Путеводитель по Библии.

ВЕТХИЙ ЗАВЕТ.

1. БЫТИЕ.

Бог * День седьмой * Господь Бог * Человек * Едем (Эдем) * Река Евфрат * Змей * Ева * Каин и Авель * Нод * Енох, сын Каина * Сиф * Енох, сын Сифа * Арарат * Хам * Иафет * Хуш (Куш) * Нимрод * Вавилон * Ур Халдейский * Харран (Харан) * Ханаан * Египет * Фараон * Река Иордан * Хеврон * Амрафел * Долина Сиддим * Рефаимы * Салим * Дамаск * Хеттеи (хетты) * Измаил * Обрезание * Содом и Гоморра * Моав и Бен-Амми (моавитяне и аммонитяне) * Герар * Вирсавия (Беер-Шеба) * Фаран * Мориа * Арам и Кеседа * Махпела * Месопотамия * Сирия * Мадиан * Едом (Эдом) * Вефиль * Рувим и его братья * Сеир * Израиль * Сихем * Еммор Евеянин * Ефрафа * Валла * Амалик * Сеир Хорреянин * Бела и Иовав * Потифар * Фарес и Зара * Фараон (Иосифа) * Река (Нил) * Он * Гесем * Ефрем и Манассия * Иуда.

Бытие.

Библия начинается, как и положено, с начала. Самый первый стих гласит:

Фраза «В начале» — это перевод еврейского слова «берешит». В некоторых случаях первое слово библейской книги служило названием для всей книги (наподобие того, как папские буллы получают название по двум начальным словам). Поэтому еврейское название первой книги Библии — «Берешит».

Впервые Библия была переведена на другой язык в III столетии до н. э., и этим языком был греческий. Согласно преданию, этот греческий вариант основан на трудах семидесяти ученых мужей («семидесяти толковников») и поэтому известен под названием Септуагинта — от латинского слова, означающего «семьдесят».

Все книги Библии в Септуагинте получили греческие названия. От еврейского обычая использовать первые слова текстов переводчики отказались и дали книгам описательные наименования.

Народы Книги Бытия.

Первая книга, известная нам как Бытие, была названа «Genesis», что буквально означало «возникновение». Имелось в виду, что речь в ней идет о возникновении жизни и всего сущего. И действительно, первая книга Библии начинается с рассказа о сотворении неба и земли.

Согласно древнему преданию, первые пять книг Библии были написаны Моисеем — героем народных легенд, который, как сообщается во второй из этих пяти книг, вызволил сынов Израилевых из египетского рабства. Современные ученые считают гипотезу об авторстве Моисея неубедительной и полагают, что древнейшие книги Библии едва ли могли быть созданы одним автором. Скорее всего, это тщательно отредактированная компиляция из множества источников. И все же полное название первой книги Библии, как оно обычно дается в английском переводе, по-прежнему звучит так: «Первая книга Моисеева, именуемая Бытие».

В первых пяти книгах Библии не только излагается традиционная история прародителей израильского народа, но и описывается, как Бог даровал Моисею свод заповедей, а Моисей, в свою очередь, передал их народу Израиля. Именно поэтому законы, свод которых в действительности постепенно складывался в ходе столетий, и получили название «Моисеева закона» или просто «Закона». Еврейское название первых пяти книг Библии — Тора — на еврейском языке собственно и означает «закон».

Греческое название первых пяти книг — «Pentateuch» (Пятикнижие). Не так давно было признано, что шестая книга Библии тесно связана с первыми пятью и происходит из тех же источников. Поэтому мы вправе рассматривать первые шесть библейских книг в совокупности как «Hexateuch» (Шестикнижие).

Бог.

Средоточие Библии — Бог, и Бог входит в повествование сразу же:

Слово «Бог» здесь — это перевод еврейского слова «Элохим», которое представляет собой множественное число и на самом деле должно переводиться как «боги». Возможно, что в самых ранних преданиях, на которых основана Библия, сотворение мира действительно было делом рук множества богов. Создатели Библии, убежденные монотеисты, должно быть, тщательно устраняли подобные следы политеизма, но с прочно укоренившимся выражением «Элохим» ничего поделать не смогли. Изменять его было бы слишком бесцеремонно.

Однако похоже, что после редактирования некоторые следы политеизма в Библии все же сохранились. Например, когда первый созданный Богом человек нарушил его запрет не есть яблоки с древа познания, Бог сказал:

А несколько позже, когда Бога обеспокоила человеческая самонадеянность при попытке построить башню до неба, он произнес:

Можно, конечно, возразить, что это не является настоящим свидетельством раннего политеизма. Ведь нетрудно представить, что Бог по-царски использует слово «мы», или обращается к сонму ангелов, или даже, с христианской точки зрения, — к ипостасям Троицы.

Но тем не менее, насколько известно из истории религии, ранние верования всегда были политеистическими, а монотеизм является более поздней стадией в развитии религиозных воззрений.

День седьмой.

Аккуратно и лаконично, но с чрезвычайной мощью и красотой первые тридцать четыре стиха Библии излагают историю сотворения мира. В них описываются шесть актов творения, следующих один за другим в течение шести дней:

Здесь отмечается традиционное введение субботы — дня, отличного от остальных дней недели и посвященного Богу[1].

Роль, которую играл день субботний в иудаизме, вначале была совсем незначительной, но впоследствии стала огромной. Линией одного из самых крупных водоразделов в еврейской истории стало вавилонское пленение. Оно пришлось на VI в. до н. э., и в дальнейшем мы будем возвращаться к нему неоднократно. Именно эта линия водораздела, относящаяся к VI в., будет подразумеваться, когда речь пойдет о периоде «до пленения» или «после пленения».

В текстах, относящихся к периоду «до пленения», суббота в Библии почти не упоминается, и, похоже, значение ее для израильтян было не столь велико. Но в период «после пленения» соблюдение субботы приобретает огромную важность: евреи скорее согласились бы умереть, чем нарушить этот обычай.

Заманчиво предположить, что соблюдение субботы имело вавилонское происхождение и что для евреев в изгнании оно приобрело новый смысл. Первые главы Бытия никоим образом не могут свидетельствовать о глубокой древности субботы в ее наиболее священном значении: в настоящее время широко признается, что история сотворения мира окончательно оформилась после вавилонского пленения и в действительности представляет собой вариант вавилонского мифа о сотворении мира, очищенный от политеизма и примитивизма и изложенный самым возвышенным языком, на какой только было способно еврейское духовенство.

История сотворения мира входит в число тех фрагментов первых книг Библии, которые в окончательной форме вышли из-под пера еврейских священников вскоре после пленения. Эти фрагменты являются частью так называемого Жреческого кодекса (англ. «Priestly codex») и в библеистике обычно обозначаются латинской буквой «Р». Отличительные черты Жреческого кодекса — беспристрастность и насыщенность сведениями статистического и генеалогического характера.

Господь Бог.

Как только заканчивается версия сотворения мира по Жреческому кодексу, начинается новая версия:

Отличительной чертой здесь является неожиданное использование выражения «Господь Бог»: ведь о Боге на протяжении первых тридцати четырех стихов говорилось просто «Бог».

Еврейское слово, переведенное здесь как «Господь», состоит из четырех еврейских букв — Йод-Хе-Вау-Хе (YHVH), которые произносятся традиционно (но ошибочно) как «Иегова» — по причинам, которые будут объяснены позже. Современные ученые полагают, что звучание этого слова точнее передается как «Яхве».

Если «бог» — это название божества вообще и если в Библии слово «Бог», написанное с прописной буквы, означает единое Божество, то Яхве — особое имя этого единого Бога. Для древнего человека имена имели очень большое значение: они считались своего рода продолжением личности. Согласно народным верованиям, произнесение имени вслух давало контроль над тем, кто носит это имя. Поэтому имена считались магическим орудием, а в период «после пленения» евреи неодобрительно относились к магии — не оттого, что они не верили в ее существование, но потому, что магические действия обычно совершали именем языческих богов.

В результате имя Бога стало запретным. В некоторых традиционных источниках первых книг Библии и в текстах пророков периода «до пленения» оно еще упоминается, однако набожные евреи постепенно стали заменять его словом «Адонай» — «Господь». Этот эвфемизм был использован и в переводе Библии: выражение «Бог Яхве» повсеместно было заменено на «Господь Бог».

Выражение «Господь Бог» («Яхве Элохим») вместо «Бог» («Элохим») характерно для древнейшего из тех источников, на основе которых составлялось Шестикнижие. Этот древний пласт текстов именуется в библеистике «Яхвистом» или «кодексом J» (от «Jehovah» — «Яхве»),

Для другого древнего пласта текстов, как и для кодекса Р, характерно именование Бога словом «Элохим», а потому он называется кодексом Е (от «Elohim»). Источники J и Е отличаются более эмоциональной, неформальной, но в то же время обстоятельной подачей материала.

Кодекс J был составлен, по всей видимости, еще в IX в. до н. э. в Иудее — южном царстве израильтян. Кодекс Е оформился в письменном виде веком позже в северном царстве — Израиле.

Господствующим коленом в северном царстве было колено Ефрема, чье имя иногда используется как поэтический синоним Израиля. В связи с этим отмечают любопытное совпадение: буква J как пометка кодекса может обозначать не только Яхве, но и Иудею, царство колена Иуды («Judah»), а буква Е — не только Элохим, но и Ефрема («Ephraim»).

Северное царство было разрушено к концу VIII в. до н. э., и священники Иудеи включили кодекс Е в свою традицию J. Благодаря этому свод преданий стал обширней и подробней, но в то же время в нем появились повторы: одна и та же история может рассказываться дважды — с точки зрения северного царства и с позиций южного. Несмотря на все попытки согласовать эти две версии, такие повторы сохранились, и их можно выделить и соотнести с исходными кодексами.

В период вавилонского пленения и позднее священники дополнили эту объединенную версию JE материалом из кодекса Р, и результатом стала Книга Бытия в известном нам виде. Здесь я не ставлю себе целью установить первоисточник каждого стиха (работу эту отчасти проделали составители «Энкор Байбл»), но тот факт, что Бытие восходит к нескольким источникам, широко известен и подтвержден исследованиями библеистов.

Человек.

Согласно рассказу о сотворении мира, содержащемуся в кодексе J (и более примитивном, чем версия Жреческого кодекса), Бог не создает людей одним лишь словом. Он, подобно скульптору, лепит их из глины:

Слово «человек» — это перевод еврейского слова «адам», которое по своему основному смыслу скорее означает «мужской пол» (отдельный мужчина в еврейском языке обозначается словом «иш»).

Слово «адам», использованное для обозначения этого первого сотворенного человека, стало его собственным именем — Адам. В Библии короля Якова это имя впервые упоминается в той же главе несколько позже:

Но в еврейском оригинале слово «Адам» как имя собственное впервые употребляется только в начале пятой главы:

Поэтому Иерусалимская Библия, к примеру, переводит слово «адам» только как «человек» вплоть до этого самого места.

Создав человека, Бог вдохнул в него жизнь — это напоминание о том, что в первобытные времена дыхание, по вполне очевидным причинам, нередко отождествлялось с самой жизнью.

Мертвые существа не дышат, дыхание невидимо и неосязаемо, и поэтому оно естественно отождествлялось с тем таинственным «нечто», покидающим тело в момент смерти. И действительно, слово «душа», использованное в Бытии, 2: 7, — это перевод еврейского «nephesh», что означает «дыхание».

Едем (Эдем).

Сотворив человека, Бог приготовил ему место для обитания, в связи с чем в Библии появляется первый топоним:

Следует обратить внимание, что сам райский сад не называется Едемом (Эдемом). Говорить об «Эдеме» как о синониме «райского сада» — все равно, что считать Калифорнию синонимом Йосемитского парка.

Райский сад был насажен где-то в земле, называвшейся Эдем, и местонахождение этой земли — «восток». Направление на восток указывается от Ханаана — центра библейской истории и родины создателей и первых читателей Бытия.

Здесь возникает вопрос: где же находится Эдем?

Отвечали на него по-разному, но приемлемого и точного ответа так и не нашли. И все же, если избрать простейший и самый прямой ход мысли, разумное решение вопроса придет само.

Прежде всего, рассмотрим географию этого региона не того времени, к которому древние евреи относили сотворение человека (около 4000 г. до н. э., согласно современной датировке), а в гораздо более позднего — в период, когда был записан материал Книги Бытия.

Эдемский сад.

Отчасти в основе Книги Бытия лежат очень древние предания, но впервые они были записаны только в IX в. до н. э. Другие фрагменты Бытия записаны еще несколькими веками позже, а весь его текст в известном нам виде был объединен только к V в. до н. э.

Поэтому географические указания, встречающиеся в Бытии, следует рассматривать применительно к ситуации, существовавшей между IX и V вв. до н. э. (то есть в ассирийский период или несколько позже).

Иными словами, если бы кто-нибудь в наши дни решил написать книгу об американских индейцах XIV в., он говорил бы об «индейских племенах, обитавших на территории нынешних Соединенных Штатов». Но если бы он пожелал сэкономить место, то мог бы выразиться короче: «индейцы США». Он с полным правом мог бы счесть, что читатели прекрасно понимают: в XIV в. никаких Соединенных Штатов еще не существовало. В древние времена печатных станков не было, каждый экземпляр книги изготовлялся вручную, и необходимость в экономии места была гораздо острее. Так что едва ли кто-нибудь стал бы писать: «И насадил Господь Бог рай на востоке, в земле, которую мы называем сейчас Эдемом».

Итак, следует задать себе вопрос: где же в ассирийский период находился Эдем? И в Библии мы находим на него совершенно прямой ответ. Эдем упоминается в ней несколько раз — не как таинственное местонахождение райского сада, по которому бродили Адам с Евой, но как самая обычная область, завоеванная ассирийцами в VIII в. до н. э.

Когда ассирийское войско Синахериба осадило Иерусалим в 701 г. до н. э., к людям, защищавшим стены города, были отправлены послы с предупреждением, чтобы они не уповали на то, что их Бог даст им спасение: боги других народов не спасли эти народы от ассирийского завоевания:

Фалассар (в Исправленном стандартном переводе — «Тел-ассар») — это название ассирийской провинции, которая в ассирийских надписях упоминается как «Тил-асури». Она протянулась в среднем течении Евфрата по обе стороны реки, а значит, действительно находилась к востоку от Ханаана (приблизительно в 400 милях).

И все же вовсе не стоит полагать, что в Библии подразумевалась именно эта особая, относительно небольшая область Эдема в провинции Фалассар. Названия мест со временем нередко распространяются на более широкую область. Так, название Азия, первоначально относившееся к той ее западной части, которая сейчас считается территорией Турции, распространилось почти на весь огромный континент; и почти на такой же обширный континент распространилось название Африка, первоначально обозначавшее северную часть современного государства Тунис.

Следовательно, слово «Эдем» вполне могло использоваться не только как особый географический термин, но и как общеизвестное название долины реки Евфрат. И это вполне правдоподобно: согласно Библии, Эдем — это колыбель человеческой расы, а при археологических раскопках обнаружилось, что именно на берегах Евфрата возникла одна из самых ранних цивилизаций.

К 3000 г. до н. э. на берегах Евфрата появилось множество процветающих городов и раскинулась сложная сеть оросительных каналов; здесь же была изобретена письменность и человек совершил немало других открытий, которые ассоциируются у нас с цивилизованной жизнью.

Река Евфрат.

К тому времени, когда Книга Бытия была записана в ее окончательной форме, редактор, обрабатывавший материалы из различных источников, отлично понимал, что название Эдем уже утратило ясность, и ему пришлось дать более точное определение местоположения райского сада (но сейчас, когда прошло еще две тысячи лет, непонятным стало и это уточнение).

Эдем и райский сад были помещены у места слияния важных рек:

Реки перечисляются в порядке все большей осведомленности о них автора, поэтому четвертая река, Евфрат, всего лишь упоминается. Автор не видит необходимости определять ее местонахождение, описывая области, которые она пересекает. Это неудивительно, так как Евфрат был известен евреям и в ассирийский период, и еще раньше и находился не так далеко от мест их расселения. Когда во времена Давида Иудейское царство достигло наибольшего могущества, его северная граница стала проходить по верхнему Евфрату.

Евфрат был известен ассирийцам под названием Пурат-ту, образованным от еще более раннего, которое означало «великая река». Использованное в Библии еврейское название Перат явно образовано от ассирийского наименования, а название Евфрат, которым мы пользуемся, произошло от греков, превративших странно звучащее ассирийское слово в более привычное для своего слуха.

(Английская Библия дошла до нас от евреев через греков, а затем и латинян. Поэтому многие еврейские названия в ней приводятся в греко-латинской форме. Вообще, католический вариант Библии ближе к греко-латинскому переводу, тогда как Библия короля Якова и даже Исправленный стандартный перевод тяготеют к еврейскому первоисточнику.).

Реки Тигр и Евфрат.

Евфрат — действительно «великая река». Это самая длинная река на юго-западе Азии: ее протяженность — 1700 миль. Два ее потока берут начало на крайнем севере восточной Турции, всего в 25 милях южнее Черного моря. Около двух сотен миль они раздельно текут на запад, а затем соединяются, образуя реку Евфрат. Поворачивая затем к югу, река проходит примерно в сотне миль от Средиземного моря, затем протекает по землям Сирии, после чего поворачивает на юго-восток и пересекает Ирак, где, наконец, ее воды вливаются в Персидский залив. Несмотря на то что у истоков и в своем среднем течении Евфрат подходит очень близко к морям Атлантического бассейна, в конечном счете он впадает в Индийский океан.

Евфрат — спокойная река, судоходная на всем своем протяжении. Весной из-за таяния снегов в горных районах ее уровень поднимается, и она медленно разливается, орошая поля. При правильном регулировании этот паводок позволяет превратить окрестные земли в плодородные сады, для чего на протяжении всего библейского периода и служили оросительные каналы.

Третья река Эдема — Хиддекель. Название это представляет собой еврейский вариант ассирийского «и-ди-иклат». В Книге Бытия сказано, что река эта протекает «к востоку от Ассирии», то есть у восточной границы Ассирии — что, разумеется, не соответствовало действительности. В те времена, когда была записана Книга Бытия, Ассирия занимала обширную территорию и располагалась по обоим берегам реки. Однако греческое название Ассирия образовано от еврейского «Ашур», которое обозначало не только государство, но и его тогдашнюю столицу. В Бытии имеется в виду именно столица, и река Хиддекель действительно протекает у восточной стороны города.

Хиддекель — не такая протяженная река, как Евфрат, но длина ее почти столь же внушительна — 1150 миль. Она более бурная, по сравнению с Евфратом, и непригодна для судоходства, за исключением небольших лодок и плотов. Возможно, именно из-за опасного бурного течения этой реки греки и дали ей название Tigris («тигр»), под которым она известна нам и сегодня.

Тот факт, что в библейском описании рек Эдема упоминается «река [которая]… потом разделялась на четыре реки», может создать впечатление, что Тигр и Евфрат (вместе с двумя другими упомянутыми реками) должны были иметь единый исток. И это близко к действительности. Один из истоков реки Тигр — озеро в восточной Турции, расположенное всего в 12 милях к югу от одного из потоков, образующих Евфрат. В связи с этим весьма соблазнительной кажется гипотеза о расположении Эдемского сада именно в восточной Турции.

Говоря, что река разделяется на рукава, мы обычно подразумеваем движение вниз по течению. Но с таким же успехом можно представить себе и слияние двух рек в месте, расположенном ниже этих рукавов.

Рассмотрим теперь, какое отношение это имеет к Тигру и Евфрату. Две реки текут на юго-восток почти параллельно. На расстоянии около 350 миль от Персидского залива они сближаются, подходя друг к другу примерно на 25 миль, затем снова расходятся, а ниже по течению сближаются вновь.

Во времена, когда в этом регионе возникли первые цивилизации, Тигр и Евфрат впадали в Персидский залив отдельными устьями, причем устье Тигра находилось почти на сотню миль восточнее устья Евфрата.

Персидский залив в то время простирался почти на 175 миль дальше к северо-востоку, чем в наши дни. Реки, текущие с гор Турции на юго-запад, несли грязь и ил, постепенно образовывая дельту в северной части узкого Персидского залива. Так за шесть тысяч лет морское побережье отступило к юго-востоку на 175 миль.

В результате русла Тигра и Евфрата постепенно изменялись, и в конце концов Тигр потек на юг, а Евфрат на восток. Со временем они встретились и соединились в единую реку длиной 120 миль, которая известна сейчас как Шатт-аль-Араб.

Во время написания Книги Бытия эта единая река уже существовала, и стих 2: 10 Бытия относится именно к разделению Шатт-аль-Араб (при взгляде вверх по течению) на Тигр и Евфрат. Упоминание об Эдемском саде, несомненно, должно было относиться к нижнему течению двух этих рек — ниже места их соединения; и, как оказалось, именно в этом месте (еще до слияния рек) и возникла цивилизация.

Остаются еще две реки райского сада — Фисон и Гихон. Ни одна из них не опознана, хотя в отношении каждой существуют интересные гипотезы. Так, Фисон «обтекает всю землю Хавила, ту, где золото… там бдолах и камень оникс» (в «Энкор Байбл» вместо бдолаха говорится о ляпис-лазури).

Хавила, таким образом, описана как земля сокровищ, богатая золотом и прочими драгоценностями. Позже европейцы в поисках Хавилы — мифической изобильной земли, какой изображена она в Библии, — были склонны считать эту землю Индией, страной легендарных сокровищ[2]. Поэтому Фисон вполне может оказаться Индом — крупной рекой, настолько же протяженной, как и Евфрат, протекающей по территории современного Пакистана и впадающей в Аравийское море.

Что касается Тихона, то эта река описана как обтекающая «всю землю Эфиопии». В древние времена Эфиопией называлась страна к югу от Египта. Государство, которое носит это имя в наши дни, также находится южнее современного Египта приблизительно на 500 миль. Один из притоков Нила берет начало в Эфиопии, и вполне логично предположить, что Тихон — это именно Нил.

В свете этого получается, что четырьмя реками Эдема могли быть Инд, Нил, Тигр и Евфрат. Это любопытная гипотеза. Насколько известно, только две цивилизации могут соперничать в возрасте с той, что сложилась в междуречье Тигра и Евфрата. Одна из них возникла на берегах Нила, другая — на берегах Инда.

И все же эта картина неверна. Инд и Нил протекают слишком далеко от Тигра и Евфрата. Инд не подходит к Междуречью ближе чем на 1200 миль, а Нил — на 900; а это никоим образом не согласуется с утверждением Библии, что четыре реки протекают вместе. (Впрочем, не все в Библии можно воспринимать буквально; не исключено, что ее авторы говорили о четырех самых крупных реках известного им мира.).

Рассмотрим прежде всего землю Хавила. Где бы она ни находилась, это не может быть Индия, так как в Книге Есфирь (в еврейском оригинале Библии) Индия обозначается словом «Ходду». Хавила же упоминается и в других местах, прежде всего в Бытии, 25: 18, где она описывается как часть региона, в котором жили потомки Измаила:

Не вызывает сомнений, что исмаилиты — это арабское племя, обитавшее в пограничной области, к юго-востоку от Ханаана и к юго-западу от Междуречья, поэтому можно предположить, что Хавила находилась где-то к югу от реки Евфрат.

Если это так, то Фисон мог быть притоком Евфрата, впадающим в него ниже по течению от Хавилы. Не исключено, что это была небольшая река, которая постепенно высохла и исчезла еще в древние времена (это мог быть даже искусственный канал, который авторы Библии приняли за настоящую реку).

Но как же быть с Эфиопией? Она находится далеко в Африке. Еврейское слово «Куш» переведено в Библии короля Якова как Эфиопия. Действительно, в некоторых местах Библии словом «Куш» называется область, лежащая к югу от Египта; в таких случаях название этой страны можно с полным правом переводить как Эфиопия. Но в данном случае дело явно обстоит иначе. В Исправленном стандартном переводе говорится, что Тихон обтекает «землю Куш»: название оставлено в его еврейской форме, без попыток отождествить его с Эфиопией.

Скорее всего, библейский «Куш» — это название территории, которую занимало какое-то арабское племя. Весьма вероятно, что слово «Куш» в Бытии, 2: 13 относится к земле народа, который древнегреческие географы называли Kossaeans, а современные историки — «касситами». Касситы обитали к востоку от Тигра, и период их расцвета пришелся на века, предшествующие возвышению Ассирии: между 1600-м и 1200 гг. до н. э. Касситы держали в подчинении великую цивилизацию в Междуречье[3].

Если это так, Тихон мог быть восточным притоком Тигра (ныне исчезнувшим) или, возможно, еще одним искусственным каналом.

Итак, мы получили следующую картину. Фисон соединяется с Евфратом у его древнего устья, а Тихон — с Тигром у его древнего устья. Иными словами, две двойные реки сливаются там, где впоследствии предстояло образоваться суше. Все четыре реки, таким образом, охватывают не слишком обширную область, и возникшая здесь древнейшая цивилизация могла послужить историческим зерном предания об Эдемском саде.

В тот древнейший период эта область называлась Шумер, или Шумерия. На шумерском языке слово «эдем» означает «равнина». Откуда пришли шумеры, точно неизвестно, но если они проникли в эту область из восточных холмистых районов (что весьма вероятно), то вполне могли считать, что пришли «в Эдем» — то есть «на равнину».

Если это так, то словом «Эдем» мог обозначаться именно Шумер, а его отождествление с Эдемом более позднего времени, располагавшимся выше по течению Евфрата, может оказаться простой случайностью.

В еврейском языке слово «эдем» означает «восторг» или «наслаждение», что хорошо согласуется с образом сада; но это, скорее всего, тоже всего лишь случайность: ведь еврейский и шумерский языки неродственны (шумерский язык вообще не имеет родственных связей ни с одним из известных языков). Тем не менее, это случайно подходящее по смыслу значение еврейского слова создает впечатление, что «Эдем» мог быть неким мистическим названием, не связанным ни с какой реальной географической местностью, а место, где зародился человеческий род, было просто «садом наслаждения», вообще не имевшим названия.

Можно выдвинуть и еще одно предположение. К 2500 г. до н. э., еще до рождения Авраама, расцвет шумеров уже миновал. Новые племена, пришедшие с севера, — аккадцы — захватили «равнину», и для шумеров, которые теперь стали покоренным народом, наступили более тяжелые времена. Им оставалось лишь ностальгически вспоминать прекрасные дни «равнины».

Быть может, в библейском рассказе о навсегда утраченном чудесном саде Эдема отразилась — хотя бы частично — тоска шумеров по невозвратимому прошлому?

Змей.

Поселив Адама в райском саду, Бог дал ему право полностью наслаждаться всем, за исключением одного. Он сказал:

Бог создал женщину — помощницу Адаму, сотворив ее из его ребра. Они оба могли жить в раю, пребывая в вечном счастье, — до тех пор, пока соблюдали запрет. Однако в райский сад проник искуситель:

Этот змей, как изображает его Библия, обладал даром речи, и он соблазнил наивную женщину вкусить запретный плод, нарушив тем самым запрет Бога. А затем женщина уговорила и Адама съесть этот плод.

Из текста Бытия следует, что зло, содеянное змеем, не было мотивировано вовсе или проистекало из простого желания навредить. В период после пленения евреи придумали более разумное объяснение, приравняв змея к Сатане, считавшемуся Духом Зла — тогда как Бог являлся духом Добра. (Это представление возникло из персидского вероучения.).

На самом деле, рассказ о змее — совершенно небиблейский по духу. Только в этом и еще в одном месте (в эпизоде с Валаамовой ослицей) в еврейском Священном Писании упоминаются говорящие животные. Вполне вероятно, что предание о змее из райского сада возникло еще в древнейшие времена и представляет собой пережиток первобытного мифа.

Ева.

Из-за неповиновения мужчины и женщины, которые, несмотря на запрет, съели плод с дерева, Бог выгнал их из Эдема. Больше они не могли жить легко, питаясь райскими плодами, и были осуждены на тяжкий труд земледельцев.

Земледелие возникло где-то на юго-западе Азии за несколько тысячелетий до начала письменной истории. Оно служило человеку более изобильным и надежным источником пищи, и в тех районах, где оно привилось, население резко возрастало. Земледельцам приходилось вести оседлый образ жизни. Для общей безопасности они собирались в деревнях, которые постепенно превращались в города, и таким образом возникали «цивилизации» (от латинского слова, означающего «городской житель»).

Хотя земледелие приносило человеку материальную пользу, вполне вероятно, что люди, которые привыкли бродить повсюду свободно, занимаясь охотой и собирательством, относились к земледелию как к отвратительному тяжелому подневольному труду.

Поэтому не могло ли оказаться, что в исторический смысл изгнания из рая еще одной нитью вплетается смутная память о неблагоприятных сторонах перехода к земледелию?

Когда человек со своей женой ушел жить из рая, он дал своей жене имя:

В те времена, когда записывались эти предания, у евреев принято было давать имена с прямым значением (как правило, религиозным). Так, имя Иосафат означало «Яхве рассудил», Иезекииль — «Бог укрепляет», Анания — «Яхве милостив» и т. д.

Но в самых ранних преданиях имена мужчин и женщин зачастую не были еврейскими и определенного значения не имели. Авторам Библии, искавшим значения, которые, по их убеждению, должны были содержаться в именах, пришлось находить для них сходство с различными еврейскими словами и выражениями и вкладывать в них некий смысл.

Так, имени Ева эквивалентно еврейское имя Хава (Havah), созвучное слову «hayah», означающему «жизнь». (Начальная буква «h» — это задненебный звук, которого нет в английском языке, но он близок к немецкому «ch».) Так как Ева считается матерью человеческого рода, невольно возникает желание объяснить имя Хава сходством со словом «жизнь» («hayah») и сказать, что она получила это имя, потому что была «матерью всех живущих». Но это — яркий пример «народной этимологии», которыми изобилует Библия. Истинное значение имен Хава или Ева на самом деле неизвестно.

Каин и Авель.

У Адама и Евы родились дети:

Обычно считается, что имя Каин (евр. «Kayin») означает «кузнец». На заре цивилизации люди только начали использовать металлы, и новые материалы приобретали чрезвычайную важность для изготовления охотничьего и военного оружия, а также украшений. Умение работать с металлом и придавать ему необходимую форму высоко ценилось, и к ремесленникам, занимавшимся этим делом, относились с уважением. Быть кузнецом и называться им считалось почетно, и до сих пор фамилия Смит (англ. «Smith» — «кузнец») широко распространена в Англии и Америке.

Это значение имени «Каин» проясняется позже, в той же главе Бытия, когда это слово используется как часть имени потомка Каина:

«Тувал-каин» означает «кузнец Тувала»; Тувал — область в Малой Азии. Технология получения железа из железной руды была разработана в Малой Азии за несколько веков до того, как были записаны предания Бытия. Поэтому кузнецы Тувала должны были славиться изготовлением непревзойденного оружия, с которым ничто не могло сравниться, и эти кузнецы, «Тувалкаины», вполне могли войти в легенду как основатели металлургии.

Тем не менее, на протяжении периода пленения пытались определить более точное значение этого еврейского слова, и оно было найдено в сходстве слов «kayin» и «kanah», означавшего «получить». Поэтому, когда Ева сказала: «приобрела я человека от Господа», ее сын получил имя, напоминающее о ее первых словах, произнесенных при его рождении. Таким образом этимология была установлена.

Каин и Авель, по-видимому, олицетворяли собой земледельца и пастуха (или кочевника). Древние предания записывались с точки зрения земледельцев, оседлых горожан, которым кочевники представлялись племенами дикими, жестокими и кровожадными.

Земледельцев становилось все больше, и с увеличением их числа цивилизация росла. Кочевники могли торжествовать, когда внутренние распри ослабляли горожан, но в долгосрочной перспективе именно цивилизованные поселения организовывали людей, предоставляя возможность совершенствовать оружие, изготовлять которое в больших количествах можно было только при развитой технологии. (Каин был не только земледельцем, но и кузнецом.).

В конечном счете цивилизация полностью победила, и эту окончательную и неизбежную победу можно было предвидеть задолго до того, как она произошла. Рассказанная коротко и неясно, библейская история о том, как Каин позавидовал Авелю и убил его, могла, в какой-то мере, быть жалобой кочевников на горькую судьбу, постигшую их из-за наступления оседлой цивилизации.

На самом деле, само имя Авель (Hebei на еврейском) означает «струя воздуха» («выдох»), кажущееся намеком на краткость и неустойчивость образа жизни кочевников по сравнению с уверенным прогрессом земледельцев.

Имя Авель может также иметь отношение к вавилонскому слову «aplu», означающему «сын». Это послужило бы указанием на шумерское происхождение этого предания.

Нод.

После того как Каин убил Авеля, он был изгнан.

«Землю Нод» обычно не пытались отождествить ни с какой конкретной областью. Это выражение считалось метафорическим. Еврейское слово «Нод» связано с термином, означающим «странник»; следовательно, «поселиться в земле Нод» означало перейти к кочевому образу жизни.

Здесь, по-видимому, в древнюю историю вплетается вторая нить. Теперь мы имеем дело не с Каином — земледельцем и кузнецом, а с Каином-кочевником.

Если считать Эдем Шумером, то область «на восток от Едема» должна быть известным нам Эламом. В Эламе (ныне — юго-западный Иран) развитая цивилизация — без сомнения, заимствованная у шумеров, — сложилась очень рано. Его древнейшая история очень неясна, но, похоже, на протяжении трех тысячелетий Элам вел периодические войны со всеми государствами, которые господствовали в Междуречье.

Не сочетаются ли в рассказе о Каине и Авеле изложенная шумерами история «преступного» Элама, нападавшего на «безупречный» Шумер, и рассказанная кочевниками история о злодеях-земледельцах, нападавших на безупречных кочевников?

Енох, сын Каина.

Изгнанный Каин, по-видимому, поселился в земле Нод (невзирая на то, что подразумевалось под этим названием). Он женился, и у него появился сын:

Возможно, это — смутное указание на древний переходный период, в который скотоводческий Элам обратился к цивилизации. Письменных свидетельств о городе, называвшемся Енох, не сохранилось, но есть гипотеза, что впоследствии этот город стал известен как Сузы. Возникший еще в каменном веке, он оставался главным городом Элама на протяжении тысячелетий.

В остальном тексте четвертой главы Бытия кратко перечисляются следующие друг за другом потомки Каина, среди которых упоминается и Тувалкаин. Затем Книга Бытия возвращается к Адаму, прослеживая ту родословную его потомков, которая ведет к израильтянам.

Сиф.

У Адама родился третий сын:

Эта глава вновь является частью кодекса Р. В ней перечисляется поколение за поколением с указанием дат. Приводится возраст каждого человека на момент рождения его первого сына и на момент смерти.

Этот возраст мифологичен, здесь нашли отражение древние вавилонские рассказы, обнаруженные евреями в период пленения и видоизмененные духовенством в соответствии с некими неизвестными нам принципами. Однако те, кто принимает каждое слово Библии за буквальную истину, пытаются на основании этих данных вычислить год рождения Адама и год сотворения мира.

Средневековые евреи подсчитали, что мир был сотворен 7 октября 3761 г. до н. э., и эта дата до сих пор лежит в основе летоисчисления в еврейском календаре.

Христианские теологи приводят разные даты сотворения мира. Самая известная из них — та, что вычислена Джеймсом Ашером, англиканским архиепископом из Армы (Ирландия). В 1654 г. он пришел к выводу, что мир был сотворен в 4004 г. до н. э. (согласно некоторым авторам — 23 октября в 9 часов утра). Дату 4004 г. до н. э. выносят в колонтитул первых страниц в некоторых изданиях Библии короля Якова.

На самом деле, 4004 г. до н. э. — не такая уж плохая дата для начала отсчета исторических времен. История возникла только с появлением письменности, а письменность изобрели в конце четвертого тысячелетия до н. э.

Тем не менее, первые города появились уже в восьмом тысячелетии до н. э., а сохранившиеся следы доисторического человека имеют возраст не менее миллиона лет.

Енох, сын Сифа.

Потомки Адама через Сифа перечисляются, не считая самих Адама и Сифа, на протяжении восьми поколений. О них рассказывается несколько подробнее, чем о потомках Каина. Это так называемые допотопные патриархи.

Имена родословной Сифа подозрительно похожи на имена родословной Каина. В обеих есть Енох и Ламех, а также другие имена, если не одинаковые, то очень похожие. Возможно, обе эти родословные линии опираются на один и тот же легендарный материал, но одна линия почерпнута из кодекса J, а другая — из кодекса Р.

Допотопные патриархи славятся своим долголетием. Некоторые из них, в том числе и сам Адам, жили около тысячи лет. Рекордсменом является Мафусаил, чье имя стало нарицательным: он дожил до 969 лет.

Эти патриархи не могут отождествляться с какими-либо историческими персонажами, и, помимо простого упоминания в Библии, о них ничего не известно. Однако похоже, что это перечисление восходит к шумерским преданиям, в которых рассказывается о девяти или десяти царях, правивших перед потопом и проживших по несколько тысяч лет (один из них правил 65 тысяч лет). Автор 5-й главы Бытия, очевидно, использовал этот мифологический материал, однако, понимая, что столь огромные цифры вызовут недоверие, сократил возраст патриархов.

Кстати говоря, на протяжении всего Шестикнижия авторы неуклонно уменьшали возраст главных героев, хотя даже последние из них прожили на удивление долго — более ста лет.

Но один из ветхозаветных патриархов прожил по сравнению с другими слишком мало. Это был Енох, отец Мафусаила.

Тот факт, что Енох прожил 365 лет, в то время как его отец Иаред жил 962 года, а его сын Мафусаил — 969 лет, кажется странным. Можно ли считать совпадением, что в своем годичном движении солнце совершает полный кругооборот по небу именно за 365 дней? Возможно ли, что в стихах, относящихся к Еноху, переданы отголоски вавилонских солярных мифов?

Что именно подразумевается, когда говорится, что Енох «ходил пред Богом и не стало его», — неясно. Но более поздние предания проясняют это место, обычно истолковывая его так: Енох был взят живым на небо в награду за благочестие.

В период после пленения евреи верили, что Енох, находясь на небесах, увидел прошлое и будущее человечества. Между 200-м и 50 гг. до н. э. появилось несколько книг, которые, как считалось, вышли из-под пера Еноха. В них описывалось это прошлое и будущее. Эти книги относятся к жанру «религиозной фантастики», весьма распространенному во времена после пленения. (Элементы такой фантастики, как мы увидим, проникли и в Библию.).

Книги Еноха в состав Библии не вошли, но упоминаются в Новом Завете. В Послании Иуды говорится:

Арарат.

Если подсчитать возраст допотопных патриархов к моменту рождения каждого из их сыновей, выяснится, что Ной — потомок Адама в десятом колене — родился через 1056 лет после сотворения мира или, согласно исчислению Ашера, около 3000 г. до н. э. Когда Ною было 600 лет — то есть около 2400 г. до н. э., — произошел потоп.

Согласно Библии, это был Всемирный потоп, но, конечно, о каком-либо подобном явлении исторических свидетельств нет. Например, именно в это время египетская цивилизация достигла особого расцвета (это был период строительства пирамид). Но египетские надписи не сообщают ни о каких потопах, кроме ежегодных разливов Нила.

И все же это не означает, что библейский рассказ о потопе не основывался на каком-то реальном, хотя и местном, потопе, относящемся к вавилонской истории.

Шумер был равнинной страной между двумя реками. На любой большой реке необычный подъем уровня воды вызывает наводнение. А в такой равнинной стране, как Шумер, достаточно было даже небольшого паводка, чтобы разлив затопил значительную часть территории.

Особо крупные наводнения надолго оставались в памяти поколений — и конечно же такие наводнения происходили. В 1929 г. английский археолог сэр Чарльз Леонард Вулли сообщил, что во время его раскопок близ Евфрата обнаружены слои речных отложений глубиной около десяти футов. Такие отложения не были обнаружены по всему Междуречью, однако существуют доказательства, что около 3000 г. до н. э. в Шумере действительно произошел сильный потоп — по крайней мере, локального характера.

Со временем, когда сложилась и стала пересказываться легенда об этом потопе, он неизбежно превратился во всеобщий и распространился за пределы Шумера, охватив соседние области. Стали утверждать, будто потоп произошел «во всем свете».

А последующие поколения, обладавшие более обширными географическими знаниями, столь же неизбежно восприняли выражение «весь свет» буквально и предались бесполезным размышлениям об этом невероятном событии.

Хорошо известный подобный пример — нередко встречающееся у древних историков утверждение, будто Александр Македонский «завоевал весь мир» и затем печалился, что нет «других миров для завоевания». Но это всего лишь означало, что Александр завоевал значительную часть территорий, которые были хорошо известны грекам того времени. На самом деле Александр завоевал всего четыре-пять процентов поверхности земной суши, и возможностей для новых завоеваний оставалось еще немало.

Население Шумера и Аккада (находившегося к северо-западу от Шумера) постоянно пересказывало историю об одном особом потопе, вероятно случившемся в этом регионе из-за необычно обильных дождей. Некоторые считают, что потоп был слишком серьезным и одних дождей было бы недостаточно; они предполагают, что в Персидском заливе произошел внезапный подъем уровня воды, и на сушу хлынула гигантская приливная волна. В библейском рассказе о потопе действительно описывается прилив воды со стороны моря:

Иными словами, приливная волна сочеталась с дождем.

В 1872 г. английский археолог Джордж Смит расшифровал древние таблички из ассирийской царской библиотеки и обнаружил описание потопа, в котором один человек спасся на корабле и спас свою семью и «семена всех живых существ». Эта история основана на еще более ранних преданиях, восходящих к шумерским временам.

В ней повествуется, как Гильгамеш, царь аккадского города Урука, отправляется на поиски вечной жизни и встречает Утна-пиштима, который владеет секретом бессмертия. Утнапиштим рассказывает ему свою историю: он был царем шумерского города и во время потопа спасся на большом корабле. Гильгамеш получает от него секрет бессмертия, но по несчастью утрачивает его, так и не успев обрести вечную жизнь.

Детали этой истории шумерского потопа во множестве моментов схожи с библейской историей. Кажется вполне вероятным, что библейский рассказ о потопе — вариант этой гораздо более древней истории.

В Библии рассказывается, что Ноев ковчег долгое время плавал на водах потопа. Но постепенно вода стала убывать:

Стоит обратить внимание, что горная вершина конкретно не названа. Здесь не упоминается о «горе Арарат». Вместо этого Библия ясно сообщает: «на горах Араратских», подразумевая, что Арарат — это область или страна, где находится цепь гор, на которых остановился ковчег. «Энкор Байбл» переводит это как «гряда Арарата».

Дополнительное свидетельство, что Арарат — это целая страна, а не просто гора, можно найти в 51-й главе Книги пророка Иеремии. Пророк сообщает об обещании Бога разрушить Вавилон, который в это время собирался завоевать Иудейское царство:

Но где же находился и что представлял собой Арарат? Не стоит забывать, что при его поисках нужно представлять себе географию такой, какой ее знали авторы Библии, а не такой, как она была известна в шумеро-аккадские времена.

В ассирийский период среди гор, где берут начало Тигр и Евфрат, на территории современной восточной Турции, существовало древнее царство. Оно тянулось до Кавказских гор, а в центре его находилось соленое озеро Ван, и поэтому само царство иногда называлось «царством Ван». Но ассирийские надписи называют его «царством Урарту», и Арарат — явный вариант этого названия.

Царство Урарту ослабло после нападения Ассирии и к 612 г. до н. э. прекратило свое существование — в тот период, когда была уничтожена и сама Ассирия. На месте Урарту возникло новое государство, получившее новое имя (персидского происхождения) — Армения.

Именно название Армения употребляется в тех частях Библии, которые были записаны после падения Урарту. Так, в Четвертой книге Царств есть рассказ о том, как в 681 г. до н. э. ассирийский царь Синахериб был убит двумя своими сыновьями, которые после этого поспешно бежали:

На самом деле под Арменией здесь подразумевается Урарту, так как Армении тогда еще не существовало, и в Исправленном стандартном переводе это название действительно изменено на «землю Араратскую».

Предание о том, что ковчег остановился на Арарате — где-то в 600 милях северо-западнее Шумера, — опять же свидетельствует в пользу «приливной» гипотезы потопа. Обычное речное наводнение отнесло бы плавающие предметы вниз по течению — на юго-восток, к Персидскому заливу. Но огромная приливная волна должна была увлечь их вверх — на северо-запад, к Арарату.

Вопреки всему большинство людей настаивает на том, чтобы считать Арарат названием определенной горной вершины; и действительно со временем одна из гор получила это название. Арарат — гора в самой восточной области Турции, около 70 миль северо-восточнее озера Ван. У нее две вершины — Большой Арарат и Малый Арарат; первая из них выше, она достигает 16 873 футов (3,2 мили) над уровнем моря. Библейское предание утверждает, что Ноев ковчег остановился где-то на Большом Арарате, и время от времени туда посылаются экспедиции, чтобы отыскать его следы.

Хам.

Рассказав историю потопа, авторы Библии возвращаются к родословной Ноя, перечисляя имена его потомков. Эти имена почти во всех случаях представляли племена или страны. Существовал обычай называть древние племена по имени предка (реального или мифического). И если было известно название племени, то предполагалось, что его члены происходили от предка, носившего это имя (предок, от имени которого племя получает свое название, является эпонимом этого племени).

Родственные племена могли описываться как происходящие от эпонимов, которые приходились друг другу братьями, а отец этих братьев был эпонимом более обширной группы племен. Например, греки называли себя эллинами и выделяли среди себя группы родственных племен, называвшихся эолийцами, дорийцами, ахейцами и ионийцами. Все они считали себя потомками человека по имени Эллин. У Эллина, как описывалось, было два сына, Эол и Дор, и еще третий — Ксуф, имевший сыновей-близнецов Иона и Ахея.

В этом же духе Книга Бытия описывает прямых потомков Ноя:

Хамиты.

Три сына Ноя представляют три крупные группы племен, известные древним авторам Библии.

Потомки Сима, как говорится в Библии, занимали Аравийский полуостров и области, прилегающие к нему на севере, в том числе и район Междуречья.

Так как к потомкам Сима относятся и сами евреи, Сим удостаивается особого почтения; к тому же он был старшим сыном Ноя — во всяком случае, он упоминается первым.

Именно поэтому языки, на которых говорили люди в этой области, считаются «семитскими» («Сем» — греко-латинская форма слова «Сим»). К ним относятся еврейский, ассирийский, арамейский и арабский.

Потомки Хама обитали главным образом в той части Африки, что примыкала к Азии. Поэтому языки, на которых первоначально говорило население Северо-Восточной Африки, получили название «хамитских». В их число входят коптский (язык древнеегипетского происхождения), берберские языки Северной Африки и некоторые эфиопские языки, например амхарский.

Потомки Иафета населяли области к северу и востоку от Междуречья. Иногда «яфетическими» называют некоторые языки северных горных районов Кавказа. Изредка это название используется шире — например, в число яфетических языков включают древнеперсидский. Так как персидский язык родствен языкам, на которых говорят в Индии и Европе, то в широком смысле можно считать, что и эта книга написана на яфетическом языке (хотя в современной науке английский относят к группе индоевропейских языков).

Однако будет ошибкой полагать, что авторы Библии считали языковую общность критерием близости между народами. Гораздо чаще они руководствовались политическими отношениями и географическим соседством. Нередко такие связи действительно свидетельствовали о расовом родстве, так что термины «семитский» или «хамитский» иногда оказывались вполне логичными — иногда, но далеко не всегда.

Главный пример тому — история с Ханааном. Народ, обитающий в этой земле во времена вторжения евреев, говорил на семитском языке, и культура их была родственна культуре района Междуречья. Согласно современной терминологии, хананеи были семитами.

Однако в Книге Бытия, 9: 18 недвусмысленно заявляется: «Хам же был отец Ханаана». Причина этого проста. Приблизительно за три столетия до того, как евреи завладели Ханааном, эта земля была захвачена египетской армией и долгое время являлась частью Египетской империи. Так как Египет был крупнейшим хамитским государством, то в соответствии с нормами того времени вполне естественно, что Ханаан представлен сыном Хама.

В конце 9-й главы Бытия рассказывается о том, как Ной, оскорбленный своим вторым сыном Хамом, проклял его и присудил вместе с его сыном Ханааном к рабству у его братьев. Здесь отражен тот факт, что во времена записи Бытия хананеи действительно были порабощены израильтянами — потомками Сима.

Некоторые считают сейчас, что Хам олицетворяет темнокожих и что эта библейская глава может быть использована для оправдания рабовладения. Но это чистейший вздор. Авторы Библии не считали темнокожими африканцами ни Хама, ни Ханаана, ни их потомков.

Иафет.

Похоже, что греки должны были находиться — с точки зрения Библии — среди потомков Иафета. В этом отношении на создателей Библии могли даже оказать влияние мифы греков, отрывками доходившие до них с запада.

Например, сам Иафет отождествлялся иногда с титаном Иапетом из греческих мифов. Согласно греческим мифам, Иапет был отцом Прометея, который, в свою очередь, создал человеческий род, вылепив людей из глины. Поэтому греки считали Иапета прародителем человечества, а для евреев Иафет был прародителем той части человечества, к которой принадлежали греки.

В 10-й главе Бытия перечисляются сыновья и внуки Иафета:

Следует помнить, что эта генеалогия отражает географическую и политическую ситуацию ассирийского периода.

Один из сыновей Иафета, Гомер, отождествлялся с народом, который в ассирийских надписях обозначался как «Gimirrai», а по латинскому написанию был известен как «Cimmerians» («киммерийцы»). В более древние времена они жили в северном Причерноморье, но в VII в. до н. э. были вытеснены оттуда варварами, а затем вторглись в Малую Азию, где сталкивались с ассирийцами в жестоких сражениях. В конце концов они потерпели поражение, но Ассирия также понесла значительный урон. К тому времени, когда была записана 10-я глава Бытия, Киммерию, несомненно, уже хорошо знали, и вполне естественно, что ее эпоним, Гомер, считался старшим сыном Иафета.

Что же касается Магога, то он мог олицетворять «землю Гога», правитель которой, Гог, известен нам от греческих историков под именем Гиг («Gyges»). Он был царем лидийцев — народа западной Малой Азии — и одним из самых значительных противников вторгшихся киммерийцев. Гиг погиб в битве с ними около 652 г. до н. э.

Мадай, должно быть, имеет отношение к мидянам, населявшим территории к востоку от Ассирии и вскоре оказавшимся одними из окончательных завоевателей Ассирии. Фувал, Мешех и Фирас считаются представителями незначительных малоазиатских племен. Имя Фирас имеет некоторое сходство с греческим «Tyrsenoi» (тирренцы), относившимся к народу, который, согласно одной из гипотез, вначале обитал в Малой Азии, но затем мигрировал в Италию. Если это так, то Фирас мог быть прародителем этрусков.

Наибольший интерес среди сыновей Иафета вызывает Иаван. Это имя почти идентично архаичной форме греческого имени Ион. Ион был эпонимом греков-ионийцев. Около 1000 г. до н. э. ионийцы мигрировали на восток, расселившись на островах Эгейского моря и побережье Малой Азии. Из всех греческих племен они находились ближе всего к Ханаану, и израильтяне ассирийского периода должны были знать их лучше, чем других греков. Их племенное имя могло употребляться по отношению к грекам вообще.

Среди сыновей Гомера Аскеназ может отождествляться с именем Ashguza, обнаруженным среди ассирийских надписей. Похоже, оно относится к племенам, которые были известны грекам (а от греков стали известны и нам) под именем скифов. Скифы были кочевыми племенами, пришедшими в Европу откуда-то из Центральной Азии еще до 1000 г. до н. э. Продвигаясь к югу, они вытеснили киммерийцев в Малую Азию и заняли степные пространства северного побережья Черного моря — с этой точки зрения Аскеназ (Скифия) вполне мог считаться старшим сыном Гомера (Киммерии).

По некоторой причине евреи более поздних времен считали Аскеназа предком тевтонцев. Поэтому, в противоположность испано-говорящим «сефардам» — потомкам евреев Пиренейского полуострова, потомки евреев — выходцев из средневековой Германии назывались «ашкенази».

Можно предположить, что сыны Иавана, перечисленные в Бытии, 10: 4, имели отношение к тем греко-говорящим областям, которые находились ближе всего к Израилю. Имя Елиса похоже на Alashiyah (Аласия), обнаруженное в ассирийских документах; Аласией ассирийцы называли остров Кипр. В ассирийский период этот остров уже был колонизирован греками, и из всех земель с греко-говорящим населением он ближе всего находился к Ханаану — всего в двух сотнях миль в северо-восточном направлении.

И действительно, Кипр упоминается в Библии, и даже дважды, так как библейский Киттим — это, несомненно, Китион (лат. Цитиум), город на южном побережье Кипра, название которого часто распространялось на весь остров.

Широко известно мнение, что имя Доданим — это опечатка, появившаяся в имени Роданим. Оно действительно дается как Роданим в некоторых более ранних списках Библии. Если это так, то возникает желание отождествить Роданим с островом Родос, расположенным в 200 милях западнее Кипра.

На основании последующих упоминаний в Библии обычно считается, что Фарсис — это город в Испании. Однако в данном случае это название, по-видимому, относится к Тарсу — важному греческому городу, расположенному примерно в сотне миль к северу от Кипра, на южном побережье Малой Азии. В ассирийский период он имел большое значение и вполне мог символизировать все греческое население Малой Азии.

Хуш (Куш).

Самая большая путаница в этой 10-й главе Бытия, описывающей народы Ближнего Востока, возникает в связи с Хушем (Кушем), который, как прежде уже говорилось, мог представлять собой как Эфиопию — к югу от Египта, так и место обитания касситов — к востоку от Тигра.

В Бытии, 10: 6 Хуш явно означает эфиопский народ, живший к югу от Египта и действительно говоривший на хамитском языке. Обычно считается, что Фут (точнее, Пут, как дается в Исправленном стандартном переводе) представляет жителей западной части Египта, которых греки называли ливийцами. Ливийцы также говорили на хамитском языке.

Мицраим — это еврейское название Египта, поэтому это имя является эпонимом египетского народа. Где бы слово «Мицраим» ни встречалось в Библии, оно переводится как «Египет» (слово это греческого происхождения). Если бы имена, упоминаемые в Бытии, 10: 6, были переведены подобным образом, стих этот следовало бы читать: «Сыны Хама: Эфиоп, Египет, Ливия и Ханаан», что точно соответствовало бы названиям областей, над которыми властвовал Египет в дни своего величия.

Однако в следующем же стихе Хуш называется отцом Севы, Хавилы и ряда других сыновей, все из которых — явные эпонимы аравийских племен. Именно этот Хуш (а не хамитский эфиопский Куш) должен представлять касситов.

Нимрод.

Путаница с Хушами подводит нас к части главы несомненно семитского происхождения, которая относится к родословной Хама.

Нимрод — это единственное несомненно личное имя в 10-й главе Бытия, которое не является эпонимом[4]. Кто же этот Нимрод? Можно ли точно установить его личность, соотнести его с каким-либо историческим персонажем? Или он навсегда затерялся во мгле первобытных времен?

В отношении того, кем был Нимрод, вопросов не возникает: он описан как правитель той области Междуречья, где, как известно, находились все известные из перечисленных выше городов. К тому же считается, что библейское выражение «земля Сеннаар» — это название Шумера.

Царство Нимрода.

В Бытии, 10: 10 Нимрод предстает как могущественный царь Междуречья, мощь которого зиждется на четырех городах — Вавилоне, Эрехе, Аккаде и Халне. Местонахождение Халне неизвестно, но сейчас принято считать, что упоминание его в числе этих городов — ошибка и что слово это — вовсе не название города, а еврейское выражение «все они». В Исправленном стандартном переводе этот стих читается так: «Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех и Аккад, все они в земле Сеннаар».

Три оставшихся города загадки не представляют. Эрех соответствует городу, известному по древним надписям как Урук. При первых раскопках этого города в 50-х гг. XIX в. обнаружились все признаки обширной метрополии с большими храмами и библиотекой. Существование Эреха датируется по меньшей мере 3600 г. до н. э. Он находился на реке Евфрат приблизительно в 40 милях от его древнего устья. С тех пор русло Евфрата несколько изменилось, и руины города находятся теперь в нескольких милях к востоку от него.

Царем Эреха был мифический Гильгамеш, но правил в нем реальный исторический персонаж. Это был Лугальзагеси, царствовавший вскоре после 2300 г. до н. э. Он завоевал и другие шумерские города-государства и был первым известным нам правителем довольно крупного царства в Междуречье, которое простиралось до самого Средиземноморья. Однако торжество этого владыки было недолгим: его потеснил другой завоеватель, который ассоциируется с Аккадом, вторым городом, упоминающимся в Бытии, 10: 10.

Аккад в древних надписях называется Агаде. Точное его местонахождение неизвестно, но, вероятно, он тоже находился на Евфрате, приблизительно в 140 милях вверх по течению от Эреха. По имени этого города была названа северная часть Междуречья, которая и стала известна как Аккад.

Аккадцы, населявшие эти области в верхнем течении Евфрата, не были шумерами, хотя и унаследовали их культуру. Они говорили на семитском языке, а шумерский язык не был семитским (его лингвистические связи с другими языками не установлены).

Вначале аккадцы находились под господством шумеров, но около 2280 г. до н. э.[5] правитель по имени Шаррукин (что по-аккадски означает «истинный царь») пришел к власти и сделал своей столицей город Агаде[6]. Этот царь Аккада известен нам под именем Саргона Древнего. Около 2264 г. до н. э. он одержал победу над Лугальзагеси и основал Аккадское царство. При внуке Саргона Нарам-Сине это царство значительно увеличилось и к 2180 г. до н. э. достигло наибольшего могущества.

Однако после смерти Нарам-Сина около 2150 г. до н. э. варвары с восточных гор вторглись в Месопотамию и завоевали ее. Аккадская держава рухнула. Спустя столетие после господства варваров шумеры нанесли им поражение, изгнали из страны, и около 2000 г. Шумер переживает последний период своего могущества. А затем наступает время уцелевшего после этих событий города, о котором упоминается в Бытии, 10: 10.

Город Вавилон находился на Евфрате, приблизительно на 40 миль ниже по течению от Агаде. Более тысячи лет он существовал как небольшой и ничем не примечательный город — в то время как процветали шумерские города-государства, расположенные еще ниже по течению, а Аккадское царство переживало свой расцвет и упадок.

Пока шумеры находились в последнем периоде своей славы, амореи — еще одно племя, обитавшее в среднем течении Евфрата, — около 1900 г. до н. э. захватили Вавилон и сделали его столицей своего обширного царства.

При Хаммурапи — шестом царе аморейской династии, правившем около 1700 г. до н. э., — Вавилония (область Междуречья, получившая свое название от этого города) приобрела значение мировой державы и оставалась ею на протяжении двух тысяч лет — несмотря на то что подвергалась частым завоеваниям и разграблениям. Во времена Ветхого Завета Вавилон был роскошным восточным городом.

В период господства амореев шумеры окончательно ослабли и быстро пришли в упадок, утратив свою самобытность, хотя культуру их наследовали и развивали все последующие завоеватели. Шумерский язык исчез как средство живого общения и стал мертвым, но продолжал использоваться как язык религиозного культа (наподобие латыни в современной католической церкви) почти полторы тысячи лет, сохранившись до 300 г. до н. э.

Слава Хаммурапи была недолгой. Около 1670 г. до н. э. в Вавилонию вторглись касситы с востока, и наступила «темная эпоха», продлившаяся около пяти столетий. Южная Вавилония угасла, но у городов, расположенных в речных долинах гораздо дальше к северу, появился шанс возвыситься. Если Бытие, 10: 10 уделяет внимание южной Вавилонии, то стих 10: 11 обращается к северу.

В Библии короля Якова этот стих начинается словами: «Из сей земли вышел Ассур».

Сейчас большинство исследователей считают такой вариант неправильным переводом с еврейского. В Исправленном стандартном переводе стих 10: 11 начинается так: «Из сей земли он [Нимрод] вошел в Ассур».

Библейский Ассур — это Ашшур, страна, находившаяся в среднем течении Тигра, на территории современного Северного Ирака. Город Ашшур, давший название всей стране, располагался на Тигре, приблизительно в 230 милях севернее Вавилона; он был основан (возможно, шумерскими колонистами) еще в 2700 г. до н. э. Ашшур более знаком нам по греческому варианту этого названия — Ассирия.

Ассирия была частью Аккадского царства, а позже — частью царства амореев. Однако ассирийцы, населявшие эту страну, сохранили свою индивидуальность, и у них были периоды необычайного расцвета. Столица Ассирии была перенесена в города, находившиеся выше по течению Тигра, — вначале в Калах, затем в Ниневию. (Местонахождение города Ресен, который, согласно стиху 10: 12, располагался между этими двумя городами, неизвестно. Однако это слово, как и «Халне», может вообще не означать названия города.).

Поворотный пункт в истории Ассирии мог относиться ко времени правления Салманасара 1 (около 1250 г. до н. э.). Считается, что этот царь построил Калах, а также что при нем в Ассирию проникло из Малой Азии искусство плавки железа.

Железное оружие давало воинам огромное превосходство над теми, кто был вооружен бронзой. Железо тяжелее бронзы, к тому же более острые железные лезвия не так быстро притуплялись. Сын Салманасара, Тукультининурта, вооружив своих воинов железным оружием и железными доспехами, стал первым ассирийским царем-завоевателем.

Несмотря на случайные неудачи, Ассирия приобретала все большую силу, вытеснила касситов, установила господство над всей Вавилонией, а затем распространила свое влияние далеко за ее пределы. К тому времени, когда записывались предания Бытия, Ассирия стала самым могущественным государством из всех, какие когда-либо существовали в мире.

По-видимому, стихи Бытия 10: 8—12 — это краткий итог 2500-летней истории Междуречья, от периода шумерских городов-государств до Аккадского, затем Аморейского и, наконец, Ассирийского царств.

Так где же нам в этой обширной истории найти Нимрода?

Похоже, что в библейский отрывок, описывающий его, включены деяния Лугальзагеси, Саргона Древнего, Хаммурапи и Салманасара 1 (а возможно, даже и Гильгамеша), так что в личности Нимрода отразилось величие Шумера, Аккада, аморейского и ассирийского государств.

И все же для авторов Библии Ассирия была самым последним и самым великим царством Междуречья, и его слава затмевала все прошлое. Первому ассирийскому царю-завоевателю могли приписываться не только заслуги в укреплении могущества Ассирии, но и деяния владык всех предшествующих царств. (Как если бы ребенок, имеющий весьма смутное представление о ранней истории Америки, но отлично понимающий, что первым президентом Соединенных Штатов был Джордж Вашингтон, заявил бы: «Джордж Вашингтон пересек Атлантический океан на судне «Мейфлауэр»[7], открыл Америку, завоевал Мексику, построил город Вашингтон и стал первым президентом Соединенных Штатов».).

Первым известным ассирийским завоевателем был, как уже говорилось, Тукультининурта I. Вполне вероятно, что он явился историческим прототипом героя греческого мифа о Нине (во второй части имени ассирийского царя, Нинурта, исчезли последние буквы, и с помощью греческого окончания — s, почти всегда используемого в личных именах, оно превратилось в имя Ninus).

Согласно греческому мифу, Нин сам, без посторонней помощи, основал Ниневию, завоевал всю Вавилонию и Армению (Урарту), а также области на востоке, где обитали кочевые народы, и воздвиг Ассирийское царство.

И похоже, что тот же самый Нинурта стал Нимродом для авторов Библии. Лаконичное описание Нимрода в этих нескольких библейских стихах, вероятно, указывает именно на какого-то из ассирийских царей. Ассирийское искусство отличалось суровой мощью, и одной из его излюбленных тем было изображение ассирийских царей на охоте. Широко известно, что для этих правителей охота была самым привлекательным видом спорта, и в этом, несомненно, состояла причина того, что Нимрод описан как «сильный зверолов».

К тому же ассирийцы, как сила, господствующая в Вавилонии, пришли на смену касситам (Куш), поэтому естественно, что Нимрод описан как сын Хуша.

Арам.

От Нимрода авторы Бытия переходят к завершению родословной Хама, перечисляя потомков его сыновей — Мицраима (Египет) и Ханаана. Некоторые из этих потомков особого интереса не представляют, а о других будет рассказано позже.

Далее в Бытии представлена родословная Сима:

Первые два сына Сима, Елам и Ассур, — эпонимы эламитов и ассирийцев, которые во времена написания Бытия были самыми могущественными народами «семитского» мира. Слово «семитский» берется здесь в кавычки потому, что эламиты на самом деле не были семитами в современном понятии; происхождение их языка неизвестно, но язык этот был явно не семитским. Однако его близость к семитским языкам Вавилонии и Ассирии и длительная связь с этими государствами (хотя бы через непрерывные войны) соответствовали библейскому значению этого слова. Почти до самого окончания ассирийского периода Элам оставался великим непокоренным противником Ассирии, поэтому был удостоен упоминания в родословной как независимый сын Сима. И так как Элам был древнее Ассирии, то и Елам, сын Сима, имел право считаться старшим.

Другие три сына Сима могли представлять иные области, граничившие с Ассирийским царством и остававшиеся незавоеванными в VIII в. до н. э.

Арам — это эпоним арамейских племен. Эти племена пришли из северной Аравии около XII в. до н. э. и распространились повсюду в плодородных областях. Набеги арамеев способствовали дальнейшему ослаблению Ассирийского царства после ряда первых завоеваний его при Тукультининурте I и Тиглатпаласаре I, который умер около 1100 г. до н. э. После этого на целых два столетия ассирийская держава ушла в тень. Западная Азия получила передышку, и более мелким государствам предоставилась возможность упрочить свое положение.

Но даже после того, как ассирийская держава вновь окрепла и после 900 г. до н. э. снова стала расширять свои владения, Арамейское царство, образовавшееся к северу от Ханаана, продолжало сохранять независимость вплоть до 732 г. до н. э. Поэтому с точки зрения авторов Бытия оно заслужило упоминания как один из сыновей Сима.

Луд вызывает гораздо больше споров. Схожесть в звучании со словом Лидия приводит к мысли, что «Луд» — эпоним этой страны, уже упоминавшейся в связи с Магогом. Лидия, находившаяся в западной части Малой Азии, сохраняла независимость от Ассирии, хотя периодически и платила ей дань[8].

Еще два царства, Израиль и Иудея, ко времени записи Бытия также сохраняли относительную независимость. Так как два основных источника Бытия происходили из Иудеи и Израиля, их тоже следовало бы отметить как сыновей Сима.

В некотором отношении так и произошло. Арфаксад (точнее, Арпаксад, как это дается в Исправленном стандартном переводе) — совершенная загадка в лингвистическом отношении, и даже непохоже, чтобы это имя было семитским[9]. Однако в Бытии, 10: 24 утверждается, что Арфаксад был дедом Евера, а Евер — эпоним еврейского народа, к которому принадлежали жители обоих царств — Иудеи и Израиля (так же, как и некоторые другие родственные им племена).

Вавилон.

Перечислив родословные, Бытие переходит к пересказу последней истории, связанной с Вавилоном.

Когда потомки Ноя существовали еще относительно небольшой группой, говорящей на одном языке, они пришли в Шумер и решили построить там огромную башню «высотою до небес».

Однако Бог помешал этому замыслу, заставив людей говорить на разных языках. Они перестали понимать друг друга и вынуждены были прекратить строительство. Вот какой легендой объясняется название города, в котором строилась башня:

Другими словами, авторы Библии произвели слово «Вавилон» («Babel») от еврейского глагола «babal», что означает «смешивать», «спутывать». Однако эта этимология ошибочна, так как на вавилонском языке город называется «Bab-ilu», то есть «ворота бога». От этого названия образовалось еврейское «Babel» и греческое «Babylon».

В Вавилоне действительно была высокая башня. На самом деле башни существовали в большинстве шумерских и вавилонских городов. Храмы, посвященные божествам в этих городах, имели форму ступенчатых пирамид. Эти башни назывались зиккуратами.

Строительство огромного зиккурата в Вавилоне было начато шумерским царем, но оно не завершилось — возможно, из-за разрушительного вторжения на юг войска Саргона Древнего. На протяжении многих веков зиккурат оставался недостроенным и, возможно, именно поэтому и приобрел известность (подобную известности падающей Пизанской башни или «Неоконченной симфонии» Шуберта). Можно предположить, что она послужила образцом для библейской истории о недостроенной Вавилонской башне.

Однако в VI в. до н. э. вавилонский царь Навуходоносор закончил строительство самого большого изо всех известных когда-либо зиккуратов. Он был образован семью постепенно сужающимися ступенями, соответствующими семи планетам. Нижняя ступень имела размер 300 на 300 футов, а вся постройка вздымалась в небо на 325 футов.

Такое сооружение сейчас едва ли может считаться внушительным небоскребом, и оно было намного меньше огромных египетских пирамид. Однако это строение являлось самым высоким в Юго-Восточной Азии, и, что еще примечательней, сейчас оно известно нам как «Вавилонская башня» — наконец достроенная.

Ур Халдейский.

11-Я глава Бытия заканчивается беглым перечислением потомков Сима и Арфаксада. И вновь указывается возраст каждого жившего после потопа патриарха ко времени рождения его наследника, а затем сообщается, сколько еще лет он прожил после этого. В целом возраст жизни этих патриархов постепенно уменьшается. Сим прожил 602 года (то есть меньше по сравнению с Мафусаилом, прожившим 969 лет). Фарра же, родившийся через восемь поколений, жил всего 205 лет, а срок жизни его прямых потомков был менее 200 лет.

Если произвести подсчет, выходит, что Аврам, сын Фарры, родился через 292 года после потопа — или примерно в 2100 г. до н. э. Проверить это по другим источникам, кроме Библии, невозможно, но даты более поздних библейских событий будут достовернее, если дату рождения Аврама отнести к более позднему времени — может быть, вскоре после 2000 г. до н. э.

Сейчас не представляется возможным судить о том, были ли Аврам и его прямые потомки реальными личностями или, как в случае с Нимродом, несли в себе черты реально существовавших исторических персонажей. Если мы воспримем библейский Рассказ в его буквальном значении, то, разумеется, Аврам был Реальной личностью, причем психологически правдоподобной.

Аврам (чье имя позже было изменено на более известное сейчас Авраам) — первый патриарх, от которого евреи ведут свое происхождение — не только физическое, но и духовное. Значительность Авраама, по сравнению с предшествующими патриархами, — в том, что он первый отправился в Ханаан и, согласно легендам, которые не вошли в Библию, публично отказался поклоняться идолам и стал убежденным монотеистом. (Предания разъясняют, что его отец, Фарра, изготавливал идолов, а Аврам в гневе разбил их.).

История Аврама начинается в Междуречье — в средоточии первых одиннадцати глав Бытия:

Таким образом, Ур может считаться родиной Аврама и его семьи.

Ур был шумерским городом, основанным не позднее 3500 г. до н. э., а возможно, и намного раньше. Он располагался на правом берегу Евфрата, приблизительно в 140 милях юго-восточней Вавилона, прямо на том месте, которое было тогда побережьем Персидского залива. В шумерские времена Ур был значительным городом, культовым центром бога луны Сина, в котором находился внушительный зиккурат, и, возможно, этот город процветал за счет морской торговли, как и многие прибрежные поселения.

Около 2500 г. до н. э., во времена правления «первой династии», Ур переживал период значительного расцвета. Однако через два с половиной столетия он пал под натиском победоносных армий Лугальзагеси, а позже — Саргона Древнего.

Жителям Ура и историкам, изучавшим его, эти завоеватели должны были представляться в весьма неблагоприятном свете. Если в образе Нимрода действительно отразились смутные воспоминания о Лугальзагеси и Саргоне, то весьма интересно, что в одной из еврейских легенд он представлен как царь Вавилонии, предпринявший неудачную попытку убить новорожденного Аврама.

После падения Аккадского царства Ур во времена «третьей династии» снова вступил в период величия и расцвета торговли. Этот последний этап могущества Шумера пришелся на годы между 2050-м и 1950 гг. до н. э., и именно в это время был рожден Аврам.

Ур продолжал существовать на протяжении всех событий, описанных в Ветхом Завете, и о нем упоминается в поздних документах, датированных 324 г. до н. э. Однако ко времени записи Бытия Ур представлял собой всего лишь заброшенную деревню Авторы Бытия при упоминании города, который, благодаря рождению в нем Аврама, вызывал особый интерес у читателей, ощущали потребность как-то идентифицировать его. Поэтому они назвали этот город «Ur kasdim», что было переведено как «Ур халдейский».

Халдеи — это аравийское племя, вторгшееся в Вавилон с юга около 1150 г. до н. э., сразу же вслед за арамеями. Со времен Аврама прошло около тысячи лет, прежде чем Ур действительно стал частью халдейской территории. Но все же в ассирийский период халдеи были самым могущественным племенем среди вавилонского населения, и название Ур Халдейский, несмотря на анахронизм, идентифицирует город совершенно точно.

Харран (Харан).

Процветанию Ура наступил конец еще во времена юности Аврама. Заиливание устья Тигра и Евфрата означало, что Ур мог оставаться преуспевающим приморским городом только благодаря постоянному труду. Однако непрекращающаяся борьба между шумерскими городами истощала их и способствовала разрушению Ура как морского порта. К тому же растущая мощь аморейских правителей Вавилона способствовала исчезновению шумерских городов-государств.

Потому неудивительно, что семья Аврама не видела смысла оставаться в Уре и покинула Шумер.

Чтобы дойти до Харрана (Харана), семья отправилась обычным торговым путем, ведущим из Шумера к Средиземноморью. Средиземноморье находилось в 500 милях к западу от Ура, но, если бы они двигались прямо на запад, им пришлось бы пересечь северную часть Аравийской пустыни — что было нецелесообразно. Вместо этого можно было направиться вдоль рек на северо-запад, а затем свернуть к югу и обогнуть Аравийскую пустыню огромным полукругом, преодолев расстояние свыше тысячи миль. Это большее расстояние компенсировалось для путешественника тем, что он шел через плодородную, заселенную территорию и мог надеяться, что не останется в дороге без запасов продовольствия. Земли, которые пересек Аврам, действительно оправдывают их привычное название — Плодородный Полумесяц.

Аврам со своей семьей пришел в Харан — крайнюю точку на севере Полумесяца — и оставался там в течение нескольких лет. Харан располагался на восточном берегу реки Балих, текущей к югу на протяжении 60 миль и впадающей в Евфрат в верхнем его течении. Этот город находился примерно в 170 милях к востоку от северо-восточной окраины Средиземноморья — в районе сегодняшней юго-восточной Турции, чуть севернее сирийской границы.

Во времена Аврама это был важный торговый центр и вполне подходящее место для поселения, по крайней мере временного, чтобы «перевести дух». Как и в Уре, здесь царил культ лунного бога Сина. «Энкор Байбл» указывает на определенные трудности в понимании выражения «Ур Халдейский», задаваясь вопросом, нельзя ли назвать это место скорее «землей халдеев». В этом случае семья Аврама могла возникнуть скорее в Харане, чем в Уре: эти места могли перепутать из-за общего для них культа лунного божества.

Если бы Аврам родился в Харане (или, по крайней мере, в его окрестностях, на территории, которая позже стала арамейской), а не в Уре, он был бы арамеем, а не шумером. Это согласовывалось бы с Книгой Второзакония, описывающей предка израильтян, предположительно Аврама. В Исправленном стандартном переводе о нем сказано так: «Странствующий арамей был моим отцом».

На первый взгляд может показаться существенным, что рано умершего младшего брата Аврама звали Аран (Haran). Однако получить свое имя по названию города он не мог, так как два этих имени сходны только в английском языке.

Но едва ли эта гипотеза получит признание. Рождение Аврама в Уре не только прочно закреплено традицией, но имеет и свои привлекательные особенности. Ур — одно из тех мест, где при археологических раскопках был обнаружен слой ила, нанесенный в результате сильного наводнения. Возможно, переселенцы из Ура, среди которых был и Аврам, принесли рассказ об этом потопе в Ханаан, где он прочно вошел в древнее предание. Другие шумерские легенды — о райском саде Эдема, о Каине и Авеле, о Вавилонской башне — также могли попасть в Ханаан вместе с этими переселенцами.

Город Харан вошел в историю не просто как место, о котором можно сказать: «здесь ночевал Аврам». Это город, где произошли три драматических сражения. Здесь находился важный бастион ассирийской державы, и, когда эта держава рухнула, именно в Харане оставались ее последние войска, пока город не был окончательно разрушен. Харан был известен римлянам как Карры. В этом месте в 53 г. до н. э. римская армия под предводительством Красса потерпела поражение от парфян, что положило коней расширению империи. В 296 г. н. э. здесь произошла еще одна драматическая битва, в которой персы нанесли поражение римскому императору Галерию.

Ханаан.

Фарра, отец Аврама, умер в Харане, и для Аврама настало время отправиться дальше.

Ханаан — это название той части Средиземноморского побережья Азии, которая лежит к югу от Малой Азии[10]. Название, использованное в этом значении, было обнаружено в египетских надписях, датированных 1800 г. до н. э. Ханаан был центром цивилизации позднего каменного века, с отдельными городами, существовавшими еще около 4000 г. до н. э. К 3200 г. до н. э. здесь научились обрабатывать металлы, и Ханаан вступил в бронзовый век.

Люди, говорившие на семитском языке, появились в Ханаане еще за 3000 лет до н. э. Контакты с расширяющейся культурой Междуречья и с новыми переселенцами принесли им ощутимую пользу. Ко времени прибытия Аврама в Ханаан здесь уже существовала длительная история цивилизации, он был заселен разными народами, которых Библия в целом называет «хананеями».

Несмотря на библейское описание Ханаана как сына Хама, связанное с господством Египта над этой землей, большинство хананеян говорило не просто на семитском, а на древнееврейском языке. Сыны Израилевы, в конце концов захватившие эту землю, не только усвоили язык побежденного народа, но — и это существенно важно для истории израильтян — сохранили его как одну из религиозных ценностей.

Египет.

Отправившись в тысячемильное путешествие, Аврам, по сути, вовсе не покидал свою родину, так как в его время культурой, возникшей в Шумере, был пропитан весь Плодородный Полумесяц.

Египетское царство.

Однако Ханаан представлял собой западную границу этой культуры. И когда Аврам направился из Ханаана к юго-западу, он попал в совершенно новый мир.

Для Египта было естественным, что его плодородие зависело от ежегодных разливов Нила и неурожаи случались редко. Голод, наступавший в полузасушливых землях, когда осадки выпадали ниже нормы, обычно не затрагивал эту страну.

Египет разделял с Шумером славу колыбели человеческой цивилизации. Там к 3000 г. до н. э. уже существовала развитая цивилизация, была распространена письменность (возможно, заимствованная у шумеров), процветали искусство и литература.

Египет занимал выгодное местоположение. Со всех сторон он был изолирован пустыней или морем и мог развиваться без постороннего влияния. Тогда как Западная Азия была свидетелем то возвышения, то превращения в прах разных городов и племен, наблюдая, как попеременно сменялись их процветание и бедствия, история Египта оставалась относительно спокойной.

С другой стороны, именно из-за своего географического положения Египет и страдал в древние времена. Протяженная территория этого государства была вытянута, как тонкая нить.

Только берега Нила с наступлением разлива получали живительную влагу, и у египтян появлялась возможность обрабатывать около 550 миль прибрежной полосы шириной в среднем приблизительно 12 миль. Эта узкая вытянутость и недостаток региональной компактности означали, что страна естественным образом была разбита на изолированные области.

К концу четвертого тысячелетия до н. э. в результате объединения этих областей возникло два царства — Верхнее и Нижнее. На севере, впадая в Средиземное море, Нил образовывал дельту (так же как Тигр и Евфрат), и в этой дельте он разливался, разбиваясь на ряд медленно текущих ручьев, которые давали плодородие области, приближающейся по форме к равностороннему треугольнику со сторонами около ста миль каждая. К югу от дельты текла сама река, по берегам которой тянулась узкая полоска плодородной земли. Это был Верхний Египет.

Около 3100 г. до н. э. правитель Верхнего Египта Нармер, имя которого более известно в греческом варианте как Менее, стал царем обоих Египтов и учредил свою столицу в Мемфисе, находившемся в 15 милях южнее дельты. Место для столицы, скорее всего, было выбрано намеренно: она находилась в месте соединения двух древнейших царств, и поэтому ни одному из них как бы не отдавалось предпочтения.

Менее был первым царем I династии объединенного Египта. Насчитывается тридцать династий, правивших в Египте, хотя некоторые из последних династий составляли иноземные завоеватели.

Первый период высокого расцвета Египта относится к Древнему царству. Он длился от III до VI династии включительно, с 2664 г. до н. э. до 2181 г. до н. э., охватывая период почти в пятьсот лет — что четко соотносится с легендарным временем потопа. Первым правителем III династии был Джосер, и, согласно преданию, именно в его царствование была построена первая пирамида.

Пирамиды — это большие каменные сооружения, предназначавшиеся для огромных гробниц фараонов. Египетская религия была глубоко сосредоточена на смерти, и считалось, что путь к вечной жизни заключен в физической сохранности тела. У древних египтян была крайне сложная система бальзамирования, и изготовление мумий (некоторые из них сохранились на протяжении многих веков до наших дней) постоянно совершенствовалось. Захоронения мумий фараонов отличались огромной роскошью (для обслуживания их в другом мире), и в Египте предпринимались меры, чтобы предотвратить кощунственные разграбления усыпальниц. Чтобы уберечь пирамиды от грабителей, их строили прочными, огромных размеров, с замаскированными выходами, искусными лабиринтами коридоров. Но все это мало чем помогло, хотя в 1922 г. британским археологам графу Карнарвону и Говарду Картеру удалось обнаружить уцелевшую от разграбления усыпальницу фараона Тутанхамона, умершего в 1343 г., — что явилось сенсацией.

Строительство пирамид достигло невероятного пика при IV династии, во время правления ее второго фараона Хуфу (более известного в греческом варианте под именем Хеопс). Он царствовал с 2575-го до 2465 г. до н. э. — всего немногим ранее, чем первая династия Ура. Хеопс воздвиг пирамиду, известную сейчас под названием «Великая пирамида» — громадное сооружение, возведенное на фундаменте, представляющем собой квадрат со сторонами 756 футов каждая, и вздымающееся над этим основанием до вершины, находящейся на высоте в 481,5 фута. Пирамида построена из огромных гранитных блоков весом в среднем 2,5 тонны каждый; на все сооружение ушло 2 300 000 таких блоков. Согласно Геродоту, для строительства потребовалось 100 000 человек и продолжалось оно в течение 30 лет. Возможно, это не такое уж преувеличение.

После окончания VI династии последовал период смуты. Египет распался на части в результате ослабления центральной власти в течение последних лет Древнего царства и уверенного захвата власти феодальными правителями разных городов и областей. На протяжении пяти с четвертью веков Египтом правили разные династии. И лишь изолированное положение позволило Египту роскошь такого безвластия, иначе он наверняка пал бы жертвой внешних врагов.

Лишь к 1052 г. до н. э. центральная власть XI династии начала укрепляться. К 1991 г. (почти в то время, когда родился Аврам) на трон взошел Аменемхет I, первый фараон XII династии[11]. Это положило начало эпохе Среднего царства, второму периоду этой страны высокой цивилизации и культуры. Именно тогда Аврам и пришел в Египет.

Фараон.

В Египте Аврам в конце концов обнаружил, что красота его жены привлекла нежелательное внимание и ему угрожает опасность:

Слово «фараон», постоянно употребляемое как почтительный титул египетского правителя, произошло от египетского «pero», что означает «великий дом», то есть царский дворец.

Затруднение, возникающее при этом почтительном обращении, состоит в том, что очень часто невозможно определить, о каком именно фараоне идет речь. И можно лишь гадать о том, какой фараон пытался взять жену Аврама в свой гарем.

Хотелось бы предположить, что это был Сенусерт I, второй фараон XII династии, правивший с 1971-го по 1928 г. до н. э.[12] При его правлении могущество Египта распространилось на юг и на запад, Египет переживал период расцвета, что могло очень привлекать «странствующих арамеев».

На самом деле Аврам в Египте поступил правильно. Если, в конце концов, у него возникли проблемы из-за фараона и он вернул свою жену только после серьезных неприятностей и если он решил, что достойней всего будет вернуться в Ханаан, то, по крайней мере, сделал он это как обеспеченный человек.

Река Иордан.

По возвращении в Ханаан Аврам обнаружил, что его стада настолько умножились, что для них и для стад его племянника Лота стало не хватать корма. В таком положении разумнее всего было разделиться, и Аврам благородно позволил Лоту первым выбрать территорию.

Ханаан в значительной степени засушливая страна, и единственное место, где вода была (и есть) всегда доступна, находилось в долине реки Иордан. В этом стихе Библии описано такое же изобилие, каким были полны земли цивилизаций двух великих рек: Шумера (сад Господень, то есть Эдем) и Египта.

Иордан, конечно, самая известная река в мире — и это исключительно благодаря Библии. Эта река берет свое начало в горах и протекает вдоль границ современных государств Ливана, Сирии и Израиля, затем продолжает свой путь прямо на юг примерно 135 миль и впадает во внутреннее море, не вытекая из него. Воды Иордана никогда не достигают океана. Длина реки составляет 250 миль, но из-за своей извилистости она кажется короче.

Но в одном отношении Иордан совершенно необычен. Его уровень резко понижается, и, при относительно короткой длине реки, он падает от истока до устья приблизительно на три тысячи футов — то есть более чем на полмили. Существует предположение, что именно с этим связано название реки, происходящее от еврейского слова, которое означает «идти вниз». Однако все это может быть простым совпадением, и название реки могло возникнуть еще в досемитские времена.

Результатом такого понижения является то, что уровень воды в низовьях реки на отрезке в две трети длины ее русла действительно ниже уровня моря. Насколько известно, другой такой реки на свете не существует.

Причина в том, что Иордан занимает северную оконечность Великой рифтовой долины — гигантского разлома земной коры длиной около 4000 миль, который тянется в южном направлении через устье Иордана к длинному узкому Красному морю (которое заполняет эту часть впадины, а затем проходит большой дугой через Восточную Африку). Глубокие и узкие озера Рудольф, Альберт, Танганьика и Ньяса заполняют участки африканской части этой впадины.

Несмотря на мнение Лота, Иордан — река не слишком привлекательная. Она несудоходна, летом от нее поднимаются горячие испарения и температура воздуха даже в тени нередко достигает 30 °C. Непривлекательность Иорданской долины признается в Бытии, 13: 10, где точно объясняется, что оценка, которую дал ей Лот, относится к тому времени, когда Содом и Гоморра еще не были разрушены (история которых будет рассказана в Бытии, гл. 19).

В настоящее время Иордан получил новое значение. Прежде всего, по нему проходит государственная граница. После Первой мировой войны Палестина (Ханаан) была освобождена от турецкого контроля и объявлена подмандатной зоной под контролем Великобритании. Иордан стал частью восточной границы Палестины, к востоку от которой находился другой регион, Трансиордания, также под британским контролем.

Трансиордания стала независимым королевством в 1946 г. Затем, в 1948 г., часть территории Палестины стала независимым еврейским государством, получившим название Израиль. Между Израилем и окружавшими его арабскими государствами сразу же началась война. Трансиордания аннексировала и присоединила часть земель к западу от Иордана и стала называться Иорданией. Эту часть Иордании к западу от реки в результате Шестидневной войны в 1967 г. оккупировал Израиль.

Хеврон.

После того как Лот покинул его, Авраму пришлось довольствоваться менее плодородной и явно менее привлекательной для него землей к юго-западу от Иордана.

На самом деле «равнина Мамре» — это неправильный перевод, и в Исправленном стандартном переводе он дается как «дубрава Мамре» с примечанием для большей убедительности, что это был «терпентинник Мамре». В любом случае речь, очевидно, идет о священной роще, расположенной (согласно преданию) приблизительно в двух милях севернее Хеврона.

Сам Хеврон находится в 20 милях к югу от Иерусалима. Это один из древнейших городов Ханаана. Хотя в Библии он называется Хевроном — тем именем, которое он носил к моменту окончательного оформления Книги Бытия, но, по-видимому, во времена хананеев его называли Кириаф-Арба, как сообщается позже в Бытии:

Хеврон существует до сих пор. Арабское название этого города «Эль-Халил» («друг») — в честь Авраама, «друга Божия». Множество древних дубов в его окрестностях указывают, что здесь когда-то была «дубрава Мамре», но вряд ли возраст какого-либо из этих дубов достигает сейчас четырех тысяч лет.

Амрафел.

После того как Аврам и Лот расстались, «города долины», с которыми Лоту пришлось разделить судьбу, подверглись вторжению с востока. В Бытии называются предводители этих сил:

Похоже, здесь отображена ситуация, существовавшая в период окончательного упадка Шумера.

Элам, постоянный враг Шумера, теперь имел превосходство. Он был завоеван Саргоном Древним и на протяжении веков в какой-то мере оставался под шумеро-аккадским владычеством. Когда Ур наконец обессилел, Элам двинулся в наступление. Его стремительное нападение могло способствовать окончательной гибели Ура.

Елласар вполне может быть городом, название которого упоминается в вавилонских документах как Ларса. Этот город находился на Евфрате, милях в двадцати вверх по течению от Ура. Падение Ура означало для Ларса временный подъем. Фидала иногда отождествляют с Тудхалией I[13], правителем хеттского племени (позже о хеттах будет рассказано подробней).

Однако правителем, упоминаемым в этом библейском стихе и получившим львиную долю внимания со стороны исследователей Библии, является Амрафел, царь Сеннаара. В этот период — около 1900 г. до н. э. — амореи пришли в Вавилон. В итоге они заняли весь Шумер, поэтому Амрафел, возможно, всего лишь местный правитель, уже называется царем Сеннаара (несколько преждевременно).

Самым великим царем амореев был, как уже ранее говорилось, Хаммурапи, который правил около 1700 г. до н. э. и получил наибольшую известность благодаря кодексу законов, установленному в его царствование. В наше время была обнаружена копия этого свода законов, записанная на диоритовой стеле высотой восемь футов. Хаммурапи в конце концов, хотя и не без труда, завоевал Ларсу, где правил могущественный царь Римсин. Он покорил также и Элам. (Однако для Элама позже наступил еще один период могущества. Колонна, на которой были начертаны «Законы Хаммурапи», была найдена в Сузах, древней столице Элама, куда она могла попасть после успешного похода эламитов на Вавилон в один из периодов ослабления этого города.).

Издавна принято считать, что библейский Амрафел — это царь Хаммурапи, но, по-видимому, это заблуждение. Хаммурапи правил несколькими веками позже событий, которые описываются в этой главе Бытия. В библейском рассказе лидером коалиции является Кедорлаомер (хотя в стихе 14: 1 Амрафел и упоминается первым), что совершенно немыслимо, если бы в это время царствовал Хаммурапи.

Картина происходящего была такова: Шумер находился в упадке, города-государства Вавилон и Ларса действовали совместно под управлением Элама, с которым некоторые хеттские племена состояли в союзе (или, возможно, использовались в качестве наемников).

Очевидно, Элам, укрепившийся в Междуречье, простирался теперь к западу до самого края Плодородного Полумесяца, находившегося на протяжении нескольких веков под владычеством тех правителей, которые господствовали на востоке.

Долина Сиддим.

Против захватчиков выступили силы самых густонаселенных и процветающих городов Ханаана, пяти «городов долины»: Содома, Гоморры, Адмы, Севоима и Сегора, о которых позже будет рассказано подробнее.

Эти города платили дань в течение двенадцати лет, но теперь отказались от дальнейшей ее уплаты и приготовились к сопротивлению.

«Море Соленое» — это внутреннее море, в которое впадает Иордан, и вода в нем самая необычная. Размеры его невелики: всего около 47 миль в длину и не более 10 миль в ширину. Площадь — 370 квадратных миль, что лишь немногим больше пяти районов Нью-Йорка.

При самом впадении Иордана в это «море Соленое» русло реки понижается до 1286 футов ниже уровня моря, поэтому берега ее ниже всех районов земли во всем мире.

Если бы котловина этого соленого водоема наполнилась до высоты уровня моря, образовалось бы внутреннее море гораздо больших размеров: около 200 миль длиной и 20 миль шириной — по величине почти равное штату Коннектикут.

Причина, по которой котловина соленого моря не заполняется доверху, проста. Количество воды, поступающее в него, невелико: это в основном осадки, выпадающие в горах на юге Сирии и Ливана, которые приносит Иордан. Температура этой воды высокая (по показаниям, зарегистрированным в районе моря, она достигает 45 °C), и ее потери из-за испарения велики. Можно сказать, что «море Соленое» — это частично пересыхающий водоем.

Воды Иордана, впадающие в это море, пресные, но в них растворены частицы минералов, которые вымываются из грунта русла и берегов. Эти вещества накапливаются в водах соленого моря. И если бы это море имело выход в океан, химические вещества вымывались бы из него так же быстро, как и поступают, и вода не была бы настолько соленой. Однако выхода в океан у этого моря нет, и оно теряет воду только при испарении, при этом минеральные вещества не испаряются, оставаясь в нем. Их количество постоянно накапливается, никуда при этом не исчезая. В результате в настоящее время море на 23–25 процентов состоит из раствора солей, в основном это хлористый натрий (поваренная соль) и хлористый магний, с незначительной примесью множества других веществ. Так что «море Соленое» вполне заслуживает своего названия.

Концентрация соли в нем настолько велика (в несколько раз выше, чем в океане), что здесь не может существовать ничего живого. Поэтому греческие географы и назвали это море Мертвым морем, и под этим именем оно известно нам и сейчас. Однако в Библии это название не встречается.

Хотя Мертвое море — это частично высохшее озеро, заполняющее дно котловины, не следует считать, что все настолько уж безысходно и достаточно лишь небольшого толчка, чтобы море исчезло, окончательно испарившись. Ведь Мертвое море заполняет часть Великой рифтовой долины. И это делает его одним из самых глубоких озер в мире. В среднем его глубина составляет 1080 футов, а наибольшая достигает 1310 футов. Количество воды, содержащейся в нем, значительно больше, чем в некоторых явно превосходящих его по площади водной поверхности, но мелких озерах. Так, в Мертвом море содержится приблизительно в двенадцать раз больше воды, чем в Великих соленых озерах, хотя площадь их в четыре раза больше.

Мертвое море — значительный источник химических элементов, и растения по его берегам впитывают хлорид калия прямо из воды. Химикаты, убивающие все живое в слишком больших концентрациях, могут благотворно воздействовать в необходимых дозах. В наше время Мертвое море располагается между государствами Иордания и Израиль.

Это море разделено на две неравные части небольшим мысом, выдающимся в него со стороны восточного побережья. Северная его часть, занимающая две трети всего бассейна, — глубокая. Южная же, занимающая остальную треть, удивительно щелкая, глубиной всего от трех до тридцати футов. Вероятно, «долина Сиддим», упоминающаяся в Бытии, 14: 3, имела какое-то особое отношение к этой южной части Мертвого моря.

Рефаимы.

Армия Кедорлаомера на своем пути вдоль западной части Плодородного Полумесяца быстро покорила восточные и южные области Мертвого моря:

Между прочим, выражение «рефаимы» — это пример неправильного употребления множественного числа. Суффикс «-им» в еврейском языке означает множественное число, и добавлять к нему окончание «-ы» — излишне. Поэтому в Исправленном стандартном переводе говорится: рефаим, зузим, эмим (зузим часто соотносится с «замзуммим», о которых упоминается позже в Книге Второзакония).

Эти народы существовали еще за шесть-семь веков до появления потомков Авраама — израильтян и родственных им племен. Предание утверждает, что доизраильские жители Ханаана, в частности рефаимы, были гигантами. Действительно, в фольклоре почти всех народов существует общее предание о том, что на земле некогда существовали огромные великаны. В Библии об этом говорится прямо, и это место подвергалось частым обсуждениям:

Однако еврейское слово, переведенное здесь как «исполины», — это нефилим, и нет никакой уверенности, что оно обозначает именно исполинов. Оно может просто обозначать расу могучих воинов, вовсе не отличающуюся гигантским ростом. Исправленный стандартный перевод находит выход, оставляя еврейское слово без перевода: «В то время были на земле нефилим»[14].

В Книге Числа в донесении разведчиков, посланных Моисеем в Ханаан, вновь говорится:

Здесь также используется слово «нефилим», и Исправленный стандартный перевод излагает: «Там видели мы нефилим (сынов Енака, от рода нефилим)…».

Наконец, причиной множества рассказов о великанах могло быть удивление, которое испытали варвары-захватчики при виде творений вытесненной ими цивилизации. Так, когда греки-дорийцы вторглись на Пелопоннес, их поразили толстые стены Микен и Тиринфа — твердынь павшей микенской цивилизации. Увидев огромные каменные глыбы, из которых были возведены эти стены, дорийцы решили, что их могли построить только великаны, и греческие мифы действительно рассказывают, что их построили гигантские одноглазые циклопы. Такие стены, возведенные из больших каменных глыб и держащиеся только за счет собственного веса, без какого-либо скрепляющего раствора, называются «циклопическими стенами».

Точно так же израильтяне, вторгшиеся в 1200 г. до н. э. в Ханаан, при виде искусных укреплений его городов могли решить, что сражаются с великанами. Слово «великан» вначале должно было использоваться метафорически, под влиянием яркого впечатления от технологических достижений врага. Таким образом, уже цитируемый стих Чисел продолжает:

Однако позже все эти выражения стали восприниматься буквально, и в поздних раввинских легендах все эти рефаим, эмим, зузим, замзуммим, нефилим и енаким превратились в громадных великанов. Однако если бы они существовали, то довольно странно, что их легко победил Кедорлаомер, а позже — и израильтяне.

Пожалуй, нет необходимости говорить, что археологи не обнаружили никаких следов расы великанов, относящейся к историческим временам. Конечно, найдено небольшое количество ископаемых останков, в основном зубов, указывающих, что в прошлом на земле обитали человекообразные, которые были крупнее даже современных горилл. Однако они существовали сотни тысяч лет тому назад (и даже ранее), и маловероятно, что они жили в столь недавний исторический период, как времена Авраама.

Салим.

Затем армия Кедорлаомера обогнула южное побережье Мертвого моря, вступила в сражение в долине Сиддим с войсками расположенных там городов и нанесла им поражение. Содом был разграблен, а Лот, племянник Аврама, уведен в плен вместе с остальными жителями.

Узнав об этом, Аврам (в 14-й главе Бытия он описан как могущественный шейх пустыни) тут же собрал своих людей и отправился в погоню. Он напал на арьергард Кедорлаомера, освободил Лота и возвратил его имущество, похищенное врагами.

Когда Аврам вернулся после этой успешной операции, то:

«Мельхиседек» на древнееврейском языке означает «царь правды», это хананейский эквивалент аккадского имени «Саргон». Кроме этого единственного эпизода, в Библии Мельхиседек больше нигде не упоминается.

О том же, где мог находиться город Салим, размышляли давно. Евреи более поздних времен считали, что Салим (что по-еврейски означает «мир») — сокращенная форма от «Иерусалим». Это видно, к примеру, из 76-го псалма:

Здесь, очевидно, характерный для еврейской поэзии двойной повтор, поэтому Салим может являться синонимом слова Сион. Сион — это поэтическое название Иерусалима, и вполне вероятно, что слово Салим также означает этот город.

Против подобной интерпретации существуют возражения, основанные на том, что до израильского вторжения Иерусалим был родиной одного из хананейских племен, называвшегося Иевусеями, и город этот назывался Иевус.

Даже в египетских летописях, датированных временем, предшествующим израильскому вторжению, упоминается о городе, называвшемся Урусалим — возможно, это и был Иерусалим[15]. Значит, по-видимому, Иерусалим — действительно очень древнее название (этимология которого неизвестна, несмотря на сходство двух последних слогов с еврейским словом «мир»), и «Иевус» — это позднее образование от слова «иевусеи».

Если Салим — действительно название Иерусалима (что, пожалуй, более правдоподобно), то это первое упоминание в Библии о городе, который позже стал знаменит как место храма. Пожалуй, одна из причин, по которым легенда могла сохраниться и быть записанной в Бытии, — это стремление показать, что Аврам сам платил десятину в том месте, где позже будет возведен храм.

Дамаск.

В то время Аврам был очень опечален отсутствием у него наследника — ситуация для родоплеменного общества слишком серьезная. Он оплакивал свою судьбу: все накопленное им имущество теперь мог наследовать лишь какой-то слуга, не принадлежащий к его роду:

Дамаск уже упоминался в предыдущей главе, где описывалось долгое преследование Авраамом Кедорлаомера:

В Бытии, 14: 15 могло просто упоминаться место, где позже был построен город Дамаск, но в Бытии, 15: 2 речь идет о реальном городе со своим населением. Дамаск действительно существовал во времена Авраама, а возможно, и за тысячу лет до того. Он считается древнейшим в мире городом, который постоянно находился в оккупации.

Дамаск находится приблизительно в 150 милях севернее Иерусалима, в зеленой, обильно орошаемой области. Название его («Dammesek» на древнееврейском языке) произошло, очевидно, от арамейского выражения «di masqya», что означает «обладающий запасами воды». Этот город сохранил свое значение до наших дней и является столицей современной Сирии.

Хеттеи (хетты).

Однако Бог обещал Авраму сына, а также заверил, что его потомки наследуют землю Ханаанскую и вытеснят людей, живущих там. (Это обещание повторяется в Книге Бытия несколько раз.) Затем в 15-й главе перечисляются племена, обитающие в Ханаане, и перечисление их позже неоднократно повторяется в Библии. Ханаанские племена упоминались также в перечне родов в 10-й главе Бытия как дети Ханаана. Но всякий раз при перечислении изменяются детали. В данном случае приводятся названия очень разных племен:

Кенеи, кенезеи и кедмонеи — племена, обитавшие в пустыне на юге и юго-востоке. Иевусеи — жители Иерусалима и его окрестностей. О ферезеях и гергесеях фактически ничего не известно, кроме того, что эти племена несколько раз упоминаются среди обитателей Ханаана. О рефаимах речь уже шла ранее.

Хананеи — это, очевидно, общее название жителей Ханаана, а название «аморреи» используется почти как его синоним. Это вполне вероятно, потому что во времена Авраама амореи были самым значительным из западных семитских племен. Они захватили Вавилон и были уже почти готовы установить контроль над всем Междуречьем.

Однако изо всех перечисленных групп наиболее интересны Хеттеи (хетты).

Хеттеев иногда считают «сынами Хета», а о Хете (эпоним племени) в 10-й главе Бытия говорится как о втором сыне Ханаана:

Так как хеттеи постоянно упоминаются в Библии наряду с хананейскими племенами, создается впечатление, что они были народом незначительным — не более важным, чем, например, гергесеи, о которых вообще нет упоминаний нигде, кроме как в нескольких стихах Библии. И факт, что Хет — второй сын Ханаана, приобретает таким образом определенное значение.

В древнеегипетских и вавилонских записях говорится о «Kheta» и, соответственно, о «Khatti» (что почти схоже с «Хетом»), как о сильном народе, живущем к северу от Ханаана. Напрашивается вывод, что речь идет о библейских хеттеях, и, следовательно, они не могут быть малозначительным хананейским племенем. Археологические находки XIX в. свидетельствуют о существовании неизвестной прежде империи, некогда процветавшей в Сирии и Малой Азии.

В 1905 г. в центральной Турции, возле деревни Богазкёй — приблизительно в 90 милях к востоку от Анкары, столицы современной Турции, немецкий археолог Гуго Винклер обнаружил древний архив клинописных табличек. Оказалось, что именно в этом месте находилась столица действительно существовавшей некогда империи хеттов.

Дальнейшие исследования показали, что хетты управляли могущественным государством и ввели в употребление железо и боевые колесницы (которые позже усовершенствовали ассирийцы). На протяжении нескольких веков мастера Западной Азии соперничали с мастерами Египта, достигшего тогда своего наивысшего расцвета.

Как же могла эта великая держава остаться незамеченной Библией, упоминающей о ней лишь как о незначительном племени?

Дело в том, что во времена Авраама и его прямых потомков хетты еще не в полной мере достигли своей силы. Ведь Фидал, ранний предводитель хеттеев, упоминается только как союзник Кедорлаомера, как правитель шумерского города-государства.

Древнехеттское царство было основано к 1750 г. до н. э., значительно позже времен Аврама, и только тогда за пределы Малой Азии распространилось могущество хеттского царя-завоевателя.

В это время потомки Аврама были уже на пути к египетскому рабству, и Библия на несколько веков перемещает центр внимания из Ханаана в Египет.

После периода столетнего упадка хеттов между 1500-м и 1400 гг. до н. э. последовал еще больший расцвет их могущества, и было основано Новохеттское царство.

Во времена правления Суппилулиумы, царствовавшего с 1390-го по 1350 г. до н. э., хетты достигли вершины своего могущества и, похоже, уже были близки к установлению власти над всем цивилизованным миром. Однако длительная война с Египтом изнурила их; империя хеттов стала клониться к упадку — вначале медленно, затем все быстрее, и к 1200 г. до н. э. прекратила свое существование.

Когда после вторжения израильтян в Ханаан Библия вновь сосредоточила внимание на этой земле, здесь еще находились остатки хеттов, и в Ханаане, а также к северу от него они считались уже малозначительным племенем.

Таким образом, Библия повествует о Ханаане в периоды до обретения хеттами власти и после того, как они утратили власть, но она не рассказывает об этой земле в то время, когда хетты находились в наивысшем расцвете своей славы. И так как вплоть до XIX в. Библия была основным источником исторических сведений о Древнем Востоке, то великая империя хеттов исчезла на этот период из поля зрения историков. И лишь археологические находки Винклера в Малой Азии вернули ее человеческому знанию.

Измаил.

По совету своей жены Сары Аврам взял в наложницы ее служанку Агарь.

Измаил — эпоним группы племен, упоминаемых в Библии под общим названием «исмаилиты», которые жили на границе между южной частью Аравийской пустыни и юго-востоком Ханаана. Израильтяне признали эти арабские племена родственными, проследив их происхождение от Аврама. Однако происхождение их по внебрачной линии порождало мнение (с точки зрения авторов Бытия), что исмаилиты играли второстепенную роль в библейской истории.

В более поздние века арабы оказались под влиянием иудаизма и, даже после утверждения ислама в VII в., продолжали признавать многие части Библии и истолковывали тексты Бытия на собственный манер. Они считали себя потомками Аврама и Измаила, и арабские варианты этих имен Ибрагим и Исмаил до сих пор остаются излюбленными среди мусульман. Согласно мусульманской легенде, Агарь и Измаил похоронены в Мекке.

Обрезание.

Измаил, однако, не являлся тем сыном Аврама, потомкам которого был обещан Ханаан. Бог повторил свое обещание, заключив завет с Аврамом. В обмен на божественное право владеть Ханааном Аврам от своего имени и от имени своих потомков согласился принять Бога как национальное божество. Бог говорит:

В качестве подтверждения этого договора Аврам (получивший теперь имя Авраам, что означает изменение статуса)[16] соглашается принять обряд обрезания. По-еврейски этот обряд называется «берит» (berith), что означает «завет». Бог говорит:

«По одному месту Евангелия от Луки (I, 39), видно, что евреи имели обыкновение давать имя ребенку в день обрезания; сам Бог утвердил этот обычай, изменив имя Авраама в тот день, когда приказал ему произвести над собой обрезание (Быт., 17: 5)» (Лафарг П. Обрезание, его социальное и религиозное значение. Т. III. 1962. С. 305).

Обрезание — это удаление части крайней плоти, что практически не причиняет никаких неудобств.

На самом деле этот обряд гораздо древнее времен Авраама, и его корни уходят в доисторический период. Он практиковался египтянами, а также хананеями, которые во времена Авраама находились под политическим и культурным влиянием Египта. Обряда этого не существовало в Междуречье, и рассказ об обрезании Авраама может свидетельствовать о заимствовании некоторых элементов египетской и хананейской культуры кочевниками, мигрирующими в западном направлении.

Похоже, что обрезание не считалось особенно важным среди евреев до периода пленения. Его, разумеется, соблюдали, и необрезанные (например, филистимляне) обычно презирались. Однако огромное религиозное значение этот обряд приобрел только в период пленения.

Когда евреи в Вавилоне пытались сохранить свою национальную целостность и не смешаться с превосходящими их численно вавилонянами, важность обрезания возросла. Это отличало евреев от необрезанных вавилонян.

Кроме того, было удобно истолковывать этот отличительный признак как законное свидетельство того, что Земля обетованная, из которой евреев вытеснили вавилонские завоеватели, принадлежала евреям по завету, заключенному с Богом, и поэтому настанет день, когда она вновь будет им принадлежать. Книга Бытия, которая обрела свою окончательную форму именно в тот период, была, разумеется, отредактирована так, чтобы подчеркнуть эту идею.

Земля обетованная действительно была возвращена евреям, и важность обряда обрезания еще более укрепились. В течение всего греческого и римского периодов обрезание продолжало оставаться основным обрядом, которым отмечалось принятие иудаизма детьми (или новообращенными взрослыми).

Хотя многие в наши дни склонны считать, что эта операция возникла из гигиенических соображений, но похоже, для первобытного человека (неискушенного в современных понятиях гигиены) этот акт имел чисто магическое значение. Например, с ним могло связываться обеспечение плодородия.

Содом и Гоморра.

Пока Авраам ожидал обещанного ему наследника, внимание Библии вновь сосредоточивается на окружающем мире.

Авраам узнает, что города долины, среди которых наиболее значительными были Содом и Гоморра, погибли в страшной катастрофе. Именно Содом Лот избрал своим местом жительства, и именно Содом выступил инициатором восстания против Кедорлаомера.

Авраам вступился перед Богом за жителей городов, которые могли оказаться праведными. Его племяннику Лоту было позволено спастись, и он успел бежать в маленький городок в долине Сигор (жена Лота при этом погибла, превратившись в соляной столп).

Описание катастрофы похоже на землетрясение с извержением вулкана или, возможно, на столкновение крупного метеорита с Землей. Такие катастрофы, несомненно, случались и в более поздние времена. В 1883 г. при извержении вулкана Кракатау на островах Яванского архипелага погибло 36 тысяч человек.

Однако вопрос в том, где же располагались погибшие Содом и другие города долины? По-видимому, слово «долина» означает всю впадину, которую занимают река Иордан и Мертвое море (согласно Бытию, 13: 10, она «повсюду хорошо орошалась водою»).

Разумеется, сейчас берега Мертвого моря бесплодны, но кто знает, возможно, это и является результатом катастрофы, описанной в Библии.

Существуют определенные признаки, указывающие, что во времена Авраама уровень Мертвого моря был на несколько футов ниже, чем сейчас. Поэтому в тот период оно могло ограничиваться только его самым глубоким местом, то есть двумя третями его площади с северной стороны. Мелкая южная его треть могла быть тогда сушей или болотистой местностью — долиной, где располагались Содом и соседние с ним города. Возможно, там существовали источники пресной воды, несущие плодородие всей этой земле, но ближе к северу, к Мертвому морю, пересыхавшие. Это место действительно могло быть той самой «долиной Сиддим», о которой говорится в Бытии, 14: 3.

Не исключено также, что катастрофа, погубившая Содом и другие города, — извержение вулкана, или землетрясение, или столкновение с метеоритом — привела к небольшому понижению почвы, и воды Мертвого моря затопили южную область; этот разлив в результате подъема уровня моря мог привести и к худшему. Если произошло именно так, то все, что осталось от городов (а учитывая размеры и характер постройки хананейских городов 1900 г. до н. э., от них мало что могло остаться), кануло в воды Мертвого моря.

Однако справедливости ради следует отметить, что исторических свидетельств подобной библейской катастрофы нет и о каких-либо цивилизациях, похороненных на дне южной части Мертвого моря, ничего не известно.

О других городах долины в этом библейском рассказе не упоминается, но, согласно Второзаконию, они также были разрушены:

Сигор, последний город в долине, где Лот нашел убежище, был пощажен. В книге Иеремии пророк обличает Моав, упоминая Сигор среди его городов:

Судя по местонахождению Моава, Сигор, скорее всего, должен был располагаться к юго-востоку от Мертвого моря, возможно, у его нынешнего побережья — то есть достаточно далеко от погибших городов, и мог спастись от катастрофы. В настоящее время никаких следов Сигора не обнаружено.

Кстати, в Средние века, когда мало кому из европейцев приходилось видеть Мертвое море, представление о нем, под влиянием 19-й главы Бытия, было более пугающим. Считалось, что над его поверхностью поднимаются ядовитые испарения и ни одна птица не может летать над его черными водами. Разумеется, это не так. Климат в этом месте плохой, в море нет ничего живого, и вода в нем горькая, но она неядовита, и люди могут купаться в ней, если захотят. Плавание в Мертвом море вызывает удивительные ощущения: из-за высокой концентрации соли плотность воды необычайно высокая, и утонуть в нем невозможно.

Моав и Бен-Амми (моавитяне и аммонитяне).

Во время гибели Содома вместе с Лотом спаслись две его дочери. Как излагает Библия, все они спрятались в пещере недалеко от Сигора, и дочери решили, что катастрофа произошла во всем мире и, кроме них, не осталось никого, способного продолжить человеческий род. И тогда они использовали для этого единственного, как считали, оставшегося мужчину — своего отца, предварительно опоив его вином.

Моавитяне и аммонитяне были народами, родственными израильтянам по языку и культуре, и авторы Библии признают это родство, считая их потомками Лота, племянника Авраама.

Моавитяне и аммонитяне пришли в Ханаан из восточной пустыни приблизительно через пять веков после времен Авраама и, возможно, за столетие до того, как в Ханаане появились сами израильтяне. Библия по-своему говорит об этом, определяя время рождения эпонимов моавитян и аммонитян до появления эпонима израильтян.

Настоящее происхождение имен Моав и Аммон неизвестно, но они могут заключать в себе смысл, связанный с кровосмешением.

«Моав» может означать «от отца», а «Бен-Амми» — «сын моего народа». Если читать: «от (моего собственного) отца» и «сын моего (собственного) народа», то все становится ясным. На протяжении веков после завоевания израильтянами Ханаана моавитяне и аммонитяне оставались постоянными врагами сынов Израиля, и авторы Бытия, вероятно, не без удовольствия записали народное предание об их скандальном происхождении.

Герар.

После гибели Содома Авраам решил уйти подальше от этого гибельного места и вновь отправился в путь.

Герар находился южнее Хеврона, приблизительно в 40 милях к западу от него. Это всего милях в десяти от побережья Средиземного моря и не более 20 миль к северо-западу от нынешней египетской границы.

В Библии о Гераре говорится как о филистимской территории, так как царь Авимелех со своим военачальником при возвращении в свой город.

И опять же, завершая описание того, что произошло с Авраамом в Гераре, Библия кратко сообщает:

Ханаан в период патриархов.

Но это не должно означать, что филистимляне действительно во времена Авраама захватили местность, где располагался Герар. Герар находился в той области, которая, в конце концов, стала филистимской, приблизительно за пять веков, непосредственно предшествующих тому времени, когда было записано Бытие. Подобный анахронизм возник, в сущности, по той же причине, что и выражение «Ур Халдейский».

Вирсавия (Беер-Шеба).

Когда Авраам находился на юге Ханаана, его жена Сарра наконец родила ему сына, и назвали его Исааком.

Чтобы предотвратить возможные споры по поводу того, кто является наследником Авраама, по настоянию Сарры наложницу Авраама Агарь и ее сына Измаила изгнали.

Пустыня здесь означает необитаемую территорию, а сам город, по-видимому, в то время еще не был построен. Его основание в этой же главе Бытия приписывается Аврааму, который вырыл здесь колодец. Он утвердил право собственности на этот колодец, заключив официальное соглашение с царем Герара; соглашение это включало клятву, скрепленную ритуальным жертвоприношением семи ягнят.

Название города Вирсавия (Беер-Шеба) означает, возможно, либо «колодец клятвы», либо «колодец семи», или же «семь колодцев». В любом случае оно связано с наличием воды, что подчеркивает значительность этого места. В полу-засушливой земле Ханаана надежные источники воды были очень важны для оседлого образа жизни, поэтому Книга Бытия уделяет такое внимание обычаям, связанным с рытьем колодцев.

Беер-Шеба находится в 28 милях к юго-западу от Хеврона — расстояние, которое можно пройти в южном направлении, чтобы хватило запаса воды. Поэтому это самый значительный южный город в Ханаане, и обычно в Библии он обозначается как южная граница этой страны. Дальше к югу находится пустыня Негев, это слово на еврейском языке означает просто «юг».

Когда до Первой мировой войны Палестина находилась под управлением Турции, Беер-Шеба была небольшой деревней с арабским названием Бир-эс-саба. В ней еще существовало несколько колодцев, и самый большой из них назывался «колодцем Авраама». В 1917 г. Великобритания забрала Палестину у Египта и одержала победу над турками у Беер-Шебы, что привело к быстрому завоеванию Палестины.

В настоящее время Беер-Шеба — часть Израиля, и она до сих пор остается самым южным из крупных городов на территории Палестины (за исключением Эйлата, порта на Красном море). Этот город в наши дни — важный индустриальный и промышленный центр, отчасти благодаря его близости к химическому производству, расположенному у Мертвого моря (немногим более 30 миль к востоку).

Фаран.

После того как Измаил был изгнан, он поселился в пустынной местности на юге Ханаана:

Фаран — это область, не имеющая четких границ; на картах в нее обычно включалась северная часть треугольного полуострова Синай, находившегося между Ханааном и Египтом. Это место обитания кочевых племен, а в той его части, что граничит с Аравией, — преимущественно исмаилитов.

Из-за близости к Египту этот район находился под его влиянием, даже в то время, когда Ханаан был свободен. Поэтому в том факте, что у Измаила была мать-египтянка и жена-египтянка, по-видимому, отражена географическая и политическая ситуация тех времен.

Мориа.

Далее следует хорошо известная история о непоколебимой вере Авраама и его готовности принести своего сына Исаака — такого долгожданного сына! — в жертву по велению Бога. Однако в последнее мгновение Бог остановил Авраама и вместо Исаака в жертву был принесен баран. Место, где должно было совершиться жертвоприношение, точно не установлено. Бог повелевает Аврааму:

По-видимому, определить местонахождение земли Мориа невозможно. В Библии о ней больше нигде не упоминается, и в других источниках тоже нет никаких сообщений. На третий день после того, как Авраам вышел из Вирсавии, он увидел это место, но направление, в котором он шел, в Библии не указывается.

Позже у евреев возникла традиция, согласно которой место жертвоприношения Авраамом своего сына считалось установленным: оно находилось именно там, где был построен храм Соломона. Повсюду в Библии это место называется Сионом, кроме одного случая, и исключение это относится к поздней записи:

На самом деле, предположение, что место тяжкого испытания Исаака находилось именно там, где впоследствии был возведен храм Соломона, может льстить национальному самосознанию евреев более поздних времен, но оно вовсе не соответствует истине. Еще во времена Авраама на Иерусалимском холме был построен хорошо укрепленный город. Авраам не мог войти в него без длительных переговоров, о чем Бытие, несомненно, должно было рассказать подробно.

Арам и Кеседа.

Тем временем брат Авраама Нахор возвратился в Харан, и Аврааму сообщили о нем новости:

Конечно, все это эпонимы, и наиболее значительными являются Арам и Кесед. Арам — эпоним арамеев, и ранее в Бытии он представлен как сын Сима. Это явное противоречие может быть результатом усилий последних редакторов Бытия, пытавшихся сохранить каждое из двух хорошо известных преданий.

Рождение двух различных Арамов служит также двум их самостоятельным функциям — если Арам рассматривается скорее как эпоним, представляющий народ, а не как реальная личность. В 10-й главе Бытия Арам представлен как сын Сима, чтобы показать независимость арамеев от Ассирии в тот период, когда Бытие было записано. Здесь же, в 22-й главе, Арам представлен как сын Нахора, брата Авраама, чтобы указать на родство арамеев и израильтян.

Что касается Кеседа, то это, вероятно, эпоним халдеев («kas-dim» на еврейском языке), что исторически вполне согласовывается: арамеи и халдеи пришли из пустыни в «Плодородный полумесяц» приблизительно в одно и то же время.

Другие имена, которые упоминаются в этой главе, несомненно, представляют различные арамейские и халдейские племена, и размышлять об этом сейчас не имеет смысла. Хуц (точнее, Уц, как дается в Исправленном стандартном переводе) и Вуз представляют некоторый интерес в связи с Книгой Иова, о чем пойдет речь в соответствующем месте.

Эта краткая родословная также интересна тем, что в ней указывается на происхождение Ревекки: она дочь Вафуила, двоюродного брата Исаака. Так как Ревекка позже стала женой Исаака, она является одной из прародительниц израильтян.

Махпела.

Авраам и его жена Сарра вновь поселились в Хевроне (который в этой главе Бытия называется вначале его ханаанским именем — Кириаф-Арба). Пришло время, и Сарра умерла. Авраам купил для ее погребения участок земли у «сынов Хетовых». Обычно их считают хеттами, но в отношении этого существует несколько спорных вопросов.

Сделка Авраама с «сынами Хетовыми» описана с тщательными подробностями.

Позже Авраам сам был похоронен в этой пещере (Быт., 25: 9), а также Исаак и его жена, и младший сын Исаака с одной из его жен (Быт., 49: 30–31; 50: 13) — все прямые предки израильтян.

Во времена Нового Завета пещера в Махпеле традиционно считалась особым местом в Хевроне. Мусульмане, владевшие Хевроном на протяжении тринадцати веков, уважали эту традицию и поддерживали ее. Место, где находится пещера, окружено каменной стеной, похожей на крепостную, и называется «Харам» («запретное» место). Здесь возведена мечеть, и ко всему «Хараму» относятся с глубочайшим благоговением.

Месопотамия.

Для Авраама настало время заняться поисками жены для Исаака. Гордясь своим древним происхождением, он не хотел, чтобы его сын породнился с кем-нибудь из хананеев, среди которых он жил. Поэтому Авраам решил послать своего домоправителя в Харан, где жил его брат Нахор.

Слово «Месопотамия» — не еврейское, а греческое. Оно используется здесь как перевод еврейского названия «Арам-Нага-раим», обозначавшего территорию, окружавшую Харан. В Исправленном стандартном переводе название Месопотамия сохраняется, но в католическом и еврейском вариантах Библии, которыми я пользовался, «Арам-Нагараим» употребляется без перевода, как и в «Энкор Байбл».

Конечно, Арам-Нагараим — скорее анахронизм, такой же, как использованное ранее выражение «филистимская» земля. Арамеи на самом деле не владели этой областью еще в течение нескольких веков после времен Авраама.

«Месопотамия» означает «междуречье», греки называли так территорию между Тигром и Евфратом — вначале только до той ее части, что находилась севернее Вавилона, а затем и весь регион. Исходя из этого Харан и весь Арам-Нагараим (что означает «Арам на реках») находились в Месопотамии. Название «Месопотамия» оставалось популярным на западе вплоть до Первой мировой войны и было самым распространенным обозначением области, которую я называю Тигро-Евфратским регионом, а также Вавилонии.

До Первой мировой войны Месопотамией владела Турция. После войны она была отнята у Турции и находилась под мандатом Великобритании. В это время стали отдавать предпочтение местному названию этой земли — Ирак, и в настоящее время используется только оно. В 1932 г. Ирак был признан независимым государством. Хотя в его состав входит большинство областей древней Месопотамии, все же территория Ирака этой страны не настолько обширна, чтобы в нее мог быть включен Харан.

Сирия.

Невеста Исааку была найдена. Ею оказалась Ревекка, которая упоминалась ранее как дочь Вафуила и внучка Нахора. У нее также был брат Лаван, с которым велись переговоры о бракосочетании и который позже будет играть важную роль в Бытии.

Дело завершилось:

Падан-Арам (или Паддан-Арам в Исправленном стандартном переводе) — это, несомненно, название, синонимичное Арам-Нагараиму.

Слово «сириец» — греческий вариант «арамея», поэтому в Библии короля Якова «Арам» и «арамей» переводятся соответственно как «Сирия» и «сириец». В Исправленном стандартном переводе говорится о «Вафуиле Арамее» и «Лаване Арамее», хотя называть их арамеями — это анахронизм.

Название Сирия происходит от вавилонского слова «Сури», обозначавшего район вдоль верхнего Евфрата. В более поздние времена Греция, расширяясь к востоку, натолкнулась вначале на эту часть арамейских земель. Название Сирия (в латинском написании) стало употребляться в основном для восточного побережья Средиземного моря.

В греческом переводе Библии Сирией называлась область к северу от Ханаана, сохранившая свою независимость от Ассирии в IX и VIII вв. до н. э. Именно это место и стало Сирией с ее столицей Дамаском, игравшей столь важную роль в Первой и Второй книгах Царств.

Область к северу от Ханаана, претерпев греческую, римскую и мусульманскую оккупации, по-прежнему принадлежит Сирии. После Первой мировой войны эта страна освободилась от турецкого владычества и оказалась под мандатом Франции. В 1945 г., после Второй мировой войны, Сирия стала независимым государством со столицей Дамаском. В ее состав, близ северной границы, входит Харан.

Мадиан.

Прежде чем вернуться к потомкам Исаака, Книга Бытия прослеживает различные внебрачные линии потомков Авраама. Таким образом:

Перечисляются и другие наследники (их более дюжины), но в основном сообщаются лишь их имена. Все они, скорее всего, эпонимы различных аравийских племен, среди которых наиболее известен Мадиан. Мадиан — эпоним мадианитян, кочевавших в землях Мадиана. На картах эта область обычно обозначена как северо-западная часть Аравии, отделенная от Сирии Узким морским заливом и поэтому находящаяся довольно близко к «пустыне Фаран», где обитали исмаилиты. На самом деле названия «мадианитяне» и «исмаилиты» в Библии употребляются почти как синонимы.

Шуах же представляет интерес в связи с упоминанием о нем в Книге Иова, о чем речь пойдет позже.

Далее в этой главе перечисляются лишь одни имена потомков Измаила. Эти двенадцать имен представляют двенадцать племен — аналогично двенадцати коленам Израиля. Одним из эпонимов племени является Масса; в этом имени скрыт некий смысл, который прояснится, когда придет время обратиться к Книге притчей Соломоновых.

Об Аврааме сказано, что он умер в возрасте 175 лет и был похоронен Исааком и Измаилом в пещере в Махпеле. Через полвека умер и Измаил в возрасте 137 лет, и теперь, когда все оказалось тщательно увязано, Бытие вновь обращается к Исааку и его потомкам.

Эдом (Едом).

У Исаака и Ревекки было два сына-близнеца, Исав и Иаков. Они резко отличались характерами. Исав — сильный и ловкий охотник, косматый, суровый, «искусный в звероловстве человек полей», которого любил и обожал отец. Иаков — кроткий, неглупый, «живущий в шатрах», был любимцем матери.

Исав родился на несколько минут раньше и поэтому обладал правом первородства и правом наследования основной части отцовского имущества. Он также имел право на получение отцовского благословения как главный наследник, и это благословение имело огромное правовое значение в обществе того времени.

Однако Иакову удалось перехитрить старшего брата. Однажды Исав возвратился с охоты уставший и попросил у Иакова чечевичной похлебки, которую тот приготовил:

Иаков позволил ему съесть похлебку, но прежде в обмен потребовал от Исава отказаться от своего первородства.

Из-за цвета этой похлебки из красной чечевицы, которую так просил Исав, автор Бытия наделяет его еще одним именем — Едом («красный»). Это делает Исава (Едома) предком-эпонимом идумеев, которые спустя века захватили область к югу от Моава.

С другой стороны, Иаков, которому позже в Бытии будет дано еще одно имя Израиль, — это предок-эпоним израильтян.

Вражда между израильтянами и идумеями не прекращалась на протяжении всего ветхозаветного периода, и это было отражением былой вражды между эпонимами этих народов, братьями-близнецами.

Вражда эта началась не только из-за того, что Иаков вынудил Исава продать первородство. Она возникла также в результате второго удачного обмана со стороны Иакова. Уже ослепший Исаак, ожидавший своей смерти, решил дать Исаву свое последнее благословение. Но Иаков опередил брата. Он надел его одежды, обернул руки шкурой козлят, чтобы быть похожим на волосатого Исава, и, притворившись им, получил благословение отца.

Обе эти истории говорят о том, что младший брат получил наследственное превосходство над старшим. Это явилось предвидением реальной исторической ситуации, прочно утвердившейся в период записи Бытия. Израильтяне вошли в Ханаан только после того, как идумеи хорошо укрепились на его окраинах, следовательно, израильтяне были «младшим братом». Но в течение веков, последовавших после царствования Давида, израильтяне властвовали над идумеями.

Вефиль.

Чтобы не допустить убийства Иакова возмущенным, как и следовало ожидать, старшим братом, Ревекка решила хотя бы на время отослать из дому младшего сына. Она уговорила Исаака приказать Иакову отправиться в Харан и найти жену Для себя среди потомков Нахора (как в свое время сделал сам Исаак).

Во время своего путешествия на север длиной почти в пять сотен миль Иаков пришел в Харан и заночевал в «одном месте», где ему приснился сон. Он увидел во сне лестницу, верх Которой касался неба. По этой лестнице восходили и нисходили ангелы, и стоял на ней сам Господь, милостиво обратившийся к Иакову. Иаков решил, что перед ним «дом Божий», а место, где он заснул, святое. (В «Энкор Байбл» предполагайся, что видение лестницы было реальным — это был зиккурат со ступенчатыми стенами.).

«Вефиль» означает «дом Божий», что явно относится к храму или даже к зиккурату, который в ханаанские времена мог издавна находиться на этом месте.

Священные традиции Вефиля имели значительные последствия во времена разделенного царства и явились источником раскола среди израильтян. Сам город был расположен милях в пятидесяти северо-восточнее Беер-Шебы и около одиннадцати миль севернее Иерусалима. По мнению большинства, в настоящее время на его месте находится деревня Бейтин.

Рувим и его братья.

Иаков благополучно достиг Харана и приобрел не одну, а двух жен: Лию и Рахиль, дочерей Лавана, брата его матери. Обе девушки, таким образом, являлись его двоюродными сестрами.

Авторы Бытия скрупулезно переписывают всех родившихся у него детей начиная с первого сына:

У Иакова продолжали рождаться дети: семеро от Лии; двое от Рахили; двое от одной наложницы, Валлы, и еще двое от другой, Зелфы. Двенадцать детей родилось у Иакова на протяжении тех двадцати лет, когда он жил у Лавана, и еще один сын — по его возвращении в Ханаан. Все имена этих детей перечисляются в Бытии.

Можно перечислить их по матерям:

Лия: Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Завулон, Дина;

Рахиль: Иосиф, Вениамин;

Валла: Дан, Неффалим;

Зелфа: Гад, Асир.

Среди всех детей у Иакова была лишь одна дочь, Дина. Самый младший ребенок — Вениамин, родившийся после возвращения Иакова в Ханаан.

Каждый из этих двенадцати сыновей являлся эпонимом израильского колена — хотя Иосиф, если говорить точнее, был предком двух колен, эпонимами которых стали его сыновья.

Довольно заманчиво объяснить все это союзом племен, объединившихся с целью завоевания Ханаана и сохранивших после этого свободное (порой слишком свободное) объединение. Предание о происхождении всех племен от одного предка, Иакова, должно было послужить для выделения этого объединения (связывая его законом как единую семью) из числа других родственных ему племен — к примеру, идумеев, моавитян, аммонитян, — которые не входили в этот союз и даже находились к нему в оппозиции.

Кроме того, разделение всех детей Иакова на четыре группы по материнской линии могло указывать на более тесную взаимосвязь внутри каждой группы. «Колена Лии» могли образовать первоначальный союз, к которому позже присоединились оба «колена Рахили», а еще позже — все остальные.

Однако подобная интерпретация может быть лишь предположением. Единственную информацию о ранней истории израильских колен мы можем найти только в Библии, а этого недостаточно. Кроме того, когда царство Израиля распалось, оба колена Иосифа стали владеть северным царством, а колено Иуды — южным.

В Книге Бытия содержатся в основном два предания; одно из них возникло в северном царстве — это истории о выдающихся достижениях Иосифа; второе сложилось в южном царстве, его истории повествуют о достижениях Иуды.

Если члены всех двенадцати колен — это израильтяне, то, строго говоря, лишь члены колена Иуды — иудеи.

Сеир.

Иаков преуспел в Харане, став «весьма богатым», и наконец, после бесконечных раздоров со своим тестем Лаваном, покинул его вместе со своими женами, детьми, скотом и всем своим имуществом. Следующей его проблемой была встреча с братом Исавом, с которым он расстался очень давно. Все еще опасаясь его, Иаков соблюдает меры предосторожности:

Исав к тому времени уже жил в местности, которую спустя века займут идумеи. Сеир — это еще одно название земли, которую чаще называют Эдомом. В более конкретном смысле Сеиром называли горную гряду, покрывающую большую часть Эдома. Эта горная цепь протянулась с севера на юг, от Мертвого моря к заливу Акаба — северо-восточному заливу Красного моря. Немного восточнее этой гряды находится глубокая, узкая впадина, которая называется сейчас Вади-эль-Араба, — продолжение Великой рифтовой долины.

Вади-эль-Араба начинается ниже уровня моря у Мертвого моря, а затем поднимается; в своей наивысшей точке почти на полпути между Мертвым морем и заливом Акаба она поднимается приблизительно на семь сотен футов над уровнем моря, хотя даже в этом месте уровень почвы, окружающей ее с востока и запада, гораздо выше.

Иногда название Сеир употребляется конкретно для обозначения самого высокого пика горной гряды, известного как гора Сеир. Он расположен в 30 милях южнее Мертвого моря и достигает высоты около 4400 футов.

Еще одно название горы Сеир — Хор, и в этом названии отражен факт, что землей этой, до захвата ее идумеями, владела группа племен, называвшаяся хорреями. При перечислении народов, которым нанес поражение Кедорлаомер, в Бытии говорится, что он также «поразил».

Хорреи, очевидно, были несемитским народом, родственным хеттам. Далеко на юге, в Сеире, жила лишь относительно небольшая их часть, а в основном они обитали намного севернее и чаше назывались хурритами. Однако южные хорреи могли быть отдельным народом, название которого имело лишь случайное сходство с хурритами, жившими на севере.

Подобно хеттам, хурриты (хорреи) во времена патриархов еще не достигли периода своего могущества. Но около 1475 г. до н. э. они создали царство Митанни вдоль северного течения Евфрата, заняв область, которая упоминается в Библии как Арам-Нагараим. Царство Митанни было одной из великих держав Западной Азии, противостоявшей Египту. Однако спустя столетие его затмило Новохеттское царство, и к 1275 г. до н. э. оно было завоевано и поглощено ассирийцами.

Когда израильтяне вторглись в Ханаан, слава царства Митанни уже закатилась. Подобно хеттской державе, оно процветало в тот период, когда внимание Библии не было обращено к Ханаану, и поэтому в ней не упоминается обо всех важных событиях, касавшихся митаннийцев.

Влияние хурритов на ранние обычаи периода патриархов было, очевидно, более значительным, чем это предполагалось. «Энкор Байбл», тщательно анализируя рассказы, связанные с браками патриархов, с положением их наложниц, с вопросами, касающимися права первородства и т. д., обнаруживает, что многое из того, что в них озадачивает, проясняется в связи с хурритскими обычаями.

Как уже объяснялось раньше, «Энкор Байбл» выражает сомнение в месте рождения Авраама: происходил ли он из Ура или из Харана и откуда израильтяне могут проследить свое происхождение — от шумеров или от арамеев? Если местом происхождения Авраама был Харан, то это, возможно, было до прихода арамеев, но не перед появлением хурритов (или народа, от которого хурриты переняли свою культуру). И возможно, для израильтян правильным было бы говорить: «Странствующий хуррит был моим отцом». Тот факт, что хурриты не были семитами, не является решающим аргументом против этой теории. По-видимому, израильтяне явно заимствовали язык хананеев, когда завоевали Ханаан. Но кто может знать, какой язык у них был раньше? В нем могли присутствовать значительные компоненты хурритского языка.

Израиль.

Исав вышел навстречу Иакову, и они приближались друг к другу в местности, находившейся к востоку от Иордана. Опасаясь враждебности Исава и испытывая большой страх за себя и свою семью, Иаков приготовился к встрече. Люди, окружавшие его, в том числе жены и дети, были совсем не защищены. Даже просто путешествовать с ними — например, переправить их через реку — было нелегко.

Река Иавок — приток Иордана, впадающий в него с востока в 25 милях севернее Мертвого моря.

Проследив за переправой через Иавок своей семьи и скота, Иаков остался один на другом берегу. А ночью «боролся Некто с ним до появления зари». Утром же таинственный противник Иакова, боровшийся с ним, сказал:

Таким образом Израиль стал эпонимом израильтян. Потомки Иакова в Библии постоянно называются «сынами Израилевыми». Когда израильтяне завоевали Ханаан, он стал «землей Израильской». А когда распалось царство Давида и Соломона, его северная часть, большая по площади и численности населения и более могущественная, стала называться Израилем.

Наконец, когда в 1948 г. в Палестине было создано современное еврейское государство, его назвали Израилем.

Сихем.

К счастью, Исав, по-видимому, не держал зла на Иакова и при встрече обошелся с ним милостиво и великодушно. И все же Иакову, не доверявшему полностью добрым намерениям брата, удалось уговорить его возвратиться в Сеир и предоставить Иакова и его семью самим себе.

Иаков поселяется в Ханаане:

«Салим» в качестве обозначения города больше нигде в Библии не упоминается. Это еврейское слово, означающее «мир», и отрывок этот, как он представлен в Библии короля Якова, переведен неверно. В Исправленном стандартном переводе говорится: «И Иаков благополучно пришел в город Сихем». Другими словами, он пришел не в Салим, город в Сихеме, а пришел «с миром» в город Сихем.

Сихем находился приблизительно в 30 милях к северу от Иерусалима — намного севернее, чем жили Авраам и Исаак. От Сихема до Сеира было не менее сотни миль в северном направлении, и Иакова, несомненно, такое расстояние между ним и Исавом вполне удовлетворяло.

Располагался Сихем между двумя горами в узкой долине шириной не более сотни ярдов: очень удобное стратегическое положение, позволявшее контролировать дорогу, ведущую от реки Иордан к морю и путь между южным и северным Ханааном. Поэтому в библейские времена это был наиболее важный город к северу от Иерусалима.

После разделения царства Давида Сихем в течение сорока лет считался столицей северного царства. Затем, когда столица была перенесена в Самарию, находившуюся в пяти милях северо-западнее Сихема, этот более древний город стал приходить в упадок.

После разрушения Иудеи Римом император Веспасиан начал восстановление Сихема рядом с тем местом, где он находился, переименовав его в «Неаполис» («новый город»). В искаженном виде это название превратилось в «Наблус», каким и осталось до настоящего времени.

Сихем был также важным религиозным центром. Именно близ Сихема Авраам построил первый жертвенник, когда пришел в Ханаан:

На протяжении всех библейских времен этот город сохранял свое религиозное значение, а порой даже конкурировал с Иерусалимским храмом.

Еммор Евеянин.

Однако остановка Иакова у Сихема обернулась для него трагедией:

О жителях Сихема здесь говорится как о евеянах, которые в данном случае упоминаются в основном в связи с Сихемом, а в Книге Иисуса Навина — как жители Гаваона, города, расположенного милях в двадцати пяти южнее Сихема. Поэтому принято считать евеян одним из мелких хананейских племен, сосредоточенных в центральном Ханаане. «Энкор Байбл» предполагает, однако, что евеяне — это хурриты. В Библии на самом деле заметна некоторая путаница между хорреями, евеянами и хеттами, и разобраться в ней практически невозможно.

Совершив насилие над Диной, Сихем захотел на ней жениться, но сыновья Иакова сказали, что дадут свое согласие лишь в том случае, если Сихем и все мужчины города сделают обрезание. (Отсутствие обычая обрезания у сихемцев должно указывать, что они не были семитами — факт, свидетельствующий о том, что они могли быть хурритами.) Как только сихемцы сделали обрезание, сыновья Иакова, воспользовавшись их болезненным состоянием, напали на них и перебили всех, отомстив за поруганную честь сестры.

Похоже, что в этом рассказе Бытия описывается какая-то часть ранней истории племени Иакова и его сыновей. Маловероятно, чтобы два человека могли напасть на целый город. Скорее всего, это была война между племенами, представленная их эпонимами. Даже Сихем, насильник, — это эпоним.

Могло произойти так, что союз трех племен попытался совершить нападение на центральный Ханаан еще до израильского вторжения. Племя Дины было разгромлено у Сихема и действительно уничтожено, после чего племена Левия и Симеона отомстили сихемцам, хотя и сами могли сильно пострадать и выйти из боя ослабленными. В итоге они должны были присоединиться к израильскому союзу племен, когда он собирал силы для нападения на Ханаан.

В пользу этого говорит тот факт, что на протяжении всей истории колен Израиля, в период завоевания Ханаана и после него, колена Симеона и Левия были одними из самых слабых. Симеон занял отдаленные южные земли, и вскоре после завоевания его колено было поглощено коленом Иуды. Левий вообще не получил при разделе Ханаана какой-либо целой области, он просто владел отдельными городами в землях разных колен. Левиты в поздние времена выполняли функции священников и больше никогда не были воинами.

Нападение на Сихем на самом деле обернулось неудачей, что отражено в Библии: Иаков, возмутившийся поступком своих сыновей, резко порицал их и был вынужден покинуть место, где поселился, опасаясь, что жители этой земли объединятся и «истребят» его вместе со всей семьей.

Однако остановка Иакова здесь определенным образом связала Сихем с временами патриархов. В полутора милях восточнее от этого города до сих пор существует «колодец Иакова», а еще немного восточнее — могила Иосифа. Во времена Нового Завета возникло предание, что все сыновья Иакова были похоронены близ Сихема.

Ефрафа.

После всего, случившегося в Сихеме, Иаков с семьей откочевал на 40 миль к югу, пройдя через Вефиль, воскресивший в его памяти событие, приведшее его в благоговейный трепет, а затем остановился где-то между Иерусалимом и Хевроном. Караван сделал остановку из-за Рахили, которая родила здесь своего второго сына, Вениамина. Это был самый младший сын Иакова, единственный из его детей, кто родился в Ханаане. Его рождение принесло еще одно несчастье: Рахиль умерла родами.

Это первое упоминание в Библии о Вифлееме. Ефрафа — его более раннее, ханаанское название (а возможно, это название дороги, у которой был расположен сам город).

Валла.

Когда Иаков со своей семьей жил где-то между Вифлеемом и Хевроном, произошла еще одна неприятность.

Возможно, этот случай отражает раннюю историю колена Рувима. Это колено вначале должно было иметь значительное преимущество: Рувим считался старшим сыном Израиля и мог стать вождем союза племен сразу же после его образования.

Этот эпизод мог отражать попытку Рувима добиться абсолютного лидерства. (Одним из способов, которым узурпатор во времена Ветхого Завета пытался подчеркнуть и узаконить свое положение, был захват гарема его предшественника. Так поступил Авессалом, когда восстал против своего отца Давида.) В результате могла последовать междоусобная война («И услышал Израиль»), в которой Рувим потерпел поражение. Его первенство было утрачено, и, когда израильтяне завоевали Ханаан, Рувим играл в этом незначительную роль. Его колено после этого долго не просуществовало.

Амалик.

Продолжая рассказ о сыновьях Иакова, авторы Бытия вновь прерывают его, чтобы увязать некоторые концы. В следующей главе описывается смерть Исаака, умершего в возрасте 180 лет, а затем приводится родословная Исава. В ней выделяются его потомки:

Родственные отношения между различными «еврейскими» племенами, как они представлены в Книге Бытия.

Елифаз и Феман вызывают интерес в связи с Книгой Иова, и об этом речь пойдет позже.

Что касается Амалика, это был эпоним амаликитян — племени, которое израильтяне, очевидно, считали родственным идумеям, так как они жили по соседству с их территорией, к югу от Ханаана.

Амалик — последний из эпонимов народов-неизраильтян. До этого момента в Бытии упоминается множество племен, ведущих свое происхождение от Фарры. Все они, в весьма общем смысле, могут считаться евреями, так как произошли от Евера — прапрапрадеда Фарры. Их родственные отношения можно выяснить из прилагаемой здесь упрощенной генеалогической таблицы.

Сеир Хорреянин.

Затем Книга Бытия переходит к краткому перечислению правителей Эдома. Вначале перечисляются правители-хорреи, предшественники идумеев:

Сеир — это эпоним хорреев, так же как Едом — эпоним идумеев. Конечно, вполне вероятно, что идумеи, вторгшись на территорию хорреев, не вытеснили хоррейские корни и ветви родства, но, по обычаям, характерным для подобных завоеваний, поселились среди них и смешались.

Итак, хотя прежде сообщалось, что Исав взял себе в жены «дочерей хеттеян» (Быт., 26: 34), в этой главе говорится, что одна из его жен была «Ада, дочь Елона Хеттеянина», а вторая —

(Второе слово «дочь» в Исправленном стандартном переводе заменено словом «сын».).

«Евеянин» здесь, возможно, означает «хоррей». В данном случае «Елон Хеттеянин» вполне может оказаться «Елоном Хорреянином». Как уже говорилось ранее, ситуация с хеттами-евеянами-хорреями временами оказывается безнадежно запутанной. Однако вполне возможно, что подобные места Библии свидетельствуют о смешении хорреев с идумеями, вторгшимися в их земли.

Бела и Иовав.

Эта глава Бытия заканчивается перечислением сменяющих друг друга царей, правивших в Эдоме до возникновения царства Израиль. Царская власть здесь не была наследственной, так как каждый новый правитель, по-видимому, не состоял в родстве с предыдущим. Поэтому в Эдоме могла возникнуть выборная монархия.

Первые два царя представляют наибольший интерес.

Белу, сына Веора, иногда отождествляют с Валаамом, сыном Веора, который в Книге Чисел изображен как противник израильтян; а Иоав иногда отождествляется с Иовом, главным героем книги, названной его именем.

Первое отождествление очень маловероятно, оно возникло лишь благодаря случайному сходству имен. Второе отождествление тоже, скорее всего, малоправдоподобно, но более привлекательно, так как существуют и другие связи между этой главой Бытия и Книгой Иова. Например, среди имен, перечисляемых в родословной хорреев, есть одно, напоминающее название родины Иова, — Уц.

Потифар.

С повествования истории Иосифа, любимого сына Иакова, избалованного несколько больше, чем следовало, начинается последняя часть Бытия. Своим поведением Иосиф навлекает на себя ненависть братьев: он доносит на них отцу, рассказывает им свои пророческие сны, предвещающие, что он достигнет превосходства над всей своей семьей.

Однажды Иаков послал Иосифа узнать, как обстоят дела у братьев, которые пасли скот в окрестностях Сихема (еще одна причина связей патриархов с этим городом — особенно Иосифа и его братьев).

Когда Иосиф пришел в Сихем, братья уже перешли в Дофан, находившийся приблизительно в 15 милях севернее Сихема, и он последовал за ними. Увидев Иосифа издали, братья замыслили убить его. Но из-за вмешательства Рувима и Иуды его не убили, а продали купцам-мадианитянам, проходившим мимо с караваном (существует два предания, одно принадлежит северным племенам, другое — южным, и оба включены в Бытие его последними редакторами). Иакову сказали, что Иосифа растерзали дикие звери, и старый отец погрузился в глубокую скорбь, оплакивая «сына своего многие дни».

Иосифа увели в южном направлении, а затем на восток, в Египет:

За исключением короткого эпизода пребывания Авраама в Египте, эта страна впервые появляется в качестве места действия библейской истории. Рассказ об Аврааме, находившемся некоторое время в Египте, не детализирован, в нем упоминаются лишь фараон и его гарем; но история жизни Иосифа в Египте описана гораздо подробнее. Она начинается сразу же с сообщения имени египтянина, которое действительно типично египетское. Потифар — это укороченная форма от «Potiphera», что означает «тот, кого дал бог Ра» (имя, аналогичное западноевропейскому Теодор — «Божий дар»).

Фарес и Зара.

Для более поздней истории израильтян колено Иуды имело огромное значение в сравнении с другими коленами, поэтому авторы Бытия ощущали необходимость включить в повествование родословную Иуды. Похоже, сейчас для этого наступил подходящий момент: Иосиф исчез, и на время можно было переключить внимание.

Итак, последовал библейский рассказ со всеми подробностями о том, как Иуда обманом был втянут в связь с Фамарь — женщиной, которая вначале была женой двух его сыновей, рано умерших и оставивших ее бездетной. Фамарь затем родила близнецов, представив их Иуде как новых наследников.

Во время родов, когда показалась рука одного из близнецов, повивальная бабка повязала ее красной нитью и объявила, что это — первенец. Однако:

Эти братья-близнецы являются эпонимами двух главных родов колена Иуды — «поколения Фаресова» и «поколения Зарина». В рассказе о них, несомненно, отражается некая ранняя племенная история.

Очевидно, род Зары, первым достигший преобладающего влияния над обоими родами этого колена, вымер. Поэтому Библия считает Зару формальным первенцем. Однако со временем «поколение Фаресово» приобрело главенство, что отражено в библейском эпизоде, когда Зара отдернул руку и предоставил своему брату-близнецу первенство рождения.

Если значительность рода Фареса нуждалась в глазах евреев более поздних времен в подтверждении, достаточно было лишь указать, что великий царь-герой Давид и все последующие иудейские цари произошли именно из этого рода, о чем ясно говорится в Книге Руфь.

Фараон (Иосифа).

В Египте Иосиф, благодаря своему уму и усердию, весьма преуспел и стал управляющим в имении Потифара. Однако жена Потифара попыталась соблазнить юношу, а когда ей это не удалось, оклеветала его перед своим мужем, заявив, что он якобы пытался совершить над ней насилие. Иосифа бросили в темницу.

Там, опять же благодаря уму и старательности, Иосиф приобретает расположение тюремщика, а также уважение своих товарищей по заключению, проявляя себя искусным толкователем снов. В частности, виночерпий фараона, временно попавший в тюрьму, остался доволен тем, как Иосиф истолковал его сон, и пообещал упомянуть о нем фараону, однако забыл об этом.

Но сны снились не только заключенным:

Фараону приснилось, что из реки вышли семь тучных коров, а за ними — семь тощих коров, которые съели тучных, но остались «видом худые», как и прежде. Фараон проснулся, потом опять заснул и вновь увидел сон. Он был точно таким же, но на этот раз все происходило с семью тучными колосьями и с семью тощими.

Мудрецы фараона не смогли истолковать ему эти сны. И тут виночерпий наконец вспомнил о еврее-рабе, который находился в тюрьме вместе с ним.

За Иосифом послали, и он сразу же истолковал сны фараона: семь тучных коров и семь тучных колосьев — это семь лет изобилия, а семь тощих коров и семь тощих колосьев — это последующие после них семь лет голода, которые истощат землю. Поэтому нужно в течение плодородных лет сделать хорошие запасы хлеба на голодный период времени.

Фараон был приятно удивлен этим толкованием и практическим советом Иосифа и сразу же наделил его полномочиями для осуществления этого совета. Очень скоро Иосиф становится всесильным первым министром в Египте.

Но кто же этот фараон, так благосклонно отнесшийся к рабу-еврею, а позже — и ко всей семье Иакова? Это не мог быть типичный египетский правитель: Египет так долго оставался в изоляции, что фараоны стали закоренелыми ксенофобами, относящимися к иноземцам в лучшем случае снисходительно, а в худшем — враждебно. Египетский фараон был для египтян богом и сам считал себя богом, поэтому невероятно, чтобы он мог передать властные полномочия азиату-иностранцу — если только сам не являлся таким азиатом.

Если обратиться к истории Египта, то очевидно, что период Среднего царства, совпадающий со временами Авраама, длился двести лет — с 1991-го до 1786 г. до н. э., охватывая большую часть периода патриархов.

Когда Среднее царство пришло к упадку, в Египте наступил новый период — период анархии со слабыми династиями, правившими различными частями царства.

Около 1730 г. ослаблением Египта воспользовались азиатские завоеватели, вторгшиеся в эту страну. Завоевателей-семитов, полтора века правивших в дельте Нила, а при случае также и в верхних его областях, называли гиксосами — название это, вероятно, произошло от египетского выражения, означавшего «чужеземные цари».

Гиксосы, образовавшие XV и XVI династии в более или менее усеченном списке египетских царей древности, основали свою столицу у северо-восточного края дельты, в месте, наиболее близком к Азии.

До нашего времени дошло мало сведений о гиксосах и их правлении. Более поздние египетские историки, очевидно, считали историю завоевания и подчинения страны гиксосам слишком неприятной, чтобы говорить о ней. Единственное сообщение об этом можно найти у Иосифа Флавия, еврейского историка I в. н. э., который цитировал египетского историка Манефона, жившего на триста лет раньше.

По этим сведениям мы можем судить, что гиксосы правили не только в дельте Нила, но их власть распространялась также и на часть западной половины Плодородного Полумесяца. Если так, то это весьма важно.

До рассказа об Иосифе Книга Бытия ничего не сообщает о Египте, за исключением того десятистишия, где описывается посещение его Авраамом. И это было естественно. Ханаан, со времен Саргона Древнего, а возможно, даже со времен царя Эреха Лугальзагеси, находился под влиянием Тигро-Евфратского региона. В течение почти всего этого периода Плодородный Полумесяц в политическом отношении являлся единым государством. Это означает, что передвижение между всеми его частями было свободным. Авраам пришел из Ура; его слуга, а позже и Иаков, временно возвратились в Харан; Содом и его союзники сражались против войск захватчиков из Междуречья.

Однако Египет был иной цивилизацией, совсем другим миром и относительно стабильно отделялся политически от Плодородного Полумесяца. Но начиная с 1730 г. до н. э. эти политические ограничения стерлись, и в Ханаане и в Египте правили гиксосы. Путешествовать между двумя странами стало свободнее, и, когда мадианитяне купили Иосифа в Ханаане, его нетрудно было продать в Египте как раба.

Дружелюбный и милостивый фараон, изображенный в библейском рассказе об Иосифе, мог быть одним из правителей-гиксосов. Он мог обнаружить, что Иосиф — семит, и счесть совершенно допустимым поставить над египтянами наместника-семита.

Разумеется, это всего лишь предположение, хотя и допустимое, так как в Библии нет упоминания о гиксосах как таковых и ни в одном историческом источнике, помимо Библии или тех, что возникли на основе Библии, вообще не упоминается об Иосифе и о драматических событиях, относящихся к его жизни в Египте, которые описаны в Бытии. И даже если бы фараон Иосифа действительно являлся одним из царей-гиксосов, связывать его личность (по крайней мере, на основании современных знаний) с каким-то конкретным царем из династической линии — дело, похоже, безнадежное.

Рассказ о гиксосах, переданный Иосифом Флавием, — это египетский вариант прихода Иосифа, а позже и его семьи, в Египет. По мнению Иосифа Флавия, гиксосы были израильтянами — но в наше время эту точку зрения никто не воспринимает всерьез.

Река (Нил).

В самом начале описания сна фараона в Бытии, 41: 1 говорится, что «он стоит у реки».

В Египте никогда не возникало необходимости уточнять, о какой реке идет речь, когда говорилось: «у реки». Здесь всегда была только одна река, и благодаря ей существовала эта страна. Египет — пустынная земля, где практически не бывает дождей. Воду там дает единственная река, протянувшаяся с юга на север. В библейские времена для связи между населенными пунктами и для торговли служили суда, которые ходили вверх и вниз по Нилу. Население Египта существовало за счет продуктов, которые выращивали на землях после ежегодных разливов живительных вод Нила. Греческому историку Геродоту принадлежит знаменитая фраза, в которой он назвал Египет «подарком Нила», и это действительно так.

Современный Египет остается подарком Нила и в наши дни. Все его многомиллионное население сосредоточено вдоль узких берегов реки, в то время как земли к востоку и западу фактически остаются пустынными.

Неудивительно, что фараон увидел во сне, будто:

Если эти коровы олицетворяли семь лет изобилия, то совершенно естественно, что во сне они выходили из Нила, ибо изобилие зависело от его вод. И семь тощих коров, олицетворяющих семь голодных лет, также могли появиться из Нила: когда время от времени уровень его воды катастрофически падал ниже нормального, в стране наступал голод.

Слово «Нил» — не египетское и не еврейское, а греческое, и происхождение его неизвестно. Это название не встречается в Библии короля Якова, но оно используется в Исправленном стандартном переводе (например, в Бытии, 41: 1 фараон «стоит у Нила»).

Египтяне называли Нил Хапи — священным именем бога реки. В обычном употреблении Нил был просто «рекой» — по-египетски «Yor», а еврейская форма этого слова — «Yeor».

Длина Нила около тысячи миль, он даже немного длиннее Миссури и Миссисипи, а также Амазонки. Это самая длинная река в мире. Ее наиболее удаленный исток находится в Танганьике — там, где река Кагера берет начало и течет на протяжении 430 миль (небольшая ее часть проходит вдоль западной границы Танганьики). Затем она впадает в озеро Виктория, которое по площади водной поверхности является вторым по величине пресноводным озером в мире (после озера Верхнего в США). Из северо-восточного края озера Виктория вытекает Белый Нил, устремляющийся на север через Кению, Судан и Египет к Средиземноморью.

Основной приток Нила — Голубой Нил. Он берет начало из озера Тана в северной Эфиопии и течет сначала на восток, а затем, сделав огромный круг, соединяется наконец с Белым Нилом в Хартуме, столице Судана. Отрезок реки вниз по течению от места слияния Белого и Голубого Нила — это, собственно, и есть Нил.

В 200 милях севернее Хартума в Нил с востока впадает еще один, меньший, приток, и после этого река течет уже без единого притока по сплошной пустынной местности на протяжении тысячи миль к морю.

Разлив Нила происходит из-за ежегодных дождей, но выпадают они не в Египте, а на востоке Центральной Африки, гораздо выше по течению. Воды разлива несут плодородный ил с высокогорий Эфиопии и Кении. Хотя Голубой Нил короче Белого, его воды в периоды разлива гораздо богаче этим ценным илом.

Нил — река огромной протяженности, текущая к югу так далеко, как только могли проследить египтяне, греки и римляне, — представлял собой загадку Древнего мира. Где находился его самый отдаленный исток? Среди греческих, а позже и арабских купцов время от времени распространялись слухи, что Нил берет начало в больших озерах, и это, по-видимому, успешно подтверждалось исследовательскими экспедициями.

Однако лишь после 1870 г., когда английский исследователь Генри Мортон Стэнли организовал экспедиции в Африку и нанес на карту Восточную Африку с ее озерами, появилась возможность проследить все течение Нила от его истока до впадения в море.

Он.

Так как Иосиф стал теперь высоким сановником, фараон даровал ему жену знатного происхождения:

Тесть Иосифа носил то же имя, что и его бывший хозяин, но это был вовсе не один и тот же человек.

Он, или Ану, — это город, который имел большое религиозное значение для египтян. Расположен он был у южной стороны дельты, всего милях в шести к северо-востоку от современного Каира. Это был важный центр культа египетского бога солнца Ра, поэтому египтяне называли его «Пара» («дом Ра»). В Книге пророка Иеремии прямой перевод «Пара» на еврейский используется для названия города. Гневно обличая Египет, Иеремия предупреждает, что он будет разрушен вавилонским царем:

Бет-Шемеш (Бефсамис) означает: «дом солнца».

Греки также использовали перевод «Пара» в качестве имени города, назвав его Гелиополь («город солнца»), и именно под этим названием он остался лучше всего известен последующим поколениям. Во времена Ветхого Завета этот город оставался центром египетской религии и учености. Он получил известность благодаря своим обелискам, и в Исправленном стандартном переводе фраза из Иеремии, 43: 13 «статуи в Бет-шемеше» изменена и дается как «обелиски в Гелиополе». В Гелиополе находились иглы Клеопатры — два огромных обелиска, вывезенные позже из Египта; один из них был установлен в Лондоне, а второй в нью-йоркском Центральном парке.

После 300 г. до н. э., когда Македонская династия Птолемеев стала править в Египте и сделала Александрию, находившуюся приблизительно в 220 милях северо-западнее Гелиополя, своей столицей, Гелиополь пришел к упадку. От него остались лишь жалкие руины.

Гесем.

Правление Иосифа в Египте было успешным. В течение семи плодородных лет были предусмотрительно сделаны запасы на голодные годы, и у Иосифа в этот период родились сыновья Манассия и Ефрем. Когда в страну пришел голод, Египет не оказался застигнутым врасплох.

Однако о Ханаане этого нельзя было сказать. Иаков, страдая со всей семьей от недостатка пищи, послал своих сыновей в Египет купить хлеба, и Иосиф воспользовался случаем испытать их. Он сурово обошелся с ними и потребовал привести Вениамина (которого отец, беспокоясь о нем, оставил дома), если они снова придут за продовольствием.

Братья привели Вениамина, и Иосиф обернул дело так, что у него появилась законная причина оставить Вениамина своим рабом. Когда-то давно братья продали в рабство самого Иосифа, невзирая на то, какую боль причинит это их отцу. Изменились ли они с тех пор? Оказалось, что изменились. Они отказались предать Вениамина, и Иуда в одной из самых возвышенных и трогательных речей в мировой литературе предлагает себя в качестве раба вместо Вениамина — ибо, как сказал он Иосифу, если отец не увидит Вениамина, то умрет, «и сведут рабы твои седину раба твоего, отца нашего, с печалию во гроб».

И тогда Иосиф наконец раскрывается перед братьями, и наступает великое примирение.

Иосиф был сейчас наместником, обладающим всей полнотой власти, он успешно справился с голодом, что должно было принести ему популярность во всей стране, и он не колеблясь пригласил всю свою семью в Египет. А фараон доброжелательно принял их.

Иосиф просит передать своему отцу:

Обычно считается, что земля Гесем находилась у восточной границы дельты Нила. Туда направляли жителей Ханаана, приходивших в Египет в голодные времена. Если вся эта история, рассказанная Библией, действительно происходила в период правления гиксосов, то столица Египта Танис, где Иосиф занимал высокий пост, должна была находиться прямо на западной границе этой области. Поэтому Иаков со своими сыновьями действительно мог находиться «близ» Иосифа.

Итак, Иаков, воспрявший духом, готовится к переселению в Египет. «Бытие» перечисляет мужчин, сопровождавших его, — сыновей, внуков и правнуков и, пересчитав всех переселившихся в Египет (включая Иосифа и его сыновей), доходит до круглой цифры 70.

Когда они прибыли в Египет, Иосиф представил отца и братьев фараону, а затем.

Под «землей Раамсес» подразумевается Гесем. Это анахронизм; город с таким названием в этой местности был построен лишь спустя столетия после правления гиксосов.

Ефрем и Манассия.

Иакову было 130 лет, когда он переселился в Египет. Он прожил там еще 17 лет. А затем настало время, и он почувствовал приближение смерти. На смертном одре он попросил Иосифа привести к нему своих сыновей. Иосиф привел своих юных сыновей, чтобы дед благословил их, и Иаков усыновил внуков как собственных детей:

Таким образом, Иосиф стал предком двух колен Израилевых, произошедших от Ефрема и Манассии, которые иногда объединяют в «колена Иосифа».

У Иакова было двенадцать сыновей, и так как один из них, Иосиф, стал родоначальником двух колен, то теперь образовалось тринадцать колен. Однако в последующие столетия колено Левия вообще не получило во владение какой-либо определенной территории в завоеванном Ханаане; образовав касту священников, оно рассеялось по всем уделам. Двенадцать колен Израиля, представленные позже каждое своими землями в Ханаане, — это колена Рувима, Симеона, Иуды, Дана, Гада, Иссахара, Завулона, Асира, Неффалима, Вениамина, Ефрема и Манассии. То, что от Иосифа произошло два колена, тогда как от остальных его братьев — лишь по одному, указывает на получение им права первородства вместо Рувима, который должен был обладать им как старший сын. Как рассказывается в Библии, Иосиф унаследовал первородство очень просто. Благословляя Иосифа, Иаков говорит ему:

Однако этот стих не очень ясен. Еврейское слово «shecem», переведенное здесь как «участок», обычно означает «склон (горы)». В Исправленном стандартном переводе Иаков говорит: «Я даю тебе, преимущественно перед братьями твоими, один склон горы…» Но, с другой стороны, это слово может означать город Сихем, и «Энкор Байбл» представляет свой перевод: «Я даю тебе, преимущественно перед братьями твоими, Сихем…».

И действительно, когда спустя столетия Ханаан был разделен между всеми коленами, Ефрем получил одну часть, принадлежавшую колену Иосифа, а Манассия — другую его часть, включавшую Сихем и его окрестности[17].

Когда Иаков стал благословлять Ефрема и Манассию, Иосиф, подводя к нему внуков, позаботился о том, чтобы его первенец Манассия оказался по правую руку деда: ведь у престарелого Иакова, как когда-то у его отца, было уже слабое зрение, и без посторонней помощи он не мог различить детей. Однако Иаков, благословляя их, скрестил руки, положив правую на голову младшего, Ефрема.

Возможно, это также отражение ранней истории колена, ситуация, аналогичная истории Фареса и Зары. Первоначально колено Манассии могло доминировать среди колен Иосифа, поэтому в предании говорится, что Манассия был первенцем Иосифа. Однако позже Ефрем, которого Иаков благословил правой рукой, получил и сохранил превосходство.

Иуда.

Затем Иаков призвал всех своих сыновей собраться у его смертного одра, чтобы предречь будущее каждому из них. В этом «Завещании Иакова», похоже, отражена ситуация времен Давида.

Речь Иакова окрашена пророческим смыслом, который, вероятно, легко понимали люди того времени, так как в ней говорилось об известных им событиях.

Колена первых трех сыновей Иакова рассеялись быстро. Рано возвысившись, они полностью угасли ко времени царствования Давида:

По преданию, причиной неудачной судьбы этих сыновей Иакова было совращение Рувимом Валлы и нападение Симеона и Левия на Сихем.

В своем обращении к четвертому сыну Иаков предстает величественным пророком:

Здесь отражен факт, что именно Давид из колена Иуды создал крепкое и могущественное царство в земле Израильской. К тому времени израильтяне покорили всех своих врагов и установили власть над всей западной частью Плодородного Полумесяца. История Израиля здесь как бы достигает своей высшей точки, торжества, которым окрашена вся эта часть Ветхого Завета.

Конечно, менее чем через столетие после прихода Давида к власти его царство распалось на два отдельных, и иудейская династия Давида удержала лишь меньшую половину. По-видимому, 49-я глава Бытия была окончательно оформлена еще до раскола царства.

Однако царствование династии Давида над южной частью страны не прерывалось до 586 г. до н. э., поэтому на протяжении четырех веков «скипетр не отходил от Иуды».

Об остальных братьях (кроме одного) говорится кратко и загадочно, но в целом благосклонно. Исключением, разумеется, является Иосиф, который безудержно восхваляется — и это явное свидетельство значительности колен Ефрема и Манассии на протяжении всего периода истории колен Израиля вплоть до образования царства Давида.

Все это также могло иметь дипломатическое значение. Северные колена не слишком благожелательно относились к превосходству Иуды, и они действительно довольно быстро рассеялись. Но было бы неблагоразумно умалять заслуги их знаменитых представителей.

Благословив своих сыновей, Иаков умер в возрасте 147 лет и, как завещал, был погребен своими сыновьями в Ханаане в пещере Махпела, где уже были похоронены его дед и бабка — Авраам и Сарра, его родители — Исаак и Ревекка, и одна из его жен — Лия.

Спустя полвека умер и Иосиф в возрасте 110 лет. На этом и завершается Книга Бытия, события которой приходят к концу предположительно в 1650 г. до н. э. Опускается занавес и над Египтом, над которым гиксосы устанавливают жесткий контроль, а израильтяне продолжают оставаться там желанными гостями.

Когда раскроется следующая книга и занавес поднимется вновь, пройдет уже четыре столетия и положение резко изменится.

2. ИСХОД.

Исход * Ефрем * Фараон (притеснитель) * Питом и Раамсес · Дочь фараона * Моисей * Мадиан * Фараон (Исхода) * Хорив * Иегова * Египетские волхвы * Пасха * Авив * Красное море * Пи-Гахироф * Гомор * Амалик * Иисус Навин * Херувимы * Урим и туммим * Литой телец.

Исход.

После переселения Иакова и его сыновей в Египет между двумя первыми книгами Библии наступает большой временной промежуток, продлившийся около четырех веков. Чтобы связать его концы, вторая книга начинается с краткого перечисления имен глав семейств, пришедших в Египет:

Слова «вот имена» — это перевод еврейского «ve-elleh shemoth» («елле шемот», «сии имена»). Евреи используют это выражение для названия второй книги Библии, обычно укорачивая его до одного слова «Shemoth» («Шемот», «имена»). Септуагинта называет эту книгу «Exodos» (или, в латинском варианте, «Exodus»), что означает «исход», потому что речь в ней идет об уходе евреев из Египта.

Ефрем.

Хотя в начале Книги Исхода и перечисляются сыновья Иакова, в дальнейшем Библия не упоминает о конкретных патриархах-эпонимах израильских колен, кроме единственного.

В Первой книге Паралипоменон, где дается краткий обзор Родословных периода ранней истории с точки зрения евреев после вавилонского пленения, упоминается, что несколько сыновей Ефрема (младшего сына Иосифа) участвовали в похищении скота у жителей одного города в южном Ханаане и были убиты ими.

В Библии точно не утверждается, что этот эпизод относится ко времени пребывания евреев в Египте, да и вряд ли это так. Египет в то время был крепким и стабильным государством, и маловероятно, чтобы в его пределах допускался угон скота. Кроме того, место, где это произошло, находилось в 150 милях от Гесема — а это слишком далеко, чтобы отправляться туда за чужим скотом.

Возможно, в этом стихе Исхода описывается событие древней истории колен Израилевых, произошедшее в Ханаане спустя столетия после времен Иакова и его сыновей. Ефрем может представлять здесь скорее все колено, а не конкретного предка.

Кроме этого единственного упоминания, все остальные сведения, относящиеся к сыновьям Иакова, — это легенды, не вошедшие в Библию. Считается, что первым изо всех братьев умер Иосиф, а последним — Левий. Около 100 г. до н. э. была написана книга под названием «Завет двенадцати патриархов», в которой содержались заветы каждого из двенадцати сыновей Иакова, предположительно сделанные ими на смертном одре. Все они обращались к прожитой жизни, сокрушались о своих проступках и убеждали своих детей избегать подобных грехов и хранить добродетель. Какова бы ни была нравственная и этическая польза этих нравоучений, исторической ценности они не представляют.

Фараон (притеснитель).

Как сообщается в Исходе, после смерти Иосифа и его братьев сыны Израилевы стали процветать, «размножились, и возросли, и усилились чрезвычайно».

А затем:

Новый фараон, в отличие от благожелательного покровителя Иосифа, вовсе не симпатизировал евреям. Более того, он считал их источником возможной опасности для страны и поэтому предпринял против них суровые меры.

Если фараон Иосифа действительно был одним из ранних гиксосских царей, то картина произошедшего совершенно ясна.

При гиксосах Египет все же не оставался полностью под их контролем. Их влияние сосредоточилось в Дельте, а дальше к югу местную власть удерживали египетские правители, накапливавшие силы.

Приблизительно в 500 милях вверх по Нилу находился город, который позже греки называли Фивами, и он был наиболее известен среди городов Верхнего Египта. Во времена Древнего и Среднего царств его затмевали Мемфис и города, расположенные в Дельте. Но в период политической раздробленности египетские династии иногда управляли страной из Фив — из фактически независимого юга. Например, в годы, предшествующие образованию Среднего царства, XI династия правила из Фив.

Когда гиксосы завоевали Египет, Фивы получили еще одну возможность. На протяжении всего периода их правления фиванцы, сохраняя относительную независимость, постепенно перенимали военную технику завоевателей (конные боевые колесницы, усовершенствованный лук, использование лат), с которой прежде не были знакомы и благодаря которой гиксосы подчинили себе Египет.

В 1570 г. до н. э. Яхмос, ставший родоначальником XVIII династии, пришел к власти в Фивах и организовал решительное сражение против гиксосов, к тому времени утративших бдительность. Яхмос нанес им поражение, изгнал из страны и стал фараоном всего Египта, восстановив египетскую династию после полуторавекового правления чужеземцев.

Яхмос вполне мог быть тем «новым царем, который не знал Иосифа». Будучи представителем возрождающейся египетской государственности, он не мог относиться к евреям иначе как с неприязнью и подозрением: ведь их впустили в страну гиксосы и поэтому их можно было считать остатками этих врагов. При любом повторном вторжении азиатов Яхмос мог ожидать, что евреи присоединятся к захватчикам, с которыми связаны общей культурой и языком.

Хотя во время правления Яхмоса благополучная жизнь евреев в Египте могла изменяться к худшему, вовсе не значит, что при этом фараоне она должна была окончательно прийти в упадок. Евреи, к которым в Египте относились с подозрением и как к людям второго сорта, проявляли недовольство своим положением, и это само по себе являлось поводом для усиливающихся притеснений.

Рабское положение евреев достигло крайнего предела при конкретном фараоне, которого называют «фараоном-притеснителем» (но, вероятнее всего, это был не Яхмос).

Чтобы определить, какой именно фараон мог им быть, следует обратиться к истории Египта.

Когда закончилось правление Яхмоса, египтяне, перенявшие от гиксосов новую военную технику, вступили в период наиболее успешных военных действий за всю свою историю. Началась эпоха Нового царства, или времена Империи, когда Египет распространил свою власть на граничащие с ним азиатские территории. Все крупные военные завоевания, связанные с образованием и укреплением Египетского царства, происходили именно в период еврейского рабства, поэтому в Библии, всецело сосредоточившейся на судьбе евреев, не обнаруживается ни малейшего следа этих событий.

При Тутмосе I (1525–1508 гг. до н. э.) и Тутмосе III (1490–1436 гг. до н. э.)[18] — особенно при последнем, которого иногда называют Тутмосом Великим и Наполеоном Древнего Египта, была создана великая египетская военная держава. Египетские войска победоносно прошли по западной части Плодородного Полумесяца, утвердив там свою власть. В 1479 г. до н. э. Тутмос III выиграл великую битву при Мегиддо — городе, расположенном в северном Ханаане, приблизительно в 50 милях севернее Иерусалима. После этого Ханаан и все северные земли у Евфрата стали принадлежать Египту. При Аменхотепе III (1397–1370 гг. до н. э.)[19] империя по-прежнему процветала.

Но при Аменхотепе IV, сыне Аменхотепа III (1370–1353 гг. до н. э.)[20], в стране началась смута. Новый фараон был царем-реформатором. Правя в стране с древней традицией многобожия, Аменхотеп порывает с ним, признавая единого бога, бога солнца — Атона, и устанавливает его культ. Так как собственное имя фараона, Аменхотеп, означало «угодный Амону» и прославляло бога Амона, то фараон отрекся от него как от идолопоклоннического, назвав себя Эхнатоном («угодным Атону»)[21]. Он также основал новую столицу на половине пути между фивами и дельтой и дал ей имя Ахетатон («горизонт Атона»). На этом месте теперь находится деревня Телль-эль-Амарна.

Эхнатон попытался силой установить единобожие во всем Египте, но, защищая традиционную религию с ее культом древних богов, жречество оказало жестокое сопротивление, и на его стороне был присущий египтянам внутренний консерватизм. Недолго правивший (всего около семнадцати лет) Эхнатон умер рано, и его реформа повисла на волоске. Культ Атона стал ослабевать и вскоре исчез. Когда на трон взошел молодой зять Эхнатона Тутанхатон (1352–1343 гг. до н. э.), старое жречество одержало полную победу. Эхнатон был предан забвению, а Тутанхатону пришлось изменить свое имя на Тутанхамон[22].

В то время как Эхнатон был поглощен своей религиозной реформой, азиатские владения Египетской империи стали подвергаться постоянным нападениям. В 1887 г. при раскопках Ахетатона было найдено множество писем от египетских наместников в Азии. Их содержание представляет собой весьма печальный рассказ о бесконечных набегах с севера и востока и тщетные просьбы о помощи к Эхнатону, у которого недоставало сил или, скорее, желания отразить хищнические набеги банд из пустыни.

Однако с севера надвигался еще более грозный враг. Древнехеттское царство ослабло и не представляло опасности во время правления Тутмоса III. Но после смерти этого царя-завоевателя хетты вновь обрели силу, создав Новохеттское царство. Во времена Эхнатона на хеттском троне находился величайший царь хеттов Суппилулиума I. Он сокрушил царство Митанни и отодвинул египетские границы до Ханаана.

После смерти Тутанхамона (это именно его гробница была обнаружена в 1922 г.) XVIII династия быстро пришла к упадку и прекратилась. На трон взошла новая семья, образовав XIX династию; ее первый представитель, Рамсес I, стал фараоном в 1304 г. до н. э. При его правлении Египетская империя пережила новый период своего могущества.

XIX династия достигла своей вершины при Рамсесе II (Рамсесе Великом), чье долгое царствование продлилось с 1290-го до 1223 г. до н. э.[23], и в этот период Египет вступил в прямой конфликт с хеттами. В 1288 г. до н. э. между двумя державами произошло великое сражение при Кадеше (около восьми миль севернее Дамаска). Битва эта не оказалась решающей, война продолжалась и закончилась заключением договора о мире и ненападении, по условиям которого у хеттов сохранялись их завоевания предыдущего столетия*Однако усилия, направленные на противостояние Египту, оказались пагубными для хеттской империи, ослабив ее мощь, и от самого Египта потребовали значительного напряжения.

Рамсес 11 — наиболее известный египетский фараон. Долгое правление позволило ему осуществить свои грандиозные планы. Он украсил Фивы, которые в период его правления находились на вершине славы, заполнил весь Египет своими гигантскими статуями с хвалебными надписями в свою честь; кроме того, сохранилось свидетельство, что у него было сто шестьдесят детей от бесчисленных жен и наложниц.

Рамсес II во многом поспособствовал созданию появившейся впоследствии легенды о Сенусерте. Когда спустя восемь веков после великих дней Египетского царства греческий историк Геродот посетил эту древнюю страну, египетские жрецы и хранители древностей охотно излагали ему события великого прошлого, причем не без прикрас. Во времена Геродота Египет, захваченный двумя азиатскими царствами — Ассирией и Персией, находился в упадке. Поэтому египтяне тешили свою гордость воспоминаниями о тех затерянных во мгле далекого прошлого временах, когда Египет был мировой державой.

Завоевателя, о котором сообщает Геродот, звали Сенусерт. Это настоящее имя трех фараонов XII династии, и первый из них предположительно мог быть фараоном, к которому некогда пришел Авраам[24].

Во времена Среднего царства могущество Египта впервые распространилось за пределы его границ, достигнув Эфиопии. К этим завоеваниям добавились и новые, при Тутмосе III и Рамсесе II, и в конце концов Сенусерты завоевали всю Эфиопию и вторглись в Азию, дойдя до самого Евфрата, а затем через Малую Азию проникли в Европу, подчинив себе равнинные пространства Причерноморья.

После Рамсеса II мечтать о временах Сенусерта было уже бесполезно. Египет стал ослабевать. Лишь время от времени он собирался с силами, но всякий раз менее успешно, и продолжал клониться к упадку на протяжении всех библейских времен.

Кто же из фараонов за эту долгую историю мог оказаться «притеснителем»?

На эту роль неплохо подходит Эхнатон. Это особый правитель среди длинной череды египетских фараонов: бунтовщик, ниспровергающий традиции, монотеист. Мог ли он быть тем доброжелательным фараоном, благосклонно позволившим веровавшему в единого Бога Иакову и его сыновьям поселиться в Египте? К сожалению, это совершенно невозможно, так как Эхнатон царствовал значительно позже их прихода в Египет.

Но тогда, может быть, время правления Эхнатона было ближе к периоду рабства сынов Израилевых? Не мог ли он воспринять свой монотеизм от Моисея или, как иногда предполагают, не мог ли Моисей воспринять его от Эхнатона?

Могло ли оказаться, что сильный и властный Аменхотеп III, отец Эхнатона, действительно являлся фараоном-притеснителем, а при более слабом правлении Эхнатона, поглощенного своими проблемами, евреи смогли бежать из Египта? В пользу этого говорят обнаруженные в Телль-эль-Амарне сообщения из Ханаана о внезапном вторжении кочевых племен. Не были ли это евреи, бежавшие из Египта и уверенно направившиеся на завоевание Ханаана?

Но это маловероятно по нескольким причинам. Во-первых, Эхнатон царствовал гораздо раньше завоевания евреями Ханаана. Поэтому предположение, что народ Израиля вторгся в Ханаан во времена Эхнатона, не сочетается с хорошо известными Датами более поздних событий, описанных в Библии. Сомнений в том, что Ханаан подвергся нападениям кочевников в период правления Эхнатона, нет. Однако вполне вероятно, что его атаковали племена идумеев, моавитян и аммонитян, обитавших вдоль границ, охраняемых египтянами, и им не удавалось проникнуть внутрь страны. Кроме того, из библейского Рассказа совершенно очевидно, что к тому моменту, когда евреи достигли Ханаана, идумеи, моавитяне и аммонитяне уже прочно осели, завладев землями к востоку и к югу от Мертвого моря[25].

Конечно, эти древние завоеватели были тесно связаны с евреями; и не исключено, что некоторые племена, впоследствии присоединившиеся к союзу израильских племен, уже нападали прежде на Ханаан, а затем присоединились к коленам Израиля, вышедшим из Египта. Существуют предположения, что в египетском рабстве находились лишь колена Иосифа, Ефрема и Манассии, и после бегства из Египта они образовали союз племен, вторгшийся в Ханаан прямо из пустыни.

Если евреи вышли из Египта и начали завоевывать Ханаан в период правления Эхнатона и после него, они могли быть вовлечены в начавшуюся гигантскую военную кампанию Рамсеса II. В Библии не могло не отразиться такое событие, как великое сражение при Кадеше.

Если искать «фараона-притеснителя» в более поздние времена, то для этой роли больше всего подходит именно Рамсес II. Он был самовлюбленным деспотом, безнаказанно использовавшим свою власть. Этот фараон развязал борьбу не на жизнь, а на смерть с азиатской державой и был вынужден смотреть на азиатов, живших в его собственном государстве, крайне подозрительно. Ведь вполне допустимо, что хетты могли воспользоваться бунтом евреев, чтобы отвлечь силы Египта. Или что хотя бы некоторые евреи одобрительно отнеслись к подобным действиям и Рамсес начал подозревать их в соучастии, даже если этого и не было. Все это могло усилить порабощение и даже вызвать геноцид.

Кроме того, после смерти Рамсеса II власть фараонов стала ослабевать, и в этот период евреи могли вырваться из Египта. Более того, мощь Египта так и не возродилась. Он уже не сумел вновь собраться с силами и подчинить Азию, поэтому евреям безо всяких помех со стороны Египта удалось завоевать и оккупировать Ханаан.

Так что, похоже, именно Рамсес II и мог быть «фараоном-притеснителем» — если такой фараон вообще существовал. Ведь, кроме Библии, больше нигде не встречается о пребывании евреев в Египте, об их рабстве и об их бегстве из Египта. В частности, современными археологами не обнаружено в египетских документах ни одного факта, свидетельствующего о событиях Исхода.

Питом и Раамсес.

Один из примеров доказательства того, что «фараоном-притеснителем» был Рамсес II, является характер принудительного труда евреев.

Фраза «города для сокровищ» переведена явно неправильно. В Исправленном стандартном переводе она дается как «города для запасов» — то есть города, в которых запасалась провизия для армий, направлявшихся в Азию.

Название Раамсес (которое требует совсем незначительного изменения, чтобы в еврейском языке превратиться в «Рамсес»), похоже, имеет важное значение. Среди фараонов первых восемнадцати династий имя Рамсес не встречается, но в XIX и XX династиях обнаружено одиннадцать фараонов с таким именем. Рамсес II был самым известным и наиболее выдающимся их представителем. Он был также не чужд самовосхваления и вполне мог назвать город своим именем.

Руины Питома (pa-tum на египетском языке означает «город заходящего солнца») были обнаружены в 1882 г., приблизительно в двенадцати милях западнее того места, где сейчас находится Суэцкий канал. Этот город располагался у канала, который при Рамсесе II был прорыт от восточного рукава Нила к северной части Красного моря. Канал этот выполнял приблизительно ту же функцию, что и Суэцкий, но был гораздо примитивней. Помимо прочих находок, среди руин обнаружилась статуя Рамсеса II, и это означало, что город вполне мог быть построен во времена его правления.

Питом находился в Гесеме, а Раамсес, возможно, в нескольких милях западнее Питома. В этом месте, по всей вероятности, могут существовать доказательства располагавшегося здесь некогда города. Рамсес II, замысливший великий поход в Азию против хеттов, нуждался в надежных хранилищах для провианта, чтобы обеспечить тыл. И именно Питом и Раамсес, находившиеся на северо-восточной границе, могли подойти для этой цели. А так как евреи поселились именно здесь, то было Удобно использовать их труд.

Хотя Библия сообщает конкретно, что евреи строили в Египте города, многим небрежным ее читателям почему-то представляется, что евреи-рабы возводили пирамиды. Но это не так. Пирамиды были построены за тысячелетия до прихода Иосифа в Египет.

Существует также мнение, что пирамиды могли быть построены под руководством Иосифа как амбары для запасов пищи в течение семи лет изобилия. Но даже если бы пирамиды строились во времена Иосифа, они не могли служить этой цели: ведь это практически монолитные структуры с лабиринтами и камерами, которые по размерам подходили лишь для того, чтобы разместить в них саркофаги фараонов. Кстати, довольно странно, но о пирамидах в Библии вообще не упоминается.

Дочь фараона.

Как рассказывается в Библии, Рамсес II приказал умертвить всех еврейских младенцев мужского пола, и, когда у одной женщины из колена Левия родился сын, она попыталась спасти его. Взяв маленькую тростниковую корзину (или «ковчег»), она пропитала ее смолой, чтобы та не промокла, положила в нее ребенка и оставила на берегу Нила. (Тростник — это местное растение папирус, из которого египтяне делали легкие суда и использовали в качестве материала для письма. Английское слово «бумага» («paper») произошло от слова «папирус».).

Небольшая корзина с младенцем была найдена:

Кто была эта «дочь фараона», разумеется, неизвестно. Ее имя Библия не называет, и, так как у Рамсеса II было предположительно пятьдесят дочерей, установить личность юной госпожи не представляется возможным. Древнееврейский историк Иосиф Флавий, пересказавший эту библейскую легенду, заполнил этот пробел более поздним преданием, наделив принцессу именем Фермотес, но египетские царевны того периода с таким именем неизвестны. Один из ранних Отцов Церкви дал ей имя Меррис, и имя Мери встречается в надписях того времени. Однако это может быть простым совпадением.

Моисей.

Еврейское имя этого ребенка — Моше. В Септуагинте различные еврейские имена, встречающиеся в Библии, заменены их греческими эквивалентами. Это неизбежно повлекло за собой некоторые изменения. В греческом алфавите нет буквы, обозначающей звук «sh», которого не существует в греческом языке. Поэтому этот звук заменяется простым «s». И так как греческие имена почти всегда заканчиваются на «s», в конце библейских имен приходится добавлять «s». Таким образом, Mosheh (Моше) превращается в Moses (Моисея).

В английских вариантах Нового Завета (почти все из которых первоначально написаны на греческом языке) еврейские имена обычно даны в греческой форме. Например, Иисус — это греческая форма еврейского Иошуа. Однако в английских вариантах Ветхого Завета по возможности восстанавливаются еврейские формы имен. Но в случае с Моисеем это невозможно: именно эта греческая форма имени стала традиционной.

Священники, редактировавшие первые шесть книг Ветхого Завета, усмотрели в слове «Моше» близость еврейскому слову «маша» (mashah), которое означает «извлекать», и потому считали, что от этого слова и произошло имя[26]:

В те времена египетская царевна вряд ли могла обратиться к еврейскому языку, чтобы выбрать имя ребенку (даже если и вообразить, что она потрудилась выучить этот язык рабов). Кроме того, слово «Моисей» («Moses»), оказывается, имеет гораздо более прямое значение в египетском языке. Оно означает «сын». (Так, Тутмос означает «сын Тота», а Рамсес — «сын Ра» — то есть сыновья египетских богов Тота и Ра.).

Легенды, окружающие раннее детство Моисея, кажутся не более правдоподобными, чем еврейское происхождение его имени. Многие древние легенды полны историй, в которых дети, брошенные по разным причинам, чудесным образом спасаются и впоследствии становятся великими людьми. Этот мотив можно встретить в греческих мифах — истории, случившиеся с Персеем, Эдипом и Парисом; в римских легендах — с Ромулом и Ремом; в персидских — с Киром.

Изо всех древних преданий библейский рассказ о Моисее самое поразительное сходство имеет с легендой о Саргоне Древнем, который жил за тысячу лет до Моисея. Она была обнаружена на вавилонских клинописных табличках, датированных несколькими веками ранее периода пленения. Еврейские священники, которые окончательно оформили первые шесть книг Ветхого Завета, могли узнать эту легенду, находясь в вавилонском плену, и, весьма вероятно, использовали ее мотив.

О Саргоне рассказывалось, что он был незаконнорожденным сыном знатной женщины, жрицы, которая родила его тайно, а затем положила в тростниковый ящик и, запечатав крышку смолой, бросила в реку. Ребенка спас бедняк, воспитавший его как собственного сына.

Однако авторы Библии изменили текст к лучшему: Моисей был законным сыном, и его нашла и вырастила царевна.

В Библии отсутствуют сведения о юности Моисея, но более поздние легенды о нем заполнены событиями, предназначенными приумножить славу будущего вождя сынов Израилевых. К примеру, Иосиф Флавий рассказывает, как Египет оказался во власти вторгшихся в него эфиопов и как Моисей, ставший предводителем египетской армии, нанес им сокрушительное поражение. Однако в египетских источниках не обнаружено никаких свидетельств, касающихся событий, описанных Флавием.

Мадиам (Мадиан).

Став взрослым, Моисей проникся сочувствием к евреям-рабам — очевидно, не просто из гуманности, а оттого, что знал о собственном происхождении. Однажды в приступе гнева он убил египетского надсмотрщика, и, когда об этом стало известно, разгневанный фараон приказал его казнить. Чтобы избежать смерти, Моисей поспешно бежал из Египта.

Мадиан, скорее всего, находился в северо-западной Аравии, к востоку от Красного моря, в 200 милях юго-восточнее Гесема. Это наиболее короткое расстояние, преодолев которое Моисей мог оказаться вне пределов Египетского царства.

Согласно более позднему преданию, Моисею было сорок лет, когда он бежал в Мадиан. Эта цифра весьма удачно соотносится с историей его жизни, ибо она четко разделяет отпущенный Моисею библейский срок жизни в сто двадцать лет ровно на три части. С рождения до сорока лет он мог быть знатным египтянином, с сорока до восьмидесяти находился в изгнании в Мадиане, а с восьмидесяти до ста двадцати лет был вождем еврейского народа.

Фараон (Исхода).

Пока Моисей жил в Мадиане, женившись и родив сына, в Египте произошли серьезные перемены:

Если фараоном-притеснителем действительно был Рамсес И, то это событие произошло в 1223 г. до н. э. Преемником Рамсеса II стал гораздо более слабый царь Мернептах, которого обычно считают фараоном Исхода. При нем происходили драматические события, описанные далее в Книге Исхода.

События эти явились для Египта настоящим бедствием, и период правления Мернептаха в египетских документах должен был отразиться как время, полное тревог и неприятностей.

И это действительно так. Конечно, упоминаний именно о тех событиях, которые описаны в Исходе, в египетских документах нигде не обнаружено, но существует множество упоминаний о неприятностях другого свойства, и правление Мернептаха было беспокойным периодом для всего Восточного Средиземноморья.

На протяжении всей древней истории периодически наступали времена, когда кочевые народы приходили в движение. Одни племена теснили другие, те, в свою очередь, следующие, и так далее — подобно эффекту домино. Населенные города цивилизованных областей мира в конце концов сталкивались с ударом этих сил, и, так как жители этих городов вели оседлый образ жизни, они уступали натиску кочевников, и на цивилизацию нередко обрушивалось бедствие.

XIII в. до н. э. стал свидетелем одной из таких массовых миграций народов. В Греции и особенно в юго-восточной Европе начал ощущаться натиск варварского вторжения, и под его воздействием из Греции, Крита и других областей толпы разбойников ринулись через Эгейское море на запад, юг и восток. Они вторглись в Малую Азию, и именно во время этого вторжения могла произойти Троянская война.

Результатом миграций, изнурявших Малую Азию, явилось то, что фригийцы — ее коренные жители — взяли власть в собственные руки и нанесли решающий удар империи хеттов, которая была смертельно обескровлена в великой войне против Рамсеса II. От былого могущества хеттов ничего не осталось, и, когда евреи окончательно завоевали Ханаан, хетты предстали перед ними всего лишь как малозначительное племя.

Не выдержав натиска кочевников, несколько малоазиатских племен могли покинуть свою родину, отправиться на запад и основать цивилизацию этрусков в Италии.

Иноземные захватчики из юго-восточной Европы высаживались и на побережье Египта. Египтянам удавалось отражать натиск этих «народов моря», как они называли их, однако ценой больших усилий, и постоянный ущерб, который причиняли эти вторжения, в значительной мере способствовал ослаблению мощи египетского государства. Евреи вполне могли воспользоваться возникшими беспорядками и волнениями и покинуть Египет.

Кроме того, спустя три столетия со времени правления Тутмоса I впервые была сломлена власть египтян над Ханааном. Захватившие Ханаан «народы моря» — филистимляне — прочно обосновались на его южном побережье. Армия египтян или потерпела поражение, или, что вполне вероятно, ушла оттуда для защиты собственной родины. Египетские войска не возвращались в Ханаан в течение девяти столетий, и еврейский народ в своем стремлении к завоеванию Ханаана сталкивался только с местными жителями, а не с мощной египетской армией. Самыми закоренелыми врагами народа Израиля, вторгшегося в Ханаан с востока, были филистимляне, ворвавшиеся в него с запада.

Поэтому, пожалуй, есть смысл считать Мернептаха фараоном Исхода, независимо от реалий, описанных в Библии.

Хорив.

Задача Моисея вывести народ Израиля из Египта возникла в Мадиане.

Горы обычно считались особо священным местом обитания богов: достаточно вспомнить греческих богов, живущих на горе Олимп. Несомненно, Библия упоминает здесь о горе, которая в соответствии с древними еврейскими традициями считается священной горой Бога.

Здесь, в 3-й главе, название этой горы — Хорив, но в других местах Исхода она именуется Синаем. Оба этих названия относятся к одной и той же горе, но Синай — более позднее и гораздо более известное. Гора эта находилась не в Ханаане, что общеизвестно, и наверняка она являлась древней символической святыней, традиция почитания которой сложилась еще до прихода израильтян в Ханаан. Более того, это священное место не связано с периодом патриархов, так как о Синае нигде не упоминается в Книге Бытия.

Священный смысл, скрытый в названии Синай, можно обнаружить, обратившись к шумерской мифологии — к богу луны Сину, которого особо почитали как в Уре, так и в Харане. Хотя здесь может возникнуть вопрос, почему же тогда не обнаруживается связь Синая с Авраамом, который жил и в Уре, и в Харане.

Некоторые ученые считают, что гора Синай находилась где-то на аравийской стороне Красного моря, потому что там жил Моисей. Если Синай действительно связан с шумерской мифологией, то это также означает, что он находился относительно близко к Плодородному Полумесяцу. В некоторых поэтических отрывках Библии Синай соотносится с горным хребтом к югу от Ханаана. Вот, к примеру, отрывок из Второзакония, обычно называемый «Песнь Моисея»:

Эта характерная особенность еврейской поэзии — ее параллелизмы, повторные указания на одни и те же предметы лишь с небольшими изменениями — невольно заставляет предположить, что гора Синай — это гора Сеир, которую также называют горой Хор.

Однако еще в ранние времена Ханаана возникло предание, что эта гора находится на полуострове, расположенном на границе между Африкой и Азией, впоследствии получившем название Синайского.

Синайский полуостров, длиной около 140 миль, омывается на севере Средиземным морем, а на юге — Красным. С севера побережье Красного моря разделяется двумя узкими заливами, которые, наподобие рожек улитки, ограничивают Синайский полуостров с юго-запада и юго-востока. Западный рожок, более длинный и широкий, — это Суэцкий залив, восточный — залив Акаба.

В период могущества Египта во времена Среднего царства Синайский полуостров входил в его состав. После вторжения «народов моря» отступающие войска Египта оставили Синай.

Юг полуострова пересекает горная гряда, где, как предполагается, находилась гора Синай. Согласно традиции, возникшей в VI в. до н. э., этой горой считается самая большая вершина достигающая 7400 футов (около полутора миль) в высоту. Арабское название этой горы — Джебел-Муса («Гора Моисея»),

Иегова.

На горе Хорив Моисей увидел охваченный огнем терновый куст, и в его пламени явился Ангел Господень. Подойдя ближе, Моисей услыхал, как из пылающего куста раздался голос Бога, который приказал ему возвратиться в Египет и вывести народ Израиля из рабства.

Эта фраза в Исправленном стандартном переводе звучит так: «Я ЕСТЬ ТОТ, КТО ЕСТЬ» с примечанием, дающим возможность альтернативного прочтения: «Я ЕСТЬ ТОТ, ЧТО ЕСТЬ» и «Я БУДУ ТЕМ, ЧТО БУДЕТ».

Имя Бога, несомненно, связано здесь с какой-то формой глагола «быть» в настоящем или будущем времени, как если бы сущностью Бога являлось существование как таковое.

Моисей возвратился в Египет вместе со своим братом Аароном, но его первые попытки уговорить фараона отпустить народ Израиля окончились неудачей. Фараон стал еще больше притеснять евреев, и поэтому они отвернулись от Моисея, хотя вначале приветствовали его. Бог вновь убеждает Моисея и еще раз произносит свое имя, на этот раз более краткое:

Позже евреи будут гораздо неохотней произносить истинное имя Бога и привычным знаком почтения для них станет замена этих четырех согласных везде, где бы они не встречались, почтительным названием «Господь Бог», что на древнееврейском языке звучит как «Адонай».

И Библия короля Якова, и Исправленный стандартный перевод следуют этому обычаю: «YHVH» всегда переводится в них как «Господь». Единственное место в Библии короля Якова, где по неосторожности используется настоящее имя Бога, — это Исход, 6: 3. В Исправленном стандартном переводе такого не происходит, но в Исходе, 6: 3 сохраняется и переводится оговорка: «А с именем Моим: «Господь» не открылся им». (В переводе с масоретского текста еврейские согласные даются непереведенными, с примечанием, указывающим, что слово это должно читаться как «Господь Бог».).

Почти все англоговорящие христиане говорят «Иегова», считая, что так произносится имя YHVH, но это ошибка.

По-видимому, когда спустя века евреи распространились на восток и стали говорить преимущественно не на еврейском, а на арамейском, вавилонском и греческом языках, возникла опасность, что правильное произношение библейского языка будет забыто. Поэтому еврейские ученые помещали небольшие диакритические знаки под еврейскими согласными, указывающие гласные буквы, которые должны сочетаться с ними в каждом отдельном слове.

Однако для слова YHVH они не дали этих знаков, так как не предполагалось, что это имя будет произноситься вслух. Вместо этого они приводят диакритические знаки для слова «Адонай» — считалось, что это слово будет произноситься. Во времена Средневековья христианские ученые, полагавшие, что гласные слова «Адонай» сочетаются с согласными YHVH, написали это имя полностью как Иегова (Jehovah). Эта ошибка сохранилась и, возможно, будет продолжать существовать. Современные ученые, по-видимому, решили, что правильное произнесение YHVH — это «Яхве».

На протяжении почти всего ветхозаветного периода не возникало сомнений, что почитание Яхве в соответствии с ритуалом, установленным в первых пяти книгах Библии (которые, как традиционно считалось и иудеями, и христианами, были написаны Моисеем), возобладало среди евреев. В нашей книге последователи Яхве (особенно те, кто чтил Яхве как единого Бога) будут называться яхвистами.

Аарон.

Моисей и его брат Аарон принадлежали к колену Левия, и в последующих поколениях священниками были только потомки Аарона, поэтому выражение «левит» фактически стало синонимом слова «священник». Изложение событий в 6-й главе Книги Исхода прерывается родословной Аарона.

У Левия, как описывает Библия, было трое сыновей, из которых вторым был Кааф. У Каафа же было четыре сына, и первые из них — Амрам и Ицгар. Левий, Кааф и Амрам прожили каждый соответственно сто тридцать семь, сто тридцать три и сто тридцать семь лет. Здесь еще прослеживается отголосок возраста патриархов с их довольно большой продолжительностью жизни.

Корей, который впоследствии восстанет против Моисея, что плохо для него закончится, упоминается здесь как двоюродный брат Моисея. Он также (несмотря на свой бунт) стал родоначальником одной из гильдий храмовых музыкантов, которую Библия называет сынами Кореевыми и о которых говорится в Псалтире.

Далее родословная Аарона продолжается:

Надав и Авиуд умерли во время Исхода, но Елеазар и Ифамар выжили и стали родоначальниками двух главных родов священников более поздних времен. Аарон был первым первосвященником, его сменили сын Елеазар, а затем внук Финеес.

Египетские волхвы.

Изложив родословную левитов, Исход возвращается к главному течению событий.

Моисей и Аарон еще раз пришли к фараону и попытались воздействовать на него, превратив на его глазах жезл в змея. Но фараон призвал собственных чародеев, чтобы они сделали то же самое.

Имена этих волхвов не называются. Однако в Новом Завете, во Втором послании апостола Павла к Тимофею, есть такой отрывок:

Во время перехода евреев из Египта в Ханаан многие из них противились Моисею. Но никто из этих сынов Израилевых не носил имен, похожих на имена Ианний или Иамврий. Кроме приведенного отрывка, в Библии такие имена нигде больше не встречаются. Поэтому обычно предполагают, что апостол Павел мог воспользоваться какой-либо хорошо известной египетской легендой, в которой египетские волхвы по имени Ианний и Иамврий попытались повторить чудо, сотворенное Моисеем, и выставить его перед фараоном обычным фокусником. В некоторых раввинских легендах рассказывается, что Ианний и Иамврий были настолько впечатлены личностью Моисея, что присоединились к евреям, однако умерли во время Исхода.

Пасха.

После того как фараон с пренебрежением отнесся к чуду, явленному Моисеем и Аароном, на Египет обрушилась непрерывная череда бедствий. Эти напасти, во время которых страну наводняли жабы, москиты и саранча, приходила моровая язва, возникали необычные погодные явления — град, дождь и гром — и всю землю египетскую покрывала густая тьма, обычно называют «десятью казнями египетскими».

Если эти «казни» действительно происходили, как описывается в Библии, то о них должны были сохраниться свидетельства современников или более поздних историков. Однако подобных упоминаний не обнаружено ни в одном источнике, кроме Библии. Десятая «казнь» оказалась решающей. Бог поразил всех первенцев в египетской земле. В живых остались только еврейские дети. Всем еврейским семействам Бог повелел есть в эту ночь мясо жертвенного агнца и помазать его кровью двери своих домов:

Мясо жертвенного ягненка иудеи едят каждый год в честь празднования этого внушающего благоговение события, которое ознаменовало начало бегства евреев из Египта и становление их как нации. Этот обряд, согласно Библии, был назван Пасхой — из-за обещания Бога пройти мимо еврейских домов:

«Пасха» — перевод еврейского слова «песах». Авторы Библии заметили сходство этого слова с еврейским выражением «проходить мимо» и потому записали этот отрывок таким образом, чтобы подчеркнуть это сходство. Настоящее значение слова «песах» неизвестно.

По всей вероятности, Пасха была земледельческим праздником, существовавшим еще задолго до времен Моисея. Такие праздники распространены во всех сельскохозяйственных обществах (американцы даже придумали такой праздник для себя — День благодарения). Обычно подобные праздники, в том числе и среди ранних израильтян, были вполне языческими по своему духу.

Священники, записавшие Второзаконие, не могли слишком изменить форму древних традиций. Многие праздники были слишком популярны и глубоко укоренились в народе, и отменить их сразу было невозможно. Единственное, что можно было сделать, — это прочно связать их с каким-либо легендарным библейским событием, отделив от идолопоклонничества. Пасха, наиболее важный земледельческий праздник, была присоединена к важнейшему событию древних преданий — к Исходу.

Подобные отождествления праздников характерны для истории развития религии. Так, в ранней истории христианства языческий праздник зимнего солнцестояния — Сатурналии — стал Рождеством, превратившись в празднование рождения Иисуса. Эта тема будет обсуждаться в следующем томе.

После вавилонского пленения Пасха стала одним из трех праздников, в которые все набожные иудеи стремились совершить паломничество в Иерусалим и поклониться храму. Во время одного из таких празднований Пасхи и был распят Иисус.

Ежегодное воскрешение Иисуса Христа до сих пор отмечается как Пасха в то же самое время года, но дни ее никогда не совпадают, так как христианский способ исчисления этого дня отличается от еврейского.

В английском языке это воскрешение называется «Easter», что является еще одним примером религиозной адаптации. Слово это образовано от имени древней тевтонской богини весны. Языческий праздник весны был превращен в празднование воскрешения Христа, но его языческое название продолжало изменяться, пока не стало более приемлемым.

Иногда слово «Easter» («Воскрешение») совершенно неправильно употребляется по отношению к Пасхе. Такое происходит в Библии короля Якова, где в Книге Деяний святых апостолов описывается, как апостол Петр был заключен в тюрьму во время Пасхи, чтобы после окончания праздника быть привлеченным к суду. Царь Ирод приказал своим воинам охранять его,

В Исправленном стандартном переводе в данном случае слово «Easter» изменено на «Passover» («Пасха»).

Авив.

Месяц года, во время которого начался Исход и в котором празднуют Пасху, называется авив.

Это название — пример того, как назывались месяцы года до вавилонского пленения. Слово «авив» означает «ядро зерна» и относится к тому времени года, когда зерно созревает.

В Библии упоминаются еще и другие настолько же древние названия месяцев. Например, при описании строительства храма Соломоном Библия сообщает:

Затем храм был освящен:

Однако во время вавилонского пленения евреи стали пользоваться вавилонским календарем, и этот обычай сохранился до наших дней. Сейчас в еврейском календаре все названия месяцев вавилонские, и они были использованы в тех книгах Библии, которые явно относятся к периоду после пленения, особенно в Книгах Неемии и Есфирь. Таким образом, месяц празднования Пасхи, известный прежде как авив, стал нисаном:

Красное море.

После «десятой казни» сопротивление фараона было сломлено, и он позволил евреям покинуть страну:

Относительно того, где находился Сокхоф, нет единого мнения, но многие считают, что он был расположен почти рядом с Питомом, а возможно, это и был Питом. Если так, то евреи уходя из Египта, направились к востоку.

Если бы они двинулись к северу, то достигли бы побережья и пошли бы вдоль него в Ханаан прямым и самым коротким путем. Однако такой путь был небезопасен.

«Народы моря» захватывали тогда различные области Египетского царства (что действительно может послужить объяснением возникновения драматической библейской истории о «египетских казнях») и укреплялись именно в той части ханаанского побережья, где израильтяне на своем пути сразу же могли с ними столкнуться.

Только что освободившийся от рабства народ Израиля был неспособен воевать, и ему пришлось бы встретиться с хорошо вооруженными, закаленными в сражениях «народами моря», вскоре заявившими о себе в библейской истории как филистимляне.

Чтобы обойти это место, сыны Израилевы двинулись к востоку[28], что привело их к Красному морю.

Красное море — это узкий, длинный залив Индийского океана, вытянувшийся с юго-востока на северо-запад почти прямой линией длиной около 1450 миль. Ширина этого моря всего от 150 до 200 миль, и форма его позволяет считать, что оно является частью Великой рифтовой долины.

Это море — одна из самых специфических частей океана. Оно разделяет Африканскую и Аравийскую пустыни и из-за малого количества дождей получает недостаточно влаги, испаряя при этом много воды под воздействием солнца, палящего здесь так безжалостно, как почти нигде на земном шаре. Поэтому Красное море гораздо более соленое, чем любая другая часть океана, хотя вода и вливается постоянно в его южную оконечность, открытую в океан. У его закрытой северной оконечности процент содержания соли в воде поднимается до 4,1 % — по сравнению с 3,5 % во всем океане.

Название Красное море — греческое, и во времена римлян оно распространилось на ту часть Индийского океана, в которую открывается море и которую мы сейчас называем Аденским заливом, Аравийским морем и Персидским заливом.

Почему это море называется Красным? На этот счет существует насколько предположений. Воды этого моря могут приобретать красный цвет из-за микроскопических водорослей, его берега могут усеивать красные ракушки (или красные камни), или же на поверхности волн от лучей заходящего солнца (если смотреть со стороны Аравии) может появляться красноватый отблеск. Возможно, что ни одна из этих догадок не верна.

Пи-Гахироф.

Когда евреи покинули Египет, фараон пожалел о том, что разрешил им уйти, и бросился в погоню с войском всадников и колесниц.

Далее Библия рассказывает историю спасения евреев, когда воды Красного моря чудесным образом расступились перед ними, а затем сомкнулись, поглотив преследовавших их египтян.

Где же это могло произойти? Очевидно, недалеко от Пи-Гахирофа, однако дело в том, что никому точно не известно его местонахождение.

Можно сразу же исключить, что евреи перешли все Красное Море. Невозможно представить, что они прошли более 150 миль по дну расступившегося моря, глубина которого местами достигает почти полутора миль. Даже если бы это и произошло они вышли бы к центральной части Аравийского полуострова, что совершенно не соответствует той цели, которая, согласно Библии, стояла перед ними. Чтобы достичь ее, они должны были выйти к Синайскому полуострову, отделенному от Египта северо-восточным заливом Красного моря, который известен сейчас как Суэцкий залив.

Суэцкий залив — это Красное море в миниатюре, он почти такой же по форме, но не настолько длинный и не такой широкий и глубокий. Длина этого залива — 200 миль, ширина нигде не превышает 30 миль, а глубина его у северной оконечности — всего 18 футов.

Но Суэцкий залив, в его сегодняшнем виде, не мог быть местом, где «сыны Израилевы прошли по суше среди моря». Еврейское название водного пространства, которое они пересекли, — yam suph. Оно переводится как «Красное море», но его буквальное значение — «тростниковое море».

Существует общее мнение, что во времена Исхода Суэцкий залив находился несколько севернее, чем в наши дни. В частности, он был связан с двумя мелкими водоемами с солоноватой водой, которые назывались Горькими озерами (сейчас их не найти на карте, потому что они оказались затопленными при постройке Суэцкого канала).

Вытянувшийся до самых Горьких озер, Суэцкий залив вместе с этими озерами мог представлять неглубокую котловину, заполненную морской водой, с поросшими тростником берегами. Пи-Гахироф мог находиться на берегах этого исчезнувшего ныне продолжения Красного моря.

Как сообщается в Библии, все преследовавшие евреев египтяне утонули. Если фараон сопровождал их, он тоже должен был утонуть. Но ни в одном из источников, помимо Библии, нет сведений о том, что Мернептах (или какой-либо другой фараон) утонул в Красном море. И все же если Мернептах погиб именно таким образом, то Исход, по современным подсчетам, должен был произойти в 1211 г. до н. э.

А согласно подсчетам Библии:

Если согласиться с этим, то выходит, что Иаков со своими сыновьями пришел в Египет в 1641 г. до н. э. То есть именно в тот период, когда в Египте господствовали гиксосы — как уже и предполагалось.

Гомор.

В пустыне израильтяне питались чудесным образом — падающей с небес пищей, которая называлась манной. Было много попыток найти естественное объяснение этому явлению. Одни ученые выдвигали предположение, что манна — это секрет, выделяемый определенным видом дерева. Другие считали ее разновидностью лишайников. Но каково бы ни было мнение ученых, оно не совпадает с мнением авторов Библии.

В рассказе о манне, который содержится в Жреческом кодексе, даются точные инструкции о том, как ее собирать, а также предупреждение о соблюдении субботы (подобная скрупулезность в отношении соблюдения ритуалов характерна для Жреческого кодекса). Здесь дается поздняя версия некоей древней легенды, и не имеет смысла воспринимать ее буквально.

Среди наставлений по поводу манны — «хлеба», который Бог дал израильтянам в пищу, говорится:

Но какой величины был этот гомор? Похоже, что даже редакторы Шестикнижия Ветхого Завета озадачились этим, так как добавили определение:

Конечно, если неизвестно, какое количество составляет ефа, то это добавление не поможет. Вся беда в том, что неизвестные единицы мер всегда трудно выразить в знакомых терминах, поэтому существует большая путаница среди этих мер у древних израильтян.

До вавилонского пленения израильтяне пользовались египетской системой мер, а после пленения — вавилонской, и их не всегда легко разграничить. Пожалуй, точнее всего будет считать, что гомор — это немногим меньше половины одной меры сыпучих тел (1/4 бушеля) или около четырех литров.

Амалик.

Перейдя через Красное море, израильтяне направились к горе Синай, и теперь ситуация радикально изменяется. Утративший былую силу Египет остался позади, и он больше не выступал в роли врага евреев на протяжении целых трех столетий. Место его заняли новые враги, семитские народы, которые еще столетие назад поселились в окрестностях Ханаана вытеснив прежних его обитателей. Естественно, что они сопротивлялись вторжению израильтян.

Первыми из этих народов, столкнувшихся с израильтянами были амаликитяне:

Местонахождение Рефидима неизвестно[29]. Если гора Синай расположена на своем традиционном месте у северной вершины Синайского полуострова, то Рефидим должен находиться где-то в южной части полуострова; но тогда непонятно, каким образом здесь обнаружились амаликитяне. В других местах Библии говорится, что амаликитяне обитали в основном на юге Ханаана и были соседями или даже родственной ветвью идумеев. Это признавалось самими авторами Библии, так как Амалик, эпоним амаликитян, был внуком Исава-Едома.

Если бы израильтяне на своем пути к горе Синай достигли южной части Ханаана, этот факт оказался бы в пользу тех, кто идентифицировал гору Синай с горой Сеир. И возможно, рассказ переместился бы в другую географическую область, а битва израильтян с Амаликом в Рефидиме произошла бы не на их пути к горе Синай, а гораздо позже, когда они покинули гору и уже пришли в южную область Ханаана.

Не задаваясь подобными вопросами, евреи сохранили предание об их непрекращающейся вражде с амаликитянами — гораздо более губительной и долгой, чем с другими их врагами. Возможно, это потому, что амаликитяне первыми напали на израильтян, когда те меньше всего были готовы отразить удар, или потому, что их действия показались израильтянам особенно нечестными.

Позже в Книге Второзакония Моисей, подводя итоги событиям, сопровождающим Исход, напоминает:

Амаликитяне казались израильтянам сильными, и в пророчестве нееврейского прорицателя Валаама о них говорится в высокопарном тоне как о народе, достигшем впоследствии весьма высокого положения в Ханаане:

Обычно здесь имеется в виду, что амаликитяне были самым могущественным среди народов Ханаана.

Возможно, в течение какого-то периода так и было. Кочевые народы в результате внезапных набегов на захваченных врасплох или ослабленных врагов временами достигали огромного могущества в местных пределах, но затем почти полностью исчезали за сравнительно короткий период. Выдающийся исторический пример этому — судьба монголов, которые завоевали почти весь мир в XIII в. н. э., а затем исчезли.

Амаликитяне могли предвосхитить воинский подвиг монголов, но только в гораздо меньшем масштабе и на очень ограниченной территории, так как ни в египетских, ни в вавилонских документах не упоминается народ, который можно было бы считать амаликитянами. Единственный источник, сообщающий о них, — Библия.

Первое решительное сражение между амаликитянами и израильтянами окончилось полной победой израильтян. Однако война между ними продолжалась еще два столетия — до тех пор, пока Саул, первый царь израильтян, не решил эту задачу, полностью уничтожив амаликитян. От них остались лишь какие-то почти утерянные следы.

Иисус Навин.

Во время первого сражения с амаликитянами у израильтян появился новый военный вождь.

Тот факт, что Иисус Навин появляется здесь без объяснения, кто он такой, наводит на мысль, что этот отрывок, касающийся амаликитян, находится не на своем месте и описанное в нем событие происходило скорее в конце Исхода, а не в его начале.

В дальнейшем Иисус упоминается как Осия (в Исправленном стандартном переводе — как Хосия) и представлен как сын Навина и член колена Ефремова. По-видимому, Осия («спасение») было его настоящим именем, и Моисей изменил его, чтобы оно больше соответствовало яхвизму:

Иегошуа (сокращенная форма — Иисус) означает «Яхве есть спасение».

На протяжении всего Исхода Иисус Навин остается военным помощником Моисея и в итоге становится его преемником в качестве вождя израильтян. Это первое свидетельство военного превосходства колена Ефрема, которое оно удерживало на протяжении всего периода существования колен Израилевых.

В более поздние ветхозаветные времена более распространенной стала сокращенная форма от Иегошуа — Иешуа. На греческом звук «ш» (не существующий в греческом алфавите) был заменен звуком «с» и добавлено обычное для греческого языка окончание имени на «-с». Таким образом Иешуа превратился в Иисуса.

Действительно, в Новом Завете (первоначально написанном на греческом) Иешуа, военачальник Моисея, упоминается как Иисус в двух случаях — по крайней мере в Библии короля Якова. Так, в Книге Деяний святых апостолов, когда Стефан кратко излагает историю Ветхого Завета перед синедрионом, он говорит о скинии, построенной в пустыне под руководством Моисея, которую.

В Исправленном стандартном переводе это имя в Деяниях, 7: 45 дается как Иешуа. Конечно, совершенно невозможно заменить имя Иисуса Христа его еврейским вариантом Иешуа. Это имя закрепилось в человеческом сознании в его греческой форме.

Херувимы.

После битвы с амаликитянами израильтяне пришли к горе Синай. Моисей взошел на нее, чтобы получить от Бога указания, касающиеся различных моральных правил (в том числе и десяти заповедей), а также подробностей устройства скинии — святилища для поклонения Богу, — одеяния первосвященника, различных ритуалов и т. д.

Главной святыней был «ковчег завета» — ларец, где хранились скрижали с записью десяти заповедей, над которым, как считалось, витал сам Бог.

Ковчег был покрыт листом золота, именуемым «крышкой ковчега завета», а на ней Бог приказал изготовить херувимов «чеканной работы»:

На самом деле, «херувимы» — это неправильно образованное множественное число. В еврейском языке единственным числом будет «херув» («cherub»), а множественным — «херувим» («cherubim»). В Исправленном стандартном переводе в качестве множественного числа используется «херувим».

Что могли означать эти «херувим» — точно неизвестно. В ассирийские времена читателям Библии, вероятно, могло быть известно значение этого слова, и они не нуждались в его описании и объяснении. Когда Адам и Ева были изгнаны из Эдема, Бог поместил стражников у райского сада, чтобы охранять его от людей:

О том, что такое херувим, в этом стихе не объясняется.

Там, где речь идет о ковчеге завета, упоминается только, что у херувимов есть крылья, но не более того. Здесь лишь детально описывается, как именно должны располагаться крылья херувима на крышке ковчега.

Спустя столетия, когда Соломон построил свой храм, он также украсил его херувимами, но гораздо больших размеров:

И здесь опять говорится всего лишь, что херувимы были крылатыми.

Нетрудно предположить, что херувимы — это просто человеческие фигуры с крыльями, какими мы обычно представляем себе ангелов. Действительно, в более поздних еврейских легендах херувимы помещены среди высших ангельских чинов.

С другой стороны, херувимы были стражами особо священного и недоступного объекта, и их внешний вид мог быть очень грозным и наводить ужас. Например, ассирийцы помещали у дворцовых и храмовых ворот скульптуры чудовищных животных — как считалось, для охраны царей и богов. Это были огромные быки с человеческими головами и орлиными крыльями. В различных мифологиях также существовали разные составные существа — например, греческий сфинкс с головой женщины, крыльями орла и телом льва.

Не исключено, что библейские херувимы на крышке ковчега завета — это скорее не крылатые человеческие существа, а крылатые быки или львы.

В пользу того, что херувимы — это составные существа, свидетельствует видение пророка Иезекииля, где он описывает именно таких созданий, которых позже называет херувимами.

Это знакомое нам описание могло с течением времени подвергнуться искажениям, и существует много споров по поводу этого видения. Однако херувимы, по представлениям древних израильтян, должны были представлять собой не просто крылатые человеческие фигуры.

Урим и туммим.

Еще более загадочными, чем херувимы, являются предметы, которые входят в тщательно и детально описанное облачение первосвященника. Поверх ефода — льняного облачения — надевался наперсник со вставленными в него двенадцатью драгоценными камнями, представляющими двенадцать колен Израилевых, а также с неким подобием карманов:

Что такое урим и туммим — неизвестно. Это еврейские слова, но перевод их ничего не проясняет, так как означают они «свет» и «совершенство».

Чаше всего предполагается, что урим и туммим представляли собой вид жребия, используемый в истолковании божественной воли. При необходимости получить положительный или отрицательный ответ один из внезапно появляющихся жребиев, вложенных в наперсник, мог указывать «да», а второй — «нет». Если же задавался пустой, нестоящий вопрос, эти предметы ничего не указывали, давая понять, что божественного указания не будет.

Библия определенно свидетельствует, что израильтяне в период своей ранней истории ожидали проявления божественного указания в некоем случайном событии. Когда царю Саулу нужно было найти человека, совершившего грех, он поставил всех израильтян по одну сторону (возможно, позволив им предстать в роли одного из жребиев), а сам со своим сыном Ионафаном стал по другую (представляя второй жребий).

Однако в этом и в других подобных случаях в Библии короля Якова урим и туммим конкретно не упоминаются в качестве жребия для получения божественного указания. И обычно, когда речь идет об уриме и туммиме, характер их использования не указывается. Лишь в одном месте Библии, когда Саул перед последней битвой просит Бога о помощи и не получает ее, упоминается только урим:

Однако в Исправленном стандартном переводе стих 1 Цар., 14: 41 приводится в более полном варианте, который дает ясное представление о происходящем: «И тогда Саул сказал: «О Господь Бог Израиля, почему ты не отвечаешь слуге твоему сегодня? Если вина эта на мне или на сыне моем Ионафане, о Господь, Бог Израиля, дай урим; но если вина на твоем народе Израиля, дай туммим». И уличены были Ионафан и Саул, а народ вышел правым».

Этот вид предсказания исчез из употребления к окончанию ветхозаветных времен.

Литой телец.

Моисей оставался на горе Синай так долго, что народ Израилев, ожидавший его в лагере, испугался, что он никогда не вернется. Это ободрило тех, кому не по душе был невидимый Бог. Желание какого-либо видимого проявления божества весьма обычно как для наших дней, так и для древних времен, и от Аарона все настойчивей стали требовать, чтобы он предоставил народу такое божество.

Аарон попросил у всех золотые серьги:

То, что Аарон выбрал образ именно тельца, неудивительно. Это вполне характерно для того времени. Первобытные люди не делали особого различия между животным и человеком. Многие народы верили, что души людей возрождаются в облике животных и что какой-либо вид этих животных может быть тесно связан таинственными узами с их собственным племенем. Другие понимали, что некоторые животные являются необходимым источником пищи и, чтобы умилостивить их, нужно как-то почитать их изображения.

В древности поклонение животным шире всего было распространено в Египте. Так, в Мемфисе особо чтили священного быка Хапи (известного грекам как Апис). Считалось, что этот бык олицетворяет бога Осириса, и ему воздавались божественные почести. Все вокруг него было окружено ритуалами, и каждому его движению придавалось огромное значение.

Можно было бы предположить, что этот пример египтян вдохновил народ Израиля на поклонение золотому тельцу у подножия горы Синай; но могло быть и иначе. Люди, использующие скот для получения мяса и молока, а также для работы, действительно считали быка важным животным, ибо от его плодовитости многое зависело. Поэтому быки должны были играть важную роль в ритуалах многих народов. Древние жители Крита в те времена, когда евреи находились в Египте, соблюдали ритуалы, в которых быки играли главную роль. Спустя две тысячи лет в обрядах культа Митры, религии персидского происхождения, также участвовали быки. Ассирийцы поклонялись крылатым быкам, и другие народы Плодородного Полумесяца также в разной степени почитали быков.

Поэтому нет ничего странного, что евреи поклонялись быку, и, несомненно, «телец», сделанный Аароном, изображал молодого быка. На самом деле, если бы херувимы были крылатыми лаками, то их изображение на крышке ковчега легко воспринялось как воплощение самого невидимо витающего над ними Бога. Это даже не означало бы полного отступления от яхвизма, так как золотого тельца могли принять за явление самого Яхве в таком облике.

Предполагается, что эта часть Книги Исхода основана на преданиях, появившихся первоначально в северном Ханаане среди колен Иосифа. Возможно, в самой древней племенной истории возникли какие-то особые связи между коленами Иосифа и быками. Так, в Библии рассказывается, что Моисей перед смертью благословляет каждое из колен сынов Израилевых, а затем, обращаясь к потомкам Иосифа, произносит:

Особый смысл этого проявился, когда спустя века после Исхода царство Соломона распалось на две части. Так как Иерусалим, который был центром почитания Господа при Давиде и Соломоне, остался в южном царстве, то для царя северного царства показалось опасным с политической точки зрения сохранять эту религию. Этим царем был Иеровоам из колена Ефрема (одного из колен Иосифа), и он, естественно, обратился к почитанию быка, древнего анималистического символа его племени.

В северном царстве продолжали поклоняться быку как воплощению Бога до самого исчезновения этого царства. Однако в южном царстве это поклонение вообще не получило поддержки, и именно в южном царстве в более поздние времена возникли иудаизм и христианство.

Сыны Израилевы, получив статую золотого тельца, устроили пир и пляски с пением, и Моисей, спускаясь с горы, услышал этот шум. Затем последовала недолгая междоусобица, в которой левиты приняли сторону Моисея. Предводители тех, кто поклонялся золотому тельцу, были убиты, и авторитет вождя сынов Израилевых вновь укрепился.

После этого Моисей продолжил свое дело по введению ритуалов яхвизма, и Книга Исхода заканчивается подробным объяснением, как, в соответствии с прежде данными указаниями, следует правильно изготовить ковчег завета, облачение первосвященника и прочие предметы для устройства скинии.

3. ЛЕВИТ.

Левит * Ливан (закваска) * Нечистое * День очищения * Азазел * Дьяволы (идолы) * Кровь * Духи умерших * Молох * Юбилейный год.

Левит.

Третья книга Библии начинается так:

Первое слово этой фразы на еврейском — «Vayikrah» («вайкра», «и воззвал»), и по этому первому слову Третья книга получила свое еврейское название — Вайкра.

Она представляет собой фактически один большой раздел Жреческого кодекса, в котором детально описывается религиозный ритуал, поэтому для случайного читателя эта книга, несомненно, является самой скучной книгой Библии.

Указания, содержащиеся в ней, представляли прежде всего интерес для священнослужителей, вышедших из потомков Аарона, который принадлежал к колену Левия. Поэтому Аарон и его потомки называются левитами, и слово это стало синонимом священника.

Переводчики Септуагинты, помнящие о связи содержания книги с обязанностями священников, назвали ее «Levitikon» («the Levitical book») — «Левитикон» («Книга Левитов»), а католики используют ее латинский эквивалент, «Leviticus»[30].

Ливан (закваска).

Одно из указаний, относящееся к ритуалу принесения жертвы, предписывает избегать закваски в жертвоприношениях Богу:

Первоначально мука, из которой делали хлеб, просто запекалась в виде плоских твердых лепешек, которые оставались пригодными для еды в течение долгого времени.

Однако в тесто, которое выстаивалось, иногда из воздуха попадали микроорганизмы и вызывали в нем брожение. Процесс брожения сопровождался выделением двуокиси углерода, отчего в тесте образовывались пузырьки и оно начинало подниматься. Выпечка из такого теста не могла сохраняться так же долго, как из незаквашенного, она черствела и плесневела, и ее вкусно было есть только свежей.

Еще в доисторические времена в хлебопечении был сделан шаг вперед, когда обнаружилось, что нет необходимости дожидаться, пока тесто забродит само. Небольшой кусочек уже забродившего теста, добавленный в свежий замес, мог ускорить его брожение. Это вошло в поговорку, и апостол Павел, например, в своей речи о влиянии распространяющегося зла говорит:

Слово «закваска» (англ. «leaven»[31] образовано от латинского слова «подниматься») — это перевод еврейского слова «hametz», что означает «быть заквашенным» — то есть нечто забродившее.

Слово «дрожжи», являющееся эквивалентом «закваски», восходит к санскритскому слову, означающему «кипеть» — что соотносится с пузырьками двуокиси углерода, образующимися в процессе брожения.

По мнению израильтян, брожение являлось разновидностью гниения, и, хотя дрожжевой хлеб был вкуснее, брожение считалось символом порочности, безнравственности и нечистоплотности. Хлеб, приносимый на алтарь Богу, должен быть чистым и, следовательно, пресным.

На Пасху, в святые дни, можно есть только пресное тесто, и в доме не должно находиться и следа закваски. Недаром Пасху называют «праздником опресноков».

Тайная вечеря Иисуса и его апостолов произошла во время Пасхи. Поэтому хлеб, преломленный Иисусом, был пресным, и облатки, которые используются в католической мессе в память об этом событии, также пресные.

Несомненно, что использование пресного хлеба в ритуалах — чрезвычайно древний обряд, возникший задолго до Исхода. Священникам, редактировавшим Шестикнижие, пришлось найти некое обстоятельство, касающееся бегства евреев из Египта, которое явилось причиной того, что, празднуя Исход, едят именно пресный хлеб. Объяснение нашлось в поспешности исхода евреев: они настолько спешили покинуть Египет, что не могли дожидаться, пока заквасится тесто для хлеба, который нужно было взять с собой в дорогу:

Нечистое.

В Книге Левит многое рассматривается как чистое и нечистое.

Для нас разделение вещей на чистые и нечистые относится скорее к области гигиены. Нечистое — это все грязное, дурно пахнущее, зараженное опасными бактериями. Библия же придает этому слову религиозный смысл.

Чистым является то, что можно принести в жертву Богу, или то, что может находиться в присутствии Бога. То, что не годится для жертвоприношения, — нечисто. Люди с увечьями или больные, те, кто прикасался к нечистым предметам или совершил запрещенный поступок, — нечисты и не могут приближаться к жертвеннику, пока не очистятся.

Согласно Книге Левит, есть можно только чистую пищу, а все нечистое, которое нельзя употреблять в пищу, подробно в ней перечисляется. Например:

На основании чего животные делятся на чистых и нечистых, неизвестно. Одни считают, что все дело в гигиене, другие ссылаются на примитивные тотемические представления, третьи видят в этом стремление запретить распространенные в те времена ритуалы идолопоклонничества. Возможно, главной целью для священников, составлявших Книгу Левит, было выработать кодекс поведения, который помог бы евреям сохранить их индивидуальность и целостность их религии от притягательного влияния окружающих культур.

И если это так, то священники своей цели достигли: отдельные главы Книги Левит явились основой законов правильного питания, которые стали особенно важны для евреев после вавилонского пленения. Эти законы были настолько сложными и жесткими, что запрещали набожному еврею есть вместе с неевреем, так как пища, приготовленная неевреем, могла не соответствовать нормам ритуальной чистоты.

И хотя многие продукты питания считались нечистыми, почему-то именно свинина стала воплощением нечистоты — возможно, оттого, что она была весьма распространенной пищей окружающих язычников, и отсутствие ее в питании евреев сразу бросалось в глаза.

Приведенные в Новом Завете споры по поводу чистоты, которые велись между Иисусом и его учениками, с одной стороны, и ортодоксальными евреями — с другой, можно, разумеется, понимать только в религиозном смысле: к гигиене они не имеют никакого отношения.

День очищения.

В Книге Левит указывается, как очиститься от греха, а также от нечистого. Грех — это нарушение запретов Бога, что влечет за собой отлучение от Бога. Так, Адам и Ева совершили «первородный грех», съев запретный плод. Очищение от греха в соответствии с предписанным ритуалом — это возвращение себя Богу, вновь слияние с ним воедино. Поэтому грешник должен искупить грех, произвести искупление.

Первосвященник может произвести искупление для всего народа с помощью определенного ритуала, проведенного в особый день:

«День очищения» — это перевод еврейского «Йом Киппур» («Yom Kippur»), Йом Киппур — это самый святой день в еврейском календаре, в течение которого соблюдается строгий пост («смиряйте души ваши»). Однако нет никаких сведений о том, что этот религиозный праздник соблюдался до вавилонского пленения.

Азазел.

Хотя День очищения стал праздноваться после вавилонского пленения, некоторые обряды, связанные с ним, должны быть действительно древними. Частью этого ритуала являлся выбор двух козлов:

Козел, на которого падал жребий для Господа, приносился в жертву как искупление за грехи народа. Другого козла отпускали в пустыню, и он нес с собой все эти грехи, поэтому наказание должно было пасть скорее на него, а не на народ Израиля. Так как второй козел спасался в пустыне и его не приносили в жертву, в Библии короля Якова он называется «козлом отпущения» («спасшимся козлом»). И этим словом стали называть того, кто безвинно страдает за чужие грехи.

Однако еврейское слово, которое в Библии короля Якова переводится как «козел отпущения», — это на самом деле Азазел (Azazel). В Исправленном стандартном переводе это слово не переводится и стих читается так: «И бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для Азазела».

Азазел не упоминается в Библии больше нигде, кроме этой главы, но вполне вероятно, что это имя дьявола, обитающего, как считалось, в пустыне. Он мог изображаться злым духом, являющимся источником греха. И когда второго козла отправляли в пустыню, считалось, что грехи, которые он несет, возвращаются к своему источнику.

В более поздних преданиях уточняется, кто такой Азазел. Предполагалось, что это падший ангел, изгнанный с небес, ибо он не признал превосходства только что сотворенного человека.

Другое указание содержится в недостаточно ясном отрывке из Книги Бытия:

Этот отголосок первобытной мифологии, оставшийся в Библии, евреи позже интерпретировали буквально. Они решили, что ангелы, умышленно восставшие против Бога, развратились, смешавшись с человечеством из-за вожделения к женщинам, что и явилось причиной Всемирного потопа. В некоторых вариантах этого предания главным среди падших ангелов был Азазел.

Дьяволы (идолы).

В следующей главе господствует культ почитания единого Бога, руководимый священниками, и запрет на проведение более древних, самостоятельных обрядов:

Слово «дьявол» («devii») образовано от греческого «diabolos», что означает «клеветник». Этим именем называют злых духов, которые клевещут на Бога, склоняя людей к непослушанию и греху. Они могут также представать в человеческом облике, порочащем Бога, — например, как Сатана из Книги Иова, злословящий на Иова.

Именно в этом стихе дьяволы (идолы) — это перевод еврейского слова «sairrim», которое буквально означает «дикие козлы». Существует широко распространенная тенденция считать козлов похотливыми животными, олицетворением стихийных сил природы. Греки представляли, что леса населены сатирами — духами природы, имеющими облик рогатых людей с хвостами, нижняя часть туловища которых была козлиной, и они всегда находились в сексуальном возбуждении.

По мнению яхвистов с их строгой нравственностью, эти боги плодородия были просто-напросто злыми духами.

Исправленный стандартный перевод признает особое сходство сатиров с «дикими козлами», и в Книге Левит, 17: 7 здесь говорится: «Чтоб они впредь не приносили жертв своих сатирам…».

Сегодняшнее общераспространенное представление о Сатане, с его рогами, хвостом и раздвоенными копытами, показывает, что он все же изображается в виде сатира.

Кровь.

Употреблять кровь в пищу строжайше запрещалось:

Считалось, что кровь — это источник жизни: ведь из-за длительного кровотечения человек умирал, даже если внешне он оставался целым и невредимым. Жизнь — это творение Бога, и человек не мог присваивать себе чужую жизнь, а потому не мог питаться кровью.

Этот запрет был провозглашен еще до получения Моисеем божественного откровения на Синае. Такое же указание получил Ной после потопа. Бог говорит Ною, чем он может питаться:

Позже евреи истолковали это следующим образом: даже те, кто не получил откровение на горе Синай, должны воздерживаться от употребления в пищу крови.

Поэтому когда в ранней христианской церкви возникла полемика: требуется ли новообращенным язычникам соблюдать нормы питания, установленные законом Моисея, то было решено, что это необязательно. Однако свобода этих новообращенных в отношении питания не была абсолютной, так как консервативные лидеры церкви в Иерусалиме настаивали:

Духи умерших.

В Книге Левит содержатся всевозможные запреты. В ней перечисляется пища, которую не следует есть, а также недозволенные половые связи. Безнравственное поведение во всех его проявлениях запрещалось. Кроме того, законом Моисея запрещались некоторые вещи, которые казались довольно безвредными. Например:

Или:

Возможно, это означало, что следует остерегаться обычаев, связанных в основном с язычеством и идолопоклонничеством. Так, к примеру, египетские жрецы брили головы и бороды.

Позже евреи сделали сложные выводы из этих запретов. Например, на основе запрета не варить мясо в молоке возникло непонятное требование не есть блюда, в которых одновременно используются молоко и мясо, и даже готовить и подавать их в одной посуде.

Еще одним запретом было:

Волшебник, или маг, чародей, — это мудрый человек, который наверняка знает, как подчинить себе сверхъестественные силы. Он может управлять духами, заставить их служить себе. Духи умерших (familiar spirit) — это «духи-прислужники» (от лат. «famulus», означающего «слуга»),

В Библии не говорится, что подобные духи не существуют или что чародеи не обладают силой, на которую претендуют. Неприязнь к ним основана на том, что их обряды идолопоклоннические.

Библия сурово судит женщин-чародеек в одном из самых кратких и впечатляющих стихов:

Эти слова послужили тому, что женщины (особенно пожилые) подвергались жестоким гонениям.

Однако древние языческие практики на протяжении веков продолжали тайно существовать в христианской Европе. Борьба, которая велась с колдовством, была, по сути, борьбой с более древней и соперничающей с христианством религией.

Молох.

Наиболее яростно Книга Левит выступает против одного особого вида идолопоклонничества.

Библия осуждает все виды идолопоклонничества, любое преклонение перед божеством, которое предстает в виде реального подобия человека, животного или составного существа. Можно возразить, что идол — это не почитаемый бог, а лишь видимое изображение невидимой божественной сущности. Но даже если так, обычный верующий должен отождествлять этот видимый объект с богом.

Яхвисты считали идолопоклонничество настолько опасным, что на протяжении всех библейских времен они все категоричней и решительней выступали против любых изображений божества. При этом особый гнев вызывал у них один из идолов.

В данном случае Молох — это, скорее всего, вариант слова «мелех» («melech»), что означает «царь». Это характерное обращение к богу отдельного народа, подобно обращению «господь». Спустя столетия авторы Библии все чаще избегали говорить об идолах как о царях или владыках и называли их словом «bosheth» («срам»). Когда к словам были добавлены диакритические знаки, слово «melech» снабдили пометкой, которая принадлежала слову «bosheth». Так слово «мелех» («melech») превратилось в «Молох» («Molech»),

Культ почитания Молоха включал в себя приношение в жертву детей. Первобытные люди верили, что если принести в жертву богу самое дорогое для них, то это произведет на бога наибольшее впечатление и он скорее откликнется на просьбу молящегося. Поэтому во времена самых страшных бедствий в жертву Молоху приносили детей, иногда даже царского рода.

В последние дни царств, когда положение часто становилось безнадежным, случались подобные жертвоприношения. Существует предположение, что детей сжигали заживо внутри медного идола, но возможно, что их вначале убивали, а затем приносили в жертву.

Один из последних царей Иудеи, Ахаз, принес своего сына в жертву именно таким образом:

Несомненно, в те времена многие люди употребляли слово «мелех» при обращении к Яхве и были уверены, что совершают правильные жертвоприношения Богу — ведь и Авраам был готов принести в жертву своего сына Исаака. Разумеется, те, кто не одобрял человеческие жертвоприношения, могли тут же указать им, что Бог не допустил этого. Но даже и тогда пророкам приходилось с большим трудом доказывать, что Бог не принимает подобных жертв. В Книге Левит об этом говорится решительно и строго, а Иеремия, говоря о недовольстве Бога евреями, пересказывает его слова:

Юбилейный год.

В Книге Левит говорится об одном празднике, который, видимо, был для священников особым, но так и не введенным в практику[32]:

В пятидесятый год земля должна была оставаться под паром, арендованную землю нужно было возвратить владельцу, а рабов отпустить на свободу[33].

В известном смысле это был способ обновления жизни каждые полстолетия, чтобы избежать накопления экономической несправедливости. Сама идея была прекрасной, но идеалистической[34].

И все же слово «юбилей» (образованное от еврейского слова «трубить») стало обозначать пятидесятую годовщину.

Около 100 г. до н. э. неким неизвестным евреем (или несколькими евреями) была написана книга, в которой подробно излагалась первобытная история человечества. Она была создана по образцу Книги Бытия, но вдобавок содержала множество фольклорных деталей, появившихся за три столетия до того, как Бытие обрело свою окончательную форму. Например, в нее вошло множество подробностей, касающихся ангелов, а также отголоски обычаев, существовавших в древнейшие времена. Все содержание книги разделено на ряд глав, каждая из которых охватывает период истории в пятьдесят лет, и поэтому она получила название «Книга юбилеев».

4. ЧИСЛА.

Числа * Исчисление общества * Ефиоплянка * Халев * Син (Цин) * Кадес (Кадеш) * Корей, Дафан и Авирон * Преисподняя * Гора Ор * Медный змей * Сигон * Хамос * Есевон * Васан * Валаам * Ваал * Фасги * Единорог * Дочери Моава * Галаад.

Числа.

Четвертая книга Библии начинается словами:

Еврейское название этой книги — «Бемидбар» («Bemidbar», то есть «В пустыне»), что соответствует словам ее первого стиха.

На переводчиков Септуагинты произвело впечатление, что в книгу включены результаты двух переписей всех мужчин колен Израилевых, годных к воинскому делу. Поэтому они назвали эту книгу «Arithmoi» (что означает «Числа»). Название это сохранилось в английском переводе Библии, и ее четвертая книга так и называется — Числа.

Исчисление общества.

О первой переписи говорится в самом начале книги:

Вторая перепись была проведена через сорок лет, незадолго до прихода евреев в Ханаан:

В Книге Чисел представлены следующие результаты переписи по всем коленам:

Конечно, здесь подсчитано лишь количество взрослых мужчин. Предполагают, что цифры эти отражают более позднее предание сомнительной точности. Если бы были учтены еще женщины и дети, а также все, родившиеся от смешанных браков, о которых Библия иногда упоминает, то оказалось бы, что по Синайскому полуострову странствовало около двух миллионов людей. Это невероятно огромное количество народа — даже в царстве Давида в период его расцвета населения было меньше.

Однако, независимо от точности приведенных цифр, можно отметить два момента, отражающие более поздние исторические события. Во-первых, самыми многочисленными представлены колена Иуды и Иосифа. Если соединить вместе колена Ефрема и Манассии, то по результатам первой переписи во всем колене Иосифа насчитывается 72 700 человек (почти столько же, сколько в колене Иуды), а по второй переписи — 85 200 (теперь колено Иосифа уже количественно превосходит колено Иуды). Похоже, что здесь отражена ситуация, сложившаяся четырьмя веками позже, когда царство Давида разделилось на две части и колено Иосифа стало преобладающим в северном царстве, а колено Иуды — в южном.

Во-вторых, самое поразительное изменение в численности произошло с коленом Симеона: ко времени второй переписи оно утратило более трех пятых своего количества. Ни одно из колен Израилевых не понесло таких потерь, и в Книге Чисел это никак не объясняется. Но это явно свидетельствует, что ко времени завоевания Ханаана Симеон уже значительно ослаб — поэтому его колено и не играло важной роли в поздней истории израильтян. Возможно, такое положение явилось следствием давнего разбойного нападения Симеона и Левия на Сихем, описанного в Бытии, хотя во времена патриархов оно считалось военной победой.

Колено Левия не пересчитывалось вместе с другими коленами, так как левиты не считались воинами. Их задачей было выполнять обязанности священников. В этом колене были пересчитаны все мужчины, а не только те, кому было больше двадцати. При первой переписи их насчитали 22 273, а при второй — 23 000. Таким образом, колено Левия оказалось самым малочисленным среди остальных, что также могло явиться результатом нападения на Сихем.

Бфиоплянка.

На протяжении всего пути сынов Израилевых к Ханаану Моисею приходилось сталкиваться с различными проявлениями их недовольства. Даже в семье Моисея происходили раздоры, ибо его сестра Мариам и брат Аарон объединились против него:

Из этого стиха можно предположить, как многие и считают, что женой Моисея была темнокожая женщина (в наше время словом «эфиоп» обычно называют темнокожего человека). Однако в данном случае нет никаких причин считать, что речь идет о негритянке или эфиопке. Еврейское слово, переведенное здесь как «Ефиоплянка», — это «Cushi», и в Современном стандартном переводе о жене Моисея говорится как о «кушитской женщине».

Как уже объяснялось, кушиты действительно могли быть эфиопами. Согласно одному из преданий, Моисей в молодости служил египетским военачальником; он совершал победоносные походы в Эфиопию и, вероятно, мог найти там себе жену или наложницу. Однако в Библии ничего об этом не говорится, и, возможно, предание об эфиопских приключениях Моисея основано всего лишь на единственном стихе двенадцатой главы Книги Чисел.

Этому мнению противоречат сведения, что кушиты могли быть арабскими племенами.

В Библии конкретно упоминается лишь одна женщина, на которой был женат Моисей. Он женился во время своего побега в Мадиан, в Аравию, где нашел пристанище в доме местного священника:

Сепфора вполне могла быть той кушитской женщиной, о которой говорится в Книге Чисел, 12: 1. Она могла вызвать негодование Мариам просто из ревности или по той причине, что она была мадианитянкой, чужестранкой.

В любом случае, Моисей сумел осадить своих брата и сестру и пресечь разногласия, как это делал он во множестве других случаев на протяжении всего Исхода.

Халев.

Придя в пустыню Фаран, располагавшуюся к югу от Ханаана, Моисей предусмотрительно послал в Ханаан разведчиков осмотреть землю и прояснить ситуацию. Согласно их донесениям можно было рационально расположить войска и выработать эффективный план действий.

Для разведки выбрали двенадцать человек, по одному от каждого колена, но только двое из них заслуживают внимания — Осия из колена Ефрема, которому Моисей дал новое имя Иегошуа, или Иешуа, и еще один человек из колена Иуды:

Во многих отношениях судьба Халева сходна с судьбой Иисуса Навина. Иисус Навин был легендарным героем северных племен, а Халев — героем подобных легенд, созданных южными племенами.

В стихе 13: 7 Халев упоминается всего лишь как обычный человек из колена Иуды, но в Книге Иисуса Навина о нем рассказывается подробней:

Кенезеянин — это потомок Кеназа; как указывается в Книге Бытия, он был сыном Елифаза, первенца Исава. Поэтому кенезеяне относятся к племени идумеев, которое должно быть причислено к колену Иуды. Это не единственный факт, свидетельствующий о том, что колено Иуды состояло не только из сынов Израилевых. В главе 38 Книги Бытия рассказывается, как Иуда женился на чужестранке:

Возможно, это указывает, что в колене Иуды, поселившемся в южном Ханаане, могли присутствовать хананеи и идумеи. И возможно, в период ранней истории колен Иуда не ощущал себя частью Израиля, ибо в некоторых ключевых эпизодах Библии о нем явно умалчивается. Даже во времена Давида, когда колено Иуды было не только неотъемлемой частью Израиля, но и образовало правящую династию, между ним и северными коленами всегда существовали трения. Постепенно эти трения обострились, приведя к открытой вражде, и все окончилось междоусобицей и расколом.

Син (Цин).

Разведчики направились из Фарана на север.

«Пустыней Син (Цин)»[35], о тщательном исследовании которой говорится в двадцать втором стихе, считается северная оконечность Фарана; следовательно, эта пустынная область — почти юг Беер-Шебы, в то время как Рехов (точное местонахождение его неизвестно) располагался в самой северной оконечности Ханаана.

Возможно, исследование разведчиками всей местности «от пустыни Син до Рехова» — это преувеличение, и основное внимание израильтян было сосредоточено на Хевроне — самом южном из крупных, хорошо укрепленных городов Ханаана. Он был так необычно велик, что обитателей его описывали как великанов, а позже это описание стало восприниматься буквально. Последующее утверждение в стихе 13: 23, что Хеврон на семь лет старше Цоана, наделяет этот город особой легендарной древностью. Цоан — это семитское название города, который греки называли Танис. Танис был столицей царства гиксосов, и Хеврон сравнивают с ним потому, что изо всех знаменитых городов Египта он находился ближе всего к Ханаану и, возможно, был наиболее известным.

Египет гордился древностью своей цивилизации и знал, какое почтительное благоговение она вызывает у его соседей. Поэтому не было лучшего способа доказать древность Хеврона, как заявить, что он старше египетского города.

И если для жителей окрестностей Нила Ханаан не показался бы цветущим садом, то именно таким увидели его племена, вторгшиеся из пустыни. Орошаемые оазисы, в одном из которых располагался Хеврон, могли казаться им чрезвычайно плодородными, что подтверждается хорошо известными описаниями Ханаана в некоторых местах первых книг Библии. Так, когда Бог впервые явился Моисею, он пообещал ему вывести евреев из Египта:

Из Есхола[36], долины фруктовых садов близ Хеврона, разведчики принесли войску израильтян плоды — как доказательство, подтверждающее их рассказ о Ханаане.

Кадес (Кадеш).

Разведчики со своим донесением возвратились на то место, где временно остановились израильтяне:

«Кадеш» означает «святой», и название местности «Кадес», вероятно, возникло из-за неких священных обрядов, которые проводили здесь еще ее доизраильские обитатели[37].

В наши дни он отождествляется с местом, называемым Аин-Кадис, расположенным приблизительно в 50 милях южнее Хеврона, в северо-восточной части Синайского полуострова.

Хотя земли Хеврона оказались плодородными, почти все разведчики возвратились с крайне пессимистичным сообщением. Они увидели, что города в Ханаане хорошо укреплены и приступом взять их непросто, и стали утверждать, что завладеть ими нет никакой возможности. Только Иисус Навин и Халев высказались в пользу немедленного захвата этих земель — за что едва не были побиты камнями.

Павшие духом сыны Израилевы уже собрались возвращаться в Египет, но Моисей удержал их, и в течение последующих тридцати восьми лет Кадес оставался их главным станом, пока Моисей и Иисус Навин собирали силы для решения предстоящей задачи.

Корей, Дафан и Авирон.

Для Моисея все труднее становилось пребывать в Кадесе, проводя год за годом в бездействии, рядом с Ханааном, который оставался недосягаемым. Это казалось насмешкой над Исходом и начинало вызывать у народа сомнения в способностях Моисея как вождя. Среди сынов Израилевых возникло серьезное недовольство:

Очевидно, в этой главе Библии два отдельных восстания против Моисея — одно Корея, другое «сынов Рувимовых» — объединились в одно.

Восстание Корея — это явный религиозный раскол. Моисей и Аарон были сыновьями Амрама, а Корей — сыном Ицгара, младшего брата Амрама. Так как Моисей отдал львиную долю обязанностей священников Аарону и другим прямым потомкам Амрама, Корей счел, что с ним обошлись несправедливо.

Бунт Корея был подавлен, но, очевидно, не без компромисса. Во всяком случае, в Книге Чисел позже говорится, что хотя Корей и его сообщники были уничтожены,

И действительно, сыны Кореевы выжили, став впоследствии потомственной гильдией храмовых музыкантов. Обрести это право они смогли лишь в результате междоусобицы, которую затеяли левиты, о чем подробно рассказывается в шестнадцатой главе Книги Чисел.

Восстание Дафана и Авирона, «сынов Рувимовых», похоже, было чисто политическим. В какой-то ранний период истории колен Израилевых Рувим, как старший сын Израиля, должен был удерживать руководство. Но во время Исхода в колене Рувимовом могли не без тревоги заметить, что религиозное лидерство перешло к колену Левия (к Моисею и Аарону), а военное — к колену Ефрема (к Иисусу Навину). Рассказ о Дафане и Авироне, вероятно, был основан на воспоминаниях о некоей попытке Рувима захватить лидерство — попытке, также, возможно, отраженной в стихе Книги Бытия, где описывается инцест Рувима с наложницей отца.

Восстание Рувима также было подавлено, и никогда больше в истории израильтян колено Рувима не играло значительной роли.

Преисподняя.

Как описывает Библия, мятежных сынов Рувима постигла особая кара: их живыми поглотила земля:

Еврейское слово, которое переведено здесь как «преисподняя», — «Sheol» («шеол»), и в Исправленном стандартном переводе оно оставлено непереведенным. Древним израильтянам шеол представлялся подземным миром, куда отправлялись души умерших. Первоначально он считался мрачным местом, где не было особых мучений, но и радости тоже. Различия между добром и злом там не существовало. В этот подземный мир попадали все человеческие существа после смерти, кроме таких немногих, как Енох и Илия, взятых на небо живыми.

Такое же представление об этом месте существовало у многих древних народов. У греков был подземный мир, в котором владычествовал бог Гадес; в древних скандинавских мифах в подобном мире царствовала богиня Хель. Поэтому слово «шеол» в некоторых местах Библии заменено словом «Не11, а в Новом Завете, который первоначально был написан на греческом, оно переведено как «Hades».

Нравоучительный смысл преисподней (шеола), превращение ее в место мучений душ нечестивцев (тогда как души праведников блаженствуют где-то в ином месте) возникнет позже, к концу ветхозаветных времен.

Гора Ор.

Старое поколение уходило, и из тех, кто во времена Исхода был взрослым, остались уже немногие. Так, например, в Кадесе умерла Мариам, сестра Моисея.

Настало время действовать. О нападении на Хеврон непосредственно с юга пока не могло быть и речи, и сыны Израилевы решили атаковать его с северо-востока: в этом случае в Ханаан можно было проникнуть с менее защищенной восточной стороны.

Но северо-восточный путь проходил через земли Эдома. Идумеи считались семитским народом, родственным израильтянам, и насилие над ними было недопустимо. Моисей попросил разрешения мирно пройти сквозь их территорию, но получил отказ. Впоследствии этот отказ был использован как повод для конфликта с Эдомом и враждебного к нему отношения.

Итак, израильтянам пришлось огибать укрепленные земли Эдома, и они двинулись к юго-востоку:

Гора Ор нередко отождествляется с самым высоким пиком горной гряды Сеира. На вершине этой горы умер и был похоронен Аарон. Считается, что это произошло на горной вершине в Аравии, которая сейчас называется Джебел-Харун («гора Аарона»).

Несколько далее в Книге Чисел сообщаются подробности о смерти Аарона:

Если Исход начался в 1211 г. до н. э., то Аарон умер в 1171 г. До н. э. Эта дата должна быть также годом смерти Моисея и годом вторжения в Ханаан. События теперь следуют быстро одно за другим (хотя Библия продолжает прерывать их долгими речами Моисея и прочим).

Если учесть возраст, до которого дожил Аарон, то родиться он должен был в 1294 г. до н. э., а Моисей, который был младше его на три года, — в 1291 г. до н. э. (последняя дата представляет интерес, поскольку она фактически совпадает с началом правления Рамсеса II, «фараона Исхода»).

Медный змей.

Похоронив Аарона, сыны Израилевы продолжили свой путь к Ханаану, обходя с юга земли Эдома до верхней оконечности залива Акаба, а затем опять повернув к северу. Здесь произошло событие, которое получило развитие в более поздних преданиях. Появилось множество змей, которые стали нападать на людей и жалить их.

Это пример «симпатической магии» — веры в то, что подобное воздействует на подобное, — распространенной среди примитивных народов. (Наиболее типичный пример — магия вуду с ее убеждением, что человеку можно нанести вред, если протыкать его изображение.).

Использование змея, как оно описано в этом стихе, почти сходно с принципами древней медицины, следующей правилу: «используй шерсть собаки, укусившей тебя».

В религиозных ритуалах (которые могут проводиться как с добрыми, так и со злыми намерениями) змея — особо важное животное. Тот факт, что она вползает тихо и незаметно и ее укус так внезапен и смертоносен, сделал змею символом коварства и зла. Именно в этом обличье коварного зла предстает змей в рассказе о райском саде Эдема:

Если существует нечто опасное и злое, чего следует бояться, то с ним лучше обращаться хорошо и стараться умилостивить его. Поэтому змею следует почитать, даже если она внушает ужас.

Кроме того, змея считается символом бессмертия — из-за ее способности «обновляться», сбрасывая кожу. Любой первобытный человек, наблюдая, как змея сбрасывает старую потускневшую кожу и предстает в новом ярком обличье, вполне мог решить, что она омолодилась.

В легенде о Гильгамеше, когда герой наконец получает растение, дающее вечную жизнь, его крадет змея, которая после этого обретает бессмертие. (В райском саду именно змей украл бессмертие у Адама и Евы, но бессмертным не стал, а был проклят Богом.).

Бессмертный змей, победа над смертью могли считаться тесно связанными с медициной, которая стремится если не победить смерть, то хотя бы отсрочить ее. Асклепию, греческому богу медицины, принадлежали священные змеи, и даже в наше время у военно-медицинской службы армии США знаком отличия является кадуцей — жезл Асклепия, вокруг которого обвились две змеи.

У израильтян более поздних времен, когда яхвизм стал жестче и бескомпромиссней, медный змей начал вызывать все более резкое неодобрение. Не помогло и то, что он был связан с Моисеем[38].

Конец культу медного змея наступил во время правления иудейского царя Езекии, приблизительно спустя пять веков после Исхода:

«Нехуштан» обычно переводится как «кусок меди». В Библии короля Якова окончание этого стиха довольно впечатляющее: когда Езекия уничтожил змея, он столкнулся с презрительным отношением народа к этому змею, уже не представляющему ритуальной ценности: о нем говорили всего-навсего как о куске меди.

Однако слово «Нехуштан» связано не только с еврейским словом, означающим «медь», но и со словом «змея». В нем могло и не содержаться какого-либо презрительного оттенка. Так в Исправленном стандартном переводе стих 4 Цар., 18: 4 заканчивается просто словами: «называли его Нехуштан».

Сигон.

Но, даже двинувшись в обход Эдома, израильтяне не избежали трудностей. К востоку от Ханаана лежали два царства: Моав и Аммон. Моав находился южнее, на восточном побережье Мертвого моря, а Аммон — севернее, к востоку от реки Иордан.

Израильтяне считали моавитян и аммонитян еврейским народом, потомками Фарры по линии Лота. Поэтому (согласно интерпретации авторов Библии) они, как и Эдом, были защищены от нападения израильтян. Моавитяне и аммонитяне, по-видимому, обосновались у границ Ханаана за полтора века до появления здесь сынов Израилевых, еще во времена Эхнатона.

Однако именно перед приходом израильтян этим царствам — в особенности Моаву — пришлось пережить еще одно нападение.

Семью веками ранее амореи были могущественным народом, владевшим большей частью Плодородного Полумесяца. Они пришли к упадку еще перед натиском хеттов и египтян и теперь либо находились в подчинении, либо местами сохраняли ненадежную власть над своими мелкими княжествами. Во времена Исхода в Ханаане, вероятно, существовали владения амореев и Сигон мог быть правителем одного из них. Его вторжение в Моав могло явиться последним успешным военным действием хананеев против беспощадного наступления различных еврейских племен.

До нападения Сигона моавитяне владели территорией вплоть до реки Иавок, которая представлена в этой главе как южная граница между Аммоном и царством Сигона. Поэтому завоеванная Сигоном земля простиралась вниз от Иавока до Арнона.

Арнон — это небольшая река, текущая на запад и впадающая в Мертвое море почти в центре восточного побережья. В более поздние библейские времена она оставалась северной границей Моава. Сейчас ее называют Вади-Моджиб, и «Моджиб» — это явный отголосок «Моава».

Хамос.

В главе 21-й при кратком описании победы Сигона над Моавом говорится:

Хамос был языческим божеством Моава, и в те времена широко распространенного почитания местных богов было естественным говорить о Моаве как о «народе Хамоса».

Единого Бога тогда признавали лишь немногие. Обычно же считалось, что у каждого кусочка земли есть свой собственный бог и именно эта земля дает ему его божественную силу. Считалось даже, что бог связан с своей землей, и если куда-то уезжаешь, то нужно поклоняться богу чужой земли, если не взял с собой собственного. Так, когда Рахиль покинула дом своего отца Лавана, она забрала с собой его идолов:

Лаван расстроился из-за этого больше, чем оттого, что Иаков увел у него дочерей и забрал все свое богатство и свой скот:

И когда евреи несли ковчег завета, странствуя по пустыне, считалось, что они несут с собой своего Бога. Иначе им приходилось бы всякий раз возвращаться на Синай, чтобы общаться с ним.

Для религиозного мышления того времени было нехарактерно заведомо враждебное отношение к другим племенным божествам — кроме периодов войны, когда враги взывали к помощи своих богов, чтобы уничтожить противника.

Однако в более поздние времена, когда среди евреев возросло осознание Яхве как единого бога и углубилось понимание того, что Бог един — не только для иудеев, но и для всего мира, — отношение к богам других племен стало более нетерпимым. Боги Других народов были не только потенциальными врагами, они вообще считались не богами, а, самое большее, демонами, заставлявшими невежественных нечестивцев поклоняться им.

Поэтому, когда о Хамосе заходит речь в более поздних книгах Библии, о нем упоминается как о чем-то позорном:

Есевон.

Конфликт между Сигоном и Моавом стал удобным случаем для израильтян. Если, согласно Библии, моавитяне и аммонитяне были родственными им племенами, то Сигон не был евреем, и на него можно было напасть. Или, если посмотреть на это более реалистично, Моав и Аммон были крепкими царствами с хорошо укрепленными границами, и их трудно было атаковать.

Так, в Книге Чисел говорится:

(Однако, возможно, этот стих переведен неправильно, и еврейское слово означает здесь не «крепок», а город Иазер на границе Аммона.).

Можно допустить, что область, завоеванная Сигоном, осталась заброшенной и слабой. Укрепления, разрушенные и уничтоженные амореями, возможно, еще не были восстановлены, и, хотя амореи держали моавитян в страхе, встретиться с новым врагом они еще не могли.

Это действительно подтверждается фактами. Израильтяне потребовали, чтобы Сигон пропустил их через свою землю — чего тот позволить не мог. Получив отказ, они напали на амореев и нанесли им поражение.

Есевон был главным городом этой области, он находился приблизительно в двадцати милях к востоку от северной оконечности Мертвого моря. Этот город до сих пор существует в Иордании под арабским названием Хесбан.

Васан.

Сыны Израилевы теперь прочно укрепились на восточном берегу Иордана, и у них появился опорный пункт, откуда можно было начинать завоевание Ханаана. Однако эти позиции необходимо было расширить. Израильтяне учитывали, что Моав и Аммон должны оставаться нетронутыми, но к северу от Аммона находились привлекательные для них тучные пастбища.

Точные границы Васана[39] неизвестны, но в общем он был расположен к востоку от Галилейского моря[40].

Эта область издревле была настолько процветающей и плодородной, что тучность ее стад вошла в поговорку в библейские времена, а благодаря Библии дошла и до наших времен. В 21-м псалме скот Васана используется как метафора, передающая скорбные мысли:

И пророк Амос использовал сравнение со стадами Васана, осуждая сытую и самодовольную знать:

Васан также славился своими дубами. Пророк Иезекииль, предсказывая гибель Тира, иронизирует над славой его торговых городов и, описывая совершенство его кораблей, замечает:

Волны политических перемен не коснулись процветания Васана, пока он не был завоеван арабами в VII в. н. э. После этого он быстро пришел к упадку. В наше время область, некогда бывшая Васаном, составляет юго-восточную часть Сирии, граничащую с Иорданом на юге и с Израилем на востоке. Едреи, место битвы между израильтянами и Огом, существуют сейчас как город Дераа, непосредственно на границе Иордана.

Территорию бывшего Васана в настоящее время занимают друзы — религиозная мусульманская секта, которая сумела сохраниться еще со времен ее возникновения около 1000 г. — несмотря на мощное влияние Турции до Первой мировой войны, а позднее и Франции.

Завоевание Васана явилось одним из тех событий в военной истории древних евреев, которое оказало наибольшее впечатление на авторов более поздних времен — как библейских, так и послебиблейских. Причиной этого отчасти явился царь Ог, слывший великаном. Об этом говорит Моисей в Книге Второзакония, обращаясь к событиям, последовавшим после Исхода:

Судя по измерениям, произведенным на месте руин Иерусалимского храма, выяснилось, что локоть равен приблизительно семнадцати с половиной дюймам. Следовательно, одр Ога был, несомненно, огромным — около тринадцати футов в длину и шести футов в ширину[41]. Хотя это вовсе не означает, что Ог занимал его целиком.

Позже авторы-раввинисты «увеличат» Ога в размерах и сделают его последним «нефилим», жившим до потопа. Однако, чтобы пережить потоп, Ог должен был находиться в Ноевом ковчеге, поместиться в котором он явно не мог. Создатель легенды вышел из положения, пояснив, что Ог сидел верхом на ковчеге и Ной кормил его, пока вода не спала.

Эта связь Ога с потопом (относительно которой нет абсолютно никаких библейских свидетельств) могла иметь отношение к древнегреческому мифу о царе Огиге, правившем во времена Всемирного потопа.

Легендарная смерть Ога также впечатляет. Он поднял огромную гору, чтобы бросить ее в израильтян, но споткнулся и упал. И тогда Моисей убил его. Вполне вероятно, что эта последняя сцена изображения Ога заимствована из греческого мифа о бунте великанов против Зевса и олимпийских богов. Эти великаны также швыряли горы (одна из них, как рассказывается, упала в море, и так образовалась Сицилия), но были все же убиты.

Валаам.

Завоевания израильтянами Есевона и Васана оказалось достаточным, чтобы моавитяне встревожились. И хотя их собственная территория нападению не подверглась, не было никакой гарантии, что вскоре не наступит их черед. Кроме того, моавитяне едва ли могли отказаться от Есевона, недавно завоеванного Сигоном, считая его своей территорией, а израильтяне, в свою очередь завоевавшие ее, вряд ли собирались отдавать эту землю Моаву.

И тогда моавитский царь Валак решил покорить израильтян, но не в открытом сражении, а более изощренным способом — с помощью сверхъестественных сил.

Валаам, несомненно, был хорошо известен в то время как чародей и маг; считалось, что он умел призывать сверхъестественные силы, которые могли помочь или навредить, и демонстрировал свое искусство, если его о том просили.

Слава о Валааме могла распространиться по всему Пефору, где он жил. Считалось, что этот город находился на Евфрате, приблизительно в 400 милях севернее Моава. Его отождествляют с городом, который в ассирийских надписях указывается как «Питру» («Pitru»), а в египетских — как «Педру» («Pedru»). (Некоторые считают расстояние в 400 миль слишком преувеличенным, полагая, что библейский стих подвергся искажениям и Валаам на самом деле был аммонитянином, жившим всего в нескольких десятках миль от Моава.).

Могущество Валаама признавали даже израильтяне, и в Библии не оспаривается сила его благословения или проклятия. Считается, что Бог, используя способности Валаама, явил чудо и уберег израильтян, которых этот чародей так и не смог проклясть.

Конечно, большое значение имеет сила убеждения. Если бы у моавитян не было сомнений в действенности проклятия Валаама, они стали бы сражаться с большей уверенностью и воодушевлением. И если бы израильтяне тоже верили в силу этого проклятия, их могло бы оставить мужество, и они проиграли бы сражение и были бы изгнаны моавитянами.

Существует мнение, что Валаама нанимали за деньги и чародей благословлял или проклинал не по божественному вдохновению, а за вознаграждение[42]. Так, в Послании Иуды в Новом Завете говорится:

Ваал.

Валаку пришлось посылать за Валаамом несколько раз, поскольку тот неохотно отнесся к просьбе царя. (Неоднократное путешествие к нему — аргумент в пользу мнения, что жилище Валаама находилось не слишком далеко от Моава. Рассказ о старейшинах, которых посылали к нему, не очень последователен; возможно, он возник на основе двух отдельных и несколько противоречащих друг другу источников.).

В конце концов, Валаам отправился в Моав, и во время этого путешествия произошел знаменитый случай с его говорящей ослицей. Дорогу ему преградил ангел, которого ослица, везущая Валаама, могла видеть, а Валаам нет. Когда ослица остановилась, Валаам стал ее бить, и она заговорила, упрекая его. В Библии приводятся всего два случая, когда животные наделялись даром речи: история с этой говорящей ослицей и рассказ о змее, обитавшем в райском саду. Природа этого чудесного явления настолько поражала, что в более поздних легендах сообщалось, будто говорящая ослица была сотворена в первую неделю творения, чтобы использовать ее дар впоследствии.

Когда Валаам прибыл в Моав, Валак поспешил отвести его на то место, где проклятие должно было подействовать наиболее эффективно, — на горные высоты, поближе к небесам, откуда боги могли лучше услышать его и сила проклятия простерлась бы над всеми израильтянами:

Выражение «высоты Вааловы» — это перевод с еврейского «Вамот-Ваал», что впоследствии, в Книге Иисуса Навина, упоминается как город в Моаве[43].

Этот город располагался в горной местности и был назван в честь Ваала, так как здесь проводились важные религиозные обряды. Поэтому выражения «Вамот-Ваал» и «высоты Вааловы» означают одно и то же.

Слово «ваал» в различных семитских языках означает «господин» или «хозяин» — и порой в самом обыденном смысле. Так, в Книге Исхода говорится:

Слово «хозяин» здесь — это перевод еврейского «ваал». Это слово используется также как общий титул семитских богов и имеет в подобном случае определенное значение: «господин», «владыка». Оно никогда не означало имени какого-либо определенного божества. Израильтяне использовали слово «Господь» как титул Яхве почти со времен Давида. Поэтому одного из сыновей царя Саула (который всегда изображается как истинный яхвист) звали Ишбаал, то есть «человек Господа», а одного из внуков — Мериббаал, то есть «герой Господа».

Однако слово «ваал» так часто употреблялось для названия языческих богов, что более поздние авторы Библии отказались использовать его в значении «Господь» и обращаться с ним к Яхве. Его заменили словом «Адонай» («Adonai»), что также означает «Господь», а слово «ваал» стало считаться даже недостойным произнесения. Так, имя «Ишбаал» превратилось в «Иевосфей».

«Восфей» означает «стыд», и эта часть имени должна была указывать, что она заменяет непристойное слово.

Фасги.

К несчастью для моавитян, Валаам обнаружил, что не может проклясть израильтян. Как объясняет Библия, все его попытки сделать это превратились в результате божественного вмешательства в благословение. Валак в отчаянье стал искать другое место, откуда проклятие Валаама могло бы подействовать:

Гора Фасги в настоящее время отождествляется с горной вершиной, находящейся всего в шести милях к юго-западу от Есевона и приблизительно в двенадцати милях к востоку от северной оконечности Мертвого моря. Это в двадцати милях к северу от реки Арнон, и если ее местонахождение определено правильно, то очевидно, что войско моавитян продвинулось на территорию, недавно завоеванную израильтянами, — возможно, главные силы последних находились в это время в Васане.

Высота горы Фасги — 2644 фута, или около полумили. Гора Фегор, местоположение которой в настоящее время точно не установлено, была не так высока, как Фасги, и находилась, возможно, где-то севернее ее — следовательно, ближе к врагу. Второе название горы Фасги — Нево, и под этим именем она более известна как место захоронения Моисея.

Единорог.

Куда бы Валак ни приводил Валаама, ни в одном месте тот так и не смог проклясть израильтян. С горы Фасги Валаам, восхваляя Бога, говорит:

Единорог упоминается в Библии и в некоторых других местах, особенно в Книге Иова:

В Библии короля Якова еврейское слово, означающее «единорог», — это «ре’ем» («re’em»), которое, несомненно, означает дикого быка (тура или зубра). «Ре’ем» водились в изобилии в первобытные времена, некоторые из них встречались и в современный период, но сейчас уже вымерли. Это были могучие животные, весьма опасные, по внешнему виду и нраву напоминавшие азиатских буйволов.

В Исправленном стандартном переводе «ре’ем» везде переводится как «дикий бык». В приведенном выше стихе Книги Чисел говорится: «рога дикого быка у него», а в стихе из Книги Иова — «Захочет ли дикий бык служить тебе?». В «Энкор Байбл» этот же стих переведен так: «Соизволит ли буйвол служить тебе?».

Дикие быки — излюбленная добыча обожавших охоту ассирийских царей (на ассирийском эти животные назывались «руму» («rumu») — что, по сути, то же, что и «ре’ем»); их изображали на огромных барельефах, причем всегда в профиль, так что виден Лул лишь один рог. Можно вполне допустить, что изображенных в таком виде животных могли называть «однорогами»[44].

По мере того как дикие быки стали исчезать из-за роста населения и хищнического истребления их во время охоты, могло постепенно забываться, что у них был второй рог, который не виден на изображениях. Люди могли считать, что перед ними изображения реально существовавших «однорогов».

Когда около 250 г. до н. э. появился первый греческий перевод Библии, в давно заселенных областях Ближнего Востока дикие быки уже почти исчезли, и у греков, непосредственно не сталкивавшихся с этими животными, не существовало для них никакого названия. Поэтому вместо «дикий бык» они использовали слово «однорог» — то есть monokeros. В латинском и английском переводах Библии это греческое название было переведено латинским словом «unicorn». Так «однорог» стал единорогом.

Авторы Библии вряд ли считали, что у дикого быка всего один рог. Но одна из библейских цитат явно противоречит этому. В Книге Второзакония, когда Моисей дает свое последнее благословение каждому из колен Израилевых, он говорит о колене Иосифа (Ефрема и Манассии):

Здесь слово «единорог» употреблено во множественном числе, так как выражение «роги единорога» не соответствовало бы убеждению, что «однорог» имеет единственный рог. Однако в первоначальной еврейской версии слово «единорог» (в этом месте) употреблено в единственном числе, поэтому следует говорить о «рогах единорога», и это ясно указывает, что у единорога был не единственный рог. К тому же характерный для еврейской поэзии параллелизм вполне естественно приравнивает «единорога» к «тельцу», указывая, что единорог похож на молодого бычка. Эта же фраза в Исправленном стандартном переводе дается как «рога дикого быка».

И все же неоднократное упоминание в Библии о единороге придает некое религиозное оправдание вере в существование однорогих животных. Поэтому образ единорога так часто встречается в легендах и сказках.

Особое распространение он получил с тех пор, как древнегреческие путешественники стали рассказывать об однорогом звере, обитавшем в Индии, приписывая его рогу особую силу. Так, считалось, что чаша, вырезанная из рога такого животного, служит противоядием от любой отравы.

В Индии действительно существует однорогий зверь (так же как в Малайе, на Суматре и в Африке). Это носорог (rhinoceros, от греческого слова, означающего «нос-рог»). Но рог на его морде не настоящий, это ороговевшие волосы. Однако это затвердение выглядит как рог и используется животным как рог. Вполне вероятно, что именно носорога греки считали единорогом, хотя вряд ли его рог обладал волшебными свойствами, которые приписывали ему легенды.

Так как носорог — одно из наиболее крупных и сильных сухопутных животных, доживших до наших дней, можно предположить, что именно о нем идет речь в Библии. Поэтому в некоторых латинских переводах Библии греческие «однороги» превратились в «носорогов». Однако маловероятно, что авторы Библии знали о носорогах, а диких быков они знали наверняка.

Единорог европейских легенд не имеет никакого отношения к носорогам, которые не были известны средневековому Западу, так же как и библейским израильтянам. Внешне единорог, каким представляли себе его европейцы, — это причудливый плод фантазии, и сейчас мы рисуем его как похожее на лошадь животное с длинным рогом во лбу. Именно так выглядели изображения двух единорогов, поддерживающих королевский герб Шотландии. Когда в 1603 г., во время правления Стюартов, Шотландия и Англия объединились, шотландский единорог соединился с английским львом в гербе Великобритании.

Старая вражда между двумя государствами отразилась в детском стишке: «Вел за корону смертный бой со Львом Единорог». Тот факт, что стихотворение это английское и что Англия обычно выигрывала сражения, хотя победа никогда не была окончательной, выражен в следующей строке: «Гонял Единорога Лев вдоль городских дорог».

Самая характерная особенность этого единорога Нового времени — его рог: длинный, тонкий, спиралеобразный и слегка заостренный. Своей формой и размерами он определенно напоминает единственный зуб самца нарвала, разновидности кита, который имеет вид клыка, достигающего иногда двадцати футов в длину.

Наверняка морякам порой попадались такие клыки, и они продавали их на берегу жителям за приличную сумму, уверяя, что это рог единорога, обладающий всеми его магическими свойствами.

Дочери Моава.

Моавитский царь не смог устранить опасность со стороны израильтян ни силой, ни колдовством. Но для осуществления его замысла вполне достаточным оказалось всего лишь близкое соседство с ними. Годами странствуя по пустыне, израильтяне не могли развивать сложные ритуалы, и их привлекали обряды многих утонченных религий жителей городов:

Ваал-Фегором («Владыкой горы Фегор») был, вероятно, Хамос.

Отступничество израильтян, согласно библейской истории, тут же было наказано бедствиями, обрушившимися на них, и суровыми мерами, принятыми Моисеем, который приказал убить идолопоклонников. Негодование авторов Библии вполне объяснимо: подобное поклонение чужим богам равносильно тому, как если бы наш современник вздумал во время войны отдавать честь вражескому флагу и распевать вражеские гимны.

Прегрешение сынов Израилевых, которые стали почитать Хамоса, воспринималось как катастрофа. Предполагалось, что часть моавитян (последовавших совету Валаама) умышленно использовала своих женщин, чтобы, прельстив сынов Израилевых, склонить их к вероотступничеству. Поэтому Моисей далее в этой главе говорит о чужестранках:

Память об этом инциденте впоследствии укрепила большинство непримиримых яхвистов в их убежденности против смешанных браков.

Галаад.

После случая с Валаамом и совращения сынов Израилевых женщинами Моава можно было ожидать, что между израильтянами и Моавом разразится война. Но израильтяне напали на мадианитян, не тронув Моав. В Библии говорится, что племена мадианитян, жившие в восточной части пустыни, находились в союзе с Моавом против израильтян и вместе с моавитянами призывали Валаама. Мадианские женщины, как и моавитянки, соблазняли израильтян.

В этом повествовании о войне с мадианитянами есть разногласия, и обычно считается, что рассказ этот неисторичен. Возможно, он являлся религиозным вымыслом более позднего времени, созданным с целью скрыть безрезультатную войну, которая велась против Моава. Моав все же продолжал существовать и на протяжении веков удерживал в подчинении территорию к востоку от Мертвого моря. Избегая упоминания о какой бы то ни было войне с Моавом, авторы Библии тем самым продолжали поддерживать мнение, согласно которому израильтяне не нападали ни на одно из еврейских племен.

Но даже если они и не воевали с моавитянами, то оккупировали большую часть земель к востоку от Иордана и Галилейского моря. Эта область частично принадлежала аммонитянам, однако Библия умалчивает об их судьбе в те времена. О том, что израильтяне напали на аммонитян, в Библии не говорится, хотя территория, принадлежащая этому еврейскому народу, вскоре была захвачена израильскими племенами. На самом деле часть союза их племен держала эти земли под пристальным наблюдением еще при жизни Моисея, когда завоевание Ханаана еще, по сути, и не началось:

Границы Галаада точно не определены, но самая широкая его часть занимала всю территорию к востоку от Иордана.

В библейском повествовании упоминание о Галааде появляется еще раньше. Когда Иаков покинул Лавана и возвратился в Ханаан, Лаван стал преследовать его и настиг в Галааде, где состоялась их последняя беседа:

Гора Галаад могла иметь отношение к горной гряде, протянувшейся ниже восточного берега Иордана, или к заметно выступающей вершине этой гряды немного южнее реки Иавок и приблизительно в двенадцати милях к востоку от Иордана. Ее высота около 3600 футов.

Коленам Гада и Рувима, заявившим о желании получить в удел землю Галаад, пришлось вначале заверить Моисея, что они не собираются выходить из союза. Они должны были участвовать в завоевании Ханаана и возвратиться в свои владения в Трансиордании только после окончательного его покорения. Когда этот вопрос был улажен, Моисей позволил им поселиться в земле Галаад.

В результате эта земля оказалась разделенной между скотоводческими коленами Рувима и Гада. Рувим взял себе область к югу от Есевона и к северу от Моава, а Гад занял практически весь восточный берег Иордана. Васан достался большей части колена Манассии (другая часть которого заняла подходящую ей территорию в Ханаане).

В определенном смысле Трансиордания была хорошим местом: эта земля описывается как богатая и привлекательная. Но она была также и незащищенной. Рувим находился в постоянной тени Моава и быстро исчез из истории израильтян — возможно, ассимилированный моавитянами. Гад и Манассия подвергались набегам аммонитян и мадианитян, а позже, в последние дни царства Израиль, им пришлось выдержать основной удар более серьезного противника — сирийской и ассирийской армий.

Название Галаад могло образоваться от искаженного имени Гад (колено которого занимало большую часть этой территории). С другой стороны, в библейских родословных Галаад является внуком Манассии:

Может существовать некая связь между этим эпонимом — предком людей, известных как «потомки Галаада», самой землей и фактом, что часть колена Манассии занимала некоторую область Галаада.

Точно так же, как Васан особо славился своими стадами, Галаад был известен смолами некоторых деревьев и кустарников, которые использовали для изготовления ароматных мазей и притираний, предназначенных для смягчения кожи, в качестве косметического средства, а также духов и благовоний.

Этот экстракт, или бальзам, высоко ценился. Когда братья Иосифа задумали продать его в рабство, они продали его купцам, которые.

Когда пророк Иеремия призывает людей вернуться к Господу, указывая, что исцеление от всех грехов находится в них самих, он задает метафорический (и риторический) вопрос:

Разумеется, ответ на этот вопрос ясен. Бог, заключает Иеремия, дает утешение Своему народу.

5. ВТОРОЗАКОНИЕ.

Второзаконие * Ливан * Кафтор * Гора Ермон (Хермон) * Равва * Гора Гаризим * Велиар * Святые * Благословение Моисея.

Второзаконие.

Пятая книга Библии начинается так:

Начальные слова этой фразы на еврейском — «Елле гаддебарим» («Elleh haddebarim»), и ее усеченная форма, «Дебарим» («Debarim»), что означает «слова», дала название этой книге в еврейском тексте.

В ней не повествуется о дальнейшей истории израильтян. Целью книги является запись обращения Моисея к израильтянам, которое он сделал перед смертью, прежде чем евреи вошли в Ханаан. В своих речах Моисей вновь обращается к событиям Исхода и еще раз излагает основные законы, которые он получил на горе Синай[45].

Возможно, это послужило причиной того, что грекоговорящие переводчики Септуагинты дали название этой книге: «Deuteronomion» (то есть «второй закон»), и мы называем ее «Второзаконием» («Deuteronomy»).

На самом деле греческое название возникло ошибочно. В своих беседах Моисей предписывает будущим царям Израиля строгое соблюдение законов:

Слова из стиха 18 «список закона» были неправильно переведены в Септуагинте как «deuteronomion» («второй закон»), и таким образом возникло название этой книги.

Основное содержание Книги Второзакония относится не к Жреческому кодексу, не к «Яхвисту» и не к «Элохисту», а представляет собой четвертый важный источник Шестикнижия. Весьма похоже, что Второзаконие — это одна из книг Шестикнижия, существовавшая в своем настоящем виде еще до вавилонского пленения.

Во всяком случае, Второзаконие (или часть его) отождествляется с «книгой закона», обнаруженной в храме в 621 г. до н. э., во время царствования Иосии:

Это случилось, когда в царстве усилилась борьба между светской и духовной властью, и два последних периода царствования были гибельными для яхвистов.

На троне тогда находился молодой восприимчивый царь Иосия, и, возможно, кое-кому из священников пришло в голову истолковать законы (которые, по мнению яхвистов, должны были направлять царей и народ) соответствующим образом, внеся в них записи, подчеркивающие значимость именно религиозной их стороны. Этот документ в виде «книги закона» затем счастливо «обнаружился» в храме и был доставлен царю. К учению, вложенному в уста Моисея, отнеслись как к ценной древности, и, убедительно преподнесенное, оно должно было произвести на царя впечатление.

Все так и произошло, и замысел священников успешно осуществился. До этих пор яхвисты были незначительной сектой, нередко подвергавшейся гонениям, а порой, в опасные для них моменты, и вовсе исчезавшей. Теперь же яхвизм впервые приобрел влияние и, благодаря содействию Иосии, который с энтузиазмом отнесся к этому, стал официальной религией страны.

Ханаан перед завоеванием.

После смерти Иосии произошло отступление от этой веры, но яхвизм уже достиг значительного влияния, чтобы выдержать все испытания наступившего вскоре вавилонского пленения. На протяжении всего этого периода священники-яхвисты, собирая воедино древние предания и систематизируя законы, включили Второзаконие практически в неизмененном виде в Шестикнижие.

После вавилонского пленения яхвизм, который прежде исповедовала незначительная секта, стал иудаизмом — национальной религией еврейского народа. С тех пор посредством дочерних религий — христианства и ислама — яхвизм стал господствующей религией более миллиарда людей. И если Второзаконию уделяется в этой книге не столь много внимания, ибо в основном оно не связано с историей, это вовсе не означает, что в некотором отношении оно не может быть не признано важнейшей частью Библии — а возможно, и всей мировой культуры.

Ливан.

Моисей начал перечисление событий с Синая, когда Бог повелел сынам Израилевым направиться в Ханаан. Бог определил границы Ханаана, предназначенного им, и сыны Израилевы находились перед ними, но границы эти были все еще недосягаемы, особенно на севере (их они достигнут лишь спустя два столетия после завоевания, причем на короткое время, в период высшего расцвета могущества Израиля):

Первоначально местоположение Ливана определялось двумя горными цепями к северу от Ханаана, параллельно протянувшимся к Средиземноморскому побережью: одна из них — не Доходя до побережья приблизительно на двадцать миль, другая — на сорок, и каждая длиной около ста миль. Они выше гористой местности Ханаана, и у них есть несколько вершин высотой до двух миль. Из-за этих снежных вершин Ливанские горы более известны, чем любые возвышенности Ханаана, и, очевидно, именно поэтому горные цепи и местность, в которой они находятся, получили свое название. Слово «Ливан» («Lebanon») образовано от еврейского слова «белый».

Греки, исказив слово «Lebanon», назвали протянувшуюся ближе к морю горную гряду «Libanus», а более удаленную от Моря — «Anti-Libanus». Между ними находится долина шириной около десяти миль, которую греки назвали «Coele-Syria», что буквально означает «долинная Сирия», а в более свобод, ном переводе — «Сирийская долина».

В послебиблейские времена в местности среди ливанских горных цепей обитала христианская секта маронитов, которая просуществовала (временами подвергаясь жестоким гонениям) на протяжении многих веков мусульманского владычества. Когда Ливан освободился от турецкого господства, Франция (для которой Сирия стала подмандатной по распоряжению Лиги Наций) объявила его отдельной от Сирии областью — из-за различия их религий. В 1944 г., когда подмандатные территории получили независимость, этот регион стал отдельным независимым государством, Республикой Ливан. Современный Ливан — небольшое государство, расположенное к северу от современного Израиля.

Ливан славился кедровыми лесами — так же как Васан своими стадами и дубами, а Галаад бальзамом. Ароматная кедровая древесина служит великолепным строительным материалом. Соломон возвел храм и свой дворец в основном из кедра:

Кедр считался особым деревом, великолепным и величественным, царем леса, соперничающим с дубом.

Во времена Судей была убита вся семья Иофама, и он, единственный уцелевший, обратился к тем, кто содействовал ее уничтожению. Он рассказал легенду, из которой можно было понять, что страной сейчас правят худшие люди. В ней говорилось, что такое ничтожное растение, как терновник, одержимый тщеславием, без колебаний нападает на более сильное и благородное дерево. Он угрожает, если его не выберут царем деревьев:

Подобно этому, Исаия предупреждает надменных и заносчивых, чтобы те остерегались Божьего суда (в «день Господа»), используя ливанские кедры и дубы Вассана как символ высокомерной гордыни.

Красота и аромат кедров и их древесины, использование их деревьев при строительстве храмов и дворцов придавали всему Ливану особое очарование, и этим очарованием исполина Песнь песней Соломона:

И о возлюбленной здесь говорится:

Кафтор.

Моисей продолжает описывать путь, которым сыны Израилевы направились от Синая к Иордану, прерывая это описание рассказами о предыстории Ханаана. Он сообщает о племенах, изгнанных со своих земель вторгшимися идумеями, моавитянами и аммонитянами (предположительно во времена правления Эхнатона). Согласно легендам, люди этих древних племен изображаются великанами.

Однако среди них были авеи, которых вытеснил вовсе не еврейский народ:

Область, о которой здесь идет речь, — это прибрежная равнина южного Ханаана. Так, считается, что город Газа находился у южного края местности, в последующий период израильской истории считавшейся территорией филистимлян. Филистимляне захватили ее во времена Исхода или незадолго до него и затем владели ею в течение столетий. По-видимому, под «кафторимами» подразумевались филистимляне.

Как в дальнейшем свидетельствует Библия, это подтверждается словами Бога, которые передает пророк Амос:

Об этом же говорит и Иеремия:

Но где же находился Кафтор?

В отличие от других народов, основавших свои царства в разных частях Ханаана и соседних землях, «кафторим» (филистимляне) обосновались на побережье. Они вторглись сюда скорее со стороны моря, чем из Аравии. По-видимому, они действительно были одним из «народов моря», которые в период царствования Мернептаха вторгались на побережье Египта. Это может быть важным для определения местонахождения Кафтора, так как «народы моря» были, хотя бы отчасти, выходцами из Греции.

Их происхождение подтверждается фактом, что израильтяне всегда говорили о филистимлянах как о «необрезанных». Обрезание существовало также у древних египтян и среди большинства семитских племен западной части Плодородного Полумесяца (у последних, возможно, в результате культурного влияния Египта).

Как говорится в Библии, Авраам был обрезан лишь в преклонном возрасте:

Но, согласно Библии, Авраам происходил из восточных семитов. Его обрезание может рассматриваться как принятие им западносемитского обряда.

У филистимлян же обрезание не практиковалось, следовательно, они не принадлежали ни к египетской, ни к западносемитской культуре, и это с высокой степенью достоверности позволяет предположить, что они были греками.

Но как же складывалась ситуация в греческом мире во времена Исхода и после него?

Около 2000 г. до н. э., во времена Авраама, греки пришли на полуостров, который сейчас называется Грецией. К югу от него (приблизительно в 60 милях от юго-восточной оконечности Греции) они обнаружили на острове Крит уже развитую цивилизацию. Это была минойская цивилизация, названная так по имени легендарного царя Крита Миноса.

Греки заняли полуостров Грецию и переняли минойскую культуру, построив здесь хорошо укрепленные города. Цивилизацию этих древних греков называют микенской, так как их главным городом были Микены.

Микенцы значительно распространились, усваивая исчезающую минойскую культуру, и к 1400 г. до н. э., незадолго до прихода к власти Эхнатона, минойцы уже не представляли собой отдельного народа. Даже на самом Крите преобладал греческий язык.

Вскоре после 1400 г. до н. э. микенцы стали испытывать натиск новых волн варваров из глубинных районов, в том числе менее цивилизованных племен грекоговорящих народов. Среди микенцев началось смятение. Люди, объединяясь в вооруженные отряды, пытались найти новые места обитания, когда их собственные подвергались разорению, или просто искали новые земли взамен своих, жизнь в которых становилась все более опасной. Это и образовывало мощную лавину «народов моря».

Микенцы материковой Греции, находясь вблизи Малой Азии, захватили ее. Похоже, что история Троянской войны явилась отголоском этого вторжения. Троянская война могла послужить началом повсеместных волнений, всколыхнувших этот полуостров, что и привело к окончательной гибели империю хеттов.

Могли ли затем вооруженные отряды критян направиться к югу в сторону Египта и к востоку в Ханаан и мог ли Кафтор оказаться островом Крит? К этому мнению склоняется большинство ученых-библеистов.

Конечно, не все, что касается филистимлян, является греческим. Их язык и обычаи в основном были семитскими, а города, цари и боги носили семитские имена. В определенной степени это могло быть следствием усвоения филистимлянами западносемитской культуры после их вторжения в Ханаан, но могло также и указывать, что первоначально туда вторглись — по крайней мере частично — семиты.

Однако возможно ли это? Пожалуй, да, если даже Кафтор — это Крит. Согласно греческим мифам, критский царь Минос был сыном Европы, царевны из той части Ханаанского побережья, которую греки называли Финикией. Ханаанскую царевну привез на Крит Зевс, принявший облик быка.

Возможно, это мифологическая реминисценция, относящаяся к тому периоду, когда между минойцами и хананеями процветали торговля и культурный обмен. Минойская цивилизация могла даже частично происходить от более древней цивилизации Ханаана.

И связи эти были не такими отдаленными, как может показаться. И минойцы, и хананеи в те времена были мореходами. В период расцвета минойской цивилизации морской флот Крита господствовал в Восточном Средиземноморье. Критские корабли доставляли минойские товары на Кипр, находившийся в 350 милях к востоку, и критяне несли минойскую культуру на этот остров и в южные области побережья Малой Азии, которые могли находиться всего в 50 милях севернее Кипра. Хананейские (финикийские) колонии основывались также и на Кипре, и в библейские времена культура Кипра оставалась частично греческой, частично ханаанской.

Могли ли языковые культуры израильтян и греков, одинаково наследовавших сплав минойско-ханаанской культуры, быть родственными? Многих археологов привлекало такое удивительное предположение.

Могло ли также произойти, что «кафторим», вторгшиеся на южное побережье Ханаана, прибыли не с отдаленного Крита, а из гораздо ближе расположенного Кипра и окружающих его областей? В этом случае Кафтор должен быть Кипром, и захватчики могли принадлежать к минойско-ханаанской культуре с ее семитским языком и вместе с тем с отсутствием обычая обрезания.

Некоторый ключ к разгадке дает факт, что в египетских надписях словом «Кафто» обозначается область, включающая, очевидно, южное побережье Малой Азии. Однако, с другой стороны, в Ветхом Завете жители Кипра, по-видимому, называются «хиттим» или «киттим».

Вероятно, это название происходит от «Китион» (латинское «Citium») — имени города на юго-восточном побережье Кипра, главного центра ханаанской (финикийской) культуры на этом острове. Возможно, название этого города в конце концов распространилось на весь остров, вытеснив прежнее — «Кафтор»[46].

Гора Ермон (Хермон).

Далее Моисей повествует, как израильтяне завоевали Васан, местность вблизи Есевона, и победили васанского царя Ога:

Гора Ермон (Хермон) служит хорошим пограничным знаком для северного края Ханаана, поэтому сказать «у горы Хермон» — это все равно, что «у северной границы Ханаана». Эта гора, приблизительно в 40 милях севернее Галилейского моря, — самый высокий пик горной гряды Антиливана, высотой 9232 фута. Современное арабское название этой горы — Джебел-эс-Шейх, она находится на границе между Ливаном и Сирией, приблизительно в 15 милях к северо-востоку от северной границы современного Израиля.

Равва.

В рассказе об окончательной победе над Огом упоминается его гигантский одр:

Этот город иногда упоминается как Равва-Аммон, чтобы отличить его от других городов с таким же названием.

Равва находилась приблизительно в пятнадцати милях к северо-востоку от Есевона. Это был главный город аммонитян, имевший важное значение для Трансиордании. И даже когда племя аммонитян уже давно исчезло, память о нем сохранилась здесь. Этот город под названием Амман существует и поныне, сейчас это столица Иордании.

Гора Гаризим.

Вновь перечислив заповеди, переданные ему на горе Синай, Моисей предупреждает сынов Израилевых, что они будут благословенны, если станут хранить и соблюдать эти законы, в противном же случае будут прокляты и погибнут. Когда они войдут в Ханаан, в землю, обещанную им Богом, то должны принять заповеданные им законы, совершив торжественный ритуал в особом месте:

Гаризим и Гевал — это две горы, расположенные по краям узкой долины, в которой находился Сихем. Гаризим возвышался на южной стороне Сихемской долины, а Гевал — на северной. Это не очень высокие горы, прежде они были немного ниже 300 футов, а затем стали чуть выше.

В дальнейшем, в 27-й главе Второзакония, Моисей подробно излагает, как после завоевания Ханаана колена Израилевы должны расположиться на горах Гаризим и Гевал, и одна их часть будет благословлять народ, а другая произносить проклятие. В этом, несомненно, отражено религиозное значение области Сихема доизраильских времен и тот дух святости этого места, который не исчез даже после израильского вторжения. Особенно это верно в отношении горы Гаризим, связанной с благословением израильского народа.

У евреев более поздних времен все святые места постепенно теряли свое значение, и в конце концов главной их святыней стал Иерусалимский храм. Но гора Гаризим продолжала оставаться священной для секты самаритян, существовавшей здесь во времена Нового Завета.

Велиар.

Моисей не прекращал предостерегать израильтян об опасности появления ложных пророков и о тех, кто будет призывать поклоняться чужим богам. Он предупреждает, что появились.

Буквальное значение слова «Велиар» — «бесполезный», нечто никчемное и пустое; и «чада Велиаровы» — это те, чьи взгляды и мнения ничтожны, поэтому их не стоит слушать.

То, что считается ничтожным, легко счесть дурным и нечестивым. Подобные примеры существуют в английском языке. Слово «naughty» первоначально означало «пустой», «бесполезный» или то, что «ничего не стоит», но затем оно приобрело смысл: «порочный», «нечестивый» (хотя сегодня этим словом могут даже называть трудных детей).

Использование слова «Велиар» непереведенным, особенно если оно оставлено с прописной буквы, как в Библии короля Якова, вызывает искушение считать Велиара злым духом, возможно, даже самим дьяволом. Текст Исправленного стандартного перевода, где «чада Велиаровы» заменены на «нечестивые люди», позволяет избежать этого.

Однако не только в наши дни считают, что Велиар — это имя дьявола. Во времена Нового Завета евреи пришли к такому же мнению, и слово «Велиар» стало синонимом Сатаны. Так, во Втором послании к коринфянам апостол Павел спрашивает:

Святые.

Последние слова, которые произносит Моисей во Второзаконии, — это настоящая поэма, кратко характеризующая все колена Израилевы, восхваляющая их и предсказывающая роль, предназначенную им во времена царств. Это «благословение Моисея» начинается с обращения к Богу:

Слово «святой» («saint») образовано от латинского «sanctus». Это то, что священно, предназначено Богу и не принадлежит мирской жизни. Слово «святые» в этом стихе Второзакония — перевод еврейского слова «кадеш» («kadesh»), но оно может означать либо «святой человек», либо «святое место». Так, городом, в котором израильтяне остановились на долгие годы, был Кадес-Барнеа («святое место Барнеа»).

Возможно, в свете традиционного для еврейской поэзии параллелизма одно и то же место, в котором являлся Бог, называется здесь разными именами: Синай, Сеир, Фаран и, наконец, Мериват-Кадес (область вблизи Кадес-Барнеа). Последнее место действительно существовало и упоминается всего четырьмя стихами ранее, но под несколько измененным названием:

Таким образом, название места, переведенное как «тьма святых», дает неправильную картину. В Псалтире выражение «святые» обычно относится к благочестивым добродетельным людям, к праведникам и является переводом слова «хасид» («hasid») — «благочестивый».

Во время преследования евреев селевкидским царем Антиохом IV, в 170 г. до н. э. и позже, они стали считать себя богоизбранным народом, которого окружают толпы идолопоклонников. Все верующие иудеи были кадеш, что в переводе могло означать «святые». Когда пророк Даниил предсказывает, что евреи в конечном счете будут спасены и восторжествуют в Царстве Божием, он говорит:

В Новом Завете апостол Павел точно так же относится к притесняемым ранним христианам. Для него, пишущего на греческом языке, они являются оi hagioi («святыми»):

Благословение Моисея.

Подобно благословению Иакова, благословение Моисея, по-видимому, было совокупностью традиционных речений, ретроспективно вложенных в уста более древнего персонажа. Из этих двух благословений Моисеево представляется более поздним и, следовательно, приписывается более позднему лицу.

Прежде всего, благословляя Иосифа, Иаков не упоминает отдельные колена Ефрема и Манассии. В благословении же Моисея говорится:

Факт, что Иосиф и Левий получили наиболее полное и самое восторженное благословение, должен свидетельствовать, что эти высказывания были собраны и приведены к окончательной форме священниками северного царства Израиль, где преобладали колена Иосифа и в особенности «тьмы» более многочисленного Ефремова колена. В таком случае это могло произойти перед гибелью северного царства в 722 г. до н. э.

Краткое и довольно сдержанное благословение колена Иуды служит тому подтверждением:

О царствовании Иуды не упоминается вообще. И это естественно, если благословение приобрело окончательную форму в северном царстве, когда, уже отделившись от Иудеи и выйдя из-под его господства, оно, безусловно, могло не признавать законность династии Давида. В благословении Иакова, однако, много говорится о правлении Иуды, что может указывать на составление его во времена еще неразделенного царства — возможно, около 950 г. до н. э.

Благословение Моисея предвещает последующий упадок колен Рувима и Симеона, о чем уже говорилось в более раннем благословении Иакова.

Симеон вообще не упоминается в благословении Моисея. Это колено, утратив свою самобытность, вошло в состав колена Иуды, и сведений о нем в северных источниках нет. О Рувиме лишь говорится:

Но здесь как раз умалчивается истинное положение, так как второе слово «не» было добавлено благочестивыми переводчиками Библии короля Якова, которые не могли допустить, чтобы из уст Моисея прозвучало что-либо, похожее на проклятие. Тем не менее, в еврейском оригинале второе слово «не» отсутствует.

Католический вариант перевода этого стиха: «Да живет Рувим и не умирает, но пусть будет малочислен». Это отражает реальную ситуацию раннего периода колен Израилевых, а ко времени образования царства колено Рувима исчезло, поглощенное моавитянами.

Благословив сынов Израилевых, Моисей взошел на гору Нево (на вершину горы Фасги), увидел весь Ханаан, куда Господь не позволил ему войти, и умер там. Здесь же, в земле моавитян, он и был погребен. Богатая событиями жизнь великого вождя и пророка еврейского народа пришла к концу. На этом и заканчивается Книга Второзакония.

6. КНИГА ИИСУСА НАВИНА.

Иисус Навин * Иерихон * Галгал * Стена (Иерихона) * Гай (Ай) * Гаваон * Аиалон * Мером * Сидон * Филистимляне * Колена * Гора Ефремова.

Иисус Навин.

В еврейской Библии первые пять книг (Закон) составляют один из трех крупных разделов Ветхого Завета. Следующий раздел включает в себя двадцать одну книгу, которые вместе составляют Пророков. Первые шесть из них, по преимуществу исторические, — это «ранние пророки», и начальная книга — Книга Иисуса Навина, названная так по имени преемника Моисея, чьи деяния составляют основное содержание описываемых событий[47].

Однако Книга Иисуса Навина возникла из тех же источников, что и первые пять книг Закона, и была окончательно оформлена, очевидно, в то же самое время и теми же священниками, и основная идея Пятикнижия доведена в ней до кульминации. Поэтому многое в ней подтверждает, что первые шесть книг (Шестикнижие) являются единым целым. (Раввинской традицией, согласно которой Иисус Навин сам написал эту книгу, можно пренебречь.).

Книга Иисуса Навина представляет собой идеализированное описание завоевания Ханаана — во исполнение обета, данного Богом потомкам Авраама, о чем говорилось в Бытии.

Здесь описывается, как под предводительством единого вождя, в ряде блестяще проведенных военных походов, войско израильтян завоевывает всю ханаанскую землю. На самом деле, как явствует из других свидетельств Библии, завоевание проходило гораздо менее организованно, медленно и не столь безупречно. И все же основные эпизоды книги Иисуса Навина, тщательно отредактированные благочестивыми священниками во времена вавилонского пленения (приблизительно через семь столетий после описания этих завоеваний), вполне могут воспроизводить предания, повествующие о реальных событиях.

Иерихон.

Книга Иисуса Навина начинается откровением Господа Иисусу, сыну Навина, военному помощнику Моисея, которого он избрал своим преемником. Теперь, после его смерти, Иисус Навин стал предводителем своего народа. По имени этого Иисуса и названа шестая книга Библии.

Иисус Навин сразу же начал готовиться к захвату Ханаана.

Иерихон был хорошо укрепленным городом в Иорданской долине, в пяти милях к западу от самого Иордана и приблизительно в пятнадцати к северо-востоку от Иерусалима. Он располагался в долине с субтропическим климатом, находящейся ниже уровня моря на 850 футов.

В этом месте люди жили с древнейших времен, здесь сохранились следы существования города еще за пять тысячелетий до н. э. Город, который предстал перед Иисусом Навином, мог быть уже третьим построенным на этом месте; прежние два были разрушены[48].

Городские поселения — один из основных признаков того, что можно считать цивилизацией (само слово «цивилизация» произошло от латинского «городской житель», то есть «горожанин»), Чтобы построить город, даже примитивный, из глины, по площади не больше современного городского квартала, необходим определенный уровень технологии и совместные усилия населения. Трудно даже представить, что, когда Авраам пришел в Ханаан, там уже не менее трех тысяч лет существовала цивилизация!

Эта цивилизация могла быть и намного старше. В районе Плодородного Полумесяца были обнаружены более древние города. В 1966 г. археологи из университета Торонто сообщили, что в области верхнего течения Евфрата они нашли место с остатками строений, которые могли быть возведены еще в 8500 г. до н. э. По сравнению с этой датой египетские пирамиды кажутся современными постройками, а Авраам — почти нашим современником.

Иерихон, который открылся перед Иисусом Навином, был действительно хорошо укреплен. Среди руин, принадлежавших, как полагают, ханаанскому Иерихону, найдены остатки стен толщиной от двенадцати до четырнадцати футов. Однако лазутчики, посланные Иисусом Навином, обнаружили, что боевой дух жителей города очень слаб. Они легко нашли там приют у блудницы Раав, которая, понимая неизбежность нападения израильтян, решила предать город в обмен на обещание безопасности[49]. Раав говорит:

Когда лазутчики доставили эти новости Иисусу Навину, у него не осталось сомнений, что город с его лишенными мужества защитниками можно смело атаковать. И он тут же стал готовиться к нападению.

Галгал.

Иисус Навин приказал войску израильтян выйти из Ситтима, где они расположились лагерем, милях в пяти к востоку от Иордана. Двинувшись на запад, он перешел Иордан (который, согласно Библии, расступился перед ним, как Красное море перед Моисеем). Иисус призвал двенадцать человек, по одному от каждого колена Израилева, и приказал им взять по одному камню из русла Иордана — в память о том, как расступились его воды перед ковчегом завета, когда сыны Израилевы переходили реку.

Слово «галгал» («gilgal») означает «круг камней». Существует несколько мест под этим названием, которое упоминается в Библии. Для людей каменного века круги из больших камней имели религиозное значение. Самый известный и самый большой из дошедших до нас (по крайней мере, частично) подобных кругов — Стоунхендж в Англии. Сейчас считается, что он мог служить своеобразным календарем для определения таких явлений, как лунные затмения; но в примитивной культуре астрономия и религия были тесно связаны, поэтому нетрудно предположить, что Стоунхендж использовался также и в религиозных целях.

Самый известный Галгал в Ханаане — тот, о котором упоминается в Книге Иисуса Навина, 4: 19. Принято считать, что он находился в пяти милях от Иерихона по направлению к Иордану. Вполне вероятно, что круг камней, который дал название этой местности, относился еще к ханаанским временам и играл свою роль в религии Ханаана. Тот дух святости, который исходил от него даже после завоевания Ханаана, был бы невыносим для яхвизма, если бы каким-то образом не согласовался со взглядом иудейских священников на историю. Эта способность ассимилировать более ранние представления характерна для развитых религий. Ислам перенял у язычества поклонение Каабе и представление о Мекке как о святом месте, у христиан празднование Рождества слилось с древними языческими обрядами, посвященными зимнему солнцестоянию.

В данном же случае круг камней связывался с переходом Иисуса Навина через Иордан. Да и сам факт, что число камней, несомненно, символизировало двенадцать колен Израилевых, указывал на израильское происхождение этого круга. Астрономический Цикл времен года равен приблизительно двенадцати циклам лунных фаз, поэтому год состоит из двенадцати месяцев. Таким образом, число 12 могло иметь огромное значение для земледельческого общества. Например, двенадцать знаков зодиака располагались в таком порядке, чтобы разграничивались месяцы, когда солнце проходит по своей орбите в течение года. Некоторые пытаются соотнести двенадцать колен Израиля с двенадцатью знаками зодиака, но это уже слишком. Бывают же и просто совпадения.

Стена (Иерихона).

Осада Иерихона, как описывается в Библии, сопровождалась ритуальными шествиями, во время которых один раз в день вооруженные люди обходили вокруг города. Вместе с ними шли семь священников, они несли ковчег завета и трубили в трубы. Это продолжалось в течение шести дней, а на седьмой израильтяне обошли город семь раз (очевидно, по современным стандартам город был небольшой). Закончив обход,

Это можно счесть чудом, если воспринимать библейский рассказ буквально, но те, кто пытается найти естественное объяснение произошедшему, нередко высказывают предположение, что стены Иерихона могли рухнуть из-за землетрясения. Если так, то это было особо удачно приуроченное землетрясение.

На самом деле, нетрудно предположить, что обход города имел точно рассчитанную тактическую цель. Прежде всего, это могло способствовать дальнейшему подавлению воли защитников города, ибо мрачное величественное кружение вокруг стен Иерихона, словно опутывающее его какой-то сверхъестественной сетью, могло вселять ужас в осажденных: ведь захватчики, похоже, призывали своего могущественного Бога, от которого можно было ожидать чего угодно. Правителям Иерихона с трудом удавалось удерживать горожан от немедленной капитуляции.

Кроме того, защитники, будто завороженные медленным шествием вокруг города и приводящими в трепет звуками труб, могли не заметить действий саперов Иисуса, производящих подкоп под городские стены[50].

Так пал Иерихон. Город был побежден и, как рассчитывали завоеватели, разрушен навсегда.

В истории не раз случалось, что враги, разрушая города, объявляли «проклятыми» места, где они располагались (на них запрещалось возводить какие-либо постройки). Наиболее известный случай, о котором в Библии не упоминается, произошел с Карфагеном, самым крупным и сильным городом хананеев (он был финикийской колонией). Карфаген сражался в трех Пунических войнах[51] с Римом, которые длились более столетия, и однажды едва не оказался победителем[52]. Когда в 146 г. до н. э. Карфаген наконец был взят, то по приказу римского сената его разрушили до основания, а само место, где он располагался, объявили «проклятым» и навсегда запретили восстанавливать город.

Однако города не строились где придется. Обычно они размещались вблизи морских гаваней, у речных переправ или в других местах, где можно было контролировать торговые пути. Население правильно расположенных городов процветало, поэтому вряд ли такое место могло навсегда оставаться пустым, какое бы проклятие ни лежало на нем.

Так спустя немногим более столетия Карфаген опять был отстроен. Римский Карфаген процветал на протяжении шести веков — почти столько же, что и существовавший до него финикийский город.

Пришло время, и Иерихон был построен заново, почти на том же проклятом месте[53]. Во времена царя Ахава, спустя три столетия после Иисуса Навина, из руин поднялся новый, израильский Иерихон, и он благополучно существовал во времена Нового Завета. Этот новый Иерихон был разрушен персами и арабами в VII в. н. э., но через четыре столетия крестоносцы вновь отстроили его.

Этот последний Иерихон существует по сей день, и в его арабском названии — Эриха — сохранился отголосок первоначального имени города.

Гай (Ай).

После падения Иерихона Иисус Навин продолжал продвигаться на запад, в сердце центрального Ханаана.

Гай (Ай) находился в двенадцати милях северо-восточнее Иерихона, а еще в двух милях от него был расположен Вефиль — важный библейский город, в котором Иакову приснился сон о лестнице. Эти два города либо находились под общим управлением, либо действовали в союзе против израильтян.

Захватчики, поначалу чувствовавшие себя уверенно, атаковали Гай незначительными силами и были разбиты. Тогда Иисус Навин тщательно спланировал действия. Он устроил вблизи Гая засаду, а сам со всем войском двинулся к городу. Когда жители выступили против израильтян, Иисус сделал вид, что терпит поражение, и приказал воинам прекратить наступление и бежать. Теперь самонадеянность подвела уже жителей Вефиля и Гая; они бросились в погоню, оставив город без защиты. Значительно отдалившись, они оглянулись и увидели, что город охвачен пожаром — его подожгли ворвавшиеся туда из засады воины Иисуса Навина. Израильтяне, убегавшие от хананеев, вступили в бой, а когда те попытались вернуться в город, он уже оказался занят врагом. Жители Гая были уничтожены, а город взят, сожжен и разрушен. В отличие от Иерихона, он никогда уже не был восстановлен.

Затем в Библии рассказывается, как израильтяне поднялись на гору Гаризим и гору Гевал для ритуального провозглашения благословения и проклятия, как заповедал им Моисей перед смертью. Вряд ли подобное могло осуществиться в самом начале завоевания Ханаана, а не в тот период, когда он оказался под более или менее полным контролем. Однако авторы Второзакония, в назидание своим современникам, стремились показать, насколько безоговорочно сыны Израиля подчинялись повелениям Моисея, и поэтому вставили отрывок, описывающий это событие, при первой же возможности.

Гаваон.

Две победы израильтян — над Иерихоном и Гаем — крайне встревожили весь Ханаан. И в особенности Гаваон.

Едва ли можно порицать их. Гаваон располагался приблизительно в семнадцати милях к западу от Иерихона и в пяти милях от Гая, и вполне вероятно, что он был следующей целью израильтян.

Гаваон в те времена был крупным городом, но теперь на его месте находится небольшая деревушка с арабским названием Эль-Джиб. Населяли Гаваон евеяне, одно из племен, которому, как говорится в ранних книгах Библии, суждено было оказаться покоренным израильтянами. Во времена патриархов евеяне владели также и Сихемом.

Жители Гаваона «употребили хитрость»: облачившись в ветхую, латаную одежду и взяв с собой заплесневелый хлеб, они отправились в стан израильтян. Явившись к Иисусу Навину в его лагерь в Галгале, они представились послами далекой страны и предложили заключить союз. Союз был заключен, и позже, когда обман раскрылся, Гаваон все же не был разрушен и его жителям сохранили жизнь, так как израильтяне не стали нарушать данную ими клятву. Но разгневанный Иисус Навин проклял их и обрек на вечное рабство[54].

Трудно понять, как жителям Гаваона удалось провести Иисуса Навина, и поверить, что жестокие израильские захватчики могли соблюдать договор, заключенный обманом. Однако авторам Книги Иисуса Навина, описывающим идеальное и полное завоевание Ханаана, нужно было дать объяснение тому известному факту, что во времена Давида и Соломона некоторые ханаанские города сохранили определенную независимость. Рассказ о хитрости жителей Гаваона дал возможность сделать это, не умаляя военной славы Иисуса Навина.

Аиалон.

Переход Гаваона на сторону израильтян привел к очередному ряду их ударов по Ханаану. Мелкие южные царства под предводительством крупных городов Иерусалима и Хеврона объединились в союз против общего врага и двинулись на Гаваон.

Иисус Навин быстро пришел со своими силами ему на помощь и в крупном сражении победил ханаанских царей. От полного разгрома их могла спасти только ночная тьма. И тут произошло одно из наиболее известных событий, описываемых в Библии:

Аиалон — город, находившийся приблизительно в десяти милях к западу от Гаваона.

Как говорится в Библии, день битвы был чудесным образом продлен, чтобы израильтяне могли успешно завершить сражение. В течение двадцати пяти столетий со времен Иисуса Навина многие продолжают толковать стихи этой главы буквально.

Вслед за описанием этого сражения Библия рассказывает о полной победе Иисуса Навина над южным Ханааном, где он захватил ряд городов в той области, которая позже станет землей колена Иуды. Хеврон также был взят, но об Иерусалиме вообще не упоминается — и неудивительно, потому что он оставался независимым ханаанским городом вплоть до времен царствования Давида.

Мером.

Теперь настала очередь городов северного Ханаана объединяться в союз против Иисуса Навина.

Река Иордан на протяжении своего течения проходит через три внутренних водных бассейна. Самый южный и самый большой из них, конечно, Мертвое море. Около шестидесяти пяти миль к северу от Мертвого моря находится Галилейское море, а приблизительно милях в двенадцати еще дальше к северу — озеро Хуле. Именно его обычно считают «водами Меромскими»· Это наименьший из трех водных бассейнов, связанных с Иорданом: длиной он всего четыре мили, а шириной — три с половиной.

Сидон.

У Мерома Иисус Навин одержал еще одну крупную победу, что описывается как значительное продвижение израильтян далеко на север Ханаана.

Сидон — город на Средиземноморском побережье, приблизительно в 130 милях севернее Иерусалима. Территорию вокруг Сидона (которая в наши дни образует прибрежный район Ливана), населенную хананеями, израильтяне никогда не захватывали. Даже в период наибольшего израильского могущества ханаанские города на побережье Ливана хотя и находились в союзе с царством Израиля, но не подчинялись ему.

В период завоевания израильтянами Ханаана самым крупным и наиболее могущественным из этих северных ханаанских городов был Сидон, и поэтому население всей этой области Библия называет сидонцами.

Сидон славился изготовлением пурпура; сидонцы так часто окрашивали свои одежды в этот цвет, что он дал название всему народу и этой земле. Существует мнение, что слово «Ханаан» произошло от древнесемитского слова, которое означает «пурпур». Возможно, это и так, но совершенно ясно, что греческое название этой области — Финикия — возникло от слова, обозначающего пурпурно-красный цвет. Сейчас почти всем известно, кто такие финикийцы, хотя в Библии этого слова нет. Но далеко не все знают, что люди, которых мы называем финикийцами, в национальном и культурном отношении не отличались от жителей южного Ханаана.

Во времена Иисуса Навина финикийцы уже могли внести свой огромный вклад в человеческую культуру — изобретение алфавита. Само по себе письмо было изобретено во многих странах независимо друг от друга — в Шумере, в Китае, в Центральной Америке. Однако во всех этих случаях в качестве символов использовались либо изображения предметов, либо абстрактные знаки, обозначающие слова или понятия.

Город Сидон.

Насколько известно, финикийцы были первыми, кто догадался использовать отдельные, знаки для определенных согласных звуков. При соединении таких знаков (букв) могло получиться любое слово. Финикийский алфавит переняли различные еврейские племена, в том числе моавитяне и израильтяне.

Греки также переняли финикийский алфавит, использовав несколько букв для обозначения гласных звуков. (В древнегреческих мифах ясно говорится, что с буквами греков познакомил финикийский царевич Кадм, который переселился в Грецию и основал греческий город Фивы.).

И действительно, обычно считается, что алфавит (именно алфавит, а не письменность вообще) был изобретен лишь однажды и что все современные алфавиты, какими бы необычными некоторые из них ни казались, — это более или менее измененные варианты первоначального финикийского алфавита.

В течение столетий непосредственно после израильского завоевания значение Сидона ослабло. Но Финикию еще ожидали впереди великие дни, и наступят они вместе с самыми великими днями Израиля. Однако в это время главенствовать будет не Сидон, а другие города. Сидон все же сохранился до сих пор, он существует как ливанский порт Сайда. Его некогда великолепная гавань наполовину забита илом и почти утратила свое прежнее значение. Однако город окружен фруктовыми садами и является конечной средиземноморской точкой нефтяного трубопровода из Саудовской Аравии.

Филистимляне.

Даже при идеализированном изображении израильского вторжения, как оно представлено в Книге Иисуса Навина, все же не отрицается, что некоторые части Ханаана остались не-завоеванными. Основной такой частью была область вдоль южного побережья Ханаана.

«Филистимлянами» — словом, заменившим прежнее название «кафторим», могли называть себя люди, жившие в этой области. В египетских надписях о них говорится как о «пулесати», что по-еврейски звучит как «пелиштим», а по-гречески — «филистиной».

Согласно историческим данным, не имеющим отношения к библейским текстам, о филистимлянах впервые упоминается в документах новой, XX египетской династии. После смерти Мернептаха[55] в 1211 г. до н. э. великая XIX династия Рамсеса II закончилась короткими правлениями нескольких малозначительных фараонов. В 1192 г. до н. э. фараон Сетнахт основал XX династию.

В 1190 г. на трон взошел Рамсес III, который правил более тридцати лет. Это был последний могущественный царь египетского происхождения. В период его правления «народы моря» были окончательно изгнаны из страны, и в Египте вновь воцарились порядок и стабильность. Влияние Рамсеса III в значительной степени распространилось и на Азию, но даже это не смогло изменить ход истории, и события в Ханаане шли без военного вмешательства со стороны египетского фараона. По-видимому, завоевание израильтянами Ханаана происходило в период его правления.

Кроме того, в документах из архивов Рамсеса III было обнаружено слово «пулесати». Филистимляне могли быть последними из «народов моря», изгнанными из Египта именно армией Рамсеса III, которая заставила их вернуться на побережье Ханаана. Таким образом, филистимляне захватили прибрежную равнину южного Ханаана именно тогда, когда израильтяне завоевывали внутреннюю часть страны. Два великих народа, соперничавших в последующие несколько веков, вторглись в Ханаан одновременно.

Власть филистимлян сосредоточилась на участке южного побережья Ханаана протяженностью шестьдесят миль — в области, которую принято считать Филистией. Это название просуществовало еще долгое время после того, как миновали великие дни филистимского могущества. Греческий историк Геродот, писавший в V в. до н. э., упоминает об этом месте как о «Паластине» (Palaistina), а римляне позднее стали называть так весь Ханаан. И даже сегодня Палестиной называется целая область, некогда известная как Ханаан.

Филистии принадлежали пять городов, «владельцы» которых перечисляются в Книге Иисуса Навина, 13: 3 — Екрон, Азот (Ашдод), Аскалон (Ашкелон), Геф (Гат) и Газа. Вероятно, это были города-государства, подобно греческим, довольно независимые, но способные объединиться перед лицом общего врага.

Самым северным из этих городов был Екрон. Он находился приблизительно в двадцати пяти милях к западу от Иерусалима и милях в девяти от моря. В настоящее время на его месте находится деревня Акир.

В двенадцати милях юго-восточнее Екрона и в трех милях от моря располагался Ашдод, известный грекам как Азот. Он существует и в наши дни как деревня под названием Есдуд. В период расцвета Филистии Ашдод, возможно, был самым значительным изо всех пяти городов.

Еще дальше, в двенадцати милях к юго-западу, располагался Ашкелон, единственный настоящий портовый город из всех этих филистимских городов. Самое значительное событие в его истории произошло во времена крестоносцев (когда он был известен европейцам как Аскалон). В 1099 г. н. э. на этом месте крестоносцы одержали крупную победу над египтянами. Однако в 1270 г. Аскалон был разрушен египетским султаном, и с тех пор это место остается заброшенным.

В двенадцати милях от Ашкелона находился город Геф, изо всех филистимских городов самый удаленный в глубь территории. Населяли его гитты. Этот город наиболее известен тем, что он был родиной великана Голиафа, которого юный Давид сразил в поединке. Тем не менее, среди всех филистимских городов Геф исчез, почти не оставив следов, и точное его местоположение неизвестно.

Город Газа также располагался в двенадцати милях от Ашкелона, а море находилось от него в трех милях. Это был самый южный изо всех филистимских городов. И он лучше всех сохранился, а история его наиболее интересна. Газа пала перед Александром Македонским (через восемь столетий после Иисуса Навина), в результате тяжелой и длительной осады. Газа была центром раннего христианства, а позже и мусульманства. Этот город завоевывали турки и Наполеон. В наши дни он получил известность из-за войны между Израилем и Египтом, вспыхнувшей в 1948 г., когда Израиль получил независимость. Египет занял город Газу и владеет им до сих пор. Часть палестинского побережья от Газы до Египта длиной около двадцати пяти миль и уходящая в глубь страны приблизительно на пять миль известна сейчас как сектор Газа. Здесь сосредоточились арабские беженцы из Израиля. В 1967 г. во время Шестидневной войны сектор Газа был оккупирован Израилем.

Колена.

Хотя завоевание Ханаана еще не завершилось, Книга Иисуса Навина переходит к описанию распределения ханаанской земли между всеми коленами Израилевыми — в соответствии с распоряжениями Иисуса, полученными им от Бога:

О разделе Ханаана рассказывается подробно почти до самого конца книги. Подобное повествование весьма затрудняет чтение, но оно играет роль своеобразной географической карты и, безусловно, отражает ситуацию, возникшую в результате бесконечных трений и соглашений между коленами в период от их расселения До образования царства, в то время, когда они находились в ненадежном союзе, а еще чаще — конфликтовали.

Двенадцать колен.

Два колена — Рувима и Гада, и половина колена Манассии Уже получили свои наделы в восточном Заиорданье. Самая южная часть Ханаана к западу от Иордана стала принадлежать колену Иуды, его территория протянулась к северу вплоть до Иерусалима. К югу от земли Иуды находилось несколько пустынных селений, и эта земля досталась исчезнувшему позднее племени Симеона.

Область, сосредоточенная вокруг Сихема, была отдана второй половине колена Манассии. Между уделами Манассии и Иуды на побережье лежали земли Дана, а в глубине страны — земли Ефрема и Вениамина. Во владение Вениамина отошли Иерихон и Гаваон. К северу от Манассии, вдоль побережья, находился удел Асира, а в глубь страны, с юга на север, протянулись земли Иссахара, Завулона и Неффалима.

Следует представить себе, насколько невелики были эти уделы. Самое малочисленное колено Вениамина заняло территорию площадью около трехсот миль. По величине это едва достигает пяти районов Нью-Йорка и значительно меньше Лос-Анджелеса.

Все эти межплеменные границы представлены слишком идеализированно, исходя из той ситуации, которая сложилась во времена царства, а не в период завоевания. Иерусалим, например, предназначался Иуде, но этот город был завоеван лишь во времена Давида. Филистия была разделена между Иудой и Даном, но она также не была завоевана до времен царствования Давида. Колену Асира была предоставлена большая часть финикийского побережья, которым оно никогда в действительности не управляло.

Колено Левия не получило в наследственное владение какой-либо земли. Главной его задачей было выполнение обязанностей священнослужителей, и считалось, что для этой цели ему достаточно назначить ряд городов, разбросанных в областях, принадлежащих разным коленам.

Гора Ефремова.

Книга Иисуса Навина завершается описанием смерти двух вождей израильтян периода завоевания Ханаана — их военного предводителя Иисуса Навина и религиозного вождя, священника Елеазара (последний был сыном Аарона и племянником Моисея).

Вдоль Ханаана, между прибрежной равниной и долиной Иордана, протянулся ряд холмов. Часть их, что находится на территории Ефрема, называется горой Ефремовой. Судя по всему, это вряд ли какая-то отдельная горная вершина, а, как, возможно, мы сказали бы сегодня, — «холмы Ефремовы» или «нагорье Ефремово».

С момента окончания Книги Иисуса Навина мы можем считать Ханаан в основном израильской территорией, хотя полностью они им не владели. Теперь об этой области будет говориться не как о Ханаане, а как об Израиле.

7. КНИГА СУДЕЙ ИЗРАИЛЕВЫХ.

Иуда и Симеон * Судьи * Астарты * Гофониил * Аод * Асор * Дебора * Гора Фавор * Песнь Деборы * Долина Изреельская * Сокхоф * Гедеон и Авимелех * Массифа * Шибболет * Назорей * Цора * Далила * Дагон * Дан * Гива * Массифа (Вениамина) * Иавис Галаадский.

Иуда и Симеон.

Книга Судей, в которой описывается история Израиля непосредственно после завоевания, по своему характеру весьма неоднородна и явно представляет сборник древних документов, не слишком тесно связанных между собой. Повествование здесь не объединено в единое целое, как в Книге Иисуса Навина. Здесь отсутствует назидательность, израильский народ во многом предстает в неприукрашенном виде, и это заставляет поверить, что Книга Судей — более точное отражение священной истории, чем Книга Иисуса Навина.

В 1-й главе Книги Судей завоевание Ханаана изображается с совершенно иной точки зрения, чем в Книге Иисуса Навина. Здесь нет единого войска под единым началом, стремящегося к быстрой и полной победе. Вместо этого перед нами предстает картина жизни разрозненных племен, в одиночку сражающихся с врагами, и в большинстве случаев не слишком успешно.

Так, здесь вовсе не упоминается о походе Иисуса Навина на юг. Завоевание земли у Хеврона было задачей колена Иуды в союзе с Симеоном:

Хотя и говорится, что войско Иуды (слабое колено Симеона, возможно, не оказывало ему особого содействия) имело постоянный успех и подчинило себе даже Иерусалим и филистимские города Газу, Ашкелон и Екрон, все же эти победы были локальными. Израильтянам покорялись малонаселенные горные местности. И так как эти земли прежде находились под властью укрепленных городов, таких, как Иерусалим или Газа, то теперь, захватив их, можно было красочно описывать, что завоеваны и сами эти города. Города же эти и строго контролируемые ими области окружающих их плодородных долин оставались во владении ханаанских племен, и Библия объясняет причины этого:

До 3500 г. до н. э. человечество использовало для своих орудий только те материалы, которые попадались им под руку и не требовали сложной химической обработки, — например, кости, шкуры, дерево, камни. Камни лучше всего сохранились в течение веков, и каменные орудия древних времен нам известны лучше всего. Поэтому мы называем этот период «каменным веком».

Небольшие кусочки металла, которые люди случайно находили (золото, серебро, медь, осколки железных метеоритов), использовались скорее для украшений. Только после 3500 г. до н. э. египтяне научились выплавлять руду и стали получать медь в большом количестве. К третьему тысячелетию до н. э. медь широко использовалась по всему Плодородному Полумесяцу.

Сама по себе медь недостаточно прочна, чтобы изготавливать из нее инструменты и оружие. Но вскоре обнаружилось, что если к медной руде добавить оловянную, то получается гораздо более прочный сплав — бронза.

К 2500 г. до н. э. в употребление вошло бронзовое оружие, и Плодородный Полумесяц вступил в «бронзовый век». Бронзовые наконечники для копий были крепче, чем кремневые, и легко пробивали кожаные щиты. А бронзовые щиты были легче и служили надежной защитой от каменного оружия. Войско с оружием из бронзы могло успешно противостоять более крупной армии, снаряженной каменными топорами и кожаным доспехами.

К 2000 г. до н. э. бронзовый век пришел в Европу. Во время Троянской войны, так подробно описанной Гомером, воины сражались в бронзовых кольчугах и были вооружены бронзовыми щитами и бронзовым оружием.

Однако бронза стоила дорого. Медная руда встречалась редко, хотя достаточное количество ее вначале могли получать на Синайском полуострове и на Кипре. (Предполагается, что само слово «медь» — «cupper» — произошло от слова «Кипр».) Оловянная руда была еще более редкой. Финикийские торговые суда отваживались заходить очень далеко в поисках олова, необходимого для производства бронзы, и достигли «Оловянного острова». Принята считать, что это были полуостров Корнуолл на юго-западе Англии и некоторые прибрежные острова. Трудно представить, что хананеи побывали в Англии за тысячи лет до римлян!

Железо — более распространенный металл, чем медь и олово, и, при правильной обработке, оно намного крепче бронзы. Почему же его не использовали? Дело в том, что железную руду не так легко выплавлять, как медную и оловянную, ее выплавка требует более высокой температуры и более сложного металлургического процесса.

Впервые удачный способ выплавки железа был изобретен где-то на территории Хеттского царства (или близ него) около 1400 г. до н. э.[56] В это время израильтяне находились в египетском рабстве. Новая технология, породившая железный век, не спасла империю хеттов от уничтожения, но пережила ее. Медленно распространяясь, она проникла через Плодородный Полумесяц в Европу.

Ко времени завоевания израильтянами Ханаана использование железа в ограниченных количествах пришло в наиболее развитые города, но племена пустынь еще не знали его. Поэтому израильтянам, вторгшимся в Ханаан на рубеже бронзового и железного веков, пришлось сражаться бронзой против железа. Они делали все возможное, используя свою силу и численность. Но завоевательные походы всех, кто шел с бронзой против железа, быстро заканчивались. Народ Иуды удостоверился в этом на собственном опыте.

Так же, по-видимому, как и народы других колен Израилевых. Дальше в 1-й главе Книги Судей подробно рассказывается, как израильским коленам не удалось завершить завоевание Ханаана, ибо они не смогли захватить самые крупные города в тех областях, где они поселились. Колену Вениамина не удалось взять Иерусалим; Манассии — захватить Бефсан; Ефрему — овладеть Газером; Завулону — покорить Китрон; Асиру — завоевать Сидон и т. д.

Судьи.

В данных обстоятельствах израильская оккупация Ханаана вряд ли могла послужить началом периода благоденствия. Осев в малонаселенных гористых местах, разобщенные, технически отсталые израильтяне, казалось, были обречены оставаться под властью чужеземных правителей.

Лишь время от времени то или иное израильское колено добивалось определенной независимости благодаря умелым действиям какого-либо военного вождя.

Слово «судья» употребляется здесь в значении «правитель», так как в ранний период семитской культуры главной функцией племенного вождя в мирное время была судейская — они должны были разбирать споры и выносить, как ожидалось, справедливое решение. Это служило основной цели — предотвращению внутренних распрей и ссор, которые могли ослабить израильтян перед постоянно грозящей им внешней опасностью.

В период между завоеванием Ханаана и возникновением царства верховная власть над всеми коленами принадлежала двенадцати судьям. Такое их количество несколько удивляет, но оно соответствует числу колен Израилевых, и более поздняя традиция придерживается этого.

Прежде нередко считалось, что каждый из судей управлял всем Израилем, и они властвовали, сменяя друг друга. Если согласиться с этим мнением и внимательно проследить за сменой периодов их правления (продолжительность которых обычно выражается в округленных числах, причем не обязательно точных), то период времени, охваченный Книгой Судей, определится в 410 лет.

Период Судей заканчивается восшествием на трон Саула, и это событие может с достаточной достоверностью датироваться 1028 г. до н. э. Следовательно, если период Судей продолжался 410 лет, то завоевание Ханаана началось около 1440 г. до н. э., а Исход — около 1480 г. до н. э.

Но это совершенно невозможно. Исход и вторжение в Ханаан не могли произойти в XV в. до н. э.

Вероятнее всего, Исход произошел около 1200 г. до н. э., а Иисус Навин умер в 1150 г. до н. э. Это означает, что период, охваченный Книгой Судей, не может быть более 125–150 лет. Можно предположить, что в такой короткий период судьи правили не всем Израилем и не сменяли друг друга. Книга Судей — это собрание сказаний, созданных отдельно каждым племенем, которое некий редактор (или несколько редакторов) объединил в повествование, не слишком заботясь о точной хронологии. Таким образом, вполне возможно, что власть одного судьи не выходила из границ одного колена или небольшой группы колен, и при этом двое или трое судей могли вполне успешно действовать одновременно.

Лишь при такой организации общества на этой ранней стадии израильской истории — с 1150-го до 1028 г. до н. э. — израильтяне могли обороняться от нападений правителей мелких царств западной части Плодородного Полумесяца. Им действительно повезло, что они не столкнулись с силами какой-либо крупной империи. Судьи не спасли бы их от таких завоевателей, как Тутмос III или Хаммурапи.

Рамсес III, последний могущественный египетский фараон, умер в 1158 г. до н. э., почти одновременно с Иисусом Навином. После него власть наследовали восемь фараонов, так называемые рамсесиды (всех их звали Рамсесами), — слабые и незначительные правители. В 1075 г. до н. э. была основана XXI династия — к власти пришло верховное жречество, правившее из Фив. На протяжении всего периода Судей Египет был так далек от Ханаана, словно чужая планета.

А на востоке Ассирия не спеша накапливала силы. В этой области, расположенной в среднем течении Тигра, еще с древнейших времен существовала развитая цивилизация. Она была частью империи Саргона Древнего, но позже, когда эта цивилизация Междуречья распалась на отдельные города-государства и Шумер прекратил существование, для Ассирии наступил период расцвета и могущества. Во времена патриархов Ассирия была страной богатых купцов.

Она попала под власть Хаммурапи, но к 1500 г. до н. э. обрела независимость и стала одним из государств, соперничающих из-за обладания Плодородным Полумесяцем. Соперниками Ассирийской империи были Египетское царство, Хеттская империя и Царство Митанни. Хетты, разгромив митаннийцев, сильно ослабили их, а хеттов, в свою очередь, оттеснил Египет. Когда при Эхнатоне власть Египта над Азией начала ослабевать, Ассирия стала самой сильной державой Древнего Востока.

В 1235 г. до н. э. на ассирийский трон взошел Тукультининурта I, который продолжал править во времена Исхода. Используя момент, под прикрытием опустошительной миграции варваров Ассирия поглотила остатки царства Митанни и завоевала Вавилонию, распространив свое влияние на всю область Персидского залива. Тукультининурту превозносили в легендах как первого ассирийского царя-завоевателя, он послужил прототипом для библейского Нимрода, а затем и героя древнегреческих мифов Нина.

Однако Ассирия все же не была готова владеть всем Плодородным Полумесяцем. Преемники Тукультининурты оказались слабыми правителями, при которых Вавилония вновь обрела независимость. Царь Тиглатпаласар I[57], правивший с 1116-го по 1093 г. до н. э., вернул Ассирии ее могущество, но затем его трон наследовали также слабые властители, которым пришлось отражать атаки арамеев — новых племен кочевников, пришедших с севера.

Другими словами, в период Судей могущество Египта уже пришло к упадку, а Ассирия еще не достигла своего расцвета. В этом временном промежутке израильтяне могли расширять свои владения, встречая лишь сопротивление почти равных им по силам врагов.

Астарты.

Более поздний редактор Книги Судей должен был обнаружить, что довольно трудно объяснить все испытания и поражения израильтян в свете традиционного мотива божественного промысла, которым проникнуты, рассказы Книги Исхода и повествования о завоеваниях под предводительством Моисея и Иисуса Навина.

Таким образом, произошедшие впоследствии события получили объяснение с религиозной точки зрения: военные неудачи и порабощение явились для израильтян наказанием, ибо они встали на путь греха, поддавшись искушению соблазнительности ханаанских религиозных обрядов.

В еврейском языке суффикс «im» означает множественное число, поэтому «Baalim» должно переводиться как «Ваалы». Слово «Ashtoroth» («Астарты») — также множественного числа. Форма единственного числа в данном случае — «Ashtoreth», это женский эквивалент Ваала. Так как Ваал («Владыка») — титул мужского семитского божества, то Астарта («Владычица») — титул женского семитского божества[58].

На самом деле, «Ashtoreth» — это искажение правильного имени, «Ashtarte». Искажение это привнесли благочестивые редакторы, которые впоследствии заменили часть букв этого имени буквами из слова «bosheth» («стыд», «позор») — подобно тому как они превратили слово «Melech» — Мелех в «Molech» — Молох.

Культ богини Астарты был наиболее распространен во времена царства в Тире, главном финикийском городе. Он оказал значительное влияние на царство Израиль. В финикийской мифологии эта богиня известна под именем Астарта, но в Вавилоне она называлась Иштар.

Гофониил.

Вновь и вновь звучит рефрен Книги Судей: сыны Израилевы служат чужим богам и за это попадают в подчинение иноземному тирану. Они раскаиваются, и Бог воздвигает им выдающегося судью-вождя, который освобождает их.

В первый раз это произошло вскоре после завоевания Ханаана.

Еврейское слово, которое переведено в Суд., 3: 7 как «рощи», — это «asheroth», множественная форма от «asherah». В современных вариантах Библии это слово оставлено непереведенным, потому что Asheroth — это еще одно название ханаанских женских божеств. Путаница возникла оттого, что слово это также означает столб или деревянную колонну, которая считалась священной для богини (возможно, это связано с остатком древнего культа почитания деревьев). Не так уж сложно проследить последовательность: от столба — к дереву и далее, к роще. Вероятно, Asherah являлась еще одной разновидностью Ashtarte (Астарты).

Слово «Месопотамия» — это перевод слова «Арам-Нагараим», обозначающего место расположения Харана. Поэтому можно предположить, что нападение на израильтян произошло с севера. Сейчас не представляется возможным точно определить, где находилась область, которой правил Хусарсафем (или Кушан-Ришатаим), имя которого на еврейском языке означает «дважды злобный кушит». Несомненно, это было не настоящее имя царя, а скорее презрительное прозвище, которым наделили его авторы Библии. Сейчас трудно судить об этом.

Если враги пришли с севера, остается лишь удивляться, почему именно Гофониил возглавил борьбу против них. Гофониил — народный герой колена Иуды, завоеватель Хеврона, живший далеко на юге (Суд., 1: 13). Либо Хусарсафем захватил весь Ханаан вплоть до владений Иуды, либо Гофониил действовал как главнокомандующий коалиции нескольких племен. Но ни одно из этих предположений не выглядит достаточно правдоподобным. Скорее всего, путаница возникла из-за наложения друг на друга двух преданий — северного и южного[59].

Аод.

Следующее нападение на израильтян, после того как они вновь стали поклоняться чужим богам, уже не вызывает такого недоумения.

Итак, под предводительством Моава образовался союз еврейских племен из Заиорданья. Они повторили тактику Иисуса Навина, перейдя реку Иордан у Иерихона («города Пальм»). Самого Иерихона уже не существовало, но союзные войска заняли эту местность, которая теперь принадлежала колену Вениамина. Но все обернулось вспять, когда отважного Аода из племени Вениамина послали к Еглону с дарами, и ему удалось убить моавитского царя. Аод был левшой, он спрятал меч под плащом с правой стороны, где обычно никто не носил оружия, поэтому меча никто не заметил. Воспользовавшись замешательством врагов, которые обнаружили своего царя мертвым, израильтяне успешно атаковали их, обратили в бегство и перебили почти все войско у переправы через Иордан.

Асор.

Гофониил и Аод были первыми двумя судьями. Продолжая рассказ об Аоде, Библия кратко упоминает еще и о третьем судье, Самегаре, который, очевидно, одержал победу над филистимлянами. А затем следует подробное повествование о серьезной беде, постигшей израильтян.

Асор располагался в крайней северной части Ханаана, на территории, принадлежавшей колену Неффалима, приблизительно в сорока милях к юго-западу от озера Хуле. Харошеф — на территории Завулона, у моря, милях в сорока к юго-западу.

Итак, мы видим объединение североханаанских городов, непобедимых благодаря вооружению их войск железными доспехами и оружием, обложивших данью израильские племена, осевшие на севере.

Эта ситуация ясно показывает, насколько идеализированно изображено в Книге Иисуса Навина завоевание Ханаана. Согласно ее версии, царь Иавин выступил с коалицией северных племен против израильтян и потерпел сокрушительное поражение у вод Меромских. Иисус Навин энергично довел победу до конца:

Мог ли Иисус Навин действительно выиграть такую великую битву? Если да, то как объяснить чудесное восстановление Acopa, который спустя несколько десятилетий вновь возник при другом царе, тоже Иавине, и настолько окреп, что буквально поработил северные племена израильтян, заставляя их в течение двадцати лет платить дань? Или же это анахронизм и битва с хананеями, произошедшая несколько позже, описывается как случившаяся во времена Иисуса Навина?

Дебора.

После завоевания Ханаана колено Ефрема продолжало удерживать ведущее положение. Если роль Иисуса Навина из Ефремова колена как абсолютного вождя и была впоследствии идеализирована, все же нельзя отрицать, что он одержал ряд важных побед. Немеркнущие победы Иисуса Навина могли остаться в памяти последующих поколений, обеспечивая Ефрему ревностно охраняемое право военного превосходства.

При любых совместных действиях колен предполагалось, что Ефрему даровано право проявлять инициативу и осуществлять военное руководство, и отказ некоторых других колен признавать это мог привести к междоусобице, что на самом деле однажды и произошло. (Нечто подобное происходило через пять или шесть веков в Греции, когда любые совместные действия греческих городов-государств почти автоматически предпринимались только под предводительством Спарты.).

Гегемония колена Ефрема должна была заметнее всего проявляться над соседними коленами Вениамина на юге и Манассии на севере. Подобное положение могло отражать предание о том, что все три колена являлись потомками тех сыновей Иакова, матерью которых была Рахиль (Иосифа и Вениамина). Другими словами, Ефрем возглавлял тесный союз «колен Рахили» и более неформально проявлял свое влияние за пределами этого союза.

«Горой Ефремовой» могла называться холмистая местность, где поселились ефремляне, но это название могло распространиться и на более протяженную гористую местность к северу и к югу от территории, непосредственно принадлежавшей колену Ефрема. Это более вероятно, так как Книга Иисуса Навина была окончательно оформлена после возникновения северного царства Израиль, в котором Ефремово колено доминировало настолько, что имя Ефрем служило именем всего царства. Поэтому название «гора Ефремова», естественно, могло использоваться для гористой местности северных земель этого колена.

Итак, когда Аод из колена Вениамина убил моавитского царя Еглона, он ушел в горы, к сынам Израилевым, и.

Нет необходимости делать вывод, что Аод пришел на территорию Ефрема именно для того, чтобы созвать войска. Он мог сделать это и с восточной стороны земель Вениамина. Но как бы там ни было, естественно предположить, что ефремляне должны были присоединиться к Аоду.

Нередко бывало, что если относительно свободный союз племен возглавляет признанный военный вождь, то захватчикам не дается отпор, пока притеснения не коснутся непосредственно собственной территории этого вождя. Именно так в Греции трудно было заставить Спарту действовать, пока враги не вторглись на Пелопоннес. Так и Ефрем не спешил выступать против моавитян, когда они оккупировали земли Вениамина, и точно так же он не торопился, пока Иавин из Асора со своим военачальником Сисарой двадцать лет угнетали северные колена Неффалима и Завулона, обложив их данью.

В это время в колене Ефрема могли происходить внутренние разногласия, о которых нам неизвестно, ибо возникла совершенно необычная ситуация: колена Рахили возглавила женщина.

В данном случае это пример более широкого употребления названия «гора Ефремова»: область между Рамой и Вефилем была территорией Вениамина.

Гора Фавор.

Возможно, ханаанское влияние на севере становилось все более угрожающим (или политическая ситуация в колене Ефрема стала более определенной), и Дебора решила действовать:

Кедес, находившийся в семи милях к северо-западу от Acopa, был самым значительным городом в уделе Неффалима (он назывался Кедесом Неффалимовым — Kedesh-naphtali, чтобы отличить его от других городов с таким же названием). Вероятно, здесь находился центр сопротивления израильтян, и Варак был вождем партизанского движения, единственной их надеждой. Теперь Дебора настаивала, чтобы Варак объединил все имеющиеся в его распоряжении силы и отважился вступить в сражение на горе Фавор.

Гора Фавор, находившаяся у южной границы земли Неффалима, приблизительно в двадцати пяти милях от Асора, граничила с уделами Завулона и Иссахара. Это было удобное, хорошо защищенное место для сбора войск нескольких колен. (Гора Фавор расположена всего милях в пяти юго-восточнее Назарета, который спустя тысячу лет стал родиной Иисуса Христа.).

Река Киссон, длиной около пятидесяти миль, течет к северо-западу через северную Палестину, через земли, принадлежавшие некогда Иссахару и Завулону, и впадает в залив, который сейчас называется Акра. Северный приток Киссона берет начало западнее горы Фавор.

Варак колебался, он не отваживался рисковать войсками и вступать в решительное сражение без твердой уверенности в помощи ефремлян (точно так же, как в более поздние века греческие города-государства, сомневающиеся в поддержке Спарты, не решались оказывать сопротивление иноземным захватчикам).

Дебора, которую почитал весь израильский народ, помогла обрести Вараку веру в победу. Она отправилась вместе с ним на гору Фавор, и Варак, возглавив самый крупный союз племен и самую сильную армию со времен Иисуса Навина, разгромил Сисару. Обратившийся в бегство Сисара был убит женщиной, к которой обратился за помощью, а армия израильтян продолжала сражаться против Иавина, пока Асор не был взят и разрушен, теперь уже навсегда.

Песнь Деборы.

5-Я глава Книги Судей — это знаменитая «Песнь Деборы», которая считается одной из самых древних частей Библии:

Это была хвалебная песнь, восславляющая победу над Сисарой, и в ней Дебора перечисляет колена Израилевы, которые откликнулись на ее призыв восстать против врага, объединились и приняли участие в победоносном сражении. Первыми, конечно, она называет колена Ефрема, Вениамина и Манассии:

Махир, очевидно, — еще одно имя Манассии. Возможно, колено Манассии было союзом двух племен, одно из которых называлось Махиром (это имя чаще используется для названия той части племени, которая занимала территорию к востоку от Иордана). Согласно Библии, Махир был сыном Манассии.

Здесь подразумевается, что Махир был единственным сыном Манассии, поэтому и Манассия, и Махир могли послужить предками-эпонимами для всего колена.

Изо всех колен Израилевых шестеро приняли участие в битве: Ефрем, Вениамин, Манассия, Завулон, Иссахар и Неффалим, образовав единый союз внутри северного Ханаана.

Четверо колен обособились и не присоединились к этому союзу:

И все же их отказ участвовать в битве был обоснован. У Асира, столкнувшегося с финикийцами на северном побережье, где он поселился, и у Дана с филистимлянами в южных прибрежных землях вполне могло существовать достаточно своих неприятностей, чтобы искать себе врагов где-то еще. У Рувима, который колебался и все же решил остаться дома, были те же проблемы с Моавом. На самом деле, в этой главе Библии Рувим в последний раз упоминается как отдельное колено, и, скорее всего, просуществовало оно еще недолго. Племя Гада было единственным сильным коленом, которое могло присоединиться к выступившим против Сисары, но оно этого не сделало. Народ этого племени мог чувствовать себя в безопасности за рекой и не видел необходимости рисковать жизнью.

Об Иуде и его союзнике Симеоне в песни Деборы не упоминается. Вполне вероятно, что в период Судей Иуда не являлся частью коалиции израильтян и даже мог не считаться частью Израиля.

И действительно, лишь на протяжении столетия, в период царствования Саула, Давида и Соломона Иуда был объединен с Израилем. Во времена Саула (когда господствовал Израиль) бунтовал Иуда, во времена Давида и Соломона (когда у власти было колено Иуды) в оппозиции находился Израиль. После Соломона царство распалось на две части — Иудею и Израиль, которые и просуществовали отдельно до конца их истории.

Долина Изреельская.

Израильтянам приходилось сражаться не только с внутренними врагами-хананеями, они периодически подвергались набегам кочевников из-за Иордана — мадианитян и амаликитян. Особенно страдало от этих вторжений колено Манассии, территория которого граничила с Иорданом в его среднем течении; и Гедеон, сын земледельца из этого племени, попытался защитить его. Удобный момент для этого наступил, когда:

Река, впадающая в Иордан с запада, приблизительно в пятнадцати милях южнее Галилейского озера, прокладывала себе путь через гряду холмов, спускающихся к центру Израиля. Здесь и располагалась долина Изреельская, которая представляла собой естественный проход в глубь северного Израиля для набегов с востока.

Долина Изреельская.

Долина Изреельская находилась на территории Иссахара, но Гедеон не мог допустить, чтобы Иссахар сражался в одиночестве:

Это был почти такой же союз, как и сражавшийся с хананеями из Асора, которым руководил Сисара, но Ефрем в нем не состоял.

Мы можем лишь догадываться, почему Гедеон не призвал Ефрема. Возможно, потому, что Ефрем, стоявший во времена Судей во главе всех колен, присоединился бы к этому союзу только как военный вождь и из чувства превосходства мог настаивать на лобовой атаке. У Гедеона же, по его мнению, был лучший план, и для его осуществления ему необходимо было самому контролировать ситуацию — а это означало исключение Ефрема из числа участников коалиции. План Гедеона мог сработать именно против орды кочевников, которые были сильны скорее своим количеством, чем дисциплиной и организацией.

С наступлением ночи Гедеон повел небольшой отряд отборных воинов в горы, откуда была видна Изреельская долина, где огромным станом расположились мадианитяне. Разделив отряд на три группы, Гедеон дал им трубы и пустые кувшины со светильниками. Ночью израильтяне подкрались к лагерю кочевников и по сигналу Гедеона атаковали их, подняв невообразимый шум: с зажженными светильниками в руках они трубили в трубы и громко кричали. Им даже не понадобилось оружие, чтобы привести мадианитян в ужас. Внезапно разбуженные, не понимая, что произошло, враги решили, что окружены огромной армией, и в панике бросились бежать за Иордан. Но именно здесь их поджидали основные силы израильтян, и кочевники наголову были разбиты у переправы.

Ефрем, которого Гедеон умышленно известил обо всем позже и направил к броду, участвовал в битве у Иордана, но ефремлянам стало ясно, что именно стратегия Гедеона оказалась успешной. Они оскорбились и разгневались. Гедеон не только сознательно отказывался признавать лидерство Ефрема, но даже возглавил союз и выиграл битву без них. Угроза междоусобицы нависла между племенем Ефрема и теми, кто шел за Гедеоном. Ефремляне были раздражены:

Но Гедеон успокоил их, объяснив, что решающий момент сражения наступил у переправы через Иордан и именно ефремляне схватили там двух мадиамских царей. О своей собственной роли — всего лишь обычная вылазка! — в этой битве он благоразумно умолчал. Оскорбленные ефремляне позволили упокоить себя, и междоусобица была предотвращена.

Сокхоф.

Гедеон отбросил остатки войска мадианитян на восток за Иордан, окончательно утвердив победу. Преследование врага было отчасти личной местью Гедеона, так как два мадиамских царя, Зевей и Салман, убившие его братьев, еще оставались на свободе.

Во время погони Гедеон со своим отрядом прошел через территорию племени Гада, продолжавшего сохранять нейтралитет. Они не присоединились прежде к коалиции, выступившей против Иавина и Сисары, и сейчас — к племенам, объединившимся против мадианитян. Так как мадианитяне на их пути в Израиль вынуждены были проходить через земли, принадлежавшие Гаду, то с высокой степенью вероятности можно предположить, что Гад был более чем нейтрален. Он мог вовсе не находиться в оппозиции к кочевникам, а, напротив, платить им дань, чтобы они не трогали его во время своих опустошительных набегов на западные земли за Иордан.

Даже сейчас, после победы Гедеона, колено Гада выжидало, пытаясь сохранить нейтралитет. Когда Гедеон вошел в Сокхоф, располагавшийся на реке Иавок — возможно, в четырех милях восточнее Иордана, и попросил хлеба для своих воинов, ему отказали в этом:

Иначе говоря, Сокхоф не собирался рисковать, опасаясь мести мадианитян. В соседнем городе Пенуэле (где некогда Иаков боролся с ангелом) к Гедеону отнеслись так же.

Но сейчас Гедеону было не до них: он преследовал врагов. Догнал он кочевников в Каркоре. Точное местонахождение этого города неизвестно, но он мог находиться приблизительно в тридцати милях к востоку от Иордана (для войска израильтян в то время такое глубокое вторжение на восток было довольно значительной операцией). И вновь Гедеон одержал полную победу. Он уничтожил войско мадианитян, захватил и убил их царей.

А затем он отомстил племени Гада: разрушил крепость Пенуэла, перебив его жителей, и подверг экзекуции старейшин и князей Сокхофа.

Гедеон и Авимелех.

Гедеон одержал настолько значительные победы, что приобрел авторитет, соответствующий сану наследственного монарха.

Подобный ответ соответствовал взглядам того времени, когда Книга Судей приобрела свой завершенный вид, — после периода Царств. Цари Израиля (и, в меньшей степени, Иудеи) нередко были убежденными антияхвистами. Яхвисты же, в свою очередь, не признавали монархии — о чем явно свидетельствуют некоторые места Библии.

Тем не менее, существует вероятность, что Гедеон принял сан царя — если не всего Израиля, то по крайней мере колена Манассии. Он явно правил при свой жизни как судья, и возникает важный вопрос: оказалась ли его власть наследственной? Очевидно, так, ибо она перешла к его сыновьям. И власть эта была лишь над племенем Манассии, так как в этой части Книги Судей упоминаются лишь принадлежащие ему города.

Преимущество наследственного правления заключается в том, что наследование автоматически переходит от отца к сыну (или какому-либо близкому родственнику), согласно неким твердо установленным правилам. Поэтому после смерти каждого правителя в стране не происходят волнения и междоусобицы.

Чтобы этот принцип работал надежно, родственники, которые не являются наследниками царской власти, не должны сами претендовать на нее; но в древности так происходило не всегда. При существовавшей у царей полигамии они могли иметь множество сыновей от разных матерей. Гаремные жены занимались интригами, чтобы обеспечить право наследования своим сыновьям, а сыновья сами затевали внутренние распри. Это нередко приводило к ссорам и междоусобным войнам.

Все это очень ярко отражено в библейской истории великого израильского царя Давида. Но и история с сыновьями Гедеона также свидетельствует об этом. У Гедеона было множество жен и много сыновей:

Интересно, что Авимелех означает «мой отец — царь». Слово «царь» здесь может скорее относиться к Богу, чем к Гедеону, поэтому, возможно, не стоит воспринимать это значение слишком буквально.

После смерти Гедеона возник вопрос: кто же из сыновей наследует его власть? Авимелех в данном случае мог чувствовать себя фактически посторонним. Сихем оставался, по существу, ханаанским городом, почитавшим ханаанского бога Ваалверифа («Владыки завета»), и братья Авимелеха могли не признавать его и презирать, как сына хананеянки.

Как бы то ни было, он сделал вид, что действует по необходимости, и убедил всех родственников из племени своей матери в Сихеме помочь ему захватить власть, внушая, что им лучше жить при царе, который один из них, чем при семидесяти чужих. Родственники согласились с ним и выдали ему деньги для последующих действий — наем личного войска, с помощью которого он напал на своих братьев и убил всех, кроме одного. Обретя власть, Авимелех стал царствовать, но недолго:

Прозревшие наконец сихемцы восстали против Авимелеха. Подавив восстание с кровавой жестокостью, Авимелех продолжал усмирять другие недовольные его правлением города Манассии. Он пошел с войском на город Тевец (на месте которого, как считается, сейчас находится деревня Тубас), располагавшийся приблизительно в двенадцати милях к северо-востоку от Сихема, осадил и взял его, но был убит у городской башни[60].

Так закончился род Гедеона и первая попытка установить царскую власть в Израиле.

Массифа.

Дебору и Гедеона можно считать четвертым и пятым судьями. Еще о двоих, Фоле и Иаире, шестом и седьмом судьях, кратко упоминается в начале 10-й главы Книги Судей, а затем действие перемещается в Заиорданье.

Хотя колено Гада оставалось в стороне от всех бед Израиля, народ его не пребывал в полном спокойствии, даже если исключить кратковременное вторжение войска Гедеона.

Поселившись в своем уделе, это колено вытеснило аммонитян, отбросив их из Иорданской долины на восток. Разумеется, это не произошло мирно, между народом Гада и аммонитянами шла продолжительная война. И вот наступила ее кульминация:

Местонахождение Массифы точно неизвестно, но она могла находиться милях в двадцати к юго-востоку от города Сокхофа, о котором упоминалось ранее в связи с преследованием Гедеоном врагов. Этот город находился вблизи восточной границы территории Гада.

Войско Гада возглавлял Иеффай, который поклялся, что в случае победы после возвращения из похода принесет в жертву Богу первого, кто из его дома выйдет ему навстречу. Иеффай одержал полную победу над аммонитянами, и, когда вернулся домой, первой бросилась к нему дочь — единственный его ребенок. Потрясенный Иеффай был вынужден принести ее в жертву.

Этот рассказ о человеческом жертвоприношении настолько противоречит ритуалам яхвизма, что вызывает недоумение, почему более поздние редакторы Книги Судей оставили его в тексте Библии, не высказав по этому поводу никакого неодобрения. Нередко предполагалось, что рассказ этот оставлен неприкрашенным, чтобы ассимилировать в яхвизме ритуал языческого праздника. Рассказ завершается так:

Это был широко распространенный во всем Древнем мире праздник умирания и последующего возрождения божества плодородия, олицетворявший ежегодный земледельческий цикл: умирание природы зимой и возрождение ее весной. Этот обряд мог проводиться женщинами, которые во время ежегодных пышных церемоний оплакивали смерть бога, а затем радовались, получив весть о его возрождении.

Запретить женщинам проведение издревле укоренившегося обряда могло оказаться сложным — возможно, гораздо легче было заменить в этом обряде языческого бога дочерью израильского героя[61].

Шибболет.

Победа Иеффая пришлась не по вкусу ефремлянам так же, как и победа Гедеона. Они решили, что колено Гада пытается захватить власть над всем Израилем. Иеффаю не удалось, подобно Гедеону, успокоить ефремлян, и на этот раз вспыхнула междоусобная война.

Войска Ефрема с самоуверенностью колена, убежденного в военном превосходстве над остальными израильтянами, перейдя через Иордан, стремительно вторглись в земли Гада.

Иеффай, по всей вероятности, постоянно ускользал от противника: заманивая ефремлян в глубину своей территории, подальше от их опорных пунктов, он тем временем послал часть войска захватить переправу через Иордан и отрезать им отступление. Затем, в жестокой схватке, Иеффай разбил ефремлян, и, когда уцелевшие воины бежали, они обнаружили, что переправа занята:

Слово «шибболет» означает «речка», но в данном случае это не имело значения, оно просто использовалось из-за звука «ш», который отсутствовал в диалекте ефремлян. Слово «шибболет», употребленное в этом отрывке Библии, используется в английском языке для обозначения любого характерного слова, которое служит для отличия одной группы людей от другой.

В этой междоусобной войне погибло сорок две тысячи ефремлян. Цифра эта, несомненно, преувеличена, но поражение было достаточно серьезным, чтобы гегемонии племени Ефрема над всем Израилем наступил конец. Когда настал день и в Израиле наконец появился царь, он был избран не из колена Ефремова.

Назорей.

Иеффай был восьмым судьей, и после рассказа о нем кратко упоминаются (в двух-трех стихах каждый) еще трое: Есевон, Елон и Авдон — соответственно, девятый, десятый и одиннадцатый судьи.

И вновь происходит перемена места действия, на этот раз к западу, на южное побережье, где самым серьезным врагом израильтян были филистимляне. Больше всего страдало от них колено Дана, чья земля лежала к северу от Филистии и находилась в ее власти на протяжении всего периода Судей.

Борьба между данитами и их филистимскими владыками породила рассказы о народном герое Самсоне. Самсон не был предводителем войска, наподобие Варака, Гедеона или Иеффая. Это был своего рода Робин Гуд, сражавшийся с врагами в одиночку и побеждавший скорее благодаря своей сверхъестественной силе, чем ловкости или уму.

Неизвестно, какая доля исторической правды содержится в этих несомненно преувеличенных историях о Самсоне, ибо многие из них можно отнести к распространенному в древние времена типу солярных мифов, где жизнь героя отражает путь солнца по небу.

Жизнь Самсона удивительна с самого начала, так как о его рождении возвестил его матери ангел:

Слово «назорей» означает «тот, кто обособлен», то есть тот, кто выделяется из числа обычных людей, посвящая себя духовной жизни. Назорей в древнем Израиле — это нечто наподобие монаха в христианском мире.

Назорей были довольно распространены во времена позднего царства, и правила для тех, кто давал обет назорейства, были записаны в Книге Чисел, являясь, следовательно, частью закона Моисея:

Самсон — первый человек в Библии, о котором говорится как о назорее, но это определенно не дидактический персонаж. В его жизни ничто не свидетельствует о высокой духовности или даже об обычной нравственности. Он не выполняет самого простого минимума назорейских обетов, ибо прикасается к мертвым телам и участвует в пиршествах с обильными возлияниями.

О назорейском образе жизни напоминают лишь его небритая голова и длинные волосы, и это — важная черта солярных мифов, так как длинные волосы олицетворяют солнечные лучи. Вполне возможно, что только из-за длинных волос, нехарактерных для идолопоклонников, более поздние редакторы Библии сделали Самсона назореем, наделив ролью, которая так плохо подошла ему.

Цора.

О рождении Самсона говорится:

Цора, где жил Маной, отец Самсона, находилась в восточной части земель Дана, приблизительно в пятнадцати милях к западу от Иерусалима. Естаол располагался милях в двух восточнее.

Само имя Самсон («Shimshon» на еврейском) имеет разительное сходство со словом «shemesh», означающим «солнце». Всего в двух милях к югу от Цоры находился город Бет-Шемеш («дом солнца»), считавшийся центром культа поклонения солнцу.

Цора.

Далила.

Самсон всегда проявлял склонность к молодым филистимским женщинам:

Город Фимнафа (Фимна) находился приблизительно в шести милях к западу от Цоры.

Самсон недолго прожил с молодой женой, но успел за это время совершить настоящие подвиги. Голыми руками он растерзал льва; разгневавшись из-за проигранного спора, убил тридцать филистимлян; сжег филистимские поля и сады, пустив на них лисиц с привязанными к их хвостам факелами.

Позже, когда его связали, он освободился, разорвав веревки, и, схватив ослиную челюсть, убил ею тысячу филистимлян. А когда ему пришлось бежать из города, где его подстерегали у городских ворот, он поднял эти ворота, унес их. Ни один из этих подвигов не принес Израилю особой пользы и не причинил филистимлянам серьезного вреда, и многие из этих подвигов характерны для солярных мифов, распространенных в древности.

Но затем Самсон встретился с противником, и им оказалась еще одна филистимская женщина:

Река Сорек берет начало в окрестностях Иерусалима и течет к западу, направляясь к морю. Она образовывала южную границу территории Дана и пересекала Филистию к югу от Екрона и к северу от Азота. Это был удобный путь для вторжения войск филистимлян на восток, в центральную область Израиля.

Далилу подкупили ее соотечественники-филистимляне, чтобы она выведала у Самсона секрет его силы. После нескольких отговорок он сказал ей:

В назорейской традиции вовсе не предполагается, что длинные волосы дают необыкновенную силу человеку. Это явно солярный мифологический мотив.

Имя Далила очень близко еврейскому слову «lilah» («ночь»). Очевидно, в этом рассказе речь идет о ночи, побеждающей солнце и лишающей его лучей — в тот момент, когда солнце садится за горизонт и становится красным и тусклым.

Дагон.

Наконец филистимлянам удалось схватить Самсона. Они ослепили его (солнце, которое можно представить оком на небесах, с наступлением ночи закатывается за горизонт и исчезает) и заставили выполнять тяжелую работу в тюрьме. Затем, во время праздника.

О природе Дагона известно очень мало, так как обряды, связанные с этим богом, которые совершали филистимляне Газы и Ашдода, исчезли после ветхозаветных времен.

Так как слово «Дагон» имеет сходство со словом «даг» («dag»), что по-еврейски означает «рыба», нередко предполагалось, что это божество изображалось в виде рыбы и даже тритона — получеловека-полурыбы. Именно в таком виде предстает Дагон у Мильтона в «Потерянном рае», когда он призывает сонм падших ангелов.

Это выглядит вполне обоснованным: ведь филистимляне были народом побережья, и для них рыба и рыболовство имели большое значение. Однако имя этого бога еще ближе к слову «dagan», что на еврейском означает «зерно», поэтому можно еще скорее предположить, что Дагон был богом земледелия — очень распространенным божеством.

В Библии есть еще одно важное упоминание о Дагоне, которое дает возможность некоторой догадки о возникновении этого божества. Позже, когда филистимляне захватили ковчег завета и поместили его в храме Дагона, для их божества это оказалось роковым.

В Исправленном стандартном переводе последняя фраза дается следующим образом: «осталось только туловище Дагона».

Если нижняя половина этого божества была подобна рыбе, то довольно трудно поверить, что авторы Библии не сказали бы: «остался только хвост Дагона». Так что, несмотря на Мильтона, этот факт говорит в пользу того, что Дагон — бог земледелия.

В любом случае имя Дагон явно семитское, и это неплохой пример того, как семитизировалась филистимская культура после вторжения филистимлян в Ханаан (если не ранее).

Празднество по поводу пленения своего врага ничем хорошим для филистимлян не закончилось. Они привели в свой храм слепого Самсона, чтобы позлорадствовать над поверженным врагом.

И вновь здесь можно увидеть солярный миф: хотя око дня слепнет и солнце исчезает, оно неизменно появляется вновь. Оно опять встает на востоке, и лучи его еще слабые и тусклые; но, поднимаясь выше на небе, солнце разгорается все ярче и сильней.

В последний раз проявляя свою силу, Самсон раздвигает столбы, поддерживающие крышу храма, в котором пируют его враги. Храм рушится, погребая под развалинами почти три тысячи филистимлян и самого Самсона. Так история, в которой немало комических моментов, заканчивается высокой трагедией. Самсон был двенадцатым судьей — последним в Книге Судей.

Дан.

Но Книга Судей не завершается на двенадцатом судье. В последних пяти ее главах излагаются еще два повествования, которые помещены в эту книгу, так как принадлежат именно к этому историческому периоду. Авторы Библии оговаривают это:

В отличие от более ранних рассказов Книги Судей последние ее эпизоды не связаны с подвигами какого-либо конкретного судьи.

Первая история повествует о племени Дана, которое тяжко угнеталось более могущественными филистимлянами. Они захватили большую часть земель, принадлежавших Дану в результате завоевания Ханаана, и владели ими.

Выражение «в те дни» всего лишь указывает на период Судей. Оно не означает, что события происходили именно до или после подвигов Самсона. Если допустить, что все, случившееся с коленом Дана, произошло после истории Самсона, то это явно свидетельствует, что деятельность этого героя не слишком ослабила филистимлян и не помогла данитам.

Даниты решили найти земли подальше от филистимлян и послали на север пятерых разведчиков, чтобы подыскать новое место.

Иначе говоря, они нашли финикийский (ханаанский) город, удаленный от моря на тридцать миль, и основные финикийские силы, сосредоточенные на побережье, быстро прийти к нему на помощь не могли. Более того, этот город находился в тихом уединенном месте и не состоял ни с кем в военном союзе, который мог бы затруднить его захват.

Возвратившись домой, разведчики сообщили обо всем, и на север был выслан отряд из шестисот человек, чтобы захватить Лаис. Проходя через землю, граничащую с племенем Ефрема, они похитили истукана и прочие литургические принадлежности, сделанные Михой — безобидным ефремлянином, который незадолго до этого гостеприимно принял разведчиков в своем доме, предоставив им ночлег. Они также забрали с собой левита, служившего священником у ефремлян. Когда Миха стал протестовать, даниты еще и пригрозили, что убьют его.

Это характерный пример беззакония тех времен и разобщенности племен. Даниты, возможно, не испытывали угрызений совести, обобрав ефремлян. Так как никто из колена Ефремова даже не попытался помешать бесчинству данитов, можно предположить, что это случилось после того, как Иеффай нанес катастрофическое поражение ефремлянам.

Но в роли обидчиков выступали не только даниты. Их и самих достаточно обижали. Жители Иудеи, земли которой граничили с территорией Дана на юге и юго-востоке, пытались устранить данита Самсона, мстившего филистимлянам:

Они выполнили свою угрозу (хотя Самсон и сбежал от филистимлян, благодаря своей богатырской силе). Жители Иудеи явно не колебались, собираясь пожертвовать данитом и выдать его тем, кого можно было считать общим врагом.

Об этом говорится в последнем стихе Книги Судей:

Это отсутствие закона и порядка, это всеобщее ощущение, что у кого сила, тот и прав, во многом объясняют, почему Израиль так нуждался в царе, и даже последние редакторы Книги Судей, настроенные в какой-то мере антимонархически, не могли этого скрыть.

Однако вернемся к воинскому отряду данитов.

Они добрались до Лаиса, напали на него так же бессовестно, как ограбили людей Ефрема, и настолько же успешно. Разрушив город, даниты построили на его развалинах новый.

Город Дан обычно отождествляется с арабским городом Телль-эль-Кади, расположенным в верхнем течении Иордана, милях в тридцати севернее Галилейского озера (оба слова, «Дан» и «Кади», означают «судья»).

Дан представлялся самой отдаленной северной областью среди всех израильских территорий (хотя власть Израиля в величайшие дни царства распространилась на север гораздо дальше земель, занятых неизраильтянами). Поэтому выражение «от Дана до Вирсавии» может означать «весь Израиль», так как Вирсавия (Беер-Шеба) была самым южным израильским городом. Расстояние от Дана до Вирсавии приблизительно 150 миль — весьма значительное для ветхозаветных времен.

Город Дан существует до сих пор, он находится у северной оконечности современного Израиля, хотя Беер-Шеба сейчас гораздо дальше от его южной границы. Современный Израиль владеет частью пустыни Негев протяженностью в 120 миль к югу от Беер-Шебы. Сейчас протяженность Израиля более 270 миль.

Новая роль Дана как израильского города не изменила его положения, он остался настолько же обособленным и уязвимым, каким был прежде, когда принадлежал финикийцам. Дан просуществовал два столетия и вскоре после смерти Соломона был захвачен сирийской армией, пришедшей с севера.

Гива.

Следующий рассказ, которым и заканчивается Книга Судей, — еще более горестная история, и в ней еще ярче отражены беспорядок и беззаконие, существовавшие в Израиле перед образованием царства.

История эта повествует об одном левите, который со своей наложницей отправился из Вифлеема Иудейского к себе домой, на север, где он жил на склоне горы Ефремовой. Уже наступал вечер, когда они подошли к Иерусалиму, лежавшему на границе, разделявшей земли Иуды и Вениамина. Слуга предложил своему хозяину переночевать в Иерусалиме, но это был город «иноплеменников»-иевусеев, и левит предпочел остановиться на ночлег в соседнем израильском городе:

Гива, находившаяся в пяти милях севернее Иерусалима, была крупным городом в уделе Вениамина. Путешественникам удалось найти приют на ночь у одного старика, который сам оказался «родом с горы Ефремовой». Однако ночью шайка местных хулиганов осадила дом старика, схватила наложницу левита, надругалась над ней и замучила до смерти.

И вновь, очевидно, племенная разобщенность усугубила ситуацию. Никто даже не задумался, что люди Вениамина не вели бы себя так пренебрежительно и бесчеловечно со своими соплеменниками. Но им встретились ефремляне, люди другого племени и, следовательно, чужеземцы.

Ирония судьбы в том, что если бы левит со своей наложницей остался ночевать в Иерусалиме, «городе иноплеменников», то, возможно, избежал бы опасности.

Гива, в которой произошло насилие, была городом очень сомнительной репутации и для последующих веков оставалась воплощением греха, заслуживающего соответствующего позора. Так, пророк Осия, четырьмя веками позже говоривший о своем поколении, изрек:

Массифа (Вениамина).

Рассказ о событиях, произошедших после насилия в Гиве, приводит в замешательство: в некотором отношении он не противоречит другим частям библейской истории. Когда известие о преступлении вениамитян распространилось среди всех колен,

Массифа здесь — это не тот город на территории Гада, где собирались войска Иеффая перед сражением с аммонитянами. Скорее всего, это город в земле Вениамина, близ границы с территорией Ефрема. В период Судей здесь находилось место для сбора колен в особых случаях.

Конечно, не стоит буквально считать, что здесь собрались «все сыны Израилевы»; скорее всего, это были лишь представители всех колен, в том числе и тех, которые находились в Заиорданье.

В Библии рассказывается, что собравшихся ужаснуло произошедшее в Гиве, и они решили выступить все вместе против нее.

И все же это выглядит недостаточно правдоподобно. На протяжении всего периода Судей колена Израилевы не объединялись даже в моменты более значительной опасности. Они не объединились ни против Сисары, ни против мадианитян, ни против аммонитян. И действительно, люди колена Манассии сражались с мадианитянами, находясь на грани междоусобной войны с Ефремом, а битва людей Гада с аммонитянами спровоцировала эту междоусобицу. Поэтому кажется совершенно невероятным, чтобы сейчас мог создаться единый фронт.

Вероятно, более поздние редакторы Библии идеализировали эту ситуацию. Не могло ли произойти так, что не все израильтяне, а лишь все люди колена Ефремова объединились против Вениамина на защиту ефремлянина, с которым так ужасно обошлись?

Если искать историческое подтверждение этому, то можно было бы предположить, что в Книге Иисуса Навина излагаются точные факты, и в период завоевания, а также непосредственно после него израильские племена предпринимали совместные действия. В таком случае не могло ли насилие в Гиве произойти скорее в самом начале периода Судей, хотя рассказ о нем и помещен в конце книги?

Позже, когда началась война с Гивой и союз израильтян поначалу дважды потерпел поражение, сыны Израилевы пришли в дом Божий и обратились к Господу за советом. В этом месте Библия прерывает рассказ, поясняя, что ковчег завета находился в то время там,

Но Елеазер был современником Иисуса Навина, следовательно, события, произошедшие при его жизни, должны были случиться сразу после завоевания Ханаана — когда совместные действия еще, вероятно, оставались частью израильской традиции.

В конце концов, все обернулось против вениамитян. Израильтяне одержали победу, разорили Гиву и опустошили всю землю Вениамина. Почти все его население было истреблено.

«Скала Риммон» иногда отождествляется с пустынной холмистой областью в пяти милях к северу от Гивы. Изо всего колена Вениаминова, как указывает Библия, остались только эти шестьсот человек. Если не счесть это преувеличением и допустить, что рассказ исторически достоверен, то здесь говорится о серьезном и даже гибельном поражении колена Вениаминова. И если все так, то история эта не могла произойти к концу периода Судей, когда народ Вениамина процветал. Ведь именно из колена Вениаминова вскоре был избран царь Израиля. Кроме того, если изображенное в рассказе значительное ослабление Вениамина произошло в ранний период Судей, это могло согласовываться с вторжением моавитян, захвативших и подчинивших себе земли Вениамина, что вызвало противодействие Аода.

Иавис Галаадский.

Далее рассказывается, что израильтяне стали сокрушаться об уничтожении колена Вениаминова, вовсе не желая, чтобы оно окончательно погибло. В живых еще оставалось шестьсот вениамитян, и колено еще могло возродиться, но израильтяне поклялись, что не отдадут им своих дочерей в жены. Поэтому стали искать, нет ли какого-либо города, который не участвовал в войне против Вениамина и, следовательно, не давал бы этой клятвы.

Иавис Галаадский, принадлежавший племени Гада, был расположен к востоку от реки Иордан, приблизительно в пятнадцати милях севернее Сокхофа.

Израильтяне послали туда войско и истребили всех жителей города, кроме девушек, которых отдали в жены вениамитянам. Благодаря этому колено Вениамина не исчезло. И опять же, если эти события когда-либо происходили, то они не могли случиться в конце периода Судей, потому что во времена царя Саула, наступившие сразу же после этого периода, Иавис Галаадский был процветающим городом.

Здесь я не могу удержаться от собственной гипотезы: возможно, некий израильский автор в ранний период Царств решил написать то, что сейчас могло бы называться историческим романом, действие которого концентрировалось вокруг события в Гиве. Свое драматическое повествование он, не колеблясь, подогнал под историческую действительность. А затем каким-то образом рассказ этот был воспринят всерьез священниками-редакторами, которые позже собрали в Книге Судей разные племенные предания. Поэтому рассказ этот и был в нее включен, но помещен в конце, ибо другого подходящего места для него не нашлось. Здесь он и остался — загадка, которую ученые-библеисты пытаются разгадать.

8. КНИГА РУФЬ.

Книга Руфь * Вифлеем Иудейский * Махлон и Хилеон * Руфь * Давид.

Книга Руфь.

За Книгой Судей в разных вариантах Библии, которыми пользуются христиане, следует небольшая книга из четырех глав, названная Книгой Руфь по имени ее героини. События этой книги относятся к периоду Судей:

Можно было бы счесть это еще одним из рассказов об этом времени, дополняющим повествования о войнах Гедеона и Иеффая, подвигах Самсона, переселении колена Дана, преступлении вениамитян. Но почему же тогда Книга Руфь не вошла в Книгу Судей?

Дело в том, что это не просто еще одна из историй о том периоде. Все повествования Книги Судей отличаются кровавой жестокостью и примитивизмом, что характерно для рассказов, основанных на хрониках той жестокой варварской эпохи. Но история Руфь — это очаровательная пасторальная идиллия, будто увиденное издалека прошлое, которое кажется «добрыми старыми временами», простыми, мирными и добрыми, — какими они на самом деле не были.

Короче, Книга Руфь была создана в V в. до н. э., по всей вероятности, после возвращения евреев из плена и приблизительно через семь столетий после описываемых в ней событий. И хотя основные ее тезисы основаны на исторической традиции подробности сюжета, вероятно, вымышлены[63].

Евреи признали это, включив книгу только в третий раздел Ветхого Завета — в Писания. Считалось, что книги этого раздела — скорее литературные, чем исторические произведения.

Однако исторический смысл Книги Руфь настолько важен для христианской системы взглядов, что она была помещена в исторический раздел Библии — на место, соответствующее описанному в ее рассказе времени, сразу же после Книги Судей[64].

Вифлеем Иудейский.

История Руфь начинается с рассказа о том, как в период правления Судей в Вифлееме, в земле Иуды, случился голод и семья израильтян ушла из него:

Вифлеем Иудейский назывался так, чтобы отличать его от Вифлеема Завулонова, находившегося приблизительно в семидесяти пяти милях севернее. Вифлеем Иудейский настолько более известен, чем Вифлеем Завулонов (по причинам, которые вскоре станут ясны), что при любом упоминании просто Вифлеема не возникает сомнений, что речь идет именно о Вифлееме Иудейском.

И действительно, единственное упоминание Библии о Вифлееме Завулонском, похоже, связано с Есевоном, одним из малозначительных судей (девятым по счету), о котором мимоходом говорится в Книге Судей:

У Вифлеема Иудейского, расположенного приблизительно в шести милях южнее Иерусалима, по-видимому, было более древнее название Ефрафа. Даже во времена Давида жителей Вифлеема могли называть ефрафянами:

И автор Руфь следовал этому обычаю, рассказывая о семье, пришедшей в Моав:

До сих пор Вифлеем упоминался в Библии лишь в связи со всякими несчастьями. Рахиль, родив Вениамина, умерла близ Вифлеема. Даниты, продвигавшиеся к северу, чтобы совершить кровавое нападение на Лаис, увели с собой левита, который пришел на гору Ефремову из Вифлеема Иудейского. Наложница, умершая в Гиве из-за зверского насилия, была родом из Вифлеема Иудейского.

Однако теперь, в связи с семьей Елимелеха, ушедшей за Иродан в Моав, и всеми последующими событиями, Вифлеем начинает приобретать новое, особое значение.

Махлон и Хилеон.

В Моаве Елимелех умер, а его сыновья женились на моавитянках:

Так как «Махлон» означает «болезнь», а «Хилеон» — «слабость», «истощение», то такие имена вряд ли могли дать детям. Но оба сына Елимелеха умерли рано, и их имена вполне соответствуют этому. Использование таких «говорящих» имен — характерная черта художественного произведения.

Руфь.

Ноеминь, утратившая мужа и сыновей, решила возвратиться в Вифлеем. Вместе с ней отправились и обе ее невестки, но по дороге Ноеминь стала уговаривать их вернуться в свой родной дом и снова выйти замуж. Орфа согласилась и простилась со свекровью, а Руфь отказалась наотрез:

И они вдвоем пошли в Вифлеем.

В Вифлееме Руфь встретила Вооза, богатого родственника Ноеминь, которому она понравилась — несмотря на то что была чужеземкой. Он был признателен ей за ту любовь и заботу, которую она оказывала Ноеминь. Ноеминь научила Руфь, как ей следует поступить, и Вооз взял Руфь в жены в соответствии с древним израильским законом левирата.

У супругов родился сын, и Ноеминь, утратившая своих сыновей, утешилась. Ее преданная невестка, моавитянка Руфь, считалась теперь полноправным членом израильской общины, и израильтянки восхваляли ее:

С тех пор для всего народа Руфь оставалась одной из самых привлекательных женщин Библии.

Давид.

А теперь — самый важный момент рассказа:

Иначе говоря, Руфь была прабабкой великого израильского царя-героя Давида.

Цель этой книги, похоже, ясна. Она была написана в то время, когда евреи возвращались, подобно Ноемини, из чужой страны. Изгнанников очень беспокоило, как освободить свои земли от чужестранцев, которые заняли их, пока они находились в вавилонском плену. Их религиозные вожди Ездра и Неемия установили жесткую политику расового ограничения, запрещавшую смешанные браки иудеев с иноплеменницами. Все, кто уже взял себе в жены чужеземок, должны были прогнать их.

Но среди евреев могло находиться немало тех, кого ужаснула низость подобной политики и жестокость, с которой она должна была осуществляться. Возможно, один из них и написал Книгу Руфь, как всеобщий призыв к единению, к признанию полного братства всех людей[65].

При создании этого произведения автора могло воодушевлять предание, что в роду Давида были моавитяне. Действительно, когда однажды Давид находился в опасности из-за преследований Саула и угроза нависла не только над ним, но и над всей его семьей, он привел своих родителей в Моав, чтобы спасти их:

В то время моавитскому царю было выгодно поддержать Давида, который поднимал восстание против Саула: это могло ослабить Израиль. Но все же доверие Давида к Моаву именно в тот момент могло возникнуть также из осознания кровного родства.

Если такое предание существовало, автор Книги Руфь извлек из него огромную пользу, и не важно, насколько вымышлены те детали, которые он добавил, поскольку содержание книги от этого становится глубже.

Сделав свою героиню моавитянкой, автор заострил смысл рассказа, так как женщины Моава традиционно считались совратительницами израильских мужчин — благодаря известной истории, рассказанной в Книге Чисел. И все же эта чужеземка стала прародительницей царя Давида.

Что может быть значительнее этого? Книга Руфь повествует не только о том, что чужеземец может принять иудаизм и оказаться достойным приобретением для него, но и о том, что он может явиться источником высшего добра. Так следует ли запрещать браки с иноземцами, как это произошло после возвращения евреев из плена? Ведь если бы Воозу запретили жениться на Руфь, не было бы Давида.

Для христиан Книга Руфь имеет еще большее значение. Через Давида Руфь является праматерью Иисуса Христа, поэтому история ее укрепляет христианский взгляд на Мессию: он пришел для всего человечества, а не только для одних евреев.

9. ПЕРВАЯ КНИГА ЦАРСТВ.

Силом * Афек * Кириафиарим (Кириаф-Иарим) * Массифа * Саул * Иавис Галаадский * Ионафан * Михмас * Агаг * Пророки * Вифлеем * Давид * Голиаф * Давид и Ионафан * Номва * Адомам * Секелаг * Гелвуй * Беф-сан.

Силом.

Теперь мы переходим к периоду исторически гораздо более достоверному. Следующая группа книг рассказывает о создании Израильского царства и о его развитии — от возникновения единого царства Израиль и разделения его затем на два меньшие царства и до окончательной гибели одного из них и временного разрушения другого.

Первоначально обо всем этом подробно излагалось в двух книгах. Первая из них была названа Книгой Самуила, ибо в ней повествовалось о пророке и судье Самуиле и о двух первых царях Израиля, возведенных на царствование этим пророком. Вторая книга называлась Книгой Царств — по вполне понятным причинам.

Так как обе книги были слишком крупными и, следовательно, неудобными в обращении в те времена, когда книги печатались на длинных свитках, то еврейские ученые в Египте, сделавшие около 250 г. до н. э. первый перевод Библии на греческий язык, разделили каждую книгу на две части. Таким образом, сейчас существуют Первая книга Самуила, Вторая книга Самуила, Первая книга Царств и Вторая книга Царств. Так как все четыре книги рассказывают о царстве, вполне допустимо называть их: Первая книга Царств, Вторая книга Царств, Третья книга Царств и Четвертая книга Царств. Именно такие названия и приняты в католических вариантах Библии[66].

Первая книга Царств начинается с рассказа о родителях Самуила:

Считается, что Рамафаим-Цофим — это тот же Рамафаим, или Рама (но ее следует отличать от более известной Рамы в земле Вениамина). Местонахождение этого города не определено, но, по общему мнению, он находился в западной части территории Ефрема, приблизительно в десяти милях к востоку от современного Тель-Авива. Во времена Нового Завета он вновь появляется, но под греческим вариантом его названия — Аримафея.

Елкана был ефремлянином. Его родословная прослеживается до прапрапрадеда, которым считается.

Но очевидно, это ошибка. В Исправленном стандартном переводе, Новом католическом издании и Священном Писании согласно масоретскому тексту указывается, что Цуф — «ефремлянин». Казалось бы, незначительный момент, но если считать, что Самуил происходит от ефрафянина, то есть от жителя Вифлеема Иудейского, то его дальнейшее родство с Давидом из Вифлеема может быть неправильно истолковано.

С другой стороны, хотя Елкана и его сын Самуил — ефремляне в том смысле, что они жили в земле Ефрема, в более поздних записях они описываются как левиты по происхождению.

Сыновья Каафовы — потомки Каафа, второго сына Левия.

Далее продолжается рассказ о Елкане:

Силом, находившийся в холмистой местности на территории Ефрема, был духовным центром всей области. Сюда отовсюду приходили израильтяне, чтобы в соответствующее время года принести жертвы Господу, — так же как спустя столетие они стали приходить в Иерусалимский храм.

История Силома как религиозного места, священного для Израиля, согласно традиции, восходит ко временам Иисуса Навина!

Скиния была устроена на горе Синай, как описывается в последней трети Книги Исхода, и в ней находился ковчег завета, который считался местом пребывания самого Господа. Илий, первосвященник в Силоме, также был ефремлянином и, согласно более позднему преданию, левитом, потомком Ифамара, четвертого и самого младшего сына Аарона.

У жены Елкана, Анны, не было детей, и она дала обет в Силоме, что, если у нее родится ребенок, он будет воспитан как назорей и посвящен Господу. Через некоторое время у Анны родился сын, и она назвала его Самуилом, а когда он подрос, привела его к Илию, чтобы он служил в храме Господнем до конца своих дней.

Эта история несколько напоминает историю Самсона, и, может быть, этот рассказ в какой-то мере отсылает нас к Книге Судей, чтобы дать объяснение длинным волосам Самсона вовсе не в мифологическом аспекте.

Афек.

Спустя некоторое время после вторжения израильтян в Ханаан наступил относительно спокойный период. Хананеи на севере были сокрушены в битве с Сисарой. Соперничающие с израильтянами народы по ту сторону Иордана — моавитяне, аммонитяне, мадианитяне и амаликитяне — были остановлены и оттеснены благодаря действиям таких людей, как Аод, Гедеон и Иеффай.

Но еще оставались филистимляне — гораздо лучше организованные, технологически более развитые и, следовательно, более опасные для израильтян, чем их прежние враги. Они хорошо укрепились на севере Ханаана, полностью контролировали побережье, и их власть распространялась на территорию Иуды в южных частях Израиля. Об этом свидетельствуют слова жителей Иудеи, которые пришли связать Самсона и выдать его филистимлянам:

Ядром израильского сопротивления филистимлянам были обитавшие в центре страны колена Рахиль, возглавляемые коленом Ефрема. Они ослабли в войне против хананеев из Заиорданья, которую возглавил Иеффай, поэтому для филистимлян сейчас наступило подходящее время перейти в наступление. Для великой, возможно, решающей битвы было назначено место:

Местонахождение Афека не определено, но, похоже, есть основания считать, что город Антипатрида, упоминаемый в Новом Завете, был возведен на его месте. Следовательно, Афек находился между восточной границей территории Ефрема (возможно, милях в пяти севернее Рамафаима — родного города Самуила) и северными рубежами филистимской территории (около двадцати пяти миль к северу от Екрона — самого северного города из союза филистимских городов).

Потерпев поражение в первой битве, израильтяне решили исправить положение. Убежденные в том, что физическое присутствие Бога среди воинов обеспечит победу, они принесли ковчег завета в свой лагерь. Филистимляне ужаснулись, узнав, что в стан к израильтянам пришел их сильный Бог. Они собрались с силами и приготовились отчаянно сражаться.

В последовавшем затем крупном сражении израильтяне были наголову разбиты. Два сына Илии, которые принесли из Силома ковчег завета, погибли, а сам ковчег захватили филистимляне. Когда весть об этом достигла старого Илии, первосвященник тут же скончался.

Эта битва, которая могла произойти около 1080 г. до н. э., определила конец Силома как религиозного центра — менее чем через столетие после его создания Иисусом Навином, разместившим в этом городе свой главный штаб.

Фактическая гибель Силома в Библии не описывается: из-за важности Иерусалима как главного религиозного центра упоминания о более древних святилищах в ней сведены до минимума.

И все же в библейском тексте есть один намек: угрожая царю Иудейскому гибелью, пророк Иеремия говорит устами Бога:

Иер. 26: 6. То с домом сим Я сделаю то же, что — с Силомом…

Вполне вероятно, что, выиграв сражение, филистимляне вторглись глубоко на территорию израильтян и разрушили Силом. После этого приблизительно за полстолетия власть филистимлян распространилась на весь Ханаан, которым они более или менее свободно владели. Период с 1080-го по 1030 г. до н. э. можно считать вершиной могущества филистимлян.

Кириафиарим (Кириаф-Иарим).

Силом погиб, но ковчег завета остался — хотя и во вражеских руках. Авторы Библии не позволили себе упустить ковчег из виду (в конце концов он стал величайшей святыней Иерусалима), и они посвятили две главы тому, чтобы проследить его путь по филистимской земле.

Филистимляне, убежденные, что ковчег завета представляет собой физическое присутствие Бога их врагов, испытывали перед ним благоговейный страх и были уверены, что все несчастья, постигшие их после того, как они забрали эту чужую святыню, происходят из-за гнева этого Бога. Вначале беды обрушились на Ашдод, куда принесли ковчег. Затем его отправили в Геф, который пострадал таким же образом, а потом — в Екрон. Жители Екрона с негодованием отвергли его.

Ковчег завета оставался у филистимлян в течение семи месяцев, а затем было решено отправить его подальше от филистимской земли. Он благополучно покинул Филистию и попал в землю Иуды, которая находилась под жестким контролем филистимлян. Первая остановка произошла в Бет-Шемеше (Вефсамисе), который также пострадал от гнева Господа. Тогда ковчег отослали еще дальше, в тот город, где он и остался на два десятилетия:

Кириаф-Иарим (Кириафиарим) обычно отождествляют с городом, находившимся приблизительно в десяти милях к северо-западу от Иерусалима. Это был самый отдаленный край области, непосредственно контролируемой филистимлянами. Другими словами, филистимляне, насколько смогли, удалили ковчег от своих населенных центров, причем на такое расстояние, чтобы ефремлянам не удалось снова завладеть им. Но ефремляне и не сделали этого. Когда ковчег завета вновь стал объектом государственного культа, обладать им стали жители Иудеи.

Массифа.

Сопротивление, которое колена Рахиль могли оказать после поражения при Афеке, концентрируется вокруг личности Самуила. Еще с детских лет Самуил служил в храме в Силоме, который впоследствии разрушили филистимляне, а позже он стал первосвященником, судьей и великим пророком. Он не отступил перед опасностью и в нужный момент решил собрать народ, чтобы помолиться и принести покаянную жертву.

Массифа уже упоминалась в связи с событиями, последовавшими после насилия в Гиве. Если рассказ в Книге Судей вымышлен, то упоминание в нем о Массифе как о месте сбора всех колен Израилевых могло быть основано на более исторически достоверной ситуации, связанной с Самуилом, когда он призвал всех разобщенных израильтян собраться в этом городе.

Сейчас на месте Массифы расположена деревня, известная арабам как Неби-Самвел («пророк Самуил»), и именно здесь, по преданию, находится его могила.

Далее Библия сообщает, что филистимляне потерпели при Самуиле крупное поражение и были разгромлены так, что их нападения на Израиль прекратились. Однако это сомнительно. Чем же тогда объясняется, что Саул отчаянно сражался с филистимлянами в последующие годы? Скорее всего, в этом утверждении проявляется антимонархический характер некоторых записей священников, включенных в Первую книгу Царств (а также и в Книгу Судей), и подвиги Саула и Давида отнесены к более ранним временам и отданы первосвященнику Самуилу. Географические пределы влияния Самуила, возможно, более точно предстают в следующей картине:

Галгал — это не тот город, что упоминался в связи с переходом Иисуса Навина через Иордан. Считается, что это другой населенный пункт с таким же названием, расположенный примерно посередине между родным городом Самуила Рамой (Рамафаим-Цофимом) и разрушенным Силомом. Вефиль находился в десяти милях к югу от Галгала, а Массифа — в восьми милях юго-западней Вефиля.

Нетрудно представить себе эту протянувшуюся на двадцать миль полосу холмистой местности, принадлежащую Ефрему и Вениамину, которые героически отстаивали почти проигранное дело Израиля и вели более или менее успешную партизанскую войну против филистимлян.

Саул.

Как бы успешны ни были действия Самуила, положение оставалось неудовлетворительным. Он лишь удерживал ситуацию, чтобы она не стала хуже, и никаких признаков улучшения не наблюдалось. Необходимо было не просто отражать нападения филистимлян, а победить их. Поэтому, особенно когда Самуил уже состарился, у израильтян все больше назревала потребность в царе. И этот момент наступил — прошло уже полстолетия со времени бедствия, случившегося при Афеке.

Самуил, как изображается в Библии, настраивал народ против монархии, описывая в мрачных красках, какое бремя они взвалят на себя. Здесь опять же проявляется антимонархическая настроенность самого благочестивого историка, составлявшего Библию. Но, несмотря на свое негативное отношение к царской власти, Самуил принялся искать подходящую кандидатуру для царя. И он нашел ее в облике молодого вениамитянина:

Саул, очевидно, находился в стороне от насущных проблем, он не участвовал в партизанской борьбе против филистимлян и даже, как выяснилось, не знал Самуила.

Саул встретился с Самуилом, когда он со своим слугой бродил по холмам в поисках трех пропавших ослиц его отца. Они проходили мимо города, где жил Самуил, и слуга, который слыхал о нем, но всего лишь как о чародее, предложил обратиться к этому «прозорливцу» за помощью. За серебяную монету Самуил мог сказать, где находятся ослицы.

Однако у пророка на уме было нечто более важное. Увидев Саула, он понял, что перед ним человек, о котором ему недавно было откровение, — будущий царь Израиля, спаситель от филистимлян. Саул предстал перед ним очень высоким красивым юношей, и Самуил не сомневался, что он станет именно тем царем, вокруг которого объединится весь народ. Возможно, у Самуила промелькнула мысль, что таким молодым человеком будет нетрудно управлять и власть фактически останется в его руках. И Самуил помазал Саула на царство:

Акт помазания, возможно, произошел от акта очищения. Когда еще не существовало мыла, ароматические масла использовали для очищения от грязи и в качестве благовоний. Естественно, им можно было помазать себя, прежде чем предстать перед кем-либо более высоким по положению; и тем более — если предстаешь перед самим Господом.

Поэтому, когда что-либо посвящалось Богу или даровалось ему, совершался акт помазания, и акт этот, в свою очередь, стал символом дарования божественной милости помазанному предмету или человеку.

Так, когда Иаков в Вефиле увидел во сне лестницу, то, проснувшись, взял камень, который использовал как изголовье, поставил его памятником.

А когда Моисей официально провозгласил Аарона первосвященником, то.

Теперь этот обряд использовал Самуил, чтобы обозначить особую божественную природу царского сана. И действительно, следует признать, что никто не становился настоящим царем, пока не совершался ритуал помазания, поэтому выражение «помазанник» стало синомимом слова «царь».

Затем Самуил созвал народ на собрание в Массифу и, возможно используя урим и туммим, предложил избрать царем Саула. Саул, уже тайно помазанный, был избран теперь большинством и открыто провозглашен царем. Собравшиеся израильтяне с воодушевлением приветствовали его радостными возгласами. Считается, что это событие произошло в 1028 г. до н. э.

Иавис Галаадский.

Одно дело — требовать царя, и совсем другое — объединиться вокруг конкретной личности, которую избрали царем. Поднять войска против филистимлян было серьезным делом, требовавшим опытного, способного военачальника. В этом отношении Саул еще не был испытан.

Но вскоре случай подвернулся сам:

Иавис Галаадский, находившийся в шести милях к востоку от среднего течения Иордана, периодически подвергался вторжениям аммонитян с востока. Критический момент наступил во времена Иеффая, но тогда серьезное поражение, которое потерпели аммонитяне, всего лишь уменьшило опасность с их стороны. Окончательно разбиты они не были.

Иавис Галаадский, не ожидая никакой помощи со стороны израильтян, которые действовали осторожно, находясь под контролем филистимлян, уже собирался сдаться. Но условия Нааса были жестокими и садистскими: он соглашался заключить мир лишь при условии, что у всех жителей города будет выколот правый глаз. Старейшины города попросили семь дней отсрочки: в отчаянии они решили послать за помощью, на которую почти не надеялись.

Саул, услыхав обо всем, пришел в ярость, призвал весь народ к оружию и собрал огромное войско.

Везек находился среди холмов удела Манассии, в пяти милях севернее Тевеца, где умер Авимелех, прямо к западу от Иависа Галаадского, расположенного по другую сторону Иордана.

В позднем предании сообщается о численности этого войска, и она была необычайно высокой: триста тысяч сынов Израилевых и тридцать тысяч мужей Иудиных. Этот анахронизм предполагает существование уже разделенного царства, которое произошло лишь спустя столетие. На самом деле Саул мог собрать войско только из земель колен Рахиль, причем гораздо меньшей численности — но вполне достаточной, чтобы действовать. Это войско перешло Иордан и разгромило аммонитян. Иавис Галаадский был спасен.

Израильский народ с восторгом приветствовал Саула, его авторитет царя необычайно вырос. Наконец-то нашелся предводитель, способный повести Израиль против филистимлян! Собравшиеся в Галгале израильтяне еще раз подтвердили избрание Саула царем и устроили празднество с принесением жертв Господу.

(Конечно, этот рассказ о двойном короновании может представлять собой неточное соединение двух преданий. В первом предании, записанном, возможно, священниками — противниками монархии, рассказывается, как великий судья Израиля Самуил помазывает и провозглашает царем неизвестного скромного юношу. Во втором, вероятно вениамитянском, предании герой этого колена Саул совершает выдающийся военный подвиг и с триумфом провозглашается царем — при этом Самуил ничего уже не может поделать. История самого Самуила может также являться смешением двух преданий: в одном из них он предстает воинственным судьей, который правит всем Израилем, а в другом — малоизвестным пророком не более чем местного значения.).

Примечательно, что Саул сделал своим главным городом Гиву в земле Вениамина — город «насилия». Позже Библия рассказывает, что благодарные жители Иависа Галаадского остались преданны Саулу даже после того, как он потерпел полное поражение и был вместе со своими сыновьями убит филистимлянами.

Истинная верность двух городов друг к другу — и в горе, и в радости, — существовавшая в истории, всегда окрашена неким романтическим ореолом, ибо подобное бескорыстие в наши дни трудно встретить. Так, в Древней Греции узы дружбы связывали Платеи и Афины, и верность этой дружбе Платеи сохраняли до самой своей гибели.

Возможно, об этих хорошо известных романтических взаимоотношениях между Гивой Саула и Иависом Галаадским помнил автор рассказа о насилии в Гиве — по-видимому, вымышленном. В этом рассказе Иавис Галаадский оказался единственным городом, который не выступил против Гивы, из-за чего впоследствии и был разрушен.

Ионафан.

Племена колена Рахиль обрели царя-героя, и теперь обострение конфликта с филистимлянами становится неизбежным. В этот момент в библейском повествовании неожиданно возникает сын Саула Ионафан:

Саул изображен совсем молодым человеком в той библейской истории, где рассказывается, как он искал ослиц своего отца, но все же он мог быть тогда отцом малолетних детей. Однако трудно представить, что через два года после помазания на царство у него оказался уже совсем взрослый сын, способный руководить войском в военное время. Проблема в том, что стих 13: 1 является не фактическим переводом с еврейского, а попыткой найти смысл в тексте оригинала. Буквальный перевод еврейской фразы, которой начинается стих 13: 1 в Первой книге Царств, звучит так: «Саулу был один год, когда он начал царствовать».

Похоже, что часть текста была утрачена. Исправленный стандартный перевод дает такой вариант: «Саулу было… лет, когда он начал царствовать, и он царствовал… и два года над Израилем». В сноске поясняется, что пропуски здесь — это утраченный текст.

Может быть также, что это место тринадцатой главы — стих с хронологическим указанием, который мог, к примеру, гласить: «Саулу было двадцать пять лет, когда он начал царствовать; и он царствовал двадцать два года над Израилем». Саул, возможно, не правил так долго, но дом Саула, то есть он сам и один из его сыновей, мог царствовать на протяжении такого времени.

В этом случае нам не придется считать, что Ионафан предстает перед нами в библейском рассказе через два года после начала царствования Саула. Он мог появиться в любое время, возможно, ближе к концу правления своего отца. Ионафан мог быть маленьким мальчиком, когда Саул стал царем, и возмужавшим молодым человеком, способным воевать, — ко времени событий, происходящих в этой и следующей главах.

Что касается периода после победы Саула у стен Иависа Галаадского и восхождения его на трон, то нетрудно предположить, что в это время царство Саула медленно укрепляло свою мощь. Совершенно очевидно, что Саул начал с нуля:

Плохо вооруженные израильтяне могли скрываться в своих крепостях и совершать внезапные набеги, но если Саул собирался повести их в сражение, воинам просто необходимо было хорошее оружие. Несомненно, чтобы добыть его, захватить или купить, а возможно, и освоить искусство его изготовления, требовалось время. Этот период медленного накопления сил Библия обходит молчанием.

Михмас.

Ионафан напал на филистимлян:

Гева, в которой находилась застава филистимлян, — это, скорее всего, не столица Саула, Гива, а Гаваон — более крупный и значительный город в пяти милях к западу от Гивы. (Гаваон — город, который обманул Иисуса Навина во времена завоевания Ханаана.).

Филистимляне в ответ на это нападение немедленно выступили с огромным войском к ГЬве и достигли Михмаса, находившегося в двух милях северо-восточнее. Узнав о наступлении филистимлян, израильское население разбежалось и укрылось в разных местах; Саул же, в ожидании Самуила, который должен был принести жертвы Богу, удерживал тот небольшой отряд, который остался с ним, не начиная битвы. Однако Ионафан предпринял еще одну вылазку против филистимлян. Вместе со своим оруженосцем он атаковал их лагерь с той стороны, откуда их не ожидали. Филистимляне, поразившиеся внезапной атаке, решили, что на них напало войско неприятеля, и в панике бежали.

Ионафан действовал по собственной инициативе, без приказа, а возможно, и вопреки приказу. Саул со своими воинами бросился вслед филистимлянам, и началось сражение. Во время битвы Ионафан нарушил запрет отца не вкушать хлеба до вечера, пока враг не будет разбит, и Саул, бросив жребий, узнал об этом. Он был разгневан, Ионафану грозила смерть. Но израильские воины не повиновались Саулу и не стали казнить того, кто принес спасение народу Израиля. Теперь между отцом и сыном могло возникнуть определенное отчуждение (ведь среди монархов, вплоть до настоящих времен, нередко случается, что между правителем и его наследником возникают соперничество и даже ненависть).

Поражение филистимлян у Михмаса имело большое значение. Они оказались на время отброшены к побережью и своим южным крепостям, и у Саула появилось значительное пространство для маневра.

Агаг.

Ликвидировав угрозу со стороны филистимлян и получив временную передышку, Саул смог направиться к югу, чтобы укрепить границы в пустыне и подготовить наступление на филистимское побережье с флангов. Его целью стали амаликитяне — традиционные враги израильтян еще со времен Моисея.

Агаг, правитель амаликитянского племени, не был особо могущественным и известным, да и не мог считаться таковым, хотя в одном из благословений Израиля Валаамом о нем говорится как об общепризнанном символе великой мощи. Предсказывая будущее Израиля, Валаам говорит:

Большинство ученых согласно, что упоминание Агага в этом стихе — ошибка, возникшая при переписывании Библии. Имя, которое могло первоначально здесь указываться, — царь Ог. Это могло иметь смысл, потому что рассказ о Валааме относится к тому времени, когда Ог из Васана, могущественнейший царь, оказался побежден израильтянами. Поэтому предсказание, что будущий царь Израиля «превзойдет» Ога; более соответствует истинному положению дел, и вполне возможно, что Ог был превращен в Агага случайно.

Пророки.

И все же устройство и укрепление царства Саулом сопровождалось внутренними трениями. Царь Саул был не в ладах с пророком Самуилом, возведшим его на престол.

С самого начала Самуил не выпускал из рук управление государством. Впервые нам стало известно о существовании группы пророков с того момента, как Саул был помазан на царство. Когда Саул со своим слугой возвращался домой после встречи с Самуилом,

Пророки были группой людей, посвятивших себя экстатическому служению. Они играли на музыкальных инструментах, пели, танцевали, вводили себя в транс. Эти пророки скорее походили на определенный тип дервишей более поздних исламских времен, и, если бы их называли дервишами, а не пророками, картина стала бы яснее.

Считалось, что эти пророки обладали божественным даром и возможностью получать знания, недоступные людям. Впадая в экстатический транс, они могли делать предсказания. Английское слово «prophet» — «пророк» — происходит от греческого выражения «говорить дальше»; это означает связь с Богом и передачу божественной воли пророку, находящемуся в экстазе.

Во времена Самуила группы пророков были, несомненно, хорошо организованы. На самом деле пророки могли являться наследием язычества. Самуил, как духовный вождь своего времени, похоже, пытался направить их деятельность в русло яхвизма, но трудно сказать, насколько он преуспел в этом[67].

И все же пророки были замечательным орудием управления. Они обладали способностью воздействовать на людей, были преданы своему народу, готовы всегда оказать сопротивление иноземным захватчикам. Самуил, как их руководитель, мог направить пророков, чтобы они встретились с Саулом и присоединились к нему. Эта поддержка группы пророков явилась вкладом Самуила в дело основания царства Саула:

Через пророков Самуил, несомненно, сохранял свою власть над Саулом, и все же после победы у Иависа Галаадского царя должно было все больше раздражать вмешательство пророков в его политику, и иногда он делал попытки утвердить свою независимость.

Критический момент наступил во время битвы с амаликитянами. Подняв против них народ, Самуил потребовал, чтобы амаликитяне были полностью уничтожены (своего рода требование: «убей язычника!»). Саул, более гуманный или более практичный, пощадил царя Агага, которого захватил живым, а также уберег стада и другие богатые трофеи от бесполезного уничтожения. Самуил пришел в ярость, собственноручно казнил Агага и сказал Саулу:

Вифлеем.

Ушедшему в оппозицию Самуилу нужно было кого-нибудь возвысить вместо Саула, и он обратился к колену Иуды:

До царствования Саула Библия почти умалчивает об этом колене, причем настолько, что возникает сильное подозрение: возможно, к этому времени колено Иуды уже не считалось частью Израиля.

В Книге Судей рано появляются Халев и Гофониил как завоеватели южного Ханаана, где позже поселится колено Иуды. Однако Халев и Гофониил не израильтяне, они происходят из рода идумеев. Колено Иуды не упоминается ни в Песни Деборы, ни во время военных действий Гедеона.

И в истории с Самсоном роль Иуды полностью игнорируется. Иудея находится в подчинении филистмлян и не делает никаких попыток сбросить это ярмо. Вместо этого жители Иудеи, чтобы избежать неприятностей, передают Самсона филистимлянам.

Иуда упоминается в связи с битвой Саула у Иависа Галаадского, причем здесь указывается, что численность воинов этого колена составляет десять процентов всего войска. Возможно, это более позднее, исторически неточное добавление, цель которого — показать, что Иуда участвовал в борьбе за национальное возрождение.

Как бы ни было, Саул, сражавшийся с амаликитянами, которые населяли пустынные области к югу от земель Иуды, должен был пройти через территорию этого колена. Могло также случиться, что одним из последствий поражения филистимлян при Михмасе явилось восстание Иуды против них и образование его союза с Саулом.

И все же преданность Иуды Саулу могла быть недостаточной. Народ Иуды мог воспринимать Саула как иноплеменника, и иудеяне скорее служили удобным орудием для Самуила, вовсе не являясь членами союза северных племен, проявляющих все большую верность своему усердному, если не выдающемуся царю.

Кроме того, народ колена Иуды на протяжении всей своей истории был более верным последователем яхвизма, чем остальные израильтяне. Густонаселенные ханаанские города находились в центре и на севере Ханаана, и именно в этих местах влияние ханаанской религии на израильтян с их строгими и простыми яхвистскими ритуалами оказывалось более сильным. Колено Иуды, всегда находившееся ближе к пустыне, могло испытывать большее влияние яхвистских убеждений Самуила.

Интересно сравнить Иудею с Македонией. В Древней Греции Македония была пограничной областью с греческой культурой и языком — но гораздо более примитивными, чем у самих греков, и казавшимися им полуварварскими. Когда в Греции вспыхнула освободительная война против Персии, Македония все еще оставалась под персидским владычеством; но настало время, когда македонцы разбили Персию гораздо основательней, чем когда-либо это делали греки, и затем правили всей Грецией, хотя и недолго.

Точно так же Иудея являлась пограничной областью Израиля, с той же культурой и языком, что в Израиле, но намного более примитивными; и, по всей вероятности, жители Израиля считали людей Иудеи наполовину хананеями. Когда израильтяне поднялись на всенародную борьбу с сильным врагом, филистимлянами, Иудея оставалась под господством филистимлян. Но настало время, и иудеяне разгромили филистимлян — куда основательней, чем это удавалось израильтянам, а затем царствовали, хотя и недолго, над всем Израилем.

Давид.

В Вифлееме Саул пришел к Иессею, внуку Вооза и Руфь, человеку состоятельному и пользующемуся уважением. У Иессея было восемь сыновей, но выбор Самуила пал на самого младшего, Давида:

И вновь Самуил выбрал царем красивого юношу[68].

Тем временем Саул, зная, что Самуил и пророки отвернулись от него, и ожидая, что они могут поднять восстание, становился все более угрюмым и подозрительным. Придворные, заметив необъяснимые приступы уныния царя, порекомендовали ему в качестве лечения слушать музыку, и кто-то из них (здесь возникает большое искушение предположить, что все произошло по наущению Самуила) предложил привести к нему Давида, искусного арфиста.

Итак, Давид находился при дворе Саула и проходил под его руководством военное обучение. План Самуила действовал хорошо.

Голиаф.

Затем следует второй рассказ, не соответствующий первому, в котором Давид находился при дворе Саула. Оба включены в повествование без какой-либо попытки их согласовать, как если бы авторы Библии заявили: «С другой стороны, рассказывают, что…».

Второй рассказ начинается с того, что филистимляне вновь собрались воевать с Израилем:

Сокхоф — это город в Иудее, приблизительно в тринадцати милях к востоку от Вифлеема. Если верно предположение, что битва Саула с амаликитянами сделала возможным его союз с Иудеей, поднявшей восстание против филистимлян, то вполне допустимо, что филистимляне стремились силой вновь подчинить себе Иудею, и Саул послал свои войска на юг для защиты нового союзника.

В Сокхофе армии стояли на двух холмах друг против друга, ожидая удобного момента для начала боя. Один из воинов филистимского лагеря, Голиаф из города Геф, вызвал на единоборство любого израильтянина из войска Саула, предложив, чтобы исход поединка считался исходом битвы: победа останется за тем войском, чей боец выиграет. Голиаф изображается великаном:

Если локоть равен приблизительно семнадцати дюймам, а пядь — девяти дюймам, то рост Голиафа мог составлять более 2 м 75 см. (Кстати, это произвело такое впечатление на людей более поздних поколений, что слово «Голиаф» стало синонимом чудовищного роста.).

Три старших сына Иессея ушли вместе с войском Саула, и Иессей послал своего младшего сына Давида в лагерь отнести братьям еду. Давид услышал вызов Голиафа и возмутился, что до сих пор его никто не принял. Он предложил сам сразиться с великаном и встретился с ним, вооруженный только пращой. Всего лишь одним камнем, ловко из нее выпущенным, он поразил Голиафа прямо в лоб и убил его. Филистимляне обратились в бегство.

Эта одна из наиболее известных библейских историй приобрела такую популярность, что любое столкновение неравных по силам противников называют «битвой Давида с Голиафом».

Но сами драматические события этой истории вызывают сомнения. При любом реальном сражении станет ли войско рисковать, полагаясь на исход единоборства? Похоже, что обстоятельства этой битвы были искусным вымыслом талантливого автора, рассчитывавшего произвести глубокий эмоциональный эффект. Рост и вооружение Голиафа настолько же впечатляют своим преувеличением, как молодость и мужество невооруженного Давида.

Выходит так, что ни Саул, ни его главный военачальник до этой битвы не знали юношу, и, лишь завоевав великую славу победителя Голиафа, Давид получил доступ ко двору. Этот рассказ — прямая противоположность той более правдоподобной истории, которая излагалась в предыдущей главе.

На самом деле, в Библии содержится намек, каким образом в ней могла оказаться история о Давиде и Голиафе. Позже, когда Библия перечисляет самых выдающихся воинов, сражавшихся в войсках Давида, и рассказывает об их боевых подвигах, оказывается, что.

Так как «Гефянин» означает «житель Гефа», то похоже, все ясно: у Голиафа был брат, и он тоже был убит уроженцем Вифлеема. Но слово «брат» было добавлено переводчиком Библии короля Якова, который повторил этот вариант перевода, взяв его из другой Библии.

История, изложенная в Первой и Второй книгах Царств, пересказывается в Первой книге Паралипоменон, написанной спустя несколько столетий. И в ней говорится:

Лахмий больше нигде в Библии не упоминается, и, возможно, это случайность, ошибочное написание слова «Вифлеемский» (вместо «Bethlehemite» — «Lahmi»). Автор мог решить, что если пропустить фразу о брате, то этот стих будет противоречить хорошо известной истории о Давиде, убившем Голиафа, поэтому он вставил ее. Переводчики Библии короля Якова придерживались первоначального стиха из Второй книги Царств.

Однако нет никакой уверенности, что в этом стихе ничего не пропущено, поэтому в Исправленном стандартном переводе стих 2 Цар., 21: 19 изложен просто: «…Елханан… Вифлеемянин, убил Голиафа Гефянина…».

Может быть, что каким-то образом этот ничем другим не известный Елханан убил Голиафа в битве, и позже автор, слагающий хвалебные истории, написал небольшой рассказ, полный романтических и поучительных деталей, в котором приписал этот подвиг великому израильскому царю-герою. Стих из Второй книги Царств все же остался, но его пришлось слегка подправить в Первой книге Паралипоменон и в Библии короля Якова.

Давид и Ионафан.

Каким бы образом ни появился Давид при дворе царя — как арфист или как военный герой, — он, несомненно, встретился там с наследником Саула Ионафаном:

Их дружба была настолько крепка и бескорыстна, что выражение «Давид и Ионафан» стало крылатым (наподобие греческой фразы «Дамон и Пифий»). Библия прилагает все усилия, чтобы показать невиновность Давида во всех дурных поступках в отношении Саула, но, даже соглашаясь с мнением Библии, возникают сомнения, был ли он полностью невиновен. Давид был помазан Самуилом и, следовательно, знал, что он царь, — по крайней мере, в глазах священников. Как же он мог быть невиновным по отношению к Саулу?

Саул сам со временем мог взирать на Давида с глубоким подозрением — когда обаяние Давида и его мастерство военачальника принесли ему популярность. Если даже не учитывать эпизод с помазанием на царство, следует помнить, что популярный в народе вождь всегда опасен для царя.

Более того, после битвы у Михмаса Саул мог с подозрением относиться даже к собственному сыну. Наблюдение за крепнущей дружбой между пользующимся популярностью наследником и народным героем Давидом могло привести любого предусмотрительного царя только к одной мысли: в стране готовится переворот.

Номва.

Подозрительность Саула росла, и Давид не мог не замечать нарастающую холодность в их отношениях. Когда Ионафан предупредил своего друга, что возникла угроза его жизни, Давид покинул дворец и бежал к тем, кто относился к нему доброжелательно:

Разумеется, если что-то и могло убедить Саула в виновности Давида, то именно это бегство. Саул послал вооруженных людей, чтобы схватить Давида, но тот ускользнул от них.

Действительное местонахождение Номвы неизвестно. Лучше всего оно указано в Книге Исайи. Пророк описывает кульминационный момент наступления ассирийского войска на Иерусалим:

Так как ассирийцы наступали с севера, может показаться, что Номва находилась в северном направлении, на возвышенности невдалеке от Иерусалима; и действительно, ее местоположение традиционно отождествляется с холмом на территории Вениамина в двух милях к северу от этого города.

Вполне логично, что Давид старался обезопасить себя в Иудее, где его соплеменники могли вокруг него объединиться. И так же логично, что Саул мог это предвидеть и держать наблюдателей за дорогой в Иудею. Давиду удалось дважды вернуться на территорию Вениамина и получить помощь, обманув бдительность царя благодаря тому, что действовал он внезапно.

Похоже, что Номва представляла собой остатки прежнего культового центра в Силоме. Ахимелех упоминается здесь как сын человека, о котором в другом месте говорится как о внуке Илии, последнего первосвященника Силома; и могло случиться, что в Номву бежали все, кто уцелел после разгрома филистимлянами этого древнего священного города.

Саул, разгневанный тем, что Давид ускользнул, принялся укорять придворных, обвиняя их в сговоре, и заявил совершенно недвусмысленно, что считает Давида орудием в руках Ионафана:

Один из слуг царя, Доик (называвшийся идумеем), видел Давида в Номве у Ахимелеха и донес об этом Саулу. В ярости царь решил, что священники находятся в сговоре с Давидом (хотя Библия говорит, что Ахимелех помогал Давиду, считая, что тот выполняет поручение царя). Саул чувствовал, что действовать напрямую против влиятельного Самуила неблагоразумно, но относительно слабая группа пророков и священников под руководством Ахимелеха казалась ему законной добычей.

Саул выступил против Номвы, разрушил город и приказал убить восемьдесят пять священников. Никто из израильтян не осмелился выполнить этот приказ и поднять на них руку. Сделал это идумей Доик. Все священники были убиты, удалось спастись только сыну Ахимелеха Авиафару. Он бежал к Давиду и присоединился к нему. Это был последний уцелевший из древней родословной священников Силома, прапраправнук Илия.

Адоллам.

Тем временем Давид наконец отправился в Иудею и встретился со своими соплеменниками:

Адоллам находился в гористой местности Иудеи, приблизительно в пятнадцати милях от Вифлеема и всего в двух милях к юго-востоку от того места, где, как описывалось, Давид убил Голиафа. Здесь Давид укрепился и стал вождем партизанского отряда. И то, что затем последовало, оказалось настоящей войной между Давидом и Израилем.

В этой войне Израиль был гораздо сильнее, и Давид выжил только благодаря искусной уклончивой тактике, постоянно передвигаясь с места на место и всегда опережая на шаг мстительного и безжалостного Саула. Давид полностью осознавал, что война, как она велась в те дни (а порой ведется и в наши), представляла смертельную угрозу для семьи врага, поэтому он забрал своих родителей в Моав, чтобы они находились в безопасности. (Возможно, здесь отразился факт, что Давид по своему происхождению был отчасти моавитянином.).

Секелаг.

В ряде историй рассказывается о бесполезных поисках Саула, и авторы Библии явно восхищаются умом Давида, которому удавалось ускользать от его преследования.

И все же Давид понимал, что нельзя полагаться на постоянное везение. Рано или поздно произойдет какая-нибудь оплошность, и он попадет в руки врагов. Поэтому Давид решил обратиться к филистимлянам — это была единственная возможность получить достаточную защиту:

Анхус мог быть только рад заполучить опытного полководца с отрядом отчаянных смельчаков в придачу, которые были смертельными врагами Саула. Это означало, что Иудея, находившаяся в союзе с Саулом против филистимлян, теперь заключает союз с филистимлянами против Саула.

В качестве части договоренности Анхус дал Давиду то, что в Средние века называлось бы феодальным поместьем:

Секелаг — город у южной границы Иудеи. Эта территория раньше считалась землей Симеона, но теперь она находилась под властью филистимлян. Точное местонахождение Секелага неизвестно, но, скорее всего, он располагался приблизительно в двадцати милях к юго-западу от Гефа и в двенадцати — от моря.

Роль Давида как военного наемника филистимлян привела в крайнее замешательство авторов Библии. Они изо всех сил старались убедить читателя, что в то время, как Анхус считал, будто Давид совершает набеги на заставы израильтян в Иудее, на самом деле он опустошал земли амаликитян и других кочевых племен, обитавших в пустыне. Однако маловероятно, что Анхуса можно было обмануть. Разумнее предположить, что если Давид служил наемником, то он делал то, для чего его наняли.

Интересно, за все время службы Давида у филистимлян они нигде не упоминают о нем как об убийце Голиафа. И это наводит на мысль, что их знаменитый поединок не был исторической реальностью.

Гелвуй.

Филистимляне поняли теперь, что у них появился шанс: Иудея отдалилась от Саула из-за Давида, священники негодовали после резни в Номве. Настало подходящее время для нового нападения на Израиль.

Гора Гелвуй.

Гора Гелвуй — это горная гряда протяженностью около десяти миль, ее высшая точка находится приблизительно в 1700 футах над уровнем моря. Эта горная цепь пересекает северный Израиль приблизительно в семи милях от Иордана и примерно в сорока милях к северу от Гивы.

Сонам, где филистимляне расположились лагерем, находился милях в десяти к северо-западу. Это всего на пять миль южнее горы Фавор, где некогда Варак собирал войска северного Израиля против Сисары.

В ожидании худшего Саул обратился за советом к священникам[69]. Они не помогли ему, а Самуил, великий пророк, который мог бы в это особо трудное для народа время уладить конфликт, недавно умер.

В отчаянии Саул стал искать кого-либо, практикующего древние ханаанские культы, и его слуги сказали ему:

Дух-помощник (familiar spirit, лат. famulus — «ассистент, помощник») — это сущность, которая служит волшебнику, являясь по его зову. Саул хотел, чтобы этот дух передал ему совет от покойного Самуила.

Женщина, к которой он обратился, была хорошо известной «аэндорской волшебницей». Город Аэндор находился приблизительно в двух милях от Сонама, на середине пути между ним и горой Фавор. Он получил историческую известность лишь в связи с волшебницей, упоминаемой в этой главе Библии.

Чтобы попасть к чародейке, Саулу пришлось переодеться и пересечь вражескую границу. Однако все оказалось напрасным. Дух Самуила, которого вызвала волшебница, предсказал царю гибель — что вполне логично, учитывая то безнадежное отчаяние, в которое впал Саул; и это предсказание еще больше усугубило его подавленное состояние. Саул и его войско были морально уничтожены еще до начала битвы.

Здесь Библия прерывает повествование, чтобы подробно объяснить, почему Давид, народный герой Израиля, не принимал участия в этой гибельной для израильтян битве. Давид предложил сражаться вместе с войском филистимлян, но филистимские князья не захотели этого, испугавшись, что в решающий момент битвы он может перейти на сторону Саула. Давида заставили вернуться в Секелаг. Придя в свой город и увидев, что его разорили амаликитяне, он начал их преследовать, и временная победа обернулась для них полным поражением.

Между тем филистимляне напали на лагерь израильтян на Гелвуе и одержали победу. Ионафан был убит, а Саул покончил с собой. Считается, что битва у горы Гелвуй и смерть Саула произошли в 1013 г. до н. э. Следовательно, Саул правил пятнадцать лет.

Беф-сан (Бет-Шан).

Все завоеванное Саулом с таким трудом было уничтожено одним ударом. Власть филистимлян вновь распространилась на все израильские земли к западу от Иордана. Колена Рахиль — ядро национального возрождения — оказались поверженными.

Насколько велика была победа филистимлян, свидетельствует то, как они обошлись с трупом Саула, выражая свое презрение к побежденному царю и полностью подавляя моральный дух израильтян:

Царство Давида и Соломона.

Беф-сан (Бет-Шан) располагался приблизительно в шести милях от горы Гелвуй. Еще со времен битвы при Афеке здесь находилась застава филистимлян. Этот значительный ханаанский город был, по-видимому, средоточием филистимской власти в областях к северу от обитания колен Рахиль — той власти, которую Саулу никогда не удавалось сокрушить. (Вполне вероятно, что Саул на самом деле был царем всего лишь колен Рахиль — Вениамина, Ефрема и Манассии. К северу от них лежала филистимская земля, к югу — Иудея.).

Но оставался еще и восток. Колена, жившие в Трансиордании, находились в союзе с Саулом с тех пор, как он разбил аммонитян у Иависа Галаадского. Этот город, находившийся приблизительно в двенадцати милях юго-восточнее Бет-Шана, помнил, какую огромную помощь оказал ему Саул, и теперь возвратил ему долг тем единственным способом, каким смог. Жители Иависа организовали атаку на Бет-Шан, забрали тело Саула и похоронили его в своем городе со всеми почестями.

Так, смертью Саула и восстановлением его чести (хотя, похоже, и утратой всего, чего он достиг, создавая первое царство), заканчивается Первая книга Царств.

10. ВТОРАЯ КНИГА ЦАРСТВ.

Хеврон * Маханаим * Мелхола * Сион * Тир * Долина Рефаим * Ваал * Моав * Аммон * Мемфивосфей * Урия Хеттеянин * Авессалом * Кедрон * Семей * Хусий * Савей * Орна.

Хеврон.

После смерти Саула и сокрушительного поражения Израиля под властью филистимлян оказался весь Ханаан к западу от Иордана. Гористая местность, которую населяли племена колена Рахиль, где еще задолго до образования царства Самуил хранил живую надежду Израиля, больше не являлась центром сопротивления.

Конечно, оставался Давид, но он принадлежал Иудее, возглавившей партизанскую войну против Саула и царства Израиль, и потому не был тем человеком, к которому патриотически настроенные израильтяне могли бы обратиться. Кроме того, к моменту гибели Саула Давид фактически находился в зависимости от филистимлян.

И все же он считал себя не просто филистимским прислужником. Прежде всего он решил утвердить свою власть, по крайней мере, над Иудеей:

Давид правил в Хевроне как царь Иудеи с 1013-го по 1006 г. до н. э.

Он не мог принять царский сан до битвы на горе Гелвуй, ибо Саул, естественно, воспринял бы независимую Иудею под управлением сильного царя как угрозу для себя и принял бы меры, чтобы сокрушить Давида.

Но теперь Давиду больше не мешали ни израильтяне, ни враждебность филистимлян. Возможно, филистимляне считали иудейского правителя безопасной марионеткой и рассматривали его царство как средство разобщения и дальнейшего порабощения народов, которыми они правили.

Однако Давид выбрал своей столицей Хеврон — хорошо укрепленный город в защищенной холмами местности в центре Иудеи. Его не так легко было бы оттуда вытеснить в случае войны с филистимлянами.

Готовясь к этой войне — неизбежность которой, в отличие от филистимлян, он понимал, — Давид стал привлекать расположение сторонников умершего Саула, а также тех, кто еще не расстался с надеждой на независимость Израиля. Он стремился к царствованию над всеми еврейскими коленами.

Маханаим.

И все же царство Израиль не было окончательно уничтожено. У Саула было четыре сына. Трое старших погибли на Гелвуе:

Но оставался еще четвертый его сын, Иевосфей. Авенир, главный военачальник Саула, уцелевший в сражении у Гелвуя, бежал за Иордан вместе с Иевосфеем:

Трансиордания могла сохранять верность дому Саула в память об избавлении Иависа Галаадского от врагов. Так как филистимляне, очевидно, опасались выдвигать свои коммуникации за Иордан (из-за чего некогда были разгромлены ефремляне), то Иевосфей и Авенир в данный момент были спасены.

Точное местонахождение Маханаима в Трансиордании неизвестно. Одни считают, что он располагался к югу от реки Иавок, Другие — к северу. Существует предположение, что Маханаим находился милях в четырех восточнее Иависа Галаадского.

Мелхола.

Давид, новый царь Иудеи, начал вести сложные переговоры с Авениром, пытаясь основать единое царство. К сожалению, военачальник Давида Иоав признавал только путь завоеваний.

Он вовлек Давида в войну, в которой войско израильтян потерпело поражение.

Однако ослабевшее царство Иевосфея продолжало держаться, и Давид не смог осуществить свои цели. Он не хотел царствовать на правах завоевателя, осознавая неизбежность восстания, и надеялся на законное вступление во власть и создание крепкого единого царства.

К счастью для Давида, Авенир поссорился с Иевосфеем и начал за его спиной вести переговоры с Давидом, предлагая ему союз. Давид, почувствовав победу, выдвинул условие. В обмен на мир и, очевидно, высокий пост для Авенира в объединенном царстве он потребовал:

Мелхола была отдана в жены Давиду в то время, когда Саул еще крепко держался на троне, а Давид успешно служил ему как военачальник. Когда Давид, покинув дворец, бежал от Саула, царь отнял у него Мелхолу и отдал ее в жены другому человеку.

Здесь намерения Давида ясны. Как муж Мелхолы и зять покойного Саула, он мог получить законное право наследования трона Израиля. И если у него родится сын от Мелхолы, то этот сын будет представлять слияние домов Саула и Давида, и можно рассчитывать, что он станет править обоими царствами мирно и на законных основаниях.

Иевосфей, слишком слабый, чтобы возражать, вернул Мелхолу, и Авенир приступил к заключению союза с Давидом. Однако непримиримый Иоав разыскал Авенира и убил его. Это угрожало крушением всех планов Давида: к Авениру израильтяне относились с большим уважением. Но Давид избежал беды, публично заявив о своей невиновности. Прокляв Иоава, он оплакал и похоронил Авенира.

Некоторые приближенные Иевосфея поняли ситуацию. Два военачальника его войска убили своего царя, а голову его принесли Давиду. Но Давид тут же отстранился от этого преступления и велел казнить цареубийц.

У Саула не осталось ни одного взрослого сына, и отчаявшиеся израильтяне видели, что единственное их спасение находится теперь в руках сильного и умелого царя Иудеи:

Объединенное царство, которым Давид стал править в 1006 г. до н. э., называется в Библии Израилем, но царство это никогда не было по-настоящему единым. Две половины одного народа никогда по-настоящему не объединялись. Израиль всегда ошущал себя более утонченным и богатым по сравнению с простой неотесанной Иудеей, и израильтяне возмущались, что находятся под управлением ее династии. Поэтому лучше было бы считать Давида и его сына, наследовавшего власть, царями двойного царства, Израиля-Иудеи.

Сион.

Достигнув такого же законного царствования над Израилем, как и над Иудеей, Давид захотел закрепить это право в сознании всего народа. Он понимал: чтобы добиться этого, нужно отказаться от столицы в Хевроне, потому что этот город слишком отождествлялся с Иудеей. Давид не мог позволить, чтобы его воспринимали только как человека родом из Иудеи. Но и перенести управление царством в Израиль он не мог: получив одобрение израильтян, он утратил бы расположение иудеев, а Иудея была стержнем его силы.

Но между землями Иудеи и Израиля лежал никому не принадлежащий город Иерусалим. И в качестве столицы Давида он мог бы удовлетворить обе стороны двойного царства, так как представлял собой нейтральную территорию.

Более того, Иерусалим все еще занимало ханаанское племя иевусеев, которое являлось неудобной преградой между двумя половинами царства. Покорение иевусеев могло стать народной победой, приветствуемой обеими сторонами.

Наконец, Иерусалим был очень удачно расположен и хорошо защищен, о чем свидетельствовал факт, что иевусеи прочно удерживали свою территорию, несмотря на все усилия со стороны израильтян вытеснить их. Если бы Давид смог взять Иерусалим, он стал бы для него такой же надежной крепостью. И в результате всех этих государственных соображений Иерусалим был осажден:

Сион и «город Давидов».

Осада Иерусалима в следующих стихах этой главы подробно не описывается, но ее результат известен. Давид победил, и значительность этой победы возвысила его как военного вождя в Израиле так же, как и в Иудее, и царский сан теперь был ему обеспечен.

Сион был укрепленным холлом (высотой около 2440 футов) внутри города — местом, где защитники могли продержаться дольше всего; нечто наподобие афинского Акрополя. Как только Сион был взят, пал и Иерусалим. Когда Давид построил на Сионе свой дворец, это место стало называться «городом Давида». Позже сын Давида Соломон возвел на Сионе храм, и холм стал военным, культурным и религиозным центром Израиля.

По существу, это был символ (особенно в поэтическом языке) всего Иерусалима и даже всего Израиля. В XIX в. движение за возвращение евреям родины в Палестине получило название «сионизм».

Похоже, нет сомнений, что Сион находился в юго-восточной части Иерусалима, которая сейчас называется Старым городом. В христианские времена возникло предание, что Сион находится на горной гряде приблизительно в полумиле к западу, но это недолго воспринималось всерьез.

Современный Иерусалим в 1948 г. был разделен между Израилем и Иорданией. Весь Старый город, располагающийся на месте древнего Иерусалима, включая Сион, стал частью Иордании.

Новый город, построенный к западу от Старого города, возник в 1860 г. благодаря инициативе британского еврея, филантропа сэра Моисея Хаима Монтефиоре. Сейчас этот Новый город гораздо больше Старого города и является столицей современного Израиля, но все древние религиозные святыни находятся в Старом городе.

В ходе Шестидневной войны 1967 г. Израиль забрал весь Иерусалим с тем, чтобы никогда больше не отдавать ни единой его части.

Тир.

Израильтяне при Давиде были в основном пастушеским и земледельческим народом. И чтобы построить дворец искусной сложной архитектуры в своей новой крепости Сион, царю пришлось искать помощи у довольно опытных в этом жителей ханаанских городов.

Тир — финикийский город, расположенный на Средиземноморском побережье приблизительно в двенадцати милях южнее Сидона. Согласно Геродоту, жители Тира утверждали, что их город был возведен еще в 2750 г. до н. э., и, несомненно, их чувство гордости этим производило впечатление на греческих путешественников. Судя по упоминаниям древнеегипетских документов (или из-за их недостатка), похоже, что Тир не существовал до 1450 г. до н. э. и вначале был колонией более древнего Сидона.

Первоначально Тир располагался на материке, но величие и слава пришли к нему, когда его перенесли на каменистый прибрежный остров и он стал фактически недоступен для завоевателей. И пока существовал его флот, недостатка в продовольствии Тир не испытывал. Имя этого города (на еврейском «Цор») означает «скала». В наше время старая скала, на которой Тир основал свое величие, соединилась с материком благодаря заиливанию моря. Теперь это полуостров на побережье современного Ливана где находится город Сур.

Тирские купцы проникали в западное Средиземноморье и даже проходили в Атлантический океан. Завоевав монополию на торговлю, Тир продвигался далеко на запад и становился все богаче и могущественнее. В период Судей именно Сидон стал самым значительным финикийским городом, но во времена царствования Саула Тир начал затмевать его. С тех пор и до конца истории Финикии Тир оставался ее главным городом.

Первым царем Тира, о котором сохранились достоверные записи, был Авиваал, начавший царствовать около 1020 г. до н. э., когда Саул правил в Израиле. Он оставался на троне на протяжении всего царствования Давида. Его сын Хирам был, в свою очередь, современником сына Давида, Соломона. Именно мастера Хирама построили храм Соломона. Роль тирского царя в связи с этой чрезвычайно важной постройкой так велика, что распространяется на события более ранних времен, и поэтому в Библии сообщается, что мастера Хирама построили также и дворец царя Давида — хотя, разумеется, он был построен при отце царя Хирама.

Долина Рефаим.

Теперь филистимлянам стало ясно, что Давид обрел слишком большую силу, чтобы использовать его как обычную марионетку. Его вступление на царствование в Израиле — помимо того что он уже правил в Иудее — произошло, разумеется, безо всякого согласия филистимлян и должно было означать разрыв с ними:

Для филистимлян было бы мудрым решением нанести удар тотчас же, но, возможно, многие города, между которыми никогда не существовало прочных связей, не могли заставить себя действовать, пока Давид не разрушил Иерусалим, а затем было уже слишком поздно.

Долина Рефаим лежит между Иерусалимом и Вифлеемом, и вполне вероятно, что филистимляне осадили Иерусалим. Это ясно из следующего сообщения:

Крепость здесь — это, скорее всего, Иерусалим, и, находясь в этой неприступной твердыне, Давид мог позволить филистимлянами бесполезно затуплять оружие, пока он собирал войска в Израиле, готовясь к контратаке.

В двух битвах Давид умело разбил филистимлян. Бывшая марионетка превратилась в завоевателя, и враг был отброшен к его прибрежным городам. С этих пор филистимляне навсегда утратили контроль над внутренними областями страны и Давид стал неоспоримым хозяином территории двенадцати колен Иудеи и Израиля.

Ваал.

Давид понимал, что для Иерусалима недостаточно быть только политическим центром двойного царства. Израиль и Иудею многое разделяло, в том числе и разные религиозные обряды и традиции. Поэтому было бы разумным централизовать и объединить религию нового народа, сосредоточив ее центр в Иерусалиме, создать мост между севером и югом царства в виде общего ритуала.

Особо удобный случай для этого появился в связи с ковчегом завета — главным объектом поклонения колен Рахиль во времена Судей. С тех пор как филистимляне захватили ковчег у израильтян, он хранился в Кириаф-Иариме, у северных границ Иудеи, приблизительно в десяти милях к западу от Иерусалима. Так почему бы не перенести его в Иерусалим и не сделать центром религиозного культа? Сам объект поклонения принадлежит израильтянам, место его нахождения — Иудея, и обе части народа будут удовлетворены.

Ваал (или Ваал Иудин) используется здесь вместо названия Кириаф-Иарим.

Моав.

Теперь Давид обратил взор за пределы своего царства. Следующим шагом, который он предпринял как хозяин собственной страны, было начало обширных завоеваний, что характерно для правителей тех времен.

Первой завоеванной им землей оказался Моав, который Давид превратил в своего данника. Учитывая прежние дружеские отношения с моавитянами и, как традиционно считалось, происхождение Давида от моавитянки, можно лишь удивляться, что же явилось причиной войны, но Библия не дает ключа к разгадке:

Этот случай связан с одним из предсказаний, традиционно относящимся к Валааму. Его нанял царь Моава, чтобы проклясть израильтян, но вместо этого, войдя в транс, Валаам проклял Моав:

Этот стих был воспринят многими христианами как мессианское пророчество, предсказывающее приход Иисуса Христа и уничтожение им язычества и зла. Поэтому слова «звезда» и «жезл» были использованы в Библии короля Якова (но не в Исправленном стандартном переводе).

Более прозаическое объяснение состоит в том, что это предсказание (записанное только во времена царств) — отклик ликующего народа на царствование Давида и его завоевание Моава.

Аммон.

Одно за другим пали соседние княжества перед Давидом, чьи завоевательные войны были неизменно успешны.

Когда на трон Аммона взошел новый царь, Давид послал своих послов с поздравлениями, как того требовала вежливость. Новый царь, заподозрив посланников в шпионаже, обошелся с ними с оскорбительным неуважением, сбрив каждому половину бороды и обрезав наполовину одежду. Это было равносильно объявлению войны.

Давид так к этому и отнесся, и аммонитяне заключили союз с арамейскими (сирийскими) городами на севере, которых также тревожил внезапный подъем нового израильско-иудейского царства.

Арамеи заняли область к северу от Израиля (греки называли ее Сирией, и это название сохранилось до наших дней) после падения Хеттской империи, смешавшись с остатками хеттского населения. Их приход был частью того беспрестанного движения народов, которое привело филистимлян и еврейские племена в Ханаан.

Объединенные силы сирийцев и аммонитян были разбиты Давидом и его главным военачальником Иоавом. Эти народы были покорены так же, как и идумеи на юге, и к 980 г. до н. э. Давид правил державой, которая простиралась от Красного моря до верхнего течения Евфрата. Она охватывала земли вдоль всей восточной границы Средиземноморья, за исключением той части побережья, которая оставалась собственностью финикийских городов. Эти города сохраняли свою независимость, но были достаточно осторожны, оставаясь в дружеских отношениях с Давидом.

Царство Давида не было таким обширным, как империя: в период своего расцвета его площадь достигала лишь тридцати тысяч квадратных миль. Оно было меньше и слабее существовавших до него Египетского или Хеттского или возникших впоследствии Ассирийского, Вавилонского и Персидского царств. На самом деле оно существовало только благодаря исторической случайности: Давид появился в тот короткий и редкий период, когда в Азии не оказалось никакой великой империи.

И тем не менее, царство Давида осталось для Израиля, по сравнению с предыдущими и будущими столетиями, вершиной славы, и все последующие поколения вспоминали о нем с гордостью и печалью.

Мемфивосфей.

Распространив свое влияние вширь, Давиду необходимо было так же старательно и энергично укреплять свою внутреннюю власть. Он должен был сознавать, что Израиль не смирится с иудейским правлением, и не исключалось, что его противники могут объединиться вокруг кого-нибудь из бывшей династии Саула.

В монархиях древности (как и в некоторых относительно современных) существовал обычай устранять всех оставшихся членов смещенных династий, чтобы обеспечить безопасность правящему царю — или, в более идеалистическом представлении, для спокойствия и порядка в стране.

Преднамеренное убийство наследников Саула могло выглядеть политически довольно неприглядно и спровоцировать междоусобную войну, которую Давид стремился предотвратить.

Однако наконец наступил удобный случай совершить это без риска:

Стремясь избавиться от голода, народ мог одобрить действия, которые в иных обстоятельствах порицал бы — если только эти действия смогут умилостивить разгневанного Бога. Вину за этот голод священники предусмотрительно возложили на Саула:

Причина, по которой Саул истребил гаваонитян, в Библии конкретно не упоминается. Подобное действие со стороны Саула являлось серьезным нарушением мирного договора между израильтянами и жителями Гаваона — того самого договора, который, согласно преданию, был заключен еще во времена Иисуса Навина.

Но возможно, это обвинение Саулу явилось просто откликом на массовое убийство им священников в Номве. Единственным выжившим тогда остался Авиафар, служивший сейчас первосвященником при Давиде. Его личная, вполне понятная враждебность к дому Саула могла теперь более чем способствовать объединению с Давидом.

Чтобы примириться с гаваонитянами, Давид по их просьбе отдал им семерых наследников Саула (двух его сыновей, рожденных наложницей, и пятерых внуков), которых те повесили. После Давид исполнил печальный долг, с честью похоронив казненных в родовой гробнице вместе с останками Саула и Ионафана, перенесенными из Иависа Галаадского.

Итак, похоже, с наследниками по мужской линии дома Саула было покончено, хотя Давид не был полностью в этом уверен:

Стих этот появляется в Библии еще за двенадцать глав до того, как будет рассказано о казни семерых наследников Саула, поэтому никакой иронии здесь нет. Хотя, скорее, этот эпизод должен был произойти после казни или же вовсе не следовало бы изображать Давида, так пристально выискивающего, «не остался ли еще кто-нибудь из дома Саулова?».

И все же один из членов этого дома остался. Это был Мемфивосфей, сын Ионафана. Ему было пять лет, когда Саул и Ионафан погибли в битве на горе Гелвуй. Когда известие об их гибели и поражении армии достигло дворца Саула, поднялось страшное смятение. Нянька Мемфивосфея, схватив ребенка, бросилась бежать и упала, уронив его. С тех пор он остался хромым на всю жизнь.

Мемфивосфея предусмотрительно скрывали во время царствования Давида, но затем царю стало о нем известно, и он счел, что в данном случае дело не может легко решиться еще одной казнью. Прежде всего, Мемфивосфей был сыном Ионафана, которому Давид когда-то поклялся в дружбе. Затем, если посмотреть с практической стороны, этот юноша не привлекал сторонников мятежных сил: ведь он был хромым и не мог возглавить войско.

И все же Давид не терял бдительности. Он сохранил Мемфивосфею жизнь, оказывал ему всяческие милости, но держал при дворе под постоянным надзором:

Урия Хеттеянин.

Еще одно семейное дело Давида, подробно рассказанное Библией, показывает, каким образом он пополнял свой гарем. Но в данном случае важно то, что сын Давида, рожденный именно этой его новой женой, наследовал трон Израиля.

Однажды, прогуливаясь, Давид увидел с крыши своего дворца купающуюся женщину. Внешность ее необычайно привлекла царя, и он послал узнать, кто она такая. Ему доложили:

Прошло уже два столетия с тех пор, как исчезла империя хеттов, но культура их еще не пропала. Хетты были изгнаны из Малой Азии, из той области, где теперь господствовали фригийцы, но они обосновались южнее, — там, где сейчас находится Сирия. Смешавшись с арамеями, хетты удерживались здесь еще на протяжении двух столетий, пока вся эта область — хетты, арамеи и израильтяне — не оказалась под пятой Ассирийской империи.

Завоевания Давида, которые он вел на севере, поглотили эти хеттские города-государства, и неудивительно, что множество их воинов, в том числе и Урия, перешли на службу Давиду. Исходя из того что Урия — имя еврейское («Господь есть свет»), можно предположить, что он искал продвижения по службе и изменил свое имя в соответствии с религиозным верованием царя.

Но в любом случае Урия получил плохое вознаграждение. Давид отнял у него жену, а его самого отправил сражаться с аммонитянами, приказав Иоаву устроить так, чтобы Урия погиб. Все так и произошло.

Хотя авторы Библии и восхваляют Давида, этот его поступок не вызывает их одобрения. Пророк Нафан, религиозный вождь того времени, порицает и осуждает царя. Смелость этого обвинения и то, как воспринял его Давид[70], — один из самых волнующих эпизодов Библии.

Авессалом.

Предусмотрительность Давида в отношении дома Саула обеспечивала ему безопасное правление, но, когда пришла беда, она явилась с неожиданной стороны — из дома самого Давида.

К несчастью, междоусобные войны, возникавшие из-за семейного соперничества, были обычным делом для древних монархий, и причин для этого хватало. Одна из основных — существование полигамии, широко распространенной в те времена, даже среди израильтян.

Гарем служил для развлечения царя, а также являлся свидетельством его высокого положения, могущества и славы и, следовательно, могущества народа, которым он правил, и потому должен был отражать роскошь и богатство его жизни. Но следствие полигамии — множество сыновей, необходимое во времена весьма незрелой нравственности: чтобы хоть один или двое из них смогли вырасти, возмужать и править народом после смерти старого царя.

Однако в основном это не имело особого значения, так как правила наследования обычно не были строгими. В царском доме наиболее сильный, решительный и беспринципный мог, действуя быстро, захватить трон сразу же после смерти старого правителя.

Чтобы предотвратить это, а также междоусобицы, нередко возникавшие в подобных случаях, цари преклонного возраста могли назначать наследников, и выбор этот имел большое значение для царских чиновников и народа. Пытаясь снискать эту особую милость царя, женщины гарема вели бесконечные интриги.

Иногда царский сын, особо стремящийся к власти и не сомневающийся в своих сторонниках — или же неуверенный в получении отцовского благословения, пытался захватить трон еще до кончины отца. Подобное и произошло при царе Давиде.

Старший сын Давида, Амнон, родился, когда Давид царствовал лишь в одной Иудее и правил в Хевроне. Амнон должен был стать его наследником. Второй сын Давида — Далуиа, очевидно, умер в детстве, так как после сообщения о его рождении в Библии о нем больше не упоминается. Третьим сыном Давида был Авессалом.

В последний период правления Давида оба эти сына, Амнон и Авессалом, были уже взрослыми, в самом расцвете сил, и, несомненно, оба не спускали глаз с трона. Но братьями они являлись лишь по отцу, так как родились от разных матерей. По обычаям гарема их могли не связывать какие-либо братские чувства.

Открытый разрыв между ними произошел из-за родной сестры Авессалома Фамари, которая была сестрой Амнона только по отцу. Амнон совершил грубое насилие над ней, и обесчещенная Фамарь укрылась в доме Авессалома. Авессалом, чувствуя, что теперь он мог бы привлечь общественное мнение на свою сторону, затаился на время и стал ждать возможности захватить Амнона врасплох.

Прошло два года; Амнон решил, что его преступление уже забыто и можно ничего не опасаться. Однажды Авессалом устроил пир, на который пригласил его и других царских сыновей. И когда в самый разгар веселья Амнон опьянел, Авессалом приказал своим слугам убить его. Началась паника, остальные сыновья Давида бежали, оставив пир, а Авессалом, опасаясь отцовского гнева, срочно покинул страну.

Фалмай был отцом его матери, а Гессур — это одно из северных городов-государств. Обычно считается, что оно находилось несколько восточнее Галилейского моря.

Однако теперь изо всех оставшихся в живых сыновей Давида Авессалом оказался старшим, и было опасно оставлять его в изгнании. Враги, под предлогом возведения Авессалома на трон, могли легко вторгнуться в страну, и многие в Израиле могли перейти на его сторону. Это грозило расколом страны. Возможно, именно об этом и думал Иоав, трезвомыслящий полководец Давида. Через три года он добился для Авессалома разрешения вернуться, а еще через два — его формального примирения с отцом.

Однако Авессалом не чувствовал себя удовлетворенным. Теперь он считался законным царским наследником, но мог ли он рассчитывать на благословение отца? Не падет ли выбор царя, помнящего об убийстве Амнона, на другого сына?

Авессалом решил не дожидаться своего шанса, а действовать. В народе он был популярен: красивый мужчина, к тому же завоевавший симпатию, он мог теперь оказаться в выигрыше, как пострадавшая сторона в деле Амнона. Более того, Авессалом начал осторожную и обдуманную кампанию, чтобы завоевать расположение народа, проявляя приветливость и участие, делая вид, что заботится о его нуждах.

Спустя четыре года (в Библии короля Якова говорится: «через сорок лет», но это общепризнанная ошибка, и в Исправленном стандартном переводе «сорок лет» исправлено на «четыре года») он понял, что время настало.

Он получил разрешение отца посетить Хеврон под предлогом исполнения обета, данного им прежде, и принесения жертвы Господу. Прибыв туда, он провозгласил себя царем и поднял знамя восстания. Несомненно, многое в Хевроне было заблаговременно подготовлено для этого мятежа. Интересно, что именно в Хевроне, главном иудейском городе, Авессалом сделал первый открытый шаг. Очевидно, у него была сильная поддержка среди иудейского населения, но Библия не объясняет конкретных причин. Можно, однако, предположить, что Давид на протяжении своего правления был заинтересован в том, чтобы завоевать расположение Израиля, и старался не оказывать особых милостей жителям своей Иудеи. Поэтому среди иудеян могла образоваться сильная группа, возмущенная этим и скорее предпочитавшая такого царя, с которым можно было достичь абсолютной гегемонии иудеев.

Главным военачальником у Авессалома был Амессай, житель Иудеи, двоюродный брат Иоава и, следовательно, тоже племянник Давида. Ахитофел, уроженец иудейского города Гило, также перешел на сторону Авессалома. Он был одним из советников Давида и слыл очень мудрым человеком.

Позже во Второй книге Царств при перечислении наиболее выдающихся военачальников Давида будет упомянут:

Возможно, Елиам — это тот самый человек, который раньше упоминался как отец Вирсавии[71]. Следовательно, Ахитофел мог быть дедом женщины, ставшей любимой женой Давида, и прадедом правителя, наследовавшего трон. Но тогда он вряд ли бы перешел на сторону того сына Давида, который не был ему родственником. С другой стороны, он не мог предвидеть, что его собственный потомок в один прекрасный день станет царем, и его могло оскорбить своеволие Давида, взявшего его внучку в царский гарем. В данном случае трудно прийти к определенному заключению.

Кедрон.

Узнав об измене, Давид поспешно покинул Иерусалим. Авессалом тщательно расставил сети, и оставаться в Иерусалиме было небезопасно. Для старого царя оставался единственный шанс — уйти в открытую местность, по ту сторону Иордана, где можно было собрать войско. Медлить было нельзя. Народ мог еще больше подпасть под влияние Авессалома. Давиду необходимо было сразу же не проявить слабость, чтобы никто не посмел напасть на него. Кроме того, люди могли вспомнить, что старый царь избавил Иудею и Израиль от власти филистимлян и возвысил ее, создав царство, и опомниться, устыдившись своего мятежа.

И Давид со своими домашними, придворными и вооруженной охраной покинул город:

Долина Кедрона.

Иерусалим граничил на востоке с долиной Кедрона, которая в библейские времена была руслом небольшого ручья — «потока Кедрон» (в настоящее время высохшего). Он тек к югу, впадая в Мертвое море.

Перейдя Кедрон, Давид со своей свитой поднялся на восточные холмы.

Елеонская гора, или, как она более известна, Масличная гора, — это горная гряда длиной около двух с половиной миль, протянувшаяся с севера на юг в полумиле восточнее Иерусалима и отделенная от города долиной Кедрона. Самая высокая точка Елеонской горы, прямо к востоку от Сиона, высотой около полумили.

Семей.

Положение становилось все опасней: это касалось не только смещения Давида Авессаломом, возникла угроза раскола царства, воздвигнутого с таким трудом. На Елеонской горе Давиду встретился слуга Мемфивосфея, сына Ионафана, единственного прямого потомка Саула, оставшегося в живых. Из того, что он сообщил, стало ясно: Мемфивосфей остался в Иерусалиме в надежде на возвращение трона и царства его отца в Израиле. Ведь если Авессалом при поддержке иудеян захватит власть, он мог бы царствовать только в Иудее, а Израиль, вернув себе независимость, может возвратиться к правителю его прежней династии.

Насколько велика была эта опасность, стало яснее в Бахуриме (точное местонахождение этого города неизвестно, он находился где-то на пути от Иерусалима к Иордану). В этом городе жил вениамитянин Семей, «из рода дома Саулова» и, вероятно, здесь человек влиятельный:

Похоже, что Семей имел в виду казнь потомков Саула (которая будет описана лишь через несколько глав). Царский слуга Авесса предложил убить Семея, но Давид не позволил. Проклятия Семея не причиняли ему особого вреда, однако все то, что Семей имел мужество высказать вслух, другие могли хранить в мыслях, и насилие против него могло лишь увеличить число вениамитян в войске Авессалома[72].

Хусий.

Реальной поддержкой Давида сейчас было ядро его армии, его отборные войска, которые оставались ему верны. Их было немного, но на них он мог рассчитывать.

Ахитофел, однако, советовал Авессалому немедленно отправиться в погоню за Давидом — пока тот в спешке беспорядочно отходил к Иордану. Не стоило дожидаться, пока тот перейдет реку и начнет собирать войска.

И тут Авессалом допустил роковую ошибку.

Хусий — еще один советник Давида, но он не был иудеянином. Его родной город Архи находился на территории Ефрема. В отличие от Ахитофела Хусий не изменил Давиду; по просьбе царя он вернулся в Иерусалим и постарался войти в доверие к Авессалому, чтобы доносить обо всем Давиду.

Совет, который Хусий дал Авессалому, имел одну цель — предоставить возможность Давиду выиграть время, в чем он сейчас нуждался больше всего. Хусий предупредил, что немедленное нападение на царя может привести к поражению, так как у Давида храбрые и опытные воины. И даже если это поражение не будет иметь серьезного военного значения, люди могут счесть Давида непобедимым, падут духом и покинут Авессалома. Поэтому, сказал Хусий, не нужно вступать в бой, пока не соберется большое войско.

Авессалом принял совет Хусия, и это привело его к поражению. Давид успел благополучно перебраться через Иордан, где племена Трансиордании сплотились вокруг него — как они прежде объединялись вокруг Иевосфея, сына Саула. Ахитофел же, совет которого отвергли, решил, что теперь победа Авессалома невозможна, и покончил с собой.

Новое войско Давида под командованием опытных военачальников нанесло удар поспешно собранному войску Авессалома и одержало полную победу. Авессалом был схвачен, и, хотя Давид приказал сохранить ему жизнь, Иоав решил поступить иначе и убил Авессалома. Мятежник, оставшийся в живых, мог бы снова поднять восстание.

Давид возвратился в Иерусалим, и больше никто не оспаривал его власть. Вениамитянин Семей, проклинавший Давида, поспешил навстречу царю, возвращавшемуся в свою столицу, и пал перед ним, проявляя покорность. Мемфивосфей также пришел к Давиду, утверждая, что был оклеветан и никогда даже в мыслях не собирался посягать на царский трон.

Давид, понимавший, что эта победа не означает полного устранения источников недовольства, остерегался мстить. Он обещал Семею, что ему сохранят жизнь, и вернул свое расположение Мемфивосфею. Это должно было успокоить израильтян, стремившихся к независимости. Чтобы примирить их с Иудеей, царь поручил Амессаю, военачальнику Авессалома, возглавить войско для подавления мятежа, поднятого Савеем (возможно, Давид не смог простить Иоаву убийство Авессалома).

Савей.

Но мягкость и милосердие, проявленные Давидом после победы над Авессаломом, не помогли. Некоторые израильтяне, разчарованные и недовольные превосходством Иудеи в объединенном царстве, подняли мятеж. Их вождем стал Савей, вениамитянин и, следовательно, из рода Саула. Он объединил израильтян вокруг себя:

И вновь войску Давида пришлось вступить в бой. Находчивый и не стесняющийся в средствах Иоав сумел вернуть себе положение главнокомандующего. Он убил Амессая, возглавил войско и направился к северу, преследуя Савея. Савей поспешно отступил, но был настигнут и окружен в городе Авеле-Беф-Маахе, немного севернее Дана, на противоположном берегу Иордана. Жители Авель-Беф-Мааха убили Савея, чтобы спасти город от разрушения, и восстание было подавлено.

Орна.

Рассказ о царствовании Давида в основном завершен. Вторая книга Царств заканчивается двумя псалмами, приписываемыми Давиду, перечислением героев Давида и их подвигов и последним рассказом, содержащимся в заключительной главе этой книги, связанным с главным достижением преемника Давида.

Этот последний рассказ начинается с переписи населения:

Почему перепись в этой главе рассматривается как грех, неизвестно[73]. В пустыне, перед приходом сынов Израилевых в Ханаан, их «исчисляли» дважды, и ни разу перепись не считалась греховным деянием.

Конечно, в древние времена перепись не проводилась регулярно и не являлась процедурой, предназначенной для получения статистических данных, необходимых для управления народом. Скорее она предпринималась по особым причинам: в связи с реорганизацией воинской повинности или системы налогообложения.

Первую причину подтверждает факт, что во время переписи, о которой говорится в конце Второй книги Царств, были пересчитаны только мужчины, достигшие воинского возраста:

Этот подсчет (весьма приблизительный, если представить себе методы переписи в древние времена) вполне мог быть преувеличением, ибо из него следовало, что общее количество населения составляло тогда около четырех миллионов.

То, что перепись могла также использоваться для налогообложения населения, лучше всего показано в известной главе Евангелия от Луки, которая начинается так:

Здесь подразумевалось прежде всего перечисление всех жителей, что, собственно, и является переписью. В Исправленном стандартном переводе в этом стихе говорится: «вышло от кесаря Августа повеление исчислить все население», а Новое католическое издание переводит этот стих так: «вышло от самого кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле».

В любом случае — из-за воинской повинности или из-за налогов[74] — перепись, проведенная Давидом, оказалась непопулярна, и, если вслед за ней произошли какие-то бедствия, противники переписи могли указывать на это как на свидетельство Божьего недовольства.

В данном случае бедствием явилась эпидемия моровой язвы, от которой погибло, как говорится в Библии, семьдесят тысяч израильтян. Авторы Библии ярко описывают, как Бог остановил ангела смерти, простершего «руку свою на Иерусалим, чтобы опустошить его». В этот самый момент указывается точное местонахождение ангела:

И тогда Давид купил это гумно и устроил там жертвенник. Позже его сын Соломон на этом месте возвел храм. Возникает искушение предположить, что рассказ о переписи Давида приукрашен этим эпизодом более поздними авторами Библии, чтобы придать особую святость земле, на которой был возведен храм.

11. ТРЕТЬЯ КНИГА ЦАРСТВ.

Адония * Фараон (Соломона) * Типсах * Дом Господень * Офир * Сава * Фарсис * Адер Идумеянин * Разон * Ахия * Сусаким * Ровоам * Иеровоам * Венадад * Самария * Иезавель * Илия * Сарепта * Гора Кармил * Изреель * Венадад 11 * Афек * Навуфей * Рамоф Галаадский.

Адония.

Третья книга Царств начинается 973 годом до н. э., сороковым и последним годом царствования Давида. Срок жизни престарелого царя уже подходил к концу, и вновь встал вопрос о престолонаследии. Так как трое старших сыновей Давида умерли, то, естественно, его четвертый сын Адония мог считать себя наследником.

Но Давид не объявил его своим преемником. Он вообще не объявил наследником престола никого, по крайней мере открыто. Адония был уверен в поддержке армии и священников, заручившись содействием перешедшего на его сторону Иоава, главного военачальника Давида, а также Авиафара — последнего священника из дома Илии, оставшегося в живых после резни в Номве.

Однако и Иоав, и Авиафар были уже немолоды, и их могущество угасало. Иоаву противостоял молодой воин Ванея, начальник царской стражи, а Авиафару — молодой священник Садок.

У Ваней и Садока был собственный кандидат на престол — Соломон, сын Вирсавии, которая сохраняла влияние на царя и пыталась обратить его внимание на сложившуюся ситуацию. Их поддерживал также пророк Нафан.

Царство Давида и Соломона.

Давид не смог устоять против такого давления, к тому же назначение Соломона наследником вполне могло соответствовать собственным намерениям царя. Во всяком случае, он был вынужден действовать. Соломона миропомазали на царство, проведя необходимый церемониал, и, что важнее всего, он получил официальное благословение Давида, который завещал ему «быть царем Израиля и Иуды».

Как только об этом стало известно, пиршество, затеянное Адонией для своих приспешников, чтобы отпраздновать собственное наследование трона, тут же прекратилось. Перечить воле Давида никто не посмел, все дальнейшие споры прекратились, и Соломон тут же получил всеобщую поддержку.

После смерти Давида Соломон взошел на трон. Новый царь принял меры для предотвращения междоусобицы, которая могла возникнуть из-за оставшихся претендентов на престол. По приказу Соломона Иоав и Адония были убиты. Семею — одному из немногих, кто еще любил предаваться воспоминаниям о династии Саула, — приказали жить в Иерусалиме, а когда тот покинул город по вполне невинному поводу, его схватили и казнили.

Авиафар был сослан в его родной город Анафоф в земле Вениамина, а вместо него первосвященником стал Садок. С тех пор потомки Садока стояли во главе иерусалимских священников на протяжении всей истории царства. Так Соломон прочно воцарился на троне.

Фараон (Соломона).

Израиль теперь достиг вершины могущества, что дало возможность Соломону стать влиятельным монархом. Устраивая гарем, он уже не ограничивался местными девушками и младшими царевнами и мог требовать расположения более высокопоставленных особ.

Здесь впервые говорится о египетском фараоне с тех пор, как один из них утонул в Красном море, и, как обычно, имя его не упоминается.

Породниться с семьей фараона считалось в то время великой честью, и этот брак должен был произвести огромное впечатление. Народ, находившийся в рабстве и бежавший из Египта несколько столетий назад, теперь приобрел такое могущество, что его царь достоин брачного союза с дочерью самого фараона!

Но престижным все это выглядело скорее внешне, ибо Египет уже не был прежним.

XX династия, продолжавшая род Рамсесов в тот период, когда в Ханаане правили судьи, угасла к 1075 г. до н. э., во времена Самуила и за сто лет до восшествия на престол Соломона.

С тех пор Египет утратил прежнюю целостность. Фараоны XXI династии правили только в Дельте Нила, а верхний Египет находился под властью ставших фактическими царями жрецов Аммона, которые управляли из Фив — столицы побежденных царей великой XVIII династии.

В период XXI династии столицей Египта был Танис, или Цоан, — город, который за семь столетий до того являлся столицей гиксосов. После смерти Давида на египетский трон взошел Псусеннес II. Его положение как фараона Дельты было незавидным: приходилось постоянно сталкиваться с враждебностью фиванских жрецов и к тому же с запада стране угрожали пустынные племена.

Несомненно, фараон понимал, что союз с Соломоном посредством заключения династического брака может обеспечить безопасность восточных границ и при необходимости предоставить надежную военную помощь. Он был готов заплатить за это, ибо послал войско в ханаанский город Гезер на филистимской территории, захватил его и отдал Соломону в качестве приданого своей дочери. Это единственное упоминание о территориальном захвате в период царствования Соломона.

У фараона за время его правления не возникло необходимости в помощи войск Соломона, но, возможно, значительное политическое влияние Израиля послужило тому, что Псусеннес удерживал свой шаткий трон в течение тридцати лет, утратив его лишь почти к концу царствования Соломона.

Типсах.

Две последние Книги Царств обрели свою законченную форму спустя четыре столетия после великой эпохи Соломона, когда Иерусалим долгое время представлял собой крайне ограниченную территорию и сама его жизнь, казалось, находилась во власти могущественных восточных империй. Царствование Соломона, во время которого Иерусалим достиг наибольшего влияния на окружающие области, вспоминалось с восхищением. Пределы царства Соломона были обширны,

Река, упоминаемая здесь, — это, несомненно, Евфрат. Типсах (что означает «брод») обычно отождествляется с городом, известным грекам под названием Тапсак, располагавшимся приблизительно в трехстах милях к северо-востоку от Иерусалима. Здесь действительно находился брод, и так как это место, наиболее удобное для переправы через средний Евфрат, постоянно находилось под контролем, то во времена древних греков Типсах был довольно крупным и процветающим городом.

Конечно, власть Соломона дальше к северу была весьма незначительной; города Сирии всего лишь платили ему дань.

И все же историки более поздних времен считали, что пределы царства Соломона действительно простирались от Типсаха до Газы. (Разумеется, каждый народ считает своими «законными границами» те, что имел во времена своего могущества. Естественно, при этом возникает конфликт с признанием законности этих границ любым соседним государством.).

Царствование Соломона, в известном смысле, — это кульминационный момент ранней библейской истории. Сыны Израилевы обрели завещанный им Ханаан. Бегство из Египта привело их к этой земле и к ее завоеванию; они завладели ею и создали царство, где теперь под властью Соломона.

Теперь, когда сыны Израилевы обрели свое счастье после стольких невзгод и страданий, можно было бы вздохнуть с облегчением и завершить все словами: «и с тех пор они жили долго и счастливо». Но в истории не бывает завершений. Жизнь продолжается, и достигнутое могущество угасает.

Дом Господень.

Если царство Соломона было вершиной ранней истории израильтян, то строительство Храма, по мнению авторов Библии, явилось вершиной царствования Соломона. Возвести Храм собирался еще Давид, но годы его царствования были настолько бурными, что не нашлось мирных лет, необходимых для постройки. Это мирное время досталось Соломону.

Дом Господень.

Все, в чем Соломон нуждался, — это необходимые материалы для строительства и искусные мастера. За тем и за другим он обратился к Финикии. Царем Тира тогда только что стал Хирам — это произошло в 969 г. до н. э., через четыре года после восхождения Соломона на трон, — и он также был заинтересован в этом грандиозном проекте. (Хирам был настолько известен авторам Библии в связи с постройкой Храма, что они допустили анахронизм, сообщив о воцарении его в Тире еще во времена Давида.).

Несомненно, Хирам был весьма практичен и хорошо понимал, что величественные замыслы его соседа могут принести пользу Тиру, ибо он станет снабжать Соломона необходимой древесиной и рабочей силой, назначив собственную цену, притом немалую:

В самой строительной программе нет ничего негативного. Она оживляет экономику страны, предоставляет работу населению, способствует утверждению национальной гордости. Но, к сожалению, соблазн бывает чересчур велик, и Соломон, подобно многим другим монархам (например, египетскому фараону Рамсесу II или французскому королю Людовику XIV), зашел слишком далеко.

Прежде всего, строительство храма означало неумеренное использование принудительного труда:

В Исправленном стандартном переводе этот стих переведен так: «И обложил царь Соломон повинностью принудительного труда весь Израиль».

Несколько позже Библия утверждает, что принудительные строительные работы выполнялись не сынами Израилевыми, а лишь остатками хананеян, которые были таким образом порабощены — так осуществилось проклятие Хама.

Однако это звучит скорее как оправдание перед сетованиями израильтян, порвавшими с династией Давида. Скорее всего, для строительства использовали все возможные источники, формируя партии рабочих как из хананеев, так и из израильтян[75]. То же можно сказать и о налогах, которые — Соломон следил за этим — исправно взимались.

О том, насколько Соломон переоценил силы, осуществляя свои строительные замыслы, свидетельствует факт, что он мог не выплачивать Хираму накопившиеся долги деньгами или товарами, а передавал ему во владение земли. Когда строительство было закончено,

Переданные таким образом города были частью земельных владений, принадлежавших колену Неффалима в Израиле, что явилось еще одним оскорблением для Израиля, увеличивающим его счет к династии Давида.

Возведение храма — факт настолько важный для авторов Библии, что они не только приводят конкретные даты его постройки, относящиеся к периоду царствования Соломона, но и рассматривают его в широком диапазоне израильской истории:

Но дата эта неверна. 1449 г. до н. э. (за четыреста восемьдесят лет до начала строительства храма) — это разгар завоевательного правления Тутмоса III, самого победоносного египетского фараона. Исход из Египта тогда был невозможен.

Авторы Библии нередко проявляют глубокий интерес к числам; и действительно, в древнегреческий и древнеримский периоды возникло почти мистическое учение о числах. Оно называлось «гематрия» (искаженное греческое слово «геометрия») и существовало далеко не только среди евреев. Числа обладают особой притягательностью, и их мистические связи и комбинации обнаруживаются во многих культурах. Даже рациональные греки не избежали этого, и великий философ Пифагор основал школу, которая занималась одновременно математическими трудами и мистикой чисел.

Период в четыреста восемьдесят лет мог, в частности, быть предложен по подсчетам разных судей, правивших последовательно, а не одновременно; и эта точная цифра могла возникнуть потому, что 480 — это 12 умноженное на 40. Сорок лет могло считаться сроком жизни одного поколения, а число 12 имеет мистическое значение, указывающее на количество колен Израилевых (или количество знаков зодиака). Этим самым авторы Библии говорят, что храм был построен после Исхода двенадцатью поколениями евреев.

Однако четыреста восемьдесят лет — это почти вдвое больше самого вероятного срока. Если вести отсчет от 1211 г. до н. э., со времени смерти Мернептаха, выходит, что храм начал строиться через 242 года после Исхода.

Семь лет продолжалось строительство, а после его завершения в 962 г. до н. э. храм был освящен и в нем поместили ковчег завета. Соломон построил также себе дворец, и еще один — для своей жены, дочери египетского фараона, и, кроме того, возвел укрепления в разных городах.

При описании храмовой утвари внимание привлекает один предмет, представляющий собой некий математический курьез. Он выполнен тирским мастером по обработке металла:

Для чего именно предназначалось «литое море», не установлено, хотя, скорее всего, это был сосуд для воды, используемый при проведении различных ритуалов[76].

Интересная особенность: верхний его край по форме, видимо, представлял круг диаметром в десять локтей и длиной окружности в тридцать локтей. Но это невозможно, ибо отношение окружности к диаметру (в математике оно называется «пи») здесь представляется как 30:10, или цифрой 3, тогда как настоящее значение «пи» — бесконечная дробь, начинающаяся с 3,14159… Если диаметр «литого моря» действительно был в десять локтей, тогда его окружность должна была составлять около тридцати одного с половиной локтя.

Это, конечно, объясняется тем, что авторы Библии не были математиками и не особо интересовались этой наукой, а приводили приблизительные числа. И все же тот, кто абсолютно уверен в непогрешимости каждого библейского слова (и кто немного знает математику), может поразиться сообщению, что значение «пи» равно З[77].

Офир.

Соломон воспользовался помощью Хирама также и при создании флота. Хирам послал ему тирских моряков, которые в то время были лучшими в мире «корабельщиками, знающими море». Теперь Соломон мог вести морскую торговлю:

Где мог находиться Офир — совершенно неизвестно, но загадка его местонахождения никогда не переставала привлекать исследователей Библии, хотя бы из-за шедшей о нем славы богатейшей земли. Существует не так много мест, богатых подобными источниками золота, к тому же золото Офира считалось настолько чистым и высокопробным, что выражение «золото Офира» стало таким же крылатым, как «ливанский кедр», «галаадский бальзам» и «быки Васана».

Так, Иов, восхваляя более всего премудрость и утверждая, что ей нет цены, произносит:

Один явный намек, касающийся местонахождения Офира, дается за два стиха до этого первого упоминания о нем и связан с морской торговлей Соломона.

Ецион-Гебер (Ецион-Гавер) и Елоф (Елаф) находятся у северной оконечности залива Акаба. Когда возник современный независимый Израиль, Елаф был отстроен заново и вновь является государственным портом Красного моря.

Можно согласиться с тем, что Офир находился где-то далеко за Красным морем. И все же вопрос остается открытым. Через Красное море лежал путь в Индию; а позже считали, что Офир мог располагаться и гораздо дальше, в местах, которые славились своим богатством и изобилием, — далеко на Востоке или даже в Перу.

Однако корабли в X в. до н. э. не были приспособлены для длительного океанского плавания. Чем ближе находился Офир от Израиля, тем вероятнее было его местонахождение.

Офир и Фарсис.

Еще одно место, которое авторы Библии описывают как источник чистого золота, — это Хавила. Ее местонахождение также неизвестно, но некоторые ученые считают, что Хавила располагалась где-то в южной Аравии, и вполне можно допустить, что Офир тоже находился там, — возможно, на месте нынешнего королевства Йемен. Это наиболее вероятно, так как после упоминания об Офире следует сообщение еще об одном царстве, которое, скорее всего, находилось в тех же землях[78].

Сава.

Проникновение Израиля на юг вызвало ответный визит правившей там царицы:

Местонахождение Савы, несомненно, окутано тайной. В юго-западной Аравии, там, где сейчас находится Йемен, существовало царство, известное арабам как Сава, а древним грекам и римлянам — как Савея. Можно почти не сомневаться, что это и была библейская Сава. И возможно, Офир являлся частью этого царства, ибо царица его изображается весьма богатой:

Савея столь процветала, что римляне называли ее «Счастливой Аравией» (Aravia Felix) — в отличие от других частей полуострова, представлявших собой одну из самых неприглядных пустынь в мире.

Но какими бы точными сведениями мы ни располагали в отношении самой Савы, что-либо определенное о ее царице сказать не можем. О царице Савской и о ее посещении Иерусалима говорится только в Библии. Нигде, кроме Библии, не упоминается царица с таким именем. Позже у арабов возник миф о том, что эту царицу звали Балкис, и под этим именем она и упоминается в Коране.

У современных эфиопов существует предание, что царица Балкис на самом деле была царицей их народа. И это вовсе не так странно, как звучит. Современная Эфиопия расположена как раз напротив Савы (или Йемена), по ту сторону Красного моря, где оно сужается до ширины приблизительно в двадцать миль. Два эти народа общались между собой довольно тесно, и существовали периоды, когда Эфиопия владела землями юго-западной Аравии.

Эфиопы утверждают, что у царицы Балкис был сын от Соломона, и звали его Менелик. Считается, что от Менелика начался род правящих царей Эфиопии. Даже сейчас один из традиционных титулов эфиопских царей — «Лев Иудеи», что подразумевает иудейского предка.

Фарсис (Тарсис).

Торговля Соломона распространилась также и в другом направлении:

Под Фарсисом (Тарсисом) иногда подразумевали Офир. Предполагалось, что если Офир находился от Израиля на расстоянии трех лет путешествия, то он должен был располагаться где-то очень далеко, возможно, на востоке. Однако ясно, что здесь описывается два разных флота: «флот Хирамов» и «флот Фарсисский», которые принадлежали Соломону. Моряки Хирама привозили товар из Офира, а моряки Фарсиса — откуда-то еще.

На самом деле, местонахождение Фарсиса (Тарсиса) почти так же таинственно, как и Офира. В Библии на это нет ни единого намека. Очень часто Фарсис отождествляют с местностью, известной древним грекам и римлянам как Тартесса. Основное доказательство этому — сходство названий и тот факт, что место это находилось довольно далеко от Иерусалима и на путешествие туда и обратно вполне могло уходить три года.

Тартессой древние греки называли ту часть Испании, которая находилась к западу от Гибралтара. Ее столица (носившая то же имя) располагалась близ устья Гвадалквивира, приблизительно в семидесяти пяти милях к северо-западу от Гибралтара. Она была основана финикийцами около 1200 г. до н. э., во времена Исхода. В период царствования Соломона Тартесса достигла наивысшего расцвета торговли. (Хотя, в конечном счете, всю торговлю Западного Средиземноморья контролировал Карфаген, самая преуспевающая финикийская колония. Около 480 г. до н. э. Карфаген, находившийся на вершине своего могущества, разрушил Тартессу.).

Может возникнуть вопрос: каким же образом в Испании обнаружились «слоновая кость, и обезьяны, и павлины»? Однако почему бы и нет? Макаки магот (ненастоящие обезьяны) до сих пор существуют на Гибралтаре, а в древности они могли обитать там в гораздо большем количестве. Что же касается слоновой кости, то в древние времена в Северной Африке водились слоны.

Адер Идумеянин.

Силы, которые Соломон безмерно расточал на свои строительные проекты и достижение имперской роскоши, истощились, и теперь стало труднее удерживать власть над всеми подданными, которые проявляли все большее беспокойство.

Он понимал, что царская власть накладывает особую ответственность, и пытался сохранить популярность среди этих народов с помощью либеральной религиозной политики. Соломон не только позволил свободу вероисповедания, но и пытался показать, что он — царь всех своих подданных, а не только Иудеи и Израиля. Он брал в свой гарем женщин из подвластных ему земель и позволял строить храмы, посвященные их богам, чтобы жены чувствовали себя комфортно.

Несомненно, эта политика, обеспечивающая свободу вероисповедания, была разумной, но группа пророков отнеслась к ней с неприязнью. Враждебность к подобной политике продолжала возрастать в течение последующих столетий, и авторы Библии ясно выразили свое мнение в отношении тактики Соломона:

Попытки Соломона умиротворить народы своего царства были не лишни: повсюду вспыхивали мятежи, разрушая идиллическую картину царствования, изображаемую в предыдущих главах Библии. С самого начала правления Соломона беспокоил Эдом:

3 Цар., II: 14. И воздвиг Господь противника на Соломона, Адера Идумеянина…

Адер принадлежал к древнему идумейскому царскому роду, ему удалось уцелеть во время резни при завоевании Эдома Иоавом в царствование Давида. Адер нашел убежище в Египте, но сразу после смерти Давида возвратился в Эдом. Какую роль Адер сыграл как «противник» Соломона, точно неизвестно, но вполне возможно, что он объявил себя царем Эдома и развязал партизанскую войну против армии Соломона.

Разон.

Подобные волнения возникли и на севере:

Сирийские города-государства платили дань еще Давиду, но более мирное правление Соломона не могло удержать их в подчинении. Разон, организовав партизанский отряд, завладел Дамаском и укрепился там.

Ахия.

Наибольшая опасность для Израиля, однако, таилась в нем самом. Вражда между Иудеей и Израилем никогда не угасала — она лишь дремала до поры. И теми, кто не давал ей уснуть, были пророки.

Еще во времена Саула, первого царя Израиля, существовала конфронтация между царской властью и пророками, возглавляемыми Самуилом.

Пророки находились в подчинении у Давида и Соломона, правивших царством, которое достигло непревзойденной мощи и славы, и их роль постепенно угасала, почти не влияя на ход истории. Пророк Нафан, однако, не колеблясь выступил против Давида, прямо осудив его из-за Урии Хеттеянина, и сумел заставить могущественного царя раскаяться. И именно благодаря поддержке Нафана и группы пророков Давид незадолго до смерти принял решение объявить наследником престола Соломона, а не Адонию.

Политика веротерпимости, проводимая Соломоном, оттолкнула от него пророков, особенно тех, кто был родом из Израиля, а не из Иудеи. Израильские пророки могли даже не слишком одобрять централизацию культа в Иерусалимском храме и ослабление значения других израильских святынь. Их религиозные чувства шли рука об руку с борьбой за независимость.

Ахия, израильский пророк из Силома в земле колена Ефремова (города, который за столетие до того, еще во времена Илии, являлся местом наиболее почитаемого храма в Израиле), мог быть одним из этих пророков. Он возлагал надежды на Иеровоама, также ефремлянина, занимавшего высокую должность при Соломоне и, по-видимому, обладавшего качествами лидера[79].

При поддержке пророков и множества недовольных израильтян Иеровоам поднял мятеж.

Сусаким.

Мятеж этот был подавлен на некоторое время, и Иеровоам бежал. Но он стал героем израильтян, и Израиль не забыл его.

Египет был озабочен собственными, все возрастающими неприятностями. Правившая в Дельте XXI династия закончилась в 940 г. до н. э. со смертью тестя Соломона. В стране усиливались беспорядки, так как соперничающие военачальники рвались к власти. Одним из них являлся Шешонк (библейский Сусаким), который принадлежал к клану, захватившему западные области долины Нила.

Все северное побережье Африки к востоку от Египта древние греки называли Ливией (происхождение этого названия неизвестно). Поэтому для греческих авторов египетской истории Сусаким был ливийцем, и XXII династия, основанная им, стала «ливийской династией».

Власть Сусакима распространялась только на Дельту; верхним Египтом по-прежнему правили фиванские жрецы. Сусаким был всего лишь представителем династии, не проявлявшим никакой решительности. Затем последовал ряд враждовавших друг с другом правителей, которые распоряжались отдельными областями Дельты.

Даже Сусаким не представлялся особо значительным правителем, ибо Библия нигде не называет его «фараоном», а просто «царем». Создается впечатление, что он считался не законным властителем Египта, а лишь узурпатором-военачальником. Кстати, это первый правитель Египта, которого авторы Библии называют его настоящим именем.

Сусаким оказался достаточно проницательным, чтобы понять: Иеровоам может послужить для него полезным орудием в борьбе с северным соседом и даже в сокрушении его мощи, и он с готовностью предложил ему убежище — так же как некогда его предшественник предложил убежище Адеру Идумеянину.

Ровоам.

Соломон, как и его отец, царствовал сорок лет. Умер он в 933 г. до н. э. (Эти сорокалетние сроки правления Давида и Соломона подозрительно похожи: каждый царь правил целое «поколение». И все же принятие библейской хронологии в данном случае не вызывает каких-либо противоречий и нет причины предлагать какую-либо альтернативу.).

У Соломона могло быть множество сыновей, но в Библии не говорится о проблеме престолонаследия. В ней упоминается лишь один сын, он и становится третьим царем династии Давида.

Израиль и Иудея во времена Ровоама.

Но это восшествие на престол сделало Ровоама царем одной лишь Иудеи. Чтобы стать еще и царем Израиля, нужно было провести подобную церемонию в Сихеме — древнем священном городе ефремлян:

(Возможно, Давиду и Соломону пришлось поступить так же, но об этом в Библии не упоминается. В случае с Ровоамом об этом говорится из-за случившихся тогда событий.).

Израильтяне явились на церемонию провозглашения Ровоама царем отнюдь не в благодушном настроении. Они и не собирались возводить его на царский престол и провозглашать законным царем Израиля, пока он не пообещает освободить их от тяжкого гнета. И они сказали ему:

Юный Ровоам, имевший, к сожалению, недостаточно здравого смысла, пренебрег советом старцев, которые уговаривали, его уступить Израилю. Он стал угрожать, что еще более усилит гнет, и народ Израиля в яростном гневе восстал. Более того, даже среди живших в Иудее пророков этот раздор, похоже, не вызвал особого недовольства. Ослабление царской власти означало их усиление. Иудейский пророк Самей выступил против попытки силой объединить царство:

Восстание завершилось успешно, и в царстве произошел раскол. Ровоам остался царем лишь одной Иудеи, хотя на его стороне оказалось, как ни странно, колено Вениамина (из которого произошел первый царский род Израиля): ведь благополучие вениамитян зависело теперь от Иерусалима, столицы Иудеи, находившейся прямо у границ Вениаминовых земель.

Единое царство Израиля и Иуды просуществовало всего три четверти столетия, с 1006-го по 933 г. до н. э., под управлением лишь двух царей. Теперь образовалось два родственных царства: Израиль на севере и Иудея на юге (иногда их называют северным и южным царствами соответственно).

Хотя Ровоам подчинился неизбежности и смирился с потерей Израиля, его неприятности на этом не закончились. Между двумя царствами не прекращалась кровавая вражда; к тому же египетский фараон Сусаким, воспользовавшись беспорядками, царившими у его границ, в пятый год правления Ровоама (928 г. до н. э.) напал на разобщенные и ослабленные Иудею и Израиль. Осадив Иерусалим, а возможно, и захватив его, он взял огромную добычу:

Соломоново царство не только распалось на две части: исчезло богатство и великолепие его построек. Померкли блеск и величие Иерусалимского храма, богато украшенного золотом, которыми он славился почти сорок лет.

Иеровоам.

Иеровоам возвратился из Египта, как только до него дошло известие о смерти Соломона. Именно он возглавил израильтян, требовавших от Ровоама уступок, и именно он стал во главе восстания, вспыхнувшего после отказа Ровоама. Он же стал и первым царем вновь созданного царства Израиль:

Израиль снова обрел независимость, которую утратил после смерти Иевосфея. Своей столицей Иеровоам сделал вначале Сихем, а затем Фирцу, находившуюся в двенадцати милях северо-восточнее, глубже к центру страны. Обретя политическую независимость для Израиля, Иеровоам ощущал необходимость и его религиозной независимости, считая, что:

Поэтому он построил святилища с двумя золотыми тельцами у северной и южной границ своего нового царства — в Дане и в Вефиле, где все израильтяне стали приносить жертвы. Это привело к окончательному расколу.

Несомненно, действия Иеровоама пользовались популярностью среди израильтян: теперь они могли взирать на Иерусалимский храм как на нечто, не имеющее отношения к религии, воздвигнутое на чужой земле чужой династией с помощью принудительного труда.

Однако эта новая религиозная политика не устроила пророков. Вероятно, они предпочитали более строгое соблюдение древних традиций, возрождение святынь в таких местах, как Сихем и Силом, а также восстановление сана первосвященника — каким был Илия. Но возможно, именно этого и не желал Иеровоам. Ему нужны были ритуалы, связанные с новым царством, которые могли бы укрепить его династию. К тому же, поместив в своих святилищах изваяния золотых тельцов, символизирующих плодородие, он пошел навстречу желаниям тех людей, для которых идолопоклонничество было ближе, чем почитание абстрактного божества.

Пророк Ахия, который помог Иеровоаму взойти на трон, быстро сумел во всем разобраться. Он яростно выступил против нового царя, заявив, что «так говорит Господь»:

И действительно, род Иеровоама вскоре прервался, но новое царство Израиль, управляемое разными династиями, просуществовало еще более двух веков.

Принято считать, что царство Израиль состояло из десяти колен, так как два колена — Иуды и Вениамина — из двенадцати традиционных остались под управлением Ровоама. Однако при Давиде и Соломоне структура колен постепенно размылась, и ко времени раскола царства колена Рувима и Симеона исчезли. Следовательно, царство Израиль могло состоять максимум из восьми колен. Ровоам умер в 917 г. до н. э., процарствовав шестнадцать лет. Иеровоам правил Израилем двадцать один год и умер в 912 г. до н. э.

Венадад (Бен-Адад).

Разделение царства Давида и Соломона сделало продолжение политики имперских завоеваний невозможным. Ни у одной его части недоставало сил, чтобы выступать в роли государства-завоевателя, особенно с тех пор, как их силы были поглощены бесконечной враждой друг с другом. Более того, каждое из новых царств стремилось к союзу с соседями и врагами другого и каждое стремилось ослабить другое любыми средствами.

В 917 г. до н. э. в Иудее стал царствовать Авия, сын Ровоама; в 915 г. до н. э. Авию сменил на троне его сын Аса. Это были четвертый и пятый цари из династии Давида.

В Израиле, в 912 г. до н. э., начал свое правление сын Иеровоама Нават. При осаде филистимского города Гавафона Вааса из колена Иссахара организовал заговор против Навата и убил его. Вааса завладел троном в 911 г. до н. э. Затем, в мерах предосторожности, как обычно и происходило в подобных случаях, он уничтожил всех членов семьи Иеровоама. Таким образом, династия Иеровоама после его смерти не просуществовала и года.

Иудейский царь Аса и царь Израиля Вааса правили долго, первый царствовал сорок лет, до 875 г. до н. э., последний — двадцать три года, до 888 г. до н. э. Все эти годы продолжалась война между Израилем и Иудеей, и Аса, терпя жестокие поражения, искал помощи вне пределов своего царства:

Венадад (Бен-Адад) был третьим царем из династии, основанной Разоном. Менее чем за полстолетия Дамаск, маленькое княжество, с трудом сохранявшее свою независимость от Соломона, настолько усилилось и стало господствовать над другими арамейскими землями, что о Бен-Ададе можно было говорить уже как о «царе Сирии». И теперь сирийским городам, которые Давид заставлял платить ему дань, праправнук Давида сам предлагал дань, чтобы получить их помощь.

Сирия теперь была почти так же сильна, как и Израиль. Она согласилась на союз с Иудеей и атаковала северные рубежи Израиля, захватив город Дан и, очевидно, разрушив его, так как в дальнейшем Библия о нем не упоминает. Вааса был вынужден заключить мир, и в течение следующих полутора столетий Сирия оставалась даже большим врагом Израиля, чем Иудея.

Самария.

История Израиля продолжает омрачаться династическими проблемами. В 888 г. воцарился сын Ваасы, Ила, и история вновь повторяется. Возник дворцовый заговор, возглавленный Замврием, под началом которого находились колесничие. Замврий убил Илу и истребил «весь дом Ваасы». Но основать новую династию Замврию не удалось.

Замврий воцарился в Фирце, в то время как военачальник израильского войска Амврий осаждал филистимский город. Узнав об этом, воины провозгласили Амврия царем, и он двинулся на Фирцу. Замврий погиб в руинах царского дворца, который сам и поджег. Еще один претендент на трон, Фамний, был убит; и к 887 г. до н. э. Амврий, первый царь третьей израильской династии, уже крепко держал власть в руках.

Столица Израиля Фирца была уже свидетелем двух уничтоженных династий; первая просуществовала всего двадцать два года, вторая — двадцать четыре. И этого оказалось достаточно, чтобы новый царь чувствовал себя неуютно в этом городе. Он стал повсюду искать подходящее место для новой столицы, где новая династия могла бы прочно укрепиться.

Еврейское название этого города, Шомрон (Shomron), произошло от Шемер (Shemer), имени рода или человека, который владел этой землей до того, как ее купил Амврий. Самария (Samaria) — греческий вариант этого названия.

Самария находилась приблизительно в шести милях юго-западнее Сихема, почти на полпути от Иордана к Средиземному морю. Она располагалась в центре царства, на одиноком холме, и поэтому имела хорошие возможности для защиты[80]. Самария оставалась столицей Израильского царства до самой его гибели (хотя у израильских царей иногда были и другие любимые резиденции, особенно в Изрееле), и нередко ее имя использовалось как синоним всего царства.

Энергичный и деятельный царь Амврий правил всего двенадцать лет, но за это время, надежно защищенный в своей новой столице, сумел поднять авторитет Израиля в глазах соседей. Противодействуя угрозе со стороны Сирии, он заключил союз с финикийскими городами и так укрепил свое царство, что его сын смог спокойно править после него — впервые за всю тревожную историю Израиля со времени раскола царства.

Царь Амврий настолько прославился, что в ассирийских надписях Израиль официально именовался «Домом Амврия».

Иезавель.

В 875 г. до н. э. Амврия сменил на троне его сын Ахав. Царская власть укрепилась союзом с Финикией и браком Ахава с тирской царевной Иезавель. К тому времени, когда Ахав пришел к власти, династия Хирама была уничтожена Ифваалом (библейский Ефваал), жрецом культа Астарты, взошедшим на трон. Он правил твердо и надежно, и Ахав чувствовал себя в безопасности не только благодаря заключенному союзу, но и скреплению его династическим браком.

В те времена веротерпимости цари позволяли своим женам-чужеземкам соблюдать собственные религиозные ритуалы (так, как это позволял Соломон своим многочисленным женам).

Иезавель, однако, была властной женщиной и желала не только поклоняться своему «ваалу» (его имя, Мелькарт, не упоминается в Библии), но и стремилась установить культ его почитания во всем Израиле. Это могло быть не просто религиозным фанатизмом, а определенным умыслом, намерением еще крепче привязать Израиль к финикийским городам.

Ахав явно поощрял ее в этом, ибо пророки, пытавшиеся ограничить царскую власть и влияние иноземной политики, теряли свое влияние:

Илия.

Для пророков оказалось большой удачей, что сейчас ими руководил сильный вождь — Илия, наиболее значительная личность среди пророков со времен Самуила. Несмотря на все преследования, Илия и его сторонники еще более укрепились в своей нетерпимости к культам чужих богов.

В результате последовавшей затем смертельной схватки (победу в которой в конце концов одержали яхвисты) Иезавель стала символом нечестивой идолопоклонницы, а Илию последующие поколения почитали как последователя Моисея.

В библейской истории Илия появляется как предсказатель засухи, которая постигла страну из-за поведения Иезавель.

Илия был родом из галаадского города Фесвы, располагавшегося к востоку от Иордана. Точное местонахождение его неизвестно, но оно отождествляется с небольшой деревней чуть западнее Маханаима.

Сарепта.

После решительного выступления против Ахава Илии пришлось скрываться — вначале в Иорданской долине, а затем далеко на севере, в самой Финикии (именно на родине Иезавель Илию, возможно, могли меньше всего искать).

Сарепта находилась на финикийском побережье, приблизительно в двадцати милях к северу от Тира (родного города Иезавель) и в восьми милях от Сидона. Сейчас здесь расположен арабский город Сарафанд. Среди руин древнего города на месте дома, в котором жил Илия, теперь стоит храм.

Положение пророков в Израиле ухудшалось. В живых остались лишь те, кто, убежав и спрятавшись, спасся от жестоких преследований Иезавель. Так, Авдий, управляющий дворца и тайный яхвист, помог некоторым пророкам выжить:

Гора Кармил (Кармель).

Однако спустя три года Илия встретился с Ахавом и предложил провести испытание, чтобы узнать, кто истинный бог — Яхве или Ваал:

На «горе Кармил» собралось четыреста пятьдесят пророков Ваала-Мелькарта, и они пытались разжечь огонь жертвенника, долго взывая к своему богу, но огонь не был ниспослан. И тогда Илия призвал Господа, и с неба спустился огонь, поглотивший жертвенник.

Кармил — это горный хребет длиной около пятнадцати миль, протянувшийся с северо-запада к юго-востоку, чуть южнее реки Киссон. «Кармил» на еврейском означает «сад» или «виноградник». Хребет этот, особенно в древности, был густо покрыт растительностью и имел привлекательный вид. Его максимальная высота, приблизительно в середине гряды, 1732 фута. Там, где он спускается к морю, образуется мыс Кармил. У моря, немного севернее хребта, сейчас располагается город Хайфа. Вся эта область является частью современного государства Израиль, а Хайфа — второй по величине его город. Однако в древние времена на месте Хайфы не было какого-либо значительного города.

Самым важным событием в истории горы Кармил явилось состязание между Илией и приверженцами Мелькарта. Отчасти поэтому, отчасти из-за его привлекательной уединенности, это место в раннехристианские времена стало убежищем отшельников. Когда в XII в. н. э. Палестина временно оказалась в руках крестоносцев, на горе Кармил были построены монастыри и основан орден кармелитов, процветающий до сих пор.

Религиозное состязание на горе Кармил, о котором Библия рассказывает с такими подробностями, закончилось полной победой Илии. Господь сразу услышал Илию: огонь, упавший на жертвенник, «пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и поглотил воду…», а сотни «бесновавшихся» жрецов Ваала тщетно призывали своего бога весь день.

Ахав, свидетель их поражения, пришел в ужас и позволил Илии схватить всех «пророков Вааловых» и убить их у реки Киссон.

Изреель.

Итак, на этот раз выдающаяся личность Илии произвела на Ахава огромное впечатление — тем более что, согласно его предсказанию, пошел дождь и засухе наступил конец. Царь и пророк вместе покинули гору Кармил:

Город Изреель располагался в Изреельской долине, приблизительно в двадцати пяти милях юго-восточнее Кармила и на таком же расстоянии к северу от Самарии. Изреель был излюбленной резиденцией Ахава и Иезавели. Ахав рассказал Иезавель о деяниях Илии, и, возможно, с огромным воодушевлением, но на нее это не произвело впечатления. Она несомненно знала, какие чудеса умели творить жрецы Мелькарта, когда хотели воздействовать на людей, и могла быть уверена, что Илии просто удалось перехитрить их, но не более того.

Ее пренебрежительное отношение к произошедшему наверняка повлияло на Ахава, и его энтузиазм быстро угас. Он вновь позволил Иезавель взять в свои руки управление религиозной политикой, и Илии снова пришлось бежать — в этот раз на юг, через Иудею, к горе Синай, традиционному обиталищу яхвистов.

Теперь Илия был убежден, что лишь полное уничтожение дома Амврия спасет яхвизм, и начал строить долгосрочные планы для решения этой проблемы. Понимая, что может не успеть осуществить их, он избрал себе преемника, достаточно сильного, по его мнению, чтобы продолжить борьбу:

Венадад II (Бен-Адад II).

Тем временем Ахав был полностью занят проблемами с Сирией. Бен-Адада, который несколькими десятилетиями ранее, во времена Ваасы, жестоко разгромил Израиль, сменил на троне его сын, Адад-Езер, которого Библия называет также Венададом (Бен-Ададом), и поэтому можно считать его Бен-Ададом II. (Хаддад был грозным богом, хорошо известным во всей Юго-Западной Азии и очень популярным в Дамаске. Для сирийцев он являлся государственным божеством, и поэтому его имя обычно соединялось с царским именем. Имя Бен-Адад означало «сын Хаддада».).

Бен-Адад II продолжал жесткую антиизраильскую политику своего отца:

Самария выдержала осаду, но с большим трудом, и даже в какой-то момент собиралась сдаться на тяжелых условиях. Бен-Адад, заметив это, тут же ужесточил условия капитуляции, и Ахав был вынужден вступить в длительную войну. Он решил пойти на риск, начав решительное сражение, и в ответ на угрозу, переданную послами Бен-Адада, ответил известным изречением:

Иными словами: «Не хвались перед битвой, будто ты уже одержал победу».

И Ахав доказал это, ибо израильтяне сражались яростно и отчаянно, и сирийская армия, понеся большой урон, была вынуждена обратиться в бегство.

Афек.

Через год произошла еще одна битва:

Это не тот Афек, при котором двумя столетиями ранее произошло сражение филистимлян с израильтянами, скорее это город, который идентифицируют с современной деревней Фик; он находился приблизительно в трех милях к востоку от Галилейского моря и где-то посередине между Самарией и Дамаском.

Об успехах, достигнутых в прошлом году, свидетельствует то, что Ахав, осажденный тогда в своей столице, теперь мог уже встретить врага у границ.

На этот раз Израиль вновь одержал победу, и даже более значительную. Отказавшись от завоеваний своего отца, Бен-Адад был вынужден сдаться и предоставить Израилю торговые привилегии в Дамаске. Израиль теперь стал сильнее, чем когда-либо после раскола царства.

Во время войны Ахава против Сирии группа пророков находилась на его стороне. Несмотря на все их раздоры с царем, пророки объединились против чужеземцев. Так, именно пророк ободрял Ахава перед боем с сирийцами:

Но заключенный Ахавом мир на сравнительно мягких условиях резко осудили пророки, и их оппозиция власти усилилась.

И все же Ахав, видимо, мыслил как государственный деятель. Сирия, находясь в союзе с Израилем, не ожесточенная разорением и тяжелым угнетением, могла быть полезным союзником — особенно сейчас, когда с севера им обоим угрожал новый враг.

Ассирией, о которой позже речь пойдет подробней, правил могучий царь Салманасар III, распространивший свою власть на весь Плодородный Полумесяц. Согласно ассирийским документам, в 854 г. до н. э. у города Каркара, расположенного в сотне миль от Дамаска, произошла битва между Салманасаром и армией союзных государств под предводительством Бен-Адада и Ахава. Ассирия объявила о своей победе, но это просто обычный порядок ведения хроник в те времена. Дело в том, что ассирийцы не захватили новых территорий и, следовательно, «сыграли вничью».

Это совместное сопротивление Ассирии спасло Сирию и Израиль и дало им возможность еще столетие оставаться независимыми, что доказало правильность политики Ахава в отношении Сирии: если бы Сирия оказалась разрушенной, то Ассирия могла бы поглотить ее вместе с Израилем.

Довольно странно, что Библия не упоминает о битве у Каркара. Возможно, ее авторы не хотели, чтобы слишком явно обнаружилась неправота пророков и подтвердилась правильность действий Ахава.

Навуфей.

И действительно, после описания победы над Сирией Библия переходит непосредственно к более мрачному эпизоду царствования Ахава, словно бы пытаясь нейтрализовать военную доблесть царя упоминанием о его нравственном несовершенстве.

В Изрееле, рядом с дворцом Ахава, находился виноградник, владельцем которого был один человек по имени Навуфей, и Ахаву захотелось приобрести его.

Однако Навуфей отказался продавать наследство своих отцов, и Ахав ничего не смог поделать. Тогда за дело взялась Иезавель. Она подкупила двух человек, и они обвинили Навуфея в государственной измене и богохульстве. Ложно обвиненный Навуфей был казнен. А его виноградник, разумеется, перешел в собственность царя — как обычно и поступали с собственностью изменника.

Это дело очень напоминало поступок царя Давида, пославшего Урию на смерть и отнявшего его жену. И теперь, подобно Нафану, осудившему Давида прямо в лицо, Илия выступил в роли обвинителя Ахава. Пророки снова заявили о себе как о защитниках свободы народа против царской тирании.

Рамоф Галаадский.

В последний год правления Ахава Израиль был уже достаточно сильным, чтобы господствовать не только над Сирией, но и над Иудеей. В 875 г. до н. э., когда Ахав взошел на трон Израиля, в Иудее умер царь Аса и власть унаследовал его сын Иосафат (шестой царь династии Давида). Бесконечная война с Израилем не принесла Иудее ничего хорошего, и Иосафат прекратил ее, став искать союза и дружбы с Ахавом. В целях захвата новых земель он обратил свой взор к юго-западу, по-прежнему удерживая власть над Эдомом и пытаясь восстановить торговые пути, существовавшие при Соломоне на Красном море — единственные ворота Иудеи во внешний мир. Но с этим ему не повезло: Иудее не хватало опыта в мореплавании. Предложенная Ахавом помощь была отвергнута: Иосафат хотя и стремился к дружбе с царем Израиля, однако не хотел, чтобы тот слишком укрепился в Иудее.

Ахав, тем не менее, не считал, что война с Сирией завершена успешно, ибо в ее руках оставалась одна важная часть израильской территории. И Ахав предложил Иосафату организовать совместный поход против Сирии, чтобы вернуть эти земли:

Рамоф Галаадский — это еще один из городов Трансиордании. Точное его местонахождение неизвестно, но обычно считается, что он располагался где-то к северу от Маханаима.

Рамоф Галаадский.

Этот эпизод явно свидетельствует, насколько яхвизм был сильнее в Иудее, чем в Израиле. Прежде чем начать битву, Ахав, по предложению Иосафата, обратился за советом к пророкам, но выбрал для этого четыреста пророков — служителей культа финикийских богов. Они предсказали Ахаву победу, но Иосафат отнесся к этому с недоверием:

Ахав неохотно велел привести еще одного пророка, который тут же предсказал царю поражение, за что был брошен в темницу.

Битва была долгой и кровавой. Случайная стрела поразила Ахава, серьезно ранив его. Он продолжал сражаться, а к вечеру умер, и израильтяне прекратили сражение.

Смертью Ахава в 853 г. до н. э., чье царствование длилось двадцать два года, и заканчивается Третья книга Царств.

12. ЧЕТВЕРТАЯ КНИГА ЦАРСТВ.

Моав * Веельзевул * Елисей * Меса * Нееман * Порам Иудейский * Азаил * Ииуй * Иоас * Венадад III * Амасия * Иеровоам II * Фул * Рецин * Салманасар V * Сигар * Хавор * Самаритяне * Сеннахирим * Тиргак * Асардан * Беродах Баладан * Манассия * Иосия * Фараон Нехао * Навуходоносор * Годолия * Евилмеродах.

Моав.

Смерть сильного царя неизбежно привела к беспорядкам: покоренные народы тут же стали поднимать восстания, а окружающие независимые государства — использовали эту ситуацию для нападения. Моав ударил, как только до него дошли новости о смерти Ахава:

Раскол между Израилем и Иудеей сделал почти невозможным для них предпринять что-нибудь большее, чем просто охранять свою собственную территорию. Иудея сохраняла сомнительную власть над Едомом, а Израиль над Трансиорданией (Заиорданьем). Сирия на севере Израиля неизменно оставалась независимой, и в те периоды, когда она была сильной, ее власть стремилась распространиться и на Трансиорданию.

Подобным образом, когда был сильным Израиль, его армии теснили юг со стороны Галаада и контролировали Моав. Так было в период царствования Омри, примерно в 880 г. до н. э., когда тот захватил Моав. Ахав удерживал его на протяжении всего периода своего бурного царствования, но после его смерти Моав снова восстал.

Веельзевул.

Сын Ахава Охозия, который взошел на престол и столкнулся с восстанием моавитян, к несчастью, не выдержал эту схватку, серьезно заболел и был неспособен возглавить войско.

Веельзевул (Baalzebub) — это «Бог мух», что поначалу кажется несколько странным, и есть по крайней мере два объяснения значения этого слова. Одно заключается в том, что действительное имя было Веельзевул (Beelzebub) — то есть «Бог Дома», «Бог Храма», что вполне соответствует имени главного бога. Однако библейские авторы, по-видимому будучи не в силах заставить себя дать идолу имя, которое, как им казалось, принадлежало только Яхве, превратили его в Веельзевул (Baalzebub) путем изменения одной буквы.

Второе объяснение состоит в том, что слово «Веельзевул» действительно означало «Бог мух», и это было вполне обычное имя главного бога филистимского города Аккарона, ибо оно подразумевало, что он обладал властью насылать или защищать от нашествия насекомых, которые были серьезной реальностью Древнего мира. Вполне возможно, что древние заметили вспышки заболеваний там, где было особенно много мух, и «Бог мух» мог быть, в общем, богом здоровья и медицины. Это объяснило бы и то, почему Охозия в отчаянии разыскивает Веельзевула, несмотря даже на то, что это вызовет гнев у пророков Израиля. И это действительно произошло, ибо сразу же пришел Илия, чтобы осудить этот поступок.

По некоторым причинам более поздние иудеи стали обращать особое внимание на Веельзевула преимущественно как на главного идола (беса). Так, когда разнеслась весть о способности Иисуса исцелять людей, некоторые скептически говорили:

Под «князем» мы обычно подразумеваем главу или правителя, так что Веельзевул считался главным дьяволом, существом, которое нам более известно как Сатана. В своем «Потерянном рае» Джон Мильтон использует целую иерархию падших ангелов и поэтому описывает Сатану и Веельзевула как отдельных существ, но он делает Веельзевула уступающим только Сатане.

Израиль и Иудея.

Вернемся к Охозии. Его обращение к Веельзевулу не принесло ему никакого полезного результата. Он умер после правления в течение двух лет, и в 852 г. до н. э. на престол взошел его младший брат Иорам, четвертый представитель династии Омри.

Елисей.

Илия, главный пророк, ненадолго пережил Охозию. В Библии рассказывается легенда, согласно которой он живым был взят на небо:

После него остался его ученик Елисей, унаследовавший его веру и статус.

С этого момента и до конца жизни, то есть в течение полувека или более, Елисей возглавлял группу пророков и осуществлял энергичную деятельность.

Тем не менее, Илия оставался в благоговейной памяти и более поздних поколений. Его смелое выступление против могущественного царя и царицы, за яхвизм, его мужественное осуждение тирании и абсолютизма были столь впечатляющими, что это породило легенду о переходе Илии на небо живым. Это, в свою очередь, подкрепляет ту мысль, что тот, кто живым взят на небо, когда-нибудь может снова вернуться с неба живым.

В более поздних поколениях, когда царства Израиля и Иудеи были разрушены, а выжившие иудеи с надеждой и страхом ожидали того дня, когда Господь установит на земле новый порядок, считалось, что Илия будет тогда играть ключевую роль. Так, пророк Малахия, писавший через четыре столетия после Илии, высказывает обещание Бога следующим образом:

В Новом Завете, в котором принята точка зрения, что новый порядок на земле должен быть привнесен Иисусом, принято, что Илия будет ему предшествовать. Иисус говорит:

Меса.

Моав успешно оказывает сопротивление Израилю и во времена царствования Иорама, и этот факт отмечается в Библии еще раз, на сей раз с указанием имени правителя моавитян:

Израиль при Иораме был все еще в союзе с Иосафатом Иудейским, и этот факт предоставлял израильскому монарху некую стратегическую возможность. Вместо нападения на Моав с севера в прямом лобовом столкновении объединенное израильско-иудейское войско могло двигаться к югу через Едом (зависимый от Иудеи) вдоль побережья Мертвого моря. Тогда Моав можно было бы атаковать со стороны незащищенной южной границы. Однако поход оказался трудным. Жара и нехватка воды, должно быть, деморализовали воинов и заставили Иорама опасаться либо позорного отступления, либо тяжелого поражения.

В этот момент Иосафат (как несколько лет назад Ахав) высказывает мысль посоветоваться с пророком. (Что, кстати, вполне благоразумно, поскольку, если пророк предсказывает победу, резко повышается моральный дух воинов, и одного этого может оказаться достаточно для достижения победы.) На этот раз перед монархами стоял Елисей, и стало ясно, что пророки были ближе сердцам крестьян Иудеи, чем городскому Израилю, поэтому Елисей презрительно говорит Иораму:

Царство Месы.

Елисей предсказывает победу, и, действительно, в Библии пишется о победе объединившихся царей над моавитянами. Но затем все достигнутое загадочным образом аннулируется, и Моав остается свободным и независимым.

Чтобы понять это, мы должны вспомнить, что культурный и религиозный уровень Моава был во многом подобен уровню Израиля и Иудеи. В 1869 г. немецкий миссионер Ф.А. Клейн обнаружил мемориальную надпись на куске черного базальта, размерами 1 м в высоту и 70 см в ширину. Он был найден на руинах моавитского города Дибона примерно в двенадцати милях к востоку от Мертвого моря и приблизительно в четырех милях к северу от реки Арнон.

Оказалось, что это была надпись на древнееврейском языке (самая длинная древняя надпись из ныне обнаруженных), и камень был установлен Месой, чтобы отмечать события его царствования. Он был назван «камнем Месы» или «моавитским камнем».

Используемый язык напоминает библейский, за исключением того, что вместо израильского бога Яхве упоминается бог моавитян Хамос. Так, на камне написано: «Омри, царь Израильский, притеснял Моава многие дни, ибо Хамос был разгневан на свою страну». Также: «Хамос сказал мне: иди, покори Нево вопреки Израилю» и «Хамос выгнал его от лица моего» и т. д.

Должно быть, многим в то время казалось, что среди богов есть некий грубый вид демократии, у каждого из них есть своя собственная территория, в пределах которой он мог быть высшим до тех пор, пока единый Бог не обретет большую силу, чем «местный», чтобы поклонники единого Бога смогли бы затем вторгнуться в эту страну и победить поклонников других богов. Подобная точка зрения — «генотеизм» — была у огромного большинства древних народов.

Весьма вероятно, что даже яхвисты были в то время генотеистами, хотя это и не высказывается в Библии напрямую. Тем не менее это можно обнаружить в традиционных легендах и хрониках, даже видоизмененных. Стих 3: 27 в Четвертой книге Царств как раз и является случаем такого рода.

Если Бог гневается на свой народ, его можно умилостивить жертвой; и чем более ценным является жертвоприношение, тем более вероятной будет благосклонность Бога. Человеческая жертва была лучше, чем жертва любого животного, а жертва преемника престола — лучше всех остальных. Библейские авторы настойчиво утверждают, что Яхве не был подобен богам других народов и ненавидел человеческие жертвы, но намечавшееся жертвоприношение Исаака Авраамом и фактическая жертва Иеффаем своей дочери являются следами более древних представлений и традиций.

Конечно, Хамос не порицал человеческие жертвы, и Меса, доведенный до отчаяния победным продвижением союзнического войска, пожертвовал своим сыном. Этот акт вполне мог быть полезным в генотеистическом обществе. Войско моавитян, осознав ценность жертвы, убедилось бы в том, что теперь Хамос будет бороться на их стороне. Поскольку сражение происходило на территории моавитян и Хамос был высшим богом в Моаве, они сражались с полной уверенностью в победе.

Союзническое войско, в равной степени осознавая ценность жертвы, чувствовало, что Яхве был слабым на чужой земле, и в равной степени сражалось в ожидании своего поражения. Поскольку моавитяне были уверены в победе, а израильтяне были уверены в поражении, то исход мог быть только один.

Фраза «это произвело большое негодование в Израильтянах» дается в Исправленном стандартном переводе как «и пал великий гнев на Израиль», и, по-видимому, здесь говорилось о негодовании или гневе Хамоса. Возможно, древнейшая форма стиха была такой: «и пал великий гнев Хамоса на Израиль», но библейские авторы не могли допустить, будто Хамос был чем-то большим, чем ложный идол, а потому устранили упоминание его имени.

Нееман.

Начальные главы Четвертой книги Царств включают множество любопытных историй о Елисее, и наиболее известные из них связаны с сирийским военачальником, который был тем, стрелой которого, согласно еврейской легенде (но не какому-либо тексту Библии), был убит Ахав:

Молодая израильская служанка, взятая в плен в войнах с Израилем, предложила Нееману посоветоваться с чудотворцем Елисеем в Израиле. Нееман последовал этому совету и получил наставление семикратно омыться в реке Иордан. Несмотря на первоначальный бурный протест Неемана, что будто бы Иордан обладает большими целебными силами, чем реки Сирии, он выполнил то, что ему было сказано, и исцелился. Естественно, это убедило Неемана в силе Яхве:

Согласно генотеистическим представлениям, он требовал земли, поскольку при жертвоприношении Яхве он должен стоять на земле Израиля, или это привело бы к отрицательному результату. Принеся некоторое количество израильской земли в Дамаск, он создал бы для себя небольшой остров, над которым будет иметь власть Яхве.

Израиль и Сирия (Арам).

Нееман также осознавал, что он не мог зайти в своем личном поклонении Яхве слишком далеко или делать его исключительным, и он сказал Елисею:

Ответ Елисея был прост:

Это было равноценно согласию. Возможно, в древнейших версиях этой истории согласие было дано более явно, так как Елисей (который не возражал против предположения Неемана о том, что только на израильской земле можно поклоняться Яхве) мог быть сам большим генотеистом, чем позднебиблейские авторы.

Риммон, по-видимому, альтернатива имени Хадада, национального бога Дамаска. Хадад был богом грозы, а Риммон означало «Громовержец». (Это был именно тот эпитет, который часто давался древнегреческому богу Зевсу.).

В конце стиха 5: 18 выражение «в дом Риммона для поклонения там» стало подразумевать приспособление к социальной традиции, хотя и ошибочной, но позволяющей избежать лишних проблем.

Иорам Иудейский.

Иудея продолжала проводить политику осторожного подобострастия по отношению к Израилю. Когда в 851 г. до н. э. после правления в течение двадцати четырех лет умер Иосафат Иудейский:

Оказалось, что Иорам Иудейский, седьмой царь из династии Давида, имел то же имя, что и современный ему царь Израиля. Другая связь между ними заключалась в форме династического брака, так как Иорам Иудейский был женат на Гофолии, дочери Ахава и Иезавель, и поэтому приходился Иораму Израильскому шурином и тезкой.

Пока Иосафат был жив, яхвизм был влиятельным, по крайней мере в Иудее, но Иорам Иудейский уже не был истовым яхвистом. Очевидно, он находился под таким же сильным влиянием Гофолии, как Ахав Израильский — под влиянием Иезавель:

Затем точно так же, как после смерти Ахава Моав восстал против Израиля, так и теперь после смерти Иосафата Едом восстал против Иудеи.

Иорам умер в 844 г. до н. э., и на престол взошел его сын Охозия, восьмой царь из династии Давида. (Что добавило к путанице тех, кто пытался оставаться верным этим именам, ведь Охозия, сын Иорама Иудейского, был тезкой Охозии, старшего брата Иорама Израильского.).

Охозия Иудейский был молодым человеком двадцати двух лет, находившимся под сильным влиянием своей матери Гофолии. Иудея казалась обреченной на то, чтобы ее поглотил Израиль.

Азаил.

То, что этого не произошло тогда, — причина в непрекращающихся проблемах Израиля в отношениях с Сирией.

Примерно в то время, когда Охозия стал царем сократившейся и пошатнувшейся Иудеи, в Дамаске произошел дворцовый переворот. В момент болезни Венадада II Сирийского один из его придворных Азаил ускорил приход смерти старого царя:

При Азаиле Сирия фактически поднялась до вершины своего могущества.

Возобновилась война за Рамоф Галаадский, где примерно десять лет назад Ахав получил смертельное ранение. В ходе этой войны Иорам Израильский был ранен и вынужден был удалиться в Израиль, оставив войско под командованием своего военачальника Ииуя.

В то время как Иорам, выздоравливая, оставался в Израиле, его союзник (и племянник) Охозия Иудейский прибыл в Израиль, возможно, в знак своей преданности. Иезавель была все еще жива и жила в Израиле, и для нее вполне могло быть источником гордости то, что она видела этих двух царей вместе, один из которых был ее сыном, а другой — внуком. Однако приближалась беда.

Ииуй.

Раненый царь был бесполезен во время войны, и люди могли приветствовать возможность возвести на престол вместо него энергичного военачальника. А потому Елисей послал к Ииуйю гонца, чтобы заверить его в поддержке со стороны пророков и убедить его принять царствование. Слуги Ииуя восприняли это с большим воодушевлением:

Ииуй немедленно совершил поход на Израиль. Два царя Иорам и Охозия вышли, чтобы встретить армию Ииуя, и сделали это, согласно библейскому автору, в том самом винограднике, который однажды принадлежал Навуфею. Там Ииуй убил Иорама, Охозия попытался убежать, но его схватили и также убили.

Иезавель, когда умерли ее сын и внук, до конца сохраняла гордость и мужество.

То есть она использовала косметику для глаз (в Исправленном стандартном переводе дается фраза «она подрисовала глаза и украсила голову»), чтобы скрыть любые признаки печали и показать себя даже в этот последний момент как царицу. Последующие поколения, не желая отдавать старой царице дань уважения за какую-либо добродетель, даже за мужество, используют термин «крашеная Иезавель», чтобы показать не храбрость перед лицом несчастья, а просто греховность — обычно сексуальную, для обвинения в которой Иезавель в Библии не было никакого основания.

Из окна Иезавель насмехалась над Ииуем, сравнивая с Замврием, который убил царя, но правил только семь дней, пока не уступил Омри, основателю дома, который Ииуй теперь уничтожил.

Ииуй не позволил себе расстроиться из-за этого сравнения. Он приказал выбросить Иезавель из окна. Сделав это, он продолжил принимать обычные династические предосторожности:

Дом Омри, принадлежавший третьей династии Израиля, существовал сорок четыре года и видел четырех царей: Омри, Ахава, Охозию и Иорама. Теперь, в 843 г. до н. э., эта линия подошла к концу, и Ииуй основывает четвертую династию Израиля.

Поклонение финикийскому богу Мелькарту было глубоко переплетено с домом Омри, и Ииуя стремился уничтожить этот культ. Он убил его священников, осквернил храмы и восстановил яхвизм в его обычном верховенстве. Однако это был яхвизм в духе Иеровоама, с его святилищами поклонения быку. Для более передовых пророков этого было недостаточно.

Гражданская война в Израиле создавала благоприятную возможность для Азаила. Войско в Рамофе Галаадском едва ли могло выстоять перед ним, тем более что Израиль сотрясали политические и религиозные страсти.

Израиль, потеряв свои заиорданские земли, был зажат между Иорданом и морем.

Ииуй искал помощи. После действий Ииуя против тирской принцессы Иезавель ее невозможно было получить из Финикии. Также ее невозможно было ожидать и от Иудеи, которая временно находилась под властью мстительной дочери Иезавель Гофолии.

Поэтому Ииуй обратился к Ассирии. Это могущественное государство все еще было под правлением Салманасара III, который почти пятнадцать лет назад противостоял объединенным силам Сирии и Израиля. Теперь, в 841 г. до н. э., новый царь Израиля отдавал дань Ассирии и признавал ассирийское господство ради ассирийской помощи против Сирии, таким образом ускоряя тот день, когда Сирия и Израиль также станут жертвой ассирийской мощи.

Факт дани Ииуя Ассирии известен из ассирийских надписей; в Библии об этом не упоминается. Ассирийские записи называют Ииуя обычным для того времени манером, используемым ими для царей Израиля, — «сын Омри». Несмотря на тот факт, что Ииуй, дальний потомок Омри, только что убил почти всех его потомков, Ииуй правил в течение двадцати восьми лет, умер в 816 г. до н. э.

Иоас.

Дом Омри все еще оставался в Иудее во владении Гофолии, дочери Ахава и Иезавель. Услышав новости об убийстве своего сына Охозии узурпатором Ииуем, она захватила власть. Чтобы удержаться во власти, она уничтожила всех мужчин дома Давида, которых только смогла найти.

Если Иосавеф была дочерью царя Иорама и сестрой Охозии, она, должно быть, была также дочерью Гофолии, если не была дочерью Иорама от наложницы. Библия не проясняет это. Трудно поверить в то, что Гофолия убила своих собственных внуков, может быть, было так, что фраза «сыновья царские» относилась к различным представителям дома Давида мужского пола — сыновьям и внукам Иорама от различных наложниц.

Сирия на вершине своего могущества.

Сокрытие Иоаса могло, очевидно, иметь своей целью не столько спасение его от смерти, сколько ограждение от воспитания согласно религиозным взглядам Гофолии.

В 837 г. до н. э. первосвященник (и муж Иосавеф) Иодай посчитал, что время пришло. Он показал мальчика-царя иудейским военачальникам и позволил вступить в действие мистическому ореолу потомка Давида.

Войско было побеждено, и Гофолия была убита. Культ Мелкарта, который она установила в Иерусалиме, был уничтожен, и Иоас правил как девятый царь династии Давида.

Интересно обратить внимание на то, что Иоас был, тем не менее, внуком Гофолии и правнуком Ахава и Иезавель. В жилах всех будущих царей Иудеи текла кровь не только Давида, но и Иезавель.

Царствование Иоаса принесло свою долю бедствий. Азаил Сирийский, уничтожив Заиорданье, окружил Мертвое море, осадил и покорил филистимский город Газу, а затем был готов к походу непосредственно на Иерусалим. Город был спасен только тогда, когда Иоас использовал сокровища храма как дань Азаилу и тот оставил Иерусалим в покое.

Это, конечно, оскорбило военачальников и прогневило священство. В 797 г. до н. э. Иоас, едва во младенчестве избежав одного дворцового переворота, стал жертвой другого и был убит разочаровавшимися людьми, вступившими в сговор. Правил он в течение 39–45 лет, если учитывать период узурпации Гофолии.

Венадад III.

После смерти Ииуя в 816 г. до н. э. на престол взошел его сын Иоахаз, который продолжил проигрышную войну против грозного Азаила Сирийского. По прошествии шестнадцатилетнего царствования Иоахаз умер в 800 г. до н. э., и за ним на престол взошел его сын Иоас. (Снова правящие монархи Израиля и Иудеи были в течение некоторых лет тезками.).

В 810 г. до н. э. умер сирийский завоеватель:

Собственное имя Венадада III до того, как он принял царскую фамилию, было Мари. Временное спасение Израиля зависело не столько от его собственных усилий, сколько от того факта, что Сирию в это время упорно теснила Ассирия.

Ассирийское могущество переживало период стремительного упадка после смерти Салманасара III в 824 г. до н. э. (в то время как Ииуй был все еще царем Израиля), но в краткой вспышке мощи при Ададнирарии III Ассирия сумела осадить Дамаск в 805 г. до н. э. и нанесла ему серьезный ущерб.

Слабость Ассирии помешала ей завершить завоевание Сирии, но власть Венадада III постепенно ослабевала, и Израиль в трех военных кампаниях при Иоасе смог вернуть территории, проигранные Азаилу.

Разумеется, израильский монарх получил поддержку в этих кампаниях со стороны сильной ультранационалистической партии пророков. Во время этих кампаний умер Елисей, и горюющий Иоас был у ложа умирающего.

После Елисея не было больше пророка подобной силы, и партия пророков в Израиле пришла в упадок и уже не была важным фактором в период последней трети столетия существования Израиля.

Амасия.

Иудея также, казалось, испытывала временный подъем. В период царствования Амасии был обратно взят Эдом, который сохранял свою независимость в течение пятидесяти лет после Иосафата:

Амасия, воодушевленный этой победой, предпринял тогда попытку разрушить союз, который цари Иудеи поддерживали с царями Израиля в течение восьмидесяти лет. К сожалению, Амасия не был достаточно сильным. Он мог сокрушить Эдом, но в сражении с Израилем он бы проиграл. Иерусалим был взят Иоасом Израильским, часть его укреплений была разрушена, а храм — разграблен.

Амасию в результате этого военного унижения постигла та же судьба, что и его отца. В 780 г. до н. э. после семнадцатилетнего царствования Амасия был убит, а его сын Азария сел на престол как одиннадцатый царь династии Давида.

Иеровоам II.

В 785 г. до н. э. Иоас Израильский умер, и на престоле его сменил сын Иеровоам II, четвертый монарх по линии Ииуя. Он правил в течение сорока лет вплоть до 744 г. до н. э., и при нем Израиль достиг вершины процветания и силы.

Отчаянное поражение Сирии от Ассирии соединялось с периодом слабости Ассирии, которая укрепилась позже и оставила вакуум власти на севере. Иеровоам II заполнил его:

Емаф — город в северной Сирии, и море пустыни — это Мертвое море. Таким образом, в этом стихе предполагается, что Израиль контролировал всю Сирию, возможно, в том смысле, что города Сирии были вынуждены выплачивать дань Иеровоаму. (Однако сирийское самоуправление продолжилось, и в Дамаске все еще был правитель, который являлся царем Сирии.) Иудея в результате своего поражения в период предыдущего царствования также была, возможно, данником, так что, похоже, на несколько десятилетий восстановилась империя Давида и Соломона.

Однако это было всего лишь кратким мигом «бабьего лета». Оно длилось во время Иеровоама II, но едва ли дольше, только до того момента, пока гигантская Ассирия снова не встала на ноги.

Когда Захария, сын Иеровоама II, взошел на престол Израиля в 744 г. до н. э., он представлял пятое поколение линии Ииуя, великим правнуком которого он был. Династия выдержала беспрецедентную (для Израиля) сотню лет, но конец был уже близок. Захария правил только шесть месяцев, после чего он был свергнут и убит в результате дворцового заговора, и после месяца замешательства военачальник по имени Менаим вынудил принять себя в качестве нового царя.

Фул.

Положение Менаима на престоле было ненадежным, и, как нередко бывает в таких случаях, он искал иностранной помощи:

Царство Иеровоама II.

В этом стихе впервые в Библии упоминается контакт между Ассирией и Израилем, хотя он был установлен много ранее. Во времена Авраама Ассирия была богатым и преуспевающим торговым царством. Этот период ее истории иногда упоминается как период «Древнеассирийской империи». Однако в последующие несколько столетий Ассирия, подавляемая великими державами той эпохи: Египтом, Хеттеи и Митанни, едва ли соответствовала этому определению.

Только после разрухи и анархии, которые последовали за пришествием морских народов, Ассирия снова получила свой шанс. Поскольку Хеттское царство и Митанни фактически были разрушены, а Египет ослабел, вперед выступила Ассирия.

Примерно в 1200 г. до н. э., в то время как израильтяне проделывали свой путь в Ханаан, ассирийский царь Тукульти-Нинурта (библейский Нимрод) победил Вавилонию, начав таким образом период, иногда называемый «Среднеассирийской империей». Средняя империя достигла высоты своего могущества при Тиглатпаласаре I, который правил с 1116-го по 1078 г. до н. э., в период Судей в Израиле.

Тиглатпаласар I направил свои завоевания на запад и был первым ассирийским царем, который достиг Средиземноморья, сделав это в районе к северу от Ханаана.

Ассирийская власть после смерти Тиглатпаласара пришла в упадок. Арамейские племена, продвигаясь на юг и в восточном направлении из Малой Азии, отбросили ассирийцев и положили конец их Средней империи. Именно в это время Давид смог основать свою собственную империю на западной половине Малой Азии.

Арамейцы заняли Сирию, но и сами были подчинены Давидом. Во времена Соломона они установили царство Дамаска, которое очень дорого стоило Израилю во времена Ахава и его преемников.

В 883 г. до н. э., когда Омри был царем Израиля, на престол взошел сильный ассирийский монарх Ашурнасирпал и основал «Позднеассирийскую империю». Он реорганизовал ассирийское войско и максимально использовал железные виды оружия. Они были намного дешевле, чем бронзовые, и это давало ассирийцам возможность вооружить многочисленную пехоту, которая могла разбить легковооруженные войска их противников, ведомые колесницами.

Жителей захваченных городов жестоко убивали. Возможно, это было следствием врожденного садизма царя или частью преднамеренной политики для ослабления воли врага посредством наведения ужаса. Если имело место последнее, это была успешная политика, ибо Ашурнасирпал восстановил империю Тиглатпаласара I, которая снова достигла Средиземноморья.

Его сын Салманасар III взошел на престол в 859 г. до н. э., в период царствования Ахава, и ассирийское войско, твердо обосновавшееся на севере, направилось на юг против Сирии и Израиля. Сражение при Каркаре в 854 г. до н. э. на какое-то время приостановило этот порыв. Как бы то ни было, гигантская сила Ассирии безжалостно прошла по этим двум царствам, которые в разное время были вынуждены платить ей дань. Случай с Ииуем уже упоминался.

Салманасар умер в 824 г. до н. э. Ассирия втянулась в войну против могущественного нового царства Урарту на северо-западе. Именно в этот промежуток времени сначала Азаил Сирийский, а потом Иеровоам II Израильский могли наслаждаться краткими периодами иллюзорной власти.

В 745 г. до н. э., как раз перед смертью Иеровоама II, ассирийский военачальник сверг слабого ассирийского монарха и сам воссел на престоле как первый из новой династии ассирийских царей. В течение последнего периода в полтора века Ассирия стала снова великой, более великой, чем когда-либо раньше.

Новый царь — это библейский «Фул», может быть, это — форма его реального имени Фулу, под которым он упоминается в списке вавилонской летописи. Узурпатор принял великолепное (для ассирийцев) имя Тиглатпаласар и стал третьим с таким именем.

Именно Фул, или Тиглатпаласар III, остановил развитие царства Урарту, разрушив его в 743 г. до н. э., и именно Тиглатпаласару III платил дань Менаим.

Рецин.

Худшее последовало далее. В 738 г. до н. э. сын Менаима Факия, второй царь из пятой династии Израиля, взошел на престол и продолжил проассирийскую политику своего отца (фактически единственно верную и логическую для того времени). Однако это не подходило для яростных «ястребов» войны, и главный военачальник Факей организовал заговор и убил Факия, став царем в 737 г. до н. э. Пятая династия продолжалась только семь лет.

Затем Факей начал формировать антиассирийский союз, подобный тому, который был вполне успешен немногим более чем за век до Каркара. Для этой цели он объединился с Рецином Дамасским. Вместе они попытались втянуть Иудею в качестве третьего члена.

Иудея только что пережила сравнительно успешный период своей истории. В 780 г. до н. э. Азария, одиннадцатый царь из рода Давида, унаследовал престол своего отца Амасии. В период сорокалетнего царствования он правил Иудеей, которая спокойно пребывала под крылом Иеровоама II и переживала мир и процветание.

В более поздний период жизни Азария заболел проказой, и его сын Иоафам стал регентом примерно в 750 г. до н. э., взойдя на престол как двенадцатый царь из рода Давида в 740 г. до н. э.

Иоафам не был готов присоединиться к антиассирийскому союзу, подозревая, и совершенно справедливо, что этот союз не будет успешным. Цари Сирии и Израиля попытались силой изменить мнение Иоафама.

Иудея оказала сопротивление, и война все еще продолжалась, когда умер Иоафам, и в 736 г. до н. э. на престол взошел его сын Ахаз, став тринадцатым царем из рода Давида.

Сирийские войска захватили Эдом и осадили Иерусалим. В связи с этим в Библии короля Якова впервые используется слово «иудей» как дополнительная форма «иудеянин» или «человек из Иудеи».

Хотя в Исправленном стандартном переводе эта фраза переводится как «и вывел Иудеев из Елафа».

Ахаз, видя неизбежное поражение, принял поистине отчаянную попытку послать дань Тиглатпаласару III (по Библии Феглаффелласару III) как символ подчинения и обратился к нему за помощью. Ассирийский монарх ответил сразу и властно:

Также не пренебрег и Сирией:

В 732 г. до н. э. Сирийское царство распалось после существования в течение двух с половиной веков. Только Дамаск оставался важным и процветающим городом, но при иностранном господстве. Так продолжалось в течение более двадцати шести веков.

Тринадцать лет спустя после смерти Иеровоама II Израиль стал фактически ограничен районом вокруг Самарии.

Салманасар V.

Когда Сирия была сокрушена, а Израиль наказан, все попытки сопротивления на западе Малой Азии, по крайней мере временно, закончились. Тиглатпаласар III мог обратить свой взор на восток и подавить бунт в Вавилонии. (Вавилония находилась в состоянии непрерывного восстания против Ассирии, но все восстания были подавлены, кроме последнего.).

Тем временем другой дворцовый переворот опрокинул престол Израиля. Факей, чье царствование было неудачным и который привел свое царство к бедствиям, выступив против ассирийцев, был убит в результате заговора во главе с Осией. Осия стал царем в 732 г. до н. э. Согласно ассирийским летописям, Осия был назначен Тиглатпаласаром III или, по крайней мере, получил одобрение ассирийцев.

Пока жил Тиглатпаласар, Осия оставался покорным Ассирии. Когда же в 726 г. до н. э. Тиглатпаласар умер, тут же произошло волнение. Как уже говорилось ранее, смерть сильного царя сразу вызывает бунты в расчете на то, что его преемник будет слабым, и путаница междувластия продлится достаточно долго.

Однако сын и преемник Тиглатпаласара Салманасар V предпринял быстрые меры. Осия был одним из тех, кто занял видное место в бунте после смерти старого царя, и Салманасар обратил войска против него.

Другими словами, Осия признал ассирийское господство, и Израиль стал царством-данником. Если бы Салманасар не имел неотложных проблем в других местах, Осия, по всей вероятности, не отделался бы так легко.

Сигор.

При первой же возможности после ухода войска Салманасара Осия рассудил, что возникшие проблемы будут долго удерживать ассирийцев, и снова восстал, послав для поддержки за иностранной помощью:

Здесь в Библии неясным образом появляется Египет. Приблизительно в это же время пришла в упадок ливийская династия Сусака. В Дельте два местных царя (XXIV династия) правили недолго, на юге захватили власть цари из Эфиопии, образовав XXV династию.

Это — первое посягательство Эфиопии на Израиль, если не учитывать весьма сомнительный случай с царицей Савской.

Главный центр древней Эфиопии был расположен к северо-западу от современного одноименного государства. Его можно обнаружить прямо к югу от Египта на территории, занимаемой теперь Суданом. При воинственных фараонах XVIII династии Эфиопия была завоевана Египтом и в течение четырех столетий оставалась подчиненной провинцией.

Примерно в 1100 г. до н. э., к концу XX династии Египта и намного позже смерти ее последнего могущественного фараона Рамсеса III, Эфиопия получила независимость и стала мощным государством с центром в городе Напата. Оно было расположено на верхнем Ниле, вблизи четвертого притока, недалеко от современного города Меров (Merowe) в северном Судане.

Это царство, называемое в христианской Библии Эфиопией (и Кушем в еврейском оригинале), иногда называется Нубией, чтобы отличить его от современной Эфиопии.

В 756 г. до н. э. Эфиопия начала меняться ролями с Египтом, и, в то время как Ассирия сокрушала Сирию и Израиль, эфиопы заняли часть дельты Нила.

Ради спасения от агрессоров с севера Осия обратился к агрессорам на юге. Так, в ассирийских летописях царь Египта упомянут как Савский, и вполне возможно, что он может символизировать XXV династию Шабака.

Мотивация Египта ясна. Он не мог помочь, но смотрел на продолжающийся рост ассирийской мощи с тревогой, и он делал все возможное для того, чтобы поддержать бунты среди государств-вассалов Ассирии. К сожалению, у Египта не было для этого фактически никакой собственной силы. Он мог только субсидировать и подкупать, но не мог поддержать войсками. Те народы, которые слушали увещевания Египта и приняли египетское золото, неизменно обнаруживали, что в тот решающий момент, когда они сталкивались с ассирийским войском, египетская помощь в лучшем случае была неадекватной или отсутствовала вовсе.

В конце концов, это было бедой всех, включая Египет.

Хавор.

Салманасар бурно реагировал на новости о возобновившемся бунте. Он совершил поход против Израиля, разграбил его, захватил и сверг Осию, а затем, в 725 г. до н. э., осадил Самарию.

Благодаря отчаянному мужеству Самария умудрялась продолжать сопротивление в течение трех лет. Это сопротивление раздражало ассирийцев, вызывая недовольство Салманасаром. Умер Салманасар в 722 г. до н. э., возможно, был убит, поскольку на престол взошел узурпатор (вероятно, заговорщик, который нанял убийцу) и стал последним монархом самой яркой династии Ассирии.

Узурпатор выбрал себе знаменитое имя. Для той цели он обратился к далекому прошлому, ко времени Саргона из Аккада, который жил семнадцать веков назад. Поскольку в списке ассирийских царей был более ранний Саргон, этот новый стал известен как Саргон II.

Саргон II, сменивший Салманасара, довел осаду Самарии до быстрого и успешного завершения. Библия же не обращает внимания на изменение монарха и упоминает о нем только как о «царе Ассирийском».

Так, в 722 г. до н. э. царство Израиль, которое существовало в течение немногим более двухсот лет со времени успешного восстания, возглавляемого Иеровоамом, пришло к окончательному упадку. Для тех, кого интересуют совпадения, можно отметить, что Израиль вошел в Ханаан за четыре с половиной столетия до этого при Осии (Иисусе) и теперь оставил его при другом Осии.

Хавор, река Гозана.

Саргон принял образ действий, введенный Тиглатпаласаром III, вместо усмирения территории массовыми убийствами и разрушениями, что впоследствии сделало это менее выгодным для ее ассирийских хозяев. Той же цели можно было достичь, высылая народы в другие части империи, в то время как их земли заселяли новые колонисты. Таким образом разрушались узы и традиции, которые привязывали народы к родной земле — важная основа для генотеистического народа, который считает себя покинутым своим богом, — и атрофировалась воля к сопротивлению и восстанию.

В этом случае было выслано примерно двадцать семь тысяч израильтян. Очевидно, они не представляли все население Израиля, но, возможно, включали в себя фактически все правящие классы: землевладельцев и правителей. О них больше никогда не слышали, и они долгое время были известны в традиции как «десять пропавших колен» Израиля.

Более поздним поколениям оказалось трудно поверить, что колена, которым Бог дал так много обещаний, действительно могли быть уничтожены, несмотря даже на то, что Библия приписывает уничтожение этих племен тому факту, что они отказались от яхвизма и поклонялись идолам.

Многие люди верили в то, что эти десять колен все еще существовали в какой-нибудь отдаленной цитадели Азии или Африки, что они основали могущественное царство и что когда-нибудь они появятся, пылая истинной верой, чтобы спасти притесненных иудеев (или христиан, в зависимости от того, кто придумал легенду) от их угнетателей.

Еврейский историк Иосиф, писавший через восемь столетий после разрушения Израиля, сообщал, что эти десять колен все еще существовали за Евфратом и были могущественным народом. В дальнейшем истории о них становились все более диковинными. Полагали, что эти десять колен создали могущественное царство в Эфиопии, или в Монголии, или даже в Америке.

Некоторые даже верили в то, что существующие современные народы могли быть потомками этих десяти колен. В XIX в. в некоторых кругах развилась концепция, что эти десять колен так или иначе стали скифами, жившими к северу от Черного моря в греческие времена, или они превратились в саксов («сыновья Исаака»), а поскольку они вторглись в Британию, то англичане являются потомками этих десяти колен. Конечно, трудно представить себе что-либо несуразнее, чем эти верования так называемого «британо-израильского» культа.

Что же в действительности произошло с этими десятью коленами? Очевидная истина совершенно не романтична. В Четвертой книге Царств говорится в слегка искаженном стихе, что они были высланы в «Халах и Хавор у реки Гозан, и в города мидян».

Хавор — это та река, которая теперь известна как Хабур, которая является притоком Евфрата, впадая в него с севера. Река Хабур начинается в юго-восточной части Турции и протекает почти на юг примерно двести миль через район, который теперь является северо-восточной частью Сирии. Примерно в тридцати милях к югу от сирийского провинциального города Дейрэз-Зор (Deir ez Zor) она впадает в Евфрат. Гозан и Халах — это города на Хабуре. Они упомянуты как «города Медеса» не потому, что в то время они были на мидийской территории, а потому, что они находились под мидийским господством на полтора века позже, когда материал Четвертой книги Царств приобрел свою окончательную форму.

В таком случае это означает то, что израильтяне были переселены примерно на 450 миль на северо-восток, к оконечности Малой Азии. Они действительно находились примерно лишь в шестидесяти милях к востоку от города Харан, где Авраам временно проживал на пути в Ханаан.

И что же произошло с этими десятью коленами на реке Хабур? Ничего особо потрясающего. Несомненно, они смешались с населением этого региона, приняв его богов и нравы, и «исчезли» по причине ассимиляции.

Это то, что обычно происходит с какими-нибудь племенами, которые становятся изолированными от своей родины. Что произошло с вандалами, которые однажды вторглись в Северную Африку и покорили ее? С аланами, которые однажды завоевали Венгрию? С хазарами, которые однажды подчинили Украину?

Вместе с тем жители Иудеи, высланные через два столетия после израильтян, не ассимилировались в новом окружении. Поскольку иудеи выжили, остается удивляться, почему этого не смогли сделать израильтяне.

Самаритяне.

Чтобы восполнить истощившееся население Израиля, Саргон поселил к ним людей из других частей Ассирийской империи.

Именно эти поселенцы и их потомки в более поздних книгах Библии упомянуты как «Самаритяне».

Сначала иммигранты пытались сохранить свои собственные религиозные традиции, но генотеистические чувства были сильны, и когда всех поразило стихийное бедствие, то вину за это приписали тому, что.

Самария и окружающие ее страны.

Поэтому один из высланных священников был возвращен обратно.

Однако это не привело к дружественным отношениям с народом из Израиля. К яхвизму, который они проповедовали, примешивали то, что евреям казалось совершенным грехом.

Самаритянская религия стала в действительности своего рода яхвистской ересью, и ортодоксальные иудеи ни в коем случае не приняли бы это, и, казалось, иногда они были более враждебными к еретикам, чем непосредственно к язычникам. (Такого рода отношения существовали также среди христиан в более поздние столетия, так что в этом нет ничего удивительного.) Многое из позднебиблейской истории связано с ходом непримиримой вражды между иудеями и самаритянами, которая является странным отголоском первоначальной вражды на подобном территориальном основании между Давидом и Саулом, а также между Ровоамом и Иеровоамом.

Сеннахирим.

Теперь оставалась только Иудея. В 720 г. до н. э., через два года после конца Израиля, умер Ахаз, и на престол взошел его сын Езекия (четырнадцатый царь династии Давида).

При нем в течение нескольких лет был период мира и даже относительного процветания, поскольку он был осторожен, чтобы не делать ничего такого, что могло бы задеть Ассирию. Кроме того, при нем пророки достигли полноты духовной власти. Во время его царствования процветал важный и влиятельный представитель яхвизма Исайя. Пророки Иудеи утверждали, что причина конца Израиля в его склонности поклоняться идолам.

Ассирийская империя при Сеннахириме.

Тем временем Саргон продолжал свою победоносную деятельность, нанеся столь сильное поражение Урарту на севере, что это государство пришло в упадок и после этого больше не играло в истории значительной роли. Саргон также сумел удержать под контролем бурные халдейские племена, которые теперь правили Вавилонией, хотя они были для него постоянно источником проблем.

Однако в 705 г. до н. э. Саргон умер, и это стало сигналом для заговоров и бунтов против Ассирии. Езекия, ободренный националистически настроенными пророками, был среди тех, кто перестал платить дань.

На престол взошел сын Саргона. После подавления серьезных восстаний в Вавилонии, в конечном счете, в 701 г. до н. э. он направил свое внимание на Иудею:

Сеннахирим — это библейская версия имени сына Саргона, которое более точно можно было бы передать как Синахеерба.

Езекия сразу уступил и предложил дань, но Сеннахирима нельзя было успокоить так просто. Пришло его войско и осадило Иерусалим.

Тиргак.

По-видимому, если бы ассирийскому войску позволили сконцентрировать все усилия на Иерусалиме, то город наверняка пал бы. Однако этого не случилось. Жестокость Ассирии при расширении империи вела по пятам ее собственную Немезиду, ибо покоренные народы восставали при каждом удобном случае, и в последний век существования Ассирия была одним сплошным полем сражений с восставшими, а ее монархи едва способны были перевести дыхание между боями.

К сожалению, из Библии не совсем ясно, что же именно произошло в этом конкретном случае, поскольку внимание в ней сконцентрировано скорее на религиозных проблемах, нежели военных. Однако можно сделать вывод, что Сеннахирим вынужден был разделить войска, чтобы позаботиться и об усмирении восставших на отдаленном западе.

Под царем Эфиопии предполагается один из эфиопских правителей Дельты Нила. Это может быть только Тиргак.

Тиргак, или Тагарка (Taharqa), потерпел сокрушительное поражение, но даже оно помогло Иерусалиму, поскольку Сеннахирим был вынужден оставить Иудею, не заняв столицу.

Причины для этого были разные. Библия приписывает это чуме, которая внезапно за одну ночь поразила и убила 185 000 ассирийских воинов.

Греческий историк Геродот не упоминает об осаде Иерусалима, но он говорит о кампании Сеннахирима против Египта и описывает внезапное отступление ассирийцев, объясняя это нашествием мышей, которые погрызли их стрелы и колчаны, а также кожаные покрытия их щитов.

Что касается летописей Сеннахирима, то в них говорится только о победах, об осажденном Иерусалиме и дани, которую посылал ему Езекия.

Однако бесспорным фактом является то, что Иерусалим был осажден так же, как и Самария четверть века назад. Иерусалим выстоял, Самария же — нет. Иудея сохранила свою национальную идентичность, в то время как Израиль — нет.

С другой стороны, настолько же бесспорен и тот факт, что Иудея понесла серьезный ущерб, ее территория была разорена, разрушения избежала только ее столица, а в итоге Иудея осталась данником Ассирии.

Хотя Библия и говорит об этом эпизоде как о большой победе, способствовавшей повышению доверия к Исайе и пророкам, все же пророки во многом потеряли престиж. Это была победа, которую было трудно отличить от поражения.

Асархаддон (Асардан).

Сеннахирим был убит во время наблюдения за религиозными обрядами в 681 г. до н. э. Убийцами стали два его собственных сына, но третий сын нанес поражение отцеубийцам и изгнал их, а сам занял престол:

Библия не говорит нам больше ничего об Асархаддоне, но он был третьим способным представителем рода Саргона II.

Асархаддон признал тот факт, что Ассирия никогда не будет иметь покоя до тех пор, пока не прекратятся восстания, которые постоянно возникали то в одной, то в другой частях царства. Он не считал, что за это была ответственна сама ассирийская политика, а возложил вину на египетское золото.

Ассирийское царство при Асархаддоне.

Поэтому он решил ударить по самому источнику зла. Он совершил поход в Дельту Нила, победил египтян в 671 г. до н. э. и добился власти над Египтом. В течение целого поколения северная половина царства в большей или меньшей степени находилась под ассирийской властью, хотя она оставалась беспокойной и местные лидеры все еще ожидали своего шанса на юге.

Беродах Баладан.

Несомненно то, что причина выживания Иудеи кроется в вынужденности ассирийских царей постоянно концентрироваться прежде всего на Вавилонии.

В течение трех столетий Вавилония в большей или меньшей степени находилась под властью Ассирии. Осознавая историю прошедших более двух тысяч лет и своих собственных великих империй, вавилоняне никогда полностью не подчинялись, а восставали снова и снова.

В течение последних нескольких десятилетий грубые халдейские племена, появившиеся из аравийских пустынь к югу от Вавилонии, вторгались в Вавилонию, и ко времени Саргона они контролировали сам Вавилон.

Саргон и Сеннахирим были вынуждены втянуться в продолжительную войну с халдейским вождем Мардук-апал-иддином, имя которого в Библии искажено до Беродаха Баладана, которое набожно сохранялось в течение многих столетий.

Халдеи искали союзников повсюду среди врагов за пределами Ассирийской империи и мятежников в пределах самой империи. Среди последних был Езекия.

Неясно, когда это происходило. Возможно, в ранние дни царствования Сеннахирима, и, вероятно, это было непосредственной причиной кампании этого монарха против Иерусалима. Возможно также, Беродах Баладан совершил такое действие, которое вынудило Сеннахирима снять осаду Иерусалима. В конечном счете Беродах Баладан потерпел поражение от Сеннахирима, но оттянул на себя ассирийские силы.

Пророки не одобряли отношения такого рода, поскольку они были изоляционистами и националистами. Сочетание изоляционизма и национализма монархам того времени казалось самоубийственным. Ибо необходимо было либо подчиниться правящей империи, либо искать и находить союзников перед восстанием.

Манассия.

В 693 г. до н. э. Езекия умер и на престол взошел его двенадцатилетний сын Манассия, пятнадцатый царь из рода Давида, и правил в течение пятидесяти пяти лет.

Теперь гибельное восстание против Сеннахирима напоминало о биче Божьем, о котором говорили пророки. Ассирия оставалась сильной, и противостоять ей было непросто. Пророки же продолжали проповедовать восстание без посторонней помощи и верить в Бога, тогда Манассия и его советники вынуждены были жестоко подавить движение пророков.

И в традиции говорится, что самого Исайю во время этого царствования постигла мученическая смерть.

И тем не менее, заслуга Манассии была в том, что он обеспечил для Иудеи мир и процветание в течение долгого пятидесятипятилетнего царствования — самого долгого в библейской летописи. Ввиду этого могло показаться, что Манассия и Иудея были вознаграждены удовлетворенным Богом, но, когда позже яхвисты получили власть, память Манассии всячески очернялась.

Система управления Манассии сохранялась и в период короткого царствования его сына Амона, который правил с 639-го по 638 г. до н. э. в качестве шестнадцатого царя из рода Давида.

Иосия.

В 638 г. до н. э. на престол взошел сын Амона восьмилетний Иосия, семнадцатый царь из рода Давида. В то время в мире происходили серьезные изменения.

С одной стороны, Ассирия совершенно неожиданно впала в бедственное положение и воскресли надежды всех покоренных народов, включая Иудею. Перед их глазами было видение свободы, и всюду набирали силу националистические движения. В Иудее такое националистическое движение получило воплощение в пророках.

По мере того как взрослел юный Иосия, он, как оказалось, становился восприимчивым к возрождавшемуся национализму и все больше сочувствовал яхвизму. Последний сильный ассирийский царь умер в 625 г. до н. э., когда Иосии было двадцать один год, и почти сразу после этого начала разваливаться Ассирийская империя. К 620 г. до н. э. в Иудее сложилась ситуация, при которой священство могло спокойно надеяться на приобретение денежных средств на ремонт храма. В течение того длительного периода, когда на престоле были антияхвистские цари Манассия и Амон, храм в значительной степени запустел. В ходе ремонта было сделано открытие:

«Книгу закона» библеисты обычно идентифицируют как часть Книги Второзакония. Возможно, она сводилась к записям 650 г. до н. э. в течение долгого и ужасного для яхвистов царствования Манассии. Казалось, что яхвистская традиция находится на краю гибели, и тайная приверженность этой традиции побуждала к писанию. Вероятно, это казалось единственным выходом. Затем книга была скрыта в храме и обнаружена только тогда, когда на престоле оказался новый царь, сочувствующий яхвизму.

Иосия, весьма впечатленный словами Второзакония, повел Иудею к полному и всестороннему возрождению яхвизма. В стране были уничтожены все остатки идолопоклонства:

Согласно Библии", сам Манассия пожертвовал своего сына Молоху, и Тофет было именем, данным печи, в которой сожгли жертву.

Печь, используемая для обрядов в Иудее, располагалась в «долине сыновей Еннома». Слово «Енном» на еврейском звучит как «Гехинном». Эта долина огибает южную границу Иерусалима и соединяется с долиной Кедрона.

Более поздние иудеи испытывали такой ужас при виде религиозных обрядов, которые происходили в Тофете в Енноме, и так сильна была связь этих обрядов с разрушительным огнем, что оба слова («Тофет» и «Геенна») стали синонимами Аду. Реформация Иосии была полной и увенчалась празднованием Пасхи:

Это была окончательная победа яхвизма среди иудеев. Последующие цари могли отступиться от веры, но народ — нет. Военные бедствия, казалось, только усилили его веру. С этого момента яхвизм, который раньше был просто одной из сект, конкурирующих за связь с народом Израиля и Иудеи, начинает свое превращение в иудаизм, религию еврейского народа.

Фараон Нехо (Нехао).

Но судьба Иосии была связана и с великими событиями, произошедшими в мире за пределами узких границ Иудеи.

Завоевание Египта Асархаддоном не покончило с восстаниями в Ассирии. Скорее, это означало, что Ассирия получила еще одну беспокойную область, так как Египет сам бурлил из-за непрекращающихся волнений. Когда Асархаддон умер в 668 г. до н. э. во время похода на Египет с целью подавить восстание, его сын Ашшурбанипал, четвертый царь из рода Саргона II и последний великий царь Ассирии[81], вынужден был возглавить две военные экспедиции в непокорный Египет и провести две ожесточенные кампании против халдеев в Вавилонии. Он должен был также противостоять варварским племенам мидян на востоке Вавилонии и киммерийцам с Северного Причерноморья.

В итоге Ассирийская империя стала похожа на пустое строение со стенами, которые становились все тоньше и тоньше. Внешне оно выглядело внушительно, но один только хороший, сильный удар по нему…

Порабощенные народы чувствовали это и нетерпеливо ждали своего часа. Как упоминалось ранее, усилились националистические движения.

Военная экспедиция Hexo.

Ашшурбанипал умер в 625 г. до н. э., за пять лет до реформации Иосии, и это послужило сигналом для начала последнего бунта. Халдеи Вавилонии присоединились к силам мидян, и вместе они напали на ассирийскую цитадель. Ассирийская армия, окончательно исчерпав свои силы, была сломлена. Ниневия, ассирийская столица, была взята в 612 г. до н. э., Ассирийская империя пала, а завоеватели разделили трофеи между собой.

Однако в течение нескольких лет оставшаяся часть Ассирийской империи, сосредоточенная вокруг Харана, управлялась военачальником по имени Ашшурубаллит.

Тем временем стало известно, что в Египте также произошли важные события. Восстание, которое разгорелось после смерти Асархаддона, так и не было полностью подавлено Ашшурбанипалом. Египетский военачальник Псамметих, который правил Дельтой как наместник ассирийского царя, вступил в должность под своим собственным именем, и к 652 г. до н. э. он уже правил всей страной. Псамметих I, первый фараон XXVI династии, основал столицу в Саисе, городе на западном берегу Нила, недалеко от Средиземноморья, примерно в 175 милях к северо-западу от Мемфиса. По этой причине период, в течение которого правила XXVI династия, известен как Саисский период.

В 610 г. до н. э., через два года после разрушения Ниневии, Псамметих I умер, вместо него на трон взошел его сын Нехо, известный в Библии как фараон Нехо.

Упоминаемый здесь царь Ассирийский может быть только Ашшурубаллит в Харане. Нехо хотел его доли ассирийской земли и ослабить Халдею, в то время как Иосия был обеспокоен тем, чтобы вытеснить Нехо из Азии и управлять Сирией, как во времена Соломона.

Армии столкнулись в Мегиддоне на территории Самарии примерно в пятидесяти пяти милях к северу от Иерусалима в 608 г. до н. э. Это было то место, где более шести веков назад Тутмос III вел великое сражение с хананеянами. Как будто возвратились времена Египетской империи, Нехо одержал победу, Иосия был убит, и на юго-западе Азии установилась власть Египта.

Всего Иосия правил в течение тридцати лет, и теперь вместо него на престол взошел его сын Иоахаз, но этот выбор не понравился Нехо. Он увел Иоахаза в пожизненное заключение в Египет и посадил на трон вместо него Иоакима, другого сына Иосии (девятнадцатый царь из рода Давида).

Некоторое время Иоаким оставался египетской марионеткой, верно выплачивая дань Нехо. Чтобы сделать это, он вынужден был отступить от яхвистской позиции своего отца. Он не мог слушать националистически настроенных пророков, которые привели Иосию к смерти, когда тот при одобрении пророков боролся с Египтом без союзников.

Навуходоносор.

Продвижение Нехо к построению империи длилось недолго.

Халдейский правитель Набополассар начал успешную кампанию против Ассирийской империи и перенес ассирийскую столицу в Ниневию. При Ашшурбанипале он служил в качестве его наместника в Вавилонии.

Выполнив задачу взятия Ниневии и несколько лет потратив на закрепление своих завоеваний, он послал войска на запад против Нехо, под руководством своего сына. Имя сына было Наву-кудурри-усур («Нево, защищающий границу»), который в Библии упоминается как Навуходоносор. Отец умер в 605 г. до н. э., прежде чем была закончена кампания, и его сын взошел на престол как Навуходоносор II (Навуходоносор I правил пятьсот лет назад Вавилонией).

Империя Набополассара и Навуходоносора известна по-разному: и как Новая Вавилонская империя, и как Нововавилонская империя, и как Халдейская империя.

В первый год своего царствования Навуходоносор встретился с армией Нехо в Кархемише. Некогда Кархемиш был важным городом Митанни, а позже — Хеттеи. Он был захвачен Тутмосом III для Египетской империи, а Саргоном II — для Ассирийской. Город был расположен в верховье реки Евфрат на том месте, которое теперь является границей между Сирией и Турцией, примерно в шестидесяти милях к западу от Харана и почти в пятистах милях к северу от Иерусалима.

Навуходоносор одержал полную победу при Кархемише, а Нехо (его мечты об азиатской славе развеялись навсегда) спешно бежал в Египет и оставался там вплоть до смерти в 593 г. до н. э.

Тем временем Навуходоносор в 601 г. до н. э. подавил последние очаги ассирийского сопротивления в Харане. Наконец, в 600 г. до н. э., он мог обратить свое внимание на такие небольшие проблемы, как Иудея.

Иудея теперь стала платить дань не Египту, а Вавилону. Восстание в 597 г. до н. э. было, конечно, хуже, чем просто бесполезное. Иоаким умер в самом его начале после одиннадцатилетнего царствования, и на престол взошел его сын Иехония как двадцатый царь из рода Давида.

Иехония правил только в течение трех месяцев, поскольку Навуходоносор в 597 г. до н. э. осадил непокорный Иерусалим, захватил город, разорил его, забрав все, что только смог обнаружить, и увел в плен царя и боеспособных мужчин в количестве десяти тысяч человек.

VI век до н. э.

Однако Иерусалим и Иудея все еще существовали, и Навуходоносор назначил на престол дядю Иехонии (брата Иоакима и третьего сына Иосии). Новый царь, взяв себе имя Седекия, стал двадцать первым и последним царем из рода Давида.

Он начал как послушная марионетка халдейского монарха, но в 587 г. до н. э. Седекия восстал, и вавилонское войско вернулось к осаде. Через полтора года город был взят. Седекия и остаток войска пытались бежать, но были разбиты вблизи Иерихона.

Седекия был заключен в тюрьму и ослеплен, его сыновья казнены, и дальнейшее изгнание опустошило страну. Иудейское царство пало через 427 лет после того, как на престол взошел Давид и был разрушен Храм.

Годолия.

Разумеется, иудеи остались в Иудее даже после того, как произошло изгнание, и Навуходоносор назначил правителя, чтобы он правил ими.

Годолия был внуком книжника, который в период царствования Иосии получил известие о нахождении Книги Второзакония и сообщил об этом Иосии. Теперь, через тридцать четыре года после этого открытия и увенчавшей его великой Пасхи, Иудея стала полупустой, и этим остатком правил внук книжника.

Годолия попытался строить заново, но народ, боясь наказания со стороны Навуходоносора, убил его, и многие бежали в Египет. Иудея стала еще более опустевшей, чем когда-либо ранее.

Евилмеродах.

Иудеи в Вавилонии вполне могли ассимилироваться и могли «исчезнуть», как израильтяне в Ассирии полтора века назад. Однако они выжили, вернулись в Иудею и продолжили свои традиции и культуру.

Поэтому довольно символично то, что Четвертая книга Царств не заканчивается разрушением Иерусалима и Храма, концом Иудеи и опустошением этой земли. Скорее, книга остается немного незаконченной, благодаря чему она читается подобно слабому обещанию прихода лучших дней.

Навуходоносор умер в 562 г. до н. э., и после него на престол взошел его сын Амель-Мардук («человек Мардука»), который в Библии называется Евилмеродахом.

Очевидно, он был доброжелательнее к пленным иудеям. Евилмеродах освободил Иехонию. Возможно, у него было намерение возвратить иудеев на родину, но он не правил достаточно долго для того, чтобы воплотить это намерение, если оно у него вообще было. В 560 г. до н. э. его убили во время дворцового заговора, и иудеи остались пленниками в течение еще одного поколения.

Однако именно на моменте некоторого оптимизма и заканчивается Четвертая книга Царств.

13. ПЕРВАЯ КНИГА ПАРАЛИПОМЕНОН.

Адам * Иуда * Вооз * Саруйя * Соломон * Иосия * Иоханан * Иехония * Левый * Мериббаал * Давид * Сатана.

Адам.

После Четвертой книги Царств следует пара книг (Первая и Вторая книги Паралипоменон), которые в некотором смысле резюмируют всю Библию от сотворения мира и до падения Иерусалима.

Эти книги были написаны после возвращения из вавилонского плена. Ранее предполагали, что они были написаны в 300-м или даже в 250 г. до н. э., но современные ученые, по-видимому, предпочитают датировку от 400 г. до н. э.

Еврейское название книг «Dibre Hayyamim» означает «летописи времен», что адекватно переводится как «хроники». Однако, когда Библия была переведена на греческий, переводчики посчитали эти книги самыми важными в том смысле, что они обеспечивали более полной информацией об истории Иудеи, чем Третья и Четвертая книги Царств. По этой причине они называли эти книги Паралипоменон («О пропущенном»). Это название сохранено (в латинском произношении) в католических переводах Библии, где можно обнаружить Первую и Вторую книги Паралипоменон вместо Первой и Второй книг Хроник (в английских версиях).

В Еврейской Библии Первая и Вторая книги Паралипоменон помещены в третью и наименее почитаемую категорию Писания из-за их позднего написания. Более того, они помещены в самом конце раздела, что делает их последними из всех книг в Еврейском каноне.

Империя Давида и Соломона.

В латинском переводе и в различных английских версиях, которые от него происходят, Первая и Вторая книги Паралипоменон следуют (что, возможно, более логично) сразу после Третьей и Четвертой книги Царств.

Когда «летописец» писал текст книг Паралипоменон, ситуация полностью отличалась от той, что была во времена царства Иудеи. Было бы патриотичным верить в то, что царство и правление рода Давида будут всегда, и эта вера отражена в Библии. Так, пророк Натан указывает Давиду на слова Господа:

2 Цар. 7: 16. И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки.

Но летописец и его поколение хорошо знали, что царство Иудея пришло к концу в 586 г. до н. э., ни один царь из рода Давида не правил уже в течение почти двух веков и, кроме того, не было никакой ближайшей перспективы восстановления царства под властью монарха из рода Давида.

Возникла необходимость истолковать историю по-другому и по-другому объяснить слова Бога. Поэтому летописец приступает к написанию истории, которая привела бы к такому истолкованию.

Для его целей необходимо было пройти через древнейшие эпохи самым кратчайшим из возможных путей, и это можно было сделать посредством составления родословных. Вавилонский плен нарушил цепь традиции, которая протянулась через столетия и многие царства, и стер с лица земли множество летописей. Возможно, семейные отношения стали неопределенными, а национальная гордость за десятилетия пленения развеялась в пыль. Благодаря адекватному составлению списка подлинных родословий каждый возвратившийся иудей мог занять свое место в системе родовых отношений, и общество могло возродиться должным образом.

И поэтому первое слово Первой книги Паралипоменон начинается с упоминания Адама:

Иуда.

Первая глава удовлетворяется быстрым перечислением имен, которые служат для того, чтобы учесть все библейские родословные, кроме родословной Иакова (Израиля). Начиная с главы 2-й могут быть даны родословные двенадцати колен Израиля.

В более ранних книгах Библии колена перечисляются в традиционном порядке их старшинства. Сначала идет Рувим, затем Симеон, затем Левий и только затем Иуда, который родился четвертым. Летописец знал об этом:

Однако с высоты 400 г. до н. э. становится ясно, что важным коленом является колено Иуды:

Поэтому родословие Иуды было принято считать первым вопреки праву первородства. Кроме того, оно рассматривалось более подробно, чем любое другое колено. Фактически четыре колена, которые составили царство Иудея (сам Иуда; Симеон, который был присоединен к колену Иуды до Давида; Вениамин и Левий), занимают 258 стихов, в то время как оставшиеся колена навсегда исчезнувшего царства Израиль получают на свою долю всего пятьдесят стихов. И сам Иуда получает львиную долю текста — сто стихов.

Вооз.

Как можно быстрее летописец переходит к родословной Давида, и она перечисляется частично:

Нет упоминания о том, что Овида Воозу родила Руфь. Это вовсе не потому, что летописец полностью игнорирует женщин, поскольку, перечисляя сыновей Иуды, он говорит:

Книга Руфь, возможно, была написана примерно в то время, когда летописец еще работал над своим собственным сочинением, и нетрудно представить, что он знал ее содержание (так как она должна была быть популярной, иначе она не попала бы в еврейский канон).

Есть два предположения, каждое имеет некоторую степень правдоподобия. Возможно, Книга Руфь в действительности была частью исторического вымысла, и никакая женщина по имени Руфь, вероятно, не появлялась в древних записях, которые летописец использовал в качестве своих первоисточников.

Или же, если автор Книги Руфь использовал подлинную традицию, то может быть и так, что летописец преднамеренно отказался использовать ее. Он был на стороне тех, кто приветствовал среди возвращающихся иудеев жесткую позицию, избавление от чужеземных жен, а Книга Руфь была написана, представляя другую сторону. Поэтому летописец мог проигнорировать родословную моавитских предков Давида.

Саруйя.

Когда повествование доходит до Иессея, его дети перечисляются так, что включают Давида (как его самого младшего сына), называются и две сестры:

Если летописец прав, то некоторые из сподвижников Давида являются близкими родственниками. Так, у Саруйи было три сына: Авесса, Иоав и Азаил, которые были наместниками Давида в его ранние дни как человека, находившегося вне закона. Иоав стал главнокомандующим. Все трое были племянниками Давида. Кроме того, Авигея была матерью Амессы, военачальника Авессалома, который ненадолго заменил Иоава как главнокомандующего. Он также был племянником Давида, что может объяснить мягкость Давида после подавления бунта Авессалома.

Соломон.

Третья глава начинается с перечисления сыновей Давида. Перечисляются девятнадцать из них, и этим список ни в коем случае не исчерпывается.

Из них Соломон является десятым, так что, возможно, в линии претендующих на престол перед ним было по крайней мере девять сыновей. Смерть первого и третьего (Амнона и Авессалома) при жизни Давида описана во Второй книге Царств, а четвертый (Адония) жил, готовый оспаривать право на трон. Об остальных ничего не известно.

Далее сразу следует линия потомков Соломона, которая включает только тех, которые были царями Иудеи:

Начиная с Давида сын наследовал после отца царский трон Иудеи вплоть до Иосии; этот список из семнадцати поколений является совершенно удивительным документом, характеризующим династию.

Иосия.

Начиная с Иосии впервые упоминается больше одного сына:

После гибели Иосии в сражении при Мегиддо на престол взошел один из его сыновей, Иоахаз, и он не указывается под этим именем в стихе (3: 15)[82]. Однако в Книге Иеремии этот пророк (который жил в то время и был свидетелем этих событий) говорит об этом так:

Иер. 22: 11–12. Ибо так говорит Господь о Саллуме, сыне Иосии, царе Иудейском, который царствовал после отца своего, Иосии, и который вышел из сего места: он уже не возвратится сюда, Но умрет в том месте, куда отвели его пленным, и более не увидит земли сей.

Иоахаз действительно был взят в плен фараоном Нехо и оставался в плену до самой смерти. Таким образом, Саллум — это, по-видимому, личное имя правителя, а Иоахаз было его «престольным именем», принятым, когда он стал царем. Нет ничего необычного в том, что человек изменил свое имя, став царем. Иногда имя изменяли, чтобы выбрать себе такое, которое имеет ассоциации с престолом, поэтому Марий Сирийский как царь стал Венададом, а Пулу Ассирийский стал Тиглатпаласаром. В наше время лучше всего известна обязательная смена имени при занятии высокого положения римского папы: в 1922 г. Ахилл Ратти стал Пием XI; после него в 1939 г. Эвженио Пацелли стал Пием XII; в 1958 г. Анжело Ронцалли последовал за ним как Иоанн XXIII; а в 1963 г. Джованни Монтини — как Павел VI.

Очевидно, Саллум-Иоахаз был назначен царем посредством народного провозглашения несмотря на то, что он был самым младшим из сыновей Иосии:

Можно догадаться, что это произошло потому, что он был наиболее антиегипетски настроенным из сыновей Иосии и поэтому самым популярным у народа. Может быть, поэтому Нехо сразу устранил его и заменил Иоакимом, которого он, возможно, считал более послушным и который в любом случае был самым старшим из сохранившихся сыновей Иосии и, следовательно, так или иначе с наибольшим правом на престол. (Старший сын Иоханан, о котором больше ничего не было слышно, возможно, умер еще при жизни Иосии.) Иоаким стал первым царем Иудеи, который сменил брата, а не отца. В его случае имя, под которым он перечислен в Первой книге Паралипоменон, — это уже его престольное имя.

За Иоакимом на трон взошел его сын Иоахин, чье имя дается в Первой книге Паралипоменон как Иехония.

Иоахин (Иехония) находился на престоле лишь краткий период времени, пока его не схватил и не увел в пожизненный плен Навуходоносор (так Иехония разделил судьбу своего дяди Иоахаза).

В свою очередь, Навуходоносор сажает на престол оставшегося сына Иосии, правителя, чье имя дается как Седекия в стихе 3: 15. Оно также является престольным именем.

Седекия стал последним правящим царем Иудеи.

Иоханан.

Некоторым образом именно Иоханан, первенец Иосии (который, вероятно, умер молодым), имеет самое интересное имя. Иоханан — это сокращенный вариант Иехоханан, означающее «Яхве милостив».

Имя Иоханан встречается только однажды в библейских книгах, предшествующих Первой книге Паралипоменон, и однажды в самом конце книги, непосредственно предшествующей Четвертой книге Царств. Это было имя военачальника времен Годолии:

В более поздних книгах Библии это имя упоминается чаще.

Вспомним теперь, что начальное «И» в русском переводе библейских имен иногда эквивалентно еврейской букве «yodh», которая представляет звук «й». На греческом такое имя начиналось бы с буквы «йота», которую мы пишем «й» и которая в начале слова также звучит как «й». В таком случае естественно, что греческой версией Иоханан было бы имя Иоаннес, если мы допустим далее отсутствие в греческом алфавите «х» и греческий обычай помещать в конце почти всех имен букву «с». Это, как легко заметить, эквивалентно немецкому Johannes, а оно, в свою очередь, легко сокращается до имени Иоанн.

Другими словами, хотя имя Иоханан и может казаться нам странным, когда мы сталкиваемся с ним в Ветхом Завете, это то же самое имя, которое мы обнаруживаем как Иоанн в переводе Нового Завета, и то же имя, которое в той или иной форме является наиболее распространенным из всех нынешних и прошлых европейских имен.

Иехония.

В последней части 3-й главы прослеживается линия Давида в период Плена. Она начинается с Иехонии (Иоахина), внука Иосии, который краткое время был царем Иудеи в 597 г. До н. э. и который был уведен в плен Навуходоносором. Он остался живым и даже дожил до того времени, когда с ним хорошо обращался Амель-Мардук (Евилмеродах) после смерти Навуходоносора.

Перечислены восемь сыновей, но первый, Асир, в действительности не был сыном Иехонии. Это слово означает «пленник», и в Исправленном стандартном переводе стих 3: 17 переводится (с использованием дополнительного варианта имени Салафиил) как «сыновья Иехонии, пленники: Селафиил…».

Перечисляются сыновья Федаии, третьего сына Иехонии, а затем — сыновья Зоровавеля, самого старшего сына Федаии, и так далее.

В «Энкор Байбл», которая связана с Первой книгой Паралипоменон, приводятся приблизительные годы рождения:

Федаия 595 г. до н. э.

Зоровавель 570 г. до н. э.

Ханания 545 г. до н. э.

Шехания 520 г. до н. э.

Шемайя 495 г. до н. э.

Неария 470 г. до н. э.

Елиоенай 445 г. до н. э.

Годавьягу 420 г. до н. э.

Годавьягу, согласно родословной, представляет восьмое поколение после Иехонии и двадцать шестое поколение после Давида.

Годавьягу был старшим сыном Елиоеная, и у него было шесть более младших братьев, из которых Анани был самым младшим. В «Энкор Байбл» говорится, что дата рождения самого младшего сына была примерно 405 г. до н. э.

Так, линия Давида продолжается на протяжении почти двух столетий после конца царства, и то, что записи заканчиваются на Анани, является указанием на то, что, возможно, летописец писал примерно в 400 г. до н. э.

Осторожную манеру, с которой летописец детализирует родословную, можно воспринимать как достаточное указание на тот факт, что летописец не считает, что царство Иудея или род Давида пришли к безвозвратному концу.

Как бы то ни было, возникает отчетливое впечатление того, что летописец не проявляет оптимизма насчет рода Давида. Поскольку история, которую он собирается написать, показывает, что есть нечто, что он рассматривает как замену царству и его монарху, и это — Храм и его Первосвященник. Храм, действительно, был восстановлен во времена летописца и как верховная власть среди колен просуществовал от Рувима до Иуды, так что вполне могло быть так, что обещание внешнего существования перешло от царства к Храму.

Левий.

Когда летописец доходит до колена Левия, он приводит подробную его родословную, вторую по значимости после родословной Иуды, поскольку оно принадлежит колену, из которого происходили священники:

Список первосвященников приводится в период существования царства, заканчивающегося на следующем месте:

Иоседек был двенадцатым по происхождению от Садока, который стал первосвященником в начале царствования Соломона. Сам Садок был девятым по происхождению от Елеазара, сына Аарона.

Мериббаал.

Затем более или менее быстро перечисляются родословные оставшихся колен, пока повествование не достигает последнего — Вениамина. Вениамин — это, согласно традиции, самый младший сын Иакова, но есть и другие возможные оправдания для его положения. Саул, кого Давид заменил как царь, был потомком Вениамина, и если Давидово колено Иуды рассматривается первым, то довольно логично рассматривать Саулово колено Вениамина последним. Кроме того, именно через Вениамина совершается приближение к родословной Саула и именно со смерти Саула летописец намеревается начать свою собственную историю.

Мериббаал — это дополнительное имя Мемфивосфея, и через Михея линия потомков Саула продолжалась много поколений, возможно, до времени Плена. Очевидно, линия Саула (хотя и сведенная политикой Давида до одного Мемфивосфея) процветала и далее. Что касается более поздних представителей линии:

Тем не менее, интересно отметить, что ни в какое время прошлого царствования Давида нет сведений о какой-либо попытке восстановить линию Саула.

Давид.

Давид в изображении летописца — это не герой как человеческое существо, а скорее как идеальный основатель Храма. Из его истории жизни сохраняется только центр — Храм; кроме того, генеалогический интерес представляют списки имен. Юность Давида, его отношения с Саулом и Ионафаном, личные грехи и проблемы более позднего периода жизни — все это устранено. Даже упоминания о его завоеваниях важны только потому, что добытые средства делают возможным снабдить и украсить Храм, который предстоит построить.

Так, дается описание смерти Саула, а затем:

Нет никакого упоминания о семи годах, в которые Ишбошет (Ish-bosheth) был царем Израиля в Заиордании, об отступничестве Авенира и политических интригах. Можно было бы предположить, что Давид был возведен на царствование единодушно. Как только Давид становится царем, летописец переходит к захвату Иерусалима, так что теперь мы видим человека, который начинает поклонение в Храме, и место, где оно начинается. В многочисленных подробностях рассказывается о перенесении Ковчега Завета в Иерусалим, о том, как расстроилось намерение Давида самому построить Храм, и о подготовке, которую он ведет для того, чтобы его преемник смог продолжить это дело. Затем повествуется о его смерти и унаследовании престола Соломоном. Нет никакого упоминания о династическом споре между Соломоном и Адонией.

Такова картина царствования Давида. Здесь нет никакой сознательной попытки фальсификации со стороны летописца. Скорее он пытался, согласно своим сведениям, так сказать, «уточнить» историю. То есть он усматривал в истории монархии рода Давида ту центральную линию, которую он хотел более ясно показать всем людям. Поэтому он вырезал то, что было для него затеняющими бесполезностями, и нарисовал эту центральную линию в более ярких цветах, чтобы делать ее более зримой. Результатом стала история, которую мы могли бы назвать «импрессионистской», а ее цель, как в случае с импрессионистским искусством, — сделать очевидным то, что реализм мог бы скрыть.

Сатана.

Лишь однажды в истории летописца Давид появляется как нечто меньшее, чем идеал, и это связано с его грехом в период переписи. Однако этот момент пришлось включить, поскольку он был самым важным в теме. Именно на полу для молотьбы, где Давид, согласно легенде, увидел ангела, должен был быть построен Храм. Однако даже в этом случае история рассказывается с важным отличием. В допленовой версии этой истории говорилось:

Один лишь Бог здесь рассматривается как источник всего происходящего, и именно Бог инспирирует дурное побуждение Давида. Однако ко времени летописца, по-видимому, стал усматриваться дух богохульства, если Бог накажет Израиль, сначала инспирировав дурной акт, который затем он мог использовать как основание для наказания. Летописец рассказывает эту историю таким образом:

Еврейское слово «сатана» означает «противник»; то есть тот, кто выступает против. Оно необязательно должно иметь сверхъестественный смысл и иногда используется в Библии для того, чтобы показать обычного человека-противника. В этом случае это еврейское слово переводится просто как «противник». Случай такого рода встречается в Третьей книге Царств, где Разон Сирийский восстает против Соломона:

Однако в какой-то момент после вавилонского плена возникло представление, что есть некий сверхъестественный Противник; существо, главная обязанность которого состоит в том, чтобы действовать во зло человеку, как Бог действует ради его добра. Сатана с большой буквы не имеет силы вынудить людей творить зло, но он может искушать людей на то, чтобы они грешили и обращались против Бога, и, именно уступив этому искушению, человек привнес в мир зло.

Такое представление об источнике зла помогало объяснить существование зла и горя в мире и частый очевидный триумф зла над добром перед лицом существования всемогущего, всеблагого Бога. Даже если утверждать, что зло пришло как наказание грешащему человечеству, как понять, откуда пришло зло в человека, что заставляет его грешить? Поэтому было удобно ввести понятие о сверхъестественном Сатане, подталкивающем человека ко греху.

И весьма вероятно, эта идея пришла от персов. В 400 г. до н. э., когда писал летописец, персы стали доминирующим народом в Азии, и персидская мысль, по-видимому, рапространилась среди всех народов, которые, подобно Иудее, были под персидской властью. Похоже, что это было так, поскольку персидская религия только что была систематизирована великим пророком Заратуштрой (Зороастр в латинизированной форме этого имени), примерно в период возвращения из вавилонского плена, и по земле рапространялось новое учение.

Зороастризм предложил дуалистическую точку зрения на вселенную. Есть принцип добра, Ахура-Мазда (или Ормузд), и принцип зла, Анхра-Майнью, которые рассматривались как фактически независимые друг от друга и почти равные по силе. Сотворение мира, его развитие и история являются всего лишь побочными обстоятельствами в бесконечной небесной войне между этими двумя принципами, каждый из них во главе отдельного войска неисчислимых духов.

В такой точке зрения на вселенную есть некая волнующая драма, и иудаизм был проникнут ею в ограниченной мере. Принцип зла, Сатана, воспринимался как существующий, но никогда не рассматривался как независимый от Бога или равный Ему. Вместо этого, Сатана рассматривался как творение Бога, как и сам человек.

В более поздние времена он описывался как ангел по происхождению, даже как главный среди ангелов. Однако из гордыни он отказался повиноваться Богу и служить человеку во время сотворения Адама. Поэтому, вместе с многочисленными последователями, он был изгнан из рая. После своего падения он загорелся завистью и бесконечной злобой и взял на себя задачу искушения человечества, чтобы оно отпало от Милости, как он сам.

Сатана как таковой не упоминается в какой-либо из книг Библии, кроме Первой книги Паралипоменон. Наиболее важно то, что Сатану стали приравнивать к змею, который соблазнил Еву в саду Эдемском.

История о Сатане, его бунте против Бога и его грехопадении образует центральную структуру великой эпической поэмы Мильтона «Потерянный рай», которая основана на первых главах Бытия.

Кроме того, Сатана выполняет свою зловещую задачу, оставаясь под твердой властью Бога. Можно даже рассматривать Сатану как выполняющего необходимую функцию искушения человечества и улучшения природы души, так сказать, путем ее тренировки; искушая ее, он дает ей возможность преодолеть искушение и стать сильнее. Сатана мог также действовать как некое решето, отделяющее лучшие души от худших.

Часть функции Сатаны была в том, чтобы донести до Бога дурные вести о людях с целью оклеветать их. (Лучше всего это показано в Книге Иова.) Греческое слово, обозначающее «клеветник», — «diabolos» (буквально «бросить поперек», поскольку клеветнические слова подобны препятствиям, брошенным поперек дороги, чтобы блокировать продвижение по ней), и от него происходит слово «дьявол» и прилагательное «дьявольский». Слово «дьявол» используется местами и в Библии короля Якова при упоминании о лесных духах плодородия, которые названы в Исправленном стандартном переводе «сатирами», но Дьяволом с большой буквы является Сатана. Сатана-Противник является также Дьяволом-Клеветником. Мусульмане называют Противника Иблисом, словом, которое также происходит от «diabolos».

В зороастризме силы зла, которые сражаются под знаменем Анхра-Майнью, — это «дэвы», но они не имеют никакого отношения к слову «дьявол». Совсем наоборот! То же слово встречается в санскрите и обозначает в Индии богов и духов добра.

В действительности неудивительно, когда боги одного народа являются демонами для их соседей. Несомненно, индийская религиозная мысль проникла в Персию во времена Заратуштры, и персы заклеймили чужеземных богов как демонов, аналогично иудеи смотрели с отвращением на ханаанских богов и позже христиане превратили в злых духов греческих и римских богов.

Слово «дэв» дошло к нам не через персов, а через санскрит, поэтому сохраняет свой богоподобный аспект. От него мы получаем греческое слово «dios», латинское «deus» и французское «dieu», которые все означают «бог», как и связанное с ними английское прилагательное «divine» («божественный»).

14. ВТОРАЯ КНИГА ПАРАЛИПОМЕНОН.

Иоппия * Гора Мориа * Аравия * Ровоам * Авия * Аса * Иосафат * Иодай * Амасия * Озия * Ахаз * Езекия * Манассия * Молитва Манассии * Иосия * Царь Халдейский.

Иоппия.

Относительно царствования Соломона летописца интересует его строительство Храма и его богатство. Поскольку, согласно летописцу, материальные выгоды сопровождают праведное действие и поскольку нет большего праведного действия, чем строительство Храма, то богатство Соломона описано в выражениях необузданного преувеличения.

Соломон договаривается с Хирамом Тирским по поводу поставок, необходимых для Храма. Хирам соглашается:

Иоппия (современная Яффа) — это порт на Средиземноморье примерно в тридцати пяти милях к северо-западу от Иерусалима. Это была самая близкая к столице крупная гавань (хотя и не очень хорошая) и естественный морской порт, подходящий для того, чтобы посылать через него материал в Иерусалим.

Сначала он входит в историю как один из городов, захваченных Тутмосом III, когда этот египетский завоеватель установил свою империю в Азии. После упадка Египта Иоппия находилась под финикийской властью. Этот город упоминается в Книге Иисуса Навина как часть идеализированной территории колена Дана, но он никогда не был под властью Израиля во времена до Давида (ни одна из прибрежных полос, которые оставались филистимскими на юге и финикийскими на севере). Поэтому только теперь, за исключением упоминания в Книге Иисуса Навина, Иоппия упоминается в Библии.

Израиль и Иудея.

Как морской порт Иерусалима Иоппия имела большое значение во времена Крестовых походов, несколько раз переходя из рук в руки то христиан, то мусульман, но в конечном счете на долгое время попала под турецкую власть.

В 1909 г., когда Палестина все еще была частью Оттоманской империи и когда Иоппия или Яффа был в значительной мере арабским городом, евреи этого города в трех милях на север от него построили свой собственный пригород, который они назвали Тель-Авивом. После Первой мировой войны, когда Палестина перешла под мандат Великобритании, этот еврейский город, благодаря иммиграции и финансовой помощи из-за границы, быстро превратился в современный город, спроектированный по западному образцу.

После того как Израиль добился независимости в 1948 г., Тель-Авив прослужил в качестве временной столицы до 1950 г., когда вместо него столицей стал Иерусалим. В 1950 г. Тель-Авив был объединен с Яффой (из которой уехало большинство арабов) в отдельный муниципалитет. Тель-Авив теперь является самым крупным городом в Израиле, с населением примерно в четыреста тысяч человек.

Иоппия была одним из немногих ханаанских городов, которые упоминаются в греческих мифах. Так, Персей, убив чудовищную Медузу в далекой стране гиперборейцев, поспешил домой. За пределами города Иоппии он заметил обнаженную женщину, прикованную к скале. Это была Андромеда, пожертвованная морскому чудовищу ее отцом Цефеем и матерью Кассиопеей, которые были эфиопским царем и царицей Иоппии. Конечно, он спас ее. Но почему правители Иоппии описаны как эфиопы? Если это не отклонять как простое незнание географии со стороны греческих мифотворцев, то, возможно, мы можем объяснить это следующим образом.

Греческие легенды были, несомненно, основаны на древних историях, простирающихся в туманное прошлое. Эти легенды помещены в микенские времена перед Троянской войной — в то время, когда Египет был величайшей силой в мире и фараоны XVIII и XIX династий правили смежными частями Азии, в том числе Ханааном. Поэтому допустимо говорить о египетском царе Иоппии, то есть правителе, который правил под покровительством фараона.

Однако в VIII в. до н. э., когда Греция стала колонизирующей страной и когда ее корабли выступили по всему Средиземноморскому побережью, она узнала Египет, который был тогда под властью эфиопской династии. Вполне легко можно было вернуться в прошлое и заменить египетского царя в Иоппии на эфиопского.

Гора Мориа.

Началось строительство Храма:

Таким образом место Храма здесь ограничивается двумя важнейшими эпизодами из прошлого, описание которых в Третьей книге Царств не дается. На гумне Орны Давид увидел ангела, а на горе Мориа Авраам собирался принести в жертву Исаака.

Самаритяне же утверждали, что Авраам собирался принести в жертву Исаака на горе Геризим, поскольку это их священная гора.

Аравия.

Как только строительство Храма было завершено, летописец сообщает о посещении его царицей Савской и продолжает описывать богатство и славу Соломона:

В более ранних книгах Библии народы засушливых регионов на юге и востоке Ханаана были названы отдельно, поэтому есть упоминание об аммонитах, моавитянях, едомитах, амалекитянах, мидянах и т. д.

Только теперь используется общий географический термин «Аравия». «Аравия» — это латинизированная форма слова «араб», которое является общесемитским термином для обозначения народа, живущего в пустыне за пределами Ханаана. Значение слова «араб» неопределенно. Оно могло просто подразумевать «кочевник», так как это слово похоже на еврейское слово «arabah», означающее «степь». Оно могло также означать нечто самовозвеличивающее, как, например, «человек учительского рода».

В любом случае Аравия теперь является названием большого, главным образом пустынного полуострова к югу от Малой Азии, который имеет площадь примерно в один миллион квадратных миль и в настоящее время имеет население около десяти миллионов.

Многие люди думают об Аравии как первоначальной родине народов, говорящих на семитских языках. Поскольку это не плодородная территория, ее население легко умножается до той степени, пока земля может кормить его. Затем же они кочуют на север в ту или иную часть плодородной Малой Азии. Эта тенденция, вполне возможно, больше всего была заметна в доисторические времена, когда впервые стала появляться засушливость этого района, но это продолжилось и в исторические времена, величайший исход произошел в VII в., когда арабы распространяли мусульманство на обширных территориях Азии и Африки.

Возможно, аккадцы появились из Аравии, чтобы вторгнуться в Шумерию на заре истории и дать этому региону своего победоносного героя Саргона. Возможно, из Аравии произошли различные ханаанские народы, как и более поздние арамейцы и халдеи, не говоря уже о самих еврейских племенах.

Ровоам.

После смерти Соломона летописец развивает повествование об истории Иудеи, и только одной Иудеи. История Израиля, за исключением тех мест, где он посягает на Иудею, игнорируется, поскольку во времена летописца было ясно, что Израиль зашел в тупик и исчез. Игнорируются даже Илия и Елисей. И только благодаря Иудее, и одной лишь Иудее, летописец уверен в том, что вечная суть обетований Бога должна исполниться.

История Иудеи — это история Храма и монархии. Храм — это великая константа, идеальное место поклонения и истинный герой истории. С другой стороны, монархия является качающимся маятником. Существуют добродетельные цари, которые реформируют поклонение и приводят его в соответствие с храмовым идеалом. Существуют порочные цари, которые искажают поклонение и поощряют идолопоклонство. Существуют цари, которые временами добродетельные, временами порочные.

Тезис летописца заключается в том, что истинная религия и мирское процветание идут рука об руку; добродетельные цари процветают, а порочные цари страдают. Для прояснения тезиса как процветание, так и страдание в огромной степени преувеличиваются. Добродетельные цари побеждают бесчисленные орды врагов и, конечно, являются сказочно богатыми. Порочные цари проигрывают великие сражения. Покаяние сразу же обращает дурное в хорошее, отступничество быстро обращает хорошее в дурное, и на каждой стадии этой игры есть какой-нибудь пророк или священник, который одобряет добро и осуждает зло.

В Третьей книге Царств, например, кратко упоминается преемник Соломона Ровоам, который описывается как неизменно несчастный. Он вносит раскол между Израилем и Иудеей из-за какой-то преступной глупости и страдает от вторжения Сусакима Египетского.

Однако во Втором Паралипоменоне описывается, как сразу после раскола левиты Израиля стали стекаться в Иудею:

В Третьей книге Царств говорится, что Ровоам установил свои святыни в Вефиле и Дане, назначив в качестве священников нелевитов.

Поэтому кажется разумным то, что левиты вынуждены эмигрировать в Иудею, где для них возможно поклонение в храме и сохранение священнической чести. В Третьей книге Царств это не детализируется, но это соответствует замыслу летописца подчеркнуть этот момент и, возможно, преувеличить его, поскольку это показывает, что только в Иудее продолжает существовать истинная религия, а та религия, которая осталась в Израиле, совершенно ложная.

Ровоам и левиты сначала вели себя следующим образом:

И поэтому Ровоам процветал:

Но затем он отступил от веры:

Летописец преувеличивает численность войска, но в других отношениях подробности вполне правдоподобны. Сусаким был первым представителем Ливийской династии, и, вне всяких сомнений, «ливияне» — это ливийские когорты, которые служили под его началом. «Эфиопляне» — это наемники с юга. «Сукхитов» не так легко идентифицировать, но это может быть связано с Сокхофом, городом в восточной части Дельты Нила. Поэтому возможно, сукхиты были собственно египтянами, жившими в Дельте.

В результате вторжения Ровоам и его народ в ответ на предупреждение пророка Самея повернули назад:

Вследствие этого, хотя Иерусалим и Храм были разграблены, царь и народ не были полностью уничтожены.

Авия.

После Ровоама на престол взошел его сын Авия, имя которого, возможно, было престольным.

Обычно летописец приводит имя матери царя в момент его вступления на престол, поскольку это имеет генеалогическое значение. В случае Авии в этом отношении есть, по-видимому, некоторая путаница.

Не упоминается в главах, связанных с Авессаломом. А кем мог бы быть Уриил — неизвестно. Совершенно невероятно, чтобы эту путаницу можно было бы когда-либо разрешить, но интересно, что если Авессалом действительно является дедом (или прадедом) Авии, то его кровь течет во всех царях из рода Давида после Ровоама.

В Третьей книге Царств просто утверждается, что Авия из Иудеи и Иеровоам из Израиля находились в состоянии войны, и никаких деталей не дается. Однако более сильный Израиль не сумел победить более слабую Иудею, и летописец использует это как доказательство своего тезиса. Он описывает сражение, в котором восемьсот тысяч израильтян бились с четырьмястами тысячами иудеев. Однако победу в этом великом сражении одержали иудеи и…

Поэтому Иеровоам все более ослабевал и вскоре умер:

Аса.

Аса, сын Авии, описан как царь-реформатор. Следовательно, можно не сомневаться в том, что ему нечего было бояться опасности нового вторжения:

Мысль о войске в миллион человек, вторгшихся в Иудею (Мареша находится примерно в двадцати пяти милях к юго-за-паду от Иерусалима) в IX в. до н. э., потрясает воображение. Однако летописец только подчеркивает славу конечной победы Асы, и это число не следует воспринимать всерьез.

Летописец может преувеличивать и морализировать, но, очевидно, он не фабрикует чисто вымышленные истории. Зарай и его вторжение не упоминаются в Третьей книге Царств, которая концентрируется в большей степени на Израиле, и вполне возможно, что нападение Зарая на самом деле было только незначительным разбойничьим набегом.

Сусаким после своего собственного успешного набега, возможно, разместил часть войска в Гераре, к югу от Иудеи, и во времена Асы, возможно, за эту часть войска отвечал какой-нибудь эфиопский наемник. Вероятно, именно его набег и был отбит.

Аса правил с 915-го по 875 г. до н. э., и в этот период правил второй фараон ливийской династии. Это был Осоркон I, который правил с 919-го по 883 г. до н. э. Нет ничего невозможного в том, что Зарай был Осорконом.

Однако в случае Асы маятник качнулся назад. Он был жестко вытеснен Ваасой Израильским и поэтому заключил союз с Сирией. Такая вера в мирские союзы, а не в Господа оскорбляет пророков, и летописец поспешно переходит отсюда к описанию смерти Асы из-за болезни ног. Далее он излагает свое неодобрение в паре стихов, которые иногда используются в наше время как поговорка в медицинском сообществе:

Иосафат.

Следующий царь Иосафат описан летописцем как великий монарх-реформатор, и, следовательно, его царствование — как время мира и мощи:

Тот факт, что Иосафат был лояльным и даже подвластным союзником Ахава Израильского (мирская причина для мира Иудеи и процветания в то время), упоминается в связи с их совместной войной в Рамоф-Галааде, во время которой Ахав погиб. Однако Иосафат осуждается за это лишь в мягкой форме.

Его продолжающаяся политика реформы приводит к великой победе над моавитянами и аммонитянами, но его союз с Израилем объявляется причиной неудачи его торгового флота.

Иодай.

С появлением Иорама, мужа Гофолии и, следовательно, зятя Ахавы и Иезавель, и его сына Охозии (также сына Гофолии) возникает серьезное противодействие. Под влиянием Гофолии в Иудею привносятся финикийские культы. Поэтому оба монарха приходят к плохому концу. При Иораме Иерусалим был захвачен и разграблен филистимлянами и арабами, а царь умер вскоре после заболевания неизлечимой кишечной болезнью. Что касается Охозии, то он был убит в Израиле во время революции Ииуя.

Затем описывается узурпация власти Гофолией и спасение Иоаса, и здесь героем становится первосвященник Иодай и муж Иосавефы, тети царского наследника.

Иодай организовывает заговор, в результате которого убивает Гофолию и воздвигает на престол Иоаса, но делает это с тщательным соблюдением ритуала в Храме во всех его деталях. Он восстанавливает реформу, и, пока он жив, все развивается хорошо. Его смерть описывается в таком духе, что напоминает о Бытии:

После того Иоас отступил от веры. И когда он порицается за это Захарией, сыном Иодая, царь приказывает забить до смерти Захарию камнями во дворе храма:

Вследствие этого греха небольшое сирийское войско вторглось в страну и разбило крупные обороняющиеся войска Иудеи; Иоас был поражен болезнью и, наконец, был убит своими придворными.

Амасия.

Следующий царь Амасия начал свое царствование вполне удачно. Решив отбить Эдом, который восстал после смерти Иосафата, он призвал в войско сто тысяч израильских наемников. Когда пророки возражали против этой зависимости от мирской помощи, Амасия распустил наемников и забрал у них деньги, с помощью которых он нанимал их. В результате:

Однако победа Амасии привела его к проблемам, поскольку его стали привлекать эдомитские боги.

Именно это летописец считает причиной последующего поражения Амасии от Иоаса Израильского и в конечном счете его убийства от рук заговорщиков.

Озия.

За Амасией последовал его сын:

Озия — это, по-видимому, престольное имя царя, в то время как его собственное имя (употребляемое в Четвертой книге Царств) — Азария. Озия был царем-реформатором, и, согласно летописцу, это объясняет тот факт, что он победил филистимлян и аммонитян, и то, что он успешно реорганизовал иудейское войско и сильно укрепил Иерусалим.

В мирском смысле процветанием Озия был, вероятно, обязан своему осмотрительному раболепию перед успешным Иеровоамом II Израильским. Однако преуспевающий Озия переступил границы и злоупотребил прерогативами священников. (В свое время Давид и Соломон сделали то же, и небезуспешно, но позиция священников с тех пор укрепилась.).

Вскоре он был поражен проказой и оставался прокаженным до тех пор, пока не умер.

Ахаз.

Маятник летописца продолжает качаться. Иоафам следует по стопам своего отца Озии и продолжает политику реформы. Вследствие этого он побеждает аммонитян.

При следующем царе Ахазе происходит реакция, и вскоре Иудею побеждают сирийцы. А поскольку идолопоклонство Ахаза особенно отвратительно, описанное наказание чрезвычайно велико:

Езекия.

Однако сын Ахаза Езекия стал самым великим реформатором, с точки зрения летописца. Езекия, действительно, был возвышен им до равенства по значению с более поздним царем Иосией. С точки зрения летописца, это имеет смысл, поскольку Езекия был победоносным в сражении, а Иосию побеждали, так что деяния первого, по крайней мере, были равны, если не превосходили деяния второго.

Езекия начал с повторного открытия и повторного освящения храма, который, очевидно, был закрыт в период гибельного царствования Ахаза. Затем он подготовил и отправил чрезвычайно сложную Пасху и следовал этому, разрушив все идолопоклоннические алтари в царстве.

Далее, когда Сеннахирим вторгся в Иудею и осадил Иерусалим, для летописца было, по-видимому, совершенно естественно, что, вследствие праведного поведения Езекии, ассирийцы вынуждены были отступить, не в силах взять город.

Манассия.

Но после того, кто, согласно летописцу, был лучшим из царей Иудеи со времен Соломона, на царствование взошел его сын Манассия, который был самым худшим. Он восстановил все обычаи своего дедушки Ахаза:

Теперь перед летописцем встала дилемма, поскольку Манассия правил в течение пятидесяти пяти лет и, насколько мы можем узнать из Четвертой книги Царств, это царствование было мирным и спокойным.

Поэтому летописец насылает на него бедствие; бедствие, которое не упоминается в Четвертой книге Царств:

Возможно, теперь летописец сгустил краски, но, по-видимому, он не пытается прибегнуть к чистому вымыслу. Тогда можно предположить, что во время царствования Манассии произошло нечто такое, что летописец мог интерпретировать как плен.

Несомненно, что во времена Манассии Иудея была ассирийским данником, и цари-данники обыкновенно были вынуждены посещать столицу в знак выражения преданности или участвовать в какой-нибудь административной деятельности. Ассирийские записи говорят о двух случаях, в которых Манассия присутствовал в столице. Однажды это было в 672 г. до н. э., после того, как Манассия правил в течение двадцати лет. Сахердан был тогда царем Ассирии и стремился обеспечить для своего сына и преемника, Ашшурбанипала, спокойное наследование царства. Поэтому он приказал разным вассальным царям, включая Манассию, приехать в Ассирию, чтобы поклясться в верности и преданности.

В действительности Манассия не был пленен в Ассирии завоевательским войском, но вполне возможно, что он оставался в компании ассирийской военной охраны, и народ (и даже сам Манассия) совершенно не могли быть уверены в том, что ужасный Сахердан не мог решить держать его пленником и заменить его на престоле кем-нибудь другим. Отсюда летописцу было легко домыслить плен Манассии и указать на соответствующую мораль.

Однако Манассия вернулся из Ассирии и правил в течение еще одного поколения. Этого нельзя было отрицать, и это нужно было объяснить согласно взглядам летописца. Единственный способ состоял в том, чтобы описать, как Манассия раскаялся и затем вернулся в Иерусалим как царь-реформатор (что не упоминается ни в Четвертой книге Царств, ни в словах пророка того времени Иеремии).

Молитва Манассии.

Особый интерес, естественно, представляла молитва Манассии. Поскольку Манассия был настолько законченный и печально известный грешник, его искупление молитвой было ясным указанием на то, что все люди могли бы найти прощение, если бы должным образом покаялись, и это представляло большой теологический интерес. Естественно, было бы интересно узнать содержание этой молитвы, особенно после того, как летописец говорит, что молитва существует в записи, несмотря даже на то, что сам он ее не приводит.

Если под «записями царей Израилевых» подразумевается библейская Четвертая книга Царств, то летописец допускает ошибку, поскольку молитва не может быть обнаружена там (или, во всяком случае, не обнаруживается там). Что касается «слов прозорливцев», в которых можно обнаружить молитву, то они утеряны.

Однако в более поздние годы, возможно примерно в 100 г. до н. э., эта молитва была написана неизвестным поэтом, молитва, предназначенная для использования ее грешниками, которые жаждали милости. Это была короткая молитва, всего лишь из пятнадцати стихов, но она была настолько красива, что легко было посчитать, что в действительности это была та самая молитва, которая была произнесена Манассией в ассирийской темнице. Поэтому ее стали включать в некоторые издания Библии как молитву Манассии.

В частности, она была включена в греческий перевод Библии, которая циркулировала среди грекоязычных иудеев города Александрии в Египте.

Этот перевод назван Септуагинтой (от латинского слова «семьдесят»), Согласно легенде, царь Египта Птолемей II был в хороших отношениях со своими подданными, александрийскими иудеями, и согласился помочь им подготовить перевод их святых книг. Он привел к ним семьдесят два ученого (в более поздних преданиях это число изменено на семьдесят) из Иерусалима за свой собственный счет и велел им перевести на греческий первые пять книг Библии (Пятикнижие). Это был первый перевод какой-либо из библейских книг на иностранный язык. В течение последующих двух столетий были переведены и другие книги Библии, и они в конечном счете включили в себя предполагаемую молитву Манассии (которая, что и говорить, могла быть первоначально написана на греческом).

Примерно в 90 г. н. э. еврейские ученые собрались в иудейском городе Ямния (Jamnia), который находится в тридцати милях к западу от Иерусалима. За двадцать лет до этого римляне разграбили Иерусалим и разрушили Храм, и иудеи были рассеяны за границей. Только Библия и принципы иудаизма, которые она содержала в себе, могли бы скрепить их. Поэтому должна была быть одна стандартная Библия для всех иудеев, и ученые должны были решить, из каких книг будет состоять эта Библия.

Книги, которые они приняли, теперь составляют еврейскую Библию. Тем не менее, они не приняли те книги, которые были написаны после 150 г. до н. э., хотя они и были поучительными. Слишком явно они были творением людских рук, нежели Бога. Одной из таких книг, не принятых еврейскими учеными, была молитва Манассии.

Тем не менее, некоторые из исключенных книг остались в Септуагинте. Христианские ученые использовали Септуагинту, и, когда были сделаны латинские переводы, книги, исключенные еврейскими учеными, были переведены и сохранились. Некоторые все еще можно обнаружить в Библии на английском языке, используемой католиками по настоящее время.

Иероним, который, возможно, в 400 г. подготовил Вульгату, или официальную латинскую Библию, теперь используемую католической церковью, жил в Палестине, изучал еврейский язык, пользовался помощью раввинов и сверял с еврейскими версиями Библии, а также Септуагинтой. Он знал о содержащихся в книгах различиях.

Для книг, которые есть в греческой версии, но которых нет в еврейской, Иероним использовал слово «апокрифы». Это слово означает «скрытые», и, в конце концов, некоторые из книг в греческой Библии были удалены, следовательно, «скрыты» от читателей, которые изучали еврейскую Библию. Так, молитва Манассии становится одной из апокрифических книг.

Протестантские версии Библии (включая Библию короля Якова) следуют еврейскому методу и не включают апокрифы. По этой причине молитву Манассии невозможно обнаружить в Библии короля Якова. Как бы то ни было, апокрифические книги были переведены на английский язык переводчиками короля Якова и присутствуют также в Исправленном стандартном переводе. Поскольку перевод был сделан с греческого, то там используется греческая форма имени Манассия, с «с» на конце, поэтому книга называется «Молитвой Манассеса». Однако в Исправленном стандартном переводе это «Молитва Манассии».

Иосия.

Амон, который следует за Манассией, — это еще один вероотступник, который был убит, а затем появляется Иосия.

Хотя несомненно, что летописец в максимальной степени приписал Иосии реформаторскую честь Езекии, в любом случае предание о деяниях Иосии было слишком сильным, чтобы его игнорировать, к тому же после царствования Манассии и Амона снова была необходима реформа. Поэтому повторяется история открытия Книги Второзакония и празднования великой Пасхи.

Однако Иосия погиб в сражении, и летописец вынужден как-то объяснить это. Конечно, смерть была в некотором смысле благословением, так как она подразумевала, что Иосия не доживет до того времени, когда мог бы увидеть разрушение храма и царства.

Однако этого недостаточно для летописца, который нуждается в положительной причине. Поэтому в случае роковой войны Иосии против Нехо Египетского летописец добавляет нечто такое, чего нет в Четвертой книге Царств. Когда приближается сражение при Мегиддо, египетский монарх посылает к иудеям послов с посланием:

Другими словами, Иосия погиб, потому что в этом случае он был непокорен Богу.

Царь Халдейский.

Царствование сыновей и внука Иосии, заканчивающееся на Седекии, через краткое время ускоряется. Все отступили от веры, как народ и священники:

Их предупреждали пророки, но оне не прислушались к ним:

Так история совершает полный круг. В конце концов, Авраам, кому изначально был обещан Ханаан, дошел до этой земли из Ура Халдейского, и теперь иудеи были выведены из этой земли царем Халдейским.

15. ПЕРВАЯ КНИГА ЕЗДРЫ.

Летописец * Кир, царь Персидский * Иеремия * Шешбацар * Зоровавель * Иисус * Враги Иудеи * Дарий I * Авашверош * Артаксеркс * Арамейский язык * Аснафар * Экбатана * Ездра * Хаттуш.

Летописец.

Летописец не закончил свою историю падением Седекии и разрушением Храма в 586 г. до н. э. В конце концов, он писал не раньше 400 г. до н. э., и осталось много нерассказанного.

Фактический период плена представлял для него небольшой интерес, так как Храма, истинного героя его истории, тогда еще не было. Поэтому он заполняет этот период только родословными, подобными родословным рода Иехонии в 3-й главе Первой книги Паралипоменон.

Однако через полвека после смерти Седекии начинает обсуждаться проект восстановления Храма, и интерес летописца снова пробуждется. Поэтому сразу после его описания конца царства Иудеи летописец переходит к описанию провозглашения нового царя нового государства, что привело к строительству нового Храма.

Из-за этого пробела во времени и внезапного радикального изменения в обстановке появилась тенденция разделять историю летописца на этом пункте. Более ранняя часть составляет Первую и Вторую книги Паралипоменон[83]. Более поздняя часть могла бы быть названа Книгой Ездры, или, возможно, Книгой Ездры и Неемии, потому что эти люди, книжник Ездра и правитель Неемия, играли важную роль в восстановлении Храма и сообщества.

Восстановленный Иерусалим.

По еврейской традиции, именно книжник Ездра написал эти книги. Конечно, в этом нет никакой уверенности, но, с другой стороны, в этом нет также ничего неправдоподобного.

Еврейские ученые, которые к концу I в. придали Библии окончательную форму, признали, что книги Ездры и Неемии, подобно Первой и Второй книгам Паралипоменон, могли появиться только в Писаниях из-за своей сравнительно поздней даты написания. В то время как Первая и Вторая книги Паралипоменон в весьма большой степени дублировали ранние исторические книги Библии, книги Ездры и Неемии добавляли новый материал, которого нет в других книгах. По этой причине книги Ездры и Неемии были более полезными и были помещены перед Первой и Второй книгами Паралипоменон, несмотря даже на то, что с исторической точки зрения они появились позже.

Для того чтобы прояснить историческую связь, несмотря на это переворачивание хронологии, стихи на разделительной черте дублируются. Первые три стиха Первой книги Ездры цитируются фактически дословно в самом конце последней главы Второй книги Паралипоменон.

В различных версиях Библии, используемой христианами, Первая и Вторая книги Паралипоменон помещены не в конце Ветхого Завета, а сразу после Третьей и Четвертой книг Царств. Затем как дополнительный фрагмент логического ряда Первая книга Ездры появляется не до, а после Первой и Второй книг Паралипоменон, так чтобы история летописца могла читаться как единое целое, с единственной неровностью в том месте, где стихи, завершающие Вторую книгу Паралипоменон, повторяются в начале Первой книги Ездры. (Это повторение сохранено.).

В конечном счете стало общепринятым делить конечную часть истории летописца на две части — Первую книгу Ездры и Книгу Неемии. Но поскольку, скорее всего, именно Ездра был летописцем и написал обе книги (он появляется в обеих книгах), их также можно назвать Первой и Второй книгами Ездры. Именно так они называются в католических версиях Библии.

Кир, царь Персидский.

Книга Ездры начинается с события, которое связано с восстановлением Храма и датируется в духе древних времен:

VI век до н. э.

Таким образом, летописец перескакивает большой временной отрезок, вместивший в себя важные политические события в Западной Азии.

Халдеи в союзе с мидянами, народом, жившим на севере Ассирии и к югу от Каспийского моря, в регионе, известном как Мидия, нанесли поражение ассирийцам и взяли Ниневию. После падения Ниневии халдеи, правящие из Вавилона, взяли под свой контроль всю Малую Азию, в то время как мидяне распространили свое правление на обширные земли на севере и востоке.

Мидийская империя была гораздо обширнее по территории, но она простиралась по варварским областям кочевых племен. С другой стороны, халдеи правили самой плодородной, богатой землей, с крупными и роскошными городами. При Навуходоносоре, который взошел на престол Халдеи в 605 г. до н. э., Вавилон был крупнейшим, богатейшим и сильнейшим городом в мире и являлся столицей самой могущественной империи.

Навуходоносор умер в 561 г. до н. э., после самого успешного правления в течение сорока четырех лет, пережив захват Иерусалима на целую четверть века. Однако монархи, которые последовали за ним, были гораздо слабее его. Его сын Амель-Мардук (Евилмеродах по Библии) был низложен в результате заговора в 560 г. до н. э. После нескольких лет нестабильности в 556 г. до н. э. на престол взошел Набонид, который был не из рода Навуходоносора. Он был скорее ученым, чем воином, и предоставил правление Вавилоном другим, в то время как сам занялся изучением древностей.

Мидия, единственная великая держава, которая могла воспользоваться слабостью вавилонских царей, также не была в то время особенно воинствена. В 593 г. до н. э., когда Навуходоносор еще сравнительно недавно взошел на престол, Астьягес стал царем мидян и продолжал им быть, когда умер Навуходоносор. Его долгое царствование было мирным. Однако в пределах десятилетия после смерти Навуходоносора Мидийскую империю сотрясала внутренняя война, в результате которой доминирующим стало новое племя.

Это племя жило под властью мидийцев в районе вдоль северных берегов Персидского залива, который назывался Фарс. Для древних жителей этой земли это была Парса, а для греков — Персис. От последнего мы получили названия «Персия» и «персидский».

Персы были родственны мидянам по языку и традициями, так что иностранцы часто путались относительно этих двух народов. Иногда о них говорили как о «мидянах и персах». Иногда иудеи и греки подобным образом говорили о мидянах, когда в действительности они подразумевали персов.

Примерно в 600 г. до н. э. в одной из богатых персидских семей родился ребенок, которого назвали Куруш. На еврейском это имя звучало как Кореш, а на греческом как Курос. Последнее имя, записанное на латинском, стало Киром, и под этим именем мы и знаем его. Позже появились легенды, в которых Кир был внуком Астьягеса, и утверждалось, что мидийский царь бросил младенца на верную смерть, потому что прорицатель предсказал, что он будет убит и сменен на престоле этим ребенком, как только тот станет совершеннолетним. Кира выкормила грудью собака, а затем о нем заботился пастух до тех пор, пока тот не вырос.

Эта легенда не имеет под собой реальных оснований. Подобные истории есть и у других народов, например о легендарном основателе Рима Ромуле. На самом деле их целью является придание видимости законности власти узурпатора, стремление сделать его законным преемником царя, которого он сменил силой.

Намного вероятнее то, что Кир не был представителем царского рода. Он восстал против Астьягеса и примерно в 550 г. до н. э. успешно занял престол. То, что было Мидийской империей, теперь стало Персидской.

Кир встал на путь завоеваний. Он захватил всю Малую Азию и расширил границы своего царства до берегов Эгейского моря. В 538 г. до н. э. он занял Вавилон. Для иудеев в Вавилоне это был «первый год царя Кира Персидского».

Персидская империя, созданная Киром, была величайшим царством, которое когда-либо видела Западная Азия. Она затронула всю азиатскую территорию Ассирии, а также Малую Азию и обширные земли на востоке.

Иеремия.

Кир был совершенно не похож на завоевателей, которые действовали до него. Он не участвовал в массовых убийствах и переселениях. Скорее, он стремился обращаться с побежденными народами мягко, позволяя им сохранять чувство собственного достоинства и даже значительное самоуправление. Результатом стало то, что Персидская империя была успешной как в административном отношении, так и в территориальном. Несомненно, она переживала восстания, но она также наслаждалась длительными периодами мира на обширных территориях.

По-видимому, мораль завоевателей была простой: чем легче власть, тем тверже она держится.

Иудеи были одним из народов, которые извлекли выгоду из политики Кира. Персидский царь считал их довольно преуспевающей колонией в Вавилоне, и он предложил им вернуться на родину:

Летописец указывает на то, что так исполнилось пророчество Иеремии, кратко упоминаемое здесь, но в более полном виде в конце Второй книги Паралипоменон:

Это пророчество зафиксировано в Книге пророка Иеремии:

И тем не менее, период изгнания был не семьдесят лет. От разрушения Храма в 586 г. до н. э. до провозглашения Кира царем в 538 г. до н. э. прошло только сорок восемь лет.

Конечно, Иеремия и летописец не могли думать о семидесяти годах как о точном отрезке времени. (Древние историки намного меньше осознавали время, чем мы.) Возможно, семьдесят лет означало для них просто «продолжительность жизни человека».

С другой стороны, семьдесят лет, которые были проведены в Вавилоне, могут относиться ко времени существования Халдейской империи, которое продолжалось с момента вступления на престол Навуходоносора до вступления на престол Кира, то есть шестьдесят семь лет.

И кроме того, это упоминание может относиться к Храму, а не к народу, как я объясню позже в этой главе.

Шешбацар.

Тут же последовал ответ на указ Кира:

Конкретное упоминание о коленах Иуды, Вениамина и Левин проясняет, что это касалось только царства Иудеи. Потомки ранее плененных из царства Израильского были уведены в плен Саргоном Ассирийским, все еще находились где-то в пределах империи Кира и, очевидно, могли быть включены в этот указ. Однако прошло уже почти два столетия, как были уведены в плен израильтяне, и, очевидно, к настоящему времени они утратили свое национальное самосознание как израильтяне.

Даже иудеи в Вавилоне уже в некоторой степени ассимилировались. Не все уехали обратно в Иерусалим. Некоторые остались. Тот факт, что они пожертвовали ценности тем, кто планировал уехать, указывает на то, что они были вполне зажиточными и, возможно, не видели никакого смысла в оставлении того места, где они преуспевали и находились в безопасности и где до настоящего времени они чувствовали себя как дома. (Именно в такой ситуации оказались современные американские евреи. Многие преуспевают и не видят никакого смысла оставлять свои дома и уезжать в Израиль, хотя они охотно вносят свой финансовый вклад.).

Описывается также, как Кир помог возвращающимся, приказал, чтобы им были возвращены различные храмовые вещи, которые отобрал Навуходоносор:

Мифредат — это интересное имя. Оно означает «данный Митрой», одним из важных персидских божеств, сторонником Ормуз-да и сил добра. В более поздней версии персидской религии Митра считается символом солнца. Она известна как митраизм, и во времена Римской империи митраизм соперничал с христианством за верховенство. Греческая версия имени Мифредат — Митридат. В римские времена правители с этим именем правили царствами Парфии и Понта. В частности, Митридат VI Понтийский (иногда известный как Митрадат Великий) боролся с Римом до I в. до н. э.

Имя Шешбацар загадочно. Его значение неясно, но, несомненно, это вавилонское, а не еврейское имя. Тем не менее, его носил некий правитель Иудеи. Возможно, иудеи, высланные в Вавилон, стремились принимать вавилонские имена, так же как американские евреи, как правило, принимают американские.

Поскольку Шешбацар — это правитель Иудеи, то естественно искать его среди представителей рода Давида, перечисленных ранее летописцем. Там есть сыновья изгнанного царя Иудеи Иехонии:

Было бы очень соблазнительно отождествить Шенацара (очевидно, вавилонское имя) с Шешбацаром. Если это так, то Шешбацар был бы четвертым сыном Иехонии. Если три старших сына были мертвы или больны, то Шешбацар был бы в буквальном смысле правителем Иудеи, законным царем этой страны. Можно даже представить, что различие между Шенацаром и Шешбацаром возникает потому, что сын Иехонии принял последнее как престольное имя, как только было официально признано его руководство Иудеей.

Безусловно, у Кира не было никакого намерения восстановления Иудеи как политического государства, независимого или данника, он просто хотел восстановить Иерусалим как культовый центр.

Зоровавель.

Шешбацар возглавил строительство в Иерусалиме, и под его руководством, очевидно, началась работа:

Однако если это так, то, очевидно, он был только титулованным главой, выступающим в роли (возможно) старейшего живого потомка из рода Давида и поэтому придающим проекту дух святости и законности. Как сын Иехонии он, должно быть, был в то время стариком, и после ритуального положения Шешбацаром, так сказать, краеугольного камня его должность принял более молодой человек. Позже упоминается только этот более молодой человек:

Некоторые говорят, что Зоровавель (также вавилонское имя, означающее «дитя Вавилона») — это просто другое имя Шешбацара, но ничто не обязывает к этому допущению. Зоровавель — это отдельный человек, также упоминаемый среди потомков Иехонии:

В другом месте он перечислен как сын другого человека:

Однако Салафиила обычно отождествляют с Селафиилом, упоминаемым в Первой книге Паралипоменон как самый старший сын Иехонии. В любом случае, Зоровавель — это племянник Шешбацара, внук Иехонии и поэтому праправнук Иосии и потомок Давида в двадцатом поколении.

Иисус.

В конечном счете, был построен алтарь, на котором могли совершаться жертвоприношения:

Имя Jeshua (Иисус) является формой более раннего Joshua, которое само является сокращенной формой Jehoshua. В греческом написании это звучит как Иисус.

Иисус — это сын Иоседека, который перечислен в 6-й главе Первой книги Паралипоменон как первосвященник во время падения царства, первосвященник, который попал в вавилонский плен.

Теперь его сын вернулся, чтобы исполнить служение при жертвеннике. Так, не только мирская власть непрерывна в линии от Иехонии и Шешбацара к Зоровавелю; но непрерывна и священническая власть — от Иоседека к Иисусу.

Враги Иудеи.

Но вернувшиеся строили Храм не на пустом месте. Там, где однажды были царства Израиля и Иудеи, жили люди. В их число входили те, кто никогда не был в плену. Саргон Ассирийский увел в плен только небольшую часть израильтян, а Навуходоносор Вавилонский — лишь небольшую часть иудеев. В то время как в обоих случаях пленены были люди из высших классов — управляющие, землевладельцы, ремесленники и ученые, — теми, кто остался, были крестьяне и другие необразованные люди.

Кроме того, ассирийские цари переселили в Израиль чужеземцев, и они, несомненно, смешались с оставшимися местными жителями, образовав население самаритян. После изгнания из Иудеи эти самаритяне распространились на юг, заняв те части, которые некогда были северной Иудеей, в то время как эдомиты переселилсь на север из их пустынь в те места, которые некогда были южной Иудеей.

С другой стороны, еврейские изгнанники в Вавилоне процветали и далее развивали иудаизм. Будто возмещая потерю своей земли и свободы, они вернулись к тому, что только и отличало их явственно от соседей, — их Священное Писание. Различные традиции и кодексы законов, возможно, укрепились и соединились воедино, и, возможно, ранние книги Библии приблизились к своей конечной форме во время плена. (Может быть, по этой причине столь многое из первых нескольких глав Бытия имеет явный оттенок вавилонского мифа о сотворении.).

Кроме того, великие пророки помогли развить идеи иудаизма далее, так что иудеи Вавилона имели религию, превосходящую и возвышающуюся во многих отношениях над той, которой традиционно придерживались оставшиеся жители Иудеи.

По этим причинам восстановление храма неизбежно столкнулось с проблемами. Для людей, живших вокруг Иерусалима, вернувшиеся были чужеземцами, которые наводнили страну своими обычаями, странными религиозными обрядами и надменной речью. С другой стороны, для вернувшихся люди, живущие в этой стране, были незнакомыми и странными, практиковавшими «испорченную» религию, лишь отдаленно похожую на иудаизм.

Ситуация была точно такой же, как в XX в., когда евреи из Европы и Америки вернулись в Израиль, который они считали родиной их предков, и оказались лицом к лицу с арабскими жителями, которые считали их незнакомцами и незваными гостями. Явно непримиримая враждебность Израиля и его арабских соседей отражает враждебность иудеев и самаритян в персидские и более поздние времена.

В этом моменте нет ничего указывающего на то, что предложение самаритян было неискренним. Зоровавель мог бы быть более дипломатичным, но, подобно Ровоаму четыре столетия назад, он был резким и грубым, и результат был тот же — вражда вместо возможного сотрудничества.

Дарий I.

Самаритяне не могли противостоять иудеям непосредственно, поскольку оба народа были под неусыпным контролем персидских царей. Однако самаритяне могли попытаться повлиять на этих царей, указав на возможные опасности допущения прихода к власти экстремистской религиозной группы в таком стратегическом месте, как Иерусалим.

Кир умер в 530 г. до н. э., через восемь лет после своего указа, позволяющего иудеям вернуться в Иерусалим. После него на престол взошел его сын Камбис (на персидском — Камбуджия), который правил Вавилоном в то время, как его отец отошел от своих военных кампаний. Чтобы обеспечить себе место на престоле, Камбис казнил своего брата Смердиса. Затем он начал завоевывать Египет, единственную часть Ассирийской империи, которая все еще не была занята победоносными персами.

В Египте у власти в то время была XXVI династия. Семьдесят лет прошло с тех пор, как умер Нехо (против которого воевал Иосия Иудейский), и теперь фараоном был Псамтик III. В 525 г. до н. э. Камбис совершил поход против него и одержал легкую победу. Псамтик III был свергнут и позже казнен, так что саисский Египет пришел к концу. После этого на протяжении более столетия персидские цари правили как XXVII династия.

Камбис попытался еще больше расширить свои африканские владения, планируя напасть на Эфиопию на юге или на Карфаген на западе, но пустыни оказались слишком враждебными, а его пути сообщения слишком длинными. Кроме того, зороастрийский священник, назвавшись мертвым братом Камбиса Смердисом, объявил себя царем в Персии, и Камбис был вынужден поспешить на родину. На обратном пути в 521 г. до н. э. он умер, то ли по естественным причинам, то ли в результате убийства или самоубийства.

В течение нескольких месяцев после этого узурпатор правил Персией, но оппозиция сосредоточилась вокруг Дария (на персидском — Дараявауш), который был представителем более молодой ветви царской семьи. Собрав вокруг себя других знатных людей, он напал на узурпатора, победил его и провозгласил себя царем.

В свою очередь, почти сразу же Дарий столкнулся с бунтами, но он подавил их с помощью твердой власти и большого искусства. Затем он продолжил реорганизовывать царство, разделив его на провинции (сатрапии), построив хорошие дороги и каналы, установив разумную денежную систему и контролируя действия сильного и эффективного правительства.

Дарий также продолжил персидские завоевания. Он расширил территорию персидского влияния в восточном направлении над частями северо-западной Индии (современный Пакистан) и примерно в 512 г. до н. э. повел войско через Хеллеспонт (Hellespont) во Фракию (регион, являющийся современной Болгарией). Впервые азиатский монарх ввел войско в Европу, расширив свои владения до реки Дунай.

Персидское царство.

Более всего западные жители помнят Дария из-за событий последнего десятилетия его долгого тридцати пятилетнего царствования. Греческие города на Эгейском побережье Малой Азии восстали в 500 г. до н. э. и получили помощь из Афин. Восстание было подавлено, и Дарий решил наказать афинян. В 490 г. до н. э. персидская экспедиционная армия высадилась на афинской территории вблизи деревни Марафон и там в одном из самых знаменитых сражений древних времен потерпела поражение. Дарий умер в 486 г. до н. э., так и не наказав Афины.

Впрочем, это последнее поражение было весьма незначительным и не меняет того факта, что царствование Дария было, по существу, одним из великих исторических событий. При нем Персия достигла вершины своей власти.

Короткое царствование Камбиса, как правило, затмевается более великими достижениями Кира, которые предшествовали ему, и Дария, которые последовали за ним, а потому Первая книга Ездры переходит непосредственно от Кира к Дарию, пропуская Камбиса. Действительно, нигде в Библии Камбис не упоминается.

Авашверош.

Прежде чем вдаваться в подробности результатов интриг, продолжаемых самаритянами во дворах Кира и Дария, Первая книга Ездры завершает их и переходит к событиям следующих царствований:

После смерти Дария в 486 г. до н. э. на престол взошел его сын Ксеркс. Ксеркс решил выполнить замысел отца наказать греков. Хотя сначала он сделал паузу, подавив восстание в Египте, что заняло несколько лет. Греки воспользовались этим для того, чтобы серьезно подготовиться к грядущему нападению персов.

Наконец, могучая персидская армия вторглась в Грецию и в равной степени могучий флот (укомплектованный по большей части финикийцами) ворвался в Эгейское море. В 480 г. до н. э. военный флот Ксеркса потерпел поражение в битве при Сала-мине, а в следующем году его армия была разбита на суше при Платеях. И Ксеркс отказался от плана завоевать Грецию. Он ушел, чтобы наслаждаться жизнью в своем гареме.

«Персидская война» составляет основной костяк истории Геродота, первой великой истории западной традиции, и ее события образуют драму, почти не имеющую параллелей со всеми двадцатью пятью столетиями, которые с тех пор пролетели. Однако те великие события никак не упоминаются в Библии, поскольку они никак не затрагивают истории иудеев.

Обычно считается, что Ксеркс — это Авашверош, упоминаемый в 1 Езд., 4: 6. Эти имена не выглядят похожими, но Ксеркс — это, в конце концов, всего лишь греческий вариант имени царя. Для персов Ксеркс был Хшаяршей. Если поставить впереди «а» и изменить на Ахасуерус, то нетрудно будет заметить сходство с «Авашверош».

Артаксеркс.

Далее продолжается рассказ о самаритянских интригах:

В 465 г. до н. э. Ксеркс был убит в результате дворцовых интриг, а на престол взошел его сын Артаксеркс I (Артахшатра). В течение сорокалетнего правления Артаксеркса Персидская империя сохраняла свои позиции. Она держала в стороне греков, не столько армиями, сколько деньгами, поощряя их междоусобные войны. То тут, то там в обширных персидских владениях вспыхивали восстания, но они легко подавлялись, и в конце концов в 424 г. до н. э. Артаксеркс умер в мире.

Арамейский язык.

Во времена Ксеркса и Артаксеркса речи о храме не было, поскольку более актуальным стало возведение стены вокруг Иерусалима.

Это легко можно было интерпретировать как акт непокорности, поскольку иудеи могли планировать защититься этими стенами от персидской армии. Поэтому самаритяне написали Артаксерксу, указывая на то, что некогда иудеи управляли из Иерусалима большими частями Малой Азии и имели дурную репутацию мятежников против ассирийцев и вавилонян, которые предшествовали персам. И, как говорится в Библии,

В действительности в первоначальной версии Первой книги Ездры это письмо приводится на арамейском (сирийском).

Арамейский язык является семитским наречием, родственным еврейскому, но довольно отличающимся от него, поэтому понимающий один язык с трудом понимает другой. Возможно, они связаны примерно так же, как немецкий и голландский или французский и испанский языки.

Арамейский язык был более распространенным, чем еврейский. Во время Исхода арамейские племена кочевали не только в Сирии (Араме), но и во многих областях Малой Азии, включая Вавилонию. Отсюда следует, что знание арамейского было распространено во всей этой области. Арамейцы процветали как торговцы, повсюду путешествовали, а их язык стал тем языком, на котором большинство образованных людей могли достигать взаимопонимания.

Так, когда ассирийцы под руководством Сеннахирима осаждали Иерусалим, ассирийские эмиссары выкрикивали за стенами пропагандистские послания на еврейском, чтобы привести в уныние обороняющихся. Иудейские эмиссары, надеясь остановить это, смиренно спросили:

И ассирийцы, и иудеи могли понимать друг друга на общей основе арамейского языка.

Возможно, иудеи в Вавилоне обходились арамейским языком, пока не изучили вавилонский так, что еврейский начал становиться для них почти иностранным (как и большинству евреев за пределами Израиля в наше время). Кроме того, смешанное население в том регионе, который некогда был Израилем и Иудеей, возможно, дрейфовало к арамейскому.

По этой причине некоторые книги, написанные в поздние библейские времена, в частности некоторые разделы Книги пророка Даниила, были написаны на арамейском. А во времена Нового Завета арамейский был вообще языком еврейского народа. Так, Иисус говорил на арамейском, а не на еврейском.

Аснафар.

В вышеупомянутом письме, написанном на арамейском, просители описывают себя, называя те города, которые они населяли до ассирийского переселения народов. Список заканчивается таким образом:

Ясно, что имя Аснафар, должно быть, относилось к какому-то важному ассирийскому монарху, который правил после разрушения царства Израиль. Их было четыре, и первые три — Саргон, Сеннахирим и Сахердан — упоминаются по именам в Библии, так что Аснафар едва ли был одним из них. Остается четвертый — Ашшурбанипал, и общепринято считать, что именно он подразумевается под Аснафаром.

Экбатана.

С учетом сведений о самаритянском противостоянии на протяжении столетия после указа Кира стало ясно, что эта история восходит к первым десятилетиям строительства. Очевидно, самаритянская враждебность вначале прервала работы над строительством самого храма:

В 520 г. до н. э., другими словами, через восемнадцать лет после указа Кира работа была все еще в подвешенном состоянии. Под воздействием словесной критики таких энтузиастов, как Аггей и Захария, работа возобновилась:

Но теперь этой областью владели новые персидские правители, и возник некоторый вопрос относительно того, какое здание воздвигалось и по какому праву. Иудеи ссылались на указ Кира, но Кира не было в живых, как и его преемника, и как раз происходили беспорядки в связи с гражданской войной. Важно было упомянуть о самом Дарии, и записи об этом были успешно найдены:

Экбатана находилась примерно в 280 милях к северо-востоку от Вавилона. Ее названием на языке ее древних жителей было Хангматана, которая для греков стала Экбатаной и Хамаданом для ее современных жителей. Хамадан теперь является частью современного Ирана, в 80 милях к западу от иранской столицы Тегеран, и имеет население в сто тысяч человек.

Экбатана, пользуясь своим известнейшим древним названием, имела огромное политическое влияние через полвека после падения Ниневии, так как тогда она была столицей Мидийской империи. В 550 г. до н. э. Кир взял ее, и она утратила свой статус столицы, перешедший к городам самой Персии. Однако ее местоположение среди гор сделало ее хорошим местом летнего отдыха, поэтому она продолжила служить разновидностью вспомогательного царского центра.

Издав указ, Дарий утвердил его и приказал местным чиновникам Иудеи ускорить строительство здания.

Поскольку Дарий стал царем в 521 г. до н. э. и этот год считается первым годом его правления, строительство Храма было завершено в 516 г. до н. э., лишь через двадцать два года после указа Кира и через семьдесят лет после того, как Храм был разрушен Навуходоносором. Несомненно, есть искушение считать, что семьдесят лет плена, о которых упоминал Иеремия, можно интерпретировать как относящиеся не столько к физическому плену иудеев в Вавилоне, сколько к их духовному изгнанию из Храма.

Иногда восстановленный Храм назывался «Вторым храмом». Первый просуществовал с 923-го по 586 г. до н. э., на протяжении 337 лет. Второму храму предстояло добиться большего успеха. Он просуществовал 586 лет вплоть до разрушения его римлянами в 70 г.

Ездра.

Проходит по меньшей мере полвека, и на сцену выходит Ездра. Это имя является сокращенной формой Азарии, распространенного имени, которое носит около двух десятков человек, которые упоминаются в Библии, включая того царя Иудеи, который также известен под престольным именем Уззии.

Если мы предположим, что это — Артаксеркс I, то он взошел на престол в 465 г. до н. э., и его седьмой год царствования будет 459—58 г. до н. э. В таком случае это был бы год посещения Ездрой Иерусалима.

Если Ездру считать летописцем, то в пользу этого говорит тот факт, что в момент своего представления он гордо приводит свою родословную, отслеживая ее до Аарона (но при этом перескакивает через множество поколений). Он также описывает свою функцию:

Книжник — это «тот, кто записывает», секретарь; и как раз в период плена книжники стали особенно важными. Теперь, когда народ был рассеян, юридические, теологические и исторические традиции иудеев нужно было свести к записям и подготовить множество копий; иначе обособленные группы все это забыли бы.

Ездра был одним из тех, кто переписывал и изучал книги, а поскольку эти книги содержали еврейский ритуальный закон, он (как и другие книжники) был тем, кого сегодня мы могли бы назвать юристом.

Между пророком и книжником существует важное различие. Пророк говорит на основе вдохновения, он может заложить новые основы. Книжник привязан к букве и фактически лично заинтересован в сохранении буквы, поскольку именно благодаря точному истолкованию документов он выполняет свою функцию. По этой причине для книжников характерна некоторая сухость, недостаток гибкости, которые в периоды напряженного и критического положения мешают им двигаться в ногу со временем и вынуждают их занять позицию, которая может показаться непопулярной и даже неразумной. В Новом Завете книжники обычно упоминаются неодобрительно.

Относительно даты 458 г. до н. э., указанной выше как год прибытия Ездры в Иерусалим, возникает одно затруднение. Если бы Ездра действительно был летописцем, то, по-видимому, он должен был бы жить по крайней мере до 400 г. до н. э., поскольку до этого года доходят некоторые из родословных в Первой книге Паралипоменон. Однако Ездра ко времени посещения Иерусалима уже приобрел репутацию и не мог быть молодым человеком. Если он стал зрелым в 458 г. до н. э., то мог ли он все еще быть живым в 400 г. до н. э.?

Возможно, конечно, что он мог написать истории до 400 г. до н. э., и какой-нибудь ученик добавлял стихи, необходимые для того, чтобы сделать их, так сказать, современными. С другой стороны, Ездра, возможно, прибыл в Иерусалим значительно позже 458 г. до н. э.

Артаксеркс I был не единственным царем с таким именем, который правил Персией. После смерти Артаксеркса I в 424 г. до н. э. один из его сыновей правил под именем Ксеркса II, а после него правил Дарий II. В 404 г. до н. э. Дарий II умер и на престол взошел его сын Артаксеркс II. Если это тот самый Артаксеркс, о ком упоминается в 1 Езд., 7: 7, то Ездра прибыл в Иерусалим в 398 г. до н. э.

К сожалению, из библейского описания трудно определить, какой именно подразумевается Артаксеркс, и трудно понять, пришел Ездра в 458-м или в 398 г. до н. э.

Хаттуш.

Важный намек связан с одним из глав семейств, которые описаны как пришедшие в Иерусалим вместе с Ездрой:

Хаттуш перечислен в родословной Давида в 3-й главе Первой книги Паралипоменон:

Таким образом Хаттуш был праправнуком Зоровавеля и представителем двадцать четвертого поколения после Давида.

Согласно «Энкор Байбл», младший брат Хаттуша Неариах родился примерно в 470 г. до н. э. Тогда можно предположить, что Хаттуш родился в 475 г. до н. э. Если это так, то, когда Ездра прибыл в Иерусалим в 458 г. до н. э., Хаттушу было семнадцать лет; прекрасный возраст для поездки, но тогда его следует рассматривать среди описанных Ездрой как:

Или, если использовать формулировку Исправленного стандартного перевода, «они — главы домов своих отцов…».

Конечно, семнадцатилетний мальчик едва ли мог быть главой дома Давида. Весьма вероятно, для этой функции были более старшие члены семьи.

Однако если бы Ездра прибыл в Иерусалим в 398 г. до н. э., то Хаттушу было бы семьдесят семь лет и он представлял бы собой почтенного главу царского дома, но возможно ли, чтобы человек в таком возрасте решился совершить трудную поездку в Иерусалим?

Так и остается нерешенным вопрос о том, которую из этих двух дат нужно выбрать.

Тем не менее, независимо от этой даты, линия Давида утратила свое политическое значение. Прошло даже номинальное владычество Шешбацара или Зоровавеля. Еврейское сообщество стало теократическим, и когда пришел Ездра, то за старшего был именно он, книжник, а не Хаттуш, правитель.

Он обнаружил, что за то время, которое прошло со времени восстановления Храма, произошло большое смешение кровей между вернувшимися и теми, кто все это время жил в этой стране. Ужаснувшись, Ездра потребовал и положил конец таким бракам и изгнал из сообщества чужеземных жен и их детей.

В то время об этом думали как о единственном надежном способе сохранения иудаизма в чистом виде. Казалось, что смешанные браки неизбежно сопровождались ослаблением социальной традиции и искажением ритуала. Возможно, так и было на самом деле, но для нас, живущих в плюралистическом обществе и стремящихся соответствовать его идеалам, политика Ездры кажется негуманной, узконационалистичной и несправедливой. О том, что и среди самих иудеев были и такие, которые тоже думали так, свидетельствует тот факт, что приблизительно в это же время была написана прекрасная небольшая Книга Руфь, и она оказалась настолько популярной, что была включена в еврейскую Библию, несмотря на то что ее героиня была моавитянкой.

16. КНИГА НЕЕМИИ.

Сузы * Санаваллат Хоронит * Елияшив * Азотяне * Ездра * Вторая книга Ездры.

Сузы.

События следующей книги также связаны с периодом восстановления Храма, и они начинаются сразу с введения главного персонажа:

Отсюда происходит название книги. Многое в книге состоит из воспоминаний Неемии, которые, возможно, цитируются и редактируются летописцем (или Ездрой, если это был он) в более крупном произведении.

Приводится также дата начала событий книги; фактически дважды:

А также:

Если этот царь — Артаксеркс I, то его двадцатый год правления — 446–445 гг. до н. э.; если это Артаксеркс IΙ, то 385–384 гг. до н. э. Вторая дата слишком поздняя, если мы примем тот факт, что летописец писал в 400 г. до н. э. Поэтому мы можем принять 445 г. до н. э., приблизительно через семьдесят лет после завершения строительства второго храма.

Неемия занимал почетный пост виночерпия персидского царя, что дало ему возможность разговаривать с ним лично:

Такие беседы, очевидно, могли происходить в присутствии царицы:

Личное обслуживание в присутствии царицы, по-видимому, могло означать в восточном дворе того времени, что Неемия был евнухом. Однако в Библии нет ясности по этому вопросу.

Сузы, в которых мы впервые обнаруживаем Неемию, известны нам в греческой версии своего названия. Сузы гораздо более древние, чем Персидское царство, поскольку они были в его древнейшей истории столицей царства Элам, которое находилось к северо-востоку от Вавилонии и к северо-западу от персидской родины — Фарса.

Элам соперничал с Вавилонией еще до времен Авраама. Он был побежден Саргоном Аккадским и Хаммурапи. Однако, когда Вавилон ослабел, у Элама были временные периоды господства. Царем Элама был, например, Кедорлаомер.

Однако самый драматический период в истории Элама произошел во время ассирийского господства. Так же как Египет, стремясь спастись от Ассирии, поощрял восстания против нее в Иудее, Израиле и Сирии, так и Элам поощрял восстания в Вавилоне. Беродах Баладан сумел устоять против Ассирии только при поддержке эламитов. Возможно, только потому, что силы Ассирии были постоянно связаны Эламом, Иудея сумела сохранить номинальную независимость и дожить до того времени, когда Ассирия была разрушена.

Однако у Элама не было такой благоприятной судьбы, как у Иудеи. Он не выжил. Он воевал с Ассирией кампания за кампанией в течение века, восстанавливаясь после каждого поражения. Это была своего рода великая эпопея, но поскольку нет никакой эламитской литературы, которая сохранилась бы до нашего времени, которую можно было бы сравнить с историческими книгами Библии или с сочинениями греков, то борьба эламитов велась в беззвучной тьме и почти стерлась из современного сознания. Наконец, в 640 г. до н. э., после нескольких военных кампаний Ашшурбанипала, Элам был совершенно разрушен и опустошен, а Сузы сровняли с землей.

Лучшая часть того, что осталось от эламитского населения, была выслана, и некоторые из них, должно быть, примешались к самаритянам, так как среди людей, представленных в послании к Артаксерксу:

Здесь есть еще одно основание для того, чтобы считать, что Аснафар — это Ашшурбанипал.

Элам не играл больше никакой роли в истории, но он взял посмертный реванш. Попытка сокрушить Элам стоила последней капли силы, которую Ассирия могла еще собрать. Ассирия была истощена, и в пределах одного поколения она пала перед объединенной мощью халдеев и мидян и была полностью уничтожена, как и Элам.

Тем временем персы смогли расшириться на северо-запад от Фарса до Элама, что впоследствии обычно называлось Сузианой и стало неотъемлемой частью Персии. Сузы были восстановлены Дарием I и превращены в зимнюю столицу империи. Это место (теперь это юго-западный Иран) отмечено только руинами и небольшой деревней с названием Шуш.

Санаваллат Хоронит.

В то время, с которого начинается Книга Неемии, в Сузы пришла группа иудеев. Их дело не описано, но вполне разумно предположить, что оно могло быть связано с письмом к Артаксерксу, которое посылали самаритяне. Иерусалимские иудеи боялись его последствий и вполне могли послать к Артаксерксу делегацию, чтобы привести свои собственные доводы. При этом они приблизились бы к Неемии как иудею, который имел доступ к ушам царя.

Они сообщили Неемии о том, что ситуация в Иерусалиме была плохой и стены вокруг города разрушены, возможно, самаритянскими врагами при поддержке местных персидских чиновников.

Через несколько месяцев Неемия приблизился к Артаксерксу и убеждал его в том, чтобы дать разрешение на строительство стен и разрешение Неемии отправиться в Иерусалим, чтобы наблюдать за этим делом. Согласно более позднему еврейскому историку Иосифу, Неемия не приходил в Иерусалим вплоть до 440 г. до н. э.

В Иерусалиме Неемия столкнулся с оппозицией местных правителей. После того как он осмотрел стены, он предложил немедленно приступить к их восстановлению:

Санаваллат — это вавилонское имя (Син-убаллит, означающее «Син [лунная богиня] дала жизнь»). Это не обязательно подразумевает, что он был поклоняющимся богине Луны, поскольку, вероятно, это было просто популярное имя того времени, так же как современный американец может иметь имя Ганнибал без какого-либо намерения показать себя поклоняющимся карфагенскому Ваалу. Как и Хоронит, Санаваллат был уроженцем Бетхорона, города, находившегося в десяти милях к северо-западу от Иерусалима. Возможно, он был самаритянином и, возможно, даже местным правителем Самарии.

Товия — это еврейское имя и приводится в книге позже, как даваемое разным иудеям в результате брака. Товия назван аммонитянином, возможно, потому, что он был местным правителем заиорданских земель. Вполне вероятно, что он был яхвистом, но, конечно, не был ортодоксальным евреем в том виде, в каком тогда рассматривалась ортодоксальность. Или он был самаритянином, или иудеем, который симпатизировал самаритянам.

Аравиец Гешем, очевидно, был набатским арабом, то есть представителем арабского племени,^ которое теперь появляется на библейском горизонте. После разрушения царства Иудея эдомиты переместились на север в Иудею, а за ними прибыли набатские арабы, которые заняли то, что раньше было Эдомом. Их столица была установлена в Петре, городе, в котором были искусно сделанные фасады дома и храма, вырезанные из розового камня. Город достиг процветания, потому что он находился на важной точке пересечения различных торговых путей. Его место часто сравнивают с эдомитским городом Села, который упоминается в Библии в связи с новым завоеванием Амасией Эдома:

В III в. до н. э. набатские арабы, должно быть, создали преуспевающее царство. В то время, когда римляне подавляли еврейское восстание в 68 г., они также аннексировали царство набатских арабов. Оно стало провинцией Аравии — Петреей (Petraea). Почти через два столетия эта провинция даже дала Риму императора «аравийца» Филиппа.

Елияшив.

Строительство стен началось с того, что первосвященник освятил эту работу:

Елияшив продолжает линию священников, происходящих от Садока, первосвященника при царе Соломоне, поскольку он является внуком Иисуса, который вернулся вместе с Зоровавелем:

В действительности построенные стены окружали крошечный город, «город Давида» на юге (то есть скалистые вершины Сиона, на котором шестьсот лет назад Давид возвел свой дворец), а также Храм и его окрестности на севере. Полное ограждение, возможно, состояло из семи современных городских кварталов длиной и примерно два городских квартала шириной.

Азотяне.

Самаритяне и другие окружающие народы, недовольные строительством стены, были готовы предпринять совместные действия против этого.

Небольшой иудейский анклав в Иерусалиме был буквально окружен врагами. На севере были самаритяне под началом Санаваллата; на востоке — заиорданские племена под началом Товии, а на юге — набатские арабы под началом Гешема. Завершали это окружение враги на западе:

Азотяне относятся к жителям филистимского города Азот. В свое время филистимляне были подчинены Давидом и образовали сначала часть объединенного царства, а позже — часть царства Иудея, но они продолжали сохранять свою культурную идентичность. В различные времена они восставали, но при Уззии были снова покорены:

Однако в 711 г. до н. э. филистимляне страдали вместе с Иудеей во времена ассирийского господства:

Ассирийский правитель, который с этого времени управлял территорией филистимлян, обосновался в Азоте. Поэтому название «азотяне» стало означать филистимлян вообще, так что Неемия столкнулся с филистимлянами так же, как семьсот лет назад с ними столкнулся Самсон.

Ответом Неемии стала решительная оборона. Одна половина иудеев строила стены, а вторая, вооруженная и готовая к войне, патрулировала окрестности города. Сами строители также носили мечи, и обстановка была очень похожа на обстановку в пограничных поселениях современного Израиля, где земледельцы пашут на своих полях с винтовкой, привязанной к спине.

Возможно, самаритяне не были готовы вести настоящую войну. Это привело бы их к проблемам с Персией, так как у Неемии было царское разрешение на строительные работы. Поскольку Неемия решил не обращать внимания на простую войну нервов, связанную с продолжающимися угрозами, возведение стен продолжалось и, согласно Иосифу, было завершено в 437 г. до н. э.

Одновременно Неемия был уполномочен решать экономические проблемы крошечного сообщества, в связи с этим он упоминает о еще более поздней дате, поскольку в одном месте он говорит:

Можно было бы подумать, что это должно определить, под началом какого из Артаксерксов работал Неемия, но, увы, их время пребывания на троне примерно совпадает: Артаксеркс I правил сорок один год, а Артаксеркс II правил сорок шесть лет. Если же, однако, мы все еще полагаем, что царь — это Артаксеркс I, то год, о котором теперь упоминает Неемия как о тридцать втором годе правления царя, — это 433 г. до н. э.

Ездра.

Главы 8, 9 и 10 из Книги Неемии внезапно обращаются к Ездре, который описан как читающий населению Иерусалима из Священного Писания:

Затем Ездра провел религиозную реформу, которая отличалась от всех предшествующих. Теперь это было не просто слово пророка, или даже просто книга, найденная в Храме во времена Иосии (который, возможно, обладал сомнительной властью в глазах многих людей того времени). Теперь был целый корпус Торы, первые пять книг Библии, записанной, истолкованной и интерпретированной книжниками так, чтобы все люди могли бы теперь изучать, постигать и соблюдать саму букву закона.

Наличие письменного закона (к которому позже были добавлены книги пророков и Писания, образовав Библию) сделало невозможным для иудеев снова когда-нибудь отойти от иудаизма. Иудеи сохранили свою веру, пронеся ее через все изгнания, более массовые, длительные и жестокие, чем павшее на них из-за Навуходоносора.

Этот эпизод о чтении закона снова ставит проблему хронологии Первой книги Ездры. Ездра появляется в двух местах: первый раз — в конце Первой книги Ездры, где он прекращает практику смешанных браков, а второй раз — в конце Книги Неемии, где он проводит религиозную реформу. По-видимому, оба этих момента были связаны: и то, что прекращение смешанных браков должно было последовать сразу же согласно религиозной реформе, и то, что промежуточное положение глав Неемии было искусственным.

Вопрос тогда заключается в том, происходит история Ездры в целом до или после Неемии, и это опять же зависит от того, какой именно Артаксеркс упомянут в Езд., 7: 7. Если деятельность Неемии в Иерусалиме происходила с 445-го по 433 г. до н. э., то сначала происходила деятельность Ездры, если он действительно прибыл в Иерусалим в 458 г. до н. э., на седьмой год царствования Артаксеркса I. С другой стороны, она происходила позже, если он прибыл в Иерусалим в 398 г. до н. э., на седьмой год царствования Артаксеркса II.

Для того чтобы лучше разрешить этот вопрос, обратимся к еще одному стиху. Когда Ездра прибыл в Иерусалим, был потрясен, обнаружив преобладание смешанных браков:

Возможно ли, что упоминаемый здесь Елияшив — это тот Елияшив, который был первосвященником во времена Неемии? У Елияшива был сын или внук по имени Иоханан:

Более того, Иоханан служил в качестве первосвященника. Еврейская колония в Элефантине, городе в верхнем Египте, обращалась к нему с письмами, датированными 408 г. до н. э., и он также упоминается у Иосифа.

Если в 1 Езд., 10: 6 говорится об этом Иоханане, то это было бы очень сильным свидетельством в пользу прибытия Ездры в Иерусалим в 398 г. до н. э., на седьмой год царствования Артаксеркса II.

И тем не менее, не все сомнения разрешены. Ни Иоханан, ни Елияшив не описываются здесь как первосвященники или даже как священники, и возможно (хотя маловероятно), что хозяином дома, приютившим Ездру на ночь, был простой человек с весьма распространенным именем Иоханан.

Вторая книга Ездры.

История, которую рассказывает летописец о разрушении и восстановлении Храма, снова рассказывается в другой книге, которая также приписывается Ездре. Однако она считается апокрифической, и для того, чтобы отличать ее от канонической Первой книги Ездры, она названа Второй книгой Ездры (так как есть еще одна апокрифическая книга, названная Третьей книгой Ездры). Для тех, кто является приверженцем католической системы, Первая книга Ездры и Книга Неемии называются Первой и Второй книгами Ездры, а апокрифическими книгами являются Третья и Четвертая книги Ездры.

И Первая, и Вторая книги Ездры были включены в некоторые греческие версии Библии. Однако на Соборе в Тренто в 1546 г. католическая церковь официально решила, какие книги будут считаться каноническими, и в их состав не вошли ни Молитва Манассии, ни последние две книги Ездры. Они являются апокрифическими для католиков, а также для иудеев и протестантов.

Вторая книга Ездры была написана не ранее 150 г. до н. э., а возможно, и значительно позже (хотя не позже 50 г., поскольку о ней упоминает Иосиф). Вообще, Вторая книга Ездры отличается от Книги Неемии только в незначительных деталях, и больше всего ее интересует пересказывание старой истории.

Эта история рассказывается как происходящая в дни царствования Дария, который после праздника удаляется отдохнуть, а трое его телохранителей проводят время за рассуждениями о том, что каждый из них считает самым сильным. Первый выбирает вино, второй — царя, а третий — женщин.

(В первоначальной версии этой истории было больше смысла, поскольку первый выбрал царя — очевидный выбор, второй выбрал вино, а третий — женщин. Затем второй указывал на то, что даже царь поддается вину, а третий говорил, что даже царь уважает свою мать и любит жену. И второй, и третий правы, но поскольку третий, несомненно, был любимчиком у придворных женщин, он становится несомненным победителем.) Во Второй книге Ездры эта история изменена так, чтобы соответствовать целям автора. Третий охранник выбирает нечто большее, чем просто женщин:

В этом контексте рассказывается, что Дарий был удивлен и требует, чтобы каждый охранник открыто доказал свою точку зрения перед двором. Первый и второй говорили в пользу вина и царя. Затем впервые называется третий охранник:

Зоровавель говорит о женщинах, как в старой истории, но затем, заканчивая этот спор, разворачивает впечатляющее восхваление истине:

Поскольку Зоровавель победил, Дарий предложил дать ему все, что тот пожелал бы, и Зоровавель сразу попросил, чтобы он утвердил указ Кира о том, чтобы храм был восстановлен. Таким образом, этот рассказ связан с еврейской историей.

Крайне маловероятно, чтобы что-нибудь в таком роде когда-либо происходило, но это — красивая история.

17. КНИГА ЕСФИРЬ.

Авашверош * Индия * Астинь * Мардохей * Аман * Пур * Зерешь * Оставшаяся часть Книги Есфирь.

Авашверош.

После исторических книг идет книга, которую можно описать только как шедевр исторической беллетристики, — Книга Есфирь.

У Книги Есфирь нет нежного очарования более ранней книги, Руфь, которая, по-видимому, содержит вымышленные элементы. Вместо этого, Книга Есфирь — это фактически единственная книга, в которой слово «Бог» не встречается.

Возможно, Книга Есфирь была написана уже в 130 г. до н. э., и она проникнута духом национализма, что и можно было ожидать от этого периода, когда иудеи наконец стали жить в независимом царстве, после длительного периода жестокого преследования. Вероятно, именно благодаря националистичности этой книги она стала такой популярной среди иудеев, что была включена в библейский канон. Книга начинается с определения времени действия.

Авашверош обычно отождествляется с Ксерксом I, который правил с 486-го по 465 г. до н. э. В этот период Персидская империя, очевидно, все еще находилась на вершине своей власти, как и при Дарии, но уже началось сползание вниз. Ксеркс более всего известен в истории в связи с его великой военной экспедицией против Греции, потерпевшей сокрушительное поражение.

Персидское царство.

Индия.

Хорошим указанием на позднюю датировку публикации книги является стих из Есфирь:

Здесь достаточно точно описывается обширная территория Персидской империи в ее расцвете. Этот стих замечателен также еше и тем, что в Библии упоминается Индия.

Не может быть никаких сомнений в том, что еврейское слово, используемое в этом месте, «Ходду», может означать не что иное, как Индию. Не только Авашверош (Ксеркс) фактически управлял территорией от Эфиопии до Индии, но и слова «Ходду» и «Индия» происходят от одного корня.

Даты индийской цивилизации действительно очень древние; гораздо древнее, чем подозревали археологи в начале XX в. С 1920 г. были произведены раскопки на руинах в долине реки Инд, в результате которых вблизи деревень обнаружились следы неожиданно крупных и хорошо спланированных городов, теперь известных как Хараппа и Мохенджо-Даро. Эти города можно было бы датировать еще 3300 г. до н. э. Цивилизация Инда была одной из трех древних цивилизаций с зачатками строительства городов (две другие — шумерская и египетское Древнее царство).

Примерно в 1200 г. до н. э. долина реки Инд была захвачена народом, который мы называем «арийцами». Они говорили на древней разновидности индоевропейской группы языков, на санскрите, поэтому иногда говорится об этой группе языков как об «арийских языках». Они произошли из того региона, который теперь называется Ираном, государства, которое находится на западной стороне долины реки Инд. Действительно, Иран (а также Ирак) — это форма слова «арийский».

Арийское вторжение произошло в эпоху, когда всюду происходило Великое переселение народов, и это было частью того же беспорядочного переселения, которое привело филистимлян и евреев в Ханаан.

Мы не знаем, какое название у реки Инд было до того, как пришли арийцы. Однако арийцы называли ее Синдху, что на санскрите означает просто «река». Это название применялось к региону, через который протекает река, а область вокруг устья реки до сих пор называется Синд.

Персия вторглась в долину Инда примерно в 500 г. до н. э., в период царствования Дария I. На персидском «Синд» стало звучать как «Хинд» или «Хинду». Это название постепенно распространилось с долины Инда на весь обширный субконтинент, который стал «Хиндустаном» («страна Хинд»). Мы до сих пор говорим о его аборигенах как «индусах», а об их религии как «индуизме» и их основном языке как «хинди».

Иудеи заимствовали это персидское слово с небольшим искажением, и «Хинду» стало «Ходду».

Греки также заимствовали это персидское слово с другого рода искажением, и «Хинду» стало «Индос». Отсюда происходит русское слово «Инд», означающее название реки, и «Индия», означающее субконтинент, оба они являются латинскими формами.

Любопытно, что в 1947 г., когда Индийский субконтинент добился независимости, он был разделен на два народа, и область вокруг реки Инд, первоначальная Индия, утратила свое название и теперь называется Пакистаном. А оставшаяся часть региона называется Индией.

Только со времен Дария до смерти Александра Македонского — с 500-го по 300 г. до н. э. — долина реки Инд и долина реки Иордан были под властью одной политической системы. До этого периода Индия была за пределами библейского горизонта, после этого периода она снова исчезла с него (хотя и не полностью), пока в 1500 г. западная цивилизация снова не вторглась в Индию и продолжает влиять на нее до настоящего времени.

Астинь.

События Книги Есфирь начинаются в третий год царствования Авашвероша (484 г. до н. э.) с праздника в Сузах, длящегося полгода. (Это было одновременно с тем, когда реальный Ксеркс только что подавил восстания в Египте и в Вавилоне и готовил огромное войско к злополучному вторжению в Грецию.) В конце великого праздника начинался более сокровенный недельный праздник для чиновников царства.

Астинь неизвестна в истории и, действительно, не упоминается в Библии нигде, кроме Книги Есфирь. Настоящей женой Ксеркса в период раннего его царствования была Аместрис, дочь персидского военачальника, если верить Геродоту.

Однако Астинь — не просто имя. Оно имеет определенный источник, тот же, что и все имена главных персонажей книги (кроме Авашвероша). Этим источником является вавилонская мифология. Астинь — это имя эламитской богини.

Мардохей.

К концу этого последнего праздника, когда Авашверош был совершенно пьян, он приказал Астинь прийти к нему, чтобы он мог показывать ее красоту. Астинь отказалась от этого унижения, и Авашверош в приступе гнева лишил ее статуса царицы. Затем он приказал, чтобы собрали вместе всех красивых женщин, чтобы из них он мог выбрать себе другую царицу.

Мардохей здесь описывается как уведенный в плен вместе с Иехонией (Иоаким) — это событие произошло в 597 г. до н. э. — и как все еще живший в 484 г. до н. э. Это подразумевало бы, что Мардохей, а также Есфирь были во время действия этого рассказа людьми в возрасте более ста лет. Это указывает на то, что автор книги, который жил уже через три с половиной столетия после тех событий, которые он описывает, не следует древним летописям.

Имя Мардохей не еврейское, скорее оно похоже на имя главного бога вавилонян Мардука, который в его еврейской форме является Меродахом. Что касается Есфирь (официальное престольное имя, которое стала носить двоюродная сестра Мардохея), то это еще более явно форма имени Иштар, главной вавилонской богини. Действительно, арамейским вариантом имени богини является Есфирь. Имя Гадасса, под которым Есфирь первоначально была известна в семье, сотносится с вавилонским словом «невеста», которое используется как титул для Иштар. И в вавилонской мифологии Мардук и Иштар — двоюродные брат и сестра, как Мардохей и Есфирь в Книге Есфирь.

Отсюда возникает большой соблазн предположить, что автор Книги Есфирь переделывает вавилонскую мифологию в якобы исторический рассказ, предназначенный для того, чтобы понравиться его читателям.

Если это так, то, возможно, этот рассказ продолжает повествовать о том, что Есфирь была среди девушек, которых привели к Авашверошу, и он предпочел ее другим и сделал ее своей царицей.

Согласно этому рассказу, Есфирь стала царицей в 480 г. до н. э., в год сражения при Саламине. Несомненно, имя, под которым появляется Есфирь, довольно похоже на имя царицы Ксеркса, Аместрис, но о ней нет никаких известных фактов, которые как-либо были бы похожи на то, что рассказывается в этой книге об Есфирь.

По совету своего двоюродного брата Мардохея Есфирь не говорит царю, что она еврейка, но Мардохей сохраняет с нею тайное общение. Это оказывается полезным, так как, когда Мардохей узнал о дворцовых интригах против Авашвероша, он сообщает об этом Есфирь, которая, в свою очередь, предупреждает царя. Заговорщиков повесили, а Мардохей официально получает похвалу в царских записях.

Аман.

Теперь появляется главный злодей:

Аман стал чем-то вроде нынешнего премьер-министра. Можно было бы ожидать, что о нем как о премьер-министре Аваш-вероша (Ксеркса) услышат греки. Однако сведений о нем не обнаруживается ни у Геродота, ни у каких-либо других греческих историков, и даже не обнаруживается ни одного человека с таким именем.

С другой стороны, Аман — это было имя главного мужского божества эламитов, что позволяет сделать одно интересное предположение. За несколько столетий до основания Персидской империи Элам периодически вел войны с тем народом, который контролировал в то время Междуречье на северо-западе. Конец этой войне положил Ашшурбанипал, когда ассирийцы раз и навсегда разрушили Элам.

В течение последних десятилетий Ассирийской империи в некотором смысле Вавилония заменяла Элам в городе Сузы; и согласно логике того времени, вавилонские боги заменяли эламитских богов. Главный вавилонский бог Мардук заменял главного бога эламитов Амана, а главная вавилонская богиня Иштар заменяла богиню эламитов Астинь. Это напоминает события в Книге Есфирь, в которой Есфирь заменяет в Сузах Астинь в качестве царицы, и, как рассказано позже в этой книге, Мардохей заменяет Амана в качестве «премьер-мини-стра».

Аман называется потомком «агагитов». Об этом народе нет никаких упоминаний ни в светской истории, ни где-либо в Библии, кроме этой книги. Однако Агаг — это имя, которое в Библии дается царю, бывшему амалекитянину, захваченному Саулом и убитому Самуилом.

Следовательно, можно принять, что Аман описывается как амалекитянин.

Это имело бы особое значение для читателей книги, так как амалекитяне считались прототипами врагов Израиля; и с амалекитянами в Библии предсказывалась только безжалостная война. Выглядит вполне разумно, что остающийся представитель этого антисемитского народа теперь приступит сам к уничтожению иудеев.

Кроме того, после представления Мардохея была описана его родословная:

Следовательно, он был из колена Вениамина и, возможно, даже был потомком того Саула, который однажды победил и захватил в плен предка Амана. Так, борьба в Книге Есфирь повторяла борьбу в Первой книге Царств.

Пур.

О ненависти Амана к иудеям говорит тот факт, что Мардохей отказался кланяться ему, когда все другие оказали ему должное почтение как «премьер-министру». Основание для отказа Мардохея не приводится, но обычным объяснением является то, что он не пожелал оказывать простому человеку такой вид почитания, который оказывается только Богу.

Затем изображается, как Аман обращается к некоторому ритуальному приему для определения счастливого дня для предстоящей резни иудеев.

Другими словами, автор Книги Есфирь приравнивает «Пур» («Пурим» во мн. ч.) к жребиям, возможно подобным уриму и туммиму, используемым в древних яхвистских ритуалах. Позже изложенные в этой книге события становятся поводом для ежегодного праздника, который автор называет Пуримом. Этот день празднуется иудеями до сих пор.

На самом деле весьма сомнительно, что Пурим действительно означает «жребий». Существуют предположения, что Пурим на самом деле мог быть вавилонским весенним праздником, связанным с Мардуком и Иштар. Этот праздник был принят иудеями в Вавилоне. Возможно, одна из целей автора Книги Есфирь состояла в том, чтобы переработать вавилонский миф в еврейскую историю и превратить языческий праздник в патриотический еврейский обряд.

Наметив день расплаты (который, как оказалось, был почти через год), Аман убеждает Авашвероша дать ему карт-бланш на то, чтобы уничтожить иудеев, которые, как убеждает царя Аман, не считают себя обязанными соблюдать законы царя и поэтому являются мятежниками. Авашверош дает Аману разрешение.

Зерешь.

Мардохей сразу обращается к Есфирь, чтобы использовать ее влияние на царя и отменить указ. Есфирь начинает с того, что требует, чтобы Авашверош и Аман посетили пир, который она даст. Они соглашаются, Аман находится в особенно хорошем настроении, так как отмечен был царской милостью.

Однако, увидев Мардохея, который все еще отказывается кланяться ему, он расстроился. По возвращении домой он рассказывает о своей благополучной судьбе жене и родственникам, но признает, что это все ничего не значит, пока жив Мардохей.

А в эламитской мифологии у главного бога Амана в качестве его жены — богиня Кириша. Это подозрительно напоминает Зерешь и является еще одним доводом в пользу мифологического происхождения этой книги.

В ночь перед пиром царь, страдая бессонницей, слушает записи и изучает роль Мардохея в разоблачении дворцового заговора. Потом он вызывает Амана, чтобы спросить его совета, как почтить человека, который заслужил великую благодарность от царя. В ответ тот описывает сложную церемонию, которая затем, к бесконечному отвращению Амана, применяется по отношению к Мардохею.

Затем на пиру Есфирь открывает, что она еврейка, и требует жизни Амана. Авашверош удовлетворяет ее просьбу, и Амана вешают на той самой виселице, которую он приготовил для Мардохея. Мардохея делают «премьер-министром» вместо Амана.

Указ о том, чтобы вырезать иудеев, не мог быть отменен, поскольку, как говорится в книге, законы мидян и персов не могут быть изменены. Однако иудеям позволяют защищаться, и происходит своего рода гражданская война, в которой иудеи одерживают победу. (Эти последние события совершенно неправдоподобны, и, кроме этой книги, эта гражданская война нигде больше не упоминается.).

Оставшаяся часть Книги Есфирь.

Книга Есфирь, в ее существующем виде, хотя, возможно, и нравилась националистически настроенным иудеям, была неприятна для других, хотя бы только потому, что в ней отсутствовало какое-либо упоминание о Боге. Для восполнения этого недостатка было сделано множество добавлений, вместе с обстоятельными цитатами из предполагаемых документов (цитаты, которые являются настолько нереалистичными, что еще больше уменьшают историчность этой книги).

Еврейские ученые не принимали эти добавления, но они появляются в Септуагинте. Поэтому эти добавления, названные переводчиками Библии короля Якова «Оставшейся частью Есфирь», входят в состав апокрифов.

Иероним, в переводе Библии на латинский язык, признал апокрифичность этих добавлений, но не убрал их, а только поместил их в конце как ряд приложений. Это расположение можно обнаружить в католических версиях Библии.

Оставшаяся часть Есфирь содержит стих, который, по-видимому, дал переводчику название этой части Книги Есфирь на греческом:

Все цари Египта с 305-го по 44 г. до н. э. (македонцы по происхождению) назывались Птолемеями. Весьма распространенным именем для египетских цариц в то время было Клеопатра. В 116 г. до н. э. на престол взошел Птолемей VIII и правил вместе с матерью Клеопатрой III. Если здесь подразумеваются именно эти Птолемей и Клеопатра, то четвертым годом их царствования был 113 г. до н. э.

Что касается Лисимаха, то он, вероятно, был александрийским иудеем, жившим в Иерусалиме. Александрийские иудеи в то время часто носили греческие имена, как, например, в настоящее время американские иудеи часто носят американские имена. То, что имя его отца было Птолемей, не делало его также правителем. Несомненно, это имя носило множество людей, которые ни в коем случае не принадлежали к царской семье.

Оставшаяся часть Есфирь продолжается беседой о снах Мардохея и о деталях заговора против царя, которому он помешал. Приводятся молитвы Мардохея и Есфирь. (В своей молитве Мардохей объясняет, что вовсе не из-за гордости он отказывается кланяться Аману, а из-за того, что он не мог дать человеку то, что должно было дать только Богу.) Кроме того, приводятся два письма, которые будто бы являются официальными распоряжениями Авашвероша: в первом объявляется, что иудеи должны быть истреблены, а во втором им разрешается защищаться и жить согласно своим собственным законам. Единственной странностью в последнем послании является интересное обвинение против Амана:

Авашверош (Ксеркс), осуждающий Амана как македонянина, — это чистый анахронизм. В Книге Есфирь предполагается, что должно было пройти полтора века после описываемых событий, прежде чем завоеватель Александр Македонский сокрушит Персидскую империю и сделает ее своим владением. Во времена же Ксеркса Македония была царством под персидской властью, ни для кого не представлявшим угрозы.

Однако, когда Книга Есфирь была написана, именно македонские цари Селевкидской империи, а не древние и почти забытые амаликетяне были большими врагами иудеев, и этот стих можно считать выпадом против них.

18. КНИГА ИОВА.

Иов * Уц * Сатана * Феман * Орион (Кесиль) * Хима (Плеяды) * Ас (Арктур) * Вуз * Маца рот * Бегемот * Левиафан.

Иов.

Следующая после Книги Есфирь идет Книга Иова. Это — философская драма, связанная с проблемой добра и зла. Она так мало связана со светской историей, что вопрос о том, описываются ли в ней реальные события, даже не возникает.

Поэтому трудно сказать точно, когда могла быть написана эта книга. Правда, большинство ученых, кажется, приходят к выводу, что эта книга, в том виде, в каком мы теперь ее знаем, была написана после плена, причем в течение персидского периода. Начинается она следующим образом:

Никакой родословной Иова не дается, и не предпринимается никакой попытки связать сюжет с библейской историей. Возможно, в момент написания книги в этом не было необходимости, так как Иов, по-видимому, был героем известной легенды, описывающей добродетельного человека со сверхчеловеческим терпением, который стойко выдержал большие несчастья, не теряя при этом веры в Бога. Автор библейской Книги Иова включает древнюю легенду в свою книгу как прозаическое начало и конец ее. Однако между началом и концом он вставляет свой собственный глубоко поэтический образ, отчего старая легенда обретает новую жизнь.

Ханаан перед завоеванием.

Существует одно библейское упоминание, которое, по-видимому, связано с первоначальной легендой об Иове. Оно было найдено в сочинениях пророка Иезекииля, который жил в период плена и, следовательно, до того, как была написана Книга Иова. Когда Иезекииль говорит о предупреждении Бога о том, что Он уничтожит идолопоклонников, то уточняется, что нечестивцы не избегут этого благодаря заслугам находящихся среди них благочестивых.

Уц.

Невозможно привести родословную Иова, но говорится о его родине.

Сразу возникает вопрос: где находился Уц? Если затрагивать только важнейшие пункты книги, то нет необходимости задаваться этим вопросом, ибо проблема, поставленная в Книге Иова, выходит за пределы пространства и времени. Но здесь мы уделяем внимание мирской стороне Библии, и «земля Уц» должна иметь какое-то значение для первых читателей книги. В чем же было это значение?

То, что Иов охарактеризован как человек, который «знаменитее всех сынов востока», по-видимому, подразумевает, что он был богатым шейхом, живущим на востоке Ханаана на границе с пустыней.

Однако если мы снова обратимся к генеалогическим спискам Книги Бытия, то мы обнаружим:

Имена в этих древних родословиях означают эпонимных (eponymous) предков, и считается, что отдельные люди становились родственными, когда области или племена, которые они представляют, становились соседними. Если человек по имени уц, как считают, является сыном Арама, то разумно предположить, что землей Уц был район в Араме (то есть Сирии), и поэтому Уц находился к северу от Ханаана. И действительно, ассирийские надписи говорят о районе, называвшемся Уссаи в Сирии.

Однако, с другой стороны, пророк Иеремия в одном месте перечисляет царства, которым предстояло принять на себя гнев Божий, и указывает на свой путь по Средиземноморскому побережью от Египта до Финикии:

По-видимому, Уц располагался между Египтом и землей Филистимской, следовательно, к югу от Ханаана.

Еще более ясный признак этого можно обнаружить в стихе в книге Плач Иеремии. В ней автор, сожалея о судьбе Иерусалима после того, как его разрушил Навуходоносор, разражается саркастически горьким осуждением Эдома, который он описывает как радующийся падению Иерусалима:

Таким образом, в Библии есть основания для предположения о том, что Уц был к востоку, северу или югу от Ханаана, и это, конечно, неудовлетворительное положение.

Однако, когда в Бытии перечисляются потомки Исава, среди них снова неожиданно обнаруживается Уц:

Через несколько стихов перечисляются правители Эдома:

Мог ли Иовав быть Иовом? Мог ли автор этой книги рассматривать Иова как царя Эдома, в то время как израильтяне все еще боролись за то, чтобы утвердиться в Ханаане? Конечно, более поздние раввины, по-видимому, считали, что Уц был в Эдоме, а Иов был богатым эдомитом, который жил в то время, когда израильтяне находились в рабстве в Египте.

(Поскольку эта история относилась к тому времени, раввинская традиция считала, что Книга Иова была написана Моисеем, чего современные ученые, конечно, не допускают.).

Сатана.

После знакомства с Иовом действие переключается на небо:

Это упоминание о Сатане, имя которого не обнаруживается ни в одной из книг, основанных на сюжетах до плена, является одним из оснований для предположения о том, что эта книга была написана после плена.

Персидское влияние сказывается в описании Бога как главы многочисленного двора духов-помошников. Отличие от персидской точки зрения остается в том, что Сатана является не равным Богу главой воинства злых духов, а просто отдельным духом, в той же мере подчиненным Богу, как и другие. Сатана играет, очевидно, важную и полезную роль испытания людей, чтобы можно было видеть, прочна ли их вера в Бога, или она поверхностна. В этой роли он действует только с разрешения Бога и лишь настолько, насколько разрешает Бог.

Феман.

Бог хвалит благочестие Иова перед Сатаной, который сразу указывает на то, что для богатого и счастливого человека легко быть благодарным за награду, которую он получает. Поэтому Бог дает Сатане разрешение посетить Иова с бедой, чтобы доказать, что Иов останется благочестивым.

Стада и имущество Иова были уничтожены; его сыновья и дочери убиты; а самого его поразили язвы. Однако Иов ни разу не позволяет слететь с губ какому-нибудь богохульному выражению. Он остается благочестивым и продолжает хвалить Бога. Затем к Иову приходят три друга:

Разумеется, Елифаз феманитянин задуман как эдомит:

Феман (слово, означающее на еврейском «юг»), по-видимому, было названием района в Эдоме. В нескольких местах Библии Феман используется как поэтический синоним для обозначения всего Эдома. Так, в Книге пророка Иеремии этот пророк говорит:

В таком случае, если мы говорим «Елифаз Феманитянин», мы можем также говорить «Елифаз южанин» или «Елифаз эдомит». Возможно, автор даже подразумевал Елифаза, сына Исава. По всей вероятности, первоначальные читатели книги воспринимали его либо как этого Елифаза, либо как близкого его потомка. Вилдад Савхеянин — это, очевидно, потомок Шуахи:

Сыновья Авраама от Хеттуры, очевидно, являются эпонимными (eponymous) предками для различных аравийских племен, самыми известными из которых являются мидяне. Савхеяне, из которых был Вилдад, были бы тогда аравийцами, живущими к югу или юго-востоку от Эдома.

Софар Наамитянин был жителем города Наамах. В Иудее был город с этим названием, но никто не считает, что здесь имеется в виду именно этот город. Возможно, это был другой город с таким же названием далее к югу.

Даже если опустить случай с Софаром, предполагаемое местонахождение Елифаза и Вилдада делается тем более вероятным, что Иов жил к югу от Ханаана и что, возможно, он считался эдомитом.

В первоначальной истории постоянство Иова было вознаграждено возвращением ему процветания и приходом нового счастья, как, действительно, и пишется в конце книги. Однако между только что описанным началом и окончанием автор поместил ряд речей Иова и ответы его друзей (плюс конечный ответ Бога), которые образуют основное содержание книги. В этих речах Иов отнюдь не терпеливый и безропотный, а серьезно подвергающий сомнению справедливость Бога. Но как бы то ни было, по некоторым причинам, это не изменило общее представление об Иове как о терпеливом, безропотном человеке.

Орион (Кесиль).

Большинство ярких поэтических компромиссов Книги Иова связаны с этическими и теологическими вопросами. Однако среди потока метафор упоминаются и некоторые конкретные астрономические объекты.

Иов рассуждает о том, что несчастья выпали на его долю незаслуженно и что Бог действует как капризный тиран. Он перечисляет великие достижения Бога, достижения, которые доказывают, что Он совершенно вне досягаемости для простого человека и невозможно бросить вызов Ему. Иов включает в список достижений Бога следующие:

Еврейское слово, переведенное здесь как Орион, — это Кесиль, которое означает «глупец». Как перейти от «глупца» к «Ориону»? Можно начать с Ориона.

Несомненно, самым зрелищным созвездием небес, особенно зимой, когда ночи самые длинные и случайное наблюдение неба наиболее возможно, является Орион. Никакое другое созвездие не содержит так много ярких звезд.

Семь самых ярких звезд располагаются особенно впечатляюще. Две находятся на вершине, две — в основании, в то время как оставшиеся три близко расположенных звезды образуют прямую линию. Совсем не трудно увидеть в этом расположении большого человека. Две верхних звезды представляют плечи, две нижних звезды — ноги, а три средних звезды — талию или пояс. Если добавляются более слабые звезды, то на вертикальной линии, идущей от пояса, три звезды образуют своего рода меч, а выше одного плеча есть звезда, которая может изображать руку с дубинкой. Есть звезды и за другим плечом, которые без особых преувеличений могут символизировать своего рода щит.

Таким образом, становится почти неизбежным представление, что это созвездие интерпретировалось как изображающее либо гигантского воина, либо гигантского охотника. В древнегреческих мифах Орион был гигантским охотником, чьи подвиги напоминали о знаменитом Геракле. Согласно одной версии, он был возлюбленным Артемиды, богини охоты (естественно, что ее возлюбленным стал великий охотник). Его хвастовство и тщеславие задевали других богов, однако и Аполлон отплатил ему, сыграв на тщеславии Артемиды. Он подзадоривал ее тем, что стрелял в цель, которую она могла только видеть, и выражал сомнение в ее способности поразить ее. В своем тщеславном хвастовстве она выстрелила точно в цель, а когда она погналась за нею, чтобы найти ее и убить, она обнаружила, что это был Орион и она убила его. Горюя, она поместила его на небо.

Однако древние греки большую часть или даже всю свою астрономию заимствовали у вавилонян. Вавилоняне изображали это созвездие как связанного гиганта; связанного, возможно, за какой-то бунт против богов. Во время плена иудеи, естественно, заимствовали вавилонскую астрономию. Они легко могли бы считать связанного гиганта Нимродом, наказанным за его самонадеянность при попытке построить Вавилонскую башню (вдохновившись легендой о Вавилонской башне). Ясно, что любой человек, который попытался бросить вызов Богу, был глупцом, и для иудеев естественно тогда упоминать о созвездии, которое мы называем Орион, как о «Глупце».

Цепи, связывающие Ориона, упоминаются в Книге Иова позже, когда Бог с вызовом вопрошает человека, соответствует ли он божественным силам:

Хима (Плеяды).

Второе созвездие, которое упоминается в Книге Иова (9: 9), — это Хима (Плеяды). Считается, что это означает тесно связанную группу звезд, и наиболее известной из всех является небольшая группа звезд средней яркости, называемая Плеядами. Понятие близко связанной группы возникает в более позднем только что упомянутом стихе, первая часть которого:

В древнегреческой мифологии Плеядами были семь сестер, которых при жизни преследовал охотник Орион. Их спасли боги, которые превратили их в голубей, а затем поместили на небо. Однако они находятся недалеко от созвездия Орион, который, по-видимому, до сих пор преследует их на небе.

Ас (Арктур).

Третье созвездие, упоминаемое в Иове, 9: 9, — это Ас. В Библии короля Якова оно переводится как Арктур, но это наименее вероятный из всех трех переводов. Арктур — это не созвездие (то есть не группа явно связанных между собой звезд), а одна-единственная звезда, несомненно, одна из самых ярких на небе.

О ней снова упоминается в речи Бога, подвергающего сомнению могущество человека:

Упоминание о «детях» имеет мало смысла в связи с Арктуром. Однако если мы поищем на небе другое созвездие, столь же известное, как Орион, или столь же необычное, как Плеяды, то мы должны рассмотреть вариант Большой Медведицы. Это группа из семи звезд, которые мы знаем как Большой Ковш. Эти звезды не только очень яркие и привлекательные, но и находятся они так близко к Северному полюсу, что в северных широтах никогда не исчезают с небосвода.

Если считать, что Арктур означает Большую Медведицу, то «дети» могли бы относиться к трем звездам на ручке Большого Ковша (часто изображаемого как несоразмерно длинный хвост медведицы). Чаша Ковша была бы тогда частью собственно созвездия, а три звезды ручки будут сыновьями, которые идут гуськом за чашей.

Поэтому в Исправленном стандартном переводе Иов., 9: 9 переводится следующим образом: «сотворил Медведицу, Орион и Плеяды и тайники юга», а Иов., 38: 32 переводится как «Можешь ли… вести Медведицу с ее детьми?».

Что касается четвертого объекта, который упоминается в Иов., 9: 9 — khadre teman, — его значение совершенно утеряно. Это переводится буквально как «тайники юга» в Библии короля Якова, в Исправленном стандартном переводе и в «Эн-кор Байбл». Далее этого продвинуться невозможно.

Вуз.

В конечном счете, красноречие Иова в свою защиту смущает троих его друзей, а обвинения Иовом Бога в тирании возмутили четвертого друга.

Здесь также возникает вопрос об историческом противостоянии сирийцев и эдомитов. Как вузитянин Елиуй может считаться потомком кого-то по имени Вуз или жителем земли Вуз. Вуз появляется в Книге Бытия среди потомков Нахора, брата Авраама. Они перечисляются следующим образом:

Поскольку в то время Нахор жил в Харане, прямо на север от Ханаана, можно указывать на северное или сирийское местоположение Вуза. И Уц, родина Иова, и Вуз, родина отца Елиуя, указываются как расположенные на севере. На это также указывает утверждение о том, что Елиуй был «из племени Рамова», так как некоторые считают, что Рам — это ошибочно записанное «Арам», или Сирия.

Против всего этого свидетельствует тот факт, что Иеремия, перечисляя народы, предупрежденные Богом, упоминает о Вузе следующим образом:

Так, в Книге Бытия Дедан перечисляется как внук Авраама от Хеттуры:

В то время как Фема — это сын Измаила:

Поскольку Дедан и Фема показываются как представители арабских кланов, соединение Иеремией Буза с этими двумя может подразумевать, что Буз также был арабским кланом, и снова обозначается южная сцена для Книги Иова.

Длинная речь Елиуя, которая идет после его представления, по-видимому, является поздней вставкой. По крайней мере, Елиуй не добавляет ничего особенно нового к предыдущим аргументам, Иов ему не отвечает, и больше о нем в книге не упоминается.

Мацарот.

В конце речи Елиуя внезапно появляется Бог и лично отвечает Иову, противопоставляя божественное всемогущество человеческой ограниченности. Он указывает, например, на то, что человек неспособен упорядочить небеса.

Мацарот встречается только в этом стихе Библии и является транслитерацией еврейского слова. Связь Мацарот с сезонной последовательностью (они появляются «в свое время») вызывает определенное предположение о том, что Мацарот могли подразумевать группу зодиакальных созвездий. Каждое из них достигает зенита в свой месяц таким образом, чтобы целое действовало в качестве примитивного календаря смены времен года. Существует также вероятность того, что Мацарот означает «планеты», небесные пути которых проходят по гораздо более сложным траекториям и которые поэтому требуют намного большей виртуозности в управлении и регулировании.

Бегемот.

Бог продолжает описывать чудеса природы, которые были созданы, управляемы и регулируемы божественным образом и с которыми человечество не знает как обращаться.

Еврейское «бегемот» — это множественное число от «бегемах», означающего «зверь». Слово используется во множественном числе, очевидно подразумевая, что бегемот — это множество крупных и сильных зверей; это — величайший из зверей.

Здесь дается описание огромного травоядного животного, обладающего мощной силой, и было бы естественно сравнить бегемота со слоном, который является самым большим животным на земле и который «ест траву, как вол». Однако следующие строки, пожалуй, портят это представение:

Это создает впечатление речного животного и направляет наше внимание к гиппопотаму, второму по величине животному на земле. Он также является травоядным животным.

В древние времена гиппопотам был весьма распространенным на побережье Нила, и вполне можно ожидать, что автор Книги Иова был знаком с ним. (Вероятно, автор и жил в Египте, а потому имел несколько неясные представления о палестинской географии, что и вызывало у читателя некоторую неуверенность относительно географического места действия книги?).

Как бы то ни было, как указывается в «Энкор Байбл», бегемот, по-видимому, является более крупным и более сильным, чем даже гиппопотам или слон. Скорее, он имеет мифологический характер, особенно в позднераввинистических историях и в некоторых апокрифах, где бегемот изображается невообразимо большим и предназначен для того, чтобы быть убитым в мессианскую эпоху, чтобы накормить сразу всех праведников. В «Энкор Байбл» предполагается, что, возможно, он происходит из месопотамского мифа, то есть это — огромный бык, убитый Гильгамешем.

Левиафан.

Описав в нескольких стихах бегемота, Бог продолжает еще в большей степени описывать другое существо.

Левиафан — это, очевидно, морское существо, и описано как самое крупное и наиболее внушающее страх из морских существ. Большинство библейских комментаторов считают, что левиафан, по крайней мере в этом отрывке, представляет смертельно опасного нильского крокодила-людоеда, подходящего компаньона для нильского гиппопотама.

Как обычно, в поэтических образах этот термин применяется по отношению к морскому существу, которое далеко превосходит по размерам крокодила, — киту. Самый крупный кит, синий кит, обитающий в антарктических водах, достигает размеров до сотни футов в длину и весит целых 150 тонн. Это не только самое крупное из ныне живущих животное, но и самое крупное животное, которое когда-либо жило на земле, включая динозавров и других вымерших животных доисторического прошлого.

Но опять же, по-видимому, в образе Левиафана даны мифологические черты, как и в образе бегемота. Во многих мифологиях описывается, как высший бог вскоре после рождения или появления поражает какое-то огромное чудовище. Часто он создает вселенную из останков этого чудовища. Это может быть воспринято как символ победы порядка над беспорядком, космоса — над хаосом.

В вавилонской мифологии главный бог Мардук уничтожает чудовище Тиамат и создает из нее вселенную. Тиамат, как предполагается, является символическим изображением моря, и сотворение Мардуком вселенной таким образом аналогично созданию цивилизации шумерами. Чтобы создать слаженное сельскохозяйственное общество, шумеры должны были усмирить реки, чтобы можно было бы предотвратить потопы и обеспечить упорядоченную ирригацию.

Этот вавилонский миф, описывающий происхождение цивилизации, очень смутно можно проследить и в Библии. В самом начале Книги Бытия описывается сотворение:

«Бездна» — то есть хаотическое и беспорядочное море — это перевод еврейского слова «техом», которое довольно похоже на Тиамат.

Бог не борется с бездной и не убивает ее, но абсолютной силой божественной власти создает мир. Однако эта версия может быть поздней, добавленной более искушенным священником к ранней и более примитивной версии сотворения, которая ближе к общим мифологическим понятиям.

Например, в 73-м псалме сила Божья описывается следующим образом:

Это часто воспринимается как символическое описание наказания Божьего египтян (описанное как «левиафан» и как «дракон») до Исхода и его подвига в виде разделения Красного моря.

Это вполне разумное истолкование, поскольку его можно легко считать поэтически подходящим для символизации Египта как крокодила, точно так же, как сегодня Соединенные Штаты символизируются орлом, а Россия — медведем. Но возможно также, что это — упоминание примитивного мифа, в котором Бог изображен как победитель чудовища, представляющего хаотическое море.

Левиафан может символизировать также силы зла в мире, которые должны быть убиты (символически) Богом в конце времен, чтобы создать новый мир праведности и добра, так же как они были убиты в начале времен, чтобы создать ныне существующий мир. Так, пророк Исайя говорит:

В конце речи Бога Иов постигает божественное всемогущество и безумие попытки постичь ограниченным умом человека планы и цели Божьи. Он раскаивается, и ему возвращаются богатства, причем больше, чем он первоначально имел. У него появляются новые сыновья и дочери, а умирает он счастливым после долгой жизни.

19. ПСАЛТИРЬ.

Давид * Сын * Селах * Негинот * Шеол * Херувим * Аийелет Шахар * Акростих * Сирион * Масхил * Авимелех * Идифун * Сыновья Кореевы * Дочь Тира * Соломон * Синагоги * Раав * Моисей * Аллилуйя * Помазанные Мои * Хам * Мелхиседек * Песнь восхождения * Реки Вавилона.

Давид.

Книга Псалтирь состоит из 150 религиозных стихотворений, предназначенных для пения. Еврейское название книги «Техиллим» означает «Восхваления», так как в книге очень многие из них восхваляют Бога. Слово «псалом» происходит от греческого слова, означающего «щипать струны», — явное указание на музыкальные инструменты, которые должны были сопровождать пение. «Psalterion» — греческое слово, обозначающее струнный инструмент, а сборник псалмов назван Псалтырем.

Традиционно авторство большинства псалмов приписывается царю Давиду, так что эта книга иногда упоминается как «Псалмы Давида». Из всех псалмов 101 имеет заголовки, в которых называется имя автора, а в 73 случаях автор преподносится как Давид, иногда с подробностями относительно тех обстоятельств, при которых был написан псалом.

Однако нет никакого способа доказать авторство любого конкретного псалма. Псалтырь — это сборник пяти отдельных антологий псалмов, и, возможно, он приобрел свою настоящую форму еще до 150 г. до н. э. Некоторые из псалмов ясно указывают на их происхождение после плена, хотя вполне возможно, что другие могут датироваться весьма древним временем, даже временем Давида.

Вполне естественно искушение приписать авторство псалмов Давиду. В исторических книгах говорится, что он был умелым арфистом. Когда Саула беспокоила меланхолия, монарх находил утешение в музыке:

И когда Давида привели ко двору:

Кроме того, поэтические произведения появляются во Второй книге Царств и приписываются Давиду. Наиболее известной является панихида по Саулу и Ионафану, которая, как предполагается, была сочинена Давидом после бедственного сражения при Гелвуе. Эта панихида начинается следующими словами:

Кроме того, некоторые псалмы приписываются ему открыто:

В таком случае было вполне естественно приписывать всякий особенно хороший или особенно популярный псалом сладкому псалмисту Израиля.

Сын.

Псалом 2 — это пример псалма, который звучит так, как если бы он был создан до плена. Написан он явно в период празднования коронации нового царя и на основе древнего языка. Обычно его относят ко временам монархии.

В псалме отчетливо показаны подчиненные народы, задумывающие восстание, и враги, намеревающиеся напасть (как слишком часто случалось в смутные времена, когда на престол восходил новый царь). Затем говорит сам новый царь о Боге, находящемся за ним и обещавшем ему господство и власть:

Цари древних монархий Ближнего Востока обычно считали себя приемными сыновьями национального бога, а день коронации был днем, в который они были «рождены» как сыновья. Иудеи не полностью освободились от этой точки зрения.

Так, когда пророк Натан объясняет Давиду, что Бог не хочет, чтобы он, будучи военным человеком, строил храм, однако добавляет, что Бог установит род Давида на престол и особенно будет заботиться об этой династии:

Однако более поздняя христианская мысль увидела в этом нечто большее. Считалось, что Иисус, как Мессия, имел особые отношения с Богом, отношения, которые наиболее легко выражаются словом «сын». Поэтому этот псалом обрел мессианское значение, и, даже если в нем подразумевался конкретный земной царь, он имел более глубокое значение и применялся по отношению к Мессии. Именно по этой причине в Библии короля Якова слово «Сын» в двенадцатом стихе псалма пишется с прописной буквы. В Исправленном стандартном переводе, который меньше связан с мессианскими пророчествами, это слово пишется со строчной буквы.

Селах.

Третий псалом начинается со слов:

Евреи могли подразумевать либо «Псалом, написанный Давидом», либо «Псалом о Давиде», и следует отметить, что выражение «Псалом Давида» может также иметь любое из этих двух значений в английском языке. Однако традиционным предположением является то, что он означает «написанный Давидом». Этот псалом содержит в себе странное слово в конце трех стихов:

Слово «Селах» встречается в книге Псалтирь семьдесят один раз, почти всегда в конце стиха и обычно в конце естественной паузы в мысли. Возможно, это придает некоторое направление поющим псалом, но, каким могло бы быть это направление, никто не знает.

Негинот.

Другие направления, связанные с музыкальным сопровождением псалмов, иногда даются в первом стихе.

«Негинот» означает «струнные инструменты», в то время как «нехилот» означает «трубы» или «духовые инструменты». В Исправленном стандартном переводе первый стих псалма 4 дается как «Начальнику хора. На струнных инструментах», в то время как псалом 5 начинается так: «Начальнику хора. На флейтах».

Начало псалма 6 интерпретируется труднее:

Шеминит означает «восьмой», и это могло означать восьмиструнный инструмент. Это могло также относиться к октаве, и, возможно, псалом должен был петься на два голоса с интервалом в одну октаву.

Начало псалма 7 еще более озадачивающее:

Значение слова «Шиггаион» неизвестно, и с отчаяния его обычно считают означающим «псалом»[91]. И даже если бы этого слова не было, этот псалом достаточно озадачивает упоминанием Хуса, подобным образом таинственно упоминание Вениамина, так как никакого упоминания об этом событии нигде в Библии больше не встречается.

Кроме того, по-видимому, бесполезно делать попытку интерпретировать начала следующих двух псалмов:

«Гиттит», возможно, является каким-то видом музыкального инструмента, но никто не может сказать, каким именно. Подобным способом можно было бы отделаться и в случае «Мутлабен», но, по-видимому, оно означает чью-то «смерть». Либо что-то другое, либо это — результат ошибки переписчика, и восстановить оригинальное значение уже невозможно. Псалом 9 содержит еще одно таинственное слово:

«Хиггаион» означает «размышление», и, возможно, оно означает также паузу, во время которой певцы могут поразмыслить о том, что они спели.

Начало псалма 16:

«Михтам» было связано с еврейским словом, озанчающим «золото», и поэтому можно считать, что псалом 16 ценился составителями антологии, которые собрали эту группу стихов как особенную; другими словами — «золотой псалом».

Шеол.

Псалом 17, один из более длинных, имеет такое начало:

Этот конкретный псалом цитируется в 22-й главе Второй книги Царств. Давид действительно был избавлен от рук всех его врагов, но озадачивает то, почему Саул, враг из более старшего поколения, был выделен для отдельного упоминания.

Одна версия (принятая в «Энкор Байбл») состоит в том, что употребление слова «Саул» является ошибкой переписчика, вместо слова «Шеол», загробного мира. Псалом был бы тогда псалмом благодарности за спасение псалмиста от смерти. По-видимому, это соответствует и самой теме псалма:

Даже в период непосредственно после плена Шеол все еще описывается как место мрачного существования, подобное греческому Гадесу, а не более поздним представениям об Аде. Это слово обычно связывается с подземным существованием, на что указывает обычное использование термина «яма» для Шеола:

У слова «Шеол» есть синонимы, которые указывают на нечто еще более худшее, чем просто мрачное небытие. Так, в Книге Иова Иов описывает свое собственное горе как порождающее для него зримый Ад, хотя как и остается, тем не менее, жив:

А в книге Псалтирь пишется:

В обоих этих стихах параллелизм еврейской поэзии делает выражение «место тления» синонимом слова «гроб», или «Шеол». «Тление» — это прямой перевод еврейского слова «Аваддон». Оно оставлено непереведенным в Исправленном стандартном переводе, чтобы сделать более ясным, что подразумевается это конкретное место, а не абстрактный процесс.

Тот факт, что «Аваддон» означает «разрушение» или «тление», содержит в себе смысл более ужасной атмосферы, чем достигается сравнительно нейтральным словом «Шеол». В «Энкор Байбл» в Иов., 26: 6 слово «Аваддон» переводится как «Погибель». Это слово происходит от латинского термина, означающего «крушение» или «утрата», что опять же усугубляет негативное представление о Шеоле, перерастающее в понятие Ада как места пытки и вечного наказания.

Постепенно значение Аваддона изменилось от места до дьявола, отвечающего за это место. Аваддон стал бесом пыток Ада, своего рода адским Торквемадой. Аваддон упоминается в этом смысле в книге Откровения в Новом Завете:

Откр., 9: 11. Царем над собою она имела ангела бездны; имя ему по-Еврейски Аваддон, а по-Гречески Аполлион.

Аполлион (от греческого слова, означающего «полностью уничтожить») — это один из аллегорических элементов в книге Джона Баньяана «Путь паломника», изданной в 1680-х гг. Чрезвычайная популярность книги Баньяана сделала Аполлион известным в облике дьявола, вооруженного огненными стрелами.

Херувим.

По крайней мере некоторые части 17-го псалма могут быть очень древними, так как Яхве изображен в них как бог грозы, в духе древней Песни Деворы:

Херувимы обычно изображаются антропоморфически как могущественные сверхъестественные крылатые существа, но здесь создается образ природного явления. Этот отрывок псалма описывает потрясающие природные катастрофы — землетрясения, извержения вулканов, град, грозы, — что, по-видимому, является прямым свидетельством неодолимой мощи Бога. Херувим может символизировать грозовой разряд, ужасающую разрушительную силу невидимого воздуха.

Аийелет Шахар.

Начало 21-го псалма:

Выражение «Аийелет Шахар» переводится в Исправленном стандартном переводе как «проблеск зари». Возможно, это название (или первая фраза) какой-то известной мелодии, на которую, вероятно, напевался этот псалом. Если это так, то то же самое может быть верным и в некоторых других случаях:

В Исправленном стандартном переводе «Йонат-элемрухоким» переведено как «Голубь на удаленном терпентинном дереве». Что касается «Аламоф» и «Шушан-Эдуф», то они оставлены в Исправленном стандартном переводе непереведенными, но, по-видимому, означают «Молодых Дев» и «Лилию Скрижали».

«Аль-тасхиф» означает «не уничтожь». Это также могут быть первые слова известной мелодии того времени. Или какой-то переписчик сделал поспешное примечание, чтобы гарантировать безопасность копии, которую он только что подготовил, и небольшое примечание затем запечатлелось в библейский канон.

Акростих.

24-Й псалом имеет структуру, которая полностью теряется в английском переводе[96]. Каждая строка начинается с отличной буквы еврейского алфавита, так что первая начинается с алеф, вторая — с бет, третья — с гиммель и так далее.

Такой порядок, при котором начальные буквы каждого последующего стиха (или конечные буквы, или и те и другие) дают алфавит или составляют слово, называется акростихом, от греческого выражения, означающего «окончания стихов».

24-Й псалом ни в коем случае не единственный псалом-акростих. Еще один пример — 33-й псалом. Особенно сложный 118-й псалом, так как он состоит из двадцати двух частей, каждая из которых содержит восемь строк. Каждая часть начинается с последующей буквы алфавита, и каждая из восьми строк этой части начинается с этой буквы.

Библейский акростих обнаруживается также и за пределами Псалтири. Последний раздел последней главы Книги Притчей является анакреонтической поэмой, восхваляющей добродетельную женщину. Также каждая из первых четырех глав Плача является поэмой-акростихом.

Акростих имеет и свои прагматичные цели. Начало каждой линии очередной буквой алфавитного порядка помогает декламатору запомнить их последовательность. Также поэт, написавший привлекательную поэму в рамках искусственных условий, может показать свою виртуозность. С другой стороны, такие пределы часто вынуждают автора использовать не самые удачные слова, и акростихи в Библии, как правило, обнаруживают некоторую нелогичность, поскольку поэт озабочен не развитием мысли, а тем, чтобы каждая предыдущая строка соответствовала новой начальной.

Сирион.

28-Й псалом описывает мощь Бога красками природных образов:

Сирион здесь является финикийским термином, обозначающим гору Ермон в Ливане. Об этом особо говорится во Второзаконии:

Использование финикийского названия — вовсе не случайность. Очевидно, этот псалом является яхвистской адаптацией древнего ханаанского гимна богу грозы. На это же указывает и параллелизм в стихе 6 между «тельцом» и «молодым единорогом». В Исправленном стандартном переводе этот стих звучит следующим образом: «Он заставляет их скакать подобно тельцу, Ливан и Сирион, подобно молодому дикому быку».

Масхил.

31-Й псалом имеет такое начало:

Слово «Масхил» в начале этого и некоторых других псалмов оставлено непереведенным и в английской Библии, и в Исправленном стандартном переводе, и в «Энкор Байбл», но, по-видимому, оно имеет коннотацию «наставления». Возможно, обозначенные так псалмы обладали особым оккультным смыслом, очевидным только для посвященных, но это только предположение.

Авимелех.

33-Й псалом имеет обстоятельное начало:

Пс., 33. Псалом Давида, когда он притворился безумным пред Лвимелехом и был изгнан от него и удалился.

Это должно, конечно, относиться к тому эпизоду в жизни Давида, когда, убегая от Саула, он искал убежища во дворе Ахиша, царя Гат. Опасаясь того, что филистимляне убьют его или выдадут Саулу, он симулировал беснование, чтобы гарантировать свое освобождение:

Обычно предполагается, что упоминание Авимелеха в начале 33-го псалма является ошибкой переписчика, который неправильно написал слово «Ахиш». Однако вполне возможно, что Авимелех был общим названием царей филистимлян. В Книге Бытия Авимелех, царь Герара, упоминается в двух различных историях. Эти истории из Книги Бытия, несомненно, относятся ко времени до прихода филистимлян, но титул, возможно, остался, как, например, египетские цари назывались фараонами независимо от своего имени или династии.

Идифун.

38-Й псалом, по-видимому, был посвящен какому-то конкретному человеку:

Очевидно, было три главных клана, посвященных в музыкальное дело Храма. Летописец отнес родословную этих кланов ко времени Давида:

Что могло в действительности означать слово «Идифун», так это то, что этот псалом создан «по способу Идифуна»; то есть в стиле, использовавшемся этим кланом. Или, возможно, он был составлен членами клана, несмотря на обычное приписывание псалма Давиду.

Один псалом приписывается Еману:

(Где в действительности должен был быть не Езрахит, а Зерахит).

Множество псалмов приписывается Асафу:

А также одиннадцать псалмов с 72-го по 82-й включительно. Вместе они могут представлять сборник, использовавшийся кланом Асафа.

Сыновья Кореевы.

40-Й псалом оканчивается стихом, восхваляющим Бога:

Это не считается частью псалма, но является, скорее, ритуальной формулой восхваления, которая служит для того, чтобы закончить некоторое собрание псалмов. Такая похвала Богу называется «славословием», от греческого слова, означающего «воздающий хвалу».

Псалмы с 1-го по 40-й включительно считаются первыми из таких пяти собраний, составляющих книгу Псалтирь. Все псалмы этого первого собрания приписываются Давиду или в некоторых случаях остаются безымянными. Однако 41-й псалом, который является первым из второго собрания, не включает имя Давида.

Хотя Корей изображен как непослушный левит времен Исхода, убитый Моисеем, его родственники остались в живых, образовав важную группу, участвующую в храмовом ритуале:

Дочь Тира.

44-Й псалом довольно светский. Его начало включает в себя важную фразу:

Очевидно, он написан в честь царского брака и того, что греки назвали бы епиталамион («в чертогах свадьбы»). Невеста была чужеземной царской дочерью:

Естественным предположением могло бы быть то, что описываемая свадьба происходила между Ахавом из Израиля и Иезавель из Тира или между Иорамом из Иудеи и Гофолией, дочерью Иезавель. Предполагалось также, с меньшей вероятностью, что псалом восхваляет свадьбу Соломона и египетской принцессы или Иеровоама II и какой-то чужеземной принцессы.

Соломон.

Псалом 71 — один из двух в книге Псалтирь, в которых в начале упоминается Соломон[97]. (Другим является 126-й псалом.).

Это — молитва, в которой говорится о том, чтобы правящий царь, возможно недавно взошедший на престол, царствовал долго и справедливо; чтобы он был богатым и могущественным. Представление о том, что речь идет о Соломоне, в частности, естественным образом возникает из упоминания о народах, которые были традиционно связаны с ним торговлей.

71-Й псалом — это последний псалом второй книги. Он заканчивается славословием, а затем — заключительным стихом:

На этом заканчивается второе собрание псалмов. Первые два собрания псалмов связаны между собой. В них есть некоторые дублирования. Так, 13-й псалом в первом собрании фактически тождествен 52-му псалму во второй книге. Также 6-й псалом во второй книге фактически является повторением последних пяти стихов 39-го псалма в первой книге.

Синагоги.

В 73-м псалме изображается земля в руинах и торжествующие враги. Если в данном случае описывается не Давид, говорящий аллегориями или в пророческом видении, то невозможно приписать это ему или какому-либо периоду в истории царств. В ранние времена это должно было происходить после разрушения Храма Навуходоносором:

А возможно, псалом датируется более поздним временем, поскольку в следующем стихе говорится:

Слово «синагога» происходит от греческого выражения, означающего «собранные вместе», и в точности аналогично латинскому «конгрегация» или англосаксонскому «место встречи». В Исправленном стандартном переводе используется англосаксонский эквивалент и стих переводится следующим образом: «они сожгли все места встречи Бога в земле».

Синагога не была известной до времени плена. С разрушением Храма и с окончанием централизованного почитания ритуалистических принадлежностей что-то нужно было сымпровизировать, чтобы иудаизм выжил. Группы иудеев стали собираться в местах встреч, или синагогах, чтобы изучать книги, громко читать их, петь гимны и тому подобное.

Даже после возвращения из плена и восстановления Храма новый обычай сохранился. В конце концов не все иудеи возвратились, и даже те, кто вернулся на свою землю, привыкли к относительно неофициальным собраниям и продолжили эту традицию. В греческие времена синагога стала действительно важной, и только затем, во время преследования со стороны Селевкидов, можно было сказать, что они «сожгли все места собраний». Именно по этой причине высказываются предположения о том, что 73-й псалом, или по крайней мере та его версия, которой мы теперь обладаем, может оказаться из самых последних и, возможно, был составлен в 165 г. до н. э.

Раав.

В 86-м псалме перечисляются языческие народы, окружающие Иудею, и предсказывается, что все они обратятся к Богу и в конечном счете к Иерусалиму. (Или, возможно, это ссылка на иудеев, которые были рассеяны среди окружающих народов даже после восстановления Храма, так как в псалме содержится надежда на то, что все в конечном счете возвратятся.) Однако в списке народов есть одно странное название:

Раав, по-видимому, было другим названием мифического чудовища, уничтоженного Богом в начале времен, чтобы создать мир:

Или:

Раав, подобно Левиафану (также использованное в качестве названия первозданного чудовища), по-видимому, относится к мифу о сотворении мира, где Левиафан является хаотическим морем, усмиренным силами порядка, поэтому Раав (что означает «буря») был, вероятно, ревом стихий.

Но Раав, подобно Левиафану, мог использоваться как символическое изображение Египта; и тогда разговор о крушении или поражении можно было бы приравнивать к наказанию Божьему Египта во время Исхода.

Изображение Египта как чудовищного дракона довольно подходящее. Египет, по существу, является берегом реки Нил, вечно плодородная полоска земли, проходящая через пустыню, которая видела развитие могущественной цивилизации и была самой богатой частью мира в течение многих тысяч лет. Река извивалась подобно огромной змее или дракону по земле, и Иезекииль использует эту метафору очень эффективно, когда он говорит от лица Бога Египту:

Язык, который мог бы здесь соответствовать сражению между Богом порядка и чудовищем из хаоса, превращается в метафорическое описание сражения между Богом и Египтом.

Моисей.

88-Й псалом, довольно печальный, очевидно, был сочинен в период плена, он завершает третье собрание и заканчивается славословием. Псалом 89-й, первый из четвертого собрания, является единственным в Псалтири, который приписывается не кому иному, как самому Моисею:

Это может быть потому, что в нем говорится о сотворении мира, что составляет основное содержание Книги Бытия, традиционно приписываемой Моисею.

Аллилуйя.

Псалом 103-й заканчивается следующими словами:

Псалом 104, который идет сразу после этого, также заканчивается словом «Аллилуия!» «Аллилуия». Фактически «Аллилуия!» встречается в начале или конце (или и в начале, и в конце) пятнадцати различных псалмов в последних двух собраниях Псалтири. На еврейском это слово пишется «Халлелуйях» («хвала Йах»).

Греческая форма слова «Аллилуйя» встречается также в Откровении:

Помазанные Мои.

Псалом 104-й содержит стих, в котором забота Бога о тех, кто следует за ним, детализируется, как в эпоху патриархов, когда он заботился об Аврааме и некоторых его потомках, живших в опасностях на враждебной земле:

Эта ссылка, по-видимому, на отрывок из Книги Бытия, когда Бог порицает Авимелеха, царя Герара, во сне, после того как Авимелех взял жену Авраама, Сарру, в свой гарем. Бог говорит:

Упомянутый отрывок в 104-м псалме служит своего рода щитом для священства против светской власти. В Средневековье он использовался для того, чтобы защитить священников от мирского суда, поскольку царь не должен был причинять пророкам Бога (в расширительном смысле это распространялось и на духовенство вообще) никакого вреда. Это было важно для духовенства, поскольку клерикальные суды не выносили смертный приговор, и это было названо «неподсудностью духовенства».

В конечном счете это стало распространяться на всех, кто мог читать (поскольку в Средневековье грамотность была фактически ограничена духовенством). Если человек, осужденный за убийство, мог прочитать отрывок из Библии, он освобождался от казни, ему просто выжигали на руке клеймо. Однако совершение второго убийства означало бы казнь. Грамотность дозволяла одно убийство, если так можно выразиться, но не больше. Вскоре после 1800 г. эта практика была прекращена, поскольку слишком много людей научилось читать.

Хам.

104-Й псалом напоминает о днях египетского рабства, а также последовавшего за ним Исхода:

«Земля Хамова» — это Египет. Хам был сыном Ноя, от которого произошли народы Северо-Восточной Африки, согласно генеалогическим спискам в Книге Бытия:

«Мицраим» — это еврейское слово, означающее Египет, следовательно, Египет является сыном Хама, и поэтому слово «Хам», как и «Мицраим», может использоваться в поэтическом смысле как символ Египта.

Однако Хам — более подходящее имя из этих двух, поскольку название древних египтян по их собственной земле было очень похоже на слово «Хам». Это слово обычно считалось означающим «черный» как напоминание о черной плодородной земле вдоль Нила, в отличие от бесплодных желтых песков пустыни с обеих сторон.

Мелхиседек.

105-Й псалом заканчивается славословием, а 106-й начинает пятое и последнее собрание, включенное в Псалтирь. Псалом 109 — еще один, в котором восхваляется царь, возможно, по случаю его коронации, — предрекает ему величие и силу. Более того, называет его обетованным священником:

Это вполне может быть ссылка на борьбу между царем и первосвященником за власть над храмовым ритуалом. Эта борьба наиболее заметно видна в Библии в связи с преданием, согласно которому Уззия был поражен проказой в качестве наказания за попытку исполнить храмовые обряды. Положение священников было таким, что только левиты из рода Садока могли должным образом исполнять их. Царь, представитель колена Иуды и потомок Давида, не мог иметь к ним никакого отношения.

Однако псалом напоминает, это был царь Иерусалима по имени Мелхиседек, то есть священник, столь угодный Богу, что сам Авраам почитал его. Способность к священству могла поэтому рассматриваться как верность царю Иерусалима с древнейших времен, задолго до рождения самого Левия. Если царь считался наследующим это священство на основании своей должности, то он был священником «по чину Мелхиседека».

Песнь восхождения.

Псалмы со 119-го по 133-й включительно начинаются следующим образом:

«Восхождение» подразумевает «ступени». Можно было бы описать такие псалмы, которые поются в то время, как процессия священников движется по одной из лестниц, связанных с Храмом.

С другой стороны, эти псалмы могли использоваться паломниками, идущими к Храму во время одного из великих праздников. Тогда они также «восходили» бы к Иерусалиму. Возможность использования их паломниками подкрепляется тем фактом, что автор псалма 119 оплакивает то, что он живет среди язычников:

Мосох, или Мешех, описан в родословиях Книги Бытия как сын Иафета.

В то время как Кедар — это сын Измаила:

Эти два слова, «Мешех» и «Кедар», используются здесь в поэтическом смысле, чтобы показать нееврейские общества вообще.

Реки Вавилона.

Псалом 136 имеет явное происхождение в период плена:

Вавилон находится на реках Евфрат и Тигр, примерно в сорока милях на восток. Изгнанные иудеи, распространившись по всему этому региону, могли, очевидно, ссылаться на эти две реки как реки Вавилона.

Однако Вавилония была орошаемой землей, и еще более вероятно, что это — ссылка на многочисленные пересекающиеся каналы. Мы получим более истинную картину, если прочитаем фразу как «при каналах Вавилона». Действительно, в Исправленном стандартном переводе избегается использование вводящих в заблуждение «рек» и фраза переводится как «при водах Вавилона».

20. ПРИТЧИ СОЛОМОНА.

Соломон * Езекия * Жалеть розги * Агур * Лемуил.

Соломон.

Книга Притчей получила свое название от первой фразы:

Это слово на еврейском пишется как «Мишли», которое является названием данной книги на еврейском. Слово «мишли» могло быть более точно переведено как «мудрые изречения», как это сделано в «Энкор Байбл».

«Притча» — это узкий термин, поскольку это — не только «мудрое изречение», но также и «народная пословица», обычно сжатая и содержательная, происходящая из опыта народа в целом. Обычно она имеет неизвестное происхождение и часто используется в повседневной речи.

Книга Притчей представляет собой разнородное собрание притч в узком смысле слова, а также более сложных «мудрых изречений». Это — пример «назидательной литературы», книга, которая была собрана авторами многих древних народов: житейские поучения, обычно с выраженным моралистическим или религиозным уклоном.

В случае иудеев большинство назидательной литературы приписывалось Соломону, почти как нечто само собой разумеющееся, поскольку он традиционно считался самым знающим из людей:

Царство Давида и Соломона.

Два раздела Книги Притчей действительно составлены из группы коротких афоризмов, которые приписываются Соломону. Первый раздел длится с главы 10 до первой половины главы 22 и начинается так:

Второе собрание охватывает главы с 25-й по 29-ю и начинается так:

Несомненно, многие из притч действительно древние и могли восходить ко времени Соломона и даже более раннему. Нет ничего невозможного в том, что Соломон собрал группу притч или даже придал им литературную форму. Однако многое в атмосфере книги делает почти несомненным то, что она принадлежит периоду значительно более позднему, чем время Соломона, и конечная форма собрания, включающего два списка притч, приписываемых Соломону, возможно, достигла своей завершенности во времена после плена, примерно к 300 г. до н. э. Именно этого времени автор обычно указывался в начале книги:

Езекия.

Книга Притчей подразумевает, что по крайней мере некоторые из ее материалов подверглись редактированию намного позже времени Соломона. Так, в представлении второго собрания соломоновых притч пишется:

Езекия правил через два столетия после Соломона и был убежденным яхвистом. Очевидно, он покровительствовал школе книжников, одной из задач которых было собирание и упорядочивание яхвистской литературы прошлого.

Жалеть розги.

Некоторые из соломоновых притч в действительности являются в той или иной форме обиходными выражениями, даже в настоящее время:

Это почти неизменно цитируется как «пожалеешь розги — и испортишь ребенка». Чаще цитируют следующее:

Также:

Последнее почти всюду сокращается до следующей формы: «Гордость идет перед падением».

Агур.

Тридцатая глава книги начинается с совершенно неясного стиха (по крайней мере в Библии короля Якова):

Выражение «даже пророчество», по-видимому, были переводом еврейского слова «масса», и очевидно, его не следовало переводить, поскольку предполагается, что здесь это — название местоположения. В первом стихе, вероятно, говорится об «Агуре, сыне Иакея из Массы».

В Книге Бытия Масса упоминается в генеалогических таблицах:

Поэтому можно считать, что Масса находился на территории исмаилитов в северной Аравии.

Упоминание о Ифииле и Укале также не имеет особого смысла, поскольку это, по-видимому, были имена собственные. В «Эн-кор Байбл» этот стих переводится как: «слова бен Агура Иакея из Массы. Это человек торжественно утверждал: Нет никакого Бога! Нет никакого Бога, и я ничего не могу [знать]».

В таком случае, по-видимому, в рассматриваемом стихе описывается утверждение агностика, которому затем противоречит вся эта глава.

Лемуил.

Первая половина последней главы Притчей приписывается другому царю, не Соломону; или, по крайней мере, так это выглядит:

Здесь (в английской Библии) снова слово «пророчество» может быть необязательным переводом названия места, и в Исправленном стандартном переводе пишется: «слова Лемуила, царя Массы».

В прошлом существовало предположение, что Лемуил было еще одним именем Соломона, но это маловероятно. Фактически в «Энкор Байбл» Лемуил целиком исчезает, так как предполагается, что это была ошибка переписчиков, спутавших его с очень похожим еврейским словом, при переводе которого первый стих выглядел бы так: «Слова [наставления] царю, поступавшему глупо, предписание ему его матери…».

Вторая половина этой последней главы состоит из стихотворения-акростиха, в котором восхваляется трудолюбивая жена и которое начинается с известных слов:

21. КНИГА ЕККЛЕСИАСТА.

Проповедник * Суета * Мудрость Соломона * Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова.

Проповедник.

После Книги Притчей Соломоновых следует еще одна книга, подпадающая под заголовок «назидательная литература». Она начинается со слов:

Екклесиаст — проповедник — это перевод еврейского слова «кохелет», которое имеет недостоверное значение. Обычно оно связывается со словом «кахал», означающим «открытое собрание», так что кохелетом мог быть тот, кто созывает такое собрание или обращается к нему. Если бы собрание собиралось с целью религиозного наставления, то его проводил бы проповедник.

Греческое слово, обозначающее «собрание», — «экклесия», а тот, кто обращается к нему, был бы «Экклесиастом». Поэтому книга называется: «Книга Екклесиаста, или Проповедника». Проповедник сам объявляет о себе:

По-видимому, это явное указание на то, что это — речь Соломона, и часто она таковой и воспринимается. Однако это просто распространенное приписывание Соломону почти любой части назидательной литературы. В действительности эта книга была составлена, по-видимому, после плена и была написана в лучшем случае в период с 300-го по 200 г. до н. э.

Суета.

Книга начинается с общего тезиса автора:

Еврейское слово, переведенное здесь как «суета», подразумевает нечто столь же иллюзорное, как воздух, так что в «Энкор Байбл» этот стих переведен как «пар паров… все — пар».

Слово «суета» происходит от латинского термина, означающего «пустой». Выражение «суета сует» в еврейской идиоме подразумевает своего рода максимальную суету, так же как, например, «песнь песней» — это величайшая песня, а «царь царей» — величайший царь.

В таком случае, возможно, этот стих в современных терминах мог быть переведен как «Все — ничтожно… Ничто не имеет значения».

В действительности это и есть центральный тезис книги — пустота земных дел.

Чтобы запечатлеть этот факт, проповедник утвердждал, что жизнь пуста не только для бедных и слабых, но и для богатых и могущественных. Поэтому он продолжает играть свою роль царя.

Здесь кажется еще яснее, чем прежде, что роль проповедника исполняет Соломон. Однако это олицетворение продолжается только на протяжении первых двух глав книги, и, по-видимому, это было просто литературным приемом. Даже самый великолепный и счастливый из всех царей (с точки зрения евреев), сам Соломон изображен как тот, кто в конечном счете не в силах найти в жизни что-нибудь важное.

В конце концов проповедник считает: все, что можно сделать, — это ухватиться за временные и эфемерные радости, которые приходят и остаются не связанными с чем-нибудь вечным:

И в конце он возвращается к своему первоначальному тезису:

Другой автор, очевидно потрясенный пессимизмом проповедника, добавил приложение к этой книге; приложение, которое было включено в канон. Вот его часть:

Мудрость Соломона.

Не вся назидательная литература была принята в еврейский канон, даже несмотря на то, что она приписывалась Соломону. Возможно, это потому, что книги были составлены в действительности после приблизительной разделительной даты 150 г. до н. э. В данном случае книга была, очевидно, написана неким александрийским иудеем где-то между 100-м и 50 г. до н. э.

Автор, оставшись неизвестным, принимает личность Соломона, чтобы усилить хвалу персонифицированной Мудрости. По этой причине известна такая книга, как Книга Премудрости Соломона.

Персонификация автором Соломона становится особенно явной в 7-й главе:

Это явно относится к отрывку в Третьей книге Царств, где Соломон описан как увидевший во сне Бога, который предложил ему все, что тот пожелает. Соломон же во сне ответил:

Однако, поскольку Соломон, конечно, не является автором, эта апокрифическая книга часто называется более правильно Книгой Премудрости, и с этим названием она есть в католических версиях Библии.

Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова.

Еще один шедевр назидательной литературы известен под именем автора, говорящего от себя и не делающего попытки приписать свои слова древнему мудрецу.

По этой причине название книги дается как Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Здесь название представлено в греческой форме. На еврейском это звучало бы как «Иешуа бен Сира». Данная книга составлена слишком поздно, чтобы войти в еврейский канон, а потому она была отнесена к апокрифам. Однако ее можно обнаружить в католической версии Библии.

Благодаря высоким качествам ее этического учения, эта книга часто использовалась как источник текстов для проповедей и была тесно связана с церковной проповедью с очень древних времен. Епископ Карфагенский Киприан принял название этой книги как «Екклесиастикус» («церковная книга») еще в 250 г., и с тех пор эта традиция дошла до нашего времени.

Кое-что насчет даты написания книги можно вывести из нее самой. Автор начинает:

И далее перечисляются знаменитости библейской истории: Енох, Ной, Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Аарон, Финеес, Иисус, Халев, Самуил, Натан, Давид, Соломон, Илия, Елисей, Езекия, Исайя, Иосия, Иеремия, Иезекииль, Зоровавель и Неемия.

Перечислив всех, он переносит свой краткий обзор истории на то, что было тогда современностью:

Проблема в том, что в древнегреческую эпоху было два первосвященника по имени Симон. Первый, кого мы могли бы называть Симон I, был первосвященником примерно в 300 г. до н. э., в то время как второй, Симон II, был первосвященником примерно в 200 г. до н. э. Кроме того, оба они имели отцов, которых звали Онией. Но более вероятно все-таки, что упомянут именно Симон II, поскольку если бы книга была написана в 300 г. до н. э. или вскоре после этого, то попала бы в канон. Подтверждением этой точки зрения является упоминание в предисловии к книге о том, что первоначально книга была написана на еврейском. Эта еврейская версия была потеряна, и в христианские времена книга была известна только на греческом и арамейском и в переводах с рукописей на этих языках. Однако то, что еврейская версия существовала, предполагалось на основании утверждения внука автора. Он прибыл в Египет, где иудеи говорили на греческом, и в предисловии, которое обычно включается в книгу, он объяснял (с подобающей скромностью), что он трудился над греческим переводом с еврейского. Что касается его времени прибытия в Египет, то это произошло «в тридцать восьмом году при царе Евергете».

Тринадцать македонских царей Египта, которые правили с 305-го по 44 г. до н. э., приняли имя Птолемей, но каждый добавлял второе имя (или его добавляли придворные подхалимы). Например, имя Евергет означает «благотворитель». Было два называвшихся так Птолемея. Один был Птолемей III, который правил с 246-го по 221 г. до н. э., а другой был Птолемей VII, который правил с 145-го по 116 г. до н. э. Первый правил двадцать пять лет, а второй — двадцать девять лет, так что ни один из них, как видно, не правил «тридцать восемь лет».

Однако в случае Птолемея VII время с 145-го по 116 г. до н. э. охватывает только тот период, в котором он был единоличным правителем. Его старший брат начал управлять в 181 г. до н. э. как Птолемей VI, но, судя по летописи, его правление было плохим. В 170 г. до н. э. он проявил себя столь некомпетентным военачальником, что общественное мнение вынудило его связать себя на престоле с младшим братом. Поэтому Птолемей VII мог, как считают, начать править в 170 г. до н. э., и его «тридцать восьмой год» был бы тогда примерно 132 г. до н. э.

Если мы предположим, что дедушка переводчика написал книгу на полвека раньше, то датировка книги была бы означена примерно как 180 г. до н. э.

Существование еврейской версии книги было подтверждено в 1896 г., когда были обнаружены фрагменты еврейских рукописей, содержавшие большую часть этой книги. Еще более древние отрывки из книги были обнаружены среди свитков Мертвого моря.

22. ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ.

Соломон * Ен-Гадди * Сарон * Голос горлицы * Фирца * Суламита.

Соломон.

Третьей канонической книгой, приписываемой Соломону, является Песнь Песней. Ее первый стих служит названием[99].

«Песнь Песней» является еврейской идиомой, выражающей максимум. Это — наилучшая или самая красивая песня, которая была написана Соломоном. В католической версии Библии книга известна как Песнь Песней (от латинского названия «Canticum Canticorum» — «Песня Песней»). Еврейское название — «Шир Хаширим», также означающее «Песнь Песней».

Как и в случае Екклесиаста, автором этой книги является конечно же не Соломон. Книга была сочинена после плена и, по-видимому, написана примерно в 300 г. до н. э. или даже позже. Она была приписана Соломону из-за традиционно признаваемых литературных способностей последнего:

Песнь Песней — это любовная поэма, откровенно эротического содержания, очевидно составленная для празднования свадьбы. Кстати, у Соломона было множество жен, и, возможно, он был искушенный любовник:

Царство Давида и Соломона.

Несмотря на эротическое содержание книги, было принято находить в ней аллегорическое изображение любви у иудеев — между Яхве и Израилем, у католиков — между Христом и Церковью, у протестантов — между Богом и душой человека.

Если воспринимать книгу буквально, то, по-видимому, она является своего рода поэтической драмой, в которой говорит множество различных персонажей, но поскольку в этой книге, в том виде, как она есть в Библии, не дается никакого намека относительно них, то разбирательство речей представляет собой трудную задачу, но, к счастью, в этом нет для нас особой необходимости.

Правда, некоторые речи достаточно прозрачны. Конечно, именно невеста говорит:

Прилагательное «смуглый»[100] не подразумевает, что невеста — негритянка, так как эта «смуглость» является результатом воздействия солнца. Она просто загоревшая. Исправленный стандартный перевод пятого стиха читается: «Я очень темная», а шестого стиха — «Я смуглая».

Существует тенденция думать о ней как египетской принцессе, которая стала женой Соломона, поскольку она, как можно было бы ожидать, была с темной кожей. Или же это могла быть царица Савская, смуглая аравийская женщина. Однако на это наталкивает нас текст только в том случае, если мы предполагаем, что поэма написана буквально о Соломоне или им самим. Если рассматривать книгу просто как поэму о любви в традиции Соломона, то невеста, возможно, является крестьянской девушкой:

Ен-Гадци.

Невеста говорит о своем любовнике:

Ен-Гадди — это место на полпути вдоль пустынных западных берегов Мертвого моря. Однако именно это место было оазисом благодаря источнику ключевой воды. Название Ен-Гадди означает «весна дитяти». Это место знаменито в еврейской истории как одно из тех, где Давид нашел убежище от преследований Саула:

Слово «кипер», между прочим, является транслитерацией еврейского «кофер». Предполагается, что это хна, куст с ароматными белыми цветами. В Исправленном стандартном переводе стих Песн., 1: 13 переводится так: «Для меня мой возлюбленный — кисть цветов хны».

Сарон.

Невеста снова описывает себя:

Сарон — это прибрежная равнина, находящаяся между Джаффой и горами Кармил, протяженностью примерно пятьдесят шесть миль и шириной в двенадцать миль. Она нечасто фигурирует в Библии, так как большую часть библейской истории это место было занято финикийцами и филистимлянами.

Сарон перешел в руки израилитян при Давиде. Он владел стадами скота, которые пас там местный пастух:

Голос горлицы.

Песнь Песней полна красивых образов, но один из них звучит для современного уха неверно, вовсе не по собственной вине. Невеста описывает возлюбленного, как умоляющего ее пойти с ним, ибо наступила весенняя пора:

Фраза «голос черепахи»[101] кажется нам чем-то странным, черепаха является уродливой, медлительной рептилией с панцирем, которая является безголосой, не связана с весной и, конечно, не имеет никакой связи с красотой цветов и птиц.

Однако ошибаемся мы, а не стих. Существует птица, которую мы называем голубем, и это слово происходит от древнетевтонского слова, которое, возможно, ссылается на тусклое, довольно темное оперение птицы. Она производит воркующий звук, который для некоторых людей может звучать как «тур-тур-тур». Еврейским словом, обозначающим эту птицу, является подражающее этому звуку «тур», а латинским словом — «туртур». Если заменить в конце слова «р» на «л», то оно становится «черепахой». «Голос черепахи» относится к воркованию этого кочующего голубя, который весенней порой долетает до Иерусалима.

Однако есть также и ранее упомянутая рептилия с панцирем. Это существо названо черепахой, возможно, от латинского слова, означающего «изогнутый» из-за его изогнутых ног. Для англоязычных моряков слово «tortoise» («черепаха») казалось странно звучащим словом, и они заменили его на это более известное «turtle» («черепаха»), таким образом дав уродливой рептилии название приятной птицы.

Чтобы отличать птицу от рептилии, стало необходимо называть птицу «turtledove» («горлица»). Она упоминается в другом месте в Библии короля Якова, но не здесь, в Песни Песней. В Исправленном стандартном переводе эта очевидная аномалия устраняется и заключительная часть фразы читается: «и голос горлицы слышен в стране нашей».

Фирца.

Описываются муки временно потерянной и трепет возродившейся любви, а в одном месте жених говорит невесте:

Параллелизм еврейской поэзии заставляет автора искать синоним или аналогию для слова «Иерусалим». Он мог бы использовать слово «Сион», но, возможно, он искал нечто менее затертое и поэтому выбрал Фирцу. Как Иерусалим был столицей южного царства, так Фирца была столицей северного со времен Иеровоама до Омри, примерно с 900-го по 880 г. до н. э. Это служит указанием на то, что поэма должна была быть написана после времени Соломона, так как Фирца еще не была аналогична Иерусалиму в период царствования Соломона над единым царством.

С другой стороны, мы не можем использовать этот стих как свидетельство того, что поэма была обязательно написана до времени Омри, когда Самария заменила Фирцу в качестве столицы Израиля. Использовать Самарию как аналог Иерусалима в послепленное время показалось бы богохульным, так как Самария была тогда центром ненавистных и еретических самаритян. Фирца же не вызывала никаких ненужных ассоциаций.

Суламита.

К невесте обращается ее родной город, жених или хор:

Обычно предполагается, что Суламита — это ошибка переписчика. По идее, должна быть Сунамита, женщина из города Сунам, который находился примерно в трех милях к северу от Изрееля.

Наконец, книга достигает кульминационного момента в страстном проявлении силы истинной любви:

Другими словами, любовь не может быть разрушена, если она настоящая; а если ее нет, то ее невозможно купить.

23. КНИГА ПРОРОКА ИСАИИ.

Исаия * Амос * Серафим * Шеар-ясув * Еммануил * Отрасль * Змея * Люцифер * Апокалипсис Исаии * Ариил * Лилит * Мученическая смерть Исаии * Второ-Исаия * Кир * Раб Господень * Вил * Беулах.

Исаия.

После Песни Песней в христианских версиях Библии идут книги Ветхого Завета, которые содержат записи шестнадцати пророков, которые, как предполагалось, жили в течение трехвекового периода с 750-го по 450 г. до н. э.

Эти книги размещаются не совсем в хронологическом порядке. Они делятся на две части. Две трети материала в этих пророческих книгах можно обнаружить в первых трех книгах, связанных с пророками Исаией, Иеремией и Иезекиилем. Это — «большие пророки», и, по крайней мере, они размещены в хронологическом порядке. Сначала идет Книга Исаии, связанная с периодом ассирийского господства.

Со строго исторической и светской точки зрения Книга пророка Исаии вызывает много сомнений. Исаия едва ли систематически записывал свои высказывания. Скорее, его высказывания были записаны учениками и последователями, вместе с теми изменениями и добавлениями, которые мы только можем предположить. Они составили отдельные книги, которые потом собрал более поздний редактор, необязательно в хронологическом порядке, а скорее в том порядке, который, по его мнению, произвел бы наибольший эффект.

Иудея времен Езеккии.

Более того, по мере того, как проходило время, к книге был добавлен дополнительный материал. Более поздние части книги, конечно, являются не работой Исаии, их написал человек (возможно, два), живший на столетия позже. Возможно, Книга пророка Исаии приобрела свою настоящую форму уже в 350 г. до н. э., спустя три столетия после смерти Исаии.

Общий период, в который Исаия исполнял свою пророческую миссию, дается в первом стихе книги:

Поскольку Озия взошел на престол в 780 г. до н. э., а Езекия умер в 692 г. до н. э., то это сразу делает Исаию человеком VIII в. до н. э.

Насчет года фактического начала его миссии есть большее количество информации позже, в 6-й главе, которая должна была быть в начале, если бы конечные редакторы книги следовали хронологическому замыслу. Исаия рассказывает о том удивительном случае, когда он стал пророком, и начинает свое описание этого события с даты:

Озия умер в 740 г. до н. э., и это можно принять как дату начала служения Исаии. Возможно, в то время он был относительно молодым человеком, поскольку спустя 40 лет был все еще активен в период осады Иерусалима Сеннахиримом. Если мы предположим, что Исаия был молодым человеком двадцати лет, когда у него было видение, то он родился в 760 г. до н. э., в то время, когда процветали Израиль и Иудея.

В 760 г. до н. э. Иеровоам II Израильский существенно расширил границы Израиля. Поскольку во времена Соломона и при Озии Иудея была преуспевающей и довольной, народ этих Царств, должно быть, был удовлетворен, не предвидя никакого зла.

Однако в 745 г. до н. э. Иеровоам II умер, и почти сразу же Израиль стал жертвой династических беспорядков. В тот же год сильный Тиглатпаласар III стал царем Ассирии, и под его руководством страна вступила на путь агрессии. Израилю оставалось существовать менее четверти века.

Очевидно, к 740 г. до н. э. Исаия мог ясно видеть, что благополучные дни прошли и наступили плохие времена, и он возвестил о суде Яхве над грешными людьми.

Амос.

В книге дается имя отца Исаии:

Абсолютно ничего не известно об Амосе, поскольку о нем не упоминается в Библии иначе, кроме как об отце Исаии. Но существовал и еще один Амос, который был пророком, старшим современником Исаии. (Два этих имени звучат на еврейском менее похоже, чем на английском.).

Существует раввинская традиция (основанная, возможно, не на чем ином, как на подобии имен), согласно которой Амос был братом царя Амасии, который был отцом Озии. Если бы это было так, то Исаия был бы членом царской семьи и двоюродным братом царя Озии. Он и Озия — внуки Иоаса, спасенного во времена Гофолии.

Однако это противоречит сложившейся традиции, по которой все пророки происходили из среды бедных. Обычно они были радикалами своего времени, часто находящимися в оппозиции формальному священству, которое (пока сохранялись их прерогативы) действовало в коалиции с монархией.

Священство прежде всего следило за исполнением ритуала во всех его деталях. Пророки же были склонны презирать ритуал и настаивать на высоком этическом кодексе поведения, нравственном совершенствовании.

Сам Исаия излагает это таким образом:

Кроме того, пророки обычно осуждали богатых и могущественных, выступали против их стремления обременять налогами бедных земледельцев и умножать свои собственные владения, поляризуя общество на нескольких крупных землевладельцев и множество арендаторов земли и рабов. Так, Исаия говорит:

И тем не менее, ученые на основе стиля писания Исаии полагают, что он в действительности принадлежал к высшим классам, и в истории, конечно, есть случаи, когда аристократы жили и боролись во имя обездоленных этого мира и против своего собственного класса. В этой связи вспоминается, например, русский романист Лев Толстой.

Серафим.

Исаия описывает свое видение Бога, пережитое им в Храме:

Слово «Серафим» на еврейском языке множественного числа, поэтому «Серафимы», английская форма еврейского слова, в Библии короля Якова получается вдвойне множественного числа. В Исправленном стандартном переводе окончание «s» опущено.

Серафимы упоминаются в Библии только здесь, и считается, что это крылатые человекоподобные существа, весьма похожие на херувимов, описанных в связи с другим видением Бога.

В более поздние времена серафимы были включены в сложную небесную иерархию, разработанную мистическими авторами. Наиболее известная такая иерархия была создана примерно в 450 г., возможно, неизвестным автором, работа которого была приписана ранее знаменитому Дионисию Ареопагиту и который впоследствии сам упоминал о себе как о «псевдо-Дионисии».

Согласно системе псевдо-Дионисия, было девять классов существ между человеком и Богом, из них ангелы были самыми низкими, а архангелы чуть выше. Выше последних шли начала, силы, добродетели, власти, троны, херувимы и серафимы. Поскольку херувимы и серафимы были описаны в пророческих видениях как непосредственно сопровождавшие Бога, они, естественно, считались наивысшими.

В наш настоящий век, менее склонный к мистике, серафим стал просто другим словом для обозначения ангела.

Слово «серафим» связано с еврейским словом «сараф», означающим «гореть». Это может относиться к сиянию, исходящему от них, или огненной страсти, с которой они служат Богу. Вместе с тем в другом месте Библии этим словом обозначаются «огненные змеи». Прилагательное «огненные», возможно, относится к прижиганию от их ядовитого укуса.

Если образ «огненной змеи»[102] принять буквально, то едва ли можно избежать мысли о молнии. Если древнейшим представлением о Яхве было представление как о боге грозы, как можно предполагать об этом на основе Песни Деворы и некоторых псалмов, то вполне естественно, что Его появление сопровождается внушающей ужас молнией и несущегося из темноты грозового разряда. Однако ко времени пророков молния была, очевидно, персонифицирована в крылатом серафиме, тогда как грозовой разряд стал херувимом.

Шеарясув.

Когда Исаия услышал зов, времена уже становились явно беспокойными. Израиль и Сирия пытались организовывать коалицию против власти Ассирии. Однако Иоафам, который взошел на престол Иудеи после Озии, предпочел остаться вне коалиции, справедливо рассудив, что она обречена на гибельную неудачу. Тогда союзнические силы Израиля и Сирии вторглись в Иудею. Война продолжалась до 735 г. до н. э., пока не умер Иоафам, и на престол взошел его сын Ахаз.

Новый царь, молодой и нерешительный, нуждался в поддержке:

Тот факт, что Исаия на данный момент мог приблизиться к царю, обычно воспринимается как еще одно указание на его положение в царской семье.

Шеарясув — имя сына Исаии — было выбрано отцом намеренно за его значение в связи с пророческим посланием. Исаия говорит об этом:

Значение «Шеар-ясув» — «остаток должен вернуться». Это отражает предчувствие, общее для Исаии и других пророков, что за плохими временами обязательно должны в конечном счете наступить хорошие. Хотя народ остался несчастным и население уведено в плен, однако «остаток должен вернуться».

Возможно, сын Исаии родился вскоре после призыва пророка и во время встречи с Ахазом ему было четыре или пять лет.

Еммануил.

Исаия уверяет Ахаза, что тому не следует бояться Израиля или Сирии, поскольку они уже почти уничтожены. Все, что нужно Иудее, — это стойкая выдержка.

Если эти уверения Исаии рассматривать с мирской точки зрения, можно увидеть их причину. Энергичный Тиглатпаласар Ассирийский, должно быть, знал, что Израиль и Сирия пытались основать против него коалицию, и Исаия был уверен в том, что тот нападет на коалицию прежде, чем они смогут привести в исполнение свои планы. Было также несомненно, что Ассирия разобьет небольшие западные народы. Иудея ради своей безопасности должна остаться нейтральной и ждать.

Однако Ахаз не считал безопасным только ожидание. Ведь Тиглатпаласар, хотя и победоносный, мог полагать, что нейтралитет Иудеи был знаком тайной вражды. Ахаз считает политически мудрым объявить себя на ассирийской стороне и принять ассирийское господство.

Исаия неистово выступил против этого. Он, возможно, хорошо чувствовал, что ассирийское господство будет означать господство ассирийских религиозных практик и преследование националистически настроенных яхвистов (как фактически и произошло через полвека во время царствования Манассии), и он твердо отстаивал политику выжидания, обещая помощь со стороны Бога.

Слово «искушать» в Исправленном стандартном переводе переведено как «испытывать». Ахаз, отказавшись просить Бога о каком-нибудь испытании, в формальном смысле прав, поскольку Библия многократно однозначно дает понять, что человек не должен полагать, что он может заставить Бога по требованию пройти испытание. Кроме того, Ахаз, несомненно, уже решился и стремился закончить встречу.

Однако Исаия был раздражен и так или иначе продолжал выдвигать знак:

Другими словами, через два-три года, до того, как родившийся в ближайшем будущем ребенок достаточно подрастет для того, чтобы проявить даже самое простое суждение, нападающие цари будут побеждены. И если это произойдет, Ахаз будет вынужден понять, что Исаия видит ясно и говорит истину. (И действительно, через три года, в 732 г. до н. э., Тиглатпаласар III занял Дамаск, казнил сирийского царя и надолго разрушил Сирийское царство, в то время как Израиль оказался бессильным, и ему было позволено в течение еще десяти лет вести убогую жизнь.).

Однако наиболее интересной частью «знака» Исаии является личность ребенка, который должен быть назван Еммануилом.

Для христиан это обычно служит ссылкой на непорочное зачатие Иисуса, но это, конечно, основывается на слове, переведенном в Библии короля Якова как «дева». На еврейском переведенное таким образом слово звучит как «алмах», и в действительности оно обычно относится к молодой женщине, которая могла быть или не быть девой. В еврейском языке есть конкретное слово («бефулах») для обозначения «девы», но оно здесь не употребляется. Поэтому в Исправленном стандартном переводе стих Ис., 7: 14 переводится: «Вот, молодая женщина примет и родит сына…».

Но давайте оставим в стороне мессианский аспект стиха. Независимо от достоинств или недостатков его традиционного христианского истолкования, он должен иметь и более непосредственное значение. Исаия едва ли мог предлагать Ахазу в качестве знака в пользу настоящего затруднительного положения рождение ребенка больше чем через семьсот лет.

Тогда какого ребенка он имел в виду? Имя Еммануил означает «с нами Бог», и оно имеет символическое значение в связи с посланием Исаии того момента. Бог — с Иудеей и не позволит, чтобы Сирия и Израиль ее разрушили. Однако ни один ребенок по имени Еммануил нигде в Библии не записан как родившийся в этот период истории. Однако, если имя символично, любое другое имя могло быть столь же символично.

Иногда предполагается, что эта ссылка может быть на собственного сына Ахаза Езекию, который в конечном счете должен был взойти на престол и стать одним из трех великих яхвистских царей Иудеи (другими двумя были Иосафат и Иосия). Однако Езекия стал царем в 720 г. до н. э. и в то время был уже совершеннолетним:

Это означает, что он родился в 745 г. до н. э. и во время разговора между Ахазом и Исаией уже достиг того возраста (10 лет), когда он был способен выносить суждения. Поэтому Езекия — это не совсем подходящий выбор для Еммануила.

Действительно, если мы ищем самое простое и прямое решение проблемы, то более вероятным, чем ссылка Исаии на молодую женщину, является упоминание о своей собственной жене. (Исайе было в то время лишь двадцать пять лет, а его жене, вполне возможно, было немногим больше двадцати.) Фактически сразу после описания встречи с Ахазом Исаия делает записи о рождении второго сына:

Имя «Магер-шелал-хаш-баз» означает «быстрая добыча». Это — ссылка на Сирию и Израиль, которые торопятся стать быстрой добычей для ассирийцев. И прежде чем ребенок подрастет достаточно, чтобы сказать «мама», для северных царств придет конец.

Поэтому Исаия говорит в точности то же самое для предсказанного ребенка Еммануила и для фактического ребенка Магер-шелал-хаш-база. Эти имена являются двумя сторонами медали, так как Еммануил относится к благой судьбе Иудеи, а Магер-шелал-хаш-баз — к Сирии и к несчастной судьбе Израиля. Имена различны, но символика та же.

В таком случае, по-видимому, вполне разумно предположить, что собственный сын Исаии — это предсказанный Еммануил.

Как бы то ни было, Ахаз последовал своему собственному суждению относительно надлежащего курса и стал данником Ассирии. Исаия не сумел повернуть царя к яхвистскому образу мысли, и в связи с конкретными политическими событиями до ассирийской осады Иерусалима через поколение о пророке больше ничего не было слышно.

Отрасль.

Некоторые места в книге пророка Исаии развивают представление пророка о том, что после некоторых будущих бедствий остаток верующих вернется и построит свою жизнь заново. Этот остаток, очищенный от грехов, которые и вызвали бедствие, будет управляться идеальным царем:

Возможно, что такие восторженные похвалы идеальному царю могли вырасти из песен, написанных в честь коронации. Во времена Исаии такие восхваления могли петь в честь восшествия Езекии на престол в 720 г. до н. э. Фраза «младенец родился нам — Сын дан нам» относилась бы к процессу коронации, благодаря которой царь становится приемным сыном национального бога. Лестные имена, даваемые царю, и обещание господства совершенного счастья были обычно принятым на такой случай щедрым поэтическим признанием.

Или же песнь могла быть написана в честь Иосии, который взошел на престол почти на век позже, в 638 г. до н. э. Песнь могли бы тогда из-за ее поэтической красоты поместить в собрание писаний Исаии.

Однако, даже если эти стихи первоначально упоминали конкретного царя, например Езекию или Иосию, позже жившие иудеи не могли почувствовать удовлетворение, не прочитав в них еще какого-нибудь смысла. Ни у Езекии, ни у Иосии не было по-настоящему успешного царствования. Езекия пережил осаду Иерусалима, но и только, а Иудея была опустошена. Иосия погиб во время сражения, и через поколение после его смерти Еврейское царство было уничтожено.

Поэтому все более и более вышеупомянутые ссылки воспринимались как представляющие какого-то идеального царя, который еще не появился, но который должен был прийти через неопределенное время в будущем.

Этот царь, конечно, был бы из династии Давида, и в Библии ему обещается вечное царствование:

Опять же, это могла быть обычная лесть применительно к новому царю, например к Езекии или Иосии. Новый царь — это всегда цветение и новая поросль; старый царь — это всегда увядающая ветвь. Однако если эта ссылка перемещается на идеального царя будущего, то Давидова династия могла бы рассматриваться как срубленная (то есть корень, или, если перевести более правильно, пень, то есть все, что осталось), а из него появляется цветение и новая поросль.

Во время царствования идеального царя все творение возрождается для абсолютного мира, который, как можно было бы предполагать, первоначально был в саду Эдемском:

Еще одна такая яркая картина идеального будущего, причем еще более часто упоминаемая, встречается в начале Книги Исаии:

Это видение идеального будущего, возможно, начало вырастать перед глазами иудеев, подавленных действительностью, в которой во времена Исаии торжествовала Ассирия. Еще сильнее это видение развилось во время бедствий вавилонского плена, разочарований после возвращения из него и ужасов преследований со стороны Селевкидов. Во времена Нового Завета эта ориентация на будущее стала доминирующим настроением в иудаизме и была в действительности ответственна за события Нового Завета и за великий поворотный момент в истории человечества, о котором возвестили эти события.

Идеальное будущее сосредоточивалось вокруг царя, который должен был появиться из рода Давида. Царь проходил обряд помазания маслом как часть религиозной церемонии, которая делает его царем. Поэтому царь может упоминаться как «помазанник» и действительно так и упоминается в Библии. Так, например, когда Давид нашел спящего Саула и отрезал кусок его одежды, его совесть запретила ему сделать большее, хотя в его личных интересах было легко убить своего преследователя:

Помазание согласно яхвистскому ритуалу не обязательно ограничивается иудейскими царями. Персидский царь Кир также упоминается таким образом в более поздних частях Книги пророка Исаии:

Еврейское слово, означающее «помазанник», — «машиах», которое дается в транслитерированном английском как «mes-siah» («мессия»). По мере того как шло время и еврейское видение с возраставшим пылом фокусировалось на идеальном царе будущего, этот термин все более ограничивался только им. Поэтому мы можем говорить об идеальном царе как о Мессии (с большой буквы).

Согласно христианской мысли, Мессия — это, конечно, Иисус, и слово «отрасль» в стихе Ис., 11: 1 принято как ссылка на Иисуса, и поэтому в Библии короля Якова пишется с большой буквы. В Исправленном стандартном переводе это слово пишется с маленькой.

Змея.

В описании идеального мессианского царства обнаруживаются всяческие указания на полное отсутствие там какой-либо опасности или зла. Во всех таких случаях крайне беспомощные существа без какого бы то ни было вреда соединяются с хищниками. Кульминационный момент достигается, когда дети смешиваются со змеями.

Две части этого стиха содержат параллелизм, который является сущностью еврейской поэзии, и можно считать, что еврейские слова, переведенные как «аспид» и «змея», оба указывают на какую-то ядовитую змею. Действительно, аспид — это небольшая ядовитая змея, обитающая в Египте. (Клеопатра, как предполагалось, совершила самоубийство, позволив укусить себя аспиду.).

Однако змея (cockatrice)[103] является чем-то еще. Это слово, возможно, возникло в Средневековье как форма слова «crocodile» («крокодил»). Крокодил, подобно змее, является смертельно опасной рептилией. Его, пожалуй, можно было бы рассматривать как гигантскую, толстую змею с короткими ногами. Для европейцев, знакомых с крокодилом только по слухам, змеевидные черты этого существа могли легко стать доминирующими.

Кроме того, как только слово «cockatrice» сформировалось из «crocodile», первый слог тут же наводит на мысль, а лихорадочное воображение развивает ее, что чудовище появляется из яйца петуха. Это само по себе невиданное извращение природы, конечно, так как петух — это мужская особь птицы, которая не кладет яйца. Кроме того, яйцо, отложенное таким образом, должно насиживаться змеей, и тогда конечным продуктом является существо с телом змеи и головой петуха.

Эта змея (cockatrice) изображается как абсолютная змея. Она убивает не укусом, а просто взглядом. Смертелен не только ее яд, но и само ее дыхание. Поскольку эта змея — самая смертельная змея и, следовательно, царь змей или из-за гребешка петуха, который может быть изображен как корона, эта змея также называется «василиском» (от греческих слов, означающих «маленький царь»).

Конечно, библейский отрывок в Книге пророка Исаии (и пара других стихов в этой книге и в Книге пророка Иеремии, в которых упоминается эта змея) не может использоваться как свидетельство в пользу реальности этого совершенно вымышленного существа. Еврейское слово, переведенное как «змея» в Библии короля Якова, не означает петухоголовую змею, которая может убивать взглядом; оно означает просто «ядовитую змею».

В Исправленном стандартном переводе это слово переведено как «гадюка», которое является названием распространенной европейской ядовитой змеи, и, отметим, это единственная ядовитая змея, которая обнаруживается на Британских островах. «Гадюка» намного меньше вводит в заблуждение как перевод еврейского термина, чем «cockatrice», но в действительности гадюка вряд ли является тем существом, которое на самом деле подразумевал Исаия. Вместо этого наиболее вероятным кандидатом является рогатая гадюка, ядовитая змея, обитающая на Ближнем Востоке.

Люцифер.

Не только Иерусалим и Иудея предупреждаются в Книге пророка Исаии о гневе Божьем. Окружающие языческие народы также предупреждаются о гибели, и в первую очередь Вавилон.

Легко заподозрить, что главы 13 и 14, в которых гибель Вавилона предсказывается с помощью диких образов, в действительности не принадлежат Исаии. Во времена Исаии именно Ассирия была торжествующим народом, а Вавилон оказался всецело во власти Ассирии еще более разрушительным способом, чем Иудея. Песнь ненависти и презрения, как можно было ожидать, должна была быть направлена против Ассирии и новой столицы, которую Сеннахирим построил в Ниневии.

С другой стороны, через столетие после времен Исаии именно Вавилон при Навуходоносоре стал угнетателем. Тогда вполне возможно, что этот отрывок имеет более позднее происхождение и был написан в период плена, когда Вавилон казался обреченным на то, чтобы пасть перед победоносными армиями Кира Персидского.

Изображая покоренный Вавилон, автор пишет едкую поэму саркастического презрения к могущественному вавилонскому монарху, теперь так низко павшему. Так, в частности, в ней говорится:

Еврейское слово «хелель» переведено здесь как «Люцифер»[104]. Буквально это означает «Сияющий», и считается, что оно относится к планетарному телу, которое мы называем Венерой.

Венера — самая яркая из планет. Из-за положения ее орбиты между орбитой Земли и Солнцем она всегда видна (с Земли) довольно близкой к Солнцу. Когда она оказывается к востоку от Солнца, то сияет наиболее ярко после заката и заходит через три часа. В это время она видна только вечером и называется Вечерней звездой. Когда же Венера оказывается к западу от Солнца, планета восходит первой также примерно на три часа и сияет в восточной части неба, по мере того как постепенно светает. Тогда это — Утренняя звезда.

Вполне естественно, что культуры, несведущие в астрономии и не особенно наблюдавшие небо, считали Вечернюю и Утреннюю звезду двумя отдельными небесными телами. Во времена Исаии даже умные греки были такого же мнения. Только через два столетия после Исаии древнегреческий философ Пифагор обнаружил, что эти две звезды — одно небесное тело, которое греки затем начали называть Афродитой, а римляне (и мы) — Венерой. Вероятно, Пифагор открыл это во время путешествий по Востоку (предание говорит о том, что он посетил Вавилонию, а именно вавилоняне были великими астрономами древних времен).

Венера как Утренняя звезда могла быть названа «денницей», поскольку ее восход возвещает о наступлении дня. Это также «сын утра», ибо увидеть ее можно только утром. Так, в Исправленном стандартном переводе стих 14: 12 переводится: «Как Упал ты с неба, о денница, сын утра».

Греки, в тот период, когда они считали Венеру двумя телами, называли Вечернюю звезду «Гесперос», а Утреннюю звезду — «Фосфорос». «Гесперос» означает «запад», Вечерняя звезда всегда видна на западе. Фосфорос означает «светоносец». Римляне перевели греческие термины непосредственно на латинский. Вечерняя звезда стала Вечерней («запад»), а Утренняя звезда стала Люцифером («светоносец»).

Поэтому еврейское «хелель» переводится как Фосфорос в греческих версиях Библии и как Люцифер в латинских версиях.

Использование термина «Люцифер» в связи с высокомерной гордостью вавилонского царя — это ироническое обвинение в привычке применять к царственным особам возвышенные метафоры. Льстивые придворные назвали царя Утренней звездой, как бы подразумевая, что лицезрение его столь же приятно, как Утренняя звезда, возвещающая о рассвете после длинной холодной зимней ночи. Автор стихов о Люцифере иронически описал его падение от абсолютной власти до плена и смерти как падение звезды с небес в Ад.

Со временем, однако, эти стихи начали приобретать религиозную окраску. Ко времени Нового Завета иудеи во всех подробностях разработали легенду о том, что Сатана был главой «падших ангелов». Это были ангелы, которые восстали против Бога, отказавшись поклониться Адаму, когда был создан первый человек, используя в качестве своего аргумента то, что они были созданы из света, а человек — всего лишь из глины. Сатана, возглавивший мятежников, намеревался в своей гордыне вытеснить Бога. Восставшие ангелы были, однако, изгнаны с Неба в Ад. К тому времени, когда эта легенда была разработана, иудеи уже испытывали греческое влияние, и на них, возможно, повлияли греческие мифы о попытках титанов, а позже гигантов победить Зевса и принять на себя власть над вселенной. И титаны, и гиганты были побеждены и заключены в подземелье.

Но независимо от того, было ли греческое влияние или нет, эта легенда прочно осела в сознании евреев. Иисус ссылается на нее в одном месте в Евангелии от Луки:

Казалось естественно связать легенду с утверждением Исаии; в действительности это утверждение о Люцифере, возможно, даже способствовало появлению легенды. В любом случае отцы ранней церкви полагали, что утверждение Исаии было упоминанием об изгнании дьявола с Неба, и предполагалось, что Люцифер — это имя ангельского существа, которое после своего грехопадения стало известно как Сатана. Именно отсюда происходит наше распространенное сравнение «горд как Люцифер».

Апокалипсис Исаии.

После наставлений, предсказывающих бедствия для множества конкретных народов (Моава, Египта, Тира и т. д.), последовательно идут четыре главы (главы с 24-й по 27-ю включительно), в которых предсказывается чрезвычайное бедствие для всей земли.

Эти главы являются примером того, что называется «апокалиптической» (от греческих слов, означающих «раскрыть», то есть «открыть») литературой. Другими словами, подразумевается, что апокалиптическая литература описывает то, что не могло быть известно человеку иначе, кроме как благодаря вдохновенному откровению. В это откровение могли быть включены такие сюжеты, как механизмы, управляющие движениями небесных тел, подробности того, как была создана вселенная, особенно описание конца земной истории.

Изучение конца времен называется эсхатологией (от греческого слова, означающего «последние вещи»). Большая часть апокалиптических писаний являются, в сущности, эсхатологическими.

После 200 г. до н. э. апокалиптическая литература стала очень распространенной среди иудеев. К этому, по-видимому, располагала сама ситуация.

До того времени была тенденция рассматривать возвращение из плена как своего рода счастливое окончание библейской истории. Ветхий Завет, в его настоящем виде, практически делает самой последней из подлинных исторических книг в еврейском каноне Книгу Неемии, показывающую восстановление стен Иерусалима.

И тем не менее, счастливый конец почти полностью исчез из-за того, что преследования со стороны Селевкидской империи достигли пика после 200 г. до н. э., положение иудеев внезапно стало более жалким, чем даже во времена Навуходоносора. Разочарования были большими, поскольку новые бедствия, казалось, были без всяких на то причин.

Во времена старых царств Израиля и Иудеи цари и народы периодически становились идолопоклонниками и постоянно отступали от веры, и поэтому считалось, что они были наказаны заслуженно. После плена, однако, иудеи были верными монотеистами и не грешили так, как грешили поколения до плена. Почему же тогда дела столь плохи и почему Селевкидская империя (а в более поздние века Римская империя) торжествует в своей языческой жестокости?

Была разработана теория, что земля в целом стала такой же грешной, как во дни Ноя непосредственно перед потопом, и частью замысла Бога было подвергнуть всю землю разрушению, от которого будут спасены только некоторые верующие.

Авторы такой литературы обнаружили своего рода компенсацию для существовавшей несправедливости, имея в виду будущее, в котором могущественные земные тираны будут должным образом наказаны, в то время как угнетенные верующие будут освобождены и возрадуются. В этот последний день разрушения Бог будет судить между добром и злом; даже мертвые воскреснут к жизни, если они были достойны этого; и в конечном счете восторжествует славное правление Божье.

Другими словами, если все это не происходит прямо сейчас, то все это обязательно произойдет в будущем.

Авторы апокалиптической литературы обычно приписывали свои сочинения некоторым древним, имена которых имели вес и которым благодаря их святости Бог открыл весь замысел истории. Множество таких сочинений было приписано Еноху; другие были приписаны Моисею, Ездре, Ною и т. д.

По крайней мере один довольно ранний апокалипсис, должно быть, был приписан Исаии, и настолько успешно, что он появляется в Книге пророка Исаии, несмотря даже на то, что ученые пришли к общему согласию, что это не могло быть написано им, но, вероятно, было составлено через несколько столетий после его смерти. Главы с 24-й по 27-ю Книги пророка Исаии обычно упоминаются как «Апокалипсис Исаии», и это удачное название, если учесть, что это относится к книге, в которой он обнаруживается, а не к человеку, который произнес его. Апокалипсис Исаии начинается с картины разрушения:

Здесь делаются скрытые намеки, что характерно для апокалиптической литературы. В конце концов, поскольку такие писания изображают падение империй, которые пребывали тогда в расцвете, то быть слишком прямым — значит навлечь на себя обвинения в измене и неизбежное наказание. Скрытые намеки были достаточно ясны для посвященных читателей. Так, например, в стихах:

Что это за опустевший город? Совершенно ясно, что это был город, который играл роль тирана в то время, когда был написан этот отрывок. Если бы это было написано во дни плена, то это могло означать только Вавилон, и все читатели сразу бы это поняли. Позже этому можно было давать иное толкование, и это означало бы Антиохию, столицу селевкидских царей, а еще позже подразумевался бы Рим.

В любой период угнетенные иудеи того времени не имели бы сомнений в том, что это за «опустевший город» (или «город хаоса», как пишется в Исправленном стандартном переводе), в то время как властям, если бы они и узнали о стихе, оказалось бы трудным доказать в нем наличие измены.

Еще один пример осмотрительного намека можно найти в отношении Моава:

Моав — это традиционный враг Израиля со времен Моисея, но он редко имел независимость или представлял реальную опасность после времен Давида. Как бы то ни было, он остался персонификацией всех врагов иудеев, и читатели Исаии ясно увидят, что Моав. символизирует Вавилон, Антиохию или Рим, в зависимости от того периода, в который читается этот стих. В конце времен могущественные будут наказаны:

Угнетенные верующие преобразятся:

Мертвые верующие воскреснут:

Этот стих является хорошим свидетельством в пользу позднего создания апокалипсиса, так как учение о воскрешении мертвых достигло своего развития в период после плена, но уж, конечно, не при жизни Исаии. Затем Бог положит конец всему злу и установит новый порядок:

Затем иудеи возвратятся из плена (еще одно указание на то, что отрывок должен быть датирован намного позже времени Исаии), чтобы поклониться Богу:

Ариил.

После апокалиптических глав повествование возвращается к пророчествам, явно принадлежащим Исаии, о безотлагательных проблемах его времени. Иудея оставалась лояльным данником Ассирии с 735 г. до н. э. и была в безопасности, когда Саргон разрушил Израиль и увел его лидеров в плен, из которого они больше никогда не возвратились.

Но в 705 г. до н. э. Саргон умер, а на престол взошел его сын Сеннахирим. Различные провинции Ассирийской империи, ввиду возможных беспорядков, возможной слабости нового царя, сразу же восстали. Езекия, сын Ахаза, который был теперь царем Израиля, участвовал в восстании, отказавшись от уплаты дани. Некоторое время Иудея могла делать это безнаказанно, так как Сеннахирим был занят другими, более важными частями Ассирийского царства. Иудея могла рисковать и дальше, рассчитывая на то, что Сеннахирима могли победить, и Ассирийское царство стало бы достаточно ослабленным, чтобы это обезопасило Иудею от любого ответного удара. Такое прежде уже случалось.

Однако Исаия не думал, что так произойдет и на сей раз.

«Ариил» по-разному переводится как «лев Божий», «очаг Божий» или «камин Божий», но, каким бы ни был перевод, это — явно Иерусалим. Поскольку Иерусалим — это место храма, на алтаре которого сжигают жертвоприношения (следовательно, «очаг»), «Ариил» можно было бы наиболее правильно перевести как «алтарь Божий».

Восстание Иудеи было осуществлено частично при подстрекательстве со стороны Египта, который был все еще независимым от Ассирии, но который боялся того неизбежного дня, когда на него нападет Ассирия и, возможно, завоюет его. Только при сохранении беспорядков в Ассирийском царстве Египет мог надеяться на отсрочивание зловещего дня, и для этой цели его богатство всегда было готово для того, кто определял политику среди подчиненных Ассирией народов. Египет был также постоянно готов обещать военную помощь; это бесполезное обещание, поскольку в то время Египет был слаб в военном отношении.

Исаия ясно видел, что любая зависимость от Египта неизбежно приведет к несчастью, и (в Библии короля Якова) изобразил его насмешливо как того, кто едва ли силен, чтобы что-нибудь сделать.

В этом стихе в Библии короля Якова «Раав» переводится как «сила». Это слово может также восприниматься как обычная персонификация Египта, поэтому в Исправленном стандартном переводе оно оставлено без перевода и стих читается так: «Ибо помощь Египта ничего не стоит и тщетна, поэтому Я назвал ее Раавом, который сидит не двигаясь».

Кульминационный момент иудейского восстания, осада Иерусалима Сеннахиримом, описан в четырех главах Исаии (с 36-й по 39-ю включительно), в которых фактически повторяется история осады, описанной в трех главах (с 18-й по 20-ю) Четвертой книги Царств.

Лилит.

В ходе повествования этого среднего раздела Книги Исаии встречается еще один отрывок апокалиптического писания, описывающий конец старого порядка и пришествие нового, идеального мира.

Название Едом по-гречески звучит как Идумея, и вместо него в Исправленном стандартном переводе используется слово «Едом». Здесь снова, как в более раннем случае с Моавом, Едом подразумевается не сам по себе, а как изображение языческих угнетателей вообще.

Опустошение, которое должно случиться с Едомом (угнетающими языческими империями), описано в буйных красках. В нем будет уничтожено все население, а город захватят страшные чудища. Один отрывок, излишне смягченный в Библии короля Якова, звучит так:

Еврейским словом, переведенным здесь как «ночное привидение», является «лилит», это название, данное ночному чудовищу. Оно происходит от «лилиту» из вавилонской мифологии и само по себе получено от семитского слова, означающего «ночь». Исправленный стандартный перевод усиливает этот стих следующим образом: «там будет сидеть ночная ведьма».

(Тьма всегда заполняется внушающими страх вещами, как в реальности, когда вещи, видимые наполовину в тусклом лунном свете, принимали угрожающие формы, а звуки от невидимых предметов разрывали душу испугом. Теперь мы живем в мире, где искусственное освещение развеяло темноту, и склонны забывать, насколько устрашающей может быть ночь и каково людям ночью с чудовищами.).

Более поздние раввины персонифицировали ночную ведьму и превратили ее в Лилит, прекрасную женщину, которая была женой Адама до того, как была создана Ева. Он не мог выносить ее, потому что она была настолько сварлива (или, возможно, она не могла выносить его, потому что он был настолько рассудительный и серьезный), и они расстались. Она стала злым духом ночи, который, согласно некоторым историям, соединился со змеей, чтобы спровоцировать грехопадение Адама и Евы, и который с тех пор имеет особую опасность для детей, возможно из-за ярости Лилит из-за собственной бездетности.

Мученическая смерть Исаии.

Ничего не известно о жизни Исаии после неудачной осады Сеннахиримом Иерусалима. Поскольку в первом стихе книги не упоминается ни о каком царе, более позднем, чем Езекия, легко можно предположить, что Исаия умер естественной смертью вскоре после осады и до 692 г. до н. э., когда умер сам Езекия. Это было бы естественным событием, поскольку Исаии было тогда шестьдесят лет, а люди часто умирают в шестьдесят с лишним лет.

Однако, согласно более поздней традиции, он жил в период царствования Манассии, и это вовсе не является чем-то невозможным. Если это так, времена, должно быть, становились опасными для пророка. Если Сеннахирим не преуспел во взятии и разграблении Иерусалима, то преподал Иудее болезненный урок. Во время царствования Манассии Иудея приняла полностью проассирийскую политику, выплачивая ей дань и оставаясь верной марионеткой.

Яхвисты, будучи опасными националистами, которые, несомненно, привели бы государство к краху (в этом был убежден Манассия) своими подстрекательскими призывами полагаться только на Бога, были подавлены. Без сомнения, многие из наиболее упорных были казнены:

Однако в Библии нигде не говорится, что Исаия был убит. Кроме того, Манассии было только двенадцать лет, когда он взошел на престол, и это не могло произойти до тех пор, пока в его царствование его антияхвистская политика не достигла своего максимума. К тому времени Исаия был бы уже совершенно старым.

Предание о том, что Исаия был казнен во времена Манассии, возникло в более позднее время. Легенда даже говорит о таких кровавых подробностях, будто Исаия, в попытке избежать злобного гнева Манассии, скрылся в полом дереве, и Манассия приказал распилить это дерево надвое, вместе с Исаией внутри.

Примерно в 100 г. эта легенда была включена в историю еврейского происхождения, названную «Мученическая смерть Исаии».

Легенда была настолько известна еще до ее записи (возможно, ранее имелись письменные версии, которые не сохранились), что даже отразилась в Новом Завете. Так, в Послании евреям автор перечисляет великие события еврейской истории и, достигнув времени Иисуса, просто суммирует остальное. Торопливо перечисляя список трудных судеб, которые неустрашимо пережили пророки, он говорит:

Слово «перепиливаемы» считается ссылкой на Исаию.

Второ-Исаия.

Книга пророка Исаии продолжается после окончания глав о Сеннахириме, но с явным и внезапным изменением. Язык, стиль и фон — все изменилось. В более ранних главах Иудея — это царство, столкнувшееся с разрушениями, и его пророк негодовал, бранился в резких выражениях. В более поздних главах Иудея находится в изгнании и отчаянии, и язык пророка существенно преображается. Он становится проникновенно лирическим.

Это заметно с самого начала:

Кроме того, Исаия говорит теперь не об Ахазе, Езекии и Сеннахириме, а о Кире Персидском, который правил через полтора века после Сеннахирима:

Ново-Вавилонское (Халдейское) царство.

Если быть преданным буквальному смыслу Библии, то получается, что Исаия времен Езекии предвидел период плена в больших подробностях, вплоть до имени и дел монарха, которому предстояло основать Персидскую империю и освободить иудеев, и он излагал свое видение иначе, чем прежде.

Эта точка зрения, однако, не имеет сегодня никаких значительных сторонников. Сегодня общепризнано, что пророк периода плена писал под прославленным именем Исаии и, поскольку он был столь же великий поэт, как и Исаия, если не более, то его писание было включено вместе с писанием более раннего пророка в настоящую Книгу пророка Исаии.

И произошло то, что великий пророк плена, конечно, один из великих влиятельных голосов истории, навсегда обречен на безызвестность (как мы теперь можем утверждать). Он может быть упомянут только как «Второ-Исаия», или, используя греческий термин, означающий «второй», как «Дейтеро-Исаия».

Кир.

Второ-Исаия был убежден в том, что плен скоро должен закончиться, и даже видел того, чьи мирские руки будут использоваться Богом, с тем чтобы положить конец этому изгнанию. Кир Персидский, очевидно, только что занял Экбатану, разрушил Индийскую империю и заменил ее еще более могущественной Персидской империей. Второ-Исаия считал, что это было дело рук Бога:

Родиной Кира была Персия, которая находилась к востоку от Вавилонии. Поэтому для иудеев, находившихся в вавилонском плену, он был «человеком с востока». Теперь, когда Кир устроился на царском месте в Экбатане, он, подобно грозовой туче, навис над севером Вавилонии, и Второ-Исаия с радостью ожидал его пришествия:

Кир завоевал Мидию в 549 г. до н. э., но только в 538 г. до н. э. он занял Вавилон. Писания Второ-Исаии, по-видимому, попадают в промежуток между этими двумя датами, и их можно датировать примерно 540 г. до н. э., то есть лишь через два столетия после призыва Перво-Исаии.

Во взглядах Второ-Исаии мы видим явное отклонение от генотеизма. Второ-Исаия, по-видимому, был убежден в том, что Яхве такой же могущественный за пределами Иудеи, каким всегда был в самой Иудее. Он также ни на мгновение не считает, что вавилонские боги более сильные, чем Яхве, только потому, что вавилоняне победили и рассеяли народ Яхве. Вместо этого он живописует всеобщего Бога. Он думает о Яхве не как о просто высшем и единственном Боге Израиля, но высшем и единственном Боге всей вселенной. Если Иудею завоевали и разрушили, а иудеев увели в плен, то это было действие самого Бога и служило божественной цели. И если на сцене появился великий языческий завоеватель Кир, то он также был всего лишь еще одним орудием в руках Яхве.

Второ-Исаия был даже уверен, что универсальность единственного Бога была чем-то таким, что в конечном счете признают все люди:

Раб Господень.

Анонимность Второ-Исаии можно было бы считать нарушенной благодаря отдельным отрывкам, в которых, совершенно очевидно, он говорил о себе. Второ-Исаия описывает Израиль как особо служащий Божьим целям ради всего мира. Бог говорит:

Раб может быть кротким и пассивным, но он будет преданно соблюдать закон Божий до тех пор, пока весь мир не примет это:

Но затем, в начале 49-й главы, раб персонифицируется. Второ-Исаия говорит от первого лица, как если бы он сам представлял идеализированный Израиль, служащий своему Богу. Он разочарован бесплодностью своих усилий:

Бог ободряет его, объясняя ему (в соответствии со взглядами Второ-Исаии на универсальность Яхве), что его миссия не только для иудеев:

Второ-Исаия описывает раба Господня как страдающего ради его трудов; и если он говорит о себе (в приступе жалости к себе), то легко заметить, что его передовые взгляды на природу Бога могут оказаться неприемлемыми не только для язычников, но и для большинства иудеев того времени и поэтому у него есть основания считать себя отвергнутым:

Согласно более поздней христианской точке зрения, картина, изображенная Второ-Исаией, описывает здесь предстоящую пророческую миссию Иисуса. Согласно такой интерпретации, это будет мессианское пророчество нового рода. Мессия изображается не как идеальный царь Перво-Исаии, который утверждает свою власть силой и который царствует во славе, а скорее как пророк, которого побивают, унижают и убивают, который даже таким образом, через очевидное полное поражение, выполнял волю Бога.

Вил.

Второ-Исаия предвидит неизбежное разрушение Вавилона Киром и радуется падению его идолов:

Вил — это вавилонское слово, означающее «Господь», эквивалент финикийского «Ваала». Вил — это имя важного шумерского бога Енлила, который был богом воздуха и неба, а первоначально — богом грозы, подобным греческому Зевсу или самым примитивным представлениям о Яхве. Местом поклонения Енлила было в шумерском городе Ниппур на Евфрате, примерно в пятидесяти милях вниз по течению от Вавилона.

Когда Вавилон стал могущественным и вырос до такой степени, что стал господствовать над этой страной при Хаммурапи, его местный бог Мардук (иудеи называли его Меродах) естественным образом возрос в значении генотеистически.

Мардук ассимилировал атрибуты Енлила и стал новым Вилом. (Ниппур, однако, еще долгое время оставался важным центром поклонения, хотя и утратил свое политическое значение. Просто религиозный ритуал — это самый консервативный аспект человеческой культуры.).

Значение Мардука подчеркивалось мифом сотворения, который появился в Вавилоне. Когда Тиамат (хаотическая сила моря) угрожала старым шумерским богам, они не осмеливались бороться против чудовища. Именно Мардук, бог второго поколения, сын Эи, отважился сразиться с Тиамат. Он уничтожил ее и сформировал из ее останков вселенную. Благодаря этому Мардук выдвинулся на позицию верховного бога над более старым шумерским пантеоном, подобно Вавилону на земле, захватившему верховенство над более старыми шумерскими городами.

Конечно, когда Ассирия господствовала над Вавилоном, ассирийцы считали своего собственного национального бога Ашура героем истории с Тиамат; но при Навуходоносоре, когда Вавилон стал высшим, Мардук также стал великим богом. Он был Вил-Мардуком («Господом Мардуком») или праведным Вилом.

Это было понято иудеями, так как пророк Иеремия, предсказывая падение Вавилона, использует в поэтическом параллелизме два имени бога:

Первоначально шумерским богом был Нево (вавилоняне называли его Набу), ему поклонялись в Борсиппе, который находился всего лишь в паре миль к югу от Вавилона. Он считался богом мудрости, который изобрел письменность. Когда Вавилон стал главным в Шумерии, Нево был принят в вавилонскую систему богов. Из-за близости Борсиппы к Вавилону Нево, возможно, было известен им и был принят, так сказать, как ближайший спутник Мардука. Поэтому ему отводили почетное место в пантеоне, сделав сыном Мардука в вавилонской мифологии и считая его вторым по силе после Мардука. Имя Нево включено в состав имени Навуходоносор.

Беулах.

Последние главы Исаии поражают более низким духом, чем более ранние, и многие полагают, что на 55-й главе сочинение Второ-Исаии заканчивается. Последующие считаются написанными другим, еще более поздним автором, «Третье-Исаией», или «Трито-Исаией».

В этих последних главах возвращение из плена больше не является близким, поскольку фактически оно произошло именно при Второ-Исаие. В то время как у Второ-Исаии возвращение ожидается с ликованием и рассматривается как пришествие идеального государства, у Третье-Исаии наблюдается разочарование действительностью. Осуждается идолопоклонство, и это относится к самаритянам или к иудеям, которые вернулись из плена и которые заразились обычаями обитателей чужой страны.

Однако, как почти всегда в таких случаях бывает в пророческих книгах, есть надежда на будущее; на горизонте всегда есть идеализированное государство. Видится новый и прославленный Иерусалим:

В этом стихе прямо говорится, что стены Иерусалима еще не восстановлены, поэтому Третье-Исаия, должно быть, писал примерно в 450 г. до н. э., до пришествия Неемии. Его речи были произнесены примерно через полвека после Второ-Исаии и почти через три столетия после Перво-Исаии.

Ярко описывается новая идеальная страна, и автор говорит о персонифицированном Иерусалиме:

Слово «Хефзи-бах» означает «мое наслаждение в ней», а «Беулах» означает «замужняя». То есть здесь описывается любовь и бракосочетание Бога и земли. Бог и Его народ будут соединены и неразделимы. В Исправленном стандартном переводе эти термины переводится так: «…землю твою… будут называть… «Моя радость в ней», а землю твою — «замужнею»…».

В связи с этим стихом «земля Беулах» стала означать нечто весьма близкое к понятию рая, а в «Пути пилигрима» Баньяна она представляет собой нечто вроде передней, в которой пилигримы отдыхают до тех пор, пока их не пригласят в Небесный Град.

24. КНИГА ПРОРОКА ИЕРЕМИИ.

Иеремия * Тафна * Рама * Силом * Ахикам * Сесах * Варух * Иоаким * Седекия * Ханания * Послание Иеремии * Седекия * Навузардан * Годолия * Измаил * Иоханан * Фараон Вафрий.

Иеремия.

Вторым большим пророком, хронологически, а также по своему значению в Библии, является Иеремия («Яхве возвеличен»). В книге сразу объявляется, кто ее автор:

Поскольку Иосия взошел на престол в 638 г. до н. э., то тринадцатым годом его царствования является 626 г. до н. э., и в этом году Иеремия начал свою пророческую миссию, которая состояла в том, чтобы выдержать более сорока лет трагедии, до окончательного падения Иерусалима и немного более того. Это было время приближения роковой погибели, достижения кульминационного момента полного бедствия, и это отражается в писаниях пророка Иеремии.

Во времена Иосии Хелкия обладал определенным весом. Действительно, он был не меньше чем первосвященник. Именно он обнаружил книгу Второзакония в Храме, что способствовало реформам Иосии.

Иудея и Халдейская империя.

Может возникнуть желание думать об Иеремии как сыне этого первосвященника, но это слишком маловероятно. Если бы это было так, то он занимал бы высокое положение в священнической иерархии. Вместо этого, первый стих однозначно дает понять, что он был провинциального происхождения, представителем священнического клана вениаминского города Анафоф, приблизительно в четырех милях к северо-востоку от Иерусалима.

В Библии говорилось ранее о священнике, у которого были свои владения в Анафофе. Это был Авиафар, единственный оставшийся в живых после резни в Номве и последний представитель семьи Илии, который занимал официальное положение в священстве. После смерти Давида Авиафар поддержал Адонию. Когда Соломон превзошел Адонию и утвердился на престоле, Авиафар понес наказание за то, что неверно предположил кандидатуру будущего царя:

Садок, который раньше был связан с Авиафаром в наивысшем чине священства при Давиде, теперь стал единственным первосвященником, и от него передавалась по наследству вся линия первосвященников, вплоть до плена и даже после него.

В таком случае, будучи далеким от первосвященнической линии Садока, Иеремия, весьма вероятно, был потомком Авиафара, а через него Илии.

Иеремия, подобно Исаии, был, возможно, очень молод, когда он первый раз получил призыв. Он сам подразумевает это, так как, описывая призыв, он отвечает:

Возможно, это было сказано в метафорическом смысле, скромное высказывание Иеремии о том, что в своем понимании он еще ребенок. Однако если он остался активным пророком в течение сорока лет, то, должно быть, он действительно был молодым человеком. Если в то время ему было двадцать, то он родился в 646 г. до н. э., когда идолопоклоннический царь Манассия правил на престоле уже почти полвека. Тогда Иеремия был бы примерно того же возраста, что и царь Иосия, в период царствования которого он услышал призыв.

Иеремия услышал призыв в кризисный момент истории, как и Исаия. В случае Исаии это произошло, когда внезапно возникла ассирийская угроза и затмила собой все остальное. Иеремия начал пророчествовать в то время, когда Ассирийская империя начала удивительно быстро приближаться к краху и всю Малую Азию охватили беспорядки.

В 626 г. до н. э., год призыва Иеремии, умер последний сильный ассирийский царь Ашшурбанипал. Повсюду вспыхнули восстания, и силы ассирийского войска уже было недостаточно для того, чтобы справиться с ними. В период царствования Ашшурбанипала Малую Азию потрясли вторжения киммерийских кочевников с севера. В конце концов они были в значительной мере уничтожены, но из-за этих усилий ассирийское войско также ослабло.

Теперь, со смертью Ашшурбанипала, киммерийцы, как будто на последнем дыхании, снова совершили набег на юг, и обезумевшие ассирийцы, занятые восстаниями в Вавилонии и в других местах, ничего не могли с этим поделать. Возможно, именно об этих киммерийских набегах упоминается в одном из начальных стихов Книги пророка Иеремии:

Однако киммерийцы не могли занять укрепленные города, и к их относительно недисциплинированным ордам больше всего подходили слова «молниеносные набеги». Их угроза вскоре исчезла. Должны были последовать другие, гораздо более опасные.

Тафна.

Хронология Книги пророка Иеремии невероятно запутана. «Энкор Байбл», чтобы достичь своего рода хронологического порядка, вынуждена перетасовать главы Иеремии, но даже в этом случае некоторые недатированные отрывки, не связанные с событиями, которые могут быть датированы, остаются хронологически сомнительными.

Во 2-й главе Иеремия горько жалуется на отступничество иудеев: на их почитание чуждых богов и принятие идолопоклоннических обычаев. Поэтому этот раздел мог относиться к началу его служения, до реформ Иосии. (Книга Второзакония была обнаружена в Храме через пять лет после призыва Иеремии.).

В одном месте, при описании бед, которые случались с Иудеей в результате ее отступничества, он говорит:

Египет восстановил свою независимость от Ассирии в 664 г. до н. э., за поколение перед призывом Иеремии, а поскольку Ассирия быстро теряла силу, соответственно сила Египта возрастала. Впервые за пять веков он стал играть в международных делах важную роль.

XXVI династия, правившая тогда Египтом, удерживала власть, сосредоточенную в Дельте, в городе Саис, поэтому о государстве того периода говорили как о Саисском Египте. Ноф — это Мемфис, древняя столица Дельты, поэтому «сыновья Мемфиса» логически представляют собой метафорическое изображение Египта.

Тафна (позже у Иеремии произносится как «Тафнхес» и как «Тефанехес» — в Книге пророка Иезекииля) была пограничным городом на северо-востоке Египта, недалеко от средиземноморского берега, и примерно в этом месте теперь находится Суэцкий канал. Когда Саисский Египет начал обращать лицо на Восток и мечтать об экспансии в Азию, Тафна была укреплена и преобразована в мощную базу для военных операций. Это был ближайший к Иудее важный египетский город и во времена Иеремии символизировал мощь Египта.

Этот стих некоторые интерпретируют как упоминающий о поражении Иудеи от Египта в 608 г. до н. э., когда был убит Иосия. Несомненно, царь Иудейский мог быть упомянут как «темя». Однако если это так, то резкая критика Иеремией отступничества была бы неуместна, поскольку реформа Иосии в основном одобрялась Иеремией. Так, риторически обращаясь к сыну Иосии, Иеремия говорит:

В таком случае если 2-я глава относится ко времени до реформы Иосии, то она не может относиться ко времени его смерти и, возможно, просто имеет такое значение, что «даже египтяне теперь более сильны, чем вы», — презрительное упоминание о том, что Египет в течение долгого времени был слаб.

Греки называли Тафну Дафной, а в «Энкор Байбл» для обоих городов используются греческие термины. «Люди из Мемфиса и Дафны, они тоже раскололи ваш череп». Тафна теперь в руинах, но холм, под которым она погребена, называется Тель-Дефенех, так что это название сохранилось.

Рама.

Иеремия вполне мог осознавать свое происхождение из рода Илии, который был первосвященником ефраимитской святыни, так как северное царство Израиль, казалось, часто вспоминалось ему. Действительно, у него было сочувствие к потерянному и рассеянному Израилю, которое было необычно для иудеянина, так как Иудея и Израиль большую часть истории воевали. Могло ли быть так, что частично горечь Иеремии проистекала из ощущения отчуждения, чувства того, что он был более северянин, затерявшийся среди иудейских чужаков?

Так, в своем резком осуждении Иудеи (настолько резком, что такие обвинительные речи на английском языке называются «иеремиадами») пророк сравнивает эту страну в невыгодном для нее свете с северным царством. Он защищает Израиль от обычного иудейского аргумента, согласно которому северное царство опустилось до ассирийского разрушения, потому что оно далеко ушло от Давидовой линии и истинного поклонения в Иерусалиме и вместо этого приносило жертвы на идолопоклоннических алтарях в Дане и Бетеле. Иеремия категорически говорит:

Кроме того, в другом отрывке он с трогательной печалью оплакивает павший Израиль:

Рахиль была предшественницей трех колен Ефрема, Манассии и Вениамина. Независимо от того, считал Иеремия себя ефраимитом из-за своего происхождения от Илии или вениамитом из-за местоположения владений его семьи, в любом случае он чувствовал себя потомком Рахиль.

По поводу места могилы Рахиль было две традиции. Согласно одной из них, она была похоронена в Иудее, к северу от Вифлеема:

Согласно другой традиции, она была похоронена в замке Вениамина. Так, пророк Самуил говорит:

Местоположение Целцаха неизвестно, но Иеремия явно принимает традицию Вениамина, и Целцах может быть другим названием Рамы. Рама находился в четырех милях к северо-западу от родного города Иеремии Анафофа, и там он и помещает могилу своей прародительницы. Он описывает, как ее призрак часто посещает это место и постоянно оплакивает колена, столетие назад уведенные в вечный плен.

Затем, когда Иеремия просит людей Иудеи вернуться к Богу и основать идеальное государство, он описывает такое государство как включающее в свой состав вернувшийся из плена Израиль:

Силом.

Осознание Иеремией своего северного происхождения делает его менее способным принять некоторые стороны реформы Иосии. Уничтожая все местные религиозные алтари и практики как языческие и идолопоклоннические, Иосия сосредоточил все поклонение в Иерусалимском храме, и было множество тех, кто, Должно быть, думал, что этот Храм обладал магическими силами, способными защитить город и его население. Для Иеремии Храм был институтом, от которого была отстранена его собственная семья, и он помнил о старом храме, который в свое время был таким же святым.

Иеремия осудил то сверхзначение, которое придавалось Иерусалиму в своей так называемой «Храмовой проповеди», которую он произнес в самом Храме. Храмовая проповедь дается в начале Книги Иеремии, но датируется в отрывке, который обнаруживается в книге значительно позже:

Таким образом эта проповедь произносится вскоре после смерти Иосии во дни сражения с Египтом в 608 г. до н. э. В это время страной правили египетские армии, но они не сделали никакой попытки осадить Иерусалим и занять его. Египту было достаточно положиться на своего марионетку Иоакима, которого они посадили на престол. (Египет был гораздо больше озабочен возраставшей силой халдеев под руководством Набополасара и его сына Навуходоносора. Они недавно заняли Ниневию и утвердились как владыки Тигра и Евфрата.).

Националистически настроенные люди в Иудее, игнорируя реалии сложившейся ситуации, считали, что Иерусалим при любых обстоятельствах будет в безопасности и устоит против любых пришельцев просто благодаря самому существованию Храма и очищению в Храме путем устранения всех конкурирующих культов. Иеремия, который меньше полагался на святость Храма, сказал:

Он указывает на то, что не ритуалистическое поклонение или реформа спасет Иудею, но нравственное преображение, и говорит от лица Бога:

Затем, исходя из факта своего собственного происхождения, он напоминает о более старом храме, святость которого не сохранила его от разрушения. Иеремия говорит от лица Бога:

Ахикам.

Храмовая проповедь создала для Иеремии трудности. Впрочем, в течение всей своей жизни он непрерывно испытывал трудности. Пророк не мог постоянно предсказывать самые ужасные бедствия ярким языком, не становясь непопулярным для народных масс, которые хотели утешения и гарантий. Иеремия был в гневе, подобно оводу, и, должно быть, было множество тех, кто хотел, чтобы его уста были закрыты силой. К сожалению, в Книге пророка Иеремии не приводится никакого подробного хронологического описания противодействия, но местами там попадаются некоторые упоминания об этом. В одном месте Иеремия цитирует слова своих врагов:

Естественно, Иеремия навлек на себя гнев главных первосвященников, которые время от времени, не колеблясь, готовы были применить к нему насилие:

В своем родном городе Иеремия был столь же непопулярным, как и в Иерусалиме. Причин этого не приводится, но, возможно, в Анафофе боялись, что непопулярность Иеремии могла распространиться на население его родного города. Возможно, они считали, что, избавившись от него, они избавятся от неприятного и опасного центра внимания. Иеремия говорит от лица Бога, предупреждая врагов из своего собственного города:

Однако особенно опасный момент для Иеремии возник после его Храмовой проповеди, когда в самом храме он предупредил Иерусалим о том, что его постигнет судьба Силома. Естественно, это оскорбило верующих, которые считали это прямым богохульством. Люди потребовали, чтобы он был немедленно казнен. И для такого действия был недавний прецедент:

Тем не менее, были важные люди, которые либо потому, что они соглашались с Иеремией, либо потому, что боялись последствий убийства пророка, выступали против казни. Они напомнили о случае с пророком Михеем, который, веком ранее, как и Иеремия, много говорил еще в период царствования Езекии и который остался совершенно невредимым. Один влиятельный человек, в частности, защитил Иеремию и уберег его от беды:

Ахикам был высокопоставленным чиновником при Иосии и одним из тех, кто участвовал в реформах этого царя:

Сесах.

Можно легко представить, что Иеремия был расстроен и был в отчаянии из-за того, что его осуждения порождают вражду и гнев, а не покаяние.

Это был 605-й или 604 г. до н. э., и Иудею постиг новый кризис. Падение Ассирии теперь завершилось, и почти закончился период последовавшей смуты. Халдеи, правившие из Вавилона, вышли победителями. В 605 г. до н. э. Навуходоносор, сын Набополасара (который взял Ниневию), победил фараона Нехо при Кархемише. Египетского завоевателя Иосии оттеснили обратно к Нилу, и короткий набег Египта в Азию завершился. Египту не суждено было стать торжествующей силой в течение еще трех столетий. Затем, в 604 г. до н. э., Набополасар умер и на престол взошел победоносный Навуходоносор.

Иеремия рассудил, что под руководством сильного Навуходоносора халдеи будут стремиться к восстановлению империи над всей Малой Азией, теперь скорее с центром в Вавилоне, чем в Ниневии. Грешная Иудея будет отдана Богом вавилонским завоевателям.

Предсказав завоевание Навуходоносором Иудеи, Иеремия продолжает предсказывать, что народ Иудеи будет изгнан на семьдесят лет, и описывает все народы, которые должны пасть перед вавилонскими завоевателями. В этом списке наступает кульминационный момент:

Сесах не относится буквально ни к одному царству или региону; это, скорее, пример простого кода, называемого «афбащ» которым зашифровывается какое-нибудь опасное упоминание, которое ясно для посвященных, но не так сильно навлекает на автора угрозу казни за измену.

В этом коде полностью изменены буквы еврейского алфавита. Первая буква от алфавита заменена последней, вторая буква — предпоследней, третья буква — третьей с конца и так далее.

В еврейском языке слово «Сесах» записывается как «шин-шин-каф», где «шин» — это предпоследняя буква, а «каф» — двенадцатая буква с конца алфавита. Если мы полностью изменяем это и принимаем вторую и двенадцатую буквы, отсчитывая с начала алфавита, то мы получаем «бет-бет-ламед», то есть «Бабель», или «Вавилон». Короче говоря, «Сесах» — это кодовое слово, обозначающее Вавилон, и предсказание говорит о том, что после того, как Вавилон завоюет длинный список народов, то и сам Вавилон в конце концов будет затем побежден.

То, что это так, становится еще более несомненным в более поздней главе, в описании приближения падения Вавилона, где слово «Сесах» используется как синоним в поэтическом параллелизме:

Варух.

Однако Иеремия считает необходимым сделать последнюю попытку убедить Иудею изменить курс, чтобы избежать обещанных бедствий. Поэтому на четвертом году правления Иоакима он заявляет, что Бог приказал ему записать различные высказывания:

Варух, верный секретарь Иеремии в более поздний период жизни пророка, оставался с Иеремией до падения Иерусалима и после этого падения отправился с пророком в Египет. Однако, согласно одной традиции, Варух не остался в Египте, но оставил его после смерти Иеремии и уехал в Вавилон, где умер в 574 г. до н. э. В пользу этого в Библии нет никаких свидетельств, но в этом также нет и ничего невозможного.

Существует основанная на этой традиции апокрифическая книга (принятая как каноническая у католиков) с названием Книга пророка Варуха, и предполагается, что она написана им в Вавилоне:

Поскольку Иерусалим был разграблен вавилонянами в 586 г. до н. э., то эта книга датируется 582/581 г. до н. э.

Первая половина книги написана прозой и состоит из раскаяния в национальном грехе, сделавшем разрушение Иерусалима и изгнание народа справедливым наказанием за этот грех, и последующей мольбе о прощении. Вторая часть книги состоит из двух поэм, в одной из которых восхваляется мудрость в духе Книги Премудрости Соломона, а во второй обещается утешение и возвращение из плена в духе Второ-Исаии. По-видимому, эта книга была написана не Варухом, а намного позже его времени и является сложным произведением разных авторов, достигшим окончательной формы, возможно, уже в 100 г.

Две апокалиптические книги, приписанные Варуху, были обнаружены в XIX в. Они названы как Сирийский Апокалипсис Варуха и Греческий Апокалипсис Варуха по языкам, на которых были написаны эти рукописи. По-видимому, они даже более поздние, чем апокалиптическая Книга пророка Варуха.

Иоаким.

Как только слова Иеремии были записаны, он постарался сделать так, чтобы они достигли царя. По-видимому, он не имел легкого доступа к царю, который был у Исаии, поэтому вынужден был прокладывать путь через храмовых чиновников, которые имели доступ к царю. К сожалению, после Храмовой Проповеди Иеремии запретили входить на территорию храма, и тогда он должен был послать Варуха.

Свиток читался храмовым служителям, которые с тревогой рассказали царю о сути дела. Царь послал чиновника за свитком и приказал прочитать его.

Люди из Храма, по-видимому, с удивительным усердием постарались передать слова Иеремии царю, и для этого могли быть серьезные светские причины. С тех пор как Нехо Египетский убил Иосию в Мегиддо, Иудея стала данницей Египту, но теперь, поскольку Вавилон, в свою очередь, торжествовал над Египтом, возник вопрос относительно того, должна ли Иудея оставаться верной Египту или перейти на сторону его противника и под власть Вавилонии. Каждая из альтернатив имела своих сторонников, и в этой стране были проегипетские и провавилонские партии. Храмовые служители, к которым пришел Варух, вполне возможно, были убеждены в том, что Египет пал, и считали, что в практическом смысле единственным безопасным курсом было бы подчиниться Навуходоносору. Поскольку Иеремия говорил о том же, его сочинения были спешно отправлены царю.

Однако Иоаким, очевидно, занимал проегипетскую позицию, и, по-видимому, для этого у него были веские личные причины.

После того как Иосия был убит при Мегиддо, народ Иудеи провозгласил царем младшего сына Селлума (престольное имя Иоахаза):

Но Нехо, который теперь правил Иудеей, не принял этого. Он предпочел посадить на престол своего собственного кандидата, того, на кого он мог положиться, и который был, возможно, связан с ним клятвами, произнесенными в обмен на царствование. Поэтому египетский монарх сместил Селлума и посадил на престол его старшего брата:

Поэтому Иоаким был очень предан египетскому фараону за полученный престол. Даже если он не испытывал никакого раскаяния из-за нарушения клятвы преданности, которую он дал, то, весьма вероятно, он считал, что, если Навуходоносор займет Иудею, пусть даже и из-за мирного подчинения Иудеи, вавилонский царь будет вынужден считать Иоакима египетской марионеткой и поэтому ненадежным. Он сделал так, как сделал бы на его месте Нехо, и посадил на престол своего собственного человека. Следовательно, чисто из личных интересов и совершенно вопреки национальному благу, Иоаким занял проегипетскую позицию.

Кроме того, Иоаким совершенно не мог испытывать к Иеремии добрых чувств, поскольку пророк яростно выступил против царя лично и отнюдь не в вежливых выражениях. Среди высказываний пророка, которые, возможно, не были включены в свиток, врученный царю, но которые Иоаким, должно быть, знал, были примерно следующие:

Поэтому, когда придворный по имени Иегудий прочитал Иоакиму пугающие предсказания о погибели, произнесенные Иеремией, Иоаким сразу отреагировал с мрачным гневом.

Иеремия заставил Варуха переписать этот свиток, но уже был установлен явно проегипетский курс, в котором Иоаким был заинтересован. Даже когда он наконец вынужден был предусмотрительно выплачивать Навуходоносору дань, он чувствовал себя на престоле в опасности и искал первой же возможности восстать.

Седекия.

Такая возможность появилась в 601 г. до н. э., когда Навуходоносор понес локальное поражение от сил египтян. Иоаким сразу же отказался от выплаты дани. Потребовалось некоторое время для того, чтобы силы Навуходоносора достаточно освободились и справились с возникшей ситуацией, и уже в 597 г. до н. э. вавилонское войско осадило Иерусалим. Иоаким умер во время осады, и вместо него стал править его сын Иехония.

Однако Иерусалим был вынужден сдаться, и тогда Навуходоносор сверг царя и посадил на престол своего собственного кандидата. Иехония был уведен в вавилонский плен после правления в течение всего лишь трех месяцев (будь жив Иоаким, его участь была бы такой же), и с ним было уведено множество аристократии и элиты. Теми, кто остались, стал править еще один из сыновей Иосии:

Возможно, Иеремия мог утешить себя надеждой, в первое время восшествия на престол Седекии, что теперь все будут хорошо.

Государство, осознав неодолимую мощь Вавилона, могло успокоиться на спокойном раболепстве и наслаждаться миром и процветанием в тени Навуходоносора, как веком ранее при Манассии оно переживало мир и процветание в тени Сахердана Ассирийского. Во времена Манассии, однако, царь и народ глубоко погрязли в идолопоклонстве. Теперь (так это могло казаться Иеремии), благодаря опыту вавилонского опустошения, народ обратится к Богу и очистится. Тогда умиротворенный Яхве простит свой народ, сокрушит Вавилон и установит в Иудее идеальное государство.

Все это, возможно, Иеремия подразумевал в связи со следующими стихами:

«Господь оправдание наше» на еврейском звучит как «Яхве-цидкену», в то время как Седекия на еврейском звучит как «Цидкиаху» и означает «Праведен Яхве». Одно имя является инверсией другого.

Эти стихи в Книге пророка Иеремии считаются по сути мессианскими и говорят об идеальном царе в неопределенном будущем. Однако возможно, что это просто упоминание о новом царе, который принял престольное имя Праведен Яхве.

Ханания.

Если у Иеремии и были надежды на мир и избавление, то они быстро развеялись. В Иерусалиме оставалась сильной про-египетская партия. При любых слухах о беспорядках где-нибудь ввавилонских владениях их надежды тут же воскресали, и Седекия позволил себе поддаться этому чувству против Вавилона. Иудея попыталась по-глупому создать коалицию с соседними государствами против Вавилона, хотя все они вместе ничего не могли противопоставить Навуходоносору, даже получив обещания помощи из Египта, государства, которое всегда обещало, но так или иначе никогда их не выпоняло.

В Египте умер Нехо в 593 г. до н. э., и после него воцарился Псамтик II. Псамтик II приглашал в страну различных еврейских изгнанников, которые в те необустроенные времена считали более безопасным бежать на запад. Он даже сформировал военный контингент из еврейских воинов, который сражался в рядах его армий. Естественно, он не мог полагаться на такой контингент на северо-восточном фронте, где им, возможно, пришлось бы сражаться с другими иудеями и поэтому они могли переходить на сторону противника. Он поместил их на южную границу, а именно в Элефантину, остров на реке Нил, прямо к югу от первого притока (вблизи южной границы современного Египта). Там они служили защитой против налетчиков, ударявших с севера из Эфиопии.

В 588 г. до н. э. умер Псамтик II, и после него стал царствовать фараон Вафрий, которого греки называли Априем. Именно этот фараон интриговал вместе с проегипетской партией в Иудее и подстрекал Седекию оказать сопротивление Навуходоносору.

Иеремия, чтобы драматизировать совершенно самоубийственную сущность такой политики, сделал для себя ярмо и носил его, рассказывая каждому, кто слышал его, что Иудея должна терпеливо носить вавилонское ярмо как единственное средство выживания. Естественно, это казалось непатриотичным и пораженческим и не нравилось людям, которые упорствовали в своем убеждении, что Иерусалим и его Храм были неприкосновенны, убеждении, поддерживаемом объявлениями множества тех, кто Утверждал, что они были пророками Бога. (Действительно, случай неудачи Сеннахирима взять Иерусалим более века назад и неудача Навуходоносора разорить город после первой осады несомненно ободрили пророков с этой точкой зрения.).

И для того чтобы драматизировать это утверждение, Ханания разбил ярмо Иеремии, чтобы указать на то, как Бог разобьет ярмо Вавилона.

Несомненно, эта речь, произнесенная в четвертый год царствования Седекии (594 г. до н. э.), должно быть, была встречена с восторженным одобрением со стороны народных масс. Даже Иеремия не рискнул противостоять этому в тот момент, поскольку в этом случае его, несомненно, разорвали бы на части. Вместо этого он шел вместе с ликующей толпой:

И только позже, когда толпа разошлась, Иеремия смог без опаски возвестить, что Ханания был лжепророком, потворствующим националистическим надеждам народа.

В Библии пишется, что Иеремия предсказал смерть Ханании за ложное пророчество, и через два месяца Ханания умер. Однако ясно, что народ Иудеи предпочел верить льстивым, обнадеживающим словам Ханании, а не печальным, безнадежным словам Иеремии.

Послание Иеремии.

Националистическая агитация в Иудее получила отзвук в Вавилоне. Несомненно, многие изгнанники считали, что Бог собирался уничтожить Вавилон, как предсказывали некоторые пророки, и были готовы поднять восстание. Новости об этом обеспокоили Иеремию.

Из-за увода в плен в 597 г. до н. э. Иудея лишилась многих руководителей, ремесленников и интеллектуалов. Иеремия с горечью упомянул об этом в притче о смоквах:

Затем Иеремия уподобил пленников хорошим смоквам, а оставшихся в Иерусалиме — плохим. Ясно, что он предполагал фатальные последствия у восстания вавилонских изгнанников. Их бы просто вырезали. Для Иеремии они казались надеждой на будущее. Даже если Иерусалим был разрушен, изгнанники, как он считал, когда-нибудь возвратятся, чтобы снова основать государство.

Поэтому Иеремия воспользовался миссией к Навуходоносору, посланной Седекией (возможно, чтобы уверить в своей преданности Вавилону), чтобы передать послание изгнанникам:

По крайней мере, в Вавилоне взгляды Иеремии имели успех. Изгнанники в Вавилоне обустраивали для себя новую жизнь, не отказываясь от иудаизма. Они получили возможность жить в мире, а в назначенное время (фактически меньше, чем через семьдесят лет, предсказанные Иеремией) тем, кто хотел, позволили вернуться в Иудею. Более того, те, кто остался в Вавилоне, были достаточно преуспевающими, чтобы предоставить значительную финансовую помощь возвращающимся.

Через несколько столетий, в 100 г. до н. э., был написан короткий трактат, который считался копией письма, посланного Иеремией изгнанникам. В значительной степени оно посвящено аргументу против поклонения идолу, автор пытался продемонстрировать разнообразные доказательства того, что идолы бесполезны, беспомощны, являются просто произведением человеческих рук и так далее. Этот трактат не был принят как канонический иудеями, но присутствует в некоторых греческих и древнесирийских версиях Библии как шестая и конечная глава Книги пророка Варуха. Есть он и в католических версиях Библии, и в апокрифах Библии короля Якова, где он называется Послание Иеремии. В апокрифах Исправленного стандартного перевода она представлена как отдельная книга, состоящая из одной главы, названной «Послание Иеремии».

Седекия.

Если изгнанники в Вавилоне и оставались тихими и мирными, то не так было с иудеями на родине. В 589 г. до н. э. давление общественного мнения вынудило Седекию пойти на прямое восстание против Навуходоносора, и в 588 г. до н. э. Иерусалим был осажден халдейскими армиями, в то время как остальная часть государства, за исключением одного-двух опорных пунктов, была занята.

С горечью Иеремия предсказал, что город будет разрушен, если продолжится сопротивление, и что единственный выход — его сдача. Фактически он убеждал отдельных людей сдаться, если даже город в целом будет продолжать сопротивляться:

Такое заявление, естественно, рассматривалось патриотами Иудеи как измена. Выступление египетского войска вынудило Навуходоносора временно снять блокаду и поспешить на запад, чтобы встретить египтян, и пророчество Иеремии казалось ошибочным. Сеннахирим в свое время столкнулся с подобной проблемой, и осада Иерусалима в то время была снята. Конечно, так могло произойти снова. Но Иеремия предупреждал людей, что этого не будет — и Навуходоносор вернется.

Тем временем Иеремия воспользовался краткой отсрочкой, чтобы попытаться совершить поездку в Вениамин и позаботиться о своей собственности, но был сразу захвачен людьми войска, обвинен в попытке дезертировать к халдеям и посажен в темницу.

Однако Седекия не был уверен в том, что Иеремия лжепророк, каким он казался в настоящий момент, когда халдейская осада была снята. Очевидно, у него закралось сомнение в правильности своих действий, и он советовался с Иеримией даже в то время, когда тот был в темнице (но тайно, чтобы избежать огласки среди националистов).

Иеремия упорствовал. Он предсказывал только несчастья. Однако, пока он был в темнице, он сохранял надежду на далекую перспективу, поскольку он для вида распорядился о закупке земли в своем родном городе, как указание на то, что придет день, когда Иудея станет снова еврейской и закупки, которые он теперь сделал, будут приносить пользу.

Навузардан.

Халдеи вернулись к осаде, и в 587 г. до н. э. город был взят, разграблен и сожжен. Стены были разрушены, и был также разрушен Храм. Седекия попытался бежать, но был схвачен. Его дети были казнены, и сам он был ослеплен. Затем начальник отборных войск Навуходоносора Навузардан приказал приступить ко второй высылке иудеев:

Так, в результате двух последовательных депортаций, одной в начале царствования Седекии в 597 г. до н. э. и другой в конце 586 г. до н. э., была уведена в плен вся элита. В Вавилоне изгнанники сохраняли сущность иудаизма и развивали ее далее. Первые пять книг Библии (Пятикнижие, или Тора) получили письменную форму, и, по-видимому, также Книга Иисуса Навина.

Однако в Иудее оставшиеся бедные люди, которым не хватало религиозной искушенности, поддерживали яхвизм более примитивного вида. Когда через полвека иудеи начали возвращаться из Вавилона в Иудею, они считали свою собственную развитую версию яхвизма единственной истинной формой и презирали и враждовали с оставшимися в Иудее. Поэтому они с большим трудом смогли восстановить Храм вопреки враждебности местных жителей.

Однако не все иудеи вернулись из Вавилона. Даже после восстановления Храма и стен Иерусалима важные общины иудеев оставались в городах Вавилонии. Они оставались там на протяжении всего библейского периода и долгое время после него. После разрушения Второго храма римлянами в 70 г. Вавилония стала центром еврейской интеллектуальной жизни в течение тысячи лет.

Еврейское сообщество в Вавилонии оставалось важным на протяжении всего периода обновленного персидского господства, которое последовало после упадка Селевкидской империи, и в течение нескольких столетий после завоевания этой области мусульманами-арабами. Только в 1100 г., когда область стала жертвой непрекращающихся гражданских войн и господствующей власти сравнительно нецивилизованных турецких племен, вавилонские центры изучения еврейского языка исчезают, в то время как новые центры появляются в мусульманской Испании.

Поэтому не следует думать о вавилонском плене как просто о паузе и временном эпизоде в еврейской истории. Это имело жизненное значение для развития иудаизма (а также двух религий, произошедших из него: христианства и мусульманства). В некоторых отношениях это было постоянным изгнанием и появлением диаспоры (греческое слово, означающее «рассеяние»). Диаспора (название, данное всем еврейским общинам, пребывающим за пределами Иудеи) продолжает существовать до настоящего времени, уже более двадцати пяти веков после времен Навуходоносора, несмотря даже на восстановление в 1948 г. еврейского государства на земле, которая некогда была Ханааном.

Годолия.

После разрушения Иерусалима Иудея была реорганизована в халдейскую провинцию, над тем, что осталось от Иудеи, был поставлен правитель:

Годолия был сыном того же Ахикама, который в свое время спас Иеремии жизнь. Брат Ахикама и его сын (дядя и двоюродный брат Годолии) были среди тех, кто пытался представить свиток Иеремии вниманию Иоакима.

Очевидно, вся семья Шафана была в большой степени провавилонской и согласна с Иеремией, который безопасность Иудеи видел только в подчинении Навуходоносору. Поэтому Годолия был естественным выбором как правитель.

После падения Иерусалима об Иеремии, как известном представителе провавилонской точки зрения, должен был позаботиться Годолия:

Измаил.

Годолия пытался восстановить порядок и уверить жителей Иудеи в том, что они могли бы жить мирно при Навуходоносоре. К несчастью, на это были возражения:

Мотивы аммонитского царя неясны. Возможно, это просто был шанс завершить разрушение Иудейского царства в вековой памяти длительной враждебности. Возможно, он действовал от имени Египта. Падение Иерусалима могло только умножить происки египтян, чтобы удержать регион в смуте и тем самым связать силы халдеев.

Что касается Измаила, то, возможно, он не нуждался ни в каком особом подстрекательстве. Он описан следующим образом:

Как член царской семьи, он мог желать восстановления царства с помощью Египта и своего собственного помазания на царскую власть.

Очевидно, Годолия был одним из тех благородных людей, которые не могут верить ни в какое зло, и он отказался поверить этому сообщению. Тогда его убили спустя всего лишь три месяца (или, возможно, один год и три месяца), как он вступил в должность.

Это была последняя соломинка, и после произошедшего не было больше никакого шанса для еврейского сообщества на этой земле.

Иоханан.

Убийство Годолии сопровождалось общей резней верных ему людей, а те иудеи, которые бежали, должно быть, были уверены в том, что преступные действия Измаила навлекут на них новую беду.

На этот раз казалось весьма вероятным, что Навуходоносор не будет различать виновных от невиновных, но вырежет всех подряд, и, казалось, не было другой альтернативы, кроме как бежать в соседнюю страну, где халдейская сила уже не могла достигнуть:

На пути к Египту они проходили дом Иеремии и спросили у него совета. Иеремия не уклонился от своей провавилонской политики. Он считал, что в Египте будет не более безопасно, чем в Иудее, и, возможно, у него даже была мысль, что бегство в Египет показалось бы Навуходоносору провокацией; это выглядело бы весьма похоже на то, что мы сегодня называем учреждением правительства в изгнании.

Однако вопреки совету Иеремии группа иудеев отправилась в Египет. Фактически они вынудили Иеремию и Варуха сопровождать их.

Этот новый уход иудеев в Египет (подобно легендарному уходу под началом Иакова и Иосифа двенадцать столетий назад) имел важные последствия. Колония в Элефантине, вероятно, усилилась, и там была создана форма яхвизма, у которой был свой храм. Иудеи колонии поклонялись Яхве под именем Яху и некоторые элементы заимствовали из египетской религии. Очевидно, они не осознавали того, как их религиозные обряды отошли от тех, которые были развиты в Вавилоне.

В 1903 г. на острове были обнаружены папирусы, которые показали, что в то время, как в Иерусалиме восстановливали Храм, для Элефантины наступили плохие дни. Ее храм был разрушен египтянами, а в 407 г. до н. э. они спрашивали разрешения у персидских властей (которые теперь управляли Египтом) восстановить этот храм. Ранее они просили помощи у недавно построенного Храма в Иерусалиме, но не получили никакого ответа, поскольку для иудеев в Иерусалиме был только один Храм. Для них иудеи в Элефантине были еретиками, и к ним относились не лучше, чем к самаритянам.

В греческие времена уход иудеев в Египет принимал размеры наводнения. Во времена Нового Завета почти четверть миллиона иудеев жили вдоль Нила, и около трети живших в столице Египта Александрии были евреями.

Во времена Нового Завета иудеи Египта были в значительной степени греческими по языку и культуре. Сравнение между эллинизированными евреями Египта и евреями Иудеи, Должно быть, чем-то сродни нынешнему сравнению между американизированными евреями Соединенных Штатов и евреями Израиля.

Фараон Вафрий.

В Египте Иеремия боролся против поглощения яхвизма египетскими практиками. Его осуждение заканчивается грозным предупреждением:

Фараон Вафрий, который правил Египтом во время разрушения Иерусалима, сумел избежать разрушения от рук Навуходоносора, но пророчество Иеремии все равно исполнилось.

В 569 г. до н. э., через семнадцать лет после падения Иерусалима, фараон Вафрий попытался взять в свою власть греческую колонию, основанную в Кирене, на Североафриканском побережье, примерно в пятистах милях к западу от Нила. Его войска восстали и провозгласили фараоном служителя по имени Аахмес (по-гречески Амазис). Войска, верные Вафрию, были разгромлены мятежниками, а сам Вафрий был казнен. Вместо него стал править Аахмес.

Интересно было бы знать, если Иеремия был все еще жив, видел ли он конец фараона Вафрия. Тогда ему было бы семьдесят семь лет, вовсе не столь уж невозможный возраст. Однако об этом нет никаких сведений. Его осуждение египетского монарха является его последним зафиксированным высказыванием, и в Библии нет никакого описания его смерти.

25. ПЛАЧ ИЕРЕМИИ.

Иеремия.

Книга Плач Иеремии состоит из пяти отдельных поэм, каждая из которых представляет отдельную главу, и все они имеют дело с центральной темой разрушения Иерусалима и его последующего опустошения. В еврейском каноне эта книга считается частью третьего раздела Библии, Писаний, и она не включена в список пророческих книг. Еврейское название принято от первого слова. Книга начинается со слов:

Следовательно, еврейское название книги — «Экха» («как»).

Однако очень рано возникла традиция, согласно которой Иеремия был автором Плача, и по этой причине в Септуагинте и в различных христианских версиях, которые произошли от нее, эта книга была помешена сразу после Книги пророка Иеремии. Название книги в английских версиях полностью звучит как Плач Иеремии.

Авторство Иеремии обычно основывается на том факте, что Иеремия был наиболее известным библейским персонажем, который был в Иерусалиме в период его великого бедствия. Кроме того, Иеремия также упоминается в Библии в связи с композицией Плача, который представлял собой такую форму поэзии, в которой оплакивается трагедия. Когда царя-реформатора Иосию принесли мертвым с поля сражения при Мегиддо:

Ново-Вавилонское царство.

Конечно, это конкретное оплакивание не может представляться книгой Плач Иеремии. С одной стороны, Иерусалим был разрушен не менее двадцати двух лет спустя после смерти Иосии. С другой стороны, Иосия не упоминается в Плаче. Единственной ссылкой на какого-либо царя является следующая:

Из контекста книги гораздо легче предположить, что это — поэтическая ссылка на Седекию, последнего царя Иудеи.

Но то, что Иеремия мог быть автором этой книги, маловероятно. Уже хотя бы только то, что она не включена в пророческий канон в еврейской Библии, указывает на то, что она была составлена довольно поздно.

Пять поэм Плача, по-видимому, не были написаны одним и тем же автором, в частности, третья и последующие главы выглядят отличными от остальных. Кроме того, первые четыре поэмы являются акростихами, весьма искусственной формой, и представляется невероятным, чтобы Иеремия в своей печали по Иерусалиму сидел и разрабатывал, не торопясь и вдумчиво, ряд поэм-акростихов. Скорее это свидетельствует о литературных стараниях, которые были позже и уже в ретроспективе.

26. КНИГА ПРОРОКА ИЕЗЕКИИЛЯ.

Иезекииль * Таммуз * Тир * Елиса * Гевал * Правитель Тирский * Сиена * Пафрос * Гог.

Иезекииль.

Иезекииль («Бог укрепляет») был, очевидно, младшим современником Иеремии, и поэтому хронологически это совпадает с тем, что его изречения следуют после изречений Иеремии.

Таким образом, Иезекииль был уведен в плен вместе с Иехонией после первой осады Иерусалима Навуходоносором в 597 г. до н. э. Повествование книги начинается с пятого года этого плена, то есть с 593 г. до н. э. В то время царство Иудея еще существовало, ее царем был Седекия, а пророком — Иеремия, который предупреждал о грядущей гибели, но на него никто не обращал внимания.

Если «тридцатый год» у Иезекииля означает, что ему шел тридцатый год жизни (нечто, не совсем достоверное), тогда он был уведен в Вавилон на двадцать пятом году и родился в 627 г. до н. э., в период царствования Иосии. Тогда он был бы приблизительно на двадцать лет моложе Иеремии и на самом деле родился за год до того, как Иеремия получил свой призыв. Возможно, что, как утверждают некоторые традиции, он даже был учеником Иеремии. Иезекииль был священником, возможно из линии Садока, поскольку он показывает себя очень осведомленным в тонкостях служения в храме.

Ново-Вавилонское царство.

Река Ховар является одним из больших каналов, которые пересекали вавилонские равнины. Ее название на первоначальном аккадском языке было «нар Кабари» («Великий канал»), и он протекал с юго-востока Вавилона до Урука (Ерех). Где-то на его берегах располагалось поселение иудеев, среди которых Иезекииль был выдающимся и уважаемым лидером.

Таммуз.

Призыв Иезекииля сопровождается мистическим видением Бога, чем-то похожим на видение Исаии, но сопровождающимся большими подробностями. Пророк получает наставление осудить греховность Иерусалима и возвестить об угрозе осады и разрушения. Годом позже Иезекииль делает это, описывая видения идолопоклоннических обрядов, которые, как он утверждает, осуществляются в самом храме:

В древних сельскохозяйственных обществах было обыкновение персонифицировать явление умирания растительности зимой (или с наступлением летней жары) и ее возрождения весной (или с пришествием дождей). Персонификация принимала форму божества, которое умирало и попадало в подземный мир, из которого позже спасалось другим божеством. Было общепринято, чтобы женщины оплакивали смерть божества в определенные времена года, а затем громко радовались перерождению и воскресению.

Современным западным жителям более всего знакомо подобного рода повествование, отраженное в древнегреческих мифах. В этой истории рассказывается о Деметре, греческой богине земледелия и плодородия, и ее дочери Персефоне. Персефону украл Гадес, бог подземного мира, и Деметра ищет ее по всему миру. Пока она ищет, вся растительность умирает и в мир приходит зима. В конечном счете Деметра находит Персефону и достигается компромисс. Часть года Персефона может оставаться с Деметрой, а остальное время — с Гадесом, и это объясняет повторяющийся цикл роста и увядания.

У вавилонян также есть подобный миф. Конечно, он возник задолго до древнегреческой версии и фактически восходит к шумерским временам до Авраама. В шумерском мифе Думузи (имя, которое позже стало Таммузом) является братом и любовником Иштар, богини земли и неба. Таммуза на охоте убивает кабан, или, возможно, он погибает из-за какого-то безрассудного поступка Иштар и теперь должен спуститься в подземный мир. Иштар следует за ним и выкупает его с огромным трудом. Именно из-за этого Таммуза женщины сначала причитают, а затем радуются.

(Вавилоняне назвали месяц летнего солнцестояния в честь бога Таммузом, а иудеи заимствовали это название. Этот языческий бог, несмотря на мнение Иезекииля, до сих пор почитается в еврейском календаре, равно как и западные календари содержат месяц март, название, используемое иудеями и христианами, хотя он был назван в честь языческого бога Марса.).

Поклонение богу Таммузу распространялось вместе с сельским хозяйством, и всегда именно женщины исполняли его обряды. В конце концов, в примитивных обществах именно женщины больше всего занимались сельским хозяйством. В западной половине Малой Азии Таммуз был назван «Господом» (Адонай). В греческой версии имени это был Адонис, и древнегреческая мифология заимствовала историю о Таммузе, когда они говорили о том, как Адонис, молодой любовник Афродиты, к бесконечному горю богини, был убит кабаном. (И это дало нам слово «Адонис», символизирующее любого чрезвычайно красивого молодого человека.).

Израильтяне, несомненно, поклонялись Таммузу, и эти обряды особенно нравились женщинам. Действительно, авторы последней версии Книги Судей, возможно пытаясь замаскировать идолопоклоннические обряды женщин, представляли их плач по Таммузу как плач по дочери Иеффая.

Даже в наше время этот обычай полностью не исчез, религиозный ритуал в связи со смертью и воскресением Иисуса — Страстная пятница, предшествующая Пасхе, — чем-то обязан тысячелетиям, на протяжении которых ежегодно бог растительности умирал и снова рождался.

Тир.

Первая половина Книги Иезекииля полностью посвящена осуждению Иудеи и предсказаниям бедствий за грехи; все это, возможно, произносилось примерно в десятилетний период между временем призыва Иезекииля и окончательного разрушения Иерусалима.

После этого Иезекииль обращается к окружающим Иудею народам, которые должны были разделить ее участь уничтожения от рук халдейских завоевателей:

Тир разделил горе, пережитое народами западной половины Малой Азии сначала от нападения ассирийцев, а затем и халдеев. К счастью, однако, Тир находился на побережье и его цитадели были на скалистом острове на некотором расстоянии от берега. Пока его суда контролировали море, его нельзя было взять измором. По этой причине Тир мог противостоять осадам дольше, чем такие города, как Дамаск, Самария и Иерусалим, которые можно было полностью блокировать. По этой же причине осада Тира, возможно, закончилась компромиссным урегулированием конфликта, и Тир сохранил свою целостность.

Так, в то же время, когда Салманасар V обложил осадой Самарию, он также осадил и Тир. Этот город прочно удерживал пятилетнюю осаду, побеждая суда, которые ассирийцы использовали, пытаясь разрушить жизненно важные пути. В конце концов, Тир согласился выплачивать дань Саргону, но это сохранило его самоуправление.

Тир продолжал выплачивать дань народам, которые пришли к власти после падения Ассирии, но более неохотно. Они разделяли поощряемые египтянами происки против Вавилонии, что привело к крушению Иудеи, и было совершенно очевидно, что Навуходоносор намеревался наказать и Тир после того, как он расправился с Иерусалимом.

Пророчество Иезекииля «в одиннадцатом году» исполнилось в 587 г. до н. э., когда судьба Иерусалима была уже окончательно решена и предстоящая осада Тира стала неизбежной. Иезекииль продолжает предсказывать разрушение Тира в результате этой осады и в больших подробностях описывает его разграбление. Действительно, на протяжении всего отрывка Иезекииль прославляет халдейские армии, как будто он был вавилонским патриотом. Возможно, он «ассимилировался» в вавилонскую жизнь, так как не было никаких наставлений среди его речей, которые были бы направлены против Вавилона, а только против врагов Вавилона (включая Иудею).

В действительности это не такая уж странная мысль. Насколько мы можем судить, с еврейскими колониями в Вавилонии обращались хорошо: им полностью позволяли исповедовать свою религию, им позволяли участвовать в экономической жизни страны и становиться зажиточными. Доказательством этого является то, что, когда им наконец позволили вернуться в Иудею и восстанавливать свой Храм, многие из них предпочли остаться в Вавилонии. Вовсе не так уж трудно вообразить иудея, сохраняющего глубокую преданность иудаизму, но в то же время чувствующего мирской патриотизм по отношению к религиозно чуждой приютившей его стране. Американские евреи занимают сегодня в точности такую же позицию.

Однако события развивались так, что Иезекииль перестарался в своей провавилонской гордости, поскольку Навуходоносор так и не смог разорить Тир. Он удерживал свою осаду в течение тринадцати лет до 573 г. до н. э. (на три года дольше, чем знаменитая осада Трои) и в конце концов пришел к компромиссному соглашению. Сам Иезекииль вынужден был признать этот тяжелый факт:

Это утверждение датируется 571 г. до н. э., это был двадцать седьмой год плена Иезекииля, и прошло уже два года после того, как была снята осада Тира. Это самое последнее датированное утверждение пророка, и, поскольку его призыв вступил в пятый год его плена, он проявлял активную деятельность в течение по крайней мере двадцати двух лет. Если во время его призыва ему было тридцать лет, то во время этого утверждения ему было пятьдесят два.

Елиса.

Однако прежде, чем Иезекиилю стали известны истинные результаты осады, он сочинил длинную панихиду для предположительно павшего или собирающегося пасть Тира, и в ней он перечисляет те места, которые способствовали богатству этого торгового города и процветанию, используя множество географических названий. Некоторые из них мы, конечно, уже не можем идентифицировать. Так, например, он говорит:

Возможно, Елиса была районом на Кипре, острове в Восточном Средиземноморье, которое было колонизировано финикийцами. А может быть, она была связана с дальней финикийской колонией, на северном побережье Африки.

Традиция говорит о том, что в 814 г. до н. э., когда Иоас был на престоле Иудеи, группа тирцев основала колонию вблизи современного Туниса. Через столетия эта колония, которая стала известной как Карфаген (от слов, первоначально означающих «новый город»), достигла процветания. Ко времени Иезекииля она господствовала над Северной Африкой и утвердилась в Сицилии.

Традиционно в греческих и римских источниках считается, что руководителем первоначальной группы колонистов была тирская принцесса по имени Дидо, но, по-видимому, это было ее престольное имя. Ее более раннее имя, согласно тем же источникам, было Елисса. Возможно, это имя фактически отражает одно из названий, под которыми Карфаген был известен в цивилизованных центрах Малой Азии? Является ли упомянутая в этом стихе Елиса Карфагеном? Если это так, то это единственное упоминание о Карфагене в Библии.

Кроме того:

Арвад — это остров, находящийся примерно в двух милях от Сирийского побережья, в нескольких сотнях миль к северу от Сидона. В библейские времена он был весьма преуспевающим.

Гевал.

Иезекииль продолжает:

Гевал (современный город Джубил в Ливане) находился на финикийском побережье примерно в сорока милях к северу от Сидона. В очень древние времена, когда строились пирамиды, Гевал, возможно, был самым важным из финикийских городов, но в конечном счете его затмили сначала Сидон, а позже — Тир.

Во время раскопок в этом городе была найдена надпись финикийского алфавита (от которого, как считается, произошли все остальные алфавиты) и была отнесена ко времени до Исхода. Возможно, именно в Гевале был изобретен алфавит. В более поздние столетия Гевал был центром торговли египетским папирусом, который высоко ценился для книгопроизводства в древнегреческие и древнеримские времена. Поэтому папирусные свитки стали называться biblia (от греческого названия города Библос). А поскольку в христианские времена папирусные свитки, на которых было написано Священное Писание, стали книгами, они были по преимуществу «Biblia», и до настоящего времени мы называем Священное Писание иудеев и христиан Библией.

И кроме того:

Фогарм приравнивается к «Тилгиримму», который упоминается в ассирийских надписях. Принято считать, что они находились в коневодческой стране в восточно-центральной части Малой Азии.

Правитель Тирский.

Иезекииль также яростно выступал против правителя Тирского, и, по крайней мере, здесь его пророчество не полностью дало осечку:

Царем Тира во время осады Навуходоносора был Ефваал II. (Ефваал I, правивший три столетия назад, был отцом Иезавель.).

Ефваал II испытал личное поражение, поскольку в соответствии с условиями последнего соглашения между Тиром и Навуходоносором Ефваал был вынужден отречься от престола, и его вместе с семьей увели в плен в Вавилон (но не убили, что опровергает эту часть предсказания Иезекииля). Вместо Ефва ала независимым по сути Тиром стал править Ваал II, который был, однако, осторожен и напрасно не задевал Вавилон.

Тир продолжал существовать в мире и процветании при персах, которые победили и вытеснили халдеев. И только через два с половиной столетия после осады Тира Навуходоносором, когда будущий великий завоеватель Александр Македонский осадил этот город, действительно взял его и разграбил, гордость Тира была окончательно сломлена. Больше он никогда не смог спорить с империями.

Сиена.

Настоящим врагом Навуходоносора был Египет. Он один из древних центров цивилизации оставался за пределами Халдейской империи. Так или иначе, Египет продолжал сохранять свою независимость, и неудачи халдеев, по-видимому, и отразились в длинных оскорбительных выпадах против Египта со стороны Иезекииля:

Пророчество датируется 588 г. до н. э., когда Иерусалим все еще держался, и вмешательство Египта задерживало падение этого города. (Иезекииль не был, конечно, националистом, иначе он скорее восхвалял бы Египет, чем осуждал его в то время.) Осуждение со стороны Иезекииля было суровым:

Сиена — это греческое название места, на еврейском называемого «Севенех». Она была расположена на Ниле примерно в районе первого притока непосредственно вблизи острова Елефантина. Эфиопские захватчики, плававшие вниз по течению Нила, чтобы совершать набеги на египетский город, сталкивались с трудностями, связанными с преодолеванием порогов в первом притоке, и, возможно, им приходилось обходить его по суше. Укрепленный египетский город в этом месте был необходим для обеспечения безопасности Египта.

В древние времена Сиена и Элефантина отмечали действительную южную границу собственно Египта. Они находились примерно в 550 милях к югу от Средиземноморья. В наше время Сиена называется Асваном и известна как место огромной дамбы, которая удерживает воды Нила в вытянутом озере, служащем для орошения миллионов акров пустыни, а также для производства большого количества электроэнергии. Южная граница современного Египта находится примерно в 150 милях к югу от Асвана.

Ново-Вавилонское царство и Египет.

Поскольку угроза Иезекииля состояла в том, что Египет будет полностью опустошен, а Сиена представляет его южную границу, Мигдол, должно быть, был расположен на его северной границе. Можно предположить, что это относится к городу, находившемуся в двенадцати милях к югу от Средиземноморья и нескольких милях к востоку от того, что теперь является Суэцким каналом, который греки называли Магадалос.

Пафрос.

Иезекииль также предсказывает, что египтяне будут рассеяны по всем странам, но переживут своего рода частичное восстановление через сорок лет.

Пафрос — это название, данное Верхнему Египту, части страны к югу от Дельты. Подразумевается, что эта часть Египта восстановит независимость, образовав слабое государство, которое больше не будет великой державой.

Безусловно, ранее это происходило в египетской истории Например, когда Гиксос управлял Дельтой, местные египетские правители утвердились в Фивах и правили Пафросом, пока они наконец не заняли весь Египет.

Однако Навуходоносор не победил Египет; египтяне не были рассеяны; не было никакой необходимости в каком-либо восстановлении.

Несомненно, в 568 г. до н. э., вскоре после смерти фараона Вафрия и восшествия на престол узурпатора Аахмеса, Навуходоносор попытался воспользоваться замешательством в Египте, вторгшись в страну. Нам немного известно о данном эпизоде, но это не могло выглядеть как успех вавилонян, который Иезекииль так уверенно предсказывал. Египет сохранился без особых потерь.

Действительно, Аахмес сохранил власть и продолжил править в течение еще одного поколения над преуспевающим Египтом. Он пережил смерть Навуходоносора, упадок Халдейской империи под властью преемников Навуходоносора и окончательное падение этой империи перед Киром Персидским. Он жил вплоть до 525 г. до н. э. и умер непосредственно перед тем, как сам Египет пал перед сыном Кира Камбиссесом.

Пророчества Иезекииля могли почти соответствовать (если смягчить их ядовитость) тому, что случалось с Египтом в руках Камбиссеса.

Син обычно отождествляется с Пелузием (греческое название города на Средиземноморском побережье примерно в семидесяти пяти милях к востоку от дельты Нила). Он служил египетской цитаделью, защищавшей от вторжений с востока. Когда Камбис в 525 г. до н. э. совершил поход против Египта, он победил египетское войско при Пелузии, и после этого ему оказали лишь небольшое сопротивление. В Исправленном стандартном переводе этот стих читается так: «И изолью гнев мой на Пелусиум, цитадель Египта».

Но Египет, конечно, не был разрушен даже тогда, когда его наконец покорили персы, примерно через полвека после угрозы Иезекииля, и при этом египтяне не были изгнаны.

Гог.

Последняя треть Книги пророка Иезекииля является по сути апокалиптической. В ней предсказывалось сначала будущее вторжение в Израиль орд таинственного правителя с севера и полное его поражение:

Фраза «земля Магога» может быть попыткой несколько более позднего редактора как-то идентифицировать государство во главе с Гогом. В генеалогических списках Книги Бытия Магог перечислен как второй сын Иафета и может означать просто «земля Гога». Возможно, было бы гораздо больше смысла сказать: «обрати лице твое к Магогу в земле Гога», и, может быть, такое переворачивание было ошибкой переписчика.

В любом случае вопрос о том, что такое Гог, часто предполагает, что Гог представляет Гигеса, основателя Лидийской монархии, примерно за столетие до времени Иезекииля.

Гигес пал в сражении против кочевых орд киммерийцев, спустившихся с Северного Причерноморья и опустошивших Малую Азию во время царствования Ашшурбанипала Ассирийского. В течение десятилетий кочевники наводили ужас на Малую Азию, и, несомненно, еще несколько поколений спустя мысль об ордах с севера вызывала у людей кошмарные воспоминания. Возможно, Гигеса, боровшегося против киммерийцов, спутали с его противником, и Гог стал означать кочевых захватчиков вообще.

В конечном счете фраза «Гог в земле Магога» далее вылилась в убеждение, что было два врага, Гог и Магог, и что в последние дни они будут притеснять население земли. Именно в этой связи они упоминаются в Новом Завете в Книге Откровения:

В Книге Иезекииля, написанной под влиянием на еврейскую Религиозную мысль персидского дуализма, только Бог упоминается в связи с Гогом. В Откровении, написанном намного позже проникновения в иудаизм персидского дуализма, именно Сатана вдохновляет их.

Возможно, евфония имен Гог и Магог привела к тому, что они сохранились в одной британской легенде как пара гигантов, рожденных от дочерей римского императора Диоклетиана (который правил примерно через девятьсот лет после времен Иезекииля). В Лондоне хранятся статуи, называемые Гог и Магог. Последняя из них, высотой в четырнадцать футов, была возведена в 1708 г. и разрушена в 1940 г. во время бомбежки Лондона нацистским люфтваффе.

После поражения Гога будет основан идеальный Израиль, и, описывая его, Иезекииль пускается в дотошное описание строения Храма и сути его ритуала. Это описание послужило почти конституцией для восстановившегося еврейского сообщества при персах, поэтому Иезекииля иногда называют «отцом иудаизма».

Сам Иезекииль, по всей вероятности, не дожил до того времени, когда он мог стать свидетелем падения Вавилона (для этого он должен был бы прожить почти девяносто лет), но дожили люди типа Ездры, которые несли с собой новый дух Иезекииля, и Второй храм был построен в соответствии с описанием Иезекииля.

27. КНИГА ПРОРОКА ДАНИИЛА.

Даниил * Иоаким * Валтасар * Халдеи * Глиняные ноги * Седрах, Мисах и Авденаго * Навуходоносор * Валтасар * Мене, мене, текел, упарсин * Дарий Мидийский * Небольшой рог * Ветхий днями * Гавриил * Семьдесят седмин * Христос Владыка * Михаил * Царство Греческое * Южный царь * Корабли Киттимские * Сусанна * Вил и Дракон.

Даниил.

В различных христианских версиях Библии Книга пророка Даниила идет после Книги пророка Иезекииля как книга четвертого большого пророка. Поскольку события, излагаемые в книге, возможно, происходили в период вавилонского плена, во время царствования Навуходоносора и его преемников, то это хронологически соответствует тому, что она следует после книг пророков Исаии, Иеремии и Иезекииля.

Однако в еврейском каноне Книги пророка Даниила нет среди книг пророков вообще, она находится в Писаниях. Отсюда можно было бы предположить, что в то время, когда была написана Книга пророка Даниила, собрание пророческих книг достигло своей окончательной формы и было завершено. Поскольку по крайней мере одна из пророческих книг (Книга пророка Ионы) была написана в 300 г. до н. э., то, по-видимому, отсюда следует, что Книга пророка Даниила была написана после 300 г. до н. э. и не могла быть написана человеком, который дал книге ее название и который является героем своих историй.

Фактически Книга пророка Даниила является одной из последних книг еврейского канона и, возможно, датируется 165 г. до н. э., на несколько десятилетий позже, и ее уже вообще нельзя было включать в канон, но можно оставить в апокрифах (к которым, как некоторые доказывали, она в действительности так или иначе принадлежит).

Ново-Вавилонское царство.

Есть множество свидетельств в пользу позднего авторства. Некоторые части книги написаны на арамейском, по-видимому, они создавались в то время, когда арамейский стал настолько распространенным в народе, что еврейский понимали только образованные. Другие трудноуловимые черты используемого языка означают скорее греческий период, чем время плена.

Там, где Исаия, Иеремия и Иезекииль не делают никаких ошибок относительно своего предполагаемого времени, Книга пророка Даниила переполнена ими, поскольку она имеет дело с периодом плена. Однако в том, что касается греческого периода, она трактует все с удивительной точностью, и, хотя это можно было бы объяснить с точки зрения буквального принятия Библии как пророческого прозрения, странно то, что Даниил был столь точным в том, что было для него «будущим», и столь расплывчатым во взгляде на его «настоящее». Легче поверить, что автор был человеком греческого времени, для которого плен был событием, происходившим четыре столетия назад, и поэтому относительно его тонких деталей он был несколько неуверен.

Мы ничего не можем сказать о Данииле, именем которого была названа книга, за исключением того, что он, должно быть, был народным героем, известным своей мудростью и тайными знаниями. Иезекииль упоминает о нем три раза так, что он выглядит древней знаменитостью.

Так, подчеркивая тот факт, что Бог спас бы только праведников из греховного города и что ни один грешник не будет спасен ради этих праведников, Иезекииль говорит от лица Бога:

Даниил здесь сравнивается с Ноем, который жил во времена потопа, и Иовом, который жил до Исхода. Конечно, Даниил должен быть таким же древним. Всегда почитают именно древних, и выглядит несколько неправдоподобно то, что Иезекииль пропускает такие имена, как Исаия, Иеремия и даже Илия, упоминая современника, причем младшего современника.

Кроме того, осуждая Ефваала Тирского, Иезекииль саркастически говорит:

Ясно, что легендарный Даниил был известен своей мудростью и мог использоваться в этом отношении как нравственный образец. Конечно, он не был младшим современником Иезекииля. Он — древний герой, заимствованный автором Книги про-Рока Даниила. Поэтому автор поместил время жизни Даниила в период плена.

Мы можем даже понять, почему он был перенесен в этот период. Автор намеревался осудить Селевкидскую империю, которая во II в. до н. э. жестоко преследовала иудаизм. Чтобы избежать обвинений в бунте и измене, автор был вынужден воздержаться от нападения на Селевкидов непосредственно. Поместив время повествования книги в период прошедшего бедствия, он мог осуждать их косвенно. Его читатели понимали то, что он подразумевал, в то время как властям было бы затруднительно что-либо доказать.

Иоаким.

Ошибки Даниила начинаются с первого же стиха:

Третьим годом царствования Иоакима был 606 г. до н. э., в это время Навуходоносор еще не был царем Вавилона. Только в 597 г. до н. э. Навуходоносор захватил Иерусалим первый раз (хотя и не разрушил его). К тому времени Иоаким умер, и именно его сын Иехония попал в руки завоевателя.

Также «Сеннаар» является архаизмом, который не использовал ни один современник Навуходоносора. Это название (эквивалент «Шумера») обычно использовалось во времена Авраама. Для евреев в изгнании соблазнительно было отправить в прошлое именно Халдею (например, Ур Халдейский), а не Сеннаар.

Наконец, в Книге пророка Даниила Навуходоносор всегда пишется с неправильным «н»; и никогда не пишется как в Книгах пророков Иеремии и Иезекииля, которые действительно были составлены в период плена, — они часто использовали «р», что сделало это имя более правильным как «Навуходоросор».

Валтасар.

Из евреев, уведенных в первый плен (с кем был уведен Иезекииль), множество молодых людей получили халдейское воспитание для того, чтобы они могли занимать определенное положение при дворе:

Другими словами, яхвистские имена были заменены на имена связанные с именами вавилонских божеств. Например, Даниил («Бог — судья») становится Валтасаром («Ваал защищает его жизнь»), где Ваал — великий вавилонский бог Мардук. Точно так же Азария («Яхве помогает») становится Авденаго, или, в правильной записи, Абеднебо («раб Нево»).

Точно так же Анания («Яхве милостив») становится Седрахом («Аку повелевает»), где Аку, возможно, является каким-то младшим божеством. Мисаил («тот, кем является Бог») становится Мисахом. Последнее слово с неизвестным значением появилось, возможно, из-за превращения автором еврейского имени в имя, которое звучит для его слуха по-вавилонски. Эти четыре иудея преуспели при дворе и удостоились царской милости:

Другими словами, Даниил оставался в милости до 538 г. до н. э., приблизительно шестьдесят лет после того, как попал в плен. Если бы во время плена Даниилу было восемнадцать, то на момент сдачи Вавилона Киру ему было бы семьдесят восемь лет, что отнюдь не является чем-то невозможным.

Халдеи.

Навуходоносору, подобно тому как фараону во дни Иосифа более тысячи лет назад, приснился сон:

Подобно египтянам, вавилоняне были известны своими магическими способностями. Фактически цивилизация и технология были наиболее высоко развиты именно в этих двух областях догреческих времен, и для менее развитых народов способность строить пирамиды или предсказывать лунные затмения, естественно, воспринималось как признак магического искусства. Несомненно, ученые среди египтян и вавилонян были в не меньшей степени склонны позволять распространению репутации магов, так как это увеличивало их собственную значимость.

В будущем само слово «халдей» (или, как мы сказали бы сегодня, «вавилонянин») стало синонимичным словам «маг», «волшебник», «мудрец» или «астролог».

Однако использование этого слова в данном смысле во времена плена является еще одной ошибкой, ибо тогда халдеи были могущественными и бесстрашными воинами, и именно так о них говорится, например, в Книге пророка Иеремии.

Более поздний редактор Книги пророка Даниила, возможно, вставил слово «по-арамейски», чтобы объяснить тот факт, что большой раздел этой книги (от этого стиха и фактически до конца главы 7) написан по-арамейски. На самом деле, нет никаких причин, почему придворные чиновники должны говорить с царем по-арамейски, а не на его родном вавилонском; и если они это делали, то нет никакого резона подчеркивать это автору. Кроме того, даже если он хотел процитировать мудрецов на арамейском ради большей аутентичности, не было никакого основания продолжать на этом языке множество других глав. На самом деле, как я уже сказал ранее, арамейский является указанием на позднее написание книги, и вставленная фраза — совершенно неэффективная попытка замаскировать это.

Глиняные ноги.

К несчастью для мудрецов, Навуходоносор не мог вспомнить сон, но, однако, он потребовал быстрое истолкование его под угрозой смерти. Даниил, словно новый Иосиф, предложил сначала восстановить сон, а затем интерпретирует его и таким образом спасает жизнь магам. Он сказал Навуходоносору:

Именно из-за описания этого сна появилось распространенное выражение «колосс на глиняных ногах», означающее слабое место объекта, который в других отношениях является сильным, что и вошло в общее употребление.

Суть истолкования Даниила заключалась в том, что Навуходоносор и Халдейская империя, которой он правит, — это голова из золота.

Если бы это действительно было сказано во дни Навуходоносора, то это был бы пример божественного предвидения; но поскольку это, весьма вероятно, было сказано через четыре столетия после времени Навуходоносора, то это представляет собой схематическое описание известной истории.

Вторым царством, «ниже твоего», была, по всей видимости, Мидийская империя, которая существовала одновременно с Халдейской. Но, хотя Мидийская империя была большей по территории, она была меньшей по богатству, уровню цивилизации и военной мощи и, следовательно, более «низшей».

Третьим царством, «которое будет владычествовать над всею землею», несомненно, была Персидская империя, которая победила сначала мидян, а затем халдеев и в конечном счете правила обширной территорией, которая включила в себя почти все территории, известные иудеям того времени.

Наконец, четвертым царством, «крепким, как железо», была Македонская империя, основанная Александром Македонским через два с половиной столетия после времени Навуходоносора. Две «ноги из железа» символизируют то, что после смерти Александра его империя распалась, и две ее большие части особенно интересовали иудеев. Это были были Египет под властью Птолемеев и Западная Азия под властью Селевкидов. Птолемейская и Селевкидская империи более или менее постоянно вели войну друг с другом, а Иудея разрывалась между ними, с 300-го до 200 г. до н. э. Иудея находилась главным образом под сносной властью Птолемеев, но после 200 г. до н. э. она перешла под невыносимое правление Селевкидов.

Именно в эти дни ужасов и страданий под властью Селевкидов и была написана Книга пророка Даниила. «Камень» же, сокрушивший Селевкидскую империю, состоявшую, как это бывает, из слабых и сильных монархов («железо, смешанное с горшечною глиною»), — это восстановленная идеальная Иудея, что было намеком на Еврейское восстание против Селевкидов, которое началось в 168 г. до н. э.

Седрах, Мисах и Авденаго.

Третья глава Даниила повествует о еще одной легенде о Навуходоносоре, который построил в свою честь огромную статую, и все его подданные должны были оказывать ей божественные почести. Тот, кто отказывался, должен был быть сожжен живьем, и, конечно, лояльные иудеи Седрах, Мисах и Авденаго (по некоторым причинам Даниил не упоминается в этой главе) отказались. Они были подвергнуты назначенному наказанию:

Однако результаты были не такими, как ожидалось. Наблюдавший за развитием ситуации Навуходоносор сказал:

Поскольку в Библии короля Якова последняя фраза написана прописными буквами, это могло быть ясным намеком на Иисуса, но эта фраза не совсем верна. В Исправленном стандартном переводе она читается так: «эти четверо, подобно сыну богов», другими словами, подобно ангелу.

Возможно, чтобы объяснить это подробнее, более поздний автор составил дополнительный раздел, который предназначался для того, чтобы его поместили сразу после стиха 3: 23. Он содержал молитву, прочтенную Азарией (Авденаго) в печи, и псалом хвалы Богу, который пели трое. Этого дополнительного раздела нет в еврейском каноне, а только в апокрифах. В католической же Библии он принят как канонический.

В Библии короля Якова этот раздел имеет название «Песнь трех святых детей», а в Исправленном стандартном переводе — «Молитва Азарии и песнь трех юношей».

В этот раздел также включены некоторые стихи в прозе:

Этого ангела Господня, очевидно, и ввел более поздний автор, чтобы сделать совершенно ясным, что именно ангела видел Навуходоносор, ангела, который совершил чудо.

Как предполагается, эта легенда относится ко времени написания, то есть Селевкидской монархии, ибо это селевкидские монархи, а не Навуходоносор, требовали божественных почестей и угрожали иудеям смертью, за следование своей религии. Автор уверял читателей в существовании вездесущего и всевидящего ока Божьего.

Навуходоносор.

Четвертая глава имеет дело с еще одной легендой о Навуходоносоре. Снова ему приснился сон, и снова его толкует Даниил. На сей раз истолкование состоит в том, что Навуходоносор, если он не откажется от своих грехов и реформ, потеряет разум и будет есть траву, подобно быку.

В конце года Навуходоносор в момент прилива гордости внезапно был поражен:

И таким он оставался до тех пор, пока не раскаялся.

Конечно, в светской истории Навуходоносора нет никаких сведений о страдании от какой-либо подобной странной болезни, и в высшей степени неправдоподобно, что он в чем-то раскаялся. Остается только понять, откуда автор взял, что великий халдейский завоеватель питался травой.

Одно предположение выглядит особенно привлекательным. Ассирийцы воздвигали статуи в форме быков с человеческой головой и крыльями птиц, что символизировало божество удачи. Эти статуи вдохновили на создание библейского херувима. Их воздвигали перед дворцом Саргона, и они столь же характерны для Ассирии, как пирамиды для Египта и храмы с колоннами для Греции. Такие фигуры или истории о них, должно быть, остались после того, как сама Ассирийская империя была разрушена, и в греческие времена для того, чтобы объяснить эти сложные образы, должно быть, сочинялось множество самых разнообразных историй. История халдейского монарха, который был вынужден есть траву, подобно быку, пока его волосы не выросли, подобно орлиным перьям, совершенно очевидно, основывается на виде таких статуй.

Валтасар.

Следующее событие, описанное в Книге пророка Даниила, произошло после смерти Навуходоносора и, очевидно, незадолго до падения Вавилона под натиском персов:

Очевидно, автор Книги пророка Даниила знал только двух царей Вавилона в течение всего периода плена: Навуходоносора и Валтасара, который, возможно, был его сыном. Автор, действительно живший в тот период или вскоре после него, не мог совершить такую ошибку.

Навуходоносор умер в 562 г. до н. э., через двадцать четыре года после разрушения Иерусалима, и после него на трон взошел его сын Амель-Мардук (а не Валтасар). Амель-Мардук упоминается в Библии как «Евилмеродах», который освободил из плена Иехонию. В 560 г. до н. э. Амель-Мардук был убит своим зятем Нергал-ашур-усуром (имя которого нечленораздельно произносилось классическими историками как Нериглиссар). В течение четырех лет этот зять Навуходоносора сидел на престоле, и вполне возможно, что именно он упоминается в Библии. Так, когда Иеремия описывает падение Иерусалима, он приводит список военачальников Навуходоносора:

Возможно, Нергал-Шарецер является неправильным написанием имени Нергал-ашур-усур? Кроме того, может быть то, что Навуходоносор даровал одну из его дочерей этому военачальнику, который затем, в более поздние годы, захватил престол у более слабого сына своего старого правителя?

Нергал-ашур-усур умер в 556 г. до н. э., и на престол взошел его сын, внук Навуходоносора, Лаваши-Мардук, но верх взяла оппозиция. Она провозгласила царем Набунидо («Набу великолепный»), который вообще не был родственником Навуходоносору. Таким образом, Набунидо, более известный нам как Набонид (греческая версия этого имени), сел на престол как последний царь Халдейской империи. Он правил семнадцать лет. В таком случае при чем здесь Валтасар?

Итак, Набонид был сыном священника и, очевидно, получил хорошее образование. Его главный интерес относился к религии и к исследованиям древностей. Он восстанавливал старые храмы и строил новые. Он искал старые цилиндры и надписи, осторожно откапывал их и воспроизводил (неоценимая услуга для современных историков).

Он совершенно не интересовался войной и пренебрегал обороноспособностью страны.

Поэтому его соединили со старшим сыном и сделали его своего рода вице-королем. Бремя защиты империи легло на плечи этого сына. Его имя было Белшар-уцур («Ваал, защити царя»), и именно он известен в Книге пророка Даниила как Валтасар. Он был не царем, но, так сказать кронпринцем, и он не был сыном или каким-либо другим родственником Навуходоносора.

При Набониде и Валтасаре для Халдеи наступили мрачные времена. В 559 г. до н. э., вскоре после убийства Амель-Мардука, на персидский престол взошел Кир. В 550 г. до н. э., после того, как на престоле пять или шесть лет был Набонид, Кир завоевал и поглотил Мидийскую империю и стал мировой силой. Халдейская империя находилась перед лицом огромной угрозы спустя всего только десять лет после смерти Навуходоносора.

И хотя империя образовала союз с саисским Египтом и с Лидией в Малой Азии, но это не помогло. В 546 г. до н. э. Лидия была сокрушена Персией, и вся Малая Азия подчинилась Киру. Следующей была Халдея.

Мене, мене, текел, упарсин.

В середине пира Валтасара, во время которого были осквернены святые сосуды храма:

Эти слова были неразборчивы, поэтому послали за Даниилом, теперь уже пожилым толкователем снов Навуходоносора, и его толкование было таким:

Действительное значение «мене, мене, текел, упарсин» неясно, очевидно, это арамейские слова, и они могут представлять названия мер веса. Мене — мина, которая является приблизительным эквивалентом современного фунта, а текел — это шекель, который является пятидесятой частью мины или третьей частью унции. Упарсин — более загадочен. В Исправленном стандартном переводе он заменяется на «парсин», и это может быть игра слов, связанная с «Парса» — родным словом для обозначения того, что мы называем Персией. Некоторые считают, что Упарсин — это форма слова, которое первоначально означало половину шекеля.

В любом случае надпись, составленная из названий мер веса, могла создавать такое впечатление, будто Бог взвесил ценность Халдеи по сравнению с Персией и обнаружил, что Халдея «найдена очень легкой», то есть легче в два раза. Это напоминает сцены в греческом эпосе «Илиада», где Зевс советуется с Судьбами, помещая множество представителей двух противоборствуюших сторон на отдельные чаши весов, чтобы увидеть, кто кого перевешивает. Возможно, это и был источник видения Бога, взвешивающего Валтасара на весах.

Именно это драматическое событие вызвало расхожую фразу «росчерк на стене», означающую некоторое указание на неизбежное бедствие, несмотря даже на кажущийся успех.

Дарий Мидийский.

Последовавший вслед за этим эпизод в Книге пророка Даниила был довольно драматичным:

Именно в 538 г. до н. э. Гобриас, военачальник Кира Персидского, ввел войско в город Вавилон, а Киру действительно было в то время примерно шестьдесят два года. Сам Вавилон не оказал никакого сопротивления. Валтасар, удерживавший последние очаги борьбы в некоторых местах за пределами Вавилона, был убит.

Но что можно сказать о Дарии Мидийском? Кто это был? Очевидно, никто. Вероятно, он появляется из уверенности в том, что четыре великие империи: Халдейская, Мидийская, Персидская и Греческая — появлялись последовательно; в то время как на самом деле Халдейская и Мидийская существовали одновременно и обе пали под натиском персов. Убеждение автора в последовательности империй заставляет его предположить, что Вавилон должен был пасть перед мидянами, и только после этого Кир занял место мидян.

Что касается имени Дарий, данного мифическому мидийскому завоевателю Вавилона, то, должно быть, оно взято у Дария, который взошел на персидский престол в 521 г. до н. э., через семнадцать лет после падения Вавилона, и был самым талантливым и знаменитым из всех персидских монархов.

Остальная часть Книги Даниила иногда датируется временем царствования Кира, иногда — временем царствования Дария Мидийского, и никакой полезной цели невозможно Достичь исходя из попытки придать главам реальные даты. Автор не описывал действительных событий и не помнил никаких конкретных дат. В одном месте он дает имя отца Дария Мидийского:

Отцом настоящего Дария Персидского был Гистаспес. Если Ассуир — это Ксеркс I Персидский, то он был сыном Дария, а не отцом.

Затем рассказывается известная история о том, как Даниила бросили в ров со львами, потому что он нарушил указ (который Дария обманом заставили подписать), запрещающий обращаться с прошением к кому-либо, кроме него самого. Открытые молитвы Даниила к Богу были истолкованы как нарушение этого указа. Как бы то ни было, был послан ангел, чтобы защитить его от львов, и он остался целым и невредимым. Опять же, в действительности предполагаются именно селевкидские монархи, и читателя уверяют в том, что Бог всегда заботится о верующем.

Таким образом, ошибочно указывается, будто после Дария Мидийского царствовал Кир Персидский.

Небольшой рог.

Оставшаяся часть Книги пророка Даниила представляет собой ряд апокалиптических видений, с событиями человеческой истории (как их видел сам автор), замаскированными в форме мистической символики, возможно, чтобы избежать проблем со властями. В первом описанном видении появляются четыре зверя, представляющие четыре царства, последовательно появляющиеся из моря:

Первым зверем был крылатый лев, который символизирует Халдейскую империю. Медведь — это Мидийская империя, а барс — это Персидская империя. Четыре головы барса — это четыре персидских монарха. Четвертый зверь — это Македонская империя, основанная Александром Македонским, великие подвиги завоевания которого удивляли всех очевидцев и навсегда остались чудом истории во всех последующих веках.

Согласно автору, та часть империи Александра, которая перешла под управление его военачальника Селевка и его потомков, была важной частью, поскольку именно при Селевкидах подвергались гонениям иудеи. Главным преследователем, в частности, был Антиох IV, восьмой правящий монарх этой линии, который взошел на престол в 175 г. до н. э. Символика в виде десяти рогов и еще одного «небольшого рога» кажется очевидной. Каждый рог — это царь из линии Селевкидов, а сам Антиох — это небольшой рог. По-видимому, он стал царем только после короткой гражданской войны между конкурирующими группировками. Антиох победил, вырвал с корнем три рога, оставил семь и сам стал восьмым царем.

Ветхий днями.

Затем Даниил видел, как зверей убивают перед местом суда Божьего:

«Ветхий днями» — это, конечно, Бог, видимый как старик, поскольку он живет с начала времен и даже еще более того. В Исправленном стандартном переводе слово «ветхий» пишется Уже с маленькой буквы и читается так: «тот, кто был ветхий Днями, занял его место». Вместо убитых зверей было основано новое царство:

Иногда предполагается, что это — мессианское высказывание, что четвертое царство — это Римская империя, а Сын Человеческий символизирует Иисуса. (Именно поэтому в Библии короля Якова слово «Сын» пишется с прописной буквы; в Исправленном стандартном переводе — со строчной.) Хотя гораздо более вероятным кажется то, что здесь подразумевается новое и вечное царство — идеальное еврейское государство, представленное в образе человека, а не в образе зверей, которые символизируют различные языческие и идолопоклоннические царства.

Гавриил.

Последние пять глав Книги пророка Даниила написаны на еврейском. Это может означать, что они были написаны другим автором, а не тем, кто написал шесть предшествующих. А возможно, автор сменил язык на еврейский с тем, чтобы еще более замаскировать изменнический смысл видений, описанных в тех главах.

Вот одно из них. Овна с двумя рогами (Мидию и Персию) убивает козел с одним большим рогом (Македония под предводительством Александра Македонского). Затем у козла отрастает несколько рогов, из которых небольшой рог снова является ссылкой на селевкидских царей и Антиоха IV. Смысл этого видения объяснялся Даниилу сверхъестественным образом:

Гавриил («герой Божий») — это результат развития еврейского взгляда на ангелов под влиянием персов. Гавриил — один из четырех архангелов, главных ангелов, или семи, двенадцати, семидесяти — в зависимости от того, кто автор.

Возможно, из-за своей роли в Книге пророка Даниила Гавриил обычно считается посланцем Бога, объясняющим божественный промысел избранным людям. В Новом Завете именно Гавриил объясняет Марии, что она должна родить Иисуса, а в мусульманских преданиях именно Гавриил берет Мохаммеда на Небо и диктует ему Коран.

В более поздних еврейских легендах именно архангел Гавриил принял облик человека и направил молодого Иосифа к тому месту, где его братья пасли овец. Гавриил, согласно одной легенде, был также одним из тех, кто похоронил Моисея, и одним из тех, кто уничтожил войско Сеннахирима.

Книга пророка Даниила является единственной книгой в еврейском каноне, в которой ангелам даны имена. Помимо этого, имена ангелов есть только в апокрифах и в Новом Завете. еще один признак позднего составления Книги пророка Даниила.

Семьдесят седмин.

Затем автор представляет Даниила изучающим предсказания Иеремии о том, что царство Иудея будет восстановлено, возможно в идеальной форме, по прошествии семидесяти лет со времени разрушения храма. Во времена Зоровавеля и Неемии иудеям, должно быть, казалось, что это пророчество сбывается. В конце концов, иудеи снова управляли Иерусалимом, и как раз через семьдесят лет после разрушения Первого храма был открыт для поклонения Второй храм.

Тем не менее, иудеям, жившим позднее, особенно под гнетом Селевкидов, это предсказание, должно быть, казалось жестокой иронией. Восстановленное государство Иерусалима оставалось под твердой властью сначала персов, затем Птолемеев, а потом Селевкидов. Мало того что это государство так и не стало идеальным Израилем, господствующим над миром, но фактически под властью Селевкидов ему угрожало полное исчезновение. Как все это могло быть согласовано с предсказанием Иеремии?

Нужно было осуществить модификацию этого предсказания, и автор Книги пророка Даниила обращается к мистическим знаниям о числах. Иудеи, подобно многим древним народам (это несомненно и в отношении древнегреческих философов), считали, что числа обладают всякого рода скрытыми значениями и что разные числа имели разные характеристики.

Например, 7 было числом с особым значением. Эту связь можно проследить еще в виде седьмого дня, Дня субботнего. Семидневная неделя, по всей видимости, имеет вавилонское происхождение, и появилась она вследствие того, что на небе было семь планет. Каждая из планет отвечала за конкретный день недели. Мы до сих пор имеем остаточные свидетельства этого в названиях дней недели: воскресенье (Солнце), понедельник (Луна) и суббота (Сатурн). В романской группе языков подобным образом идентифицируются другие дни. Например, на французском вторник, среда, четверг и пятница — это mardi (Марс), mercredi (Меркурий), jeudi (Юпитер) и vendredi (Венера). Но независимо от происхождения особых характеристик числа 7 для Даниила 7 было священным числом. Действительно, в семьдесят лет Иеремии было семь десятков лет, и разве не увеличивалось священное значение этого числа от его дополнительного умножения на семь? Тогда вместо семидесяти лет было бы семьдесят седмиц (семьдесят раз по семь) лет. Гавриил объясняет это Даниилу:

Фраза «семьдесят седмин» расширена в Исправленном стандартном переводе до «семьдесят седмин лет».

Семьдесят седмин лет, или 490 лет, если считать от разрушения Первого храма в 586 г. до н. э., перенесло бы это великое событие к 96 г. до н. э. (как оказалось, идеальное еврейское государство не было создано и в 96 г. до н. э., так что и эта дата не имеет никакого конкретного значения в еврейской истории).

Христос Владыка.

Видение Даниила переходит к множеству подробностей:

Можно было усматривать в этом ссылку на Иисуса, особенно потому, что в Библии короля Якова слово «Мессия» («Христос») и «Владыка» написаны с прописной буквы. Однако в Исправленном стандартном переводе это слово пишется со строчной буквы. Фраза в стихе 9: 25 переводится как «помазанного правителя», а в стихе 9: 26 «помазанный».

В двадцать пятом стихе говорится, по-видимому, о том, что семь седмин лет (сорок девять лет) пройдут от предсказания Иеремии, или от падения Первого храма в 586 г. до н. э., до пришествия помазанного царя, который сделает возможным восстановление Храма. Прохождение сорока девяти лет (семь раз по семь, действительно священное число) приводит нас к 537 г. до н. э., который действительно близок к тому году (538 г. до н. э.), когда Кир предоставил иудеям разрешение восстановить Храм; и вспомним, что именно о Кире говорит Второ-Исаия как о том, чью власть поддерживает Бог, и поэтому он является помазанным царем.

Тогда вполне разумно понимать слова «Христос Владыка» как означающие Кира Персидского. После Кира идут шестьдесят две седмины лет (434 года), в течение которых Иерусалим существует как город. В конце этого времени, в 104 г. до н. э., Мессия должен был быть «предан смерти».

Это не мог быть тот же Мессия, о котором говорится в предшествующем стихе. Во-первых, прошло четыре с лишним столетия, и, во-вторых, первый был правителем («Владыкой»), светским лидером, а второй — нет. Второй является просто «помазанным», то есть первосвященником.

Действительно, в то время, когда была, вероятно, написана Книга пророка Даниила, был первосвященник, который защищал иудаизм от Селевкидов и от тех иудеев, которые отстаивали компромисс со взглядами Селевкидов. Это был Ония III, сын того Симона И, которого так высоко превозносил Иисус, сын Сираха. Ония III стал первосвященником в 198 г. до н. э. Когда Антиох IV стал царем, Ония III был сначала смещен с должности, а затем посажен в тюрьму и, наконец, в 171 г. до н. э. казнен. Это быстро привело к кризису, разрешившемуся Еврейским восстанием против Селевкидов. Поэтому убийство Онии III можно рассматривать как поворотный момент истории.

Может быть, именно Ония III был Мессией, который был казнен, хотя дата, данная в Книге пророка Даниила, расходится с фактической на шестьдесят шесть лет. (Однако никто не в силах установить даты, данные в видении Даниила, так, чтобы они были и знаменательными, и точными.).

Также описан кульминационный момент преследований, которые начались со смертью Онии III:

По мере того как автор приближается к своему собственному времени, язык становится все более затемненным. Очевидно, он говорит теперь о последней седмине — семилетнем периоде после смерти Онии III, в который преследование со стороны Селевкидов достигает пика — с 171-го по 165 г. до н. э.

В «половине седмины», или в 168 г. до н. э., Антиох IV взял Иерусалим и ограбил его. Иудаизм он объявил вне закона и приказал осквернить Храм и посвятить его Зевсу. Свинья была преднамеренно принесена в жертву на алтаре, чтобы подвергнуть его самому ужасному осквернению, которое только возможно в глазах набожных иудеев. И Храм изображается настолько нечистым, что его необходимо покинуть, или сделать «опустевшим», пока его нельзя будет снова очистить усердными ритуалами. Об этих идолопоклоннических жертвах иногда говорится как о «мерзости запустения».

Окончательное очищение и освящение Храма произошли в 165 г. до н. э., в конце седмины лет, а Антиох IV умер в 163 г. до н. э.

Михаил.

В следующем видении Даниилу помогает небесный посланец, который добирается к нему только после сопротивления со стороны одного ангела и помощи от другого:

Здесь мы имеем позднееврейскую точку зрения, согласно которой каждый народ имел своего собственного ангела-хранителя (это своего рода генотеизм, уменьшенный до вспомогательного уровня). Михаил («кто подобен Богу?») — это ангел-хранитель Иудеи. Ангел сообщает Даниилу:

Естественно, в своей способности ангела-хранителя Иудеи Михаил считался иудеями величайшим из ангелов. В легендах о падении Сатаны с Неба Михаил рассматривается как глава ангелов, борющихся на стороне Бога против дьявола. Об этом упоминается в Откровении:

Еще одно упоминание о Михаиле и дьяволе, борющихся на земле, можно обнаружить в книге Послание Иуды в Новом Завете:

Царство Греческое.

Далее Даниилу говорится:

Четыре царя Персии ранее уже предвещались в виде барса с четырьмя головами, которые символизируют эту империю. Возможно, четыре царя Персии — это Кир, Камбис, Дарий и Ксеркс. На то, что четвертым является Ксеркс, указывает тот факт, что упоминается его знаменитый поход против Греции.

Южный царь.

Затем Даниилу рассказывается о пришествии Александра Македонского и распаде империи Александра на два значимых для еврейской истории осколка этой империи:

28. КНИГА ПРОРОКА ОСИИ.

Осия * Изреель * Иарев * Салман * Давид.

Осия.

Последние двенадцать канонических книг Ветхого Завета — это двенадцать относительно коротких пророческих произведений, которые в древние времена для удобства были объединены в отдельный свиток. Поэтому можно говорить о «книге двенадцати».

Действительно, Иисус, сын Сираха подразумевает именно это. В своих воспоминаниях о знаменитых людях библейской истории он по порядку проходит книги Библии (и таким образом показывает, какие были приняты как канонические в Иудее его времени). Говоря об Исаии, Иеремии и Иезекииле, главных пророках, он не перечисляет оставшихся пророков отдельно, а просто говорит:

(Следует отметить, что нет никакого упоминания о Книге Даниила, весьма вероятно составленной после его времени.).

Эти двенадцать пророков иногда называются «малыми пророками», не потому, что их учения незначительны с религиозной точки зрения, а просто потому, что их речи намного короче, чем те, которые известны под именами Исаии, Иеремии и Иезекииля.

Двенадцать малых пророков даны не в хронологическом порядке, хотя это, возможно, было первоначальным намерением. К сожалению, традиционный период деятельности отдельных пророков не всегда согласуется с периодом, определенным современными учеными.

Израиль и Иудея во времена Иосии.

Осия, который возглавляет этот список, в действительности является одним из ранних из этих двенадцати, но не древнейшим. Он единственный из двенадцати пророков был жителем Израиля, северянином, а не жителем Иудеи. Действительно, хотя были северные пророки, которые в более поздние времена высоко чтились иудеями (Илия, например), только Осия был тем северянином, чьи речи были собраны в официальную и отдельную книгу.

То, что Осия был северянином, специально не оговаривается, но это вытекает из того факта, что, в сущности, все его речи обращены к Израилю, а не к Иудее. Кроме того, он ссылается к израильскому монарху, используя притяжательное местоимение:

Книга начинается со своего датирования:

Этот вводный стих, возможно, принадлежал более поздней руке иудейского редактора, который стремился датировать книгу в иудейских терминах.

Озия стал царем в 780 г. до н. э., а Езекия умер в 692 г. до н. э., что касается Иеровоама II, то он правил с 785-го по 745 г. до н. э. Книга приводит убедительное доказательство знания о приближении анархии, которая проникала в Израиль в той четверти века, которая прошла от смерти Иеровоама до разрушения Израиля Ассирией. Если в таком случае мы должны предположить, что различные части книги представляют речи, произнесенные между 750-м и 720 г. до н. э., то Осия проповедовал в последние годы правления Иеровоама II, до разрушения Израиля. В иудейских выражениях это датировало бы его от последних лет Озии и царствования Иоафама и Ахаза до начала царствования Езекии. Это объяснило бы датирование первого стиха и сделало бы Осию старшим современником Исаии.

Имя Осия, между прочим, является версией более правильного Ошея, имени, которое носил последний царь Израиля.

Изреель.

Первые три главы Книги пророка Осии большинством комментаторов считаются автобиографическими и связанными с историей брака Осии. Жена Осии оказалась неверной, но пророк все равно любил ее, а потому принял обратно. В этом он раскрыл символическую ссылку на Божью любовь к Израилю и Божью готовность простить Израилю его согрешения.

Как и Исаия примерно в этот же исторический момент, Осия дал своим детям символические имена:

Веком ранее Ииуй сверг правящий род Омри и утвердился на престоле. Пророки оправдали этот результат, поскольку это свергло идолопоклонническую линию царей, которые пытались ввести тирское поклонение и всячески преследовали яхвистов. Тем не менее, даже яхвистские редакторы этого материала в Четвертой книге Царств не смогли скрыть тот факт, что переворот был осуществлен самым кровавым образом, и Ииуй безжалостно убил большое количество беззащитных людей.

Убийство помазанного царя, независимо отличных характеристик этого царя, неизбежно рассматривается людьми как убийство сына Божьего (хоть и усыновленного). Этот божественный статус царей служил для того, чтобы защищать их от убийства, вплоть до нашего времени, и отчасти объясняет ужас, вызванный в консервативных умах казнью Карла I в 1649 г. в Британии и казнью Людовика XVI в 1793 г. во Франции.

Поэтому неизбежно возникало чувство, что акт цареубийства будет иметь последствия, несмотря даже на то, что они могли произойти позже. Так, Шекспир в своих исторических пьесах видел некоторые из бедствий, случившихся с Англией в XV в. как следствие принудительного низложения и последующего убийства Ричарда II (несмотря даже на то, что Шекспир признавал его недостойным королем).

Точно так же в Израиле вполне могло возникнуть чувство, что ужасы, которые Ииуй творил в Изрееле (где, среди прочих, была убита Иезавель), могут вернуться, преследуя его потомков. Пока правили его сын, его внук Ииуй и его правнук Иеровоам II, то в течение столетия был полный мир. Действительно, при Иеровоаме II Израиль достиг вершины силы. Однако Осия предвидел приближение бедствий, и со смертью Царя в 740 г. до н. э. эти бедствия начались. Сын Иеровоама Захария взошел на престол как пятый член династии Ииуя, но °н был почти сразу же убит, и затем события стали развиваться по нисходящей.

Восшествие на ассирийский престол сильного, воинственного монарха Тиглатпаласара III в 745 г. до н. э. сделало ясным для Осии, как и для Исаии, что время небольших царств прошло.

Иарев.

Осии казалось, что даже подчинение Ассирии не исправит общего упадка, охватившего Израиль и Иудею:

Не было никакого ассирийского царя по имени Иарев, так что это, должно быть, было прозвище. Оно связано с еврейским словом, означающим «бороться». Возможно, его можно было бы перевести как «борющийся царь» или «воинственный царь», в любом случае, очевидно, это был Тиглатпаласар III Ассирийский. В Исправленном стандартном переводе фраза «к царю Иареву» переводится как «к великому царю», что было распространенным титулом царей средневосточных империй древних времен.

В данном случае оценка Осии оказалась правильной. Подчинение Ассирии не спасло царства, так как они восставали, пока первое из них не было наконец сокрушено Ассирией, а второе — последующим царством Халдеей.

Салман.

Бедствие, которое предсказывает Осия, выражено множеством способов, включая и очень знакомые выражения:

И менее поэтическое, но более определенное выражение:

Ни Салмана, ни Бет-Арбел, конечно, невозможно идентифицировать, и также невозможно точно определить это событие. Некоторые предполагают, что Салман — это царь Моава, современник Осии (один такой упомянут как Салману в ассирийской надписи), и какая-то локальная победа в Трансиордании, которую он завоевал как раз перед временем высказывания пророка.

Другая возможность состоит в том, что этот стих относится к Салманасару V, который вступил на трон после Тиглатпаласара III в 727 г. до н. э. В этом случае Осия мог говорить о том, как Салманасар совершает поход в Самарию, чтобы осадить ее, и ссылаться на одержанные им по пути победы. Именно эта осада привела к падению Самарии и разрушению Израиля, несмотря даже на то, что Салманасар V не дожил до этого времени, чтобы увидеть результаты.

Давид.

Однако, как это обычно для пророков, за непосредственным разрушением Осия прозревает идеальное будущее:

Это звучит так, как если бы это было произнесено после того, как Саргон увел израильтян в плен. Упоминание о самом Давиде, а не о его потомке может быть просто символическим, но это может также отражать древнее представление иудеев, которое предшествовало развитию мессианского представления.

Это — притягательная идея, ибо народ, который пережил в своем прошлом великие времена (или воображает, что переживает), иногда мечтает о том, что некий могущественный царь, который возвеличивается в традиции, в действительности не умер. Так, король Артур спит в Авалоне, в ожидании того, чтобы однажды вернуться, когда его страна действительно станет нуждаться в нем. Точно так же германский император XII в. Фредерик Барбаросса спит под горой Киффхаузер в ожидании зова своей страны.

В таком случае, возможно, этот стих является размышлением о том времени, когда иудеи ожидают возвращения самого Давида.

Конечно, странно, что об этом говорит северянин. Северное Царство нелегко подчинилось Давиду и Соломону в лучшее из времен и немедленно восстало против иудейской династии после смерти Соломона, впоследствии не проявляя никаких признаков страстного желания вернуться к первоначальной зависимости. Мечтал ли Осия о возвращении Давида, или этот стих был, возможно, поздним добавлением какого-нибудь иудейского редактора?

29. КНИГА ПРОРОКА ИОИЛЯ.

Иоиль * День Господень * Долина Иосафата.

Иоиль.

Иоиль («Яхве — Бог») — первый из одиннадцати малых пророков Иудеи. Собрание его высказываний не имеет никакой даты, но начинается просто следующим образом:

Поскольку в книге нет никакого упоминания об ассирийской или вавилонской угрозах, то, по-видимому, Иоиль либо говорил до того, как они стали очевидными, либо после того, как они уже прошли. Другими словами, эта книга должна датироваться или до 750 г. до н. э., или после 500 г. до н. э.

В то время, когда устанавливался еврейский канон, Книга пророка Иоиля была помещена в самом начале группы малых пророков.

Однако то, что Иоиль пророчествовал еще до плена, представляется маловероятным, и современные комментаторы как раз уверены, что книга была написана после возвращения из плена. В конце концов, нет никаких упоминаний о царях или идолопоклонстве, которые были столь на слуху в течение существования царства. С другой стороны, есть упоминание о высылке и рассеивании иудеев, которое последовало за разрушением Иерусалима:

Иудея во время Иоиля.

Есть даже упоминание о греках, которые не попадали в еврейский кругозор до тех пор, пока не наступил персидский период;

Здесь, несомненно, упоминание о прибыльной работорговле, которую финикийцы вели в древние времена. Вследствии этого Книга пророка Иоиля обычно датируется примерно 400 г. до н. э.

День Господень.

Иоиль начинает с описания нашествия саранчи, а затем переходит к утверждению, что это бедствие символизирует намного более ужасное событие, которое поразит мир во много раз страшнее нашествия саранчи:

День Господень, на который Иоиль ссылается, конечно, апокалиптический конечный расчет, в который тираны, угнетающие иудеев, будут наказаны, в то время как сами иудеи получат воздаяние в виде идеального государства и вечной безопасности.

Поскольку день Господень рассматривается как тот день, в который происходит суд над народами, то он станет называться Страшным судом.

Долина Иосафата.

От лица Бога Иоиль описывает события Страшного суда:

Бог изображается не как заступник и адвокат, а скорее как представитель обвинения и судья. Исправленный стандартный перевод делает это еще более ясным, переводя эту часть стиха как «я вступлю в суд с ними за мой народ».

Никто не смог определенно идентифицировать долину И оса-фата, и, возможно, это не реальное место. Слово «Иосафат» означает «Яхве судит», и, возможно, этот стих относится не к царю Иосафату Иудейскому, а должен переводиться как «и приведу их в долину суда Господня».

Иоиль описывает суд как вовлекающий народы в целом, а наказание — как соответствующее преступлению:

Постепенно это понятие суда над народами все более удалялось от первоначальной сути и стало понятием конкретного и личного суда. Это выразилось, например, в конечном стихе Книги Екклесиаста, позднем добавлении к книге, которая сама была написана после плена:

Понятие индивидуального суда подразумевается также в поздней Книге пророка Даниила:

30. КНИГА ПРОРОКА АМОСА.

Амос * Ремфан * Амасия.

Амос.

Третий из двенадцати малых пророков — Амос, и, по-видимому, он был фактически самым старшим (хронологически) в этой группе. Действительно, он был первым примером нового явления в истории иудаизма — вдохновенным провидцем, чьи слова сохранились в письменной форме.

Амос и те, кто последовали за ним, обычно называются пророками, но есть множество различий между новым поколением и старыми группами пророков во главе с такими людьми, как Самуил и Елисей. Последний был экстатиком, который, как считалось, в своих порывах был мистически близок к Богу. С другой стороны, Амос был «одиноким волком», который не нуждался в порывах или приступах, но говорил на простом языке о том, что считал важным. Действительно, когда его спросили, пророк ли он (в прежнем смысле), он отрицал:

Книга Амоса датируется в первом стихе:

Когда могло быть указанное землетрясение, неизвестно. Нет никакого упоминания о землетрясении в период царствования Озии или Иеровоама в книгах Царств или Паралипоменоне.

Израиль и Иудея.

Раввинская традиция говорит о том, что это произошло, когда Озия был поражен проказой за попытку исполнить в храме обряды. Это, конечно, просто легенда, но даже если это было так то точно в какой именно год был поражен Озия, неизвестно.

Некоторые ученые полагают, что есть основания считать что проказа случилась за восемь лет до смерти Озии, то есть в 748 г. до н. э. Если это был год землетрясения, то Амос пророчествовал в 750 г. до н. э., и фактически это и является обычной оценкой датировки речей Амоса. Одно из апокалиптических видений Амоса было таким:

Это, по-видимому, упоминание о солнечном затмении, и такое затмение наблюдалось в Израиле и Иудее в 763 г. до н. э. Если Амос действительно пророчествовал в 750 г. до н. э., то вполне разумно ожидать, что он свидетельствовал о затмении на тринадцать лет раньше и что его впечатление от этого затмения придало окраску этому стиху.

Если это так, то Амос был современником Осии и Исаии, возможно также, он был немного старше.

Ремфан.

Амос был иудеянином, уроженцем Текоа, деревни, находившейся приблизительно в десяти милях к югу от Иерусалима. Однако, хотя в книге зафиксированы краткие предупреждения о разорении среди народов, окружающих Иудею, и даже в самой Иудее, главной мишенью Амоса был Израиль:

Он отправился в Вефиль, к южной заставе Израиля, находившейся в двадцати милях к северу от Текоа. Там он проповедовал против израильской традиции поклоняться в святынях Бетеля и Дана и вообще против идолопоклонничества. Например, он ссылается (довольно неясно) на какую-то форму поклонения звездам:

В Исправленном стандартном переводе это место несколько проясняется, поскольку слово «скиния» оставлена без перевода и вместо этого дается слово «Молох». Стих становится таким: «Вы возводите вашего царя Саккуфа, и вашего бога-звезду Кайвана, ваши изображения». Очевидно, Амос упоминает двух идолов, Саккуфа и Кайвана (Ремфана); а возможно, они являются дополнительными именами одного и того же божества, выраженного с помощью поэтического параллелизма. Ни один из них не упоминается больше нигде в Библии, но Кайван может быть формой вавилонского Каймана, божества, представляющего планету Сатурн. Если это так, то это — одно из двух упоминаний о планетах в Библии; другое связано с Люцифером, то есть с Венерой, в Книге пророка Исаии.

Амасия.

Амос также яростно выступал против несправедливости в Израиле, против роскоши одних и бедности многих, против жесткости богатых по отношению к бедным. Подобно более поздним пророкам Исаии и Иеремии, он осуждал простое исполнение ритуала и требовал соблюдения нравственного поведения. Он говорит от лица Бога:

Ввиду этого разумно предположить, что Амос не считал, что день Господень (Страшный суд) мог быть днем великой радости для всех иудеев; поскольку он не мог считать, что все иудеи в одинаковой степени будут спасены благодаря простому осуществлению храмового ритуала. Необходима была праведность, и для тех, в ком ее не было, все ритуалы в мире будут бесполезны. Поэтому он предупреждал:

Это, по-видимому, стало предвестником представления об индивидуальном суде и спасении, вместо суда над всем народом.

За неспособность народа очиститься от грехов своих Амос от лица Бога предсказывает бедствия:

Здесь, очевидно, Амос зашел уже слишком далеко. Он мог осуждать идолопоклонство и требовать правосудия — все, что угодно, и на него можно было не обращать внимания как на простого мечтателя и напыщенного проповедника. Однако когда он высказался о восстании против царя, он призывал к бунту и говорил об измене. Израильский священник Амасия, исполнявший ритуальные обязанности в Вефиле, не имел другого выбора, кроме как обратить на это внимание:

По всей видимости, Амос вернулся в Иудею, так как если бы он остался в Израиле, то, весьма вероятно, был бы осужден за измену и казнен, а о его мученической смерти никаких сведений нет. Однако он предсказал дурной конец для Амасии (сбылось ли это, в Библии не говорится).

31. КНИГА ПРОРОКА АВДИЯ.

Авдий * Сефарад.

Авдий.

Книга пророка Авдия — самая короткая в Ветхом Завете, состоящая из одной-единственной главы в двадцать один стих. Ничего о ее авторе не известно, так как книга начинается с простого называния имени автора:

Было с десяток Авдиев, которые упоминаются в Библии за пределами этой книги, самый известный из них упоминается в Третьей книге Царств. Этот Авдий был важным чиновником во дворце Ахава Израильского:

За совершение такого опасного подвига в самом сердце печально известного идолопоклоннического двора Авдий почитался более поздними иудеями, а еврейский историк I в. Иосиф утверждал, что именно этот Авдий и был пророком, который написал короткую книгу под этим именем.

Однако тогда эта книга датировалась бы примерно 860 г. до н. э., что, по-видимому, невозможно. В этой книге Эдом осуждается за его преступления в присоединении к захватчикам, разрушившим Иерусалим:

Иудея.

Общепринятым считается, что это — упоминание о разрушении Иерусалима Навуходоносором в 586 г. до н. э., так что, по-видимому, эта книга не могла быть написана ранее этой даты.

Также она не могла быть написана слишком поздно. В последних стихах Авдий, по-видимому, ожидает восстановления Израиля, как и Иудеи:

Поскольку израильтяне так и не вернулись и не участвовали в повторном захвате земли, то вполне может быть, что Книга пророка Авдия была написана до возвращения или по крайней мере почти сразу после возвращения, когда невозвращение Израиля еще не было воспринято как факт. Можно предположить, что книга датируется 500 г. до н. э.

Сефарад.

Кроме того, в последних стихах сосланные иудеи помещаются в место, которое больше нигде в Библии не упоминается:

Никто не знает место, которое здесь идентифицируется как Сефарад. По-видимому, это не соответствует названию какого-либо места в Вавилонии, где иудеи были в плену, и это слово может быть искажением оригинального текста, который теперь невозможно восстановить.

Одно предположение состояло в том, что это слово относится к Сардису, столице Лидии, в западной части Малой Азии. Однако нет никаких оснований считать, что во времена плена в этом городе находилась какая-нибудь известная еврейская колония. В период Средневековья иудеи процветали в мусульманской Испании, и раввины того времени решили, совершенно безосновательно, что Сефарад — это ссылка на Испанию. В результате иудеи Испании и Португалии вместе с их потомками до настоящего времени называются сефардами, в противоположность ашкенази, которые включают иудеев из Северной и Восточной Европы.

Эти две группы отличались в некоторых аспектах ритуала, а также в родословной. Сефарды унаследовали детали своего ритуала от вавилонской школы, поскольку мусульманское правление простиралось и над Испанией, и над Вавилонией (или Ираком, как мы теперь называем эту страну), а сообщение по всей империи оставалось доступным и легким в течение многих столетий. Ашкенази были потомками тех иудеев, которые и до, и после разрушения римлянами Иерусалима утвердились в Европе и, в конечном счете, подчинились христианской власти. Они не имели никаких контактов с Вавилонией и унаследовали ритуалы Иудеи.

Сефардские иудеи были выселены из Испании в 1492 г. и рассеяны по Северной Африке и Ближнему Востоку. Значительное сообщество сефардов оставалось в Салонике, в Греции, пока оно не было уничтожено в 1941 г., когда эту страну захватили нацисты.

Часть сефардов уехали в Голландию, Англию и, в конечном счете, в Соединенные Штаты. Ранние евреи-иммигранты в Соединенных Штатах были сефардами. Премьер-министр Англии в 1870-х гг. Дизраэли и американский верховный судья 1930-х гг. Бенджамин Кардосо были сефардского происхождения.

Общим языком сефардов является ладино, смесь еврейского и испанского, в то время как языком ашкенази является идиш, тесно связанный со средневековым немецким. У каждого из этих языков были свои собственные правила произношения еврейских звуков, и современный народ Израиля принял сефардское произношение, хотя сефарды составляют только небольшой процент (возможно, шестую часть) всего еврейского населения мира.

32. КНИГА ПРОРОКА ИОНЫ.

Иона * Ниневия * Большой кит * Растение.

Иона.

Книга пророка Ионы отличается от всех остальных пророческих книг тем, что это не собрание высказываний пророка. Скорее это — короткая история, явно вымышленная.

Она была включена в книги пророков потому, что ее главный герой Иона был, по-видимому, человеком, который жил во времена Царств и который упоминается в надежном историческом разделе Библии:

Гафхефер — это город в Израиле, в том районе, который в римское время стал называться Галилеей. И действительно, он находился всего лишь в трех милях к северо-востоку от Назарета, и традиционно считается, что там все еще находится могила Ионы. Поэтому настоящий Иона мог быть, подобно Осии, израильтянин, а не иудеянин.

Иона (реальный человек) процветал в ранний период царствования Иеровоама II, так как в стихе отмечается, что он предсказал успешный результат планов царя по расширению территории. Тогда получается, что в активный период своей жизни Иона вступил примерно в 780 г. до н. э. Однако ученые согласны в том, что книга не может быть такой древней и поэтому была написана не самим Ионой или даже одним из его непосредственных учеников. Книга использует формулировки некоторых более поздних псалмов, ее язык обращается к метафорам, которые употреблялись во времена Ездры и Неемии, а поучения имеют особое значение в период возвращения из плена.

Средиземноморский мир во времена Ионы.

Разумно предположить, что книга была написана примерно в 300 г. до н. э. неким безымянным иудеянином. Книга, хотя и связана с израильским пророком, не является израильским произведением в том же смысле, что и Книга пророка Осии.

Ниневия.

Книга пророка Ионы начинается с наставлений Бога Ионе:

Здесь видна историческая несостыковка. Ниневия трактуется как «великий город», столица Ассирийской империи; и, конечно, так это и было в то время, когда Иудея при Манассии была данником Ассирии. Тогда это действительно был «великий город», самый могущественный и устрашающий военный центр в мире.

Однако настоящий Иона был активен примерно в 780 г. до н. э., и в это время Ассирия пребывала в упадке и не представляла ни для кого никакой угрозы. (Как иначе мог Иеровоам II создать свою недолговечную империю?) Кроме того, Ниневия была тогда только небольшим провинциальным городом. Столицей Ассирии во времена Ионы был Калах, как это было в течение пяти веков со времени царствования Салманасара I в 1270 г. до н. э.

Именно Сеннахирим установил место пребывания царя в Ниневии, почти через век после времени настоящего Ионы, и Ниневия оставалась торжествующим над миром городом примерно только трех четвертей века. Ее известность далеко превзошла известность Калаха, частично потому, что именно тогда, когда Ниневия была столицей, Ассирийская империя достигла своей максимальной силы; а частично потому, что тогда же Ассирийская империя господствовала над Иудеей, так что этот город весьма часто упоминался в Библии. Позже в Книге пророка Ионы автор упоминает о Ниневии в прошлом времени:

Использование прошлого времени является указанием на то, что книга была написана (или по крайней мере достигла своей окончательной формы) не только после 612 г. до н. э., когда Ниневия была разрушена, но даже намного позже, так что даже воспоминание о ней ослабело.

Большой кит.

Иона не хотел проповедовать в Ниневии, и, возможно, мы можем посочувствовать ему в этом. Подобные муки мог испытывать еврей, которого просили проповедовать покаяние городу Берлину во время господства Гитлера.

Поэтому Иона предпринял переход на судне в Фарсис, в западную часть Средиземноморья. Здесь уместно говорить о не-ком генотеизме Ионы, поскольку его поступок можно понять только в том смысле, что он считал, что Бог не был могущественным за пределами Израиля и что чем больше расстояние от Израиля, тем слабее десница Божья.

Сам автор, однако, не был генотеистом, и он однозначно дает понять, что Бога нельзя избежать, просто увеличив физическое расстояние. Судно попало в шторм, и моряки пытались спастись, облегчая судно и сбрасывая за борт ненужный груз. Они также бросают жребий, чтобы выяснить, кто среди них прогневил богов, и жребий указал на Иону, который был тут же выброшен за борт. (С тех пор человек или предмет, который считается вызвавшим неудачу, называется «ионой». Эквивалент на сленге «Лnх» («проклятье», «предмет, приносящий несчастье») произошел не из Книги пророка Ионы, несмотря на общие буквы «j» и «п».).

Оказавшись в воде, Иона пережил нечто совершенно необычное:

Поскольку эта книга — вымысел, то было бы лучше считать «большого кита» элементом фантазии, мифологическим чудовищем, и продолжать дальше. Однако популярность этой истории и долгие столетия, в течение которых она считалась описывающей реальные события, привели к бесконечным обсуждениям этого существа.

Обычно рыба Ионы считается китом[105].

Предположение о том, что это был кит, подкрепляется в умах христиан тем, что Иисус также упоминал о нем:

Если именно кит проглотил Иону, то мы остаемся с тем фактом, что единственным китом с горлом, достаточно большим для того, чтобы проглотить человека неповрежденным, является зубастый кит — самый крупный из обладающих зубами китов. (Существуют большие киты, которые имеют в пасти китовый ус. Этот ус служит для того, чтобы отцеживать крошечных животных, которыми питаются огромные киты. Такие киты с усом обладают горлом, соответствующим размерам этих животных, которых они едят, и не могут заглотить даже руку человека, не говоря уже о целом человеке.).

Однако зубастых китов нет в Средиземноморье, и совершенно невероятно, чтобы человек, которого проглотил кит, оставался бы живым три дня и три ночи в таком заключении. Вместе с тем все эти трудности исчезают, если помнить, что Книга пророка Ионы является фантастической.

Растение.

Иона раскаялся и был выброшен китом на сушу. Снова был повторен приказ идти в Ниневию, и на сей раз Иона повиновался. Он шел по городу, возвещая, что Ниневия будет разрушена через сорок дней.

После чего, очевидно к удивлению Ионы, вся Ниневия раскаялась, от царя до самых низов. Все сидели в рубище и постились. Это само по себе было столь же великим чудом, как и трехдневное пребывание в ките, и, конечно, нет никаких сведений о таком замечательном явлении где-либо в светской истории. В действительности, что еще более важно, нет никакого упоминания о такой необычной яхвистской победе в исторических книгах самой Библии. Ясно, что это — фантастика.

Однако продолжим далее. В результате массового покаяния Ниневии Бог решил в конце концов не уничтожать ее. Город был спасен.

Из-за такого неожиданного поворота Иона был в ярости. Он не хотел предпринимать рискованную миссию, но пытался убежать и был за это проглочен китом. Теперь, после всего, через что он прошел, все окончилось ничем. (Следует предположить, что достижением он считал не покаяние, а только разрушение города.) Но он все же надеялся, что Бог в конце концов уничтожит город:

«Растение» — это перевод еврейского слова «кикайон». Легче всего было бы предположить, что под «кикайоном» подразумевается растение, из которого делают касторовое масло. Оно распространено в тропических странах и может вырастать до размеров дерева.

Однако Бог заставляет это растение умереть на следующий же день, и Иона, обнаружив внезапное отсутствие тени, снова приходит в ярость. Затем наступает кульминационный момент и выявляется мораль всей истории:

Таким образом Иона получает урок милости и жалости, и автор подчеркивает заботу Бога о всех своих существах и упрекает узкие взгляды националистов. Даже если люди Ниневии — грешники, они раскаялись; и кроме того, в Ниневии есть дети, которые еще слишком молоды даже для того, чтобы отличить правую руку от левой, и, конечно, они не могут считаться грешниками, достойными смерти. И в последней фразе Ионе напоминают о невинных животных в городе — фактически единственное место в Библии, где ясно проявляется любовь к животным.

(Это — обратная сторона примитивного представления о Боге, показанного Самуилом в его настаивании на полном истреблении амаликитян, вплоть до их скота, и в его осуждении Саула за попытку установить пределы разрушениям.) Ясно, что Книга пророка Ионы, подобно Книге Руфь, является продуктом той школы еврейской мысли, которая выступала против националистических взглядов Ездры и его последователей. Именно универсальность Бога и атрибута божественной Милости являются уроками Книги пророка Ионы. Тот, кто считает, что эта книга есть всего лишь история человека и кита, упускают из виду весь ее смысл.

33. КНИГА ПРОРОКА МИХЕЯ.

Михей * Вифлеем- Ефрафа * Исаия.

Михей.

Имя Михей является сокращенной формой имени Мисаия («кто подобен Яхве?»). Наиболее важным Михеем в Библии является пророк времен Ахава. Перед сражением при Рамоф-Галааде Ахав распорядился о том, чтобы его придворные пророки предсказали победу. Его союзник Иосафат Иудейский потребовал, чтобы также посоветовались с пророком Яхве:

Михея позвали, но он напророчил поражение и несчастье. Над ним насмехались другие пророки, и был отдан приказ посадить его в темницу. Конечно, нет никакой уверенности, что именно этот Михей является автором Книги пророка Михея, поскольку он израильтянин, а время сражения при Рамоф-Га-лааде — 854 г. до н. э. Однако первый же стих Книги пророка Михея возвещает, что автором является иудеянин, проповедовавший более чем через столетие после смерти Ахава:

Израиль и Иудея.

Михей был четвертым великим пророком VIII в. до н. э., современником Исаии, Осии и Амоса. И подобно Амосу, являлся иудейским провинциалом. Его описание как Морасфитина указывает на то, что он был уроженцем Моресеф-Гафа, города, который находился примерно в двадцати пяти милях к юго-западу от Иерусалима, вблизи границы с филистимской территорией.

То, что Михей начинает с предупреждения о разрушении Самарии, указывает на то, что ранние отрывки книги задним числом датируют разрушение этого города Саргоном как произошедшее в 722 г. до н. э. Позже он осуждает разложение священства Иудеи и от лица Бога говорит:

Этот стих был процитирован через век в Книге пророка Иеремии, в то время, когда этому пророку угрожала опасность линчевания за его Храмовую проповедь. Те, кто защищал его, указывали на то, что Михей, подобно Иеремии, предсказал разрушение Иерусалима и не был казнен.

Пророчество Михея, которое, как указывалось, было во время Езекии, возможно, давалось в отношении предстоящей осады Иерусалима Сеннахиримом. Если это так, то оно исполнилось не полностью, поскольку Иерусалим не был разрушен. Может быть, использование цитаты во время Храмовой проповеди Иеремии служило также цели успокоения возмущенного народа посредством напоминания им, что пророчества о гибели не должны восприниматься слишком серьезно.

Вифлеем-Ефрафа.

После видения разрушения Михей переходит, как это принято у пророков, к описанию идеального государства будущего и предсказанию пришествия Мессии. Есть некоторые предположения, что мессианские главы Книги пророка Михея были позже дополнены высказываниями пророка времен Езекии и что эти добавления произошли через полтора века после плена. В конце концов, именно в период плена мессианская надежда стала особенно интенсивной.

Одним из свидетельств в пользу этого является упоминание о Вавилоне как месте изгнания для «дщери Сиона»:

Во времена Михея врагом была Ниневия, а не Вавилон. Если это упоминание не воспринимать как боговдохновенное пророческое видение будущего, то очевидно, это пророчество указывает на более позднее свое происхождение, чем времена Михея.

Михей упоминает о Мессии в стихе, который стал знаменитым в более поздние столетия:

Если этот стих появился во время плена, то вполне может быть то, что Вифлеем-Ефрафа намеренно используется как символическая ссылка на дом Давида через называние места его рождения. Любое прямое упоминание о пришествии нового царя из рода Давида могло бы вызвать подозрение вавилонян в попытке измены. Если это так, то это предсказание об идеальном царе, происходящем из рода Давида, который теперь, через низложение и заключение, стал «малым между тысячами Иудиными». (В Исправленном стандартном переводе это место читается «малым… между кланов Иуды».).

«Происхождение», которое «из начала, от дней вечных» относилось бы к тому, что этот род был древним, восходящим к началам монархии, существовавшей столетиями ранее. Термин «вечный» рождает впечатление о Мессии, который извечно существовал с Богом. Однако слово «вечный», по-видимому, плохой перевод, и в Исправленном стандартном переводе этот отрывок читается так: «чье происхождение — от начала, от дней древних», то есть без значения чего-то большего, чем историческое происхождение.

Несмотря на предложенную мною здесь интерпретацию, стих Мих., 5: 2 стали трактовать буквально как описание того места, где должен был родиться Мессия. Ожидали, что Мессия, подобно своему предку Давиду, должен был родиться в Вифлееме.

Исаия.

Михей в своем видении мессианского будущего предсказывает то время, когда мечи перекуют на орала и война прекратится — почти точно такие же слова использует Исаия.

Поскольку эти два пророка — современники, трудно сказать, Исаия цитировал Михея или Михей цитировал Исаию. Возможно, этот отрывок является высказыванием времен плена некого безымянного человека, который более поздние редакторы помещали в Библии по-разному; кто-то приписывал это Исайе, а кто-то — Михею, что породило противоречие, которое так никогда и не было сглажено.

Книга пророка Михея, подобно Книге пророка Исаии, осуждала несправедливость богатых по отношению к бедным и поддерживала ту точку зрения, что религия по своей сути — не ритуал. В очень известном отрывке автор Книги пророка Михея определяет то, что считается сущностью истинной религии:

34. КНИГА ПРОРОКА НАУМА.

Наум.

Эта книга из трех глав посвящена победной песни радости по поводу предстоящего разрушения Ниневии:

Местоположение города Елкос неизвестно, хотя некоторые говорили, что он находился к юго-западу от Иерусалима в окрестностях Моресеф-Гафа, родного города Михея.

Книга, в которой падение Ниневии трактуется как неизбежность, была, вероятно, написана около 612 г. до н. э., когда город был взят союзническими войсками Халдеи и Мидии.

Значение слова «Хуссав»[106] неясно. Если это не какая-то ошибка переписчика, то это может быть символическое название Ниневии; или оно может относиться к какой-то ассирийской богине или идолу; или даже к царице Ниневии. В Исправленном стандартном переводе этот отрывок переведен так: «…Дворец — в страхе; его владычица раздевается…».

35. КНИГА ПРОРОКА АВВАКУМА.

Аввакум.

Об этом пророке ничего не известно, так как первый стих этой книги просто говорит:

Упоминание об Аввакуме в «Виде и Драконе»[107] можно, конечно, совершенно не принимать во внимание.

Эта краткая книга должна, очевидно, быть датирована временем вскоре после миссии Наума, примерно 605 г. до н. э. Ниневия пала, и теперь халдеи представляют великую опасность, на которых, как обещается, обрушится гнев Божий. Эта точка зрения основывается фактически на одном-единственном стихе. Когда Аввакум жалуется Богу на злодеяния, творимые в Иудее, он уверен, что обязательно последует наказание:

Ассирийская империя.

36. КНИГА ПРОРОКА СОФОНИИ.

Софония.

Софонии дана самая длинная родословная из всех пророков:

Езекия — это форма имени Хезекия, и в Исправленном стандартном переводе это имя дается как Хезекия. Отсюда возникает соблазн предположить, что родословие простирается через четыре поколения, чтобы потом достигнуть особенно важного человека. Если это так, то возможно, что под Хезекией[108] подразумевался царь Иудеи, и тогда Софония был правнуком этого царя.

Это соответствовало бы датировке книги, которая дается следующим образом:

Иосия — это также правнук Езекии, и тогда могло бы быть так, что Софония (подобно Исаии) является членом царской семьи и действительно вторым двоюродным братом правящего Царя. Софония осуждает идолопоклонство и от лица Бога говорит:

Иудея.

Этот отрывок был, по-видимому, датирован временем до реформы Иосии в 621 г. до н. э. Высказывания Софонии следует рассматривать на фоне начала быстрого падения Ассирии и нарастающих беспорядков, которые прокатились по Западной Азии, возможно в виде последних набегов кочевых киммерийцев.

Пророк во всем этом усматривает предвестие грядущего дня Господня и его суть:

37. КНИГА ПРОРОКА АГГЕЯ.

Аггей * Зоровавель.

Аггей.

Книга пророка Аггея датируется совершенно по-особенному:

Дарий взошел на престол Персии в 521 г. до н. э., и поэтому послание Аггея было выдвинуто в 520 г. до н. э.

Еврейские изгнанники возвратились в Иерусалим семнадцать лет назад, однако Храм еще не был восстановлен (в значительной степени из-за враждебности населения этой страны). Поэтому задача Аггея состояла в том, чтобы побудить Зоровавеля и Иисуса, вернувшихся политического и религиозного лидеров, выполнить эту задачу. С обновленной энергией (и при покровительстве Дария) иудеи взялись за эту задачу, и Храм был восстановлен.

Зоровавель.

Последняя короткая речь, приписываемая Аггею, является по своему характеру мессианской. Болеее того, называется Мессия, поскольку Аггей от лица Бога говорит:

38. КНИГА ПРОРОКА ЗАХАРИИ.

Захария * Сатана * Отрасль * Хадрах * Пастыри.

Захария.

Захария был современником Аггея, и их пророческая деятельность началась в одном и том же году — в 520 г. до н. э.

Эти два пророка даже упоминаются вместе в Книге Ездры:

Однако, в то время как Аггей закончил миссию в тот же год, в какой начал, Захария продолжал пророчествовать по крайней мере до 518 г. до н. э.:

Поэтому именно Захария (как, возможно, более молодой человек из этих двух) продолжил миссию продвижения восстановления Храма после того, как смолк голос Аггея.

Сатана.

Захария говорит о страданиях и поражении Иудеи и грядущем восстановлении царства в ряде видений, которые ему показал ангел (довольно похожий на ангелов в более поздней Книге пророка Даниила). В одном месте перемены в судьбах Иудеи описываются следующим образом:

Иисус здесь символизирует, очевидно, еврейский народ, облеченный в грехи своих предков, но теперь спасенный и продвинувшийся в милости и добродетели (символизируемых новой одеждой).

Иудеи Вавилонии подчинились власти персов только в 538 г. до н. э., когда Кир завоевал Вавилон, но уже менее чем через двадцать лет персидский дуализм повлиял на иудаизм до такой степени, что большую роль стал играть Сатана. Здесь Сатана выполняет свою древнюю роль (также показанную в Книге пророка Иова, которая была написана, возможно, через век после времени Захарии) как своего рода представитель обвинения против человечества, и в особенности против еврейского народа.

Отрасль.

Согласно Захарии, как и согласно Аггею, перспектива завершения строительства Второго храма была ясным указанием на пришествие Мессии, предсказанную отрасль рода Давида, который будет править идеальным Иерусалимом. Так, в видении Захарии, после того как Иисус оделся в чистое одеяние, ему говорят:

Здесь используется метафора Исаии в отношении Мессии как новой отрасли, вырастающей от увядающего корня рода Давида.

По крайней мере, в этом случае Отрасль относится не просто к некому неопределенному идеальному царю будущего. Он назван по имени:

Первоначально этот отрывок, по-видимому, упоминал двух людей, так как Захария описывает себя как наставляющего сделать «венцы» (во множественном числе), что означает по крайней мере два венца. И естественно предположить, что один был возложен на Иисуса, а другой — на второго человека и что этот второй человек представлен Иисусу как «Отрасль». «Отрасль» описывается как тот, кто «создаст храм Господень», а это может быть только Зоровавель. Так, Захария, подобно Аггею, называет Зоровавеля Мессией. Он продолжает:

Более поздний редактор, по-видимому, для того, чтобы подделать этот отрывок, удалил фактическое упоминание о Зоровавеле, поскольку эта часть пророчества вскоре оказалась неверной и светское правление исчезло. С другой стороны, первосвященство продолжало непрерывно существовать в течение многих столетий, так что имени Иисуса можно было позволить остаться.

Хадрах.

Последние шесть глав этой книги, по-видимому, не принадлежат руке Захарии, который был автором первых восьми. Стиль языка меняется; радикально изменился фон, на котором произносится речь; и есть ссылки на события, которые не соответствуют времени непосредственного возвращения из плена. Этот более поздний раздел книги начинается так:

Этот раздел книги предусмотрительно не датируется, как более ранний (в двух разных местах); и не упоминается имя пророка. Хадрах, который нигде в Библии не упоминается, очевидно, был городом в северной Сирии, и первые стихи 9-й главы описывают переход войска завоевателей через всю Сирию и Филистию:

Это вызывает соблазн усмотреть здесь ссылку на путь Александра Македонского, поскольку он вторгался в этот регион, населенный иудеями. В 333 г. до н. э. Александр победил Дария III Персидского в сражении при Иссусе в северо-восточном районе Средиземноморского побережья, расположенном приблизительно в четырехстах милях к северу от Иерусалима. Затем он отправился в поход на юг, без борьбы заняв всю Сирию (Хадрах и Дамаск). Вся Финикия, кроме Тира, сдалась. Тир, несомненно помня свою героическую защиту против Навуходоносора, укрепился и держался до конца.

Однако Александр Македонский был гораздо более опасным противником, чем Навуходоносор. Осада продолжалась семь месяцев, в конце концов Александр победил, и в 332 г. до н. э. Тир был разрушен. После упорной осады Александр также покорил Газу, казнив ее персидского правителя.

Эти удивительные победы над Персидской империей, которую в течение двух столетий иудеи, должно быть, считали непобедимой, по-видимому, не могли не быть сверхъестественными по характеру. Александр, должно быть, был орудием в деснице Божьей, опрокидывающим великие царства земли, подготавливая путь к пришествию Мессианского царства. Конечно, иудеи и не пытались участвовать в сопротивлении против Александра и армий этого могущественного завоевателя, которые беспрепятственно проходили мимо них.

Если действительно именно победы Александра Македонского вдохновили на этот отрывок, то автор мог принять ту точку зрения, что великая военная мощь, приписанная Мессии более ранними пророками, воплотилась в форме языческого царя. Истинный Мессия мог теперь появиться в совершенно другом облике, чтобы осуществить идею связанного с ним состояния идеального мира.

Пастыри.

Если эта мирная картина возникает непосредственно после побед Александра, то за ней сразу же следует ряд напряженных и неясных отрывков, которые, по-видимому, датируются более поздним временем, периодом преследования со стороны Селевкидов, когда иудеи подняли восстание против своих грекоязычных господ. Так, сразу после описания смиренного Мессии, едущего на осле, идет изображение войны:

Снова появляется враждебность к другим народам, пришедшая на смену представлению о Мессии, который «возвестит мир народам».

Здесь, по-видимому, ссылка на две части распавшейся империи Александра, которые представляли для иудеев особый интерес: птолемейский Египет и Селевкидское царство. Последнее было обычно известно как Сирия, потому что сирийские центры власти были ближайшими к Иудее, и эта Сирия здесь преобразована, возможно из-за ошибки переписчика, в Ассирию.

Далее следуют отрывки о пастырях, которые не поддаются интерпретации. Пастыри вполне могут относиться к различным первосвященникам Храма в период преследований со стороны Селевкидов и к борьбе за власть среди них, так как одни поддерживали компромисс с греческой культурой, в то время как другие были за твердую приверженность принципам иудаизма. События того времени, известные во всех деталях для первоначальных читателей этого отрывка, известны нам только отрывочно, и эта ситуация остается запутанной. Так, автор говорит:

Это может быть упоминание о трех первосвященниках, утвержденных в короткий промежуток времени вследствие борьбы среди борющихся фракций, но подробности этого неизвестны. По-видимому, автор говорит о себе как одном из этих пастырей:

По некоторым причинам для нас остается неясным, но, вероятно, было ясно для современников, почему пастырь уходит со своего поста и просит о мзде:

Пастырь полагает, что эта плата будет оскорбительно маленькой, и это, возможно, даже предполагалось как преднамеренное оскорбление, поскольку тридцать серебряных монет установлены в Законе Моисеевом как компенсация за ущерб, нанесенный рабу:

Слово «горшечник», по-видимому, является неправильным переводом еврейского слова, которое в действительности означает «сокровищница». В Исправленном стандартном переводе стих Зах., 11: 13 переводится следующим образом: «взял я тридцать шекелей серебра и бросил их в сокровищницу в доме Господнем». То есть дело выглядит так, как будто бы, презирая беспокойство о столь маленькой сумме, пастырь пожертвовал ее Храму.

Книга заканчивается апокалиптической картиной последнего сражения язычников против Иерусалима, их поражения и установления идеального Мессианского царства.

39. КНИГА ПРОРОКА МАЛАХИИ.

Малахия.

Имя автора дается в первом стихе книги:

Имя Малахия означает «мой посланец», и, возможно, оно не представляет собой фактического имени автора, но происходит из недоразумения со стороны более позднего редактора. Позже в книге встречается стих:

Посланец — это тот, кто готовит мир в течение дня Господня.

Если бы редактор предполагал, что посланец пришел и это был автор книги, то он, естественно, поместил бы слова «мой посланец», или на еврейском «Малахия», в надписи.

Но если бы это действительно было происхождение предполагаемого имени автора книги, то это было бы, по-видимому, ошибкой. Позже в книге есть упоминание еще о ком-то, кого послали, чтобы он приготовил путь, и на этот раз посланец называется по имени:

Трудно сказать, когда была написана книга, но наилучшей Датировкой будет, по-видимому, примерно 460 г. до н. э. В это время Второй храм уже был построен, но Иерусалим был все еще без стен и беззащитен, а люди были подавленными и безразличными.

Уже можно было видеть, что пророчества Аггея и Захарии двумя поколениями ранее, не исполнились, поскольку Зоровавель исчез самым немессианским образом. Более того, еще не ощущалось вдохновляющее присутствие Неемии. Поэтому задача Малахии была именно в том, чтобы уверить подавленных иудеев (также и угрожать им), что день Господень, несмотря ни на что, грядет и что им лучше быть готовыми к этому событию.