Истории из века джаза.

Эмори пишет стихотворение.

Недели проносились одна задругой. Эмори изредка удирал в Нью-Йорк в надежде найти что-нибудь новенькое, что могло бы своим дешевым блеском поднять его настроение. Один раз он забрел в театр, на возобновленную постановку, название которой показалось ему смутно знакомым. Раздвинулся занавес, на сцену вышла девушка, он почти не смотрел на нее, но какие-то реплики коснулись его слуха и слабо отдались в памяти. Где?.. Когда?..

Потом рядом с ним словно зашептал кто-то, очень тихо, но внятно: «Ой, я такая дурочка, вы мне всегда говорите, если я что делаю не так».

Блеснула разгадка, и ласковым воспоминанием на минуту возникла Изабелла.

Он нашел свободное место на программе и стал быстро писать:

Опять в партере я. Темнеет зал. Вот взвился занавес, а вместе с ним — Завеса лет. И мы с тобой следим За скверной пьесой. Радостный финал Нам не смешон. О, как я трепетал, Как был я восхищен лицом твоим! Гнушаясь представлением плохим, Его вполглаза я воспринимал.
Теперь, зевая, здесь опять я сел — Один… И гомон слушать не дает Единственную сносную из сцен (Ты плакала, а я тебя жалел) — В ней мистер Игрек защищал развод В страдальческих объятьях миссис Н.