Том 2. Стихотворения 1850-1873.
Стихотворения, приписываемые Ф. И. Тютчеву.
"Австрийский царь привык забавить…".
Австрийский царь привык забавить*
Собой и други и враги –
Неаполь нос ему приставит,
А русский царь роги.
"Ну, как тому судить поэтов дар…".
Ну, как тому судить поэтов дар*
О их ошибках превосходстве, –
Кому лицеем был амбар
И кто смышлен лишь в скотоводстве.
"Каким венком нам увенчать…".
Каким венком нам увенчать*
Питомца русского Парнаса*,
На коем возлегла печать
Могучих вдохновений Тасса?
Ты лавров не захочешь, нет, –
Они душе твоей постылы
С тех пор, как дивный твой поэт –
Твой Тасс – и на краю могилы.
Не мог их дань ты взять с земли,
Но девы павшего Сиона*
Другой венок тебе сплели
Из сельских крин и роз Сарона*.
"Какие песни, милый мой…".
Какие песни, милый мой*,
Когда вокруг лишь ненависти крики,
А в сердце скорбь о глупости людской,
Которою, как некой тьмой,
Ослеплены и малый и великий?
Какие песни в той стране,
Где старики, как язву, мысль бичуют
И с целой армией в бронях и на коне
Противу мальчиков воюют?
В стране, где эта мысль, лишась прямых путей,
По закоулкам татем бродит,
От грубых прячась сторожей,
И в детях лишь себе защитников находит?
О родина моя! Ужели никогда
Без роковых преград, без пропастей глубоких,
Как реки плавные равнин твоих широких,
Ты не пойдешь путем разумного труда?
И будет вечно мысль не там, где сила,
А сила будет век темна
И безответна, как могила,
И, как могила, холодна?
А мысль… ужель она средь тысячи шпионов,
Как дичь для травли злых невежд <…>
"Я не ценю красот природы…".
Я не ценю красот природы*,
Когда душа потрясена,
Когда свинцовая невзгода
Тмит бедный дух кошмаром сна.
Природы лучшие красоты
Меняют часто годы, дни
Из нас поймет, пожалуй, сотый,
Что мы ей только и сродни.
Нет, преждевременная вялость
Ее не будит скорби в ней.
И нам в себе души усталость
Нести тяжелей и больней.
Природы воздух ядовитый
Нас отравляет не всегда:
Мы себялюбием повиты –
И эта губит нас беда.
"De son crayon inimitable…".
"Проходя свой путь по своду…".
Проходя свой путь по своду*,
Солнце знает ли о том,
Что оно-то жизнь в природу
Льет в сиянье золотом,
Что лучом его рисует
Бог узоры на цветке,
Земледельцу плод дарует,
Мечет жемчуг по реке?
Вы, на все бросая <милый>
Взгляд ваш, знаете ль о том,
Что вся жизнь моя и силы
В вашем взоре огневом?
"Не в первый раз волнуется Восток…".
Не в первый раз волнуется Восток,*
Не в первый раз Христа там распинают,
И от креста луны поблекший рог
Щитом своим державы прикрывают.
Несется клич: «Распни, распни его!
Предай опять на рабство и на муки!»
О Русь, ужель не слышишь эти звуки
И, как Пилат, свои умоешь руки?
Ведь это кровь из сердца твоего!
"Корабль в густом, сыром тумане…".
Корабль в густом, сыром тумане*
Как бы затерянный стоит…
Недавней бурей в океане,
Компас изломанный молчит,
И цепи якорей порвались…
Теченье ж все несет, несет…
Бросают поминутно лот,
Уже на камни натыкались…
Друг друга – подле не видать.
Ужель, о Боже, погибать! –
И в экипаже – ужас дикий…
А мгла густей и все густей,
И глухо раздаются в ней
Пловцов взывания и клики…
Спаси их, Господи, спаси!
Пошли Ты им в сей час великий
Хоть луч единый с небеси!
