Том 4. Очерки. Черная металлургия.

* * *

Григорьев – инженер-прокатчик. В грубом смысле слова это тип инженера без перспектив, инженера «деляги». В нем та честность и практический ум, которые в результате, к сорока годам, сделали из него опытного, ценного инженера, умеющего приспосабливаться к требованиям времени. В должностном смысле он пошел «выше» и дальше, чем жена его Даша. Но он не может являться одной из движущих сил технического прогресса, потому что мысль его не работает на будущее, она просто привыкла приспособляться к новому. Поэтому он не из тех, кто толкает прогресс, но и не из тех, кто тормозит его, он из тех, кто не мешает прогрессу. На партсобраниях он всегда молчит, из нежелания доставить себе лишние хлопоты. Он и честен и не трус, а все ж таки лучше помолчать, а не то, не дай бог, выдвинут еще по общественной линии, когда и так работы много. А ему нужно время и на выпивку в хорошей, привычной, домашней компании, и на преферанс, и на охоту. «На что нам столько общественных деятелей в семье, пусть уж жена там выдвигается», – шутливо говорит он в такой домашней компании за столом. Жена привыкла к нему, знает, что он работник, знает, что он добр и любит детей, знает, что он честен и предан делу, но за эти черты «обывательщины» в нем она его втайне немножко презирает. Художественную литературу он читает не потому, что это для него душевная потребность, а потому, что надо же знать – для разговора с другими людьми, – кто это и за что получил очередную сталинскую премию. Но это для него почти одно и то же, что неизбежные и тоже скучные для него занятия по марксизму-ленинизму по «индивидуальному заданию». И высказывается он о явлениях художественной литературы и по вопросам внешней политики теми самыми словами, какими и все, то есть взятыми из газет и житейских разговоров. В своем же деле он может высказать и свое дельное предложение и настоять на своем, проявить твердость и руку, и если его, можно сказать, насильственно, при глубоком внутреннем его сопротивлении, втаскивают в технический прогресс, то зато он за версту чувствует барабанщика – прожектера, и уже никогда тому не сломить Григорьева. Поэтому его ценят как инженера: «Работать может» и «беды с ним не наживешь».