Зеркало небес. В поисках утраченной цивилизации...

Наверху — как внизу.

Покидая Пимеанакас, мы пошли в южном направлении к Бафуону, горе-пирамиде короля Удайядитьявармана II (правил с 1050 по 1066 г.). Это сооружение покоится на прямоугольном основании размером 150x90 метров, его высота превосходит 50 метров. Его внешний вид произвел особенно сильное впечатление на Чжоу Такуана, описавшего его как «башню из бронзы, совершенно потрясающее зрелище, в основании более десятка помещений».

Сердцевиной пирамиды служит внушительный искусственный курган из утрамбованного грунта, на вершине которого некогда стоял массивный храм — святилище Шивалинги. Снова мы встречаемся с очевидными параллелями: вспомним «Высокий Песок» в Гелиополисе — холм Атума, увенчанный храмом Бенбена со священным обелиском.

«Бафуон разрушился еще в древности, поскольку земле не дали как следует слежаться. Строительство и укладка массивных тяжелых каменных блоков происходили с чрезмерной поспешностью. Несколько лет все было нормально… Затем стали появляться зловещие трещины. Подпорки не смогли удержать здание, и его ужасный вес ускорил его гибель».

Несмотря на эту катастрофу, центральная часть монумента сохраняет явно выраженную форму пирамиды, которая была задана при ее постройке, чтобы сделать ее «уменьшенной копией горы Меру». И, подобно горе Меру, объясняет французский востоковед Жорж Кодэ, Бафуон обязан был иметь «подземную часть, простирающуюся вглубь настолько же, насколько видимая часть поднимается в небо».

Теперь сопоставьте это со словами римского путешественника Элия Аристида, который посетил Египет во II веке н. э.:

«С восхищением глядим мы на высоту пирамид, но не знаем, что нечто равное и противоположное по направлению находится под землей, Я говорю о том, что узнал от жрецов».

Таким образом, в Ангкоре и Ризе с пирамидами связана одна и та же идея, а именно, что основание этих монументов уходит под землю на столько же, насколько поднимаются над ней их вершины — или даже, что каждая видимая пирамида стоит на «равной ей и противоположной» пирамиде, невидимой под землей.

Так есть ли смысл говорить о том, что такие оригинальные идеи могли зародиться «независимо и спонтанно» в этих удаленных друг от друга центрах древней культуры?

В своем исследовании мифов Джордже де Сантильяна и Герта фон Дехехенд делают вывод, что любая «совокупность неожиданных идей», обнаруженная в предположительно несвязанных преданиях, должна как минимум пробуждать любопытство. «Как ни велик источник миротворчества, — отмечают они, — имеются определенные морфологические указатели на неслучайный характер такого рода проявлений».