Афоризмы и крылатые фразы кино.

А кто вообще спрашивает невесту?! Мешок на голову и… фьють!

А спать вы стоя будете?

А ты не путай свою личную шерсть с государственной!

Аполитично рассуждаешь, клянусь, честное слово. Не понимаешь политической ситуации.

Бамбарбия. Киргуду. – Что он сказал? – Он говорит, если вы откажетесь, они вас зарежут. Шутка! – Шутка!

Баранов – в стойло, холодильник – в дом.

Барта-барли, курзал! – Что он говорит? – Он говорит: приятного аппетита. – А-а! – Кушайте, кушайте.

Белая горячка. – Да, белый, горячий, совсем белый.

Будем стараться, дорогой товарищ Аджабраил!

Будешь жарить шашлык из этого невеста, не забудь пригласить.

Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!..

Вот это и есть то маленькое, но ответственное поручение.

Все это, конечно, так, все это верно, да, да, верно, да, бумага написана правильно, все, все хорошо, верно, да. Только с одной стороны, да. Но есть и другая сторона медали.

Вы сюда приехали, чтобы записывать сказки, понимаете ли, а мы здесь работаем, чтобы сказку сделать былью, понимаете ли.

Где у нас прокурор? – В шестой палате, где раньше Наполеон был.

Где-то на белом свете, там, где всегда мороз…

Грешно смеяться над больными людьми.

Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!

Да отсохнет его карбюратор во веки веков!

Двадцать пять баранов в то время, когда наш район еще не полностью рассчитался с государством по шерсти и мясу.

Диагноз товарища Саахова явно подтверждается.

И бесплатная путевка. – В Сибирь.

Если б я был султан, я б имел трех жен и тройной красотой был бы окружен. Но с другой стороны, при таких делах – столько бед и забот, ах, спаси, Аллах!

Жить, как говорится, хорошо. – А хорошо жить – еще лучше.

За твою поганую шкуру я буду отвечать только перед своей совестью джигита, честью сестры и памятью предков.

Запиши пока свой тост и в трех экземплярах представь потом в письменном виде.

Затем на развалинах часовни… – Простите, часовню тоже я развалил? – Нет, это было до вас, в XIV веке.

И вот когда вся стая полетела зимовать на юг, одна маленькая, но гордая птичка сказала: «Лично я полечу прямо на солнце». И она стала подниматься все выше и выше, но очень скоро обожгла себе крылья и упала на самое дно самого глубокого ущелья. Так выпьем же за то, чтобы никто из нас, как бы высоко он не летал, никогда не отрывался бы от коллектива.

И за все это я прошу двадцать пять баранов. Даже смешно торговаться.

И принцесса от злости повесилась на собственной косе, потому что он совершенно точно сосчитал, сколько зерен в мешке, сколько капель в море и сколько звезд на небе. Так выпьем же за кибернетику.

И-и-здравствуйте.

Или выйдешь оттуда женой товарища Саа… ах, какого жениха! Или вообще не выйдешь.

Их двое. – И этот еще, с хвостом. – Осел не в счет. Второй лишний.

Как говорит наш замечательный сатирик Аркадий Райкин, женщина – друг человека.

Короче, Склифосовский!

Кто жених? – У нас иногда узнают об этом только на свадьбе.

Кузбас – это всесоюзная кузница, да, Кубань – всесоюзная житница, а Кавказ – это всесоюзная… что? – Здравница! – Нет, Кавказ – это всесоюзная и кузница, и здравница, и житница.

Машина – зверь, слушай!

Между прочим, в соседнем районе жених украл члена партии.

Минуточку, мину-точку, будьте добры помедленнее, я записываю.

Мне теперь из этого дома есть только два пути: или я ее веду в загс, либо она меня ведет к прокурору.

Мой осел идет за вами, как привязанный. – Осел? – Ну да. – Это он меня преследовал? – Он, он. У! – А я думала… – Нет. Он.

Мой прадед говорит: «Имею желание купить дом, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но не имею желания». Так выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями.

Молодая еще, капризная. – Какой капризная, слушай, хулиганка!

Мы вас вылечим: алкоголики – это наш профиль.

Мы пришли, чтобы судить тебя по закону гор. За то, что ты хотел опозорить наш род, ты умрешь, как подлый шакал.

На почве алкоголизма у него появляются какие-то навязчивые идеи. Какая-то украденная невеста, он рвется все время кого-то спасать. Просто… помутнение рассудка, честное слово.

Нарушитель – это не нарушитель, а крупный научный работник, человек интеллектуального труда. Приехал к нам в гости, да? Собирать наши сказки, легенды там, понимаете ли, тосты.

Не беспокойтесь, это только соль. – Соль, соль.

Недаром говорил великий и мудрый Абу-Ахмат-ибн-Бей, первый шофер этой машины…

Не надо. – Сам не хочу!

Не плохо очень иметь три жены, гораздо лучше с другой стороны.

Невеста будет сопротивляться, брыкаться, даже кусаться, звать милицию, кричать: «Я буду жаловаться в обком!» Но вы не обращайте внимания. Это старинный красивый обычай.

Нет, в нашем районе вы уже не встретите этих дедушкиных обычаев и бабушкиных обрядов. Может, где-нибудь высоко в горах, понимаете ли, так это, но не в нашем районе, вы что-нибудь обнаружите для вашей науки.

Носком правой ноги вы давите окурок вот так: оп-оп-оп-оп-оп-оп-оп. Второй окурок! Второй окурок вы давите носком левой ноги. А теперь оба окурка вы давите вместе: оп-оп-оп…

Ну ничего. Через день она проголодается, через неделю тосковать будет, а через месяц умной станет. Ничего, будем ждать.

Об этом думать никому не рано и никогда не поздно, между прочим, да.

Обидно, клянусь, обидно, ну. Ничего не сделал, да. Только вошел.

Один Аллах ведает, куда девается искра у этого недостойного выродка в славной семье двигателей внутреннего сгорания.

Они совершенно не говорят по-русски, но все понимают.

Особенно бурно развивается в организме, ослабленном никотином, алкоголем… – Излишествами нехорошими.

Отдай рог, отдай рог, я тебе говорю, оба рога отдай!

Очень правильное решение. Только я лично к этому не буду иметь никакого отношения.

Потом запишешь. Бери стакан.

Ошибки надо не признавать. Их надо смывать. Кровью!

Пиши с новой строчки: обед – подчеркни – от супа отказалась. – Отказалась. – В скобках: суп харчо. – Харчо. – Дальше: три порции шашлыка. Выбросила в пропасть. – В пропасть. – Теперь вино. Разбила… две бутылки. – Три! – Пиши три. – Три бутылки. – Так. Пиши-пиши. Фрукты: апельсины…

Плохо мы еще воспитываем нашу молодежь. Очень плохо. Удивительно несерьезное отношение к браку.

Поймать невесту. – Поймать. – Сунуть ее в мешок. – В мешок? Это что, тоже по обычаю? Гениально, ну-ну. – И передать… кому? – Влюбленному джигиту. – Нет, нет. И передать кунакам влюбленного джигита.

Предатель, подлый наемник! – Ну, подождите, Нина! – Иуда! – Послушайте! – Подлец! Сколько тебе заплатили? – Да погоди ты! – Развяжите меня! Ничтожество! Продажная шкура! Пустите меня! Бандит! Дрянь! Тупица! Хамелеон! М-м, негодяй! Алкоголик! Фольклорист несчастный!

Птичку жалко!..

Саахов и украл эту девушку. – Правильно, украл, и в землю закопал, и надпись написал.

Садитесь. – Спасибо, я постою. – Гражданин судья, а он не может сесть.

Сервиз. – Что? – До сервиза дошла. – Большой сервиз? – Двенадцать персон, девяносто шесть предметов.

Скажите, а это не больно? – Все зависит от диаметра иглы. – Скажите, а у вас диаметр… а-а… уже, да?

Спокойно, лежите, лежите, иначе – memento mori. – Моментально. – В море.

Стой, псих! Что бежишь, как сумасшедший?

Товарищ Шурик! Зачем милиция? Не надо этих жертв! Прямо к прокурору – он все поймет.

Только без жертв!

Тост без вина это все равно, что брачная ночь без невесты.

Тот, кто нам мешает, тот нам поможет.

Ты же все-таки не козу получаешь, а жену. И какую! Студентка, комсомолка, спортсменка, красавица!

Ты жизнь видишь только из окна моего персонального автомобиля, клянусь, честное слово!

У меня к вам будет небольшое, но ответственное поручение.

Украсть такую девушку! – Спортсменку! Комсомолку!

Цель приезда? – Этнографическая экспедиция. – Понятно. Нефть ищете?

Чей туфля? И-и! моё. Спасибо.

Через три дня поставим на ноги. – Э-э, нет, торопиться не надо, торопиться не надо. Это наш гость – важно вылечить, важно вернуть обществу полноценного человека, да. Торопиться не надо.

Честь открытия дворца мы предоставляем прекрасной женщине, девушке, которая оцили… олицетворяет собой новую судьбу женщины гор, понимаете.

Шляпу сними. – Что? – Шляпу сними.

Это же вам не лезгинка, а твист.

Это кто? – Наверно, пресса. – А, пресса.

Это студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, она просто красавица.

Это… как его, волюнтаризм. – В моем доме… не выражаться!

Я ее украл, я ее и верну.

Я ж не пью. – А я пью? Что тут пить?

Я пока подышу. Подышу воздухом. А то все кабы-нэт, кабы-нэт. Кабы-нэт…

Я требую, чтоб меня судили по нашим советским законам. – А покупал ты ее по советским законам? Или, может, по советским законам ты ее воровал?

Я, извините, переоденусь. – Не беспокойся, в морге тебя переоденут!

Если б я был султан, был бы холостой!

Отсюда не убежишь.