Эпоха крестовых походов.

Германия в эпоху Фридриха II.

Сеньоры и города. — Преследование еретиков. — Мятежи и договоры. — Германский и славянский мир. — Германская цивилизация в эпоху Фридриха II: — Право. — Литература. — Архитектура.

Сеньоры и города.1230–1235 гг. представляют собой сравнительно спокойный период в царствовании Фридриха. Именно в эти годы, как мы выше видели, он организует свое Сицилийское королевство; в этот же период он старается упорядочить внутренний строй Германии. Трудно представить себе что-нибудь менее единообразное, чем его политика: в то время как в Италии он стремится сделать королевскую власть абсолютной и с этой целью сокрушает могущество сеньоров и епископов, в Германии он охотно увеличивает привилегии светских и духовных князей. Германский феодализм господствует и окончательно складывается при Фридрихе II, который сам способствует его развитию. Поглощенный мыслью о господстве в Италии, он как будто намеренно жертвует этой цели интересами цент ральной власти в своем Германском королевстве. В самом начале царствования, чтобы добиться избрания своего сына Генриха в римские короли, он на Франкфуртском сейме (апрель 1220 г.) предоставляет духовным князьям целый ряд привилегий. В течение нескольких лет архиепископ Кельи ский Энгельберт, «столп церкви и щит империи», от имени Генриха правит государством и своей мудростью» энергией и нравственным влиянием поддерживает в стране сравни тельное спокойствие. В 1225 г. он падает жертвой убийства, и опять воцаряется анархия: «Снова настала смута, как некогда в Израиле, когда не было царя, — говорит современник, — каждый делал, что хотел».

В нескольких указах 1231 г., особенно в «Statutum in favorem principum ecclesiasticorum et mundanorum», изданном в Вормсе, была подтверждена почти полная независи мость высшего феодального класса, территориальный суверенитет (Landeshoheit). Это была реакция против политики молодого короля Генриха, который, управляя Германией, старался, наоборот, ослабить могущество князей и поддер жать враждебные ему города. «Каждый князь, — сказано в этом декрете, — будет беспрестанно согласно обычаю стра ны пользоваться вольностями, правами суда, графскими правами и сотням», которые принадлежат ему на правах собственности или как феоды. Графы сотен, centgravii, бу дут держать эти сотки от сеньора данной территории». Действительно, с этих пор князья носят характерное название «областных господ», Landesherren. «Горожане, называемые Phalburgeri (pfahlburger, то есть те, которые, сами не живя в данном городе, пользуются его правами и вольностями), лишаются своих прав… Подданные князей, знатных, церквей и княжеских людей (ministeriales) не будут более полу чать права гражданства в королевских городах. Поместья и лены, полученные городами от князей, знатных, их людей и церквей, должны быть возвращены последним. Юрисдикция городского суда ограничивается впредь пределами города. Король не построит более ни одного нового замка или города во вред князьям. Он не будет чеканить на территории княжеских владений новой монеты, которая могла бы нанести ущерб монете князя. Каждый епископ и князь империи должен и может, как в интересе империи, так и в своем соб ственном, укреплять свою резиденцию рвами, стенами и всякими другими средствами». Однако эта почти абсолютная власть ограничивается постановлением, что князья «не могут издавать законов и налагать новых податей без согласия лучших и знатнейших людей своей области».

Таким образом, Фридрих И удовлетворяет честолюбие князей в ущерб как городам, так и королевской власти. Свободу городских общин в Германии, как в Ломбардии и Сицилийском королевстве, он считает «ядовитым растением, которое следует вырывать с корнем». В епископальных и других городах образовались могущественные общины, развитию которых благоприятствовали спор из-за инвеституры и внутренние раздоры в Германии. В Страсбурге, Кельне, Трире, Майнце, Вормсе и прочих мы можем проследить их судьбы в XI и XII столетиях, их подчас драматическую борьбу с епископами. Во главе их стоят советы, члены ко торых избираются из среды городской аристократии; в XIII столетии это учреждение становится общераспространенным. Они опираются на корпорации, или цехи, в которых соединяются все купцы или ремесленники одной и той же профессии. Их происхождение различно: мы видим среди них епископские города, города имперские, лежащие в личных поместьях императора и особенно многочисленные на юге Германии, и сеньориальные города. Положение вольных городов, характер которых выясняется лишь впослед ствии, еще не вполне определенно; многие из них суть резиденции епископов. Императоры то обещают городам свою поддержку, чтобы обеспечить себе их помощь, то обузды вают и даже наказывают их, когда они нарушают мир в государстве. Фридрих в первую половину своего царствова ния принимает против них решительные меры. В 1232 г. на сейме в Равенне он издает указ, в силу которого они лиша ются всех своих прав и преимуществ. «В Германии укоре нились негодные обычаи, скрывающие в себе беззаконие под видом общественного блага; они наносят ущерб правам им перских князей и тем ослабляют власть императора. Мы же лаем, чтобы вольности и права, пожалованные князьям вер ховной властью, истолковывались в самом широком смысле и чтобы они могли спокойно пользоваться ими. Посему мы этим указом отменяем и уничтожаем во всех городах и местах Германии городские коммуны, советы» магистратов или ректоров и все другие общественные должности, установ ленные городскими общинами без согласия архиепископов и епископов. Мы уничтожаем также все сообщества и товарищества ремесленников… В прежние времена у правление городами и всеми имуществами, которые были пожалова ны императорами; принадлежало архиепископам и епископам; мы желаем, чтобы оно снова было предоставлено им и должностным лицам, которых они назначат. Мы уничтожаем все привилегии и все жалованные грамоты, которые на шей щедростью или щедростью наших предшественников или даже архиепископов и епископов были дарованы во вред князьям и империи как частным лицам, так и городам касательно товариществ, коммун и советов». Это означало заставить историю попятиться на два века. Действовал ли Фридрих по убеждению, когда издавал этот указ, или же, оказывая духовным князьям мнимую услугу, он надеялся еще усилить вражду между ними и городами? Каковы бы ни были его мотивы, Равеннский указ был лишь в немногих местах осуществлен частями, и позже Фридрих, напротив, сам опирается на союз этих городов, у которых он отнял все права.

Преследование еретиков. Чтобы угодить папе, Фридрих II отдал Германию в руки доминиканцев-инквизиторов. В одном указе 1232 г., изданном в Равенне, он заявляет, что хочет «всеми мерами очистить Германию, в которой всегда господствовала истинная вера, от скверны ересей». Виновные, которые будут Изобличены инквизиторами, посланными св. престолом, подвергаются смертной казни. Те из них, которые вернутся в лоно истинной церкви, подвергаются пожизненному заключению. Дета еретиков, их сторонников, их защитников и тех, кто давал им убежище, до второго поколения лишены всех светских преимуществ и права занимать общественные должности. Исключение делается лишь для тех, кто донесет на своих родителей. Инквизиторам-доминиканцам обеспечивается особое покровительство императора. «В течение девятнадцати лет, — говорит вормсская летопись, — францисканец Конрад Марбургский проповедовал и жег еретиков по всей Германии, не встречая нигде сопротивления». Его официальный титул был — inquisitor haereticae pravitatis. Король Генрих покровительствовал деятельности этих фанатиков. «Мы будем во множестве сжигать богатых, — говорили они ему, по словам той же хроники, — и вы получите их имущество. В епископских городах половину будет получать епис коп, половину — король или тот, кому принадлежит право суда… Какая беда, если мы сожжем сотню невинных, — при бавляли они. — лишь бы между ними был хоть один виновный». Не соблюдалась ни одна из законных форм судопро изводства, и само духовенство осуждало эти произвольные казни, жертвами которых являлись нередко наиболее благочестивые из католиков. В 1233 г. Конрад Марбургский был убит, и король Генрих должен был обуздать фанатизм инквизиторов по Франкфуртскому миру 1234 г.

Этот дикий фанатизм в связи с алчностью феодалов вызвал крестовый поход в пределах самой Германии. У устьев Везера на границе между Фрисландией и Саксонией, жило небольшое племя стедингов, защищенное непроходимыми болотами и целой сетью рек; они отказывались платить десятину и ус пешно боролись с графами и епископами, которые пытались покорить их. По другим известиям, вина этих свободных крестьян состояла в том, что они защищались против людей графа Оттона Ольденбургского, которыеувозили их жен и дочерей. Начиная с 1213 г. архиепископ Бременский беспрестанно боролся с ними; в 1219 г. местный синод осудил их как еретиков. «От имени папы, — говорит кельнский летописец, — против них был объявлен крестовый поход». Герцог Брабангскии, графы Голландии, Клеве, Ольденбурга вторглись в страну с 40-тысячным войском. Они были побеждены и большей частью избиты; остальные бежали во Фрисландию1234).

Мятежи и договоры. Как ни было слабо правление Фридриха в Германии, он все-таки приобрел себе там врагов. Когда в 1231 г. был убит Людовик Баварский, в Германии говорили, что виновник убийства — Фридрих, а убийца — посланец Горного Старца, союзника императора. Во главе его, противников стоял собственный сын Генрих, непокорный и честолюбивый юноша. Мы видели, что он поддерживал в Германии города против князей. В 1232 г. он возобновил свои происки, но был вынужден просить прощения в Аквилее и поклясться в верности. Его безрассудная политика еще увеличивала смуту в государстве, где и без того царила анархия, где архиепископ Майнцский и ландграф Тюрингский вели между собой открытую войну. Получив выговор от отца за совершенную им экспедицию против Баварии, он возмутил ся (в 1234 г.) и пытался найти поддержку в немецких городах, заключить союз с Ломбардской лигой. В 1235 г. Фридрих II снова появился в Германии, и партия его сына тотчас распалась; в июле Генрих, по совету Германа Зальца, явился в Вормс, чтобы изъявить покорность. Но примирение не со стоялось. Генрих прожил еще несколько лет в строгом заточении и умер в Апулии в 1242 г.

Император объехал Рейнскую область, встречая блестящий прием во всех городах. В Вормсе (июль 1235 г.) он обвенчался с Изабеллой, сестрой английского короля Генриха III. В августе он созвал в Майнце торжественный сейм. «Здесь, — говорит кельнская хроника, — в присутствии по чти всех князей немецкого королевства, был клятвенно под твержден мир, закреплены старые права и установлены новые; они были изложены и опубликованы на немецком языке». По-видимому, император имел в виду преобразовать внутренний строй Германии отчасти на тех началах, которые он положил в основание своей организации Сицилийского королевства, но без умаления привилегий князей. Право частной войны было уничтожено, исключая те случаи, когда пострадавший не мог добиться суда. Был учрежден верховный королевский суд по образцу сицилийского, состоявший под председательством юстициария и заседавший ежедневно; этот суд разбирал все дела, с какими обращались к нему, исключая дела чрезвычайной важности и те, которые касались личности и интересов князей и высших сановников. Дела решались на основании местного обычного права, а в сомнительных случаях суд руководствовался постановлениями императоров по важным делам. Все прежние уступки, сделанные Фридрихом князьям, были под тверждены, и если не было возобновлено полное осуждение муниципальных учреждений, то епископские города по-прежнему оставались в зависимости от прелатов. Феодалы присвоили себе все регалии: они творят суд, чеканят моне ту, взимают рыночные и дорожные пошлины и т. д. В тех случаях, когда королевская власть не предоставляет им этих прав официальным актом, она смотрит сквозь пальцы на их захваты. Такова политика Фридриха: в то самое время, когда во Франции Капетинги энергично стараются восстановить центральную власть, в Германии сам император санк ционирует ее разложение.

Другое меры Фридриха II направлены к тому, чтобы уп рочить мир в государстве. В 1227 г. умер последний сын Генриха Льва пфальцграф Генрих; не имея детей мужского пола он завещал свои аллоидальные владения своему племяннику и зятю Оттону Люнебургскому. Между императором и Оттоном, который сделался между тем баварским герцогом, шла война из-за этого наследства. В Майнце был заключен мир: для Оттона было образовано новое герцог ство — Брауншвейгское, включавшее Брауншвейг, Люнебург, Гослар и Штаде. По этому договору Гогеанггауфены при мирились с фамилией Вельфов, которая уже ранее слилась с домом Виттельсбахов.

Германский и славянский мир. На границе герман ского мира совершались важные события. На севере Фрид рих II в 1214 г. пытался путем уступки Нордальбингни обеспечить себе союз короля Вальдемара II; Любек, графство Голштиния, Ратцебург и Шверин отпали от Германии. Но в 1223 г. Вальдемар и его сыновья попали в плен к своему врагу, шверинскому графу Генриху. Переговоры велись при посредничестве великого дипломата того времени Германа Зальца, и в июле 1224 г. пленный король подписал договор» по которому он обязывался вернуть империи все захваченные им земли и принять свою корону из рук императора. Датские феодалы, в особенности зять короля — граф Орламюндский Альбрехт» отказались утвердить договор. Началась война, продолжавшаяся несколько лет; наконец, Вальдемар И был побежден в битве при Борягеведе (1227). С этих пор бранденбургские маркграфы господствуют над славянскими землями по ту сторону Эльбы и вскоре полу чают от императора верховную власть над Померанией. Славянские герцоги Померании, Барием и Вратислав, тщет но пытались сопротивляться; в 1244 и 1250 гг. они призна ли себя вассалами, и значительная часть их владений перешла уже в полную собственность дома Асканиев. В 1232 п маркграфы Иоанн и Оттон оторвали от Польши, области Барнема и Тельтова, то есть ту страну, где деревня Берлин скоро превращается в город. В 1250 г. они приобретают округ Лебы, и их владения простираются до берегов Одера, где спустя два года маркграф Иоанн разрешает Франкфур ту ввести у себя муниципальное устройство. Во второй по ловине XIII столетия Бранденбургская марка продолжает расширяться по направлению к востоку.

Оставаясь верными той политике, которой следовали в предшествующем веке Альбрехт Медведь, Адольф Голштинский и Генрих Лев, маркграфы открывают эти области для западных колонистов и заменяют славянское население германским. Если туземцы и не подвергаются систематическо му истреблению то они влачат жалкое существование в своих бедных селах и постепенно вымирают. Мало-помалу их племя и язык исчезают. Внешний вид страны меняется: появ ляются новые села и города; их основывают предпринимате ли, которые, по соглашению с маркграфами, становятся на следственными управителями этих поселков. Маркграфы поощряют основание городов путем пожалования муници пальных льгот, но умеют все-таки сохранять верховную власть над страной. Даже епископы Марки принуждены признавать себя их подданными и отдавать им десятину; если маркграфы, как они выражались, «исторгли землю из рук язычников», то, конечно, не для того, чтобы в ней воцарился, в ущерб их власти, церковный феодализм. В организации этой военной державы XIII в. обнаруживаются уже некоторые черты позднейшего Прусского государства.

В то время, как между Эльбой и Одером развивается Бранденбургская марка, еще далее на востоке, в бассейне Нижней Вислы, зарождается новое немецкое государство. В 1200 г рижский епископ Альберт Буксгевден основал орден меченосцев, задачей которого было — подчинить христианетву Ливонию, Курйяндию и Эстляндию. С юга к этим областям примыкала Пруссия» ограниченная на юге Польшей, на западе — Померанией и Бранденбургской маркой, — дикая страна с негостеприимными берегами, покры тая озерами и лесами, населенная еще более дикими народа ми летто-литовского племени. Тщетно миссионеры пытались распространить среди них христианство; в конце Х в. здесь погиб Адальберт. В начале ХIII столетия один монах из монастыря Оливы в Померании по имени Христиан принял титул епископа Пруссии; чтобы доставить ему епархию, папа объявил крестовый поход против этих язычников. Пруссаки отомстили христианам: в 1224 г. они вторглись в Польшу, и один из двух князей, которые владели государством, Кон рад Мазовецкий, принужден был искать союзников на стороне. Он обратился за помощью к рыцарям тевтонского ордена, основанного в 1128 г. для защиты св. земли. Вели кий магистр ордена Герман Зальца благодаря своему уму, выдержанности характера и политической ловкости играл в то время, может быть, первую роль после папы и импера тора. В награду за помощь Конрад предлагал уступить ордену Кульмскую землю. Герман принял предложение, но постарался обеспечить договор самыми торжественными гарантиями. В марте 1226 г. Фридрих II дал великому магистру полномочие «завоевать Прусскую землю силами ордена». Совершенно игнорируя желания польского князя, он прибавляет: «Мы жалуем навсегда ему, его преемникам и ордену земли, которые уступает ему герцог Конрад и какие он завоюет в Пруссии, дабы они свободно пользовались этими владениями, не будучи повинны никакой службой или данью и ни перед кем не неся ответственности». Со своей стороны Григорий IX в 1234 г и Иннокентий IV в 1244 г, объявили владения ордена собственностью св. Петра и леном Римской церкви.

В 1230 г. Герман Бальке, назначенный от ордена прави телем Пруссии, начал эту ожесточенную борьбу, продолжавшуюся более полувека. В 1231 г был основан Торн, в 1232-м — Кульм и Мариенвердер. Отсюда суровые рыцари ежегодно предпринимают экспедиции в глубь страны, мало-помалу завоевывая ее, строя крепости, а позже и деревни, заселяемые колонистами. Дело подвигается вперед медлен но, потому что рыцари малочисленны, а пруссы оказывают отчаянное сопротивление. Беспрестанно приходится начинать работу сызнова; побежденные восстают и разоряют христианские поседения. Однако несколько важных факторов способствуют успеху завоевания: в 1237 г. меченосцы сами просят о слиянии с тевтонским орденом, в 1255 г. богемский король Оттокар предпринимает поход на помощь ордену. Возникает Кенигсберг. Война носит дикий характер: рыцари беспощадно избивают побежденных, более ста раясь истребить их, чем обратить в христианство. Здесь туземное население замещается германцами еще с большей жестокостью, чем в Бранденбурге.

Германская цивилизация в эпоху Фридриха II. Так растет на Востоке могущество германской расы. Если внутри государства уступки Фридриха II ослабляют узы, связывающие отдельные области, если оно превращено в огромную федерацию княжеств, то благодаря развитию промышленности и торговли благосостояние и богатства растут, литература и искусство достигают блестящего расцвета.

Право. Жизнь немецких городов с xiii во XVI в. будет изображена в одной из последующих глав. Здесь мы огра ничимся только сообщением некоторых сведений о юридическом и интеллектуальном развитии Германии.

Разнородность немецких провинций особенно ярко об наруживается в областном праве. Древнейшим письменным кодексом немецкого обычного права является Саксонское зерцало, sachsenspiegel, составленное между 1215 и 1235 гг. Эйке фон Репков. Он написал его сначала по-латыни, но потом, по настоянию графа Гойера фон Фалькенштейна, решился перевести его на немецкий язык. Сборник Эйке состоит из двух трактатов: в одном он излагает областное право, в другом — феодальное. Незнакомый ни с римским, ни с каноническим правом, сторонник притязаний импера тора против притязаний папы, он строго следует традици ям прошлого, рисуя картину современного ему строя. Его сочинение имело большой успех даже за пределами Саксо нии. После смерти Фридриха II во второй половине XIII в., появилось еще два подобных кодекса: Швабское зерцало, schwabenspiegel, и Немецкое зерцало, spiegel aller deutscher Leute. Но еще задолго до составления этих кодексов каж дая область имела свои привилегии, свое обычное право, свою юридическую и социальную организацию. Так, для большей части областей существовали особые указы о местном мире, Landfrieden, содержавшие различные постановления в разных областях и утверждавшиеся императорами; большинство дошедших до нас указов древнее Саксонского зерцала. Города, в свою очередь, имели свои особые кутюмы и муниципальные статуты. Некоторые части Магде бургского статута, влияние которого отразилось на организации многих городов Остфалии, Бранденбурга, Мей-сена, Силезии, владений тевтонского ордена и Польши, от носятся к 1188 г. Обычное право Любека, установленное отчасти грамотами Генриха Льва, Фридриха Барбароссы и записанное в первой половине ХIII в., господствовало в го родах Голштинии, Мекленбурга и Померании. Обадаое право Брауншвейга было кодифицировало в 1227 г. Муни ципальные статуты Дортмунда и Сэста в Вестфалии, Ахена и Страсбурга в Рейнской области и многих других городов, которые было бы слишком долго перечислять, также распространялись на множество городов: от Сэста заимствовал свое устройство Любек. Такое же разнообразие местных учреждений наблюдается, правда, и во Франции, но в Германии, благодаря возрастающей слабости центральной власти, оно приводит к гораздо белее серьезным последствиям, чем по ту сторону Рейна.

Литература. С других точек зрения Германия представляет более единства. Если одна область и отличается от другой диалектической формой языка, то, по крайней мере, литературное развитие каждой из них не вполне изолиро вано. После смерти Генриха VI двор ландграфа Тюрингского Германа, мужа св. Елизаветы, становится излюбленным местом собрания миннезингеров (поэтов любви): в его го роде Эйзейахе» в его Вартбургском замке жили Вольфрам фон Эшенбах, Вальтер фон дер Фогеяьвейде, Генрих фон Офгердинген и др. Генрих устраивал между ними поэтические состязания; фантастическую картину таких турниров дает старинная поэма о Вартбургской воине певцов, где они соперничают друг с другом в поэтическом прославлен нии своих двух покровителей, ландграфа и австрийского герцога Фридриха. Культ женщин, незнакомый грубым по колениям настоящего средневековья, поклонение рыцарской доблести — вот источники вдохновения рыцарей-поэтов. Их идеалом является уже не суровый и грубый воин Х в., а храбрый рыцарь, служащий одновременно Богу и своей возлюбленной, соединяющий в себе мужество с куртуазными и изящными манерами. Вокруг их популярных имен образуются целые легенды, как, например, легенды о Тангейзере, рыцаре-поэте, обольщенном Венерой. Лучший лирик среди них, Вальтер фон дер Фогельвейде, принимал учас тие в войнах своего времени и вздел начало царствования Фридриха II. В своих песнях, отражающих политические страсти той эпохи, он горячо восстает против вмешательства Римской церкви и прославляет доблести немцев: «Я видел чужые страны, — говорит он, — и не впариваю их славы, но горе мне, если они прельстят мое сердце. Какая польза отрицать то, что верно и справедливо? Нравы немцев перевешивают все остальное. Я не знаю обычаев более благородных, чем те, которые господствуют от Эльбы до Рейна, от Рейна до Венгрии. Я готов поручиться за это своим имуществом и жизнью; самая простая немецкая женщина — лучше знатнейших дам другой страны». Трогательная судьба св. Елизавет Венгерской, жены Германа Тюрингского, которая вскоре после смерти (1231) была канонизирована Гри горием IX, может объяснить нам этот энтузиазм.

Другие поэты писали обширные поэмы: Готфрид Страсбургский воспевает роковую любовь Тристана и Изольды и в пленительных чертах изображает восторги и волнения страсти; Вольфрам фон Эшенбах в поэме «Парсиваль», гру бой по форме, но проникнутой чувством глубокого мисти цизма, излагает кельтскую легенду о св. Граале. Народная поэзия берет сюжеты из легендарных сказаний, которыми христианская фантазия окружила жизнь св. Девы и святых; в «Пассионале» эти легенды сведены в один огромный сбор ник, в котором насчитывается до 100 тысяч стихов. Некото рые поэты занимаются сочинением грубых сатир во вкусе французских фаблио, другие, напротив, пишут дидактические поэмы, как, например, Фрейданк, или изображают добродетель в действии, как Гартман фон Ауэ в своем «Бедном Генрихе» — самой изящной и трогательной из поэм этого рода. Во всех этих произведениях религиозное чувство получает менее церковный, более обыденный характер: ясно видно, что господство церкви слабеет; монашеская литература сменилась рыцарской светской, которая влияют на культуру и нравы общества. Но наука всецело остается в руках духовенства: самый замечательней немецкий ученьй XIII в;, Альберт Великий, учитель Фомы Аквинского, сильный и оригинальный ум, предугадавший значение естественных наук, был доминиканцем. Впрочем, центры научного; движения находятся вне Германии в Болонье, Павии, Монпелье, особенно в Париже, куда и стекаются немецкие студенты. Альберт Великий преподавал в Париже, и в следуют едем столетии немецкие университеты организуются аd mstar studii Parisiensis.

Архитектура. Рядом с расцветом литературы происходит расцвет искусств. Романский стиль, заменивший потолок базилики сводом, развился в Германии уже в XI и XII в. К этой эпохе относится постройка соборов в Майнце, Шпейере, Вор-мсе, и, по крайней мере отчасти, кельнских церквей: св. Апос толов и св. Марии Капитолийской, в которых кое-где обнаруживается влияние византийской архитектуры. В XIII в. переходит в Германию готический стиль, который в то время называли французским, opusjrancigenum. возникнув во Фран ции, он распространился отсюда по всей Европе и через Германию проник до самой Венгрии. Иногда приглашают даже французских мастеров; так, вскоре после смерти Фридриха II декан Вимпфенского собора поручает архитектору, прибыв шему из «Парижа во Франции» построить церковь «во фран цузском стиле». С начала XIII в. наряду с романским стилем начинают применять и готический; таковы церковь св. Герео на в Кельне, собор в Бонне, Гейстербахское аббатство. В царствование Фридриха II был построен храм Богоматери в Трире. Но в Германии цветущим периодом готического искусства является не ХIII в., как во Франции, а XIV в.

Борьба на жизнь и смерть.

Фридрих II и ломбардские города. — Вмешательство Григория IX. — Иннокентий IV и Лионский собор. — Повсеместная война. — Последние Гогенштауфены.

Фридрих II и ломбардские города. На основании Сан-Джерманского договора между империей, папством и ломбардскими городами установилось перемирие; но оно непрочно и часто нарушается. Ломбардские города не обманывают себя насчет чувств императора, который при всяких обстоятельствах и во всех странах обнаруживает ненависть к городской автономии. В 1232 г. на съезде в Болонье ректоры Лиги возобновляют свой союз «против всех лиц, которые решились бы нарушить их права или насильственно проникнуть в их территории». Они просят папу вступиться, «чтобы император не вторгся в Ломбардию с войском», утверждая, что это было бы нарушением констанцского мира. В борьбе примут участие и те города Центральной Италии, в которых сильно развита муниципальная жизнь: Флоренция, Орвието, Витербо, Ассизи, Перуджа становят ся на сторону Гвельфов. Образуются федерации городов; так, в 1237 г. заключают союз Сполето, Перуджа, Губбио, Фоли ньо и др. Союз между Ломбардской лигой и его мятежным сыном Генрихом окончательно вывел Фридриха из себя. Он, со своей стороны, опирается на тиранов, роль которых уже начинает намечаться в Северной Италии»— на Эццелино да Романо, который из Тревизской марки вторгается в Лом бардию и покоряет себе Верону и Падую. Наконец, в 1235 г. Фридрих заявляет о своем решений подавить вольность ломбардских городов. В июле 1236 г. мы видим его уже в Италии. На стороне Гибеллинов стоят лишь немногие го рода такие, как Кремона, Бергамо, Парма, Реджио, Модена, Верона, тогда как лига, расширившись, обращается в Societas Lombardiae, Marchiae et Romagnae. Успех сопут ствует Фридриху; он овладеет Виченцой» Проведя зиму в Австрии, он снова возвращается в Ломбардию. 27 ноября 1237 г. в битве при Кортенуове он наголову разбивает войско Лиги и овладевает миланской колесницей (carroccio), которую отсылает в Рим. Большая часть городов бассейна По и Тосканы изъявляют покорность; но Милан, Брешия, Александрия, Пьяченца, Болонья и Фаэнца продолжают борьбу.

Вмешательство Григория IX. Тогда на защиту городов, как во время Фридриха Барбароссой, встает папство. Григорий IX уже не раз выступал посредником междугоро дами и императором; особенно он старается не допустить их полного поражения, которое дало бы возможность Фридриху основать на севере такую же абсолютную монархию, какую он организовал на юге, а от этого зависит само существование светского государства и церкви. В марте 1236 т. Григорий IX заявляет, что Римская церковь не потерпит насилий над ломбардцами, которые отдались под ее покровительство. В письме к Фридриху (26 октября) он напоми нает ему о дарении Константина, который предоставил Римскому епископу, вместе с императорскими инсигниями и скипетром, не только Рим и его область, но и западные провинции империи. Если папы вручали князьям император ское достоинство и «власть меча», то они «ни в чем не умень шали сущности своей верховной власти». И он прибавляет: «Поэтому ты подчинен контролю папы». Со своей стороны, Фридрих пишет епископу Комо, что он намерен «привести центр Италии в покорность и единство с империей». Та ким образом, каждая из сторон одинаково категорически требует себе неограниченной единодержавной власти над христианским миром, и заявления обеих остры, как меч. Как раз в это время — словно примирителям более нечего де лать на земле — умирает Герман фон Зальца, который столько лет был посредником мира между Фридрихом и Григорием IX. 20 марта 1239 г. папа отлучает Фридриха от церкви, на что последний немедленно отвечает провозглашением жителей Анконской маркими Сполетского герцог ства свободными от верности папе и присоединенными к империи. Борьба получает необыкновенно страстный характер. В ней принимает участие и демократический орден францисканцев, который путем учреждения «третьего ордена» открыл и простому народу доступ в ряды воинства св. Франциска. Эти пылкие монахи переходят из города в город, проповедуя священную войну и восстанавливая чернь против империи. Фридрих со своей стороны также обращается к общественному мнению. В письме от 20 апреля он приглашает князей и народы в посредники спора и пространно оправдывает перед ними свое поведение. Он заклинает кардиналов созвать Вселенский Собор, перед которым он готов доказать справедливость обвинений, возводимых им на папу. Наконец, он доказывает государям, что дело, которое он защищает, — их общее дело: «Если папа одолеет римского императора, против которого направлены его первые удары, ему не трудно будет унизить остальных королей и князей. Поэтому мы просим вас помочь нам, чтобы мир знал, что при каждом нападении на светского государя страдает наша общая честь».

Следуя политике Григория VII, Григорий IX старается восстановить против Фридриха Германию. Там действует в качестве его легата пассауский архидьякон Альберт Чех; он пользуется всеми поводами к недовольству против императора и хлопочет об избрании в римские короли молодого датского короля Абеля. В заговоре принимают участие мо гущественные государи — герцог Австрийский, король Богемский, герцог Баварский и другие; но их план разрушает майнцский архиепископ Зигфрид. Управляя Германией от имени младшего сына Фридриха, Конрада, который в 1237 г. девяти лет от роду был провозглашен королем, он не допускает избрания антикороля, тогда как немецкие епископы, почти все без исключения, несмотря на выговоры папы, остаются верны императору (1239).

Итак, Фридрих может свободно действовать в Италии, где большая часть городов Ломбардии, Умбрии и Тосканы держит сторону Гвельфов и папы. Гибеллинская Феррара пала, и он захватывает земли Римской церкви, овладевает Фолиньо, Витербо и далее на севере Равенной и Фаэнцой. Он отвергает предложения папы, который просит перемирия, но с тем, чтобы в него были включены и ломбардские города. Между тем Григорий IX, сжатый со всех сторон. созвал в Раме Вселенский Собор, чтобы придать более торжественный характер отлучению императора. Фридрих хочет во что бы то ни стало предупредить эту опасность. В апреле 1241 г. французские, английские, итальянские и испанские епископы, собравшись в Генуе, на 27 кораблях переправляются к Риму. К юго-востоку от острова Эльбы, близ Мелории, имперский флот нападает на генуэзские корабли, овладевает 22 из них и берет в плен трех папских легатов и множество архиепископов.

В это самое время страшное нашествие монголов, пред водимых Батыем, грозит раздавить христианскую Европу. Русь, Венгрия и Польша пали под натиском варваров; Германия вся как один человек берется за оружие; король Конрад, окруженный князьями, выступает против завоевателей. Но в эту минуту смерть татарского хана Октая заставляет татар отступить сначала в Венгрию, а оттуда — к Волге (1241).

Даже великая опасность, грозившая со стороны татар, не могла принудить к уступкам обоих соперников, споривших из-за господства над христианским обществом. Фрид рих II из Италии посылает инструкции относительно мер, которые следует предпринять против монголов, но сам не покидает захваченных им земель Римской церкви. В авгус те мы видим его в Тиволи; он овладевает Альбано. Несмот ря на затруднительность своего положения, Григорий IX не обнаруживает слабости. Ему удалось упрочиться в Риме: вождь габеллинской партии кардинал Колонна принужден был бежать в Палестрину; избранный в 1241 г. сенатором МаттеоРубео — пламенный Гвельф. Но 21 августа 1242 г. Григорий IX — почти столетний старец, обладавший более твердьйИ и неукротимым духом, чем кто-либо из его пред шественников, умирает. Его правление было полно тяжких испытаний и борьбы, и часть своего первосвященства он прожил вне Рима, откуда изгнали его мятежи. Так, в 1234 г. римляне, предводимые своим сенатором Лукой Савелли, оспаривали у папы саму область св. Петра, из которой они хотели сделать как бы муниципальное государство; кроме того, они требовали уничтожения судебных и финансовых привилегий духовенства в Риме. Латеранский дворец и жилища кардиналов были разграблены. Григорий IX должен был вести войну со своими подданными, даже апеллировать к императору. Но все эти препятствия до последнего дня не могли сокрушить его страстной энергии. Он пал, можно сказать, на поле битвы, не уступив ни пяди.

Иннокентий IV и Лионский собор. Кто решится при нять власть в эту критическую минуту, перед лицом врага? Фридрих надевает на себя личину смирения и отступает к Неаполю, но в 1243 г. возвращается и снова опустошает об ласть св. Петра. Десять кардиналов избирают Целестина IV; но он умирает еще до посвящения (ноябрь 1241 г.). В тече ние 19 месяцев папский престол остается вакантным. Наконец, в июне 1243 г. кардиналы, собравшись в Ананьи, избирают Синибальдо Фиески, который принимает имя Иннокентия IV. Известное восклицание, которое приписывают Фридриху: «Я потерял друга, потому что папа не может быть Гибеллином», — вероятнее всего, вымышлено. Напротив, император обнаружил радость по поводу избрания Иннокентия IV, которого называл своим «старым другом»; он приказал отслужить повсюду благодарственные молебны и в письме к немецким князьям выражал надежду, что новый папа поможет ему восстановить мир. Начались переговоры, продолжавшиеся, хотя и не без труда, почти год; в марте 1244 г. был даже заключен мир; но искреннее соглашение было невозможно. В июне Иннокентий IV покинул Рим и бежал в свой родной город Геную. В декабре он переехал в Лион, который номинально принадлежал империи, а фактически был совершенно независим. Здесь он созвал Вселенский Собор, который, не опасаясь насилий со стороны Фридриха, мог решить дело императора.

Заседания Лионского собора начались 28 июня 1245 г. в кафедральном храме св. Иоанна. Он был чрезвычайно многолюден; на предварительном собраний присутствовали 140 епископов; но немецких епископов было мало — потому ли, что Фридрих II запретил им явиться на собор, или потому, что папа не пригласил их. Латинские патриархи Константинополя и Антиохии и константинопольский импера тор Балдуин II приехали хлопотать по делам католического Востока. Представитель Фридриха, Фаддей Суэсский, заявил от его имени, что он готов заключить мир. В качестве поручителей он указал на французского и английского королей. Но Иннокентий IV отверг его предложение: «Секира — у корня», — сказал он. Он хотел положить конец комедии переговоров. 17 июля в последнем заседании собора Иннокентий IV прочитал приговор об отлучении Фридриха, виновного в клятвопреступлении, ереси и святотатстве. Фаддей Суэсский во время этих долгих прений добросовестно и красноречиво, один против всех, защищал дело своего господина. Он заранее объявил приговор недействительным, так как собор не выждал приезда Фридриха и так как Иннокентий IV являлся и судьей, и стороной. «Дева» гнева, печали и пагубы!» — воскликнул он, когда приговор был прочитан. Если верить Матвею Парижскому, Фридрих, бывший в это время в Турине, услышав о решении собора, пришел в ярость: «Папа на своем соборе низложил меня, лишил меня короны. Откуда взял он такую дерзость?» Он велел принести себе свои короны, надел одну из них на голову, встал и грозно воскликнул: «Я еще не потерял своей короны и не потеряю ее без кровавых битв. Тем лучше: я был еще обязан этому Человеку некоторой покорностью и уважением; теперь я свободен от всякого обязательства».

Повсеместная война. С этой минуты начинается борьба не на жизнь, а на смерть. Мы не будем следить за ее сложными перипетиями и ограничимся только указанием ее общих черт. Иннокентий IV заявил, что не заключит мира ни с Фридрихом, ни с его сыновьями, «змеиным отродьем», и объявил крестовый поход против него. Фридрих, в свою очередь, призывал государей на помощь против папы, Первым из королей этого времени был Людовик Святой: властитель прочно организованного государства, он с силой соединял нравственный авторитет. Его дед Филипп Август был союзником Фридриха II против Оттона Браунгшвейского. Во время борьбы между Григорием IX и императором Людовик Святой оставался нейтральным. Когда папа предложил императорскую корону Роберту Артуа, Людовик Святой не позволил своему брату принять ее. Зато в 1241 г., когда Фридрих при Мелории взял в плен французских епископов, он протестовал против их ареста, заявив, что видите нем личное оскорбление. «Пусть император, — писал он, не поддается опьянению властью и капризу, ибо французс кое королевство не настолько слабо, чтобы его можно было направлять ударами плети». По просьбе императора, Людовик Святой взял на себя роль посредника. Дважды, в 1245-м и 1246 г., он виделся с папой в Клюни, но не добился никакого результата— будучи по присущему ему духу справедливости и любви в гораздо большей степени главой христианства, чем Иннокентий IV, он с полным правом мог перед своим отъездом в Египет упрекать его в том, что он не умеет прощать и губит дело христианского мира на Востоке. И в 1250 г. графы Анжу и Пуатье, возвращаясь через Лион, могли обвинять папу в том, что он способствовал неудаче крестового похода, употребляя на борьбу с императором деньги и войска, предназначенные для священной войны. Они грозили даже изгнать его из Лиона и восстановить против него Францию.

В общем, помощь, полученная Фридрихом от Франции, выразилась только в дипломатическом посредничестве. Остальные короли ничего не сделали в его пользу. В Германии он наткнулся на мятеж; несмотря на все уступки, которые он сделал духовным и светским князьям, многие из них поддались увещаниям папы. После Лионского собора число изменивших ему стало быстро увеличиваться. 22 мая 1246 т. противники Фридриха избрали в римские короли ландгра фа Тюрингского Генриха Распе. Он одержал победу над королем Конрадом при Франкфурте (1246), но в следующем году умер. Тогда был избран Вильгельм Голландский, который и продолжал борьбу против Гогенштауфенов. Однако Конрад сумел удержаться до смерти Фридриха; он открыто опирался на союз городов, которые его отец за несколько лет перед этим отдал на полный произвол злобе князей. По этому один из историков Фридриха II мог сказать: «Расцвет городских коммун представляет собой самый важный резуль тат правления Фридриха и него сыновей в Германии». Дей ствительно, многие из них страстно защищали дело императора. «С 1246 г. Регенсбург становится одним из центров сопротивления… Ни один человек, носивший на платье знак крестового похода против Фридриха II, не должен был показываться на его улицах; тот, кто осмеливался на это, подверг гался пытке и казни. Долгое время находясь под интердиктом, граждане сумели обходиться без духовенства. Они сами хоронили своих мертвых при звуке труб».

Особенным ожесточением отличалась война в Италии. Здесь соседние города, стоя один — за Гвельфов, другой — за Гибеллинов, нападают друг на друга, грабят и убивают с той неукротимой ненавистью, которую воспитали в них целые века зависти и соперничества. На севере побочный сын Фридриха II — Энцио и зять Фридриха, Эццелино Романо — стараются утопить гвельфскую лигу в крови; другой побочный сын императора Фридрих Антиохийский действует про тив нее в Тоскане. В 1247 г., в ту, самую минуту, когда Фридрих хочет двинуться к Лиону, чтобы овладеть папой, Парма изменяет Гибеллинам. Фридрих блокирует ее и, взбешенный ее сопротивлением, твердо решившись не выпускать ее из рук, основывает напротив Пармы новый город Витторию. В феврале 1248 г. жители Пармы, сделав смелую вы лазку, нападают на Витторию, поджигают ее и овладевают казной Фридриха, его короной и гаремом. В числе убитых был и верный слуга императора, Фаддей Суэсский. В своем любимом Сицилийском королевстве Фридрих со свирепой энергией преследует легатов и монахов, которые по поручению папы волнуют население и подготавливают восстание против императора. Он игнорирует здесь Иннокентия IV, принуждая духовенство справлять богослужение вопреки интердикту. Именно к этому времени относятся те неясные фразы и письма, которые заставляют предполагать, что он мечтал о роли главы преобразованной церкви. Доведенный до бешенства и отчаяния, он заподозривает в измене своего ближайшего советника Петра Винейского, которому он слегло доверял, который был его правой рукой в политических делах и которого придворные, перешептываясь, называли апостолом мессии-императора. Он был обвинен в том, что дал папе подкупить себя и пытался отравить императора, хотя еще и теперь невозможно установить, действительно ли он был виновен. Ему выкололи глаза и, чтобы избежать новых мучений, он разбил себе голову. Данте, который тем не менее поместил его в ад, не мог поверить измене того, кто, по его выражению, «владея обоими ключами к сердцу Фридриха». «Клянусь, говорит у него Петр Винейский, — что я никогда не изменял моему господину, столь достойному уважения. И если кто-нибудь из вас вернется на землю, пусть он восстановит мою память, поверженную в прах его ударом». Любимый сын императора, красавец Энцио, был разбит и взят в плен болонцами при Фоссальте (май 1249 г.); только смерть, постигшая его в 1272 г., положила конец тому заточению. Не падая духом, Фридрих из Южной Италии снова пошел в Ломбардию, но 13 декабря 1250 г. скончался в замке Фиорентино близ Лючеры. «Так кончил жизнь, — говорит Матвей Парижский» величайший из земных государей, изумивший и взволновавший мир; перед смертью с него было снято отлучение; на него надели мантию одного цистерцианского монаха, и умер он, как пе редают, в сокрушении и раскаянии». Напротив, папский биограф изображает его в последние минуты скрежещу щим зубами и испускающем, вопли. Но спокойствие, с которым он делал распоряжения о своем наследстве, опровергает эту клевету.

Последние Гогенштауфемы. Тяжелая задача выпала на долю его преемника Конрада IV. Он опирался в Италии на побочного сына Фридриха II Манфреда — наместника своего отца в южной части полуострова. Когда Иннокентий IV по кинул, наконец, Лион и с триумфом проехал по Ломбардии. Конрад отправился в Италию и» соединившись с Манфре дом, взял и разрушил возмутившийся Неаполь. Но вскоре между обоими братьями начались разногласия, и это спас ло папу; а в мае 1254 г. Конрад умер, всего 26 лет от роду. В том же г. умер и Иннокентий ГУ в Неаполе, в который всту пил незадолго перед тем, заключив договор с Манфредом. Во время правления папы Александра IV (1254–1261), че ловека добродушного и малопригодного для борьбы. Май фред господствовал в Италии: он возложил на себя королевскую корону в Палермо и привлек на свою сторону ж. Северной Италии Венецию» Геную и гибеллинские города Ломбардии, Романьи и Тосканы. Приобретя, кроме того» большую популярность благодаря своему административ ному таланту, он, казалось, мог уже рассчитывать на побе ду, когда в; 1261 г. на папский престол вступил Урбан IV. Француз по происхождению, он обратился за помощью к французскому государю — мрачному и суровому Карлу Ан жуйскому, брату Людовика Святого. Карл собрал войско из провансальцев, брабантцев и итальянских Гвельфов. Не смотря на храбрость своих швабов, ломбардских и тосканс ких Гибеллинов и сарацин, Манфред был разбит и убит на равнине Гранделла близ Беневента (26 февраля 1266 г.). Сын Конрада IV пятнадцатилетний Конрадин, которого итальянцы называли Коррадино, решил отомстить за дядю. В со провождении своего друга Фридриха Австрийского он от правился в Италию. В Лизе ему был оказан великолепный прием; в Риме сенатор Энрико Кастильский приветствовал его, как императора. Но 23 августа 1268 г. он был разбит французскими рыцарями при Талъякоццо. Во время своего бегства через Римскую область он был захвачен одним из Франджипани, изменившим делу Гибеллинов. Выданный Карлу Анжуйскому, Конрадин был обезглавлен вместе с Фридрихом Австрийским. В Италии его оплакивали гораздо больше, чем в Германии. Благодаря геройской смерти Манфреда и молодого Конрадина дом Гогенштауфенов по крайней мере, пал со славой.

Германия и Италия после борьбы.

Упадок императорской власти. — Ослабление папской власти. — Анархия в Германии. — Анархия в Италии. — Легенда о Фридрихе II.

Каково было положение империи, папства и городов по окончании этой долгой борьбы между наследниками цезарей и наследниками св. Петра, между королевской властью и городами, между Германией и Италией.

Упадок императорской власти. Империя умерла. Мечта о всемирном господстве, опьянявшая самые крепкие головы — Оттона Великого, Фридриха I, — еще продолжает жить в больном воображении немногих людей, но уже ни кому не придет на ум жертвовать ради нее собой.

После смерти антиимператора Вильгельма Голландского (1256) две партии продали императорскую корону, одна — графу Ричарду Корнуэльскому, брату английского короля, другая — королю Кастилии Альфонсу Мудрому; последний никогда и не приезжал в Германию, а Ричард лишь на минуту показался в ней. Когда кончается великое междуцарствие, политическая система средних веков оказывается преображенной. Если императоры для успокоения своей совести и заявляют еще притязания на всемирное владыче ство, то на практике они остерегаются истощать свои силы на их осуществление. Они боятся Италии, где потеряли свое могущество столь многие из их предшественников, где столько немецких армий погибло от меча и лихорадки. Они избегают вмешиваться в ожесточенную борьбу гибеллинских и гвельфских партий. «Рим — логовище льва, — сказал Рудольф Габсбургский, — все следы указывают на то, что в него входят, но я не вижу следов, которые показывали бы, что из него и выходят». Редко кто решится перейти Альпы.

Ослабление папской власти. Папство; формально одержавшее верх, оказывается, однако, значительно ослабленным; уже близится время его испытаний и упадка. Папские выборы встречают большие затруднения: малочисленные и честолюбивые избиратели, подчиняющиеся иноземным влияниям, часто не могут прийти к соглашению. Во второй половине XIII столетия папский престол остается вакантным в течение целых месяцев, иногда — годов; христианское общество привыкает обходиться без папы, как оно обходится без императора. Даже в своей столице — в Риме — папы встреча ют постоянную оппозицию со стороны своевольной римской коммуны; беспрестанно приходится им бежать из него, ски таться из города в город. В 1253 г., когда Иннокентий IV, про ведя шесть лет в Лионе, все еще не решался вернуться в Рим, глава общины сенатор Бранкалеоне ди Андало, союзник Ман фреда, от имени римского народа потребовал, чтобы он вернулся; папа «дрожа» возвратился в Рим, но вскоре опять покинул его и поселился в Ананьи. Немного лет спустя Рим является средоточием союза, направленного против папы и Карла Анжуйского и дружественного Конрадину; мы видели, что последний встретил там блестящий прием. Затем в Риме властвует Карл Анжуйский, имевший титул сенатора. Таким образом, папы, лишившись своей столицы, становятся чужды ей. Александр IV (1254–1261) ни разу не показывается в ней. Климент IV (1265–1268) делает своей резиденци ей Перуджу. Тот же муниципальный дух развивается и во многих других городах области, св. Петра: они или враждебны папе, или заключают с ним договоры, как держава с державой. В конце концов папство, лишившись всех своих владений, должно терпеть всю горечь изгнания, все унижения «вавилонского плева».

Оно сильно поколебало свой нравственный авторитет в христианском обществе: та непримиримая ненависть, которую обнаружили папы в своей борьбе против империи, беспокоит и оскорбляет даже благочестивых людей; политические притязания папства тревожат государей и магнатов; его жадность в отношении доходов раздражает народ. Один из летописцев» который часто является в ыразителем этих враждебных чувств, Матвей Парижский, рассказывает, что после смерти Иннокентия IV его преемник Александр IV видел во сне творящего суд Христа и близ него — женщину, олицетворявшую церковь, а перед ним — умерший папа, простершись ниц, умолял о прощении за свои грехи. Обвиненный в том, что разорил церковь, он был осужден Христом, который сказал ему: «Ступай получить возмездие за твои дела». В Англии общественное мнение высказывается против Генриха III, который не смеет дать отпор римской курии: на самом Лионском соборе англичане протестуют против алчности легатов, Во Франции Людовик Святой вну шает Иннокентию IV правила христианской любви; с другой стороны, герцоги, графы и бароны составляют лиги для борьбы с жадностьюкурии, — лиги, манифесты которых дош ли до нас.

Притом, вера средних веков в принцип единства как в необходимое условие управления христианским обществом начинает исчезать. В предшествующие века на первом плане истории действуют только две силы: папство и империя; остальные христианские государства стоят как бы в тени, предоставлены самим себе; многие из них совер шают медленную работу своего внутреннего созидания и накапливают силы, в то время как папство и империя изнуряют себя— наоборот, в конце XII и в XIII в. французский и английский короли являются в блеске могущества, и те го сударства, которые выработали свою самобытность, восста ют против всякого верховенства, отвергают все притязания на всемирное владычество, кем бы они не предъявлялись. С того дня, как начинается упадок империи, они еще с большей подозрительностью смотрят на папство. Они готовятся вступить в борьбу с ним: Филипп Красивый отомстит Бонифацию VII за поражение Фридриха II.

Наконец, внутри самой церкви иго римской курий вы зывает с каждым днем все большее недовольство. Ей ставят в укор ее беспрестанное вмешательство, ее честолюбие и алчность. Даже те люди, которые были самыми пылкими ее воинами в борьбе против императора, нищенствующие монахи францисканского ордена — становятся ее врагами, обвиняют ее в том, что она губит церковь, и требуют ре формы последней.

Анархия в Германии. Последствия борьбы тяжело отозвались на народах, вовлеченных в нее обеими соперничавшими силами. Мы видели, как Германия из государства мало-помалу превращается в федерацию независимых княжеств. В XIV в. некоторым значением пользуются еще толь ко те из немецких государей, которые располагают более или менее крупными наследственными землями. Дух независимости проникает всюду. Древние королевства Арль, Бургундия, Лотарингия отпадают от империи; авторитет императорской власти, который всегда был слаб в этих областях, теперь все более вытесняется влиянием французского короля. В Германии высшие сеньоры, domini terrae,пользуются полной независимостью и наиболее крупные из них образуют избирательную коллегию, которая все более суживается; большие города превращаются в настоящие республики. В последние годы царствования Фридриха II, оставаясь в общем верны последнему, они, однако, не были склонны идти за ним до конца: в 1250 г. граждане Брейзаха заявляют, что «в том случае, если светлейпий император Фридрих будет унижен до такой степени, что города, с ко торыми они заключили союз, решатся покинуть его и из брать другого государя вместо него и его сына Конрада», то они, жители Брейзаха, не признают своим господином ни кого другого, кроме базельского епископа. Города заключа ют союзы между собой: в 1255 г. великая Рейнская лига, возникшая при Фридрихе II, насчитывала 70 членов— городов и князей. Итак, Германия лишена всякого единства; выражение «les Allemagnes», употребляемое иногда французскими летописцами для обозначения этой страны, верно характеризует ее положение.

Анархия в Италии. В Италии дробление еще глубже и значительнее. В городах, раздираемых партийной борьбой, продолжает жить партия, тоскующая по императору и громко призывающая его как миротворца по преимуществу, как представителя единства и порядка. В «Божественной комедии» и «De Моnагсhiа» Данте обессмертил пламенные надежды этих Гибеллинов, которые не в силах расстаться с мечтой об империи:

Но если кто-нибудь из римских королей, как прямодушный и рыцарственный Генрих VII Люксембургский, отваживается перейти Альпы и вступить в «логовище льва», вокруг него тотчас вспыхивают мятежи и волнения.

Муниципальная Италия восторжествовала над ненавистью Гогенштауфенов, но она и во время борьбы была лишена единства, а после победы те лиги, которые отстояли ее независимость, одна за другой распадаются. Война является нормальным состоянием; каждый город находится в ожесточенной борьбе со своим соседом, жаждет его гибели и нападает на него при малейшем поводе. Так например, в 1220 г. спор из-за собаки, происшедший в Рим между флорентийским и пизанским посланниками, становится причиной войны. Соперники борются и на итальянской почве, и вне Италии; Пиза, Генуя, Венеция воюют друг с другом в св. земле, в Константинополе, на море, одним словом, вез де, где встретятся. Вновь возникающие лиги направлены не против чужеземцев, а против городов-соперников. Нена висть руководит политикой: если один город стоит за императора, то его соперник становится на сторону папы; если Флоренция за Гвельфов, то Пиза — за Гибеллинов. Вслед ствие этой закоренелой, ожесточенной злобы, победы со провождаются невероятными жестокостями: когда Генрих VI выдал Тиволи римлянам, последние перебили и изувечили жителей и разрушили город. Еще большим ожесточением отличаются внутренние раздоры. «О порабощенная Италия» — восклицает Данте, — обитель скорби, судно без кормчего среди бури, уже не царица» а непотребный дом народов!.. Твои обитатели теперь не могут жить без войны, — теперь грызутся те, которые окружены одной и той же стеной и одним и тем же рвом». Многие причины вызывают вражду партий. Старые аристократические фамилии, которые буржуазия, — чтобы удобнее наблюдать за ними, — принудила во многих городах жить внутри стен, вмешиваются в политическую жизнь, нередко захватывают в свои руки власть и управляют под прикрытием учреждений, созданных в оппозицию им. В Милане в конце XII в. они организуют так на зываемые Credenza dei Consoli и захватывают все муниципальные должности; изгнанные в 1221 г., они удаляются в свои замки, основывают Лигу Сан-Фаусто и вступают в борьбу со своими согражданами. Точно так же поступает и знать Пьяченцы, будучи изгнанной в 1218 г. Таким образом, вне или внутри городов, они не перестают быть опасными. Иногда крупная буржуазия вступает в союз с ними, потому что внутренние раздоры все более и более получают социальный характер. Ремесленники, низший класс населения, arti minori, popolo minuto, настойчиво домогаются доступа к муниципальному управлению, захваченному высшей буржуазией, arti maggiori, popopio grasso. Именно таковы те партии, которые борются друг с другом под знаменами Гвельфов и Гибеллинов; гибеллинской является обычно партия знати, высшей буржуазии, гвельфской — демократи ческая. Гибеллины или Гвельфы одного города без стесне ния вступают в союз с Гибеллинами или Гвельфами враж дебного города и воюют против своего отечества; в битве при Монтаперти (1260) флорентийские Гибеллины сражаются в рядах сиенцев; однако когда победители выразили желание разрушить Флоренцию и превратить ее в ряд открытых поселков, флорентинец Форината дельи Уберти встал и заявил, что будет защищать свою родину до последней капли крови. Внутри города партия иногда обращается в регулярное правительство. В 1266 г. флорентийские Гвельфы, одержав вере, дают себе правильную политическую организацию: у них есть и советы, и выборные началь ники, capitani delta parte guelfa, это — особое государство, стоящее рядом с муниципальным правительством и, благо даря своему единству, господствующее над ним. Таким об разом, каждый город представляет собой как бы поле битвы, на котором лицом к лицу стоят две враждебные армии, ежеминутно готовые броситься друг на друга; города напол няются башнями, замки могущественных фамилий обраща ются в мрачные крепости; никто не выходит из дома без оружия. Какая бы из обеих партий ни восторжествовала, она немедленно устраняет своих врагов от муниципального уп равления, конфискует их имущество, изгоняет их, объявля ет вне закона или избивает.

Но уже начинают обнаруживаться признаки той революции, которая эпоху муниципальной Италии заменит эпохой княжеств или тираний. Уже во время итальянских войн Фридриха II знатные лица, вроде Эццелино Романо или Аццо д'Эсте, во многих местах налагают руку на городское управление. Каждой партии нужен ловкий, энергичный вождь; знать выбирает себе вождя из своей среды, и противная партия также нередко избирает какого-нибудь честолюбивого аристократа, который порвал со своим сословием. Интересы партии сливаются с интересами ее вождя, и борьба партий вскоре превращается в борьбу двух могущественных фамилий; так, в Милане Торриани борются с Висконти в Болонье — Ламбертацци с Джеремеями и т. д. Одержав верх, нартая отдает всю власть в руки своего вождя: в 1208 народ в Ферраре избирает своим бессменным сеньором с неограниченной властыо маркиза Аицо д'Эете. Существование подестата, замещаемого теперь городами, благоприятствует этим переворотам. Вскоре Данте будет писать: «Италия полна тиранов, каждый крестьянин представляет собой партию и в каждом сидит Марцелл».

Таково политическое состояние муниципальной Италии в середине XIII в»; но, несмотря на все раздоры и войны, индивидуальная энергия, еще возбуждаемая этой жизнью, полной беспрерывных тревог и битв, приносят обильный плод. Флорентийские суконщики распространяют по всему свету свои узорные ткани; флорентийские банкиры основы вают конторы на всем пространстве от Англии до дальнего Востока, ссужают деньгами пап и государей а, благодаря своей финансовой опытности, благодаря своему кредиту, приобретают влияниеаа внутреннее управление государств. Венеция сосредоточивает в своих руках почти всю торговлю Востока с Западом. Уже начинается Возрождение: во Флоренции мы находим большое количество поэтов; неко торые из них такие, как Лапо дель Уберти, Гвидо Каваль канти, являются вместе с тем и выдающимися деятелями, вождями партий. В 1265 г. рождается Данте. В области ис кусства Николай Пизанский, работавший для Фридриха II, путем изучения римских барельефов обновляет скульптуру. В конце века флорентиец Джотто снова возвращает жи вопись к изучению природы, тогда как Арольфо дель Кам био начинает постройку дворца Сеньории, церквей Santa-Maria del Fiore и Santa-Сгосе.

Таким образом, с какой бы точки зрения ни смотреть, смерть Фридриха II и гибель Гогенштауфенов обозначают конец средневековой эпохи, начавшейся с Карла Великого. Посредством ряда последовательных изменений, которые можно проследить как в политической истории, так и в ис тории идей и искусств, за время борьбы между папством и империей в Италии и Германии, во Франции и Англии фор мируется новое общество, обнаруживающее своеобразный склад ума и выступающее на сцену с оригинальным лицом.

Легенда, о Фридрихе II. Однако последующие поколения еще долго сохраняли память о тех, кто так энергично боролся с папством. Многие из его современников даже не могли поверить в его смерть. Его враги — францисканцы, ос новываясь на пророчествах Иоакима дель Фиоре, считали его Антихристом и предсказывали, что он снова явится, чтобы причинить еще больше зла церкви. В 1259 г. в Южной Италии один отшельник, походивший на Фридриха, стал выда вать себя за него, собрал кулису приверженцев и был признан враждебными Манфреду баронами Сицилии и Апулии. Манфред захватил его и казнил. Если память о Фридрихе и после этого продолжает жить в Италии, если, например, Данте много разговорит о нем в своих сочинениях, то вера в его возвращение более не возникает. Но в Германии народное предание упорно хранитэту веру. В последние годы его царствования швабские доминиканцы, отчасти под влиянием иоакимских идей, в свою очередь признали Антихристом Иннокентия IV и заявляли, что Фридрих и его сын — «совершенные», «праведные», что император является защитником и преобразователем церкви, principalis defensor Eccelesiae. Крушение Фридриха разбило их надежды, но не остановило работы их апокалиптического воображения. Они предсказывали, что он вернется завершить свой труд. В 1283 г. в Кельне явился Лжефридрих, Тиль Колюп, или Дитрих Гольцшу. Итальянский францисканец Салимбене изображает его окруженным большой толпой немцев, которых он щедро одаривает; даже ломбардские города посылают гонцов в Германию, чтобы собрать точные сведения о нем. Но и после того, как он, осужденный за колдовство, был сожжен в Майнце в присутствии Рудольфа Габсбургского и прах его рассеян, народ все еще не хотел верить в смерть Фридриха: он вернется, прогонит попов и освободит Германию от церковной тирании. Новый самозванец, появившийся спустя короткое время в Любеке, также был признан простонародьем. Легенда растет от поколения к поколению и становится выражением чаяний немецкого народа: Фридрих восстановит мир, завоюет св. Гроб. В 1348 г. Иоанн Винтертурский пишет, что рас пространяется уверенность в том, будто он явится во главе могущественной армии, чтобы все преобразовать, — и как францисканец, он считает необходимым опровергнуть ожидания тех, которые верят в Фридриха, как евреи в своего Мессию. По одним известиям, он исчез однажды во время охоты и живет со своими слугами за морем. Другие — особенно писатели XV в. — сообщают, что он живет в Киффгей зере в Тюрингии, в пещере или развалинах замка; он сидит перед столом, вокруг которого несколько раз обросла его борода. Еще в 1537 г. в царствование Карла V появилась поэма, предрекавшая его возвращение.