Сказки Северной Африки. Газель с золотыми копытцами.

Аисты.

Это случилось давно. В красивом богатом доме жили трое юношей. Они были весьма набожными и строго придерживались поста.

Стоял священный рамадан. Как-то полдень выдался на редкость жаркий. Трое братьев — Мухуб, Абделькадер и Мохамед,— сидели во дворике своего дома. А посреди двора красовался большой бассейн, наполненный водой, чистой и прозрачной. Посреди фонтана стояла скульптура дельфина, и из его открытого рта струями била вода. Казалось, она тихонько приговаривала: «Пейте меня, я такая нежная! Пейте меня, я такая свежая!».

Юноши сидели на ковре, обложенные множеством подушек, и обмахивали опахалами разгоряченные лица. Братья томились в ожидании вечера, когда можно будет утолить голод и жажду.

Всех троих мучила жажда, и самый младший, Мухуб, воскликнул, вздыхая:

— Я больше не могу! Я сейчас лишусь сознания. И он распластался на ковре.

Второй прошептал с трудом:

— Еще ждать семь долгих часов, прежде чем моих губ коснется эта свежесть!

Вдруг он поднялся и кинулся к бассейну.

Сказав так, Абделькадер попытался зачерпнуть воду рукой, но третий брат, Мохамед, рванулся к нему и схватил за руку, когда губы Абделькадера уже почти коснулись воды.

— Что ты делаешь, брат мой?! Ты потерял разум! Да простит Аллах твой безумный поступок!

И упав на колени, Мохамед начал молиться, перебирая четки.

Мухуб подошел к брату, стоящему у бассейна. Они оба смотрели на воду как зачарованные, а та, казалось, приглашала их освежиться.

Мохамед-святой, так все звали старшего брата, продолжал молиться, закрыв глаза и на время забыв о братьях.

Он не заметил, как средний брат окунул в бассейн лицо и с наслаждением стал заглатывать живительную влагу. Мухуб последовал примеру среднего брата.

Юноши радостно кричали, смеялись и брызгались. Они так расшумелись, что в конце концов привлекли внимание Мохамеда. Увидев мокрых братьев, он возмутился, но в тот же миг — о ужас! — волосы у них на головах встали дыбом, превратились в черные перья, руки стали крыльями, а тела покрылись белыми перьями, такими же белыми, как рубашки, в которые они были одеты. А ноги, обутые в желтые бабуши, превратились в желтые птичьи лапы. Вместо носов выросли длинные клювы. Птицы начали исступленно долбить клювами землю, а из глаз у них текли слезы.

В большом доме остался только благочестивый Мохамед и две большие белые птицы. Когда муэдзин[17] позвал верующих к молитве, аисты поднялись и улетели.

С тех пор в Марокко говорят, что аисты — это души погибших от нетерпения.