Том 4. Очерки. Черная металлургия.

Перекоп и Чонгар.

Страна изнемогла от семи лет войны. Народ устал. Обнищавший крестьянин уже не в силах был давать хлеб. Много крови ушло на то, чтобы побить польских панов. Но еще оставалась на юге белогвардейская язва.

Летом 1920 года по указке своих инострапных хозяев Врангель вылез из Крыма и к осени стал непосредственно угрожать Украине и Донецкому бассейну. Был создан Южный фронт, на котором сосредоточены были крупные силы. Командующим был назначен Фрунзе.

Первая Конная армия форсированным маршем двигалась с Польского фронта на Южный. В пути было получено извещение о вызове либо Буденного, либо Ворошилова на совещание к главкому. Ворошилов на паровозе срочно выехал в Харьков.

Вагон главкома стоял на путях за вокзалом. Ворошилов энергично взбежал по ступенькам, вошел в салоп. Он увидел склонившуюся над картой ежастую голову, чем-то очень знакомую. Фрунзе вскинул свои голубые глаза с сетью смешливых морщинок по уголкам, и Ворошилов едва не задохнулся от изумления:

– Арсений!

– Володя!

Взволновано блестя глазами, они схватили друг друга за руки, потом крепко обнялись и снова посмотрели друг на друга. В 1906 году оба они были участниками IV съезда партии, вместе провели месяц в Стокгольме и очень подружились, но судьба развела их на четырнадцать лет. Мог ли Климент Ефремович предполагать, что тот легендарный Фрунзе, о котором знает в стране даже малый ребенок, и есть «тот самый» товарищ Арсений?

«Мы начинаем обсуждать стратегический план нанесения решительного и последнего удара барону Врангелю, – вспоминает тов. Ворошилов. И вчерашний подпольщик-большевик Арсений с изумительной ясностью и поражающим авторитетом истинного полководца развивает в деталях предстоящие решительные операции Красной Армии…».

Силы Врангеля, находившиеся в Северной Таврии, были частью уничтожены, частью вытеснены за перешеек. В боях за Донецкий бассейн костьми лег 77-й полк. К вечеру 3 ноября 1920 года армии Южного фронта встали вплотную у берегов Сиваша, начиная от Гепическа и кончая районом Хорлы.

Ясным морозным утром Михаил Васильевич из Мелитополя, где находился теперь штаб фронта, выехал в места расположения частей. «Все проселочные дороги, – вспоминал потом Михаил Васильевич, – шедшие в направлении с севера на юг, полны были следов только что разыгравшихся кровавых событий. Прежде всего бросалось в глаза огромное количество павших лошадей. Вся степь, и особенно вблизи дороги, буквально была покрыта конскими трупами. Я, помню, несколько раз принимался считать, – сколько трупов проедем мы в течение двух-трех минут, – и всякий раз насчитывал десятками. При виде этих кладбищ ближайших друзей нашего пахаря, как-то особенно больно становилось на душе, и перед сознанием вставал вопрос: каково-то будет впоследствии и как будем справляться мы с фактом такой колоссальной убыли конского состава?..».

Да, он видел все. Люди были полураздеты, без горячей пищи и питья – не было топлива. В конных частях не хватало фуража. Но никто не жаловался* Настроение было бодрое. Это была армия наступления. Шли титанические работы по подготовке штурма Чонгарского перешейка без всяких технических средств.

Михаил Васильевич подумал о том, как хорошо было бы повторить маневр фельдмаршала Ласси в 1732 году против крымского хана, то есть обойти противника по узкой Арабатской стрелке, идущей от Геническа к Керченскому полуострову. Но маневр этот нельзя было повторить. Арабатская стрелка находилась под обстрелом судов противника со стороны Азовского моря, a itawa Азовская флотилия не могла прийти на помощь из-за морозов, сковавших Таганрогскую бухту. Оставалось штурмом брать Перекоп и Чонгар.

В ночь с 7 на 8 ноября части 52-й дивизии переправились через Сиваш и с боем овладели укреплением Литовского полуострова. Форсирование Перекопского перешейка началось в ночь на 9 ноября частями 52-й, 15-й и, главным образом, 31-й дивизии, которая должна была атаковать в лоб Перекопский вал.

Михаил Васильевич лично руководил операциями из штаба 15-й дивизии. Он стоял на берегу. Багровый отсвет горящей позади деревни лежал на воде, на оружии, на лицах людей. Грохот орудий стоял такой, что все сливалось в один сплошной гул, – нужно было кричать, чтобы расслышать друг друга. Михаил Васильевич то отдавал распоряжения, то молча стоял, устремив взгляд туда, где буйствовал смертоносный огонь орудий.

Вдруг поступило донесение о том, что повышается уровень воды и вода постепенно затопляет брод. Полки 15-й и 52-й дивизий встали перед угрозой быть отрезанными по ту сторону Сиваша. Фрунзе отдал распоряжение о немедленной атаке Перекопского вала частями 31-й дивизии под угрозой самых суровых репрессий в случае оттяжки в исполнении. Одновременно он отдал приказ 7-й кавалерийской дивизии сейчас же садиться на коней и переправляться через Сиваш для подкрепления 15-й и 52-й дивизий.

Только к 5 часам утра было получено донесение о том, что части 31-й дивизии в 3 часа 30 минут пополуночи овладели Перекопским валом и противник отступил на Юшуньские позиции. Эти позиции были заняты после упорного боя 10 ноября, а в ночь на 11-е начался знаменитый штурм полками 30-й дивизии Чонгарских позиций. Утром после кровопролитного боя части дивизии были на том берегу и стремительно наступали на Джонкой по пятам противника.

Наши потери были чрезвычайно тяжелы – не менее десяти тысяч убитыми и ранеными, но героическая пехота и красная конница ворвались в Крым, и 15 ноября Фрунзе уже мог послать телеграмму Ленину о том, что части вступили в Севастополь.