Сексуальная жизнь в древнем Китае.
* * *
При первых императорах династии Сун, являвшихся большими поклонниками искусства, утонченные наслаждения, как и при династии Тан, продолжали процветать, но новый взлет конфуцианства немедленно сказался на свободе отношений мужчин и женщин. Предписания конфуцианских классиков, столь же обильные, сколь и суровые, сразу наложили ограничения и на сексуальные отношения.
Конфуцианское возрождение проявилось не сразу. Еще при династии Тан ученые-конфуцианцы заявляли, что для обеспечения всенародной поддержки необходимо углубить философские аспекты учения. При династии Сун два философа, Чжоу Дунь-и (1017–1073) и Шао Юн (1011–1077), позаимствовав у даосизма некоторые положения, создали синкретическую систему, которую из соображений удобства сейчас называют неоконфуцианской. Для своей новой теории они использовали принципы, изложенные в древней «Книге перемен» («И цзин»). Двумя движущими силами были провозглашены космические принципы инь и ян, пребывающие в изначальном единстве, названном тайцзи («Великий Предел» или Абсолют). Этот основополагающий принцип своей системы два философа изображали графически в виде переплетающихся символов инь и ян, взаимопорождающих друг друга внутри круга, который и обозначает Великий Предел. С той поры данный принцип начал играть преобладающую роль в китайской философии, равно как графический его символ — в прикладных искусствах. Окруженный восьмью триграммами, круг инь — ян превратился в один из наиболее распространенных мотивов в декоративном искусстве.
Другие конфуцианцы развивали это учение, но окончательную форму придал ему знаменитый философ и государственный деятель Чжу Си (1130–1200), который может считаться подлинным отцом неоконфуцианства.
Чжу Си многое позаимствовал из даосской алхимии, равно как и из буддизма, особенно из школы медитации — чань (яп. дзэн). Он привнес в конфуцианство отсутствовавший в нем ранее элемент эзотеризма, что оказалось весьма привлекательным для многих ученых и деятелей искусства. В то же время он объявил себя первым истинно конфуцианским толкователем классических книг, пойдя еще дальше, чем ханьские догматики. Чжу Си подчеркивал неполноценность женщин, настаивал на жесткой изолированности полов и возражал против любых публичных проявлений гетеросексуальной любви, ограничивая область интимных отношений супружеским ложем. Его решительность в полной мере проявилась в комментариях к любовным песням «Книги песен», которые он истолковывал как политические аллегории. На заложенном Чжу Си фундаменте неоконфуцианство превратилось в единственную официальную государственную религию[139].
С той поры неоконфуцианство стало идеологическим кредо для китайской бюрократии. С одной стороны, это была жестко определенная идеология, являвшаяся прочной и надежной основой для общегосударственной административной системы, делая ее единообразной и эффективной. С другой стороны, эта идеология стимулировала становление строго авторитарной формы правления, осуществляющей цензуру, контроль за инакомыслием и прочими сомнительными формами проявления непослушания. В эпохи Мин и Цин обвинение в «инакомыслии» (буцзин) было для властей обычным оправданием, когда им требовалось сокрушить политических противников и всех тех, чьи идеи воспринимались как посягательство на суверенитет государства.
Сами же сунские правители не следовали принципам школы, которую официально поддерживали. Лично их, как ранее ханьских императоров, намного более привлекал даосизм. Они стремились к поискам эликсира бессмертия и большую часть времени проводили, развлекаясь в гареме. Придворные хроникеры той поры упоминают также «картинки тайных забав» (биси ту), что может являться указанием на увлечение даосскими сексуальными практиками. Эротические изображения в целом стали часто называть «картинками [тайных забав] во дворце весны» (чуньгун хуа) или сокращенно «весенними картинками» (чуньхуа).
Во дворце и за его пределами еще сохранялась практика обучения при помощи «сексуальных пособий». Но некоторые авторы уже поднимали возмущенный голос против них. Сунский писатель Ван Моу (1151–1213) в первом разделе 29-й главы своего сочинения «Е кэ цун шу» приводит пространные рассуждения о сексуальных нравах правителя и придворной знати. Императоры, заявляет он, вступают в сексуальные отношения с огромным количеством женщин, и добавляет:
Нынешние князья и придворные содержат в изобилии жен и наложниц. Они используют их в качестве своеобразного лекарства, чтобы обрести «истинную сущность» и укрепить свою жизненную силу. Но оказывается, что это не приносит им никакой пользы: напротив, тем самым они только разрушают свое здоровье. И даже такой достойный человек, который должен был бы понимать [конфуцианский Принцип], как Хань Юй (знаменитый конфуцианец династии Тан), не смог избежать соблазна подобных наставлений. Слишком трудно управлять плотскими желаниями! Поэтому многие представители придворной знати наносят вред своему телу и лишаются жизни из-за тех, у кого «напудренные личики и подведенные брови», но не отказываются от подобных практик и не прислушиваются к зову рассудка.
Плодовитый сунский автор Цзэн Цао (известный под псевдонимом Чжияо-цзюйши; деятельность его приходится на период ок. 1150 г.) включил в сочинение «Дао шу»[140] главу под названием «Жун-чэн бянь» («Раздел о теориях учителя Жун-чэна»), где он также выступает против сексуальных практик даосских алхимиков. Его критика направлена в основном против трактата «Жу яо цзин» («Канона принятия лекарств»), написанного его современником Цуй Си-фанем. В даосском каноне, в том виде, как он был издан в период между 1444 и 1447 гг., содержится совершенно очищенный текст «Жу яо цзин»; он был переиздан в «Даоцзан цзияо» («Важные извлечения из даосского канона») с комментариями даоса Ван Дао-юаня, знаменитого писателя Ли Пань-луна (1514–1570) и ученого Пэн Хао-гу, жившего при Мин. Этот текст, в котором всего восемьдесят строк по три иероглифа в каждой, очень сильно искажен; и нет возможности получить какое-то представление о его изначальном содержании. Однако Цзэн Цао был известен полный текст оригинала. По цитатам в его сочинении (от которых не осталось и следа в подчищенном тексте) отчетливо видно, что «Жу яо цзин» был пособием по сексуальной даосской алхимии. Приведем оттуда один пример:
Я раздобыл книгу «Жу яо цзин» учителя Цуя, который объясняет «сражение» при плотском общении с женщинами… «Красный снег» объясняется там как истинная сущность [женской] крови; именно благодаря ей образуется зародыш в утробе. Он пребывает в матке вместе с принципом ян. Когда он оттуда выходит, появляется кровь. Когда туда проникает черепаха (т. е. когда мужской член входит в вагину), следует ожидать, что эта сущность будет выделяться женщиной в тот момент, когда она достигает вершины блаженства. Тогда черепаха, повернув голову и сохраняя собственное семя, впитывает и истощает сущность женщины. Когда ци утвердится, а дух пребывает в гармонии, то [полученное женщиной] ци проходит через «ворота» (позвоночный столб) и словно бы при помощи лебедки устремляется навстречу «желтому потоку», чтобы оттуда подняться к «вершине» (куньлунь, т. е. точке нихуань на макушке головы) и проявиться в «золотых вратах» (?). Затем оно входит в «киноварное поле», где постепенно превращается в эликсир. Прочтя такое, я преисполнился омерзения и спросил себя: неужели учитель Цуй на самом деле такое говорил? Насколько мне известно, мудрецы древности такими делами не занимались. Когда Чжан Дао-лин объяснял Дао желтого и красного (хуан чи) и групповые практики, согласно которым во время сексуального союза (хунь ци) происходит единение ци, целью его было способствовать развитию зародыша, и это не имело отношения к подлинным даосским адептам. И после того как Чжан Дао-лин погиб, подобные практики прекратились. Адепт Цин-лин заявлял: «Я видел людей, которые скончались из-за того, что использовали подобные методы, но не встречал никого, кто бы при помощи их обрел долголетие».
Из этого текста явствует, что в период Сун некоторые даосы продолжали использовать методы, которые в III в. стимулировали восстание Желтых Повязок. Относительно же иного значения термина «желтое и красное» (хуан чи), не встречающегося в древних текстах, где говорится о методах повстанцев Желтых Повязок, я расскажу подробнее в Приложении.
