После заката.

9.

— Получается, они переметнулись к билетам на скрэтч-картах? — уточнил священник. — Ведь именно такие тиражная комиссия называет мгновенными.

— Вы говорите как человек, который сам не прочь испытать судьбу, — отметил Монетт.

— Время от времени бывает, — с поразительным спокойствием отозвался священник. — Постоянно даю себе слово: если подфартит по-настоящему, пожертвую выигрыш церкви. Хотя больше пяти долларов в неделю на лотерейки тратить не рискую. — На сей раз его голос прозвучал куда беспокойнее и неувереннее. — Максимум десяти… Однажды я купил двадцатидолларовую лотерейку, — после недолгой паузы признался он. — Это случилось в пору, когда скрэтч-карты только-только появились. Поддался порыву, но впоследствии подобное не повторялось. Никогда.

— Пока не повторялось, — уточнил Монетт.

— А ты, сын мой, говоришь как человек, который больно обжегся! — усмехнулся священник и вздохнул. — Твоя история меня увлекла, но нельзя ли двигаться к развязке чуть быстрее? Мои друзья подождут, пока я занимаюсь делами Божьими, но вечно ждать не станут, тем более что они обещали принести куриный салат, обильно приправленный майонезом. Мой любимый!

— Я уже почти все рассказал, — обнадежил Монетт. — Раз вы имели дело с моментальными лотерейками, то суть наверняка знаете. Такие продаются в тех же местах, что и «Мегабакс» с «Пауэрболлом», и во многих других, например, на площадках для отдыха вдоль шоссе. Кое-где даже с продавцами общаться не нужно: стоят автоматы, зеленые, под цвет долларов. Когда Барб раскололась…

— Когда она вам открылась, — с едва уловимой насмешкой поправил священник.

— Да, когда Барб мне открылась, они оба уже плотно сидели на двадцатидолларовых скрэтч-картах. В одиночку Барб якобы никогда их не покупала, зато вместе с Ковбоем Бобом — много и от души. Как-то раз они за вечер купили целую сотню, а ведь это две тысячи долларов! У них с Бобом даже имелись пластиковые скребки для скрэтч-карт, похожие на миниатюрные скребки для льда, с надписью «Лотерея штата Мэн» на ручке. Свой скребок Барб прятала под кроватью в комнате для гостей. Он зеленый, под цвет торгового автомата. На ручке я прочел лишь «терея». Изменишь одну букву — получится кусок слова «мистерия» или «артерия». Святой отец, буквы стерлись от пота, она потела от усердия, соскребая защитный слой.

— Так ты ударил жену, сын мой? Поэтому исповедоваться решил?

— Увы, нет. Я хотел ее убить! Не из-за измены, а из-за денег, измена казалась нереальной, даже когда я смотрел на то гре… на то ужасное белье. Но я и пальцем ее не тронул, наверное, потому что слишком устал. Сразу столько проблем — сил совсем не осталось. Лег бы и уснул, надолго, дня на два-три… Странно, да?

— Вообще-то нет, — возразил священник.

— Я спросил, почему она так со мной поступила, почему не подумала о нашей семье, а Барб в ответ спросила…