Хроники Средиземья.

* * *

С каждым днем становилось все темнее. Река осталась далеко позади, и теперь вновь ничто не нарушало унылого однообразия, царившего в лесу. Снова начало казаться, что Лихолесью не будет конца. Впрочем, когда бы путники больше знали об этом лесе, когда призадумались бы, откуда взялись олени, они бы догадались, что скоро покажется солнце, что восточная опушка уже близко — только бы хватило мужества и сил добраться до нее.

Но они ни о чем таком не догадывались и хмуро брели по тропе, изнемогая под тяжестью Бомбура. Толстяк был настолько грузен, что нести его приходилось вчетвером, а остальные тащили мешки. Те, конечно, полегчали, но это нисколько не радовало, ибо ни еды, ни питья почти не осталось. А в лесу ничего съестного не росло, попадались лишь какие-то омерзительные на вид грибы да травы с неприятным запахом.

На четвертый день после переправы вступили в заросли бука. Поначалу перемена обрадовала, ибо тьма заметно поредела и вокруг тропы разлилось зеленоватое свечение. Но бесконечные ряды серых стволов, этакие живые колонны, поддерживающие лиственную крышу, навевали уныние. Печально шелестел ветер, на землю падали листья, напоминая, что близится осень. Ноги тонули в толстом ковре палой листвы.

Бомбур все спал, а остальные понемногу впадали в отчаяние. Порой откуда-то доносился смех, слышались голоса и песни — диковинные песни, вовсе не гоблинские, таинственные и пугающие. По правде сказать, в Лихолесье пугало все.

Прошло еще два дня, тропа побежала под уклон и вывела в лощину, где росли могучие дубы.

— Может, мы уже на опушке? — спросил Торин. — Эй, кто-нибудь, заберитесь на дерево, какое повыше. Должен же этот проклятый лес рано или поздно кончиться!

Естественно, под «кто-нибудь» гном разумел Бильбо. Хоббит был легче всех, даже легче Двалина. Бедный господин Торбинс совершенно не умел лазить по деревьям. Но его подсадили на нижний сук громадного дуба, стоявшего прямо посреди тропы, и он принялся взбираться, продираясь сквозь переплетенные ветви, хлеставшие по лицу; скоро весь он стал зеленым и коричневым — от ветхой коры древнего дуба; ноги не раз и не два соскальзывали и срывались, и выручали лишь крепкие руки. Карабкаясь вверх, Бильбо все ждал, что вот-вот наткнется на громадного паука; когда же страх перед пауками немного отпустил, он стал прикидывать, как будет спускаться, и ему вновь стало жутко. Наконец, пробравшись сквозь крону, хоббит достиг макушки, высунул голову из листвы и увидел пауков — обычных, крохотных, совсем нестрашных.

Солнечный свет показался ослепительным. Гномы что-то кричали снизу, но Бильбо не отвечал, позабыв обо всем. Когда глаза привыкли к свету, он окинул взглядом море темно-зеленой листвы, по которому словно гнал волны легкий ветерок.

Над лесом вились мириады бабочек, похожих на переливниц — эти бабочки селятся на верхушках дубов. Правда, здешние были черными, иссиня-черными.

Хоббит долго разглядывал бабочек, наслаждаясь свежим воздухом. Наконец он отвлекся и услышал вопли гномов, которые в нетерпении буквально скакали под деревом. Бильбо осмотрелся. Лесу не было ни конца ни края. Радость хоббита угасла, он понуро начал спускаться.

Как я уже говорил, до опушки было уже не далеко. Пораскинув мозгами, Бильбо сообразил бы, что дуб, на который он взобрался, стоит на дне лощины, поэтому разглядеть с него опушку попросту невозможно — вид заслоняют другие деревья. Но ничего подобного хоббиту в голову не пришло.

Весь исцарапанный, мокрый от пота и несчастный, он рассказал гномам о том, что увидел.

— Кругом лес! Что же нам делать? — восклицали они в отчаянии. — Вот и посылай хоббита на разведку! — Можно подумать, в том, что лес никак не кончается, виноват был не кто иной, как Бильбо. Бабочки гномов не заинтересовали, а когда хоббит упомянул о свежем ветерке, его спутники обозлились пуще прежнего — ведь сами взобраться на макушку дерева они никак не могли (слишком уж тяжелыми были).

Вечером доели последние припасы и наутро проснулись голодные, как собаки. Пошел дождь, капли уныло барабанили по плотному пологу листвы. Всем хотелось пить, но ведь не стоять же целый день с раскрытым ртом, дожидаясь, пока тебе на язык упадет случайная капля. Впрочем, утро выдалось не таким уж плохим — Бомбур проснулся!

Пробудился он совершенно неожиданно и сел, чеша в затылке. Как выяснилось, Бомбур позабыл все, что с ним было, помнил только, что ужинал в хоббитовой норе. Товарищи долго втолковывали ему, что и как, ибо он упорно отказывался верить.

Услыхав, что еды нет, Бомбур заплакал. Он был очень слаб, ноги у него подкашивались от голода.

— И зачем только я проснулся? — простонал он. — Мне снился такой чудесный сон! Я ехал по лесу, похожему на этот, но там на каждом дереве висели факелы или фонарики и горели костры. А потом меня пригласили на угощение к лесному королю, и мы знатно попировали под веселые песенки!

— Не береди сердце, — проворчал Торин. — Лучше уж помалкивай, не то я за себя не ручаюсь. За тобой, между прочим, должок — знаешь сколько мы тебя тащили, пока ты преспокойно дрых? От самой реки! И ни разу толком не поели!

Деваться было некуда — затянули потуже пояса, вскинули на плечи полупустые мешки и двинулись дальше по тропе без малейшей надежды когда-либо добраться до восточной опушки. Шли весь день; нет, не шли — брели, а Бомбур все ныл, что ноги его не держат и что ему хочется спать.

— Только попробуй! — пригрозили ему. — Больше мы тебя не понесем.

Однако довольно скоро Бомбур заявил, что снего хватит, и повалился наземь.

— Идите, коли хотите, а я полежу посплю. Глядишь, снова еда приснится. И то хорошо, коль наяву ее все равно нет. И зачем только я проснулся!

В этот миг шедший первым Балин воскликнул:

— Смотрите! Свет!

И правда — в глубине леса, по левую руку, светился алый огонек. Рядом с ним вспыхнул другой, третий… Бомбур немедля вскочил, и путники всей гурьбой бросились вперед по тропе, даже не думая о том, что это могут оказаться костры троллей или гоблинов.

— Похоже, мои сны сбываются! — пропыхтел запыхавшийся Бомбур и рванулся было к огням, но его удержали. В отличие от толстяка остальные гномы не забыли предостережений Беорна и Гэндальфа.

— Какой прок от еды, коли мы потом не выберемся из леса? — резонно заметил Торин.

— Мы умрем с голоду, прежде чем выберемся, — откликнулся Бомбур, и Бильбо не мог с ним не согласиться. Долго спорили; наконец решили послать двоих на разведку — пускай подберутся к огням и выяснят, что там такое. Но никак не могли договориться, кто пойдет: никому не хотелось потеряться в Лихолесье. Все решил голод, тем более что Бомбур вновь принялся перечислять все те яства, которые отведывал во сне. Отогнав страхи, путники вместе сошли с тропы.

Из осторожности легли на землю и поползли. Огни оказались факелами, освещавшими большую поляну, посреди которой пылал костер. Вокруг костра на деревянных колодах сидели какие-то существа, по виду — эльфы, в зелено-коричневых нарядах. Эльфы ели, пили и весело смеялись.

Аромат жаркого был настолько силен, что гномы не сговариваясь встали и направились к костру с единственной мыслью — получить хотя бы кусочек мяса. Но едва они ступили на поляну, все огни погасли. Очутившись в непроглядном мраке, гномы принялись искать друг друга. Блуждали наугад, падали, натыкались на деревья, кричали так, что наверняка перебудили весь лес, но все-таки сошлись и убедились на ощупь, что все в сборе.

К тому времени, понятное дело, они совсем забыли, в какой стороне тропа, и поняли, что безнадежно заблудились — по крайней мере, до утра.

Уходить среди ночи с поляны было бы сущим безумием, поэтому решили спать прямо здесь. Но стоило Бильбо задремать, как Дори, которому выпало первым стоять в дозоре, громким шепотом возвестил:

— Опять огни! Еще больше!

Все вскочили. И правда, поблизости опять светились огни, слышались голоса и смех. Путники выстроились цепочкой, каждый ухватился рукой за плечо стоявшего впереди, и пошли на свет.

— На рожон не лезьте! — предупредил Торин. — Мы пошлем господина Торбинса. Уж его-то не испугаются. («Верно, — подумалось Бильбо, — кто испугается такого малыша?») Надеюсь, ему ничего не сделают.

Вероятно, Бильбо просто подтолкнули в спину, и он вывалился из кустов на залитую светом поляну, не успев надеть кольцо. Все огни разом погасли, и воцарилась кромешная тьма. Опять поднялся крик. Гномы никак не могли найти хоббита. Сколько ни пересчитывались, у них все время выходило тринадцать вместо четырнадцати.

— Бильбо Торбинс! — кричали они. — Эй, хоббит! Ты, добытчик треклятый! Чтоб тебе пусто было, где ты? — И так далее.

Когда им стало казаться, что хоббит сгинул без следа, Дори просто-напросто споткнулся об него. Сперва гном решил, что налетел на бревно, и лишь чуть погодя сообразил, что это — свернувшийся калачиком и крепко спящий господин Торбинс. Совместными усилиями Бильбо разбудили, что ему совсем не понравилось.

— Мне снился чудесный сон! — пробурчал он. — Столько еды!

— Великое небо! Хватит с нас одного Бомбура! Что толку в твоей еде — ведь ее не попробуешь.

— Все равно приятно, — откликнулся Бильбо, укладываясь рядом с гномами.

— Хоть во сне поесть.

Толком поспать не удалось, ибо огни в лесу вспыхнули в третий раз. Среди ночи Кили растолкал товарищей со словами:

— Я видел свет! Вон там! Слышите, поют? Послушав некоторое время, путники не смогли удержаться и решили вновь попытать счастья. Но удача, как видно, совсем от них отвернулась.

На поляне пировали эльфы, и этот пир был роскошнее двух предыдущих. Во главе пирующих сидел лесной король. Его золотистые волосы украшал венец из листьев, и он был очень похож на короля из сновидений Бомбу ра. Эльфы передавали из рук в руки чаши с вином. Одни играли на арфах, другие пели. На воротниках и на перевязях сверкали самоцветы, в волосы были вплетены цветы, на лицах играли улыбки. И вот, под звуки эльфийской мелодии, на поляну вступил Торин Дубовый Щит.

Музыка оборвалась. Факелы потухли. Костер полыхнул черным дымом и тоже погас. В глаза гномам полетели уголья и зола, и лес вновь огласился воплями.

Немного погодя Бильбо понял, что бегает по поляне (как ему показалось, кругами) и зовет:

— Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Фили, Кили, Бифур, Бофур, Бомбур, Балин, Двалин, Торин Дубовый Щит!

Гномы, которых он не видел в темноте, изредка кричали:

— Бильбо!

Но их крики постепенно отдалялись. Бильбо еще почудилось, что кто-то зовет на помощь, а потом все стихло, и он остался в темноте один.