Два веронца.

Протей.

Да, знает все. Жестокому решенью.

Она напрасно в жертву принесла.

Те жемчуга, что мир зовет слезами;

Упав к ногам сурового отца,

Она рыдала и ломала руки,

Что, побледнев от горя и тревоги,

Белей казались, чем нагорный снег.

Но ни мольбы, ни клятвы, ни стенанья,

Ни скорбное коленопреклоненье,

Ничто, ничто не тронуло тирана.

Он ей ответил: если Валентин.

Промедлит здесь, его казнить велю я.

И дочь свою за то, что умоляла.

Простить тебя, он в ослепленье гнева.

Велел тотчас же в башню запереть.

И угрожал ей вечным заточеньем.