Великие мифы народов мира.

ОРФЕЙ.

Давным-давно по земле бродили менестрели. Они пели людям о великих богах, об их деяниях, об их рождении и начале всего. Но ни один из певцов не был так искусен, как Орфей, никто не мог поведать о богах более правдивых историй, ведь Орфей сам был наполовину богом. Говорили даже, что он сын самого Аполлона.

Но однажды великое горе постигло Орфея, и он не мог больше петь и играть на лире – его молодая жена Эвридика покинула его. Однажды прекрасная Эвридика собирала со своими подругами цветы в зеленой долине. Не заметила Эвридика в густой траве змею и наступила на нее. Змея ужалила ее, и отправилась прекрасная нимфа в царство мертвых.

И весь мир померк для певца богов; сон больше не приходил к нему, а еда не имела вкуса. И сказал Орфей: «Я сделаю то, чего не делал еще ни один смертный. Я сделаю то, от чего содрогаются даже бессмертные. Я отправлюсь вниз в царство мертвых, чтобы вернуть к жизни и свету мою возлюбленную Эвридику».

По пути Орфей играл на лире и пел; деревья слушали его песни и сочувствовали горю, своими ветвями они показывали ему дорогу к глубокой и мрачной пещере – Тэнара[11]. Через эту мрачную пещеру спустился Орфей в царство мертвых.

Вниз, вниз и вниз по извилистой тропе шел Орфей. И наконец увидел огромные ворота, ведущие в царство мертвых[12]. Безмолвные стражи ворот были удивлены, увидев живое существо перед ними; они не позволили Орфею приблизиться к воротам.

Тогда менестрель взял в руки лиру и заиграл. Волшебные звуки музыки разнеслись далеко вокруг, а молчаливые стражи столпились около Орфея, оставив ворота без охраны. Он играл, и на звуки музыки вышли даже повелители мертвых – Гадес и Персефона, они тоже стояли рядом и слушали живого человека, пришедшего в царство мертвых.

Орфей пел о своей любви к жене, о том, как счастлива была его жизнь с ней в светлые ясные дни весны. Но быстро миновали дни счастья. Погибла Эвридика. О своем горе, о муках разбитой любви, о тоске по умершей пел Орфей. Он поведал, что пытался побороть свое горе, но не смог, старался смириться с потерей, но так и не сумел.

Когда Орфей произнес имя своей любимой, Персефона, царица мертвых, склонила голову, и бородатый Гадес, царь мертвых, склонил голову тоже. Персефона подумала о том, как ее мать, Деметра, искала ее по всему свету, вспомнила, как горячи были слезы матери, струившиеся по ее лицу. А Гадес подумал о том, как любовь к Персефоне заставила его похитить юную деву с зеленой долины, где она собирала с подругами цветы. Гадес и Персефона отступили и дали дорогу Орфею. Он прошел через ворота и очутился среди мертвых.

Орфей играл, и Тантал, который за преступления был приговорен вечно стоять по горло в воде и не иметь возможности утолить жажду, услышав волшебные звуки, позабыл о жажде и о текущей мимо его губ воде. Орфей играл, и Сизиф, обреченный вечно вкатывать на гору камень, который всегда скатывался обратно, прекратил свою тяжкую работу, сел на камень и задумался. Орфей пел, и Иксион, прикованный к колесу, на время перестал вращаться; коршуны прекратили терзать печень великана Тития, а данаиды позабыли о своей бездонной бочке. Слезы блестели даже на глазах не ведающих жалости Эриний, которые не дают мертвым забыть о своих грехах и преступлениях.

В группе умерших недавно Орфей заметил Эвридику. Она увидела мужа, но не могла приблизиться к нему. Она медленно подошла, только когда ее окликнул Гадес. Орфей радостно схватил ее за руки.

Им было разрешено – ни одному смертному еще не была дарована такая милость – уйти вместе из мира мертвых и поселиться в мире живых. Им было поставлено только одно условие: ни Орфей, ни Эвридика не должны по пути оглядываться.

Они прошли через ворота и оказались среди стражей. Те показали им тропу, которая вела вверх – в мир живых, и они пошли по ней: первым шел Орфей, за ним – Эвридика.

Они поднимались все выше и выше во тьме. Орфей знал, что Эвридика идет за ним, но он ни разу не оглянулся. Он шел вперед, и его сердце было переполнено радостью, он думал о новостях, которые должен рассказать жене: какие деревья и цветы расцвели в саду, который она покинула, как восхитительно журчит и сверкает на солнце вода в фонтане. Он хотел ей сказать, как гостеприимно распахнутся перед ними двери дома, сидя на пороге которого можно наблюдать, как солнце играет в лавровых кустах. Все это Орфей собирался рассказать своей любимой жене, которая шла за ним – молчаливая и невидимая.

Но вот впереди забрезжил свет. Это выход! Скоро они войдут в пещеру, которая является дверью в мир живых. Орфей вглядывался в постепенно рассеивающийся мрак и наконец увидел впереди голубое небо. Он сделал шаг из пещеры, заметил легкокрылую птицу, пролетающую мимо, и воскликнул:

– О, Эвридика, взгляни на мир, в который я тебя возвратил!

Орфей оглянулся и увидел ее. Он увидел свою любимую, ее длинные развевающиеся волосы, бледное лицо. Он протянул руки, чтобы обнять ее, но в этот самый миг она скользнула обратно в темноту пещеры. Он расслышал одно только слово: «Прощай!» Долгий и трудный путь прошла Эвридика, карабкаясь по тропе наверх в мир живых, но в тот самый момент, когда Орфей оглянулся, она снова провалилась в мир мертвых. Ведь он оглянулся, хотя это было строжайше запрещено.

Орфей снова устремился через пещеру вниз и через некоторое время оказался перед стражами ворот. Но теперь его никто не замечал и не слушал. Потеряв надежду, он вернулся в мир живых.

Теперь друзьями Орфея стали птицы, деревья и камни. Птицы летали вокруг него и горевали вместе с ним; деревья и камни часто двигались за ним, тронутые звуками его лиры. Но жестокие люди убили Орфея и бросили его голову вместе с лирой в реку Гебр. Поэты говорят, что, пока лиру уносили волны, ее струны тихо звучали, словно сетуя на гибель певца, и им вторила голова Орфея.

Орфей покинул мир живых и направился прямой дорогой в мир мертвых. Безмолвные стражи пропустили его, он оказался в окружении мертвых и сразу заметил Эвридику. Они снова были вместе, Орфей и Эвридика, и даже жестокие Эринии не мучили их воспоминаниями о свершенных преступлениях и ошибках.