Песни. Стихотворения.

Сорок девять дней.

Суров же ты, климат охотский, — Уже третий день ураган. Встает у руля сам Крючковский, На отдых – Федотов Иван.
Стихия реветь продолжала — И Тихий шумел океан. Зиганшин стоял у штурвала И глаз ни на миг не смыкал.
Суровей, ужасней лишенья, Ни лодки не видно, ни зги, — И принято было решенье — И начали есть сапоги.
Последнюю съели картошку, Взглянули друг другу в глаза… Когда ел Поплавский гармошку, Крутая скатилась слеза.
Доедена банка консервов, И суп из картошки одной, — Все меньше здоровья и нервов, Все больше желанье домой.
Сердца продолжали работу, Но реже становится стук. Спокойный, но слабый Федотов Глодал предпоследний каблук.
Лежали все четверо в лежку, Ни лодки, ни крошки вокруг. Зиганшин скрутил козью ножку Слабевшими пальцами рук.
На службе он воин заправский, И штурман заправский он тут. Зиганшин, Крючковский, Поплавский — Под палубой песни поют.
Зиганшин крепился, держался, Бодрил, сам был бледный как тень, И то, что сказать собирался, Сказал лишь на следующий день.
«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..» «Ребята! – еще через час. — Ведь нас не сломила стихия, Так голод ли сломит ли нас!
Забудем про пищу – чего там! — А вспомним про наш взвод солдат…» «Узнать бы, – стал бредить Федотов, — А что у нас в части едят?»
И вдруг: не мираж ли, не миф ли — Какое-то судно идет! К биноклю все сразу приникли, А с судна летел вертолет.
…Окончены все переплеты — Вновь служат, – что, взял океан?! — Крючковский, Поплавский, Федотов, А с ними Зиганшин Асхан!
1960.