Хроники Средиземья.

Повесть о Сильмарилах.

Глава 1 О начале дней.

Мудрые говорят, что Первая Война началась, когда творение Арды еще не было завершено и ничто не росло на земле и не бродило по ней; и долгое время Мелькор одерживал верх. Но в разгар войны, услышав в глуби Небес о битвах в Малом Владении, на помощь валарам пришел дух великой силы и смелости; и Арду наполнили раскаты его хохота. Так явился Тулкас Сильный, чей гнев налетает как ураган, разгоняя тучи и тьму; и Мелькор отступил перед его гневом и смехом и покинул Арду, и долгие годы там царил мир. А Тулкас остался и стал одним из валаров Предела Земного; Мелькор же томился в кромешной Тьме, и возненавидел он Тулкаса навеки.

И вот валары обустроили моря, и земли, и горы, и Йаванна посеяла наконец семена, которые давно создала. И так как пламя пожаров было погашено или погребено под первобытными горами, возникла нужда в свете — и Ауле по просьбе Йаванны сделал два ярких Светильника для освещения Средиземья, сотворенного им среди морей. Потом Варда зажгла Светильники, а Манвэ благословил их, и валары укрепили их на высоких столпах, выше всех гор поздних эпох. Один Светильник они подняли на севере Средиземья и назвали его Иллуин; а второй был поднят на юге и назван Ормал; и сияние Светильников валаров струилось над Землей, и все было освещено незакатным светом.

Тогда семена, что посеяла Йаванна, стали быстро прорастать и тянуться к свету, и поднялось множество растений, великих и малых — мхи и папоротники, травы и деревья, чьи вершины, будто горы, венчались облаками, а подножия укрывались в зеленом сумраке. И пришли звери и поселились на лугах, в озерах и реках и в тени лесов. Однако ни один цветок не цвел еще, и ни одна птица не пела — они ждали своего часа на груди Йаванны; но все бурно росло, и пышнее всего — в центральных областях Земли, где свет обоих Светильников смешивался. И там, на острове Альмарен, посреди Великого Озера, было первое жилище валаров. Все было юным тогда, и зелень казалась прекрасной создавшим ее; и долго валары жили в покое. И случилось так, что, когда они отдыхали от трудов и смотрели, как растет и развивается все, что они создали, Манвэ задал великий пир; и все валары, каждый со своей свитой, отправились туда. Но Ауле и Тулкас были утомлены, ибо искусность Ауле и сила Тулкаса приходили на помощь всем во время трудов. А Мелькор знал обо всем, что творилось, ибо даже тогда имел тайных друзей и соглядатаев среди майаров; и вдали, во тьме, он исполнился ненависти, завидуя свершенному собратьями, коих жаждал подчинить себе. Он призвал из обиталищ Эа духов, которых ранее привлек к себе на службу, и решил, что сил у него достаточно. И возомнив, что время его настало, он вновь подобрался к Арде и взглянул на нее сверху, и красота Вешней Земли еще более разожгла его ненависть.

А валары собрались на Альмарепе. Они не боялись зла, и свет Иллуина был ярок, — и потому не увидели они на севере тени, что отбрасывал Мелькор; ибо он стал темен, как Кромешный Мрак. И поется в песнях, что на пиру Вешней Земли Тулкас взял в жены Нессу, сестру Оромэ, и она плясала перед валарами на зеленой траве Альмарена.

Потом Тулкас, усталый и спокойный, уснул — и Мелькор решил, что пришел его час. Потому он со своим войском перешел через Стены Ночи и явился в Средиземье, на его дальний север; и валары не узнали о том.

Мелькор начал рыть и строить в глубинах Земли, под темными горами, где лучи Иллуина холодны и тусклы, могучую крепость. Эта твердыня звалась Уту́мно. И хотя валары пока не знали о ней, злоба Мелькора и вредоносные пары его ненависти уже изливались оттуда — и Весна Арды затмилась. Зелень заболевала и сохла, реки заросли тростником, а озера забил ил — и возникли болота, смрадные и ядовитые, где множились мухи; леса стали темны и опасны, и страх поселился в них; звери превратились в чудовищ, рогатых и клыкастых, и оросили землю кровью. Тогда поняли валары, что Мелькор снова взялся за свое, и начали разыскивать его укрывище. А Мелькор, веря в несокрушимость Утумно и мощь своих слуг, начал войну и первым нанес удар, когда валары не были еще готовы, — подступил к Иллуину и Ормалу, повалил столпы и разбил Светильники. При низвержении столпов земли разрушились и моря вышли из берегов; а когда разбились Светильники — губительное пламя потекло по земле. И облик Арды исказился, равновесие ее вод и земель, задуманное валарами, нарушилось и впоследствии не восстановилось.

Тьма и общее смятение позволили Мелькору спастись, хотя великий ужас объял его; ибо громче морской бури возопил Манвэ, и земля задрожала под ногами Тулкаса. Но Тулкас не нагнал Мелькора, и тот укрылся в Утумно и затаился там. И в то время валары не смогли захватить его, ибо большая часть их сил ушла на усмирение морей и на спасение того, что можно было еще спасти из их трудов; а после они боялись расколоть Землю на куски, ибо знали, что на ней будет жилище Детей Илуватара, время прихода коих сокрыто от валаров.

***

Так окончилась Весна Арды. Жилище валаров на Альмарене было разрушено, и у них не стало пристанища на Земле. А потому они ушли из Средиземья и отправились в Аман — самую западную из земель в пределах Мира, чьи берега омываются Внешним Океаном, который эльфы зовут Экка́йа, океан, окружающий Предел Земной. Сколь велик тот океан, не ведомо никому, кроме валаров; а за ним стоят Стены Ночи. А восточный берег Амана омывает Белегаэр, Великое Западное Море; и так как Мелькор вернулся в Средиземье и не был еще побежден, валары укрепили свое жилище и воздвигли на берегах моря Пело́ры, Горы Амана, высочайшие на Земле. И выше всех высот Пелоров была вершина, где воссел на троне Манвэ. Эльфы зовут ту священную гору Таникветиль, и Ойолоссе — Нетускнеющая Белизна, и Элерри́на — Увенчанная Звездами, и многими другими именами. А синдары на своем языке нарекли ее Эмон Уилос. Из чертогов на Таникветиль Манвэ и Варда озирают Землю до самого восточного ее края.

За стенами Пелоров валары основали свое владение, что зовется Валинором; там были их дома, сады и крепости. В этом укрепленном краю валары собрали свет и то прекрасное, что сумели спасти от разрушения; и многое еще более прекрасное было создано заново, и Валинор стал более красив, чем Средиземье во дни Весны Арды, и благословен, ибо Бессмертные жили там, и ничто не увядало и не сохло в том краю, цветы и листья были безупречны, и живущие не старели и не болели; ибо в самых камнях и водах жил благой дух.

***

А когда Валинор был создан и жилища валаров построены, они возвели за горами, в центре равнины, свой город — Ва́лмар Многозвенный. Перед его западными вратами был зеленый курган — Эзе́ллохор, что зовется еще Королла́йре; и Йаванна благословила его и долго сидела на зеленой траве и пела Песнь Веления, в которую вложила все думы о том, что растет на земле. А Ниэнна молчала и орошала курган слезами. В то время валары собрались вместе послушать песнь Йаванны и молча сидели на тронах совета в Маханакса́ре, Кольце Судьбы, близ золотых врат Валмара, и Йаванна Кементари пела перед ними, а они слушали.

И вот на вершине кургана пробились два гибких ростка; и молчание в тот час объяло весь мир, и не было других звуков, кроме песни Йаванны. Под звуки этой песни ростки вытянулись и стали высоки и прекрасны, и зацвели; так пришли в Мир Два Древа Валинора, самые прославленные создания Йаванны. Все предания Предначальной Эпохи переплетены с их судьбой.

У одного дерева листья были темно–зеленые, а снизу сияли серебром, и с каждого из бесчисленных цветов стекала серебристая свет–роса, а землю под деревом пестрили тени трепещущих листьев. Листва другого была нежно–зеленой, как у молодой березы, и каждый лист окаймляло мерцающее золото. Цветы свисали с ветвей гроздями желтого пламени, и каждый цветок был подобен блестящему рогу, изливающему на землю золотой дождь. И от дерева исходили тепло и яркий свет. Первое дерево звалось в Валиноре Тельпе́рионом, и Сйльпионом, и Нйнквелоте, и многими другими именами; а второе — Лаурелин, и Ма́линальдой, и Ку́луриэн.

За семь часов каждое дерево разгоралось и угасало; и каждое начинало сиять вновь за час до того, как тускнело другое. Потому в Валиноре дважды в день наступал дивный час, когда свет обоих деревьев был слаб и их золотистые и серебристые лучи смешивались. Тельперион был старшим из деревьев и первым достиг полного роста и цветения; и первый час его сияния — серебристо–белый рассвет — валары не внесли в счет часов, а назвали Часом Открытия и отсчитывают от него века своего правления в Валиноре. Потому в шестой час Первого Дня — и всех последующих дней до Затмения Валинора — Тельперион умерял свой блеск, а на двенадцатый — Лаурелин свое цветение. И каждый день валаров в Амане состоял из двенадцати часов и кончался со вторым смешением цветов, когда Лаурелин угасала, а Тельперион разгорался, но свет, что стекал с деревьев, жил долго, покуда не растворялся в воздухе и не впитывался в почву. И свет–росу Тельпериона и дождь Лаурелин Варда собирала в большие чаши, подобные сияющим озерам, что для всей земли валаров стали источниками воды и света. Так начались Благие Дни Валинора — и Счет Времени.

***

Шли века, и приближалось время, назначенное Илуватаром для прихода Первородных — а Средиземье лежало в сумерках под звездами, что создала Варда в незапамятные годы ее трудов в Эа. Во тьме жил Мелькор, и часто бродил там в обличьях могучих и ужасных, и владел горами и безднами, и повелевал огнем и морозом, и всем, что было в то время жестокого, неистового и страшного.

Валары же отдали любовь и заботу землям за Пелорами и редко переходили горы и являлись в Средиземье. В сердце Благословенного Края был чертог Ауле, и там он трудился без отдыха, ибо во всем, что создали в той земле, его участия было больше всего, и явно, и тайно сделал он множество вещей прекрасных и удивительных. От него исходят науки о Земле и обо всем, что есть в ней; знания тех, кто сам не творит, а лишь стремится понять сущее; и знания всех умельцев — ткачей, плотников и металлургов; даже земледельцев и садоводов, хотя тем, кто возделывает землю и растит плоды, покровительствует также подруга Ауле, Йаванна Кементари. Ауле прозван другом нолдоров, ибо они многому научились у него и стали искуснейшими из эльфов; и, по–своему пользуясь тем, чем одарил их Илуватар, многое прибавили к тому, чему научились, — любили языки и письмена, вышивки, рисунки и ваяние. Нолдоры первыми научились обделывать драгоценные камни; а самыми дивными из драгоценностей были Сильмарилы — но они сгинули.

Но Манвэ, самый могучий и благой из валаров, не забывал в своих думах Покинутую Землю. Ибо трон его утвержден на вершине Таникветиль, высочайшей горы Мира, что стоит на границе моря. Духи в облике соколов и орлов то и дело влетают в чертоги Манвэ и вылетают из них; взор их видит глубины морей и пронзает толщу гор, проникая в тайные бездны. Так ему приносили вести обо всем, что творилось в Арде; кое–что, однако, было сокрыто от глаз Манвэ и его слуг, ибо там, где восседал объятый черной думой Мелькор, царила непроглядная тьма.

Манвэ не думает о собственной славе и не стремится угнетать, но правит в мире. Больше прочих эльфов любит он ва́ниаров, и от него они научились пению и слаганию стихов, ибо поэзия чарует Манвэ, а песня радует его слух. Одежды у него голубые, и голубым огнем сияют глаза, а скипетр его, сработанный нолдорами, — из сапфиров; он — наместник Илуватара, Король валаров, эльфов и людей и главный защитник от лиха Мелькора. Супруга его — Варда, Прекраснейшая, что на языке синдаров зовется Элберет, Королева валаров, Создательница Звезд; и с ними — великое множество благих духов.

А Ульмо был один и не жил в Валиноре, но приходил туда, и то лишь, когда наступала нужда в Великом Совете; с сотворения Арды обитал он во Внешнем Океане, и по сей день живет там. Он направляет течение всех вод, правит приливами, реками и вешним половодьем, росами и дождями. В глубинах создает он музыку прекрасную и грозную; и отзвук ее в веселии и скорби струится по всем жилам мира; ибо хоть и весело бежит под солнцем родник, но исток его в колодцах скорби у корней Земли. Тэ́лери многому научились от Ульмо, и потому в музыке их звучат и печаль, и радость. С ним в Арду пришел Са́лмар, сделавший Рога Ульмо, музыку которых не может забыть никто из слышавших ее; а также Оссе и Уинен, которым он отдал во владения Внутренние Моря, и много других духов. И так могуществом Ульмо, даже во тьме Мелькора, жизнь продолжала струиться по тайным жилам и Земля не умерла; и для тех, кто терялся во мраке и блуждал вдали от света валаров, слух Ульмо всегда был открыт; он никогда не отворачивался от Средиземья, и, какие бы беды и перемены ни случались после, он не переставал думать о нем и не перестанет до конца дней.

И Йаванна в годы тьмы не забыла о Покинутых Землях; все, что растет, дорого ей, и она скорбела о делах, начатых в Средиземье и испорченных Мелькором. Покинув дом Ауле и цветущие луга Валинора, она иногда приходила и исцеляла нанесенные Мелькором раны и, вернувшись, всегда убеждала валаров начать войну против его лиходейской власти, войну, которую следует завершить до прихода Первородных И укротитель зверей Оромэ порой наезжал в темные леса; он являлся туда могучим охотником с копьем и луком, уничтожал чудовищных и жутких тварей, подвластных Мелькору, и его белый конь Нахар серебром сиял в сумерках. Тогда дремлющая земля дрожала под ударами золотых копыт, и во тьме Мира Оромэ трубил над равнинами Арды в свой рог Валарому; эхом отзывались горы, а призраки зла бежали, и сам Мелькор содрогался в Утумно, боясь грядущей расплаты. Но едва Оромэ уезжал — прислужники Мелькора собирались вновь, и земля полнилась мраком и коварством.

***

Теперь все сказано об устройстве Земли и ее правителях в Начале Дней, когда Мир еще не стал таким, каким узнали его Дети Илуватара. Ибо Дети Илуватара — это эльфы и люди, и поскольку никто из айнуров не понял до конца той темы Илуватара, с которой Дети пришли в Песнь, — никто из духов не дерзнул добавить что–либо к их облику. Потому валары стали скорее старейшинами и наставниками этих народов, чем их господами. И если айнурам и приходилось иной раз прибегать к принуждению — когда эльфы и люди не прислушивались к советам, — это редко оборачивалось добром, какими бы добрыми ни были цели. Больше всего айнуры общались с эльфами, ибо Илуватар создал их по нраву весьма близкими айнурам, хотя и не столь могучими и прекрасными; дары же его людям странны.

Ибо говорят, что после ухода валаров наступило молчание и целый век Илуватар сидел один, погруженный в думы. Потом он заговорил и молвил так:

— Зрите, как люблю я Землю, что станет домом для квенди и атани! Квенди будут прекраснейшими из живых существ, они получат, познают и создадут более красоты, чем все мои Дети, и будут жить в великом блаженстве. Атанам же дам я иной дар.

И повелел он, дабы людские сердца не довольствовались Миром и не находили в нем покоя. Зато получат люди власть самим прокладывать свой путь среди красот и опасностей Мира — тогда как судьбы других существ предопределила Песнь айнуров; и становление Мира завершится человеческими деяниями, будет мир принадлежать последним и младшим.

Но Илуватар знал, что в бурях и треволнениях Мира люди будут часто сбиваться с пути и не смогут полностью использовать дарованного им; и сказал он:

— Окажется в свое время, что все, что бы ни совершали они, послужит в конце концов к славе моих трудов.

Эльфы, однако, знают, что люди часто печалят Манвэ, которому открыты многие думы Илуватара; и кажется эльфам, что из всех айнуров люди больше всего напоминают Мелькора, хотя он всегда боялся и ненавидел их — даже тех, кто служил ему.

Еще один из Даров Свободы — то, что люди лишь малое время живут живой жизнью и не привязаны к Миру, а после смерти уходят — куда, эльфам неведомо. Эльфы же остаются до конца дней, и потому их любовь к Земле и всему Миру более сильна и горька — и с годами все горше. Ибо эльфы не умирают, пока жив Мир, если не убиты или не истомлены скорбью (а они подвержены этим мнимым смертям); и годы не уносят их сил, просто некоторые устают от десятков тысячелетий жизни. А умерев, они собираются в чертогах Мандоса в Валиноре, откуда могут в свое время возвратиться. Но сыновья людей умирают по–настоящему и покидают Мир; потому они зовутся Гостями или Скитальцами. Смерть — их судьба, дар Илуватара, которому с течением времени позавидуют даже Стихии. Но Мелькор извратил его и смешал с мраком, и обратил добро во зло, а надежду в страх. Однако давным–давно в Валиноре валары открыли эльфам, что люди вступят во Второй Хор айнуров; тогда как мыслей своих об эльфах Илуватар не являл никому, и Мелькор их не знает.