Атлантида и Древняя Русь.
3. АПОЛЛОНИЙ РОДОССКИЙ О ПУТИ АРГОНАВТОВ К АТЛАНТИДЕ. (ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ «АРГОНАВТИКИ»).
Песнь 1(1-2).
Вступление.
Феб, с тебя песнь начав, вспомним о деяниях.
Древлерожденных мужей славных,
Что, следуя воле державной Пелия,
Устьем Понта промчавшись между чернопенных скал,
За руном золотым устремились…
(905 — 940).
Аргонавты посещают остров дочери Атланта Электры.
На пути от Эллады к Понту Эвксинскому (Черному морю).
Близ Мало-азийской Фригии и Дардании.
…Что ж до меня, то держись обо мне в сердце лучшего мненья, —
Знай, что довольно с меня, коль на то будет Пелия воля,
В отчей земле обитать. Лишь бы боги труды с меня сняли!
Если же не суждено мне в Элладу вернуться обратно,
Мне, что иду в дальний путь, ты же сына родишь той порою,
Вышли его, как он в возраст придет, в наш Иолк Пелазгийский,
Дабы отцу моему был и матери в горе утехой,
Если застанет еще их в живых, и в отлучку владыки.
Дабы, в чертогах своих находясь, они были в почете», —
Молвил и первым вступил на корабль, и другие герои.
Тоже вступили за ним. В руки весла затем они взяли,
Все по местам по порядку расселись. Тут Apr им причала.
От омываемой морем скалы отрешил, а герои,
Длинные весла подняв, с силой бить по воде ими стали.
Вечер настал, и пристали они по совету Орфея.
К острову дщери Атланта, Электры, чтоб, чрез посвященье.
Тайные сведав обряды, могли с безопасностью большей.
Дальше свой путь совершать по страшного моря пучинам.
Больше об этом не след говорить! Благодать да почет.
И на том острове и на богах, там живущих, на долю.
Коих те таинства сыпали, но… петь о них нам не должно!
Идя оттуда на веслах по Черного моря глубинам,
Фракии землю с одной стороны, а с другой, дальше в море,
Имброс имели напротив они, и как раз при заходе.
Солнца уже к Херонесу, что выдался в море, приплыли.
Там быстрый Нот им навстречу подул, и, поставив по ветру.
Парус, в глубокие воды они Афамантовой дщери.
Быстро вошли: моря верхняя часть по-за ними осталась.
К утру, а ночью они переплыли ту часть, что в пределах.
Брега Ретийского, с правой руки землю Иды имея.
А Дарданию покинув, пристали они к Абидосу,
Дальше Перкоту, потом Абарниды песчанистый берег.
Проминовали, а также священную Питиею,
И в ту же ночь, хоть корабль и кренился у них с бока на бок.
В водовороте, прошли до конца Геллеспонт вечно бурный.
Остров утесистый есть в Пропонтиде, от нивообильной.
Фригии недалеко, в море вдавшийся, — остров, поскольку.
В нем перешеек, волною морской заливается, к суше.
Скатом пологим идя. С двух сторон берега в нем доступны.
Для кораблей, а лежат те брега над рекою Эзепом.
Гору Медвежьей горой именуют окрестные люди…
(1150 — 1170).
Аргонавты оставляют Геракла во Фригии,
На мизийском брегу Пропонтиды (Мраморного моря),
Где он потом встретит Гесперид.
…И устроен был пир на Медвежьей горе в честь богини,
И воспевали на нем многовластную Рею. С зарей же,
Ветры когда улеглись, на веслах отплыли герои,
Каждого богатыря жажда нудила в том потягаться,
Кто перестанет последним грести. Ведь безветренный воздух.
Моря пучины разгладил и гладь усыпил он морскую.
Вверясь безветрию, вдаль все и вдаль подгоняли герои.
С силой корабль. И его, что по морю летел, не могли.
Бы Даже и равные вихрю догнать Посейдоновы кони…
Но когда на море зыбь поднялась под порывами ветра,
Что от речных берегов в час вечерний вздымается с силой,
Сразу сдавать они стали под гнетом усталости. Их же,
Что из последних работали сил, все ж Геракл мощнорукий.
Влек за собой, подвигая ладьи крепко слаженный кузов.
Но вслед за тем, как они, к берегам поспешая Мизийским,
Мимо Риндакия устья прошли и громадной могилы Эгеона,
На малость лишь выше пределов Фригийских.
Тут на весло поднимая бугры ветром вздутого моря,
Переломил он весло пополам. Сам с одним лишь обломком,
Крепко руками сжимая его, повалился он на бок,
Море ж обломок другой поглотило. Геракл сел, в молчаньи.
Всех озирая, — рука у него не привыкла к покою.
(…) А сын Зевеса, друзьям дав наказ пир наладить на славу,
К лесу направился сам, дабы тою порой поскорее.
Новое сделать весло по руке для себя.
Песнь 2 (310 — 405).
Старец Финей описывает грядущий путь аргонавтов.
«Слушайте! Правда, ведать про все вам, друзья, невозможно.
В точности, но, что угодно богам, того я не скрою.
Я погрешил уже раньше, когда, неразумный, все думы.
Зевса я до конца открывал. Ему ведь угодно.
Прореченья людям давать лишь неполные, дабы.
Люди всегда кое в чем от бессмертных зависели волн.
Скалы вы сперва, от меня отплывши отсюда,
Черные две узрите при самого моря теснинах,
А между коих никто проскользнуть не мог безопасно.
Ибо снизу не на корнях они утвердились,
Но то и дело, одна на другую идя, они вместе.
Сходятся, а по-над ними вздымаются волны морские.
Страшно кипя, и раскатом глухой отзывается берег.
Увещаний моих потому вы послушайтесь ныне.
Если взаправду, и разум блюдя, и богов почитая.
Едете, и да не сгибнете по неразумью ль пустому.
Волей своей, иль вперед в молодом устремляясь порыве.
Птицей надобно сделать, голубкою, пробу сначала,
Прочь с корабля наперед ее выпустив. Если сквозь эти.
Скалы к морю она на крыльях целой промчится,
То вам не след долго мешкать с отправкой своею в дорогу.
Но всей силою, весьма в руках укрепив, рассекайте.
Моря вы узкий пролив. Свет спасенья, конечно, не столько.
Будет для вас в молитвах, как в мощности рук заключаться.
Потому все оставьте и смело вовсю напрягите.
Силы свои. Допрежде ж взмолиться к богам не мешает!
Если ж, летя прямиком, посреди скал голубка погибнет,
Сразу вспять гребите, зане много лучше бессмертным.
Тут уступить, ибо доли вам злой среди скал не избегнуть,
Даже если б Арго создано было сплошь из железа.
Глупые, не дерзните моих преступить прорицаний.
Хоть бы вам и мнилось, что в три я раза и больше.
Для Уранидов отвратней, чем я вообще им отвратен.
Не дерзните же на корабле вы без птицы проехать!
Как надлежит быть тому, так и будет. И если уйдете.
Вы от сходящихся скал, невредимы оставшись средь Пота,
Сразу, имея страну Вифинцев по правую руку,
Дальше плывите, брегов избегая кремнистых, доколе.
Воды Ребы, реки быстротечной, а также мыс Черный.
Обогнув, не дойдете до гавани вы в Тинеиде.
А оттуда по морю совсем недалеко проехав.
К Марнандинов земле, что насупротив будет, пристаньте.
Путь в тех местах пролегает к Аиду, под землю ведущий,
И утес крутой ввысь подъемлется Ахерузийский,
А внизу тот утес прорыв, Ахеронт коловратный.
Воды лиет свои, ток струи из пропасти страшной.
Недалеко от тех мест вы холмов проминуете много.
В Пафлагонян земле, был владыкой у коих Энетский.
Нелопс сперва, от чьей крови они гордо род свой выводят.
Есть там один утес, что Гелики-медвидицы против.
Крут он со всех сторон, и его называют «Карамбис».
А по-над ним, обтекая его, кружат вихри Борея,—
Так-то в глубь моря зайдя, касается он и эфира!
Как обогнешь тот мыс, пред тобой уже расстелется длинный.
Берег морской. На краю ж того длинного берега, там, где.
В море утес выдается вперед, воды Галиса с страшным.
Низвергаются шумом. Вблизи ж него меньше размером.
Ирис река в белой пене бежит коловратами в море.
А немного подальше большой выдающийся угол.
Выступает земли; близ него же реки Фермодонта.
Устье в спокойный залив Фемискирского мыса пониже.
Тихо впадает (река чрез большой материк протекает).
Там Дойанта поля, а от них недалеко три града.
Амазонок лежат; ниже наижалчайшие люди.
На земле, что крепка и трудна для работы. Халибы.
Люди труда, проживают, а заняты делом железным.
Рядом же с ними стадами богатые Тибарены.
За Генетийским живут Зевеса Евксинского мысом;
Возле же них Моссинеки, соседи, богатый лесами.
Материк населяют, а также и рядом подгорья,
В башнях себе деревянных обитель из древа устроив,
[В крепко сколоченных башнях, «моссинами» их называя,
Да и они от «моссин» свое получили прозванье].
Этих людей преминув, и у острова с берегом гладким.
Бросив якорь, птиц вы отгоните хитростью разной.
Наглых, что в бесконечном числе посещают обычно.
Остров пустой. А на нем, на том острове, соорудили.
Храм из камней в честь Ареса владычицы Амазонок,
Отрера с Антиопон самой, на войну пред уходом.
Там из соленого моря придет несказанная помощь.
К вам, и я потому советую, дружески мысля,
Бросить там якорь. Однако, зачем надо вновь погрешать мне,
Полностью все в прорицаньи одно за другим излагая?
А за островом и за лежащим насупротив брегом.
Племя Филиров живет; За Филирами выше — Макроны;
За Макронами вновь племена — им числа нет — Бехиров;
Возле них их соседи, Сапиры, свой век провождают;
С ними смежны Визиры, а выше ближайшими будут.
Сами Колхи уже, войнолюбцы. Вы ж путь совершайте.
На корабле, пока не войдете вы в пазушье моря.
Там на твердой земле Китаидской, из гор Амарантов,
Из далекой дали, и по всей равнине Киркейской.
Свой широкий ток в море водоворотный льет Фазис.
И корабль к устью этой реки подгоняя, твердыни.
Вы Эита узрите Китейского, также Ареса.
Рощу, тень где царит. Руно в ней на самой вершине.
Дуба висит, и чудище-змей невыносного вида.
Взоры водит кругом, зоркий сторож, и день ли то будет.
Или же ночь, не смыкает сон сладкий очей его наглых».
(800 — 850).
Аргонавты минуют Кианейское устье Боспора (Босфор).
А между тем лишь дошли они до кривого залива.
Узких теснин, с двух сторон замкнутых жесткой скалою.
И волной коловратной бежавший кораль омываться.
Уж стал, они в страхе в плаванье дальше стремились,
И непрерывно уже стал бить скал сшибавшихся грохот.
В уши… Голубку, чтоб промчалась свободно,
Тут Эвфем выпускает… Она ж пролетала.
Скал посреди, а они, став насупротив друг друга,
Обе затем вдруг сойдясь, загремели… Бурно волнуясь,
Море воздвиглось, как туча, и гул побежал по пучине.
И тут весь эфир преисполнился страшного шума,
И пещер полых глубь у подножия скал ноздреватых.
Звук глухой издавала над моря прибоем, на брег же.
Белой пены клочья с кипящей воды ниспадали.
Сразу теченье корабль завертело…
Все гребцы громко вскрикнули голосом зычным,
Тут же на весла они налегли, ведь снова разверзлись.
Скалы! Тут трепет напал на гребцов в ту минуту, как снова.
Понесло их корабль на волне, побежавшей обратно,
Прямо меж скал. Страх тут охватил без изъятья.
Всех. Ведь над главой неизбывная гибель нависла.
Там и сам Понт широкий уже проглядывать начал…
Гнулися весла, словно изогнутый лук,
Подчинялся воле героев!..
Тут от крепкой скалы его отвергла Афина.
Сразу левой рукой, а правой вперед протолкнула.
Она. Со стрелой окрыленною схож, корабль помчался…
(1245 — 1270).
Аргонавты подходят к Кавказу.
А на заре, как они пробудились, задул ветр попутный;
Подняли парус они; он надулся под ветра порывом,
И немедля покинут был остров Ареса дружиной…
Дальше Макронов края и пространную землю Бехиров.
И Сапиров затем буйно-наглых они миновали,
И народ Визиров соседний. Все дальше и дальше.
Мчались они, и несло их дыханье теплого ветра:
Вот уже пазушье Понта пред ними вдали показалось,
И воздымались уже гор Кавказских отвесные кручи.
Издали. Там к некрушимым скалам Прометей медной цепью.
Был пригвожден неразрывной и печенью вечно своею.
Птицу орла он кормил, при повторных ее появленьях.
Видели птицу они, как она в высоте с резким криком.
Над кораблем пронеслась к облакам близко вечером.
Все же Парус ладьи всколыхнула она, крыл задев дуновеньем.
Ведь тот орел своим видом с воздушной птицей не сходен,
Крылья подобны его гладким веслам, — он ими и движет.
А потом невдолге услыхали и стонущий голос.
Прометея, чью печень орел вырывал. Оглашался.
Воплем эфир, пока снова орла кровожадного, тем же.
Вспять путем что летел, не увидели мужи-герои.
Ночью ж они, полагаясь на опытность Арга, приплыли.
К Фазиса водам широким и к Понта последним пределам.
Тотчас они паруса и раину убрав, положили.
В полое их гнездо, а потом корабельную мачту.
Книзу пригнув, опустили туда же и быстро на веслах.
Вгнали корабль в воды полной реки, что везде с шумным плеском.
Пред кораблем расступались. По левую руку героев.
Были высокий Кавказ и Эй, град Китаидский,
Поле далее шло Ареса и роща святая.
Бога, где змей караулил руно и смотрел за ним зорко.
А руно на покрытых листвой ветках дуба висело…
Песнь 4 (1380 — 1480).
На обратном пути аргонавты посещают землю Атланта.
И Гес-перид, где видят Геракла, коего они оставили во Фригии.
Муз самих это повесть. Со слов Пиерид, их прислужник,
Песнь я пою, и слышал я сказ, всякой веры достойный,
Будто бы, о царей сыновья, наилучшие мужи,
Силу свою, мощь свою проявив, по пустыням Ливийским.
Вы, вверх поднявши корабль и все то, что на нем находилось,
И возложив на плечи, несли его целых двенадцать.
Дней и ночей. А был бы кто в силах про все нам тяготы.
Пересказать и беды, что вы, трудясь, претерпели?
Подлинно, род свой вели все от крови бессмертных герои,
Если такой смогли труд снести, приневолены силой.
Но, все вперед груз неся, Тритоновых вод лишь достигли,
С радостью в них вступивши, корабль с мощных плеч опустили.
Бешеным псам наподобье, потом, взад-вперед устремляясь,
Долго источник искали, — сухая прибавилась жажда.
К горьким лишениям их и к печалям, и были не тщетны.
Поиски их. Они подошли к тому месту святому,
Где охранял пред тем накануне плоды золотые,
Ладон, ужасный змей, на лугу Атланта. Кругом же.
Нимфы тогда Геспериды резвились и сладостно пели.
Но в это время уже был Гераклом убит он и трупом.
У ствола недвижимо лежал, там у яблони. Только.
Кончик хвоста дрожал, с головы ж начиная до черной.
Был он спины совсем бездыханен, и, так как Лернейской.
Гидры горький яд был в крови оставлен стрелами,
Всюду в ранах гниющих гнездились присохшие мухи.
Геспериды ж вблизи, заломив белоснежные руки,
Над головой своей русой, стенали. Герои толпою.
К ним подошли. Они ж в один миг при их появленьи.
В землю и пыль обратились. Орфей сразу понял, что божье.
Чудо пред ним, и к ним за друзей обратился с мольбою.
«Милость свою вы нам благосклонно явите, богини,
Сопричислены ль вы к небожительниц светлому лику.
Или наземных богинь, иль «Нимфы пустынь» ваше имя!
Нимфы, о, Нимфы, род вы святой Океана, пред нами.
Лик свой воочью явив, нам, жаждущим, вы укажите.
Или какой-нибудь из скалы льющей воду источник,
Или святой родник, из земли бьющий, коим, богини,
Мы облегчить бы смогли палящую жажду. А если,
По морю путь свершая, придем мы в Ахейскую землю,
Тысячи мы принесем вам даров, как и главным богиням,
Возлиянья свершим и пиры в благодарность устроим».
Так громким голосом их он молил, и они пожалели,
Страждущих.
