Афоризмы. Русские писатели. Золотой век.

Где искать терпимости, если самые философы, самые просветители – а они так себя называют – оказывают столько ненависти к тем, которые думают не так, как они? Тот есть для меня истинный философ, кто со всеми может ужиться в мире; кто любит и несогласных с его образом мыслей. Должно показывать заблуждения разума человеческого с благородным жаром, но без злобы. Скажи человеку, что он ошибается и почему; но не поноси сердца его и не называй его безумцем.

Вещественная победа на поле сражения, хотя и приносит некоторую пользу победителю, не лишает достоинства побежденных, если они исполняли свою обязанность; но та победа, которая приобретается одним страхом событий, кои могут и не случиться, есть невозвратная потеря в политическом смысле. (М. А. Фонвизин).

…Сила сама себе доставляет повиновение без помощи ложных понятий. (М. А. Фонвизин).

Мы весело, мы грозно бились,

Делили дани и дары,

И с побежденными садились.

За дружелюбные пиры.

«Единство, – возвестил оракул наших дней, —

Быть может спаяно железом лишь и кровью…».

Но мы попробуем спаять его любовью —

А там посмотрим, что прочней…

…В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,

Воскресшими для новых похорон.

Искусственным образом нельзя соглашать людей в деле убеждения, и ни один порядочный человек ничего не уступит из своего мнения ради причины, лежащей вне его мнения. (В. Г. Белинский).

Когда вековое какое-либо учреждение подвергается опасности от влияния новых идей, оно нескоро падает и уступает свое место; если в нем было прежде какое-либо жизненное начало, оно юнеет для борьбы с новыми началами. (Т. Н. Грановский).

Во всякую эпоху, когда общество разделяется на две стороны, фанатически между собой спорящие, является средняя, равнодушная партия, к которой, с одной стороны, принадлежат люди смелые, не связываемые крайними увлечениями, с другой – слабые, не способные ни к каким энергическим верованиям. (Т. Н. Грановский).

Так жизнь скучна, когда боренья нет.

Я рожден, чтоб целый мир был зритель.

Торжества иль гибели моей…

Жалкий человек.

Чего он хочет!.. небо ясно,

Под небом места много всем,

Но беспрестанно и напрасно.

Один враждует он – зачем?

…Не купленный никем, под чье б ни стал я знамя,

Пристрастной ревности друзей не в силах снесть,

Я знамени врага отстаивал бы честь!

И доселе их внуки рубятся,

Все рубятся за правду, за истину,

На великое себе разорение.

Сегодня понял я,

Что чистым тот не может оставаться,

Кто борется с лукавством. Правды с кривдой.

Бой неравен…

…В борьбе.

С людьми таится наслажденье.

Неистощимое – презренье.

А ты, неблагодарная толпа,

Ты забываешь так же беззаботно.

Людей, погибших честно за тебя,

Как позабудут и твои потомки.

Твои немые, тяжкие страданья,

Твои нетерпеливые волненья.

И все победы громкие твои!

Спорь с человеком умнее тебя: он тебя победит… но из самого твоего поражения ты можешь извлечь пользу для себя. (И. С. Тургенев).

В пылу полемики и борьбы, раздосадованные и раздраженные аргументацией противника, мы легко, к несчастию, слишком часто переходим из обсуждения в личную брань, заподозреваем добросовестность чужих мнений, тащим к нравственному суду целые направления и предаем их анафеме… Никакой взгляд сам по себе не нравственен и не безнравственен: он только более или менее согласен с объективной правдой и истиной, которую и надо выяснить. (К. Д. Кавелин).

Равно молчит, в сознании бессилья,

Аида мрачный дол.

И сам Олимп, когда ширяет крылья.

Юпитера орел.

От ликующих, праздно болтающих,

Обагряющих руки в крови.

Уведи меня в стан погибающих.

За великое дело любви!

В ком не воспитано чувство свободы,

Тот не займет его; нужны не годы —

Нужны столетья, и кровь, и борьба,

Чтоб человека создать из раба.

Для слабых и пустых характеров, привыкших к постоянной подчиненности и решающих наконец взбеситься и протестовать, одним словом, быть твердыми и последовательными, всегда существует черта, – близкий предел их твердости и последовательности. (Ф. М. Достоевский).

У многих сильных людей есть, кажется, натуральная какая-то потребность – найти кого-нибудь или что-нибудь, перед чем преклониться. Сильному человеку иногда очень трудно переносить свою силу. (Ф. М. Достоевский).

На проповедь выходят, как на битву,

Во всеоружии. Не всем под силу.

Высокая апостольская доля!

Не силой си́лен враг, а Божьим гневом,

Да нашей слабостью, да нашими грехами.

Дуэль? Зачем? У нас с вами и так дуэль, постоянный поединок, непрерывная борьба. Я просвещаю, а вы развращаете. (А. Н. Островский).

Победители, принявшие впопыхах гидру деспотизма за гидру революции и покорившие ее, были, в свою очередь, покорены побежденными. (М. Е. Салтыков-Щедрин).

Отношение масс к известной идее – вот единственное мерило, по которому можно судить о степени ее жизненности. (М. Е. Салтыков-Щедрин).

А вопрос, не решенный дипломатами, еще меньше решается порохом и кровью. (Л. Н. Толстой).

Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать. (Л. Н. Толстой).

…Большею частью бывает, что споришь горячо только оттого, что никак не можешь понять, что именно хочет доказать противник. (Л. Н. Толстой).

У нас не только в критике, но в литературе, даже просто в обществе утвердилось мнение, что быть возмущенным, желчным, злым очень мило. А я нахожу, что очень скверно… Человек желчный, злой не в нормальном положении. Человек любящий – напротив, и только в нормальном положении можно сделать добро и ясно видеть вещи. (Л. Н. Толстой).

Вечная тревога, труд, борьба, лишения – это необходимые условия, из которых не должен сметь выйти хоть на секунду хоть один человек. Только честная тревога, борьба и труд, основанные на любви, есть то, что называют счастьем… а бесчестная тревога, основанная на любви к себе, – это – несчастье… А спокойствие – душевная подлость. От этого-то дурная сторона нашей души и желает спокойствия, не предчувствуя, что достижение его сопряжено с потерей всего, что есть в нас прекрасного. (Л. Н. Толстой).