Зеркало небес. В поисках утраченной цивилизации...

Полёт Феникса.

Таким образом, Бенбен имел сексуальное, репродуктивное значение, в прямом физическом смысле. Название сказочной птицы Бенну также происходит от карая бнн.

Послужившая моделью Феникса поздних греков, Бенну была еще одним олицетворением Атума, на этот раз в виде серой цапли, которая якобы появилась в момент творения, восседая на верхушке столба на Первобытном Кургане. При этом важно отметить, как указывал египтолог Р.Т. Рандл-Кларк, что вздымание холма и появление Феникса рассматривались не как последовательные события, а, скорее, как «параллельные акты, два аспекта Великого момента Творения».

В текстах этот момент увековечен как победа света и духа над тьмой и смертью, или конкретно в Качестве «дыхания жизни, которое вырвалось из горла птицы Бенну, в чьем виде Атум возник среди первобытного небытия». В красочном изложении Рандл-Кларка эта сцена выглядит следующим образом:

Представьте себе шест, торчащий из вод Бездны.

На нем сидит серая цапля, провозвестница всего, что должно произойти. Она раскрывает свой клюв и нарушает тишину первобытной ночи зовом жизни и судьбы.

Это воплощение Атума, самозародившаяся и бессмертная Бенну, пересекает измерения между духом и материей, символизируя вечное переселение души. И все высокие посвящаемые искали в храмах Древнего Египта то, что она олицетворяла. В сущности, метафорически они надеялись стать ею. «Я — птица Бенну, — провозглашает умерший в одном из фрагментов Книги Мертвых», — и я снова появляюсь на Земле».

Очевидно, что в основе этих чаяний лежала доктрина реинкарнации (чему имеется масса свидетельств в египетских текстах). Согласно подобной доктрине, отраженной немецким философом Гегелем в его малоизвестном эссе о Фениксе, «Дух, используя оболочку своего сознания, не просто переходит в новую оболочку, но как бы возрождается из пепла своей предыдущей формы; он возникает в возвышенном, славном и более чистом проявлении. При этом он явно враждует сам с собой; поглощая собственное существование; но в самом этом разрушении он создает бытие в новой форме, и каждая последующая фаза становится материалом, используя который он возвышает себя, поднимаясь на новую ступень.