Афоризмы. Слово о науке.

Искра научного творчества вспыхивает лишь тогда, когда интерес к данному вопросу, пусть даже очень специальному и далекому от житейской повседневности, достигает того критического уровня, при котором не заниматься этим вопросом человек уже не может, когда сам вопрос и стремление его решить овладевают им совершенно.

Опыт убедил меня, что без внутреннего горения, своего рода «одержимости», нельзя вести исследования на неизведанных путях… Но не только одержимость, горение… Истинному ученому нужно и сомнение. Творческий процесс в науке по самой своей сути является напряженным исканием ответа на поставленный вопрос. Его притягательная сила состоит в постоянном конфликте между удовлетворением и сомнением.

…Преданность творческому процессу, глубокое знание логики, хорошо развитое… мышление и чувство новизны — вот залог успешной работы в науке.

Уметь не упускать из внимания многие стороны эксперимента, не пропустить ни одного даже случайного явления, подчас не имеющего прямого отношения к целям эксперимента, — это залог новых открытий и совершенствований.

[В науке] Нельзя говорить нельзя.

Мы тогда уверены в познании всякой вещи, когда узнаем ее первые причины, первые начала и разлагаем ее вплоть до элементов.

Прежде чем встать за кормило, умелым стать нужно гребцом, а затем уж и лоцманом зорким, чтобы природу ветров своевольных понять, и тогда уж искусной рукою самому свой корабль направлять и вести.

Если бы меня попросили рассказать, как я придумываю свои механизмы, мне было бы очень трудно это сделать. И все-таки я бы постарался объяснить, что у меня все начинается, как это ни странно на первый взгляд, не с конкретного, а с абстрактного: чисто геометрических построений. И лишь потом, в результате сложной работы, абстракции обрастают «мясом». Я бы попытался рассказать о том, что в большинстве случаев наивысший успех в научном исследовании ожидал меня не на основной дороге, а на боковой. Ищешь, добиваешься, наконец, что-то удается найти. И вдруг оказывается, что наиболее плодотворно не само открытие, а его побочный продукт, то, что появилось, как бы между прочим, рядом.

Дайте мне точку опоры, и я поверну земной шар.

Кто больше знает, тот больше страдает. Не есть ли древо науки — древо жизни?

Когда человек ищет, он не сразу находит. Если бы этого не было, то не к чему и искать. Искания потому и называются так, что ищущий идет не прямым путем, а преодолевает ряд заблуждений, ошибок, неправильных взглядов и приходит к истине. В этом понимании ученый имеет право на ошибку, и я не слыхал о таких ученых, которые не ошибались бы в своих исканиях.

Но если ученый стоит на неправильных позициях, противоречащих поискам истины или уводящих в сторону от нее, если он стоит на позициях антиматериалистических, на такую ошибку у советских ученых нет никакого права.

Ключом ко всякой науке бесспорно является вопросительный знак; вопросу: Как? — мы обязаны большею частью великих открытий.

…Счастье — это невесомый продукт свободного труда, свободного творчества.

Как показывает опыт, ничто с такой силой не побуждает высокие умы к работе над обогащением знания, как постановка трудной и в то же время полезной задачи.

А что значит познать? Это значит увериться в чем-то, докопавшись до глубины, за которой лежит пласт следующей неисследованной глубины.

Искусство научного предвидения не должно полагаться на абстрактное основание, его задача расшифровать язык природы из документов самой природы — фактов опыта.

Высказать догадку — этого мало. Нужно суметь доказать, что она правильна. А для этого есть только одно средство — опыт.

Содди заметил гелий только потому, что он его искал.

Кто поверил бы, что железо притягивается магнитом, если бы не увидел того своими глазами.

Жаден разум человеческий. Он не может ни остановиться, ни пребывать в покое, а порывается все дальше.

Проследить законы развития во всех их модификациях— превышает силы одного человека, и моей величайшей наградой будет сознание, что я разбудил мысль в этом направлении.

…Те, кто ставит себе целью в жизни занятие каким-либо искусством, настолько отдаются лишь одной его отрасли, что остальные, теснейшим образом к нему относящиеся и неразрывно с ним связанные, оставляют в стороне. Поэтому они никогда не создают чего-либо выдающегося и, никогда не достигая поставленной себе цели, постоянно отклоняются от правильного пути развития своего искусства.

Хотя мы сегодня еще далеки от полного понимания проблемы наследственности, я все же надеюсь, что теория, которую я здесь излагаю, не является игрой фантазии… Я не ставил себе целью провозглашать аксиомы. Я стремился сформулировать вопросы, ответить на них с большей или меньшей степенью уверенности, а ряд вопросов я оставил открытыми для разрешения в будущем…

В работе мысли есть радость, захватывающая дух сила, гармония.

..Не в массе приобретенных знаний заключается красота и мощь умственной деятельности, даже не в их систематичности, а в искреннем, ярком искании… И масса удержанных умом фактов, и систематичность познанных данных — ученическая работа, она не может удовлетворить свободную мысль.

В неистовстве все знать, все взвесить, все измерить Проходит человек по лесу естества, Сквозь тернии кустов, все дальше… Время верить, Что он найдет свои всемирные права.

Мы, математики, нуждаемся лишь в таких недорогих материалах, как бумага и, быть может, типографская краска, и мы давно примирились с мыслью, что при работе В какой-нибудь бурно развивающейся области паши открытия начинают устаревать в тот самый момент, когда они изложены на бумаге, и даже раньше — в момент, когда они еще только зарождаются в наших умах. Мы знаем, что в течение долгого времени все наши результаты будут служить лишь отправными точками для других ученых, работающих над теми же проблемами и заранее предвидевших все то, что нам удалось достигнуть. Именно в этом и заключается смысл знаменитого изречения Ньютона, сказавшего: «Если я видел дальше, чем другие, то потому, что я стоял на плечах гигантов».

В конце концов работа Микеланджело — это работа критика: он просто отбил от статуи лишний мрамор, который ее скрывал. Таким образом, на уровне самого высокого творчества процесс созидания представляет собой не что иное, как глубочайший критицизм.

Существует черта, за пределами которой исследования имеют значение только для любопытства. Эти остроумные и бесполезные истины походят на светила, которые, будучи на слишком далеком расстоянии от нас, не дают нам вовсе света.

В вопросах естествознания… познание явлений есть то, что ведет нас к изысканию и нахождению причины.

…Достойны похвалы и удивления… те люди, которые благодаря остроте своего ума внесли изменения в вещи уже известные, открыли неправильность или ошибочность положений, поддерживаемых многими учеными и почитаемых благодаря этому повсеместно за правду, причем такие открытия достойны похвалы даже тогда, когда они только устраняют ложь, не ставя на место ее истины…

…Наглядность, говоря обыденным языком, в один день научает нас с большей легкостью и прочностью тому, чему не могут научить правила, повторяемые хотя бы тысячу раз, так как собственное наблюдение… идет здесь рука об руку с теоретическим определением.

Не следует думать, что, для того чтобы усвоить глубокие понятия, которые написаны на небе, достаточно воспринять блеск солнца и звезд и посмотреть на их восход и заход: ибо все это открыто лежит перед глазами… За всем этим скрываются, однако, столь глубокие тайны и столь возвышенные мысли, что труды и деяния сотен и сотен выдающихся умов в процессе тысячелетий исследовательской работы не могут еще проникнуть в них.

Измеряй все доступное измерению и делай недоступное измерению доступным.

Я… всю жизнь шел к ясности.

Есть тысяча видов заблуждений. Истина, наоборот, едина и проста.

Лишь переходя от фактов к фактам, можно прийти к великим открытиям. Надо подвигаться вперед, следуя за опытом и никогда не предваряя его.

…Требуется больше внимания для того, чтобы следить за доказательством какой-нибудь уже известной истины, чем для того, чтобы открыть новую истину.

Я предпочитаю то, что можно увидеть, услышать и изучить.

…Все, что доказывается опытом или разумом, должно предпочесть всяким рассуждениям, какими бы вероятными и красивыми они ни казались; ведь многое, что кажется истинным в рассуждениях или диспутах, на практике, однако, не дает никакой пользы.

…Совершенная отрезанность естествоведения и философии часто заставляет целые годы трудиться для того, чтобы приблизительно открыть закон, давно известный в другой сфере, разрешить сомнение, давно разрешенное: труд и усилие тратятся для того, чтоб во второй раз открыть Америку, — для того, чтобы проложить тропинку там, где есть железная дорога. Вот плод раздробления наук, этого феодализма, окапывающего каждую полоску земли валом и чеканящего свою монету за ним.

Нельзя остановить ум и сказать ему: дальше не исследуй…

Опыт — вот учитель жизни вечный.

Задачей научного исследования в будущем должно стать исследование, не для чего быку рога, а как они у него появились.

Убеждение — это не начало, а венец всякого познания.

Легче узнать заблуждение, чем открыть истину; первое лежит на поверхности, и с ним можно справиться, вторая покоится на глубине, и исследование ее не каждому доступно.

Понятие есть итог, идея — результат опыта: чтобы подвести первый, нужен рассудок, чтобы понять второй, — разум.

Историк должен отделить истину от лжи, достоверное от сомнительного, сомнительное от того, чего вовсе нельзя принять.

Когда Эйнштейна спросили, каким образом он открыл теорию относительности, он ответил: «Усомнившись в аксиоме».

Вод, в которые я вступаю, не пересекал еще никто.

Уж лучше совсем не помышлять об отыскании каких бы то ни было истин, чем делать это без всякого метода, ибо совершенно несомненно то, что подобные беспорядочные занятия и темные мудрствования помрачают естественный свет и ослепляют ум.

…Те, кто ходят очень медленно, могут продвинуться значительно больше, если они следуют прямым путем, по сравнению с теми, которые бегут, но удаляются от него.

…Должен посоветовать лишь одно: идти тем же способом, как и при путешествии. Ведь как путники, в случае, если они обратятся спиною к тому месту, куда стремятся, отдаляются от последнего тем больше, чем дольше и быстрее шагают, так что, хотя и повернут затем на правильную дорогу, однако не так скоро достигнут желаемого места, как если бы вовсе не ходили, — гак точно случается с теми, кто пользуется ложными началами: чем более заботятся о последних и чем больше стараются о выведении из них различных следствий, считая себя хорошими философами, тем дальше уходят от познания истины и от мудрости.

Жалкий разум, взяв у нас доказательства, ты нас же пытаешься ими опровергать! Твоя победа — твое же падение.

Причина ошибки — незнание лучшего.

Я любила поиски ради них самих. Есть некоторые незначительные опыты, которые доставили мне удовольствия больше, чем те, что сулили громкие успехи.

Ученый подобен рабочим или художникам, строившим древние соборы. Они участвовали в строительстве, требовавшем иногда труда многих поколений; от этого не остывала их страсть, любовь к своему творению, завершения которого они не могли увидеть.

Идеи, высказанные когда-то нашими учителями — как живущими, так и ушедшими от нас, — много раз вспоминаются и забываются в их лабораториях, сознательно или подсознательно проникая в мысли тех, кто постоянно там присутствует. Постепенно эти идеи созревают: тогда совершается открытие.

…Наука живет примитивной, грубой, беспорядочной жизнью. Это справедливо не только для науки в целом, но и для каждого исследования. Создавая, ученый не приходит к новому пути логических выводов. Он сочетает, сравнивает. Он не приходит к истине, а как бы случайно наталкивается на нее.

…Ученого-математика ждет успех только в том случае, если он сомневается, если он смиренно и без устали стремится уменьшить необозримые просторы неведомого.

Познание, подобно морю: тот, кто барахтается и плещется на поверхности, всегда больше шумит и потому привлекает к себе больше внимания, чем искатель жемчуга, без лишнего шума проникающий в поисках сокровищ до самого дна неизведанных глубин.

…Всякая научная истина сегодняшнего дня может быть завтра дополнена или изменена, ибо мы находимся в состоянии непрерывного приближения к познанию истинной природы вещей.

Я пробовал много путей — как проложенные древними, так и те, которые я испробовал по их образцу…

Работать надо прежде всего над такими темами, которые лежат на столбовом пути развития современной науки и техники.

При современной специализации наук о природе невозможно одному ученому глубоко охватить знания во всех этих науках. Но отсюда, по-моему, никак не следует делать вывода, что каждый натуралист, специализирующимся и какой-нибудь области, обязан отмежеваться от соседних областей знания… Я предпочитаю лучше заслужить упрек в дилетантском отношении к соседним научным областям, чем вовсе от них отмежеваться, так как я в течение всей своей научной деятельности был глубоко убежден, что именно работа в промежуточных областях может обогатить нас наиболее плодотворными общими идеями.

Процесс научного исследования глубоко интимен: иногда мы сами не знаем, что мы делаем.

…Природа очень щедра по отношению к исследователям, стремящимся проникнуть в ее тайны, — она для каждого такого поиска создала особенно благоприятный объект. Остается только найти его…

…Вступающий на поприще наук находится даже в менее выгодном положении, чем ребенок, который приобретает свои первые представления; если ребенок ошибся в полезности или вредности окружающих его предметов, то природа дает ему множество средств для исправления своей ошибки. Каждое мгновение вынесенное им суждение оказывается поправленным опытом. Лишения или боль следуют за ложным умозаключением, радость или удовольствие — за правильным. При таких учителях человек быстро делается последовательным и скоро приучается правильно рассуждать, так как нельзя рассуждать иначе, под страхом лишения или страдания.

Не так обстоит дело при изучении и в практике наук; ошибочные суждения, делаемые нами, не затрагивают ни нашего существования, ни нашего благополучия… воображение постоянно увлекает нас за пределы истины; самолюбие и вызываемая им самоуверенность побуждают нас делать выводы, не вытекающие непосредственно из фактов…

Единственное средство избежать этих заблуждений состоит в том, чтобы устранить или, по крайней мере, упростить насколько возможно рассуждение, которое субъективно и которое одно может нас ввести в ошибку; подвергать его постоянной проверке опытом; придерживаться только фактов, которые, будучи даны природой, не могут нас обмануть; искать истину только в естественной связи опытов и наблюдений…

…Положительными истинами для человека, то есть истинами, на которые он может смело опираться, в действительности являются только доступные его наблюдению факты, но отнюдь не те выводы, которые он может из них извлечь; только существование природы, раскрывающей перед нами эти факты, а так же все материалы, помогающие овладеть знанием их; наконец, только законы, управляющие движениями и изменениями ее частей. Вне этого — все беспочвенно, хотя одни следствия, теории, мнения и т. д. могут иметь большую степень вероятности, чем другие.

Метод важнее открытия, ибо правильный метод исследования приведет к новым, еще более ценным открытиям.

Верховным судьей всякой физической теории является опыт.

…В предистории практика, естественно, опережала теорию, ныне же теория обязана провидеть пути практики, ибо за всякое невежество, проявленное сейчас, человечеству придется дорого заплатить потом.

Мудрость есть дочь опыта.

…Мне кажется, что пусты и полны заблуждений те науки, которые не порождены опытом, отцом всякой достоверности, и не завершаются в наглядном опыте, т. е. те науки, начало, середина или конец которых не проходят ни через одно из пяти чувств.

Опыт никогда не ошибается, ошибаются ваши суждения, ожидая от него такого действия, которое не является следствием ваших экспериментов.

Никакой достоверности нет в науках там, где нельзя приложить ни одной из математических наук, и в том, что не имеет связи с математикой.

Через знание, через радарное свойство мысли мы жаждем продлить себя в веках. Притом не одними только удачами так бессонно интересуемся мы, но также историей неоправдавшихся поисков, пускай даже без завершительной победы, — трагедиями великих научных ошибок, потому что это наши общие ошибки, и было бы безумным расточительством выкидывать из памяти людской мучительные и, может быть, самые ценные уроки заблуждений.

Если вы хотите дать нечто действительно большое в науке, нечто фундаментальное, примитесь за детальное исследование самых, по-видимости, до конца исследованных вопросов. Эти-то на первый взгляд простые и ничего в себе больше не таящие объекты и послужат тем источником, откуда вы сможете, при умении, извлечь самые ценные и подчас совершенно неожиданные результаты.

Колумбов! Колумбов всюду!

Слово «трудность» совершенно не должно существовать для творческого ума. Долой его!

Единообразное движение мертво.

…В основание математических наук могут быть приняты все понятия, каковы бы они ни были, приобретаемые из природы… все математические начала, которые думают произвести из самого разума, независимо от вещей мира, останутся бесполезными для математики, а часто даже не оправдываемые ею.

Вернейший путь к истине это — познание вещей какими они есть на самом деле…

Вольность и союз наук необходимо требуют взаимного сообщения и беззавистного позволения в том, что кто знает упражнять. Слеп физик без математики, сухорук без химии…

Не такой требуется математик, который только в трудных выкладках искусен, но который в изобретениях и в доказательствах привыкнув к математической строгости, в натуре сокровенную правду точным и непоползновенным порядком вывесть умеет.

Сыщик с сто таинственным убийством и химик, ищущий структуру нового соединения, употребляют довольно мало формальных и логических способов рассуждения; путем ряда интуиции, допущений, предположений они наталкиваются на истинное объяснение и удачно схватывают его, когда оно делается досягаемым.

Порой начинаешь относиться к машине, словно у нее есть душа и характер. Я бы сказал женский характер, требующий лести, уговоров, уламывания и даже угроз. Но в конце концов понимаешь, что это характер чуткого и искусного игрока, который в захватывающей игре готов немедленно воспользоваться промахом соперника, который «откалывает» совершенно неожиданные номера, который никогда не доверяет случаю и, тем не менее, играет честно, строго соблюдая все правила, и не делает уступок сопернику, если тот этих правил не знает. Если выучишь эти правила и соблюдаешь их, то игра идет успешно.

Исследователь, желающий овладеть какой-либо наукой, должен освоиться с различными величинами, относящимися к этой науке. Поняв взаимную связь между этими величинами, он рассматривает их как единую систему и относит всю систему именно к этой науке. Это наиболее естественная с точки зрения физики классификация и обычно она является первой по времени.

Экспериментальная наука все время ставит нас перед новыми свойствами процессов, происходящих в природе, и нам при их исследовании приходится придумывать новые способы мышления для правильного их описания.

…Успех всякого физического исследования зависит от правильного выбора того, что является наиболее важным, и от добровольного игнорирования тех обстоятельств, для успешного исследования которых, как бы они ни были интересны, наука еще развилась недостаточно.

[Мы] стремимся согласовать односторонние способы познания и сдружить опыты чувственные с опытами ума в одно полное, живое и положительное знание.

Умение из частностей доходить до вероятно справедливого, а тем паче до достоверного или несомненно истинного и представляет существо научной самостоятельности.

Как рыба об лед, испокон веков билась мысль мудрецов в своем стремлении к единству во всем, т. е. в искании «начала всех начал…».

…Искать же чего-либо — хотя бы грибов или какую-либо зависимость — нельзя иначе, как смотря и пробуя.

…Научный работник не должен задаваться целью сделать открытие, его задача — глубокое и всестороннее исследование интересующей его области науки. Открытие возникает только как побочный продукт этого исследования.

Недостаточно накопить опыт, надо его взвесить и обсудить, надо его переварить и обдумать, чтобы извлечь из него все возможные доводы и выводы.

Путь истины — единственный, и он прост.

Подлинный прогресс в любой науке наступал тогда, когда в ходе изучения задач, которые были скромными по сравнению с окончательными целями, развивались методы, которые можно было обобщать все дальше и дальше. Свободное падение является весьма простым физическим явлением; однако именно изучение этого чрезвычайно простого факта и его сравнение с накопленным в астрономии материалом вызвало к жизни механику.

Когда же человек, проходя два царства, растения и животных… имеет всегда главною мечтою совершенство свое, то есть совершенство духа, состоящее в познании бессмертных истин, которыми восхищается и возносится до высшего царства духовного, или разумного: то наука разума не может не споспешествовать ему в столь славных его подвигах.

…Самым лучшим и надежным методом в исследовании природы служит прежде всего открытие и установление опытами свойств этих явлений, а гипотезы относительно их возникновения можно отложить на второй план. Эти гипотезы должны подчиняться природе явлений, а не пытаться подчинять ее себе, минуя опытные доказательства.

Нужно в работе не забывать сделанного ранее, возвращаться к нему, пересматривать под новым углом зрения и стараться на основе всего материала, как своего, так и чужого, делать обобщающие выводы.

…Мы начинаем замечать, что глубокие пропасти, отделявшие до последнего времени различные сферы природы друг от друга, пропасти между живой и мертвой материей, между физическим и духовным, выглядевшие непреодолимыми, — эти пропасти начинают постепенно отступать под натиском кропотливых исследований.

…Истина остается истиной для тех случаев, для которых она была доказана. Она неизменна… все новое, что мы узнаем, добавляется к нашим прежним знаниям, обогащает их, так что не приходится каждый раз начинать все с самого начала. Такой кумулятивный, необратимый характер познания вещей составляет отличительный признак науки.

Как ни совершенно крыло птицы, оно никогда не смогло бы поднять ее ввысь, не опираясь на воздух. Факты — это воздух ученого. Без них он никогда не может взлететь.

Рефлекс цели есть основная форма жизненной энергии каждого из нас. Жизнь только того красна и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянно достигаемой, но никогда не достижимой цели… Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или другой, поставленной ими себе в жизни цели.

Истина так нежна, что чуть только отступил от нее, впадаешь в заблуждение; но и заблуждение это так тонко, что стоит только немного отклониться от него, и оказываешься в истине.

Только опыт дает истинный ответ.

…Работа настоящих исследователей — это непрерывная и жестокая борьба с сомнениями.

Как ни коротки слова: «да», «нет», все же они требуют самого серьезного размышления.

Все исследуй, давай разуму первое место.

…Для достижения успеха надо ставить цели несколько выше, чем те, которые в настоящее время могут быть достигнуты.

Порядок, в котором мы размещаем сознательные явления, не терпит никакого произвола. Он предписан нам и мы ничего не можем изменить в нем.

…Гармония и есть единственная объективная реальность, единственная истина, которой мы можем достигнуть; а если я прибавлю, что… гармония мира, есть источник всякой красоты, то будет понятно, как мы должны ценить те медленные и тяжелые шаги вперед, которые мало-помалу открывают ее нам.

Отдельный факт сам по себе не представляет никакого интереса; факт привлекает к себе внимание тогда, если есть повод думать, что он поможет в деле предсказания других фактов; или же в том случае, если он, будучи предсказан и затем оправдавшись на деле, поведет к установлению закона. Кем избираются факты, которые, удовлетворяя этим условиям, заслуживали бы права гражданства в науке? Свободною деятельностью ученого.

…Как только прекращается искание истины, прекращается и жизнь.

Ценнейшее в жизни качество — вечно юное любопытство, не утоленное годами и возрождающееся каждое утро.

…Тайна успеха — не торопиться.

Наиболее обычный источник ошибок — записывание выводов вместо наблюдений.

Приступая к работе, не надо ждать слишком многого… Хотя удачи и редки, но если в течение всей трудовой жизни упорно бороться за многообещающие вопросы, то нужно быть действительно несчастливцем, чтобы не напасть по крайней мере на одно стоящее открытие. К сожалению, слишком многие довольствуются работой в рудниках, где руда становится все беднее.

Выбор в науке столь же важен, как и во всех видах искусства. Ученый должен уметь с готовностью изменить или даже отбросить любимую теорию, если факты противоречат ей.

Возможность получать одни и те же конечные результаты при использовании разных теорий — великая сила науки, ее характерная особенность.

Чем меньше знаешь, тем меньше сомневаешься; чем меньше открыл, тем меньше видишь, что остается открыть.

Чтобы узнать истину, нужно вообразить миллион неправильностей.

Цель научного мышления — видеть общее в частном и вечное в преходящем.

История снова и снова показывает, что идея нового изобретения почти одновременно появляется у людей, которые могут жить далеко друг от друга, могут никогда не слышать о существовании друг друга, у людей, которые ни в малейшей степени не похожи друг на друга ни в отношении интеллекта, ни в отношении характера. Их объединяет только то, что они живут в одну и ту же эпоху. Одновременное появление новой идеи у нескольких изобретателей означает только, что зов эпохи становится слышен, а то, что слышит один человек, может услышать и другой.

…Правильное решение должно оказаться не только изящным, но и простым.

…Невозможно описать поведение чего-то, если неизвестно, что это такое.

…Я горячо верю, что развитие науки в руках ее многочисленных и ревностных современных исследователей даст такие новые открытия и такие общеприложимые законы, что оно и меня заставит думать, что все то, что написано и разъяснено в настоящих «Экспериментальных исследованиях», принадлежит уже к пройденным этапам науки.

…Чему учат нас эти бесконечные заблуждения человеческой мысли, эти постоянные противоречия даже в самых точных науках? Не увидим ли мы в них лишь повод для бесплодных сомнений и горечи отрицания? Нет, господа, мы откроем в них справедливый и надежный закон и из всех этих противоречивых истин извлечем великую моральную истину: мы поймем, что красота и величие человеческого разума в том и состоит, чтобы без отдыха, без передышки, не зная усталости, не страшась опасностей, вечно искать истину, которая вечно от нас ускользает.

Не может наука развиваться только в одном, несомненно самом главном русле — практическом. Ей нужны еще другие рукава, где течение потише, поспокойнее. Нужны люди, которые бы просто сидели и думали.

Все, что мы теперь знаем достоверного в физике, было первоначально окружено только догадками, и когда бы не допускали таковых даже ложных, то мы бы не достигли никак истины.

Целью всей деятельности интеллекта является превращение некоторого «чуда» в нечто постигаемое…

Если под философией понимать поиски знания в его наиболее общей и наиболее широкой форме, то ее, очевидно, можно считать матерью всех научных исканий. Но верно и то, что различные отрасли науки, в свою очередь, оказывают сильное влияние на тех ученых, которые ими занимаются, и, кроме того, сильно воздействуют на философское мышление каждого поколения…

Все здание научной истины можно возвести из камня и извести ее же собственных учений, расположенных в логическом порядке. Но, чтобы осуществить такое построение и понять его, необходимы творческие способности художника. Ни один дом нельзя построить только из камня и извести.