Большие пожары.

А. НОВИКОВ-ПРИБОЙ. Глава XII. Страшная ночь.

А. НОВИКОВ-ПРИБОЙ.

Ленка-Вздох вошла в дом Кулаковых и разделась в прихожей. Валентина Петровна молча пропустила ее в столовую и закрыла за нею двери. Как и в прошлый раз, за столом сидели те же знакомые лица: Пантелеймон Иванович и мистер Струк. Они оба поднялись ей навстречу и, улыбаясь, дружески заговорили:

— Рады вас видеть, Елена Петровна!

— Мы давно вас поджидаем.

В тонком шерстяном платье коричневого цвета, в лаковых туфлях на французских каблучках, в шелковых просвечивающихся чулках, она производила впечатление стройной и привлекательной женщины.

Пантелеймон Иванович, оглядывая ее с ног до головы, восхищался:

— Как вам идет новый наряд! Замечательно! Вы теперь, можно сказать, пронзите любое сердце мужчины.

Мистер Струк добавил:

— Будь я помоложе лет на десяток, я бы расшибся у ваших ног, Елена Петровна!

Ленка-Вздох кокетливо отмахивалась рукой и, показывая две дуги мелких зубов, белых, как сахар, весело смеялась:

— Будет вам шутить надо мною.

Ее усадили за стол.

Пантелеймон Иванович, показывая на ряд бутылок, спросил:

— Вам какого прикажете налить? Есть мадера, портвейн.

Мистер Струк вставил:

— Рекомендую барзак. Сам всегда пью. И ароматное, и приятное, и душу веселит.

— Мне все равно, — ответила Ленка-Вздох.

Ей нравились все вина, и она пробовала то из одной бутылки, то из другой, закусывая сыром, фруктами, пирожным и конфектами. На лице, запудренном, в завитых локонах стриженых волос заиграл горячий румянец. Фиолетово заискрились глаза. Мужчины обращались с нею вежливо. Это было не то, что в Стругалевке, где все смотрели на нее, как на проститутку. Здесь она чувствовала себя порядочной женщиной, не хуже других. Кроме того, она играла какую-то важную роль, правда, слепую, всегда наполненную смутной тревогой, но за это ей платили хорошие деньги.

Через зеркальные стекла окон, сквозь узорчатые гардины, пробивалось предвечернее солнце. В столовой, украшенной картинами, уставленной дорогой мебелью, с громадным резным буфетом в углу, было светло. На цветистых коврах раздробились золотые лучи.

Кулаков вылез из-за стола, посмотрел за дверь и, вернувшись обратно, заговорил:

— Ну-с, теперь о деле, Елена Петровна.

Он погладил свою лысину и понизил голос до шопота.

Слушая его, она строго сдвинула черные брови, тонкие, изогнутые к вискам, как два серпа…

А когда Ленка-Вздох, простившись с мужчинами, вышла из прихожей на улицу, они многозначительно переглянулись и прыснули от смеха. Возвращаясь в столовую, Пантелеймон Иванович сказал:

— А неплохо налаживается наша махинация.

Мистер Струк посоветовал ему:

— Звони скорее.

Кулаков взялся за телефонную трубку и вызвал № 28–74.