Зеркало небес. В поисках утраченной цивилизации...

Часть II. ЕГИПЕТ.

Глава 3. СВЯТИЛИЩЕ КОСМОСА.

Мы поднялись на вершину Великой египетской пирамиды вскоре после рассвета 21 марта 1996 г., в день весеннего равноденствия. К западу от нас далеко в пустыню простиралась четко очерченная тень монумента, как будто ее отбрасывал гномон-указатель гигантских солнечных часов, С восточной стороны возле основания пирамиды находился ряд пустых ромбовидных углублений, высеченных в скале, — это были «ямы», или «могилы», в которых некогда находились церемониальные деревянные лодки. С южной стороны виднелась задняя сторона уродливого современного сооружения под названием «Музей лодок», в котором находится лодка длиной 43,5 метра, которую нашли неподалеку от пирамиды. К юго-востоку от нас, в окружении двух древних мегалитических храмов, припал к земле Великий Сфинкс, протянув передние лапы в сторону горизонта, застыл как эмблема загадочной древности.

Прохладный бриз непрестанно дул со стороны дельты. Голубое небо, испещренное утренними облачками, изгибалось над нами подобно линзе. Под ногами у нас находился откос рукотворной горы; вдалеке круг горизонта — вечно вращающаяся Земля, вечно поворачивающаяся вокруг своей оси на восток.

Масштабная модель.

В Гизе, известной у древних египтян под названием Ростау, «Ворота на тот свет», есть что-то такое, что настраивает на созерцание Космоса. Встаньте ночью под пирамидами, займите такое положение, чтобы какая-нибудь яркая звезда оказалась прямо над вершиной одной из них, и через десяток минут вы обнаружите результат вращения Земли — выбранная вами звезда уже не будет находиться над пирамидой, а заметно сместится к западу. Аналогичным образом, если на закате вы сами будете стоять на вершине Великой пирамиды, а приятеля поставите у основания, то в результате кривизны земной поверхности он увидит заход солнца первым, а вы в этот момент еще будете лицезреть это светило.

Историки, случается, дискутируют, догадывались ли древние, что Земля — шар. Обычно ответ бывает отрицательным, по крайней мере, применительно к эпохе греков. Но тогда следует ли признать счастливой случайностью, что при умножении высоты Великой пирамиды на 43 200 получается число, очень близкое к величине полярного радиуса Земли, а, умножив на 43 200 периметр ее основания, мы получим число очень близкое к длине экватора? Ученые признают, что такое отношение существует, но отрицают какое-либо значение этого факта, спрашивая: «Вы что, серьезно хотите, чтобы мы признали это неким посланием, а не просто случайным выбором числа»?

Подозревать наличие здесь послания или как минимум попытки установить связь нас заставляет тот факт, что число 43 200 не является случайным; оно принадлежит к ряду чисел, которые определяются математически явлением прецессии земной оси. Мы уже показали в главе 2, что это медленное циклическое колыхание смещает положение звезд со скоростью 1 градуса каждые 72 года (то есть 360 градусов за 25 920 лет). Результатом этого является видимое постепенное смещение 12 созвездий зодиака по отношению к точке восхода солнца в день весеннего равноденствия, что позволяет каждому из этих созвездий давать солнцу приют в этот особый день на протяжении 2160 лет.

Биение пульса этого механизма определяется числом 72 — такое число лет требуется для одного градуса прецессии. 600 таких ударов дают число 43 200 — то самое число, которое определяет соотношение между пирамидой и Землей.

Пропавшая наука?

Так является ли Великая пирамида действительно математической моделью Северного полушария Земли, специально построенной в масштабе, выведенном из особенности движения нашей планеты — прецессии ее оси?

Большинство ортодоксальных ученых не желает «тратить время» на обсуждение астрономических и геодезических характеристик пирамиды — так же, как и других монументов древности. Отчасти это может быть связано с тем, что ортодоксальная теория прошлого приучает своих сторонников считать наших далеких предков слишком глупыми для точных астрономических и геодезических наблюдений. Кроме того, как отмечает Джон Мичёл, самая человеческая природа заставляет академических мэтров «защищать свою территорию», упрямо предпочитая свою «собственную картину примитивной древности любым фактам, которые могли бы ее поколебать».

Считается, что астрономические эффекты прецессии и скорость, с которой они проявляются, были открыты греческим астрономом Гиппархом около 100 г. до н. э., причем до этого момента они были человечеству неведомы. Эта точка зрения, до сих пор монопольно представленная в энциклопедиях и учебниках, вряд ли может считаться обоснованной в свете растущего количества свидетельств, частично отраженных в предыдущей главе, касательно наблюдения зодиакальных созвездий в каменном веке.

Такое «исторически аномальное» свидетельство было впервые серьезно рассмотрено доктором Гертой фон Дехехенд из Франкфуртского университета и покойным Джордже де Сантильяной, профессором истории науки Массачусетского технологического института. В своем обширном исследовании «Мельница Гамлета», опубликованном в 1969 г., они доказывают, что солидный багаж сведений по научной астрономии существовал в мире по меньшей мере «за 6000 лет до Виргилия» (то есть около 6000 г. до н. э.), причем для описания небесных явлений, которые, как доказано, происходили около 6000 г. до н. э., использовались широко распространенные мифологические сюжеты, на базе которых сложился специфический фольклор. Очевидная зрелость этих сюжетов даже на ранней стадии не давала покоя Сантильяне и фон Дехехенд, которые, в конце концов, поколебавшись, приписали происхождение этой суммы астрономических знаний «некоей почти невероятной старшей цивилизации», которая «первой посмела осмыслить мир, сотворенным в соответствии с числом, мерой и весом». Кроме того, эти двое ученых утверждали, что эта пропавшая культура продолжала оказывать глубокое влияние на более поздние, уже исторические культуры, даже такие удаленные друг от друга, как Египет и Индия, Греция и Мексика. Но каким-то образом прежде, чем началось то, что считают нормальной историей, возникла «безжалостная метафизика» — «чудовищная» космологическая теория, которая «распространила разум вне разумных пределов, хотя и не разрушила роль человека в космосе».

Среди наиболее убедительных доказательств существования этой пропавшей духовной и астрономической культуры можно отметить тот факт, что точные характеристики прецессии, в форме, специфических чисел, можно встретить в самых древних преданиях человечества. Эти числа и символы настолько постоянно встречаются, что авторы просто вынуждены сделать вывод, что они — следы исчезнувшей науки в виде мудрости, закамуфлированной под предания со своим особым техническим языком. Этот свод знаний они назвали «великой всемирной архаической конструкцией», на останках которой «пыль веков уже осела тогда, когда греки появились на сцене».

Для того, чтобы «вернальное» (весеннее) положение солнца (иначе говоря, его «адрес» на фоне звезд в день весеннего равноденствия) сместилось на полградуса вдоль пояса зодиака, требуется 36 лет (соответственно на целый градус — 72 года). Поскольку солнечный свет препятствует наблюдению звезд днем, подобные наблюдения могли производиться древними астрономами только в предрассветный час, для чего им необходимо было внимательно следить за восточным горизонтом, чтобы разглядеть те самые звезды, где «поселилось» восходящее солнце. С позиции наблюдателя смещение на градус за 72 года — за целую человеческую жизнь — почти неразличимо, поскольку оно примерно эквивалентно ширине указательного пальца, вытянутого по направлению к горизонту. Напротив, смещение на 30 градусов эквивалентно одному зодиакальному созвездию и вполне различимо; однако обнаружить его можно, лишь производя наблюдения с регистрацией результатов многими поколениями астрономов (30 градусов по 72 года на градус составляет 2160 лет).

Смещение на 60 градусов, то есть на два зодиакальных созвездия, происходит за 4320 лет, 360 градусов (все 12 созвездий) — 25920 лет.

Эти числа и есть основные составляющие числового кода (назовем его прецессионным), который, как показали Сантильяна и фон Дехехенд, опираясь на сотни страниц документальных свидетельств, присутствует в древних мифах и культовых сооружениях по всему миру1. Также, как и в других эзотерических нумерологических системах, в этом коде позволительно перемещать десятичную запятую налево или направо и проделывать с основными числами всевозможные манипуляции, комбинируя их, переставляя, перемножая и деля. Важно только помнить, что основные числа связаны, причем весьма точно, с темпом прецессии равноденствий.

Ключевым числом в коде является 72. К нему часто прибавляли 36, получая в итоге 108; позволялось делить 108 на 2, чтобы получить 54, которое затем можно было умножить на 10, получив 540 (а также 54 000, или 540 000, или 5 400 000 и т. д.). Очень важным, кроме того, было число 2160 (то есть количество лет, требующееся, чтобы вернальная точка пересекла одно зодиакальное созвездие). Его можно было разделить на 10, чтобы получить 216, или умножить на 10 или его степени, чтобы получить 216 000 или 2 160 000 и т. д. Число 2160 иногда умножали также на 2, чтобы получить 4320, — или 43200, 432 000, 4 320 000 и т. д.

Другие особенности.

Аргументы Сантильяны и фон Дехехенд могут дать возможное объяснение выбору соотношения 1:43200 между пирамидой и Землей. Но в дополнение к тому, что монументы Гизы могут служить архитектурным выражением прецессионного кода, они обладают многими другими прецессионными, астрономическими и геодезическими характеристиками.

Например, прецессионное число 216 можно без особого труда обнаружить в самом сердце Великой пирамиды в виде треугольника, образованного тремя габаритными размерами так называемой Камеры Царя. Это суровое и лишенное каких-либо надписей помещение из красного гранита, в котором, кстати, нет никаких следов захоронения фараона, в плане представляет собой прямоугольник с отношением сторон 2:1, или равно 20 египетских царских локтей (10,46 метра) в длину на 10 царских локтей (5,23 метра) в ширину. Как показывает чертеж, камера также «содержит» прямоугольный треугольник, меньший катет которого (15 локтей) представляет собой диагональ западной стены, соединяющую нижний юго-западный угол с верхним северо-западным углом, больший катет (20 локтей) совпадает с большей стороной основания (южный край пола), а гипотенуза (25 локтей) есть диагональ параллелепипеда, соединяющая верхний северо-западный угол камеры с нижним юго-восточным углом.

Эти три стороны треугольника (15, 20 и 25 локтей) относятся друг к другу, как 3:4:5. Прямоугольные треугольники с такими соотношениями называют пифагоровыми — в честь Пифагора, греческого философа, математика и религиозного проповедника VI века до н. э., который, как считается, первым открыл их уникальную особенность. Она состоит в том, что сумма квадратов его меньшей стороны и средней стороны (9 плюс 16) равна квадрату большей стороны (25 единиц). Но настоящий «магический секрет» этого треугольника открывается, как показал исландский математик Эйнар Палссон, если возвести эти числа в куб. Тогда мы получим:

3X3x3 = 27.

4X4x4 = 64.

5X5x5 = 125.

Сумма этих трех чисел (27+64+125) дает прецессионное число 216, и мы не думаем, что оно закралось в размеры Камеры Царя случайно.

Подобно этому, многие геодезические и астрономические характеристики монументов Гизы, скорее, результат умного и сознательного выбора их строителей, чем случая.

Например, пирамиды возведены на 30 параллели (30 градусов северной широты), то есть находятся точно на одной трети расстояния между экватором и северным полюсом нашей планеты. В своем стремлении к прецизионной точности строители сориентировали их северные грани на северный полюс, восточные — точно на восток, южные — точно на юг, а западные — точно на запад. Причем ориентация Великой пирамиды по сторонам света настолько точна, что ее меридиональная ось отклоняется от истинного направления «север — юг» на мизерную величину — всего-навсего 3/60 градуса.

Следует подчеркнуть, что речь здесь не идет о направлении стрелки компаса, которая указывает на Северный магнитный полюс. Говоря об «истинном направлении север — юг», мы подразумеваем географические северный и южный полюса планеты — точки, через которые проходит ось вращения Земли. Нормальный способ установить точное направление на север основывается на наблюдении звезд, расположенных вблизи «небесного северного полюса» (то есть точки в северном небе, где в настоящее время находится «северная» Полярная звезда и куда направлено продолжение земной оси).

Кроме того, чтобы точно установить направление север — юг, астрономы ведут наблюдения за звездами в южном небе; каждую ночь в момент своей кульминации, то есть самого высокого положения на меридиане, эти звезды находятся точно к югу от наблюдателя.

Высокая точность, которую продемонстрировали строители Великой пирамиды, позволяет предположить, что для ее «привязки» использовались наблюдения как северного, так и южного неба. Совершенно очевидно, что это могли сделать только высококвалифицированные астрономы. Но тогда разве не логично предположить, что такие специалисты могли знать о странном явлении прецессии и научились предсказывать ее проявления?

Астрономические обсерватории.

На окраине города Луксор в Верхнем Египте, на восточном берегу священной реки Нил, в 26 градусах к северу от экватора, огромный центральный зал храма Амона-Ра в Карнаке образует узкую прямую щель длиной около километра, тянущуюся с юго-востока на северо-запад под углом 26 градусов к параллели. Этот шедевр монументальной архитектуры, строившийся во II тысячелетии до н. э. на протяжении царствования нескольких фараонов, выполнял, как считают египтологи, чисто церемониальные функции. Тем не менее, когда мы имели Возможность наблюдать подряд несколько рассветов, в декабре 1995 г., то есть вокруг зимнего солнцестояния, стоя у западного конца продольной оси зала, то заметили, что с каждым утром точка восхода становилась все ближе и ближе к линии наблюдателя. За три недели до солнцестояния солнечный диск не попадал в «прицел» оси до тех пор, пока не поднимался почти на 15 градусов над горизонтом; когда же наступил самый короткий день — 21 декабря, то солнце оказалось в «прицеле» на гораздо меньшей высоте, увенчав далекие церемониальные ворота.

По мнению британского астронома XIX века сэра Дж. Нормана Локьера, все это не случайно, ибо все главные храмы Древнего Египта, «независимо оттого, кому они были посвящены и какого рода церемонии в них проводились, несомненно, строились, помимо прочего, и как астрономические обсерватории — первые известные нам обсерватории в мире». В своей классической работе «Рассвет астрономии «(1894) Локьер уделяет особое внимание храму Амона-Ра и утверждает, что его ось была сознательно нацелена на солнцестояния (в день зимнего солнцестояния солнце восходит на юго-востоке, а в день летнего солнцестояния садится на северо-западе), а поэтому можно честно утверждать, что уже много тысяч лет тому назад египтяне были прекрасно знакомы с солнцестояниями и… более или менее полно представляли себе годовой маршрут солнца.

«Зайчик» в святилище.

Этим своим несложным астрономическим наблюдением Локьер посеял семена грядущей путаницы. Дело в том, что годовой «маршрут» солнца, от самой южной точки восхода (в день зимнего солнцестояния) до самой северной точки захода (в день южного солнцестояния), не является, строго говоря, жестко фиксированным, поскольку претерпевает со временем медленные, почти не ощутимые изменения. Эти изменения, которые не следует путать с астрономическим циклом прецессии, связаны с реальным изменением наклона земной оси по отношению к плоскости земной околосолнечной орбиты; это явление называется «циклом наклонения», длительность которого более 40000 лет. Поскольку эти изменения можно моделировать математически, теоретически возможно, если доверять точности древних строителей, оценить по углу рассогласования оси дату, когда сооружение закладывалось, или, иначе говоря, дату, когда ось была точно нацелена на восход и закат в дни солнцестояний. Применительно к Карнаку эта дата оценивалась то как 11 700 г. до н. э., то как 3700 г. до н. э., а то привязывалась даже к промежутку между 2000 и 1000 гг. до н. э.

Вторая оценка, 3700 г. до н. э., принадлежит лично Локьеру и основывается на наблюдениях 1891 г. Тридцать лет спустя, в 1921 г., астроном Ф.С. Ричарде, основываясь на более точных наблюдениях и расчетных зависимостях, получил раннюю дату — 11 700 г. до н. э. Ее отвергли даже наименее ортодоксальные исследователи (а также и сам Ричарде) как «до смешного древнюю». Позднее ось Карнака заново исследовал профессор Джеральд Хоукинс из Института Смитсона, который проводил наблюдения из молельни, расположенной на крыше святилища; он утверждал, что согласно ориентации оси сооружение было заложено между 2000 г. и 1000 г. до н. э.

Датировка Хоукинса не противоречит ортодоксальной хронологий египтологов. Однако погрешности, которые связаны с тем, что он проводил свои наблюдения с точки, высоко поднятой над землей, вызывают сомнения в достоверности оценки. По мнению Нормана Локьера, ось Карнака является своего рода огромным «прибором», вроде телескопа, сконструированным таким образом, чтобы сфокусировать свет и «направить его вне храма, в святилище, так, чтобы раз в год… свет беспрепятственно проходил насквозь по всей длине храма». Локьер придерживается той точки зрения, что это явление наблюдалось на уровне земли, «точно в момент восхода», и результатом его был своего рода световой «зайчик» в святилище, который можно было наблюдать в течение «пары минут».

Эта аргументация и сами наблюдения выглядят довольно убедительно. Однако если Локьер прав, то дата, рассчитанная исходя из цикла наклонений, отодвигает появление зайчика в святилище к 11 700 г. до н. э., как и было рассчитано Ф.С. Ричардсом в 1921 г.

Дендера и ее знаки Зодиака.

К сотне миль к северу от Карнака стоит храм Дендеры, посвященный во времена Птолемеев богине мудрости и любви Хатор, которая связывалась с ночным небом. Построенное в I веке до н. э. это прекрасное сооружение почти втрое старше самого старого готического собора. Оно великолепно сохранилось; разве что лестницы в прохладных, темных коридорах, проложенные в стенах здания и ведущие на уцелевшую крышу, сильно поизносились.

Весь храм богато украшен прекрасными цветными барельефами, изображающими символический ряд астрономических фигур, во главе которого находятся двенадцать знакомых созвездий Зодиака и звездный бог Осирис: «Осирис, господин близнецов… Орион, шагающий по Двум Землям, тот, кто прокладывает путь звездам в небе».

Войдя в храм через просторный вестибюль с 24 колоннами, мы посмотрели вверх и увидели так называемый «квадратный зодиак Дендеры» с созвездием Льва на западной стороне потолка, направленным в северную сторону. Выше, в расположенной на крыше молельне, те же фигуры зодиака расположены по кругу, причем размещал их кто-то, хорошо знавший о прецессии.

Циклическая череда веков.

Точку восхода солнца в день весеннего равноденствия древние традиционно считали «моментом, что правит годом», а характер астрономической эпохи определялся зодиакальным созвездием, «дававшим приют» восходящему в этот день солнцу.

В настоящее время мы живем «перед рассветом Века Водолея», когда это созвездие идет на смену Рыбам в качестве «жилища солнца» в день весеннего равноденствия. Это означает также, что при рождении нового века в день осеннего равноденствия (21 сентября) солнце взойдет в жилище Льва (а не Девы, как сейчас), что зимнее солнцестояние (21 декабря) произойдет в доме Скорпиона (сейчас — Стрельца), а летнее 21 июня — в доме Тельца (в настоящее время — Близнецов).

Иными словами, у каждого последующего астрологического века — свои особые координаты, образованные двумя парами зодиакальных созвездий, что противостоят друг другу в кардинальные моменты года. В совокупности они образуют забавный космический механизм, который танцует вокруг равноденствий и солнцестояний, «причем Водолей всегда образует пару со Львом, Скорпион — с Тельцом, Рыбы — с Девой, а Стрелец — с Близнецами. Оставшиеся четыре знака зодиака (Овен — Весы и Козерог — Рак) также строго «спарены», так что при движении механизма движется все.

Эти пары созвездий были главным предметом исследования Александра Гурштейна, которое увеличило возраст зодиака, отнеся его в прошлое как минимум в 6000 г. до н. э. В древних мифах их часто называли «хранителями» или «держателями» неба; на круге Зодиака в Дендере они изображены в виде женских фигур с поднятыми руками.

Но странно, что, хотя храм был построен в I веке до н. э., то есть в начале Века Рыб, расположение этих фигур не соответствует картине неба в «рыбную» эпоху. В то же время оно не соответствует и предыдущей эпохе (что можно было бы понять), когда Овен давал приют солнцу в день весеннего равноденствия. Вместо этого оно изображает небо в «конфигурации Водолея», когда четыре ключевых небодержца стоят парами за созвездиями Льва — Водолея и Тельца — Скорпиона.

Компьютерное моделирование указывает на то, что эта конфигурация отражает картину неба в эпоху между примерно 4380 и 2200 гг. до н. э., когда Телец соответствовал весеннему равноденствию, а Лев отмечал летнее солнцестояние. Хотя эта эпоха и считалась в I веке до н. э. сказочно древней, мы знаем, что египетские жрецы привычно, связывали Дендеру с еще более далеким прошлым. Одна из надписей на храме даже гласит, что первоначальные планы строительства являются наследием «ранней первобытной эпохи» и были обнаружены в виде «старинных чертежей, выполненных на коже животных во времена Последователей Гора».

Эдфу.

На протяжении 3000 лет своей документированной истории древние египтяне чтили традицию, согласно которой никакое святилище не могло считаться по-настоящему священным, если не возводилось на основании более раннего культового сооружения. Эта традиция отразилась и в большом храме Гора — солнечного божества, чьими мифическими родителями были звездные боги Исида (Сириус) и Осирис (Орион); храм стоит на западном берегу Нила в Эдфу (Верхний Египет). Он хорошо сохранился и не так уж стар, по крайней мере, по древнеегипетским понятиям, поскольку постройка центральной его части началась не ранее 237 г. до н. э. и продолжалась с перерывами до 57 г. до н. э. Однако археологи обратили внимание на следы более древних строительных работ в Эдфу. Например, стены внутреннего и наружного помещений восходят еще к Древнему Царству (2575–2134 гг. до н. э.), а более поздняя стена, окружающая наружное помещение, относится к Первому Переходному периоду (2134–2040 гг. до н. э.). Имеются также остатки сооружений, относящихся ко Второму Переходному периоду (1640–1532 гг. до н. э.) и к Новому Царству (1550–1070 гг. до н. э.).

Короче говоря, по данным археологии, Эдфу оставался культовым сооружением в течение более чем 2000 лет — как минимум с III тысячелетия до н. э. до эпохи Христа. Это свидетельство подтверждает в основном справедливость огромной «библиотеки» письменной информации, дошедшей до нас в виде буквально гектаров иероглифических текстов, вырезанных на сложенных из известняка стенах храма. Эти «Тексты строителей Эдфу» неоднократно называют храм копией более раннего исходного варианта и рассказывают о многочисленных стадиях строительства и перестройки, в результате которых храм приобрел современный облик. Расхождение между текстами и данными археологии наблюдается лишь во временной шкале, которая выходит за пределы всей известной истории и возвращает нас к забытой эпохе за тысячи лет до того, как на египетском троне оказался первый фараон I династии. Согласно исследованиям покойной ныне Ив Реймонд из Ливерпульского университета, структура исторического храма определялась ранее существовавшим сооружением мифического происхождения… Храм, строго говоря, является воплощением своего предшественника, «воспроизводя то, что было сделано согласно первоначальным планам».

Судя по текстам, святилище исторического храма в Эдфу служило «истинным престолом бога в изначальное Время», причем часто встречаются ссылки на древние книги и писания, служившие руководством при возведении храма. Эти документы, как представляется, пришли из легендарной эпохи, которая была известна древним египтянам как Изначальное Время (а также как Первое Время — Зэп Тэпи — «ранняя первобытная эпоха», «время Осириса», «время Гора» и т. д.). В ту далекую эпоху группа божественных существ, именуемых иногда «семь мудрецов», а иногда «боги-строители», поселилась в Египте и воздвигла «священные курганы» в различных местах вдоль Нила. Эти курганы должны были послужить основанием и определить ориентацию храмов, которые предстояло построить в дальнейшем. Согласно текстам Эдфу, смысл возведения всех этих святилищ был в том (ни больше, ни меньше), чтобы «воскресить былой мир богов» — мир, который был полностью разорен. Нам сообщают, что этот затерянный мир, «родина первобытных», был «островом, который был частично покрыт тростником и стоял во тьме посреди первобытных вод…» Нам также сообщают, что «сотворение мира начиналось на этом острове, и что именно здесь были основаны первые дворцы богов». Однако в какой-то момент первобытной эпохи этот благословенный «прежний мир» был внезапно и полностью погублен великим наводнением, большинство его «божественных обитателей» утонуло, а «дворцы богов разрушились».

Преисподняя.

Сама идея возрождения храма (так же, как и прежнего мира) представляется нам сегодня странной, поскольку наша цивилизация привыкла считать, что время носит линейный, а не циклический характер.

Однако в Древнем Египте на все мысли о прошлом, настоящем и будущем накладывал свой отпечаток образ времени — вечной змеи, бесконечно глотающей собственный хвост. Поэтому людям было нетрудно поверить, что всякая живая и сознательная душа, равно как и каждая характерная эпоха земной истории, может вновь и вновь возрождаться. Да, собственно, и сами храмы считались живыми существами, причем все они происходят от общего предка — «храма, который некогда существовал», как пишет Реймонд, «в туманном прошлом додинастического Египта».

«Согласно традиционным преданиям Эдфу, а также многих других храмов, этот далекий храм является делом рук самих богов, завершившим акт сотворения Земли».

В полном соответствии с циклической структурой времени, принятой в текстах Эдфу, этот «далекий храм», о котором упоминает Реймонд, сам рассматривается как копия еще более древнего прототипа. Как нам сообщают, когда боги начинали возводить его, то воспроизводили при этом место, «которое, как верили, существовало еще до сотворения мира». Это место называлось Дуат-н-Ба, или, в буквальном переводе, «преисподняя души». О его местоположении в небесах, как мы подробнее расскажем в следующей главе, говорит одна любопытная деталь, относящаяся к ориентации храма Эдфу, дошедшая до нас в «Текстах Строителей». Согласно этой надписи, храм был ориентирован не по точкам восхода Солнца, а «по Ориону, что находится южнее находящегося на севере Большой Медведицы», Другая надпись сообщает, что храм был построен в соответствии с планом, «который упал с небес».

Глава 4. В ЗАЛЕ ДВОЙНОЙ ИСТИНЫ.

На западном берегу Нила, напротив Луксора и Карнака, стоит странный и прекрасный храм Деир-эль-Медина, который подобно храмам Эдфу и Дендеры является продуктом последних дней некогда замечательной цивилизации Древнего Египта. Он относится к III веку до н. э. и посвящен Маат, египетской богине космического равновесия. Все стены его покрыты иероглифическими текстами, выражающими старинные религиозные и духовные идеи.

Храм построен таким образом, что его ось проходит с юго-востока на северо-запад. Мы вошли в него через проход в юго-восточной стене, ведущий во двор, где доминируют четыре колонны, украшенные капителями с растительным орнаментом. Затем мы прошли в центральный зал, в конце которого есть три двери, ведущие в три отдельные усыпальницы. На южной стороне этих усыпальниц, сначала кажущейся темной и непримечательной, находится прекрасно выполненное и почти полностью сохранившееся изображение того, что ученые называют «психостасией», или «взвешиванием сердца» (от греческих слов психе — душа, то есть сердце, и статцс — весы).

Мы долго изучали эту сцену, включающую главу из древнеегипетской «Книги Мертвых», «Рей Ну Перт Эм Хру», дословно «Книги выступающих днем». Это — большой свод погребальных текстов, которые копировались и перекопировались во все периоды египетской истории, где повествуется о «свободе, что даруется духовным формам, которые пережили смерть, чтобы ходить туда и сюда по своему усмотрению».

При входе в усыпальницу наше внимание привлек барельеф на левой стене с изображением фараона Птолемея IV Отцелюбивого, македонского грека, правившего с 221 по 205 гг. до н. э., по чьему повелению и был построен этот храм Маат. Фараон изображен, в виде души умершего, одетой в сандал и простую холщовую юбку, в момент входа в просторный зал, во главе которого в частично мумифицированном виде сидит Осирис, великий бог смерти и воскрешения, который в древнеегипетской небесной религии олицетворялся приметным южным созвездием Ориона.

Место, в котором оказался Птолемей, иногда называют Залом Суда Осириса, а иногда — Залом Двойной Маати, что переводится как «Зал Двух Правд» или, возможно, как «Зал Двойной Истины». Это не то место, куда, как считали, душа попадает сразу после смерти. Сюда могут попасть лишь те, кто духовно «снаряжен», чтобы совершить длинное и опасное посмертное путешествие через пять из двенадцати разделов Дуата — страшного параллельного измерения, мрачного и устрашающего, наполненного демонами и кошмарами, который, как верили древние египтяне, отделяет страну живых от царства благословенных усопших. Как помнит читатель, это — тот самый Дуат, или Дуат-н-Ба («преисподняя души»), который, как говорили, послужил прообразом таинственного «первобытного храма», упоминавшегося в «Текстах Строителей» Эдфу.

Птолемей стоит в позе приветствия, его сжатая в кулак левая рука прижата к правой груди, правая рука поднята. С обеих сторон от него — фигуры Маат (отсюда и «Двойная Маати»), высокой и прекрасной богини, чувственной и полногрудой, на голове которой — прическа с характерным плюмажем из страусового пера (иероглиф «Истина»). У фигуры позади Птолемея в руках ничего нет, она как будто вводит его в зал; фигура перед ним держит в правой руке длинный предмет, а в левой — иероглиф анх, «крест» или «ключ» жизни — символ вечности.

На одной из стен зала в два ряда изображены 42 бесстрастных фигуры, в типичной позе писцов, склонившихся над папирусами, у каждой — перо Маат. Это — 42 судьи, или «Чиновники Смерти», каждому из которых умерший должен доказать, что не повинен в конкретном прегрешении — так называемые «отрицательные признания». Среди них, например, такие:

№ 4: «Я не крал»;

№ 5: «Я не убивал мужчины или женщины»;

№ 6: «Я не произносил лжи»;

№ 19: «Я не совращал мужней жены»;

№ 38: «Я не богохульствовал».

Пройдя этот этап испытаний, Птолемей оказывается перед внушительными весами, под коромыслом которых видны изображения Анубиса, проводника душ, с головой шакала, и Гора, сына Осириса, с головой сокола. На одной чаше весов — предмет в виде небольшой урны, символизирующий сердце умершего, «считающееся вместилищем разума и потому побудителем действий человека и его совести». На другой чаше — перо Маат, вновь символизирующее истину.

От баланса сердца и истины все и зависит. Потому что именно в этот момент будет вынесено окончательное решение, в зависимости от которого душе суждена либо вечная жизнь, либо гибель навсегда. За весами изображено средство истребления души — чудовищный гибрид крокодила, льва и бегемота, известный под именем Аммит, «Пожиратель», «Поедающий мертвых». А за Аммитом, на правом краю композиции, наши глаза приковывает к себе величественно восседающая на троне мумифицированная фигура звездного бога Осириса, задача которого — воскрешение души.

Гор и Анубис проверяют весы и начинают взвешивание. Тем временем, справа, рядом с весами, между усопшим и рычащими, с капающей слюной, челюстями Аммита, мы видим высокую фигуру Тота с головой ибиса, «воплощение божественного разума… всепрощающую и направляющую силу неба и земли… изобретателя астрономии и астрологии, нумерологии и математики, геометрии и геодезии». Тот, кого в древних текстах загадочно именуют «великим, трижды великим», был древнеегипетским богом мудрости, «регистратором душ», который, начиная с эпохи Птолемеев, был известен у греков как Гермес-Трисмегист («Гермес — трижды великий»). В сцене Суда он изображен в виде могучего человека в короткий тунике и птичьем головном уборе-маске. В левой руке он держит дощечку, в правой — тонкое тростниковое стило.

Сердце и перо изображены в состоянии равновесий, когда душа может быть допущена в потустороннее царство Осириса:

Гор подтверждает равновесие. Анубис провозглашает вердикт. Тот записывает…

Тот и Маат.

Божества Тота и Маат можно встретить уже в самых ранних сохранившихся священных текстах в истории человечества — в древнеегипетских «Текстах Пирамид», III тысячелетие до н. э., причем они продолжали играть ключевую духовную и космическую роль на протяжении всей трёхтысячелетней истории государства фараонов. Они фигурируют в «Книге Мертвых» как вечные начала, или принципы, чья задача — направлять и соразмерять движение Вселенной. Тот и Маат стоят по обе стороны бога Солнца Атума-Ра, когда он плывет по небесному океану в своей «миллионнолетней лодке».

«Тот… Владыка… создавший себя, никем не рожденный… который исчисляет небеса и ведет счет звездам, земле и всему на ней сущему, а также измеритель Земли».

В другом месте мы читаем:

«Земля Ману [запад] принимает тебя [Ра, бога Солнца] с удовлетворением, а богиня Маат обнимает тебя как утром, так и вечером… бог Тот и богиня Маат предначертали тебе ежедневный путь».

Кроме значения «истина» слово маат имеет и много других — например, «то, что прямо», причем и в физическом, и в моральном смысле, «правильный, настоящий, подлинный, вертикальный, праведный, справедливый, стойкий, неизменный» и т. д. Хебест маат означает «настоящая ляпис — лазурь» — в противоположность синей имитации. Шее маат означает «постоянно и регулярно». Эм ун маат означает, что дело обстоит именно так, вещь именно такова. Маат можно сказать применительно к хорошему и честному человеку. Истина — маат велика и сильна и никогда не нарушалась, в некоторых вариантах психостасии богиня Маат с вытянутыми в сторону руками сама играет роль весов.

Перо и сердце, два объекта взвешивания на этих весах, вместе образуют мощную символику. Первое, как мы видели, есть характеристика и символ самой богини; в то же время не случайно, что второе, напоминая внешне вазочку с двумя ручками, не только служит древнеегипетским иероглифом «сердце», но и является также «детерминативом» (определяющим знаком) слова тех — «вес». Из этой этимологии — тех через техути — некоторые ученые выводят происхождение имени Тот, причем именно такую этимологию предпочитают сами египтяне. Отметим также, между прочим, что гранитные обелиски — башенки, находящиеся в расположенных вдоль Нила храмах, назывались у древних египтян словом техен (согласно Март тине Дальтон из нью-йоркского Музея искусств «Метрополитэн» — «слово неизвестного происхождения»).

Как мы увидим в последующих главах, обелиски играли особую роль в поиске бессмертия, которым в Египте тысячи лет занимались посвященные. С самых далеких времен этот поиск был тесно связан с культом Тога, чья воля и сила, как верили, были способны поддерживать равновесие сил неба и земли: «Именно его искушенность в небесной механике, — отмечал Э.А. Уоллис-Бадж, — гарантировала надлежащее использование законов (маат), на котором покоится основание и само существование Вселенной».

После глубокого анализа погребальных текстов всех периодов древнеегипетской истории Бадж характеризует манеру изображения Тота во всех источниках как символизирующую «неограниченную власть» в загробном царстве Дуат. Именно эта власть символизируется его ролью пишущего ангела в Сцене Суда. Согласно «Книге о том, что находится в Дуате» (которая неоднократно обнаруживалась в гробницах фараонов, начиная с XVIII династии): «Происходит проверка слов, и он [Тот] карает зло — он, кто имеет справедливое сердце, кто взвешивает слова на весах — в священном месте проверки тайны тайн душ».

Но что именно означает слово «зло» и какова действительная природа тайны, что проверяется в Зале Суда Осириса?

Книги Тота.

В сцене суда происходит нечто большее, чем оценка морального характера. Это ясно хотя бы из того, что вопросы, затрагивающие моральные аспекты поведения умершего, задаются на ранней стадии заслушивания его души. Именно в этом смысл 42 Отрицательных Признаний. Отсюда вытекает, что «взвешивание» сердца есть оценка чего-то еще, измерение какого-то иного качества или параметра «истины», на которое (или который) испытуемый мог (или могла) повлиять в течение своей жизни. Возможно, именно поэтому в Зале Суда идет речь о «Двойной истине» в том смысле, что это — место, где проводится двухуровневая оценка. Это могло бы объяснить, почему, как отмечал один видный авторитет, Испытание души на Весах в Зале Осириса описывается лексически не как оценка, или «взвешивание поступков» [этой цели явно служат 42 «отрицательных признания»], а как уча метет, «взвешивание слов».

Дополнительный свет на эту любопытную формулировку прольется, если вспомнить, что Тот почитался у древних египтян как бог, который мог научить «не только властным словам, но и тому, как следует их произносить». Знание этих «слов» считалось необходимым, чтобы умерший мог надеяться совершить свой посмертный поиск во всех двенадцати «Разделах» Дуата:

«Нужно научиться у Тота… определенным словам, ибо без знания этих слов и того, как правильно следует их произносить, умерший никогда не сможет завершить свой путь сквозь Дуат. Формулы Тота открывают перед ним секретные врата, обеспечивают его необходимым мясом, питьем и одеждой, отгоняют от него злобных демонов и духов, дают ему силу узнать тайные или сокрытые имена чудовищ Дуата, а также произнести их таким образом, чтобы они превратились в его друзей и помогли ему в путешествии…».

Люди верили, что «Рэй Ну Перт Эм Хру», «Книга Мертвых» — «своего рода путеводитель для трансмиграции души» — был сочинен Тотом, а некоторые главы были написаны «его собственными пальцами». Кроме того, уцелели многочисленные отрывки из древних текстов, откуда можно узнать, что бог мудрости считался автором ряда других «книг» — книг, которые каждому, кто стремится достичь бессмертия, следует попытаться отыскать при жизни: «Я одарен славой, я одарен силой, я преисполнен мощи, я получил книги Тота и принес их, чтобы они помогли мне пройти…''

Их этих текстов следовало, что обрести вечность мог лишь тот (или та), кто искал и нашел книгу Тота. «Как долго я проживу?» — спрашивает умерший в некоторых вариантах сцены суда. И, если «взвешивание слов» прошло нормально, Тот предлагает в ответ искомую награду: «Жить тебе миллионы лет…''

Поиск знания.

Согласно Клементу Александрийскому (Stromata VI), существовало 42 книги Тота — количество, странным образом перекликающееся с числом «Отрицательных признаний», необходимых для установления «первой истины» путем «взвешивания дел». Считалось, что эти книги «второй истины» («взвешивания слов») подразделялись на семь категорий, охватывающих, среди прочих предметов, космографию и географию, возведение храмов, историю мира, религию, медицинские вопросы, скрытый смысл иероглифов, трактаты по астрологии и астрономии, включая «порядок неподвижных звезд, положения Солнца, Луны и планет, затмения и фазы Солнца и Луны, а также время восхода звезд».

Предания о книгах Тота существовали и в христианскую эпоху, причем носителями их оставались греко-египетские храмы, такие, как Деир-эль-Медина, Дендера, Эдфу и храм Исиды в Филах, где древнеегипетские иероглифы использовались вплоть до IV века н. э. Поэтому нет ничего удивительного, что Клементу (150–215 гг. н. э.) было известно об этой традиции, которая подкреплялась письменными документами в городе Александрии, где он поселился. Эти документы, называвшиеся Corpus Hermeticum, неоднократно характеризуют Тота (у греков — Гермеса Трисмегиста) как «того, кто владел знаниями всего».

Он:

«Видел все вещи и, видя, понимал, а, понимая, обладал способностью раскрывать и объяснять их смысл. То, что знал, он высекал на камне; однако, вырезав [текст] на камне, он по большей части прятал его и хранил об этом полное молчание, чтобы каждая новая жоха космического времени могла заняться их поиском…».

Таким образом, предусматривался поиск этих каменных плиток, или «книг», Тота-Гермеса. Corpus Hermeticum высказывается по этому поводу совершенно однозначно, сообщая, что бог мудрости воспользовался магией, чтобы оттянуть на как можно более позднее время обнаружение этой сокровищницы знаний:

«О вы, священные книги… которые были смазаны специальным средством, чтобы предотвратить порчу… оставайтесь нетленными в течение веков и будьте невидимы и необнаружимы для всех людей, которые станут странствовать по равнинам этой страны до тех пор, пока Небеса, постарев, не породят организмов, достойных вас».

Вальтер Скотт перевел этот отрывок на английский и дополнил свой перевод следующим объяснением термина «организмы»: «Дословно — сложные предметы, то есть люди, состоящие из души и тела. По прошествии веков родятся люди, достойные того, чтобы читать книги Гермеса».

Змея, которая не может умереть…

Стремление прочитать эти книги является, по-видимому, очень древним, поскольку его можно проследить вплоть до древнеегипетских времен задолго до составления «Corpus Hermeticum». Так, например, папирус эпохи Птолемеев хранит историю о некоем Сутнау-Хаем-Уасте, сыне Рамсеса II (правил с 1290 по 1224 г. до н. э.); который искал «книгу, написанную собственноручно Тотом». В результате усердных поисков Сетнау завладел информацией о том, что эта книга, которая, как утверждали, содержит заклинание, дарующее бессмертие, лежит в древней гробнице мемфисского некрополя (обширная зона захоронения, протянувшаяся примерно на 35 километров вдоль западного берега Нила от Мейдума до Гизы):

«Сетнау пошел туда с братом и провел три дня и три ночи в поисках этой гробницы… и на третий день они нашли ее. Сетнау произнес над ней несколько слов, и земля раскрылась, и они спустились в то место, где была книга. Когда братья спустились в гробницу, то оказалось, что она ярко освещена светом, исходившим из книги».

Другой папирус, на этот раз из Среднего Царства (так называемый «Папирус Западной Колесницы», около 1650 г. до н. э.), хранит более древнюю историю времен Хуфу (правил с 2551 по 2528 г. до н. э.), предполагаемого строителя Великой пирамиды в Гизе. Этот папирус повествует о «сооружении, именуемом «Опись», расположенном в святом городе Гелиополис (18 километров к северо-востоку от Гизы), где хранился «кремневый сундук» с таинственным предметом, поискам которого, как сообщают, Хуфу «посвятил много времени». Из контекста следует, что это мог быть некий документ, поскольку в нем было записано «число тайных камер в святилище Тота».

Принято считать, что этот папирус рассказывает о действительных событиях или, по крайней мере, как-то их затрагивает. Согласно профессору И.Э.С. Эдвардсу, в нем содержится «зерно истины» и он «явно является копией более старого документа». Эдвардс указывает, что Гелиополис, место, где располагался Дом Описи, был центром астрономической и астрологической науки в Египте с незапамятных времен, а верховный жрец этого города носил официальный титул «Главы астрономов». По мнению египтолога Ф. Улрина, Дом Описи в Гелиополисе мог быть «хранилищем чертежей» или «комнатой для черчения», где изготавливались и хранились проекты. Аналогично Алан X. Гарднер утверждает, что «обсуждаемая комната была, по-видимому, архивом», а Хуфу «искал информацию о потайных камерах первобытного святилища Тота».

Главной темой «Папируса Западной Колесницы» является великий секрет Тота, который спрятан где-то в ящике. В другом тексте сообщается, что бог мудрости спрятал одну из своих книг «в железном ящике посередине Нила в Коптосе» (в нескольких километрах севернее Луксора):

«Железный ящик находится в бронзовом ящике, бронзовый ящик — в ящике из пальмового дерева, ящик из пальмового дерева — в ящике из эбенового дерева и слоновой кости, ящик из эбенового дерева и слоновой кости — в серебряном ящике, серебряный ящик — в золотом… ящик, в котором книга, окружен полчищами змей, скорпионов и всякого рода рептилий, а вокруг него обвилась змея, которая бессмертна».

И, наконец, последним по порядку (но не по значению) среди цитируемых нами материалов является погребальный текст (около 1900 г. до н. э.), где говорится о пути души к бессмертию: «Я открываю сундук Тота, — говорит усопший, — я ломаю печать… я вскрываю находящиеся внутри ящики бога, вынимаю из них документы…».

Таким образом, возникает ощущение, что «взвешивание слов» в сцене суда должно иметь какое-то отношение к обладанию умершим суммой знаний, причем эти знания таковы, что могут быть записаны на каменных плитах или в книгах и «документах».

Слово.

Подобно многим другим древнеегипетским текстам о похоронах и воскрешениях, погребальные тексты являются своего рода руководством для души по путешествию на том свете — страшному блужданию по темной долине Дуат, кульминацией которого служит сцена суда. Тексты называются так (дословно — «гробовые»), потому что были написаны внутри гробов, предположительно для удобства прочтения умершими. Их первоначальная датировка восходит к Первому Промежуточному периоду (2134–2040 гг. до н. э.), а особенно их уважали во времена XII династии (1991–1783 гг. до н. э.). В самых ранних заклинаниях мы читаем:

«Молодой бог [умерший, вошедший в потустороннее царство Осириса и обретший бессмертие] рожден на прекрасном западе, пришел сюда из страны живых; он освободился от пыли, что была на нем, наполнил свое тело волшебством, утолил им свою жажду… Он подчинил себе страну через посредство того, что знал».

В более позднем заклинании встречается почти идентичная формула:

«Смотрите, Ваше Величество, Вы прибыли, Вы обрели всю власть, не оставив ничего позади… Вы наполнили свое тело волшебством, Вы утолили им свою жажду… Вы подчинили себе страну своим знанием подобно тем, к кому Вы спустились».

А еще позднее мы читаем о триумфе «оснащенности духа» и можем предположить, чем это он «оснащен»:

«Я прошел тропами Осириса; они находятся в пределах неба. Что касается того, кто знает это заклинание, позволяющее спуститься по ним, то он сам бог из свиты Тота; он может сойти на любое небо, куда захочет. Что же касается того, кому неведомо заклинание для прохода этими тропами, то он обречен быть ввергнутым в небытие».

Небесные координаты.

Не может быть сомнения в том, что оснащенный дух подчинял себе страну Дуат при помощи того, что знал. Но в чем конкретно состояло это знание? Упоминание в текстах того, что оно использовалось «дабы сойти на любое небо», наводит на мысль, что здесь замешана астрономия. Это хорошо согласуется с астрономическими интересами жрецов Гелиополиса. При этом обретает смысл важная особенность Дуата, на которую мало кто из современных египтологов обращал внимание: типологически место обитания после смерти никогда не воспринималось древними египтянами как «преисподняя» в обычном иудейско-христианском смысле. Напротив, как давно уже отмечал доктор P.O. Фолкнер из Британского музея, ему больше соответствует термин «тот свет», поскольку оно является «частью видимого неба».

На самом деле, Дуат имеет вполне конкретные небесные координаты. Первая систематическая попытка определить их была предпринята в 1940-е гг. египтологом Селимом Хасаном. Перерыв массу текстов о погребениях — возрождениях, он установил, что, по мнению древних египтян, Дуат «находился в восточной части неба», когда яркая звезда Сириус, отожествлявшаяся с богиней Исидой, и звезды созвездия Ориона — Осирис — были видны перед рассветом. Это следовало из отрывков старых текстов, которые гласят: «Орион поглощается Дуатом, когда он, живущий на горизонте, очищает себя. Так и этот [Сириус] бывает поглощен Дуатом, когда он, живущий на горизонте, очищает себя». Хасан понял, что подобные пассажи основаны на астрономических наблюдениях:

«По мере того как солнце восходит и очищается на горизонте, Дуат окружают звезды Ориона и Сотое. Это — наблюдение с натуры; действительно, каждое утро, по мере того как на рассвете становится светлее, звезды как будто оказываются проглоченными. Возможно, и само обозначение Дуата в виде звезды в кружочке иллюстрирует эту идею поглощения звезды».

Не так давно Роберту Бьювэлу удалось дополнительно уточнить положение Дуата во времени и пространстве, основываясь на важном наблюдении, которое Хасан упустил из вида. Вследствие вращения Земли вокруг Солнца, звезды, на фоне которых по утрам происходит видимый восход светила, в течение года медленно меняются. Это означает, что восход солнца происходит согласованно с Орионом и Сириусом не каждый рассвет, а только по вполне определенным, конкретным рассветам, когда светило находится приблизительно между Землей и этими звездами. Кроме того, вследствие другой характерной особенности движения Земли, время года, в которое происходит «проглатывание Ориона и Сириуса», также постепенно меняется. Это движение — прецессия, которая задерживает момент появления Солнца по любому заданному звездному «адресу» со скоростью в один градус каждые 72 года.

Расчеты прецессии применительно к периоду 2500–2300 гг. до н. э., когда, как предполагают, были составлены наиболее древние из сохранившихся погребальных текстов, показывают, что именно в ту эпоху можно было считать Дуат по-настоящему «активным» (по отношению к восходящим как раз перед солнцем Ориону и Сириусу) в период летнего солнцестояния — в самый длинный день в году. Именно в это время, и больше ни в какой сезон, люди могли, считать, что Дуат открывает свои врата перед собравшимися душами умерших. У одних ворот стояло созвездие Льва. У других, отделенных ото Льва светящейся рекой Млечного Пути, стояли Сириус, Орион и созвездие Тельца. В 2500 г. до н. э. эти священные врата в небесах ''открывались» в день летнего солнцестояния, именно в это время солнце восходило в этом месте. Сегодня, в результате эффекта прецессии, Солнце «проглатывает» Орион и Сириус в день осеннего равноденствия. В 10500 г. до н. э. явление можно было наблюдать только в день весеннего равноденствия.

Не может ли быть, что под умением посвящаемого «сойти на любое небо» понималась способность производить прецессионные вычисления, иными словами, использовать интеллект и воображение, чтобы зрительно представить небеса прошлых и будущих эпох?

Не считалось ли такое знание достаточно мощным средством, чтобы перевесить перо Маат на весах судилища и одержать победу над небытием?

«Вот слово, пребывающее во тьме. Дух, который знает его, будет жить среди живых… он никогда не исчезнет… он никогда не умрет».

Суеверие или наука?

С точки зрения доктора Стефена Кверка, возглавляющего отдел египетских древностей Британского музея, несомненно, сильные и волнующие идеи, содержащиеся в древнеегипетских текстах, посвященных погребениям и воскрешениям, принадлежат «вечноживому миру… в котором желание победить вечность достигает высшей степени самосознания. [В них] содержатся заклинания, точным воспроизведением которых умершего можно превратить в вечно юное существо. Сегодня мы именуем эти древние тексты «погребальной литературой», но этот специальный термин недостаточно точно их характеризует: назначение этих текстов — трансформировать умершего, превратить человеческие существа в бессмертных богов».

Как сообщает Кверк, сами древние египтяне часто называли эти тексты словом «соху», «что означает заклинания, способные превратить человека после смерти в ах, «преображенный дух». Единственная альтернатива этому — умереть и остаться мут, то есть мертвым. Противопоставление ах и мут примерно эквивалентно противопоставлению у европейцев благословенного и проклятого. Как и в европейской традиции, понятие рая ассоциируется с чем-то светлым, само слово «ах» является родственным группе слов, где доминирует идея света, лучезарности; так, у египтян слово «ахет» (горизонт) означает «дом света». Перед лицом указанной выше альтернативы все силы египтян были направлены на то, чтобы добиться этой вечной лучезарности».

Иными словами, хотя Кверк и признает, что в текстах выражается высокая цель — превратить человеческие существа в бессмертных богов, он считает, что стремились к ней по причинам в основном психологическим. Все очень просто, объясняет он, — древние египтяне считали альтернативу вечной жизни, то есть небытие, исчезновение, невыносимо ужасной, а потому создали сложный вымышленный мир, в который, как они воображали, могут попасть их души, и в котором, если правильно «оснаститься», они надеялись обрести в качестве награды бессмертие.

Примерно в том же ключе, что Кверк, рассуждают обычно и современные египтологи, когда рассматривают эти тексты всего лишь как средство самоутешения — «странную смесь заклинаний и дикарского бормотания… отражающую давнишний протест человечества против мрака и тишины, откуда нет возврата». Некоторые ученые идут при этом еще дальше, утверждая, что, несмотря на свое повышенное внимание к подробностям в практических вопросах, египтяне эпохи Пирамид так и не выработали ясной и подробной концепции загробной жизни… С точки зрения современного мышления, они производят впечатление людей, которые искали в темноте ключ от истины, а, найдя не один, а много ключей, напоминающих профиль замка, сохранили наименее похожие, а тот, что действительно подходит, — выбросили.

Подобным образом доктор Маргарет Мюррей отмечает, что «страх смерти явно выражен в религиозных текстах египтян… Зная, что смерть неизбежна, [египтянин] пытался подготовиться к ней при помощи магии, которая дала бы ему возможность вернуться домой, на землю, которую он так любил…».

Основная мысль «Зеркала небес» сводится к тому, что все совсем не так просто, а египетские тексты содержат материал чрезвычайной важности, смысл которого глубже и загадочнее, чем просто «бормотание», причем он намного-намного старше, чем могли представить себе ученые.

Глава 5. СКРЫТЫЕ КРУГИ.

«Тексты Строителей» Эдфу утверждают, что являются записью «слов мудрецов», которые задолго до того были записаны в книгу Тотом, древнеегипетским богом мудрости. Подобное утверждение содержалось и в герметических текстах, собранных в египетском городе Александрия во II и III веках до н. э. Оно встречается также во всех древнеегипетских текстах о погребении и воскрешении, включая «Книгу Мертвых», погребальные тексты, «Тексты Пирамид», Книгу Врат» и «Книгу о том, что имеется в Дуате».

«Тексты Пирамид», самые ранние из сохранившихся, в 2300 г. до н. э., когда их впервые скопировали на стенах пирамид V и VI династий в Саккаре, были уже настолько древними, что некоторые из писцов их не понимали. Однако, хотя современные ученые настаивают, что здесь нет никакой связи, через них проходит та же мысль, что через герметические тексты, а именно: бессмертие есть «жемчужина великой ценности», обрести его можно лишь посредством правильных мыслей и правильных дел, поскольку «ставкой души в этой жизни является надежда на вечность в жизни грядущей».

Что мы должны делать, дабы не проиграть эту ставку? Герметические тексты говорят, что «человек обязан ставить во главу угла не свое сугубо человеческое состояние, а силу созерцания божественных творений, должен презирать данную ему смертную оболочку, поскольку она требуется ему для сохранения нижнего мира и заботы о нем». Согласно «Текстам Пирамид», посвящаемый таким же образом стремится отвратить свой взор от земных дел и сосредоточиться на небесных: «Земля для царя есть предмет отвращения… Царь устремлен в небеса», — говорит он. «Даруй мне способность схватить небо и овладеть горизонтом». И далее утверждает: «Лестница на небо для меня поставлена, дабы я мог взойти по ней на небо».

В «Текстах Пирамид» мы можем встретить массу «герметических» максим типа «Дух стремится в небо, труп стремится в землю». Часто встречаются также обращенные к посвящаемому призывы вроде следующих: «Восстань, отринь от себя землю, отряхни с себя пыль, поднимись так, чтобы отправиться в путь вместе с духами… Пересеки небо… И да будет твое пристанище среди вечных звезд».

С очень похожим набором идей мы встречаемся намного позднее во второй усыпальнице Тутанхамона, молодого фараона XVIII династии (правил с 1333 по 1323 г. до н. э.). Здесь, в гравировке по золоту, мы видим шеренгу человеческих фигур, чей взгляд устремлен в небо, причем лоб каждого соединен со звездой или иным небесным телом посредством пучка лучей. Изображение пронизано настроением медитации, сильной сосредоточенности, неподвижности. Трудно представить более выразительный образ стремления посвящаемого «взойти» — постичь тайны Космоса и понять его секреты: «Небесные врата горизонта открыты для тебя, и боги радуются встрече с тобой. Они забирают тебя на небо с твоей душой…».

Воспроизводя небо.

Считалось, что способность посвященного «восходить на небо», иначе говоря, совершать воображаемые путешествия среди небесных светил, может усилиться, если он освободится от забот и «привязанностей» материального существования. Также считалось, что процесс постижения будет богаче, если он будет протекать в обстановке, постоянно напоминающей ему о его месте во Вселенной. Это было принципиально важно, так как в Египте (как и в Центральной Америке) «весь мир, лежащий внизу», считался «построенным и наполненным содержанием в соответствии с тем, что находится наверху; ибо предметы, находящиеся внизу, не в силах влиять на порядок того мира, что наверху. Более слабые тайны должны уступать более сильным… система вещей наверху сильнее вещей внизу… и нет ничего такого, что не спустилось бы вниз сверху».

Герметические тексты постоянно называют Египет «отражением неба», «храмом всего мира», иногда «святилищем Космоса» — драгоценной страной, где «все действия сил, которые правят небесами, передаются на расположенную внизу Землю». Подобным же образом в «Книге о том, что имеется в Дуате» мы узнаем, что основное требование к соискателям вечной жизни состоит в том, чтобы они построили на Земле точную копию «скрытого круга Дуата в теле Нут [неба]» :

«Кто бы ни сделал точную копию этих форм, и кто бы ни познал ее, станет духом, хорошо оснащенным и в небесах, и на земле, причем безошибочно, постоянной навсегда.

Кто бы ни сделал копию этого и ни познал ее на земле, обретет себе волшебного защитника, как на небе, так и на земле».

Разве не ясно, что люди, рассуждающие подобным образом, просто обязаны были выразить свои идеи не только в текстах, но и в архитектуре? Намек на то, как именно они могли бы сделать это, содержится в текстах Эдфу, которые гласят, что, когда Тот прибыл на место закладки первоначального мифического храма (более поздней копией которого станет исторический храм Эдфу), он произнес там следующие слова:

«Я сделал так, чтобы его длина была правильной, его ширина — точной, все его размеры соответствовали норме, все святилища были на тех местах, где им положено, а его залы напоминали небо».

По мнению ученых, вполне возможно, что это загадочное сооружение, «напоминающее небо», некогда существовало. Согласно доктору Еве Рэймонд, оно почти наверняка стояло «неподалеку от Мемфиса, который египтяне считали родиной египетской церкви».

Новые открытия.

Мемфис (первоначально Меннефер, что означает «непреложный и прекрасный») был первой исторической столицей Древнего Египта, основанной не позднее 3000 г. до н. э. Его развалины лежат километрах в 24 к югу от Каира, возле современной деревни Мит-Раина, но их немного, и они не особенно впечатляют. Гораздо интереснее и намного внушительнее обширные остатки так называемого Мемфисского некрополя, что расположены к западу от собственно Мемфиса. Эта огромная зона захоронения, которая просматривается от Нила и уходит в расположенную западнее пустыню, протянулась с севера на юг на 35 километров. Помимо сотен могил-колодцев и гигантских гробниц мастаба, здесь расположены площадки, на которых были возведены многочисленные пирамиды — например, Абу-Роаш, Завийет-эль-Ари-ан, Абусир, Саккара и Дашур. Однако, по общему мнению, самые замечательные монументы Мемфисского некрополя находятся в Гизе, в 10 километрах южнее Каира, где стоят три великих пирамиды и Великий Сфинкс.

Гиза (вместе с расположенным поблизости Гелиополисом — как мы увидим, великой академией, где обучались жрецы) находится так близко от Мемфиса, что возникает естественный вопрос: не здесь ли находился «додинастический религиозный центр», существование которого предполагала Рэймонд? Или конкретнее: не могли ли великие пирамиды Гизы вместе со Сфинксом каким-то образом «напоминать небо», подобно первичному мифическому храму, о котором так ясно говорится в текстах Эдфу?

Замечательные научные открытия, сделанные в Гизе в 1990– e гг., показали, что эти монументы действительно отображают карту звездного неба и к тому же возникли в глубокой древности. Эти открытия привлекли широкое внимание, о них рассказано в трех книгах — бестселлерах («Тайна Ориона», «Следы богов», «Загадка Сфинкса, или Хранитель бытия»). О них сообщалось во многих газетах и журналах, а также в ряде международных документальных телерепортажей, которые посмотрели миллионы («Тайна Сфинкса», «История в камне» и т. д.). Для тех читателей, которые не знакомы с этими открытиями, а также чтобы освежить память тех, кто знаком, мы вкратце расскажем, что известно на сегодняшний день.

1. Геология Сфинкса.

Благодаря работе египтолога Джона Энтони Уэста и доктора Роберта Шоха, профессора геологии Бостонского университета, нам теперь известно, что есть серьезные научные возражения против принятой в настоящее время датировки Великого Сфинкса. Мы не будем повторять здесь их свидетельства — они подробно изложены в другом месте, — которые порождают очень сильные сомнения в теории египтологов-ортодоксов, относящей этот монумент ко временам фараона Хафры из IV династии (правил с 2520 по 2494 г. до н. э.). Достаточно упомянуть, что один из видных представителей этой профессии нашел в себе мужество признать, что «не существует ни одной древней надписи, которая связывала бы Сфинкса с Хафрой».

Иными словами, этот монумент является анонимным камнем. Он высечен из одного куска скального основания плато Гизы, и, хотя и был позднее (в древнюю и современную эпоху) подлатан отдельными вставными блоками, видно, что это — гигантский монолит. В связи с этим он не поддается радиоуглеродной датировке, поскольку она применима лишь для органических материалов. Если учесть, что нет ни одной древней надписи, относящейся к Сфинксу, то, по сути, в настоящее время нет возможности точно определить, когда этот монумент был высечен. Теоретически это могло произойти в любой момент после осаждения известняков плато Гизы на дно древних океанов десятки миллионов лет тому назад.

Работа профессора Роберта Шоха помогает сузить диапазон поиска, установив минимальный возраст Сфинкса. Но открытия Шоха довольно противоречивы, в том смысле, что устанавливают этот возраст на уровне 7000 лет или даже старше, в глубоко доисторическом прошлом, как минимум на 2500 больше, чем признают египтологи. Однако профессор геологии из Бостона непреклонен:

«Мне вновь и вновь твердили, что обитатели Египта, насколько известно, не располагали ни техникой, ни социальной организацией, которые позволяли бы в те додинастические времена высечь Сфинкса из скалы… Однако я как геолог не считаю эту проблему своей. Я не пытаюсь переложить бремя на чужие плечи, но, в самом деле, пусть вопрос, кто в самом деле его высек, решают египтологи и археологи. Если мои открытия противоречат их теории о развитии цивилизации, то, возможно, пришло время пересмотреть им свою теорию. Яне говорю, что Сфинкса соорудили атланты, или марсиане, или пришельцы. Я просто иду туда, куда меня ведет наука, а она ведет меня к выводу, что Сфинкс был воздвигнут намного раньше, чем до сих пор думали».

Шох, мировой авторитет по выветриванию известняка, опирается в своих выводах на тщательном изучении эрозии Сфинкса. Он считает (и сотни геологов с ним в этом согласны), что этот великий монумент просто не мог быть высечен в 2500 г. до н. э., потому что на нем имеются явные следы «эрозии, произошедшей под воздействием атмосферных осадков», глубокие вертикальные канавки и волнистые углубления, причиной которых могли быть только тысячелетия сильных дождей — дождей, поливавших Сфинкса после того, как он был высечен.

Но дело в том, что в 2500 году до н. э., как и сегодня, в Египте стояла невероятная сушь, и в год выпадало менее дюйма осадков. В то же время палеоклиматологи в состоянии сказать нам, причем довольно точно, когда климат там был более влажным. Согласно их заключению, дожди, которые могли бы вызвать характерную эрозию Сфинкса, последний раз шли на территории восточной Сахары между 7000 и 5000 гг. до н. э.

Именно исходя из этого свидетельства профессор Шох оценивает возраст Сфинкса как минимум в 7000 лет. В свою очередь, его коллега, Джон Энтони Уэст, считает, что монумент может быть намного старше, что никоим образом не противоречит анализу эрозии. «Полагаю, — говорил он нам, — что эта загадка связана каким-то образом с легендарными цивилизациями, о которых говорится в мифах по всему свету. Знаете, были великие катастрофы, в которых выжили немногие, а потом они бродили по земле, и часть знаний сохранилась здесь, часть — там… Я интуитивно чувствую, что Сфинкс как-то связан со всем этим. Я готов биться об заклад, что он старше конца последнего ледникового периода, возможно, старше 10 000 г. до н. э., а то и вовсе 15 000 г. до н. э. Я убежден — и это еще мягко сказано, — что он очень-очень стар»4.

2. Астрономия, пирамиды и Сфинкс.

Геологические исследования переворачивают хронологию ортодоксальных египтологов, но не дают взамен четкой датировки, оставляя открытым вопрос, что точнее: 15 000 г. до н. э., если прав Джон Уэст, или 5000 г. до н. э., если отдать предпочтение оценкам Роберта Шоха. Но вот астрономические исследования Роберта Бьювэла дают бесценную возможность уточнить дату сооружения монументов Гизы.

Первым прорывом послужила публикация «Тайны Ориона», в которой Бьювэл показал, что четыре узких «воздушных шахты» Великой пирамиды (уникальная возможность этого сооружения) было бы правильнее называть «звездными шахтами», поскольку около 2500 г. до н. э. они были нацелены на четыре приметные звезды, которым Древние египтяне придавали огромное ритуальное значение.

Шахты являются «меридиональными», то есть две из них направлены точно на север, а две — точно на юг, так что через них можно было наблюдать в ночное время прохождение этих звезд через северный и южный ночные меридианы. В 2500 г. до н. э. этими звездами были для северных шахт соответственно Кохаб (Бета Малой Медведицы) и Тубан (Альфа Дракона). В тот же период южные шахты были нацелены на Сириус (яркая звезда в созвездии Большого Пса, которая у древних египтян считалась звездным аналогом богини Исиды) и Аль-Нитак (Зета Ориона) — самой яркой из трех звезд Пояса Ориона, которая, как мы видели, ассоциировалась у древних египтян с их верховным богом воскрешения и возрождения, легендарным дарителем цивилизации долине Нила в далекую эпоху, известную как Зеп Тепи, Первое Время.

Исследование Бьювэлом ориентации шахт явилось продолжением более ранней работы египетского архитектора Александра Бадави и американского астронома Вирджинии Тримбл, причем само по себе оно не бросало вызова ортодоксальной датировке пирамид 2500 годом до н. э. Впрочем, Бьювэл на этом не остановился, а пошел дальше, обратив внимание на любопытную топографию размещения на поверхности Земли трех Великих пирамид и выдвинув свою теорию корреляции с Орионом, которая явилась крупным прорывом в исследованиях Древнего Египта:

«Вид сверху [на плато Гизы] показывает, что Великая пирамида и вторая пирамида лежат на диагонали, направленной под углом 45 градусов, то есть на юго-запад к южной стороне первой. Третья пирамида… несколько смещена к востоку от этой линии. В результате они воспроизводят небесную картину, где три звезды Пояса Ориона также образуют как бы «неправильную «диагональ. Первые две звезды (Аль-Ниток и Аль-Нилам) расположены так же, как первая и вторая пирамиды, а третья звезда (Минтака) несколько смещена к востоку от оси, на которой лежат остальные две.

Будучи обнаружено, это визуальное сходство становится затем очевидным и вполне убедительным. Дополнительным подтверждением этого соответствия… является расположение Млечного Пути, который древние египтяне считали своего рода небесным Нилом и называли его в старейших погребальных текстах Извилистым Водным Путем. На небосводе звезды Пояса Ориона лежат к западу от Млечного Пути и как бы смотрят на его берега; на земле Пирамиды возвышаются над западным берегом Нила. Перед лицом, подобной симметрии и довольно сложной взаимно переплетающейся системы архитектурных и религиозных образов трудно удержаться от соблазна сделать вывод, что пирамиды Гизы представляют успешную попытку воспроизвести на земле Пояс Ориона».

Но к тому же для древних египтян созвездие Ориона служило небесным образом Осириса, Владыки Дуата. И тогда напрашивается еще одна параллель: пирамиды «напоминают небо», будучи поставлены аналогично звездам Пояса Ориона-Осириса: может быть, именно это имели в виду авторы погребального текста, когда провозглашали: «Я строитель, и я обладаю знанием… Я — отражение Осириса… Я — образ Осириса».

Но образ Осириса — когда? Поскольку Осирис — это Орион, Бьювэл рассудил, что, может быть, следует поискать ответ в звездах или конкретно в медленном изменении положения звезд, которое вызывается прецессией земной оси.

Ряд астрономических компьютерных программ, например, «Скайглоуб» («Небесная сфера») и «Редшифг» («Красное смещение»), позволяют исследователям имитировать влияние прецессии на положение любых звезд на небе, причем так, как они видны с любой заданной точки на поверхности Земли. Как же выглядит созвездие Ориона, если наблюдать его с Гизы? Бьювэл установил, что в ходе прецессионного цикла три звезды его Пояса скользят вверх и вниз по меридиану: 13 000 лет «вверх» (то есть набирают высоту над, горизонтом в момент прохождения меридиана) и 13 000 лет «вниз» (то есть теряют высоту над горизонтом при прохождении меридиана). Самая низкая точка этого цикла приходится примерно на 10 500 г. до н. э., а самая высокая в следующий раз будет наблюдаться между 2000 и 2500 г. н. э.

Кроме того, Бьювэл понял, что прецессионный цикл влияет не только на высоту трех звезд Пояса Ориона — постепенно трансформируется и их ориентация относительно Меридиана, поскольку они почти неощутимо, век за веком, поворачиваются по часовой стрелке. «Поворачивая звезды в обратную сторону» с помощью программы «Скайглоуб» и сравнивая небесную картину с положением на земле трех великих пирамид, он обнаружил в прошлом такую эпоху, когда небесная картина точно соответствовала земной. Эта эпоха приходится на 10 500 г. до н. э., наинизшая точка, или начало (фактически «первое время») нынешнего прецессионного цикла созвездия Ориона. Именно в эту эпоху, и только в нее расположение пирамид на Земле точно воспроизводило положение в небе трех звезд Пояса Ориона.

Разумеется, тот факт, что это совпадение точно соответствует астрономическому «первому времени» (10 500 г. до н. э.), можно посчитать случайным. Но тогда следует признать случайным и тот факт, что в древнеегипетских текстах Осирис-Орион неоднократно именуется богом Первого Времени.

Точно так же придется объявить совпадением (хотя сколько их может быть?) то, что на эту же эпоху приходится и еще одна связь между землей и небом. Мы говорим об ориентации Сфинкса, который, как отмечалось в «Загадке Сфинкса, или Хранителе бытия», смотрит прямо на восток, в направлении, где солнце восходит в день весеннего равноденствия. Компьютерная имитация показывает, что в 10 500 г. до н. э. созвездие Льва «давало приют» солнцу в день весеннего равноденствия, то есть в эту эпоху за час до рассвета Лев находился в восточной части горизонта как раз в том месте, где вот-вот взойдет солнце. Это означает, что в это утро Сфинкс, наделенный туловищем льва, смотрел прямо на то созвездие, которое вполне резонно рассматривать как его небесный аналог.

Ощущение взаимного соответствия небесной и земной картин становится еще сильнее через час. По мере того как Лев поднимается все выше, в тот самый момент, когда верхушка солнечного диска появляется на востоке из-за горизонта, перед взором Сфинкса, три звезды Пояса Ориона, как свидетельствует компьютер, оказываются точно на юге, в положении кульминации относительно меридиана в соответствии с расположением на земле пирамид Гизы:

«Вопрос сводится к следующему: является ли простым совпадением, что доминантами дошедшего до нас из тьмы веков некрополя Гизы до сих пор являются огромная статуя льва на востоке ее «горизонта» и три гигантских пирамиды, ориентированных относительно меридиана подобно трем звездам Пояса Ориона в 10500 г. до н. э.? И является ли совпадением, что монументы в этом удиви-<?>

Тыр «оснащенного духа» является его способность «снизойти на любое Небо», то логично задать вопрос: не были ли пирамиды задуманы их создателями как громадные лаборатории, задачей которых является подготовка человеческого духа к бессмертию путем «оснащения» его эзотерическим знанием звездных циклов?

В «Текстах Пирамид» имеется фрагмент, делающий этот вопрос еще более обоснованным; его можно понять как намек на саму Великую пирамиду — монумент с плоской площадкой на вершине, которая образовалась из-за отсутствия нескольких последних рядов кладки:

О, Высота, которая не заострена, врата неба… возьми Царя за руку его, и отведи Царя на небо, дабы он не умер на земле среди людей.

В некотором смысле ситуация не противоречива. Египтологи соглашаются с тем, что к пирамидам относились как к «устройствам бессмертия», задуманным для того, чтобы переправлять души захороненных в них фараонов прямо на небеса. Но они даже не рассматривают возможность того, что Великая пирамида могла служить подобным инструментом и для фараонов, которые там не были похоронены. Возможность этого обсуждается в приведенном выше тексте, который написан внутри погребальной камеры фараона Унаса из V династии, правившего в Египте почти через двести лет после того, как Великая пирамида была якобы закрыта как гробница фараона Хуфу из IV династии.

Загадочно и необъяснимо.

Египтологи считают «поглощенность Древнего Царства проблемой бессмертия на небесах» и связанную с этим веру в то, что пирамиды должны были играть определенную роль в его достижении, всего лишь ерундой, «детской» формой магии, побудительным началом которой было просто «наивное» желание жить вечно. Эта точка зрения хорошо согласуется с распространенной исторической гипотезой о глупости древних, согласно которой вполне резонно предположить, что пирамиды Гизы общим весом около 15 миллионов тонн, точно выставленные по сторонам света и небесным и земным ориентирам, могли быть построены в качестве «гробниц и только гробниц» фараонами — мегаломанами, единственным желанием которых было спроецировать свое «я» в вечность.

В принципе такая интерпретация возможна. Однако в случае пирамид Гизы она малоубедительна. Ее так называемые погребальные камеры оказались пустыми, когда арабские авантюристы впервые вскрыли их в IX веке до н. э., и внутри них не было найдено абсолютно никаких следов захоронения фараона. В дополнение к этому в них нет и никаких надписей — ни слова, — которые могли бы сообщить нам, почему они были построены или как они использовались1. Соответственно заявление египтологов о том, что они являются гробницами фараонов IV династии Хуфу, Хафры и Менкаура, построенными за 80-летний период с 2551 по 2472 г. до н. э., не может считаться установленным фактом, а просто является гипотезой.

К счастью, подобные теоретические построения не являются нашим единственным руководством в исследовании настоящей природы религиозных ритуалов, которые некогда отправлялись вблизи этих монументов. Более надежными источниками является большое количество информации, которую можно почерпнуть в древнеегипетских текстах о погребении и воскрешении. Среди них, как мы видим, самыми древними из уцелевших являются «Тексты Пирамид», названные так потому, что они начертаны внутри пирамид V и VI династий в Саккаре между XXIV и XXII веками до н. э.

Где и когда возникли эта тексты на самом деле?

Речь идет не о дате собственно начертания. Все ученые согласны с тем, что в «Текстах Пирамид» содержится большое количество внутренних свидетельств в пользу того, что они были древними уже во времена V и VI династий. В самом деле, в них имеются бесспорные признаки того, что их копировали с еще более старых документов, которые до нас не дошли. Как указывает египтолог Джеймс Брестед, в них содержится «большое количество слов-архаизмов, которые прожили долгую и активную жизнь в мире, ныне совершенно затерянном и забытом. Эти седые от возраста, истощенные бегуны, ненадолго появляются, шатаясь от усталости, на самом раннем горизонте, еле уцелев в этих древних текстах, чтобы затем исчезнуть навсегда, и потому больше никогда не встречаются. Они смутно приоткрывают нам исчезнувший мир мысли и речи, последнюю из бесчисленных эр, через которые пробирался доисторический человек прежде, чем подобрался к нам на расстояние видимого сигнала, чуть-чуть вступив в историческую эпоху».

Не является ли таинственным и почти необъяснимым, что в тот момент, когда доисторический человек впервые подобрался к нам «на расстояние видимого сигнала», в Египте уже существовала организованная структура, обладавшая достаточным мастерством и рабочей силой, чтобы:

1) Возвести гигантские и научно обоснованные монументы в Мемфисском некрополе, включающие (какие бы функции они не выполняли) Великого Сфинкса и пирамиды Гизы, и.

2) Сформировать комплекс идей, настолько сложных и развитых, как те, что мы встречаем в «Текстах Пирамид»?

Открыто заявляя, что не видят здесь никакой тайны и ничего такого, что требовало бы объяснения, египтологи приходят к выводу, что такая структура действительно существовала. По их мнению, «весь ритуал египетской церкви происходил из Гелиополиса», этой додинастичёской религиозной академии. Но какой цели служил этот ритуал? Какие идеи он нес? И как эти идеи могли быть связаны с пирамидами и звездами, местом восхождения солнца, богоцарями и поиском бессмертия?

Появление Атума.

Сегодня древний Гелиополис полностью скрыт под пригородом Маттария на восточном краю Каира. От его славы не осталось ничего, кроме единственного обелиска, воздвигнутого здесь фараоном XII династии Сенусеретом I (1971–1926 гг. до н. э.). Все, что археологи твердо знают о городе, так это то, что он был очень почтенного возраста уже во времена Сенусерета, и что он процветал «еще в середине III тысячелетия до н. э. и, вне сомнения, был намного старше этой эпохи». Профессор И.Э.С. Эдвардс утверждает, что еще в додинастические времена это был «самый важный город в Египте». Питер Томпкинс описывает его как «столицу додинастического государства». По оценке сэра Дж. Нормана Локьера — английского астронома — он был основан задолго «до 4000 г. до н. э.». А греческий путешественник Дирдор Сицилийский, который посещал его в I веке до н. э., слышал от его жителей, что их город «старше любого другого в Египте».

История Гелиополиса обитает где-то на стыке мифа и истории. Ее нельзя рассказать, не упомянув также про Нун и Первобытный Курган, птицу Бенну и камень Бенбен.

В самых ранних из уцелевших «Текстов Пирамид» идет речь о кануне Первого Времени, золотого века, который, по мнению ученых, является мифическим; здесь говорится, что он существовал до того, как началась история, «прежде, чем возник гнев… прежде, чем возникли раздоры… прежде, чем возникло буйство».

Первое Время называется так потому, что оно является началом нынешней реальности, современной инкарнации Земли — первое движение космических часов, отсчитывающих ниспосланный нам цикл существования. Касательно этих невеселых вопросов тексты египтян таинственны и туманны больше обычного; тем не менее, иногда, как бы сквозь пелену, проглядывают головокружительные пропасти, иных возможных «реальностей», разбросанные там и сям и пронизывающие нашу собственную, причем за каждой из них — идея Господня, ждущая претворения в мир форм.

Итак, как нам сообщают, до того как начало тикать Первое Время, Атум, бог-предшественник всех богов, «Тот-кто-совершенен», «Отец всех», неподвижно лежал в водах первобытной пустоты — «в бесконечности, отсутствии чего бы то ни было, в темноте и нигде» — в том, что древние египтяне называли словом «Нун». Будучи инертен, бог тем не менее был полон магии, заряжен способностью «сотворить собственные формы», способен реализовать бесконечные возможности творения и преобразования. Одинокий, нагой, подвешенный в темном океане, окруженный отсутствием смысла, он не был отключен, погашен. Как сказано в текстах, он «владел своими конечностями», сохранял полный контроль над своей силой воли, интеллектом и мудростью своих бессчетных проявлений.

В некий предопределенный момент он встряхнулся и всплыл сквозь вязкие воды Нуна, посылая впереди себя заклинание творения, придавая форму и структуру игре своего воображения, побуждая нечто возникнуть из ничего.

Для изображения этого триумфального возникновения существования из небытия в результате божественной магии древнеегипетские писцы использовали три параллельных и пересекающихся символа. Первый — Первобытный Курган, первая земля, вырвавшаяся из вод Нуна; второй — священный камень Бенбен; третий — птица Бенну. Египетский менталитет помещал все эти три предмета вместе в Гелиополис, в одно священное помещение — Хет-Бенбен, храм Бенбена, который также именовали иногда Дворцом Феникса.

Курган и камень.

Древние египтяне называли Гелиополис Инну — «колонна», и считали его первым участком земли и вообще мира, вырвавшимся из Нуна. Это вытекает из текста, который описывает состояние Атума перед творением мира. То было время, «когда я пребывал в одиночестве в водах, в инертном состоянии, прежде, чем я обнаружил, где мог бы стоять или сидеть, прежде, чем был основан Гелиополис, в котором я мог бы находиться», — вспоминает он.

Бог материализовался в виде Первобытного Кургана: «О, Атум! — читаем мы в Стихе 600 «Текстов Пирамид». — Когда ты возник, то поднялся подобно Высокому Холму, ты сиял, как камень Бенбен в храме Феникса».

Место, Где, по мнению египтян, располагался первичный Первобытный Курган, представляло собой возвышение под названием Высокий Песок в самом центре Гелиополиса. Однако считалось, что не оно было первой частицей твердого вещества, сотворенной Атумом. Первым был камень Бенбен, «камень, упавший с неба», — как предполагают некоторые ученые, метеорит, родившийся из капли семени Атума, упавшей в первобытный океан Нун. Как указывает Генри Франкфорт, этот таинственный объект действительно некогда можно было видеть в Гелиополисе помещенным на Высокий Песок во Дворце Феникса, где, как мы узнаем из «Книги о том, что находится в Дуате», его могли наблюдать посвященные, но он был скрыт от глаз непосвященных:

Вот те, кто находится снаружи Хет-Бенбена… Они видят Ра [бога Солнца] своими глазами и проникают в его тайные образы. Я защищаю свои скрытые предметы, что находятся в Хет-Бенбене.

Первоначальный камень Бенбен, который, как утверждают, хранил тайну «сокрытости Дуата», исчез из Гелиополиса еще в древности, и где он теперь — неизвестно. Большое число подробных описаний, рисунков и барельефов позволяют нам не сомневаться: он имел форму, близкую к пирамидальной. По словам исследователей, «его описывали то как скругленный предмет, пирамидой, то как ступенчатый». В «Текстах Пирамид, как отмечает Франкфорт, он имел конусообразные очертания, его стилизованные для использования в архитектуре изображения имели вид небольшой пирамиды, пирамидиона; покрытая золотой фольгой, она красовалась на высоком столбе обелиска».

Этот самый Бенбен послужил моделью и одновременно дал имя замковому камню (пирамидному), которым древние египтяне увенчивали все свои пирамиды и обелиски. Первым обелиском в Гелиополисе служила колонна — мегалит Инну, по которой город получил свое египетское название; она стояла во дворе храма Хет-Бенбен, открытого скорее всего небесам. По мнению Франкфорта, этот стоявший торчком каменный столб, увенчанный пирамидкой Бенбена («каплей семени Атума»), являлся, вполне вероятно, «фаллическим символом Гелиополиса, города, посвященного столбу».

Подтверждением этой мысли служит тот факт, что в древнеегипетском языке корневое слово бн и его сдвоенный вариант бнбн «связаны со всякого рода истечениями, в том числе и сексуального характера…».

В разделе о сотворении Бенбена мы читаем, что Атум — это бог, «который произвел [бнн] некое место [бн] в первобытном океане, когда семя [бнн. т] изверглось [бнбн] в Первый Раз [то есть в начале Первого Времени, нынешнего сотворения]… Оно извергалось [бнбн] под него, как обычно, обретая свое имя «семя» [бнн. т].

Полёт Феникса.

Таким образом, Бенбен имел сексуальное, репродуктивное значение, в прямом физическом смысле. Название сказочной птицы Бенну также происходит от карая бнн.

Послужившая моделью Феникса поздних греков, Бенну была еще одним олицетворением Атума, на этот раз в виде серой цапли, которая якобы появилась в момент творения, восседая на верхушке столба на Первобытном Кургане. При этом важно отметить, как указывал египтолог Р.Т. Рандл-Кларк, что вздымание холма и появление Феникса рассматривались не как последовательные события, а, скорее, как «параллельные акты, два аспекта Великого момента Творения».

В текстах этот момент увековечен как победа света и духа над тьмой и смертью, или конкретно в Качестве «дыхания жизни, которое вырвалось из горла птицы Бенну, в чьем виде Атум возник среди первобытного небытия». В красочном изложении Рандл-Кларка эта сцена выглядит следующим образом:

Представьте себе шест, торчащий из вод Бездны.

На нем сидит серая цапля, провозвестница всего, что должно произойти. Она раскрывает свой клюв и нарушает тишину первобытной ночи зовом жизни и судьбы.

Это воплощение Атума, самозародившаяся и бессмертная Бенну, пересекает измерения между духом и материей, символизируя вечное переселение души. И все высокие посвящаемые искали в храмах Древнего Египта то, что она олицетворяла. В сущности, метафорически они надеялись стать ею. «Я — птица Бенну, — провозглашает умерший в одном из фрагментов Книги Мертвых», — и я снова появляюсь на Земле».

Очевидно, что в основе этих чаяний лежала доктрина реинкарнации (чему имеется масса свидетельств в египетских текстах). Согласно подобной доктрине, отраженной немецким философом Гегелем в его малоизвестном эссе о Фениксе, «Дух, используя оболочку своего сознания, не просто переходит в новую оболочку, но как бы возрождается из пепла своей предыдущей формы; он возникает в возвышенном, славном и более чистом проявлении. При этом он явно враждует сам с собой; поглощая собственное существование; но в самом этом разрушении он создает бытие в новой форме, и каждая последующая фаза становится материалом, используя который он возвышает себя, поднимаясь на новую ступень.

Последователи Гора.

«Когда с небес нисходит послание, — сообщает нам древнеегипетский Лейденский папирус, — оно слышно в Гелиополисе». Но кто мог его слушать?

Согласно историческим записям, до 12 000 жрецов были заняты одновременно служением в храме Бенбена — таинственного объекта в виде пирамиды, который иногда называли «камнем, упавшим с неба». «Книга мертвых» сообщает нам: «Смотрите, звездное небо — в Гелиополисе». Как мы видели, верховного жреца Гелиополиса называли «Главой астрономов». И с Гелиополисом связаны такие монументы, как Великие пирамиды и Сфинкс, имеющие явные астрономические ассоциации.

Несмотря на такие, казалось бы, очевидные ключи, египтологи продолжают утверждать, что жрецы Гелиополиса были «полудикими», а в их религии не было, дескать, ничего, кроме пустых ритуалов и примитивных суеверий, облаченных в заклинания некоего небесного культа. В противовес этому звучат голоса несогласных, по мнению которых «храм в Гелиополисе, представлявшийся непосвященным местом богослужения, был на самом деле астрономической обсерваторией, спроектированной и оборудованной учеными для научных целей».

Сложные, чтобы не сказать — изощренные, астрономические характеристики пирамид и Великого Сфинкса в Гизе, расположенной так близко к Гелиополису и находившейся, как известно, под эгидой тамошних жрецов, являются веским аргументом в пользу гипотезы обсерватории. Правда, мы не видим основания, чтобы соглашаться с научными диссидентами в том, что религия служила там своего рода «легендой», маскировавшей занятия «секретной наукой». Напротив, мы считаем возможным, что, пользуясь сложными методиками исследований, включавшими астрономию, но ею не ограничивавшимися, ученые Гизы — Гелиополиса стремились к абсолютно религиозному и духовному результату — ни больше, ни меньше, чем к «обновлению» и преображению души, подобному возрождению Феникса.

Если верить древним текстам, то этот поиск жизни после смерти был импортирован в Египет в Первое Время — за много тысяч лет до I династии фараонов. С самого начала он ассоциировался с некоей неясной группой полубожественных существ, которых называли Шемсу-Гор — Последователи Гора. Согласно преданию, эмблемой этих «основателей Гелиополиса» и «учителей небесных тайн» служил Гор с головой сокола, божественный сын Осириса и Исиды, чьими небесными аналогами являлись Орион и Сириус.

Гор олицетворял много различных понятий, самым важным из которых являлось Солнце. В этом своем воплощении он сливался в Гелиополисе с Атумом, образуя вместе бога Солнца Ра, чьим символом был человек с головой сокола, увенчанный солнечным диском и коброй (змеей uraeus). В более поздние времена именно этот культ Атума и Гора в виде Солнца побудил греков называть древний город Инну Гелиополисом — Городом Солнца.

История Гора — это история возрождения Осириса. Это история стремления посвящаемого пройти через все испытания смерти, «собрать вместе свои кости» и вновь триумфально вступить в жизнь. Бог Осирис правил в Египте, в Первое Время, причем царство его было организовано в соответствии с правилами космической справедливости. Убитый во цвете лет своим завистливым братом Сетом, у которого согласно преданию было под рукой 72 заговорщика, Осирис был затем быстро возвращен к физической жизни чарами своей сестры Исиды, которая после этого приняла облик коршуна, воспарила над фаллосом Осириса и восприняла его семя. Таким вот образом был зачат Гор, который затем вырос, возмужал и отомстил Сету, покорив его и восстановив земное царство своего отца. К тому же его магические действия послужили тому, чтобы вернуть отца к духовной жизни на небесах3, где Осирис возродился в виде владыки Дуата и стал вечным судьей — вершителем судьбы душ умерших.

Этот архетипический миф, сходный во многих отношениях с центральноамериканскими преданиями о Кецалькоатле, служил обоснованием власти фараонов, божественных царей Древнего Египта. При жизни каждый из них именовался Царем Гором, а после смерти надеялся взойти на небеса и присоединиться к Осирису, то есть буквально стать «Осирисом». Иными словами, каждый фараон при жизни идентифицировал себя с богом Гором, после смерти — с богом Осирисом, а также всегда (каким бы странным не казалось с позиций современного мышления) — с Солнцем Ра, о котором «Тексты Пирамид» говорят: «Гор сделал так, что вбираешь в себя всех богов, которые находятся в пределах твоей досягаемости».

Вполне разумно допустить, что подобные доктрины могли проповедоваться группой, называвшейся Последователями Гора и обитавшей в Гелиополисе, городе камня Бенбен и столба птицы Бенну — первого святилища Древнего Египта, где, как считают ученые, были скорее всего составлены старейшие из уцелевших списков «Текстов Пирамид».

Идентичные во всех отношениях (кроме титула) мудрецам и богам-строителям, о которых говорится в текстах Эдфу, Последователи Гора, как считали, принесли в Египет знание о божественном происхождении и столь же божественном предназначении этой страны, «которая некогда была святой, и в награду за ее верность боги соизволили обитать на Земле».

В дополнение к этому совсем недавно было установлено, что слово «Шемсу» (Последователи Гора) следует понимать не в переносном смысле (спутники, ученики), а в самом прямом, то есть «те, кто идут по пути Гора», который также называют «Солнечным путём» или «Дорогой Ра». Возможно, вследствие их прославленного знания особой «дороги» в небесах, а также потому, что они являлись учителями, способными передать это знание другим людям, «Тексты Пирамид» говорили посвященному: «Последователи Гора очистят тебя, они сообщат тебе заклинание Того, кто Восходит».

Путь возрождения.

Современные астрономы часто говорят о «Дороге Ра», которую они именуют «путем Солнца» или, выражаясь специальным языком, эклиптикой. Она определяется как «проекция на небесную сферу плоскости вращения Земли вокруг Солнца… С точки зрения земного наблюдателя, эта окружность отслеживает годичное движение Солнца по небу по отношению к далеким звездам». К этому «Penguin Dictionary of Astronomy» добавляет:

«С точки зрения наблюдателя с Земли, относительное орбитальное движение Земли и Солнца выглядит таким образом, как будто Солнце совершает свое путешествие вокруг Земли в течение года. «Путь Солнца» на небесной сфере отслеживает плоскость эклиптики, и на звездных картах его часто обозначают как эклиптику».

Иначе говоря, существует научно признанный (и поименованный) реальный «путь Солнца», круговая траектория между звезд, циклически повторяющаяся приблизительно за 365 с четвертью дней — за солнечный год. Поэтому недавно была рассмотрена возможность того, что, объявляя себя «следующими по дороге Ра», то есть по «пути Солнца», Шемсу-Гор давали нам ключ к пониманию их истинных интересов — долгосрочного отслеживания астрономических событий вдоль эклиптики. Если эти астрономы-жрецы вели аккуратные записи в течение длительного периода, они несомненно наблюдали эффекты прецессии, в частности постепенный поворот двенадцати зодиакальных созвездий, на фоне которых солнце восходит в день весеннего равноденствия.

Такое впечатление, что намеки на божественную силу этого великого космического цикла как символ возрождения и обновления после длительных периодов как бы исчезновения, а также жизни после смерти неоднократно встречаются во многих древних текстах. Так, в «Герметике» мы читаем:

«Ход земного времени отмечается изменением состояния атмосферы и сменой тепла и холода; в то время как небесное время отмечается возвратом небесных тел на свои прежние положения, когда они совершают свое периодическое вращение. Космос — это вместилище времени; именно за счет хода, движения времени поддерживается жизнь в Космосе. Ход времени регулируется установленным порядком, и время, следуя этому порядку, обновляет все предметы в Космосе, изменяя их».

И далее: «Бог самозамкнут и саморазвивается… В вечности все движения времени происходят в обратном направлении, и из вечности все движения времени берут свое начало».

И, наконец, нам сообщают, что бог и вечность содержат «Космос, который недоступен ощущениям. Ощутимый Космос [то есть материальная Вселенная, которую мы видим вокруг себя] создан по образу и подобию того, другого Космоса, и воспроизводит вечность в виде копии».

Таким образом, эта мощная герметическая идея материальных земных, являясь копией небесных оригиналов, очевидно, связана с убежденностью древних египтян, что храмы «должны походить на небо». Более того, в обоих случаях, так же, как и в городе пирамид, мексиканском Теотиуакане, работа по созданию этой «похожести» — сознательная имитация на Земле форм, циклов и тайн Космоса — явно понималась как часть серьезного и разумного стремления превратить людей в бессмертных богов.