Великие мифы народов мира.

МАТ, СЫН МАТОНВИ.

1. Предательство Гвидиона и Гилфайтви.

Король Аравн отправил Придери, сыну Пвилла, в подарок стадо свиней. Тогда Придери правил на юге, а Мат, сын Матонви, на севере. К Мату, сыну Матонви, пришел Гвидион.

– Господин, – сказал Гвидион, – слышал я, что на юге появились звери, не виданные на этом острове.

– И как же их зовут? – спросил тот.

– Свиньи, господин.

– И что же это за звери?

– Это небольшие звери, но их мясо вкуснее, чем говядина.

– И кто же ими владеет?

– Их хозяин – Придери, сын Пвилла; их прислал ему Аравн, король Аннувна.

– Хорошо, – сказал король, – и как же нам их добыть?

– Я сам, господин, отправлюсь к нему с дюжиной спутников под видом бардов и выпрошу свиней.

– Что ж, – сказал Мат, сын Матонви, Гвидиону, сыну своей сестры, – тогда иди.

Но целью Гвидиона были не свиньи, принадлежащие сыну Пвилла, его целью была хитрость, задуманная по отношению к Мату, сыну Матонви, именно поэтому Гвидион вызвался идти во двор Придери. Дело было в том, что брат Гвидиона влюбился в деву, которая всегда была рядом с Матом, и единственным средством, благодаря которому брат смог бы обладать ей, было втянуть Мата, сына Матонви, в войну.

Дело в том, что Мат, сын Матонви, не мог прожить без того, чтобы, когда он сидел, ноги его не покоились на коленях девушки, за исключением времени, когда он отправлялся на войну. Девушку, что была тогда с ним, звали Гэвин, и в Арфоне она была красивейшей из дев того времени. Гилфайтви, сын сестры Мата и брат Гвидиона, приметил ее и влюбился так, что не находил себе места, и так изменился от любви к ней, что его трудно было узнать.

– О юноша, – спросил Гвидион, – что случилось с тобой?

– Почему ты спрашиваешь? Что ты видишь во мне? – спросил Гилфайтви.

– Я вижу, что ты худ и бледен.

– Брат мой, – ответил тот, – я не могу открыть никому причину охватившей меня тоски.

– Но что же это, друг мой? – спросил Гвидион.

– Ты ведь знаешь Мата, сына Матонви, – сказал тот, – если самый тихий шепот двоих будет подхвачен ветром, он услышит его.

– Это так, – сказал Гвидион, – тогда лучше молчи, ибо я знаю твои мысли.

Гилфайтви, когда брат сказал ему это, издал самый тяжкий в мире вздох.

– Погоди вздыхать, друг мой, – сказал Гвидион, – может статься, с моей помощью ты добьешься своего. Я устрою войну, которая разделит Мата, сына Матонви, с девушкой.

Именно после этого Гвидион отправился к Мату, чтобы попросить у него разрешения отправиться за свиньями к Придери.

Итак, он вместе с Гилфайтви и десятью другими людьми отправился в путь. Они приняли вид бардов и шли с песнями и музыкой. Они пришли ко двору и были радостно встречены Придери, сыном Пвилла. И той же ночью Гвидион явился к Придери.

– Я буду рад, – сказал Придери, – услышать от вас какую-нибудь историю.

– О господин, – ответил ему Гвидион, – по нашему обычаю, когда мы приходим к столь знатному мужу, в первую ночь с ним говорит главный бард. Я с радостью поведаю тебе те удивительные истории, которые знаю.

И Гвидион развлекал короля и его свиту историями и беседами так, что все были очарованы им, и сам Придери говорил с ним. Спустя некоторое время Гвидион сказал Придери:

– Выслушай мою просьбу, отдай тех животных, что прислали тебе из Аннувна.

– Не было бы ничего проще, – ответил Придери, – если бы не договор с моими людьми, которым я обещал никому не отдавать этих животных, пока их число не удвоится.

– О господин, – возразил Гвидион, – Не отдавай мне свиней сейчас, но и не отказывай мне.

Так Придери не отдал свиней, но и не отказал Гвидиону.

И той же ночью Гвидион прибегнул к магическому искусству: он сотворил дюжину коней и дюжину черных борзых, у каждой была белая грудь, и дюжину ошейников и поводков для них. И никто из видевших их не догадался бы, что эти вещи не из золота. Все это Гвидион сотворил из грибов. И он сотворил дюжину седел для коней, каждая часть которых была из железа, покрытого золотом, и такие же уздечки. И со всем этим он пришел к Придери.

– Господин, – сказал он, – ты говорил мне прошлой ночью, что не можешь ни продать, ни подарить своих свиней. Но ведь ты можешь обменять их на что-то лучшее, и я дам за них эту дюжину коней, которых ты видишь, и их седла с уздечками, и дюжину борзых, и их ошейники с поводками.

Придери созвал своих людей на совет, и они порешили отдать свиней Гвидиону и взять за них коней и собак. Так и было сделано, Гвидион отправился в путь, захватив с собою свиней.

– Друзья мои, – сказал Гвидион своим спутникам, – нам придется поспешить. Волшебство имеет силу от часа, когда оно было сотворено, до того же самого часа следующего утра.

Они поспешили и вскоре подошли к владениям Мата. Там они соорудили загон для свиней и вскоре предстали перед Матом, сыном Матонви. Как только они предстали перед ним, раздался звук рога, и войско Придери вошло в Гвинедд, владение Мата.

Гвинедд огласился криками и шумом сражения. Мат, сын Матонви, отправился к Придери, Гвидион и Гилфайтви пошли вместе с ним. Однако ночью Гвидион и Гилфайтви тайно вернулись во дворец. Гилфайтви занял ложе Мата, сына Матонви. Грубо выпроводив остальных девиц за дверь, он заставил Гэвин остаться с ним против ее воли.

Следующим утром братья вернулись туда, где Мат, сын Матонви, находился вместе со своим войском. Началась битва, и армия Придери обратилась в бегство. Затем Придери и Гвидион сражались один на один. И мощью Гвидиона, соединенной с чарами, Придери, сын Пвилла, был сражен. После этого Мат, сын Матонви, вернулся обратно в свой дворец, а Гвидион и Гилфайтви отправились объезжать его владения.

Мат вошел в свои покои и увидел место отдыха, приготовленное для него так, чтобы он мог поставить ноги на колени девушки, как он это обычно делал.

– О господин мой, – заговорила тут Гэвин, – найди другую девушку, кто будет держать твои ноги, ибо я стала женщиной. Надо мною сотворили насилие, господин. И это дело рук твоих племянников Гвидиона и Гилфайтви, сыновей твоей сестры. Они обесчестили меня и запятнали твою честь.

– Что ж, – сказал Мат, сын Матонви, – я сделаю все, что смогу. Я защищу твои права, и сделаю тебя своей женой, и дам тебе власть над всеми моими землями. И кое-что я изменю для себя.

А Гвидион и Гилфайтви не вернулись ко двору, но и не выезжали за границы земель, пока не появился запрет выдавать им мясо и питье. И наконец пришли они к Мату.

– Господин, – произнесли они, – мы в твоей воле!

– По своей воле я не лишился бы воинов. Не можете вы отплатить и за мое бесчестье и за смерть Придери. Но раз уж вы пришли, я назначу вам наказание, – ответил Мат, сын Матонви.

2. Превращение Гвидиона и Гилфайтви.

И он поднял волшебный жезл и ударил им Гилфайтви, и тот превратился в олениху. Он ударил и Гвидиона, который хотел было убежать, и тот стал оленем.

– В наказание я велю вам жить вместе, как диким зверям, облик которых вы приняли. И у вас будет то же потомство, что и у них. Через год в этот же день вы придете ко мне.

И ровно через год он услышал шум за стенами дворца и лай собак.

– Посмотрите, что там, – велел он слугам.

– Господин, – сказали ему, – там олень с оленихой и с ними детеныш.

Услышав это, Мат встал и вышел на крыльцо. И там он увидел троих зверей: оленя, олениху и прелестного олененка. И тогда он поднял свой жезл.

– Те из вас, кто были этот год оленями, станут кабанами на весь следующий год, – сказал он и ударил их жезлом, – но детеныша я беру на воспитание. Идите же и будьте животными, в которых я обратил вас, а через год приходите ко мне.

И через год он услышал лай собак и шум за дворцовой оградой. Тогда он встал и вышел наружу, где увидел троих зверей. Это были дикий кабан и дикая свинья и с ними маленький поросенок.

– Что ж, – сказал Мат, – я возьму его и воспитаю. Что же касается вас, вы были дикими кабанами прошлый год, следующий же вы будете волками. – И он ударил их жезлом так, что они превратились в волка и волчицу. – Идите и будьте животными, облик которых я вам дал, и ровно через двенадцать месяцев приходите ко мне.

И в тот же день год спустя он услышал шум и лай собак за стенами дворца. Он встал и вышел наружу, где увидел волка с волчицей и с ними здорового и сильного волчонка.

– Я возьму его и воспитаю.

Так трое, которые были олененком, поросенком и волчонком, были воспитаны. Имена им были Хиддин, Хикдин и Бледдин, и были они сыновьями Гилфайтви.

И после этого он коснулся Гвидиона и Гилфайтви волшебным жезлом, и они обрели свой первоначальный облик.

– Люди, – говорил он, – за зло, причиненное мне, вы наказаны своим позором. – И приказал Мат тем, кто находился вокруг него: – Приготовьте же для них баню и драгоценные мази, и вымойте их, и оденьте.

И это было сделано, и братья, сыновья сестры Мата, снова стали людьми, которые могут говорить.

3. Гвидион и Арианрод.

Пришел день, когда Мат, сын Матонви, спросил у Гвидиона, своего советника:

– Какую девушку могу я приблизить к себе, чтобы держать у нее на коленях свои ноги?

– Господин, – сказал Гвидион, сын Дон, – я с легкостью скажу, что это Арианрод, дочь Дон, твоя племянница.

И ее привели к нему, и она вошла.

– О дева, – спросил он ее, – девушка ли ты?

– Я не знаю, господин, кем же я еще могу быть.

Тогда он взял волшебный жезл и положил его на пол.

– Перешагни через него, – сказал он, – и, если ты девушка, я увижу это.

И она перешагнула через жезл, и тут позади нее вдруг возникли два младенца. Мат взял одного и решил воспитать его, Гвидион взял второго и спрятал его в маленькую шкатулку. Мальчик был крещен и сразу вслед за этим нырнул в море. Он был морской породы и плавал лучше любой рыбы. Потому его прозвали Дилан, сын волны. Ни одна волна не разбилась под ним. В один из дней Гвидион лежал в постели и вдруг услышал плач, который раздавался из спрятанной им шкатулки. Он расслышал его, хотя плач был тихим. Тогда он быстро встал и открыл шкатулку и в ней увидел маленького мальчика, тянущего к нему ручонки из складок шелка. Гвидион достал мальчика и отнес в город, где отдал его на воспитание одной женщине, у которой мальчик прожил год. В конце второго года он вырос настолько, что смог сам прийти ко двору. И когда он пришел туда, Гвидион сам стал заботиться о нем, и мальчик привязался к нему и полюбил, как отца. Он оставался при дворе, пока ему не исполнилось четыре года, и в этом возрасте он выглядел на восемь лет. Однажды Гвидион с мальчиком отправились в замок Арианрод, и, когда они пришли туда, Арианрод встретила их.

– Что это за мальчик с тобой? – спросила она.

– Это твой сын, – ответил Гвидион.

– Увы тебе! Зачем ты позоришь меня?

– Тебя волнует то, что ты больше не девица, – сказал он ей. – Если же для тебя нет большего позора, чем такой прекрасный сын, то ты поистине должна быть счастлива.

– Как же его зовут? – спросила она.

– По правде говоря, – ответил он, – у него еще нет имени.

– Значит, ему суждено, – сказала она, – получить имя от меня.

На следующий день Гвидион поднялся и, взяв с собою мальчика, отправился к берегу моря. И там он сотворил из морской травы корабль, а другую траву превратил в кожи, выделанные самым искусным образом. Затем он поднял на корабле паруса и приплыл на нем вместе с мальчиком в гавань Арианрод. И там он стал шить обувь, и делал он это, пока его не увидели из дворца.

– Что за люди на этом корабле? – спросила Арианрод.

– Это сапожники, – ответили ей.

– Идите же и поглядите, что у них за кожа и какую работу они могут делать.

Посланники вернулись во дворец и сказали, что кожа на корабле была очень красивой и что более искусной работы они никогда не видели.

– Что ж, – сказала Арианрод. – Снимите мерку с моей ноги и попросите, чтобы они сшили мне туфли.

И Гвидион сшил туфли, но не по мерке, а намного больше.

– Они слишком большие, – сказала Арианрод, – но пусть этот сапожник получит свою плату и сделает другие, чуть поменьше.

Тогда Гвидион сшил туфли гораздо меньшие, чем ее нога, и отослал их ей.

– Передайте ему, что эти туфли тоже мне не по размеру, – велела она.

И ему сказали это.

– По правде говоря, я не смогу сделать туфли, пока не увижу ее ноги, – ответил Гвидион.

Эти слова передали Арианрод.

– Хорошо, – сказала она, – я сама пойду к нему.

И она пришла на корабль и увидела, что сапожник шьет обувь, а мальчик ему помогает. И тут на мачту корабля сел крапивник. Мальчик выстрелил в него из лука и пригвоздил к мачте за лапу. Увидев это, Арианрод рассмеялась.

– А твой юнец, оказывается, меткий стрелок, – сказала она. Ллеу Ллау Гифс были теми словами, что она прокричала.

– Лев твердой руки – это хорошее имя, – заметил Гвидион, – и ты, Ариарод, дала ему это имя.

И тут вся его работа превратилась в морскую траву.

– Что ж, – сказала она, – я предскажу этому мальчику будущее: он не получит оружия, пока я сама не дам его ему.

– Клянусь Богом, – воскликнул Гвидион, – вопреки твоему коварному предсказанию, у него будет оружие!

Он учил мальчика, пока тот не стал прекрасно справляться с любой лошадью. Ллеу достиг совершенства в силе и ловкости. Но изнывал без оружия.

– Радуйся, завтра мы отправимся по делам, – в один из дней сказал ему Гвидион.

– Я рад этому, – ответил юноша.

И на другой день они собрались и двинулись к замку Арианрод.

– Привратник, – сказал он тому, кто стоял у ворот, – иди и скажи госпоже, что прибыли барды из Гламоргана.

Тот доложил Арианрод.

– Пусть все блага небес снизойдут на них. Впустите их, – произнесла Арианрод.

Они вошли во дворец, но облик их был магическим образом изменен, так что Арианрод не узнала их. На рассвете Гвидион поднялся и сотворил волшебство. Тогда по всей этой земле прокатился шум, и гром, и звуки труб. Позже они услышали стук в дверь, и Арианрод потребовала впустить ее. Юноша встал и отпер ей дверь, и она вошла.

– Друзья мои, – сказала она, – мы в беде!

– Госпожа, – подтвердил Гвидион, – мы слышали шум и трубный зов.

– Что вы можете посоветовать против тех, кто нападает на нас?

– Госпожа, – ответил Гвидион, – у нас нет другого совета, кроме как доверить замок нам, и мы попробуем оборонять его.

– Пусть Небеса вознаградят вас, защитите замок, а я дам вам все необходимое для обороны.

И она вышла и вернулась с двумя служанками, которые принесли оружие и доспехи на двоих человек.

– Госпожа, – предложил Гвидион, – помоги снарядиться этому юноше, а я снаряжусь при помощи твоих служанок. Скорее, ибо я слышу шум войска.

– С радостью займусь я этим, – согласилась Арианрод и полностью снарядила юношу для битвы.

– Закончила ли ты свое дело? – спросил Гвидион.

– Да, я закончила, – ответила она.

– И я готов, – сказал он, – а теперь снимем доспехи, ибо нет в них нужды.

– Как? – воскликнула она.

– О женщина, здесь нет никакого войска.

– Так откуда же взялся этот шум?

– Шум, – сказал он, – расстроил твои козни против собственного сына и заставил дать ему оружие без его просьб и унижений.

– Клянусь Богом, – сказала она, – что ты злой человек, Гвидион. Многие лишатся жизни из-за того, что ты сделал сегодня. И я предсказываю этому юноше, что он никогда не женится на девушке из племени людей, живущих на земле.

– Поистине, – сказал он, – ты злобная женщина, но я добьюсь успеха, как добивался его раньше. У Ллеу, твоего сына, будет жена.

4. Девушка из цветов.

И Гвидион, взяв с собой мальчика, отправился к Мату, сыну Матонви, и пожаловался ему на Арианрод.

– Ну что ж, – сказал Мат, – мы с тобой попытаемся сотворить ему жену из цветов. У него уже мужское телосложение, и он прекраснейший юноша из всех живущих.

И они взяли цветы дуба, таволги и ракитника, и сотворили из них прекраснейшую девушку, и крестили ее святым крещением, дав ей имя Блодьювидд.

После того как Блодьювидд стала невестой Ллеу, Гвидион сказал Мату:

– Нелегко прокормить семью, не имея земель.

– Это так, – сказал Мат, – поэтому я дам ему часть своей земли.

Мат отдал Ллеу одну часть своих владений, там молодой человек построил замок, где он жил вместе с Блодьювидд. Все были довольны правлением Ллеу.

И в один из дней он отправился навестить Мата, сына Матонви. И когда он уехал, жена его вышла из дома на прогулку и услышала в лесу звук рога. Вслед за этим мимо пробежал усталый олень, а за ним – собаки и загонщики. Следом шла толпа людей.

– Пусть слуга пойдет, – велела она, – и узнает, кто правитель этих людей.

– Это Гроно, владетель Пенллина, – передал он своей госпоже.

Гроно погнался за оленем, у реки догнал его и сразил. И он пребывал там до заката, разделывая оленя и бросая куски мяса собакам. И на исходе дня, когда солнце садилось, он подошел к воротам двора.

– Он обидится, – решила Блодьювидд, – если в столь поздний час мы не пригласим его войти.

– Это так, госпожа, – ответили все, – нам надо пригласить его.

И слуги отправились к нему, и он с радостью принял приглашение и вошел в дом. Она встала и приветствовала его.

– О госпожа, – обратился он, – Бог воздаст тебе за твою доброту.

Они сели ужинать, и, как только Блодьювидд взглянула на него, она не могла уже не думать о нем. И к нему, когда он посмотрел на нее, пришли такие же мысли. Он не мог скрывать своих чувств к ней и открылся. И она возрадовалась, и они завели нежный разговор. Они говорили о привязанности и любви, которую испытывали друг к другу и которая не могла длиться дольше чем один вечер. И этот вечер они провели в обществе друг друга. А наутро он собрался уходить, но Блодьювидд сказала:

– Я молю тебя не покидать меня сегодня.

Ту ночь они тоже провели вместе и задумались о том, как они могут соединиться.

– Есть лишь один способ, – предположил он, – это выпытать у Ллеу, каким путем можно его извести. Узнай это у него под видом любви и заботы.

И на другой день он вновь собрался уходить.

– Я не хочу, чтобы ты уходил сегодня, – ответила она.

– Раз ты не хочешь, – решил он, – я не уйду. Но есть опасность, что твой муж скоро вернется.

– Завтра, – сказала она, – я позволю тебе уйти.

И когда на следующий день он стал собираться, она не удерживала его.

– Помни, – наказывал он, – что я говорил тебе, и узнай от него под видом любви и заботы, от чего может настать его смерть.

И той же ночью Ллеу вернулся домой. И они веселились и беседовали, а когда легли спать, он обратился к ней один раз, но не получил ответа, второй раз – и снова ничего. Что бы он ни говорил, он не мог добиться от нее ни слова.

– Что с тобой, – спросил он ее, – здорова ли ты?

– Я думаю, – сказала она, – о том, что будет, если ты умрешь раньше меня.

– Благодарю тебя за заботу, но, пока не захочет Бог, я вряд ли смогу умереть.

– Ради Бога и меня скажи, от чего может настать твоя смерть, дабы я могла предохранить тебя.

– Что ж, я скажу тебе, – сказал он, – меня можно убить только ударом копья, которое нужно закаливать ровно год. И убить меня этим копьем можно только во время воскресной мессы. Меня нельзя убить ни дома, ни снаружи. Меня нельзя убить ни на коне, ни когда я иду пешком. Нужно сложить для меня баню на речном берегу, закрыв котел с водой соломенным навесом. Потом надо привести оленя и поставить его у бани, и, когда я поставлю одну ногу на край котла, а другую – на спину этого животного, всякий, кто застигнет меня в таком положении, может убить меня.

– Я благодарю Бога, – сказала она, – что ты легко можешь избежать этой смерти.

И вскоре после этого разговора она послала весть о нем своему возлюбленному. Гроно начал закаливать копье, и в тот же день через год оно было готово. И он дал Блодьювидд знать об этом.

– Господин, – обратилась она к мужу, – я думаю, что ты верно поступил, рассказав мне все. Но можешь ли ты показать мне, как можно стоять одновременно на краю котла и на спине оленя, если я сама приготовлю тебе баню?

– Хорошо, я могу тебе показать это, – ответил он.

И на другой день она пришла и сказала:

– Господин, баня и навес для тебя готовы.

– Что ж, пойдем посмотрим.

И они отправились смотреть баню.

– Будешь ли ты мыться? – спросила она.

– Конечно, – ответил он, вошел в баню и стал мыться.

– Господин, – воскликнула она, – смотри, олени здесь!

– Что ж, – сказал он, – пусть поймают одного оленя и приведут сюда.

Оленя привели. Тогда Ллеу вылез из воды и поставил одну ногу на край котла, а другую – на спину оленя.

Гроно, прятавшийся на вершине холма, сбежал вниз, встал на одно колено, метнул отравленное копье и поразил Ллеу в бок так, что древко копья отлетело, а наконечник застрял в теле. Тогда Ллеу взмыл вверх в обличье орла и улетел.

Когда это случилось, Гроно и Блодьювидд вернулись в дом и эту ночь провели вместе. А на следующий день Гроно встал и объехал землю Ллеу. И он завладел этой землей, и правил ею, как и своей землей.

Новость эта дошла до Мата, сына Матонви, и опечалила его, а еще более – Гвидиона.

– Господин, – сказал Гвидион, – я не найду покоя, пока не узнаю что-либо о Ллеу.

И Гвидион покинул дворец Мата, и пустился в странствие, разыскивая Ллеу. Однажды он набрел на один дом и вошел в него. Вскоре вернулись хозяин и его семья, последним зашел свинопас.

– Эй, парень, – спросил хозяин, – вернулась ли твоя свинья?

– Она вернулась, господин, – ответил тот.

– Куда она уходит пастись? – поинтересовался Гвидион.

– Она убегает каждый день, как только откроют свинарник, и никто не видит, где она пасется до самого вечера.

– Прошу тебя, – сказал Гвидион, – не открывай завтра свинарник, пока я не приду туда вместе с тобой.

– Хорошо, господин, – согласился свинопас.

И все они уснули, а на рассвете свинопас поднялся и разбудил Гвидиона. Тот оделся и пошел за свинопасом к свинарнику. Когда свинарник открыли, свинья вырвалась из него и побежала прочь с небывалой скоростью. Гвидион бежал за ней вверх по реке до лощины. Там свинья остановилась и стала пастись. Гвидион встал под деревом и начал смотреть, что она ест. Свинья подбирала падаль. Тогда он взглянул на вершину дерева и увидел орла; когда тот хлопал крыльями, вниз летели черви и куски падали, которые подбирала свинья. И тогда Гвидион пропел:

Тогда орел слетел чуть пониже и уселся на ветку. И Гвидион пропел другой куплет:

И после этого орел слетел на самую нижнюю ветку. Тут Гвидион спел еще один куплет:

И орел спустился к ногам Гвидиона, который тотчас ударил его волшебным жезлом, и Ллеу приобрел свой истинный вид. Никто, однако, не видел более плачевного зрелища, чем этот человек, ибо от него остались лишь кожа да кости. В течение года его пришлось лечить. Затем сказал Ллеу Мату, сыну Матонви:

– Господин, пришло мне время отомстить человеку, который хотел погубить меня.

– Поистине, – сказал Мат.

И они собрали войско Мата. Гвидион шел впереди войска Ллеу. Когда Блодьювидд услышала об их приближении, она взяла с собою служанок и поднялась на вершину холма. Перейдя через реку, они смотрели на приближающееся войско и пятились в страхе, не глядя себе под ноги, пока не свалились в озеро. Гвидион вытащил Блодьювидд.

И он сказал ей:

– Я не стану убивать тебя, но сделаю нечто худшее. Я обращу тебя в птицу, и из-за горя, что ты причинила Ллеу Ллау Гифсу, ты никогда больше не покажешь свое лицо средь бела дня, и все птицы будут ненавидеть тебя, и бить, и клевать, если обнаружат. И ты не лишишься своего имени и всегда будешь зваться Блодьювидд.

И он превратил ее в сову, птицу, которую ненавидят другие птицы. Да и сейчас сову называют «блодьювидд».