Ольга Калашникова: «Крепостная любовь» Пушкина.

49.

ПВС-1. С. 109. В настоящем очерке не будут анализироваться соображения В. В. Вересаева, некогда ставшие сенсацией и заимевшие горячих приверженцев. Писатель в статье «Крепостной роман Пушкина» (1928) и публичных выступлениях утверждал: 1) «Большой Жанно» выделил одну из михайловских швей только оттого, что «девушка была беременна»; 2) никто не сумел доказать, что И. И. Пущин видел в январе 1825 года именно Ольгу Калашникову (Вересаев. С. 300–301). Первая тема, на наш взгляд, давно неактуальна: ещё П. Е. Щёголев в книге «Пушкин и мужики» (1928) ответил своему присяжному оппоненту хотя и резко, пуская в ход «личности», но довольно убедительно (Щёголев. С. 23–33, 108–109). Относительно же сомнений В. В. Вересаева, выраженных во втором пункте, скажем следующее. Общепринятую версию косвенно подкрепляют пушкинские сочинения и письма деревенского и последующих периодов, которые весьма гармонично взаимодействуют между собой. А в арсенале автора книги «Пушкин в жизни» отсутствовали какие-либо конкретные факты, могущие опровергнуть традиционное толкование мемуаров декабриста. Пустившись против течения, В. В. Вересаев полемизировал смело, ярко и изощрённо, однако, увы, голословно.