Самые остроумные афоризмы и цитаты.

Принцип реальности способен сдерживать человека в стремлении достичь удовольствия. Заставить его надолго откладывать возможность его испытать, даже терпеть неудовольствие. И все же, трудноприручаемое либидо часто берет верх над принципом реальности, вопреки инстинкту самосохранения.

Психика человека стремится стабилизировать имеющееся нервное оживление. Увеличение силы этого оживления ведет к нарушению здорового функционирования всей системы человеческой психики. И, таким образом, – к возникновению неудовольствия.

Психическое состояние человека обусловливается возможностью или невозможностью достижения им удовольствия. Спокойному течению психических процессов препятствует нарушение равновесия и возникновение напряжения, вызываемого не– удовольствием. Всеми возможными способами человек стремится избавиться от него, что означает снова начать испытывать удовольствие.

Беззащитность человека перед природой заставляет воображение давать ей образы богов, которые, в свою очередь, примиряют его с судьбой, карают, воздают за претерпеваемые лишения и страдания. Со временем запреты и нравственные нормы поведения в человеческом обществе тоже становятся предписаниями свыше. Таким образом, формируется представление об окружающей действительности, со своей целью и пусть таинственным и недоступным человеческому сознанию, но все же смыслом.

Однажды мое внимание привлекло поведение ребенка, в семье которого я жил несколько дней. Имея спокойный нрав, он не расстраивал родителей плохим поведением. Была у него одна интересная привычка – он любил забрасывать свои игрушки в разные углы комнаты и с удовольствием наблюдать, как мать отыскивала их и приносила обратно. Это была игра со своим логическим завершением. Ребенок готов был терпеть неудовольствие, связанное с первым актом игры ради того, чтобы испытать удовольствие от второго. Тем самым он возмещал свое расстройство в реальной жизни, когда мать покидала его комнату. В такой игре он уже не являлся пассивным участником происходящего.

То, что влияет на детей в реальности, они стремятся воплотить в игре, становясь активными участниками, способными влиять на окружающую действительность.

Понятие человеческой культуры включает в себя процессы, характеризующиеся освоением знаний, используемых для покорения человеком сил природы в угоду удовлетворению своих потребностей и накоплению всевозможных благ. Также эти процессы характеризуются созданием различных объединений, способствующих систематизированию человеческих отношений. Несмотря на то что человек практически не способен существовать вне общества, им очень остро ощущаются жертвы, которые ему приходится приносить культуре. Например, он испытывает на себе принуждение и подавление влечений.

За мужчиной и женщиной, вступающих в брак, стоят их семьи, стремящиеся одна за счет другой казаться лучше, аристократичнее. Подобное явление наблюдается и в более многочисленных социальных общностях. Так, враждебно относятся друг к другу немцы юга и севера, англичанин с пренебрежением смотрит на шотландца. Поэтому возникающая сильная неприязнь между людьми с такими явными различиями, как культура, вероисповедание, цвет кожи, совсем нас не удивляет. Однако эта враждебность не проявляется во время подкрепленного либидо самого процесса объединения людей в ту или иную группу.

Содержанием сновидения могут стать элементы реальности любого периода вашей жизни. Но побудителем к этому сновидению становятся только недавно произошедшие с вами события, случившиеся накануне сна.

Как правило, человек наделяет свои сны абсолютной творческой самостоятельностью и не относит приснившееся ему к уже пережитому когда-то событию. Он и не догадывается, что его сновидения составляют воспоминания, которые остаются для него закрытыми во время бодрствования. Хотя поиск основы, происхождения всех элементов сна из реального мира зачастую не так прост и требует сложного анализа.

Страх, фобия и испуг по-разному влияют на нас. Страх протекает в ожидании опасности, предупреждая тем самым возможность возникновения невроза, тогда как испуг мы переживаем в момент неожиданно наступившей опасности. Что касается фобии, то она бывает обусловлена явлением или объектом, характерно воздействующим на человека.

Не находя радости в окружающей действительности и возможности удовлетворения своих душевных потребностей, человек может уйти из реального мира в болезнь. Там он ищет удовольствия, которого лишен в действительности. Этот уход сопровождается регрессией, связанной с состоянием половой жизни. Происходит возвращение к первоначальным, детским проявлениям сексуальности.

В раннем возрасте у мальчиков возникает двоякая психологическая связь с обоими родителями. Подражая отцу и видя в нем идеал мужественности, он невольно идентифицирует себя с ним, мать же подсознательно становится объектом влечения. Это может послужить поводом для чувства ревности к отцу и развития соперничества, что является примером проявления нормального Эдипова комплекса.

Когда ребенок начинает вступать в период полового созревания, испытываемые им влечения находят сопротивление в таких сдерживающих силах, которые возникают еще до пубертатного периода. Речь идет о стыде и морали.

Состояния влюбленности и гипноза весьма схожи между собой. Подверженный тому или иному состоянию объект становится абсолютно ведомым. Для него характерны уступчивость, отсутствие инициативы, подчинение объекту влюбленности или гипнотизеру. Но есть и существенные различия. Если влюбленность рано или поздно приводит к сексуальному удовлетворению, то состояние гипноза, связанное с полной самоотдачей, исключает возможность такого удовлетворения.

Потрясения, пережитые в детстве, желания, подавленные воспитанием, часто препятствуют нормальному протеканию реакций на травмы, полученные уже во взрослом возрасте. Чтобы избавиться от симптомов этих травм необходимо довести до сознания вытесненные воспоминания детства.

Идеал собственного Я человека формируется под влиянием общностей, к которым он принадлежит. Это и национальность, и вероисповедание, также и гражданство или принадлежность к той или иной общественной группе, партии; существует у него и возможность достичь оригинальности. Однако, попадая в стихийно образованные массы, человек может временно отказаться от идеала собственного. Я, подменив его на коллективное самосознание, нуждающееся в авторитете предводителя.

Любовь женщины к себе сравнима с любовью, которую испытывает к ней мужчина. Она вполне может быть удовлетворена отношениями, в которых чувство направлено односторонне. Женщины именно такого типа имеют довольно большой успех у противоположного пола, так как в большинстве случаев, мужчины отказываются от собственного нарциссизма и испытывают потребность в любви к объекту.

И по сей день действуют запреты, сформированные во времена, когда человек находился в первобытном состоянии. Они до сих пор являются одной из причин сопротивления некоторых индивидов культуре. И чем дальше уходит развитие человеческой культуры, тем больше становится этих запретов. Есть вероятность, что желания, которые на сегодняшний день остаются вполне приемлемыми, со временем попадут под такой же запрет, как, скажем, каннибализм.

Пока человек испытывает боль и дискомфорт, связанные с органической болезнью, все его внимание сосредоточено на подвергшемся патологическим изменениям органе, эта боль ограничивает его интерес к внешнему миру. То же самое происходит и с человеком, страдающим ипохондрией, – пропадает общая человеческая заинтересованность, больной перестает испытывать влечение. Разница лишь в том, что при органическом заболевании человек испытывает физическую боль, вполне объяснимую происходящими в больном органе изменениями.

Человеческая психика также подвергается изменениям и прогрессу, как наука и техника. Примером такого развития может послужить процесс социализации ребенка – создание психической системой сверх-Я, которое позволяет преобразовывать внешнее принуждение во внутреннее, то есть делать его своей частью. Однако вызывает тревогу то обстоятельство, что многие запреты соблюдаются благодаря лишь внешней позитивной силе.

Сексуальные комплексы, подавленные желания, вытесненные в бессознательное, дают о себе знать в сновидениях. Их образы часто совпадают с принятой в сказках, мифах и преданиях символикой. Впрочем, при анализе сновидения нельзя забывать и о том, что эта символика может быть сугубо индивидуальной.

Запреты, связанные с классовой разобщенностью, довольно остро переживаются человеком. Конечно же, это приводит к зависти так называемым привилегированным классам и желанию любыми возможными способами завладеть этими привилегиями. Такое несовершенство человеческой культуры рано или поздно вызовет необратимые последствия. Как только неудовлетворенное большинство откажется поддерживать эту культуру своим трудом, не получая от нее благ, доступных отдельным классам, оно свергнет существующую культуру, откажется быть ее носителем.

В сновидениях взрослого человека очень часто проявляет себя ребенок, выходят на поверхность детские эмоции, когда-то пережитые радости и потрясения. Анализ сновидений может дать представление о сложном процессе социализации ребенка, превращении его в одного из участников культуры.

Компенсировать запреты, наложенные культурой отдельного общества, часто способно враждебное отношение к идеалам культуры другого общества. Достижения культуры приравниваются ее участниками к своим собственным достижениям. Культурные особенности и различия дают право их носителям на презрительное отношение к другим культурам.

Анализ сновидений способен приоткрыть завесу бессознательного. Выводы, полученные благодаря этому методу, не– оценимы в технике психоанализа. Обращение психоаналитика к элементам сновидения позволяет взглянуть более полно на душевный недуг, беспокоящий в период бодрствования.

Любое знание человек подвергает проверке, дабы убедиться в его достоверности. Возникает вопрос: на что же опирается вера человека в существование высшей силы? Одним из важных оснований этой веры является авторитетность древнего знания, знания предков; также это артефакты, оставшиеся от того времени и, наконец, неодобрение самим обществом возможности поиска доказательств, подтверждающих существования высшей силы.

Помогая пациенту вернуть вытесненное механизмом психологической защиты воспоминание, мы сталкиваемся с двумя противоположными стремлениями в психике. Одно из них создает у пациента напряжение, так как он прилагает немалые усилия, чтобы вспомнить забытое, другое – направлено на то, чтобы вытесненное не возвратилось снова в сознание. Борьба же между этими стремлениями может породить в сознании выдуманное, искаженное событие.

Детская беззащитность переродилась у взрослого человека в тоску по защитнику-отцу, которая стала воплощаться в иллюзию, связанную с наделением сил природы божественной сутью. Иллюзия в отличие от заблуждения имеет в своей основе сильное желание, которое хоть и с малой вероятностью, но все же может быть осуществлено.

Для примитивных народов характерно возведение своих желаний, инстинктов в культ, вера в магическую силу заклинания, способного изменять действительность. Такие особенности психики примитивного человека мы можем наблюдать на одном из этапов взросления современного ребенка. И если бы эти особенности не имели массового проявления, их можно было бы принять за манию величия.

Поэт с помощью созданного им мифа способен выйти из массовой психологии. Когда же он рассказывает людям о выдуманном им герое, то снова возвращается в нее, тогда как слушатели в момент переживания рассказа могут вживаться в образ героя.

Сопутствующее шизофрении состояние, сопровождающееся манией величия, при которой либидо отделяется от внешней реальности и переносится на собственное Я, можно называть нарциссизмом.

Влюбленные стараются отгородиться от общества и чем больше испытываемое ими чувство, тем настойчивее они ищут уединения. А сильное чувство ревности, которое может проявляться в состоянии влюбленности, говорит о защите объекта влечения от совсем нежелательного вторжения общества.

Без опоры на религию человеку придется признать отсутствие покровительства и защиты высшей силы, он перестанет быть венцом творения. Человек начнет избавляться от инфантилизма, выражающегося в тоске по защитнику-отцу, и тем самым запускает процесс взросления.

Религиозные учения, имеющие иллюзорную основу, не способны объяснить вопросы, мучающие человечество долгое время. Предлагаемые ими доказательства противоречат знаниям, полученным научным путем. Их невозможно ни оправдать, ни опровергнуть. Также надежда ответить на эти вопросы с помощью интуиции и погружения в собственный внутренний мир будет неоправданной, так как этот подход способен показать лишь наши душевные движения. Поэтому научный путь познания является для нас пока единственным возможным способом получения представлений об окружающей реальности.

Если человечество отрешится от веры в божественное происхождение запретов, обусловленных человеческой культурой, и признает их земное происхождение, то, возможно, они перестанут быть навсегда застывшими формами, воспринимающимися как средство угнетения, подавления и контроля, а будут восприниматься как инструмент, способный служить интересам людей. Тогда все поймут их необходимость.

Исходя из того, что религия есть иллюзия, можно попробовать предположить, что и все положения, запреты, ограничения, коренящиеся в человеческой культуре, а также межличностные отношения в ней тоже иллюзорны. И если мы продвинемся еще дальше в своем недоверии, ничто не помешает нам усомниться в самом методе научного познания, осуществляемого при помощи наблюдения и мышления.

Пребывание каждого человека в постоянной опасности и осознание бессилия против природы объединили людей в общество. А созданию системы наказаний предшествовал запрет на убийство одного индивида другим и наличие такой возможности убийства у общества в случае нарушения названного запрета.

Наука не способна отгородить человека от нравственных мучений, утешить в несчастьях, дать опору, как способна это сделать религия. Без ее присутствия в культуре человек отдастся на волю своих инстинктов, эгоистических желаний, не– управляемой агрессии. Поэтому даже признание того, что религиозные учения являются иллюзией, не дает право утверждать их ложность и отворачиваться от них. Во всяком случае, пока не будет найдено то, что способно восполнить отсутствие религии в нашей культуре.

Во времена, когда религиозные убеждения имели сильное влияние на человеческие умы, а положения, транслируемые священнослужителями, считались неоспоримыми, человечество все же не пребывало в лучшем состоянии, чем сейчас, и нравственность не занимала главенствующей позиции. Церковь в обмен на отпущение грехов ждала покорности и исполнения религиозных предписаний, умело манипулируя человеческой слабостью и идеей божественного всепрощения. Таким образом, греховность занимала в религии место не меньшее, чем добродетель.

Бывают случаи идентификации, связанные с проявлениями мужской гомосексуальности. Когда мальчик, пережив половое созревание, начинает идентифицировать себя с матерью и ищет объект, который можно любить и окружать заботой так же, как это делала мать в отношении его самого, этот объект подменяет его собственное Я. При этом тесная психологическая связь с матерью прерывается.

Человек, достигший успеха, это человек, которому удалось благодаря своим поступкам, прилагаемым усилиям воплотить свои мечты в жизнь. Некоторые люди уходят в мир своих фантазий, ведь только в нем они могут найти удовлетворение. Такой уход говорит о слабости и недостаточной целеустремленности индивидуума. В состоянии душевного заболевания содержание этих фантазий приобретают характер симптомов. Впрочем, случается, что больному все-таки удается возвратиться к действительности через проявление творческого дарования. Воплощая свои фантазии в художественных творениях, человек тем самым избегает напряжения, способного привести к неврозу, болезни.

Совершенно естественно, что человек стремится избежать страдания. Одним из таких способов защиты от него является контроль над своими желаниями. Радикальной стороной этого способа являются различные восточные практики по умерщвлению влечений. Однако такой крайний подход исключает и любую мирскую деятельность. Цена подобного счастья – жизнь в человеческом обществе.

Что же происходит с возвращенными психоанализом сознанию подавленными желаниями? Эти желания могут быть сознательно взяты под контроль или же изменяется сам их вектор. Происходит так называемая сублимация. Иными словами, перенаправление энергии с одной цели на другую. Наиболее поддающимися сублимации являются сексуальные потребности.

Страдания, которые приносят человеку мир природы, его необъятная мощь и стихийность, а также болезни, неумолимо надвигающиеся увядание и старость воспринимаются с бо€льшим смирением, чем страдания, которые могут прийти со стороны социума, причиненные такими же людьми. Хотя их и следовало бы принимать как такие же естественные и неизбежные испытания.

Не следует переоценивать влияние сублимации на распределение сексуальной энергии в жизни человека и забывать о животном начале человеческой природы. Значительного внимания требует вопрос об эротических стремлениях и возможности их свободно реализовывать.

Человек видит смыслом своей жизни счастье. Оно заключается для него в избегании ситуаций, приводящих к неудовольствию, и переживании им сильного чувства удовольствия. Несмотря на то что совершенно очевиден факт невозможности постоянного пребывания в состоянии удовольствия, человек настойчиво продолжает к нему стремиться – вплоть до внутреннего конфликта с окружающей действительностью. Чтобы достичь счастья человек зачастую вынужден вступать в противоречие с действительностью. Однако такое противоборство заведомо обречено на поражение.

Сублимирование сексуальных потребностей в сферу культурной жизни может принести, как нам это кажется, значительную пользу. Но это совсем не так. Ведь если вы вспомните о той части теплоты, которую можно перевести в полезную механическую работу при помощи наших машин, сразу станет понятно, что бесполезно переводить все эротические стремления на иные цели. А порой злоупотребление сублимацией может нанести человеку и явный вред.

Испытываемое в младенческом возрасте единение собственного Я человека с окружающим миром имеет дальнейшее влияние и на взрослую жизнь. Оно проявляется в особом религиозном переживании некоторыми людьми так называемого чувства вечности, неотделимости от целого.

Человеку свойственно проводить четкую границу между своим внутренним Я и внешним миром. Однако это не всегда так. В состоянии сильной влюбленности эти границы могут быть несколько размыты. Это происходит в отношении объекта влюбленности. Человек начинает воспринимать себя и объект как одно целое под воздействием физиологической функции. Таким же образом ситуация может изменяться и под влиянием патологических процессов, протекающих в его психике.

Изначально человеческое Я неотделимо от внешнего мира. Разграничение происходит постепенно. Для младенца, только что появившегося на свет, оно начинается с потребности в материнской груди. Он чувствует, что крик может привести к удовлетворению этой потребности. Также проведению границы между Я и миром способствует принцип удовольствия. То есть любые внешние факторы, влияющие на возможность получать удовольствие, могут обратить это удовольствие в неудовольствие. Эти факторы и будут учитываться человеком как нечто внешнее, инородное, тем самым нарушая единение Я с окружающим миром.

Одним из методов достижения человеком счастья является бунт против реальности. Бунтовщик пытается переделать мир в соответствии со своим желаниям. Такой метод, как правило, не имеет успеха. Человек становится безумцем в своей иллюзии. Хотя интересно заметить, что каждый из нас порой дерзает своими мечтами изменить реальность. Примером пребывания большого числа людей в иллюзии могут послужить религиозные сообщества.

Половые отношения не рассматриваются человеческой культурой как источник удовольствия, а лишь имеют функцию воспроизведения. Сильных индивидуумов такое положение совершенно не устраивает, но культура, в свою очередь, не предоставляет им компенсации. И только слабые личности готовы мириться с местом, которое отведено сексуальности в человеческом социуме.

Каждый человек платит индивидуальную цену за счастье – ту, которую именно он готов заплатить исходя из своих желаний, степени готовности зависеть от окружающего мира и наличия сил, которые он готов затратить на его изменение. Человек, ставящий выше всего чувственное удовольствие, будет вкладывать много сил в отношения с другими людьми, объектами своих влечений. Тот, в ком преобладает нарциссическая сторона, сосредоточится на поиске счастья во внутреннем мире. Отдающий предпочтение действию будет пытаться направить свои силы вовне. Индивидуумы, интересы которых остаются между тем и другим, могут рассчитывать на свои творческие дарования, на возможность сублимировать влечения в художественные творения.

Половая любовь воспринимается человеком как одно из самых значительных удовольствий. Сосредотачиваясь на поиске этого счастья во внешнем мире, он может претерпевать сильнейшие страдания. К тому же человек становится в значительной степени зависимым от объекта своей любви. Интересно, что во все времена мудрецы предостерегали от нее. Но, несмотря на это, люди не перестали с той же настойчивостью добиваться счастья именно на этом пути.

Основанием для семьи в первобытном обществе послужили такие факторы, как влечение к женщине, возможность удовлетворять свои сексуальные потребности и любовь женщины к своим беспомощным детенышам, с которыми она не желала расставаться. Также созданию семьи способствовало облегчение существования в окружающем мире с помощью совместного труда и быстрейшее обеспечение безопасности общими усилиями.

Порою случается так, что собственное Я воспринимает силу влечений как нечто угрожающее, способное причинить вред. И тогда оно стремится обезопасить себя, находя выход этим влечениям в нервном расстройстве. Одной из задач психоанализа является распределение влечений и поиск такого выхода для них, который исключал бы заболевание.

Человеческое либидо является достаточно подвижным – это подтверждается тем, что отданное объекту влечения чувство способно снова вернуться к собственному Я. Такая подвижность наблюдается у индивидуумов в нормальном, здоровом состоянии. Надо отметить, что все же либидо никогда не может быть полностью перенесено на объект. Какая-то его часть всегда продолжает оставаться с Я.

Взгляд ребенка на животных схож со взглядом первобытного человека. Он считает животное равным себе и даже ощущает его ближе к себе и понятней, чем своих взрослых собратьев. Этот взгляд совершенно отличается от видения взрослого человека, который высокомерно отделяет свою природу от любой другой.

Известно, что функции, выполняемые челюстями и волосами на голове человека, в значительной степени подверглись отмиранию. Такая же участь грозит постигнуть и сексуальную жизнь человека в современной культуре. Она уже оказала свое губительное воздействие на половые отношения. Несмотря на то что требования культуры далеко не всегда соблюдаются, и культурное сообщество закрывает глаза на нарушения установленных им требований.

Первоначально человеческое либидо было направлено исключительно на собственное Я. И лишь в процессе развития, при удовлетворении физиологических потребностей, оно переходит на другие объекты. Так мы можем наблюдать либидозные влечения, отделяя их от влечений Я.

Из наших наблюдений стало ясно, что практически все невротики имеют склонность к инверсии, характеризующейся направленностью сексуальных устремлений на объект не противоположного, а своего пола.

Стремясь при помощи психоанализа впустить вытесненные желания в область сознания, мы неизбежно сталкиваемся с характерным сопротивлением. Дело в том, что этот процесс достаточно неприятен для пациента, так как связан с событиями, принесшими ему страдание. Важно помочь больному понять, что в связи с испытываемым чувством страдания включался естественный механизм защиты, который вытеснял болезненное воспоминание. Этот воспитательный момент позволит сильно продвинуться на пути осуществляемого психоанализа.

Замещение сексуального объекта вещью, предметом характеризует такое явление как фетишизм. Этот заместитель можно сравнить с фетишем, которому примитивный человек поклонялся, как божеству. Некоторая степень такого фетишизма присутствует в ситуациях, когда для влюбленного его сексуальная цель недостижима.

Если бы причиной возникновения невротических заболеваний служили только неудовлетворенные желания, то человек был бы способен справиться с ними путем реализации этих желаний. Но дело обстоит несколько иначе. Причиной невроза является противоречие между двумя силами – неприятием больным такого психического явления как вытеснение и собственно неудовлетворенностью влечений.

Случаи, в которых сексуальным объектом мужчины становится тоже мужчина, а женщины – женщина, вызваны так называемой инверсией, которая характеризуется врожденной нервной дегенерацией. Есть и другое мнение, согласно которому инверсия имеет приобретенный характер полового влечения.

Психоаналитическое лечение строится таким образом, что сначала психоаналитик помогает пациенту найти путь для его вытесненных воспоминаний. После внимательного наблюдения за больным и анализа угадываются различные детали и излагаются больному. Предполагается, что эти наблюдения отзовутся в сознании человека и сделают осознанными отдельные проявления бессознательного.

Когда человек спотыкается или производит какое-то ошибочное действие, то это вполне может быть связано с неким сообщением бессознательного. Приведем пример такого действия. На прогулке с ребенком мать ошибочно подала бедняку вместо меди и серебра золотую монету. Такую случайность можно объяснить тем, что она пыталась отвратить беду от своего ребенка, умилостивив судьбу. Это бессознательное проявление суеверий, тщательно скрываемых нашим неверующим разумом.

Одним из символов соития в сновидении является подъем на лестницу и резкий, в несколько прыжков, спуск с нее. А поднятие по ступеням и учащающееся при этом дыхание означает ритм самого полового акта.

По моим наблюдениям почти в каждом случае оговорок присутствует некая бессознательная мысль, выходящая за границы предполагаемой речи и скрывающая в себе нечто вытесненное, раскрыть содержание которого возможно лишь путем тщательного анализа.

Чтобы получить материал для психоанализа и разрешить фобию, необходимо поместить пациента в опасную ситуацию, ведь только в ней возможно повторное переживание событий, приведших к фобии. Но на этот раз переживание будет более умеренным.

Очень часто оговорки бывают следствием замещения одного слова другим, прямо противоположным ему по смыслу. Приведем здесь характерный случай такой оговорки. Председатель палаты депутатов открыл заседание словами: «Уважаемое собрание! Объявляю заседание закрытым!» Такая оговорка выдает отношение заседателя к происходящему и говорит о том, что ничего хорошего он от этого заседания не ожидает.

С этической точки зрения не совсем желательно, чтобы пациентом психоаналитика становились его друзья или хорошие знакомые, так как эти отношения в новых условиях скорее всего невозможно будет сохранить. Но здесь долг врача заключается в том, чтобы принести эту жертву.

Не стоит пренебрегать таким фактом как забывание первых лет нашей жизни. Удивительно, что такие сложные эмоции и столь интенсивное интеллектуальное развитие, характерное для этих лет, не остаются обыкновенно в памяти уже повзрослевшего человека. Хотя вероятней всего, что эти детские впечатления и способны дать возможность разгадать причину возникновения многих невротических симптомов.

В процессе анализа необходимо предупредить больного, чтобы он не прислушивался к так называемому внутреннему цензору, который мог бы его останавливать во время беседы и корректировать первые пришедшие в голову мысли. Важно, чтобы пациент говорил действительно все, что приходит в его голову, даже если рассказ становится хронологически непоследовательным и вообще теряет всякую привычную для беседы форму.

Интересна одна из особенностей нашей памяти. Очень часто из далекого детства в памяти сохраняются лишь обыденные, ничем не примечательные события. Это объясняется тем, что они замещают события, которые были вытеснены психическим механизмом защиты и имеют с ними ассоциативную связь. Такие воспоминания можно назвать покрывающими воспоминаниями.

Много материала для психоанализа можно извлечь из повторного рассказа пациента. При этом ни в коем случае не нужно его останавливать, как бы этот рассказ не был противоречив и бессвязен. Особое внимание следует уделить сделанным в ходе рассказа оговоркам, добавленным при повторном рассказе деталям, помогающим провести связи между событиями, которые на первый взгляд совершенно не связаны.

При психоанализе о многом может сказать такое явление, как отрицание. Аналогичным этому процессу является ситуация, когда человек, как говорится, «накликает» беду. «Радостно, что у меня так давно не болела голова!» – это отрицание может быть предчувствием приступа. Отрицание – это как бы сигнал бессознательного, его предупреждение. Но этот сигнал пока еще нельзя назвать признанием того, что было вытеснено психическим механизмом защиты. Психоаналитик должен помочь преобразовать это отрицание в осознание того, что хочет сказать бессознательное и принять вытесненное.

Одним из показателей сопротивления при психоанализе является то, что человек пытается тщательным образом подготовиться к сеансу. Даже сделать соответствующие записи. Что лишает возможности психоаналитика делать заключения из непроизвольного рассказа пациента, на основе случайных оговорок, временной путаницы. Следует предупредить пациента и о том, чтобы во время курса лечения он не пересказывал происходящее на сеансах кому-то из знакомых, потому что, выговариваясь, он исчерпывает материал, полезный для анализа.

Порой ребенок женского пола может испытывать чувство обделенности и не– полноценности по отношению к мужскому полу. Девочка в такой ситуации склонна считать, что когда-нибудь эта разница будет преодолена, и она будет равна мужчине. Если это чувство впоследствии не будет замещено активным развитием женственности, то оно может спровоцировать появление так называемого комплекса мужественности.

Зачастую пациент презирает свою болезнь, не придает ей должного значения, что способствует еще большему ее укоренению. Чтобы продвинутся на пути исцеления, больной должен иметь смелость признать недуг, отбросить привычку жаловаться на него, научиться видеть и наблюдать его проявления.

Наблюдения показывают, что естественное изживание Эдипова комплекса происходит в ситуации, когда мальчик видит безнадежность своей влюбленности, сознавая силу и власть противника – отца. Также есть мнение, что он исчезает и без особого осознания ребенком безнадежности своих притязаний, а просто, как смена молочных зубов на постоянные, коренные.

Неудовлетворенные влечения, как сознательные, так и бессознательные, заставляют человека испытывать любовные надежды в отношении практически всех встречающихся ему новых лиц.

Происхождение конфликта между собственным Я и внешним миром называется состоянием психоза. В свою очередь, состояние невроза отличает возникновение противоречивых взаимоотношений между собственным Я и Оно.

Случается так, что пациентка начинает испытывать по отношению к лечащему ее доктору чувство влюбленности, которое может скверно отразиться на психоанализе. В такой ситуации аналитику следует придерживаться середины – не отвечать на чувство взаимностью, но и не отталкивать его. Нужно рассматривать такое влечение как часть курса лечения, которую необходимо пройти. И с помощью нее нужно извлечь из бессознательного важные для анализа детали любовной жизни пациентки.

Интересной для исследования нам представляется тема восприятия человеком всего нового. Реакция на нечто незнакомое выражается в тревожном напряженном ожидании, в страхе. Определенные условия, выводящие эту реакцию из примитивного состояния, представляют ее с обратной стороны. Здесь появляются враждебность ко всему новому, агрессия и нетерпение.

Основной проблемой, с которой сталкивается психоаналитик, является запоминание рассказов каждого пациента, который приходит к нему на прием. Решается она неожиданно просто. А именно: не следует сосредотачивать свое внимание на запоминании. Надо стараться выслушать все без напряжения внимания. Следует абсолютно довериться своей бессознательной памяти. И при сообщении пациента о новых произошедших с ним событиях врач непременно вспомнит необходимые детали и выстроит требуемую для анализа связь.

Из психоаналитического опыта нами было выяснено, что женское притязание на особое отношение обусловлено тем, что женщины представляют свое положение достаточно обделенными по сравнению с мужчинами. Этим объясняются и частые неблагоприятные, конфликтные отношения между матерью и дочерью. Бывает, что дочь подсознательно упрекает мать в том, что та родила ее девочкой, а не мальчиком.

Психоаналитику важно использовать в своей работе собственное бессознательное. Для этого ему необходимо осознание личных комплексов, а также избегание сопротивлений, засоряющих восприятие психоаналитика, делающих его необъективным.

Большинству людей свойственна мысль о собственной исключительности, которая позволяет рассчитывать на особые привилегии. Из наблюдений выяснилось, что эта мысль в некоторой степени становится причиной возникновения невроза. Те люди, которые столкнулись с серьезными переживаниями и потрясениями, часто считают, что несправедливость, произошедшая с ними, дает им право ничему не подчиняться, тем самым они усугубляют конфликт, доводя его до нервного расстройства.

Порой молодой психоаналитик старается впустить пациента в свою жизнь, поделиться своим опытом, тем самым надеясь на ответную искренность со стороны пациента. Такой метод не позволяет придерживаться психоаналитической почвы, и сводит все к обыкновенному внушению. Врачу следует избегать такой близости с больным. Его долг – отражать именно то, что говорит пациент.

Мы знаем, что у взрослого здорового человека принцип удовольствия естественным образом переходит в принцип реальности. Для того чтобы у больного произошел такой переход, психоаналитику надо попытаться убедить пациента отказаться от удовольствия, которое неизбежно приносит тому вред, в угоду хоть и отдаленному, но более верному удовольствию.

Для успешного процесса лечения пациента нужно убедить в том, что причина невроза не может быть раскрыта путем его интеллектуальных усилий и напряженного внимания, а также путем чтения всевозможной специальной литературы. Разрешение возможно только с помощью раскрытия бессознательного через психоанализ. Информация, полученная таким путем, будет значительно полезней и эффективней.

Пациент часто стремится перенести свои освобожденные в ходе лечения устремления на врача. В этом случае в отношениях с врачом переступается определенная граница в стремлении сблизиться и найти в этих отношениях убежище от жизненных тягот. Врач ни в коем случае не должен позволять нарушить эту границу. А желания пациента должны быть направлены на хоть и более отдаленные, но жизненно необходимые для него цели.

Освобождая от невроза пациента, психоаналитик часто имеет искушение направить его желания на цели, которые кажутся ему наиболее достойными. Однако на самом деле они могут не соответствовать склонностям этого пациента. От подобной инициативы молодому доктору следует воздержаться.

Когда психоаналитик добивается положительных результатов в процессе лечения и пациент чувствует улучшение, есть опасность торможения этого процесса, так как сила мотивации начинает убывать. А потому, как бы жестоко это ни казалось, врач должен поддерживать в больном эту силу и страдание, способствующие продвижению на пути выздоровления.

Явление табу по-прежнему существует в нашем мире. Оно, однако, наполнено теперь иным содержанием и поэтому иначе понимается. По своей психологической природе табу сейчас – это «категорический императив» Канта. Что же касается тотема, то он инороден современному общественному восприятию. У тех народов, у которых ещё остался этот институт, он претерпел значительные изменения.

В некоторых странах существуют отдельные обычаи, направленные против общения близких родственников друг с другом. Соблюдаются они очень строго. Например, на Неогибридских островах мальчик, достигнув известного возраста, обязан переселиться в так называемый «клубный дом», в котором он впредь будет жить и принимать пищу. Если же он захочет получить какое-то количество пищи в своем родном доме, то он сможет это сделать только в отсутствие в нем сестер. Если сестер не окажется дома, то мальчику будет разрешено взять еду и съесть ее, сидя у двери.

Если брат и сестра случайно встречаются на открытом месте, то им надлежит сразу же убегать и прятаться. Кроме того, если братья или сестры узнают следы ног друг друга на песке, то им ни в коем случае нельзя идти по этим следам. Все это называется «правила избегания».

Люди, принадлежащие к общности, находящейся под покровительством какого-либо одного тотема, не должны под страхом смерти вступать друг с другом в половые отношения. Соответственно, между ними исключается брак. Так тотемизм связывается с экзогамией. Изначально эти два явления не рассматривались вместе, не были частью социальной практики. Экзогамия добавилась по мере возникновения необходимости в брачных ограничениях. Порождаемая тотемом экзогамия – действенная мера, направленная против инцеста.

У людей, подверженных неврозам, часто наблюдаются явления, которые по своей сути близки к табу. Один из запретов, вырабатываемых психикой невротика, – запрет прикосновения, причем, не только физического, но и мысленного. Боязнь прикосновения получила в медицине наименование – «delire de toucher».

Меланхолик обычно довольно верно описывает свое психологическое состояние. Поэтому не имеет большого значения факт того, что он часто теряет мировоззрение. Для меланхолика объект его привязанности оказывается утраченным. Согласно его словам, такая утрата напрямую связана с его собственным Я.

Цивилизация способна превратить животное в объект страха. Тогда у ребенка может возникнуть связанная с животным миром фобия. Ребенок обычно воспринимает всех существ вместе, поэтому навязанная боязнь того или иного животного способна обернуться боязнью общества в целом.

По данным психоаналитического исследования, человек создает себе Бога по образу отца. Соответственно, через призму отношения к отцу стоит смотреть и на отношение человека к Богу. Неудивительно поэтому, что во многих религиях в обращении к Богу есть слово «отец».

Тотем представляет собой то или иное животное, обыкновенно идущее в пищу, реже – растение или силу природы. Считается, что тотем находится в определенной связи с выбравшей его семьей. Семья при этом понимается весьма широко. Итак, он выступает в качестве ее праотца (это отсылка к прошлому), а также в качестве помощника, хранителя (настоящее) и оракула (будущее). Все виды деятельности небольшой группы людей, ее история и возможная судьба – все это оказывается в сфере действия тотема.

Многие австралийские племена организованы следующим образом. В них существуют две большие группы, называемые брачными классами. В каждом классе действует принцип экзогамии; внутри класса выделяются многочисленные тотемические семьи.

Согласно обычаям зулусов, мужчина должен стыдиться своей тещи и всегда стремиться избегать ее общества. Ему нельзя входить в хижину, в которой находится теща. Если же встреча все-таки происходит, то мужчина должен закрыть лицо щитом, а женщина – спрятаться в кусты.

Табу – это слово, которое встречается в языке полинезийцев. Слова с подобным значением были и у греков, и у римлян, и у евреев. Значения всех таких слов способны породить двойственные чувства принятия и непринятия одновременно. Первое значение табу – священный, охраняемый; второе – ужасный, нечистый. В европейских языках можно усмотреть некоторую аналогию в таком, например, выражении, как «священный трепет». Семантика табу близка к семантике оксюморона.

Самой древней формой жертвы считается жертва животного. Его мясо поедалось всем племенем совместно с богом, которому приносилась жертва. Также выпивалась кровь этого животного. Совместная трапеза ассоциировалась с принятием обоюдных обязанностей. Связующим звеном при этом, равно как и самим моментом установления обязанностей, считалось непосредственное принятие пищи.

Меланхолия в конечном итоге заимствует часть признаков у печали, часть – из процесса затруднения выбора объекта нарциссизма. Меланхолию можно мыслить как реакцию на реальную потерю объекта любви, кроме того, она напрямую может быть связана с неврозом навязчивости.

Если человек хочет предотвратить страдания, то он прибегает для этого к различным методам. Самый грубый метод – это отравление организма. Удивительно, что подобное отравление влечет за собой чувство удовольствия. Меняется восприятие реальности, человек перестает воспринимать все негативное. Такой путь напрямую связан с употреблением наркотиков. Кроме того, наркотики дают ощущение свободы от внешнего мира. Диктат реальности в данной ситуации уступает место иллюзиям внутреннего мира.

Идеальная модель всемогущества и всезнания – это боги, управляющие миром. Боги обычно наделялись такими качествами, которыми даже апостериори не мог обладать простой смертный.

Можно предположить, что у общества, взятого на определенном историческом этапе, также как и у индивида, формируется Сверх-Я. Это Сверх-Я культурное эпохи суть впечатление, оставленное людьми особой духовной силы – вождями, правителями и т. п. Как правило, это такие люди, у которых какая-либо одна страсть получила сильное и при этом чистое выражение.

Наблюдаемая у дикарей боязнь инцеста представляет собой своего рода инфантильную черту. Здесь есть некоторое сходство с душевной жизнью невротиков. Известно, что выбор первого сексуального объекта у мальчика обычно связан с инцестом – таковым оказывается либо мать, либо сестра. В дальнейшем невротик может постоянно обнаруживать подобную черту. Это будет говорить о том, что он не смог освободиться от детских условий проявления психосексуальности.

При работе табу нет такого источника запрета, как Бог или закон. То, что запрещается в табу, запрещается само собой. Происхождение таких запретов часто оказывается неизвестным. Поэтому вполне разумно будет предположить, что система табу возникает раньше какой бы то ни было религии. И само собой разумеется, что она сформировалась задолго до государства.

Любопытно, что на возникновение веры в демонов, по всей видимости, оказала влияние практика траура. И под демонами подразумеваются в первую очередь духи недавно умерших. Цель траура – полностью уничтожить любые воспоминания и ассоциации, связанный с мертвыми. По мере уменьшения боли уходят также раскаяние и упрек. Вместе с ними сознание живого человека покидает и страх перед демонами. Так их место постепенно заменяют образы предков, которым воздается почитание.

Различаются следующие виды табу. Прямое табу. Оно связывается с человеком или с вещью. Непрямое табу, которое является приобретенным. Также такое табу может передаваться. Посредником при табуировании объекта обычно выступает вождь или жрец. Третий вид табу вбирает в себя признаки двух перечисленных.

То, как древние люди относились к своим повелителям, вполне поддается психоаналитическому толкованию. Права, предоставляемые властителям, компенсировалась запретами, распространяемыми на остальных. Однако также существовал ряд табу, под действие которых попадали все находящиеся у власти. И на простых людей, в свою очередь, эти запреты не распространялись.

Если сделать неожиданное предположение, что Рим – это существо, обладающее самосознанием, то нам предстанут зримыми все его утраченные архитектурные редкости, все изумительные памятники зодчества. Но нельзя забывать о том, что любая историческая данность представима как лишь однократно заполненная пространственная последовательность. Наше душевное прошлое в чем-то подобно Древнему Риму.

Меланхолическое состояние способно пройти, не оставив после себя никаких существенных следов. Так оно постепенно вынуждает переживающего его человека пересмотреть свое отношение к реальности и в конечном итоге отделить сексуальное влечение от его объекта. Меланхолия подобна открытой ране на теле души: она способна поглотить все интенции внешнего мира и обезличить человека.

Бесспорно, счастье – это понятие субъективное. Все познается в сравнении и сопоставляется благодаря мере истории. Сейчас мы не в состоянии разделить в полной мере переживания жертв инквизиции, гонимых евреев и т. п. Несомненно лишь то, что страдание на пределе способно сформировать определенные защитные механизмы. Следовательно, понимание счастья при включении подобных механизмов также будет иметь свою специфику.

Удовлетворение естественных человеческих влечений составляет экономическую задачу нашей жизни. Некоторые из подобных влечений могут со временем замениться чертами характера. Превалирование подобных черт может вылиться в патологию личности.

Сможет ли человечество направить свое влечение к агрессии на путь культурного изменения, на путь самосовершенствования? Сейчас люди легко и быстро способны истребить друг друга. Отсюда – беспокойства, страхи, неврозы. Остается надеяться только на созидательную силу любви, на торжество неизменного Эроса.

Этические нормы подобны попыткам общественной терапии, попыткам добиться через постулаты Сверх-Я умиротворенного и гармоничного состояния социального организма. При этом деструктивные порывы, равно как и сексуальное начало, нивелируются, либо подводятся под нарочито невыполнимые требования.

Ради достижения культуры человечеству приходится жертвовать своей сексуальностью и агрессивностью. Отсюда – часто возникающее ощущение того, что культура несет с собой несчастья и угнетение. Конечно, культура дарит и определенное чувство безопасности, а в первобытном обществе в подобной безопасности мог быть уверен, как правило, только глава семьи.

Агрессивность – неотъемлемое свойство человеческой природы. Культуре нелегко преодолеть это свойство. Агрессия напрямую связана с инстинктом смерти. Следовательно, культурный прогресс человечества есть не что иное, как борьба между Танатосом и Эросом.

Сверх-Я массы и индивида связаны друг с другом. Порой одно легче обнаружить через другое. Этические нормы, как правило, относятся к сфере действия общественного Сверх-Я. Один из самых последних постулатов общекультурного Сверх-Я – возлюби ближнего своего. Это установка объединения на идеалистических началах.

Источником табу дикари считают таинственную силу, содержащуюся в людях и духах, через посредство которых такой силой могут наделяться разнообразные вещи. Вполне уместно сравнение табуированных объектов с объектами, заряженными электричеством. Если к ним прикоснуться, то электрические разряды могут причинить серьезные повреждения.

Нарушивший табу человек сам табуируется, так как он приобретает свойство невольно указывать другим путь нарушения запрета. Ключевой в данной ситуации чувство – чувство зависти. Обычные индивиды начинают завидовать тому, кто нарушил табу. Но бывает и так, что человеку вовсе не требуется нарушать запрет для того, чтобы стать табу. Под действие этой категории автоматически попадают мертвецы, женщины в болезненном состоянии, новорожденные и какое-то время – индивиды, достигшие половой зрелости.

Феномен совести можно истолковать как феномен внутренней реальности. Это осознание недопустимости осуществления некоторых имеющихся у нас желаний. Осуждение возможной реализации таких интенций принимает форму вины. Чувство стыда, внутренний упрек за нечто недозволенное – это признаки работы совести. То же самое наблюдается и в отношении дикарей к табу. Табу – императив совести, нарушение которого ведет к порождению всеобщего чувства вины.

Можно заключить, что тотемизм начинает себя изживать с момента приручения животных и появления скотоводства. Отголоски тотемизма обнаруживаются в религиях при описании жертвоприношений. Так, в некоторых ритуалах человеку, участвовавшему в принесении жертвы, предписывалось спешно покинуть место, где совершалось данное действие. Это объяснялось тем, что жизнь животного приравнивалась к жизни члена племени, а жертвоприношение, таким образом, – к убийству.

Земледелие способствует тому, что роль сына в древней патриархальной семье начинает приобретать большее значение. Половое влечение сына, базирующееся на инцестуальном желании, находит выход в обработке земли. Это отражено в легендах и мифах – в образах таких богов, как, например, Адонис, Аттис, Фаммуз. Они пользуются благосклонностью материнских божеств и, невзирая на запреты, совершают инцест. Однако все эти божества живут недолго и подвергаются наказанию (зачастую в виде кастрации) со стороны бога-отца.

Подверженные неврозам люди часто испытывают чувство мнимой вины. Другими словами, их вина проистекает из причин сугубо психических, но не фактических. Область психического в конечном итоге становится для невротика гораздо более значимой, чем окружающая реальность. Невротик реагирует на собственные психические проявления так же, как обычный человек – на проявления реального мира.

По всей видимости, табу – это древнейший запрет, установленный извне каким-либо авторитетом и призванный воспрепятствовать излишним вожделениям людей. Желание переступить дозволенное, нарушить запрет принадлежит области бессознательного. Любой человек, следующий вытекающим из табу предписаниям, несомненно, испытывает противоречивое влечение к табуированному объекту. Этот объект выступает причиной искушения. Соответственно, уклонение от него уподобляется воздержанию от искушения.

Согласно воззрениям древних народов, владение какой-то материальной частью человека позволяет получить власть над всем человеком, а также вобрать в себя его свойства. На этом положении основываются акты каннибализма. Отсюда же вытекают и некоторые ограничения в диете при определенных условиях. Так, беременной женщине запрещалось есть мясо отдельных животных – тех, свойства которых никак не желательно было бы обнаружить у родившегося ребенка.

Специфичны табу, связанные с мертвецами. В некоторых племенах тот человек, который прикасается к мертвецу или участвует в процессе погребения, долгое время считается нечистым, он не может ни с кем общаться, так как умышленно бойкотируется. Также ему строжайше запрещается прикасаться к пище. Сложив руки за спиной, он вынужден хватать еду губами и зубами. Когда же время изоляции и бойкота проходит, то разбивается вся посуда, до которой дотрагивался такой человек, и уничтожается вся его одежда.

В отдельных южноамериканских племенах очень строгим является запрет произнесения имен умерших. Произнести имя умершего человека – значит сильно оскорбить всех живущих. По тяжести содеянного это сопоставимо с убийством. Поэтому существует практика замены имени у мертвых непосредственно после смерти.

Такие понятия, как колдовство и магия, при известной языковой нюансировке, обозначают различные явления. Колдовство – это искусство оказывать влияния на духов, входя с ними в контакт. Главное в колдовстве – подчинить волю духа своей воли. А магия – это искусство управления явлениями природы, которое не нуждается в психологических методах. Магия тесно связана с анимистическими техниками. Так, воздействие на духа с помощью крика и шума – это акт колдовства, а его подчинение с помощью ставшего известным имени – это магический акт.

Если провести аналогию между тотемным животным и фигурой отца, то станет понятно, что два наиболее важных запрета периода тотемизма – не убивать соответствующее животное и не вступать в половую связь с женщинами, принадлежащими к той же тотемной группе – совпадают с совершенными Эдипом преступлениями. С ними же совпадают и два первичных естественных желания ребенка. Их неполное вытеснение или неожиданная активизация формируют исходную причину многих неврозов.

Современное словосочетание «магия искусства» применительно к древней ситуации может быть истолковано в прямом значении. Известно, что первобытные художники помещали изображения животных на самых темных и труднодоступных стенах пещер. Такие изображения имели своей целью заклясть животных, что говорит о сугубо практической установке – способствовать охоте, сделать ее максимально результативной.

На стадии анимизма человек склонен наделять самого себя определенным могуществом в умении влиять собственными мыслями на природу; в религиозной стадии подобное умение делегируется богам, но человек еще не полностью отказывается от него, так как считает, что может управлять самими богами. При научном мировоззрении человек развенчивает свое мнимое могущество и подчиняется смерти.

Наше самосознание мыслит себя отдельно от внешнего мира. Более того, оно само этот внешний мир и порождает. То, что мы привыкли называть нашим собственным Я, есть лишь малая часть от того общего чувства, которое совпадало в своих проявлениях с неделимостью человека и внешнего мира.

Говорит ли поведение людей об их установке на какой-либо смысл жизни? В принципе, да – люди желают счастья и хотят пребывать в этом состоянии. Психологическая сторона этого стремления – отсутствие боли и неудовольствия и, вместе с тем, – переживание удовольствия от сознания себя счастливым. Следовательно, смысл жизни находится в прямой зависимости от принципа удовольствия.

Когда мы заявляем, что в условиях нашей современной культуры чувствуем себя не совсем комфортно, то забываем просто-напросто спросить себя: а были ли счастливы люди прошлых времен? Это проистекает из нашей эгоистической ошибки, из неумения воспринимать счастье объективно.

Когда древний человек осознал, что преобразование земного удела – это действие, имеющее множество исполнителей, ему уже было не все равно – работает ли кто-то другой вместе с ним или отдельно от него. Так стало появляться понятие сотрудничества. Постепенно оно развилось в семейный институт. Этот институт также позволял найти удовлетворение сексуальной потребности.

Свободу индивида можно понимать и не как культурное благо. Обычно подобная свобода считается имеющей максимальную ценность. Развитие культуры влечет за собой неизбежное ограничение свободы. Таким образом, индивидуальная свобода – это форма жертвы.

В восприятии дикарей и невротиков мысль и действие тесно взаимосвязаны. Зачастую они их вообще не разделяют. Однако для дикаря первостепенным будет действие, так как оно часто выступает условием сохранения жизни и через это поддерживает прямую связь с реальностью. О дикаре можно сказать: в начале было деяние. Для невротика же на первое место выходит мысль. Осознаваемая как действие, она и заменяет невротику само действие как таковое.

Что такое меланхолия с позиций психиатрии? Это состояние, характеризующееся сильной страдальческой отрешенностью, полной утратой способности любить и созидать, выливающееся в бред ожидания скорейшего возмездия, деятельного наказания. При серьезной печали мученическое состояние сохраняется таким же. Однако в данном случае будет отсутствовать нарушение самочувствия.

Некоторые люди бегут от мира, обрывают с ним все связи. Порою их обуревает желание создать новый мир, совершенно не похожий на предыдущий. Однако действительность объективна. Тот, кто уверовал в персональную возможность преобразования мира, часто заканчивает сумасшествием. Если же большая группа людей желает обеспечить себе счастье путем преобразования действительности, то скорее всего мы имеем дело с какой-либо религией.

Равно как и печаль, меланхолия может выступать реакцией на потерю любимого человека. Во всех же прочих случаях за маской меланхолии может скрываться более идеалистическая по своей сущности потеря (например, случай покинутой невесты).

Любопытный способ защиты от страданий видится в смещении полового влечения. Это так называемая сублимация влечений. Человек учится получать гораздо большее удовольствие от интеллектуальной работы. Примеры этого – восторг, испытываемый художником в процессе творчества, трепет ученого, который находится на пороге совершения важного открытия.

У чувства вины существуют две основных причины: страх перед неким авторитетом и страх перед Сверх-Я. Первый страх препятствует удовлетворению инстинктов, второй – карает за это. Требования Сверх-Я обнаруживают себя в требованиях совести. Исторически сложилось так, что отказ от влечений диктовался страхом перед авторитетом. Так внешний страх постепенно сформировался в своего рода внутреннюю цензуру.

Мы можем называть любовью отношения между мужчиной и женщиной, возникшие в связи с необходимостью создать семью. Также под любовью обычно понимаются родственные чувства, наблюдаемые между родителями и детьми, братьями и сестрами. Возможно, последний тип отношений правильнее было бы обозначить термином «замедленная нежность». Объединение людей на основе любви приобретает культурное значение.

Религия может тормозить естественный процесс выбора человеком своего жизненного пути. Религия занижает ценность жизни индивида. Прививая своего рода инфантилизм, она спасает человечество от неврозов. Вместе с тем религия предлагает и путь спасения.

Смысл и радость жизни человек склонен видеть в наслаждении прекрасным. Условия изучения прекрасного рассматриваются эстетикой, однако генезис прекрасного остается все еще открытым вопросом. Категории «прекрасное» и «возбуждающее» взаимосвязаны. Однако сами половые органы, вид которых вызывает возбуждение, вовсе не считаются прекрасными.

Если меланхолия автоматически связывается с объектом, который по тем или иным причинам недоступен для нас, то она способна стать условием совершенствования личности, проявления наиболее сильных сторон характера.

Уверенность древнего человека в его способности буквально навязывать свою волю миру исходит из сексуализированности его мышления. Подобная уверенность отчасти сохраняется и у невротиков. Энергия полового влечения сосредотачивается на мышлении. Это, в свою очередь, ведет к интеллектуальному нарциссизму.