История на миллион долларов:

12. КОМПОЗИЦИЯ.

Термин «композиция» означает порядок следования сцен и их соединение. Словно композитор, подбирающий ноты и аккорды, мы формируем прогрессии, выбирая то, что следует включить, исключить, что поставить в начало и чем закончить. Задача может быть мучительной, ведь, все больше углубляясь в свой предмет, мы замечаем, как история начинает жить собственной жизнью и устремляется в выбранном ею самой направлении. Возникает сильное искушение так или иначе включить все эти возможности в сценарий. К счастью, в искусстве рассказывания историй существуют каноны композиции, которые помогают не сбиться с правильного пути: единство и разнообразие, ритмическое построение, ритм и темп, социальная и личная прогрессия, символическое и ироническое усиление, а также принцип перехода.

ЕДИНСТВО И РАЗНООБРАЗИЕ.

История, даже если она отражает хаос, должна быть целостной. Предложение «Данное побуждающее происшествие стало причиной появления этой кульминации» обязано сохранять логику в применении к любому сюжету. «Челюсти» (Jaws): «Акула убила туристку, поэтому шерифу пришлось уничтожить акулу». «Крамер против Крамера» (Kramer vs. Kramer): «Поскольку жена Крамера оставила его и ребенка, только родители могли окончательно решить вопросе об опеке». Мы должны ощущать причинно-следственную связь между побуждающим происшествием и кульминацией. Побуждающее происшествие – наиболее глубокая причина действия истории, и, соответственно, ее финальный результат, кульминация, должен восприниматься как неизбежный. Основным скрепляющим материалом является ось истории, или сильное желание главного героя восстановить жизненное равновесие.

Единство истории важное, но недостаточное требование. В рамках этого единства необходимо создать максимальное разнообразие. Например, фильм «Касабланка» (Casablanca) не только один из самых любимых фильмов в истории кинематографа, но и один из самых разноплановых. Это блистательная любовная история, однако более половины фильма можно отнести к жанру политической драмы. Прекрасные, насыщенные действием эпизоды дополняются элементами светской комедии. Кроме того, картина приближается к мюзиклу. Более двенадцати мелодий целенаправленно используются в разных ситуациях, комментируют или определяют события, идеи и эмоции.

Большинству из нас не удается добиться такого многообразия, или наши истории не обеспечивают подобную возможность, но мы не хотим брать одну и ту же ноту снова и снова, чтобы все сцены звучали одинаково. Взамен мы ищем трагическое в комическом, политику в личной сфере, личное в управлении политикой, необычное в обыкновенном и обыденное в возвышенном. Ключом к внесению разнообразия в последовательность повторений является исследование. Поверхностные знания позволяют создать только заурядный, монотонный рассказ. Обладая серьезными профессиональными знаниями, мы можем подарить аудитории настоящий праздник. Или по крайней мере добавить в историю юмор.

РИТМИЧЕСКОЕ ПОСТРОЕНИЕ.

Если от сцены к сцене мы будем медленно «закручивать гайку», постепенно и понемногу повышая напряжение, то утомим зрителей задолго до конца фильма. Они совершенно ослабнут, и сил для восприятия кульминации не останется. Поскольку история является метафорой жизни, мы ждем, что она будет похожа на реальную жизнь и будет обладать ее ритмом. Этот ритм формируют два желания. С одной стороны, мы стремимся к спокойствию, гармонии, миру и отдыху, но, имея все это в избытке каждый день, начинаем испытывать скуку, способную довести до внутренней опустошенности и необходимости лечения. В результате начинаем мечтать об испытаниях, напряжении, опасности, даже чувстве страха. Однако, встречаясь с этим каждый день и в большом количестве, в конце концов мы окажемся в психиатрической больнице. Поэтому жизнь ритмично перемещается между этими полюсами. Давайте представим ритм жизни человека в обычный день. Вы просыпаетесь, ощущая прилив сил, смотрите на себя в зеркало и говорите: «Сегодня я собираюсь что-нибудь сделать. Нет, я хочу что-то изменить. Сегодня я обязательно что-то сделаю». И вы отправляетесь «делать что-то», преодолевая минные поля упущенных возможностей, оставленных без ответа телефонных звонков, бессмысленных заданий и неослабевающих споров – и так вплоть до приятного обеда, во время которого вы общаетесь с друзьями, пьете вино, восстанавливаете душевное равновесие, расслабляетесь и собираетесь с силами, чтобы продолжить битву с демонами второй половины рабочего дня. При этом вы надеетесь закончить то, что не успели утром, – но количество пропущенных звонков и бесполезных заданий растет, а времени никогда не хватает.

Наконец вы отправляетесь домой по автостраде, забитой автомобилями, в каждом из которых сидит только один человек. Вы договариваетесь с кем-то, чтобы подвозить друг друга по очереди? Нет. После тяжелого трудового дня последнее, чего вам хочется, так это сесть в машину с тремя сослуживцами. Вы ускользаете в свою машину, включаете радио и выбираете подходящую для нее полосу движения. Если слушаете классику, двигаетесь в правом ряду, поп-музыку – в среднем, а рок заставляет устремиться на левую полосу. Мы жалуемся на плотный поток машин, но никогда ничего не пытаемся изменить, потому что, по правде говоря, в час пик мы получаем тайное удовольствие: только за рулем большинство из нас пребывает в одиночестве. Вы расслабляетесь, чешете то, что хочется почесать, и самозабвенно горланите, вторя музыке.

Вернувшись домой, быстро принимаете душ и отправляетесь в ночь на поиски веселья. Какого веселья? Это либо парк развлечений, где вы катаетесь на американских горках, пугающих вас до смерти, либо фильм, заставляющий переживать эмоции, которых вы всегда избегаете в жизни, либо бар для одиноких и унижение, испытываемое при отказе. Измученный, вы падаете без сил, а на следующее утро этот ритм возобновляется, чтобы повторяться снова и снова.

Такой переход от напряжения к расслаблению образует пульс существования, ритм дней и даже лет. В некоторых фильмах он бросается в глаза, в других едва заметен. Авторы фильма «Нежное милосердие» (Tender Mercies) слегка повышают драматическое давление, затем снижают его, и с каждым циклом общее напряжение медленно нарастает. В «Беглеце» (The Fugitive) напряжение доходит до высшей точки, затем на короткое время ослабевает, чтобы подняться еще выше. У каждого фильма собственный ритм, но он никогда не появится в случае скучных, повторяющихся и вялотекущих событий или неослабевающего, навязчивого действия. Все хорошие истории, вне зависимости от того, основаны ли они на архисюжете, мини-сюжете или антисюжете, передают ритм жизни.

Мы используем структуру актов, чтобы начать со слабого напряжения, затем усиливаем его от сцены к сцене до кульминации первого акта. Принимаясь за второй акт, придумываем сцены, которые ослабляют это напряжение, переключаем зрителей на комедию, мелодраму или другое настроение, снижающие интенсивность первого акта, позволяем им перевести дыхание и собраться с силами. Мы «тренируем» аудиторию, как бегуна на длинные дистанции: его скорость не постоянна, он ускоряет бег, замедляет, затем снова ускоряет, тем самым образуя циклы, позволяющие максимально использовать физические возможности. Так и мы после замедления темпа строим прогрессии следующего акта, пока не превзойдем предыдущую кульминацию по интенсивности и смыслу. Акт за актом мы нагнетаем напряжение и ослабляем его, в то время как финальная кульминация доводит зрителей до опустошения, оставляя их эмоционально вымотанными, но удовлетворенными. Затем нужна короткая сцена развязки, которая восстановит силы, чтобы можно было добраться до дома.

Это похоже на секс. Специалисты в искусстве любовных утех контролируют темп занятий любовью. Они начинают с того, что доводят друг друга до состояния приятного возбуждения, заканчивающегося – и тут мы в обоих случаях употребляем одно и то же слов – кульминацией1, затем рассказывают анекдоты и меняют положение, прежде чем довести друг друга до еще более высокого напряжения и до следующей кульминации; затем перекусывают, смотрят телевизор и копят силы, чтобы достичь еще более высокой интенсивности эмоций, занимаясь любовью в циклическом режиме нарастания напряжения, которое в конечном счете приводит к одновременному достижению кульминационного момента, во время которого земля уходит из-под ног. Умелый рассказчик точно так же занимается любовью с нами. Он знает, что мы способны на огромную отдачу… если он подведет нас к этому.

РИТМ И ТЕМП.

Ритм определяется продолжительностью сцены. Как долго мы находимся в одном месте и времени? Обычный двухчасовой художественный фильм включает в себя от сорока до шестидесяти сцен. Это означает, что в среднем сцена длится две с половиной минуты. Но не каждая. Более того, на одноминутную сцену приходится одна четырехминутная. На тридцатисекундную сцену – одна шестиминутная. В правильно оформленном сценарии одна страница соответствует минуте экранного времени. Следовательно, если вы пролистаете свой сценарий, то увидите, что за сценой, занимающей две страницы, следует сцена на восьми, семи, трех, четырех, шести, пяти, одной, девяти страницах – другими словами, если средняя длина сцены в сценарии составляет пять страниц, то история движется вперед со скоростью почтальона, регулярно принимающего валиум.

По большей части камеры успевают показать то, что обладает визуальной выразительностью в рамках одного места съемки, за две-три минуты. Если сцена длится дольше, кадры начинают повторяться. Монтажер постоянно возвращается к одному и тому же кадру, снятому дальним, средним и крупным планом. При повторении пропадает экспрессивность; фильм становится визуально скучным, поэтому зрители начинают отводить глаза от экрана. Если подобных кадров будет много, вы потеряете аудиторию навсегда. Средняя продолжительность сцены в две-три минуты определяется природой кинематографа и страстным желанием зрителей увидеть целый поток экспрессивных моментов.

Многочисленные исключения из этого правила служат лишь его подтверждением. Действие фильма «Двенадцать разгневанных мужчин» (Twelve Angry Men) происходит в комнате, предназначенной для совещания присяжных заседателей и продолжается в течение двух дней. По сути, фильм состоит из двух пятидесятиминутных сцен в рамках одного места съемки, разделенных коротким перерывом на ночной сон. Но в связи с тем, что фильм снят по телевизионной пьесе, у режиссера Сидни Люмета была возможность воспользоваться таким приемом, как «французские сцены».

В неоклассический период (1750-1850) во французском театре строго соблюдалось правило трех единств, согласно которому пьеса должна была иметь одну сюжетную линию, действие происходило в одном пространстве, а продолжительность спектакля совпадала с периодом, в течение которого разворачивались все события. Однако французы понимали, что в рамках такого единства времени и места появление или уход главных персонажей радикально меняет динамику отношений и, по сути, создает новую сцену. Например, двое влюбленных встречаются в саду, затем ее мать обнаруживает их. В результате отношения персонажей заметно меняются, и возникает новая сцена. Эти трое разыгрывают сцену, затем молодой человек уходит. Его уход настолько трансформирует отношения между матерью и дочерью, что маски падают и начинается новая сцена.

Люмет, хорошо знакомый с принципом французских сцен, разделил помещение для совещания присяжных на несколько мест съемки внутри одной съемочной площадки: питьевой фонтанчик, вешалка, окно, один конец стола и напротив – другой. Везде он поставил французские сцены: сначала мы видим присяжных номер 1 и 2, затем присяжный номер 2 выходит, а номер 5 и 7 входят, в следующей сцене присутствует только один присяжный номер 6, затем сцена с участием всех двенадцати мужчин и так далее. Фильм «Двенадцать разгневанных мужчин» (Twelve Angry Men) состоит из более чем восьмидесяти французских сцен, которые обеспечивают картине захватывающий ритм.

Фильм «Мой обед с Андре» (My Dinner with Andre) имеет еще больше ограничений: это двухчасовая картина о длящемся два часа обеде, в нем участвуют два персонажа, и поэтому французских сцен нет. Тем не менее фильм обладает четким ритмом, поскольку его задают сцены, создаваемые, как в литературном произведении, картинами, которые главный герой рисует с помощью слов, чем и пробуждает воображение своего слушателя: приключение в польском лесу, погребение живого Андре его друзьями во время причудливого ритуала, неожиданное странное явление в его офисе. Эти подробные рассказы эрудита закручивают сюжет воспитания вокруг сюжета воспитания. Пока Андре (Андре Грегори) рассказывает о своем идеалистическом путешествии к духовному развитию, он настолько влияет на своего товарища и переворачивает его взгляд на жизнь, что Уолли (Уоллес Шон) выходит из ресторана совершенно другим человеком.

Темп - это уровень активности в рамках сцены, выраженный через диалог, действие или сочетание того и другого. Например, сцена, где влюбленные тихо разговаривают, лежа в кровати, может иметь медленный темп, а обсуждение в зале суда – быстрый. Персонаж, который смотрит в окно, принимая важное жизненное решение, создает медленный темп, а бунтовщик – быстрый.

В хорошо рассказанной истории прогрессия сцен и эпизодов приводит к ускоренному развитию действия. Двигаясь к кульминациям актов, мы используем ритм и темп для постепенного сокращения продолжительности сцен и одновременно ускоряем происходящие в них действия. Как музыка и танец, история обладает динамикой. Мы хотим использовать сенсорную силу кинематографа для того, чтобы «резко подтолкнуть» зрителей к кульминации акта, потому что сцены, в которых происходят важные изменения, как правило, отличаются большой продолжительностью, медленным темпом и слабым напряжением. Понятие «кульминационный» в сочетании со словом момент не означает короткий и взрывной; оно предполагает глубокое изменение. Такие сцены нельзя бегло просматривать. Поэтому мы раскрываем их, позволяем им «дышать», замедляем их темп, а в это время зрители гадают о том, что произойдет дальше.

В данном случае снова вступает в действие закон снижения эффективности: чем чаще мы делаем паузу, тем менее действенной она становится. Если сцены, предшествующие главной кульминации, длинные и медленные, то большая сцена, предназначенная для создания напряжения, потеряет свою силу. Мы вытягивали энергию зрителей во время просмотра медленных сцен меньшей значимости, поэтому они лишь пожмут плечами при наступлении самого важного момента. Надо «заслужить право на паузу» за счет замедления ритма при одновременном повышении темпа, чтобы в момент наступления кульминации мы могли притормозить, растянуть действие, и тогда удастся сохранить напряжение.

Проблема, связанная с созданием данной структуры, заключается в том, что ее можно отнести к категории клише. Однако Д.У. Гриффит владел таким мастерством в совершенстве. Создатели фильмов эпохи немого кино знали, что нечто столь же банальное, как погоня и арест плохих парней, может быть великолепно воспринято зрителями, если действия будет подхлестываться за счет сокращения продолжительности сцен и ускорения темпа. Но методы никогда не превращаются в штампы, пока им присуще то важное, что привлекает к ним внимание в первую очередь. Следовательно, мы не можем, по незнанию или из самонадеянности, игнорировать этот принцип. Увеличивая продолжительность сцен, предшествующих главному изменению, или замедляя их темп, можно испортить кульминацию.

Все начинается со сценария. Имеем мы дело со штампом или нет, но надо контролировать ритм и темп действия. Не следует симметрично наращивать действие или сокращать продолжительность сцен, однако необходимо формировать правильные прогрессии. Если мы это не сделаем, то за дело возьмется монтажер. И когда, приводя в порядок неряшливую работу, он вырежет несколько наиболее интересных моментов, обвинять придется только себя. Мы – сценаристы, а не перебежчики из художественной литературы. Кинематограф – уникальный вид искусства. Сценарист обязан в совершенстве знать эстетические принципы художественных фильмов и создавать сценарий, прокладывающий путь для актеров, которые будут его воплощать.

ОТОБРАЖЕНИЕ РАЗВИТИЯ.

По мере своего развития история требует от человека все новых способностей и силы воли, приводит к более значительным изменениям в жизни персонажей, а обстоятельства, в которые они попадают, постоянно усложняются. Как это показать? Как зрителям почувствовать такое развитие? Существует четыре основных метода.

СОЦИАЛЬНАЯ ПРОГРЕССИЯ.

Расширяйте общественное влияние действий персонажа.

Начните вашу историю с показа близких отношений, связывающих всего несколько главных персонажей. Но по мере продвижения рассказа сделайте так, чтобы их действия распространились на окружающий мир, затронули все большее число людей и вызвали те или иные изменения. Однако не все сразу. Влияние следует равномерно распределять по прогрессиям.

Фильм «Звезда шерифа» (Lone Star): двое мужчин, собирающих гильзы на заброшенном стрельбище в Техасе, находят останки шерифа, который пропал несколько десятилетий назад. Собрав улики на месте происшествия, нынешний шериф начинает подозревать, что убийство мог совершить его отец. Во время проводимого расследования в историю вовлекаются другие люди, вспоминаются события прошлых лет, раскрываются грязные сделки, когда-то затронувшие и изменившие жизнь трех поколений жителей округа Рио.

Фильм «Люди в черном» (Men in Black): случайное столкновение фермера и инопланетного существа, прибывшего на Землю в поисках источника бесконечной энергии, постепенно превращается в угрозу всему живому на планете.

Этот принцип первоначального показа личных проблем, которые расширяются, проникая в окружающий мир для создания сильных прогрессий, позволяет понять, почему главные герои так часто оказываются представителями определенных профессий. Мы любим рассказывать истории об адвокатах, врачах, военных, политиках и ученых, потому что эти люди занимают особое положение в обществе, и когда у них что-то не ладится, сценарист может расширить действие, распространив его на все общество.

Представьте себе историю, которая начинается следующим образом: однажды утром президент Соединенных Штатов встает, направляется в ванную комнату, чтобы побриться, и, пока смотрит в зеркало, начинает галлюцинировать по поводу воображаемых врагов по всему земному шару. Он никому ничего не сообщает, но вскоре его жене становится ясно, что он сошел с ума. Его ближайшим соратникам тоже. Однако срок президентства заканчивается через шесть месяцев, поэтому все собираются и принимают решение, что нет никакого смысла все портить, предавая эту информацию огласке. Они его прикрывают. Но мы знаем: именно этот человек «держит палец на кнопке», а занимающий такой пост сумасшедший может превратить измученный проблемами мир в настоящий ад.

ЛИЧНАЯ ПРОГРЕССИЯ.

Направьте действия на более глубокие уровни личных отношений и внутренней жизни персонажей.

Если логика сеттинга не позволяет двигаться в сторону расширения, то можно пойти вглубь. Начните свой рассказ с личного или внутреннего конфликта, на первый взгляд вполне разрешимого. Затем по мере продвижения работы направьте историю вглубь – в эмоциональном, психологическом, физическом или моральном плане – к тем строжайшим секретам и невысказанной правде, которые скрываются за социальными масками.

В фильме «Обыкновенные люди» (Ordinary People) состав действующих лиц невелик: члены одной семьи, друг и врач. Напряженные отношения между матерью и сыном, которые, как кажется, можно разрешить с помощью общения и любви, переходят в сильную душевную боль. Когда отец начинает понимать, что должен сделать выбор между психическим здоровьем сына и согласием в семье, история приводит к тому, что сын пытается совершить самоубийство, мать ненавидит собственного ребенка, а муж теряет любимую жену.

Фильм «Китайский квартал» (Chinatown) обладает хорошо отточенной структурой, которая предполагает одновременное использование методов, позволяющих расширять и углублять действие. Частного детектива нанимают для расследования супружеской измены. Затем история, словно нефтяное пятно, начинает расширять границы, вовлекая в свой круг городские власти, заговорщиков-миллионеров, фермеров из долины Сан-Фернандо и, наконец, всех жителей Лос-Анджелеса. В то же самое время происходит погружение в жизнь героев. На Гиттеса постоянно нападают: он получает удары в пах и по голове, его нос сломан. Малрэя убивают, становится известно об инцесте между отцом и дочерью, а затем повторяются трагические события из прошлой жизни главного героя, которые становятся причиной того, что Эвелин Малрэй умирает, а невинный ребенок оказывается в руках безумного отца/деда.

СИМВОЛИЧЕСКАЯ ПРОГРЕССИЯ.

Формируйте символический заряд образов истории – от индивидуальных до универсальных, от специфических до архетипичных.

Хорошо рассказанная история может стать удачным фильмом. К тому же хорошо рассказанная история, дополненная действующими на подсознание символами, поднимает повествование на следующий уровень выразительности, и в результате может появиться великий фильм. Используемые символы обладают большой притягательной силой. Словно образы из наших мечтаний, они завоевывают мысли и чувства и глубоко трогают нас, однако лишь до тех пор, пока их присутствие не осознается. Если мы навешиваем на образы ярлык «символический», их воздействие разрушается, а когда они вводятся в повествование осторожно, постепенно и незаметно, то трогают нас до глубины души.

Символическая прогрессия действует следующим образом. Начните с действий, мест и ролей, которые представляют только самих себя. По мере развития истории отдавайте предпочтение образам, приобретающим все большее значение, а к концу рассказа сделайте так, чтобы характеры, обстановка и события отражали универсальные идеи.

В начале фильма «Охотник на оленей» (The Deer Hunter) мы знакомимся с рабочими сталелитейного завода, расположенного в Пенсильвании. Они любят охотиться, пить пиво, кутить и выглядят такими же заурядными, как и город, в котором живут. Но по ходу развития событий место действия, роли и поступки героев превращаются в символы – от клеток с тиграми во Вьетнаме до в высшей степени символичных сцен в одном из казино Сайгона, где мужчины играют на деньги в «русскую рулетку», и кульминационным переломным моментом на вершине горы. Главный герой фильма Майкл (Роберт де Ниро) проходит путь от заводского рабочего до воина, а затем становится «охотником» – человеком, который убивает.

Управляющая идея фильма заключается в следующем: мы спасаем свою человеческую сущность, когда перестаем убивать других живых существ. Если охотник прольет слишком много крови, рано или поздно подходящих целей не останется, и он обернет свое оружие против себя: или убьет себя в буквальном смысле, как это сделал Ник (Кристофер Уокен), или, что более вероятно, перестанет что-либо чувствовать, переживет душевную смерть. Перелом наступает, когда Майкл, вооруженный и одетый в охотничий костюм, отправляется на вершину горы. Там у края пропасти из тумана выходит его жертва, величественный лось. Архетипичный образ – охотник и добыча на вершине горы. Почему выбрано именно это место? Потому что на вершинах гор «происходят великие вещи». Моисей провозгласил Десять заповедей именно на вершине горы, а не на кухне.

В «Терминаторе» (Terminator) символическая прогрессия уходит в другом направлении – не в горы, а в лабиринт. Фильм начинается показом ничем не примечательных образов обычных людей в типичной обстановке и рассказывает историю Сары Коннор, официантки из Лос-Анджелеса. Неожиданно из 2029 года появляются Терминатор и Риз, которые начинают преследовать Сару на городских улицах, причем один пытается ее убить, а другой спасти.

Мы узнаем, что в будущем роботы обрели самосознание и пытаются истребить создавших их людей. Они почти у цели, но оставшиеся в живых организуют Сопротивление, которое возглавляет харизматичный Джон Коннор. Он поднимает всех на борьбу и почти побеждает, но роботы изобретают машину времени и отправляют в прошлое убийцу, который должен уничтожить мать Коннора до его рождения, что позволит избавиться от него и выиграть войну. Коннор захватывает машину времени, раскрывает план и отправляет в прошлое лейтенанта Риза, чтобы он убил монстра, прежде чем тот причинит вред его матери.

Улицы Лос-Анджелеса превращаются в лабиринт, представляющий собой архетипичный образ. Персонажи бродят по автострадам, переулкам, тупикам и коридорам зданий, пока не находят путь, ведущий в сердце этого лабиринта. Там Сара, словно Тезей, сражающийся с получеловеком-полубыком Минотавром в лабиринте царя Миноса, вступает в бой с получеловеком-полуроботом Терминатором. Если она уничтожит демона, то, словно Дева Мария, даст жизнь спасителю человечества, Джону Коннору, и воспитает его так, чтобы он мог привести людей к победе в предстоящей разрушительной войне. Сара проходит путь от официантки до богини, и символическая прогрессия позволяет фильму подняться над всеми другими картинами этого жанра.

ИРОНИЧЕСКАЯ ПРОГРЕССИЯ.

Создавайте прогрессию с помощью иронии.

Ирония – очень тонкое проявление получаемого от истории удовольствия, того восхитительного чувства, которое выражается фразой «В жизни все именно так». Благодаря ей мы видим двойственность жизни; она показывает наше парадоксальное существование, раскрывая бездонную пропасть между тем, что кажется, и существующим на самом деле. Вербальная ирония основывается на обыгрывании расхождений между словами и их значением – это и есть главный источник анекдотов и шуток. Однако в истории ирония опирается на контраст действий и результатов (он придает истории энергию) и различие между видимостью и реальностью (это исходная точка правды и эмоций).

Чувство иронии – бесценное качество; оно позволяет вскрывать правду, но не может быть использовано напрямую. Ничего хорошего не получится, если персонаж будет восклицать: «Какая ирония!» Как и в случае с символами, указывая на иронию напрямую, мы разрушаем ее. Иронию следует выражать отстраненно и мимоходом, с кажущимся непониманием производимого ею эффекта и верой в то, что зрители все поймут. По своей природе она коварна, поэтому требует жесткого и точного определения, и лучше всего обратиться к примерам. Ниже приведены шесть моделей иронической истории.

1. Герой наконец-то получает то, о чем всегда мечтал… но слишком поздно, чтобы этим воспользоваться.

В «Отелло» мавр в конце концов получает то, что всегда хотел: преданную жену, которая никогда не изменит ему с другим мужчиной… но понимает это, только когда убивает ее.

2. Герой неуклонно отдаляется от своей цели… и все для того, чтобы понять, что на самом деле он направлялся прямо к ней.

В фильме «Безжалостные люди» (Ruthless People) алчный бизнесмен Сэм (Дэнни де Вито) крадет идею у Сэнди (Хелен Слэй-тер) и зарабатывает целое состояние, не заплатив ей ни цента. Муж Сэнди Кен (Джадж Рейнхолд) решает похитить жену Сэма Барбару (Бетт Мидлер) и потребовать за нее выкуп в два миллиона долларов, которые, как он считает, заслужила его жена. Но когда Кен похищает Барбару, он не знает, что Сэм направляется домой, чтобы убить свою сварливую и толстую жену. Кен звонит Сэму, требуя заплатить деньги, но обрадованный Сэм отказывает ему. Кен начинает постепенно снижать цену, а когда она достигает десяти тысяч долларов, Сэм предлагает: «А почему бы тебе просто не убить ее и не покончить со всем».

Тем временем Барбара находится в подвале дома Кессле-ров и превращает свою тюрьму в тренажерный зал. Она выполняет все физические упражнения, которые показывают в телевизионных программах, кроме того, Сэнди прекрасно готовит блюда из натуральных продуктов, поэтому Барбара значительно сбрасывает вес, чего ей не удавалось в лучших специализированных клиниках Америки. Поэтому она привязывается к своим похитителям. И услышав, что ее отпускают, потому что муж не хочет платить выкуп, она говорит им: «Я достану вам деньги». Это был первый акт.

3. Герой отвергает то, что позже воспринимает как нечто необходимое для достижения счастья.

В фильме «Мулен Руж» (Moulin Rouge) хромой художник Анри Тулуз-Лотрек (Хосе Феррер) влюбляется в красавицу Сюзанну (Мириам Хайэм), но не может заставить себя рассказать ей о своих чувствах. В Париже она повсюду сопровождает его в качестве друга. Лотрек приходит к выводу: она проводит с ним время только из-за того, чтобы знакомиться с привлекательными мужчинами. В пьяном угаре он обвиняет ее в том, что она использует его, и решительно порывает с ней.

Некоторое время спустя он получает от Сюзанны письмо, в котором она пишет: «Дорогой Тулуз, я всегда надеялась, что однажды вы сможете полюбить меня. Теперь я понимаю, что этого никогда не будет. Поэтому я согласилась выйти замуж за другого. Я не люблю его, но он добрый человек, а, как вам известно, я нахожусь в отчаянном положении. Прощайте». Лотрек лихорадочно пытается найти ее, но она уже уехала, чтобы действительно выйти замуж. Поэтому он допивается до смерти.

4. Для достижения своей цели герой неосознанно предпринимает действия, которые уводят его в противоположную сторону.

В фильме «Тутси» (Tootsie) Майкл (Дастин Хоффман), безработный актер, чье стремление к совершенству заставляет всех продюсеров Нью-Йорка отказаться от его услуг, переодевается в женщину и получает роль в мыльной опере. На съемочной площадке он знакомится с молодой актрисой Джули (Джессика Ланж) и влюбляется в нее. Но он настолько блистательно исполняет свою роль, что у ее отца (Чарльз Дарнинг) возникает желание жениться на нем, а Джули подозревает, что он лесбиянка.

5. Действие, которое герой совершает ради разрушения чего-то, становится именно тем, что уничтожает его самого.

В фильме «Дождь» (Rain) религиозный фанатик Реверенд Дэвидсон (Уолтер Хьюстон) борется за спасение души проститутки Сэди Томпсон (Джоан Кроуфорд), но начинает испытывать к ней страсть, насилует ее, а затем, мучаясь от стыда, совершает самоубийство.

6. Герой получает нечто, сулящее, как он уверен, несчастье, поэтому делает все возможное, чтобы избавиться от этого… и только потом выясняет: то был дар судьбы.

В фильме «Воспитание крошки» (Bringing Up Baby) эксцентричная богатая наследница Сьюзен (Кэтрин Хепберн) случайно угоняет машину наивного и рассеянного палеонтолога Дэвида Хаксли (Кэрри Грант). Дэвид ей понравился, и она буквально «прилипает» к нему. Он делает все возможное, чтобы от нее избавиться, но Сьюзен расстраивает все его безумные планы, и даже крадет у него кость, которая нужна для воссоздания скелета динозавра. Настойчивость Сьюзен приносит свои плоды, и из «превратившегося в окаменелость» ребенка Дэвид превращается в готового к жизни взрослого.

Главное в иронической прогрессии – достоверность и точность. Фильмы «Китайский квартал» (Chinatown), «Странствия Салливана» (Sullivan's Travels) и многие другие прекрасные картины рассказывают историю людей, точно знающих, что они должны делать, и имеющих четкий план того, как это следует делать. По их мнению, жизнь проста как «а, б, в, г, д». И именно тогда она разворачивает их, дает хороший пинок и с усмешкой говорит: «Не сегодня, мой друг. Сегодня это «д, г, в, б, а». Извини».

ПРИНЦИП ПЕРЕХОДА.

История, в которой не ощущается развитие, рывками двигается от одной сцены к другой. В ней почти отсутствует непрерывность действия, потому что события не связаны между собой. Создавая циклы с нарастанием действия, надо плавно и умело вести за собой зрителей. Следовательно, между двумя сценами должен быть третий элемент, или звено, связывающее конец сцены А с началом сцены Б. Как правило, мы находим его в том, что является для сцен либо общим, либо противоположным.

Третий элемент представляет собой средство для перехода, это то, что есть в двух сценах общего или противоположного.

Примеры:

1. Особенность характера. Общее: переход от своевольного ребенка к инфантильному взрослому. Противоположное: переход от неловкого главного героя к элегантному антигерою.

2. Действие. Общее: от любовной игры к наслаждению приятными воспоминаниями. Противоположное: от болтовни к ледяному молчанию.

3. Объект. Общее: из интерьера теплицы в дикий лес. Противоположное: из Конго в Антарктику.

4. Слово. Общее: фраза, повторяемая из сцены в сцену. Противоположное: от комплимента к проклятию.

5. Особенность света. Общее: от теней на рассвете к теням на закате. Противоположное: от синего к красному.

6. Звук. Общее: от волн, разбивающихся о берег, к тихому дыханию спящего человека. Противоположное: от шелка, скользящего по коже, к скрипу шестеренок.

7. Идея. Общее: от рождения ребенка к его первому шагу. Противоположное: от чистого холста живописца к смерти старого человека.

За век существования кинематографа появилось множество штампов для создания перехода между сценами. Тем не менее мы должны решать эту задачу самостоятельно. Творческий анализ поможет найти необходимое связующее звено для любых двух сцен.