Из тупика.

* * *

— Войдите, — разрешил Иванов-6.

— Ваше высокоблагородие, — доложил Самокин, — мною в двадцать сорок семь закончена расшифровка.

— Откуда, кондуктор?

— Из посольства в Париже, подписана Извольским.

— О чем там?

Самокин поднес бланк расшифровки к лицу, словно желая еще раз ознакомиться с нею.

— Следует предупреждение от имени посла в Париже, что на крейсере ведется антивоенная пропаганда.

— Вы не ошиблись, кондуктор, во время расшифровки?

— Никак нет, ваше высокоблагородие.

— И что далее?

— Далее сказано: изолировать от команды матросов, зараженных пораженческой пропагандой, которая питается соками немецкой тайной агентуры во Франции…

— У меня? На крейсере? — спросил Иванов-6, прикладывая к груди руки. — И чтобы… немецкая агентура? Извольский не знает, что у меня половина команды — Георгиевские кавалеры! — Каперанг справился с волнением и закончил: — Хорошо, кондуктор, благодарю вас. Положите текст на стол и можете идти…

— Есть идти! — Самокин затворил двери салона за собой столь осторожно, словно там оставался покойник…

А за переборкой снова пищал аппарат; в секретное окошечко передачи опять просунулась рука, и блеснул перстенек на пальце, дешевенький, но лица радиста не было видно. Только слышался его голос:

— Эй, Самокин, ты никуда не уходи… На ключе шифровка!

— Еще?

— Да.

— Откуда?

— Из питерского Адмиралтейства, берем ее через Эйфелеву башню. Так что не уходи, сейчас мы ее забланчим!

Пока шифровку перебеляли с ключа на бланк, Самокин нервничал. Он умел владеть собою, этот немолодой кондуктор, но столбик пепла с сигары упал на узор японской циновки. Чистоплотный человек, Самокин не допустил бы этого, если бы так не волновался сейчас… Что там в новой шифровке?

В новой шифровке говорилось, что тайная полиция (русская и французская) обеспокоена создавшейся на крейсере революционной ситуацией, и спрашивалось — все ли сделано офицерами, чтобы предотвратить взрыв крейсера?..

Самокин вспотел. Схватил веер — фук-фук-фук.

— Что они там? — сказал. — С ума все посходили?..

Но к кому это относилось — к Адмиралтейству или же к матросским палубам «Аскольда», — было пока неясно.