Гибель советского ТВ.

Часть первая. «Ты помнишь, как все начиналось?..» (1930 – 1985).

От «КВН» к «Рубину».

Первый телевизор. Шаболовка. «КВН-49».

Отечественное телевидение берет свое начало в 1930 году, когда во Всесоюзном электротехническом институте была создана соответствующая лаборатория во главе с профессором П. В. Шмаковым. Группа инженеров приступила к разработке и постройке передающего устройства и приемника, который практически не имел ничего общего с тем, что мы теперь привычно называем телевизором. Единственное сходство того прибора с нынешним заключалось в том, что у него тоже был экран, правда очень маленький. Он был размером со спичечный коробок, и, чтобы различить изображение, зрителям приходилось приникать к нему, как к микроскопу: одним глазом и по очереди. Сами изобретатели шутили, что их изобретение с почтовый ящик, а изображение – с почтовую марку. Телевизор (тогда он назывался просто передатчиком) представлял собой внушительный ящик, который в шутку называли «гробом». Внутреннее его устройство выглядело так: на валу электромоторчика был большой бумажный диск с отверстиями по спирали, позади диска неоновая лампа оранжевого свечения, спереди – линза, чтобы хоть немного увеличить крохотный экран. Первый телевизор действовал с разложением на 1200 элементов по 30 строкам. О том, как функционировало это чудо техники, вспоминает В. Лукачер:

«Если в кадре, например, человеческая фигура, то каждая строка не могла выделить детали размером менее шести сантиметров, и телевизионное изображение в лучшем случае передавало лишь грубый контур. Даже на крупном плане, когда на экране только лицо, не различались детали менее одного сантиметра: где нос, где глаза, разобрать можно, но выражения лица не разглядишь...».

Первой передачей, которую удалось «словить» шмаковцам, был какой-то танцевальный номер. Различить лица было невозможно, лишь видно было, что девушка в белом, а мужчина – в черном. Когда танец закончился, девушка помахала на прощание платком, а он закурил. Дым, который курильщик выпускал изо рта, на экране был виден. Вроде бы незамысловато, однако передача эта потрясла изобретателей, поскольку им-то было известно, что изображение преодолело тысячекилометровое пространство.

Было это в конце сентября 1931 года, причем этот эфир лично благословил Сталин. В Кремль специально протянули кабель, в кабинет генсека внесли телеаппарат, а передвижную телестанцию поставили на улице. Сталину новинка понравилась, и он дал отмашку налаживать регулярные трансляции. После этого в Московский радиотрансляционный узел, располагавшийся на улице 25 Октября (нынешняя Никольская) в доме №7, из электротехнического института был перевезен изобретенный передатчик, и 1 октября начались опытные передачи, которые проводились через радиостанцию МГСПС. Первыми зрителями транслируемых передач были радиолюбители, у которых имелись дома самодельные телевизоры (в Москве их насчитывалось всего штук тридцать, примерно столько же было в Ленинграде, Киеве, Харькове, Томске, Одессе, Смоленске, Нижнем Новгороде).

Стоит отметить, что первые телевизионные передачи шли без звукового сопровождения и представляли собой довольно примитивное зрелище: те же танцы, например. Даже первый советский телефильм, снятый в 1932 году режиссером В. Касьяновым под руководством опытного наставника А. Разумного, имел мало общего с тем, что мы вкладываем сегодня в понятие «телефильм»: он представлял собой монтаж заснятых на кинопленку карикатур из альбома известного художника-сатирика А. Дени «Лицо международного капитализма».

В том же году – 1 мая – состоялась праздничная передача о параде и демонстрации трудящихся в Москве. Репортаж был заснят на пленку (съемки велись в разных частях города) и транслировался вечером.

Следующей важной вехой в развитии отечественного телевидения стал 1934 год. Тогда произошло сразу несколько важных событий. Во-первых, во Всесоюзном радиокомитете был создан отдел телевидения, который возглавил А. Сальман, первым режиссером стал Александр Степанов, работавший до этого диктором на радио и некоторое время режиссером на малострочном телевидении, операторами – К. Яворский и И. Красовский. Во-вторых, завод «Физэлектроприбор» наладил выпуск телевизоров с экраном размером 6х9 см. И, наконец, в-третьих, – 15 ноября состоялась первая передача регулярного «малострочного» (механического) ТВ, которая велась из Московского радиотрансляционного узла. Передача длилась около часа и являла собой то, что мы называем теперь эстрадным концертом: народный артист республики И. Москвин прочел рассказ А. П. Чехова «Злоумышленник», после чего его сменили певица и балетная пара. Как рассказывали затем очевидцы этого события, Москвин, придя в тесную комнатушку «телецентра», долго не мог поверить в то, в чем ему предстояло участвовать, все спрашивал: «Неужто видно будет? Через стены? Чудо, да и только!..».

С ноября 34-го передачи малострочного ТВ стали регулярными: два раза в пятидневку с 24 часов стали передавать не только звук, но и изображение. Правда, ловить эти передачи по-прежнему могли лишь единицы – всего несколько сот радиолюбителей, разбросанных по всему Советскому Союзу. Однако после того, как в конце 1935 года в продажу стали поступать телевизоры Ленинградского завода имени Козицкого «Т-2» (изобретение советского инженера А. Я. Брейтбарта, названное им «дальновид»), круг телезрителей расширился. Год спустя в стране уже было две тысячи телевизоров заводского производства. И хотя в масштабах такой огромной страны, как СССР, это было каплей в море, но все же, все же...

Между тем с дальнейшим развитием ТВ теснота телецентра на Никольской становилась все более очевидной. Требовалось новое помещение, которое вскоре и появилось. В 1937 году на Шаболовке, 53, рядом со знаменитой башней Шухова, был закончен монтаж первой аппаратной. И хотя строительство телецентра полностью еще не закончилось, было решено не дожидаться окончательной сдачи объекта и переехать туда немедленно. На телецентре имелась всего одна студия (называлась «студия «А»), установка для демонстрации фильмов, а в его штате было лишь два творческих работника: упоминавшиеся уже режиссер Александр Степанов и оператор Константин Яворский. У последнего была одна камера, которую приобрели за валюту за рубежом. Поэтому трудности встречались на каждом шагу. Например, было невозможно одной телекамерой показывать титры, заставки и концертные номера, и приходилось пускаться на хитрости: все надписи предварительно снимались на пленку и демонстрировались по киноканалу. А чуть позже сотрудники телецентра смастерили у себя в мастерских вторую камеру – специально для титров.

Уже 1 декабря 1937 года провели пробное испытание, а спустя чуть меньше четырех месяцев – 25 марта 1938 года – была показана первая экспериментальная передача Московского телевизионного центра на Шаболовке (МТЦ) – демонстрировался фильм «Великий гражданин». 4 апреля состоялась первая студийная передача, когда в течение двух часов перед телезрителями выступали самые разные деятели (артисты, шахматисты и т. д.), после чего показали фильм о воспитании львенка. С 5 ноября на МТЦ начались регулярные передачи: они длились полтора часа (с 21.00 до 22.30), но не каждый день.

Примерно в это же время приступают к работе и телецентры в других городах Советского Союза. В частности, в Ленинграде (1 октября 1938 года), Киеве (10 февраля 1939 года).

31 Декабря 1938 года строительство Московского телецентра на Шаболовке было завершено. У подножия Шуховской башни разместились два здания – для передатчика и для студии. Помимо телекинопроекционной и просмотрового зала, в этом здании было четыре костюмерные комнаты для артистов и четыре комнаты для административно-творческого персонала. Полезная площадь павильона (студии) составляла около 300 кв. м, он был отлично оборудован световыми приборами с централизованным управлением, бесшумной вентиляцией, превосходной мобильной системой акустики (по своим акустическим качествам этот павильон и 40 лет спустя не имел себе равных). Мебель для телецентра была изготовлена по специальным эскизам одной из мастерских Академии художеств СССР. К моменту полной сдачи телецентра в эксплуатацию там уже было три телекамеры, установленные на подвижных штативах.

Через месяц с небольшим после полного ввода в действие МТЦ с вершины мачты на Шаболовке ультракороткие волны понесли в эфир первую регулярную программу уже не «механического» (малострочного), а электронного телевидения. 10 марта 1939 года состоялась весьма насыщенная передача, длившаяся полтора часа: был показан фильм об открытии XVIII съезда ВКП(б), затем выступили артисты различных жанров. Именно с этого момента началось регулярное телевизионное вещание в СССР по электронной системе. Передачи велись 5 раз в неделю. Отныне изображение Шуховской башни на голубых экранах ежедневно открывает «вещательный день» ЦТ СССР.

В том же году состоялась первая крупная общественно-политическая передача: 11 ноября в эфир вышла программа, посвященная 20-летию Первой Конной армии. В студию на Шаболовку были приглашены герои Гражданской войны из тех, кто уцелел после чисток 37-го года.

Между тем поступательное движение отечественного ТВ продолжалось. В феврале 1940 года состоялась передача, посвященная возвращению ледокола «Георгий Седов». В студию были приглашены герои-«седовцы», перед которыми выступила большая группа артистов. Это была первая программа подобного рода на советском ТВ, прообраз будущего «Голубого огонька». И еще одно знаменательное событие произошло в том же году: в продажу поступили телевизиоры индивидуального пользования «17-Т-1» с небольшим экраном. Правда, стоили они достаточно дорого, поэтому имели их лишь единицы. Однако промышленное производство расширялось, и к началу 1941 года было уже выпущено около двух тысяч телевизоров.

В июне грянула война, и телевизионное вещание в СССР на время прекратилось. Оно было возобновлено лишь в 1945 году: вновь начал свою работу МТЦ, а два года спустя заработал и Ленинградский телевизионный центр. Однако по-прежнему программы этих центров имели возможность смотреть лишь избранные: радиолюбители да несколько сот обладателей довоенных телевизоров, а широкие массы и слыхом не слыхивали о том, что есть такое чудо – телевидение. Читатель наверняка хорошо помнит сцену из культового фильма «Место встречи изменить нельзя», когда муровский фотограф Гриша Ушивин по прозвищу Шесть-на-девять рассказывает своим коллегам о чудесном агрегате – телевизоре, а те не верят и поднимают его на смех. В книге братьев Вайнеров, по которой и поставлен фильм, этот эпизод выглядит следующим образом:

«Шесть-на-девять устроился с Пасюком и рассказывал ему, что точно знает: изобретатели открыли прибор, который выглядит вроде обычного радиоприемника, но в него вмонтирован экран – ма-а-ленький, вроде блюдца, но на этом экране можно увидеть передаваемое из «Урана» кино. Или концерт в Колонном зале – а на блюдце все видно. И даже, может быть, слышно.

Пасюк мотал от удовольствия головой, приговаривал:

– От бисова дытына! Ну и бреше! Як ни слово – брехня! Ой, Хгрышка!..

И снова повторял с восторгом:

– Ой брехун Хгрышка! Колы чемпионат такий зробят, то будешь ты брехун на всенький свит!

Шесть-на-девять кипятился, доказывая ему, что все рассказанное – правда, а он сам, Пасюк то есть, невежественный человек, не способный понять технический прогресс...».

Напомню, что сценка эта датирована сентябрем 1945 года.

Только спустя три-четыре года широкие слои населения в нашей стране начали приобщаться к такому чуду, как телевидение. Газеты стали вовсю расписывать достоинства и преимущества ТВ и призывать людей идти в ногу со временем – покупать первые телевизоры, рассчитанные на массового покупателя. Таким телевизором стал «КВН-49», выпуск которого был налажен в 1949 году (аббревиатура расшифровывалась по заглавным буквам фамилий изобретателей телевизора: Кенигсон – Варшавский – Николаевский). Однако он тоже стоил приличных денег (1000 рублей), поэтому его покупка оказалась по карману сравнительно ограниченному кругу людей. Что же представлял собой этот телевизор? Вот как писал об этом В. Саппак:

«Я пришел к своим старым друзьям и увидел новинку, почти сенсацию – телевизор. Советский телевизор первого выпуска, с огромным вынесенным вперед выпуклым стеклом – линзой, про которую почему-то с большим уважением говорили, что она наполнена водой. Линза увеличивала изображение, но на малюсенький экранчик можно было заглядывать и сбоку, совсем сбоку, минуя линзу. Говорили, так проигрываешь в размере, но выигрываешь в четкости изображения.

А выиграть в четкости изображения, скажу положа руку на сердце, ох как хотелось!

Показывали какой-то концерт. Помню фигуру скрипача, которая на наших глазах начинала вдруг катастрофически худеть, удлиняться, тянуться вверх и тянуться вниз, словно бы ее специально растягивали, и, казалось, вот-вот уже должна была прерваться где-то в районе талии, но именно в этот момент нашего скрипача, видимо, прихлопывали сверху и снизу, он стремительно сплющивался, охотно уподобляясь тыкве.

Все это разительно напоминало зеркала комнаты смеха, с той лишь разницей, что изображение, возникающее на зыбком экране, к тому же беспрерывно путало позитив и негатив. Бледноликий концертант в черном фраке упорно оборачивался негром в белом фраке (видимо, из джаз-банда)...

Но нам все это почти не мешало! На экран мы смотрели с благоговением...».

Отметим, что «КВН-49» часто ломался, поэтому в народе ему придумали соответствующее название, согласно его аббревиатуре: Купил-Включил-Не работает.

В том же 1949 году Московский телецентр получил свою первую передвижную телевизионную станцию (ПТС) и тут же поспешил опробовать ее в деле. 29 июня 1949 года была проведена первая программная внестудийная передача – трансляция футбольного матча со стадиона «Динамо». Кстати, отметим, что в Ленинграде внестудийная передача была проведена раньше, чем в столице, – в 1947 году.

ТВ шагает по стране.

Любимые дикторы 50-х. Председатель Комитета С. Кафтанов. Оператор В. Киракосов. В эпицентре скандала – «Вечер веселых вопросов».

Наступили 50-е – время, когда телевидение окончательно завоевало себе популярность в СССР. Уже в 1951 году в Москве было более 100 тысяч телезрителей, и эта армия с каждым годом росла. Те же, кто не имел возможности приобрести себе в пользование «чудо-ящик», обычно приобщались к его таинствам с помощью тех, у кого он уже был. Например, в огромном доме всего у двух жителей были телевизоры. Если хозяева не отличались «вшивостью», то они приглашали к себе на просмотры как ближайших, так и дальних соседей по дому. Характерный уголовный эпизод имел место на этой почве в начале 50-х. В Москве объявился вор-домушник, который «чистил» квартиры именно в тот момент, когда их хозяева отправлялись смотреть телевизор к одному из жильцов. Вор «бомбил» москвичей в течение нескольких месяцев, пока муровцы не взяли его с поличным на одном из ограблений.

22 Марта 1951 года Совет Министров СССР принял постановление об организации ежедневных телевизионных передач из Москвы. На МТЦ была открыта Центральная студия телевидения (ЦСТ), структурно состоявшая из следующих подразделений: общественно-политическая редакция, редакция литературно-драматического вещания, редакция музыкального вещания, редакция передач для детей. Три года спустя к этим редакциям добавились еще четыре: промышленных, сельскохозяйственных, научно-популярных и спортивных передач.

Учитывая, что производства собственных фильмов у ТВ еще не было, Совмин обязал выделять для телевидения копии каждого фильма, выпускаемого на экраны страны. Что касается фильмов-спектаклей, то ЦСТ начала их производство своими силами – договаривалась с театрами, и те ставили на Шаболовке инсценировки лучших своих спектаклей. Первая премьера состоялась 6 ноября 1951 года – в эфире был показан спектакль Малого театра «Правда – хорошо, а счастье – лучше».

В том же ноябре возобновилось регулярное телевещание на Украине. В столице республики Киеве был открыт новый телецентр на Крещатике, 26, а на Мало-Подвальной улице – телевышка, пусть и безобразная на вид (она портила местный ландшафт), но зато достаточно мощная.

В 1953 году Московский радиотехнический завод «Рубин» наладил выпуск телевизора «Север», который быстро стал популярен у населения. Он принимал телепрограммы по трем каналам, а внешне представлял собой массивный ящик с деревянно-матерчатым фасадом, крупными ручками переключателей и маленьким-маленьким экраном в тройной коричнево-желтой раме.

Подавляющая часть телепередач в то время шла прямо из студии, ПТС использовались крайне редко. После прямой трансляции футбольного матча в июне 49-го их практически не использовали в течение нескольких лет. Ситуация стала меняться в лучшую сторону в начале 50-х. 10 апреля 1954 года по ЦТ состоялся очередной телевизионный репортаж – из Колонного зала транслировался матч на первенство мира между гроссмейстерами М. Ботвинником и В. Смысловым. А вскоре после этого состоялся первый репортаж не на спортивную, а на производственную тему – с шоколадной фабрики «Красный Октябрь». Вел тот репортаж ныне знаменитый телевизионщик Юрий Фокин. По его словам, накладок в тот раз было очень много. Само действо шло прямо на экраны, но вступление решили записать на пленку. Было сделано целых 16 дублей!

Вспоминает Ю. Фокин: «Начинал я традиционно: «Добрый вечер!» Когда же дело дошло до прямого эфира уже на самой фабрике, я опять: «Добрый вечер!» На экранах получилось нечто странное: человек в течение минуты дважды здоровается с телезрителями. Дальше – больше. Я забыл имя работницы «Красного Октября», с которой был в кадре. Правда, «на всякий пожарный» я его записал перед съемкой прямо на манжету. Но от волнения никак не мог расстегнуть пуговицу на рукаве белого халата. Наконец вывернулся, предложил даме представиться самой. Ну а после этого лопнул старый, угольный еще, прожектор. Тут сработал мой радиоинстинкт (Фокин некоторое время работал и на радио. – Ф. Р.), и я стал тараторить текст, как будто выступаю на радио. Причем говорил как свои слова, так и текст... работницы, который я, конечно же, знал наизусть, так как сам писал сценарий. Надо было видеть, какими глазами она на меня смотрела!..».

Ежедневное телевизионное вещание в Москве началось в январе 1955 года, в Ленинграде – в октябре 1956-го. В феврале 1956 года ЦТ перешло на двухпрограммное вещание (вторая программа транслировалась не ежедневно, начинаясь в 18.00). Первая программа начинала свою работу в будние дни в 19.00, в субботу – в 18.00, в воскресенье – в 13.00. Столь короткая продолжительность вещания объяснялась просто – собственных передач у ЦТ было еще не так много. К примеру, в 1954—1958 годах ЦСТ выпускала следующие передачи: «Искусство» (первый номер тележурнала вышел 27 октября 1954-го), «Умелые руки» (премьера – в апреле 1956-го), «Юный пионер», «Знание» (премьера – 25 июня 1956-го), «Для вас, женщины», «Молодость», «Физкультура и спорт», «Выставка Буратино» (1958). Первые учебные программы появились на ЦТ в начале 1955 года – в январе – марте были показаны циклы передач «Автомобиль» и «О происхождении жизни на Земле». Чтобы представить себе, как работало тогдашнее телевидение, будет уместно привести здесь программу передач того времени. Например, в среду, 10 октября 1956 года. Итак, что же транслировало ЦТ в тот день?

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

Согласимся, не самая насыщенная и разнообразная программа передач. Но это вполне объяснимо, учитывая тогдашние скромные технические возможности телевидения. Однако в праздничные дни ЦТ расщедривалось и показывало какой-нибудь новый художественный фильм и многочасовой эстрадный концерт. По нынешним меркам, конечно, не самые крутые зрелища, но по тогдашним – самое что ни на есть.

Возьмем, к примеру, программу передач от 31 декабря того же года:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

Вторая программа в тот день не транслировалась.

Стремительная популярность телевидения потребовала от властей определенных шагов в деле его дальнейшей централизации. В итоге в мае 1957 года был создан Государственный комитет по телевидению и радиовещанию. Его первым председателем был назначен бывший заместитель министра культуры СССР Сергей Кафтанов.

В начале своей деятельности у ЦСТ не было собственных дикторов, поэтому приходилось прибегать к помощи пришлых – с радио. Однако долго так продолжаться не могло, и вскоре в штате студии появились первые собственные дикторы, в основном из бывших актеров. Первыми были: Нина Кондратова, Ольга Чепурнова и Валентина Леонтьева. Самой популярной из этой тройки была Кондратова. Вот как вспоминает о ней ее коллега В. Леонтьева:

«У Нины Владимировны была своя пластика, в ее общении со зрителями было много тонких психологических нюансов. Она образованна, воспитанна и интеллигентна. Такой она была на экране потому, что другой и не могла быть. Пожалуй, она всегда чувствовала, как ее любят зрители, и несколько смущенная улыбка говорила о ее признательности. Нина умела пробудить интерес к передаче, которую представляла. В ее устах обычный информативный текст звучал как искреннее желание доставить удовольствие зрителям. Ее воспринимали как хозяйку Дома телевидения, радушную и гостеприимную...».

Отметим, что в республиках, до того как там стали принимать московские программы, сформировалась своя плеяда телезвезд. Так, на Украине это были диктор Ольга Даниленко, спортивный комментатор Фарид Дасаев. Даже когда в Киеве стали «принимать Москву», их популярность по-прежнему оставалась высокой. Как пишет П. Кучеренко: «Даниленко, Дасаев и другие дикторы долго продолжали оставаться всеобщими любимцами и кумирами. Их узнавали в трамваях, им слали жалобы на протекающие крыши...».

Между тем в конце 50-х из тройки ведущих ЦТ осталась одна Леонтьева. Чепурнова умерла, а с Кондратовой случилось несчастье. Она вела репортаж с ВДНХ, рассказывала о корове-рекордсменке. В разгар репортажа животное внезапно испугалось камеры и боднуло Кондратову рогом. Удар был настолько сильный, что у нее вытек глаз. Какое-то время Леонтьева работала одна, а затем на Шаболовку пришла подмога в лице Анны Шиловой, Игоря Кириллова, Нонны Бодровой, Владимира Балашова, Людмилы Соколовой, Светланы Жильцовой. Вот как та же В. Леонтьева описывает «кухню» ЦСТ 50-х:

«Телевидение начинало свои передачи в 19.00. В утренние и дневные часы шли репетиции. А часа за два до эфира наступало затишье. Только техники настраивали камеры, занимались профилактикой в аппаратных. Весь остальной многоликий телевизионный суетный мир как бы растворялся. В фойе, в коридорах ни души, буфет закрыт на перерыв, жизнь не замирала только в редакционном и административном здании...».

С каждым годом популярность телевидения в стране неуклонно росла, и отечественная промышленность живо откликалась на запросы людей, выпуская в свет все новые и новые марки телевизоров. Так, допотопные «КВН-49» сменили сначала «Т-1» и «Т-2», а затем упоминавшийся уже «Север», «Старт-3», «Неман», «Рубин». Размер экранов у этих телевизоров колебался от 350 до 430 мм, а потребляемая мощность – от 140 до 160 ватт.

Стремительно развивалось телевидение и в союзных республиках. Например, в одной из крупнейших республик – Узбекистане (население в конце 50-х составляло свыше 8 миллионов) – первый телецентр был открыт в Ташкенте в 1956 году (второй откроют в Ургенче в конце 1961 года, остальные чуть позже). Только в 1959 году населению было продано 39,9 тысячи телевизоров. Однако пока телевизионная программа в республике была всего лишь одна. Чтобы читателю было понятно, что смотрели в те годы жители солнечного Узбекистана, приведу в качестве примера телепрограммы двух январских дней 1959 года:

16 Января (пятница): 19.30 – «Навстречу ХХI съезду КПСС» (на русском языке). 19.45 – Киножурнал. 19.55 – Литературная передача (на узбекском языке). 20.15 – Известия. 20.35 – «О творчестве Глиэра». 21.00 – «Девушка в черном» (художественный фильм).

18 Января (воскресенье): 12.00 – «Пахта-ой» (художественный фильм; на узбекском языке). 19.00 – Концерт. 19.40 – Киножурнал. 19.50 – Известия. 20.10 – «Борец и клоун» (художественный фильм).

О возросшей популярности ТВ в стране говорил следующий факт: с 5 апреля 1959 года главная газета страны «Правда» начала ежедневно публиковать программы ЦТ. Возьмем в руки пару разных номеров этой газеты и заглянем на последнюю страницу – туда, где эти программы публиковались. Вот как выглядела эфирная сетка в воскресенье 25 октября:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

А вот что транслировалось в последний день года – 31 декабря, который выпал на четверг:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

В конце 50-х техническая оснащенность ЦСТ все еще оставляла желать лучшего. На студии работало около десяти операторов, которым приходилось иметь дело с весьма громоздкой и допотопной техникой. И все же, даже несмотря на это, им каким-то образом удавалось выдавать в эфир неплохое зрелище. Лучшим оператором на отечественном телевидении долгое время считался Владимир Киракосов. Вот как вспоминает о нем В. Леонтьева:

«Телевизионная камера – а она тогда была громоздкой и очень тяжелой – в его руках казалась легкой и подвижной. Он и камера были одно целое. Камера была продолжением его крепких сильных рук. Нужно было приложить немало усилий, чтобы просто сдвинуть ее с места, а ему, казалось, это ничего не стоило.

В руках Киракосова камера плавно двигалась, нет, не двигалась, а плыла, будто в невесомости. Трансфокаторов на камерах тогда еще не было. И надо было вплотную подъехать к актеру, держа руку на рычаге фокуса. Ведь с изменением расстояния менялся и фокус. При плавном, неторопливом наезде у оператора было время на фокусировку. Но вот режиссеру надо подчеркнуть какой-то акцент в роли или мысль, обратить внимание телезрителей, и вот тут-то и спасал знаменитый «наезд Киракосова».

Оператор срывался с места и буквально бросал камеру вперед, пролетая по студии метров десять-пятнадцать, успевая при этом ногой подтягивать кабель. И на этой немыслимой для камеры и человека скорости они вдруг останавливались. Это было непостижимо: как на такой скорости Киракосов мог удерживать фокус изображения?..».

К сожалению, Киракосов проработает на ТВ не долго: 14 мая 1965 года он скончается на 41-м году жизни. В память о нем его именем будет названа студия «А» на Шаболовке.

В те годы такого чуда, как видеозапись, на ТВ не было, поэтому все передачи шли «живьем», музыка накладывалась прямо в эфире, опоздание с заставкой или пауза в эфире на 30 секунд карались увольнением с работы, а пленку резали вручную обыкновенными ножницами, и называлось это монтажом. Сами понимаете, что при таком положении избежать накладок при съемках той или иной передачи удавалось не всегда, но в большинстве случаев операторам благодаря всяческим уловкам удавалось скрывать многие огрехи. Но иногда проскочить не получалось. Один из подобных скандалов случился с популярной передачей «Вечер веселых вопросов», прародительницей другой популярной передачи – КВН.

Отметим, что «ВВВ» была первой «лицензией» – то есть ее идею авторы заимствовали у своих зарубежных коллег. Вот как об этом вспоминает Сергей Муратов:

«Я познакомился с режиссером из Чехословакии Станиславом Страдом, и он мне рассказал, что ведет самую популярную в стране программу «ГГГ» – «Гадай, гадай, гадальщик», и мы придумали схожую по жанру и названию игру «ВВВ» – «Вечер веселых вопросов», потом ВВВ преобразовался в КВН, так что славная идея заимствовать телеидеи заложена нами».

В орбите громкого скандала передача «ВВВ» оказалась в 1958 году. Поводом к нему стала оговорка одного из ведущих (согласно легенде, это был популярный киноактер Всеволод Ларионов), который в шутку призвал всех желающих прийти на передачу. В итоге толпы зрителей пришли к зданию МГУ (а он был режимным объектом, то есть вход туда разрешался далеко не каждому желающему), в результате чего случилось большое столпотворение, изрядно потрепавшее нервы руководству университета. Разразился грандиозный скандал. В итоге приказом министра культуры с телевидения была уволена большая группа сотрудников (30 человек), в основном отвечавших за выпуск программы «ВВВ».

К началу 60-х годов телевидение уже прочно завоевало сердца и умы советских граждан. По подсчетам специалистов, число кинозрителей и телезрителей в 1960 году относилось друг к другу как 15 к 100, а это значило, что среднюю телевизионную передачу смотрело в 6 раз больше зрителей, чем, скажем, такой хит тех дней, как фильм «Летят журавли». В том же году началось победное шествие нового телевизора «Темп»: если первая модель – «Темп-6» – имела размер экрана по диагонали 430 мм, то потом эти размеры стали расти: «Темп-6М» – 460 мм, а в 1964 году диагональ достигла отметки 590 миллиметров, что по тем временам считалось фантастикой. В 1960 году в домах у советских граждан мерцали 4 миллиона 786 тысяч телевизоров различных марок. В основном это были недорогие модели 2-го или 3-го классов вроде «Старта-3». Кстати, знает ли читатель, что благодаря этому телевизору удалось обезвредить самого опасного маньяка тех лет Ионесяна по прозвищу Мосгаз? Вкратце эта история выглядит следующим образом.

Во время совершения последнего преступления в начале 64-го года, когда маньяк зарубил топором очередную жертву – пенсионерку, он в качестве трофея прихватил еще и этот телик. Однако шагать пешком, да еще по морозу (дело было в январе), со столь громоздкой вещью ему показалось несподручно, поэтому он остановил первую же попутку и сразу попал на заметку проходившему мимо участковому. Тот на всякий случай запомнил номер грузовика, и, как оказалось, не зря. Когда преступника задержали, выяснилось, что телевизор убиенной пенсионерки он по дешевке загнал одному из своих соседей по дому.

Но вернемся от ужасов криминальной хроники к истории отечественного телевидения.

От «Шаболовки» к «Останкино».

Любимые передачи: «Здоровье», «Клуб кинопутешествий», «Кинопанорама», «КВН» и др. От М. Харламова до Н. Месяцева. Первый советский телесериал. Сергей Смирнов. Ираклий Андроников. ТВ в цвете. Программа «Время». Злые демоны «Останкино».

К началу 60-х заметно укрепилась материально-техническая база телеинформации: были установлены телетайпы (ТАСС и иностранных агентств), стала расширяться сеть собственных корреспондентов-кинооператоров, улучшилось оснащение киносъемочной техникой. Конечно, не так чтобы очень, но все же. В Москве, естественно, ситуация с этим обстояла лучше, в провинции похуже. Как уже отмечалось выше, телевидение тогда существовало не только в Москве и Ленинграде, но и в ряде союзных республик. Так, еще в январе 1955 года началось регулярное телевещание в Эстонии, в июне того же года – в Грузии и Азербайджане, через год – в Узбекистане и т. д. В январе 1960 года была создана международная организация телевидения «Интервидение». ЦТ СССР и телеорганизации ряда союзных республик вошли в ее состав в январе 1962 года. Это стало возможным после того, как наше ТВ доказало свою «крутизну» в апреле 61-го: 14 апреля транслировалась торжественная встреча в Москве Юрия Гагарина, и советское телевидение впервые вышло на аудиторию европейских стран. По системе Интервидения передачу транслировали на многие страны мира.

Вообще стоит отметить, что космос в те годы занимал много места на нашем телевидении. В 1962 году состоялся первый телевизионный репортаж с борта космического корабля «Восток-3», 2 апреля 1963 года телезрители СССР в течение 30 минут наблюдали за Луной, в январе 1969 года транслировался запуск кораблей «Союз-4» и «Союз-5» и т. д. и т. п.

Что показывали по Центральному телевидению в первой половине 60-х? Давайте откроем одну из тогдашних центральных газет и познакомимся с этим воочию. Итак, вот программа телепередач на среду, 7 февраля 1962 года.

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

В апреле 1962 года сменилось руководство Комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР. Вместо Сергея Кафтанова (руководил с мая 1957-го) в директорское кресло сел Михаил Харламов, который до этого дважды работал на радио: еще в юности, в начале 30-х, был заведующим группы выпуска в Минске на радиостанции имени Совнаркома Белоруссии, а потом – в 1949 году, когда в силу очередной реорганизации было создано два комитета – Радиовещания и Радиоинформации. С начала 50-х Харламов работал на ответственных должностях в редакциях газет и журналов, а также в Министерстве иностранных дел СССР – был там заведующим отделом печати. Инициатором назначения Харламова на пост главы Комитета по радио– и телевещанию был влиятельный член Политбюро (второй человек в нем после Н. Хрущева) Фрол Козлов.

Вспоминает М. Харламов:

«Едва я пришел, сразу возник вопрос о технической базе. Она была прескверной. Стали думать о строительстве Большого Радиодома. Такой дом я видел в Париже, и он произвел на меня сильное впечатление. Но ведь у нас не Париж – строиться нам не дали. Тогда мы взялись за переоборудование дома на Пятницкой, который, честно говоря, для радиовещания мало подходил: там должны были размещаться какие-то казармы.

Но радио – это, как говорится, полбеды. А как быть с телевидением? Что у нас? Одна овальная студия на Шаболовке, где еще как-то можно было репетировать, и маленькая комнатка, откуда дикторы вели последние известия. Вот и все. Подсказал мне путь к строительству нового телецентра Анастас Иванович Микоян (член Политбюро в 1935 – 1966 годах. – Ф. Р.). Весной 1962 года, когда я пришел в Комитет, было принято высокое решение, чтобы руководящие деятели систематически выступали перед народом. Микоян с группой депутатов Верховного Совета только что вернулся из Японии. Где же найти лучшую трибуну, чем телевидение? Предлагаю Микояну выступить. Думаю: «Пусть заодно увидит, в каких условиях работаем». Он отнекивается: «Я не против, но вы сначала согласуйте».

По совету секретаря ЦК Ильичева звоню Суслову. «Вот, – говорю, – Михаил Андреевич, был Микоян в Японии, видел там много интересного и полезного, хорошо бы народу об этом рассказать. Тем более есть решение ЦК по этому вопросу... И Косыгин вот в Афганистан ездил, тоже мог бы выступить». После паузы длиной в Атлантический океан слышу скрипучий голос: «Я своего согласия на это не даю. Если настаиваете, звоните Брежневу». (А тот уже стал вторым секретарем.) Брежнев, как известно, все вопросы любил решать половинчато. «Что касается депутата Микояна – пусть выступает, а в отношении Косыгина... здесь есть свои сложности... Этот вопрос мы рассмотрим отдельно».

Тут же я созвонился с Микояном и настроил его на выступление в прямом эфире, безо всяких бумажек. Приехал на Шаболовку подготовить студию – Микоян уже там. «Да, – говорит, – как «депо» тут у тебя было, так и осталось...» Между прочим, назвал так эту студию Хрущев. Кондиционирования тогда еще не было. А какую жару могут нагнать в студии мощные юпитеры – понятно. И вот, когда нужно было как-то выступить Хрущеву, мой предшественник, председатель Комитета Кафтанов, чтоб, по его разумению, «охладить студию», дал команду закупить две тонны сухого льда и разложить его в ведрах по окружности, прикрыв от посторонних глаз голубыми ширмочками. Во время выступления главы государства ведра начали нещадно «дымить», будто сто паровозов. Бедный Никита Сергеевич то и дело вытирал лысину, с которой текли ручьи, кое-как закончил свое выступление, весьма рассердился и сказал: «Ноги моей больше в этом паровозном депо не будет!» С тех пор и окрестили эту круглую студию «депо».

Ну, короче говоря, воспользовался я реакцией Микояна. «Надо строить телецентр, соответствующий уровню новых задач». Анастас Иванович (он в то время был первым зампредом Совмина) сказал: «Готовь предложения, только выбери момент, когда Никита укатит на юг отдыхать. Нам все режут теперь». Никита Сергеевич был, как известно, человек увлекающийся: если кукуруза – то на всю страну, если химия – то большая. В то время Хрущев как раз увлекся большой химией и не позволял тратить деньги ни на что иное... «Стройте, но тихо, – сказал Микоян. – Если узнают о новой великой стройке, всем нам снимут головы. Следи за тем, чтобы до завершения стройки информация об этом не просочилась в печать». Так что строительство Останкинского телецентра началось как бы полулегально. Строим и держим язык за зубами. Как-то после второй поездки Хрущева в Югославию звонит мне помощник Никиты Сергеевича Шуйский: «Что ты там строишь?» (Где-то что-то услышал.) Я аж похолодел и, поняв, что дело может плохо кончиться, дал обтекаемый ответ. «Строим, – говорю, – помаленьку несколько новых студий на Пятницкой, административный корпус на Шаболовке и небольшой экспериментальный завод, поскольку нам видеомагнитофоны из-за рубежа не продают...» Помощник успокоился – обошлось...».

Начало 60-х годов можно смело назвать самым успешным периодом в истории отечественного телевидения. Именно тогда на свет появился целый ряд передач, которые принесли нашему ТВ заслуженную славу. Речь идет о таких программах, как «Здоровье» (23 февраля 1960-го), «Клуб кинопутешествий» (18 марта 1960-го), «КВН» (8 ноября 1961-го), «Эстафета новостей» (3 декабря 1961-го), «Телевизионное кафе «На огонек», ставшее впоследствии «Голубым огоньком» (6 апреля 1962-го), «Музыкальный киоск» (21 октября 1962-го), «Кинопанорама» (21 декабря 1962-го), «Сельская новь», он же «Сельский час» (3 декабря 1963-го).

О том, как снимались эти передачи, описывают телевизионные мастера по свету Юрий Саложин и Виктор Бородин в изложении корреспондента журнала «ТВ парк» Ю. Загидуллиной:

«Не было тогда такой мощной светотехники, как сейчас. Работали с отечественными ламповыми кинопрожекторами, их расставляли по балконам в «Аннушке» (студия «А» на Шаболовке), где проходили «Голубые огоньки», а также с приборами, которые ласково называли «звездочками», «беби-мальчиками». Ими освещали Шуховскую башню, нарисованную «на куске старого холста», и столики, за которыми сидели доярки и передовики производства. В самой студии рядом с каждым телеоператором всегда находился мастер по свету. В одной руке он держал «зеркалку» (зеркальную лампу), а другой возил штатив на колесиках, на котором крепился еще один осветительный агрегат. Выходили на площадку один за другим Нина Дорда, Людмила Зыкина, Владимир Трошин... Надо было назубок помнить, откуда они выйдут и куда пойдут во время исполнения песни. За ними «ехала» телекамера, а рядышком «катился» свет. Так вот, параллельно, и колесили во время «живых» передач».

Прототипами современного динамического света в 60-е годы были самодельные изобретения начинающих мастеров по свету. Эффект падающего снега достигался с помощью подсвеченного шара, обклеенного зеркалами. Передвижными стеклами делали эффект моря за окном, а для вспышки молнии устраивали короткое замыкание.

Особое значение свету придавали дикторы. У каждого из них был свой любимый мастер по свету. Светлана Моргунова постоянно говорила: «Я буду работать только с Витюшей Бородиным». Кто, как не мастер по свету, посоветует, какого цвета блузку нужно надеть для выступления, чтобы она не выглядела ярче, чем лицо? Кто, как не он, уберет все ненужное и подчеркнет самое красивое с помощью моделирующего света? Тут в ход шли капрон, и глицерин, и стеклоткань. Такие уловки позволяли (они и сейчас используются) «омолодить» человека, скрыть дефекты и всякие временные неприятности. Виктор Григорьевич (Бородин) вспоминает, как однажды, когда шла передача «Песни Бернеса», Марк Наумович, начинавший в то время изрядно полнеть, подошел к нему и попросил: «Старичок, ты мне сюда не свети, ладно? Чтобы у меня подбородочка особо не было». Пришлось полтора часа ходить по пятам за советской эстрадной звездой с лампой в руке и «выравнивать» светотенью подбородок...».

Еще в 50-е годы дикторы советского ТВ стали людьми суперпопулярными. Однако, в отличие, скажем, от тех же кинозвезд, их слава была несколько иной. Например, ни одного популярного киноактера люди не называли так ласково по имени, как это было с дикторами. Почти каждый день естественным вопросом у людей был такой: «Кто сегодня? Ниночка (имелась в виду Нина Кондратова) или Валечка (Леонтьева)?».

Несмотря на то что в те годы действия дикторов были строго регламентированы и любые вольности им строго запрещались, у каждого ведущего был свой неповторимый стиль подачи материала. К примеру, самой задушевной ведущей на отечественном ТВ считалась Валентина Леонтьева, самым дотошным и строгим – Игорь Кириллов, самыми обаятельными – Анна Шилова и Светлана Жильцова.

В те годы при Центральном телевидении действовал так называемый совет телезрителей, куда входили весьма уважаемые и известные люди: артисты, композиторы, режиссеры. Главной задачей этого совета было не допустить проникновения на экран слабых по своим художественным достоинствам произведений: песен, кинофильмов, спектаклей и т. д. Совет неплохо справлялся со своими прямыми обязанностями, хотя иной раз перегибал палку. Например, в 1962 году благодаря его рекомендациям на некоторое время (правда, на короткое) была отлучена от телевидения певица Майя Кристалинская. Спросите, за что? В новогоднем концерте она спела очень популярную в те годы песню «В нашем городе дождь», и совет усмотрел в этом страшную крамолу. По мнению его членов, в такую праздничную ночь певица не имела права петь... грустную песню!

При Харламове на ЦТ созрела идея создания шести самостоятельных программ (вместо двух), между которыми шла бы своеобразная конкуренция, борьба за зрителя. Предполагалось, что 1-я программа будет общесоюзной, 2-я – станет использовать материалы республиканских и областных телецентров, 3-я – на основе телеобмена будет опираться на вещание социалистических стран, с отдельными вкраплениями тех капиталистических стран, с которыми к тому времени советское телевидение заключило соглашения, 4-я – опиралась бы не на «среднего», а на более подготовленного зрителя, так сказать, «интеллектуальный канал», адресованный ценителям искусства, театра, кино, 5-я и 6-я – охватывали бы «среднего» зрителя. Увы, осуществить эти задумки ни тогда, ни после не удалось, и при Харламове так и функционировали всего две программы. Однако некоторые задумки все-таки осуществились.

Например, из-за того, что Госкино отказалось отдавать ЦТ свежие художественные фильмы (а только старые), было решено начать выпуск собственных телефильмов. Сначала односерийных, а потом и многосерийных. Среди последних первой ласточкой был 4-серийный телефильм Сергея Колосова «Вызываем огонь на себя» по одноименной повести О. Горчакова и Я. Пшимановского, где речь шла о событиях Великой Отечественной войны: о советском подполье, организованном в тылу фашистских войск разведчиками во главе с Анной Морозовой. Отметим, что фильм запускался в производство при М. Харламове, однако премьера его прошла уже при другом руководителе ЦТ. Но расскажем обо всем по порядку.

Фильм родился, по сути, случайно. Колосов, работавший на «Мосфильме», собирался экранизировать одно из произведений У. Шекспира, однако киношное руководство эту идею не поддержало: дескать, английского классика и без того много снимают (например, в то время к постановке «Гамлета» готовился Григорий Козинцев). Но, поскольку смета на будущий фильм уже была сверстана, от Колосова потребовали найти материал для другого фильма. И тогда тот предложил перенести на экран повесть «Вызываем огонь на себя», которую он незадолго до этого (в мае 1963 года) адаптировал для радио (это была радиопьеса в 2 частях). Причем предложил снимать не односерийный фильм, а многосерийный. Руководство «Мосфильма» эту идею поддержало, поскольку «длинное» кино позволяло загрузить студийные цеха под завязку.

Съемки фильма начались осенью 1963 года. А спустя ровно год, когда они уже близились к своему завершению, сняли Н. Хрущева (14 октября). А вместе с ним был отстранен от должности и его протеже Михаил Харламов. Вот как он сам вспоминает об этом:

«В начале 1964 года Москву посетил руководитель норвежского радио и телевидения господин Уствед и пригласил меня к себе в Осло. Решение о моей командировке состоялось весной, но она все откладывалась. Я с головой ушел в строительство нового телецентра. А Ильичев, ведавший в ЦК идеологией, как бы затаился, с ним почти невозможно было связаться, посоветоваться, хотя у меня накопился ряд неотложных деловых вопросов. Что-то почему-то без объяснений снималось с эфира. Что-то мариновалось. С какого-то времени о крупных проектах никто не хотел слышать. Вокруг Комитета смыкалось какое-то удушливое кольцо. Кстати, еду я или нет? Уже в октябре, после долгих напоминаний из Осло, я с трудом дозвонился до Суслова и засомневался: «Стоит ли ехать? Ведь соглашение о сотрудничестве приведет только к тому, что нам придется делать дополнительные программы, которые потребуют немалых денег». Суслов по своему обыкновению долго молчал, потом спросил: «А надолго вы туда уедете?» – «От самолета до самолета». (Тогда самолет летал раз в неделю, и поездка пришлась как раз на середину октября.) Неожиданно Суслов сказал: «Ладно, езжайте! Надеюсь, к концу месяца вы возвратитесь?».

Я вылетел в Норвегию с тяжелой душой. Уже там узнал: Хрущев снят. У моего гостиничного номера собралась толпа журналистов. Еле удалось улизнуть. Накрывшись зонтиком, бродил под дождем по какой-то площади вокруг памятника – остался неузнанным. Меня все-таки разыскал Уствед, пригласил на обед. И там, на обеде, меня все-таки «достали» репортеры. Говорил им то, что думал, во что верил. Но это было уже «не ко двору». Вылетел в Москву через Данию...».

Отметим, что, когда Хрущев был еще у власти, а Харламов в Норвегии, люди, затеявшие смену власти в Кремле, уже определились с новым руководителем Комитета по радиовещанию и телевидению. Их выбор пал на Николая Месяцева, который относился к числу так называемых «комсомольцев» – то есть выдвиженцев из среды аппаратчиков ЦК ВЛКСМ: Месяцев работал там в 1946—1959 годах, после чего был переведен на другую работу – был 1-м заместителем председателя правления Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний, а затем был назначен советником-посланником посольства СССР в Китае. В 1963 году Месяцева вернул в Москву лидер «комсомольцев» Александр Шелепин (он тогда был секретарем ЦК и председателем Комитета партийного контроля), выхлопотав ему место в аппарате ЦК КПСС – заместителем заведующего Отделом по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран (эту структуру тогда возглавлял Юрий Андропов).

Примерно за месяц до смещения Хрущева Месяцев отправился собирать грибы в Подмосковье вместе с заведующим Отделом административных органов ЦК КПСС Николаем Мироновым, и тот ему доверительно сообщил, что готовится смещение Хрущева. «Как ты к этому относишься?» – спросил Миронов. «Положительно», – ответил его собеседник. Этот ответ и предопределил дальнейшую судьбу Месяцева – новые руководители взяли его в свою команду, решив доверить ему должность председателя Комитета по радиовещанию и телевидению. Эту новость Месяцеву сообщил все тот же Миронов за два дня до смещения Хрущева (13 октября) и за три дня до исторического Пленума, на котором это смещение было официально узаконено. Как пишет сам Месяцев в своих мемуарах, это предложение стало для него полной неожиданностью. Однако отказаться от него было бы, естественно, неразумно.

Вспоминает Н. Месяцев:

«...В кабинете находились Л. И. Брежнев, сидевший в торце длинного стола заседаний, А. Н. Косыгин сидел сбоку, поставив ногу на стоявший рядом стул, напротив него Н. В. Подгорный и рядом с ним П. Н. Демичев, секретарь ЦК КПСС. Следом за мной в кабинет вошел Л. Ф. Ильичев, секретарь ЦК КПСС.

Было около полуночи 13 октября 1964 года.

После того как я поздоровался и сел около Косыгина, Брежнев спросил: «Кто поедет на радио представлять Николая Николаевича коллегии Комитета?» Подгорный: «Ильичев, это его епархия, там, наверное, его хорошо знают». Ильичев: «Хрущев может проходить и дальше в радиотелевизионных программах или убрать его из эфира совсем?» Демичев: «Убрать совсем». Брежнев: «Да, так будет правильно». Косыгин и Подгорный согласились с этим. Брежнев: «Коля, желаем тебе успеха. На днях мы встретимся. В случае необходимости звони».

Ильичев и я попрощались с присутствующими и вышли...

В ту октябрьскую ночь Ильичев и я плутали по Замоскворечью и никак не могли подъехать к единственному сверкающему всеми огнями громадному дому – Радиокомитету, будто плывущему в окружающей его тьме.

Приехали. В приемной председателя Госкомитета по радиовещанию и телевидению дежурил член Коллегии Комитета К. С. Кузаков (как потом мне стало известно – сын И. В. Сталина, рожденный крестьянкой Марией Кузаковой в далеком енисейском селе Горошиха, где мне довелось побывать в 1946 году). Ильичев попросил собрать членов Коллегии Комитета. К двум часам ночи приехали большинство из них, в том числе и все четыре заместителя председателя: Э. Н. Мамедов – первый заместитель председателя, ответственный за радиовещание на зарубежные страны, А. А. Рапохин – ответственный за внутрисоюзное вещание, В. П. Чернышев – за телевещание, Л. С. Максаков – за все хозяйство Комитета. Председателя Комитета М. А. Харламова в Москве не было, он находился в загранкомандировке (как мы помним, в Норвегии. – Ф. Р.).

Ильичев сообщил собравшимся, что я назначен председателем Госкомитета, коротко рассказал обо мне, сказал также, что Харламов будет переведен на другую работу. Не вдаваясь в какие-либо подробности, Ильичев сообщил присутствующим, что Н. С. Хрущев за крупные ошибки освобожден от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР. Вопросов к нему не последовало. Он попрощался и уехал.

Членам Коллегии Комитета я сказал, что если у кого-либо есть принципиальные позиции, вытекающие из факта освобождения Хрущева, то прошу об этом сказать, чтобы сообща найти разумное решение. Я просил всех членов Коллегии Комитета продолжать спокойно работать. Подчеркнул, что никаких перемещений, перестановок по службе, не обусловленных творческими, производственными задачами, осуществляться в Комитете не будет, о чем просил завтра сообщить в руководимых членами Коллегии главных редакциях, отделах и службах. Извинился за то, что потревожили, пожелал всем спокойной ночи, а заместителей председателя задержал еще немного. Я просил их способствовать созданию в многотысячном коллективе Комитета (в одной Москве тот насчитывал порядка 30 тысяч человек. – Ф. Р.) спокойной, деловой атмосферы. Договорились о том, что они сейчас же посмотрят радио– и телевизионные программы на наступающие сутки, чтобы в них не маячило имя Хрущева. При каких-либо сомнениях по этому поводу просил доложить мне.

Уже под утро позвонил домой. Сообщил, что я на новом месте, в Госкомитете по радиовещанию и телевидению. Просил жену Аллу не беспокоиться. Детям пока ничего не говорить; приеду – расскажу.

В некоторых нынешних писаниях распространяются байки о том, что в те дни здание Комитета на Пятницкой, телецентра на Шаболовке было оцеплено сотрудниками КГБ, а их коридоры патрулировали негласные сотрудники госбезопасности. Все это бред! Равно как и измышления академика Г. Арбатова о том, что я искал какую-то кнопку, отключающую вещание. Если бы чекисты «обложили» дом на Пятницкой и другие объекты, я об этом непременно бы знал. Председатель КГБ СССР Владимир Ефимович Семичастный, с которым у меня были со времен совместной работы в ЦК ВЛКСМ искренние отношения, наверняка сказал бы, да и товарищи по работе в Комитете могли впоследствии об этом поведать.

Просмотр содержания программ всех трех видов вещания занял сравнительно немного времени. Начинался новый рабочий день. Вместе с Алексеем Архиповичем Рапохиным прошлись по коридорам четвертого этажа, посмотрели некоторые радиостудии, аппаратные, зашли в редакцию «Маяка», в службу радиоперехвата зарубежных радиовещательных станций. В ночных программах этих станций не было ничего такого, что говорило бы о смещении Н. С. Хрущева.

Утро, день и вечер 14 октября я был в Комитете, никуда не выходил. Знакомился со структурой Комитета, вникал в текущие вещательные программы, беседовал с заместителями. За весь день ко мне извне не было ни одного телефонного звонка: на мои же никто из могущих дать мне достоверную информацию о ходе Пленума ЦК КПСС не отвечал. Конечно, я понимал, что означало для меня сохранение Н. С. Хрущева на его прежних высоких постах. Тюрьма. И не только... Страха не было. Я знал, на что шел. Был уверен в необходимости в интересах народа, государства и партии смещения Хрущева...

К ночи 14 октября я перестал кому-либо звонить. Предупредил жену, чтобы не беспокоилась, – заночую в Комитете. Мы долго сидели с Алексеем Архиповичем Рапохиным... Я ему рассказал как на духу обо всем, что было связано с моим переходом в Комитет...

Утром мне позвонили от Брежнева и сказали, что сейчас фельдсвязью высылается постановление Политбюро и решение Президиума Верховного Совета СССР о назначении меня председателем Государственного комитета по радиовещанию и телевидению, а к 19 часам я должен быть у Леонида Ильича на Старой площади. Получив эти документы, я попросил начальника управления кадров ознакомить с ними руководящий состав Комитета, а сам, после двух бессонных ночей, уехал домой.

Вечером у Брежнева собрались Подгорный, Косыгин, Демичев, который на только что окончившемся Пленуме ЦК был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, и на него как секретаря ЦК были возложены обязанности куратора отделами пропаганды, культуры и науки ЦК партии с соподчинением Суслову. На Пленуме в состав Политбюро ЦК КПСС был избран Александр Николаевич Шелепин. Помимо меня к Брежневу были также приглашены Владимир Ильич Степаков, заведующий Отделом пропаганды ЦК КПСС, исполнявший одновременно обязанности главного редактора «Правды» (П. Сатюков был освобожден от этой должности), и Лев Николаевич Толкунов, исполняющий обязанности главного редактора газеты «Известия» (А. Аджубей был освобожден от этой работы).

В ходе беседы у Брежнева было решено сформировать пресс-группу при Политбюро ЦК КПСС в составе Демичева (руководитель), Степакова («Правда»), Толкунова («Известия») и Месяцева (Госкомитет по радиовещанию и телевидению). В пресс-группу стекается вся информация, которая поступает в ЦК по различным каналам. Она группой коллективно обрабатывается, и так же коллективно вырабатываются основные направления в пропаганде и агитации, вносятся коррективы в их текущее содержание как внутри страны, так и на зарубежные государства. Было оговорено, что лишь принципиальные вопросы пресс-группа вносит на рассмотрение Политбюро ЦК...».

Спустя несколько дней после смещения Хрущева на родину из Норвегии возвратился уже бывший глава Комитета по радиовещанию и телевидению Михаил Харламов. Вот как он сам об этом вспоминает:

«Когда пришел в Комитет, рядом с обычными дежурными стояли незнакомые охранники, как бы дублирующие их. У дверей моего кабинета, где дежурных вообще не полагалось, тоже стояли часовые. Охранники стояли даже на подступах к радио, окружив здание двойным кольцом. Это были люди, расставленные по приказу Шелепина. Именно он предложил взять ТВ и радио под контроль. По его приказанию к нам был даже прислан специальный «комиссар», хотя он так и не назывался...

Меня, однако, пропустили. Я забрал из своего кабинета личные вещи. А затем, встретив Месяцева, единственно о чем попросил, чтобы он не бросал камни в мою спину. Есть у нас такая нехорошая традиция. Месяцев обещал. А потом уже в другом кабинете Шелепин озлобленно орал на меня, топал ногами, хотя никаких вразумительных обвинений я от него так и не услышал. Странно было (да и страшновато, признаюсь) наблюдать в этакой ярости своего сокурсника по довоенному интеллигентному ИФЛИ...».

Гнев Шелепина, в общем-то, был понятен. При Харламове ЦТ превратилось в этакий Агитпроп по восхвалению Хрущева, когда все его начинания назывались великими, а сам персек – «выдающимся деятелем». Однако личной вины Харламова в этом, конечно же, не было – он был всего лишь проводником тех установок, которые спускал в его ведомство Идеологический отдел ЦК КПСС. Однако в такие переломные моменты, какой случился в октябре 64-го, системе необходимы были «стрелочники», на которых можно было отыграться за собственные ошибки и упущения, поэтому история с Харламовым не явилась чем-то из разряда вон. Подобных историй потом будет множество, причем в одной из них в качестве «стрелочника» будет фигурировать уже и сам Н. Месяцев. Впрочем, не будем забегать вперед.

Вскоре после смещения Н. Хрущева на ЦТ состоялась премьера первого советского многосерийного телефильма «Вызываем огонь на себя». Случилось это 18—23 февраля 1965 года. Вспоминает режиссер-постановщик Сергей Колосов:

«В день показа московские зрители отчаянно торопились домой, чтобы успеть к началу. В городском транспорте, честно скажу, была настоящая давка. Людям хотелось успеть послушать и анонсированное выступление перед началом показа легендарного партизанского вожака, дважды Героя Советского Союза генерала А. Ф. Федорова.

Огромный интерес был к фильму! Ведь тогда сколько было еще молодых, но уже отвоевавших свое солдат и партизан. А у них семьи, разве могут они пропустить первый советский многосерийный телефильм, посвященный подвигу простых советских людей в Великой Отечественной войне?!

Начался фильм... Мы – основные создатели – сидели в одном из служебных помещений нового здания на Шаболовке. Смотрим, волнуемся невероятно. В это время кто-то приоткрывает дверь, что-то говорит, но мы машем руками, – не мешайте, мол. Человек переходит на шепот:

– Сергей Николаевич, можно вас на минуточку?

Поворачиваюсь. Выхожу. Это председатель Государственного комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР Николай Николаевич Месяцев.

– С премьерой вас, Сергей Николаевич, – в глазах смешинка, – вот приехал поздравить... Пожелать успеха. – Стал серьезным. – А как у вас премьерная передача после четвертой серии готовится? Продумали, кто за кем? Сколько говорят? И кто будет?

– Во-первых, Николай Николевич, огромное спасибо за приезд, поздравление. Передачу продумали. Ведущим будет Игорь Кириллов... Все будет хорошо.

– Я с вами, если что, звоните, – опять глаза Месяцева весело смеются, – вместе победим!

– Вы побудете еще? Может, еще раз посмотрите с нами?

– Я пройдусь тут немного, посмотрю, что и как, а потом, возможно, посмотрю... Коллективу – привет, «Ане Морозовой» – особый. (В роли подпольщицы Анны Морозовой снялась супруга Колосова актриса Людмила Касаткина. – Ф. Р.).

Улыбается, исчезает. Я бегу к коллективу, надо передать привет. Все приятно удивлены. Так не бывает. И больше не будет...».

Ажиотаж, который сопутствовал фильму по всей стране, был поистине небывалым. Что вполне объяснимо: ведь это был первый советский многосерийный телефильм. Однако чуть позже сходные ажиотажи будут сопровождать и другие советские телефильмы, такие, как «Майор Вихрь» (1967), «Операция «Трест», «Угрюм-река» ( оба – 1968), «Адъютант его превосходительства» (1970), «Тени исчезают в полдень» (1972), «Семнадцать мгновений весны» (1973), «Вечный зов» (1976—1983) и многие другие. На сегодняшнем российском ТВ о подобном можно лишь мечтать – на нем сериалы пекутся как блины, но почти все они (за редким исключением) мало волнуют зрителя и забываются после первого же показа. С советскими сериалами все было иначе.

Вспоминает Л. Касаткина:

«Наступили счастливые дни, которые уже никогда не повторятся. Интерес зрителей к «Вызываем огонь на себя» нарастал с каждым днем. Десятки телефонных звонков, сотни телеграмм, писем, телефонограмм из городов и сел, живое человеческое волнение... Звонят ко мне в театр (Касаткина всю жизнь играла, и играет до сих пор, в Театре Советской Армии. – Ф. Р.). Приходят на мои спектакли с огромными букетами, охапками цветов и маленькими букетиками. Оставляют на служебном подъезде письма, открытки для меня. Просят выступить на заводе, в школе, в Доме пионеров, в воинской части... Руководство телевидения извещает нас, что фильм будет повторен в дни празднования 20-летия Победы, снова в хорошее время по первой программе. Предлагают продумать встречу не только с создателями фильма, но и с участниками исторических событий и готовы по окончании четвертой серии предоставить столько времени, сколько потребуется...».

В марте 1965 года на ЦТ появляется 3-я программа – учебная. Она была целиком ориентирована на учащуюся молодежь, ставя целью стать ей подспорьем в учебе. Отметим, что советское образование считалось одним из самых передовых в мире. Когда президент США Джон Кеннеди (1960—1963) пришел к власти, первое, что он сделал, – попросил своих помощников подготовить ему материалы о том, как удалось советскому образованию так стремительно подняться вверх. Видимо, он мечтал использовать советские наработки у себя на родине.

Между тем большую помощь в развитии советского образования оказывало именно телевидение, которое было настоящим «университетом миллионов на дому». По «учебке» демонстрировались разного рода учебные программы, а чуть позже (с ноября 70-го) и фильмы из разряда исторических, а также экранизации русской и мировой классики, которые шли в то самое время, когда данная тема или книга изучались в школах (эти показы так и назывались – «В помощь школе»). Хорошо помню эти трансляции на своем личном опыте: я обожал подобные «телеуроки», где мы всем классом смотрели какой-либо исторический фильм (вроде «Минина и Пожарского» и др.) или какую-то экранизацию (вроде «Господ Головлевых» и т. д.).

Две центральные программы продолжали вещать, как и раньше: 1-я с полудня и до полуночи по будням и с утра по выходным, 2-я – с вечера. Чтобы читателю было понятно, о чем идет речь, приведу телепрограмму от пятницы 31 декабря 1965 года:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

Практически каждый год на ЦТ появлялись новые передачи. Так, 2 марта 1965 года свет увидел телевизионный альманах «Подвиг», который вел известный писатель-фронтовик Сергей Смирнов. Этот человек был известен людям как автор книги о защитниках Брестской крепости, он впервые открыл общественности многие неизвестные страницы героической обороны этой неприступной цитадели, а также реабилитировал некоторых ее защитников, незаслуженно забытых. Кроме этого, Смирнов был известен своим заступничеством за нуждающихся, защитником тех, кого власть несправедливо подвергла остракизму за какие-то незначительные грехи или вообще в отсутствие оных. Как пишет Н. Месяцев:

«Альманах «Подвиг» шел в эфире, а за кулисами разворачивались настоящие сражения между Гостелерадио (Месяцевым) и Главным политическим управлением Советской армии и Военно-морского флота (Епишевым). Оттуда шли обвинения в адрес С. Смирнова в том, что он, рассказывая о героизме наших солдат и офицеров, попавших в немецко-фашистский плен, тем самым обеляет сдачу в плен как явление, а я (Гостелерадио) предоставляю ему – Смирнову – эфир для распространения такого рода вредных суждений.

Епишев требовал «прикрыть» или «изменить» характер выступлений Смирнова по Центральному телевидению. В данном случае я нашел поддержку у Л. И. Брежнева, и, как говорится, вопрос был закрыт. На Брежнева подействовал мой довод, что выступления Сергея Смирнова имеют широчайшую народную поддержку со всеми вытекающими отсюда последствиями политического и нравственного свойства...».

9 Октября 1965 года свет увидела еще одна новинка – передача «На улице Неждановой» (на этой московской улице располагался Всесоюзный дом композиторов). В этой передаче телезрителей знакомили с современной симфонической, камерной и эстрадной музыкой, с песнями и романсами, с творчеством композиторов союзных республик, краев и областей РСФСР (то, чего на постсоветском телевидении уже днем с огнем не сыщешь).

Тогда же на ЦТ стала выходить передача с участием известного писателя и непревзойденного мастера устного рассказа Ираклия Андроникова. По словам все того же Н. Месяцева: «Вскоре после моего появления на Пятницкой ко мне в кабинет на большой скорости, что называется, вкатился небольшого роста, округлых форм седовласый человек и уже с порога громким, хорошо поставленным голосом, четко выделяя звонкие согласные, заговорил: «Вы, Николай Николаевич, можете меня называть по имени – Ираклий, так как выговорить отчество мое весьма затруднительно – Луарсабович». – «Ничего, Ираклий Луарсабович, справлюсь», – ответил я ему в том же шутливом тоне.

Андроников представлял для меня интерес не только как прозаик, литературовед, непревзойденный мастер устного рассказа, но и как знаток радио и телевидения, его открытого, живого эфира.

В разговоре Ираклий Луарсабович, насколько я его понял, стремился убедить меня в необходимости оградить художественное, и в первую очередь литературно-драматическое вещание, от возможного наплыва в него разного рода подмастерьев от искусства...

Одной из сильных черт искусства Андроникова-рассказчика было то, что, входя в наш дом вместе со своей радио– или телевизионной передачей, он вместе с собой приводил к нам из далекого далека Лермонтова, Пушкина, Толстого, Репина или совсем близких нам по времени Маршака, Качалова, Фадеева, Симонова, Твардовского и многих других, трогающих наши сердца...».

Отметим, что в 1967 году именно за цикл своих телеперадач И. Андроников будет удостоен Государственной премии СССР.

По мере роста популярности телевидения ему требовались квалифицированные кадры. В октябре 1966 года в Москве были открыты постоянно действующие курсы по подготовке с отрывом от производства творческих работников телевидения. А в декабре того же года распахнулись двери курсов (тоже с отрывом) квалифицированных работников радиовещания и ТВ. Абитуриентам представилась возможность выбрать одну из 22 специальностей. Впервые в истории ТВ начала функционировать телевизионная школа такого широкого профиля. В ней готовили как работников творческих специальностей: режиссеров телепередач, ассистентов, телеоператоров, тележурналистов, администраторов, так и технических: осветителей, бухгалтеров ТВ, монтажниц негатива и позитива и др.

С ростом численности коллектива на Шаболовке росли и внутренние проблемы этого коллектива. Если, по отзывам очевидцев, в те же 50-е среди сотрудников ЦСТ царили дружба и взаимопонимание (люди дружили семьями), то спустя десятилетие ситуация начала меняться в худшую сторону: дружеская атмосфера улетучивалась, начались интриги, подсиживания, в широком ходу были разного рода сплетни друг про друга, слухи. Большое значение стал иметь блат: если раньше на работу на ТВ брали исключительно людей талантливых, то теперь не всякий талант имел возможность туда попасть, а вот «блатным» (детям или родственникам высоких руководителей) вход на ТВ был открыт.

В 1967 году из-за интриг, затеянных его же коллегами, не получил очередного повышения в должности один из самых популярных телеведущих 60-х Юрий Фокин (создатель «Эстафеты новостей»). Вот его собственный рассказ об этом:

«Обидно, но зато, по крайней мере, понятно, когда сам допускаешь ляп. Но когда твои сослуживцы готовят под тебя подкоп или подставу с явно корыстными целями, то от такой людской подлости начинают чесаться руки. В 1967 году отдел информации ЦТ преобразовали в Главную редакцию информации. На заседании коллегии Гостелерадио я должен был сделать доклад о значительном расширении штатов редакции и корреспондентской сети. Оставалось формальное представление меня в новой должности. А накануне в Москве проходил День поэзии. В вещательном плане «Теленовостей» этому событию был посвящен репортаж из книжного магазина «Дружба». Вместо этого сюжета был показан репортаж из клуба ЦСУ, где Евгений Евтушенко прочитал свою печально знаменитую «Качку». Эту замену никто не санкционировал. И против всех правил на листе с названием сюжета не было ни одной визы. Безусловно, немедленно последовали звонки с требованием разъяснить, с чем связано подобное диссидентское выступление – с безответственностью работников службы информации либо это сигнал к началу новой «оттепели». В этот вечер я читал лекцию в Институте общественных наук при ЦК КПСС. Это обстоятельство спасло меня от строгого наказания. Отделался тремя невыездными годами...».

В продолжение этой темы отмечу, что опала Фокина на этом не закончилась. В начале 70-х, в бытность председателем Гостелерадио СССР Сергея Лапина, Фокина сослали в «почетную ссылку» в качестве заведующего корпунктом по Греции и Кипру. А после возвращения из командировки и вовсе отправили на пенсию.

Но вернемся в 60-е.

Конец 1967 года был ознаменован сразу несколькими событиями, оставившими значительный след в истории отечественного ТВ.

1 Октября в СССР началось регулярное цветное телевещание. Стоит отметить, что еще в ноябре 54-го в эфир вышла первая экспериментальная передача цветного ТВ. Однако в те годы цветные передачи были еще крайне редки: в основном в цвете показывали мультяшки, чаще других – «Мойдодыр» и «Опасные шалости». В мае 1960 года вышла в свет первая в стране цветная программа – шла трансляция из Ленинградского электротехнического института связи. С марта 1963 года велись опытные цветные телепередачи, а в октябре 67-го началось регулярное цветное вещание по совместной советско-французской системе цветного телевидения СЕКАМ. Рассказывают, что, когда 7 ноября впервые в цвете был показан военный парад на Красной площади, члены Политбюро специально спускались с Мавзолея в комнату отдыха, где был установлен телевизор, и с интересом наблюдали, как выглядит в цвете то, что происходило перед их глазами.

В октябре впервые по советскому ТВ была показана сложнейшая, «живая» телевизионная передача «Один час из жизни Родины» (реж. М. Злотников) с включением 22 городов Советского Союза. Это были только прямые телерепортажи из различных мест страны.

2 Ноября начала действовать система передачи телевизионных программ через спутники «Молния» и наземные станции «Орбита». Спустя несколько дней была сдана в эксплуатацию первая очередь (15% всего объема) нового 13-этажного телецентра на улице Королева в «Останкино» (торжественная закладка здания состоялась более трех лет назад – 22 апреля 1964 года).

В течение того года многие средства массовой информации с нескрываемым восторгом описывали строительное чудо – Останкинскую телебашню. Вот что писали по этому поводу в журнале «Советское радиовещание и телевидение» (№ 1, 1967) Л. Сапожников и В. Арутюнов:

«Сейчас она взметнулась почти на четыреста метров. На 385-й отметке башня сделала паузу, чтобы набрать дыхание. Именно там кончилась ее железобетонная часть. А дальше – монтаж стального оцинкованного конуса – антенны. И когда своей последней точкой она проткнет небо, высота достигнет 533 метров! Да, 533, а не 525, как предполагалось раньше по проекту. Это маленький сюрприз конструкторов. Но он позволит радиотелефонам действовать в радиусе 100 километров вместо 60, рассчитанных первоначальным проектом.

...Да, Останкинская телебашня – царица шпилей. Она превзошла все, что было когда-то предметом удивления. Она перепрыгнула знаменитый Рейнский собор, перекрыла Эйфелеву башню на 233 метра! Только в США имеются телевизионные сооружения высотой до 500 метров. Но и они не могут идти в сравнение, потому что представляют собой металлические мачты с оттяжками из тросов, причем служат лишь опорами для антенн. Но чтобы сооружение из железобетона на высоте 385 метров – такого еще не было в мире! Кроме того, в отличие от американских телевышек, на башне Останкинского телецентра, помимо антенн, будут многочисленные помещения, аппаратные, смотровые площадки. (У башни 44 этажа, 14 балконов, 15 тыс. кв. м полезной площади. – Ф. Р.) А на высоте 337 метров – ресторан, медленно вращающийся вокруг башни, будет открывать взору панораму Москвы. 32 000 тонн – общий вес башни, а основной фундамент ее заложен на глубину 4,5 метра! Поразительно? Но этого вполне достаточно, потому что башня создана по принципу милой игрушки «ванька-встанька». С ней ничего не может случиться – расчет человеческого разума. Верхняя часть башни выдержит самый ураганный ветер – около 50 метров в секунду!..».

Если говорить вообще о телевизионном «хозяйстве» страны в 1967 году, то оно выглядело следующим образом. В наличии было: 214 мощных телевизионных станций, в том числе: 124 программных телецентра, 90 ретрансляционных станций, 20 двухпрограммных телецентров, 4 трехпрограммных (третья программа, как мы помним, стала выходить в эфир с марта 1965-го), 153 города, принимающие программы ЦТ, 53 города, выходящие с программами на ЦТ.

Новый, 1968 год начался с премьеры – с 1 января начала работать информационная программа «Время». Поначалу она выходила в эфир пять раз в неделю и длилась тридцать минут, что для программы подобного рода было делом непривычным. До этого выпуски «Телевизионных новостей» укладывались в 10 – 15 минут. А в новой передаче многое было новаторским: до 20 блоков, которые включали в себя сюжеты на различные темы: политические, культурные, спортивные. Перечислю лишь некоторые темы сюжетов, показанных в первых выпусках «Времени»: рассказ о начальнике райжилотдела Кировского района Москвы; об испытательном пробеге новых машин «ГАЗ-24»; об энергопоезде, направленном в северные нефтяные районы; о подмосковном совхозе «Заря коммунизма»; о 3-тысячном американском самолете, сбитом во Вьетнаме; о введении системы виз в ГДР и т. д.

В том же январе свет увидела еще одна новая телепередача, которая практически с первого же выпуска стала одной из самых популярных, – «В мире животных».

Вообще, если говорить о степени популярности различных программ ЦТ, то на первое месте в этом рейтинге можно было смело поставить «Голубые огоньки» – они собирали самую большую аудиторию. Несмотря на то что за шесть лет своего существования «Огоньки» идейно и визуально мало изменились (это были встречи с именитыми людьми страны в студийном кафе, перебиваемые эстрадными номерами), однако массовая телеаудитория обожала эти посиделки и старалась ни одну из них не пропустить (передача выходила 4 раза в год: 1 января, 8 марта, 9 мая, 7 ноября; с конца 60-х станут выходить дополнительные выпуски «На огонек», «По страницам «Голубого огонька»).

Вспоминает один из первых редакторов этого проекта (проработала в этой должности почти четверть века) Нонна Нестеровская:

«Все «Огоньки» писались загодя, съемки длились долго, поскольку участников созывали со всех концов страны и из-за границы. Безумно тяжелым был монтаж. Потом «Огоньки» проходили жесткую цензуру. Без визы от отдела ЦК партии, министра, профильных ответработников дорога в эфир была заказана. Каждый раз во время прохождения всех этих этапов была напряженка. Гадали: кого выбросят, что оставят, урежут или зарежут вовсе?.. Мы пытались маневрировать. Надо было уметь грамотно подобрать людей. Ведь у каждого начальника были свои любимые артисты, певцы, композиторы, ведущие программ, которых он готов был смотреть до бесконечности. Например, никто не решился бы убрать из эфира известного академика, героя труда или космонавта, беседующих с Аркадием Райкиным.

Потери, конечно, случались. Перед тем же Аркадием Исааковичем я буквально на коленях стояла, извиняясь за то, что начальственная рука вырезала целые куски из его реприз. До сих пор болит сердце при воспоминании о прекрасном танцовщике Марисе Лиепе. В один из новогодних «Огоньков» вместе с композитором Давидом Тухмановым он подготовил изумительный номер под названием «Танго». Причем сам не только танцевал, но и отлично пел. Однако цензура почему-то убрала этот эпизод из передачи, несмотря на все мои ухищрения. Я никак не могла понять почему. Но потом ко мне подошли и сказали: «Не старайся, Лиепа увернулся от притязаний Галины Брежневой. Та обиделась...».

Между тем у самих артистов, участвовавших в «Огоньках», отношение к передаче было противоречивым. Дело в том, что они имели возможность наблюдать так называемую изнанку передачи, которая выглядела не слишком презентабельно, поэтому их взгляд часто был критическим. Вот как, к примеру, описывает тележурналист Г. Кузнецов мнение знаменитого сатирика Аркадия Райкина по поводу «Огоньков», высказанное артистом в самом начале 70-х:

«Мы стали наперебой задавать Райкину вопросы о его отношениях с телевидением (вроде как он его недолюбливает) и об отдельных передачах. «Голубой огонек», например. Что не устраивает Райкина в «Огоньке»?

– В «Огоньке» берется массовка, не актеры. И вот эта тетя сидит за столом и хочет, чтобы Марья Ивановна или Иван Петрович увидели, что она сидит в телевизоре рядом с кем-то. Она все время смотрит в аппарат или очень занята самой собой. Рядом ходит диктор, комментатор, актер, певец – ведь даже не повернет, сукина дочь, голову в эту сторону. Это же страшно. И это заразительно. Попробуйте играть в театре короля. Вы знаете, что такое сыграть короля? Король ничего не делает, он только идет себе. А все остальные играют короля. Придворные расступаются и кланяются. Одному короля сыграть нельзя. А в данном случае, в «Голубом огоньке», актер, который выступает, – король. Надо на него смотреть, надо получать удовольствие. А если вокруг такие физиономии, которые хочется просто убрать... Но нельзя никуда повернуть камеру, потому что здесь физиономия мрачная, а тут безразличная или просто разговаривает с соседом. Это же страшная вещь. Режиссеры, которые делают «Огонек», должны прежде всего обратить внимание на массовку.

Святая правда! Я был одним из ведущих «Голубого огонька» к 7 ноября 1968 года. Концертные номера снимались на Шаболовке по ночам, днем павильоны были заняты эфирными передачами. И вот, на ночь нанималась массовка, платили человеку три рубля с полтиной, чтоб он тихо сидел за столом. На парафиновой груше я видел отпечаток зубов – массовка думала, что фрукты настоящие. Как же, напасешься на вас...

– Что такое «Голубой огонек»? – продолжал Райкин. – Это столы, за которыми пьют кофе. Так налейте, черт возьми, кофе. И пускай пьют. И не одну чашку. Захотелось вторую – выпей. А то сидит, понимаете, просто так – смотреть же противно на это. Я говорю: можно зажечь камин в студии, настоящий огонь, пускай живой огонь горит, не электрический? Давайте сядем вокруг огня. Кто-то на шкуру сядет, кто-то просто на пол, как мы сейчас, а кто-то в кресло мягкое. И вот тут будет стоять актер, делать номер. Нет, говорят, нельзя. И берут огромную студию, сажают случайных людей... Константин Симонов, беседующий с Папановым, мне интересен. А не Симонов – нет, потому что я не знаю, что это за человек и почему он там сидит. И еще трескучие слова: «наш могучий народ», «единодушно, все как один» – это же невозможно слушать. Надо находить свой человеческий язык, свои слова...».

Без сомнения, в критических высказываниях великого сатирика многое было верно. Но я провел один эксперимент. Включил у себя на видео несколько выпусков «Голубых огоньков» 1966—1969 годов. Специально обращал внимание на массовку, которая была в кадре: как себя ведет, куда смотрит. Но ничего крамольного так и не заметил (видимо, все огрехи остались за кадром). В итоге удовольствие от этого просмотра я получил немалое (и это при том, что «Огоньки» эти я лицезрел по своему видеомагнитофону неоднократно). После этого я включил по телеканалу «Россия» нынешний аналог советского «Голубого огонька» – передачу «Субботним вечером». Слов нет: и картинка ярче, и песен больше, и массовка активнее. Однако тех чувств, которые я испытал при просмотре черно-белых советских «Огоньков», у меня уже не было. И дело вовсе не в ностальгии. Просто тогда в кадре были парафиновые груши, но искренние чувства, а сегодня все наоборот. Плюс, конечно, сами артисты: вместо Аркадия Райкина – «новые русские бабки», вместо Майи Кристалинской – Жанна Фриске. Как говорится, почувствуйте разницу.

Но вернемся в 60-е.

В том же январе 1968 года на ЦТ было создано объединение телевизионных фильмов «Экран». Сделано это было не случайно. Дело в том, что до этого телефильмы снимались на киностудиях, а с начальниками Госкино у руководителей ТВ всегда были напряженные отношения (как-никак конкуренты). Поэтому и был создан «Экран» – чтобы самим снимать фильмы и меньше зависеть от Госкино. О полной независимости речь не шла, поскольку без большого кино ТВ все равно функционировать не могло: во-первых, ежегодно Госкино передавало на ЦТ несколько десятков художественных фильмов (в основном уже «вышедших в тираж» – то есть неоднократно пропущенных через всесоюзный кинопрокат), во-вторых – на киностудиях продолжали сниматься фильмы для ТВ (в титрах таких картин значилось: «По заказу Государственного комитета по телевидению и радиовещанию»).

Между тем с вводом в действие первой очереди Останкинского телецентра на ЦТ стало выходить в эфир четыре программы. В будние дни с утра работала только одна из них – Первая, что было объяснимо: страна была работающая (не то что сейчас), поэтому большей части людей смотреть телевизор было сподручно только вечером, после работы.

Вот как, к примеру, выглядела программа передач в пятничный день 30 августа 1968 года (без третьей, учебной, программы):

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

ЧЕТВЕРТАЯ ПРОГРАММА.

К началу 70-х ЦТ все дальше и дальше проникает на восток страны, многие студии перешли на работу по двум, а то и нескольким программам. В 60-е годы было даже такое поветрие, как создание колхозных студий телевидения, но потом от этой идеи пришлось отказаться по объективным причинам – прогресс за такими веяниями явно не поспевал. К тому времени в стране уже действовали 134 телевизионных центра, общий объем телевизионных передач составлял свыше 1200 часов в сутки, из них на Москву выпадало 29 часов. Передачи ЦТ принимались в 14 союзных республиках. Естественно, там большую часть эфира занимали не московские программы, а свои, местные. Вот как, к примеру, выглядела программа передач ТВ Узбекистана в праздничный день 1 мая 1968 года:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

ТРЕТЬЯ ПРОГРАММА.

Не стояло на месте и цветное ТВ. Аппаратно-студийные комплексы цветного телевидения были смонтированы не только в Москве, но и в Киеве и Тбилиси (в 1973 году к этому списку добавятся Ташкент, Баку, Таллин). Если в 1968 году цветное телевидение вещало только 6 часов в неделю, то в 1969-м – уже 12 часов, а в 1970-м – 20 часов.

В конце 1968-го – начале 1969 года была сдана в эксплуатацию вторая очередь телецентра «Останкино» (два аппаратно-студийных блока черно-белого ТВ, со студиями по 150 кв. м и один блок цветного ТВ со студией в 600 кв. м). Весной 1970 года телецентр был сдан полностью. Общая площадь нового телецентра равняется 154 тысячам кв. м, что в восемь раз больше, чем площадь, занимаемая телецентром на Шаболовке. Это 2180 помещений, 20 студий, из которых 9 —от 600 до 1000 кв. м. Три студии общим метражом 2800 кв. м специально были предназначены для съемок телефильмов. Было 4 аппаратно-студийных блока (АСБ). В каждый из них входили студия, техническая аппаратная, аппаратные видео– и звукорежиссеров, телекинопроекционная, видеомагнитофонная.

Стоит отметить, что еще в начале 60-х, когда было решено строить новый телецентр, под него собирались отвести совсем другой участок Москвы – Черемушки, которые находились недалеко от Шаболовки и где одну из улиц так и назвали – улицей Телевидения. Однако проектировщиков не устроило что-то в этом районе, и стройку перенесли в Останкино. Между тем, по преданию, это место издавна пользовалось дурной славой у москвичей. Оказывается, стоявшая некогда здесь деревня Осташково (она же Останкино) славилась тем, что неподалеку от нее, в Марьиной Роще, хоронили странников и бездомных людей. В старину такие места называли «убогими домами» или «божедомками», и в Москве таких мест было четыре. Однако затем три из них закрылись, и остался один – в Марьиной Роще. Туда свозили всех умерших неестественной смертью. Причем трупы хоронили не сразу – они хранились в огромных ямах со льдом до весны и только раз в году – в «семик», то есть на седьмой четверг после Пасхи, – их хоронили.

Но если в Марьиной Роще хоронили людей, умерших от поножовщины, голода или холода, то в окрестностях Останкина было, по преданию, кладбище самоубийц. Еще там якобы издавна устраивались таинственные мистерии колдунов и чернокнижников. Короче, то еще местечко! Однако в годы, когда это место выбиралось под строительство нового телецентра, на все эти предания никто не обращал внимания. В итоге за короткий срок – всего лишь шесть лет – внушительное по объему строительство было завершено, и объект с большой помпой сдан в эксплуатацию. Но многие телевизионщики, которым предстояло работать в новом телецентре, прекрасно были осведомлены о дурной славе этого места и частенько испытывали некоторый душевный дискомфорт. О том, как это выглядело на самом деле, рассказывает очевидец – Т. Земскова:

«В 69-м переехали в Останкино, в новое современное здание, похожее на огромный корабль. Здесь можно было делать все сразу: придумывать, снимать, монтировать, передавать в эфир.

Вскоре напротив нашего стеклянного кубика выросло еще одно здание, куда переселились все информационные программы. Строили корпус очень быстро, спешили поспеть к Олимпиаде. Рассказывают, что строители что-то напутали в чертежах и построили здание «фасадом внутрь себя». Что-то удалось исправить, но в спешке забыли вывезти из цокольного этажа тяжелый экскаватор с чугунным ковшом. Не знаю, правда или нет, но говорят, будто он так и сгнил под землей. А стройку эту назвали «дурной». (По другой версии, замурованным был не экскаватор, а раздолбанный трактор. Рабочие, выпив лишку, замуровали его в бетон, а доставать обратно поленились. Так он и остался навечно лежать в недрах телецентра. – Ф. Р.).

В это время возник и темный переход под улицей Королева. Строители рассказывали, что по нему бегало огромное количество кладбищенских крыс, которые всех до смерти пугали. Переходом этим никто из телевизионщиков не пользовался, все норовили перебежать улицу поверху. (Самое интересное, что переход соорудили после того, как одного из сотрудников телецентра, перебегавшего дорогу, сбила машина. Этот тоннель сами телевизионщики стали называть «проспектом Юшкявичюса» в честь тогдашнего зампреда Гостелерадио по техническим вопросам, который курировал строительство. – Ф. Р.).

Тогда я и стала примечать, что в здании на Королева с нами стали происходить неприятные перемены. Женщины дурнели лицом, становились излишне взвинченными и нервными. Мы беспрерывно курили в коридорах, говорили неестественно громко. У многих в глазах появилось что-то трагическое. Девушки почему-то не хотели выходить замуж, а если и выходили, часто не могли родить ребенка. Мужчины неожиданно умирали: то от рака, то от непонятной болезни. Один из наших режиссеров, поставивший сериал по «Былому и думам», внезапно скончался прямо у раковины в туалетной комнате, когда мыл руки. Заместитель главного редактора, совсем молодой мужчина, сгорел за несколько месяцев от рака горла.

Само здание будто обладало неким гипнозом. Мы могли бесконечно долго находиться в своих комнатах на 11-м этаже, даже закончив работу. Вечером было трудно уйти домой. А утром – переступить порог телецентра, показать пропуск милиционеру и подняться на лифте с зеркалами, которые отражали уставшие, почти изможденные лица популярных дикторов, ведущих, журналистов. Особенно тревожно было работать ночами, когда выпадала монтажная смена. На перилах лестниц дремали кошки, непонятно откуда появлявшиеся к вечеру, а по неосвещенным углам бегали мыши. В комнатах жили полчища рыжих тараканов. (Кстати, кошки до сих пор бродят по «Останкино». А попадают они в телецентр через маленькое круглое окошко со стороны пруда, которое любители животных проделали специально для них. – Ф. Р.).

Одна бабулька, служившая у нас гардеробщицей, рассказала, что ночами неприкаянные души самоубийц водят хороводы вокруг шпиля Останкинской башни, словно мстя богу и людям. И до сих пор некоторые психологи полагают, что в этом районе сконцентрирована некая черная аура, негативная материя, которая с помощью телевидения передается чуть ли не по всей стране.

Еще раньше я заметила, что некоторые люди категорически отказывались сниматься на телевидении, а если и появлялись на экране, сами передачу эту не смотрели. Долгое время не разрешал показывать себя по «ящику» писатель Леонид Леонов, много общавшийся с болгарской прорицательницей Вангой. Якобы она напророчила ему скорую смерть, если его изображение появится на экране телевизора...» (Кстати, эту историю до сих пор помнят все старожилы ТВ. Действительно, когда в 70-е в Главной редакции литературно-драматических программ возникла идея устроить встречу Л. Леонова со зрителями в Концертной студии «Останкино», писатель долгое время наотрез отказывался приходить туда, рассказывая историю про Вангу. – Ф. Р.).

Официальные средства массовой информации старались не выносить все эти слухи про нечистую силу на публику, сосредоточившись на позитиве – на рассказах о том, какая это удача – работать в новом телецентре «Останкино». К примеру, в одном из номеров журнала «Советское радиовещание и телевидение» корреспондент С. Торчинский так описал трудовые будни телевизионщиков:

«Вечером редакционный корпус пустеет. Остаются только те, кто сегодня «в эфире». Безлюдны лестницы, пригашен свет, шаги в коридорах звучат неестественно громко...

Общесоюзный телецентр. Человек, впервые попавший сюда, похож на жителя маленького тихого городка, приехавшего в столицу. В этом огромном 13-этажном комплексе можно заблудиться и растеряться: где-нибудь в коридоре на втором этаже на вас вдруг ползет грузовик... (Кстати, о лабиринтах «Останкино». Читатель наверняка помнит знаменитый эпизод из фильма «Чародеи», где герой Семена Фарады бегает по коридорам, безуспешно ищет выход и громко причитает: «Ну кто так строит?» Так вот снимали эти запутанные коридоры в Останкинском телецентре. Рассказывают, что долгое время сами телевизионщики, впервые попавшие туда, чтобы не заблудиться, рисовали на стенах мелом стрелки, без которых обратный путь в редакции был просто невозможен. – Ф. Р.).

Днем здесь тесно – четыре программы готовят тысячи людей.

Последнюю передачу диктор заканчивает традиционным «Спокойной ночи, товарищи!» – операторы устало снимают наушники, режиссер благодарит бригаду, а его помощник напоминает, что автобус ждет у входа.

Внизу, в раздевалке, ворчат гардеробщицы: передача кончилась, а люди все еще не забрали одежду. Но что поделаешь с этими режиссерами, редакторами, операторами! Они вдруг остановятся где-нибудь на лестнице между этажами и начинают спорить, как было бы лучше показать... Это для завтрашнего дня.

Обычный рабочий день закончен. От телецентра автобус заезжает за инженерами и техниками с передающих станций. Усталость приходит, когда за окнами автобуса проплывает спящая Москва...».

Новая метла.

Противоречивый Сергей Лапин. Взрывные новинки: «Песня года», «Артлото», «От всей души». Система «Восток». Кино с купюрами. Опасное декольте. Закат «КВН» вручную. ВИА «Самоцветы»: от ненависти до любви. Кинопоказ. Сериалы. Советское «мыло» – «День за днем». «Бенефисы». Высоцкий про «глупый ящик». Под колпаком у Лапина. Самое гуманное ЦТ в мире. Главные редакции. Спорт на ЦТ. Десерт – «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Проблемы «Огонька». Пугачева на ТВ. Брежнев-телезритель. За что Суслов хотел сместить Лапина. Кино с «фигами»: «Отпуск в сентябре», «О бедном гусаре замолвите слово». Телекино конца 70-х. «Веселые ребята».

Полный ввод нового телецентра совпал со сменой руководства в Государственном комитете по телевидению и радиовещанию – в середине апреля 1970 года вместо Николая Месяцева, руководившего комитетом с октября 1964 года, в кресло руководителя сел Сергей Георгиевич Лапин (в 1944—1953 гг. он работал в Комитете по радиофикации и радиовещанию при СМ СССР, затем находился на дипломатической работе – послом в Австрии, в 1960–1962 годах занимал пост министра иностранных дел РСФСР, в 1967—1970-м был гендиректором ТАСС).

«Смена караула» в Останкино была делом далеко не случайным, – это был политический заказ с самого кремлевского верха. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку телевидение по мере роста своей популярности на протяжении последних полутора десятков лет стало играть все более важную роль в идеологическом климате СССР (не случайно и в названии Комитета слово «телевидение» вышло на первое место, оттеснив на второе «радиовещание»; к началу 70-х телевизионное вещание уже охватывало территорию, на которой проживало 70% населения СССР, а приемная сеть насчитывала 35 миллионов телевизоров).

Заменить Николая Месяцева другим человеком Брежнев намеревался еще в 1967 году, когда разгромил так называемых «комсомольцев». Лидером последних считался член Политбюро Александр Шелепин, который фактически с момента воцарения в Кремле Брежнева не скрывал того, что рано или поздно он займет его место. Однако последний оказался хитрее и расторопнее, чем полагали его оппоненты. В итоге в 67-м он нанес сокрушительные удары по «комсомольцам» и их союзникам. Александр Шелепин был лишен должности секретаря ЦК и отправлен руководить профсоюзами, Владимир Семичастный снят с должности председателя КГБ и отправлен работать подальше от Москвы – на Украину, Николай Егорычев смещен с поста 1-го секретаря МГК и т. д. Тогда же мог лишиться своего поста и Николай Месяцев, но Брежнев его пощадил – посчитал не слишком опасным. Но очень скоро, после августовских событий 1968 года в Чехословакии, генсек вновь вынужден был вспомнить о Месяцеве.

Дело в том, что в развитии «бархатной революции» в ЧССР весомую роль сыграло телевидение, которое практически в открытую ей подыгрывало. Учитывая этот опыт, Брежнев не мог оставить без внимания собственное телевидение, где либеральные идеи также имели широкое хождение как в среде руководства, так и в низовых звеньях. Как признается в своих мемуарах сам Н. Месяцев: «На заседаниях коллегии Комитета, летучках, научных конференциях, в выступлениях на партийных, профсоюзных и комсомольских собраниях я постоянно проводил мысль о свободе творчества в рамках социалистической идеологии...».

Свобода творчества вещь, конечно, хорошая, если бы Советский Союз тогда не вел изнурительные идеологические бои на фронтах «холодной войны». А после Праги-68 эти бои приобрели и вовсе ожесточенный характер – на СССР тогда ополчилась практически вся Западная Европа вкупе с США и Израилем. Поэтому советскому руководству стало не до свободы творчества. Началось «закручивание гаек» в идеологии (7 января 1969 года из недр ЦК КПСС вышел секретный документ, согласно которому на руководителей СМИ возлагалась личная ответственность за любую ошибку в идеологической сфере). И смена руководства в Гостелерадио стала делом решенным, заминка была лишь в одном – во времени. Оно наступило в апреле 1970 года, когда еще сильнее обострились отношения СССР и Израиля. Израильский премьер-министр Голда Меир призвала евреев к «тотальному походу против СССР», и с этого момента в этой стране Советский Союз стал изображаться как враг номер один всех евреев и государства Израиль в частности.

Поскольку при Н. Месяцеве на советское ЦТ было принято на работу значительное количество евреев, перед высшим советским руководством всерьез встала проблема «зачистки» этой важнейшей идеологической территории. Естественно, доверить решение этой задачи прежнему руководителю Кремль не мог, поэтому судьба Месяцева была предрешена.

Вспоминает Н. Месяцев:

«О своем освобождении от должности председателя Комитета по телевидению и радиовещанию я узнал на аэродроме по возвращении в Москву из Хабаровска, где проводил совещание с председателями комитетов радио и телевидения краев, областей, национальных автономий Восточной Сибири и Дальнего Востока. Шабанов Петр Ильич, генеральный директор Центрального телевидения, а до того секретарь Московского горкома ВЛКСМ, первый секретарь Кировского райкома партии Москвы – отличный организатор, с хорошей теоретической подготовкой – отвел меня в сторонку и сказал, что Брежневым подписано постановление Политбюро ЦК КПСС об освобождении меня от обязанностей председателя Комитета и направлении на дипломатическую работу. Петр Ильич назвал и источник информации, так что сомнений в ее достоверности быть не могло. Выслушал я это известие совершенно спокойно. Оно не являлось для меня неожиданным. Я его ждал. Так же спокойно отнеслись к нему жена и сыновья – Саша и Алеша, уже начавшие, в меру своего возраста, понимать, что к чему.

На следующий день меня пригласил Петр Нилович Демичев. Чего-либо нового к сообщению Шабанова он не добавил. Посидели. Посмотрели друг на друга. Он тоже ходил в «молодых». Было очевидно, что и его ожидает перемещение. И действительно, спустя некоторое время он перейдет на работу в Министерство культуры.

На следующий день меня вызвал член Политбюро, секретарь ЦК Андрей Кириленко. Беседа с ним была жесткой.

– Вы знаете о решении Политбюро?

– Знаю.

– Вам надлежит выехать послом в одну из центральноафриканских стран.

– Не могу. У меня больная жена. Климат любой центральноафриканской страны ей противопоказан. Вы можете это проверить через Кремлевскую больницу. Прошу вас об одном: дайте мне возможность заняться преподавательской или научной работой, не нужны мне ни высокие чины, ни должности. Оставьте дома.

– Нет. Решение принято.

Было очевидно, что мне предлагается почетная ссылка. Глядел Кириленко на меня с ухмылочкой, выражавшей удовлетворение от возможности сломать судьбу человека, неприятного ему. Я платил ему тем же: сел в непривычной для меня манере, развалившись в кресле и бесцеремонно глядя мимо него в окно, на улицу, где ворковали голуби. В Москву входила весна 1970 года. На улице в высоком небе плыло солнце, одаривая светом и теплом всех одинаково: и меня, и Кириленко. Думаю, что над таким явлением жизни он не задумывался.

– В центральноафриканскую страну я не поеду, о чем можете доложить кому следует...

На работу я не поехал. Отпустил машину и проторенной, сотни раз хоженной дорогой пошел домой. Голова была пуста, как барабан, но шел я легко. И эта легкость мне показалась необычной. Откуда она? Понял, что Кириленко, Суслов, Брежнев полагали, что, отстраняя меня от работы в Комитете, они наносят мне сильный удар. А оказалось, наоборот, с меня сняли нечто большее – тяжкий груз ожиданий этого удара. Я его принял. Мгновенно отразил. И потому мне стало легко, свободно.

Дома Алла сказала, что по «вертушке» звонил Кириленко. Сказал: как приду – переговорить с ним. В телефонной трубке: «Поедешь послом в Австралию. И на этом закончим всякие дебаты». – «Что вы так торопитесь? Хотите избавиться?» Ответа не последовало...

Прощание с товарищами на радио и телевидении было грустным, со слезами на глазах. Сократил я его, насколько было возможно. Зачем бередить душу другим и себе?! Так я считал. Но по-иному думали другие. Откликнулись мы с Аллой на приглашение Валентины Михайловны Леонтьевой, диктора Центрального телевидения – умного, доброго, красивого человека, искусницы в своей профессии, – сделанного от имени дикторской группы ЦТ, посетить ее дом и поужинать. Валя, Аня Шилова, Светлана Моргунова, Игорь Кириллов – все, кто был, – своей сердечностью и тактом создали атмосферу искренности, теплоты, участия...».

Так вышло, что новый председатель Гостелерадио Сергей Лапин проработает на своем посту дольше всех прежних руководителей – почти 15 лет. И, как и любой крупный руководитель, оставит о себе у коллег различные мнения: как положительные, так и отрицательные. Вот как, к примеру, вспоминает о нем бывший влиятельный телевизионщик Вилен Егоров:

«Сергей Георгиевич был дважды счастливым человеком, как ни парадоксально это звучит. Он посвятил зрелые годы своей жизни делу, которое фанатически любил, служил ему верой и правдой, гордился своим детищем, искренне радуясь его успехам и страдая от промахов и ошибок.

Лапин был уникальным руководителем, не только потому, что из тогдашней партноменклатуры пошел работать, «исполнять» отведенную ему роль не за страх, а за совесть. Он любил телевидение, как женщину. А любить он умел и был способен в критически острый, решающий момент своей жизни любовь к женщине поставить выше карьеры.

После войны из Комитета по радиоинформации, где Лапин тогда работал заместителем председателя, в ЦК КПСС стали поступать сигналы о том, что он изменяет жене, живет с сотрудницей, которая забеременела от него. Коммуниста Лапина вызвали в ЦК и предложили выбор: или бросай любимую женщину, или уходи с работы. Он ушел с работы, оставил первой жене, от которой не было детей, прекрасную по тем временам квартиру, мебель – все, что имел.

Лапин был счастливым человеком, он создал семью с любимой женщиной, которая подарила ему троих детей. Сам выросший фактически без отца, в разрушенной судьбой бедняцкой семье, он высоко ценил роль семьи, ее благополучие, ее полнокровность и лад в своей жизни и в жизни своих близких.

Моя первая встреча с Лапиным, который уже более месяца занимал кабинет председателя Гостелерадио, состоялась 15 июня 1970 года, на следующий день после выборов в Верховный Совет СССР. Я отвечал тогда за прямую телепередачу из пунктов голосования Москвы и других городов страны. Эта первая встреча могла оказаться последней, потому что на меня обрушился поток жестких обвинений, суть которых сводилась к следующему: почему вы показали полупустой избирательный участок, где голосовали избиратели за Леонида Ильича, и переполненные залы в Харькове, Кишиневе, где народ празднично поддерживал будущих депутатов – рабочих и крестьян? Ведь это была единственная прямая передача о выборах в стране, которую принимала вся Европа, своей передачей вы поссорили телевидение с партийным активом... И потом, что вы написали в тексте: «Я иду на выборы, а по улице к избирательному участку построены новые дома, магазины». Кому нужна эта показуха?

И тут я вспомнил, что, когда шел вчера на избирательный участок, действительно видел на нашей улице недавно построенный новый магазинчик. Доведенный до нервного «зашкаливания», я в ответ ляпнул: «Я шел по улице, где были новостройки. Надо выбирать дороги, которые ведут к выборам». Воцарилась тишина, а я продолжал: «Нельзя было такую передачу ставить в эфир в два часа дня, летом в жару, как известно, все избиратели уже разъехались по дачам. А передачу в эфир ставил не я, время ей выбирало руководство». Снова тишина. Затем последовал лапинский вывод: «Или вы, товарищ Егоров, отвечаете лично передо мной за каждое слово в эфире, или нам с вами не работать». Я только и успел сказать: «Хорошо». Зная, что почти все мои коллеги – главные редакторы Центрального телевидения – были уже сняты со своих постов новым председателем, поднялся – и к двери. Вдруг слышу: «Стой!» Повернулся и еле-еле удержался, чтобы не сказать: «Ну что еще?» А он вышел из-за стола, протянул мне большую мягкую руку и просто сказал: «До свидания». Присутствовавший на заседании Э. Н. Мамедов, первый заместитель Лапина и один из умнейших руководителей Гостелерадио (придя к власти, Лапин не случайно перевел Мамедова с иновещания на телевидение. – Ф. Р.), бросил мне вдогонку: «Подождите в коридоре». Потом у себя в кабинете Энвер Назимович сказал: «Лапин считает, что ты честный парень».

Через два месяца по представлению С. Г. Лапина я был утвержден секретариатом ЦК КПСС членом коллегии Гостелерадио, и началась наша непростая, временами невыносимо тяжелая, но в целом прекрасная творческая жизнь на телевидении...».

Между тем можно смело сказать, что Лапин оказался самым образованным руководителем Гостелерадио за все годы его существования. Так, его страсть к серьезной литературе (особенно к поэзии) была притчей во языцах на улице Королева (в «Останкино») и на Пятницкой. Вот как об этом вспоминают очевидцы.

Кинорежиссер Э. Рязанов:

«Когда в назначенный час я прибыл в Гостелерадио (улица Пятницкая. – Ф. Р.), около вахтенного милиционера меня поджидал референт. Меня пропустили через контроль без пропуска. Потом не дали раздеться в общей раздевалке, а, подхватив под белы руки, повезли на четвертый этаж. В приемной министра с меня сняли пальто и впустили в кабинет. А через несколько минут секретарша принесла чай, сервированный на две персоны. Сергей Георгиевич был очень радушен и приветлив. Я изложил свою просьбу – прочитать сценарий. Сказал, что хотел бы его поставить для телевидения. Между прочим обронил, что в Госкино сценарий не понравился. Лапин взял наш с Гориным опус, обещал прочитать и отложил в сторону. Разговор о деле занял три-четыре минуты. А потом потекла свободная, беспорядочная беседа, которая вскоре свернула на разговор о поэзии. Незадолго перед этим по телевидению прошли поэтические вечера Ахмадулиной, Вознесенского, Евтушенко. От этих поэтов мы перескочили на Мандельштама, Цветаеву, Пастернака, Ахматову, Гумилева. Лапин развернулся во всем великолепии. Он знал поэзию двадцатого века блестяще, все и всех читал, много стихотворений помнил наизусть. Я и сам люблю поэзию и тоже кой о чем ведал, но сильно уступал ему в эрудиции.

– А письма Цветаевой к Тесковой вы читали? В каком издании? В Пражском?

Я кивнул.

– Надо читать обязательно в Пражском...

Дальше мы начали щеголять друг перед другом сведениями и цитатами, которые можно было почерпнуть только из книг, изданных на Западе, запрещенных к ввозу в Россию и вообще у нас в стране недозволенных, подпольных, нелегальных. В разговоре упоминались книги Надежды Яковлевны Мандельштам и Ольги Ивинской, «Воспоминания» и «Реквием» Ахматовой, неизданные стихотворения Цветаевой, звонок Сталина к Пастернаку, подробности о Нобелевской премии за роман «Доктор Живаго», мандельштамовские стихи «о кремлевском горце», которые обошлись автору ценою в жизнь, и многое другое, за что нас обоих по тем временам можно было легко упрятать за решетку. Я поразился тогда С. Г. Лапину – такого образованного начальника я встречал впервые. Но еще больше я поразился тому, как в одном человеке, наряду с любовью к поэзии, с тонким вкусом, эрудицией, уживаются запретительские наклонности. Помимо запрещения передач, выдирок из фильмов и спектаклей, жесткого цензурного гнета, он еще не разрешал, к примеру, на экране телевизора появляться людям с бородами, а штатные сотрудницы, осмеливавшиеся приходить на работу в брюках, нещадно преследовались и наказывались за подобное вольнодумство...».

Еще об одном случае рассказывает президент телекомпании «REN TV» И. Лесневская:

«Это было в ту пору, когда я делала авторские программы. Одна из них была о Маяковском в цикле «О времени и о себе». Она и сегодня прозвучала бы остро, а уж для того времени это была «бомба»... Но, когда делалась программа, меня вызвали к Лапину. А Лапин обожал Маяковского, прекрасно знал его поэзию и к тому же сам писал стихи. Он разговаривал со мной три часа. Я отстояла четыре «вырезки» из шести. И вот, после трех часов беседы, Лапин читает мне стихи и спрашивает: «Какой это период у Маяковского?» Он довольно хорошо читал стихи. Я говорю: «Сергей Георгиевич, это не Маяковский». Он говорит: «Это ранний Маяковский». Я: «Это не Маяковский. Это стихи, но они не талантливы. А Маяковский был очень талантлив». И тут он сказал: «Угадала. Это мои стихи». Я жутко смутилась, потому что получилось, что я просто ему нахамила. Ну, думаю, все! На телевидении мне больше не работать. Но он мне дал свою машину с мигалкой, которая довезла меня до Шаболовки. Вся детская редакция, высунувшись из окна, с ужасом на меня смотрела. Зная мой характер, зная, что я всегда говорю то, что думаю...».

После развала СССР в российских СМИ появилось множество воспоминаний о Лапине, однако большинство из них были отрицательного характера. Что, в общем-то, неудивительно: ведь после исчезновения Союза к власти в России пришли либерал-демократы, с которыми Лапин, по сути, боролся все годы своего пребывания в стенах Гостелерадио. Именно они и нарисовали (и рисуют до сих пор) портрет «Лапина-монстра»: дескать, самодур и антисемит был тот еще! Хотя, к примеру, на фоне постсоветских телеруководителей, которые устроили из ТВ настоящую кормушку для себя, Лапин выглядит бедной церковной мышью: жил на казенной даче, ездил на служебной машине, имел зарплату 500 рублей, и – все!

Между тем тот же антисемитизм Лапина был вызван скорее не его личными пристрастиями, а большой политикой. После того как отношения СССР и Израиля оказались еще более испорченными, «еврейская проблема» в СССР обострилась. Власти стали предпринимать определенные шаги к тому, чтобы сократить число евреев в идеологических учреждениях вроде того же Гостелерадио. Кого-то из них уволили, кого-то перевели на низшие должности (всего на ЦТ было сокращено полторы тысячи работников, были сменены все главные редакторы).

Досталось и артистам-евреям, коих тоже было достаточно много. Например, сразу после воцарения Лапина в Гостелерадио с «голубых экранов» постепенно исчезли эстрадные артисты еврейской национальности: Майя Кристалинская, Вадим Мулерман, Аида Ведищева, Нина Бродская, Лариса Мондрус и др. Остался лишь Иосиф Кобзон, поскольку в его репертуаре всегда было много гражданственно-патриотических песен (остальные его коллеги-соплеменники исполнять подобные произведения считали ниже своего достоинства). На смену исчезнувшим с экрана пришла целая плеяда артистов из союзных республик: София Ротару (Украина), Роза Рымбаева (Казахстан), Надежда Чепрага (Молдавия), Евгений Мартынов и Лев Лещенко (РСФСР), Як Йола (Эстония), ансамбль «Ялла» (Узбекистан) и др.

Именно в целях пропаганды массовой советской песни Лапин затеет в 1971 году новый суперпроект – «Песню года». Суть его заключалась в следующем. На протяжении года в разных городах страны проходили предварительные смотры этого конкурса, на которых звучали новые песни в исполнении артистов из разных республик (эти концерты транслировались по ЦТ). После чего в конце года (в декабре) в Концертной студии «Останкино» проходила запись финальной передачи, где были представлены лучшие песни и исполнители, большую часть из которых отбирали по письмам телезрителей. Вот как, к примеру, выглядел состав участников и подбор песен первого конкурса – финальной «Песни-71»:

«Товарищ песня» (О. Иванов – А. Прокофьев) – исполняет Лев Лещенко;

«А где мне взять такую песню» (Г. Пономаренко – М. Агашина) – Ольга Воронец;

«Баллада о красках» (О. Фельцман – Р. Рождественский) – Иосиф Кобзон;

«Любите Россию» (С. Туликов – О. Милявский) – Галина Ненашева;

«Не плачь, девчонка!» (В. Шаинский – В. Харитонов) – Лев Лещенко;

«Будет жить любовь на свете» (В. Дмитриев – А. Ольгин) – Эдуард Хиль;

«Ненаглядный мой» (А. Пахмутова – Р. Казакова) – Мария Пахоменко;

«Журавли» (Я. Френкель – Р. Гамзатов) – Иосиф Кобзон;

«Зачем вы, девочки, красивых любите» (Е. Птичкин – И. Шаферан) – Ольга Воронец;

«Русское поле» (Я. Френкель – И. Гофф) – Юрий Гуляев;

«Признание» (А. Колкер – К. Рыжов) – Мария Пахоменко;

«Свадьба» (А. Бабаджанян – Р. Рождественский) – Муслим Магомаев;

«Я люблю тебя, Россия» (Д. Тухманов – М. Ножкин) – Галина Ненашева;

«Алеша» (Э. Колмановский – К. Ваншенкин) – Г. Николова и Г. Кордов (Болгария);

«Вдоль по Питерской» (русская народная песня) – Муслим Магомаев;

«Червона рута» (В. Зенкевич – В. Ивасюк) – трио В. Зенкевич, В. Ивасюк, Н. Яремчук;

«Зима» (Э. Ханок – С. Островой) – Эдуард Хиль;

«Знаете, каким он парнем был» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – Юрий Гуляев;

«Фантазия на тему песен Аркадия Островского» – эстрадно-симфонический оркестр под управлением Юрия Силантьева;

«Взвейтесь кострами» (С. Дежкин – А. Жаров) – Большой детский хор ЦТ и ВР под управлением В. Попова;

«Трус не играет в хоккей» (А. Пахмутова – С. Гребенников и Н. Добронравов) – Большой детский хор;

«Любовь, как лодочка» (В. Левашов – А. Софронов) – хор имени Пятницкого;

«Погоди ж ты» (А. Колкер – К. Рыжов) – Эдуард Хиль.

Для любителей эстрадной музыки при новом руководителе была создана еще одна передача – «Артлото». Ее дебют на голубых экранах состоялся чуть раньше «Песни года» – в конце 1971 года. Передача была придумана писателем Аркадием Аркановым по образу и подобию «Спортлото», только вместо видов спорта каждый из 49 номеров принадлежал определенному артисту. Ведущие должны были раскручивать барабан, доставать шарики с номерами – и звучала песня. Режиссером передачи стал Евгений Гинзбург, а на роли ведущих предполагалось пригласить Людмилу Гурченко и Олега Анофриева. Однако по каким-то причинам ни Гурченко, ни Анофриев сниматься не смогли, и тогда их место заняли Жанна Горошеня и артист Центрального театра Российской Армии Федор Чеханков, который до этого вел на ТВ передачу «Искусство оперетты. От Оффенбаха – до наших дней» (чуть позже Горошеню заменила Людмила Сенчина, а мужскую половину усилил Лев Шимелов). У «Артлото» была фантастическая популярность, которая может только сниться большинству нынешних телепередач. Правда, в конце 70-х передача закрылась в силу причин субъективного характера, но вместо нее появилась другая – «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», о чем речь еще пойдет впереди.

Еще одним телевизионным суперпроектом, созданным при С. Лапине, стала передача «От всей души» (выходила с лета 1972-го), которую вела одна из самых популярных телеведущих Валентина Леонтьева. Стоит отметить, что создатели передачи (редактор Марианна Краснянская, режиссер Владимир Акопов) отнюдь не были уверены в том, что она надолго пропишется в эфирной сетке. Первый выпуск был посвящен работникам комбината твердых сплавов и снимался во Дворце завода «Серп и молот», и вела его не Леонтьева, а другая ведущая. Однако та, видимо, не слишком справилась со своим делом, уже со второго выпуска появилась другая ведущая – Валентина Леонтьева. Та передача была посвящена жителям села Тимановка Тульчинского района Винницкой области.

Вспоминает В. Леонтьева:

«Первая передача... Сразу напрашивается банальное сравнение с самым небанальным чувством на свете. Но кто же станет отрицать, что первая любовь остается в памяти навсегда? Поэтому не буду говорить, что «Тимановку» люблю больше всех других передач, не могу ее любить или не любить. Она просто часть меня самой...

Бесконечно дорога для меня «Тимановка». Я вновь как бы открыла для себя дважды Героя Социалистического Труда, председателя колхоза имени Суворова Филиппа Алексеевича Желюка, народную учительницу Екатерину Николаевну Кржанскую, первого председателя сельсовета Ефросинью Ивановну Нагорянскую, первого тракториста и механизатора колхоза Ивана Сергеевича Семенчука, колхозного строителя Андрея Прокопьевича Квасняка, учителя географии и директора музея (на общественных началах) Павла Петровича Новикова. А вкус тимановской каши! В Тимановке кашу варят по-особому – с изюмом. Кстати, после нашей передачи каша эта появилась в меню московского ресторана «Украина» – каша по-тимановски...

Вспоминаю, как мы добирались до Тимановки от маленькой железнодорожной станции. Проселочная дорога размыта, грязища непролазная. Подъехали к дому с табличкой «Детский сад». Полная тишина, ребячьих голосов не слышно. Оказывается, не сезон – в Тимановке детский сад работает от весенних полевых работ до конца уборки, а мы приехали, когда урожай был уже собран. Детский сад стал нашей «резиденцией». Кто-то сказал, что дети – это люди, не умеющие лгать. Вот и мы, участники передачи «От всей души», должны были быть такими людьми. И вообще, это хорошее предзнаменование – идти по маршрутам из детства к «От всей души».

На следующее утро после приезда в Тимановку у меня поднялась температура (приехала простуженная). Не успела я вынуть градусник, как в комнате появился огромный человек с большими руками. Он был в темном длинном пальто и от этого казался еще выше. Поздоровался и прямо ко мне, смущаясь, сказал: «Лечитесь. Обязательно надо вам вылечиться!».

Голос у него тихий, ласковый, не соответствовавший богатырской фигуре. Он поставил возле моей кровати ведро молока и большой жбан с медом. Это был Филипп Алексеевич Желюк...

Смотрю из-за кулис, как заполняется зал. Большинство женщин в ватниках (поздняя осень 72-го). В первый ряд уселись женщины в сапогах, ватников не расстегивают, платки завязаны, руки красные, лица обветренные. Они пришли с уборки свеклы.

Выхожу на сцену, здороваюсь и начинаю говорить о том, что нас, бригаду Центрального телевидения, привело в Тимановку. Свет в зрительном зале не притушили, хорошо вижу реакцию первого ряда. Женщины сидят настороженные, скрывая нетерпение. В их глазах читается: «Долго она еще будет тянуть? Пора концерт начинать. Давай объявляй номера! Где артисты?» (Артисты, как потом выяснилось, в Тимановку не приезжали последние лет тридцать; правда, и телевидение в первый раз установило свои камеры на тимановской земле.) Чтобы быть поточнее, воспроизведу отдельные эпизоды передачи по публикации в журнале «Телевидение и радиовещание».

Итак, передо мной сидят взрослые люди, и я спрашиваю:

– Как зовут вашу первую учительницу?

– Екатерина Николаевна Кржанская.

– А вы у кого учились?

– У Екатерины Николаевны Кржанской.

– А вы?

– У Екатерины Николаевны.

– Пожалуйста, встаньте все, кто учился сам, чьи дети или родители учились у народной учительницы Екатерины Николаевны Кржанской.

Эта просьба уже к зрительному залу. Встают почти все тимановцы.

– Ученики встали, а это значит, что в класс входит учитель. Дорогая Екатерина Николанвна! Прошу вас подняться на сцену.

Камера находит в зрительном зале пожилую женщину, у нее на груди орден Ленина. Екатерине Николаевне помогают подняться на сцену. А ведущая продолжает:

– Трудно собрать всех учеников, которых вы, Екатерина Николаевна, выпустили в большую жизнь. Но некоторых нам удалось найти и пригласить на эту встречу. Приглядитесь, узнаете ли в этих взрослых людях своих ребят?

Всматривается Екатерина Николаевна, переводит взгляд с одного лица на другое. Узнала одного, другого, третьего...

– Представьтесь, пожалуйста, – просит ведущая «учеников».

Сцена, телевизионные камеры – все забыто! Люди встретились.

Женщины в первом ряду развязали платки, расстегнули ватники. Они похорошели на глазах...

Запись тимановского выпуска «От всей души» находится на постоянном хранении в архиве ЦТ...».

Отметим, что именно передача «От всей души» стала поводом к тому, чтобы власти (а эту передачу любили многие советские руководители, в том числе и члены Политбюро) удостоили Валентину Леонтьеву Государственной премии СССР в 1975 году (а за год до этого ей присвоили звание народной артистки РСФСР). Показательно, что, когда на ЦТ приехали члены комитета по Госпремиям (они должны были познакомиться с творческими работами будущего лауреата), им показали именно передачу из Тимановки. Всего же передача «От всей души» просуществует на ЦТ более 15 лет!

В марте 1971 года очередные новшества произойдут в телетрансляциях на среднеазиатский регион: будет запущена программа «Восток», которая охватит территории Узбекистана, Таджикистана, Туркмении, Киргизии, Казахстана, Урала и Сибири. Эта программа позволит жителям этих регионов смотреть передачи в удобное для них время. Ведь до этого, к примеру, телетрансляции из Москвы доходили до Средней Азии с опозданием на несколько часов, и многие из них шли далеко за полночь, когда большая часть зрителей уже спала (так, передачу «Спокойной ночи, малыши!» в Узбекистане показывали после 9 вечера, а «Кинопанораму» – ближе к часу ночи). Теперь эта проблема была решена. Программа 1 «А» («Восток»), сдвинутая по времени на три часа раньше, давала возможность телезрителям Средней Азии смотреть передачи ЦТ в удобное для них время. Тогда же в Средней Азии начались и первые цветные телепередачи. К примеру, вот как выглядела программа телепередач ТВ Узбекистана 14 марта 1971 года:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

ТРЕТЬЯ ПРОГРАММА.

А вот как выглядела программа телепередач Центрального телевидения в воскресный день 31 декабря 1972 года:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

ТРЕТЬЯ ПРОГРАММА.

ЧЕТВЕРТАЯ ПРОГРАММА.

В сегодняшней либеральной историографии бытует мнение, что с приходом С. Лапина на ЦТ там ужесточилась цензура. Однако это верно только отчасти: «закручивание гаек» в идеологии было инициативой кремлевских верхов (как ответ на новые атаки Запада), а Лапин (как и другие руководители идеологических учреждений) лишь был проводником этой линии. Причем отметим, что цензура «свирепствовала» всего несколько лет, а затем (после подписания Брежневым Хельсинских соглашений в августе 1975 года) была значительно смягчена, о чем речь впереди.

В первые несколько лет правления Лапина случилось несколько громких цензурных скандалов, которые наглядно демонстрировали, что жесткость нового руководителя ЦТ была избирательной. Взять, к примеру, истории с купированием советских художественных фильмов.

Не секрет, что советский кинематограф считался если не самым, то, во всяком случае, одним из самых целомудренных в мире (во главе этого процесса до сих пор идет кинематограф Индии, где даже невинные поцелуи под запретом). Это целомудрие базировалось на исконных православных традициях, которые даже большевики-безбожники отменить не решились, более того – всячески их культивировали. Поэтому в советских фильмах женщин старались особо не раздевать, тем более не насиловать или еще как-нибудь сексуально унижать. Вместо этого советский кинематограф пел всяческую осанну слабой половине человечества, тем самым способствуя тому, чтобы она занимала достойное место в советском обществе. Подобная политика давала свои плоды. Так, в СССР долгие годы сохранялась высокая рождаемость, а уровень преступности на сексуальной почве был значительно ниже, чем в ведущих капиталистических странах, а особенно в США – такой же супердержаве, как и СССР. По последнему показателю Советский Союз выглядел в сравнении с Америкой настоящей провинцией.

С течением времени требования цензуры к показу обнаженных тел в советском кинематографе смягчались. Особенно заметными эти изменения стали в 70-е годы, когда эпизоды с «обнаженкой» стали проникать в некоторые фильмы, причем даже в героико-патриотические. Например, если в киноэпопее Юрия Озерова «Освобождение» (1970) главная героиня в исполнении Ларисы Голубкиной была показана купающейся в реке лишь наполовину (показали только обнаженные ноги артистки), то в фильме Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие...» (1972) от обилия женской обнаженной натуры уже буквально рябило в глазах (камера оператора запечатлела их в бане), причем женские «прелести» были показаны чуть ли не полностью. Поскольку ничего подобного в советском кинематографе до этого еще не бывало, последний эпизод вызвал бурные споры цензоров по поводу необходимости его присутствия в картине, однако Ростоцкому в итоге удалось отстоять свою точку зрения.

Во всесоюзный прокат фильм «А зори здесь тихие...» вышел в августе 1972 года (лидер проката – собрал 66 миллионов зрителей), а почти три года спустя (26 апреля 1975 года) фильм был показан по ЦТ (премьеру специально приурочили к 30-летию Победы). Однако на «голубых экранах» он «похудел» – из него вырезали ту самую сцену в бане. Отметим, что определенный опыт в подобного рода «обрезаниях» у теленачальников к тому времени был уже накоплен. Например, в последний раз подобным образом поступили с телесериалом «Адъютант его превосходительства» накануне прихода на ЦТ С. Лапина (премьера фильма прошла в начале апреля 1970 года): из него вырезали постельную сцену с участием Кольцова и Тани. Теперь в этот список угодили и «Зори». Но теленачальники не учли одного обстоятельства: что Станислав Ростоцкий с этим категорически не согласится. Вскоре он затеет на страницах главного рупора интеллигенции – «Литературной газеты» – дискуссию на эту тему и выиграет ее. В редакцию придет столько писем от возмущенных произволом теленачальников зрителей (в том числе и от ветеранов войны), что при следующей демонстрации фильма «А зори здесь тихие...» по ТВ сцена в бане будет восстановлена.

Однако эта история не стала поводом к исчезновению подобных проблем в будущем. Так, весной 1972 года в эпицентре скандалов оказались сразу два фильма: «Бриллиантовая рука» и телефильм «Бумбараш». «Руку» показывали на «голубом экране» 8 апреля, в 18.15 по московскому времени. Это был третий показ этого фильма по ЦТ и, как оказалось, самый печальный. Цензоры с телевидения, вооружившись ножницами, обкорнали ленту, сократив ряд эпизодов, а именно – сцену соблазнения Горбункова белокурой красоткой в гостинице. Чем руководствовались цензоры, понять было сложно: ведь с момента выхода фильма на экраны страны – а это случилось в 1969 году – его уже успели посмотреть практически все советские граждане.

В тот субботний вечер зрителем фильма был и исполнитель главной роли в нем Юрий Никулин. Увиденное его крайне огорчило. И спустя месяц, в интервью все той же «Литературной газете», он заявит: «Недавно шла по телевизору «Бриллиантовая рука» в каком-то непонятном сокращенном варианте. Ощущение такое, словно держишь в руках любимую книгу, а кто-то взял и повырывал из нее страницы. Понимаю, что все это недоразумение, оплошности. Но нам, актерам, такие «оплошности» кровь портят...».

Месяц спустя похожая история случилась с «Бумбарашем» (его премьера состоялась 1—2 мая). Мало кто из собравшихся у экранов телевизоров знал, что эта премьера стала возможной благодаря случаю: один из членов Политбюро, который, увидев фильм, поклялся, что его покажут только через его труп, уехал в отпуск, чем и воспользовались телевизионщики. Правда, из фильма пришлось изъять одну весьма пикантную сцену – ту, где Бумбараш «облегчается» (чтобы заставить воздушный шар взлететь, он вынужден сходить «по-малому»). Блюдя нравственность зрителей, телечиновники эту сцену вырезали.

А уже на следующий день после премьеры первой серии «Бумбараша» грянул скандал. Узнав, что из нее вырезали сцену «облегчения» главного героя, возмутился наследник автора произведения, по которому был поставлен фильм, – сын Аркадия Гайдара Тимур, который работал в газете, да не в какой-нибудь заводской многотиражке, а в самой «Правде». Он позвонил председателю Гостелерадио Сергею Лапину и высказал ему все, что думает по этому поводу. Обескураженный Лапин клятвенно пообещал восстановить справедливость и вернуть фильму первоначальное состояние. И не обманул: с тех пор «Бумбараш» будут показывать без купюр.

Отметим, что жесткость нового председателя ЦТ выражалась не только в этом. Лапин, как уже было сказано, запретил ведущим носить бороды, а женщины, работницы ЦТ, не должны были появляться на рабочих местах в брюках. По этому поводу вспоминается еще одна громкая история, которая случилась летом 1972 года.

Тогда в Болгарии проходил традиционный фестиваль (восьмой по счету) эстрадной песни «Золотой Орфей» (11—18 июня), в котором от Советского Союза участвовали Лев Лещенко и Светлана Резанова (всего в конкурсе было заявлено 250 исполнителей из 55 стран). Явным фаворитом в СССР считался первый (Резанова прославится лишь полгода спустя, когда в телефильме «Эта веселая планета» исполнит песни Давида Тухманова), который привез на конкурс песню Яна Френкеля и Расула Гамзатова «Журавли» в новой интерпретации и песню на болгарском языке «Останься». Однако случилось неожиданное – настоящий фурор произвело выступление Резановой, которая поразила зрителей прежде всего... своим внешним видом. Вот как сама певица вспоминает об этом:

«На сцене я была более раскрепощена, чем Лещенко, потому что прошла школу мюзик-холла (выступала в Ленинградском мюзик-холле. – Ф. Р.). Выступала я в потрясающем итальянском золотом платье, которое заканчивалось широкими брюками. Такое стильное платье-брюки! Этот необычный наряд по каким-то тайным каналам из-за границы достала мне жена Бориса Сергеевича Брунова – Мария Васильевна. (За что я, кстати, связала ей симпатичную кофточку.) Наверное, многих шокировали моя обнаженная спина и хорошая живая грудь: я выступала без бюстгальтера! Такое решение сценического образа в те годы даже для западных артисток было неожиданно-смелым...».

В итоге жюри фестиваля, которое почти сплошь состояло из мужчин, присудило первую премию Светлане Резановой (за исполнение болгарской песни), а Лещенко досталась лишь третья. Тогда в защиту певца выступил член жюри от Советского Союза, руководитель знаменитого Эстрадного оркестра Армении Константин Орбелян, заявивший следующее: «Как вам не стыдно! Лещенко набрал самый высокий балл по части исполнения, а вы сюда вмешиваете какие-то политические соображения! Если справедливость не будет восстановлена, я устрою вам здесь такое в местной прессе, что мало не покажется!..».

Однако справедливость так и не восстановили: Лещенко остался с третьей премией. Орбелян, видимо поняв, что спорить бесполезно, апеллировать к прессе не стал. Остальные награды распределились следующим образом: также 1-е место досталось З. Сосницкой (Польша), 2-е – М. Хроновой (Болгария) и Маркос (Испания), 3-е – Мари Роз (ФРГ).

Финальный концерт «Золотого Орфея» был показан в Советском Союзе месяц спустя – в воскресенье 9 июля. Телевизионная версия концерта шла 1 час 10 минут (18.10 – 19.20), и в нее вошли выступления практически всех участников фестиваля за исключением одного – советской певицы Светланы Резановой. Это было тем более странно, поскольку именно ей досталась первая премия!

Секрет этого непоявления певицы на голубых экранах был прост: как мы помним, она выступала на фестивале в шокирующем виде – в платье с большим вырезом на спине, под которым не было бюстгальтера. Именно живая грудь и напугала телевизионщиков. Как вспоминает сама певица: «С нами в той поездке был популярный теледиктор Игорь Кириллов. По приезде в Москву он с восторгом описывал мое декольтированное со всех сторон платье. Кто знает, может быть, его эмоциональные рассказы заставили телевизионных чинуш пристальней взглянуть на экзальтированный эстрадный прикид дебютантки. Но факт остается фактом: мое выступление из телевизионной версии безжалостно вырезали. А «правильного» Леву Лещенко с «Журавлями», конечно, оставили. Он, как говорят сегодня профессионалы, потрясающе влезал в советский формат. Когда я начала плакать и страдать, побежала по кабинетам чиновников, те откровенно заявили: «Светлана, а что вы хотите? Такое откровенное платье на нашем экране выглядело бы крайне неприлично! Советская певица не должна выступать в таком виде!».

И все же справедливость в отношении Резановой была восстановлена. После трансляции концерта на ТВ мешками стали приходить письма возмущенных телезрителей, которые вопрошали: а где же наша певица, получившая первую премию?! Вот тут телевизионные начальники поняли, что переборщили. И решили вернуть народу его героиню. Правда, вставить ее выступление в повторный показ «Золотого Орфея» возможности не было (эта трансляция состоялась в субботу, 15 июля), поэтому было решено показать Резанову в воскресной телепередаче «Музыкальный киоск», который в силу его популярности смотрели миллионы телезрителей. Однако на этот раз певица выступала в более «потребном» виде: ее заставили надеть на себя длинную черную юбку и наглухо закрытую белую кофту.

Тем же летом 72-го закатилась звезда популярной телепередачи «КВН». Последний ее выпуск был показан 5 августа 1972 года по 1-й программе ЦТ в 21.30: это была финальная игра между командами Еревана, Одессы и Фрунзе. 22 августа показали повтор финала, и – все. Что же случилось? Вот как рассказывает об этом бессменная ведущая «КВН» (она вела его в паре с Александром Масляковым) Светлана Жильцова:

«Одесситы для игры отрастили усы и длинные волосы. А в то время на ТВ делать это было нельзя. Категорически. Как тогда говорили, если бы на ТВ пришли Маркс, Энгельс и Ленин, в эфир бы их не пустили. Лапин посмотрел и скомандовал: усы и бороды сбрить. А одесситы не захотели. И КВН закрыли. Но это был повод. А причина – все-таки слишком острой была передача, слишком свободной...».

Конечно, внешний вид участников передачи мог иметь значение при определении ее судьбы, однако все-таки не главное. Решающим же было то, что среди ее участников и авторов интермедий было много... евреев. Учитывая напряженные отношения с Израилем, который с начала 70-х объявил СССР своим главным идеологическим противником, на советском ТВ, как мы помним, началась активная фильтрация лиц этой национальности. В итоге под эту «раздачу» попал и КВН, который в народе называли «Клуб Выезжающего Народа» (с 1971 года из СССР было разрешено эмигрировать только одному народу – еврейскому).

После лапинского приказа команды разогнали, уволили редакторов телевидения, причастных к ее выпуску, оставив на ТВ лишь ведущих: Жильцову и Маслякова. Однако последнего какое-то время не допускали до эфира, что обернулось скандалом. В народе пошли слухи, что ведущего... посадили в тюрьму за валютные махинации. На самом деле ничего подобного не было, о чем сам Масляков поведал много лет спустя. Вот его слова: «Какой-то капитан команды, по-моему, стоматологического института, то ли попался с валютой, то ли еще с чем-то. Кажется, он эмигрировал, и при выезде в Израиль у него что-то нашли. Я его даже не знаю, не помню. А в это время как раз КВН закрыли. КВНа нет. Маслякова на экране нет. Кого-то с чем-то поймали. Все сошлось. И нашлись люди, которые не упустили возможность все это соединить в один клубок...».

Отметим, что возрождение КВН случится спустя полтора года после отставки Сергея Лапина с поста председателя Гостелерадио – во времена горбачевской перестройки, в 1986 году, о чем речь впереди.

При С. Лапине советское телевидение продолжило крен в сторону просветительской деятельности, в то время как его развлекательная составляющая была заметно сужена. Например, на одну передачу, где звучала бы легкая, эстрадная музыка приходилось десять просветительских, включая политические. Долгое время на ЦТ была всего одна передача о кино («Кинопанорама»), которая выходила не так часто – два раза в месяц. Из эстрадных передач особой популярностью пользовались «Голубые огоньки», «Артлото», «Песня года», «По вашим письма», «Утренняя почта», которая начала выходить с 1975 года.

Последняя передача была даже более популярна (особенно у молодежи), поскольку тамошние номера отличались большим разнообразием. Например, в «Песню года» приглашались в основном официозные исполнители и никогда – артисты из разряда альтернативных, вроде ВИА «Веселые ребята» или «Самоцветы». Там звучали исключительно песни, написанные членами Союза композиторов, и никогда – песни кумиров молодежи вроде Юрия Антонова или Вячеслава Добрынина. И это несмотря на то, что эти альтернативные коллективы или авторы были кумирами миллионов и их песни звучали чуть ли не из каждого окна (благодаря пластинкам фирмы грамзаписи «Мелодия», которая придерживалась более гибкой политики). По этому поводу приведу один случай начала 70-х, который описывает уже известный нам телевизионщик В. Егоров:

«Однажды в воскресной передаче «Сельский час», которая шла в дневной перерыв животноводов, редакция решила показать выступление молодежного ансамбля «Самоцветы». Что тут началось! На заседание коллегии Госкомитета был вынесен для обсуждения вопрос «Об ошибке В. В. Егорова в передаче «Сельский час». Лапин обрушился на меня: «Как вы могли нашим дояркам и скотникам показывать дешевую западную музыку, чуждую нашему народу. И это в публицистической передаче, посвященной нашему колхозному строю и сельским труженикам! И потом, как они были одеты: рубашечки, рюшечки!» Тут я нашелся и говорю: «Ребята в ансамбле молодые, только начали выступать. Им и надеть-то нечего!» Сказал и сел. Воцарилась гробовая тишина, а Лапин (как и всякий раз в подобных случаях) обращается к Э. Мамедову: «Это правда, Энвер?» Энвер Назимович подтверждает: да, ансамбль только что сформировался («Самоцветы» родились в августе 1971 года. – Ф. Р.). За меня решил вступиться и главный редактор музыкальной редакции Всесоюзного радио Г. Черкасов, сказавший несколько добрых слов об ансамбле.

Тогда началась новая волна критики, но уже в адрес радио. Через полчаса Лапин устал и спрашивает: «Кому поручим написать постановление коллегии об ошибке Егорова?» Все молчат. Я почувствовал, что напряжение спало, и говорю: «Поручите мне, я напишу». Здесь все зашумели, задвигались, а суровый председатель закончил заседание: «Знаю, ты напишешь». В результате появилось постановление, которое обращало внимание главного редактора Егорова на необходимость большей требовательности к музыкальному и эстетическому уровню передач...».

Отметим, что вокально-инструментальный ансамбль «Самоцветы» вскоре стал одним из любимых коллективов Лапина и ему был дан «зеленый свет» на ЦТ: его часто показывали в различных эстрадных концертах, транслировавшихся по «ящику», а также в «Песне года», которую лично курировал председатель Гостелерадио (впервые «Самоцветы» попали туда в 1973 году, исполнив сразу две песни: «Мой адрес – Советский Союз» и «Увезу тебя я в тундру», после чего этот ВИА «засветился» в «Песне года» в 1974 году (опять две песни: «Не повторяется такое никогда», «Там, за облаками»), в 1977-м («Бамовский вальс», «Я люблю этот мир») и т. д.

При С. Лапине был значительно расширен кинопоказ. Отметим, что до прихода нового руководителя по советскому ТВ в неделю демонстрировалось порядка 5 – 6 художественных фильмов, что, естественно, не могло в полной мере удовлетворить запросы большинства телезрителей. Однако это была во многом вынужденная ситуация, поскольку собственное телеобъединение «Экран» выпускало в ту пору не так много фильмов, а большое кино попадало на ЦТ чуть ли не с боем (Госкино справедливо считало ТВ своим главным конкурентом). Например, в дни прихода к руководству Лапина (апрель 1970-го) по ЦТ шли сразу два телесериала (один старый – «Вызываем огонь на себя» (4 серии), и один новый – «Адъютант его превосходительства» (5 серий), а также десяток старых картин: «Дом, в котором я живу», «Удар! Еще удар!», «Октябрь» и др. Эту ситуацию требовалось срочно менять, чем и занялся Лапин.

Несмотря на то что у Гостелерадио были давние натянутые отношения с Госкино, Лапин сумел-таки добиться через ЦК КПСС, чтобы киношники не только увеличили количество предоставляемых ЦТ художественных фильмов, но и значительно сократили разрыв между временем их проката и передачей на ЦТ. В итоге многие блокбастеры большого экрана оказались на ТВ спустя всего лишь год (а то и меньше) после своей премьеры на большом экране. Так, в 1970 году это были следующие фильмы, вышедшие в прокат всего лишь год назад: «Неподсуден», «Новые приключения неуловимых», «Бриллиантовая рука», «Влюбленные», «Деревенский детектив», «Мертвый сезон», «Виринея», «Тренер», «Фальшивая Изабелла» (Венгрия).

В следующем году список фильмов, перекочевавших с большого экрана на телевизионный, выглядел уже куда внушительней: «Белое солнце пустыни» (причем фильм в течение года показали по ТВ аж 4 раза!), «У озера» (показали два раза), «Посол Советского Союза», «Смерть филателиста», «Начало», «Улица тринадцати тополей», «Пассажир с «Экватора», «Тройная проверка», «Директор», «Обвиняются в убийстве», «Сюжет для небольшого рассказа», «Цветы запоздалые», «Снегурочка», «Старая старая сказка», «Смерть индейца Джо» (Румыния – ФРГ – Франция), «Графиня Коссель» (Польша), «Господин Никто» (Болгария), «Звезды Эгера» (Венгрия), «Похищенный» (ГДР), «Пан Володыевский» (Польша), «Девичий заговор» (Польша), «Подозревается доктор Рот» (ГДР).

В 1972 году список фильмов оказался еще более обширным. Тогда по ТВ были показаны следующие ленты выпуска 1969—1971 годов: «Красная палатка», «Угол падения», «Последняя реликвия», «Красная площадь», «Мужское лето», «Семь невест ефрейтора Збруева», «Салют, Мария!», «Судьба резидента», «Городской романс», «Ночная смена», «Зеленые цепочки», «Морской характер», «Освобождение», «Преступление и наказание», «Черное солнце», «Дорога на Рюбецаль», «В лазоревой степи», «Красные пески», «Севастополь», «Семеро сыновей моих», «Ехали в трамвае Ильф и Петров», «Песнь о Маншук», «Тропой бескорыстной любви», «Яблоки 41-го года», «Меж высоких хлебов», «Софья Грушко», «Офицеры», «Возвращение «Святого Луки», «Не горюй!», «Я, Франциск Скорина», «Пиросмани», «Я, следователь», «Офицер запаса», «Чайка», «Мама вышла замуж», «Приключения желтого чемоданчика», «Сады Семирамиды», «12 стульев», «Песни моря» (СССР – Румыния), «Черная гора» (СССР – Индия), «По следу «Тигра» (Югославия), «Профессор преступного мира» (Венгрия), «След Сокола» (ГДР), «Белые волки» (ГДР – Югославия), «Смертельная ошибка» (ГДР).

При С. Лапине объединение «Экран» постепенно увеличило выпуск телефильмов (к концу 70-х в месяц набегало 200 часов показа). Кроме этого, советское ЦТ стало активно закупать зарубежные телесериалы, причем не только производства социалистических стран, но и западных. Так, в июле 1970 года в СССР начался показ самого продолжительного телесериала – английской «Саги о Форсайтах» (26 серий), в июне 1973 года был показан 6-серийный американский сериал «Дактори», в январе 1974-го – еще один американский сериал «Лесси», в октябре – французский 5-серийный фильм «Семья Тибо», в январе 1975-го – 5-серийный итальянский сериал «Пуччини», в июне-июле того же года – английский 5-серийный телефильм «Лунный камень», в августе опять же английский 5-серийный телефильм «Дэвид Копперфилд», в августе 1976-го – американский сериал «Приключения в Африке» и т. д.

Что касается сериалов из соцстран, то это были следующие картины (назову лишь некоторые, самые известные):

В 1970 году – «Четыре танкиста и собака» (Польша; 1—8 серия, в январе), «Ставка больше, чем жизнь» (Польша; все 18 серий были впервые показаны в январе и июле-августе), «Без борьбы нет победы» (ГДР; в марте), «На каждом километре» (Болгария; 8 серий, в сентябре);

В 1971 году – «Капитан Тенкеш» (Венгрия; 13 серий, в январе), «Красные альпинисты» (ГДР; 3 серии, в мае);

В 1972 году – «Четыре танкиста и собака» (Польша; новые серии – с 9-й по 18-ю – в январе), «На каждом километре» (Болгария; старые серии и новые – с 9-й по 12-ю – в январе), «Таможенный розыск» (ГДР; 9 серий, в марте), «Матэ Борш» (Венгрия; 7 серий, в апреле), «Послы не убивают» (ГДР; 3 серии, в июле), «Подпольный фронт» (Польша; 6 серий, в ноябре), «Банда Доминаса» (ГДР; две серии, в декабре);

В 1973 году – «Капитан Сова идет по следу» (Польша; 5 серий, в январе), «Шандор Роза» (Венгрия; 6 серий, в январе), «Над всей Испанией безоблачное небо...» (ГДР; две серии, в феврале), «Трое из «К» (ГДР; 3 серии, в марте), «Коперник» (Польша; 3 серии, в сентябре);

В 1974 году – «Четыре танкиста и собака» (Польша, старые серии – с 1-й по 18-ю – и новые – с 19-й по 21-ю – в июле), «Парижские могикане» (ЧССР, 6 серий, в августе); в 1975-м – «Яносик» (Польша, 7 серия, в июне), «Братья Лаутензак» (ГДР, 3 серии, в августе) и др.

Еще больше на ЦТ демонстрировалось советских сериалов, которые снимались не только в объединении «Экран» и на центральных киностудиях, но и в республиках. Назову лишь некоторые, самые известные, многосерийные телефильмы той поры:

1970 Год: «Варькина земля» (4 серии, премьера – 2—5 марта), «Адъютант его превосходительства» (5 серий, 7—11 апреля), «О друзьях-товарищах» (2 серии, 16 июня);

1971 Год – «Следствие ведут знатоки» (многосерийный телефильм, премьера первого фильма которого – «Черный маклер» – состоялась 14 февраля; в последующем каждый год будет выходить от одной до трех серий), «Обратной дороги нет» (5 серий, 6—10 мая), «Кража» (2 серии, 17 мая), «Вся королевская рать» (3 серии, 28—30 августа), «Последний рейс «Альбатроса» (4 серии, 20—23 сентября);

1972 Год – «Тени исчезают в полдень» (7 серий, 14—20 февраля), «Бумбараш» (2 серии, 1—2 мая), «Человек в проходном дворе» (4 серии, 15—18 мая), «Всадники» (2 серии, 20—21 мая), «Последнее дело комиссара Берлаха» (2 серии, 4 августа), «Опасный поворот» (2 серии, 16 декабря);

1973 Год – «Вашингтонский корреспондент» (3 серии, 9—11 января), «Тайник у Красных камней» (4 серии, 19—22 марта), «Инженер Прончатов» (4 серии, 26—29 марта), «Большая перемена» (4 серии, 29 апреля – 2 мая), «Завещание старого мастера» (4 серии, 9—12 июля), «17 мгновений весны» (12 серий, 11—24 августа), «Крах инженера Гарина» (4 серии, 15—18 октября), «Как закалялась сталь» (6 серий, 3—8 ноября), «Жили три холостяка» (2 серии, 30 декабря);

1974 Год – «Анискин и Фантомас» (2 серии, 13—14 апреля), «Старая крепость» (4 серии, 23—26 апреля), «Моя судьба» (3 серии, 2—4 мая), «Кортик» (3 серии, 4—6 июня), «Причал» (2 серии, 12—13 июня), «Назначение» (4 серии, 23—26 июля), «Совесть» (5 серий, 26—30 августа), «Цемент» (2 серии, 7—8 ноября), «Люди и манекены» (премьера 1-й серии из четырех состоялась 8 ноября), «Рожденная революцией» (первые 3 серии из десяти были показаны 10, 16 и 24 ноября), «Чисто английское убийство» (2 серии, 14—15 декабря), «Горя бояться – счастья не видать» (2 серии, 30—31 декабря);

1975 Год – «Люди и манекены» (премьера трех остальных серий состоялась 1 января, 9 марта и 1 ноября), «Бронзовая птица» (3 серии, 2—4 января), «Три дня в Москве» (2 серии, 2—3 января), «Соломенная шляпка» (2 серии, 4—5 января), «Рассказы о Кешке и его друзьях» (3 серии, 8—10 января), «Юркины рассветы» (4 серии, 11—14 марта), «Обретешь в бою» (5 серий, 12—16 мая), «Такая короткая долгая жизнь» (8 серий, 27 мая – 3 июня), «Здесь проходит граница» (3 серии, 27—29 мая), «На всю оставшуюся жизнь» (4 серии, 17—20 июня), «Сержант милиции» (3 серии, 13—15 августа), «Авария» (2 серии, 4—5 сентября), «Вариант «Омега» (5 серий, 15 – 19 сентября), «Последнее лето детства» (3 серии, 7—9 ноября), «Рожденная революцией» (три новые серии – с 4-й по 6-ю – показали 11, 13—14 ноября).

С каждым годом увеличивалось и число односерийных телефильмов, которые привлекали не меньший интерес у зрителей, чем сериалы. Назову лишь некоторые из них:

1970 Год – «Про Клаву Иванову» (премьера – 8 марта), «Был месяц май» (10 мая);

1971 Год – «Волшебная сила искусства» (1 января), «Африканыч» (6 октября);

1972 Год – «Эти разные, разные, разные лица» (1 января), «Алло, Варшава!» (2 января), «Лето в Бережках» (3 марта), «Лето рядового Дедова» (30 марта), «Факир на час» (8 апреля), «Мой остров синий» (7 июля), «Нервы... нервы...» (10 декабря), «Украли зебру» (30 декабря), «Табачный капитан» (31 декабря), «Стоянка поезда – две минуты» (31 декабря);

1973 Год – «Принц и нищий» (1 января), «Цирк зажигает огни» (1 января), «Двое в пути» (11 марта), «Новые приключения Дони и Микки» (31 декабря), «Эта веселая планета» (31 декабря);

1974 Год – «Где вы, рыцари?» (5 января), «Цыплят по осени считают» (2 марта), «Не пройдет и года» (21 марта), «Таня» (13 ноября), «Северный вариант» (17 декабря), «Странные взрослые» (21 декабря), «Лев Гурыч Синичкин» (31 декабря);

1975 Год – «Ваши права?» (14 февраля), «Лето в Журавлином» (14 июня), «Умные вещи» (19 августа), «Невеста с Севера» (19 ноября), «Здравствуйте, я ваша тетя!» (26 декабря).

Между тем на волне успеха от многосерийного английского «мыла» под названием «Сага о Форсайтах» у нас тоже созрела идея снять нечто подобное. В итоге на свет родился самый длинный советский телеспектакль «День за днем», поставленный режиссером МХАТ Всеволодом Шиловским по сценарию Михаила Анчарова.

Вспоминает В. Шиловский: «Идея снять многосерийный телеспектакль родилась на квартире Михаила Анчарова. Мы начали фонтанировать. Ссорились, как будто расходимся на всю оставшуюся жизнь. Крик стоял неимоверный. Попова (Нина Попова – жена Анчарова. – Ф. Р.) привыкла потом. Но вначале она думала: сейчас они убьют друг друга. Миша был значительно старше меня, но он поставил себя так, что я никогда не думал о разнице в возрасте...

Мы работали, но одна мысль не давала нам покоя. Ведь на телевидении не пропустят просто так. Я предложил:

– Давай, я поговорю с Виктором Яковлевичем Станицыным. Чтобы прикрыл он нас и был художественным руководителем.

– Да он не согласится! Ну как, втемную, что ли? Такой громадный человек.

– Ну, он же мой учитель. Он мне верит. И ни я, ни ты не можем его подставить.

Я поговорил с Виктором Яковлевичем. Это был непростой разговор. Но Станицын согласился. А это было очень важно. Потому что кто такой режиссер-постановщик Всеволод Шиловский? А вот художественный руководитель народный артист СССР, раз пять лауреат Сталинской премии, профессор В. Я. Станицын – другое дело. Лапин очень любил МХАТ. Был дружен со многими большими артистами. И это нас спасло. И началась эта невероятная эпопея...

Надо было утверждать актеров. Баныкин, главный персонаж, его должен был играть молодой актер. Были разные предложения. Но я предложил Невинного. Слава тогда был худой, высокого роста. Талантливейший артист... С помощью Виктора Яковлевича Славу утвердили...

С нами работала Лидия Сергеевна Ишимбаева, телевизионный режиссер, из пионеров телевидения. Это человек громадной культуры, любящий актеров, мастер своего дела. Я практически выпросил ее у Сергея Георгиевича Лапина. И благодаря совместной работе с Ишимбаевой проходил телевизионную академию. Ведущим оператором был Борис Кипарисов. Много было замечательных операторов, но главный Кипарисов.

Я встретился с Лапиным, чтобы обсудить деликатный вопрос: сколько мы сможем платить артистам? Устроил на телевидении переворот, потому что за участие в телеспектакле платили концертные ставки, значительно ниже киношных. Мы договорились с Лапиным платить артистам по киноставкам. И к каждому съемочному дню оплачивать два дня репетиций. Это сыграло очень важную роль. Даже на эпизоды я имел право приглашать уникальных артистов. Постепенно установился состав. Тетю Пашу сыграла Нина Афанасьевна Сазонова. Дядя Юра был Алексей Николаевич Грибов. Так как Нина Попова работала в Театре имени Пушкина, очень много артистов было из этого театра. Леночка Ситко, Юрий Горобец играл художника, мужа Нины Поповой. Дзидра Ритенбергс, Кира Николаевна Головко. Михаил Николаевич Зимин был еще молод и хорош собой. И Леша Борзунов молодой. Ангелина Степанова, Михаил Болдуман, Марк Прудкин, Анастасия Георгиевская. Впервые на экране спел песню Валентин Никулин. И мой годовалый сын Илья есть в кадре. И получилось так, что у нас участвовало сто сорок четыре артиста из одиннадцати театров Москвы. Такого еще не было!

Съемки длились не восемь часов, как на кинофабрике, а три. С трех до шести. Без пятнадцати шесть артисты уже смотрели на часы и говорили:

– Спектакль!

И надо было выбивать машины, чтобы отправлять артистов в театры.

Мне хотелось уйти от ощущения павильона, которое обычно присутствует в телеспектакле. На телевидении нет процесса озвучания, как в кино. И я придумал очень сложное для звукооператора дело и воплотил его в жизнь. Я писал отдельную звуковую дорожку со всем объемом шумов. Параллельные шумы идут без беседы, и только потом накладывается звук. Если большая пауза между актерами, я вырезал эту паузу. Так возникло играющее радио в спектакле. Я все время придумывал подобные штуки. Это адский, каторжный труд. До сих пор эту каторгу никто повторить не может. И у зрителя было ощущение фильма, а не телеспектакля. «День за днем» все так и называли – фильм...».

Премьера «Главы 1-й» (в нее вошли 9 серий) состоялась 9 декабря 1971 года в 21.30. Все девять дней демонстрации этого сериала его рейтинг, что называется, зашкаливал. Как признается позже все тот же В. Шиловский: «Когда пошел «День за днем», энергетики никак не могли понять, почему падает напряжение. Они знали, если по программе – футбольный матч, хоккей, фильм, то им приходится добавлять напряжение. Ни футболов нет, ни хоккеев, а напряжение падает. Оказывается, страна смотрела «День за днем». Пришлось добавлять напряжение во время показа сериала. И, как мне сообщили, на двадцать процентов падала преступность. И не где-нибудь, а в Грозном. Это рассказал мне Семен Семенович Опряткин на юбилее у Махмуда Эсамбаева. Около трехсот тысяч писем пришло от зрителей...».

Кстати, этот сериал с огромным интересом смотрели не только рядовые советские граждане, но и жены столпов общества, в частности супруга генсека Виктория Петровна Брежнева. Когда фильм закончился, она лично обратилась к председателю Гостелерадио Лапину, с которым была в приятельских отношениях, с просьбой продолжить сериал. Тот пообещал. И продолжение действительно сняли (его покажут в 1972 году).

Техническое оснащение советского ТВ продолжалось. Как пишет В. Егоров: «К середине 70-х годов техника видеомонтажа развилась настолько, что по своим возможностям сравнялась с кинематографической, а кое в чем и превзошла ее. Это обстоятельство, а также появление мобильных телекамер с портативными видеомагнитофонами способствовало возникновению и развитию наряду с телефильмами, снятыми с помощью кинокамеры, лент, снимаемых с помощью телекамеры и видеомагнитофона, то есть видеофильмов...».

Именно с подобной техникой работал в те годы на ЦТ режиссер Евгений Гинзбург, который первым стал снимать телевизионные «Бенефисы» популярных артистов театра и кино. По воспоминаниям очевидцев, Лапин был сильно недоволен засилием «попсы» на голубых экранах и давно вынашивал идею передачи, где главные роли отводились бы драматическим актерам. Песни в их исполнении грели душу Лапину куда больше, чем в исполнении Иосифа Кобзона или Эдиты Пьехи. В результате в 1974—1978 годах на свет появились пять «Бенефисов»: Савелия Крамарова (премьера – 4 октября 1974 года), Сергея Мартинсона (24 января 1975-го), Ларисы Голубкиной (26 сентября 1975-го), Веры Васильевой (26 июня 1976-го), Людмилы Гурченко (29 апреля 1978-го). Последний был удостоен почетного диплома 18-го конкурса «Золотая роза», проходившего весной 78-го года в швейцарском городе Монтре.

Кроме этого, в 1976 году Гинзбург снял один из первых отечественных видеофильмов «Волшебный фонарь», который имел не меньший успех, чем те же «Бенефисы». По тем временам он выглядел чрезвычайно новаторски: одни стилизации «битловских» песен чего стоили! Кроме музыки «Битлз», в нем звучали мелодии из фильма «Крестный отец», из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда» и др.

В 70-е годы такое чудо техники, как телевизор, прописался в каждой третьей квартире (любопытный факт: у Андрея Миронова и Ларисы Голубкиной телевизор в доме появился только в январе 1977 года, в дни премьеры по ТВ 4-серийного фильма «Двенадцать стульев», в котором Миронов сыграл главную роль – Остапа Бендера). А вот у Владимира Высоцкого телевизор появился гораздо раньше, и он, если выпадала свободная минута, смотрел по нему все передачи подряд. Впоследствии это превратится у него в привычку: если Высоцкий был дома, то телевизор работал у него постоянно, настроенный в основном на первую программу. Кстати, в 1972 году Высоцкий сочинил песню про ТВ под названием «Жертва телевидения», которую тут же разобрали на цитаты (впрочем, как и большинство его песен). Приведу ее полностью:

Эх, Владимир Семенович, видели бы вы сегодняшнее российское телевидение! Если советское, по вашим словам, было «глупым ящиком для идиота» (в единственном числе), то сегодняшнее – «глупый ящик для идиотов» (во множественном числе).

Согласно статистике, если в 1965 году на руках у населения было 15 млн 693 тыс. телевизоров, то в 1976-м – 57,2 млн, из которых 1,7 млн были цветными. Кстати, о цветном ТВ. К концу 1976 года все десять останкинских АСБ (аппаратно-студийные блоки) и 4 из 8 АПБ (аппаратно-программные блоки) были переоснащены для ведения цветных передач. В 1977 году комплекс был полностью переоборудован на цветное вещание.

Дикторский отдел ЦТ к середине 70-х насчитывал уже 54 человека. Самыми популярными дикторами и ведущими в те годы были: Валентина Леонтьева, Анна Шилова, Нонна Бодрова, Светлана Жильцова, Игорь Кириллов, Анна Шатилова, Юлия Белянчикова, Светлана Моргунова, Ангелина Вовк, Татьяна Судец, Татьяна Веденеева, Елена Коваленко и др. Не меньшей популярностью пользовались и ведущие программ: Элеонора Беляева («Музыкальный киоск»), Юрий Сенкевич («Клуб кинопутешествий»), Александр Масляков («А ну-ка, девушки!»), Юрий Николаев («Утренняя почта»), Сергей Капица («Очевидное – невероятное»), Владимир Песков («В мире животных»), Анатолий Безуглов («Человек и закон»), Валентин Зорин («9-я студия»), Владимир Севастьянов («Человек. Земля. Вселенная»), Ольга Доброхотова («Ваше мнение»), Роберт Рождественский («Документальный экран»), Александр Овсянников («Международная панорама»), Александр Каверзнев («Содружество»).

Порядки на ЦТ продолжали оставаться строгими. О бородах и брюках мы уже знаем. Еще строже карались оговорки в эфире. Никаких лишних слов дикторам произносить не разрешалось, только то должно было идти в эфир, что написано и выверено редактором, где поставлены сразу несколько подписей руководителей. Существовала даже специальная книга, в которой разъяснялось, что могут и чего не могут делать дикторы. Они должны были быть всегда в форме за 20 минут (когда ставили свет) и за 10 минут появиться в студии. Эфирную одежду дикторы поначалу покупали сами. Но затем, когда денег на это у многих стало просто не хватать (зарплата колебалась от 110 до 300 рублей, а хорошее импортное платье стоило порядка 150—200), руководство ЦТ расщедрилось и стало оплачивать из своего кармана пошив одного платья в год. Было время, когда дикторам не разрешалось надевать кофты с рюшами, серьги, броши. Считалось, что это выглядит нескромно, раздражает зрителей. Собственно, так оно и было.

В те годы огромное значение имели письма, которые приходили на ЦТ мешками (счет шел на сотни тысяч: к примеру, в 1976 году в одну Главную редакцию пропаганды ЦТ пришло 189 216 писем), и стоило какой-нибудь группе зрителей написать, что им не нравится, как одевается кто-то из дикторов, как тут же делались соответствующие выводы: провинившихся сначала строго предупреждали, а при повторении подобного и вовсе могли отстранить от работы. Известен случай, когда в 70-е годы целую группу женщин-синоптиков (те, кто рассказывал о погоде) отстранили из эфира из-за того, что женской половине семьи Брежнева не понравилось изобилие бриллиантов и всевозможных украшений, которыми дамы ослепительно сверкали в эфире. Еще один случай, тоже из разряда курьезных, произошел с Татьяной Судец. Однажды она вышла в эфир в новой полосатой кофточке и через несколько дней получила письмо: «Таня! Кофта у тебя – гармонь, да и только! Но по глазам видно: играть на ней некому».

Весьма сложно обстояли у дикторов дела с косметикой. В 60-е годы приходилось обходиться подручными средствами (на какие только ухищрения не шли дикторши, чтобы достать какую-нибудь крутую импортную косметику!). В 70-е годы стало полегче, и для эфира им стали выдавать косметику «Кристиан Диор» – тени для век, тон, пудру.

К концу 70-х на ЦТ функционировали 11 редакций, каждая из которых выпускала по десятку и более самых различных передач – от политических и научно-популярных до спортивных и детских. В отличие от нынешнего российского ТВ, советское ставило перед собой цель воспитать гармоничного, морально ответственного человека, к тому же умного. Одних образовательных и учебных телепрограмм в СССР было больше десятка. Причем они охватывали самую разную аудиторию – от самых маленьких граждан до пожилых. Так, в 1975 году советская детвора заполучила одну из самых своих любимых передач – «АБВГДейку».

Она родилась случайно. Начальник управления дошкольного воспитания Министерства просвещения СССР Курбатова была в служебной командировке в Америке и там, естественно, смотрела местное ТВ. И обратила внимание на детскую учебно-развлекательную передачу «Сезам-стрит». Вернувшись на родину, Курбатова дала своим подчиненным задание обдумать создание подобной передачи на советском ТВ. Спустя три месяца эти размышления вылились в «рыбу» сценария передачи под названием «АБВГДейка». Придумал этот сценарий, как и название, популярный детский писатель Эдуард Успенский.

В первых 20 выпусках передачи главными персонажами были четверо клоунов: Сеня (актер Семен Фарада), Саня (Александр Филиппенко), Таня (Татьяна Непомнящая) и Владимир Иванович (Владимир Точилин). Эти выпуски потом повторялись в течение года. В 1978 году начался новый цикл уже с другими клоунами (это уже были не драматические актеры, а профессиональные циркачи). Среди них были: Ириска (Ирина Асмус), Клепа (Виталий Довгань), Левушка (Валерий Левушкин) и др. Самыми популярными среди детворы стали Ириска и Клепа.

Отметим, что у советского ТВ был некоторый перебор с дидактикой и назидательностью, но в целом это было доброе и социально ответственное телевидение. ТВ капиталистической России уже совсем иное, поэтому и цели ставит перед собой другие: оно практически целиком «заточено» под голую «развлекуху», которая формирует аудиторию, «берущую от жизни все». Эту аудиторию не «грузят» моралью, считая ее анахронизмом, не учат справедливости, практически не воспитывают на хороших примерах. Посредством ТВ ее готовят к той жизни, которую можно смело назвать «джунглями, где выживает сильнейший». По сути, это прямой аналог того телевидения, которое давно существует на Западе.

Взять, к примеру, такую проблему, как показ насилия на экране. На советском ТВ подобной проблемы вообще не существовало, поскольку на сцены насилия там существовало строгое табу. Даже убийства, которые фигурировали в военных фильмах или детективах, были сняты столь целомудренно, что это нисколько не грозило психике зрителей. В то же время на Западе все обстояло диаметрально противоположно. Вот почему в начале 70-х тамошняя общественность начала бить во все колокола, пытаясь набросить узду на распоясавшихся телевизионщиков. Однако из этого мало что вышло. Вот как описывал эту проблему исследователь западного ТВ Р. Галушко:

«Буржуазное телевидение и насилие – проблема давняя. Еще в 1953 году американский исследователь Даллас Смайт подсчитал, что все виды драматических передач (а они занимали тогда 47 процентов телевизионного времени) преподносят зрителям до 500 преступлений в день. В 1962 году вниманию американского сената был представлен доклад, из которого, в частности, явствовало, что за период с 1954 по 1961 год число актов жестокости в одних только вечерних приключенческих сериях выросло в 3—4 раза. Подобного рода исследования неоднократно проводились и впоследствии (среди самых основательных – осуществляемые в США с 1967 года под руководством профессора Джорджа Гербнера). И, как правило, статистика дает тревожные и неутешительные результаты.

Данные, полученные учеными, могут быть дополнены материалами, собранными журналистами. В 1968 году, например, американская газета «Крисчен сайенс монитор» провела анализ программ, пользующихся успехом у детской аудитории. Как выяснилось, за 80 часов детям было показано 81 убийство и 372 акта насилия.

Аналогичная картина зафиксирована и в других странах, в частности в Англии. Так, руководство Би-би-си пригласило в студию 50 «средних» английских семей и провело опрос об их отношении к эпизодам насилия в телевизионных программах. В итоге был составлен отчет. Результаты опроса, опубликованные газетой «Таймс» в 1972 году, подтвердили наличие чрезмерного количества актов насилия в телепрограммах...

Несомненно, что в целом количество сцен жестокости и насилия в телепрограммах очень высоко. В США, например, передачи, содержащие такого рода эпизоды, в 1968 году составили 82 процента от общего числа вечерних программ трех общенациональных сетей; по данным профессора Д. Гербнера, акты насилия присутствовали в 8 из 10 драматических передач. На каждую из них, согласно тем же данным, приходится в среднем по 5 таких сцен, или, иначе, по 7 на один час вещания.

В Англии доля подобных передач несколько меньше: в 1972 году она равнялась 58 процентам, но сама по себе и эта цифра также достаточно высока. В упомянутом выше докладе Би-би-си, в частности, говорится, что в любое время суток все виды программ, рассчитанные на самую массовую аудиторию, содержат очень большое количество актов насилия.

Примечательно, что 7 из 10 наиболее «жестоких» серий, показанных в Англии, по свидетельству того же доклада, американского происхождения (в их числе «Я – шпион», «Мэнникс», «Гавайи-5-0», «Вирджинец» и другие). Из английских серий были названы «Доктор Кто», «Барон» и «Мстители». И хотя американская телепродукция в Англии ограничивалась 12-процентной квотой вещательного времени, на нее приходилось, по данным доклада, 25 процентов всех сцен насилия. Что же говорить о тех странах, которые беспрепятственно предоставляют экраны для показа американских серий?

В жанровом отношении наиболее насыщены эпизодами насилия и жестокости вестерны. На втором месте – детские мультипликационные фильмы, так называемые картунз. В мультфильмах, как правило, формы насилия оказываются еще более изощренными, чем в обычных игровых передачах. Добавим, что в ходе просмотра мультипликаций, как установлено специальными исследованиями, сцены насилия оказывают на детское сознание воздействие гораздо более сильное, чем при актерском исполнении...

Специально проведенные исследования подтверждают, что насилие на телеэкране оказывает непосредственное и прямое влияние на рост преступности среди населения. Особенно пагубно сказывается оно на детской и юношеской аудитории. Об этом, в частности, говорится в докладе американской Национальной комиссии по расследованию причин насилия и их предотвращению (1969). Осенью 1973 года журнал американского психологического общества «Дивелопмент сайколоджи» опубликовал отчет группы ученых, которые в целом также дают утвердительный ответ на вопрос, вынесенный в заголовок их работы: «Усиливают ли средства массовой коммуникации терпимость детей к агрессивности в реальной жизни?».

Постоянный показ эпизодов насилия и жестокости на телеэкране вызывает адаптацию к ним широких масс населения. «Эмоциональное восприятие зрителями сцен жестокости притупляется, – пишет в этой связи английский исследователь Дж.-С. Гудлед. – Это явление носит название приспособления, аккомодации или адаптации. Опасность состоит в том, что реакция на насилие как на явление необычное, антисоциальное и неестественное будет постепенно исчезать, подобно тому как в результате физических тренировок исчезает чувство страха по отношению к воде (фобия)». Такие психологические реакции были отмечены и в упоминавшемся докладе Би-би-си. Один из авторов доклада, профессор Э. Кац, считает их прямым следствием приучения публики к насилию...

Несмотря на попытки общественности как-то изменить сложившееся положение, ограничения в показе сцен жестокости на телеэкране носят весьма умеренный, а то и чисто символический характер. Отказ от действенных мер в этой области объясняется прежде всего тем фактом, что спекуляция на «острых ощущениях» – бизнес. Значительная часть аудитории буржуазного телевидения, даже высказывая неудовольствие по поводу непомерно большого числа убийств, драк, истязаний на телеэкране, привыкает и... смотрит. «Подавляющее большинство владельцев телесетей уверены, – пишет польский еженедельник «Радио и телевизья», – что число зрителей находится в прямой зависимости от количества сцен насилия в передачах. А чем больше аудитория, тем выше тариф за рекламу. За одну минуту рекламы в таких сериях, как «Я – шпион», рекламные агентства платят телекомпаниям 60 000 долларов. При такой цене вряд ли откажешься хоть от одного выстрела...».

Процент жестоких сцен на телеэкране может быть в одних случаях несколько выше, в других ниже – суть дела от этого не меняется. А состоит она в том, что «массовое искусство» в отличие от подлинного романтизирует насилие и вместе с тем приучает к нему, изображая его как «должное», как необходимую и естественную норму человеческого существования.

Таким образом, культ насилия, утверждаемый буржуазным телевидением, далеко не безотносителен к отстаиванию моральных и идеологических основ капитализма. Серийная игровая телепродукция – наглядное тому подтверждение...».

В отличие от западного телевидения, советское выглядело, конечно, более патриархально. Оно, повторюсь, основной упор делало на просветительство, а не на развлечение. Оно, говоря современным языком, не делало «бабло» на человеческих пороках, культивируя в людях гуманизм, веру в торжество справедливости и прививая им не суррогат, а подлинную культуру. Сошлюсь на слова известного филолога профессора Сергея Муратова, много лет отдавшего телевидению:

«Знаете, что в советском телевидении поражало иностранцев, когда они приезжали в Советский Союз? Первое: пятнадцать республик, многонациональная страна, а все дикторы – русские. Они еще не знали, что все дикторы к тому же москвичи. Второе потрясение ждало их вечером, когда они приходили в гостиницу и включали телевизор: в «час пик», оказывается, идут классические оперы, симфонии, балеты, которые у них там, в Америке или Японии, увидеть было вообще невозможно. В «час пик» и чуть ли не весь вечер – и ни одной рекламы. Как это можно себе позволить? Изумляло сочетание: с одной стороны, лобовая пропаганда, откровенная идеология, с другой – просветительские программы высочайшего уровня, мировая классика...

Даже в «ледниковый период» 70-х на ТВ ставил свои знаменитые телеспектакли Анатолий Эфрос, отлученный тогда от всех театральных сцен. Шли постановки Петра Фоменко, Валерия Фокина, Марка Захарова. В лучшее эфирное время вел свою телепрограмму Юрий Лотман.

Важно понять, что культура была тогда частью официальной идеологии, в пропаганду входил этот пункт – культура! И подразумевалось здесь не только превосходство морального облика советского человека – конечно, это было главным, но имелось все-таки в виду и его национально-историческое наследие. Потому советское телевидение популяризировало произведения национальной литературы, театра, балета, музыки. Советское телевидение вообще было самым уникальным телевидением в мире. Оно было уникальным по нескольким причинам, но в том числе еще и потому, что это было чисто бюджетное телевидение. Сейчас такого телевидения нигде в мире нет, оно умерло как вид вместе с телевидением советским...».

К сожалению, советское телевидение, как и вся советская система, в итоге будут преданы своим народом. Низменные инстинкты в советских людях возьмут верх над возвышенными, что приведет к исчезновению СССР, а вместе с ним и его гуманистическо-просветительского телевидения. Однако не будем забегать вперед и, вернувшись в 70-е, взглянем на внутреннюю структуру советского ЦТ, состоявшую, как мы помним, из одиннадцати Главных редакций.

1. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ПРОПАГАНДЫ.

Отделы: пропаганды марксистско-ленинской теории; патриотического воспитания; общественной жизни; промышленности; сельского хозяйства.

Выпускаемые передачи: «Ленинский университет миллионов», «9-я студия», «Сельский час», «Подвиг», «Полевая почта «Подвига», «Служу Советскому Союзу!», «Человек и закон», «На вопросы отвечают политические обозреватели», «Соревнуются трудящиеся областей, краев, республик», «Больше хороших товаров», «Сегодня – День работников...», «Движение без опасности», «Село: дела и проблемы».

Среднемесячный объем вещания – 25 часов.

Как видим, тематический спектр перечисленных выше программ был широким. Так, «9-я студия», «На вопросы отвечают политические обозреватели» – это политические передачи, где обсуждались проблемы внутренней и внешней политики СССР; «Сельский час», «Село: дела и проблемы» освещали ситуацию в сельском хозяйстве; «Служу Советскому Союзу!» – освещала проблемы армии; «Человек и закон», «Движение без опасности» – проблемы в правоохранительной области; «Подвиг» и «Полевая почта «Подвига» – ориентировались на гражданско-патриотическое воспитание и т. д.

Рассказывают В. Егоров и В. Кисунько:

«Много откликов вызывала передача «Больше хороших товаров» (название предложил С. Лапину сам Л. Брежнев). Завершалась она разделом «Меры приняты», в котором показывалось, что именно сделано по критическим письмам телезрителей для улучшения качества товаров народного потребления. Были рубрики: «Рассказывают телезрители», «Телевизионный фельетон», «Командировка по вашим письмам», «Актуальные проблемы качества». Конечно, хороших товаров было по-прежнему мало...

Каков бы ни был пропагандистский заряд «производственных» передач, они оказывали определенное влияние на телеаудиторию. Например, в зрительской анкете 1976 года был предложен такой вопрос: «Рассматриваете ли Вы передачи Центрального телевидения и Всесоюзного радио как своих советчиков при выборе профессии?» Опрос дал следующие результаты:

«Да»: школьники – 70,7%; рабочие – 62,8%;

«Нет»: школьники – 8,0%, рабочие – 11,5%;

Затруднились ответить или не ответили: школьники – 21,3%, рабочие – 25,7%.

Школьники высказывали пожелание, чтобы в телепрограммах «было больше передач о различных профессиях», «о героях, лучших людях тех или иных профессий», «новых профессиях». Они просили «больше конкретных программ о профессиях, о людях дела», передач, из которых «можно получить представление о жизни молодежи на заводе» и т. д...».

Минуло всего лишь тридцать лет с тех пор, и новое российское телевидение ориентирует молодежь уже совсем на другие проблемы. В ходу такие передачи, как «Блондинка в шоколаде», где Ксения Собчак учит молодежь пить, ругаться и е.....я, «Звезда в шоке», где стилист странного пола Сергей Зверев учит молодежь тому же, что и отвязная Ксюша, а также «Дом-2», «Комеди клаб» и т. д. и т. п.

Нет передач ни о сельском хозяйстве (поскольку его почти угробили и молодежь туда не заманишь никакими посулами), ни о хороших товарах (поскольку львиная доля их составляет импорт, причем не самого высшего качества, и критиковать его себе дороже), ни о том, как соревнуются жители различных областей (поскольку из всех соревнований осталось одно – как выжить при дико растущих ценах).

Зато остались разного рода политические (аналитические) программы, где гражданам по-прежнему «промывают» мозги всякие «кремлеведы». Только если раньше их предшественники воспевали социализм (то есть общество, где были хоть какие-то социальные гарантии), то теперь капитализм, где от прежних гарантий почти ничего не осталось, а новые ужасают своей несправедливостью и бесчеловечностью.

2. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ИНФОРМАЦИИ.

Отделы: внутрисоюзной информации; международной. Группы: выпуска, режиссеров. Служба ответственного секретаря.

Выпускаемые передачи: «Время» (с января 1968-го), «Новости», «Содружество» (с августа 1975-го), «Международная панорама», «Сегодня в мире», «Беседа на международные темы политического обозревателя газеты «Правда» Ю. А. Жукова», «Советский Союз глазами зарубежных гостей».

Среднемесячный объем вещания – 78 часов.

Эта редакция была ориентирована на политическое просвещение населения. Ее передачи пользовались успехом у разных категорий телеаудитории, разве что кроме значительной части молодежи, которая с каждым годом становилась все болееиндифферентна политике. Однако программу «Время», к примеру, смотрело больше всего людей (это был своеобразный ритуал – каждый вечер с 9 до 9.30 вечера чуть ли не в каждом советском доме телевизор был настроен именно на эту программу, даже если люди находились в соседней комнате). Успехом пользовались передачи «Международная панорама», «Сегодня в мире» и беседы с Ю. Жуковым.

Рассказывают В. Егоров и В. Кисунько:

«Резкое увеличение числа писем зрителей в 1973 году связано с появлением передачи политического обозревателя газеты «Правда» Ю. Жукова. Судя по количеству писем и по их содержанию, эта получасовая передача, хоть и шла без иллюстрирующего зрительного материала (фильмов, фотографий), пользовалась успехом. Столь большой и содержательной почты не получала ни одна из рубрик международной тематики. Немаловажное значение имела и форма передачи – беседа со зрителем, которая позволяла подумать вместе с ведущим над актуальными международными проблемами, вызывала желание поделиться с ним своими мыслями, спросить о непонятном, о том, что интересует, волнует...».

3. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ПРОГРАММ ДЛЯ МОЛОДЕЖИ.

Отделы: общественно-политических передач; массовых передач.

Выпускаемые передачи: «А ну-ка, девушки!» (с января 1970-го), «А ну-ка, парни!» (с января 1972-го), «От всей души» (с лета 1972-го), «Наша биография», «В добрый путь!», «Мы строим БАМ», «Ребята настоящие», «Это вы можете» (ЭВМ), «Спринт для всех», «Адреса молодых».

Среднемесячный объем вещания – 14 часов.

О том, чем различались советские телепередачи для молодежи и нынешние российские, мы уже говорили выше. Замечу, что и названиями своими они были разительно непохожи. Раньше это были «А ну-ка, девушки!», теперь – «Голые и смешные», «Клуб бывших жен», «50 блондинок»; раньше – «А ну-ка, парни!», «Ребята настоящие», «Адреса молодых», теперь – «Культ наличности», «Жулики», «Артефакт» (темы соответствующие: «Лысые мужчины – лучшие любовники» и т. д.); раньше – «В добрый путь!», теперь – «Очевидец. Самое шокирующее», «Победившие смерть» и т. д.

4. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ПРОГРАММ ДЛЯ ДЕТЕЙ.

Отделы: общественно-политических программ; художественных программ; литературно-музыкальных программ.

Выпускаемые передачи: «Умелые руки» (с апреля 1956-го), «Выставка Буратино» (с 1958-го), «Спокойной ночи, малыши!» (с сентября 1964-го), «Будильник» (с 3 октября 1965-го), «Отзовитесь, горнисты!», «Вперед, мальчишки!», «Книга в твоей жизни», «Веселые старты», «Веселые нотки», «ТЮЗ», «Стихи для тебя», «Встречи юнкоров телестудии «Орленок» с интересными людьми», «Концертный зал телестудии «Орленок», «Лица друзей».

Среднемесячный объем вещания – 50,5 часа.

В отличие от советского, на сегодняшнем российском ТВ детям уделяется меньше всего внимания. В основном все крутится вокруг нескольких передач, мультипликационных и художественных фильмов (половина из них советские). Столь скудное внимание объясняется просто – в детские передачи невозможно вбить рекламу. А в мире, где главным является «бабло», именно оно все и решает.

5. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ЛИТЕРАТУРНО-ДРАМАТИЧЕСКИХ ПРОГРАММ.

Отделы: телевизионных спектаклей; классики и занимательных передач; литературы и изобразительного искусства; театральные передачи.

Выпускаемые передачи: «Кабачок «13 стульев» (с января 1966-го), «Наши соседи», «Театр одного актера», «Рассказы о театре», «Театральные встречи», «Вокруг смеха» (с 1978-го), «Мастера искусств», «У театральной афиши», «Литературные беседы», «Книжная лавка», «Страницы творчества советских писателей», «Литературные чтения», «Вечера поэзии в «Останкино», альманах «Поэзия», «Рассказы о художниках», «По музеям и выставочным залам».

Среднемесячный объем вещания – 84 часа. Отметим, что эта редакция входила в число фаворитов по ежемесячному часовому вещанию (на первом месте значилась редакция научно-популярных и учебных программ – 243 часа, на втором – редакция кинопрограмм – 180 часов, на третьем – редакция музыкальных программ – 86 часов).

Сегодня даже жанра такого – «телеспектакль» – на российском ТВ нет. Единственный канал, который к нему обращается, – «Культура», да и тот вынужден гонять телеспектакли советских времен. А на смену таким передачам, как «Рассказы о театре» или «Театральные встречи», пришел «Театр-ТV», где актеры рассказывают разные хохмы и анекдоты из своей околотеатральной жизни. А место телеспектаклей и телефильмов заняли постсоветские сериалы, львиная доля которых забывается после первого же просмотра.

6. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ МУЗЫКАЛЬНЫХ ПРОГРАММ.

Отделы: трансляций; познавательных передач; передач со зрителями; массовых жанров; фондовых программ.

Выпускаемые передачи: «Музыкальный киоск» (с 1962-го), «Голубой огонек» (с апреля 1962-го), «На улице Неждановой» (с октября 1965-го), «Артлото» (с 1971-го), «Песня года» (с января 1972-го), «Бенефис» (с 1974-го), «Утренняя почта» (с 1975-го), «Музыкальный абонемент», «Музыкальная жизнь» (с сентября 1976-го), «С песней по жизни» (с октября 1976-го), «Час Большого симфонического оркестра», «Ваше мнение», «Избранные страницы советской музыки», «Музыкальные вечера для юношества», «Встреча с оперой», «О балете», «Любителям балета», «Антология советской песни», «Концерт по заявкам», «В вашем доме», «Приглашает Концертная студия в «Останкино», «Концерт мастеров искусств», «На арене цирка», «Концерт артистов зарубежной эстрады», «Золотая нота» (ГДР).

Среднемесячный объем вещания – 86 часов.

На советском ТВ музыки, конечно, было меньше, чем на нынешнем. Но: а) она была выше по качеству и б) разнообразной (не только попса, но и классическая музыка, фольклор и т. д.). Короче, раньше исходили из принципа «Лучше меньше, но лучше», сегодня – «Пусть не дольше, но больше» (имея в виду, что время сегодняшних песен ограничивается одним днем).

7. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА.

Отделы: тематических передач; музыкальных передач.

Выпускаемые передачи: «Объектив» (с 1966-го), «Танцевальный зал» (с 1970-го), «Наш адрес – Советский Союз» (с января 1973-го), «Товарищ песня» (с 1974-го), «Радуга» (с 1975-го), «Шире круг!» (с конца 1976), обозрение «Народное творчество», «Песня далекая и близкая», «Творчество народов мира», «Экран собирает друзей», «Музыкальная эстафета».

Среднемесячный объем вещания – 21,5 часа.

Народного творчества на нынешнем российском ТВ тоже практически не осталось, разве что «Минута славы» на Первом канале да еще пара-тройка передач, которые пытаются доказать, что народ у нас по-прежнему талантлив. Последнее утверждение бесспорно, только наши телевизионщики тщатся показать, что творчество это в основном зиждется на разного рода эпатаже и скандалах. Другое творчество, по их мнению, широкому зрителю будет неинтересно.

Что касается передачи «Танцевальный зал», то ее сменили «Танцы на льду» и «Танцы со звездами». В воздухе вроде бы витает идея реанимировать передачу «Шире круг!».

На постсоветском ТВ практически не представлено национальное творчества народов России. А во времена СССР таких программ было несколько – например, «Радуга». Как верно отмечает социолог Б. Дубинин:

«Удивительно, но при том, что примерно на 20% наша страна состоит из национальных меньшинств, мы не знаем, например, татарской литературы, татарского кино, татарского телевидения, или бурятского, или какого-то еще. Культуры граждан России нетитульной нации как будто и не существует – мы ее не видим и эту проблему не обсуждаем. В отличие от Франции, Германии, Великобритании, не говоря уж о США... Я включаю в Германии телевизор и вижу две программы на турецком, одну на греческом, албанском, испанском языках и так далее. То есть, возвращаясь к России, татарская литература, конечно, есть. Но в Казани, а как общая проблема для России она не существует...».

Тем отличается капиталистическая Россия от социалистической. В последней пеклись о братской дружбе народов, всячески ее пропагандировали, в том числе и на ТВ. В нынешней – забили на это дело большущий гвоздь. Ведь передача, подобная «Радуге», не сможет приносить большие рейтинги, и, значит, ей нет места в эфирной сетке. Зато «Нашей Раше» такое место всегда найдется.

8. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ПЕРЕДАЧ ДЛЯ МОСКВЫ И ОБЛАСТИ.

Выпускаемые передачи: «Телевизионное справочное бюро» (с 1969-го), «Подмосковные встречи» (с 1972-го), «Отдых в выходные дни», «Москва и москвичи», «Москва», «Москвичка» и др.

Сегодня эту редакцию целиком заменяет канал ТВЦ, которым управляет московское правительство.

9. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫХ И УЧЕБНЫХ ПРОГРАММ.

Отделы: средней школы; высшей школы; педагогики; общественных наук; литературы; эстетики и этики; иностранных языков; планирования.

Выпускаемые передачи: «Здоровье» (с 1960-го), «Человек. Земля. Вселенная» (с 1972-го), «Наука сегодня», «Изобретатель», «Книга. Время. Читатель», «Природа и человек», «Русская речь», «Наш сад», «Мамина школа», «Для вас, родители», «АБВГДейка» (с 1975-го), «Шахматная школа» и учебные передачи.

Среднемесячный объем вещания – 243 часа.

Как видим, научно-популярное и учебное направление на советском ТВ было приоритетным – у него было больше всего часов вещания. То есть власть заботилась о том, чтобы ее граждане были умными и образованными. Сегодняшней власти это абсолютно не нужно – малообразованными людьми легче управлять. Поэтому вместо передач «Наука сегодня» или «Человек. Земля. Вселенная» россиян потчуют «Территориями призраков», «Битвами экстрасенсов», «Медиумами», «Феноменами» и другой им подобной оккультно-паранормальной лабудой. Про мистику и оккультизм, конечно, не возбраняется говорить с экрана, но когда она полностью вытесняет науку – это уже клиника. Как с горечью заметил академик Сергей Капица: «Сколько научная общественность говорит о том, что нужен научно-популярный телеканал. Но его нет, зато на российском телевидении полно колдунов, ведьм, магов и прочих антинаучных персонажей...».

10. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ КИНОПРОГРАММ.

Отделы: публицистических передач; художественных фильмов; документальных фильмов.

Выпускаемые передачи: «Клуб кинопутешествий» (с марта 1960-го), «Кинопанорама» (с 1961-го), «В мире животных» (с 1968-го), «Документальный экран» (с 1972-го), «Очевидное – невероятное» (с 1973-го), «В гостях у сказки», «Вечера телевидения социалистических стран», «В буднях великих строек».

Среднемесячный объем вещания – 180 часов.

В советские годы передачи о кино («Кинопанорама», «Спутник кинозрителя») львиную долю своего времени посвящали родному кинематографу. И лишь в конце речь шла о зарубежных новинках. Сегодня все не так. В нынешних передачах о кино рассказы о российском и заграничном кинематографе делят половину времени. Причем чаще всего про зарубежные фильмы ведущие рассказывают с куда большим воодушевлением, отмечая его зрелищность. Короче, голливудщина сегодня в России в большей чести, чем кино, сделанное на собственной родине.

Между тем, несмотря на то, что сегодня передач о кино на российском ТВ больше, чем было на советском, объясняется это просто: кинопродюсерам надо «отбить» вложенные в фильмы деньги, а без рекламы этого не сделаешь. И если в СССР люди шли в кинотеатры рядами и колоннами без особого участия разного рода зазывал, то сегодня в кинотеатры широкие массы надо затаскивать чуть ли не на аркане. Вот ТВ киношникам и помогает. Однако того кинобума, который был в СССР, все равно не наблюдается, и наступит ли он когда-нибудь вообще – большой вопрос.

В большой чести на сегодняшнем постсоветском телевидении «документалка» – документальное кино. Но опять же строится оно главным образом на фактах сенсационных и скандальных, интерпретируемых в угоду действующей власти. Вот почему та же историческая документалистика по сути своей антипатриотична: только и делает, что мажет дерьмом недавнюю историю своей страны, потчуя зрителей сплошь одним негативом. Оно, конечно, понятно: господа капиталисты по сути своей должны «мочить» коммунистов. Но со стороны это выглядит, мягко говоря, некрасиво. Такое впечатление, что ты смотришь не российское, а геббельсовское ТВ. Если, не дай бог, начнется война, то как с таким ТВ можно будет заставить всех россиян встать на защиту своей родины, непонятно. Или цель нынешнего ТВ именно такая: чтобы подобных защитников было меньше?

11. ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ СПОРТИВНЫХ ПРОГРАММ.

В 70-е годы спорт занимал не самое последнее место в программах отечественного ТВ, особенно много показывали хоккей, поскольку эту игру весьма уважал Брежнев (он болел за ЦСКА). Зная об этом, Лапин лично следил за тем, чтобы в отношении этого вида спорта в его вотчине не было никакой дискриминации. Вот что вспоминает по этому поводу А. Ратнер:

«В телевизионном «хоккейном изобилии» было много положительного. Спортивные трансляции из-за рубежа (хоккейные прежде всего) давали возможность приоткрыть «железный занавес» и увидеть без монтажа, без корреспондентских ухищрений цивилизованный мир. Когда все, что появлялось на экране, шло в записи, отредактированное, отсмотренное цензором, прямые хоккейные репортажи позволяли сохранить ценные навыки живого эфира и журналистам, и режиссерам, и операторам, и работникам многочисленных технических служб. Кстати, с тех пор на телецентре официально узаконен термин «хоккейный вариант», означающий сложный технологический режим работы.

Апофеозом телевизионного хоккея стали трансляции матчей СССР – Канада, проходившие в сентябре 1972 года. Одновременно шла подготовка к освещению Мюнхенской Олимпиады, что на телевидении всегда сопровождалось чрезвычайным положением: бесконечными совещаниями, планерками, накачками в ЦК, проверкой и наладкой техники, линий связи и прочих коммуникаций. Но, помнится, напряжение, сопровождавшее четыре хоккейные трансляции из Канады, было выше, чем за две недели бесконечных олимпийских передач.

Долго обсуждался вопрос, а не показать ли по просьбе трудящихся эти игры «живьем» глубокой ночью. Мне известно, что Лапин обращался за рекомендациями в ЦК, но оттуда последовало разъяснение, что по ночам советский человек должен спать. До вечернего репортажа информация о результате сыгранного матча тщательно скрывалась. Любой неосторожный намек на исход поединка в телевизионном и радиоэфире жестоко карался.

Так было и в дальнейшем. Единственное исключение сделали в сентябре 1981 года, когда победа сборной СССР в Кубке Канады совпала со значительным повышением цен. В тот день Лапин распорядился с утра пораньше «перебить» эту новость радостным сообщением о достижении хоккеистов.

Но в 1972 году болельщики «правил игры» еще не знали и делились на две равные группы: одни требовали немедленно сообщать, «как сыграли», другие умоляли этого не делать.

Передавались результаты лишь по специальным телефонам. С 8 утра «вертушка» в комнате дежурного по телевидению звонила непрерывно. Референты членов Политбюро интересовались ходом матча. Несколько раз доводилось отвечать на эти звонки и автору. Если лаконичная информация дежурного не удовлетворяла звонившего, чуть ли не под расписку давали номер городского телефона, и работник рассказывал более подробно, кто играл, кто забил, были ли драки.

Сами передачи из Канады произвели на нас огромное впечатление. Вновь стало очевидным, как мы отстали. Экранная графика, разнообразные спецэффекты, мощная оптика телекамер, позволяющая увидеть в прорезях маски глаза вратаря, замедленные повторы с разных точек – обо всем этом в то время наши телевизионщики могли только мечтать. Разрыв этот худо-бедно удалось ликвидировать к Московской Олимпиаде, но затем по своей технической оснащенности наше спортивное ТВ вновь постепенно вернулось в разряд аутсайдеров...».

До сих пор в «Останкино» ходят легенды о том, как работали в 70-е операторы: не имея специальных стекол, они надевали на объектив... женские чулки либо мазали края объектива вазелином, чтобы таким образом создать эффект «затуманенности». Однако вернемся к рассказу А. Ратнера:

«Но и у канадских телевизионщиков были серьезные проблемы. Они не знали, как показывать игру советской сборной. Стремительные комбинации с длинными диагональными передачами, долгая перепасовка в чужой зоне сбивали их с толку. Они привыкли к иной, более прямолинейной манере своих хоккеистов, а потому все навыки, приобретенные с годами, были нарушены. Камера часто не успевала за шайбой, теряла ее, и потребовалось – как рассказывали канадцы уже в Москве – несколько «застольных репетиций», чтобы найти оптимальный вариант показа...».

Я прекрасно помню ту Суперсерию-72 (а также Суперсерию-74), поскольку именно после них я буквально «заболел» хоккеем и стал заядлым телеболельщиком: практически ни одного хоккейного телематча я не пропускал. Более того, я за месяц (!) на катке Института физкультуры (мы ласково называли его «физтиком») научился кататься на коньках и записался в секцию хоккея при ЖЭКе Бауманского района (наша команда участвовала в первенстве Москвы и в 1976 году заняла 4-е место). Особенно я обожал смотреть игры хоккейной сборной СССР, причем время трансляции для меня значения не имело: смотрел до глубокой ночи, а утром бежал в школу.

Вообще советское телевидение первой половины 70-х оставило в моей памяти самые яркие воспоминания. Люди, которые жили в ту пору и которым, как и мне, было 8—13 лет, думаю, меня хорошо поймут. Достаточно мне назвать хотя бы несколько популярных тогдашних передач и фильмов, как в памяти у миллионов моих ровесников обязательно вплывут одинаковые с моими ощущения – радостные и волнующие. Например, помните «Будильник» с «любимым внуком» (в этой роли снимался популярный клоун Олег Попов)? А «АБВГДейку» с Ириской (эту роль играла другая известная артистка цирка – Ирина Асмус, которая, к сожалению, потом трагически погибла – сорвалась с трапеции)? А такие детские фильмы, как «Боба и слон», «Тигры» на льду», «Друг мой – Тыманчи», «Вот моя деревня», «Приключения Дони и Микки», «Валерка, Рэмка+» и десятки других, которые мы смотрели по нескольку раз и знали наизусть буквально по кадрам? А сериалы, которые показывали в школьные каникулы: «Четыре танкиста и собака», «Капитан Тенкеш», «Яносик», «Лесси», «Дактори»?

Безусловно, если сравнивать те времена с нынешними, то тогда не было такого эфирного изобилия: меньше было передач, фильмов, да и каналов было всего четыре. Однако здесь уместно вспомнить великого Аркадия Райкина с его знаменитым монологом о дефиците. Помните: «Пускай все же чуть-чуть, но чего-то не хватает». Вот почему, на мой взгляд, сегодняшнее пресыщенное время заметно проигрывает временам советского «дефицита»: в этом непрерывном конвейере (телепередач, фильмов, книг и т. д.) все меньше места остается для подлинного искусства, все подчинено одному – побыстрее состряпать продукт, чтобы «отбить» вложенные в него деньги. О душе, как раньше, уже никто и не думает.

Но вернемся в 70-е.

Взглянем на то, как выглядела программа телепередач в конце того десятилетия, например в воскресный день 31 декабря 1978 года:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

ЧЕТВЕРТАЯ ПРОГРАММА.

Как видим, программа передач конца 70-х разительно отличается от того, что было десятилетие назад: здесь и фильмы на разные вкусы, и популярные передачи, и «Голубой огонек», и мелодии и ритмы зарубежной эстрады «на закуску». О последней передаче следует сказать особо.

Как мы помним, глава Гостелерадио С. Лапин не слишком жаловал легкую музыку. Однако с течением времени его взглядам волей-неволей пришлось измениться. После того как в августе 1975 года советские руководители согласились подписать Хельсинкские соглашения о более тесном взаимодействии с Западом (в том числе и в культурной области), в СССР начался процесс постепенной вестернизации общества. Именно этот процесс и привел к тому, что на том же ЦТ стало появляться больше западной продукции (фильмы, отдельные передачи), а также западных артистов. На волне этого процесса и возникла передача «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады».

Отметим, что поначалу она носила другое название – «Мелодии и ритмы планеты». Ее премьера состоялась 11 января 1977 года по 1-й программе в 21.30 – 22.15. Передаче сразу сопутствовал бешеный успех, поскольку ничего подобного на советском ТВ еще не было. Едва на экранах возникала заставка «Мелодий...» – вращающийся вокруг своей оси скрипичный ключ, – как миллионы людей буквально прилипали к экранам своих телевизоров, невзирая на поздний час показа (позже передачу сдвинут на 23.00). На скучноватом по части показа легкой музыки советском ТВ «Мелодиям и ритмам» суждено будет совершить революцию. Именно в ней сидящий на голодном пайке отечественный меломан получит возможность воочию увидеть своих кумиров с «загнивающего Запада», поскольку до этого он их только слышал. Причем создатели передачи втюхивали западных исполнителей «на десерт» – в самый конец передачи. А перед ними в течение получаса показывали, в общем-то, мало кому интересных (в силу частого показа в других программах) артистов из соцлагеря типа Хелены Вондрачковой (ЧССР) или Ганса Дитера Байера (ГДР). И только последние 20 минут передачи были отданы на откуп западным исполнителям. Ради этих минут подавляющая часть телезрителей и высиживала у экранов. Именно в «Мелодиях и ритмах» впервые были увидены живьем те, кто пел строчки, известные каждому советскому человеку: «водку найду» («Смоки»), «мани, мани, мани» («АББА»), «Распутин – секс-машин» («Бони М») и многие другие.

«Голубой огонек» тоже смотрели с завидным постоянством миллионы телезрителей, однако его популярность во второй половине 70-х заметно упала. Особенно среди той части зрителей, которые помнили первые «Огоньки» начала 60-х, где царили искреннее радушие, теплота, уют. Десятилетие спустя многое из этого из передачи куда-то улетучилось. Вот что писала по этому поводу телекритик О. Кузнецова:

«Его («Огонька». – Ф. Р.) жизнестойкость можно было бы объяснить, обратившись к истокам. Поначалу в нем была использована форма варьете, нечто вроде телеклуба, без рампы, передача была построена на тесном общении зрителей – гостей и артистов. Концерт возникал как бы сам собой, артисты тоже сидели за столиками, ведущие были радушными хозяевами и создавали милую, непринужденную обстановку. Концерт здесь не был самоцелью. Благодаря такой непринужденности и телезритель чувствовал себя гостем той уютной гостиной со столиками и приглашался к участию во встрече с интересными людьми. Принимая правила игры и становясь членами клуба, телезрители, естественно, не воспринимали эту передачу только как зрелище. Но постепенно дух гостеприимства стал уходить из этого уютного клуба. Расширились его пространственные границы, стали его заселять не только приглашенные интересные собеседники, но и масса людей, на лицах которых нетрудно прочесть, что это статисты.

Праздничное кафе стало походить на огромный концертный зал, где столики воспринимались как бутафория. Интимно общаться в таких хоромах стало трудно, да просто невозможно. Появилась и сценическая площадка, куда стали выходить артисты для исполнения своего номера. Если в других передачах и даже просто в телеконцерте есть стремление уничтожить рампу, то в «Огоньке» она, наоборот, вдруг возникла. Формализовалась и роль ведущего – стали появляться дуэты, трио, целые бригады телеведущих, которые все равно не в силах справиться с задачей гостеприимства.

Ушла праздничная атмосфера, царящая обычно в кругу друзей, нарушились тесные контакты между хозяевами и гостями, и передача превратилась в обычный сборный эстрадный концерт без адреса. Это с одной стороны. С другой – передача обрела и иную, сугубо публицистическую функцию. В качестве гостей «Огонька» все чаще и чаще мы видим знатных людей страны, благодаря чему передача стала своеобразной Доской почета. Представляет их, как правило, Игорь Кириллов, чье появление на телеэкране всегда сулит официальную, торжественную обстановку. Обе части этой программы оказываются в антагонистических отношениях, никак не совмещаясь.

По существу, прежний «Голубой огонек» погас. Теперь уже сохранившийся внешний антураж бывшего клуба интересных людей мешает плановому ходу самого концерта, отвлекает от него, разрушает его структуру. Поэтому теперь жизнестойкость этой передачи можно объяснить только долготерпением телезрителя, который живет воспоминаниями о прошлом и оптимистическими надеждами на возврат к нему...».

Между тем в целях привлечения к «голубым экранам» молодежи телевизионное начальство вынуждено было значительно расширить количество времени, где звучала бы легкая музыка. В итоге со второй половины 70-х концерты, демонстрируемые по поводу и без повода, сменяли один другой. Правда, в целях охвата как можно более широкой аудитории (не только молодежи) принцип комплектования участников подобных концертов остался прежним – то есть в них были представлены исполнители самых различных жанров (концерт-«солянка»). Вот как, к примеру, это выглядело в 1978 году.

27 Мая в концерте, посвященном Дню пограничника и состоявшемся в Концертной студии «Останкино», принимали участие: Юрий Богатиков, Валентина Толкунова (оба – традиционная эстрада), Людмила Зыкина (народная песня), Герард Васильев (оперетта), В. Вишневская (цыганская песня), Татьяна Доронина (романс на стихи С. Есенина), Владимир Винокур, Геннадий Хазанов (оба – юмор) и др.

11 Июня в передаче «По вашим письмам» выступали следующие артисты: Алла Пугачева, Роза Рымбаева (обе – традиционная эстрада), Аркадий Райкин (юмор), Татьяна Шмыга (оперетта), Ирина Роднина и Александр Зайцев (спортивный танец на льду) и др.

23 Июля в передаче «По вашим письмам» от «эстрадников» выступали: Алла Пугачева и украинский ВИА «Смеричка», от балета – Владимир Васильев и Екатерина Максимова, зарубежную эстраду (так сказать, на десерт) представлял шведский ансамбль «АББА».

24 Сентября в «По вашим письмам» были представлены: от эстрады – Алла Пугачева, Лев Лещенко, латышский дуэт Мирза Вилцане и Оярс Гринбергс, от оперы – Дмитрий Гнатюк, от народной песни – Людмила Зыкина, от оперетты – Татьяна Шмыга, от юмористов – Геннадий Хазанов, от зарубежной эстрады – чехословацкий «соловей» Карел Готт.

1 Октября в тех же «Письмах» были представлены: от эстрады – все та же Алла Пугачева (самая ходовая эстрадная звезда тех лет), белорусский ВИА «Песняры», от народной песни – Мария Мордасова, от балета – Майя Плисецкая, от спорта – фигуристы Ирина Роднина и Александр Зайцев, от зарубежной эстрады – французский певец Джо Дассен.

10 Ноября в концерте, приуроченном ко Дню милиции, выступили: И. Козловский, О. Воронец, А. Огнивцев, В. Толкунова, Л. Артеменко, А. Ворошило, Л. Зыкина, Н. Брегвадзе, В. Кикабидзе, Л. Лещенко, Г. Хазанов (интермедия «Студент кулинарного техникума»), В. Тонков и Б. Владимиров (комические старухи Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична), Р. Карцев и В. Ильченко (интермедия «Собрание на ликеро-водочном заводе») и др.

Кстати, формирование состава участников «живых» концертов для телевизионных редакторов было делом не таким уж и простым. Дело в том, что был ряд артистов, которые наотрез отказывались принимать участие в концерте, если в нем выступали их «конкуренты». Так, например, было, когда внезапно пересекались творческие пути Аллы Пугачевой и Софии Ротару. Вот как вспоминает об этом музыкальный редактор Галина Листова:

«Если в Концертной студии «Останкино» снимали какую-то программу, то часто возникали конфликты, связанные с приглашением одновременно этих двух артисток: одна ни в какую не хотела принимать участие в концерте, если там же пела другая. Это очень осложняло работу многих редакторов отдельных программ. Причем даже у нас на телевидении и редакторы, и начальство разделилось примерно поровну: одна половина отдавала предпочтение Пугачевой, вторая – Ротару. Бывали скандалы даже между самими редакторами – кого первого ставить в эфир, кого приглашать в гости в студию – особенно после того, как Ротару первой дали звание народной артистки СССР, а Пугачевой уже чуть позже. Но потом, с течением времени, все это сгладилось: гостями студии были у нас и София Михайловна, и Алла Борисовна...».

Отметим, что Алла Пугачева уже давно контактировала с телевидением. Правда, в течение нескольких лет ей приходилось довольствоваться малым – закадровым исполнением песен в различных телефильмах и телеспектаклях. Причем начинала она это дело в 1969 году с большого кинематографа (с исполнения песен в художественном фильме «Король-олень»). Однако потом в большое кино ее приглашать перестали, и Пугачева ушла в телекино. Ее дебютом на этом поприще стал телефильм «Стоянка поезда – две минуты» (премьера – 31 декабря 1972 года), где она исполнила четыре песни: «Или – или», «Мой городок», «Песенка официантки» и «Предчувствия». Затем ее голос звучал: в телеспектакле «Такая короткая долгая жизнь» (27 мая – 3 июня 1975-го) – песня «И продолжение следует»; в телефильме «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1 января 1976-го) – песни: «По улице моей», «На Тихорецкую», «Мне нравится», «У зеркала»; в телеспектакле «Когда-то в Калифорнии» (21 декабря 1976-го) – песни: «Веселый ковбой», «Романс».

В июне 1975 года Пугачева наконец ворвалась на «голубой экран» не только со своим голосом, но и с лицом: она победила на эстрадном конкурсе «Золотой Орфей» в болгарском городе Слынчев Бряг (с песней «Арлекино»). Правда, без скандала не обошлось, поскольку эту трансляцию мариновали ровно месяц. Почему? Говорят, таково было распоряжение Сергея Лапина, которому Пугачева поначалу жутко не понравилась. Согласно легенде, увидев ее выступление, он якобы изрек: «Она с микрофоном как с членом обращается!» И с этого момента запретил при нем даже имя Пугачевой упоминать. Однако нашлись смельчаки, которые все же не побоялись ослушаться председателя. Аргумент у них был весомый: мол, во всем соцлагере триумф Пугачевой был показан и только на родине нет. Разве так можно? Возразить против этого Лапину было нечего. И в пятницу, 4 июля, в 21.30, заключительный концерт лауреатов «Золотого Орфея» был показан по советскому ЦТ.

После этого прорыва Лапин постепенно изменил свое мнение о Пугачевой в лучшую сторону, и уже со следующего года ее выступления стали включать в различные музыкальные передачи вроде «Утренней почты» или «По вашим письмам». Кроме этого, она приглашалась в «Голубые огоньки», а также в «Песню года». Ее дебют в последней состоялся в декабре 1977 года, когда записывалась «Песня-77». Она исполнила две песни: «Не отрекаются, любя» и «Волшебник-недоучка». А в «Голубом огоньке», который записывался в Останкино в том же декабре, Пугачева спела другой несомненный хит – «Все могут короли».

Большим любителем ТВ был в те годы генсек Леонид Брежнев. Помимо просмотра спортивных передач (в основном хоккея и футбола), он еще обожал смотреть программу «Время», а также кино. Вспоминает бывший заместитель начальника охраны Л. Брежнева В. Медведев:

«После вполне семейного ужина на даче в Заречье я вставал из-за стола: «Спасибо».

Леонид Ильич довольно часто отвечал: «Оставайся, посмотрим «Время».

С нашей стороны стола стоял «Рубин». В другом конце комнаты – японский телевизор с видеомагнитофоном и набором кассет, но туда Леонид Ильич не подходил, это все было – для детей. Мы устраивались у «Рубина».

Сидим, смотрим втроем. Когда на экране появлялся он сам, Виктория Петровна (жена генсека. – Ф. Р.) оживлялась: «Вот какой ты молодец!» Она ему льстила. Потом, когда он уже начинал шамкать, она иронизировала. В последние годы околотелевизионные разговоры все чаще вертелись вокруг одного и того же. Увидев кого-то из старых зарубежных или наших деятелей, Виктория Петровна говорила: «Смотри, как хорошо выглядит».

Или: «Усталый какой...».

В последние годы, случалось, «Время» не смотрел, поднимался спать. Она говорила: «Иди. Я посмотрю передачу и приду». Около одиннадцати шла вслед за ним.

Одна из любимых передач Виктории Петровны – фигурное катание. Руководство телевидения знало об этом, и все семидесятые годы телеэкраны были заполнены трансляциями этого вида спорта: чемпионаты мира, Европы, СССР, Олимпийские игры, на приз газеты «Московские новости» и так далее.

Сам Леонид Ильич с азартом смотрел футбол и хоккей. Тут уж он в одиночестве оставаться совсем не мог.

– Давай хоккей посмотрим.

Ему, конечно, не хватало общения – обычного, человеческого, без лести к нему и подобострастия. Он не то чтоб уж очень болел, просто отдавал предпочтение клубу ЦСКА. А в Политбюро многие болели за «Спартак», и он на другой день на работе подначивал своих соратников: «Как мы вам вчера!..».

Отмечу, что в последние годы жизни Брежнева, когда генсек уже начал испытывать серьезные проблемы как с речью, так и с движениями, на телевидении старались реже показывать его «живьем», а все чаще использовали фотографии ТАСС. Механика была простой: чтобы фотки не скручивались перед камерой, их предварительно наклеивали на картон. Однако иногда в этот процесс вмешивались непредвиденные обстоятельства. Так, однажды известный ныне ведущий Иван Кононов был оставлен главным на этом «хозяйстве» и едва не запорол дело. Он, как и положено, наклеил фотографии генсека на картон, а чтобы они побыстрее схватились клеем... сел на них. Однако то ли от волнения, то ли от гордости, что ему поручили столь ответственное дело, он переусердствовал с клеем и выдавил его больше, чем требовалось. В результате тот выступил наружу, и верхние фотографии склеились с нижними. А до эфира оставалось меньше пяти минут. Кононов принялся лихорадочно отдирать фотки друг от друга и вновь переборщил – порвал несколько фотографий. Положение создалось аховое, и в воспаленном мозгу Кононова уже вставали страшные картины грядущего наказания. Но тут произошло чудо. Ровно за три минуты до эфира неведомо откуда в Останкино приехал курьер и привез дубли фотографий-«тассовок».

Расходы на телевидение и радиовещание в СССР неуклонно росли. Как сообщает В. Егоров: «...на 1979 год были запланированы траты в сумме 1314,4 млн рублей, что было на 86,7 млн больше по сравнению с предыдущим годом. Эти средства в основном шли на реконструкцию действующих и сооружение новых кабельных и радиорелейных линий связи, строительство крупных и маломощных телевизионных станций и ретрансляторов, введение дополнительных космических телевизионных каналов, приемных спутниковых станций, что позволяло постоянно расширять зону уверенного приема телевизионных передач. На европейской территории страны это достигалось с помощью радиорелейных и кабельных линий, за Уралом – космических...».

Между тем часть огромных денег, выделяемых на развитие ЦТ, попросту... разворовывалась. Коррупция в те годы была достаточно распространенным явлением, в том числе и на телевидении. Она охватывала как низовые структуры ЦТ, так и верхние его эшелоны. Например, если нижние телечиновники брали обычно «борзыми щенками» – за показ какого-нибудь молодого артиста в популярной телепередаче они требовали не деньги, а подарки из разряда дефицитных: импортную аудио– и видеотехнику, одежду, билеты на престижные концерты (вроде выступления ансамбля «Бони М» в киноконцертном зале «Россия» в начале декабря 1978 года) и т. д., то высшие телечиновники на мелочи не разменивались и «стригли купоны» с других «кустов»: например, запускали документальные сериалы, выдавая их за художественные (на последние отводился значительно больший бюджет), и эту разницу клали себе в карман.

Обо всех этих махинациях было хорошо известно наверху, в ЦК КПСС, однако там на это закрывали глаза: главным было то, что ЦТ в целом было идеологически благонадежным учреждением. Хотя так было не всегда. Кресло под Сергеем Лапиным однажды серьезно закачалось – в 1978 году. Тогда в верхах вновь обострились отношения между державниками и либералами, что послужило поводом к нападкам первых на председателя Гостелерадио. Как мы помним, Лапин был приведен к руководству ТВ и радио именно как продержавный руководитель. И первое время он никаких нареканий по этой линии не имел, вычищая каленым железом крамолу: увольнял или понижал в должностях либералов. Однако во второй половине 70-х он, что называется, «перестал ловить мышей». В итоге многие либералы вновь оказались на коне как в Останкино (ЦТ), так и на Пятницкой (радио). Впрочем, обвинять в этом только Лапина было бы неправильно – во всем было виновато время, так называемая «разрядка», которая открыла широкие возможности для либералов-западников и серьезно пошатнула позиции державников. Кроме этого, Лапин хотя и был председателем Гостелерадио, однако непосредственно за телевидение при нем отвечал Энвер Мамедов, который был старожилом – он стал замом председателя еще в начале 60-х, при Н. Хрущеве. Мамедов считался либералом, и о нем (в отличие от Лапина) у этой публики остались исключительно благостные воспоминания.

Когда в 1978 году главный идеолог страны Михаил Суслов озаботился ситуацией на ЦТ и решил заменить Лапина другим человеком, он подразумевал и замену Мамедова. Однако из этого ничего не вышло: за председателя Гостелерадио заступился сам Брежнев, который не нашел в поступках теленачальника никаких особенных прегрешений. В итоге на своих местах остался и Лапин, и его телезаместитель.

Вспоминает В. Егоров: «Как-то Лапин при мне позвонил Брежневу и спросил его, хорошо ли мы показали Леонида Ильича накануне в программе «Время». «Хорошо, все хорошо, Сергей», – ответил стареющий генсек. «Значит, у вас нет замечаний к телевидению?» – обобщил лукавый председатель. «Нет-нет», – подтвердил Брежнев. Лапин тут же связался с секретарем ЦК по идеологии и заявил ему: «Я сейчас разговаривал с Леонидом Ильичом, он доволен работой телевидения, и никаких замечаний у него нет». Пришлось собеседнику принять эту информацию к сведению – поди проверь, что сказал и что имел в виду генсек...».

Между тем многие поступки Лапина и в самом деле наводили многих его оппонентов на мысль о том, что от его продержавных взглядов мало что осталось. Создав на телевидении тепличные условия для творческих диссидентов из разных сфер искусства, Лапин и после 78-го года не изменил своим привычкам. В итоге те деятели искусства, которые, к примеру, не могли осуществить свои смелые задумки из разряда «с фигой» в других местах, почти всегда находили эту возможность на ЦТ. Взять тот же кинематограф, который считался главным конкурентом телевидения. В 1978—1979 годах именно при содействии председателя Гостелерадио на ЦТ были сняты два телефильма, которые никогда бы не смогли пробить себе дорогу в большом кино. Речь идет о лентах «Отпуск в сентябре» Виталия Мельникова и «О бедном гусаре замолвите слово» Эльдара Рязанова. В первом речь шла о судьбе «лишнего человека» при развитом социализме, во втором (на примере дореволюционной России) – о бесчинствах охранки над честными людьми.

Пьеса А. Вампилова «Утиная охота» фактически с самого момента ее появления на свет значилась по разряду непроходных и была повсеместно «не рекомендована» к постановке: в театре, кино, на ТВ и радио. Однако Мельникову помогла случайность. Он как-то оказался в служебной командировке в Праге (там проходил кинофестиваль) и во время прогулки на речном трамвае лицом к лицу столкнулся с одним из руководителей ЦТ – тем самым Кузаковым, который, по слухам, был внебрачным сыном Сталина и сибирской крестьянки (в Останкино он отвечал за кадры). Кузаков поинтересовался ближайшими планами режиссера и, узнав, что тот давно мечтает экранизировать для ТВ «Утиную охоту», взял эти слова на заметку. Как итог: когда Мельников вернулся на родину, его вскоре вызвали в Останкино и сообщили, что разрешают запуститься с крамольной пьесой Вампилова. При этом даже посоветовали, как обмануть цензуру (!): дескать, мы объявим картину «антиалкогольной» и замаскируем другим названием – например, «Пока не поздно», а вы сначала согласитесь, а потом нас обманите». На том и порешили. Однако всесоюзная премьера фильма тогда так и не состоялась. И вины телевизионщиков в этом не было – вмешалась большая политика. Вот как об этом вспоминает сам режиссер фильма В. Мельников:

«Картину в Останкино приняли хорошо – с реверансами и комплиментами (на дворе было начало 1979 года. – Ф. Р.). После многолюдной премьеры я приехал в Останкино узнать, когда фильм выйдет в эфир. Меня уверяли, что начальство только и ждет удобного момента, чтоб выпустить картину, но «момент как раз сейчас неудачный, и международное положение тоже». Потом на ТВ ждали «удобного момента» ровно восемь лет – до самой перестройки...».

Более удачно сложилась судьба фильма «О бедном гусаре замолвите слово». Эльдар Рязанов собирался воплотить его в большом кинематографе, но руководство Госкино от этого категорически отказалось. Уязвленный этим отказом, режиссер тут же позвонил руководителю Гостелерадио Лапину, чтобы предложить эту идею ему. Отметим, что на тот момент Рязанов не был случайным человеком для ТВ: с января 1979 года, и именно по просьбе Лапина, он начал вести передачу «Кинопанорама». Видимо, поэтому (а также желая насолить Госкино) Лапин не стал его «футболить» и уже на следующий день согласился на личную аудиенцию. И там Рязанову было дано «добро» на постановку «Гусара» на ТВ.

Однако в декабре 1979 года советские войска вошли в Афганистан, и внутриполитическая ситуация в стране изменилась – опять «похолодало». В итоге телевизионные цензоры заставили авторов сценария (Григория Горина и Эльдара Рязанова) купировать материал. Последние купюры в картину внес непосредственно сам Лапин, причем буквально накануне ее премьеры – за несколько часов до Нового, 1981 года. А 1 января состоялась премьера ленты. Правда, большой радости самому Рязанову она не принесла: он жалел о сделанных купюрах и никак не мог простить телевизионному начальству, что фильм поставили в эфирную сетку в неуместный день. Как сетует сам Рязанов в своих мемуарах, широкий зритель отнесся к фильму достаточно спокойно. Зато либеральная общественность по достоинству оценила те «фиги», которые бдительная цензура не сумела купировать: благодарственные телеграммы создателю ленты прислали Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Борис Васильев, Людмила Петрушевская, Станислав Рассадин, Игорь Ильинский и др.

Несмотря на сетования Рязанова, его фильм можно было смело отнести к удачам ЦТ по линии телекино. Как мы помним, это направление особенно активно стало развиваться с приходом С. Лапина и к началу 80-х считалось одним из «коньков» в деятельности ЦТ. По сути, премьера любого телефильма становилась значительным событием в жизни страны, и многие из них ни в чем не уступали по зрительской реакции иным помпезным премьерам большого кинематографа. Например, во второй половине 70-х на телевизионные экраны вышло несколько десятков телеспектаклей, телефильмов и сериалов, которые вызвали широкий зрительский резонанс. Назову лишь некоторые из этих картин. Среди телефильмов и телеспектаклей это были:

1976 Год – «Мое дело» (премьера – 21 февраля), «Каштанка» (4 апреля), «Кавказский пленник» (15 мая), «Марк Твен против...» (2 июля), «Ну, публика!» (9 октября), «Доктор философии» (17 октября), «Когда-то в Калифорнии» (21 декабря), «Дамы и гусары» (31 декабря);

1977 Год – «Смерть под парусом» (9 апреля), «Джентльмены, которым не везло» (7 августа), «Кошка на радиаторе» (10 августа), «Долг» (2 октября), «Нос» (30 декабря), «Орех Кракатук» (31 декабря);

1978 Год – «Дети как дети» (3 июня), «Квартет Гварнери» (19 августа), «Дуэнья» (27 августа), «Таблетка под язык» (2 октября), «Лика» (11 октября), «Сапоги всмятку» (31 октября), «Уроки французского» (17 декабря), «Приехали на конкурс повара» (26 декабря);

1979 Год – «Рассказ о печальной судьбе Керри» (28 июля), «Короли и капуста» (29 сентября), «Нора» (27 октября), «Лобо» (28 октября), «Осторожно, ремонт!» (19 ноября), «Здравствуй, цирк!» (23 декабря).

Среди сериалов:

1976 Год – «Приключения Буратино» (2 серии, премьера – 1 января), «Ирония судьбы, или С легким паром!» (2 серии, 1 января), «Под крышами Монмартра» (2 серии, 3 января), «Строговы» (8 серий, 10—14, 16—19 февраля), «Смок и Малыш» (3 серии, 23—25 марта), «Назначаешься внучкой» (2 серии, 27—28 марта), «Капитан Немо» (3 серии, 29—31 марта), «Долгие версты войны» (4 серии, 4—7 мая), «Старший сын» (2 серии, 20—21 мая), «Вечный зов» (6 серий, 2—4, 8—10 июня), «Красное и черное» (5 серий, 23—25, 28—29 июня), «Наследники» (5 серий, 19—20, 24—26 августа), «Волны Черного моря» (2 серии, 30 – 31 августа), «Мартин Иден» (3 серии, 22—24 сентября), «Сибирь» (6 серий, 4—5, 8, 13—15 октября), «Эти непослушные сыновья» (3 серии, 27—29 октября), «Дни Турбиных» (2 серии, 1—2 ноября), «Рожденная революцией» (новые серии – 7-я и 8-я – 13—14 ноября), «Небесные ласточки» (2 серии, 15 декабря), «Приключения Калле-сыщика» (2 серии, 30—31 декабря);

1977 Год – «12 стульев» (4 серии, 1—2, 8—9 января), «По секрету всему свету» (2 серии, 2—3 января), «Судьба барабанщика» (3 серии, 5—7 января), «Дни хирурга Мишкина» (3 серии, 25—27 января), «Два капитана» (6 серий, 26—27 февраля, 6—7, 12—13 марта), «Семья Зацепиных» (2 серии, 22—23 марта), «Тимур и его команда» (2 серии, 1—2 мая), «Волны Черного моря» (новые серии, 18—19 июня), «Почти смешная история» (2 серии, 27 июля), «Труффальдино из Бергамо» (2 серии, 27—28 августа), «Фаворит» (2 серии, 13 сентября), «Хождение по мукам» (13 серий, 19—20, 22—25, 27, 29—30 октября, 3—6 ноября), «Про Красную шапочку» (2 серии, 31 декабря);

1978 Год – «Собака на сене» (2 серии, 1 января), «Черный хлеб» (9 серий, 6—10, 13, 15—17 февраля), «И это все о нем» (6 серий, 24—28, 30 марта), «По семейным обстоятельствам» (2 серии, 29 апреля), «Голубка» (4 серии, 16—19 мая), «Талант» (4 серии, 6—9 июня), «И снова Анискин» (3 серии, 14—16 июня), «Золотая мина» (2 серии, 24 июня), «Первые радости» (3 серии, 4, 6—7 июля), «Диалог» (3 серии, 8—10 августа), «Где ты был, Одиссей?» (3 серии, 13—15 сентября), «Пуск» (3 серии, 3—5 октября), «Мальчишки» (3 серии, 24—26 октября), «Артем» (2 серии, 3—4 ноября), «Аревик» (2 серии, 21—22 ноября), «Стратегия риска» (3 серии, 28—30 ноября), «31 июня» (2 серии, 31 декабря), «Волшебный голос Джельсомино» (2 серии, 31 декабря – 1 января);

1979 Год – «Обыкновенное чудо» (2 серии, 1 января), «Расмус-бродяга» (2 серии, 8—9 января), «Огненные дороги» (3 серии, 5—7 марта), «Театр» (2 серии, 30 марта), «Трое в лодке, не считая собаки» (2 серии, 4 мая), «Фотографии на стене» (2 серии, 16—17 мая), «Ярость» (3 серии, 18—20 июля), «Соль земли» (7 серий, 8—10, 13—14, 16—17 августа), «Стакан воды» (2 серии, 25 августа), «Пастухи Тушетии» (3 серии, 27, 29, 31 августа), «За все в ответе» (2 серии, 6—7 сентября), «Инспектор Гул» (2 серии, 13—14 сентября), «Время выбрало нас» (4 серии, 22—26 октября), «Необыкновенное лето» (4 серии, 29, 31 октября, 1—2 ноября), «Место встречи изменить нельзя» (5 серий, 11, 13—16 ноября), «Подпольный обком действует» (4 серии, 26—28, 30 ноября), «Д’Артаньян и три мушкетера» (3 серии, 25—27 декабря).

Отметим, что во второй половине 70-х на советском ЦТ продолжали демонстрироваться и сериалы из социалистических стран, однако они уже имели несколько меньший успех, чем их недавние предшественники. Однако руководство ТВ почему-то перестало повторять лучшие из тех прошлых сериалов, вроде польских «Четыре танкиста и собака», «Ставка больше чем жизнь», болгарского «На каждом километре». Вместо них пришли такие сериалы, как «Гори, чтобы светить» (Болгария), «Каникулы» (Польша) и др., которые, повторюсь, не вызывали прежнего зрительского ажиотажа. Исключениями были разве что детективы: «Телефон полиции 110» (ГДР), «30 случаев майора Земана» (ЧССР) и др.

Куда большим успехом пользовались сериалы капиталистических стран. Назову лишь некоторые из них, показанные во второй половине 70-х:

1976 Год – «Таинственный остров капитана Немо» (Франция, 4—6 августа), «Приключения в Африке» (США, новые серии, 8, 21—22, 28 августа);

1977 Год – «Приключения на далеком Севере» (Италия, 11—13, 19—20 января), «Отверженные» (Франция, 14—16 февраля), «Блеск и нищета куртизанок» (Франция, 23—28 мая);

1978 Год – «Уильям Шекспир» (Англия, 17—21 июля), «Камилла» (Италия, 13—17 ноября);

1979 Год – «Скиппи» (Австралия, 2—6 января), «Жан Кристоф» (Франция, 19—23 марта).

Не менее мощно по части телекино началось и следующее десятилетие. Например, в 1980 году были показаны такие советские сериалы, как «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» (2 серии), «Маленькие трагедии» (2 серии), «Приключения Электроника» (2 серии), «Долгая дорога в дюнах» (7 серий), «Синдикат-2» ( 6 серий), «Частное лицо» (3 серии), «Заговор Фиеско в Генуе» (2 серии), «Гибель 31-го отдела» (2 серии), «Каникулы Кроша» (4 серии), «Мелодия на два голоса» (2 серии), «Мятеж» (2 серии), «Ключ» (2 серии), «Тихие троечники» (2 серии), «Ревнивая к себе самой» (2 серии) и др.

В самом конце 70-х благодаря стараниям Молодежной редакции на советском ТВ стала выходить новая программа «Веселые ребята». Она существовала года два в виде конкурса пародий (называлась «Молодежные вечера») и имела неплохой зрительский рейтинг. Правда, профессиональная критика ее поначалу не особенно жаловала. Так, 14 декабря 1979 года в газете «Советская культура» свет увидела критическая заметка кинокритика Юрия Богомолова, в которой тот констатировал следующее:

«Шутка, юмореска, пародия, реприза призваны вызывать как минимум улыбку, даже если они самодеятельные. Честно говоря, это редко удается «веселым ребятам»... Участники конкурса вместе с авторами программы так упорно избегают живых злободневных тем, что невольно обрекают себя на беспредметный, бессодержательный юмор...».

Однако с каждым новым выпуском передача набирала вес, и число критических замечаний в ее адрес таяло на глазах. Еще больший успех ее ожидал в 1982 году, когда к ее созданию приложили руку новые авторы во главе с режиссером Виктором Крюковым и редактором Андреем Кнышевым. Можно смело сказать, что в их исполнении эта передача превратилась в самую новаторскую на тогдашнем советском ТВ.

Кнышев и Крюков уже несколько лет работали на ТВ, но творчески ни разу не пересекались друг с другом. Хотя Кнышев часто слышал отзывы своих коллег о великолепных режиссерских способностях Крюкова и мечтал с ним поработать. И такая возможность ему вскоре предоставилась. Однажды Кнышев увидел сюжет, снятый Крюковым для популярной передачи «Адреса молодых», который произвел на него неизгладимое впечатление. Сюжет вроде был незамысловатый (речь в нем шла о молодой семье), однако то, как он был снят, какие выразительные средства при этом использовались, потрясло Кнышева, и он отправился к Крюкову, чтобы предложить ему делать вместе новую программу на базе «Молодежных вечеров». Видимо, аргументы Кнышева произвели на Крюкова хорошее впечатление, потому что он сразу же согласился участвовать в этой авантюре. В тот же день они уехали в Дом журналиста, где часов семь обсуждали концепцию новой передачи.

Первый выпуск «Веселых ребят», который назывался «О вкусах спорят», вышел в эфир 26 февраля 1982 года. Это было нечто! Ничего подобного до этого (да и после) на нашем ТВ не бывало. Это был некий синтез юмора и публицистики, настоящее клиповое кино, да еще насыщенное визуальными трюками самого высокого уровня. Это было настоящее телеВИДЕНИЕ, в эпоху телеСЛЫШАНИЯ. Самое удивительное, что даже столь необычная передача, которая вызвала непонимание и даже раздражение у руководства ЦТ, не была закрыта после первого же выхода в эфир, а продолжала существовать. Хотя попытки такие предпринимались неоднократно. Но обо всем по порядку.

Первый выпуск «Ребят» («О вкусах») вышел в эфир, когда председатель Гостелерадио Лапин был в отъезде – он находился в служебной командировке в Чехословакии. Сделано это было не случайно: дирекция «молодежки» прекрасно понимала, что будь Лапин на месте, никто бы не санкционировал выход подобной передачи в эфир. А тут повезло: начальство в отъезде – делай что хочешь. И оставшийся на «хозяйстве» Мамедов дал отмашку выпустить передачу в эфир.

Однако прошло всего лишь несколько дней после премьеры, и на очередной коллегии Гостелерадио Лапин извлекает на свет письмо одного из телезрителей, в котором тот сообщал, что в английской газете «Дэйли Мейл» прошла информация о том, что тамошние корреспонденты горят желанием встретиться с создателями оригинальной советской передачи «Веселые ребята». На основе этого Лапин сделал следующий вывод: как мы могли допустить, что из вражеского окопа в нашу сторону раздаются возгласы: «Нам нравится то, что вы делаете»? Почему, вопрошал далее Лапин, нас не хвалят корреспонденты «Правды», «Известий» или других наших газет, а буржуазные писаки это делают? Если это происходит, значит, мы делаем что-то не то. Резюме председателя было убойным: никаких «Веселых ребят» больше не будет! И действительно не было – несколько месяцев. Но затем история с письмом вроде бы забылась, в «молодежке» вновь зашевелились и выдали на-гора очередной выпуск «Веселых ребят» – «Семья». После его выхода история повторилась: передачу опять закрыли, чтобы через пять-шесть месяцев вновь открыть. И так было в течение трех-четырех лет, вплоть до перестройки. Эта история ясно указывала на то, что очень часто запреты на ЦТ носили чисто декларативный характер: то ли таким образом Лапин запудривал мозги высоким цензорам из Идеологического отдела ЦК КПСС, то ли вмешивались какие-то другие факторы. Как отметил один из авторов передачи Андрей Столяров:

«Люди, которые ее делали, были не очень-то приемлемы для той страны – страны спокойствия и твердых устоев. Какие-то отщепенцы и вольнодумцы проявляли себя не на кухне, как им положено, и не на страницах каких-нибудь там подпольных листков, а на экранах главного телеканала страны. Надо быть честным по отношению к тому времени и к тем людям: да, они много чего запрещали, но нас почему-то терпели... Еще и ждали, когда мы подготовим программу. А мы готовили ее месяц, два, три, четыре, пять, иногда – год. Чего стоило первый раз перевернуть картинку вверх ногами! Обсуждали на самом верху...».

Стоит отметить, что полная версия передачи длилась 1 час 26 минут, однако после того, как по ней проходились ножницы цензора, ее время сокращалось до 1 часа 6 минут. И все равно передача пользовалась огромной популярностью, особенно у молодежи.

А что тогда показывали по ТВ? Заглянем в один из дней начала 80-х. Например, во вторник, 12 апреля 1983 года:

ПЕРВАЯ ПРОГРАММА.

ВТОРАЯ ПРОГРАММА.

МОСКОВСКАЯ ПРОГРАММА.

Передача «Веселые ребята» была одной из немногих на отечественном ТВ, которая показала, что такие понятия, как «развлечение» и «бессмыслица», отнюдь не синонимы. Когда началась перестройка, именно с «Веселыми ребятами» многие специалисты ТВ связывали свои надежды на то, что на их примере «телеразвлекуха» поумнеет, что юмор, в котором бьется мысль, возьмет верх над голым смехачеством.

Как они ошибались. До новой эры на нашем ТВ оставалось совсем немного – каких-то пять-семь лет...

От Андропова до Черненко.

«Русисты» на ЦТ. Отставка С. Лапина.

После смерти Л. Брежнева в ноябре 1982 года многим в «верхах» показалось, что дни Сергея Лапина на посту руководителя Гостелерадио сочтены. Ведь ни для кого не было секретом, что тот пользовался безграничным доверием покойного генсека и теперь, после его ухода, новый руководитель страны (а им стал бывший шеф КГБ Юрий Андропов), который в высших политических кругах считался скорее западником, чем державником, наверняка захочет заменить руководство такого влиятельного учреждения, как Гостелерадио, своей креатурой. Однако ничего подобного не произошло. Более того, под давлением внешней политики (возросшей конфронтацией с США) Андропов вынужден был из западника переквалифицироваться в державника. Поэтому он не только оставил Лапина при его должности, но и отрядил к нему в помощь людей из стана державников.

Вспоминает А. Байгушев:

«Андропов, прекрасно зная еще с «Голоса Родины» о моих «русистских» настроениях, тем не менее дал мне возможность поработать на него на телевидении: его очень беспокоило там состояние дел, и в первую очередь коррупция на телевидении. Субсидирование больше, чем всей Прибалтики, а финансовые потоки уходят в мафию. Так что Андропов-Файнштейн, хоть и всецело симпатизировал еврейству и выслуживался перед ним, но не был таким уж упертым «хасидом». Скорее он был со Сталиным в душе...

Меня при нем назначили Главным редактором в Студию художественных фильмов, и я сразу же предложил развернутый план на многие десятки названий, естественно, с сильным русским акцентом. Заключил договоры на сериалы с крупными фигурами русского лагеря – Иваном Стаднюком по его «просталинской» книге «Война» (по совету Андропова!), Петром Проскуриным, замечательным русским писателем Вячеславом Горбачевым (отчаянно знаковым заместителем Главного редактора журнала «Молодая гвардия»), Вячеславом Марченко, Михаилом Колосовым и др. Многие фильмы даже успел выпустить. Приходилось «на развод» ставить и «ихнего» Анатолия Рыбакова (Аронова). Когда сам А. Н. Яковлев за него – пойди не подпиши договор, но договор Рыбакову я-то дал все-таки не на гнусных «Детей Арбата», а на вполне лояльного «Неизвестного солдата». Даже закрытые цензурой и «смытые», остро «антисионистские» последние серии «Вечного зова» Анатолия Иванова (они снимались в 1982 году. – Ф. Р.) не без нашего русского давления (здесь очень много сделал мой близкий друг еще со ВГИКа, завотделом заказных фильмов в «Экране» талантливый русский сценарист и писатель Иван Воробьев – как ему трудно было с обступившими его евреями, как они его подсиживали, оплетали своими сетями! Но ему удавалось-таки заказать на киностудиях и хорошие русские телесериалы!) отыскались на балконе у режиссера и вышли в эфир (в 1983 году, то есть при Андропове. – Ф. Р.).

В общем, я вертелся, как мог. Посещал все летучки руководящего состава, присматривался к лицам, наматывал на ус. Лапин после звонка Андропова дал мне «открытый лист» на выравнивание процентного соотношения между евреями и русскими телесценаристами, и практически каждый сценарист с открытым русским лицом, заглядывающий ко мне, мог сразу получить заказ, попасть в план и в кассу – получить аванс. Напротив, я наотрез отказался подписывать договор на восемнадцать серий художественно-документального фильма Егора Яковлева, известного «дерьмократа», о Ленине. Позвонил по прямому внутреннему телефону Мамедову и Лапину и предупредил, что готовится крупное хищение – на полмиллиона. Что к договору на документальный сериал – самый примитивный документальный монтаж – «нарезку текстов» из статей Ленина, зачитываемую актерами без грима, – в графе «жанр» приписали задним числом «художественно»(?!)-документальный, а это оплата в десять раз больше.

Скандал дошел до парткома. Но повязаны были все. Пока разбирались, договор вдруг «по незнанию ситуации» (?) подмахнул зам Лапина по хозяйственной части Сорокин, и деньги автор получил. Потом уже метали громы и молнии по состоявшемуся факту «чьего-то недосмотра». А «бешеные деньги», видимо, шли по целевому предназначению. Егор Яковлев, давно примкнувший к «Иудейской партии внутри КПСС» и игравший в ней не последнюю роль, на эти бешеные деньги «выкупил» и «раскрутил» газету АПН «Московские новости», ставшую «разведкой боем» в наступлении «перестроечников» на советскую власть...».

Отметим, что в первой половине 80-х на ТВ было всего две крупномасштабные экранизации русской советской классики. Это были финальные 6 серий «Вечного зова» по Анатолию Иванову (1983) и 5-серийный «Грядущему веку» (продолжение «Строговых») по Георгию Маркову (1985). Во времена горбачевской перестройки подобных экранизаций уже не осуществляли, поскольку власть в стране (а также на ТВ) постепенно прибрали к рукам либералы, которым такого рода кино было абсолютно не нужно. Дело тогда дошло до того, что на ТВ даже перестали повторять такие сериалы (речь идет о фильмах «Тени исчезают в полдень», «Вечный зов», «Строговы», «Сибириада» и т. д.).

Но вернемся в первую половину 80-х. Из телефильмов, которые в те пять лет (1981—1985) были выпущены на ТВ, стоит выделить следующие.

1981 Год — «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» (3 серии), «Мы, нижеподписавшиеся» (2 серии), «Бедная Маша» (2 серии), «Восточный дантист» (2 серии), «Камила» (2 серии), «Родственники» (2 серии), «Сын полка» (2 серии), «Тайна, известная всем» (2 серии), «Уходя, оглянись» (2 серии), «Хозяйка» (2 серии), «Шофер на один рейс» (2 серии), «Последний срок» (2 серии);

1982 Год — «Солнечный ветер» (6 серий), «Профессия – следователь» (4 серии), «Белый шаман» (3 серии), «Адам и Ева» (2 серии), «Бой на перекрестке» (2 серии), «Взять живым» (3 серии), «Возчик Геншель» (2 серии), «Кафедра» (2 серии), «На краю бездны» (2 серии), «Кража» (2 серии), «Усвятские шлемоносцы» (2 серии), «Год активного солнца» (2 серии), «Дети солнца» (2 серии), «Дети Ванюшина» (2 серии);

1983 Год – «Остров сокровищ» (3 серии), «Трест, который лопнул» (3 серии), «Мираж» (3 серии), «Мэри Поппинс, до свидания» (2 серии), «Незнайка с нашего двора» (2 серии), «Взятка» (2 серии), «Дом, который построил Свифт» (2 серии), «Если верить Лопатухину» (2 серии), «Как я был вундеркиндом» (2 серии), «Ложь на длинных ногах» (2 серии), «Новые приключения Акмаля» (2 серии), «Отпуск по ранению» (2 серии), «Поздняя любовь» (2 серии), «Приключения Петрова и Васечкина» (2 серии), «Умные вещи» (2 серии), «Черный замок Ольшанский» (2 серии), «Фома Гордеев» (2 серии);

1984 Год – «ТАСС уполномочен заявить» (5 серий), «Гостья из будущего» (5 серий), «Лучшая дорога нашей жизни» (3 серии), «Макар-следопыт» (3 серии), «Неизвестный солдат» (3 серии), «Хроника одного лета» (3 серии), «Каникулы Петрова и Васечкина» (2 серии), «Без семьи» (2 серии), «Дорога к себе» (2 серии), «Затюканный апостол» (2 серии), «Пеппи Длинныйчулок» (2 серии), «Поединок» (2 серии), «Рыжий, честный, влюбленный» (2 серии), «Сказки старого волшебника» (2 серии), «Стрела Робин Гуда» (2 серии), «Три сестры» (2 серии);

1985 Год – «В поисках капитана Гранта» (7 серий), «Возвращение Будулая» (5 серий), «Переступить черту» (2 серии), «Без вины виноватые» (2 серии), «Большое приключение» (2 серии), «Будьте здоровы» (2 серии), «Деньги для Марии» (2 серии), «Непохожая» (2 серии), «Перед самим собой» (2 серии), «Принц и нищий» (2 серии), «Свидетель» (2 серии), «В. Давыдов и Голиаф».

Политическая ситуация в стране хоть и оставалась внешне стабильной, однако первые лица государства менялись с каледоскопической быстротой. Так, Юрий Андропов пробыл на посту руководителя страны всего 15 месяцев (из них пять последних месяцев он руководил страной из больничной палаты). Еще меньше – 13 месяцев – возглавлял СССР следующий генсек – Константин Черненко. Как утверждают очевидцы, он собирался лично заняться перетряской кадров на ЦТ сразу после совещания по идеологии, которое состоялось в июне 1984 года. Однако осенью Черненко банально отравили: прислали ему в подарок копченую рыбу, после дегустации которой здоровье генсека стало стремительно ухудшаться. И в начале марта 1985 года он скончался. После него на высший государственный пост претендовали двое: технократ Григорий Романов и либерал Михаил Горбачев. Благодаря либеральному лобби, которое еще в период «разрядки» начало стремительно набирать вес в высших эшелонах власти, к руководству был приведен Горбачев. С его приходом звезда С. Лапина (как и других брежневцев) закатилась: в декабре того же 1985 года он был отправлен в отставку.

Звезды телевидения.

Валентина Леонтьева.

В. Леонтьева родилась 1 августа 1923 года в Ленинграде в творческой семье. Ее отец – Михаил Леонтьев (в нем наполовину текла шведская кровь) был чрезвычайно одаренным человеком. Он был художником, музыкантом и поэтом, собравшим у себя дома огромную, великолепную библиотеку. Две его дочери росли в творческой атмосфере и с детства мечтали посвятить себя служению искусству. Однако в эти мечты внезапно вмешалась война.

Начало войны застало семью Леонтьевых в их родном Ленинграде. В отличие от многих земляков, которые с приближением вражеских войск спешно покинули город, Леонтьевы никуда не уехали и с лихвой хлебнули блокадного ужаса. Чтобы не замерзнуть в первую же зиму, им пришлось вместо дров бросать в печку книги из папиной библиотеки.

Во время блокады в обязанности 18-летней Вали входило еженощное хождение за хлебом в магазин. Дело это было опасное, поскольку были люди, которых голод довел до такого состояния, что из-за пайки хлеба они шли даже на убийство. Отстояв свою очередь и мгновенно съев причитающуюся им пайку, они отходили в сторону и караулили тех, кто не съедал хлеб на месте, а нес его домой. Поэтому Вале приходилось все время быть начеку – хлеб, полученный после стояния в многокилометровой очереди, она сразу же прятала глубоко за пазуху и бежала домой.

В. Леонтьева вспоминает:

«Утром мы видели, как мама отрезала от этой «блокадной» буханки нам всем по кусочку, оставляя себе самый маленький кусочек.

Помню, я задумала сделать всем новогодний подарок и в течение трех месяцев утаивала от своей 125-граммовой порции тонюсенький, просто прозрачный ломтик и складывала в носовой платок. А в новогоднюю ночь развернула свой бесценный подарок... И ахнула, потому что у всех было то же самое!..».

Чтобы спасти своих родных от голодной смерти, глава семейства Леонтьевых тайком сдавал кровь, за что получал дополнительную пайку, в которую входили даже джем с печеньем. Однако сил истощенного голодом организма хватило всего лишь на несколько месяцев – в начале 1942 года Михаил Леонтьев скончался. Спустя несколько недель после его смерти семье Леонтьевых пришла посылка, в которой лежали джем, два сухаря, три круглых печенья и половинка чеснока. А еще записка, из которой получатели посылки узнали, что их муж и отец сдавал кровь.

Вполне вероятно, что семья Леонтьевых погибла бы вся, останься она в блокадном Ленинграде. Однако в 1943 году им удалось перебраться в Москву, на Арбат, где жила тетя Леонтьевой. После войны сбылась мечта Валентины – она поступила в Школу-студию МХАТ (курс Василия Иосифовича Топоркова). Закончив ее в начале 50-х, она по совету своего педагога уехала в Тамбовский драматический театр, где играла в основном классические роли: Джемма в «Оводе» Э. Войнич (первая роль), Лариса в «Бесприданнице» А. Островского, Лиза в «Дворянском гнезде» И. Тургенева, леди Милфорд в «Коварстве и любви» Ф. Шиллера и др. Однако, несмотря на успех, который имели эти роли у зрителей, Леонтьева вдруг решила уйти из театра и вернуться в Москву. В те годы набирало популярность телевидение, и желающих работать на нем было фантастически много. Достаточно сказать, что только на дикторском отделении в 1954 году конкурс был 800 человек на место! Леонтьева, которая вот уже несколько месяцев сидела без работы и без копейки денег, прочитав объявление о наборе дикторов, решила попробовать... и с первого же захода прошла сквозь сито отборочной комиссии (хорошую службу сослужило ее актерское образование). На экзаменах она должна была прочитать либретто «Лебединого озера» и поразила членов отборочной комиссии тем, что с самого начала отложила его в сторону и все рассказала своими словами (она жила в музыкальной семье и многие оперы знала наизусть).

Однако первое время своей работы на телевидении Леонтьевой пришлось трудиться не в дикторском кресле (не было штатной единицы диктора), а в качестве помощника режиссера. Что это была за работа, можно судить хотя бы по такому случаю.

В одном из телеспектаклей, действие которого происходило в горах (горы, естественно, были нарисованные), требовалось имитировать утренний туман. Но как это сделать? И тогда главный режиссер предложил заменить туман дымом обычных сигарет. Курить же он заставил двух своих некурящих ассистенток, среди которых была и Леонтьева. И вот девушки, давясь дымом, вынуждены были курить одну сигарету за другой и пускать клубы дыма в объектив. А в наушниках то и дело раздавались гневные возгласы режиссера: «Мало дыма! Больше! Больше!».

В конце концов такая работа наскучила Леонтьевой, и она при первой же возможности сбежала с нее. Причем отпускать ее долго не хотели, видимо памятуя о ее исполнительности и расторопности. Однако желание работать в кадре было у нее столь огромным, что никакие уговоры не поколебали ее решимости.

Стоит отметить, что поначалу на телевидение приглашали дикторов с радио. Первым теледиктором была Нина Кондратова, затем ей на помощь пришла Ольга Чепурная. А 16 апреля 1954 года к ним присоединилась и Валентина Леонтьева. Однако, по ее же словам, после первого эфира у нее на душе царила не радость, а настоящее смятение. Гостем студии была англичанка из телекомпании Би-би-си, которая не очень хорошо говорила по-русски, поэтому Леонтьевой приходилось в разговоре с ней импровизировать на ходу. Когда закончился эфир, Леонтьева не могла вспомнить ни одного слова из того, что она говорила, – на протяжении всей передачи ее била нервная дрожь, пересыхало в горле, дрожали коленки. Спустя несколько дней Ираклий Андроников откликнулся на этот эфир следующими строчками: «Это было чудовищное зрелище. В эфире появилась перепуганная женщина, глаза которой были обращены внутрь. Она читала строчки на своем мозговом экране, ничего не понимая из того, что говорит. Вид у нее был, как будто ее вели на эшафот».

После столь нелестного отзыва руководство решило отстранить Леонтьеву от эфира, однако в ее защиту внезапно выступила известный педагог и диктор радио Ольга Сергеевна Высоцкая, которая имела большой авторитет среди тогдашнего теленачальства. Она сумела убедить руководство в том, что диктор-дебютант имеет право на ошибку и не стоит столь строго судить его за это. Высоцкая знала, что говорила. Страх перед камерой испытывали не только дикторы-дебютанты, но даже признанные корифеи. К примеру, знаменитый Юрий Борисович Левитан во время своего первого телеэфира (он должен был взять интервью у какого-то передовика) так разволновался, что попросил Леонтьеву держать его за руку и не отпускать ни на секунду. Позднее он признался, что абсолютно спокоен, когда выступает на радио, и жутко волнуется на телеэфирах.

В конце 50-х дикторы ТВ котировались среди населения столь же высоко, сколь и звезды кино. Их все знали в лицо и даже в магазинах старались отпускать им без очереди. Правда, Леонтьева никогда не пользовалась своей узнаваемостью из-за врожденного чувства деликатности. Сколько раз в магазинах с ней происходили следующие сценки. Продавщица, узнав ее, предлагает пройти вперед и купить товар без очереди. Однако стоявшие впереди люди начинают возмущаться, оборачиваются посмотреть, кого это пропускают без очереди, и тут же сменяют гнев на милость: «Валечка, так это вы? Проходите, пожалуйста, не стесняйтесь...» Но Леонтьева благодарила людей за добрые слова – и только выделять себя из общей массы она не хотела.

Долгое время у Леонтьевой никак не складывалась личная жизнь. Во многом это объяснялось тем, что ее мама очень строго подходила к этому вопросу и всегда «браковала» женихов своих дочерей. По словам В. Леонтьевой, она «влюблялась по-сумасшедшему, влюблялась мгновенно, но мама просила приводить в дом того мальчика, к которому я воспылала чувством, и потом, когда он уходил, совершенно четко мне все про него рассказывала. Просто ушат холодной воды выливала».

В конце 40-х был такой случай. Возле дома, где жила Леонтьева, трудились пленные немцы. Девушка каждый день проходила мимо и однажды обратила внимание на одного из них, вернее, на его руки – это были руки пианиста с длинными пальцами. Затем она подняла глаза вверх, встретилась с его голодным взглядом (а блокадница Леонтьева хорошо знала, что такое голод) и... пригласила его к себе домой пообедать. Видимо, этот поступок настолько потряс немца, что спустя три года после этого он приехал вместе с матерью в Москву и сделал Леонтьевой предложение. Однако она не смогла покинуть родину, и немец уехал ни с чем.

В середине 50-х за Леонтьевой ухаживали двое молодых людей, одним из которых был маленький и некрасивый грузин по имени Булат. Однажды они оба признались ей в любви, и Леонтьева выбрала приятеля грузина – высокого и статного красавца. Молодые стали встречаться, а Булат вскоре уехал в Ленинград и оттуда присылал Валентине письма со своими стихами. Вот одно из них:

Спустя каких-то три-четыре года после расставания имя этого грузина стало широко известно – Булат Окуджава. Однако Леонтьева, несмотря на то что жила и работала в Москве, более тридцати лет с ним не встречалась. И только в мае 1997 года по долгу службы (требовалось пригласить Окуджаву на одну из телепередач) Леонтьева позвонила своему давнему воздыхателю домой. Он, конечно же, в первую минуту не узнал ее, а когда она назвалась ему и сказала, что вот уже более тридцати лет почти каждый день приходила к нему в дом в качестве диктора, он удивился еще больше – оказывается, все эти годы он даже не догадывался, что та девушка, которую он когда-то любил и которой посвящал стихи, и популярный диктор – одно и то же лицо. В тот вечер они долго проговорили по телефону, а в конце разговора Леонтьева сказала главное, ради чего звонила, – пригласила его на съемки. Окуджава с радостью согласился. На этих съемках и состоялась их трогательная встреча. К сожалению, последняя. Спустя всего лишь месяц после нее Окуджава скончался.

Между тем приятелю Окуджавы – статному красавцу – так и не суждено было стать мужем Леонтьевой, и вскоре они расстались. Честно говоря, девушка не сильно убивалась, потому что недостатка в женихах не испытывала. И вот однажды в ресторане с ней познакомился высокий брюнет с волнистыми волосами, точная копия популярного в те годы американского актера Грегори Пека (поколению семидесятых он знаком как шериф Маккенна из блестящего боевика «Золото Маккенны»). Брюнет представился иностранцем по имени Эрик и говорил через переводчика. Они протанцевали весь вечер, а на следующий день в квартире Леонтьевой раздался телефонный звонок, она подняла трубку и услышала голос вчерашнего иностранца, который говорил на чистом русском языке. Оказывается, он никакой не иностранец, он – русский, зовут его Юрий, а все, что произошло вчера, – всего лишь розыгрыш. Однако, чувствуя свою вину перед девушкой, Юрий пригласил ее вечером в ресторан. Леонтьева приглашение приняла. А спустя несколько месяцев они поженились. Юрий, который был дипломатом, переехал в маленькую комнатку своей молодой жены, в которой из мебели были только кровать, стул и несколько вбитых в стену гвоздей вместо вешалок. В 1962 году у них родился сын Митя.

Но вернемся в конец 50-х. Тогда из трех ведущих дикторов на ТВ осталась одна Леонтьева. Почему? Ольга Чепурнова вскоре ушла из жизни, а Нина Кондратова получила серьезную травму и не смогла больше работать. В итоге в течение какого-то времени Леонтьева работала в эфире одна, пока наконец на телевидение не пришло пополнение в лице будущих звезд – Игоря Кириллова, Светланы Жильцовой, Анны Шиловой.

Кстати, неприятный инцидент, связанный с животными, был и в биографии самой Леонтьевой. Произошло это в 60-х, когда животных довольно активно снимали на ТВ и даже приводили их в студию. И вот однажды в передаче «Наш друг – ГДР», которую вела Леонтьева, должны были снимать гималайского медведя. За пять минут до эфира, чтобы зверь успокоился и не выкинул какой-нибудь фортель, ему дали поесть любимой рыбы. Уминал он ее с большим аппетитом, однако в этот момент мимо проходила ведущая, которую он, видимо, принял за врага – ему показалось, что она может посягнуть на его рыбу. В итоге медведь укусил Леонтьеву за правую руку, да так сильно, что встал вопрос о снятии передачи с эфира (случай по тем временам беспрецедентный). Однако Леонтьева нашла в себе силы после обезболивающих уколов выйти на исходную позицию и отработать двухчасовую передачу так, что никто из зрителей даже не догадался о происшествии. И только муж, глядя в экран телевизора, заподозрил неладное и тут же позвонил на ТВ. К телефону подошла Аза Лихитченко, которая успокоила мужа оптимистической фразой: «Не волнуйтесь, просто Валю покусал медведь». Муж оказался человеком с большим чувством юмора, поэтому спросил: «Надеюсь, медведь не бешеный?».

Сразу после этого инцидента на советском телевидении вышел приказ, запрещающий приводить животных в студию.

В 1965 году Леонтьева вынуждена была на два года покинуть родину – вместе с мужем-дипломатом, работающим в ООН, и сыном она уехала в Нью-Йорк. Эти годы она вспоминает чуть ли не с ужасом. Почему? Ее угнетала обстановка, которая царила в советской миссии: слежка КГБ, отсутствие подруг, разговоры о тряпках и все такое прочее. Поэтому, когда в 1967 году она наконец вернулась на родину и вновь пришла на телевидение, ее счастью не было предела. Несмотря на долгое отсутствие, зритель не забыл ее, и это было самым большим подарком для Леонтьевой. В те годы она вела популярные телепередачи: «Голубой огонек», «Спокойной ночи, малыши!», «Умелые руки» и др. Во время съемок этих передач с Леонтьевой случались самые разные казусы. Вот лишь некоторые из них.

«Огоньки» в те годы шли в прямом эфире, и от ведущих требовалась максимальная концентрация внимания – не дай бог оговориться (в те годы любая оговорка могла стоить диктору карьеры) или сделать что-нибудь не так. Ведущие старались как можно ответственнее подходить к съемкам в таких передачах, однако полностью застраховаться от накладок было невозможно. Вот и Леонтьева однажды угодила в комический переплет. В самый разгар передачи «Голубой огонек» ее правая нога, обутая в модную туфлю на «шпильке», намертво застряла в полу, вымощенном квадратами. Как ни пыталась ведущая освободить туфлю, ничего у нее не получалось. Однако и стоять на одном месте было нельзя – до конца передачи была еще уйма времени. Вот и пришлось Леонтьевой незаметно от зрителей вытащить ногу из злополучной туфли и отправиться в путь по студии на одной «шпильке». К счастью, операторы заметили этот маневр ведущей и с этого момента стали снимать ее... без ступней. Кроме этого, им пришлось развернуть камеры чуть в сторону, чтобы, не дай бог, в кадр не попала торчавшая из пола туфля Леонтьевой.

Другой казус произошел с ней во время чтения программы передач на завтра. Так получилось, что бумажку с текстом забыли положить на стол перед ведущей, и она вынуждена была выпутываться из щекотливой ситуации с помощью собственной смекалки. Видя, что нужный текст никак не могут найти, она обратилась к телезрителям с таким текстом: «К сожалению, я не могу вас ознакомить с программой, но, поверьте, она будет очень интересной!».

Самое любопытное, что Леонтьевой подобные казусы всегда сходили с рук и на ковер к начальству ее почти не вызывали. В те годы она была вне критики и могла позволить вести себя достаточно независимо. К примеру, когда в 1968 году на ТВ была запущена информационная передача «Время», Леонтьева имела смелость (или дерзость) отказаться от роли ведущей в ней и никакого порицания за это не понесла.

В начале 70-х (если точнее – в 1972-м) звездным часом для Леонтьевой стала передача «От всей души», которая мгновенно стала фаворитом среди множества телепередач, рассчитанных прежде всего на взрослого зрителя (с 30 до 80 лет). Письма со всех концов страны шли в адрес этой передачи мешками (в те годы популярность определялась именно таким образом – чем больше мешков, тем выше популярность, или, как теперь говорят, рейтинг).

Вспоминает В. Леонтьева:

«Я никогда не задумывалась над тем, каким образом в программе «От всей души» в считаные секунды удавалось вызвать ответный резонанс в сердцах миллионов зрителей. Главное, к чему всегда стремилась, это вывести аудиторию на единую волну сопереживания. Оно для меня – самый важный элемент человеческого общения. Я очень боюсь равнодушных людей. Больше, чем воров. Потому что равнодушный способен на все.

Сколько раз бывали ситуации, что хоть беги из зала от стыда и бессилия! Самый-самый кульминационный момент передачи, а зал вдруг реагирует неадекватно – хохочет... Что уж тут во мне срабатывало – не знаю, но я буквально выхватывала у говорящего микрофон и сама произносила именно те нужные слова, которые «затерялись» у публики. И спасала тем самым передачу.

Помню, была как-то на целине. И вот ко мне в комнату пришел милиционер, чтобы сообщить: какая-то старая-престарая женщина ждет меня уже больше двух часов на улице. А там – страшный мороз и снегопад. Она думала: вот я за хлебом пойду, и у нее будет возможность со мной поговорить. Я, конечно, вихрем вниз, к ней. А она мне: «Знаешь, дочка, я уже скоро умру, но хорошо, что ты приехала. Я хотела тебе сказать: вот как посмотрю твою передачу, как будто в церкви побывала...».

Передача «От всей души» на все сто процентов оправдывала свое название – она действительно была самой душевной передачей на советском телевидении. И хотя определенную категорию зрителей она раздражала своей чрезмерной сентиментальностью, однако ее огромная популярность без лишних слов говорила сама за себя. И огромная заслуга в этом была ее бессменной ведущей. Хотя, как это ни странно, но у самой Леонтьевой с этой передачей связаны не только самые светлые, но и самые неприятные воспоминания. Почему? Дело в том, что некоторые члены съемочного коллектива, работавшие над этой передачей, считали несправедливым такое положение, когда все лавры достаются одному человеку – ведущей. Поэтому нередки были случаи, когда на письма зрителей, приходящие на имя Леонтьевой, кто-то из членов съемочной группы посылал ответ: «Доводим до вашего сведения, что названное вами лицо не имеет никакого отношения к созданию передачи».

Стоит отметить, что Леонтьеву и до этого многие на телевидении недолюбливали за ее близость к начальству, а в 70-е годы, когда штат ТВ заметно вырос, эта нелюбовь приобрела еще большие масштабы. Именно тогда в кулуарах «Останкино» стали распространяться грязные сплетни о том, что она «фаворитка Лапина» (он пришел к руководству Гостелерадио в 1970 году). Эти слухи особенно сильно стали муссироваться в середине 70-х, когда на Леонтьеву посыпался град всевозможных наград и званий (несмотря на то, что она никогда не была членом партии), среди которых самыми высокими были: звание народной артистки РСФСР (1974), лауреата Государственной премии СССР (1975). Сама Леонтьева о ситуации, царившей в 70-е годы на телевидении, вспоминает скупо:

«Вначале, когда нас, дикторов, было меньше десяти, жили одной семьей, общались, ходили на дни рождения. А потом, в 70-е, все изменилось. Я это называю «клубок друзей»: зависть, борьба за выход в эфир, борьба за 1-й канал. Этот канал тогда сделали элитным – его смотрел ЦК. Ну а на «Орбиты» дикторы позволяли себе выходить кое-как – лохматые, заспанные...».

В 70-е годы распался брак Леонтьевой: муж ушел от нее к другой женщине. По словам телеведущей: «Очень быстро наш брак стал формальностью. Юра не подавал на развод из-за того, что это поставило бы крест на его карьере. Супруг постоянно обижался на меня и говорил, что ему в жены достался телеящик...».

Спустя какое-то время Леонтьева познакомилась с другим мужчиной, у них завязались отношения. Однако длились они недолго. Вот как об этом вспоминает сама Валентина Михайловна:

«Однажды я безумно любила одного человека, даже уже была хозяйкой его дома. И вот как-то мою посуду, и звонит телефон. Мы к аппарату не подходим. А через полчаса опять звонок, но в дверь. И оттуда женский крик: «Ты почему трубку не поднимаешь?!» Я так и обмерла. Поняла сразу: это ЕГО женщина. Он ей говорит: «Это Валентина Михайловна, она привезла мне из Японии классные рубашки!» Я почему-то всех своих мужчин одевала-обувала, хотя денег получала мало. «Может, проводишь даму до такси?» – говорит та женщина. Я сажусь в такси и реву страшно! Видно, на роду у меня написано, чтобы меня бросали те, кого я, как сумасшедшая, любила...».

Между тем «время Леонтьевой» (впрочем, как и большинства дикторов ее поколения) на ТВ длилось ровно столько, сколько продержался на своем посту Сергей Лапин – до середины 80-х. Чуть раньше – в 1982 году – Леонтьева получила свою последнюю весомую награду – звание народной артистки СССР. Но радость от этого события была омрачена трагедией: в тот же день умерла ее мама. Она прочитала в газете указ о награждении дочери и спустя пять минут скончалась.

Вскоре после ухода Лапина с поста руководителя Гостелерадио (в декабре 1985 года) завистники, которые в течение многих лет тайно вынашивали планы мести Леонтьевой, наконец осуществили свою мечту. Поначалу ее отстранили от ведения любимых передач – «Спокойной ночи, малыши!», «В гостях у сказки», а летом 1987 года ударили, что называется, наотмашь – запустили слух, что она... агент вражеской разведки: то ли американского ЦРУ, то ли английской «Сикрет Интеллидженс Сервис». Несмотря на всю абсурдность подобного обвинения, многие в него поверили, видимо памятуя о том, что все эти годы муж Леонтьевой был на дипломатической работе.

Вспоминает В. Леонтьева:

«У меня есть предположение, что кто-то решил так пошутить. Но мне даже противно об этом рассказывать. Так совпало, что перед этим у меня закрыли все передачи, на экране я не появлялась. И вот пошли слухи...

Все началось в Оренбурге, где я находилась, готовя передачу «От всей души», я жила в гостинице (это было в июле. – Ф. Р.). Однажды, накануне записи, в моем номере раздался междугородный телефонный звонок. Подбежала к телефону, спрашивали меня.

– Я вас слушаю, – ответила я.

– Вас беспокоят из горкома партии города Пятигорска.

«Странно», – успела подумать я.

– Нам срочно надо взять у вас интервью по телефону!

– Какое интервью, зачем?

– Дело в том... – Тут я почувствовала небольшую паузу, и нерешительный голос мужчины продолжил: – Видите ли, весь наш город взволнован, просили вас найти и узнать (пауза)... у нас прошел слух, что вы английская разведчица!

Я окаменела, решила, что кто-то меня просто разыгрывает. Тогда я еще не могла там, в Оренбурге, даже представить себе, что меня ждет в Москве.

– Простите, – сказала я, обретая дар речи, – а вы сами верите в это?

– Что вы, как можно!

– Тогда зачем мне звоните? Неужели эту сплетню надо официально опровергать? Какое вы имели право позвонить мне и рассказать все это, вы, человек, работающий в горкоме партии? Ведь завтра у меня очень трудная работа. Как я теперь отделаюсь от вашей, несовместимой со мной, информации?

– Извините меня, я не хотел... – И в трубке раздались короткие гудки...

Через два дня на меня обрушился буквально шквал телефонных звонков. Я никуда не могла сама позвонить, вешала трубку после очередного разговора о моем здоровье и тут же снова ее снимала. Мне звонили люди, с которыми я не встречалась уже лет десять или двадцать, звонили соседи, звонили из многих редакций наших газет.

В день приезда журналист «Известий» срочно попросил меня дать интервью, ибо заметка пойдет вечером. Действительно, появилась небольшая заметка под названием «От всей души» – год спустя». Я говорила с журналистом о только что записанной передаче и вдруг в конце читаю: «А как вы восприняли слух о том, что вы агент ЦРУ?» И тут же за меня был написан ответ: «Конечно, мне это очень неприятно. Чушь какая-то!».

Покатилась эта чудовищная сплетня, как шаровая молния, по всей нашей стране, катилась, обрастая не менее чудовищными подробностями... Было два варианта: что в момент ареста я выбросилась с девятого этажа (я живу на четвертом) и что я застрелилась, когда меня «брали».

Ничего себе! Я получила очень много прекрасных, ободряющих, поддерживающих меня писем от дорогих моих телезрителей... География этих писем меня ошеломила: Москва, Украина, Урал, Сибирь, Дальний Восток, Колыма, Чукотка, Камчатка.

Больше всего я ждала звонка с ТВ, но так и не дождалась. Сидя дома, я три вечера подряд смотрела по телевизору свою старую пленку передачи «Спокойной ночи, малыши!», в которой я рассказывала ребятам вместе с Филей и Хрюшей чеховскую «Каштанку». Смотрела и думала. Я-то ведь уже дома, живая, со мной ничего не произошло. Неужели надо было искать старую запись, вместо того чтобы позвонить мне и попросить показаться в эфире. Я ждала и надеялась, что ТВ меня защитит. Но, к сожалению, этого не случилось...».

Весь этот ужас вокруг Леонтьевой длился без малого семь месяцев. И все это время она даже на улицу не могла спокойно выйти – тут же набегала толпа людей с распросами, соболезнованиями и т. д. Такая же ситуация была и за пределами Москвы. Когда осенью Леонтьева отправилась на гастроли в глубинку и вышла на сцену, она была ошеломлена: зал был забит под завязку – люди стояли в проходе, забили все балконы. Леонтьева искренне удивилась: «Вы не перепутали? Моя фамилия не Пугачева!» Потом она поняла: люди пришли убедиться, что она не в «Лефортове», что вопреки слухам не выбросилась с 9-го этажа.

Все прекратилось в марте 1988 года, когда Леонтьева вновь вернулась в эфир и села в кресло ведущей любимых детских передач «Спокойной ночи, малыши!» и «В гостях у сказки». Однако в 1991 году развалился Союз, а с ним перестало существовать и союзное телевидение. На ТВ начался новый передел, который привел к тому, что старые кадры оказались никому не нужны. В частности, Леонтьеву отстранили от работы под предлогом того, что ее внешность и возраст не соответствуют эстетике детских передач (!). Ее последнее появление на голубом экране в качестве ведущей передачи «В гостях у сказки» случилось 31 декабря 1991 года. Причем ее крылатую фразу «Здравствуйте, дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые!» редактор приказал вырезать.

Вспоминает В. Леонтьева: «Мне дали понять, что я уже старая и страшная и дети меня просто будут бояться. Эти начальники не понимают, что детская любовь и преданность не зависят от внешности – дети, в отличие от взрослых, на нее просто не обращают внимания. А ведь телевидение всегда было моей спасительной соломинкой во всех тяжелейших жизненных ситуациях! Как только я переступала порог телецентра, то всегда знала, чувствовала, что нужно. Во время своих передач, которые вела, я задавала в камеру вопрос и уже мысленно слышала на него ответ. И тут же говорила: «Правильно». А в студии все вокруг смеялись – мол, сдвинулась... Или, задев локтем мордочку Фили (а по опыту общения со своими собаками я знаю, что нос у них – самое чувствительное место), я тут же извинялась: «Филечка, прости меня, пожалуйста! Я случайно». А кукловод мне в ответ, смеясь: «Ладно, прощаю». Я же совершенно забывала, что мои партнеры по программе «Спокойной ночи» – куклы, а не живые зверюшки. Ведь дети тоже верили в то, что они живые. Один раз я совершенно случайно сказала в эфире, что день рождения у Фили 1 августа (как и у меня). В июле мы получили от детей более 600 посылок: присылали конфеты, печенье и косточки с мясом. Я боялась, что меня уволят – представляете, какой запах стоял, когда мы раскрывали посылки... А сейчас мы слышим с экрана: «Как тебе нравится зайчик?» – «Хорошо поджарен. Это вкусно...» И кукловоды со смеху с ног валятся. Я не понимаю: зачем отнимать у себя сказку? Надо в сказку верить, иначе как жить?..».

Между тем, лишив одного из самых признанных мэтров телевидения эфира, новое руководство какое-то время ломало голову над проблемой, куда бы ее пристроить. Все-таки уволить человека, который сорок лет жизни отдал телевидению, было бы верхом цинизма даже в то людоедское время гайдаро-ельцинских реформ. Наконец нашли оптимальный вариант – Леонтьеву сделали консультантом ведущих эфира и выделили ей кабинет на втором этаже «Останкино». Однако очень скоро начальники об этом пожалели – Леонтьева была слишком принципиальным человеком, чтобы давать свое «добро» на выход в эфир большинства из тех, кто претендовал на звание ведущих.

Вспоминает В. Леонтьева: «Направили как-то ко мне группу отобранных девушек, они вовремя приходили на занятия, я, естественно, выворачивалась наизнанку – халтуру не люблю, сполна отдавала то, что наработала, накопила за сорок с лишним лет. Потом их посещения стали все реже и реже... А причина мне ясна – влюбились одним разом в себя на телеэкране, «заболели» звездной болезнью. А влюбляться надо не в себя на телевидении, а в ту атмосферу, камеру, которая стала глазами. Короче, пренебрегли моим опытом...».

Будучи от природы чрезвычайно скромным человеком (даже в самый свой «звездный» период она вела скромный образ жизни), Леонтьева такой и осталась. Когда ее вынудили отойти от активной работы, ее пенсия составляла всего лишь 300 рублей. У нее не было ни машины, ни дачи, и жила она вместе с сыном в небольшой квартире в центре Москвы. В 1994 году у нее был шанс заработать неплохие деньги, снимаясь в рекламе, но она этот шанс не использовала, посчитав подобные съемки для себя унижением. Причем предложения были разные – начиная от какого-то инвестиционного фонда и заканчивая фирмами, торгующими памперсами. Но Леонтьева везде отвечала отказом, хотя тот же фонд предлагал ей за съемки аж 4 миллиона рублей!

В 1997 году, после долгого перерыва, Леонтьева вернулась в эфир – вместе со своим коллегой Игорем Кирилловым на канале РТР она стала вести программу «Телескоп». Однако этот проект просуществовал недолго и вскоре сошел на нет. После этого совершенно случайно Леонтьева узнала, что она числится на ОРТ не кем иным, как консультантом сурдопереводчиков, и даже получает за это зарплату. Она отправилась к генеральному продюсеру канала Константину Эрнсту и поблагодарила его за заботу. В ходе той беседы Эрнст пообещал Леонтьевой, что назначит ее ведущей какой-нибудь детской программы, однако его благой порыв так и остался неосуществленным.

Однако Леонтьева без работы не осталась. В том же году она получила возможность вести на радио сразу две передачи – детскую «В гостях у сказки» и взрослую «Память сердца». Чуть раньше был снят документальный фильм «Просто тетя Валя», посвященный жизни и творчеству Валентины Леонтьевой (его премьера на ТВ состоялась 8 марта 1996 года).

Из интервью В. Леонтьевой конца 90-х:

«Когда в былые годы снимали «Голубые огоньки», я никогда не притрагивалась к шампанскому, стоявшему на столах. Потому что, если я выпью даже чайную ложку шампанского, мне будет плохо. Я пошла в папу, и у нас с ним не оказалось в организме каких-то частиц, которые взаимодействуют с алкоголем: при малейшей его дозе происходит сиюминутное отравление. Как я страдала от этого в молодости! Все мои подружки рассказывали умопомрачительные истории, в конце которых говорили: «А дальше я ничего не помню. Кто меня привез?» Боже мой, как же мне хотелось ну хоть раз что-нибудь не помнить! Ну почему я с омерзительно трезвыми глазами сижу за столом и меня все ненавидят, а я ненавижу всех?!

А отключалась я так: после каждой передачи у нас были банкеты, и я танцевала на них, как сумасшедшая. Даже если меня никто не приглашал, я танцевала одна. А если банкета не было, то у себя в номере все равно плясала...

Больше всего в моих передачах мне не нравилось смотреть на себя со стороны. Мне не нравился мой эмоциональный перехлест. И хотя всегда, выходя на сцену, говорила себе, что в сдержанности – сила, ничего не могла с собою поделать, когда рассказывала о судьбах своих героев. Правда, лестные отклики в прессе убеждали меня в обратном. Тогда я стала просить своих близких смотреть и делать мне замечания. Не могу сказать, что мне это было приятно, но очень нужно. А больше всего меня ругала мама. Она была самым жестким критиком. И если она говорила: «Ничего», – значит, все было прекрасно. Она редко меня хвалила. Вообще у меня на первом месте была мама, потом – телевидение, а сын и муж – потом...

Из сегодняшних ведущих мне симпатична Арина Шарапова – у нее есть настроение, много юмора. С удовольствием смотрю Буратаеву – хороший язык, прекрасная артикуляция. Вот только общения с телезрителями у современных ведущих нет, но это не по их вине – они обязаны читать новости по телесуфлеру. В наше время мы никогда им не пользовались. Только моя собственная речь позволяла мне оставаться самой собой. У меня была своя манера говорить, хотя мне не раз указывали, что я слишком часто произношу слова «прекрасно» и «удивительно»...

Сегодняшних ведущих нужно учить всему! Начиная с речи, одежды и заканчивая общением. А все замечания режиссера сводятся к трем словам: «Быстрее! Медленнее! Улыбайтесь!» В «Новостях» сплошь и рядом неправильно ставят ударения. В развлекательных программах удручает панибратство. Вот «Угадай мелодию»: стоит пожилая женщина, а ведущий ей: «Аня, не волнуйся!» – на «ты». В «Звездном часе» я насчитала пять или шесть раз, когда ведущий сказал: «Знаете, я так вспотел!» Об этом непременно надо сообщать на всю Россию? Да и «Поле чудес»: Якубович, конечно, обаятельный человек, но порой он допускает страшную бестактность в отношении игроков – а всем безумно нравится...

Нынешние детские передачи ужасны! По большому счету, дети могут смотреть все, что угодно, – им нужна красивая картинка. Но воспитывать детей на мультфильмах, в которых черепашки-ниндзя, преступники, бандиты, по меньшей мере бестактно. В «Ле-го-го», «Звездном часе», «Улице Сезам» совершенно нет общения. Осталась лишь одна приличная передача – «Спокойной ночи, малыши!», но ее нельзя давать вести звездам, которые не знают, как общаться с детьми. Не могу смотреть, как Шифрин наигранно-фальшиво общается с куклами...

Раньше я очень любила передачу «Что? Где? Когда?». Там думали, волновались: миловидная старушка дарила победителю чудесные книжки... Сейчас это – подобие игорного дома, казино какое-то. Ставка, например, двадцать миллионов, и я вижу, как у игроков трясутся руки, как боятся они потерять эти деньги. Им уже не до вопроса. Происходит раздвоение: как бы ответить, чтобы не потерять...

Я никогда не играла с телеэкрана. Была самой собой. Случалось, что приходила «не в настроении» – неприятности в семье или что-то другое, личное. Чуткие зрители тотчас отмечали это в своих письмах или звонках: «Как вы себя чувствуете, Валентина Михайловна? Не надо ли лекарств, мы достанем, может, вас кто обидел, мы, мол, ему набьем...».

Я счастлива, что я никогда не предавала ТВ. Возможно, оно ущемляло мою свободу – редко посещала театры, музеи, никогда не гуляла в парках, даже в таком близком, как Останкино, отказывалась от всевозможных презентаций. Была увлечена только работой: встречи со знаменитостями и рядовыми незаметными людьми, детьми и космонавтами. Телевидение научило меня радоваться большому и малому...».

В последние годы отечественные СМИ практически не вспоминали о Валентине Леонтьевой. Даже родное ей некогда телевидение хранило молчание о том, чем занимается бывшая мегазвезда. И только в 2000 году о ней вспомнили коллеги – вручили ей премию «ТЭФИ» под названием «За личный вклад в развитие отечественного телевидения». Затем о ней вновь вспомнили летом 2003 года, когда Леонтьевой исполнилось 80 лет. По этому случаю в газетах были опубликованы несколько интервью с ней, по Первому каналу ТВ был показан получасовой фильм об имениннице.

Свое интервью газете «Московский комсомолец» (1 августа) Леонтьева завершила следующими словами: «Честно говоря, сегодня мне исполняется 80 лет, но я даже не чувствую этого возраста. Как буду отмечать юбилей – понятия не имею. Я ничего не хочу. Если кто-то придет – хорошо, не придет – ну и не надо. Кстати, мне руководство Первого канала телефонный аппарат подарило. За это им спасибо. А то у меня какой-то кошмарный, совсем старый стоял. Еще какую-то еду притащили. Наверное, Эрнст позвонит, поздравит. А подарков мне никаких не надо – я никогда ничего не прошу. Господь с вами...».

Спустя год, в августе 2004-го, про день рождения Леонтьевой уже почти никто не вспомнил – ни друзья, ни коллеги. Только журналисты «Экспресс-газеты» наведались к ней и взяли большое интервью. Приведу из него несколько отрывков:

«Мой сын Митя терпеть не мог телевизор. Однажды со слезами на глазах совсем по-взрослому бросил мне: «Ты не моя мама, ты всехняя». Наверное, он вправе на меня обижаться... Жизнь у Мити не сложилась, в свои 40 лет он ни разу не был женат, высшего образования не получил, всегда перебивался случайными заработками. По правде говоря, он просто привык сидеть у меня на шее. Злословят, что я едва ли не умираю в нищете, но пенсия у меня неплохая – больше четырех тысяч рублей. К тому же на телевидении мне платят пожизненную зарплату – 14 тысяч...

Телевидение сейчас уже не то, что было раньше. Тогда в людях было больше искренности, мы любили свою работу. Оттого и передачи получались душевные и добрые. А что сейчас? Бесконечные игры и шоу, в которых царят алчность, безнравственность и жажда наживы. Недавно я включила телевизор и наткнулась на «Окна». Какая мерзкая программа! Таким телевидение быть не должно. А что сделали со «Спокушками»?! Мне на бездарную, насквозь фальшивую красавицу Оксану Федорову смотреть противно!..».

Последние три года своей жизни В. Леонтьева прожила вдали от Москвы – у своей сестры Людмилы, в селе Новоселки Ульяновской области (47 км от города Димитровграда). Коллеги с ТВ практически о ней забыли: за все время ее жизни в глубинке ни разу (!) даже не поздравили с днем рождения (по ее же собственным словам). Зашевелились коллеги только тогда, когда в прессе появилась информация, что у Леонтьевой непростые отношения с ее единственным сыном Дмитрием, который фактически забыл о существовании своей некогда знаменитой родительницы. Почувствовав запах жареного, телевизионщики ринулись к Леонтьевой. В итоге в течение 2005—2006 годов на российском ТВ (на разных каналах) было показано несколько документальных фильмов о ней.

Это было кино из разряда неглубоких (глубокие исследования на нынешнем российском ТВ почти не встретишь). В нем, например, не исследовался феномен «тети Вали» – обычной советской девчонки, которая сумела дорасти до звезды всесоюзного масштаба, а потом, с развалом великой страны, разом превратилась в изгоя (как и миллионы ее соотечественников). Это было кино из разряда поверхностного, исследующего только те факты из жизни бывшей звезды, которые содержат в себе хоть какую-то сенсацию. В данном случае – историю непростых взаимоотношений Леонтьевой с ее взрослым сыном Дмитрием. Об одном из таких фильмов, показанном на Первом канале, написала телекритик Ирина Петровская (газета «Известия», номер от 28 апреля 2006 года):

«К теме «Мать и дитя» «Первый канал» вновь обратился в другом документальном фильме, посвященном легендарному теледиктору Валентине Михайловне Леонтьевой. Обращение это случилось не в первый раз – из других фильмов, уже побывавших в эфире, было известно, что у всеобщей мамы – «тети Вали» – проблемы с собственным сыном. Он-де с раннего детства люто ревновал маму к ее славе и впоследствии полностью разорвал с ней отношения. Известно также было, что с некоторых пор Валентина Леонтьева живет в Ульяновской области в семье сестры: старая, больная и никому, кроме родной сестры, не нужная.

Съемочная группа «Первого канала» вновь отправляется к Леонтьевой, которая за истекший период не помолодела, не выздоровела и, конечно, не наладила отношений с единственным сыном. Фильм повествует о славе Леонтьевой, которая лишила ее сына. В то время пока «тетя Валя» читала сказки чужим детям, ее мальчик жестоко страдал. Когда он вырос, он отомстил маме полным равнодушием, если не сказать ненавистью, которая выражается в том, что сын не звонит, не пишет, а когда ему звонит Валентина Михайловна, он бросает трубку или отключает телефон.

В течение всего фильма Леонтьева то и дело набирает номер сына. «Временно недоступен, – отзывается трубка. – Абонент находится вне зоны действия сети». В финале Валентина Михайловна, отчаявшись дозвониться, закрывает лицо руками и беззвучно рыдает. Встык с этим кадром плачет маленький мальчик в кадре, стилизованном под черно-белую хронику: типа маленький сын знаменитой дикторши – на самом деле подставной ребенок, выбранный авторами фильма на роль «реконструированного» сына Леонтьевой. Мораль сей басни такова: отозвались кошке мышкины слезки. Вместо того чтобы делать карьеру, надо было заниматься собственным ребенком, тогда бы и старость не оказалась одинокой, и сын окружил бы мать любовью и заботой, и не пришлось бы на закате лет так горько плакать, вспоминая бесцельно прожитую жизнь.

От фильма за версту несет спекуляцией: на беспомощности и болезни главной героини фильма, на ее одиночестве и старости, на невозможности отказать бывшим коллегам, бесцеремонно вторгающимся в частное пространство чужой жизни.

Версию, что сын знаменитой «тети Вали» мог попросту вырасти эгоистом и сволочью, авторы даже не рассматривают. Самого сына в фильме, кстати, нет. Поэтому вывод: Леонтьева была дурной матерью, за что и поплатилась...».

«Ложкой меда в бочке дегтя» стало в те дни для Леонтьевой возвращение ей статуэтки «ТЭФИ». Как мы помним, этой награды телеведущая была удостоена в 2000 году, после чего та находилась в ее доме в течение нескольких лет. А потом угодила в другие руки. Вот как описывала эту историю в газете «Комсомольская правда» журналистка В. Чернышева (10 августа 2006):

«По словам Валентины Михайловны, «ТЭФИ» забрал ее администратор Андрей Удалов, с которым она ездила по России. На одном из концертов тете Вале стало плохо, и ее увезли в больницу. Статуэтку, с которой она не расставалась на гастролях, в суматохе прихватил с собой Удалов. И решил не отдавать: увез ТЭФИ за границу – демонстрировать эмигрантам, которые с теплотой вспоминают Леонтьеву... Потом тетя Валя переехала в Новоселки, и надежда на то, что статуэтку вернут, угасла совсем.

Управу на администратора нашли лишь Александр Орлов и Людмила Туева: пригрозили Удалову судом. И «ТЭФИ» вернулась к хозяйке!

– Я даже заплакала от радости, – говорит Валентина Михайловна.

Держать в руках девятикилограммовую фигуру тетя Валя не может – тяжело. «ТЭФИ» отвели почетное место на полке, рядом с красивой вазой...».

В начале 2007 года свет увидели две книги о Леонтьевой. Сначала санкт-петербургское издательство «Сова» выпустило в свет ее мемуары «Объяснение в любви» (это было переиздание книги, выпущенной впервые еще в советские годы, а теперь дополненное автором), а затем в Ульяновске были изданы письма телезрителей к Леонтьевой, которые приходили на ее имя со всех концов необъятной страны на протяжении многих лет. Из центральных СМИ на последнее издание откликнулась только газета «Труд», которая опубликовала на своих страницах более десятка этих писем. Подготовил их к печати журналист В. Шеваров, который в предисловии к ним написал следующее:

«Уже много лет главными электронными СМИ заправляют те, кого на Руси издавна называют «греховодниками». Сколько усилий потратили они на то, чтобы посеять страсть к наживе, беспамятство и насилие! Увы, многим не под силу оказалось сопротивляться этому девятому валу, и их навсегда унесло в рыночный океан. Но многие же и выстояли, сохранили живую душу и память о «старом добром» телевидении, где было место детским улыбкам, чистым сердцам и бескорыстной помощи людям. И это значит – не все еще потеряно».

Далее шли письма к Леонтьевой, из которых я приведу лишь некоторые. Они очень наглядно характеризуют то время и то телевидение, которое было совсем недавно – каких-нибудь 20—30 лет назад:

«Здравствуйте, дорогая тетя Валя! Наравне с моими родителями и бабушкой я считаю и Вашей заслугой то, что я стал в жизни честным человеком. Во время войны в Чечне я потерял много родственников, друга детства. Но меня это не сломило и не сделало жестоким и черствым. И это, я думаю, благодаря именно Вам, моя тетя Валя. Передача «В гостях у сказки» была бы очень кстати сейчас и стала бы лучом надежды.

Магомед Селимов, Грозный».

«Я воспитывался с двух лет в детском доме, а Вы вели детские передачи. Вы моя родная мама, я Вас очень люблю и постоянно честно вспоминаю про Вас. У меня судьба не сложилась, сейчас я по поездам пою, вышел я из детского возраста, но все равно я с детством и с Вами расставаться не хочу....

Евгений Зулькарнаев, Тюменская область».

«Вы – одна из немногих, кто не стал подстраиваться под новые правила новой жизни. Мне всего 20 лет, и в наше время в жизни я мало чего хорошего видела. Но зато у меня было детство. Детство, которого никогда не будет у моих детей, потому что в моем детстве были такие люди, как Вы.

Патя Рамаданова, Каспийск».

«Здравствуйте, дорогая тетя Валя!

Пишут Вам двое великовозрастных детей из числа тех, что воспитаны Вами на просторах Советского Союза. Нас зовут Дима Поладенко и Ирина Ананич, мы выросли в разных провинциальных городках и встретились волею судьбы. В детстве мы не пропускали ни одной передачи «В гостях у сказки» и до сих пор помним, как Вы начинали каждую передачу: «Здравствуйте, дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые!».

Дима в детстве обожал морозным зимним воскресеньем после лыжной прогулки устроиться у теплой печки, пить горячий чай с медом и смотреть Вашу передачу. А вот Ирина даже прогуливала уроки, когда Вы были в эфире по пятницам!

Мы давно разыскивали Ваш адрес, чтобы послать это письмо. В минуты, когда Вам физически и душевно больно, помните: с Вами и за Вас всегда мы, многие наши друзья и еще много других хороших людей».

Безусловно, эти письма помогали Леонтьевой пережить те невзгоды, которые обрушились на нее в конце жизни. Однако полностью отрешиться от мыслей о том, что она оказалась брошенной своими коллегами, она никак не могла.

В мае 2007 года в той же «Комсомольской правде» было опубликовано большое интервью с В. Леонтьевой под броским заголовком «Я уже никому не нужна!». Приведу из него лишь небольшой отрывок:

«В. Леонтьева: «Я не могу сейчас привыкнуть к одиночеству. Я настолько привыкла быть с людьми. Люся уходит на работу, а я одна. Как хорошо, что вы приехали! Очень редко ко мне приходят. Кому говорить «Приходите!», кому говорить? Уже никого нет, и сын очень редко мне звонит. А сейчас вы пришли, я очень рада, вы, наверное, поняли, что это мне так нужно!

Я не требую много времени для себя, я хочу это время отдавать для других. Я привыкла все отдавать. Я сегодняшнему телевидению не нужна, посмотрите, что там творится! Телевизор не смотрю. Я уже никому не нужна. Хотя считаю, что меня все любили, и я всех любила. Но какое-то ощущение, что где-то что-то я не успела».

Последней каплей, переполнившей чашу жизни В. Леонтьевой на этой земле, стало ее приближающееся 85-летие (оно выпадало на август 2008 года). Знаменитой телеведущей хотелось, чтобы оно прошло в Кремлевском Дворце съездов, куда она смогла бы пригласить всех своих близких и друзей, а также многих почитателей ее таланта. Но она ошиблась – властям предержащим ее юбилей был абсолютно не нужен. Как писала в «Комсомольской правде» журналистка Я. Танькова:

«Леонтьева растерянно искала, чем заплатить требуемые за аренду сотни тысяч долларов с пенсии в пять тысяч рублей. Власти ее письмо проигнорировали. Глава одной крупной госкомпании отказал в приеме, второй – обещал принять, и пока тетя Валя в проходной на своих больных ногах переминалась, сбежал через «черный ход»... А когда в «Останкино» попыталась обратиться за помощью к воспитанникам, на ее бывшем канале ответили: «Эти вопросы – к секретарям». Валентина Михайловна тогда очень переживала...».

Скончалась В. Леонтьева за год до своего юбилея – 20 мая 2007 года. Как вспоминает ее сестра Людмила Михайловна: «Я ночью несколько раз вставала, подходила к Валеньке. В 12 поднялась, послушала – дышит. В час подошла – жива. В два, в три часа подходила – Валюша покашливала. А в 4 утра проснулась вся в холодном поту. В комнате нависла звенящая тишина... Я сразу подошла к постели сестренки. Прислушалась, а она не дышит. Взяла ее за ручку, пульс еле-еле прощупывается. Наклонилась к сердцу, а оно не бьется. А потом и пульс пропал. Я не сразу поняла, что Валечка умерла...».

О похоронах знаменитой телеведущей сообщили практически все российские СМИ. Вот как это выглядело в изложении ряда газет.

«Комсомольская правда» (В. Чернышева, С. Снежина): «На похороны Валентины Леонтьевой в Новоселках ждали высоких гостей. Вспоминали, что желание проводить в последний путь любимую телеведущую выразили депутаты Алексей Митрофанов и Владимир Жириновский. Но увы: все VIP-персоны ограничились лишь соболезнованиями в телеграммах. Так что легенда советского телевидения ушла тихо. Так же, как она жила последние три года.

Ранним утром гроб с телом Леонтьевой перевезли в местный Дом культуры – чтобы проститься с «дорогой Валенькой», как ее называли многие, смогли все желающие. Родные – старшая сестра Людмила Михайловна, три племянницы и их дети – еле держались на ногах от горя. Их поддерживала близкая подруга Леонтьевой Людмила Туева. Она приехала из Москвы вместе с последним учеником телеведущей, сотрудником Первого канала Александром Орловым.

Ближе к 11 часам утра на площади у Дома культуры собрались несколько сотен человек, в основном жители Новоселок и окрестных селений. Люди шли с цветами – одни с шикарными букетами, другие с простенькими веточками сирени и черемухи, наломанными в своем саду...».

«Твой день» (В. Меметова): «Старшая сестра Валентины Леонтьевой Людмила Михайловна, в последний раз прощаясь с любимым человеком, долго не могла отпустить ее руку из своих ладоней. Когда церемония прощания закончилась, обессиленную женщину вывели под руки дочери.

В 12 часов тело Леонтьевой перенесли в храм Святого архистратига Михаила.

– Вы были для нас не просто красивой телеведущей! Мы выросли, впитав добро, что вы несли в дома с голубого экрана. Благодаря вам мир стал чище! – сказал отец Андрей, закончив заупокойное богослужение...».

«Комсомольская правда»: «В траурном карауле у гроба телеведущей отдежурили многие ульяновские VIP-персоны. А вот сын Дмитрий так и не приехал. Хотя многие были уверены, что на похоронах он все же появится. В толпе говорили разное – даже что он будто бы специально уехал за границу...».

«Твой день»: «На кладбище Людмила Михайловна едва держалась на ногах, но ни на минуту не отходила от могилки сестры, внимательно вглядываясь в лица мужчин, подходивших к гробу сестры. Женщина тщетно пыталась узнать знакомые черты. Она ждала, что вот-вот появится сын Валентины Михайловны Митя, как его называла тетя Валя, и успеет проститься с матерью.

– Мама, да не приедет Митя: он же тебе ясно сказал, что сейчас в Париже отдыхает и не сможет приехать, – шепнула Людмиле Михайловне дочь Галина.

За минуту до того, как гроб опустили в землю, Людмила Михайловна перекрестилась и тихонько сказала дочери:

– Бог ему судья!

Гроб великой артистки по старинной актерской традиции опустили под громкие аплодисменты...».

В одном из своих последних телеинтервью В. Леонтьева призналась: «Я не хочу больше жить, хочу умереть». Эта фраза не была случайной. Судя по всему, знаменитая телеведущая и в самом деле устала жить в этом мире, в этой стране. И дело было не только в том, что от нее по сути отвернулся ее единственный сын (ведь другие родственники, которых было много, ее не бросили – ухаживали за ней, как могли скрашивали ей досуг). Просто Валентина Михайловна поняла, что ЕЕ ВРЕМЯ БЕЗВОЗВРАТНО УШЛО. Время не меркантильное, душевное, человечное. Вместо него пришло другое время: жестокое, жадное, черствое. Когда мерилом всего и вся стали деньги и где ее родное телевидение, которому она отдала почти полвека своей жизни, превратилось в лавку для бесчувственных торгашей и менял, которые думают только о собственных барышах и совсем не заботятся о человеческой душе. Жить в этом мире Валентине Михайловне стало просто невмоготу.

То, что на похороны великой телеведущей не приехал ни один из сильных мира сего, глубоко символично. Да, они росли на ее передачах, но они стали другими людьми – уже не из ее мира. Они, наивные, думают, что их уход из этой жизни будет более красивым и звонким. Судя по всему, так и выйдет, поскольку деньги решат все (на них можно купить и место на престижном кладбище, и устроить вселенский пиар в СМИ). Но не все можно купить за деньги. Память о большинстве из этих людей растает как дым уже на следующий день после их похорон. А память о таких людях, как Валентина Леонтьева, будет храниться вечно, поскольку она служила той части народа, которая всегда составляла и будет составлять большинство.

Игорь Кириллов.

И. Кириллов родился 27 сентября 1932 года в Москве. Его отец был журналистом, работал в «Воениздате», мать – библиотекарь.

После окончания средней школы в 1949 году Кириллов подал документы на режиссерский факультет ВГИКа, однако его не взяли – сказали, молод еще, иди на актерский. Кириллов так и сделал. Однако, проучившись всего лишь год на актерском, внезапно забрал документы и перевелся в театральное училище имени Щепкина при Малом театре. В период учебы женился. Его женой стала 19-летняя студентка Московского энергетического института Ирина Полякова, с которой он был знаком... с 11 лет. Они вместе росли в одном дворе и давно уже симпатизировали друг другу. По словам самого Кириллова, у него «это была любовь с первого взгляда. Я вышел зимой во двор и увидел замечательную девочку. Только почему-то с очень красным носом. Потом оказалось, что это она катала свою сестру на санках и замерзла...».

Встречаться друг с другом влюбленные стали в старших классах. Причем Ирина была девушкой видной, и желающих обратить на себя ее внимание среди мальчишек было много. Чтобы пресечь эти попытки на корню, Кириллов мобилизовал все свои силы – к примеру, провожал ее после школы, вооружившись колодезной цепью, ломом и даже топором! Еще тяжелее стало после того, как девушка поступила в институт, где на одну девушку приходилось сразу десять юношей. В конце концов нервы Кириллова не выдержали, и в 1953 году он сделал Ирине предложение.

Через год после свадьбы Кириллов закончил театральное училище и был распределен в Московский Театр драмы и комедии на Таганке. Это распределение можно было назвать чудом, потому что в те годы существовало распоряжение министра культуры, согласно которому выпускники столичных вузов должны были направляться на работу в глубинку. Большинство однокурсников Кириллова покинули столицу, да и сам он мог отправиться в далекий Душанбе, но ему повезло – он попал на работу в театр, который находился в нескольких минутах ходьбы от его дома.

Однако творческая судьба молодого актера в этом театре не складывалась. Играл он в основном эпизодические роли, то, что называют «кушать подано». Как вспоминает сам И. Кириллов: «Это был не мой театр. Все время чего-то не хватало. Не было полной загрузки, что ли. Вот если бы с утра репетиция, маленький перерыв, еще репетиция, вечером спектакль и так каждый день, но нет же. Результат – масса свободного времени, много пришлось думать, страдать, искать что-то такое...».

Жили Кирилловы в те годы трудно. У главы семейства зарплата была мизерной – 690 рублей, еще меньше получала Ирина, работая инженером на ТЭЦ. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, Кириллову приходилось подрабатывать на стороне – вести самодеятельные кружки при каком-то заводе. Ютилась молодая семья в одной 15-метровой комнате, в которой, помимо них, проживали еще и родители Кириллова. Удобства в квартире были минимальные – не было горячей воды, ванной. Серьезно осложняли жизнь молодым трудные взаимоотношения, которые сложились между свекровью и невесткой. Короче, не сладко им жилось. Однако в 1957 году в жизнь Кириллова прочно вошло телевидение.

Случилось это совершенно случайно – летом того года молодого актера пригласили сняться в какой-то семейной викторине, а затем предложили поработать на Шаболовке в качестве ассистента режиссера в музыкальной редакции. И хотя золотых гор не сулили (зарплата ассистента равнялась зарплате Кириллова в театре), однако предложение было заманчивым – в перспективе можно было рассчитывать на должностное повышение (до режиссера), а с ним и на прибавку в зарплате. В общем, Кириллов согласился.

Вспоминает И. Кириллов: «Мне хотелось реализоваться. Я даже на курсы ассистентские хотел идти: в то время для того, чтобы стать ассистентом режиссера, надо было не только выучиться, но и несколько лет поработать по специальности. Это сейчас приходят режиссеры – 20 лет. Да что ты знаешь к этому возрасту?! Какой ты режиссер?! Короче, я начал с помощника: выходных не было, следовательно, и халтуры, а платили столько же, как в театре. Хорошо, что жена меня поняла, и так я остался там, где нахожусь по сей день...».

В должности ассистента Кириллов проработал всего лишь несколько месяцев, после чего стал... диктором. И вновь все произошло неожиданно. В сентябре на телевидении был объявлен набор дикторов, и Кириллов, шутки ради, решил попробовать в нем свои силы. Причем ему долго пришлось спорить с женой, которая была против этого – в дикторы тогда шли одни женщины, и единственным мужчиной среди них был артист Андрей Хлебников. Однако в конце концов Кириллову удалось уломать супругу, и 27 сентября 1957 года он отправился сдавать экзамен. Предварительно он несколько дней готовился, наизусть выучив несколько передовиц в газете «Правда». Между тем конкурс проходил в очень неудачный для него день.

Вспоминает И. Кириллов: «Моя редакция записывала хор старых большевиков с Красной Пресни. Участники революции аж 1905 года, людям по 75—80 лет. Я, как помощник режиссера, привез их на репетицию и очень переживал: студия маленькая, жаркая, моим большевикам становилось плохо, дело до обмороков дошло. Но они не сдавались, смыкали ряды и пели дальше. Как раз в перерыве между их репетицией и выступлением и проходил дикторский конкурс. В нем принимали участие только два представителя сильного пола – я и еще один парень, диктор из Владивостока, который посмотрел на меня с таким презрением... Он-то уже был диктором, хоть и из провинции, а я кто такой? Я разозлился и думаю: «Ну, я тебе покажу...» Зашел – и чего я только не выделывал! Даже под гитару пел. Мне говорят: «Это все хорошо, но ты новости почитай». А я нахально отвечаю: «А вам как, по бумажке или на память?» И пошел шпарить «Правду» наизусть. В раж вошел – лишь бы победить того парня. Я прошел, а он – нет. И главная мысль – быстрее в студию: как там мои старички? Я ведь был в полной уверенности, что в этот день будет, как обычно, работать диктор с радио. Однако в коридоре меня встретил режиссер отдела информации Сергей Захаров, который меня буквально ошарашил: «Ну все, теперь ты наш. Мы с радио никого не пригласили, у тебя эфир через два часа». Потом мой педагог Ольга Сергеевна Высоцкая (именно она в 1931 году открыла экспериментальное малострочное ТВ на Никольской улице) сказала, что чем проще и естественнее я буду себя вести, тем больше мне будет доверять зритель. «Но запомни – все тебя любить не будут, найдутся и такие, которым не понравятся твои нос, глаза, подбородок».

Став диктором, Кириллов оказался в самом настоящем «малиннике» – рядом с ним работали четыре прекрасные женщины. Все они ютились в крохотной 14-метровой комнатке на Шаболовке. По словам самого Кириллова, «девчонки меня и за мужчину не считали – они там при мне прихорашивались, даже переодевались». Чуть позже сложился прекрасный дуэт Игорь Кирилов – Анна Шилова, который народная молва тут же поженила. Письма с пожеланиями счастья в семейной жизни приходили на их имя мешками. На этой почве возникала масса казусов. К примеру, однажды они выступали на Петровке, 38, и Кириллов решил открыть милиционерам глаза на свои взаимоотношения с Шиловой. Прямо со сцены он обратился к зрителям: «Вы думаете, что мы муж и жена? Так вот хочу вам сообщить...» Однако договорить ему не позволили. Кто-то из первого ряда начальственным голосом заявил: «Ну-ну, не надо, уж мы-то знаем!».

Между тем Анна Шилова давно уже была замужем за другим человеком и воспитывала дочь (она родила ребенка рано – в 20 лет). Что касается Кириллова, то он стал отцом в 1962 году благодаря... Никите Сергеевичу Хрущеву. В октябре 61-го тот выступил на XXII съезде партии и произнес крылатую фразу: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Кириллов в выпуске «Новостей» довел эту фразу до народа, после чего пришел домой и... Но послушаем самого диктора:

«Как было не верить Хрущеву? Я пришел домой и говорю жене: «Ирина, у нас должен быть ребенок, чтобы он жил при коммунизме!» Вот так родилась у меня дочка Аня...».

На втором году работы Кириллова на телевидении прошел слух... что он умер. Дело было так. В конце 1959 года Кириллов впервые за два года взял отпуск и уехал из Москвы. Однако едва он вернулся и переступил порог своей квартиры, как ему звонит его тетка. Трубку сняла мать диктора и тут же была ошарашена вопросом: «Как там Игорь? С ним все в порядке?» – «Да, а в чем дело?» – удивилась мама. А тетка отвечает: «Он давно не появляется в эфире, и у нас ходят слухи, что он запил, подавился огурцом и лежит при смерти».

Первые полтора года работы диктором Кириллову платили весьма скромную зарплату, на которую даже пару новых костюмов купить было трудно. Выручал его отец – полковник, на деньги которого Кириллов имел возможность покупать пускай дешевые, но все же импортные, румынского производства, пиджаки. А в 1961 году, когда Кириллов вступил в ряды КПСС, его материальное положение заметно улучшилось – он наконец-то получил отдельную комнату, прибавку к жалованью. Чуть позже ему бесплатно сшили три новых костюма: один темно-серый, другой черный – для всяких торжественных обстоятельств – и спортивный белый, который он так ни разу и не надел – случая не представилось.

Мало кто знает, что в середине 60-х был момент, когда Кириллов едва не ушел с телевидения. У него случился серьезный конфликт с директором телевещания, и Кириллов всерьез намеревался уйти на радио. Однако затем конфликт рассосался сам собой и надобность в подобного рода поступке отпала.

Работа диктора доставляла Кириллову огромное удовольствие. Ведь пребывание в студии приходилось совмещать с многочисленными поездками по стране, во время которых происходила масса интересных встреч и событий. В то время все работники ЦТ были универсалами. К примеру, дикторам приходилось быть еще и репортерами – брать интервью у знаменитых актеров, спортсменов, политиков, вести передачи самого разного плана. Одно время Кириллов даже вертел глобус, открывая передачу «Клуб путешественников» – заставка еще не была готова. А когда открывали телецентр «Останкино», Кириллов на собственной машине разъезжал по его подземным коридорам и вел прямой репортаж. Однажды ему даже пришлось побыть летчиком, для чего был разыгран целый спектакль. Дело было так. В одной из воинских частей предстояло снять репортаж с борта летящего самолета. Однако посылать диктора в полет военные не решились, предложив сымитировать полет на земле. Для этого Кириллова нарядили в летный костюм, посадили в самолет, а солдат заставили разжечь поблизости дымовые шашки и фанерными щитами гнать дым в сторону самолета. Получилось очень правдоподобно, да так, что даже сосед диктора по дому (в начале 60-х, когда Кириллов стал членом КПСС, ему наконец-то выделили отдельную квартиру), летчик-испытатель, поверил в увиденное на экране телевизора и сказал: «Шесть тысяч метров над землей – разве это высота? Да тьфу! А ты наверняка уже мокрый был, все штаны намочил. Будешь знать – это тебе не бумажки на студии читать...».

Как и положено звезде, Кириллова одолевали многочисленные поклонницы, некоторые не ограничивались эпистолярными посланиями, а приезжали прямо к месту его работы – сначала на Шаболовку, а затем и в Останкино. Среди них встречались самые разные особы – от интеллигентных барышень до экзальтированных дамочек, которые во что бы то ни стало хотели женить на себе красавца-диктора. Однажды одна из таких дам подловила его возле телецентра и поведала душещипательную историю о том, как еще в 1946 году Кириллов, будучи проездом с фронта, остановился в их доме и сделал ей ребенка. И в доказательство своих слов дама продемонстрировала остолбеневшему от удивления диктору симпатичного мальчика. Но женщину ждало разочарование. Кириллов продемонстрировал ей свой паспорт, в котором черным по белому была проставлена дата его рождения – 1932 год. «С какого фронта я мог возвращаться в 46-м году и каким образом смог сделать вам ребенка, если мне в ту пору было всего четырнадцать лет?» – резонно вопрошал Кириллов. Дамочка после этого от него отстала.

Всесоюзная популярность пришла к Кириллову в начале 60-х, когда вместе с Анной Шиловой он стал вести праздничные концерты и «Голубые огоньки». Для всех дикторов это была самая любимая работа, потому что существовала и иная – озвучка разного рода официальных мероприятий типа съездов и пленумов партии, приездов правительственных делегаций и т. д. Между тем, в отличие от своих коллег, Кириллов столь вдохновенно подходил к работе с официозом, что это не осталось без внимания со стороны руководства. Отныне любое правительственное сообщение или рассказ о важном мероприятии поручалось довести до сведения граждан именно Кириллову. Народ чутко отреагировал на это, и за диктором прочно закрепилось неофициальное прозвище «кремлевский соловей». Поворотным моментом при этом стал 1968 год, когда Кириллов достиг больших высот в своей служебной карьере – занял пост художественного руководителя дикторского отдела Главной редакции программ Центрального телевидения и стал одним из ведущих новой информационной программы «Время», которую очень полюбил Леонид Брежнев.

В 70-е годы Кириллов окончательно превратился во второго Левитана, практически перестав вести развлекательные передачи (последней была «Песня года»). Его «коньком» отныне и бесповоротно стала программа «Время», которой он отдавал все свои силы. Как напишет позднее В. Бочкарев: «В эфире информация от Кириллова звучала особенно трепетно, идейно выраженно и значимо. Особенно не было равных Кириллову в зачитывании некрологов. Никто не мог так глубоко трагично, но вместе с тем спокойно и выдержанно произнести фразы «На алых подушечках...», «Верный сын...», «Невосполнимая утрата...», «Навсегда сохранится в наших сердцах...».

Между тем столь ответственная работа отнимала у Кириллова много физических сил и, главное, нервов. Что вполне объяснимо – во время чтения официальных сообщений ни в коем случае нельзя было ошибиться. Был случай, когда один из дикторов с экрана телевизора вместо фразы «юных ленинцев» прочитал «юных ленивцев», за что тут же был уволен с работы. Нельзя было ошибиться даже в одной букве. Однажды Кириллов при чтении речи Брежнева заменил слово «уже» на «уж», так его заставили делать новый дубль. В другой раз ему принесли «тассовку» о том, что Брежнев собирается встречаться с Никсоном, и Кириллов немного изменил текст – разбил его на короткие предложения и вставил несколько человеческих слов. Но руководство тут же завернуло текст с исправлениями. Потом выяснилось, что над этой «тассовкой» три (!) месяца трудились Международный отдел ЦК и дипкорпус.

Вспоминает И. Кириллов:

«Я очень не любил по четвергам, когда заседало Политбюро, вести программу «Время». Но, с другой стороны, у меня просыпался спортивный азарт: смогу ли я убедительно и доходчиво прочесть официальную информацию? И лучшей похвалой для меня было, когда наш сосед, Маршал Советского Союза, дважды Герой Евгений Яковлевич Савицкий, мне говорил: «Ты так хорошо вчера все рассказал, что я сегодня даже «Правду» не читал».

Но бывали у меня и серьезные кризисы, когда я не знал, как дальше работать. Как-то во время очередного съезда я пришел к Лапину и взмолился: «Ну не могу я, Сергей Георгиевич, читать все это на полном серьезе». А он эдак с улыбочкой говорит: «А кто вас об этом просит? Если хотите, читайте иронично. Да как хотите, только не ошибайтесь». Он процитировал мне Сервантеса, Салтыкова-Щедрина – очень образованный был человек. В другой раз я принес ему письмо с десятками подписей старых большевиков – они возмущались, что за 40 минут я 80 раз произнес «товарищ Леонид Ильич». Мол, так не обращались ни к Ленину, ни к Сталину. Лапин с сарказмом ответил: «Так не было, но так будет». Что было делать? Начал тренироваться, даже жену называл «Товарищ Ирина Всеволодовна». В конце концов получилось естественно...».

Согласно легенде, Кириллов довольно быстро сумел стать любимым диктором генсека, который и стал инициатором того, чтобы в 1977 году вручить программе «Время» (а значит, и ее ведущему) Государственную премию. Всего же в числе награжденных оказалось тринадцать человек, которые получили на всех 5 тысяч рублей (сорок процентов этой суммы досталось первому в списке, остальным – по пять). По этому случаю был заказан банкет в гостинице «Украина», где эти деньги благополучно пропили и проели (участникам банкета пришлось даже добавлять по 200 рублей из собственного кармана).

В конце 1982 года (после 25 лет безупречной работы на ЦТ) Кириллов допустил единственный крупный прокол в своей творческой биографии. Дело было так.

В ноябре того года ушел из жизни Леонид Брежнев, и новым генсеком стал Юрий Андропов. Текст его первой тронной речи должен был зачитать с экрана именно Кириллов. Однако в процессе работы телетайп дважды выходил из строя, и в этой кутерьме редакторы, что называется, заработались и допустили ошибку – подкололи речь генсека к выступлению какого-то маршала, которое опубликовали в газете «Красная Звезда», и было оно выдержано в весьма агрессивных тонах. Кириллов сразу почувствовал, что две части текста как-то не стыкуются друг с другом ни по настроению, ни по логике, однако сказать об этом вслух кураторам из ЦК постеснялся. Так и выдал в эфир оба разных текста. Когда ошибка вскрылась, разразился грандиозный скандал. Кириллов, грешным делом, подумал, что его карьера на телевидении на этом и завершится, однако начальство учло его прошлые заслуги и ограничилось выговором с занесением в личное дело «за формальное отношение к работе». Выговор получил и заместитель председателя Гостелерадио. Главному же редактору не повезло больше всех – его сняли с должности.

Наступившая вскоре перестройка и смена руководства на ЦТ заставили Кириллова на время уйти в тень. И хотя в 1988 году ему было присвоено звание народного артиста СССР, однако вскоре после этого «эпоха Кириллова» на ЦТ закончилась – пришедший к руководству программы «Время» Эдуард Сагалаев отказался от его услуг и заменил дикторов журналистами. На какое-то время Кириллов пропал с голубых экранов. В 1989 году он сложил с себя и обязанности художественного руководителя дикторского отдела.

Вспоминает И. Кириллов: «Я врагу бы не пожелал того, что я испытал за 22 года своего руководства. В театре есть прима, а есть массовка, у меня же все претендовали на главные роли. Это очень сложно. Мне иногда приходилось заменять мужчин, когда нужно было читать какие-то важные сообщения. И всегда было неудобно перед коллегами. Я им говорил, что это не мое решение, но они все равно обижались. Я никогда не орал и никому не грубил. Вообще я был мягкотелым руководителем, и, мне кажется, это хорошо. Хотя каждый свой успех мои коллеги воспринимали как собственную победу, а каждую свою неудачу – как просчет художественного руководителя. Но так всегда и бывает...».

Отсутствие Кириллова в эфире длилось недолго. 5 октября 1990 года состоялось второе пришествие популярного диктора на ЦТ – он появился в качестве одного из ведущих в популярной молодежной программе «Взгляд». Сам он вспоминает об этом следующим образом:

«Вначале я очень обиделся на «Время». Я им стал не нужен. Вроде как устарел. Остался без эфира. И вдруг звонок из «Взгляда» – такое странное предложение. Я страшно смутился. Все-таки молодежная программа и самая острая на ЦТ... Решил отказаться. А Любимов принялся уговаривать, говорил, что теперь я смогу стать на экране как у себя дома. Многие у нас знают, что я люблю пошутить. Все знают, кроме зрителей. Помню, несколько лет назад к дочке пришли подружки. Я слышал, как они там в ее комнате смеялись. Вошел – все замерли в позах корейцев на американо-корейских переговорах. Мне стало страшно, каким «офисьяльным», сухим останусь я в памяти людей. И вот теперь представился шанс доказать, что я – другой. Короче, согласился. Во «Взгляде» я из кремлевского диктора превратился просто в человека. Для меня это было практически второе рождение. Я оказался среди молодых ребят, которые, дорвавшись до свободы слова, клеймили наше прошлое, порой, к сожалению, даже слишком. Доставалось от них также и Горбачеву и его команде. Это была очень страстная, открытая программа, которую я даже дома смотрел стоя. Конечно, для зрителей мое появление в этой программе оказалось большой неожиданностью, и некоторые отвернулись от меня, особенно представители старшего поколения. Считали меня даже предателем. Но как раз моя миссия во «Взгляде», как сказали мне Любимов и Разбаш, была в том, что я как бы исполнял роль мостика между поколениями. А это тогда было очень важно...».

А вот как объясняет причины, побудившие «взглядовцев» позвать в передачу Кириллова, Владимир Мукусев:

«Меня всегда мучает долг перед стариками, которые попали в двусмысленную ситуацию, оказались просто ненужными. Они не нужны нам, эдаким перестроечным петушкам, которые кричат и визжат о том, о чем раньше можно было лишь думать про себя, да и за одно это пострадать. Кириллов – интеллигент по большому счету, человек огромной внутренней культуры и, кстати, русского языка тоже.

Всю жизнь Игорь Кириллов воспринимался нами как рупор идей Старой площади. Было непонятно: есть ли у него вторая половина туловища или нет. Мы даже не всегда понимали, кто написал тот или иной указ, постановление, заявление – Брежнев, Андропов или Кириллов. Он потрясающий артист. Любой текст, который произносит, делает своим. Нам хотелось дать понять тем самым старикам, что все происходившее с Кирилловым на телевидении в те годы – впрочем, и с ними самими тоже! – было лишь скорлупой, о которую бились живые сердца нормальных людей. Поэтому мы считали, что, если снять с Кириллова пиджак и посадить не за стол, а в уютное кресло, на наших глазах произойдет перевоплощение...».

Нельзя сказать, что присутствие Кириллова во «Взгляде» было доминирующим – он появлялся в кадре всего лишь на несколько минут, – однако даже этого времени ему хватало, чтобы заинтересовать зрителей происходящим на экране. Видя Кириллова в кресле ведущего, зритель настраивался на душевный разговор, заранее доверял тем, кому популярный ведущий передавал «эстафетную палочку». Однако далеко не всегда это приносило пользу самому Кириллову. Были моменты, когда происходящее на экране настолько противоречило устоявшейся точке зрения на него, что вызывало у зрителей чувство удивления, а порой и разочарования. Например, так было с выпуском «Взгляда», в котором несколько известных рок-музыкантов пародировали... гимн Советского Союза. Зрелище было неприятное. Многие средства массовой информации откликнулись на него, но я приведу здесь только один отклик – самый резкий, опубликованный в газете «День» (1992, № 13). Его автор – старший научный сотрудник из Москвы А. Рябинин:

«Товарищ-господин Кириллов!

В первый раз я обратился к вам с сугубо личным письмом сразу же, «по горячим следам», после эфира программы «ВИД» представляет», вышедшей 15 ноября прошлого года. Как в таких случаях говорят, НЕ МОГ МОЛЧАТЬ. Именно к вам, а не к руководству «ВИДа» (телекомпания «Взгляд» и другие». – Ф. Р.), так как давно уже ничему не удивляюсь и готов ожидать какой угодно низости от всей этой черни, дорвавшейся до микрофонов и телекамер, от всей этой «бывшекомсомольской своры», убедительно высмеянной еще Игорем Тальковым.

Но вы, производящий впечатление порядочного человека, как можете так опускаться, становясь безропотным и услужливым «свадебным генералом» – если не сказать круче – «шестеркой» у этих нравственных ничтожеств?

Видимо, вы не понимаете, что, присутствуя «за кадром» в тот вечер, когда в одном из клипов «13—31» сборная подонков из самых отъявленных рок-козлов поочередно и хором цинично глумилась над музыкой и текстом государственного гимна нашей многострадальной, гибнущей великой страны, вы стали соучастником этой подлости и маразма!

Ведь ни один честный музыкант не счел возможным участвовать в этом постыдном спектакле, сатанинском шабаше, равнозначном пляске на похоронах. Андрей Макаревич специально уехал «в командировку», чтобы не быть втянутым в это дерьмо. Александр Градский, например, тоже не в восторге от текста гимна, но и сам категорически отказался, и к другим певцам обратился через прессу с протестом против готовящегося фарса: пока во всем мире знают только ЭТОТ гимн нашей страны, глумиться над ним – кощунство.

Ну, допустим, все эти «видовцы», «шоу-бизнесмены» – племя подлое, лживое, готовое нынче радостно «мазать дерьмом» и оплевывать все, чему раньше поклонялось, боялось и на чем карьеру делало. Но вы?..

Я не уверен, что ваш отказ от участия в этом шабаше остановил бы авторов фарса. Вы для них – нуль, вас там держат, извините, за дурака с совещательным голосом, но зачем вы там остаетесь до сих пор? Ведь ушли же из этой компании Д. Захаров, В. Мукусев и правильно сделали.

Думается, что вся эта грязная история равносильна глумлению в известные времена большевиков над «Боже, Царя храни», сожжению икон, превращению храмов в отхожие места, а монастырей – в тюрьмы.

Чего от них еще ждать? Когда теперь в погоне за сенсацией вы будете участвовать в выносе бывшего вождя из Мавзолея и весело дергать за нос мертвую голову? Но ведь это только «мертвые сраму не имут».

Настанет время нравственного выбора: если не поставить преграду на пути зла, то оно, как пятно мазута на воде, будет распространяться во все стороны света, не встречая сопротивления и наглея с каждым днем. Неужели вам не стыдно, не гадко участвовать в глумлении над государством, которому вы, как «Верный Руслан», служили верой и правдой почти 30 лет, всемерно поднятый и обласканный? Знаете, как относились на Руси к попам-расстригам? Их презирали и в Храм не пускали, чтобы не оскорблять чувства верующих присутствием живого воплощения нравственной деградации и духовного перерождения «по образу и подобию» Иуды...».

По причинам, которые мне неведомы, Кириллов на это письмо никак публично не отреагировал. Может быть, не прочитал, поскольку газету «День» либерально-демократическая общественность стойко игнорировала.

Между тем «Взгляд» с Кирилловым в качестве одного из ведущих выходил в эфир около двух лет, после чего популярный диктор вновь оказался за кадром. Какое-то время он работал консультантом дикторов, а затем вместе с Валентиной Леонтьевой стал вести передачу компании «ВИД» («Взгляд» и другие) «Телескоп». В 1998 году Кириллову была вручена высшая премия в области телевидения «ТЭФИ» за 1997 год в номинации «За личный вклад в развитие Российского телевидения».

Из интервью И. Кириллова конца 90-х:

«За последние несколько лет я убедился, что жизнь прожита не зря – я счастлив. А всем недоброжелателям благодарен. Меня сразу предупреждали: быть привлекательным для всех невозможно. Я и сам, бывает, взгляну на себя в зеркало и думаю: «Боже, ну что за физиономия?!» А внутренне я за время работы на телевидении очень сильно поменялся. Терпения стало – ну просто хоть взаймы давай...

Я понимаю, что время идет и надо уходить с экрана. И, наверное, уже ушел бы, если бы имел возможность жить без материальных проблем. К тому же усталости я не чувствую, каждая новая запись для меня – праздник. Хотя недавно на одном телеканале довелось услышать: «Боже упаси, чтобы не было «кирилловщины»... Не могу понять, что значит эта фраза. Может быть, то, что я говорю нормальным русским языком?...

Сегодня я чувствую себя не в своей тарелке. На телевидении работает другое поколение, у них другое мышление. Знаете, как раньше было на телевидении? Мы все жили одной семьей, одними заботами, переживали друг за друга. Может, вы не поверите, но этот официозный кремлевский диктор летел на работу, как на праздник. Мы были чем-то одним повязаны. Вот просто встретить кого-то в коридоре, обнять... Теперь люди от тебя шарахаются. Очень мало знакомых лиц. Столько новых людей. Все они, наверное, талантливые, но какие-то закрытые. Пришла тебе идея, летишь на работу окрыленный, вбегаешь, а на тебя никто не реагирует. Все заняты своими делами, каждый сам по себе. Смотрят куда-то сквозь тебя. Весь энтузиазм пропадает...».

В отличие от большинства телезвезд прошлого Игорь Кириллов нет-нет да и появляется на экранах телевизоров. Правда, в основном его можно видеть не в прежней роли – телеведущего, а в рекламе каких-нибудь товаров отечественного производства. Понятно, что делает он это не от хорошей жизни – съемки в рекламе приносят ему хоть какой-то доход, поскольку на одну пенсию сегодня не проживешь. Правда, некоторые из бывших поклонников Кириллова на эту его «рекламную» деятельность обижаются. Например, стоило ему летом 2003 года появиться в «ящике» как «толкателю» чудодейственного лекарственного препарата, как тут же последовала реакция. В газете «Жизнь» (11 сентября 2003 года) была опубликована сердитая реплика читательницы М. Самухиной из Тверской области следующего содержания: «Обидно, что Игорь Кириллов, наш любимый диктор, взялся за рекламу. Надел себе на шею «хомут» и сразу стал здоров! Все же знают, что это вранье! А фастум-гель, который все время рекламируют, я бы купила, да только стоит он очень дорого. Вот и получается: рекламируют либо очень плохое, либо то, что очень дорого! Зачем нужна такая реклама?».

В 2002 году Игорю Кириллову был присвоен почетный титул «Человек-эпоха» Фондом социальной защиты «Третье тысячелетие». А два года спустя в семью телеведущего пришло горе – скончалась жена Кириллова Ирина, с которой он прожил почти полвека. Какое-то время Кириллов жил один в огромной 150-метровой квартире на Смоленской набережной, поскольку его дети (сын и дочь) были уже взрослыми людьми и жили отдельно от отца. А потом (в 2005-м) к нему переехала жить младшая сестра его покойной супруги Наталья (она тоже много лет проработала на ЦТ – ее привела туда жена Кириллова) вместе со своим мужем – врачом болгарином Любомиром Стоиловым.

В сентябре 2007 года, когда И. Кириллову исполнилось 75 лет, многие СМИ вновь вспомнили о нем. Из интервью, которые юбиляр дал в те дни, его поклонники узнали, что у него все нормально – он жив-здоров и даже не сидит без дела, работая на Первом канале диктором закадрового озвучания. Правда, пенсия у него небольшая – всего 5 тысяч рублей, но ему хватает, поскольку живет он один. Как уже говорилось, его дети давно выросли и разлетелись из дома. Дочь Анна, окончив консерваторию, одно время работала преподавателем музыки в Суворовском училище, но затем вышла замуж за оперного певца из Германии и сейчас вместе с мужем живет у него на родине. Сын сначала пошел по стопам родителей – работал на телевидении продюсером, у него была собственная студия. Но потом увлекся бизнесом. Как рассказывает И. Кириллов: «К сожалению, мы сейчас с сыном очень редко общаемся. Но он младший, ему простительно. Он живет своей жизнью, а я своей».

Светлана Жильцова.

С. Жильцова родилась в 1938 году. На телевидение попала совершенно случайно. В 1958 году она училась на 4-м курсе института иностранных языков, когда туда пришел запрос с Шаболовки с просьбой направить нескольких девушек 20 лет для того, чтобы отобрать из них дикторов со знанием английского и французского языков. Отбор студенток поручили женщине-замдекана, которая никогда не имела дела с телевидением, но зато много о нем слышала. Она резонно предположила, что раз нужны дикторы, значит, у претенденток должны быть прежде всего красивые зубы. Таких девушек и отобрали. Среди них оказалась и Жильцова, которая благополучно прошла отборочную комиссию (ее членам понравилось ее пикантное произношение). После этого дебютантка снялась в качестве диктора-переводчика в одном канадском фильме.

А дебют Жильцовой в качестве ведущей произошел вскоре после премьеры фильма. Тогда в Лужниках проходила детская эстафета, вести которую должна была Валентина Леонтьева. Однако та внезапно заболела, и подменить ее выпала честь Жильцовой. По ее собственному мнению, отработала она на той эстафете «не очень» (у нее были чересчур испуганные глаза), однако начальству понравилось. С тех пор ее зачислили в штат детской редакции.

Вспоминает С. Жильцова: «Я была самой молодой на ТВ – 20 лет всего лишь. Кроме этого, в то время на телевидение без актерского образования никого не брали. Даже чтобы заставки переставлять. Поэтому я произвела эффект разорвавшейся бомбы. Но я вызывала уважение знанием английского. Это сейчас знание двух языков в порядке вещей, а тогда было что-то особенное. Как будто человек с другой планеты прилетел. Поэтому ко мне относились очень уважительно. Для меня Шилова, Леонтьева, Кондратова были эталоном. И одевались они очень красиво, и высокие были все. А я – студентка, полунищета. После меня такие же приходили. Мы там платье все время как-то переворачивали, воротнички, чтобы хоть как-то поразнообразнее себя подать. И мне хотелось походить на этих звезд. Сначала на Валю Леонтьеву, на ее такое доверительное ведение. Я копировала все ее движения рук, глаз. Потом улыбаться стала, как Шилова, – это происходило помимо меня. На это режиссер Марк Орлов как-то сказал мне: «Ну что ты делаешь себя старше, чем есть, пользуйся своей молодостью». И я стала на ТВ такой, какая в жизни...».

В начале 60-х благодаря стараниям Беллы Сидоровны Сергеевой, которая была режиссером всех тогдашних телевизионных викторин, Жильцова перешла в молодежную редакцию – вела эти самые викторины. А в 1962 году ее сделали ведущей одной из самых популярных передач на ТВ – «КВН» (вместо Натальи Защипиной, которая уехала в командировку). Благодаря «Клубу...» имя Светланы Жильцовой стало известно всей стране. Неизменным партнером Жильцовой по съемкам в «КВН» был Александр Масляков, которого народная молва тут же записала в мужья Светланы. Между тем они были всего лишь коллегами по работе, и у каждого была своя семья. Муж Жильцовой не имел никакого отношения к телевидению. В том же 1962 году у них родился сын Ваня.

Однако, несмотря на активные слухи о романе Жильцовой и Маслякова, тысячи мужчин со всего Союза продолжали тайно вздыхать по красавице-ведущей. В те годы ей приходили мешки писем от подобных воздыхателей, в которых ей признавались в любви, предлагали руку и сердце, а иногда и критиковали. К примеру, стоило Жильцовой одной из первых на отечественном ТВ сделать себе модную челку, как тут же она получила кипу писем от возмущенных поклонников. Один из них, в частности, писал: «Светлана! Я очень тебя любил. Когда я был на кухне и слышал твой голос, я бежал в комнату и целовал телевизор. Но что ты сделала с собой?! Убери эту челку, она ни с какой стороны тебе не идет! С ней ты стала мне противна!».

Бывало, внешний вид популярной ведущей приводил в смятение не только отдельных людей, но даже целые производственные коллективы. Например, стоило в конце 60-х Жильцовой надеть на себя модный кримпленовый брючный костюм, как тут же ей пришло письмо от коллектива какой-то фабрики, которое начиналось так: «Мы считали тебя идеологически и политически зрелым человеком, но ты не оправдала наших надежд...» Короче, скучать своим кумирам зрители не давали.

В самом начале 70-х, несмотря на огромную популярность «КВН» у зрителей, руководство ТВ приняло решение закрыть передачу (формальным поводом к такому решению якобы стали усы и бороды кавээнщиков из Одессы, а новый руководитель Гостелерадио СССР Сергей Лапин не любил усатых и бородатых мужчин). После закрытия передачи Жильцова некоторое время работала в музыкальной редакции: замещала в «Музыкальном киоске» Элеонору Беляеву, вела популярные передачи «По вашим письмам», «Песню года». Затем на несколько лет она вдруг пропала из эфира, и многие телезрители не могли понять, куда же она подевалась. А Жильцова, оказывается, уехала в Японию, где вела передачу «Говорите по-русски».

Вспоминает С. Жильцова:

«С Японией у меня связано много воспоминаний. Когда в первый раз приехала, японцы попросили меня рассказать в эфире о своей семье. Ничего подобного на отечественном телевидении нельзя было даже представить! А потом «сюрпризы» посыпались один за другим. Помню, я отрабатывала с телезрителями слова и понятия «хорошо» и «плохо». Японские коллеги сопроводили урок видеорядом: нарисовали большую женскую грудь и рядом маленькую – вот это, мол, «хорошо», а это – «плохо». После этой передачи меня вызвали в посольство, и я объяснялась с «комитетчиками».

Я предлагала японцам рассказать в эфире про Красную площадь, пионерскую организацию... «Нет, Светрана-сан, – говорили они, – до вас нам уже Шатирова-сан про это рассказывала. (Букву «л» им выговаривать было трудно.) – Берите ручку и записывайте темы уроков: «Как русские пьют водку?», «Как русские моются в бане?», «Как русские женщины красят губы?»... Я была не очень большим знатоком по части выпивки, поэтому рассказывала так: «На столе – накрахмаленная скатерть, хрустальные рюмки, грибочки, рассыпчатая картошка на пару... Пьют только по праздникам...» Столько писем пришло потом! Просили даже повторить урок!».

Проработав несколько лет в Японии, Жильцова вернулась на родину. Самой известной передачей, которую она стала вести после возвращения, была «Песня года» (и здесь ее партнером был А. Масляков). Кроме этого, она вела массу концертов, посвященных всяческим Дням – пограничников, колхозников, геологов и т. д. и т. п. Одно время ее пытались переманить в новостные программы, но она сама не горела желанием читать сухой дикторский текст. Если и соглашалась на подобную работу, то иногда – зачитывала программу телепередач.

Вспоминает С. Жильцова:

«Мы все были застегнуты на самую последнюю пуговицу. Не дай бог, ты что-то не так скажешь. Однажды мне нужно было прочитать программу передач. Первые слова: «Здравствуйте, дорогие друзья. Послушайте, что вы сможете увидеть сегодня». И вот я уже приготовилась, горит надпись: «Микрофон включен»... Вдруг вбегает выпускающий, еле дышит: «Светлана, подожди, надо говорить не «дорогие друзья», а «уважаемые товарищи». До такой степени мы были закрепощены!

Или другой случай. Как-то я вела передачу по письмам зрителей. В студии собрались передовики труда, я долго рассказывала, что сделал один, другой и как они собираются делиться опытом. Это все я должна была выучить наизусть и еще делать вид, что я с ними давно знакома. Наконец запись кончилась, все прошло нормально. И вот после передачи ко мне подходит редактор: «Светлана, нужно все переписать». Я: «Почему?» – «Ты сказала «поделиться опытом», а нужно «обменяться опытом». Представляете?..».

Был случай, когда Жильцову строго наказали за оговорку, которую она позволила себе в прямом эфире. Объявляя как-то очередную передачу, она вместо слов «Передача со студии телевидения Таллина» сказала: «Передача из таллинской студии ТВ». Вроде бы ничего страшного в этой оговорке не было, однако руководство расслышало в сказанном крамолу: «из сталинской студии ТВ». За это Жильцову немедленно вызвали «на ковер» и лишили премии.

В 70-е годы Жильцова была настоящей звездой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Речь идет не о роскошных лимузинах, ослепительных нарядах (этого как раз у большинства наших звезд ТВ и не было), а о поклонниках, которые буквально не давали ей прохода, где бы она ни появилась. Самым назойливым из них был 14-летний подросток, который даже ночью встречал ее возле подъезда и на всю улицу орал: «Здравствуй, Света!» В два часа ночи этот фанатик звонил в дверь ее квартиры и, прежде чем разгневанный муж звезды успевал выскочить на лестничную площадку, убегал в ночную темень. Правда, неизменно после его прихода на пороге квартиры Жильцовой оставалась лежать коробка конфет. Только армия сумела «вправить мозги» парню – он остепенился и даже написал своему кумиру очень хорошее письмо.

В 1990 году либералы-перестройщики с ЦТ дикторский отдел разогнали, и Жильцова, как и многие ее коллеги, проработавшие на ТВ не один десяток лет, оказалась без любимого дела. Но вскоре на Российском телевидении открылся дикторский отдел, и Жильцова в течение двух лет работала в нем преподавателем. Но потом и там всех разогнали. После этого ей предложили вести программу «Игрушки» на 31-м канале, но Жильцова отказалась, сосватав туда свою коллегу Татьяну Судец. В 1996 году Жильцова ушла на пенсию (кстати, она тогда у бывшей «королевы «КВН» составляла всего 335 тысяч рублей).

Сегодня С. Жильцова вместе с семьей живет в Москве и с ностальгией вспоминает годы, отданные телевидению. Хотя, по ее же словам, сегодня она чувствует себя намного комфортнее, чем раньше. «Я стараюсь всем что-нибудь повкуснее приготовить, а раньше этот процесс не доставлял мне большого удовольствия. Хронически не хватало времени. Однажды, проснувшись и умывшись, без косметики, я побежала в магазин: «давали» сосиски. Вдруг ко мне поворачивается бабулька и спрашивает: «Вы Светлана Жильцова?» – «Нет», – отвечаю. «Конечно, разве вы можете быть Светланой Жильцовой? Та такая веселая, жизнерадостная...».

Из всех нынешних телевизионных каналов С. Жильцова отдает предпочтение НТВ, РТР и «ТВ Центру». Из ведущих очень любит Тимура Кизякова (по ее словам, он «чудный, у него потрясающее чувство юмора и редкая реакция»), а также выделяет Настю Соловьеву и Петра Фадеева, Эдварда Радзинского и Виталия Вульфа.

Из интервью С. Жильцовой конца 90-х:

«Сейчас в основном посвящаю себя дому. У меня внучка, дача, семья, сын, муж (он доцент Политехнического института). И немного занимаюсь английским. Раньше знание языка не было особо нужным, тем более в моей профессии, а сейчас у меня есть несколько предложений. Летом как можно больше стараюсь быть на даче. В молодости дачу совсем не любила, а теперь полюбила так, что жить без нее не могу. И даже не само строение, а эту атмосферу, ауру. Птицы, солнце, небо. Раньше я этого не замечала. До последнего времени были какие-то концерты, но из-за кризиса все закончилось. А я и не жалею, потому что устала от всей этой суеты. И хочется делать то, что мне хочется, а не то, что надо. Просто жить и получать удовольствие...

Сейчас меня очень раздражают эти постоянные эканья и мэканья в эфире. Мне говорят: они же мыслят, раздумывают. Так думай и не мычи. А то он: «Э-э, здравствуйте». Ну елки-моталки! Мне сразу хочется выключить телевизор. Тем более есть телесуфлер – читай. У нас этого не было. Сегодня порой с экрана такое несут. Да ты с этим междусобойчиком сиди лучше на кухне, мне-то зачем все это нужно! В эфире надо сдерживаться. Нельзя же считать себя пупом земли. Вы же работаете для зрителя, а ему может эта пошлость и не понравиться. Пошлость я просто ненавижу...

Я считаю, то, что было, – великолепно. Ведь мне повезло – я работала в золотой век ТВ».

Сегодняшние российские СМИ нет-нет, но вспоминают о Жильцовой: на том же телевидении ее порой приглашают в разного рода ток-шоу. Однако она чаще всего отказывается от этих приглашений. Как заявила она сама в ноябре 2006 года: «Сейчас меня часто приглашают на телевидение, все почему-то уверены, что без моего участия не может обойтись ни одно ток-шоу. Но я в основном отказываюсь, не хочу быть говорящим попугаем, иду, только если мне есть что сказать».

В июне 2007 года, давая короткое интервью газете «Труд», С. Жильцова рассказала следующее:

«С большим желанием преподаю в Школе телевидения «Останкино». С удовольствием делюсь опытом с будущими телеведущими. Вот совсем недавно были экзамены, и мои ученики меня очень порадовали. Под занавес подарили огромный букет орхидей.

Но на первом месте для меня сегодня, конечно же, семья. Это – муж, сын, любимые внучки. Катеньке – 15 лет, Лизе – 8. У нас прекрасные отношения. Часто встречаемся, вместе ездим на дачу. За городом у нас с мужем симпатичный домик, который мы построили 20 лет назад. По сравнению с шикарными коттеджами по соседству он выглядит, конечно, довольно скромно. Но мы вполне довольны. Я большая любительница природы. С мая по сентябрь живу за городом. Выращиваю цветы, хожу в лес за грибами. Как и раньше, люблю читать. Предпочитаю классику: Достоевского, Лескова, Булгакова, из зарубежных писателей – Диккенса.

А если в жизни что-то не ладится, вспоминаю слова моей внучки Катеньки, которые она «выдала» в 4 года: «Ну что же, баб, бывают взлеты, бывают и падения».

Элеонора Беляева.

Э. Беляева родилась в Воронеже. Среднюю школу она закончила с серебряной медалью, параллельно учась в музыкальной школе. Родители очень настаивали на том, чтобы дочь продолжила образование в педагогическом институте, однако увлечение музыкой взяло верх. Вопреки родительской воле Беляева уехала в Москву и поступила на вокальное отделение института имени Гнесиных (она училась на концертно-камерную и оперную певицу). Однако попасть на профессиональную сцену ей было не суждено. Во время сдачи диплома она... потеряла голос (видимо, сильно волновалась). Причем потеряла навсегда. В итоге она осталась без профессии. Ситуацию усугубляло еще и то, что Беляева на тот момент была молодой матерью – на руках у нее была крохотная дочь Маша (первым мужем будущей телезвезды был известный баянист Анатолий Беляев). Чтобы не быть обузой в семье, Беляева стала браться за любую работу: переписывала ноты, давала уроки игры на фортепиано. А потом в ее жизнь навсегда вошло телевидение.

Все произошло в 1961 году, когда ее представили главному редактору музыкальных программ Владимиру Меркулову. И он зачислил Беляеву в редакцию массовых жанров в качестве редактора. Однако первое время работа у молодой редакторши не слишком ладилась. Как вспоминает она сама: «Не успела приступить к работе, как пошли сплетни: Меркулов был человеком потрясающим, талантливым руководителем, да и мужчиной видным, я тоже была ничего себе... Ну вот и стали гадать: пассия – не пассия? Работать не давали. А в итоге – вызывает меня Меркулов и говорит: «Эх ты, Элеонора, подводишь, толку от тебя никакого!» По счастью, дал второй шанс: перевели в редакцию народного творчества – и тут я развернулась. Материал-то хорошо знала: Анатолий Беляев, Машенькин отец, уже в ту пору был известным баянистом, лауреатом международных конкурсов... Стала делать передачу «Баян и аккордеон в России и за рубежом». Передача состоялась. Потом перевели в редакцию классики, а это считалось высшим пилотажем...».

Всесоюзная слава пришла к Беляевой в 1962 году, когда она стала ведущей передачи «Музыкальный киоск». Причем произошло это случайно. Передачу должна была вести театральная актриса, но незадолго до эфира она внезапно заболела, и ее подменила Беляева, которая полгода работала в ней как редактор. Подмена растянулась почти на тридцать лет.

«Музыкальный киоск» на протяжении долгого времени был фактически единственным пропагандистом классической музыки на отечественном телевидении. Иногда, когда позволяло руководство, в передачу приглашали и представителей эстрадного жанра (Эдита Пьеха, Валентина Толкунова, Иосиф Кобзон и др.). И все же классическая музыка звучала в ней значительно чаще.

Рассказывает Э. Беляева:

«Нам многое не разрешали, к примеру, – церковную музыку. Говорили: «Можно, но только без всяких «Господи помилуй!» или «Аллилуйя». А какие же песнопения без этих слов?! Или нельзя было транслировать русские романсы – развращают дух советского человека. Не разрешали и рок. Помню, мы со звукорежиссером Владимиром Виноградовым подпольно делали первую профессиональную запись Андрея Макаревича. Но в эфир так и не выпустили. Зато все корифеи классической музыки, которые сейчас стали настоящими звездами, вышли из нашей программы».

В те годы Элеонора Беляева выгодно отличалась от большинства телевизионных ведущих своей изысканностью, интеллигентностью и красотой. Несмотря на то что она в основном пропагандировала далекий от народа жанр искусства – классическую музыку, – ее любили практически все слои населения – интеллигенция, рабочий класс, колхозное крестьянство, а также власти предержащие, включая и самого Леонида Брежнева. Классическую музыку генсек особенно не жаловал, однако отдавал должное красоте и обаянию ведущей «Музыкального киоска». Кстати, звание заслуженной артистки РСФСР Беляева была удостоена за четыре дня до смерти Брежнева – 6 ноября 1982 года.

Из далекой Грузии восторженные поклонники присылали Беляевой ящики мандаринов, из Средней Азии везли дыни и арбузы, а мужчины нечерноземной полосы предпочитали караулить ее у подъезда. Среди них были такие настойчивые, что Беляевой, дабы избежать назойливых ухаживаний, даже приходилось несколько раз обращаться в милицию.

Вспоминает Э. Беляева:

«Был один поклонник, который за мной очень долго ухаживал. Такой умный, интеллигентный. Мы с ним подружились. Он потом предложение мне сделал, а я отказалась. Дочка мне говорит: «Мама, он такой хороший! Выходи за него замуж!» А я отвечаю: «Милая, ведь есть не только день, но и ночь!» Не нравился он мне как мужчина. Потом я очень долго жалела...

Вообще, я была замужем несколько раз (три раза, причем всех ее мужей, по иронии судьбы, звали одинаково – Анатолиями; если первый имел отношение к искусству – был, как мы помним, баянистом, то двое других работали простыми инженерами. – Ф. Р.). Но я поняла, что ни один мужчина не может выдержать испытания жить с известной женщиной. Дома-то я обыкновенная. Но о семейной жизни рассказывать не люблю. Я чувствую себя виноватой перед семьей за то, что мало уделяла ей внимания. Работала, работала...».

«Музыкальный киоск» просуществовал на ЦТ 32 года и был закрыт в 1994 году. Почему? Вот как об этом рассказывает сама Э. Беляева:

«Как-то мы снимали очередной выпуск, и заходит в студию одна журналистка из западной телекомпании. Спрашивает: «О чем передача?» Я объясняю, что мы рассказываем о новинках студий грамзаписи. Она удивилась: «А у нас такой передачи никогда не будет! Это же реклама!» Вот этот случай и был первой ласточкой. Настали времена, когда руководство советовало мне брать с артистов, музыкантов, студий деньги. А я не могу. Нас тогда замучили всякими штрафами за якобы рекламные сюжеты. В какой-то момент не оказалось финансов даже для настройки студийного рояля! Мне пришлось срочно искать спонсоров. Нашла. Ездила за ними аж в Сибирь. Но когда вернулась, узнала, что мы должны платить еще и за эфир, а это немыслимые деньги. Вот и решили мы в коллективе расходиться. А что было делать? Зато я поняла, что очень многого в жизни не замечала. Многое упустила из-за постоянной работы...».

Беляева ушла на пенсию, и с тех пор про нее многие забыли. Даже коллеги за это время ни разу не удосужились пригласить ее на какое-нибудь торжество – ни на вручение «ТЭФИ», ни на другие телевизионные праздники. Однако память отшибло не у всех. В конце 90-х, когда умерла ее мама и не было денег на похороны, в далекой Америке об этом узнал Владимир Спиваков и прислал ей 500 долларов. Беляева даже разрыдалась от такого благородного поступка (ее тогдашняя пенсия составляла 500 рублей с копейками). В июне 1999 года в газете «Комсомольская правда» вышло интервью с Беляевой, в котором она призналась: «Очень скучаю по эфиру. Но вернуться (даже если такое было бы возможно) не смогу. Когда-нибудь все равно нужно уходить из кадра, а во второй раз свой уход я уже не переживу...».

Уже в наши дни, когда на российском ТВ стало модно ностальгировать по былым временам, про Беляеву (как и про других телеведущих, популярных в советские годы) опять вспомнили. И она вновь стала появляться на голубых экранах. Так, в марте 2007 года она стала гостьей передачи «Ночной полет» (ведущий Андрей Максимов), в газете «Собеседник» журналистка М. Блаватская взяла у нее большое интервью.

Из интервью Э. Беляевой в «Ночном полете»: «Живу жизнью, как и все. Живу, забочусь о близких, стараешься не потерять друзей, которые у меня есть, ну, как все нормальные люди. Когда был «Музыкальный киоск», жизни не было... круговорот... Ну, нравится не нравится – в каждом возрасте ведь свои прелести, говорят... Мне нравится, что у меня взрослая дочка (Мария – профессиональный художник, график. – Ф. Р.), мне нравится, что у меня внучка выросла (внучка Настя окончила театральный колледж, работает стилистом. – Ф. Р.). Мне нравится, что они обе... хорошие люди, что они обрели хорошее дело, что они с удовольствием трудятся. Мне нравится, когда я разговариваю со своими бывшими коллегами...».

Александр Масляков.

А. Масляков родился 24 ноября 1941 года в Свердловске, куда его родители приехали из Москвы в эвакуацию (отец Александра был военным летчиком).

В детстве Александр был весьма усидчивым ребенком, и эта усидчивость помогала ему в учебе – он хорошо учился. Закончив школу, с первого захода поступил на энергетический факультет Московского института инженеров транспорта (МИИТ). В отличие от многих своих коллег по учебе, которые уже с первого курса активно участвовали в студенческой самодеятельности, Масляков на сцену не рвался и долгое время пребывал в ранге болельщика. Однако на сцену ему выйти все-таки пришлось. Произошло это случайно.

Вспоминает А. Масляков: «Я попал на сцену благодаря случаю и собственной наглости. Мой друг был капитаном команды МИИТа, мы вместе участвовали в самодеятельности, но на конкурсе я был только болельщиком. Однажды приятель обмолвился, что нужен ведущий, и из вежливости (раз уж сказал) спросил, не хочу ли я попробовать. Я был молодой и наглый, вышел на сцену да там и остался до сих пор».

«Вечер веселых вопросов», позже переименованный в «Клуб веселых и находчивых», в конце 50-х был одним из самых популярных видов досуга среди студенчества. В конце концов на него обратило внимание телевидение, в результате чего в 1962 году на свет появился телевизионный «КВН». Первыми ведущими этой, сразу ставшей популярной передачи были Светлана Жильцова, Игорь Кириллов и другие дикторы ЦТ. Однако в 1963 году на ЦТ пришел Масляков (отметим, что за каждый выпуск передачи он тогда получал 18 рублей, что было неплохо для студента), и их тандем с Жильцовой на долгие девять лет стал постоянной визитной карточкой «КВН». Кстати, именно это стало поводом для того, чтобы народная молва их поженила, и никакие объяснения, что это неправда, не могли поколебать эту веру. На самом деле у Маслякова хотя жену и звали Светой, но фамилия у нее была не Жильцова. Она пришла работать на ЦТ в 1966 году в 18-летнем возрасте в качестве помощника режиссера, и судьба свела ее с будущим мужем во время съемок «КВН». В течение нескольких лет молодые люди встречались, и только 2 октября 1971 года зарегистрировали свои отношения в загсе. Свадьбу сыграли шумную, на 80 человек, в ресторане гостиницы «Украина». В 1979 году на свет появился сын, которого по обоюдному согласию родителей решено было назвать, как и отца, Александром.

В течение девяти лет, пока «КВН» радовал зрителей своими шутками в прямом эфире, это была одна из самых популярных передач на отечественном ТВ. Когда она транслировалась, улицы советских городов буквально вымирали. Однако шутки, которые сыпались из уст участников передачи, со временем стали все больше раздражать руководителей ЦТ. В итоге в 1972 году было принято решение передачу закрыть. Однако Масляков без работы не остался, поскольку его талант и природное обаяние высоко ценило руководство ЦТ (кроме этого, он работал инженером в проектном институте «Гипросахар»). В 70-е годы он был ведущим сразу нескольких молодежных передач: «Алло, мы ищем таланты», «А ну-ка, девушки!», «Спринт для всех», «Что? Где? Когда?» (он вел первую передачу в сентябре 1975 года), фестиваля «Красная гвоздика».

В те годы Масляков по праву считался одним из самых популярных молодых ведущих ЦТ, оспаривая этот титул у бессменного ведущего «Утренней почты» Юрия Николаева. Кроме этого, у обоих ведущих была еще одна общая особенность – за каждым из них тянулся шлейф самых невероятных слухов. К примеру, Маслякову, который по долгу службы был всегда окружен представительницами прекрасного пола, приписывали массу любовных приключений. А в середине 70-х всю страну буквально потряс слух о том, что Масляков... угодил в тюрьму. Слух настолько активно распространялся по стране, что находились люди, которые затем рассказывали потрясенным слушателям о том, как они сидели в одной камере Бутырской тюрьмы с популярным ведущим. На самом деле никаких неприятностей с законом у Маслякова ни тогда, ни после не было, и он вместе с женой тихо и мирно жил в двух комнатах (29 кв. м.) коммунальной квартиры на Арбате.

В середине 80-х грянула перестройка, которая реанимировала на ЦТ многое из того, что раньше запрещали. В том числе и «КВН», который после долгого перерыва в 1986 году вновь пришел к зрителям. Естественно, ведущим передачи вновь стал Александр Масляков. В 1990 году он стал художественным руководителем объединения «Александр Масляков и Компания» («АМиК») (подробно о деятельности «АМиК» рассказано в главе «Любимые передачи. «КВН»), ведущим сразу двух передач: «КВН» и «Александр-шоу».

В отличие от многих своих коллег-телевизионщиков, которые начинали свою карьеру в 60-е годы, но так и не смогли вписаться в реалии сегодняшних дней, Масляков по-прежнему на коне – регулярно в качестве ведущего «КВН» он появляется на голубых экранах. Более того, там же работает и его сын, который вместе с отцом стал полноправным ведущим «КВН». Несмотря на то что юмор в сегодняшнем кавээне все-таки не чета прежнему, советскому – мелковат, однако до уровня того, что можно услышать в «Комеди-клаб», конечно, не опускается. По поводу последнего сам Масляков заявил следующее:

«Я не критиковал «Комеди-клаб», я вообще не могу анализировать эту передачу, поскольку для этого надо ее постоянно смотреть и понять тенденции. Но я действительно пару раз включал и слушал если не впрямую ненормативную лексику, то близко к этому. Это плохой и всем известный прием – юмор «ниже пояса», как известно, сразу доходит до слушателей... Вот это не мое. И в этой связи я могу только сожалеть, что ребята – а среди них есть кавээнщики, и есть несколько талантливых ребят – избрали этот путь. Это свойственно молодым людям: быстрее добежать, неважно, каким способом...».

Масляков-старший вместе с женой (сын, закончив престижный МГИМО, женился на сокурснице и переехал от родителей) живет в 4-комнатной квартире сталинского дома на Смоленской набережной (купил ее в начале 90-х). Кроме этого, у него есть двухэтажная дача в Сергиевом Посаде и участок от Гостелерадио – 8 соток. Одеваться он предпочитает в «Hugo Boss», а из еды больше всего предпочитает блинчики с мясом и жареную картошку. Ездит на «Мерседесе». Дня не может прожить без книг, его кумиры – Анна Ахматова, Давид Самойлов.

В конце августа 2006 года А. Масляков стал дедом – сын подарил ему внучку Таисию.

Тогда же Масляков-младший дебютировал в «КВН» (низшая лига) в качестве ведущего. Дебют вызвал критику на страницах ряда СМИ. Так, в газете «Комсомольская правда» в рубрике «Брюзга недели» (номер от 25 июля) журналистка В. Львова разразилась следующим пассажем:

«Молодой Масляков подчеркивает, как обесцвечивается КВН. «Ой, дежавю какое!» – восклицала одна команда во время субботней игры. Ага, дежавю. Обязательные упражнения, выполняемые с разной степенью энтузиазма. Предсказуемость шуток. Неизбежные реверансы перед ведущими и жюри. Жесткая схема программы, в которой редакторы успешно трудятся над тем, чтобы не допустить провала ни одной, даже самой слабой команды. Провалов и не бывает: аутсайдерам подкидывают остроты специальных авторов-костоправов. Вальяжный Масляков-старший в Высшей лиге еще может создать для зрителя видимость того, что соревнование все-таки происходит, что в КВН еще встречается импровизация. Младшему для этого не хватает обаяния. Его вызвали к доске – он отвечает, по-ученически сбиваясь и запинаясь. Веселье и находчивость в его домашнем задании не значатся».

А вот мнение еще одного «брюзги» – критика К. Ковалева из «Литературной газеты» (номер от 8 августа 2007 года):

«Инженер, который более полувека назад изобрел телевизор марки КВН, как в воду глядел. Аббревиатура не только пережила его, но и запустила шупальца метастаз в самую суть телевещания. Куда ни переключишь – везде «потомки Масляковых», почти с одинаково «смешными» выражениями лица. Все это иногда бывает забавно и даже интересно. Но доза явно завышена, что может довести до «необратимости». Вообще-то КВН уже давно можно было расшифровать как Комитет Высшего Недообразования. Почему? Да ведь этот «телевуз» неплохо «откашивает» выпускников от армии и от распределения по их реальному профессиональному профилю. В итоге мы видим такое размножение «юмористов и сатириков», которое не снилось даже любителям ужастиков типа «захват планеты монстрами-инопланетянами». Новые «КВН-факультеты» с Первого канала «соскочили» почти на все остальные. Такое впечатление, что они передвигаются уже не по коридорам «Останкино», а по его воздуховодам и канализации. «Телевуз» открыл на многих каналах отделения дневные (по языку и содержанию удобоваримые) и ночные (с элементами бравой ненормативности). Так кого же плодит данное «околоучебное заведение»? Ответ: «представителей новой, пока еще не изученной критикой профессии – ТЕЛЕВИРУСОВ».

А вот как реагирует на все эти выпады сам А. Масляков:

«Критику не любит никто. И я не исключение. По правде говоря, я скептически отношусь к профессии критика. В ней есть что-то паразитическое. Сам не смог – начинаешь критиковать. Это проще, чем пробовать и ошибаться. Конечно, я не оригинален, ругая критиков.

Правда, меня и хвалили много. Но, на мой взгляд, не всегда стоит прислушиваться к тому, что говорят. Человек, делающий передачу, лучше других видит ее достоинства и недостатки. Не в укор вашему брату журналисту будет сказано, но я достаточно настороженно отношусь к тому, что пишут сейчас о телевидении и телевизионных людях. Много вранья и интерес к каким-то скандальным вещам. В этом смысле, мне кажется, журналисты, работающие на экране, выглядят благороднее по отношению к пишущим...

Я считаю, что семья для человека должна быть главным в жизни. И если в семье все нормально, то легче даются все другие свершения, в том числе и работа, какая бы она ни была. Конечно, семья – это много забот, но слава богу, что у меня эти заботы есть, потому что именно в них я и черпаю свои силы...».

Владимир Ухин.

В. Ухин родился 12 мая 1930 года в Омске. С детства увлекался спортом: ходил на лыжах, играл в волейбол и одно время даже выступал за сборную города. Затем Ухин учился в Омской шахматной школе международного мастера Кана, где подавал большие надежды. Однако так получилось, что слава пришла к Ухину совсем в иной области. В 1960 году он пришел работать на телевидение и уже через несколько лет приобрел популярность как ведущий таких передач, как «Сельский час», «Здоровье», «Веселые нотки», «Клуб кинопутешествий». С конца 60-х (в течение десяти лет) Ухин был кумиром мужской части населения СССР, ведя передачу «Служу Советскому Союзу!». Самый забавный случай (а Ухин коллекционирует их) произошел с ним во время съемок одной из первых передач, которая была посвящена Сталинградской битве. На ней должны были выступить со своими воспоминаниями два Маршала Советского Союза, однако в день выхода передачи в эфир выяснилось, что один из них не придет. Пришлось обойтись одним. Однако и тот категорически отказался выступать без шпаргалки, которая должна была лежать перед ним на столе. Ему быстро состряпали такую бумажку, но за несколько минут до эфира редактор совершенно случайно, убирая все лишнее со стола, подмахнул и эту бумажку. Далее послушаем свидетеля событий В. Ухина:

«До эфира остаются считаные секунды. Маршал потянулся к своему «планчику», а его и след простыл. На лбу военачальника выступили крупные капли пота. Срывающимся голосом он выкрикнул: «Выступать не буду! Ни за что!» А режиссер машет мне: начинайте, мол, передача пошла. Я объявляю: «Слово – Маршалу Советского Союза (такому-то)». А он – ни в какую. Как в рот воды набрал. Что делать? Подхожу к карте Сталинградской битвы и начинаю импровизировать (мы все-таки три дня готовились, кое-что я помнил): «62-я армия Чуйкова вышла к северо-западу города Калач». И смотрю на маршала: что скажет? А он как выпалит: «Так точно!» Я дальше: «Войска Шумилова окружили врага...» И опять на него. А маршал все свое: «Так точно!» Я – полувопросительно-полуутвердительно, так, чтобы зритель ничего не заподозрил: «А 38-я дивизия у вас стояла в районе тракторного завода?» А маршал мне шепотом (шепот на весь Советский Союз): «Такой у меня вообще не было!» Я не растерялся: «А какая у вас была?» – «308-я сибирская гвардейская», – отчеканил он. И после этого слегка пришел в себя и заговорил...».

В конце 70-х Ухин отправился в Японию, где в течение двух лет вел передачу «Говорим по-русски». По его словам, в Стране восходящего солнца его считали одним из самых богатых людей России. И все из-за казуса, который произошел с ним в одном из тамошних магазинов. Что же произошло?

Однажды вместе с режиссером передачи Розой Анэгава они отправились в магазин покупать «бананы» (имеются в виду брюки). Однако, придя туда, они разделились – Роза ушла в отдел верхней одежды, а Ухин задержался в секции галстуков (галстуки – его слабость). Наконец он выбрал один из галстуков – за 3000 йен (примерно 25 долларов), что вполне соответствовало его доходам (в месяц он получал 60 000 йен). Пошел расплачиваться, и тут выяснилось, что один нолик на ценнике он не заметил – галстук стоил 30 тысяч. Однако пути назад уже не было, и горе-покупателю пришлось выкладывать половину своей месячной зарплаты. Но нет худа без добра. Когда Ухин вышел на улицу, где его уже заждалась его спутница, та его успокоила: «Не расстраивайтесь, вы купили один из самых дорогих галстуков – совместное производство «Сен-Лоран» и «Пьер Карден». Их всего было выпущено четыре штуки. А в нашей стране людей встречают именно по галстукам. Теперь вас будут принимать за миллиардера». И правда – с тех пор на всех приемах самые влиятельные люди Страны восходящего солнца первыми кланялись Ухину.

Вернувшись из Японии, Ухин стал кумиром детворы – он сел в кресло ведущего передачи «Спокойной ночи, малыши!». Дети называли его ласково «папа Хрюши» и «дядя Володя». В этом качестве он пробыл до конца 80-х. Затем на какое-то время Ухин пропал с телеэкранов, чтобы в 1994 году, правда на короткое время, вновь стать «папой Хрюши». В конце следующего года Ухин ушел на пенсию. Два года спустя он попытался вернуться в программу, но его не взяли.

Сегодня бывший кумир живет в однокомнатной квартире с молодой женой (это его второй брак) и сыном Ванечкой (родился в конце 1992 года). Несмотря на юный возраст, сын уже интенсивно изучает английский язык и участвует в шахматных олимпиадах.

В конце мая 1999 года в «Комсомольской правде» появилась небольшая заметка, в которой популярного некогда ведущего поздравляли с 69-летием. Статья заканчивалась так: «Уже несколько лет Ухин не встречается с журналистами, а некоторое время назад пережил, как говорят знакомые, «небольшой инсульт». К счастью, сейчас со здоровьем прежнего народного любимца, о котором многие предпочли просто забыть, все в порядке, и, если не считать крохотной пенсии, с помощью которой ему приходится растить сына, все могло бы выглядеть вообще замечательно. «Я не привык жаловаться», – сказал нам Владимир Иванович, поблагодарив за поздравления».

После этого российские СМИ об Ухине практически не вспоминали. Только однажды, в 2005 году, когда у бывшего телеведущего случился инсульт, об этом скупо сообщили несколько изданий. Между тем этот инсульт пагубно сказался на здоровье Ухина: часть тела парализовало. С тех пор бывший кумир практически не выходит из дома и передвигается только по квартире – нога и рука у него плохо двигаются.

Юлия Белянчикова.

Ю. Белянчикова пришла работать на Центральное телевидение в 1969 году и в течение почти двадцати лет была бессменным ведущим популярной программы «Здоровье». В народе ее так и называли – «главный врач страны».

Между тем в детстве Белянчикова мечтала стать не врачом, а преподавателем математики. Учителя пророчили ей блестящее будущее на педагогическом поприще, однако к окончанию школы Юля уже успела поменять свою мечту. Она твердо решила пойти по стопам своей матери, которая всю жизнь проработала врачом. В годы войны, когда семья Белянчиковых находилась в эвакуации, мать Юли была единственным врачом на огромной территории, и к ней возили людей практически со всеми хворями. Она даже обслуживала зэков из близлежащего лагеря (в 1938 году в лагере погиб ее отец).

Классе в девятом Юле самой пришлось выступить в качестве врача. Тогда внезапно заболела ее мама, и девочке пришлось самостоятельно поднимать ее на ноги, забрав из больницы. Молва об этом быстро распространилась по двору, и вскоре к девочке с разными болезнями стали обращаться все, кому не лень. И она никому не отказывала.

В 1958 году на экраны страны вышел фильм Иосифа Хейфица «Дорогой мой человек», в котором одну из главных ролей – врача – сыграл Алексей Баталов. После этого фильма тысячи молодых людей избрали для себя медицину делом всей жизни, в том числе и Белянчикова, которая поступила в Первый медицинский институт (ее учителями были такие корифеи медицины, как кардиолог Мясников, хирург Еланский, уролог Пытель и др.). После его окончания она пять лет работала врачом в НИИ гематологии и переливания крови, там же училась в аспирантуре. Своей судьбой вполне была довольна и никогда даже подумать не могла, что вскоре станет работать на телевидении (Белянчикова с детства панически боялась всякой публичности). Однако судьба распорядилась по-своему.

В 1969 году вместе с другими аспирантами мединститута, владеющими английским языком, она работала на 12-м Международном конгрессе по гематологии и переливанию крови, который широко освещался средствами массовой информации, в том числе и телевидением. В частности, на конгрессе присутствовали члены съемочной группы передачи «Здоровье» (кстати, Белянчикова до этого никогда ее не смотрела по вполне прозаической причине – в семье не было телевизора), которые вот уже несколько недель безуспешно искали для нее нового ведущего (бывшая ведущая передачи Алла Мелик-Пашаева в связи с переездом в другой город из нее ушла). В конце концов телевизионщики «положили глаз» на Белянчикову. Однако на предложение перейти работать на ЦТ она ответила отказом. И тогда была применена хитрость. Журналистка Тамара Чистякова уговорила Белянчикову приехать в только что отстроенный телецентр «Останкино» на экскурсию. Отказаться от такого заманчивого предложения Белянчикова не смогла, поскольку каждый москвич в те годы мечтал хотя бы раз побывать в суперсовременном здании телецентра, а еще больше – подняться на «Седьмое небо» и увидеть Москву с высоты птичьего полета.

Экскурсия для Белянчиковой закончилась посещением аппаратной и первым интервью перед камерой. Телевизионщики поступили хитро – они сообщили ей, что снимается очередной выпуск передачи «Здоровье», и попросили ее рассказать о работе конгресса. Белянчикова с ужасом уставилась в камеру, однако, несмотря на все свое волнение, все-таки сумела доходчиво рассказать зрителям все, о чем ее просили. Но она не знала, что это была всего лишь проба, что запись не транслировалась в эфир и телевизионщики таким образом хотели проверить на деле, подходит ли она в качестве новой ведущей для этой передачи. Результат экзаменаторов удовлетворил. Испытуемой тут же об этом сообщили, но Белянчикова вновь наотрез отказалась занимать пустующее кресло ведущей и на повторные съемки просто не приехала. Она думала, что после такого поступка телевизионщики перестанут ее уговаривать и найдут человека посговорчивей. Но она ошиблась. Начались чуть ли не ежедневные звонки с ЦТ, в которых ее не переставали совестить: «Вы комсомолка? Вы врач? Так почему же вы не хотите помочь миллионам больных людей?» Короче, не выдержав такого пресса, Белянчикова дала свое согласие на съемки.

Тот первый эфир (ноябрь 1969 года), в котором речь шла о профилактике гриппа, Белянчикова запомнила на всю жизнь. Ничего более ужасного она никогда еще не переживала. Вместо того чтобы объяснить всю механику предстоящего действа, телевизионщики посадили ее в кресло перед камерой и вышли в эфир. С каменным лицом, с блуждающими глазами (никто не удосужился рассказать ей, что надо делать, когда на мониторе идут отснятые кадры без звука, что на листочках, которые лежали перед ней слева, идет видеоряд, а справа – текст) Белянчиковой пришлось в течение всего времени, пока шла передача, проклиная все на свете, добросовестно исполнять роль ведущей.

Вспоминает Ю. Белянчикова: «В те годы все шло сразу в прямой эфир. Я страдала всю субботу (съемки были в воскресенье), у меня все валилось из рук, не спала ночь. Предстояла беседа с маститым профессором Еленой Кетелидзе. И так захотелось прижаться к ее плечу, поделиться своей тревогой. Я уже открыла рот – и вдруг слышу ее быстрый шепот: «Я так волнуюсь, так волнуюсь. Вы (обращается она ко мне) опытный человек, комментатор все-таки, а я на телевидении всего второй раз».

Однако, как ни странно, зрители остались довольны дебютом новой ведущей, и даже ближайшие родственники – муж и сын, которые поначалу были настроены критически к ее появлению на экране, – восприняли это с восторгом. Даже директор НИИ, в котором она продолжала работать, после первого эфира вызвал ее к себе и сказал: «Так вы, оказывается, еще и по телевидению выступаете? Дело хорошее. Вы прекрасно смотритесь в роли ведущей и, думаю, в таком качестве не опозорите наш институт».

Какое-то время Белянчиковой приходилось совмещать два разных занятия – учебу в аспирантуре и съемки на ТВ. Был момент, когда она собралась уже уходить с телевидения и целиком посвятить себя врачебной практике, но сам министр здравоохранения СССР Б. Петровский в разговоре с ней обмолвился о том, что на телевидении она может принести больше пользы. А чуть позже на ее имя пришло письмо от одной телезрительницы, которое окончательно развеяло ее сомнения. Зрительница писала: «Может быть, вам иногда кажется, что вы принесете больше пользы как врач. Пожалуйста, так не думайте. Вы столько для нас делаете!».

Популярность программы среди населения стремительно росла. Миллионы людей каждое воскресное утро садились перед телевизором, чтобы пообщаться с мудрым доктором Белянчиковой и выслушать ее советы. Достаточно отметить такой факт: если до ее прихода на имя передачи поступало порядка 300 писем в год, то после – их стало уже около 150 тысяч! Для того чтобы обрабатывать такую массу корреспонденции, пришлось завести специальную группу врачей-консультантов во главе с Ириной Исааковной Бобер. Начальство, конечно, было очень недовольно такой ситуацией (ведь консультантам надо было платить), однако ничего поделать не могло – на письма надо было отвечать.

О бешеной популярности этой передачи у населения говорил и такой факт – в начале 70-х в народе имели хождение шутливые письма в адрес передачи (ваш покорный слуга сам читал их во время уроков в школе). В этих письмах безымянный шутник ловко подкалывал популярную ведущую остротами и шутками типа: «Прошу вас сделать меня инвалидом третьей группы», «Чем кормить маму, чтобы родился братик?», «Я ампутант левой ноги», «Меня мучит вопрос – почему меня пучит?» и т. д. и т. п.

Вообще, в отличие от большинства коллег-ведущих, именно Белянчиковой приходилось практически каждый день сталкиваться не только с человеческой болью, но и с горем, с разными невзгодами. В иных письмах рассказывалось о таких трагедиях, от которых больно щемило сердце. А скольким людям она помогла преодолеть душевный кризис или свалившиеся на них беды – и не перечислить. Вот лишь один пример, датируемый 1976 годом. У одной женщины из Ставрополья росло десятеро детей. Один из них – мальчик Рома – рубил камыши и случайно отрубил себе два пальца на руке. Пальцы остались в камышах, а культи мальчику обработали врачи в больнице города Буденновска. Однако мать слышала в одной из передач «Здоровье», что в Москве есть врачи, которые пришивают конечности. Несмотря на то что почти все родственники и соседи назвали эту новость бредом, женщина бросилась в камыши и ночью, при свете фонаря, все-таки отыскала отрубленные детские пальцы. Затем, как и говорила в передаче ведущая, женщина упаковала находку в пакет и положила в трехлитровую банку со льдом. В таком виде она и привезла их в Москву вместе с сыном. И произошло чудо – она нашла тех самых врачей, о которых говорила Белянчикова. Врачи пришили мальчику пальцы, и они благополучно прижились.

Благодаря письмам телезрителей Белянчикова была, наверное, одним из немногих в отечественной медицине людей, кто обладал подробной информацией о том, чем болеет советский народ. Однако, помогая другим, Белянчикова очень часто не имела ни времени, ни возможностей следить за собственным здоровьем. Вместе с передачей ей приходилось колесить по самым отдаленным уголкам страны, из-за чего она долгое время не знала, что такое отпуск. Ведь субботы и воскресенья становились ударными рабочими днями, а ночные монтажи – просто нормой жизни. В итоге в 1981 году ей пришлось перенести тяжелую операцию и на какое-то время выбыть из строя. Кстати, чуткие зрители в тот период буквально забросали ЦТ письмами с вопросами «куда подевался главный врач страны?».

В конце 80-х на ЦТ началась очередная перетряска, и Белянчикова вынуждена была уйти – стала главным редактором журнала «Здоровье». Однако о своем переходе она вскоре пожалела. Вот ее собственные слова на этот счет:

«Какие-то группировки, нашептывания «доброжелателей» о том, что хорошо бы убрать того-то и поддержать этого. Я в ужас пришла, ведь никогда с подобного рода вещами сталкиваться не приходилось. И я вернулась на телевидение. Я договорилась работать в компании «REN TV». Меня там по-доброму встретили, собралась группа настоящих профессионалов, уже были назначены конкретные съемки, но в самый последний момент... подвел спонсор...».

И все же судьба оказалась тогда милостива к Белянчиковой. Она встретила группу молодых людей, которые пригласили ее на московское телевидение ведущей медицинской программы. Однако они сделали вместе всего лишь одну передачу, после чего осенью 1994 года случилось несчастье – на популярную ведущую было совершено нападение.

Что же произошло?

В тот день Белянчикова была в доме одна, когда в дверь внезапно позвонили. Привыкшая всегда доверять людям, даже незнакомым, она открыла дверь и тут же получила несколько сильнейших ударов по голове. Она потеряла сознание. В доме перевернули все вверх дном, однако – что очень странно – ничего не взяли. Вернувшийся вскоре домой сын отвез ее в больницу, где врачи поставили диагноз – череп проломлен в трех местах. После реанимации она долго не могла прийти в себя – у нее была полная амнезия.

Выйдя из больницы через несколько месяцев, Белянчикова вернулась на телевидение – на третьем, московском, канале стала вести передачу «Медицинское обозрение». Но вскоре новые несчастья посыпались на нее. Сначала умер ее отец, а потом она и сама едва не погибла, угодив в автомобильную аварию. Любопытную версию всего происшедшего с популярной ведущей высказала журналистка И. Лукьянова:

«Я всерьез полагаю, что человек, берущий на себя такой груз чужих несчастий, за это расплачивается. Вы и сами наверняка ловили себя на том, что после общения с человеком, попавшим в беду, хочется вымыть руки, чтобы не заразиться: подлое желание, но подсознательное, древнее. А Белянчикова во всем этом жила двадцать лет, пока новые времена не потеснили ее сострадательную программу с неизменной змеей над чашей («Теща пьет чай» – называлась она в народе). Так что в ее травмах и производственных проблемах есть какая-то логика, как ни жутко это звучит. Но и аура народной любви к ней была такова, что всякий раз она, слава богу, выкарабкивалась».

Сегодня Белянчикова вместе с мужем – инженером-металлургом – и взрослым сыном Кириллом – он пошел по стопам матери и стал физиотерапевтом – живет в Москве в двухкомнатной квартире на Ленинском проспекте. Лето обычно проводит в Кучине, где находится дача ее родителей. Телевизор смотрит редко и из всех ведущих предпочитает Владимира Познера.

Ангелина Вовк.

А. Вовк (в переводе с украинского это слово означает «волк») впервые столкнулась с телевидением в 1959 году, когда училась в девятом классе. Совершенно случайно она узнала о том, что телецентр на Шаболовке проводит набор мальчиков и девочек в драматическую студию, и решила попытать счастья – отправила туда письмо с фотографией. Вскоре ее вызвали на экзамены. В первом туре она прочла экзаменаторам отрывок из «Тупейного художника» Н. Лескова и прошла на второй. Однако дальше ее ждало разочарование. Во втором туре она выбрала сложную сцену из Шолохова, где Катерина пытается свести счеты с жизнью, однако не смогла передать нерв эпизода (никакого жизненного опыта у 16-летней девчонки еще не было). В итоге ее не приняли. Но Ангелина не сильно расстроилась, поскольку поступала из чистого любопытства, а на самом деле ее мечтой была совсем иная профессия. В те годы она училась на курсах английского языка и мечтала поступить в институт иностранных языков.

Однако...

Закончив школу, Ангелина, как и мечтала, подала документы в иняз. Но однажды, гуляя с подругами на улице, она увидела объявление о наборе очередного курса в ГИТИС и вновь решила рискнуть. Попытка оказалась удачной – ее приняли с первого же захода. В институте Ангелина вскоре встретила и свою первую любовь – это был ее сокурсник Геннадий Чертов. Вот как она сама вспоминает об этом:

«Первый мой муж невероятно прославился, сыграв в фильме «Сердце матери» Александра Ульянова. Красавец был необыкновенный, вылитый Жерар Филип. Вся женская половина института сходила по нему с ума. А мне было совершенно все равно... До тех пор, пока наш курс не отправили на картошку. Помню, сижу в автобусе – и входит Гена. И все! Что называется, Амур сразил меня стрелой. Я просто потеряла дар речи. Нечто подобное испытал и Гена. Позже он мне рассказывал, что я ему очень нравилась, но он для себя решил, что я слишком хороша для него. Я и в самом деле необыкновенно хороша была, тоненькая, как тростиночка...».

В 1966 году, незадолго до окончания института, молодые поженились.

После окончания вуза творческая карьера Вовк складывалась вполне благополучно. Едва она получила диплом об актерском образовании, как тут же ее пригласили сниматься в кино. Снимал фильм известный поэт и начинающий кинорежиссер Григорий Поженян. Картина рассказывала о моряке-подводнике, герое войны, которого ошибочно посчитали погибшим и даже открыли в Одессе обелиск с его именем. Правда вскрылась спустя много лет, когда он случайно приехал в город и увидел свою фамилию на памятнике. Роль моряка досталась самому Поженяну, а вот его невесту должна была играть Вовк. Съемки проходили в Крыму в течение года. Однако, несмотря на интересный сюжет, фильм получился скучным и не принес начинающей актрисе большого удовлетворения. А вскоре ей и вовсе пришлось уйти из кинематографа. Главным виновником этого ухода стал муж Ангелины, который был категорически против того, чтобы его молодая жена моталась по киноэкспедициям. Он мечтал о том, чтобы они работали вместе, и эта мечта вскоре осуществилась. В те годы в Москве открылся Институт телевидения, куда они вскоре и поступили. Проучившись полгода, попали на годовую стажировку на Шаболовку в качестве дикторов-практикантов. Стажировка прошла успешно, и их приняли в штат.

Первые годы своей работы на ЦТ Ангелина Вовк в основном появлялась в выпусках новостей либо в качестве ведущей не слишком рейтинговых передач вроде концертов классической музыки. По ее же словам:

«Мне доставалась вся черновая работа. Например, я вела концерты классической музыки. В то время, да, впрочем, и сейчас, они не пользовались особой популярностью, поэтому этими концертами как бы затыкали дыры в сетке вещания. А мне нравилось вести эти концерты, меня узнала и полюбила вся музыкальная интеллигенция.

Еще я вела передачи для детей. Не «Спокойной ночи, малыши!» – их мне доверят вести позже, а «Будильник», который шел по воскресеньям в 9 часов утра, когда все спят. Все, кроме детей. Дети смотрели и тоже полюбили тетю Лину. А как мне нравилось работать для детей! Во мне всегда было много детского. Я ведь до 16 лет играла в куклы...».

Итак, благодаря своей красоте и обаянию Вовк удалось довольно легко завоевать сердца миллионов телезрителей, особенно сильной ее половины. Каких только историй на этой почве с ней не приключалось! К примеру, однажды она в качестве ведущей приехала на фестиваль «Красная гвоздика» в Сочи, и там в нее влюбился кавказец. Его внимание было настолько назойливым, что Ангелина просто не знала, куда себя деть – где бы она ни появилась, тут же перед нею вырастал этот воздыхатель. Дело дошло до того, что даже в собственном номере в гостинице она не чувствовала себя в полной безопасности. И хотя номер находился на восьмом этаже, Ангелине приходилось соблюдать все меры предосторожности – закрывать на ключ не только входную дверь, но и балконную. Как оказалось, эти меры были не напрасными. Однажды ночью Вовк проснулась от какого-то постороннего шума, подняла голову и обомлела – за стеклом балконной двери маячил ее кавказец. Видимо, он проник на ее территорию через балкон соседнего номера, рассчитывая застать женщину врасплох. Однако он не предполагал, что она додумается в такую жару наглухо закрыться. Естественно, его вылазка закончилась неудачей, однако нервы ей этот горячий поклонник попортил основательно.

Не меньше волнений доставил Вовк и другой воздыхатель – 15-летний юноша Вадим, который влюбился в нее без памяти и буквально преследовал по пятам. Он провожал ее от дома до телецентра, во время записи программ сидел под дверью, подкладывал на порог подарки в виде духов, цветов и даже дорогих часов. Когда он приходил к дому ведущей, соседки звонили ей и докладывали: пришел Вадим, он уже расположился и ест бутерброды. В конце концов Вовк надоело столь назойливое вторжение в ее личную жизнь, и она попросила парня прекратить ее преследовать. Спустя несколько дней на ее имя пришло длинное-предлинное письмо от этого юноши, в котором тот попытался объясниться с предметом своих воздыханий. Он, в частности, писал, что ничего плохого не замышлял и намерения у него самые благородные – дождаться собственного 18-летия и жениться на популярной ведущей. Однако та сочла за благо не отвечать на это послание. Чуть позже Вовк узнала, что этот юноша поступил учиться в Высшую школу КГБ.

Между тем были случаи и другого рода, когда воздыхатели популярной ведущей доставляли ей приятные ощущения.

Вспоминает А. Вовк: «Мне надо было выходить из дома на работу, но тут возвратилась мама, ходившая гулять с собакой. На пороге пес упал и умер. Несмотря на шок, я понимала, мне ведь еще надо на работу в «Останкино», на запись программы в прямом эфире. А собаку, которая скрашивала тебе жизнь в трудные минуты одиннадцать лет подряд, воспринимаешь совершенно как члена семьи, и для меня ее смерть была горем, самым настоящим. Пришла на работу и сидела плакала, стесняясь сознаться в том, что не могу выходить в эфир по причине скоропостижной кончины животного. Делала объявления и уходила в дикторскую, где плакала, потом опять что-то говорила перед камерой и опять шла рыдать... Спустя какое-то время получаю письмо из колонии, от заключенных, в котором те поделились со мной, что единственное их развлечение – телевизор, и признались в своих симпатиях ко мне. Заканчивалось же все так: нам показалось, что вас кто-то обидел такого-то числа. Напишите нам в колонию строгого режима, кто посмел это сделать, мы передадим весточку на волю, с ним там разберутся – котлет наделают...».

В отличие от нынешних, весьма вольготных условий, когда звезды ТВ могут вести себя в эфире, как им заблагорассудится, в былые годы их судьба зависела буквально от мелочей. За любой непроизвольный чих можно было схлопотать выговор, а то и вовсе лишиться работы. Практически у каждого диктора советских времен на этот счет найдется не одна история. Есть они и у Ангелины Вовк. Дело было в конце октября 1974 года. Но послушаем ее собственный рассказ:

«Хоронили Фурцеву, в связи с чем изменилась программа передач. Мне нужно было выйти в эфир и за очень короткое время рассказать об изменениях. Все прошло хорошо. Я отключилась от эфира и вдруг рассмеялась, видимо, от переполнявшего меня чувства глубокого удовлетворения самой собой. А через минуту узнала, что этот мой смех прошел в эфир. То ли я кнопку до конца не отжала, то ли еще что-то. Представляете, страна хоронит министра культуры, я с серьезным видом зачитываю программу и после этого начинаю дико хохотать. Причем когда я увидела запись, то просто не могла поверить, настолько все это было чудовищно. От эфира меня, правда, не отстранили, но премии квартальной лишили...».

Это была не единственная неприятность в творческой карьере Вовк. Где-то с середины 70-х ее положение на ЦТ заметно осложнилось благодаря активной «заботе» одного высокопоставленного деятеля, которому она однажды отказала в его настойчивых ухаживаниях. Затаив обиду на женщину, он стал мстить ей исподтишка.

Вспоминает А. Вовк: «Этот человек действовал через своих подчиненных, а каждый из них держался за место под солнцем, и, если начальник ему прикажет, он выполнит. Если человек говорил – эту тетку, девчонку, или как там меня называли, убрать с экрана, – они выполняли. А с рядовыми сотрудниками у меня были хорошие отношения. Они поддерживали: «Алина, держись, все будет хорошо».

В разгар этих событий Вовк подвернулась прекрасная возможность на какое-то время сменить обстановку и пожить вдали от дома – она уехала в Японию, где вела передачу «Говорим по-русски». Ей казалось, что эта поездка заставит ее недоброжелателей забыть о ней и они оставят ее в покое. Но она ошиблась. Едва она вернулась на родину, как вскоре на нее обрушились новые напасти. На этот раз в ее жизнь самым бесцеремонным образом вторглись спецслужбы. Ее телефон стал прослушиваться, почта – перлюстрироваться. Сама Вовк вспоминает об этом так:

«Впервые о том, что существуют службы, которые подслушивают по телефону, следят за кем-то, я узнала в Японии от официального представителя КГБ, который дружески предостерег меня от возможных провокаций со стороны секретных служб Японии. Не знаю, возможно, японцы и следили за мной, но никаких неудобств это внимание мне не доставляло. Когда я вернулась в Москву, через некоторое время я в полной мере ощутила внимание со стороны наших служб – телефонные разговоры прослушивались, о чем я догадывалась по плохой работе связи, а также по письмам, написанным одним и тем же почерком, но подписанным разными фамилиями из разных городов. В них они называли себя инженерами глубинной разведки. В письмах затрагивались темы моих телефонных разговоров. Они были огромны. Люди не ленились – видимо, свободного времени у них было достаточно. В них они мне прозрачно намекали, что «их люди» повсюду: и среди священнослужителей, и среди врачей, и т. п. К сожалению, эти послания не сохранились, т. к. я не вынашивала планов мести. Надеялась, что устанут развлекаться, но время шло, а все оставалось по-прежнему...».

К этим словам популярного диктора можно относиться по-разному, в том числе и не верить им, сочтя все рассказанное ею плодом воспаленной фантазии. Однако, судя по всему, это правда – прослушка и странные письма действительно имели место. Но вот кто этим занимался, сказать однозначно нельзя. Версий может быть две: либо это какой-то маньяк, которому доставляло удовольствие изводить красивую женщину, либо действительно КГБ. Кстати, у последнего были все основания в те годы следить за Вовк. Дело в том, что в конце 70-х распался ее брак с первым мужем – диктором ЦТ Геннадием Чертовым. О причинах, которые способствовали этому разводу, рассказывает сама А. Вовк:

«Первого мужа я очень любила. Мы прожили долго и счастливо 16 лет. Но потом жизненные обстоятельства сложились так, что нам пришлось расстаться. Почему? Я не берусь анализировать. Мы работали в одном месте, но то, что мы проводили вместе много времени, меня нисколько не напрягало. Мне это даже нравилось. Но у нас не было детей. Если бы они были, первый брак, наверное, не распался бы. Все-таки семья – это не только муж и жена. Должны быть дети. Но у меня были проблемы со здоровьем. Были операции. И мой первый муж знал о моей проблеме...».

В тот момент, когда первый брак трещал по всем швам, Вовк внезапно влюбилась. Этим человеком оказался иностранец, чехословацкий художник и архитектор по имени Индржих, который в ту пору работал главным художником киностудии «Баррандов». Знакомство с ним произошло у него на родине, куда Вовк приехала на полтора месяца делать передачу по изучению русского языка.

«Сначала я никого не замечала. Но чувствовала, что кому-то очень нравлюсь. И не могла понять, кто же это на меня флюиды посылает. Но однажды мы встретились глазами, и все стало ясно. Это как удар молнии. Когда я уехала в Москву, он мне позвонил и сделал предложение. Я ему сказала, что не могу выйти за него, потому что замужем, у меня есть работа, семья, Москва и все остальное. Но он оказался упорным. Когда человеку говоришь «нет», особенно мужчине, ему еще больше хочется преодолеть это сопротивление. И я уступила...».

Новый муж Вовк был гражданином социалистической страны, однако в 1968 году он, протестуя против ввода советских войск в Чехословакию, демонстративно вышел из партии. Поэтому этот брак вызвал глухое недовольство со стороны идеологического отдела ЦК. Результатом этого и могла стать слежка, которую установили за Вовк на родине. Чуть мягче отнеслись к новому замужеству своей сотрудницы на ЦТ, хотя и там при каждом удобном случае руководство не упускало случая попрекнуть ее этим фактом. К примеру, у нее было несколько словесных дуэлей с председателем Гостелерадио СССР. Он спрашивал ее: «Ангелина Михайловна, вы гражданка какой страны?» Она отвечала ему: «СССР». На что он язвительно замечал: «А мне кажется, вам неплохо было бы в Чехословакию податься».

В 80-е годы Ангелина Вовк прочно обосновалась в кресле ведущей популярной передачи «Спокойной ночи, малыши!». Вышло это совершенно случайно. Вот как об этом вспоминает сама телеведущая:

«Когда я пришла на телевидение, передача не пользовалась успехом у дикторов. Была неподражаемая Валентина Леонтьева, был обаятельный дядя Володя Ухин, а остальные работали на подхвате. Я очень дружила с Ухиным, и он (а не режиссер и не редактор) уговаривал меня вести эту программу. Я не соглашалась. Но однажды случилось то, что случилось. Я шла по коридору «Останкино» – и вдруг на меня буквально набрасываются несколько человек, втаскивают в студию, усаживают за стол: «Ухин не пришел, передачу больше вести некому. Будешь ты». Испугалась я тогда не на шутку: «Я даже не знаю текста!..» Мне быстро объяснили, что знать ничего не надо, нужно только куклам поддакивать. Все свершилось мгновенно: в эфир пошла знаменитая музыка, и я произнесла перед камерой: «Здравствуйте, девочки и мальчики!» – больше ничего не помню. Когда кошмар закончился, в студию ворвались режиссер, редакторы, актеры и стали кричать, как все замечательно у меня получилось. Каким образом – не пойму до сих пор. Наверное, небесные силы вмешались. Так я начала вести программу «Спокойной ночи, малыши!». И вела очень долго...».

Скажем прямо, попадание Вовк в эту передачу было вполне закономерным. Несмотря на то что своих детей у нее никогда не было (зато у нее есть целых двенадцать крестников!), но она всегда их любила. В 1988 году они с мужем даже хотели взять ребенка из детского дома. Но не судьба. Как вспоминает сама Вовк:

«Это было после землетрясения в Армении, в Спитаке. Муж предложил мне пойти в армянское посольство, чтобы нам дали сироту на воспитание. Но, как выяснилось, армяне своих детей не отдают, семейные узы у них очень крепкие. И если живы даже самые дальние родственники, они забирают малыша на воспитание...».

Помимо детей, Вовк страстно обожает животных. На этой почве ее даже избрали президентом Благотворительного фонда защиты животных. У самой Вовк в доме всегда жила какая-нибудь живность, в основном – собаки.

«Вообще с собаками у меня все время что-то происходит. Как-то пара псин появилась у нас в подъезде. Ко мне сбежались все женщины, не любящие этот вид животных, и начали наперебой говорить: вы как президент должны что-то предпринять. Сраженная таким аргументом, я взяла к себе одну из собак и назвала ее Лайма – в честь певицы Вайкуле. Однако, оставив Лайму у себя, я вскоре крепко пожалела: она не привыкла быть в одиночестве и в один из моих первых уходов разодрала всю дверь, оставив к моему приходу от обивки лишь лохмотья. Вскоре выяснилось, что это было только начало.

Когда в один из прекрасных дней я вернулась домой в половине двенадцатого ночи, обгрызанная дверь вообще не открылась. Квартира стоит на сигнализации, пришлось вызывать охрану. Но и они развели руками – все замки открыли, а внутрь попасть не удалось. Все шло к тому, что дверь закрыта изнутри. Уже почти половина первого, звоню пожарным, умоляю их приехать и вломиться ко мне в дом хотя бы через окно. И мало того, что пожарные влетели мне в копеечку – надо же было сделать людям приятное, – так еще их приезд оказался совершенно бессмысленным: влезть через окно можно было только в том случае, если бы его сломали. Но я только недавно поменяла окна, а ставить посреди ночи новые у меня не было никакого желания. Пришлось высаживать дверь...

Пыталась ли я после всего вырвать у Лаймы клыки и оторвать лапы? Как ни странно, злобы к собачке не испытывала. Я просто говорила: Лайма, ну как же так, в самом деле? И она начинала прятаться, всем своим видом показывая, что ей страшно неловко...».

В те же 80-е Вовк встала у руля еще одной популярной передачи – «Песня года». Однако в самом начале 90-х над «Песней» нависла угроза закрытия, и ее ведущей пришлось приложить огромные усилия, чтобы отстоять ее перед руководством. Говорят, большое значение при этом имело близкое соседство Вовк с тогдашним руководителем Российского телевидения Егором Яковлевым – волею судьбы они оказались соседями по этажу в доме на Арбате. Хотя сама Ангелина категорически отрицает тот факт, что использовала свое соседство с Яковлевым в корыстных целях. По ее словам, во внерабочее время общались они мало, поэтому ей, если возникала необходимость решения какого-либо служебного вопроса на высшем уровне, приходилось записываться к нему на прием.

Не менее сложно в начале 90-х складывалась и личная жизнь Вовк. В частности, после 13 лет замужества распался ее второй брак – с Индржихом. Почему? Рассказывает А. Вовк:

«Я предлагала мужу переехать сюда. Он сказал, что не сможет здесь жить. Я понимала его. Вот он подходит здесь к прилавку, его толкают, чего-то кричат, перекликаются через голову. Он мне говорил: «Я так не могу, я здесь умру с голоду». Ну и еще наше хамство – он этого не понимал. Когда я приезжала в Чехословакию, то чувствовала себя дикаркой. Все стоят спокойно, все ждут очереди, никто не влезает, не шумит. А я на первых порах себе это позволяла, и на меня все смотрели, как на хулиганку. Было очень стыдно. Я же никак не могла решиться уехать к нему насовсем. Застопорило меня, заклинило, и все тут. Работа в Москве держала меня в плену и не отпускала. К тому же и в этом браке у нас не было детей. Индржих предлагал взять на воспитание ребенка, особенно после армянского землетрясения (произошло в 1988 году. – Ф.Р.). Он мне говорил: «Возьми любимые книги, картины, возьми ребенка и приезжай». Не получилось.

Наши отношения резко оборвались в 91-м году. Видно, он устал ждать. Я как раз лежала в реанимации, когда мне друзья сообщили, что у него другая женщина. А он был завидный жених, на него в Праге многие имели виды. Последний звонок от него был странный – «срочно открывай фирму, деньги какие-то переводить...» – и все, как отрубило. Совершенно на него не похоже...».

Читатель помнит, что на протяжении всего брака с иностранцем у Вовк периодически возникали трения с представителями спецслужб – кто-то за ней следил, подслушивал ее телефонные разговоры и т. д. Казалось бы, после развода ситуация должна была измениться и звезду телеэкрана обязаны были оставить в покое. Но, увы, слежка продолжалась. Может быть, таким образом ей мстили за ее дружбу с генералом Руцким (когда его посадили в «Лефортово», Вовк звонила его жене домой и пыталась поддержать ее добрым словом) или припомнили ее демарш в октябре 93-го, когда она, прихватив с собой куклу Хрюшу и икону Казанской Божьей Матери, пыталась прорваться к Белому дому, чтобы от имени детей России попросить у воюющих сторон мира?

В конце февраля 1994 года терпение Вовк иссякло, и она пришла в редакцию газеты «Московский комсомолец», чтобы с ее страниц поведать о своих неприятностях. Приведу лишь отрывок из этого интервью:

«Я обращалась к начальнику охраны дома, но никакого вразумительного ответа я не получила. А посещения моего дома продолжались. Учитывая, что квартира постоянно стоит на сигнализации, возникает вопрос: каким образом они проникают туда?

Я человек очень терпеливый, как и все живущие в нашей стране. Но мне тяжело приходить домой и видеть нарочито перепутанные телевизионные кабели, включенный свет, хотя я приучена всегда за собой все выключать. Мне очень грустно, что я живу в такой стране, где «маленькие» люди так резвятся, так издеваются. Я не знаю, какое я должна была нанести оскорбление, но если я его и нанесла, значит, они его заслужили. Я никогда не начинаю с кем-то войну первой... И очень жаль, что мне объявлена война неизвестно кем. Ну а методы, которые они использовали в борьбе со мной, поверьте, весьма неприглядны...».

Несмотря на большой резонанс, вызванный в обществе этой публикацией, ответа на свои недоуменные вопросы Вовк так и не получила. Однако слежка за ней вскоре прекратилась.

В начале 90-х Вовк ушла из передачи «Спокойной ночи, малыши!», причем не по своей воле. По ее словам: «Я ушла после появления там нового редактора. Когда эта дама заняла руководящий пост, я спросила у нее: «Валя, что же ты меня не приглашаешь?» И услышала в ответ: «А ты платить-то будешь?» После того как они мне это сказали, набросившись, как шакалы, я туда – ни ногой! С тех пор даже не знаю, кто эту передачу теперь ведет. Наверное, те, кто платит...».

С тех пор единственным местом работы Вовк стало место ведущей в «Песне года». Их тандем с Евгением Меньшовым (он закончил Школу-студию МХАТ, четверть века отработал в Театре имени Гоголя) долгое время по праву считался одним из самых красивых и обаятельных на постсоветском телевидении. Хотя поначалу, как ни странно, внутри тандема царила взаимная прохлада.

Рассказывает Е. Меньшов: «Когда я пришел на первые съемки, Ангелина восприняла меня довольно холодновато – она ведь в то время уже была звездой телеэкрана. И я, признаться, чувствовал себя первое время зажатым, у микрофона стоял будто кол проглотил... Эта прохладность сохранялась до первых эфиров. А потом вдруг в Ангелине произошла резкая перемена, и сразу пошла хорошая работа и общение. Но выспрашивать у нее, что же случилось, я не стал. А несколькими месяцами позже в одном откровенном разговоре она призналась, что ее мама, посмотрев по телевизору наш совместный дебют, сказала ей: «Ты знаешь, Линочка, никто из твоих прошлых партнеров по сцене не смотрел на тебя такими влюбленными глазами, как Женя!..» После этого Ангелина и на меня стала смотреть совершенно по-другому...».

Из интервью А. Вовк конца 90-х:

«Многое хочется изменить в «Песне года», но я не имею права. Я считаю, наш фестиваль должен быть более требовательным к артистам, что он должен быть в хорошем смысле консервативным. А у Игоря Яковлевича (Крутого. – Ф.Р.) другое мнение. Ему нравятся такие исполнители, как Шура, который сегодня всех ставит на уши. А мне этот Шура сугубо безразличен. Пусть он будет одним из многих, но когда этого Шуру никто не знает, а его уже приглашают на «Песню года»... это уже чей-то каприз. Но я не должна на это реагировать – шоу-бизнес, и ничего тут не поделаешь. Просто мне не нравится, когда мужчина выходит на сцену в трусах...

Я всегда очень любила дружить с женщинами. Подруги – это для меня святое, я отводила им очень много места в своей жизни. Но, как я убедилась, подруги очень часто играют плохую роль в жизни женщины. Во всяком случае, у меня всегда получалось именно так. Я очень доверяла им, а они оказывались женщинами коварными и, как правило, предательницами. Сплетничали за моей спиной немало. Сидели за одним столом, ели мое угощение, а сами при этом надо мной смеялись. Я плакала и уходила. Было очень грустно... А когда я привезла этих «подруг» отдохнуть на юг, они все время подтрунивали надо мной. Как раз тогда у меня был очень сложный период: я разводилась со своим первым мужем. Но они совсем не думали, как мне трудно, как тяжело на сердце – просто смеялись! Впрочем, я не сержусь: сама виновата, что так близко подпустила их к себе. Была глупой, раскрывала им свою жизнь, душу, кошелек, а что получила взамен? Но все это моя судьба. С тех пор я женщин избегаю. Женщины – это все-таки удел мужчин...

У меня был близкий друг, но мы с ним расстались. Но он был не любовник, а просто друг. А любовника почему-то заводить не хочется. Иногда я грущу о своих бывших мужьях. Но больше о втором, у него был очень хороший характер. Мне жаль, что я не с этим человеком. Когда вспоминаешь, думаешь: боже, какой у тебя замечательный человек был в жизни, как жаль, что мы не вместе. Бывают моменты, когда очень хочется увидеть, поговорить. По Праге скучаю. Наш дом находился на возвышении. Смотришь – перед окном очень красивые акации. Удивительно живописное место. Но не судьба...

Я очень люблю Крым. Надеюсь, когда-нибудь я буду работать так, чтобы можно было время от времени жить в каком-нибудь старом крымском городке, в домике у моря. Смотреть на него и читать книги, на которые у меня нет времени в Москве. Говорят, в прошлой жизни я жила в Южной Америке и была мореходом. Но я, наверное, погибла в кораблекрушении, потому что путешествовать по морю не люблю. Но вот тяга к нему осталась, я могу сидеть и смотреть на волны часами...».

В повседневной жизни Вовк часто преследуют неудачи. Особенно «везет» ей в общении с криминальным элементом. Во всяком случае, только за восемь месяцев 2003 года она дважды попадалась на крючок воров-борсеточников. В первый раз это случилось 28 января, в семь часов вечера, у дома №86 на Таганской площади. Вовк возвращалась домой, притормозила у обочины и не заметила, как ловкий воришка похитил из ее автомобиля «Фольксваген-Поло» сумочку, где были документы и около 9 тысяч рублей.

Второй случай произошел 20 августа непосредственно возле дома телеведущей в Староконюшенном переулке. Машина была та же – «Фольксваген-Поло». По рассеянности Вовк забыла запереть дверцы автомобиля, чем и воспользовался преступник, который похитил из салона сумочку, где лежала крупная сумма денег, отложенная телеведущей на отпуск, – 22 тысячи 400 рублей. Вовк, конечно, огорчилась, но в отпуск все равно поехала – эти деньги у нее были не последние.

До конца 2007 года Ангелина Вовк оставалась ведущей передачи «Песня года» (в паре с Евгением Меньшовым). Однако затем эту пару вытеснила Алла Пугачева. Соведущей этой передачи певица стала за год до этого, и это трио вроде бы неплохо справлялось со своей миссией. Но уже через год, как говорится, «Боливар не выдержал троих». В итоге осталась одна Пугачева. Как заявила в интервью «Московскому комсомольцу» А. Вовк:

«Алла Пугачева взяла бразды правления в свои руки и сделала из «Песни года» свой бренд, типа любимые песни Аллы Пугачевой, или любимые исполнители Аллы Пугачевой, или дорогие и близкие люди Аллы Пугачевой. И я к их числу, к сожалению, не отношусь. Как известно, Пугачева относится к женщинам с некоторым предубеждением, предпочитая дружить с мужчинами. Может, это и правильно. Ведь мужчины надежнее как друзья...».

Лишившись места в «Песне года», Вовк без дела не осталась. Она является одним из организаторов детского музыкального фестиваля «Песенка года», ведущей проекта «Мелодии века». Кроме этого, она воспитывает двух внучек – дочек своего племянника (сына ее родного брата Владимира). Внучки зовут ее баба Ангелина.

Из интервью А. Вовк газете «Московский комсомолец» (сентябрь 2007 года): «Я не могу сказать, что, когда остаюсь одна, чувствую себя одинокой и несчастной, хотя я прекрасно понимаю: в личном плане у меня жизнь не сложилась. Но сказать, что это меня очень угнетает и я не нахожу себе места – слава богу, таких мыслей у меня нет. Моя жизнь заполнена. Ведь можно быть вдвоем и испытывать глубочайшее одиночество. Это чувство мне знакомо! Мне нравится, когда у человека есть семья, муж, прекрасные взаимоотношения, дети, внуки, когда есть гармония. У меня такого нет. Но если я буду на этом акцентироваться, то можно довести себя до депрессии. На самом-то деле человек не один, у него прежде всего есть Бог, близкие люди, друзья, работа, какие-то обязанности, заботы. Мне так порой хочется просто сесть и почитать стихи. А еще хотелось бы научиться играть на гитаре, потому что мой отец великолепно играл на многих музыкальных инструментах. Хотелось бы прямо сейчас пойти и заняться танцами. Я хочу научиться танцевать танец живота. И не для кого-то, а для себя. Мне хочется ходить, плавать, заниматься спортом. Но на эти желания совсем нет времени. Мне хочется учить стихи. А когда?».

Отметим, что на сегодняшний день (на август 2008-го) в доме Вовк по-прежнему много живности: у нее шесть кошек и одна собака.

Владимир Ворошилов.

В. Ворошилов (настоящая фамилия Колманович) родился в 1931 году в Симферополе. Затем вместе с семьей переехал в Москву, где учился в средней художественной школе для одаренных детей. После ее окончания поступил в Школу-студию МХАТ на специальность художник-постановщик. Затем учился в Художественном институте Эстонской ССР, окончив который с красным дипломом приобрел профессию живописца-портретиста. Однако настоящего художника из Колмановича так и не получилось – через несколько лет он навсегда оставил кисть. Почему? Это целая история, которая началась в Германии, куда молодого художника Колмановича отправили в качестве художника-постановщика в театр при Группе советских войск. Там работал 80-летний маляр по имени Вася, который в свое время закончил Академию художеств в Санкт-Петербурге (учился у самого Коровина), который доходчиво объяснил молодому человеку, что все его картины – мазня, которая не имеет никакого отношения к искусству. Видимо, говорил Вася настолько убедительно, что его собеседник воспринял сказанное как руководство к действию и с живописью «завязал». Отныне все свои силы Колманович стал отдавать режиссуре.

Вернувшись из Германии на родину, Колманович женился, после чего и стал Ворошиловым (взял себе фамилию жены). Однако брак этот продлился недолго, но от него у будущей телезвезды осталась вечная память – новая фамилия.

Еще будучи в браке, Ворошилов поступил на Высшие режиссерские курсы, после окончания которых он работал ассистентом режиссера в трех столичных театрах: «Современнике», имени Станиславского и Театре на Таганке. Однако денег катастрофически не хватало, и Ворошилов брался за любую работу на стороне. В 1967 году такая работа подвернулась на телевидении, в творческом объединении «Экран». По словам самого Ворошилова: «На ТВ я вдруг понял, что здесь – то место, где можно ставить эксперименты. А когда пришел первый прямой эфир, я сказал себе, что не уйду отсюда уже никогда». Однако уже через год после того, как нога Ворошилова впервые переступила порог Шаболовки, он едва с треском не вылетел оттуда.

В те годы на ТВ была такая передача, «Аукцион» (ее выпускала молодежная редакция, куда из «Экрана» перешел работать Ворошилов), посредством которой «Союзторгреклама» пыталась убедить покупателей в необходимости приобретать те или иные товары отечественного производства. Вел передачу Ворошилов. Буквально с первого же выпуска она стала чрезвычайно популярной у зрителей, о чем говорит такой факт: в 1969 году в ее адрес пришло 63 683 письма! Однако даже это не спасло «Аукцион» от закрытия.

Что же произошло?

Ворошилов без сучка без задоринки провел пять выпусков передачи, а в шестой допустил серьезную накладку. Выпуск был посвящен рыбным продуктам, и в передачу пригласили тогдашнего министра рыбной промышленности, который в прямом эфире самолично закатал в одну из консервных банок янтарное ожерелье, пообещав, что завтра же этот сюрприз поступит в продажу. На следующее утро все консервы были раскуплены. Но далее в дело вмешался случай. Передачу увидел главный идеолог страны Михаил Суслов, который чрезвычайно возмутился эпизодом с сюрпризом (мол, за океаном могут подумать, что в Советском Союзе выпускают продукты такого качества, что без «сюрпризов» их и продать невозможно). Короче, Суслов позвонил тогдашнему руководителю ЦТ и потребовал закрыть передачу. Что и было сделано. Ворошилова же сначала уволили с работы, а затем сжалились – взяли за штат, но строго-настрого запретили появляться на экране. В итоге с 1970-го по 1972 год он занимался озвучкой передачи «А ну-ка, парни!». Наконец в 1975 году он стал внештатным режиссером и внештатным ведущим передачи «Что? Где? Когда?» (первый эфир состоялся 4 сентября). Стоит отметить, что главным редактором передачи была вторая жена Ворошилова Наталья Стеценко, с которой он познакомился в 1969 году на «Аукционе». Она тогда была замужем, воспитывала трехлетнего сына Борю (теперь это ведущий передачи «Любовь с первого взгляда» Борис Крюк). Краткая биография Н. Стеценко выглядит следующим образом.

Она родилась в 1946 году в Москве. Окончила филфак МГПИ имени Ленина, а также Высшие телевизионные курсы. В 1968 году пришла на ТВ в качестве ассистента режиссера программы о студентах театральных вузов, после чего делала программы «А ну-ка, девушки!», «А ну-ка, парни!», «Город мастеров». В середине 70-х она вышла замуж за Ворошилова, и их семейный тандем вскоре родил популярную передачу «Что? Где? Когда?», которая на сегодняшний день является одной из старейших на отечественном ТВ (24 года в эфире!).

В 80-е годы Ворошилов был избран президентом Международной ассоциации клубов (МАК) «Что? Где? Когда?». В начале 90-х стал генеральным директором телекомпании «Игра». В 1997 году Ворошилов был награжден премией «ТЭФИ».

В конце 90-х Ворошилов и Стеценко жили раздельно: он жил за городом, в просторном коттедже в Переделкине, а его жена в Москве – в трехкомнатной квартире в кирпичном доме на Ленинском проспекте. Кроме этого, они имели дом в деревне Алешино. Правда, была у них и общая территория, на которой они отдыхали вместе, – полдома в Светлогорске Калининградской области.

Из интервью В. Ворошилова тех лет: «Я с детства был замкнутым человеком, и мне кажется, что люди по большей части меня ненавидят. Я преследую свой интерес в общении, неинтеллигентно общаюсь, и, естественно, многим это не нравится. Я вообще не доверяю людям и не вижу причин быть с ними мягким. Хотя случается и мне слышать слова любви...».

10 Марта 2001 года Владимир Ворошилов скончался на 71-м году жизни. Трагедия случилась около пяти вечера. В тот день Ворошилов и Стеценко принимали гостей у себя на даче в Переделкине. Народу пришло много. И вот в самый разгар застолья главе семейства внезапно стало плохо – он побледнел и схватился за сердце. Немедленно вызвали «Скорую», однако, пока она ехала, Ворошилов скончался от обширного инфаркта миокарда.

Рассказывает приемный сын телеведущего Борис Крюк:

«Последние шесть лет у Владимира Яковлевича очень болело сердце. Ему часто вызывали «Скорую помощь». В последний раз это случилось прямо после съемок финальной программы зимних игр «Что? Где? Когда?» 30 декабря. После этого Владимир Яковлевич сказал, что не будет принимать участие в съемках весенних игр. Речь шла даже о закрытии программы...

Приступ произошел неожиданно – как раз в последние недели Владимир Яковлевич особо не жаловался на сердце, можно даже сказать, что ему полегчало. Его больше мучила язва двенадцатиперстной кишки...».

Прощание с В. Ворошиловым прошло 13 марта там же, где и снимали его детища «Что? Где? Когда?» – в Охотничьем домике в Нескучном саду. Как писал в «Комсомольской правде» Я. Щедров:

«Эмоции на панихиде были такие, что игре и не снились. Слез не скрывал никто. Андрей Козлов рыдал, беседуя с журналистами. Проститься со своим крупье пришли все: и «старички» Нурали Латыпов, Валентина Голубева, Александр Друзь, Борис Бурда. И молодежь во главе с «бессмертным» уже Максимом Поташовым. Вместе с простыми москвичами сказать последнее прости Ворошилову шли его коллеги по цеху. Первыми приехали Леонид Якубович, Александр Любимов, Владимир Познер, Владимир Молчанов, Эдуард Сагалаев. Позже подтянулись Юрий Грымов, Игорь Кириллов, Сергей Супонев (погибнет спустя девять месяцев – 8 декабря 2001 года. – Ф. Р.), Иван Демидов, Александр Политковский, Анатолий Лысенко...

В Нескучном саду в этот день побывала практически вся в прошлом молодежная редакция Первого канала, те, кто сегодня составляет цвет и гордость первых четырех телекнопок. Из-за огромного количества желающих попрощаться с Владимиром Яковлевичем панихида затянулась на пять с половиной часов...

В народе говорили о том, как не находил себе места Ворошилов накануне смерти от сердечного приступа: ходил, принимался писать, брался за книгу. Как загодя обзванивал знатоков – просто так, поговорить «за жизнь». Что с несентиментальным по природе Ворошиловым вообще-то случалось нечасто. «Прощался он с нами, а мы и не поняли», – говорят сегодня знатоки...

Когда тело Ворошилова выносили, как по заказу выглянуло солнце. Державшаяся до последнего супруга, коллега и соредактор программы Наталья Стеценко разрыдалась, не скрывая слез.

Похоронен Владимир Яковлевич на Ваганьковском кладбище».

7 Июня 2003 года на могиле В. Ворошилова был открыт памятник: каменный черный куб (гранит привезли из Карелии) на столе, поделенном на секторы, ниже – строгие золотые буквы «Владимир Ворошилов». Автор памятника Никита Шангин рассказал следующее: «Поначалу в голове крутились совы, очки, рулетки, но все это казалось банальным. Хотелось придумать что-то лаконичное и мудрое, как японские хокку, которые так любил Ворошилов. Я предложил друзьям-знатокам поиграть в любимую нашу игру «ассоциации», и Саша Бялко выпалил: «Черный ящик». Действительно, лучше всего Ворошилов ассоциируется с черным ящиком, загадочным, внутри которого – тайна».

Юрий Сенкевич.

Юрий Сенкевич родился 4 марта 1937 года в монгольском городе Баин-Тумен, где его отец Александр Осипович и мать Анна Куприянова работали после окончания Военно-медицинской академии в качестве врача и медсестры в советской воинской части. Однако о своей родине Юрий мало что мог рассказать: ему исполнилось всего два года, когда его родители покинули Монголию и вернулись в Советский Союз. С тех пор в Баин-Тумене Сенкевич никогда не был, хотя и слыл знаменитым путешественником. Почему так случилось, неизвестно: может быть, не было времени, а может, слишком короткий отрезок времени длилось его пребывание там, и потому ощущение ностальгии те места у него не вызывали.

В среднюю школу Юрий пошел в 44-м. Это была знаменитая ленинградская мужская школа №107 на улице Выборгской возле Финляндского вокзала. Учился Юрий хорошо и ко дню окончания школы по поводу будущей профессии не сомневался – только военная медицина. Ведь в его роду не только родители были медиками, но и дедушка по матери Алексей Мачульский, который окончил все ту же Военно-медицинскую академию. Поэтому, когда Юрий распрощался в 1954 году со школой, он подал документы в ту же академию. И был принят с первого же захода. Стоит отметить, что, кроме сложных предметов, которые преподавались в академии – биохимия, коллоидная химия, анатомия, – ее слушатели первое время находились на казарменном положении. Однако перед Юрием проблема дисциплины никогда не стояла: он с детства был приучен к порядку, поэтому все тяготы и лишения воинской службы переносил стоически. Хотя и накладки иной раз случались. К примеру, однажды ему пришлось провести пару суток на гауптвахте за какое-то правонарушение.

Академию Сенкевич окончил в 1960 году и был направлен на работу начальником медицинского пункта войсковой части в районе Бологого. Однако пребыванием там Сенкевич вскоре стал тяготиться: он еще в академии начал заниматься научной работой, мечтал продолжать ее и после, но служба в Бологом такой возможности его лишала. Он буквально исписал кипу бумаг, где просил разрешить ему перевестись в космическую медицину (тогда эта наука делала первые шаги), но ему каждый раз отказывали. Но надо было знать Сенкевича: уж если он чего-то хотел, то обязательно своего добивался. В итоге в 1962 году его просьбу все-таки удовлетворяют, и он оказывается в Москве, в Институте авиационной и космической медицины. Там ему поручают одно из направлений – поведение организма в условиях длительной невесомости. Два года спустя вся лаборатория, в которой работал Сенкевич, во главе с ее руководителем Леонидом Какуриным была переведена на новое место, которое впоследствии стало называться Институтом медико-биологических проблем.

В октябре 1964 года в космос слетал первый врач – коллега Сенкевича по Институту медико-биологических проблем Борис Егоров. После этого возникла идея послать в космос не только врача-исследователя, но и лабораторных животных. Сенкевич перешел в отдел, который именно этим и занимался. В 1965 году в космос полетели подопытные собаки Ветерок и Уголек, которые провели на орбите более двадцати дней, побив все тогдашние рекорды пребывания живого существа в космосе. Когда они благополучно вернулись на Землю, к длительному полету стали готовить людей. Одним из кандидатов-врачей для этого полета стал Сенкевич. Увы, но пройти испытания ему не удалось. Впрочем, без работы он не остался. В то время проводился эксперимент по проживанию человека в экстремальных условиях, сходных с условиями пребывания в космическом пространстве, и Сенкевич вызвался в нем участвовать. В результате в январе 1966 года он стал участником 12-й антарктической экспедиции на станции «Восток», находящейся на высоте 4000 метров над уровнем моря. Это было первое большое путешествие Юрия Сенкевича, с которого, собственно, и началась его биография путешественника.

В 1969 году знаменитый норвежский путешественник Тур Хейердал затеял очередную международную экспедицию в Атлантику на папирусной лодке «Ра». Состав ее должен был быть интернациональным (всего 7 человек), и в качестве врача Хейердал хотел видеть русского, в совершенстве владевшего английским языком и обязательно с чувством юмора. Письмо с этой просьбой норвежец отправил в Советский Союз, но ответа в положенный срок так и не дождался. Тогда Хейердал прислал в Москву новую депешу: не дадите русского, возьму чеха. А это было время – аккурат вскоре после введения советских войск в Чехословакию. В итоге было решено отправить Сенкевича, причем все происходило в такой спешке, что он даже не успел узнать, куда и на сколько летит. И единственное, что он успел перед отъездом, – набрать мешки медикаментов на все случаи жизни. Хейердал, как их увидел, сразу понял, что с чувством юмора в Советском Союзе полный порядок. Он привел Сенкевича к лодке и сказал: «Смотри, в нее и половины того, что ты прихватил, не уместится!» Так состоялось их знакомство. 25 мая 1969 года был дан старт началу экспедиции.

В первый раз Сенкевич женился, когда оканчивал академию. Его женой стала не коллега по работе, врач, а женщина из другого круга – она была артисткой популярного танцевального ансамбля «Березка». Впрочем, это неудивительно, так как Сенкевич всегда славился отменным вкусом в этом вопросе и ухаживал исключительно за красавицами. В том числе и за артистками. К примеру, был в его жизни эпизод, когда он пытался ухаживать за Ларисой Голубкиной, но она ответила ему отказом.

В первом браке у Сенкевича родилась дочь Даша. Однако уберечь молодую семью от развода это событие не смогло. Брак вскоре распался, и Сенкевич уехал работать в Москву. И какое-то время даже мысли не допускал о новой женитьбе. Друзья его даже в шутку называли «сексуал-демократом». Так продолжалось несколько лет. А потом в его жизни появилась Ксения Журавлева.

С этой женщиной Сенкевич сначала познакомился заочно. Ее родная сестра-близнец Лена работала вместе с Сенкевичем и однажды принесла на работу американский журнал «Сатурдэй ивнинг пост», на обложке которого была запечатлена Ксения. Попала она туда не случайно: она работала переводчиком и исколесила полстраны с группой американских журналистов, которые готовили номер журнала, целиком посвященный женщинам Советского Союза. Когда Сенкевич увидел эту фотографию, он заявил Елене: «Вот на твоей сестре я женюсь! Передай ей, что я буду ждать своего часа». Этого часа пришлось ждать целых четыре года.

Первая очная встреча Сенкевича и Ксении произошла осенью 68-го на премьере шпионского боевика Саввы Кулиша «Мертвый сезон» в Доме кино. Но длилась эта встреча недолго – каких-нибудь пару часов. После чего Ксения со своим тогдашним супругом и ребенком уехала в Италию, а Сенкевич отправился в путешествие на лодке «Ра». После возвращения из экспедиции экипаж папирусной лодки должен был посетить Рим. И коллега Сенкевича по работе, сестра Ксении Лена Журавлева, попросила Юрия передать для сестры маленькую посылочку. Так произошла их вторая встреча. А третья случилась через год, когда Сенкевич вернулся из нового плавания с Хейердалом – на лодке «Ра-2» – и опять посетил Рим. Встретившись там с Ксенией, он узнал, что ее семейная жизнь разладилась и вот-вот закончится. Сам Юрий к тому времени уже изрядно устал от холостяцкой жизни и понял, что лучшего спутника жизни, чем Ксения, ему не найти. Вернувшись в Москву, они поженились.

Широкая слава Юрия Сенкевича взяла старт в августе 1973 года, когда состоялся его дебют в качестве ведущего популярной телевизионной передачи «Клуб кинопутешественников». Ее создал в марте 1960 года знаменитый кинорежиссер и путешественник Владимир Шнейдеров и вел на протяжении почти 13 лет. Однако в январе 1973 года Шнейдеров скончался, и в кресло ведущего сел профессор Банников. Но его пребывание в этом качестве длилось недолго. Подвела Банникова... его борода. Бородатые мужчины в кадре раздражали тогдашнего председателя Гостелерадио Сергея Лапина, и он отдал распоряжение подыскать вместо Банникова другого человека. Этим человеком стал Юрий Сенкевич. А нашел его сосед по дому, популярный телеведущий Владимир Ухин. По словам последнего, он заметил, что Сенкевич хандрит, часто прикладывается к рюмке, и решил оторвать соседа от пагубной привычки с помощью телевидения. Дескать, кому, как не тебе, путешественнику, вести такую передачу? Сенкевич согласился. Что из этого получилось, все прекрасно знают: в кресле ведущего Сенкевич проработал более 20 лет.

В 1977 году Тур Хейердал затеял новую экспедицию – на этот раз на камышовом судне «Тигрис» он собрался доказать, что древние шумеры совершали океанские плавания. Сенкевича он опять пригласил в качестве врача, но тот решил захватить с собой в Ирак, где строилась лодка, и жену Ксению. Это было нарушением, поскольку экспедиция намечалась чисто мужская. Когда Хейердал увидел в лагере женщину, он возмутился: «Ты с ума сошел! Где ей тут жить?» Но Сенкевич не зря прихватил с собой палатку: он разбил ее в месте слияния Тигра и Евфрата, прямо у дерева, под которым произошла встреча Адама с Евой, запечатленная в легенде «Райские кущи». В той палатке супругам действительно было здорово, как в раю. А Хейердал потом на Ксению просто нарадоваться не мог: она готовила на всех, на всех стирала. А когда экспедиция стартовала в путь и Ксения осталась на берегу, Сенкевич прикрепил ее портрет к потолку хижины «Тигриса».

После распада Советского Союза Юрий Сенкевич продолжал трудиться на телевидении, много путешествовал. В 1997 году его избрали академиком Российской телевизионой академии. А передача «Клуб кинопутешественников» была занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самый продолжительный телевизионный проект, имя Юрия Сенкевича – как обладателя самой долгой телекарьеры.

Между тем для самого Российского телевидения, заточеного в основном под голое развлекательство, программа Сенкевича была, конечно, нонсенсом. Понимал это и сам телеведущий. В марте 2000 года в интервью «Новой газете» он с горечью констатировал, что из образовательных программ на Первом канале теперь остались только его «Клуб...» и «В мире животных». Цитирую:

«Многое зависит от государственной политики в этом вопросе. Правда, в Америке вообще нет государственного ТВ – там все каналы частные. Тем не менее «Дискавери» процветает. И, кроме того, существует «Нэшнл Джеографик». В Европе все это тоже есть. Только у нас образовательные программы считаются убыточными. Раньше были передачи по физике, химии – теперь только канал «Культура». Он, конечно, интересный, я часто его смотрю. Но если говорить о просветительском направлении на Российском ТВ в целом, состояние дел оставляет желать лучшего. Я понимаю, что шоу, фильмы и развлекалочки за счет рекламы приносят большие деньги. Но не надо забывать о тех, кто растет...».

Практически до последних дней своей жизни Сенкевич путешествовал. И одна из этих поездок стала роковой. Это случилось в марте 2003 года в Танзании. Во время спуска на крутом вираже водитель автомобиля, в котором ехал Сенкевич, не справился с управлением, и машина упала с насыпи. В больнице выяснилось, что у Сенкевича сломано шесть ребер. Врачи опасались, что сломанные ребра поранили легкие, однако в Москве это не подтвердилось. Вскоре Сенкевича выписали домой. Однако еще несколько месяцев его мучили ноющие боли в груди. Учитывая, что до этого у Сенкевича уже было два инфаркта, ситуация выглядела опасной. Но Сенкевич не стал обращаться к врачам, полагая, что все пройдет само собой. Не прошло...

1 Апреля 2002 года у Сенкевича случился инфаркт. Врачам удалось спасти телеведущего, после чего ему был предписан покой. Однако несколько дней спустя из жизни ушел близкий друг Сенкевича, норвежский путешественник Тур Хейердал, и, когда эта новость дошла до Москвы, у Сенкевича случился второй микроинфаркт. К счастью, и он не стал роковым.

Сидеть без работы Сенкевич не мог и уже вскоре после выписки из больницы снова вернулся к своим служебным делам. Кроме этого, он вел не слишком здоровый образ жизни. Как вспоминает однофамилец телеведущего, писатель и индолог Александр Сенкевич:

«Мы вместе с Юрой ходили в узбекский ресторан. Там очень жирная еда, вся «холестериновая», но Юре она нравилась. Он вообще вел не слишком здоровый образ жизни. Почти не пил, но курить не бросил даже после второго инфаркта. Нагрузки у него были немыслимые – одно восхождение на Гималаи чего стоило! Юре надо было серьезнее относиться к здоровью. Я советовал ему шунтирование, но Юра – сам врач – меня не послушал...».

Спустя полтора года у Сенкевича случился новый инфаркт, пережить который он уже не смог.

В роковой день 25 сентября 2003 года Сенкевич, как обычно, приехал на работу – в свой офис на Селезневской улице – в 7.50 утра. Причем приехал на джипе сам, постеснявшись будить столь рано своего водителя, который работал у него уже 12 лет. В холл Сенкевич вошел бодрым шагом, как всегда улыбаясь, поздоровался с охраной, поинтересовался, как дела. Получив положительный ответ, проследовал прямиком к себе в кабинет. Попросил своего секретаря Светлану Александровну приготовить кофе, а сам пока включил компьютер. Потом набрал номер телефона своего друга – Артура Чилингарова, известного полярника, вице-спикера Госдумы и сопредседателя Фонда международной гуманитарной помощи. Сенкевич поздравил друга с 64-летием, пообещал обязательно заехать к нему в Госдуму после обеда. Но этому визиту не суждено будет осуществиться.

В девять часов утра Сенкевич внезапно почувствовал боли в области груди. Позвал секретаршу и попросил принести ему воды. Когда та выполнила его просьбу, Сенкевич вынул из коробочки таблетку нитроглицерина и положил ее в рот. Однако лекарство не помогло. Поняв это, секретарша бросилась звонить в «Скорую помощь». Но, пока набирала номер, ясно слышала, как Сенкевич позвонил своему сыну Николаю и сообщил, что плохо себя чувствует. Потом он позвонил своим друзьям-докторам – заместителю директора Центра экстренной медицинской помощи Дмитрию Некрасову и профессору-кардиологу Александру Шилову и попросил их немедленно к нему приехать.

Первыми к Сенкевичу приехали врачи «Скорой помощи». Когда они вошли в его кабинет, Сенкевич поднялся с кресла, чтобы приветствовать их, но едва это произошло, как острая боль в груди пронзила телеведущего. И он осел в кресло. Пульс у него не прощупывался, и врачи бросились в реанимационную машину за дефибриллятором. С помощью водителя они втащили прибор на третий этаж. Благодаря этому им вскоре удалось завести сердце Сенкевича. Но их радость оказалась преждевременной. Спустя несколько минут сердце телеведущего снова остановилось, и на этот раз – навсегда. Врачи Центра экстренной медицины поставили диагноз: тромбоэмболия ветвей легочной артерии. По их мнению, спасти Сенкевича было невозможно.

У Юрия Сенкевича была давняя мечта: он хотел попасть на острова Россиян в архипелаге Туамоту. Открыл их в 1816 году россиянин Отто Коцебу на корабле «Рюрик». Когда-то эти двадцать островов на другом конце света носили имена Кутузова, Аракчеева, Суворова, Милорадовича и других наших соотечественников. Эту мечту Сенкевич осуществить не успел. Однако сбылась другая его мечта – перед самой смертью он успел побывать на своей родине, в Монголии. Как будто предчувствовал...

Анна Дмитриева.

А. Дмитриева попала на телевидение в 1973 году и с первых же дней работала в спортивной редакции. Спортом она увлеклась еще в детстве благодаря стараниям отчима, известного композитора Кирилла Молчанова (появился в семье Дмитриевой, когда ей было 9 лет), который пристроил девочку в теннисную секцию. Но затем, когда успехи Дмитриевой на корте стали очевидны, он настойчиво стал внушать ей мысль о продолжении образования. В итоге после окончания школы Анна поступила на филфак МГУ. Параллельно с учебой выступала на теннисных кортах. Так продолжалось вплоть до окончания института, после чего перед Дмитриевой встал вопрос о выборе профессии. Сама она вспоминает об этом так:

«Я довольно долго не могла решить, куда бы мне пойти работать. Я серьезно занималась теннисом, потом вышла замуж, родились дети, а когда настал момент выбора профессии, совершенно растерялась. С одной стороны, мне казалось, что я должна заниматься французской литературой (все-таки закончила филфак), с другой – вроде бы и спорт совсем бросать жалко. Юрий Рост почему-то решил, что мне надо попробовать свои силы в спортивном репортаже, и я ему поверила. Но попала на телевидение далеко не сразу. Меня представили тогдашнему главному редактору спортивной редакции Иваницкому, и он обещал взять на работу, но все что-то не складывалось. И тогда помог отчим...».

Дмитриева начала свою карьеру на ЦТ с должности младшего редактора. Однако довольно быстро стала подниматься по служебной лестнице – сначала ее назначили корреспондентом, а затем она заняла кресло старшего редактора. Должности комментатора она удостоилась только с началом перестройки, поскольку до этого на этой должности работали только члены КПСС. В те годы спортивных комментаторов на ЦТ было не так много, а женщин и вовсе две – Нина Еремина (пришла на ТВ в 1973 году) и Дмитриева, поэтому ее голос был хорошо знаком миллионам любителей спорта в СССР. О том, как ей работалось в те годы, рассказывает она сама:

«Отношения в спортивной редакции были разные. Мы все как бы делились на две группы. Одна, к которой принадлежала и я, считала, что нужно не только информировать зрителей, какой счет и кто сейчас с мячом, но и передавать атмосферу события, то, что происходит вокруг него, можно немножко рассказать и о своих личных впечатлениях. А другая группа поддерживала тогдашнее руководство ТВ в том, что комментатор должен комментировать происходящее на экране, и все. Особенно это касалось «опасных» видов спорта, куда входил и теннис. Считалось, что это спорт для богатых, что он развлекает буржуазию, поэтому если его и показывали, то в таком обрубленном виде, что и понять-то что-нибудь было невозможно. Помню, когда запрет впервые был снят и мы получили возможность показать матч в Уимблдоне, я вела репортаж, досконально объясняя, как строится игра, почему такой странный счет и т. д., потому что подавляющее большинство зрителей этого просто не знало. На следующий день на летучке обсуждали мой репортаж, и один комментатор встал и сказал: «Ну, вообще-то, она молодец, все хорошо объяснила, вот только я так и не понял, почему судья в теннисе не свистит?» Кроме того, «опасными» были и шахматы. Как-то раз мы начали спортивный выпуск с успехов Каспарова. Ведущего сразу вызвали на ковер к председателю Гостелерадио Лапину. Очень не нравился начальству женский баскетбол, когда играла Ульяна Семенова. Она одна могла переиграть целую команду, а это не способствовало популяризации данного вида спорта...».

В 1991—1994 годах Дмитриева трудилась на Российском телевидении. Когда была образована телекомпания НТВ, одним из первых, кого пригласили туда работать, была Анна Дмитриева. Вскоре она заняла пост заместителя директора спортивного канала «НТВ+». Спустя несколько лет Дмитриева уже стала директором этого телеканала и в данном качестве пребывает и поныне (то есть на момент написания книги – в 2008 году).

Юрий Николаев.

Ю. Николаев родился в 1948 году в Кишиневе в семье военного. Учился в школе с физико-математическим уклоном и подавал неплохие надежды как технарь. Однако в старших классах внезапно увлекся искусством и записался в школьный драмкружок. В 13 лет впервые был приглашен на телевидение – снялся в роли сына в телеспектакле «Мужской разговор».

Закончив школу в 1965 году, Николаев отправился в Москву с твердым намерением покорить Первопрестольную и сделать себе карьеру на любом из двух поприщ – техническом или сценическом. Но так как экзамены в творческие вузы проходили чуть раньше, чем в технические, Николаев отправился в один из таких вузов – ГИТИС – и с первого же захода поступил на актерский факультет (преподаватель – Всеволод Остальский). Через пару лет женился на однокурснице. А на четвертом курсе ему здорово подфартило – он попал в труппу Театра имени Пушкина. Случилось это при следующих обстоятельствах.

Однажды он шел по Тверскому бульвару и встретился со своим приятелем. Тот ему сообщил, что в Пушкинском театре сложилась кризисная обстановка. Туда пришел новый режиссер Борис Толмазов, а его предшественник Борис Равенских сдавал свой последний спектакль «Большая мама». В главной роли в нем был занят молодой актер, который перед самой премьерой внезапно от роли отказался. «Зайди, может быть, тебя возьмут», – посоветовал Николаеву приятель. Тот зашел, и, как оказалось, не напрасно, его сразу ввели на главную роль. Стоит отметить, что его партнершей по роли была тогда еще никому не известная актриса Вера Алентова.

В начале 70-х творческая карьера Николаева складывалась вполне благополучно. После ухода из Театра имени Пушкина актеров Валерия Носика и Алексея Локтева (они перешли в Малый театр) именно Николаеву достались все их роли. Кроме этого, на него обратил внимание и кинематограф. На экраны страны вышло сразу несколько фильмов с участием Николаева, в том числе: «Большие перегоны» (у Николаева там была главная роль), многосерийный телефильм В. Ордынского «Хождение по мукам».

Произошли изменения и в его личной жизни. Расставшись с первой женой, Николаев какое-то время вел жизнь холостяка, пока в 1972 году не познакомился с 18-летней студенткой финансового института по имени Елена. Вот как она рассказывает об этом знакомстве: «С Юрой мы познакомились задолго до нашей свадьбы. Мне тогда было одиннадцать лет, а ему семнадцать. Он дружил с моим братом и приходил к нам в гости. По рассказам брата я узнавала, что Юра учится в театральном, снимается в кино, потом женился. Не скажу, что это разбило мое сердце – к тому времени первая влюбленность прошла, ведь мы совсем не виделись. Но однажды брат сказал, что Юра развелся, и я ужасно обрадовалась. Мне уже исполнилось 18. Я была девушка серьезная, училась на экономиста. И думала, что актеры не могут быть мужьями: слишком легкомысленные люди. Но случайно мы вновь встретились с Юрой, стали общаться и через два года поженились».

Стоит отметить, что на этот раз Николаев женился чуть ли не из-под палки. Потерпев неудачу в первом браке, он не слишком верил в возможность нового, а если и верил, то сомневался, что проживет с новой женой долго. Однако Елена оказалась девушкой решительной, поймала на улице попутный цементовоз и привезла своего жениха в загс. Через три месяца сыграли свадьбу. Причем свадебный костюм Николаев занял у друга, такси брать не стал и повез невесту в загс на троллейбусе. А после бракосочетания убежал на спектакль. И лишь через четыре дня молодые отпраздновали свадьбу, заняв деньги у друзей. Жить они стали в тесной комнатке театрального общежития, где из мебели была кровать, пара стульев да шкаф.

В 1974 году на Николаева обратил внимание известный диктор Центрального телевидения Игорь Кириллов и предложил молодому актеру перейти к ним в дикторский отдел. Предложение было настолько неожиданным, что Николаев два месяца ломал голову, дать согласие или не дать. В конце концов верх в этих сомнениях взял трезвый расчет: в театре он получал всего лишь 85 рублей, а на телевидении ему сразу пообещали 150. Николаев перешел на ЦТ и вскоре по предложению Жанны Фоминой получил место ведущего в передаче «Вперед, мальчишки!». А буквально через несколько месяцев после этого ему предложили стать ведущим новой передачи «Утренняя почта».

Ю. Николаев вспоминает: «У меня были разовые работы на телевидении, и я честно зарабатывал свою тридцатку. Когда поступило приглашение вести «Утреннюю почту», то я принял его без особого энтузиазма. Провел ее, не особенно врубившись в суть. И первое ощущение, когда увидел себя на экране, было: «Какой ужас! Зачем браться за то, что не умеешь делать?».

Между тем появившаяся в 1975 году передача «Утренняя почта» буквально за считаные месяцы превратилась в одну из самых популярных телепередач Советского Союза. В те годы развлекательных передач на советском телевидении было не так много, а музыкальных тем более. И вот на этом скучном фоне внезапно появилась передача, в которой популярные эстрадные артисты по заявкам телезрителей исполняли самые последние шлягеры. Передача выходила в удобное время – в 10 утра каждое воскресенье – и привлекала к себе внимание буквально всей страны. Пропустить ее считалось делом позорным, так как рабочий день в понедельник на всех предприятиях страны начинался именно с обсуждения того, что накануне показывали в «Утренней почте». Люди буквально с пеной у рта всерьез обсуждали «балахоны» Аллы Пугачевой, болезненный вид Софии Ротару и новую прическу Ирины Понаровской.

Пропорционально росту популярности «Утренней почты» росла в народе и популярность ее ведущего Юрия Николаева. Парадоксально, но факт: сыграв несколько ролей в кино и прослужив пять лет в театре, он так и не стал широко известен массовому зрителю. Однако стоило ему прийти на телевидение и сесть в кресло ведущего «Утренней почты», как его слава за короткий срок достигла фантастических размеров. У него появились тысячи поклонниц по всей стране, которые не только писали ему восторженные письма, но и приезжали к нему домой с вещами, требуя взять их к себе на постоянное проживание.

Кроме славы и поклонниц, «Утренняя почта» принесла Николаеву и деньги. Наконец-то они с женой сумели купить себе кооперативную квартиру в Бибирево, внеся взнос в 1000 рублей. Обновился и автопарк: начав в 1969 году с захудалого «Запорожца», Николаев в середине 70-х ездил уже на новых «Жигулях». К сожалению, больше обычного он стал и выпивать. Однажды сел за руль в пьяном виде (обмывал с друзьями новую машину) и едва не погиб. Дело было 30 октября, когда выпал первый снег. Николаев возвращался с телевидения домой, возле моста у кинотеатра «Рига» превысил скорость и врезался в бордюрный камень. Машину подбросило на несколько метров вверх, затем она перевернулась на крышу и закружилась на мокром асфальте. В итоге Николаев сломал несколько ребер, получил сотрясение мозга. Машина, естественно, всмятку, и после ремонта он продал ее за копейки.

Однако даже после этого случая Николаев не завязал с выпивкой. Едва подлечился, как вновь взялся за старое. И это вскоре привело к новой беде. В июне 1978 года он напился прямо перед выходом в эфир. Это было в пятницу вечером, и творческая группа, с которой работал Николаев, пребывала в расслабленном состоянии. Во всяком случае, когда Юрий садился в дикторское кресло (он должен был зачитать программу телепередач на завтра), никто из сотрудников не заметил, что он был пьян. Но тут включили софиты, заработали камеры, и Николаева окончательно развезло. Буквально заплетающимся языком он стал бубнить в эфир какие-то нечленораздельные слова, и это зрелище было одновременно потешным и ужасным. Причем его угораздило выступить в таком виде не в какой-нибудь малорейтинговой передаче, а прямо перед началом очередного матча чемпионата мира по футболу, когда у голубых экранов собираются миллионы телезрителей! Скандал был грандиозный. Решение вопроса было вынесено на коллегию Гостелерадио СССР, и перед Николаевым реально маячила угроза быть выкинутым с телевидения (из кандидатов в члены КПСС он тогда уже вылетел). Однако на его сторону внезапно встал сам председатель Гостелерадио Сергей Лапин. В конце коллегии он вынес свой приговор: «Строго наказать, но на телевидении оставить». Как гласит легенда, это решение Лапин принял после того, как узнал, что провинившийся очень нравится дочери самого Леонида Брежнева Галине. Якобы она лично звонила Лапину и просила быть к Николаеву снисходительным.

Ю. Николаев рассказывает: «Для меня алкоголизм был не просто проблемой, а настоящей бедой! Такое не только на гастролях, стоило зайти в любой ресторан, в любую компанию: «Юра, давай выпьем!» Для меня это стало болезнью. Жена отмывала, отпаивала, доставала липовые бюллетени. Невозможно передать, что я творил. Идет съемка, 500 человек массовки. Все ждут Николаева. А я улетаю в Сочи. Богатые люди пригласили. А Лена прикрывает, занимается бюллетенями... В конце концов я встал перед выбором – или я спиваюсь под забором, или чего-то достигаю в жизни. Я испробовал все способы лечения, провел в клиниках довольно много времени – не помогало. И тогда я сказал себе: «Я не умею пить. Да, я алкоголик и не стесняюсь этого. Но я же не переживаю, что не пишу прекрасную музыку. Почему я должен переживать, что мне нельзя пить?» Я так переключил мозги. И в 1983 году я «завязал». Я стал самым первым, кто бросил пить, из моих знакомых. Первые полтора года прошли болезненно. А потом все вошло в норму...».

Отметим, что в начале 80-х, когда Николаев активно боролся со своим недугом, он уже не был бессменным ведущим «Утренней почты» – его подменяли другие люди. Вот как это выглядело в 1982—1984 годах:

19 Декабря 1982 года – Алла Пугачева (песня), Владимир Винокур (юмореска), В. Вишневская (цыганская песня), М. Лафоре (Франция; песня); ведущие – Амаяк Акопян и Инна Ермилова;

30 Января 1983 года – Владимир Мигуля (песня), Маргарита Суворова (песня), Галина Беседина (романс), рок-группа «Рок-ателье» (песня «Если метель...»), ВИА «Пламя» и «Синяя птица»; ведущий – Юрий Николаев;

6 Февраля – Владимир Шубарин (танец «Испанское танго»), Тынис Мяги (песня «Я не умею танцевать»), Юрий Антонов (песня «Зеркало»), Яак Йоала (песня «О моей любви»); ведущий – Юрий Николаев;

27 Февраля – Иосиф Кобзон (песня), Эмин Бабаев (песня), Раиса Мухаметшина, ВИА «Лейся, песня»; ведущие – Юрий Николаев и Амаяк Акопян;

7 Марта – Тынис Мяги (песня), Людмила Рюмина (русская народная песня), Ольга Зарубина (песня), группа «Маттиа Базар» (Италия; песня); ведущие – Юрий Непомнящий и Людмила Рюмина;

3 Апреля – Алла Пугачева (песня), Мария Пахоменко (песня), Тынис Мяги (песня), Юрий Антонов (песня), Людмила Гурченко (песня); ведущая – чехословацкая певица Гелена Вондрачкова;

29 Мая – Геннадий Хазанов (юмореска), отрывок из детского киножурнала «Ералаш», ВИА «Синяя птица» (песня), Лаки Кесоглу (Греция; песня); ведущие – Лион Измайлов и Ирина Уварова;

5 Июня – Владимир Мигуля (песня), Людмила Сенчина (песня), ВИА «Лейся, песня» и «Москвички»; ведущие – Юрий Николаев и венгерская певица Клари Катона;

14 Августа – Андрей Миронов, Михаил Державин и Александр Ширвиндт (юмореска), Ольга Зарубина (песня), Юрий Васильев, ВИА «Надежда» и вокальное трио «Меридиан»; ведущий – Юрий Николаев;

4 Сентября – Юрий Антонов (песня), Катя Семенова (песня), Игорь Иванов (песня), Рафаэлла Карра (Италия; песня), Юдит Сюч (Венгрия; песня); ведущие – Лион Измайлов и Ирина Уварова;

11 Декабря – ВИА «Ариэль» (песня), группа «Неотон» (Венгрия; песня), отрывок из фильма с участием Чарли Чаплина, музыкальные отрывки из фильмов «Цирк» и «Весна»; ведущая – Клара Новикова;

25 Декабря – Людмила Гурченко (песня), Александр Градский (песня), Ирина Понаровская (песня), Евгений Петросян (юмореска), Амаяк Акопян (фокусы), Далида (Франция; песня); ведущий – Юрий Николаев;

12 Февраля 1984 года – Людмила Гурченко (песня), Юрий Антонов (песня), Ирина Понаровская (песня), Амаяк Акопян (фокусы), ВИА «Ялла» (песня), Адриано Челентано (Италия; песня); ведущие – Амаяк Акопян и Вадим Добужский;

10 Марта – Александр Градский (песня), Валерий Леонтьев (песня), ВИА «Пламя» (песня), Джанни Моранди (Италия; песня), Грег Бонам (Англия; песня); ведущий – Юрий Николаев;

15 Июля – Анне Вески (песня), Бисер Киров (Болгария; песня), Ивица Шерфези (Венгрия; песня); ведущий – чехословацкий певец Карел Готт;

9 Сентября – Алла Пугачева (песня), Ксения Георгиади (песня), Катя Семенова (песня), Михаил Муромов (песня), ансамбль «Мелодия» (композиция); ведущий – Юрий Николаев.

Трезвость благоприятно сказалась и на творческой, и на личной жизни Юрия Николаева. Он вернулся в «Утреннюю почту», вновь стал приносить домой хорошие деньги, поскольку передача продолжала пользоваться большой популярностью у зрителей, несмотря на то что развлекательных передач на ЦТ тогда стало больше, чем это было в середине 70-х – в момент появления «Почты». И вот уже в годы горбачевской перестройки, в 1987 году, через Управление по обслуживанию дипломатического корпуса Николаев за 17 тысяч рублей (баснословные деньги по тем временам) приобрел автомобиль «Мерседес».

В конце 80-х атмосфера в «Утренней почте» окончательно перестала удовлетворять ее ведущего. Он вспоминает об этом так: «Репертуар в передаче не зависел от моего вкуса. Существовало 5–6 съемочных групп «Утренней почты». Режиссеры в них все с разными вкусами. Одному очень нравилась оперетта. Другой ставил песни в исполнении актеров. Мне же работать надо было так, чтобы не выглядеть дураком. Текст, который я обязан был произносить, нормальному человеку читать было нельзя. Из 750 программ, что вышли в эфир, только 13 было моих, авторских. Во всех остальных я был исполнителем. Смешно вспоминать, но чтобы поменять слово в написанном тексте, где стоит подпись «утверждаю», нужно было опять пройти все круги от главного редактора и далее. Попасть певцу в «Утреннюю почту» тоже было непросто – сначала прослушивали по музыке, по текстам...».

В 1991 году Николаев одним из первых на ЦТ ушел с государственной службы и открыл собственную фирму под названием «Юникс». Для этого ему пришлось пойти в банк и взять кредит в 1 млн. 600 тыс. рублей. По тем временам это были огромные деньги, и, если бы новый проект Николаева вдруг не пошел, ему пришлось бы туго. Но его детище – музыкальный конкурс для одаренных детей «Утренняя звезда» довольно скоро стал очень популярным. И в течение почти девяти лет каждое воскресенье передача выходила в эфир, имея достаточно большие рейтинги. Правда, были у передачи и свои противники, которые видели в ней плохой пример для подражания для подрастающего поколения. Причем среди этих противников были даже профессиональные музыканты, вроде президента Академии российского искусства, композитора Николая Петрова. Так, в интервью «Новой газете» (номер от 26 июня 2000 года) он заявил следующее:

«Утренняя звезда», на мой взгляд, – одна из мерзейших программ нашего телевидения. Маленькие детки семи лет вынуждены изголяться под Моисеева и Пугачеву. Мне становится жалко этих детей и их родителей...».

Так вышло, но именно вскоре после появления на свет этого интервью «Утренняя звезда» закрылась. Но вины Петрова в том не было: все решили сами руководители канала, которые заявили Николаеву, что у его передачи низкие рейтинги. Хотя, судя по всему, дело было в другом: она «перебегала дорогу» новым проектам – «Фабрике звезд» (на Первом) и «Народному артисту» (на России).

Тогда же, в самом конце 90-х, Николаев потерял и место ведущего в «Утренней почте». Если точно, то это случилось 31 июля 1999 года, когда вместо него в кресло забралась известная узкому кругу российских телезрителей телеведущая Лариса Грибалева (два года назад она уже вела на пару с Николаевым несколько выпусков «Почты», после чего уехала в родной Минск, где стала ведущей аналогичной передачи «Все нормально, мама!»). По слухам, эта замена прошла совсем не гладко – якобы сам Николаев был в то время в отпуске, и весть о том, что ему придется уступить свое место новому ведущему, явилась для него неожиданной, как гром среди ясного неба. Однако пресс-служба ОРТ напрочь отмела все подобные слухи. Согласно их словам, смена ведущего обусловлена только одним – желанием сделать передачу более молодежной и свежей, под стать времени, с самой лучшей музыкой. Честно говоря, это было не слишком убедительное заявление. Особенно заметно это стало чуть позже, когда обновленной программе минуло несколько месяцев. С Грибалевой в ней сплошным косяком выступали те же артисты, какие фигурировали и при Николаеве. Тогда, спрашивается, какого рожна нужна была эта замена? Как говаривал наш великий сатирик Аркадий Райкин: «Ох, и дурят нашего брата».

После ухода из «Почты» звезда Юрия Николаева-ведущего на какое-то время закатилась и в «ящике» он практически не появлялся. Он тогда вместе со своей женой жил как в Москве (в квартире на Фрунзенской набережной с видом на Нескучный сад), так и за пределами столицы – в районе Истры, где у супругов был дом с видом на Ново-Иерусалимский монастырь (купили его еще в конце 80-х). В конце 2006 года Николаевы продали квартиру на Фрунзенской и купили новую – 200-метровые апартаменты в элитной многоэтажке в центре Москвы. Как заявил в одном из интервью сам Николаев:

«Тот дом на Фрунзенской был старый, 40-х годов, с грязным подъездом. А мне хотелось нормальной парковки, хорошего подъезда, двора. Продав ту квартиру полностью – с кухней, встроенной спальней, – мы вложили деньги в эту новостройку. Затем начался ремонт. Естественно, если бы был запас денег, мы бы сначала вложили их сюда, в новую квартиру, а сами жили бы в той, старой...».

В конце 2006 года Николаев вновь был призван на телеэкран – стал участником передачи «Танцы на льду». А спустя два года он опять облачился во фрак ведущего – стал вести (вместе с Настей Заворотнюк) передачу «Танцы со звездами» (телеканал «Россия»).

Из интервью Ю. Николаева:

«Я ничего не делаю по хозяйству – могу только заглянуть в холодильник. Не знаю, где сберкасса и магазин. Но на своем столе убираю сам. И во время ремонта отвечал за покупку мебели, сантехники. Дизайн помещения – это мое увлечение...

Если плохое настроение, я иногда сажусь в машину и еду куда глаза глядят – поиграть в казино, посидеть с друзьями...

Я не верю в браки без скандалов. Если люди говорят, что за всю жизнь ни разу не поругались, они обманывают. У нас были ссоры. И ревность была – я человек влюбчивый по натуре. Но сейчас все становится спокойнее...

То, что у нас не получилось родить ребенка, хотя мы очень хотели, это наша беда. Когда мы были молоды, еще не было медицинских технологий, которые сегодня помогают семейным парам. А взять малыша из детского дома мы не решились...

Сейчас огромное количество музыкальных программ, есть целые музыкальные каналы, но сказать относительно какой-либо телепередачи: вот эта программа идеально ложится на мой вкус, мне нравится режиссура, картинка, музыка – я не могу. Практически не смотрю российские МТV, МУЗ-ТВ, предпочитая им европейские музыкальные каналы...

Что касается телеведущих, не могу сказать, стал ли их уровень в целом ниже или выше, но они стали разнообразнее. Однако культура речи большинства оставляет желать лучшего: некоторые говорят с экрана такие слова, которые я и в жизни стесняюсь употреблять. Какие-то передачи я вообще не могу смотреть – просто бред какой-то. Часто, наблюдая просто вопиющий непрофессионализм, я задаю себе вопрос: каким образом этот человек попал в программу, стал ведущим, режиссером? Деньги? связи? – не знаю, не мне судить...

Я страстный кофеман. Поэтому и чашка, и кофейник всегда со мной. Даже вожу их за границу, в каких бы лучших гостиницах ни останавливался. Не из экономии. Просто я пью кофе определенного сорта, очень крепкий, почти концентрат, всегда запиваю его холодной водой и обязательно с сигаретой. Хотя и понимаю, что наношу непоправимый удар по собственному здоровью и цвету лица. Иногда выпиваю по 8—10 чашек в день. Единственное оправдание: может быть, я еще и потому запойный кофеман, что давно не употребляю алкоголя. Много лет назад, когда у меня были проблемы со спиртным, принял решение: Юра, надо остановиться, иначе сопьешься...

Однако за своим здоровьем я слежу. Каждый день обливаюсь ледяной водой. Два ведра утром, два вечером. Бегаю. Играю в теннис. Обожаю бильярд. Люблю самолеты – налетал на «Як-18Т» уже пятнадцать часов, когда налетаю еще столько же, смогу пилотировать без инструктора...».

Кстати, о здоровье. В самом начале июня 2008 года оно таки подвело Николаева – он угодил в больницу с серьезным заболеванием. Как сообщала газета «День»: «59-летний шоумен почувствовал себя плохо несколько дней назад, но из-за плотного графика съемок не находил времени обратиться к врачам. В клинику Юрий Александрович приехал сразу после того, как закончились съемки очередного проекта. Обследовав именитого пациента, врачи настояли на госпитализации и тут же поместили его в отделение урологии...».

Спустя несколько дней то же издание сообщило:

«Знаменитого телеведущего Юрия Николаева экстренно прооперировали в одной из элитных больниц Москвы (в клинике на Каширском шоссе. – Ф. Р.)...

О неизбежности хирургического вмешательства врачи заговорили сразу, как только получили результаты анализов Юрия Александровича.

Шоумен долго не решался на операцию, но специалисты все же убедили телеведущего в ее необходимости.

По словам медиков, хирургическое вмешательство прошло успешно, но Николаев еще некоторое время будет находиться в реанимации.

– У него немножко подскочило давление, поэтому и возникла необходимость в интенсивной терапии, – рассказывает врач клиники. – Мы надеемся, что уже в ближайшие дни Юрий Александрович пойдет на поправку».

Вернувшись из больничных покоев домой, первое, что сделал Николаев – завел себе собаку. Это был щенок азиатской овчарки. Назвал он пса в честь лучшего игрока российской сборной по футболу (она тем летом заняла 3-е место на чемпионате Европы) Андрея Аршавина – Арша. По словам телеведущего: «Я уверен, что Арша станет моим счастливым талисманом. Ведь именно с появлением этого пса мое здоровье явно пошло на поправку».

Татьяна Комарова.

Т. Комарова родилась в Москве. Ее мама – Елена Измайловская – по образованию была актрисой и долгое время работала диктором на радио. Отец был физиком. Татьяна пошла по стопам матери и после школы поступила на радиоотделение факультета журналистики МГУ. После его окончания в 1974 году хотела пойти работать на радио, но ее не взяли (в те годы семейственность не поощрялась). Тогда она устроилась на телевидение в отдел писем. Работа была скучнейшая, а Комаровой так хотелось сделать собственный репортаж. В конце концов ее терпение лопнуло, она набралась смелости и отправилась прямиком к главному редактору Главной редакции информации ЦТ, хозяину программы «Время» Юрию Летунову. Прямо с порога Комарова выложила ему свою просьбу – разрешить ей сделать самостоятельный репортаж. Как ни удивительно, но тот разрешил. Теперь дело было за малым – снять сюжет, на что Комарова никак не могла решиться, поскольку опыта в этом у нее не было никакого. Помог все тот же Летунов. Однажды он встретил Комарову в коридоре ЦТ и спросил: «Как успехи? Как репортаж?» Комарова состроила такую кислую мину на лице, что Летунов понял все без всяких слов да как закричит: «Ты что, всю жизнь будешь ждать?» Напуганная таким натиском, Комарова тут же раздобыла камеру и отправилась делать свой первый репортаж – в НИИ игрушек. С этого дня и определилось ее направление на ТВ – научное. В 1975 году ее взяли корреспондентом по науке в программу «Время», затем она была комментатором, обозревателем, ведущей. В 80-е, параллельно с этой работой, снимала документальные фильмы и работала над программой «Ждите ответа».

Замуж Комарова вышла благодаря своей работе. Однажды она отправилась на Петровку, 38, чтобы сделать репортаж о работе Московского уголовного розыска. В качестве собеседника ей предложили начальника отдела по борьбе с преступностью среди несовершеннолетних. Интервью получилось плохое, поскольку муровец в тот день чувствовал себя неважно. Расставшись с ним, Комарова даже не предполагала, что судьба когда-нибудь сведет их вместе еще раз. Однако... Видимо, чувствуя свою вину за неудавшееся интервью, муровец однажды купил букет цветов и прямо среди ночи заявился в «Останкино». С этого момента и начались их теплые отношения, которые вскоре привели к браку. В 1982 году у них родилась дочь Катя.

Комарова проработала в программе «Время» до весны 1995 года, после чего вынуждена была уйти. По слухам, не сошлась характером с новым руководителем информационной службы ОРТ Ксенией Пономаревой, что вполне объяснимо – характер у Комаровой жесткий. По ее же словам: «У меня мужской характер. Начальники говорят, что со мной трудно работать. И следствие этого – конфликты. Я сильно осложняю им жизнь...

Задолго до своего ухода из программы «Время» я поняла, что это должно произойти. У меня были и есть определенные принципы в жизни: я никогда не могла работать просто диктором, читать то, что попросят. Поэтому понимала, что меня уберут. Уходить сама не хотела, слишком много в жизни было связано с программой «Время». Тогда это сделали за моей спиной, по-хамски...».

В 1996 году благодаря помощи Ю. Лужкова Комарова устроилась на работу на канал МТК, где была автором и ведущей программ «Добрый вечер, Москва!» и «Министр на один день». В июне 1997 года она стала главным продюсером службы социально-экономических программ телекомпании «ТВ Центр». Сначала заняла кресло ведущей женского ток-шоу «12 решительных женщин» (премьера состоялась в ноябре 1997-го), а затем программы «Охотный ряд».

Евгений Кочергин.

Е. Кочергин родился в Волгограде. На телевидение пришел работать в середине 70-х и долгие годы считался в народе не только одним из самых профессиональных и любимых дикторов, но и одним из самых красивых мужчин ЦТ. В лучшие годы своего дикторства Кочергин всегда выглядел импозантно и подтянуто, его бархатный голос сводил с ума миллионы представительниц слабого пола во всех уголках Союза. Но вхождение Кочергина в коллектив ЦТ был отнюдь не таким гладким, как это могло показаться со стороны. Вот как рассказывает об этом сам диктор:

«Это был уже сложившийся коллектив, весьма сложный, когда все там – звезды, когда во всем – конкуренция, если не явная, то тайная. Меня избрали секретарем парторганизации. Я, как новый человек, повел себя слишком прямолинейно. Видел все, что происходит, и начал на партсобраниях сотрясать воздух: дескать, давайте заклеймим, искореним!.. Это сейчас уже, с течением времени, я понял, что запросто мог свернуть себе шею: в отделе работало много влиятельных людей, которые разделались бы со мной очень быстро. Та же Валентина Михайловна Леонтьева, например, могла пойти к Лапину и нажаловаться на меня. У меня просто бы отняли пропуск и сказали: «До свидания!».

Между тем окружение Игоря Леонидовича Кириллова (особенно дамское) стало настраивать нас друг против друга, и это дало свои результаты (Кириллов тогда возглавлял дикторский отдел. – Ф. Р.). Конечно, до скандалов не доходило, но тем не менее крупные разговоры были. Впрочем, хочу отдать ему должное: во время всех наших разногласий он ни разу не помешал мне в творческом плане. Первым поддержал мою кандидатуру на должность ведущего программы «Время» как раз в тот момент, когда наши с ним отношения достигли «точки кипения». Делая мне различные замечания, Игорь Леонидович всегда старался находить самые уязвимые места. А я думал: «Если он бьет меня по самому больному – значит, именно здесь у меня наиболее слабое место. Надо это учесть». Позже наши отношения наладились, и он признался мне: «Знаешь, ты единственный человек из отдела, кто мои замечания воспринимал так, как надо. Когда я начинаю критиковать наших телевизионных примадонн – это или ругань, или рев».

Как и в любой другой дикторской карьере, у Кочергина были моменты, когда его могли надолго отстранить от эфира за допущенную ошибку. Впервые это случилось в самом конце 70-х, причем повод, по нынешним меркам, был выбран пустячный. В программе «Время» часто зачитывали письма, которые приходили на имя Леонида Брежнева со всего мира. Типа: «Дорогой товарищ Брежнев, какой вы замечательный человек, боретесь за мир во всем мире» и т. д. И вот однажды в выпуске программы «Время», который транслировался на «Орбиту» в 17 часов, одно из таких писем – от американской девушки – должен был зачитать в эфире Кочергин. Однако он в спешке не обратил внимания на приписку в углу письма: «Письмо не обнародовать до 21 часа». Вроде бы пустяк, однако едва об этом стало известно руководству отдела информации, как оно подняло дикий рев: «Да как он посмел?! Это неслыханно! Срочно снимайте с эфира Кочергина, вызывайте Кириллова!» Однако координатор дикторского отдела отнеслась на удивление к этим претензиям спокойно и заявила: «Кочергина снимать я не могу, потому что других дикторов под рукой нет. Сюжет я смотрела и ничего страшного в нем не нашла». Самое удивительное, но и Кириллов, которому на следующий день доложили об этом инциденте, воспринял его спокойно и никаких оргвыводов делать не стал. Дело замяли.

В свои лучшие годы Кочергин получал по нескольку десятков писем в день от восторженных поклонниц. Обычно письма приходили в «Останкино», и адресат на них был проставлен коротко: «Е. Кочергину». В письмах женщины признавались своему кумиру в безумной любви и просили (а порой и требовали) немедленно ответить взаимностью на свои чувства. К примеру, одна женщина с богатой фантазией забрасывала Кочергина письмами каждую неделю и в каждом из них расписывала то, как прекрасно сложится их совместная жизнь, если диктор ответит ей взаимностью. Мол, я буду носить тебя на руках, пыль сдувать, нарожаю тебе кучу детишек и т. д. Однако чуть позже выяснилось, что отправительница столь жарких посланий... пенсионерка.

Некоторые женщины не ограничивались отправкой писем и любыми способами старались встретиться со своим кумиром. Каким образом они добывали его домашний адрес, разговор отдельный – ради этого женщины шли на самые изощренные ухищрения и жертвы. И вот однажды, когда Кочергин был на работе, в дверь его квартиры позвонили. Жена открыла и увидела на пороге миловидную женщину с чемоданом в руках. «Вы кто?» – спросила жена и тут же получила ответ: «Я сестра Жени Кочергина, приехала в Москву, а жить мне негде. Можно мне пока пожить у вас?» Жена, полагая, что знает не всех родственников своего мужа, пустила ее в квартиру. Затем она угостила гостью чаем, но во время застолья «сестра» внезапно проговорилась: «А знаете, я ведь еще и Азе Лихитченко сестра!» Как выяснилось, женщина была явно не в себе, за что и была тут же выставлена за дверь.

Любимые передачи.

«Голубой огонек» (1962).

Появился на свет в 1962 году (премьера – 6 апреля) под названием «Телевизионное кафе «На огонек» и долгое время выходил в прямом эфире каждое воскресенье. Учитывая то, что развлекательных передач в те годы на ТВ практически не было, «Огоньку» изначально было определено стать любимой передачей советского народа. В конце года эта передача превращалась в итоговое праздничное шоу, которое смотрели все счастливые обладатели телевизоров в СССР.

Первые выпуски «Огонька» снимались в студии «А» («Аннушка» или «маленькая») на Шаболовке, затем, когда передача стала популярной и потребовала больших затрат и размаха, ее перевели в студию «Б» («большая»). Первыми ее ведущими были молодой киноактер Михаил Ножкин, популярная эстрадная певица Эльмира Уразбаева (затем она уехала в Америку) и конферансье Борис Брунов. Однако чуть позже было решено отказаться от приглашения в качестве ведущих людей со стороны, и «Огонек» стали вести телевизионщики: Игорь Кириллов, Анна Шилова (самый популярный тандем), Владимир Ухин, Валентина Леонтьева, Анна Шатилова, Светлана Моргунова, Ангелина Вовк. Обычно на подготовку «Голубого огонька» не требовалось много времени и практически все съемки велись экспромтом.

Артистов приглашали одних и тех же, но эту ситуацию ни в коем случае нельзя сравнивать с нынешней – сегодня одни и те же артисты кочуют с канала на канал потому, что входят в тусовку и платят за это деньги, а тогда все объяснялось проще – настоящих звезд было не так много.

Более двадцати лет «Огонек» строился по одному и тому же сценарию. В студии за столиками рассаживались гости, которые вели между собой разговоры на самые различные темы, а в паузах выступали артисты. Гостей обычно подбирали из совершенно случайных людей (это могли быть как знакомые режиссера, так и люди с улицы), но придерживаясь строгого правила, чтобы молодых и пожилых было поровну. Главных гостей – передовиков производства, космонавтов, спортсменов и т. д. – подбирали по газетным публикациям либо по рекомендациям. Поскольку большинство этих людей плохо представляло себе всю специфику телевизионной «кухни», во время съемок (они шли в прямом эфире) происходили самые неожиданные казусы. К примеру, однажды в передаче выступала председатель одного из передовых колхозов, которую перед записью предупредили: «Расскажите немного о себе, а затем уйдете из кадра, и мы покажем сюжет о вашем колхозе». Однако женщине не объяснили, каким образом происходит уход из кадра, поэтому она не нашла ничего лучшего, как... залезть под стол, за которым сидела.

Однако казусы случались не только с гостями, но и с самими ведущими. О том, как у Валентины Леонтьевой застрял в полу каблук-«шпилька» и она вынуждена была вести передачу в одной туфле, мы уже упоминали. Еще один случай произошел с не менее популярным диктором, которая с радостью сообщила советским зрителям о том, что перед новогодними праздниками в магазины поступили экзотические заморские деликатесы под названием «бананасы» и «анабаны» (имелись в виду бананы и ананасы). Среди гостей студии раздался смех, который навел ведущую на мысль, что она говорит что-то не то. Однако вспомнить правильное название редких в нашей стране фруктов она так и не смогла, поэтому ограничилась короткой поправкой: «В общем, очень хорошие фрукты».

В конце 1967 года вступила в строй первая очередь нового телецентра «Останкино», и работа в прямом эфире начала медленно сворачиваться. Тот же «Огонек» стали снимать заранее – к примеру, работа над новогодним выпуском начиналась в октябре – ноябре. Произошел и ряд других изменений: передача из еженедельной превратилась в ежемесячную, круг выступающих артистов в ней значительно расширился главным образом за счет представителей национальных республик. В 70-е годы именно «Голубой огонек» дал «зеленую улицу» на эстраде таким исполнителям, как София Ротару (Украина), Нани Брегвадзе, Вахтанг Кикабидзе (Грузия), «Песняры» (Белоруссия), Анна Вески, Яак Йоала (Эстония), «Ялла» (Узбекистан), Роза Рымбаева (Казахстан), Кола Бельды (Якутия), Надежда Чепрага (Молдавия) и др.

С середины 80-х «Голубой огонек» меняет свое лицо – из него навсегда уходит домашний уют. Вместо задушевных разговоров на первый план выходит праздничное шоу с песнями и танцами, для чего столики уходят на второй план, а на первый выходит сцена. Съемки передачи происходят уже не в «Останкино», а в павильонах «Мосфильма», где места для такого действа значительно больше. А в начале 90-х передача вовсе меняет название – из «Голубого огонька» превращается в «Новогоднюю ночь». Ее начинает выпускать каждый канал. Однако чуть позже практически все каналы от этого проекта отказываются. В итоге некое подобие «Огонька» на сегодняшний день (конец 2008 года) имеет лишь один телеканал – «Россия» – и называется он «Субботним вечером».

«КВН» (1962).

Создание этой передачи уходит своими корнями в лето 1957 года, когда в Москве состоялся фестиваль молодежи и студентов. Работник телевидения Сергей Муратов от своего чешского коллеги случайно узнал, что на чехословацком ТВ существует передача «Гадай, гадай, гадальщик». На основе этой информации Муратов, в компании еще двух человек, придумал советский вариант «Гадальщика» – передачу «Вечер Веселых Вопросов». Ее главным достоинством было то, что в ней в любой момент мог принять участие любой зритель из зала (игра шла в прямом эфире). Буквально с первого же выпуска (ведущим передачи был Никита Богословский) «ВВВ» стала чрезвычайно популярной и после фестиваля получила постоянную прописку на ТВ. Однако в свет успело выйти всего лишь три выпуска «ВВВ», после чего в октябре 1958 года ее закрыли из-за недоразумения.

Один из ведущих допустил нелепую оговорку: он пригласил принять участие в передаче любого, кто придет в здание МГУ (первые два выпуска транслировались из старого здания Театра-студии киноактера на улице Воровского) одетым в зимнюю одежду. К вышеперечисленному ведущий должен был добавить еще одну деталь – каждый из пришедших должен был иметь в руках новогодний выпуск газеты «Комсомольская правда». Эта деталь должна была дать понять зрителям, что приглашение на передачу всего лишь шутка. Но ввиду того, что ведущий забыл ее объявить, почти пол-Москвы бросилось на запись любимой передачи. Как гласит легенда, весь Ленинский проспект в те часы выглядел, как улица с односторонним движением, поскольку все автомобили двигались в одну сторону – к МГУ. А так как университет был режимным предприятием и туда без пропусков не пускали, у входа началось настоящее столпотворение со всеми вытекающими последствиями. Короче, запись передачи ознаменовалась громким скандалом, эхо от которого достигло самого «верха». Итог его был печальным: закрыли не только саму передачу, но еще вдобавок уволили председателя ЦТ, а с ним еще около трех десятков сотрудников (в том числе и Муратова, которого на момент скандала вообще не было в Москве – он был в командировке).

Возрождение «ВВВ» произошло три года спустя. К тому времени телевидение испытывало острый дефицит в веселых передачах, особенно на молодежную тему. В итоге в начале ноября 1961 года в студии «Б» родилась программа «Клуб веселых и находчивых». Как вспоминал один из первых его ведущих, ныне покойный Альберт Аксельрод (кстати, он же был одним из создателей «ВВВ»), создателям передачи хотелось показать на экране самого обычного человека. Показать, что и он – а не только герой труда или народный артист – может быть интересен. Как напишут позднее критики, это была попытка прорыва в иное, «живое», не обремененное официозом телевидение. Рождение «КВН» наглядно демонстрировало ту относительную свободу, которая в те годы царила в обществе и с легкой руки Ильи Эренбурга называлась «оттепелью».

В течение девяти лет «КВН» транслировался в открытом эфире, являя собой самую живую и смелую передачу на, в общем-то, консервативном советском ТВ. Хотя с каждым годом шутить в «КВН» становилось все опаснее и опаснее. Уже в середине 60-х на передаче существовала цензура, которая отсекала от проникновения в эфир любую крамольную мысль. Делалось это просто: включалась «заглушка», а изображение уходило со сцены в зал, выхватывая там какое-нибудь смеющееся лицо. Правда, этот трюк срабатывал не всегда. Например, однажды шутка студентов МИСИ проскочила в эфир: они спросили соперников, с чем у вас ассоциируются баран и три звездочки. Они пролепетали что-то насчет коньяка и шашлыка. А вариант студентов МИСИ звучал крамольно – это зимняя форма одежды полковника. После этого эфира ТВ буквально забросали письмами разъяренные военные: мол, какое право вы имеете посягать на честь мундира! Ребят вызывали в парткомы, месткомы и т. д. И на какое-то время отстранили от эфира.

Через «КВН» прошли многие нынешние звезды телевидения, кино, а также бизнеса и политики: Леонид Якубович (кстати, участник шутки с бараном и тремя звездочками), Юлий Гусман, Аркадий Инин, Юрий Макаров, Валерий Хаит, Юрий Радзиевский, Игорь Кнеллер, Юрий Волович, Владимир Семаго и многие другие. Однако с каждым годом существования «КВН» даже у самых оптимистически настроенных людей появлялась тревога – на ТВ все круче закручивались гайки, и судьба популярной передачи каждый раз висела на волоске.

Рассказывает Е. Типикин:

«КВН» развивался по своим законам – законам студенческого театра. «Капустники» на вечные темы стипендии и сессии сменились скетчами и мини-спектаклями, сюжеты которых уже не ограничивались привычно шаблонной «молодежной» тематикой. Две доски на заднем плане, изображавшие все, что угодно – от школьной парты до космического корабля, – сменились яркими декорациями, выполненными под руководством профессиональных художников. По сути дела, мы увидели родившееся за эти годы совершенно новое явление молодежной культуры – Студенческий Театр Эстрадных Миниатюр...

Но почему первыми оказались именно студенты, а не, скажем, молодые рабочие или колхозники? Как самая чуткая к жизни часть интеллигенции? Видимо, да. Мы, конечно же, не Франция, которую в конце 60-х потрясли революционные студенческие волнения. И вообще не Европа. И когда диктатура только-только и еле-еле дала первые трещины, мало кто готов был сразу же идти на баррикады. Их нам заменила сцена телетеатра. А суть была, в общем-то, той же самой.

И в этом смысле можно считать «КВН» формой общественного протеста. Поскольку самим фактом своего существования передача покушалась на господствующую идеологию превращения людей в колесики и винтики огромного государственного механизма. А то, что со временем начались намеки на устои, так по-другому и быть не могло. Говорят же, что в СССР испокон веку было три объекта для шуток: желудочно-кишечный тракт, секс и власти...».

Намеки, о которых упоминает критик, естественно, не могли оставить власти безучастными. Ситуацию усугубляло еще и то, что многие участники КВН были евреями, что еще сильнее напрягало власти: после того, как в конце 60-х отношения СССР и Израиля резко ухудшились, в Кремле решили, что это чересчур – позволять советским евреям шутить над недостатками социализма. В итоге в июне 1972 года распоряжением нового председателя Гостелерадио Сергея Лапина передача была закрыта. В качестве удобного повода для такого решения выбрали следующий. Напомним рассказ С. Жильцовой – одной из бессменных ведущих «Клуба...»:

«Одесситы для игры отрастили усы и длинные волосы. А в то время на ТВ делать это было нельзя. Категорически. Как тогда говорили, если бы на ТВ пришли Маркс, Энгельс и Ленин, в эфир бы их не пустили. Лапин посмотрел и скомандовал: усы и бороды сбрить. А одесситы не захотели. И «КВН» закрыли. Но это был повод. А причина – все-таки слишком острой была передача, слишком свободной...».

После лапинского приказа команды разогнали, уволили редакторов телевидения, причастных к ее выпуску, оставив на ТВ лишь ведущих: Светлану Жильцову и Александра Маслякова. Видимо, это было ошибкой со стороны гонителей передачи – спустя 14 лет именно Масляков стоял у истоков второго рождения «КВН».

Как и в былые годы, сегодня в «КВН» играет вся страна, однако если раньше это было всего лишь развлечение, то теперь это хорошая возможность для многих молодых людей попасть в шоу-бизнес. Достаточно вспомнить, что многие из тех, кто начинал играть в «КВН» в конце 80-х, теперь уже стали звездами на российском ТВ («Джентльмен-шоу», «О.С.П.-студия», «Комеди-клаб» и др.). Короче, «КВН» теперь стал хорошей стартовой площадкой в шоу-бизнес, более эффективной, чем ВГИК, театральные или эстрадно-цирковые училища. Как только это стало ясно всем, «КВН» из обычной развлекухи превратился в доходный бизнес. По нынешним меркам вполне закономерное явление – ведь даже суперинтеллектуальная передача «Что? Где? Когда?» теперь превратилась в разновидность казино (если в советские годы в качестве выигрыша там фигурировали книги, то теперь – деньги). О том, как функционирует сегодня империя под названием «КВН», весьма доходчиво рассказала журналистка Дарья Долотенкова в журнале «Деньги» (октябрь 1998). Приведу лишь часть ее рассказа:

«У любой команды есть спонсор. Должность почетная и ответственная. Поэтому стоит денег. Статьи расходов следующие: команду (15 – 20 человек) надо привезти в Москву, желательно самолетом, устроить в гостиницу на одну-две недели, накормить и выдать денег на карманные и транспортные расходы. Прибавьте к этому пошив костюмов, реквизит, технические услуги и декорации. Наконец, обязательный банкет – неважно, выиграла или проиграла команда. Если команда маленькая (не более десяти человек) и к тому же едет поездом, спонсор может уложиться в 7 тыс. долларов. А можно «попасть» и на бесконечную величину – если едут игроки издалека, особенно с Кавказа. Хорошая команда, вроде махачкалинской или новосибирской, обходится спонсору в 30—50 тыс. долларов...

Официально финансирование команды «КВН» дает спонсору право установки в зале Московского дворца молодежи (МДМ), где проходят съемки КВН, щита с указанием спонсора – только имени, даже без контактных телефонов и реквизитов. Один раз данные спонсора могут показать в эфире бегущей строкой. За дополнительный щит во время съемки спонсору придется уплатить 7 тыс. долларов. Можно еще нарядить команду в майки и кепки со своей символикой или рекламой, а заодно проделать то же самое с болельщиками – это будет стоить еще 5,5 тыс. долларов. Болельщикам можно раздать флажки и прочий реквизит – 3,5 тыс. долларов. Но если вы приведете разодетых болельщиков в зал, не заплатив, на них даже ни разу не наведут камеру.

Понятно, что деньги тратятся не ради того, чтобы покрасоваться своим щитом и болельщиками на экране, – такая реклама вряд ли даст прямую отдачу... Прежде всего действует такой мощный стимул, как жажда меценатства. Крупные предприниматели, уставшие от конкурентной борьбы, отводят душу, оказывая помощь молодым талантам... Но спонсоры могут иметь и непосредственную выгоду. Например, от концертной деятельности команды «КВН», особенно в регионе, откуда команда происходит, – ведь там спонсора знают куда лучше, чем на ЦТ... Самые известные команды прошлого сезона (1997) – махачкалинская и ереванская. В прошлом году махачкалинская команда организовала турне из 25 концертов. Гонорар составил 3 тыс. долларов за концерт – без оплаты дороги, проживания и питания. Армянская команда брала в прошлом сезоне 2 тыс. долларов за концерт. А известные украинские команды, например, харьковская, берут около 1 тыс. долларов за концерт... Лучше всего концертировать в глухой провинции – там развлечений мало, и кавээнщиков встречают как национальных героев...

Случаются у спонсоров и неприятности. Бывало, что команда разбазаривала деньги спонсора, и из-за этого возникали скандалы. Поэтому обычно спонсоры проверяют, куда уходят их деньги, – требуют от команды отчетов о расходах. Да и командам выгоднее иметь постоянный и надежный источник финансовой подпитки. Тем более что меценаты бывают весьма серьезные: к примеру, спонсором бакинской команды в течение некоторого времени выступало правительство Азербайджана – в команде тогда было много детей высокопоставленных родителей...

В ранних «КВН» (конца 80-х – начала 90-х) команды сами писали тексты и играли их на сцене. Те времена ушли: сегодня процесс поставлен на конвейер. Редко когда в составе команды оказывается литератор-юморист, и кавээнщики вынуждены нанимать профессионалов на стороне...

Практически все авторы живут в Москве, они хорошо известны Маслякову и вызываются им в случае необходимости. Есть и иногородние авторы, например, новосибирцы, но их привлекают реже – далеко летать...

Автором «КВН» может быть не любой юморист, так как у игры есть своя творческая специфика: построение конкурса, плотность шуток на единицу времени и их последовательность, постановка пауз. Поэтому авторами и режиссерами «КВН» работают люди, съевшие на этом собаку. Это в основном бывшие кавээнщики. Команда авторов стабильна, и пробиться чужим туда трудно...

Труд авторов оплачивается по достаточно устойчивым ставкам: написание одного конкурса стоит около 1 тыс. долларов. Бывают и шальные заработки. Как-то раз во время игры, когда надо было срочно кого-то выручить, Джон Куратов (один из многолетних членов новосибирской команды и автор огромного количества текстов) заработал за 15 минут 600 долларов. Но это исключение из правила: обычный гонорар автора за игру – 500—1,5 тыс. долларов...

В Сочи на ежегодном фестивале «КВН» образовался рынок авторов: заключаются договоренности о будущей совместной работе. Есть и своеобразный «черный рынок»: удачные шутки воруют у молодых команд, выступающих в региональных играх, чтобы затем, после обработки, использовать в телеигре.

Все, что называется «КВН», принадлежит продюсерской компании «АМиК» («Александр Масляков и Компания»). Это и торговая марка «КВН», и телепередача, и республиканские игры команд, и фестивали в Сочи и Юрмале, а также зарубежные гастроли и концертная деятельность...

Как утверждают знающие люди, Масляков в свое время создал для передачи уникальную финансовую схему. Команды, играющие в «КВН», берут на себя все расходы, иными словами, сами ищут себе спонсоров. (Естественно, «АМиК» предоставляет им гримерные, художников по гриму и доступ в костюмерную «Останкино».) Это дает возможность Маслякову сосредоточиться на повышении рейтинга своей передачи – во-первых, чтобы успешно продавать ее телеканалу, а во-вторых, чтобы самому искать спонсоров для ее производства...

По информации продюсерской группы «АМБЕР», в этом бизнесе крутятся солидные суммы. Минута рекламного времени в ходе программы «КВН» стоит 51,7 тыс. долларов без НДС, до передачи – 42,9 тыс. без НДС (в программе обычно бывает 6—9 минут рекламы)... Что касается расходов производителя программы, то о них точно знает только Александр Масляков, но, по мнению специалистов, они должны составлять 20—25 тыс. долларов в месяц...».

С тех пор минуло более десяти лет, но ситуация мало изменилась. «КВН» сегодня – это чисто коммерческий проект, где юмор служит его создателям в качестве трамплина к славе и деньгам. Причем юмор чаще всего невысокого уровня, поскольку вынужден существовать в режиме конвейерного производства. А хорошая шутка, как известно, – штучное производство.

Однако «ниже плинтуса» юмор «КВН» все же редко опускается. Видимо, поэтому любителям подобного жанра передача особо и не нравится. В итоге от «КВН» даже отпочковалось «плинтусовое» крыло и создало свою передачу на ТНТ – «Комеди-клаб». Там юмор по большей части запредельный, а сами участники даже называют себя «гламурными пАдонками». Как говорится, бог им судья.

«Кинопанорама» (1962).

Создателем и бессменным режиссером передачи долгие годы ее существования на ТВ была Ксения Маринина. Она в свое время закончила Театральное училище имени Щепкина, три курса режиссерского факультета ГИТИСа и три курса философского факультета МГУ. Некоторое время работала в Театре имени Пушкина, которым руководил Михаил Туманов – постановщик многих массовых зрелищ в Москве. В 1957 году именно ему выпала честь быть режиссером-постановщиком мероприятий Московского фестиваля молодежи и студентов, и он в качестве помощника выбрал себе Маринину. Там и состоялось ее знакомство с телевизионщиками, которые снимали все мероприятия на пленку. Это знакомство вскоре привело к тому, что Маринина оставила театр и пришла на ТВ в качестве дежурного программного режиссера. Первое время ей было очень трудно: программы тогда шли вживую, музыка накладывалась прямо в эфире, пленку резали вручную обыкновенными ножницами, а опоздание с заставкой или пауза в эфире на 30 секунд карались увольнением с работы. Однако постепенно Маринина вошла во вкус и довольно скоро стала одним из самых профессиональных режиссеров на ТВ. К примеру, именно она в начале 60-х первой использовала мультипликационную заставку к одной из новогодних передач.

В 1962 году Маринина в содружестве со своими коллегами из Редакции кинопрограмм придумали снимать передачу о кино и назвали ее «Кинопанорама» (премьера – 21 декабря). Ее первым ведущим был популярный актер Зиновий Гердт, с которым Маринина только-только закончила одну из своих программ. Первый же выпуск новой передачи (он шел вживую и длился полтора часа) очень понравился зрителям, и они буквально забросали ЦТ телеграммами и письмами с просьбами не останавливаться на достигнутом. И «Кинопанорама» стала выходить почти каждый месяц.

Между тем в 1964 году у нее сменился ведущий – вместо Гердта, который уехал в длительную командировку, ее стал вести известный киносценарист Алексей Каплер. Стоит отметить, что на этой кандидатуре руководство передачи остановилось не сразу.

Вспоминает К. Маринина:

«Пробовали Ию Саввину, Олега Табакова, Руфину Нифонтову, других актеров. Я слышала о необыкновенном обаянии Каплера и решила пригласить его. Все удивлялись: ты с ума сошла, он же старый! (В 1964 году А. Я. Каплеру исполнилось 60 лет. – Ф.Р.) Но я настояла на своем, и получилось, что Алексей Яковлевич стал лучшим ведущим «Кинопанорамы» за всю ее многолетнюю историю...

В те времена на телевидении господствовали суровые законы – жесткость, выверенность каждой реплики, жеста. Была даже поговорка: «Слово – не воробей. Вылетит – посадят». И вдруг появился человек, который в прямом эфире мог сказать примерно так: «Сейчас вы посмотрите кино молодого режиссера... Ой-ой, я забыл его фамилию. Где-то у меня тут было записано, не могу найти. А-а! Давайте сделаем так: вы посмотрите кино, а я пока найду эти записи и потом вам скажу».

В моих глазах он вообще выглядел белой вороной среди сонма тех, кто перепуганно выступал по бумажкам. Мог запросто ввернуть анекдот, чего никто другой не позволял себе в принципе. И за это, и еще за многое другое, о чем и словами-то не обскажешь, зрители восторженно любили нашего ведущего.

Конечно, он очень волновался за каждую программу. Мы все его успокаивали: все, дескать, путем. А он парировал: «Врете вы. Вот Юля (поэтесса Юлия Друнинина была женой Каплера. – Ф.Р.) мне обязательно скажет правду: где я живот вывалил, где чесался, где был многословен и невнятен. А вы льстите, подхалимничаете!».

В 1971 году Маринина вынуждена была из «Кинопанорамы» уйти. Поводом к этому послужил конфликт с Каплером. Что же произошло? В одну из передач должен был войти сюжет о популярной советской киноактрисе, муж которой был не менее известным кинорежиссером. Однако Каплер, у которого были причины относиться к этой актрисе недоброжелательно, наотрез отказался говорить о ней. Как ни уговаривала его Маринина, ведущий был непреклонен. В конце концов режиссер обиделась и ушла из передачи (занялась викториной «Игра без дублей»). Самое удивительное, но Каплер явно не ожидал такого резкого поступка от Марининой и, узнав об ее уходе, отправился к руководству ЦТ и потребовал, чтобы ее вернули в передачу. Маринина долго отказывалась, но когда все же вернулась, то Каплера в передаче уже не было – просидев в кресле ведущего восемь лет, он ушел оттуда, не сработавшись с новым председателем Гостелерадио С. Лапиным (пришел в апреле 1970 года).

После Каплера постоянного ведущего у «Кинопанорамы» долгое время не было – передачу вели, сменяя один другого через короткое время, известные актеры, режиссеры и теоретики кино (среди последних больше всех запомнился Даль Орлов). Наконец в конце 70-х передача обрела нового ведущего – кинорежиссера Эльдара Рязанова.

Вспоминает Э. Рязанов:

«В начале 1979 года мне позвонили из редакции «Кинопанорамы» и предложили провести в качестве ведущего январский номер. Я вообще люблю браться за то, что никогда не пробовал. А тут такое неожиданное, интересное предложение! Не стану скрывать: иной раз, сидя перед телевизором, в те годы, когда ведущие все время менялись, я прикидывал, а как бы сам повел себя, окажись на этом месте. Кое-какие идейки мелькали, но, поскольку маниловщиной заниматься было бессмысленно, я всерьез об этом не задумывался...

Не стану скромничать, на телекамеру я не обращал никакого внимания. Ее присутствие, нацеленный на меня огромный блестящий глаз почему-то не повергали меня в смущение и не мешали чувствовать себя самим собой. Думаю, это происходило в какой-то степени оттого, что меня ласково встретили работники передачи и сделали все, чтобы я ощущал себя как дома. А с другой стороны, я хотел показать народу, как надо вести передачу, хотел «утереть нос» всем ведущим всех передач!

Потел я сильно, не только в переносном смысле, но и в прямом. Во-первых, было жарко от осветительных приборов, во-вторых, от напряжения. Все-таки я впервые вел передачу. Мне сразу же подсунули написанный кем-то текст. Началась съемка первого дубля. Я покорно попробовал прочитать текст, делая вид, что не заглядываю в него, но чужие слова застревали в горле и в моем исполнении звучали очень неестественно. Я взбунтовался, отложил текст и начал говорить обо всем не только своими словами, но и своими мыслями. Создатели передачи помогали мне. Иногда они укрощали некую мою развязность (это шло оттого, что мне очень хотелось быть свободным, раскованным); порой боролись с моими жаргонизмами, которые я нарочно вставлял и вставляю в свою речь, так как считаю, что нужно разговаривать живым, современным, а не дистиллированным языком. Кроме того, я стремился, чтобы в передаче были не монологи, плохо связанные друг с другом, а диалог. Поэтому беспрерывно перебивал гостей передачи, не давая им высказаться. А для ведущего подобное поведение опасно. Оно выглядит нескромностью. И здесь, как это ни печально, надо давить свое творческое «я». Да, давить, но тем не менее не до конца. Правда, все это я понял не сразу, а потом. После того, как себя увидел...

С легкими шероховатостями, притираясь друг к другу, мы закончили первую совместную передачу. Это означало, что меня сняли на видеопленку, а режиссер принялась за монтаж. (Иными словами, как я был убежден, за выбрасывание самых лучших, самых живых кусков из моих комментариев.) И наконец наступил день, когда передача с моим участием должна была пойти в эфир. До этого, пока снимали и монтировали передачу, я совсем не волновался. А вечером, где-то за час до эфира, меня начало трясти от волнения, беспокойства, ужаса. При мысли, что сейчас на меня уставятся двести миллионов глаз, мне стало жутко. Испытание предстояло невероятное!..

Проведя несколько «Кинопанорам» и получив уйму писем, я понял, что зрители больше всего ценят в ведущем непосредственность и способность к импровизации. Причем я обратил внимание, что у меня лучше получалось в тех случаях, когда я вел передачу очень усталым, после тяжелого рабочего дня на «Мосфильме», или когда у меня возникали какие-то серьезные неприятности. Во время таких съемок я совершенно не думал, какое произвожу впечатление. Сквозь бодрость тона, очевидно, просвечивали усталость и печаль, и это, как ни странно, в чем-то приближало меня к зрителям...».

Отметим, что Рязанов хоть и считался постоянным ведущим, однако вел передачу не всегда: порой его подменяли другие люди, когда у Рязанова возникала необходимость заняться своими киношными делами (участвовать в съемках, выезжать в служебные командировки и т. д.). В таких случаях в кресло ведущего садились другие люди – не менее известные представители кинематографического мира. Вот как, к примеру, выглядели некоторые выпуски передачи того памятного 1979 года:

3 Марта – в выпуске речь шла о фильмах: «Шла собака по роялю», «Когда я стану великаном», «Баламут», «Старое танго»; среди гостей были: режиссер А. Белинский, балерина Е. Максимова, космонавты О. Макаров, Ю. Романенко; вели передачу актрисы Ирина Купченко и Ольга Остроумова;

30 Марта – речь шла о фильмах: документальном – «Великая Отечественная», художественных – «Пять вечеров» (представляли: Никита Михалков, Александр Адабашьян, Людмила Гурченко), «Старомодная комедия»; ведущий – Ростислав Плятт;

27 Апреля – речь шла о фильмах: «Звезда надежды» (представляли режиссер Эдмонд Кеосаян и актриса Лаура Кеосаян), «Соль земли» (телесериал); был показан репортаж со съемок фильмов «Поэма о крыльях», «Стакан воды» (телефильм), «Москва слезам не верит», «Двое в новом доме»; был показан сюжет о кинорежиссере Ингмаре Бергмане; гостем передачи был актер Георгий Бурков; ведущий – Эльдар Рязанов;

9 Июня – речь шла о Всесоюзном кинофестивале в Ашхабаде и фильмах конкурсной программы: «Емельян Пугачев», «Среди людей», «Несколько интервью по личным вопросам», «Кентавры»; ведущий – Эльдар Рязанов;

15 Сентября – речь шла о фильмах: «Да здравствует Мексика!», «Сибириада» (представляли: режиссер Андрей Михалков-Кончаловский, актеры – Никита Михалков, Людмила Гурченко, Елена Коренева, Наталья Андрейченко, Павел Кадочников); гостями передачи были: Владимир Самойлов, Марина Левтова, Ольга Токарева, Леонид Каюров; ведущий – Эльдар Рязанов;

3 Ноября – речь шла о фильмах: «Осенний марафон» (представляли актеры Олег Басилашвили и Марина Неелова), «Утренний обход» (представляли: режиссер Аида Манасарова, актеры Андрей Мягков и Анастасия Вознесенская); был показан репортаж со съемок фильма «За спичками»; представлены зарубежные фильмы: художественный – «Вестсайдская история», мультипликационный – «Большое путешествие Болека и Лелека»; ведущий – Эльдар Рязанов;

1 Декабря – речь шла о фильмах: «В моей смерти прошу винить Клаву К.», «Несколько дней из жизни И. И. Обломова»; были показаны репортажи со съемок фильмов: «Путешествие в чужой город», «Тайное голосование»; были показаны сюжеты об актере Евгении Евстигнееве и режиссере Рене Клере; ведущий – Эльдар Рязанов;

25 Декабря – весь выпуск был посвящен мультипликационному кино; ведущие – режиссеры-мультипликаторы Вячеслав Котеночкин, Федор Хитрук и Роман Качанов.

При Рязанове «Кинопанорама» обрела второе дыхание и вновь стала одной из самых популярных передач на отечественном ТВ. Достаточно сказать, что после каждого выпуска ведущему приходило до пятисот писем, а подобное последний раз происходило во времена, когда у руля стоял Алексей Каплер. Однако и проблем хватало, в том числе и цензурных, когда отдельные сюжеты не выходили в эфир. Самый известный случай подобного рода из начала «рязановской эры» – январский выпуск «Кинопанорамы» 1980 года, когда в ней выступал Владимир Высоцкий. Была записана часовая передача с ним, в которой он рассказал о своем творчестве и спел более десятка своих песен. Однако сюжет разрешили показать... спустя семь лет после записи, когда ее главного героя уже не было в живых.

Свидетели и участники этого эфира до сих пор уверены, что передачу с Высоцким запретили показывать по идеологическим мотивам – из-за протестного имиджа певца. Хотя существует и другая точка зрения на этот счет, из которой явствует, что дело было вовсе не в идеологии. Все, кто видел эту передачу (а она сегодня свободно продается на DVD и видеоносителях), могут убедиться в правдоподобности этой версии. На записи видно, в каком плохом состоянии находился в ту пору Высоцкий: одутловатое лицо, немытые волосы, плохая память (даже одет он непрезентабельно – в невзрачный джемпер). Этот внешний вид был неслучаен – певец в те дни страдал сильными приступами наркомании и после записи передачи даже собирался ложиться в клинику на гемосорбцию (очистку крови). Поэтому, увидев Высоцкого в таком состоянии, руководство ЦТ просто не захотело выпускать его в эфир.

Не всегда гладко складывались тогда отношения между ведущим и режиссером передачи – несмотря на взаимную симпатию друг к другу, они порой конфликтовали. Во время одного из таких выяснений отношений Маринина вновь покинула передачу, а когда через некоторое время вернулась, то повторилась та же история, что и с Каплером, – Рязанова в кресле ведущего уже не было. В декабре 1985 года он отказался от ведения «Кинопанорамы». Почему? В своем дневнике режиссер так объясняет причины своего ухода:

«Ощущение, что передача не соответствует духу времени. «Кинопанорама» рождена в эпоху застоя, когда основными предпосылками были такие: в стране вообще и в кино в частности – все великолепно. Переделывать программу, по-моему, бессмысленно, надо придумывать новую передачу о кино. Но отказался под другим предлогом – занят, начал работу над новой картиной. Что, впрочем, правда. Но неполная...».

Несмотря на возвращение в передачу ее создателя – К. Марининой, дни «Кинопанорамы» были уже сочтены. В начале 90-х, с развалом СССР, делать передачу о кино стало бессмысленно. Прежний кинематограф почил в бозе, а снимать передачу о том, что пришло ему на смену, у создателей «Кинопанорамы» не было ни малейшего желания. Чуть позже у Марининой и Рязанова возникла мысль реанимировать передачу, но из этой затеи так ничего и не вышло. Поэтому на нынешнем Российском ТВ существуют на разных каналах несколько передач о кино, но «Кинопанорамы» среди них нет.

Что касается Ксении Марининой, той в 1998 году она была удостоена специального приза «ТЭФИ» за заслуги перед отечественным телевидением. В то время она работала художественным руководителем АО «Панорама» при объединении «Прометей» и ведущей передачи «Телевидение – любовь моя!».

«Спокойной ночи, малыши!» (1964).

Одна из старейших на сегодняшний день передач нашего ТВ появилась на свет в сентябре 1964 года и поначалу имела мало общего с тем, что мы видим сейчас. Первые выпуски длились всего 7 минут, не было ни кукол, ни ведущих, ни заставки. Были лишь сменяющие друг друга картинки, под которые либо дикторы (Валентина Леонтьева – «тетя Валя», Владимир Ухин – «дядя Володя», Светлана Жильцова – «тетя Света»), либо актеры (Валентина Сперантова, Алексей Грибов, Элина Быстрицкая и др.) рассказывали сказки. Но так продолжалось недолго – вскоре декорации оживились куклами, причем это были не звери, а сказочные человечки в лице Буратино и двух мальчиков Шустрика и Мямлика. Затем появились Филя и Ерошка, который был сначала мальчиком, затем переродился в слоненка, щенка, пока наконец не стал зайчиком Степашкой. Кстати, такая же метаморфоза произошла и с Хрюшей, который поначалу был... рыжеволосой девочкой. В 1982 году родился последний персонаж передачи – сумасбродная Каркуша.

Знаменитая песня «Спят усталые игрушки» композитора Аркадия Островского (автор хитов: «Пусть всегда будет солнце», «А у нас во дворе», «Как провожают пароходы» и др.) и поэта Зои Петровой была написана специально для передачи и стала звучать в ней с первого же выпуска. Песня исполнялась на фоне заставки, на которой маленькая девочка была нарисована в обществе мишки и белочки. В центре рисунка был изображен циферблат, и каждый вечер под «Игрушки» участники передачи вручную переводили стрелки часов.

Стоит отметить, что это был практически единственный случай, когда в передаче звучала оригинальная музыка – на нее просто не было денег. Поэтому для остального музыкального оформления использовались записи из фондов студии, а если и их не хватало, тогда приходилось идти на поклон к коллегам на радио. Вспоминает бывший режиссер передачи Н. Сокол:

«Каждая передача должна была стоить не более 150 рублей, включая оплату труда не только сценаристов и актеров, но и художников. Ведь даже самая простая форма – рисунки в кадре и текст за кадром – требовала пятнадцати-двадцати иллюстраций. Тут дружескую помощь оказывали нам художники-мультипликаторы Вадим Курчевский, Лев Мильгин, Николай Серебряков, Вячеслав Котеночкин. За небольшой гонорар они делали чудесные иллюстрации.

Очень трудно поначалу приходилось с декорациями, реквизитом, костюмами. Художников-постановщиков у нас еще не было, цехов и мастерских, где могли бы выполняться наши заказы, – тоже. Кое-что подбирали из случайных запасов, а многое просто приносили из дома.

Да, денег было мало, почти ни на что не хватало. Зато была вера, что передача нужна. Шла она тогда по второй программе – на Москву и Московскую область, в 20.15 ежедневно. И, если признаться без ложной скромности, скоро передача стала одной из самых популярных, полюбилась не только детям, – а у нее было много возможностей убедиться в этом.

Как-то раз я пришла в один из детских магазинов купить крайне необходимый для передачи реквизит. Рассказала продавщицам о цели своего визита. Они пошептались, вызвали заведующую, и через несколько минут мне вручили подарок маленьким телезрителям – коробку с бракованными и списанными игрушками! Чего тут только не было: и крошечный паровоз, и грузовик с прицепом, и эффектная поливальная машина, и одноглазый мишка, и кукла без парика – всего не пересказать! Наверное, это было нарушением правил работы магазина. Но порой бывает очень трудно отказаться от доброго дела. Общего дела. На студии мы своими силами отремонтировали все игрушки, и вскоре они стали появляться в эфире, много лет служили верой и правдой.

Долгое время, более двух лет, подготовкой передачи занимались лишь два постоянных сотрудника – редактор и я в качестве режиссера... Готовились передачи очень быстро. Одна-две часовые репетиции дома (послать за актерами машину, чтобы работать в студии, не всегда удавалось, я предпочитала ездить сама). Затем одна репетиция в павильоне – с камерами, в декорации. После нее два часа перерыва для подготовки и проверки техники. В это же время – грим и одевание актера. Напряженность этих двух часов перед выходом в эфир обязывала к абсолютной дисциплине, слаженности в работе осветителей, операторов, инженеров и техников. Время рассчитывалось по минутам и секундам. Нельзя было расслабиться, отдохнуть и актеру. А в 20.15 – «живой» эфир...».

Старожилами передачи по праву считаются Наталья Владимировна Державина (Хрюша) и Наталья Александровна Голубенцова (Степашка). Первая пришла в передачу в середине 60-х из театра кукол Сергея Образцова (работала там с 1959 года), вторая – на несколько лет позже. На их фоне трагично выглядит судьба Фили, у которого за эти годы сменилось три хозяина. Первый – Григорий Толчинский – скончался в конце 80-х на 50-м году жизни, второй – Игорь Голуненко – погиб через два года в автомобильной катастрофе в Америке. Сегодня Филю играет Сергей Григорьев – один из самых молодых членов съемочного коллектива.

Каркушу долгие годы озвучивала Гертруда Александровна Суфимова. Однако она скончалась в 1998 году на 72-м году жизни, и теперь Каркуша перешла под «патронаж» актрисы Галины Марченко.

Одно время в передаче был еще один персонаж – кот Цап Царапыч, однако он пропал с экрана после того, как человек, озвучивавший его, уехал в Израиль.

За свою долгую жизнь на ТВ передача обросла таким количеством мифов и баек, пересказать которые не хватит нескольких страниц. Поэтому ограничимся лишь некоторыми из них. К примеру, в самом начале 80-х, когда в редакции детских программ сменился руководитель, новый начальник возмутился тем, что все куклы в передаче моргают, а Хрюша нет. Этот вопрос был вынесен на ближайшую коллегию Гостелерадио (!), которая приняла решение заменить кукол людьми. Однако многомиллионной армии зрителей это нововведение категорически не понравилось, и они принялись бомбардировать ЦК партии и Гостелерадио возмущенными письмами с требованием вернуть любимых зверюшек на экран. В итоге всего через два месяца куклы вновь заняли свои привычные места.

Примерно в те же годы произошел еще один забавный случай. И вновь камнем преткновения в возникшем споре стал Хрюша. На этот раз его постоянное присутствие на экране возмутило жителей Средней Азии – мол, своим появлением свинья оскорбляет религиозные чувства мусульман. Кое-кто из поборников мусульманских традиций грозился даже приехать в Москву и зарезать (!) Хрюшу. На что главный редактор передачи Людмила Ермилина отвечала: «Коран запрещает есть свинью, но смотреть на свинью не запрещает. Не нравится – не смотрите! А потом, у вас есть свои национальные герои: бараны, верблюды, ишаки...» Короче, и в этом случае жизнь и честь Хрюши удалось отстоять.

Еще одна байка связана с приходом к власти в середине 80-х М. Горбачева. Якобы, едва это произошло, как на целый ряд мультфильмов, которые до этого беспрепятственно крутились в передаче и где фигурировал такой зверь, как мишка, было наложено табу. Особенно долго запрет висел над забавной мультяшкой, где его герой мишка начинал, но не доводил начатое дело до конца.

В начале 90-х годов над любимой народом передачей нависла угроза исчезновения. Не было денег, чтобы снимать ее в привычных условиях, поскольку аренда самой захудалой студии стоила больших денег. Поэтому в течение трех лет (!) программу приходилось снимать поочередно в квартирах сотрудников. И все же, несмотря на все напасти передача, выжила. В 1996 году она была удостоена премии «ТЭФИ».

О том, каким образом снимается самая любимая детская передача, рассказывает О. Левинсон:

«Процесс подготовки программы и ее съемок уже давно налажен. Сначала заказывается сценарий. Потом его читают редакторы, а затем Валентина Николаевна Прасолова – руководитель программы. Прасолова вносит в текст свои изменения и передает его режиссеру. Режиссер какое-то время работает над сценарием, продумывает всевозможные драматические ходы, а дальше вызывает работающую с ним бригаду: все вместе они обсуждают съемку передачи. Следующий этап – раздача ролей актерам. По словам Дмитрия Хаустова, сценарий ему дается за 7—10 дней. За это время можно успеть выучить не только свою, но и роли всех героев. Записывается передача кусочками, дублями, из которых затем выбираются лучшие фрагменты. К импровизации актеров на съемках относятся хорошо, более того, как правило, моменты незапланированных фраз бывают наиболее удачными. Но это вполне закономерно: ни один редактор или режиссер не знает Хрюшу или Степашку так, как их знают актеры. Отталкиваясь от характера, они всегда найдут самое точное слово и наиболее подходящее в данной конкретной ситуации выражение. Заключительная стадия – монтаж. Во время монтажа в программу могут быть добавлены спецэффекты и сделаны необходимые перестановки. Бригад, работающих над программой, четыре...».

Занятых в передаче кукол обновляют каждые три года (в Музее программы за 35 лет скопилось несколько десятков Хрюш, Степашек, Каркуш и Филь). Особенно хлопотное дело – шить на них костюмы. Однажды, ради эксперимента, было решено попробовать заказать костюмы для кукол аж в самой Англии. Отправили туда фотографии и все мерки с кукол, а когда наконец заказ был выполнен, все ахнули: до чего же непохоже! С тех пор все костюмы на зверюшек шьют исключительно на родине. Правда, в связи с общей дороговизной (шить для кукол дело очень кропотливое и подвластно только мастерам-индивидуалам, которые берут за это приличные деньги), приходится обходиться прежним гардеробом. А он у героев передачи весьма богатый: в нем есть два фрака с «бабочками» Фили и Степашки, настоящая Хрюшина «косуха» с заклепками, множество бантов Каркуши и т. д. и т. п.

К сожалению, последние несколько лет любимая детворой передача мало похожа на ту, что выходила в эфир раньше. Если в былые годы она длилась 20 минут, затем 15, то теперь – всего лишь 7—9 (!) минут. Этого времени хватает на пару коротких диалогов между ведущим и «зверюшками», после чего крутится урезанный мультфильм. Обидно? Конечно! Ведь надоевшим хуже горькой редьки политикам уделяются часы эфирного времени!

Между тем летом 1999 года над любимой телезрителями передачей вновь сгустились тучи. Сначала масла в огонь подлило назначение новым премьером Сергея Степашина. Едва это произошло, как из любимой детской передачи внезапно исчез Степашка. В народе пошли гулять слухи, что это произошло неспроста, а по причине сходства заячьего имени с фамилией нового назначенца. Однако эти слухи развеяла руководитель творческого объединения «Спокойной ночи, малыши!» Валентина Прасолова, которая заявила в одном из интервью: «Ерунда. Первого и второго июня мы не выходили, потом были повторы, в которых Степашки не было по чистой случайности. К назначению нового премьер-министра это отношения не имеет. В июне Степашки будет очень даже много».

И действительно, в июне любимый детворой зайчишка вновь появился на экране. Но дети рано обрадовались. Уже в начале июля над передачей сгустились тучи посерьезней – распоряжением руководителей детского вещания ее выпуск был приостановлен на месяц (с 5 июля по 9 августа). Официальная версия выглядела следующим образом. Руководство ОРТ закупило на лето два сериала – «Графиня де Монсоро» и «Мисс Марпл», – которые согласно договору должны демонстрироваться в вечерний прайм-тайм (самое дорогое время на ТВ), занимая и те пятнадцать минут, что традиционно отводились под «Спокойной ночи, малыши!». Не найдя другого решения, ОРТ отправило передачу в вынужденный отпуск.

А вот что говорит по этому поводу противоположная сторона. Т. Павловская (редактор передачи): «Руководитель детского вещания ОРТ Сергей Супонев предлагал сделать из программы мыльную оперу, чтобы у Хрюши и Степашки были дети, внуки, с которыми происходили бы разные истории. Это полный бред. И потом, что должны сделать Хрюша и Степашка, чтобы у них появились дети?».

Л. Хавкина (приложение к «Комсомольской правде» «ЗдравсТВуйте»): «О противостоянии Сергея Супонева и телекомпании «Класс» известно давно. Еще в октябре 98-го в интервью нашему приложению Супонев заявил, что одному «Классу» (производитель «Спокойной ночи». – Ф.Р.) не по силам готовить все детское вещание ОРТ. В «Классе» (где уверены, что им все-таки это по силам) отнеслись к высказыванию настороженно. Среди сотрудников телекомпании продолжают ходить слухи, что Супонев вытеснит их программы из эфира, причем замена будто бы уже есть: это пять новых проектов, сделанных под руководством главы детского вещания ОРТ.

– Действительно, к осени должны быть готовы пять детских проектов, – подтвердил слухи Сергей Супонев. – Но это не значит, что программы «Класса» из эфира уйдут. За исключением, конечно, тех, которые себя исчерпали.

Очень дипломатично. Правда, надо учесть, что время на ОРТ – не резиновое, все детские программы (старые и новые) в эфире вряд ли поместятся. Так что какие-то из них придется признать «исчерпавшими себя». Будет ли в их числе «Спокойной ночи!»?..».

Ответ на этот вопрос дало время – в конце августа любимая нашей детворой передача вернулась на голубой экран. А иначе и быть не могло: ведь на этой передаче было воспитано не одно поколение граждан нашей страны. Сам автор этой книги в далекие 60-е засыпал под добрую песенку «Спят усталые игрушки», которая ежевечерне звучала из допотопного телевизора марки «Рекорд». Потом под эту же песню засыпала моя дочь, а чуть позже ее двоюродный братик, трехлетний Данилка, сломя голову несся к телевизору, сотрясая окрестности криком: «Баба, Сюська (то есть – Хрюшка) когда будет?» Кстати, стоит отметить такой факт: за 35 лет существования передачи только однажды она не выходила в эфир – в день похорон Брежнева.

За все время существования передачи в ней сменилось более десятка ведущих. Первыми были Валентина Леонтьева и Владимир Ухин. В 70—80-е годы ее вели: Светлана Жильцова, Юрий Григорьев, Ангелина Вовк. В постсоветские годы у передачи долгое время не было постоянных ведущих, но в последние годы она наконец, как и в былые годы, обрела новых «мам» и «пап»: это Оксана Федорова, Анна Михалкова и Виктор Бычков. Правда, были и потери: из жизни ушла старожил передачи Наталья Державина (озвучивала Хрюшу).

«Время» (1968).

Премьера программы состоялась 1 января 1968 года. Ее первым главным редактором (1968—1977) был Юрий Александрович Летунов, а первыми ведущими – дикторы Игорь Кириллов и Анна Шатилова. Учитывая, что на момент выхода этой передачи в свет на отечественном телевидении был острый дефицит новостных программ (их эволюция выглядела следующим образом: 28 июля 1957 года стали выходить «Последние известия», которые в начале 60-х сменили «Телевизионные новости», длившиеся 10—15 минут), «Время» моментально превратилось в главный источник информации для всей страны. Практически в каждой семье просмотр передачи превращался в некий ритуал, когда чуть ли не все взрослые члены семьи усаживались перед экраном и чуть ли не с трепетом внимали бодро льющейся из «ящика» информации. Не менее пристально эту передачу смотрели и за рубежом – тамошние аналитики по отдельным ее сюжетам определяли расстановку сил в Политбюро. О том, как функционировала «кухня» программы «Время», рассказывал бывший главный редактор главной редакции информации ЦТ В. Любовцев (интервью 1981 года):

«Трудно сказать, когда в главной редакции информации начинается и кончается рабочий день. Работа там практически непрерывна: спустя чуть больше часа после выхода в эфир последнего выпуска «Сегодня в мире», в пять минут первого ночи, начинается передача информационной программы «Время» по системе космической связи «Орбита» на Камчатскую, Магаданскую и Сахалинскую области. За сутки информационная передача выходит более тридцати раз, в том числе «Время» – десять (включая повторы). Выпуски отличаются не только временем выхода в эфир, но и в какой-то мере содержанием: происходит обновление передач вместе с поступлением новых сообщений и с учетом интересов жителей того или иного региона. Всего программу «Время» смотрят около 150 миллионов человек. Проследим, как создается эта самая популярная телепередача.

Ежедневно со всего Советского Союза редакция получает в среднем 50 материалов. Часть из них снимают выездные группы ЦТ. Другие приходят из 85 корреспондентских пунктов Центрального телевидения и Всесоюзного радио (и еще 15 редакций местных телерадиокомитетов выполняют роль таких корпунктов). За рубежом – на пяти континентах земного шара – находятся более 50 корреспондентских пунктов советского телевидения и радио, оттуда также поступает информация.

Наиболее актуальные сюжеты могут сразу выйти в эфир. Но они обычно дорабатываются в редакции – их надо вписать в общий строй программы. По мере накопления информации политические и спортивные обозреватели готовят свои выступления. Идет обмен оперативной телеинформации с ТВ социалистических стран, крупнейшими телекомпаниями и агентствами других государств. Все эти материалы поступают как по линиям радиорелейной и космической связи, так и привозятся «традиционным» образом – самолетами и поездами на вокзалы и в аэропорты Москвы.

Непосредственно формирование программы и выдача ее в эфир – работа отдела выпуска, куда сходятся все информационные нити и откуда идут «импульсы» в отделы. Именно здесь определяется облик эфирного дня. Первое лицо «выпуска» – главный выпускающий. Он руководит отделом с момента составления плана утром, внесения коррективов в течение суток и до заключительного выпуска. Естественно, план носит условный характер (практика показывает, что в итоговый выпуск «Времени» входит примерно две трети первоначально намеченных материалов), но представляет реальную основу для последующей деятельности.

Закончив очередную передачу, вся группа – выпускающие, режиссеры, редакторы, ассистенты и другие – готовится к «тракту» (так называют телевизионную репетицию). Затем следует сам «тракт», когда «проигрывается» весь будущий выпуск с участием дикторов, группы выпуска, телеоператоров, технических работников с подключением аппаратной видеозаписи и телекинопроекционной (там уже «заряжены» пленки с готовыми сюжетами). Потом – доверстка (внесение соответствующих изменений в программу), отсмотр кино– и видеоматериалов. Наконец программа выходит в эфир. И все начинается сначала».

Между тем уже через несколько лет после появления программы интерес к ней среди населения заметно снизился – сухой официозный тон, на который окончательно перешли ее дикторы в 70-е, отпугнул большую часть зрителей. И хотя многие продолжали смотреть передачу, однако чисто по инерции и не испытывая того трепета, что был вначале. Все эти «вести с полей, заводов и строек» навевали такую тоску, что подавляющая часть зрителей если и включала телевизор с начала передачи, то к экрану не спешила, предпочитая заниматься домашними делами. И только минут через двадцать, когда шум мартеновских печей и комбайнов стихал и наступало время обзоров культурной (особенной любовью пользовались сюжеты, подготовленные Нинель Шаховой, пришедшей во «Время» в 1972 году) и спортивной жизни, а также трепетно любимый всем советским народом прогноз погоды, люди сломя голову бросались к своим «ящикам». Так что программу «Время» если и любили, то только последнюю ее часть.

Нельзя сказать, что власть не видела, как падает популярность некогда любимой народом передачи. Однако внести какие-то принципиальные изменения в ее стилистику было нельзя – передачу обожал Леонид Ильич Брежнев, не пропуская ни одного ее выпуска, поэтому любое, даже минимальное новшество в ней грозило осложнениями. Вот почему в 1979 году передача хотя и увеличилась на пять минут, однако эти минуты были отданы исключительно политике, которой, как считали наверху, советским людям крайне не хватает. Как заметил в начале 80-х журналист Владимир Дунаев: «Программа «Время» напоминает огромный комбайн, который медленно ползет по полю, давя и перемалывая на своем пути людей, факты, события в соответствии с желаниями тех, кто в данный момент этим комбайном рулит. Нормально развиваться программе всегда мешала и будет мешать ее чрезмерная близость к верхам, к интригам большой политики. Поэтому ее и используют часто не как средство информации, а как орудие пропаганды».

Ситуация не изменилась даже с началом перестройки, когда у передачи появились многочисленные конкуренты. Несмотря на это, «Время» продолжало оставаться самой консервативной передачей на отечественном ТВ. В итоге в 1991 году новый руководитель ЦТ Егор Яковлев вычеркнул название программы «Время» из эфира. В тот период из информационных программ остались только «Новости» разных калибров. Вместо Главной редакции информации вначале появилась Студия, затем – Информационное телевизионное агентство (ИТА) и, наконец, Дирекция информационных программ. Главных редакторов заменили директора и продюсеры. Однако в декабре 1994 года программа «Время» была возрождена. Но к тому моменты ее место уже прочно заняли другие информационные передачи, которые за короткое время далеко ушли вперед. В частности, пальму первенства у старушки-«Времени» перехватила программа «Сегодня» (НТВ), которая на протяжении нескольких лет была самой популярной информационной передачей на отечественном ТВ. Затем ситуация постепенно стала выравниваться. К примеру, по данным Национального института социально-психологических исследований (НИСПИ), в период 19—25 июля 1999 года лидировали субботняя программа «Время» (рейтинг 15,1%, доля 38%) и 19-часовая программа «Сегодня» (13,5% и 46% соответственно). И еще. Бесспорно одно: из программы «Время», как в свое время из гоголевской «Шинели», вышли многие журналисты из тех, кто теперь является лицом отечественного ТВ. Взять тот же канал НТВ, костяк которого (Евгений Киселев, Татьяна Миткова, Михаил Осокин, Олег Добродеев, Ирина Зайцева) состоит из бывших сотрудников Главной редакции информации, родившей в свое время программу «Время».

Летом 1999 программа «Время» претерпела очередное обновление: сменилось большинство репортеров, работавших в ней, пришел новый ведущий – Павел Шеремет (он же – заместитель директора службы новостей). Как и полагается, недостатка в комментариях после «премьеры» (первый выпуск состоялся 10 июля) не было. Вот как откликнулась на это событие в газете «Вечерняя Москва» Ю. Панкратова (26 августа):

«После нескольких выпусков программы стало, увы, очевидным, что уверенность в своем предназначении сыграла злую шутку с ведущим «обновленной» программы. Делать высокопрофессиональные злободневные материалы в качестве репортера и заниматься аналитикой в студии совсем не одно и то же. Шереметовская же аналитика не предполагает никакого анализа. Часовая программа просто более подробно освещает главные события недели – будь то церемонии Московского кинофестиваля или ситуация в Дагестане. То, что говорит ведущий, скорее напоминает обычные дикторские подводки к материалам корреспондентов, чем аналитический комментарий...

Но наш зритель не избалован переменами в звездном составе ведущих информационных программ. Так что, пожалуй, пока единственный плюс Павла Шеремета в том, что он – новое лицо.

Вместе с Шереметом над новой программой работают и свежие репортерские кадры. Логично: новые репортеры – новой программе. Прилив свежей крови – дело для ОРТ необходимое. Однако чтобы делать материалы на уровне итоговой программы, нужны не только острый глаз и способность первым подбегать к важной персоне. Нужен опыт. Взять его негде. Ибо нет «преемственности кадров». Редакция «Времени» теперь уже привыкла к тому, что запоминать имя-отчество нового начальника не имеет смысла. Все равно вскоре его сменит другой. Служба новостей в миниатюре напоминает страну, которая уже с привычным зевком наблюдает за сменами правительства. Говорить о профессиональном росте в таких условиях смешно.

Так что сейчас, да и в ближайшем будущем «Время» вряд ли сможет конкурировать с аналитическими программами других каналов. Но у ОРТ есть палочка-выручалочка с неистекающим сроком годности – выходит новое «Время» в 21.00 на первом канале».

Главные редакторы программы «Время»:

Юрий Летунов (1968—1977).

Виктор Любовцев (1977—1983):

«Почти семь лет программа «Время» была для меня и проклятой галерой, с которой не сбежишь, и радостью, и наркотической отравой. Это была работа с ежедневными стрессами и форс-мажорными ситуациями, но счастье руководить коллективом профессионалов перевешивало все на свете».

Григорий Шевелев (1983—1988):

«Я работал в программе «Время» в очень интересный период первых попыток власти говорить с народом открыто. И проводником в этом разговоре была Главная редакция информации. Тогда «Информация» давала тот материал, что и должна давать, – факт, новость. Сегодня же это не всегда так».

Эдуард Сагалаев (1988—1989):

«Программа «Время» для меня – это время телевизионного возмужания. До этого я был просто «телевизионным юношей». Именно «Время» закалило меня. Всегда буду благодарен людям – и старшим, и молодым – этой редакции, которые терпели мои ошибки и помогли мне превратиться в «телевизионного волка».

Ольвар Какучая (1989—1991):

«Работая во «Времени», я ощущал себя зверьком из «Уголка Дурова». Ему подбрасывают грязное белье, а он должен его стирать. Но даже в те времена мы старались быть честными и говорить правду. Работы было очень много, и справлялись мы только благодаря тому, что у нас был очень слаженный коллектив с высочайшей дисциплиной».

Олег Добродеев (1991—1993):

«Время» – строгая школа: ни секунды опоздания, никаких просчетов. Большинство журналистов больших и малых информационных программ вышли из этой «шинели». Спасибо всем, кто нас учил в то непростое время».

Александр Любимов (директор информационных программ в 1993—1998 гг.).

С воцарением в Кремле президента Владимира Путина (с 2000 года), особенно во время второго срока его правления, власть, что называется, «приструнила» ЦТ, заставив его строго следовать официальному курсу. Особенно сильно это коснулось новостных и аналитических программ. То же «Время» по сути превратилось в аналог советского времен позднего Брежнева: то есть картинка и подача материала изменились (что естественно), но суть вернулась: типа «все хорошо, прекрасная маркиза».

«В мире животных» (1968).

У истоков создания этой передачи стоял журналист Алексей Макеев. В 1968 году, закончив факультет журналистики МГУ, он пришел работать на телевидение – в студию научно-популярных фильмов, где ему поручили готовить программу о природе и животных. Поначалу у новой передачи не было ни заставки, ни названия, ни ведущего – просто прокручивались документальные фильмы. Однако в середине 1969 года с программой начал сотрудничать известный кинорежиссер Александр Згуриди – один из основоположников советской научно-популярной кинематографии, автор таких фильмов, как «Пернатая смена» (1935), «В глубинах моря» (1939), «Белый клык» (1946), «Тропою джунглей» (1959), «Лесная симфония» (1967) и др. Он и стал первым ведущим передачи, которая вскоре получила название «В мире животных». Макеев при нем занял кресло шеф-редактора, и в его функции входила разработка сценария и материалов.

Знаменитая мультипликационная заставка передачи (прыгающие животные) появилась в 1974 году благодаря стараниям Згуриди. Этот кадр должен был войти в его новый фильм «Дикая жизнь Гондваны», и режиссер продал его телевидению за 600 рублей. Поначалу предполагалось, что заставку будут сопровождать стихи Евгения Евтушенко, однако затем от этой идеи отказались, и в кадр вошла музыка из одного французского кинофильма.

В 1977 году Згуриди по ряду причин вынужден был покинуть кресло ведущего, и в него, по его же рекомендации, сел известный зоолог Николай Дроздов, который с 1968 года неоднократно участвовал в передаче в качестве выступающего, а чуть позже ему в помощь был приглашен журналист из «Комсомольской правды» Василий Песков. При них высокий рейтинг передачи сохранился, и она прочно удерживала 2-е место в тройке самых популярных научных передач советского телевидения («Клуб кинопутешествий», «В мире животных», «Очевидное – невероятное»).

Несмотря на свою полную аполитичность, передача иногда подвергалась внезапным цензурным нападкам. Например, накануне майских праздников Дроздова вызвали к руководству и спросили: «О чем будет ваша праздничная передача?» – «Об обезьянах», – честно ответил ведущий. «Да вы с ума сошли! – закричал начальник. – Такой серьезный политический праздник – и вдруг обезьяны. Немедленно снять». Пришлось подчиниться.

В конце 80-х из передачи по личным причинам ушел Песков, а в 1991 году «В мире животных» во главе с Макеевым и Дроздовым ушла с Первого канала на РТР. Это произошло после того, как руководство «Останкино» предложило авторам передачи урезать ее с одного часа до 30 минут эфирного времени. Однако даже после ухода передачи на другой канал «Останкино» продолжало выпускать ее. Так продолжалось в течение нескольких лет.

В феврале 1995 года на Дроздова вышел Владислав Листьев и предложил ему вместе с передачей вернуться на Первый канал. Дроздов согласился, однако Макеев отказался (его все же не устраивало сокращение передачи до 30 минут). В итоге место ушедшего Дроздова занял Василий Песков. В том же году «В мире животных» была удостоена премии «ТЭФИ» как самая лучшая просветительская программа. А затем вокруг передачи разразился скандал. Вот как его описывал в газете «Коммерсантъ» Д. Павлов:

«В апреле 1995 года Макеев решил узаконить свое авторство. Предъявив в Российском авторском обществе архивные документы, подтверждающие, что он стоял у истоков создания программы, Макеев получил авторское свидетельство на название «В мире животных» и сценарный план. На основании этого свидетельства юридическая дирекция РТР направила в ОРТ заявление о незаконности использования в его программах названия «В мире животных». Общественному телевидению было предложено изменить его: например, на «В мире диких животных».

4 Сентября на ОРТ прошла пресс-конференция, на которой требования РТР были названы абсурдными. Говорилось, что Макеев посягнул на авторскую программу Николая Дроздова. Замруководителя пресс-службы ОРТ Анатолий Сосновский сообщил корреспонденту «Ъ», что авторское право на «В мире животных» по действующему законодательству не может быть закреплено за Алексеев Макеевым, поскольку тот является просто редактором телепередачи (но не автором и не режиссером).

На РТР же считают, что единственным автором «В мире животных» может быть только Алексей Макеев, который «прошел с передачей огонь, воду и медные трубы», выполняя огромный объем черновой, не всегда видной зрителю работы. Как утверждает сам Макеев, ведущих у программы может быть множество, но «отец родной» – один. Так, никто из предшественников Дроздова не претендовал на авторство «В мире животных». Более того, после ухода Дроздова, по данным социологической службы РТР, рейтинг программы даже вырос, а спонсором программы стал немецкий фармацевтический концерн «Bayer».

ОРТ, говорят в РТР, существует лишь несколько месяцев, поэтому «Останкино» ни с юридической, ни с моральной точки зрения не может претендовать на известную программу...».

Прийти к полюбовному соглашению так и не удалось, и оба канала долгое время продолжали выпускать две передачи с одинаковыми названиями – «В мире животных».

«Очевидное – невероятное» (1973).

Передача появилась в 1973 году благодаря стараниям руководства редакции кинопрограмм во главе с Жанной Петровной Фоминой. В те годы там снимались такие передачи, как «Кинопанорама», «В мире животных», «Клуб кинопутешествий», однако не было ни одной строго научной программы. Этот пробел и должна была восполнить передача «Очевидное – невероятное». На роль ведущего был приглашен известный советский физик Сергей Капица. Этот выбор не был случайным. Дело в том, что незадолго до этого Капица сделал две передачи на Учебном канале ТВ (это были лекции по физике для школьников), которые произвели хорошее впечатление на телевизионное руководство. Когда ему предложили вести собственную передачу на ТВ, он практически сразу согласился.

По задумке создателей подавляющей частью аудитории новой передачи должна была быть интеллигенция и молодежь, главным образом студенчество. Однако, учитывая тогдашний острый интерес населения к научным открытиям и разного рода необычным явлениям (а именно в этой передаче рассказывалось о них), аудитория у «Очевидного – невероятного» оказалась значительно шире. Буквально с первых же выпусков передача стала одной из самых популярных на отечественном ТВ. К примеру, о степени популярности его ведущего говорил тот факт, что очень быстро на него стали показывать пародии ведущие юмористы страны, в частности Геннадий Хазанов.

Вспоминает С. Капица: «Однажды меня позвал к себе один из ответственных руководителей Гостелерадио и довольно долго вел беседу ни о чем. Я никак не мог понять, зачем он меня вызвал. И вдруг он спросил: «Сергей Петрович, мы хотим показать один сюжет, не хотите посмотреть?» Я сказал: «С удовольствием». Он нажал какую-то кнопку, на экран выскочило изображение Хазанова, как он меня передразнивает. Этот сюжет должен был войти в какую-то новогоднюю программу, происходило это все незадолго до Нового года. Я тогда рассмеялся и сказал, что, с моей точки зрения, это очень высокая форма признания того, что я делаю...».

За всю историю передачи было всего два случая, когда «верхи» накладывали табу на ее появление в эфире. Первый раз это произошло в декабре 1979 года накануне введения советских войск в Афганистан. Тот злополучный выпуск был посвящен системности внешней политики, и на эту тему Капица беседовал в студии с известным историком и биографом генерала де Голля Николаем Молчановым. Видимо, в тех аналогиях, которые проводил историк, «верхи» усмотрели что-то крамольное, поэтому передачу в эфир не выпустили.

Второй случай произошел спустя пять лет и был связан с появлением в передаче экономиста Абеля Аганбегяна, который очень откровенно рассказал о критическом состоянии советской экономики. Самое интересное, что текст его выступления был согласован в Госплане СССР, и никаких поправок там не внесли. Однако когда вышла первая передача, разразился страшный скандал, и следующий выпуск «Очевидного – невероятного», в котором Аганбегян рассказывал о путях выхода из кризиса, с эфира сняли.

Отметим, что уже спустя несколько лет Аганбегян получит возможность не только озвучить свои экономические идеи, но и претворить их в жизнь: именно он станет одним из главных «толкачей» горбачевской перестройки. К чему привели страну эти «толкачи», мы теперь знаем – она развалилась.

Менялись времена, менялось руководство ЦТ, но программа «Очевидное – невероятное», несмотря ни на какие катаклизмы, продолжала выходить в эфир. И все же в 1994 году и ей пришлось закрыться. Почему? Как объясняет сам ведущий: «Обстановка тогда сложилась совершенно невозможной для сколько-нибудь интеллектуальных передач. Наша программа не получала ни финансовой поддержки, ни места в эфире. И тогда я сказал «гуд бай»...».

Однако перерыв длился два года, после чего передача вновь стала выходить в эфир. Правда, теперь она стала короче – ее продолжительность 28 минут.

Из интервью С. Капицы:

«На мой взгляд, сегодняшнее телевидение находится в крайнем раздрае. Мы вдруг поверили, что оно может строиться на чисто коммерческих вещах. Это не так. Я хорошо знаю, как делается телевидение во всех ведущих странах. Телекомпании там иногда находятся под прямым государственным контролем (дело не в контроле, хотя это слово тоже по-разному понимают, а в чувстве ответственности). Каждый человек, работающий на телевидении, должен понимать ту громадную ответственность, которая ложится на его плечи. Он говорит с миллионами людей, и они ему верят. Это доверие нужно оправдывать...

Сейчас на телевидении очень быстро меняется время, и отношение к передачам, подобным нашей, стало хуже. Но оно улучшается, люди понимают, что существует потребность и в серьезных программах...».

«Что? Где? Когда?» (1975).

Впервые телепередача вышла в эфир 4 сентября 1975 года ровно в полдень и записывалась в баре Останкинского телецентра (чуть позже игра переместилась в уютный особняк на улице Герцена, 47). Ее первым телеведущим был Александр Масляков, а Владимир Ворошилов с первого же выпуска работал на ней в качестве внештатного режиссера.

Буквально с первого же выпуска передача стала суперпопулярной у зрителей, чему есть логическое объяснение. Это была одна из немногих передач на советском ТВ, где в качестве героев выступали не надоевшие хуже горькой редьки передовики производства, а совершенно неизвестные люди – студенты, аспиранты, инженеры и прочие интеллектуалы, вся-то заслуга которых заключалась в их эрудиции, начитанности, умении логически мыслить. В итоге сложилась странная ситуация – миллионная зрительская аудитория, вместо того чтобы болеть за команду телезрителей, горячо поддерживала членов клуба. Уже после первых передач вся страна знала их не только по именам, но и в лицо. Особенной популярностью в конце 70-х – начале 80-х пользовались члены клуба знатоков: Виктор Сиднев (играл с 1978-го по 1987-й), Александр Бялко (1979—1987), Никита Шангин (1980 – 1988), Виктория Кравченко (1980–1987), Нурали Латыпов (1980 – 1986), Валентина Голубева (1981 — играет до сих пор), Александр Друзь (1980 — играет до сих пор).

В течение нескольких лет передача строилась по одному и тому же сценарию – рассевшись вокруг рулетки (уже одно появление на советском ТВ этого глубоко чуждого и ненавистного символа загнивающего буржуазного мира вызывало в те годы у людей удивление и восторг одновременно), шестеро знатоков зачитывали в эфир письма телезрителей и в течение минуты старались найти на него правильный ответ. За каждый верно угаданный вопрос победители получали редкие книги (альбомы по искусству, путеводители, издания серии «Жизнь замечательных людей», философские труды, модную прозу и т. д.). Атмосферу игры очень удачно скрашивали популярные эстрадные исполнители, которые выступали в перерывах между ответами (если рулетка указывала на знак «Музыкальная пауза»). Стоит отметить, что долгое время именно «музыкальная пауза» была главной головной болью передачи.

Дело в том, что телевизионное начальство строго следило за тем, чтобы приглашенные артисты соответствовали интеллектуальному имиджу игры, и буквально каленым железом выжигали крамолу. Например, песня в исполнении Аллы Пугачевой «Белая панама» (1985) была признана не соответствующей духу передачи и вырезана из эфира. После второй песни запретили Лайму Вайкуле. И все же создателям передачи с помощью всевозможных уловок удавалось перехитрить цензуру. Например, когда в передаче появлялись клипы зарубежных исполнителей, внизу возникала неизменная надпись: «Ансамбль из ГДР». Таким образом именно в «Что? Где? Когда?» впервые на советском телевидении была показана популярная английская рок-группа «Куин».

В 1986 году передача стала выходить в живом эфире. Год спустя она значительно расширила свою аудиторию за счет зарубежных зрителей – впервые за свою историю она выехала на игры за границу, а именно – в столицу Болгарии город Софию (с членами клуба туда отправились более 300 болельщиков). Три вечера подряд игра транслировалась в прямом эфире. Стоит отметить, что первый матч едва не провалился – в течение десяти минут зрители так активно выражали свой восторг, что Ворошилов из-за шума никак не мог начать передачу. Между тем именно эта поездка стала предвестником скорых изменений в условиях игры. В качестве призов в Софию были привезены самые различные вещи: расписные блюда из Узбекистана, картины армянских художников, супербинокли, транзисторы. Вручение призов подавалось в форме рекламы, что вызвало бурю негодования в советской прессе. Например, газета «Советская культура» заклеймила игру на «интерес» и предрекла, что если подобное будет продолжаться, то в скором времени в интеллектуальном клубе дело дойдет до розыгрыша шуб, машин и прочих атрибутов красивой жизни. Как в воду глядела!

В начале 90-х, после того как игра пережила период разброда, шатаний, разочарований и бессилия (во многом из-за этого в 1990 году фирмой «Игра» (президент В. Ворошилов) был создан более динамичный вариант телеигры – «Брейн-ринг»), была найдена новая форма ее подачи. Теперь из интеллектуального клуба знатоков-бессребреников она превратилась в элитарное казино интеллектуалов-индивидуалистов, куда пускают исключительно во фраках и с деньгами. Из Центра Международной торговли (третий адрес) передача переместилась в Охотничий домик в Нескучном саду.

В июле 1996 года газета «Культура» подвела краткие итоги существования передачи. Выглядят они следующим образом: «Сыграно 110 игр. Задано 1020 вопросов. Точное соотношение правильных и неправильных ответов выяснить не удалось, среднестатистический счет – 6:4 в пользу знатоков. В Клубе играли 207 игроков, 152 представителя сильного пола и 55 – прекрасного. Каждый месяц фирма «Игра» получает примерно 50 тысяч писем. После обработки, уточнения, проверки и формулирования остается обычно 51 вопрос».

Из интервью В. Ворошилова конца 90-х:

«Многие пытались убедить меня, что крупье должен знать игроков вне клуба, поддерживать с ними товарищеские отношения, дружить семьями. Мол, тогда легче будет понять друг друга. Я принципиально против этого. Для меня все игроки перед началом схватки равны – никаких симпатий, равно как и антипатий. Приму только того, кто целиком вкладывается в игру, как это делаю я (наверное, последняя фраза звучит нескромно, но, полагаю, я имею право на эти слова). Если же вы пришли в наш клуб по другим причинам: потешить тщеславие, элементарно обогатиться или сделать карьеру – мотивов может быть миллион! – не ждите от меня пощады. Вы станете моим личным врагом, но – только на час. И таких почасовых недругов у меня достаточно. Часть знатоков не выдерживает. Мне интересно с теми, кто не красуется на экране, а сражается. Например, Андрей Козлов. В игре у него нет тормозов, он идет на все. Схлестываемся так, что искры летят. Бьем друг друга без пощады. А потом – ничего, улыбаемся, руки жмем.

У меня происходят стычки и с главным редактором программы – Стеценко (Наталья Стеценко – жена Ворошилова. – Ф. Р.). Она на меня с кулаками бросалась много раз. Это прекратилось, когда я заготовил большую карточку, крупно написав на ней фразу: «В дикторской скандал! Срочно прошу камеру!» Стоит Наталье влететь ко мне с перекошенным лицом, как я тут же тянусь к карточке, и она моментально успокаивается...

Были и другие случаи, не менее интересные. Как-то один из игроков пригласил меня в кафе, чему я очень удивился, но пошел. Из любопытства. И услышал: «Владимир Яковлевич, я обязан выиграть. За это гарантирую вам Государственную премию». Я с ним ничего не сделал, но с тех пор в клубе он больше не появляется. И не появится. Тогда, в кафе, я наблюдал за ним с огромным интересом – передо мной сидел совершенно неведомый зверь...».

Как мы знаем, передача «Что? Где? Когда?» до сих пор выходит на ТВ (на Первом канале) и по-прежнему пользуется неизменным успехом у огромного числа зрителей. Правда, ведет ее теперь другой человек: после того как в марте 2001 года В. Ворошилов скончался, ведущим передачи стал пасынок покойного Борис Крюк.

«Вокруг смеха» (1978).

Передача появилась благодаря стараниям режиссера Г. Черняховского и редактора Татьяны Пауховой (в наши дни она возглавляет канал «Культура»). Претендентов на роль ведущего было, наверное, около сотни, однако выбор пал на бесспорного любимца публики Андрея Миронова. Но дальше произошло неожиданное – первый эфир выпал на начало осени (15 сентября 1978 года), когда Театр сатиры проводил очередные гастроли. Как ни старался Миронов, но вырваться в Москву на запись ему не удалось. И тогда создатели передачи предложили (причем временно) занять место ведущего пародисту Александру Иванову, который был заявлен в список участвующих в дебютной передаче.

А. Иванов родился в 1936 году. Окончил педагогический институт по специальности преподаватель начертательной геометрии, черчения и рисования. Какое-то время работал в школе, после чего начал выступать в печати с пародиями (с 1963 года). В 1968 году выпустил книгу «Пародия, любовь и горчица», в том же году был принят в Союз писателей СССР. Был женат на киноактрисе Ольге Заботкиной (главная роль в фильме 1956 года «Два капитана»).

Помимо Иванова (он не только был ведущим, но и читал свои пародии) в дебютной передаче приняли участие: Ирина Понаровская (она спела песню об улыбке), Любовь Полищук (монолог «Что такое счастье»), Людмила Гурченко («Песенка про Бабетту» из телефильма «Небесные ласточки»), Андрей Николаев (плясовая «Светит месяц»), Рина Зеленая (монолог зрительницы из зала), Григорий Горин (юмористический рассказ), Александр Жеромский (зарисовки мима), а также Леонид Утесов, Владимир Андреев, Татьяна и Сергей Никитины, Людмила Касаткина, Владимир Зельдин, Екатерина и Вячеслав Трояны.

С первого же эфира передача «Вокруг смеха» полюбилась миллионам телезрителей и отныне вошла в список самых смотрибельных проектов советского ЦТ. Правда, первое время она выходила не слишком часто. Номер второй, например, был показан спустя четыре месяца после дебютного – 14 января 1979 года. В нем выступали: Евгений Лебедев и Валентина Ковель (отрывок из спектакля БДТ «Энергичные люди»), Сергей Юрский (рассказ), Михаил Боярский (песня), Валерий Золотухин (рассказ), а также Никита Богословский, Лион Измайлов, Владлен Бахнов, Александр Иванов, Виктор Веселовский.

Третий выпуск был показан еще спустя четыре месяца – 26 мая, четвертый опять с таким же интервалом – 4 сентября, пятый спустя три месяца – 8 декабря (в нем приняли участие: режиссер и актер Ролан Быков, писатель Эдуард Успенский, клоун-кошатник Юрий Куклачев, артисты ленинградского ТЮЗа, вокально-инструментальный ансамбль «Трижды три» и др.).

Вспоминает писатель В. Альбинин:

«Были времена, когда встреча на телеэкране с передачей «Вокруг смеха» превращалась в семейный праздник. У телевизора собирались деды и внуки, милиционеры и преступники, ударники и скрипачи, причем всех национальностей без разбора. И хохотали. И удивлялись, слыша давно знакомые имена писателей-сатириков и впервые видя их «в лицо».

А что значило попасть в концертный зал «Останкино» на съемки очередной передачи? «Зина, боже, что надеть? На меня же вся страна смотреть будет. У меня билет в восьмой ряд в центре!».

Однажды мои одноклассники из Магадана попросили четыре билета на запись передачи. «Что тебе стоит, ты же сам в прошлой снимался!» Я бездумно согласился, зашел к большому теленачальнику и запросто попросил четыре билета. В ответ начальник долго молча ходил по кабинету, затем рассказал о перспективах развития нашего телевидения, а под конец беседы выпалил:

– Ты знаешь, что такое один билет на «Вокруг смеха»? Это зубы, это мебель, это обувь, машины, ремонт, путевки для наших сотрудников. А ты пришел, и я тебе сразу хлоп – четыре билета. Минимум двух сотрудников редакции ты оставишь без сапог или холодильника...».

По себе помню тот ажиотаж, который царил в те часы, когда по телевизору транслировали эту передачу – бывало, выглянешь в окно, а улица пуста, будто по ней чума какая-то промчалась. Примерно до начала 80-х (пока не ушел в армию) я не пропустил ни одного выпуска (а передача выходила почти каждый месяц) и был свидетелем самых знаменитых номеров того времени в исполнении актеров: Евгения Лебедева (пьяница в сцене из спектакля «Энергичные люди»; 1979 год), Константина Райкина (животные; 1980), Леонида Ярмольника («Цыпленок табака», 1981).

О суперпопулярности ведущего передачи пародиста Александра Иванова рассказывают поэты Т. Кузовлева и В. Савельев:

«В восьмидесятые годы мы снимали дачу в деревне Жуковке над Москвой-рекой, где купаться запрещалось: «Санитарная зона!» Хотя чуть выше по течению красовались и личная купальня 1-го секретаря МГК КПСС В. В. Гришина, и спецкупальня 4-го Управления Минздрава СССР. В один из выходных ведем своих гостей к реке. Там, за деревьями, прячутся и другие страждущие, среди которых академик, художник, авиаконструктор – все с семьями, с друзьями... У воды – бдительный страж порядка с «матюгальником». Внезапно напряженную тишину нарушает его звонкий голос:

– Гражданин Иванов! Пройдите на купание!

Саша, тогда ведущий передачи «Вокруг смеха», со смущенной штрейкбрехерской улыбкой отделяется от нас и, балансируя на ходу тонкими руками, послушно направляется к реке. Римма Казакова быстро припудривается из непонятно откуда взявшейся пудреницы (все – в купальниках) и кокетливо направляется к милиционеру:

– А я поэтесса Римма Казакова, секретарь правления Союза писателей СССР...

– А вам не положено, – заученно бросает милиционер, не отрывая восхищенного взгляда от долговязой фигуры «самого» Сан Саныча Иванова...».

С передачей «Вокруг смеха» было связано множество курьезов, я же расскажу тот, что произошел в самом начале 80-х, когда партия начала новую кампанию по борьбе с недостатками в своих рядах. В одной из передач выступал писатель В. Веселовский, который прочитал несколько заметок, опубликованных на 16-й странице «Литературной газеты» в рубрике «Рога и копыта». В одной из заметок, в частности, говорилось, что якобы в Ставропольском или Краснодарском крае в одном районе висит плакат: «Удвой удой, утрой удой, не то пойдешь ты на убой!» Естественно, это была всего лишь шутка, однако руководители края, о котором шла речь в заметке, восприняли прочитанное как правду. Тут же последовали звонки в приемную председателя Гостелерадио Лапина, в которых секретари райкома по очереди отрапортовали, что состоялось уже два бюро, готовится актив и оргвыводы, подскажите только поточнее район, где висит плакат, о котором шла речь в заметке.

Уже в середине 80-х передача «Вокруг смеха» стала постепенно утрачивать свой былой авторитет у зрителей. Ее выпуски превратились в скучные посиделки, где настоящему юмору уделялось так мало места, что острословы переименовали передачу в «Вокруг да около смеха». Летом 1990 года состоялся 45-й выпуск передачи (ее вели А. Иванов и Г. Хазанов), после чего над ней сгустились тучи. Предчувствуя ее возможное закрытие, Иванов написал открытое письмо тогдашнему председателю Гостелерадио СССР М. Ненашеву, которое было опубликовано в журнале «Столица». Приведу отрывок из него:

«Сейчас передача переживает непростое время. Появление новых блестящих программ «Взгляд», «До и после полуночи» того же «Пятого колеса» сразу снизило градус интереса к профессиональным юмористам и сатирикам. С информацией и настоящей публицистикой конкурировать невозможно, да у нас ведь и задачи другие. Художественное отступило сейчас на второй план.

Правда, следует учесть, что к «Вокруг смеха» привыкли миллионы людей. Передачу ругают, но – смотрят. Ее постоянные участники входят в дома как добрые старые знакомые.

На мой взгляд, резервы у передачи есть. Просто надо искать, экспериментировать...».

Однако это послание должного эффекта не возымело – передачу закрыли.

Сегодня на Российском ТВ несколько юмористических передач: «Аншлаг», «Кривое зеркало», «КВН», «Комеди-клаб», «ПрожекторПерисХилтон»). Однако всем им по уровню профессионализма и качеству юмора далеко до «Вокруг смеха». Единственная передача, которая хотя бы чем-то напоминает ту советскую передачу, выходит на канале по воскресеньям и носит название... «Вокруг смеха. Нон-стоп». Ведет ее писатель Аркадий Арканов, который некогда был частым завсегдатаем еще той, советской передачи.

Любимые сериалы.

«Кабачок «13 стульев» (1966).

В начале 60-х на отечественном телевидении практически не было юмористических программ. Естественно, это не могло не волновать руководителей ТВ, которые понимали насущную необходимость в такого рода передачах. В итоге в отделе литдрамы благодаря стараниям двух редакторов – Анатолия Корешкова и Рустама Губайдулина – на свет появилась передача, в которой режиссер популярного Театра сатиры Георгий Зелинский и ряд ведущих актеров этого театра разыгрывали юмористические сценки из самых разных произведений отечественных и зарубежных авторов. Так продолжалось до 1965 года, до тех пор, пока актер Александр Белявский, который только-только вернулся из Польши со съемок сериала «Четыре танкиста и собака», не привез Зелинскому идею телевизионной инсценировки миниатюр, попадавшихся ему в польских юмористических журналах (в частности, в «Шпильках»), а также в представлениях «Кабаре Старых Панов», где он любил посидеть. Зелинскому и актерам идея понравилась, и было решено снять пару-тройку передач с новыми героями. В первых передачах (премьера состоялась в январе 66-го) актеры играли миниатюры без имен, обращаясь друг к другу – Он или Она. Название у программы тоже было непритязательным – «Добрый вечер!», а ее первым ведущим был все тот же Александр Белявский.

Стоило передаче раз-другой появиться на голубых экранах, как советский зритель, сидевший на голодном юмористическом пайке, принял ее на «ура» и буквально забросал телевидение письмами с требованиями продолжать доброе начинание. Авторам передачи не оставалось ничего иного, как внять этим требованиям. Было принято решение сделать передачу постоянной (отныне она должна была выходить один раз в месяц, плюс незапланированные выпуски в праздничные дни) и сменить название. Придумать его предстояло самим зрителям, среди которых даже был устроен конкурс – за лучшее название его автор должен был получить в подарок чешское пиво (в те годы страшный дефицит!). И какие только названия не предлагали присвоить новой передаче зрители: «Козерог» (пришло 3 тысячи писем), «Голубой Дунай» (5 тысяч), «Попугай» (8 тысяч), «Улыбка» (10 тысяч). Однако в этом споре победило отнюдь не большинство, а оригинальность. Некий зритель из Воронежа посчитал всех тогдашних участников кабачка (их было 13) и предложил назвать передачу «Кабачок «13 стульев». Название понравилось, а зритель, который его придумал, был вызван в Москву на съемки одного из «Кабачков», где ему в торжественной обстановке были вручены 13 ящиков с чешским пивом.

Примерно в течение года передача выходила в прямом эфире, а затем, когда телевидение переехало с Шаболовки в новый телецентр «Останкино», «Кабачок» стал выходить в записи (передача держалась на плечах режиссера Зелинского и трех редакторов: Анатолия Корешкова, Рустама Губайдулина и Аллы Радзинской), но в цветном изображении.

Такого количества писем, которые приходили на ТВ в адрес передачи, знавали в те годы лишь несколько телевизионных «зубров» – тот же «КВН», к примеру. Участники «Кабачка», которых до этого знала в лучшем случае избалованная столичная публика, стали известны всей стране, причем в основном не под своими настоящими именами, а по телевизионным персонажам, которых они с блеском играли. Так, Спартак Мишулин стал паном Директором, Ольга Аросева – пани Моникой, Борис Рунге – ее близким приятелем паном Профессором, Вадим Байков – бухгалтером паном Вотрубой, Зиновий Высоковский – писателем паном Зюзей, Роман Ткачук – паном Владеком, Зоя Зелинская – его женой пани Терезой, Наталья Селезнева – пани Катариной, Валентина Шарыкина – пани Зосей, Юрий Соковнин – паном Таксистом, Виктория Лепко – пани Зосей, Владимир Козел – администратором паном Беспальчиком, Георгий Тусузов – паном Пепюсевичем, Олег Солюс – паном Пузиком и т. д. Когда Театр сатиры гастролировал по стране, толпы людей сбегались к гостинице, где они проживали, чтоб хотя бы краем глаза увидеть своих любимцев. Их так и звали – «стулья».

В первых выпусках наравне с актерами Театра сатиры в передаче были заняты и актеры других театров. Так, в ролях пана Спортсмена и пана Поэта блистали вахтанговцы Юрий Волынцев и Вячеслав Шалевич, режиссера пана Гималайского играл актер эстрадного Театра миниатюр Рудольф Рудин. Несколько раз в ней появлялся и блистательный комик Георгий Вицин, который в те годы играл в Театре имени Ермоловой, но зрителям был прежде всего известен по своим работам в кино. В роли пана Ведущего актеры менялись несколько раз. Александра Белявского (он провел десять выпусков) вскоре сменил Андрей Миронов, которого так же быстро (после двух выпусков) заменил Михаил Державин. Последний продержался на этом месте дольше всех – 140 выпусков, уместившихся в 13 лет.

Вспоминает М. Державин:

«Как мы репетировали? Помнится, каждый выпуск – по месяцу-полтора. Когда начинали – электронного-то монтажа не было. Работали по секундомеру, тютелька в тютельку. К тому же запись должна была заканчиваться незадолго до начала вечернего спектакля в театре. Цейтнот создавал и нервозные, и комические ситуации, когда мы лихорадочно украдкой поглядывали на часы, а Зелинский (вскоре он ушел из театра и навсегда перешел на телевидение. – Ф.Р.), выглядывая из-за камеры со страшным выражением лица, зловещим шепотом призывал: «Веселей, еще веселей!..».

Как вы понимаете, веселиться можно было только в рамках сценарного текста. Импровизации исключались: цензура не дремала. Но интонации, мимика, жест – это было в нашем подчинении. И многим из нас, наверное, казалось, что мы ловко обводим цензоров вокруг пальца, намекая чисто актерскими средствами на те пороки и политические типажи, которых авторы миниатюр вовсе и не имели в виду. Впрочем, некоторые как раз имели. Но это проявилось позже, когда польских журналов стало не хватать и все чаще использовали миниатюры и рассказы наших сатириков и юмористов...

Передачу несколько раз пытались закрыть. Говорят, спасало благорасположение Брежнева и его семьи. Зрители нас в основном хвалили, давали дружеские советы, просили спеть ту или иную песню, которую потом стремились записать на магнитофон. (Стоит отметить, что первое время в передачу приглашались живые звезды эстрады – в основном из Польши (Анна Герман, Веслава Дроецка, Барбара Брыльска и др.) Затем их выступления стали заменять «фанерой» (фонограммой), под которую герои «Кабачка» умело раскрывали рты. Многие зрители записывали эти песни на магнитофон, поэтому очень часто на имя пана Ведущего (Державина) приходили такого рода письма: «Не переводите текст, пока звучит песня. Мы песни записываем на пленку».

Стоит отметить, что передачу любили не все. Были люди, считавшие ее пошлой, несмешной, обвинявшие замечательных артистов популярного театра в потакании дурновкусию. Мол, как же вам не стыдно разбрасывать свой талант на такое никчемное дело! Тот же главный режиссер Театра сатиры Валентин Плучек несколько раз лично встречался с председателем Гостелерадио Лапиным и пытался склонить его к закрытию «Кабачка». Однако Лапин был непреклонен. Во-первых, он прекрасно понимал, что режиссера волнует прежде всего не низкое качество передачи, а элементарная зависть – некоторые из актеров театра, которые у него сидели без ролей, теперь стали суперпопулярными, а значит, и независимыми от его диктата, а во-вторых – передача очень нравилась Брежневу, и закрыть ее было равносильно самоубийству.

И все же людей, которые плохо относились к «Кабачку», в огромной стране было не так уж и много. Подавляющая часть населения продолжала с восторгом относиться к передаче, и каждый раз, когда ее позывные звучали в эфире, улицы советских городов буквально затихали. А утро следующего дня на всех предприятиях начиналось обычно с одного и того же – женщины горячо обсуждали последние наряды пани Моники и пани Терезы (Зое Зелинской однажды пришло такое письмо: «Выступите, пожалуйста, еще раз в этом платье. Дочка замуж выходит, хотим скопировать модель»), а мужчины смеялись над очередными причудами пана Директора, сочувствовали затюканному Владеку. К 10-летию со дня рождения «Кабачка» власти и щедро одарили большинство актеров, занятых в нем, – кому-то дали очередные звания, кому-то – квартиры и т. д. Не осталось безучастным и польское правительство: в апреле 1974 года «Кабачку» было присвоено почетное звание Заслуженного коллектива культуры Польской Народной Республики, орденами были награждены редактор Анатолий Корешков, режиссер Георгий Зелинский, а нескольким актерам было присвоено звание заслуженных деятелей польской культуры.

Рассказывает М. Державин:

«Это была первая народная телевизионная передача с постоянными героями, с единством места, композиции и стиля. Это была ежемесячная домашняя передача, место которой остается вакантным до сих пор.

Я не историк телевидения, не искусствовед и не собираюсь разгадывать загадку ее популярности. Сейчас, пересматривая, когда удается, старые выпуски, понимаю тех критиков, тех эстетически взыскательных людей, которые не принимали «Кабачок», стыдили нас за уступки плохому вкусу, поверхностность, сомнительный юмор и даже пошлость. Но понимаю и то подавляющее большинство телезрителей, для которых наши дурашливые, порой наивные сценки и репризы служили своего рода отдушиной в их зарегламентированной жизни, оазисом, светом в телевизионном окошке, обычно «зашторенном» глухим официозом. Люди дорожили атмосферой «Кабачка». Они ощущали, что в нем тепло и мило. Они чувствовали дразнящий аромат какого-то «ненашего», большинству незнакомого уюта и комфорта.

Замечательные артисты, мои коллеги, в непритязательных своих образах дарили эти ощущения людям. И награждены были очаровательно простодушной верой телезрителей в реальность их персонажей. Ольга Аросева, несомненная королева «Кабачка», получила сотни писем с советами и приглашениями после миниатюры, где пани Моника обсуждала с паном Профессором – Борисом Рунге проблемы очередного отпуска. Сострадание к пану Владеку – Роману Ткачуку, затюканному капризной супругой в исполнении Зои Зелинской, выливалось в сердобольные послания со всех концов Союза: «Да как тебя угораздило жениться на этой Терезе, на стерве такой! Плюнь на нее, баб, что ли, мало!» Бедному Роме приходилось на гастролях то и дело объяснять народу, что жена у него совсем другая и характер у нее ангельский. Публика была потрясена: «Во любовь-то! Выгораживает ее, заразу!..».

Однако после десятилетнего юбилея передачи критика ее в СМИ стала нарастать. Воду мутила высоколобая публика, которая продолжала считать передачу верхом телевизионной пошлости. В ее среде вообще считалось плохим все, что не содержало фигу в кармане по отношению к существующей власти. У «Кабачка» такой «фиги» никогда не было. Поэтому, даже несмотря на такую влиятельную, как бы сейчас сказали, «крышу» (в лице Брежнева и его семьи), центральная пресса периодически наезжала на «Кабачок», причем чаще всего делая это чужими руками – то бишь прикрываясь мнением своих читателей.

Один из таких «наездов» случился 26 сентября 1978 года, когда газета «Советская культура» опубликовала на своих страницах письмо некой гражданки Е. Пермининой из Гомеля, которая крыла «Кабачок» последними словами. Эх, знала бы эта читательница, какими «юмористическими» передачами будет потчевать своего зрителя Российское телевидение два десятка лет спустя, глядишь, была бы более сдержанна в своих претензиях. А пока она писала следующее:

«Он («Кабачок». – Ф. Р.) существует давно. Пережил многие неплохие выпуски. Вначале был очень веселый, остроумный, но чем дальше, тем все чаще вызывает лишь недоумение. А последний выпуск (был показан 3 сентября. – Ф. Р.) настолько неостроумный – слов нет. Подумайте сами, о чем, для чего написан сценарий? Неужели никто из наших авторов не может написать что-либо остроумное, жизнерадостное, раз уж так необходимо продолжать показ «Кабачка»? Очень жаль, что таким хорошим актерам, как Мишулин, Ткачук, приходится разыгрывать просто дешевую клоунаду. Интересно, а как сами участники «Кабачка» относятся к этим бездарным сценариям?».

По злой иронии судьбы спустя два года после этой публикации передачу все-таки прикрыли. Причем даже благосклонность к нему семьи Брежнева не изменила ситуацию – в дело вмешались сугубо политические причины. Летом 1980 года в Польше разразился политический кризис (встал даже вопрос о вводе в страну советских войск), и существование на советском ТВ передачи с сугубо польскими героями стало, по мнению «верхов», невозможным (всего за 15 лет существования в свет вышло 150 выпусков «Кабачка»). Народ, естественно, возмущался, однако до открытых акций протеста дело не дошло.

Спустя три года после закрытия «Кабачка» руководство ЦТ попыталось возродить его, но уже в другом качестве. Поскольку события в Польше все еще продолжали будоражить мир, было принято решение строить сюжет на отечественном материале. Так появился сериал об обитателях дома, в котором все главные роли играли бывшие участники «Кабачка «13 стульев». Передача называлась «Кругом 16», и ее премьера состоялась 1 октября 1983 года. Однако этот сериал не имел большого успеха у зрителей и довольно быстро исчез с голубых экранов.

В начале 1996 года «Кабачок «13 стульев» вновь появился на отечественном ТВ. Нет-нет, речь идет не об архивных записях, хрянящихся в недрах ТВ, на которых запечатлен тот, старый, «Кабачок». Речь идет о попытке возродить любимую народом передачу в новых условиях. Инициатором этой попытки стала организатор театра «У камина» Анна Макагон, которая обратилась к бывшим «кабачковцам» (к сожалению, таковых сегодня осталась примерно половина прошлого состава) с предложением вновь собраться вместе. На это предложение откликнулись всего пять человек: Спартак Мишулин, Зоя Зелинская, Рудольф Рудин, Юрий Волынцев и Вячеслав Шалевич. Остальные в лице Михаила Державина, Ольги Аросевой, Зиновия Высоковского и др. от предложения отказались, видимо исходя из старой доброй истины, «что дважды в одну и ту же реку войти невозможно». Чтобы заполнить пустующие вакансии, участники нового «Кабачка» пригласили в качестве актеров своих близких родственников – в сериале снимались дочь режиссера Тереза Макагон и дочь пана Директора Карина Мишулина. Премьера нового «Кабачка» состоялась в День смеха, 1 апреля, но большого ажиотажа у зрителей не вызвала. Видимо, это поняли и сами участники проекта, поскольку, сняв еще несколько выпусков, в конце концов от этой затеи отказались.

«Следствие ведут знатоки» (1971).

«Родителями» этого сериала являются два драматурга: Александр и Ольга Лавровы. В самом конце 60-х они публиковали в «Литературной газете» судебные репортажи и на этой ниве приобрели большую популярность. А тогдашним главным редактором «Мосфильма» был бывший следователь Лев Шейнин (кстати, и А. Орлов – тоже бывший следователь), который однажды и пригласил Лавровых в объединение телевизионных фильмов с тем, чтобы они придумали один из первых в Советском Союзе многосерийных детективных сериалов (в те же дни на ТВ снимался еще один сериал на криминальную тему, в котором главные роли исполняли Олег Ефремов и Валерий Золотухин). В итоге через пару месяцев на свет появился сценарий «Следствие ведут знатоки» (под аббревиатурой «Знатоки» скрывались следователь ЗНАменский, оперативник ТОмин, криминалист КИбрит). Режиссером будущего сериала был выбран Вячеслав Бровкин, который до этого несколько лет работал в Театре на Малой Бронной. Естественно, когда речь зашла о приглашении актеров на главные роли, он в первую очередь ориентировался на тех, кого знал по прошлой работе. Так и получилось, что двух «Знатоков» сыграли «бронновцы» – Георгий Мартынюк (Знаменский) и Леонид Каневский (Томин). На роль эксперта Зиночки Кибрит тоже была взята актриса с Бронной, однако она по ряду причин сняться не смогла, и на ее место была приглашена киноактриса Эльза Леждей.

Премьера первых двух фильмов состоялись в начале 1971 года: 14 февраля было показано «Дело №1» под названием «Черный маклер» (о реальном преступнике, орудовавшем в 50-е годы), 18 апреля «Дело №2» – «Ваше подлинное имя?» (про иностранного шпиона, ловко выдававшего себя за бомжа, потерявшего память). Оба фильма вызвали бурю восторга со стороны зрителей. На телевидение посыпались горы писем с требованиями продолжить съемки. В результате за два года было снято еще шесть «дел»: «С поличным» (о хищениях пушнины; премьера – 9 ноября 1971 года); «Повинную голову...» (о хищениях в одном из московских ресторанов; 8 февраля 1972 года), «Динозавр» (о поимке рецидивиста-фальшивомонетчика; 29-30 мая); «Шантаж» (о расхитителях золота; 16—17 сентября), «Несчастный случай» (о расследовании ДТП, где преступник скрылся; 11 ноября), «Побег» (о заключенном, сбежавшем из тюрьмы; 1—2 сентября 1973 года).

Эти фильмы превратили «знатоков» в явление на советском ТВ – сериал уже тогда стал культовым и существенно поднял престиж милиции в глазах населения. Генералы МВД были чрезвычайно обрадованы этим фактом и стали с особенным усердием следить за тем, чтобы главные герои сериала выглядели как можно выигрышнее. К примеру, если в первых сериях все трое «знатоков» курили, то затем из МВД поступило строгое указание: «Курение прекратить!», после чего герои сериала дружно превратились в некурящих.

Редактировалась и личная жизнь «знатоков». Дважды сценаристы пытались прекратить холостяцкое существование своих героев. Особенно их волновала судьба Знаменского. Поначалу у авторов была задумка влюбить Знаменского в Кибрит, а затем и поженить их. Не получилось – высокие кураторы посчитали аморальным показывать на экране служебный роман. Тогда авторы придумали для Знаменского еще одну невесту – некую девушку, работавшую в детской комнате милиции. Однако и этот сюжетный ход был зарублен на корню. В итоге девушка навсегда уходила из жизни Знаменского, погибая от ножа бандита. Вот почему и Знаменский, и Кибрит выглядят на экране такими «сухарями». Хотя сами актеры так не считают. Э. Леждей, к примеру, утверждала:

«Я не считаю, что моя героиня «железная». Определенная суховатость – это лишь внешняя форма поведения. Помню, первый год трансляции сериала мне приходили письма от сотен молоденьких девушек, которые благодарили меня за мою игру и сообщали, что по примеру моей героини пошли работать в милицию...».

Гораздо больше повезло в этом отношении Томину, которого играл Леонид Каневский. Из «знатоков» он был самым обаятельным, остроумным, жизнерадостным. Поэтому, когда в «деле» под названием «Побег» его героя тяжело ранили и серия закончилась непонятно для зрителей – то ли Томин умер, то ли выжил, – они буквально завалили телевидение письмами с требованием оставить жизнерадостного опера живым. Поступить вопреки гласу народному было бы равносильно самоубийству.

Во время съемок вся творческая группа получала постоянную помощь от работников милиции (куратором фильма был заместитель министра внутренних дел Борис Викторов). Все съемки проходили на натуре – в МУРе, Бутырской тюрьме, колониях. Своими профессиональными секретами с актерами делились следователи, оперуполномоченные, криминалисты, сотрудники ГАИ и ОБХСС, уголовного розыска и системы исправительных наказаний. К примеру, актерам необходимо было поприсутствовать на допросах: нет проблем – приходи и слушай. Во время одного из таких мероприятий случился любопытный казус. Мартынюк и Каневский присутствовали на допросе подозреваемого, следователь на секунду забылся и, выведенный из себя упорством собеседника, прикрикнул на него. Подозреваемый обиделся и, ткнув пальцем в сидящего невдалеке Мартынюка (естественно, он думал, что тот тоже работник милиции), заявил: «А вот ему бы я все рассказал, потому что он бы меня понял».

Между тем частота выхода в эфир новых «дел» постепенно сокращалась – теперь каждый год на экраны выходило по одному фильму. Так, в 1974 году вышло «Дело № 9» под названием «Свидетель» (про свидетеля преступления, который скрылся с места происшествия; 6 января), в 1975-м «Дело №10» – «Ответный удар» (про махинаторов с мусорной свалки; первое трехсерийное «дело» показали 26—28 августа), в 1977-м «Дело №11» – «Любой ценой» (про человека, который внезапно берет на себя чужое убийство; 4 июня), в 1978-м «Дело №12» – «Букет на приеме» (про квартирного вора, привлекшего к делу жениха дочери, шофера такси; 20 мая), «Дело №13» – «До третьего выстрела» (про подростков, которых преступники пытаются втянуть в свои грязные дела; 11—12 ноября), в 1979-м «Дело №14» – «Подпасок с огурцом» (про «антикварщиков»; 19 октября).

Каждая серия фильма отличалась от предыдущей и являла собой законченную историю. Серии были разные: вялотекущие, динамичные, скучные (таковых все-таки были единицы). Однако каждая из них строго отвечала веяниям времени, и в каждой старались как можно шире показать преступный мир Союза. И с кем только не боролись «знатоки»: со шпионами, спекулянтами антиквариатом, грабителями, махинаторами на овощных базах, негодяями, которые сбивали с праведного пути несовершеннолетних подростков, и т. д. и т. п. После демонстрации некоторых серий руководство страны оперативно на них откликалось. К примеру, после фильма «Подпасок с огурцом» было опубликовано постановление Совета Министров об изменении порядка вывоза культурных ценностей за границу. Кстати, прототип одного из главных героев этой серии (умелец, который подделывал изделия Фаберже), отсидев срок в тюрьме, благополучно освободился в 80-е годы и уже в постсоветские времена стал... депутатом Государственной думы.

В популярном сериале считали за большую честь сняться многие известные актеры. Приводить весь список я не стану, назову лишь некоторых из них: Георгий Менглет, Леонид Марков, Борис Тенин, Армен Джигарханян, Владимир Самойлов, Валерий Носик, Петр Щербаков, Ия Саввина, Никита Подгорный, Николай Волков, Марина Неелова, Владимир Земляникин, Александр Пороховщиков, Лидия Федосеева-Шукшина и др.

Что касается исполнителей ролей «знатоков», то сериал из некогда безвестных актеров сделал настоящих народных кумиров. Рассказывает Г. Мартынюк:

«Мы в те годы очень много ездили по стране – Каневский, Лямпе (еще один «бронновец», занятый в съемках сериала) и я. Везли с собой ролики, играли сцены из спектаклей, нас всюду ждали. Гастролировали мы в Комсомольске-на-Амуре, и там, как обычно, нас курировала милиция, устраивала нам банкеты, бани. Сидим мы в бане с начальником уголовного розыска, и он вдруг говорит: «Вы в рубашке родились. В вашей гостинице поселился вор в законе, мы его вчера арестовали, так он на допросе сказал, что жаль, мол, рано его взяли, «знатоков» грабануть хотел. Я спрашиваю его – что бы ты у них взял, люди в командировку приехали, а он отвечает: зато сколько бы разговоров было!..».

А вот еще один эпизод. Ехал как-то в трамвае, напротив меня уселся субъект, видимо, недавно освободился, по крайней мере вид у него был такой. Смотрел, смотрел на меня и говорит: «Трудно, наверное, ментов играть?» – что называется, вошел в положение. Я в ответ кивнул, трудно, действительно...».

Однако эта популярность несла с собой и отрицательные моменты. Дело в том, что актеров, игравших «знатоков», после этого перестали приглашать сниматься в отрицательных ролях – на них теперь стоял штамп исключительно положительных, «розовых» героев. На том же телевидении было негласное распоряжение – не занимать «знатоков» в других телевизионных фильмах и тем более в отрицательных ролях.

Рассказывает Г. Мартынюк:

«Для меня подобное положение было большим ударом. До участия в сериале моя творческая карьера складывалась очень даже недурно. Я часто снимался, сыграл много ролей. Но... Высокое начальство категорично решило: бандита с лицом следователя Знаменского или оперативника Томина не только на экране, но и в природе быть не может. После этого я соглашался на любую роль, на самый плохой сценарий. Увы, из-за запрета меня не брали...

Кстати, и зрители не могли видеть нас в других ролях. Как-то в нашем театре Лев Дуров по пьесе Нодара Думбадзе поставил спектакль «Обвинительное заключение». Я играл в нем роль вора-рецидивиста по кличке Лимон. Леня Каневский был старостой по кличке Гоголь. Поднимается занавес. Первые пятнадцать-двадцать минут зрители недоумевают, почему Пал Палыч и Томин парятся на нарах, ботают по фене и называют друг друга странными кликухами. Когда первый шок прошел, в зале начали смеяться. Может, это действительно было комичным зрелищем?..

И все же по большому счету я об этом не жалею. Мне очень нравится фраза Микеле Плачидо. Когда его спросили, не обидно ли ему, что все его ассоциируют с комиссаром Каттани, он ответил: «Если актера запомнили тысячи людей, это счастье. Он выполнил свое предназначение».

Первые серии о «знатоках», снятые В. Бровкиным, являли собой довольно камерное кино, где на первый план выходила не детективная фабула, а психологизм героев. Однако, после того как в дело создания сериала включились другие режиссеры, ситуация стала меняться. Так, режиссер Ю. Кротенко смело вывел действие фильмов на улицу. Им были сняты «дела»: «Несчастный случай», «Побег», «Ответный удар». До 1978 года все фильмы сериала снимались в форме телеспектакля. Однако в том году свет увидело «дело № 13» – «До третьего выстрела» (про трудных подростков), – которое было снято в жанре видеофильма.

В 80-е годы свет увидели еще восемь «дел»: «Ушел и не вернулся» (о махинациях на текстильной фабрике), «Из жизни фруктов» (о махинациях на овощной базе), «Он где-то здесь» (о махинаторе из городской службы времени), «Полуденный вор» (о дерзком квартирном воре), «Пожар» (о махинациях на промтоварном складе), «Бумеранг» (о молодом негодяе, отпрыске бывшей эстрадной звезды, ставшем преступником), «Без ножа и кастета» (о хищениях в обычном ДЭЗе).

В 1991 году на голубых экранах появилось последнее на советском ЦТ – 22-е по счету – «дело» под названием «Мафия», в котором рассказывалось об истоках отечественного наркобизнеса. После этого сериал закрылся. Почему? Причин было несколько. Во-первых, новые, капиталистические, руководители Российского ТВ делали все от них зависящее, чтобы проклясть советское прошлое, и «Знатоки» попали под эту кампанию – они ведь долгие годы прославляли советскую народную милицию. Кроме этого, сами «знатоки» распались – актер Леонид Каневский, испугавшись новых российских реалий, уехал жить в Израиль. С тех пор на протяжении более десяти лет на новом Российском ТВ к съемкам продолжения сериала никто больше не обращался.

Все изменилось в 2002 году. Несмотря на то что к тому времени капиталистическая власть в России уже плотно оседлала коня истории, в подавляющей части населения страны продолжала существовать ностальгия по советскому прошлому – спокойному и стабильному. Российские масс-медиа не могли игнорировать эти ностальгические настроения. Вот почему на Первом телеканале было решено реанимировать «знатоков», причем посредством все тех же авторов – Александра и Ольги Лавровых (режиссер – Владимир Хотиненко). Согласились «дважды войти в одну и ту же реку» и актеры Георгий Мартынюк и Леонид Каневский, который на тот момент стал вновь приезжать на родину. Только Эльза Леждей уже никак не могла в этом участвовать – она ушла из жизни в июне 2001 года. Вместо нее взяли молодую актрису – Лидию Вележеву.

Вспоминает Л. Каневский: «Разговоры о продолжении витали в воздухе все последние десять лет. Люди из самых разных областей любили поговорить на тему: а неплохо было бы придумать что-нибудь и дописать, доснять, доиграть, народу это нужно. Но дальше разговоров дело не шло. К тому же за это время умерла исполнительница роли Зиночки Кибрит – Эльза Леждей... И вдруг раздался звонок из Москвы. Прихожу вечером домой и слышу на автоответчике сообщение: «Вам звонят из группы сериала «Знатоки» с «Мосфильма». Согласитесь ли вы сняться в нашем проекте? Перезвоните нам, пожалуйста». Думал, что это розыгрыш. Перезвонил, выяснилось, снимают. Вскоре мне прислали сценарий, я его прочитал, понял, что может получиться хороший сериал, и согласился. Мне было очень приятно здесь сниматься. Я окунулся в старое время, когда мотался из одного конца страны в другой, с гастролей на съемки. Главное, что мы сохраняем спокойную манеру игры в сериале. Наши герои остаются такими же нормальными людьми, не «ментами» (да простят меня коллеги из другого сериала). Несмотря на то что за последние годы мир очень изменился, они сохранили свои принципы, например, уважение к преступнику...».

Премьера «Дела №23» под названием «Следствие ведут знатоки». Десять лет спустя» (4 серии) состоялась в декабре 2001 года. Спустя меньше года (осенью 2002-го) свет увидело еще одно дело (режиссер – Виталий Сорокин). Увы, того успеха, каким пользовались советские «Знатоки», эти «дела» у публики уже не имели. Снимать продолжение сериала больше не стали. Однако на разных российских телеканалах регулярно и с большим успехом демонстрируются старые серии «Знатоков», кроме этого, вышли два DVD с двадцатью двумя «Делами», снятыми на советском ТВ в 1971-1991 годах.

ТЕЛЕВИЗИОННОЕ «МЫЛО» 60-Х: «СТАВКА БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЖИЗНЬ», «ЧЕТЫРЕ ТАНКИСТА И СОБАКА», «НАС МНОГО НА КАЖДОМ КИЛОМЕТРЕ».

Несмотря на то что уже в середине 60-х годов советское ТВ наладило выпуск собственных телесериалов (как мы помним, «первой ласточкой» был 4-серийный фильм Сергея Колосова «Вызываем огонь на себя», снятый в творческом объединении «Телефильм», существовавшем на базе «Мосфильма», и показанный в начале 1965 года), оно активно сотрудничало в этом плане и с телевизионщиками из других стран, главным образом из социалистических. Особенно плодотворным было сотрудничество с польскими коллегами, которые в конце 60-х предоставили нашему ТВ сразу два популярных сериала: «Ставка больше, чем жизнь» и «Четыре танкиста и собака» («Три поляка, грузин и собака», – шутили тогдашние советские подростки).

Оба сериала снимались почти одновременно на Варшавской студии телевидения. «Ставку» снимал режиссер Анджей Кониц. Он пришел на телевидение в 1958 году в качестве ассистента режиссера, но уже через год снял свой первый самостоятельный телефильм – «Анна с Зеленого холма», за который получил награду Комитета по делам радио и телевидения Польши.

Первые несколько серий «Ставки» были закончены в январе 1965 года, после чего ежемесячно на польский экран выходила новая серия. Так продолжалось пять месяцев. В октябре, по многочисленным просьбам телезрителей, были сняты еще три серии, а летом 66-го состоялся повтор пяти самых удачных серий. За «Ставку» Кониц получил Золотой Крест Заслуги и приз «Золотой Экран». Был отмечен и исполнитель роли капитана Клосса Станислав Микульский.

Съемки другого популярного сериала – «Четыре танкиста и собака» – начались в 1965 году и продолжались более четырех лет (всего было снято 22 серии). В главных ролях снимались польские актеры: Роман Вильгельми (командир танка «Руды» поручик Ольгерд Ярош), Януш Гайос (Ян Кос), Франтишек Печка (Густав), Влодзимеж Пресс (Григорий), Пола Ракса (Маруся). В последних сериях фильма роль советского офицера сыграл Александр Белявский, который во время демонстрации фильма в Советском Союзе читал закадровый текст в фильме.

В роли пса Шарика снялись сразу две собаки из милицейской школы в Сулковичах – Трымер и Агак. Большую часть времени в кадре зрители видят первую собаку, которая была более фотогеничной, но отличалась крайне ленивым характером. Поэтому в сценах, которые требовали приложения каких-то физических усилий, Трымера подменял трудяга Агак.

Вспоминает Я. Гайос: «Помогал монтаж – наших команд Шарик не выполнял. Собаки с нами подружились, но не до такой степени, чтобы беспрекословно слушаться. Поэтому работали вместе с инструктором. Кстати, очень забавно снимали сцену в госпитале, когда Шарик лижет раненого Янека. Это была целая проблема – пес ни в какую не хотел меня облизывать. Тогда тренер велел намазать меня гоголь-моголем – любимым лакомством Шарика. Помазали. Получилась трогательная сцена...».

Натурные съемки фильма в основном велись на военных полигонах в Польше (даже Сибирь снимали в Судетах), где были созданы идеальные условия. На каждом из этих полигонов был свой танк «Рыжий». Кстати, сцены внутри танка снимались в Познани, в офицерской школе танковых войск. Там для учебных целей был разрезан пополам «Т-34», в который и залезали члены экипажа «Рыжего». Лучше всех в роли танкиста чувствовал себя Гайос, который был отличным механиком-водителем во время срочной службы в одной из частей Войска Польского.

Съемки шли в таком ускоренном режиме, что времени на остановку практически не было. Актерам доставалось больше всех. К примеру, однажды во время съемок на полигоне неподалеку от Зеленой Гуры автомобиль переехал ногу Гайосу. Произошло это во многом по вине самого актера. Намаявшись на съемках (работа шла с шести утра до глубокой ночи), он прилег поспать на траве. А утром водитель стоявшего неподалеку грузовика не заметил спящего актера и переехал ему ногу (хорошо не голову!). В итоге актер два месяца провел на больничной койке, а когда слегка поправился, вновь вышел на съемочную площадку. Причем в ряде эпизодов он снялся в настоящем гипсе (естественно, сценаристам пришлось дописывать сценарий, чтобы объяснить зрителям, почему у героя на ноге появилась эта деталь).

В Советском Союзе и «Ставка», и «Танкисты» имели огромный успех (премьеры фильмов состоялись в самом конце 60-х). Однако если «Ставка» пришлась по душе главным образом взрослому зрителю, то «Танкисты» стали фаворитами среди подростковой аудитории. Помню, фильм постоянно крутили летом, в дни школьных каникул, причем по утрам, и нам, мальчишкам, приходилось вскакивать ни свет ни заря, чтобы, не дай бог, не проспать очередную серию. Это был тот редкий случай, когда родителям не требовалось собственноручно будить по утрам своих чад – мы и так, без всякого напоминания, вскакивали за полчаса до долгожданного сеанса, скоренько умывались, завтракали и – к телевизору. На обложках своих школьных тетрадей мы рисовали танк «Рыжий», а самым популярным именем, которым называли щенков, было Шарик.

Между тем судьба исполнителей ролей главных героев сериала про танкистов сложилась по-разному. В 1993 году ушел из жизни игравший командира экипажа актер Роман Вильгельми. Нет в живых и обоих исполнителей роли Шарика – собак Трымера и Агака. Однако Трымеру повезло больше. После съемок он в течение 16 лет жил в одной польской семье, а когда умер, его чучело передали в милицейскую школу в Сулковичах, где он когда-то служил.

Актеры Франтишек Печка и Влодзимеж Пресс играют в варшавских театрах, а Пола Ракса ушла из кинематографа и теперь трудится на ниве моды. Ян Гайос работает в «Театре Повшехном» и весьма активно снимается в кино. За последние годы российские зрители могли видеть его в фильмах: «Псы», «Кроткая» и др.

И еще об одном «актере», снимавшемся в этом популярном сериале, – танке «Рыжем». Он тоже не забыт – его поставили на главной улице Гданьска – аллее Победы – на высоком постаменте, на нем красуются отпечатки четырех ладоней и надпись «Rudy».

К радости нынешних российских подростков, оба польских сериала до сих пор идут на отечественном ТВ: например, «Ставку» крутят по телеканалу «Звезда» в дни, когда пишутся эти строки – в июне 2008 года. Чуть раньше показывали и «Танкистов». А вот в Польше совсем наоборот: там «Ставка» крутится до сих пор, а «Танкистов» польские власти запретили к показу в 2007 году, поскольку в нем пропагандируется войсковое братство советских и польских армий. А в сегодняшней Польше, власти которой занимают откровенно антисоветскую (и антироссийскую) позицию, подобная пропаганда считается страшной крамолой. Так что нынешнее поколение польских детей, судя по всему, никогда не увидит один из лучших сериалов польского ТВ.

Но вернемся в 60-е.

В середине того десятилетия объединение «Телефильм», вкупе с республиканскими студиями, наладило производство собственных телефильмов. Так, в 1967 году по ЦТ были показаны 63 советских телефильма, а год спустя – 50. Зарубежных было значительно меньше: в 67-м – 9, в 68-м – 5. В том же 68-м (в январе) на ЦТ появилось собственное объединение по выпуску телефильмов «Экран», которое запустило в производство сразу несколько сериалов, некоторым из них была уготована счастливая судьба – они стали поистине культовыми. Это прежде всего фильмы: «Адъютант его превосходительства» (1970), «Тени исчезают в полдень» (1972), «Семнадцать мгновений весны» (1973) и др. Правда, в отличие от большинства зарубежных картин, наши фильмы нельзя было отнести к категории «долгоиграющих». Они включали в себя 5 – 6 серий, и даже «Мгновения», насчитывающие целых 12 серий, уступали заграничным лентам по метражу. К примеру, в 1970 году в СССР был показан английский сериал «Сага о Форсайтах», в котором было 26 серий! И хотя каждая из них длилась по 30 минут, размах фильма все равно впечатлял.

Из других сериалов социалистических стран стоит выделить картину болгарских телевизионщиков «Нас много на каждом километре», повествовавшую о становлении Болгарской компартии с 1923-го по 1945 год. Режиссером фильма был «отец» болгарского телевизионного кино Недялко Чернев. В 50-е годы он десять лет работал режиссером в Театре Народной Армии, после чего пришел на ТВ, которое тогда только создавалось (в течение трех месяцев Чернев стажировался в Москве, на Шаболовском телецентре). В новом качестве он сделал четыре спектакля, а пятый снял на пленку. Так появился первый болгарский телефильм «Блондин и голубка» (1965). Затем было продолжение – «Граммофон, патефон и маслины для моих друзей».

В 1966 году, после того как по болгарскому ТВ с успехом прошли первые серии польских фильмов «Ставка больше, чем жизнь» и «Четыре танкиста и собака», Чернев получил правительственный заказ: снять нечто подобное. Так на свет появился 5-серийный фильм – подражание «Ставке» – «Дьявол в погонах», о работе болгарского разведчика в фашистском тылу. А два года спустя Чернев приступил к работе над более масштабным проектом – «Нас много на каждом километре». Сначала были сняты 12 серий, затем – до сентября 1972 года – еще 18 серий. Все они были показаны по советскому ТВ, имели успех, но все же чуть меньший, чем те же «Ставка» или «Танкисты».