Большая книга женской мудрости.

Яблочкина Александра Александровна.

Однажды Александру Александровну Яблочкину, известную на всю страну актрису, попросили походатайствовать за одного талантливого молодого артиста, чтобы того не забрали в армию. Яблочкина набирает номер военкома и с пафосом начинает перечислять свои регалии: «С вами говорит народная артистка Советского Союза, лауреат Сталинской премии, председатель Всероссийского театрального общества, актриса Малого театра Александра Александровна Яблочкина! – Но тут ее тон меняется на просящий: – Голубчик, вот беда! Друга моего детства угоняют в армию! Нельзя ли его оставить? Сколько ему лет? А восемнадцать, голубчик, восемнадцать!».

Однажды Александра Александровна Яблочкина сидела в президиуме какого-то собрания и, скучая, иногда задремывала. Ее сосед, также актер Малого театра, видя такой конфуз, изредка толкал Яблочкину под стулом ногой. Когда же объявили выступление Александры Александровны, то он довольно сильно пнул ее: «Мы, актеры ордена Ленина Его Императорского Величества Малого театра Союза ССР!..» – встрепенулась Яблочкина.

Раздел V. Восточные притчи.

Легенда о красавице Юнь Чунь.

Красавица Юнь Чунь, пребывая в расстроенных чувствах из-за расставания со своим женихом, горько плакала. Ее возлюбленный Шао Чан – умный, сильный и, главное, так же беззаветно любящий ее, отправлялся в долгий путь: от северных гор Китая, у подножия которых они оба жили, юноша уезжал на юг.

Дорога была длинной и очень опасной, так как следовало преодолеть область, где китайцы сражались с маньчжурскими завоевателями, а во время войны может случиться всякое. Влюбленные расставались на очень большой срок – больше чем на год.

Шао Чан сказал:

– Я обязательно вернусь к тебе, и тогда мы поженимся. Рядом с лавкой твоего отца, торгующего продуктами из сои, я открою соляную лавку. Мы будем жить и работать вместе, растить и воспитывать прекрасных детей.

Девушка ответила:

– Возвращайся скорее, я буду ждать, мне будет очень не хватать тебя.

Юноша уехал, а без него Юнь Чунь было очень одиноко. Без матери, умершей за семь месяцев до отъезда жениха, девушка готовила еду, прибирала в доме и помогала отцу, работая вечером в семейной лавке.

Работа отвлекала от грустных мыслей, беспокойства за жизнь юноши и приносила облегчение. Девушка всегда вспоминала слова матери о том, что если все время заниматься делом, то тоска и одиночество будут чувствоваться меньше. Поэтому и в доме, и в лавке отца все сияло чистотой, которую Юнь Чунь наводила постоянно. Но без мамы и любимого все равно было плохо на душе, как будто в ее сердце образовалась огромная прореха, залатать которую было невозможно.

Как-то, готовя тофу (соевый творог) в глубине отцовской лавки, она услышала, как отец радостно приветствует покупателя. Отец Юнь Чунь, очень любивший поболтать, завел с человеком разговор. Покупатель, будучи слугой богатого военачальника, заметил в глубине девушку и спросил:

– Это твоя дочь?

– Да, – кивнул головой отец. – Ее зовут Юнь Чунь, что означает Вечная Весна.

– Она очень красива, – заметил покупатель, наблюдая за каждым движением девушки.

– Да, это правда, – согласился отец. – У нее доброе и любящее сердце. Не знаю, что бы я без нее делал, особенно после смерти жены.

– Мой господин – очень богатый и влиятельный человек, – сказал покупатель, – и ему нужна жена. Твоя дочь, если согласится на брак, ни в чем не будет нуждаться.

– Это очень большая честь для нас, – сказал отец, – но у Юнь Чунь уже есть жених – достойный молодой человек по имени Шао Чан, как только он вернется из южной части страны, она выйдет за него замуж. Мне жаль, но это твердо решено.

– Да, – сказал слуга, – жаль, что так. Я уверен, что ваша дочь очень понравилась бы моему господину.

* * *

На следующее утро, когда девушка подметала пол в лавке, в нее вошел высокий мужчина в дорогих боевых доспехах.

– Юнь Чунь? – спросил он резким голосом, как будто отдавал команду своим подчиненным.

– Юнь Чунь – это я, – ответила девушка, прекращая работу.

– Ты прав, – сказал мужчина своему слуге. – Она будет хорошей женой для меня. Позови своего отца, – обратился он к Юнь Чунь. – Вы оба пойдете со мной, сегодня же вечером мы сыграем свадьбу.

– Но у меня уже есть жених, – возразила девушка. – Господин, я не могу выйти за вас замуж, мы даже не знакомы.

– Да ладно, – нетерпеливо отмахнулся мужчина. – Меня это вовсе не волнует. Я – человек знатный, военный, привык всегда брать то, что хочу. А если кто-то осмелится встать на моем пути, то я раздавлю его, как таракана. Так проще жить. И позови наконец своего отца.

Девушка отправилась за своим отцом, ей захотелось оказаться как можно подальше от этого страшного человека. Юнь Чунь подумала: «Каков негодяй! Я не хочу быть его женой, никогда не соглашусь на это». Огорченная девушка и не заметила, как перешла с ходьбы на бег. Резко поворачивая за угол овощной лавки, она чуть не столкнулась с женщиной, покупающей овощи.

– Пожалуйста, примите мои извинения, – сказала Юнь Чунь и, взглянув на женщину, увидела перед собой монахиню.

Старая монахиня с доброй улыбкой на лице ласково спросила девушку:

– Что-то произошло, если ты так несешься через рынок?

Задыхаясь и пребывая в смятении, девушка ответила:

– Я… Мне необходимо… Мой отец… Там этот ужасный человек… Отец должен…

– Сначала успокойся, – сказала монахиня. – Здесь рядом нет ни твоего отца, ни того, кто так напугал тебя. Здесь только ты и я. Меня тебе нечего бояться, поэтому глубоко вдохни, выдохни, приди в себя… А теперь расскажи спокойно и подробно о том, что так сильно тебя расстроило. Возможно, я смогу помочь тебе.

Восстановив дыхание, девушка посмотрела на монахиню и, увидев в ее глазах доброту, сострадание и спокойствие, разрыдалась. Сама не замечая, она рассказала про смерть матери, про отъезд своего жениха и про наглое сватовство богатого военачальника.

– Теперь все понятно, – сказала монахиня по имени Нг Муи. – Пойдем к твоему отцу вместе, надеюсь, что смогу вам помочь найти выход из этой неприятной ситуации.

* * *

– …Поэтому я никак не смогу подготовить свадьбу раньше, чем через год, – заявил отец прибывшему в их дом военачальнику.

Отец девушки вел себя так, как научила его монахиня Нг Муи, следившая за ним из угла и державшая за руку сидевшую рядом с ней Юнь Чунь.

– Ну посудите сами, – объяснял отец. – Во– первых, нужно время, чтобы достойно подготовиться к предстоящей свадьбе. Такому знатному господину, как вы, должны быть оказаны все надлежащие почести, особенно в день свадьбы. К тому же необходимо официально объявить жениху Юнь Чунь о расторжении помолвки. Но чтобы сказать об этом, даже года может не хватить для его поисков, сами видите, что творится в стране, а он далеко. Но все же надеюсь, что года хватит, а ровно через год, считая с данного дня, вы, мой господин, женитесь на моей дочери. И мне хотелось бы подготовить все так, чтобы о вашей свадьбе люди вспоминали не один год.

Военачальник возмутился:

– Целый год! Пусть только попробует потом не оправдать моих ожиданий.

– Она оправдает, ваша светлость, все ожидания, – ответил отец Юнь Чунь.

– Так тому и быть, – сказал военачальник, – встретимся через год. – И, быстро взглянув на девушку, вышел.

Нг Муи сказала:

– У нас есть год для подготовки. Прошу вас, господин, напишите Шао Чану, а ты, Юнь Чунь, приходи завтра на рассвете к воротам монастыря. Год – это не так уж много, нам с тобой придется серьезно поработать.

Как и договаривались, Юнь Чунь на рассвете по горной тропе пришла к монастырю. Она нашла монахиню во внутреннем дворике, где был разбит небольшой сад. Старая монахиня стояла неподвижно, на ее лице было выражение полной сосредоточенности. Ее поза была странной: ноги расположены на ширине плеч и слегка согнуты в коленях, правая рука была согнута в локте, кисть – сжата в кулак сбоку от груди, левая – с открытой ладонью – выпрямлена перед грудью.

Присмотревшись, Юнь Чунь с удивлением обнаружила, что Нг Муи не неподвижна: медленно, настолько, что заметить можно было не сразу, монахиня выполняла левой рукой движение вперед. Юнь Чунь присела на маленькую скамеечку и с восхищением стала наблюдать. Когда Нг Муи закончила свою тренировку, ее лицо блестело от пота. Она повернулась к девушке и сказала:

– Настала твоя очередь работать. До этого момента я не понимала, зачем меня отправили в этот монастырь. Война с Маньчжурией заставила меня покинуть родной дом, тогда я думала, что мне просто не повезло. Но теперь вижу, что послана сюда Бодхидхармой для того, чтобы обрести ученицу. За этот год ты должна научиться использовать против своего противника его грубую силу, хамство, невежество и наглость. Давай же приступим не мешкая, становись вот так.

Прошла весна, наступило лето. Каждое утро Юнь Чунь поднималась по горной тропе к монастырю. В упорных тренировках закончилось лето и наступила осень, а девушка училась наносить руками и ногами резкие и мощные удары. В горах наступила зима, покрыв сад, в котором занималась девушка, льдом и снегом. Юнь Чунь научилась у Нг Муи многим техникам: она прекрасно сохраняла равновесие, научилась управлять центром тяжести, быстро и легко двигалась.

На смену зиме пришла весна, а с ней и назначенный день свадьбы.

Наконец старая монахиня сказала своей ученице:

– Сегодня последний день наших занятий. Следует позвать жениха – сказать, что необходимо уладить последние формальности.

Военачальник гордо прошествовал в город верхом на белом боевом коне. Юнь Чунь внимательно смотрела на него, на его доспехи, огромные кулаки, крепкие мышцы и толстую шею. Он слез с коня и подошел к девушке, ее отцу и Нг Муи.

– Какие еще могут быть формальности? Почему нельзя разобраться с ними завтра, после свадьбы?

Юнь Чунь поразилась тому, что за последний год военачальник стал еще наглее и отвратительнее.

Делая шаг ему навстречу, монахиня объяснила:

– Это дело чести! Надо вам сказать, что Юнь Чунь – ученица закрытой школы боевых искусств. Она дала клятву, что выйдет замуж только за человека, который сможет победить ее в поединке.

– Вот еще, чушь какая! – вскричал взбешенный военачальник. – Никогда в жизни не слыхал про такие традиции.

– В этом нет ничего удивительного, – ответила Нг Муи. – Про это мало кто слышал, ведь наша школа как-никак секретная.

– Так это что, я должен драться с этой… хилой девчонкой?!

– Да, – ответила монахиня. – Вы правильно заметили – силы и правда у нее маловато. Такому силачу, как вы, не составит особого труда одержать победу. Это просто формальность.

– Ты и правда этого хочешь? – спросил богач у Юнь Чунь.

– Я должна, мой господин, – ответила девушка. – Я буду опозорена, если не сдержу клятву и свяжу свою судьбу с тем, кто недостоин меня.

– Недостоин? Это я-то тебя недостоин?! Вздорная девчонка, – закричал военачальник. – Я с удовольствием выбью из тебя дурь и научу, как надо уважать своего будущего мужа.

С этими словами он подозвал слугу и велел ему снять с себя меч и доспехи. Затем покрутил головой, чтобы размяться.

– Давай побыстрее покончим с этим делом. Мне бы не хотелось видеть на свадьбе твое подпорченное милое личико.

Юнь Чунь молча вышла вперед и спокойно встала перед противником. Она кивнула головой в знак того, что готова, и приняла стойку. Вокруг них уже начала собираться толпа любопытствующих.

Самоуверенный генерал с наглой ухмылкой приблизился к девушке и резко атаковал ее, пытаясь схватить за плечи. Но Юнь Чунь, слегка переместив вес тела, легко ушла от захвата и сделала подсечку в тот момент, когда противник завершил шаг и его нога коснулась земли. Мужчина свалился, подняв кучу пыли. Вставая и отряхиваясь, он с удивлением уставился на девушку. Она же, сохраняя спокойствие и концентрацию, с усмешкой посмотрела ему в глаза.

Мужчина снова сократил дистанцию, собираясь атаковать. На этот раз его движения были осторожными. Левой рукой он попытался блокировать руки девушки, смахнув их вниз, а правой – нанести мощный боковой удар в голову. Юнь Чунь, используя инерцию движения вниз, нырком уклонилась от удара и сама нанесла сильный удар кулаком по ребрам противника.

Генерал скривился от боли, отошел назад, продолжая держаться за бок, незаметно прикоснулся к поясу и неожиданно достал нож.

Он закричал:

– Раньше, чем ты сможешь еще раз ударить меня, я убью тебя!

И с громким криком ринулся в атаку, целясь ножом в грудь Юнь Чунь. Развернув туловище, девушка пропустила нож мимо себя и сама атаковала противника, ударив его кулаком в горло. Сила военачальника, который продолжал двигаться вперед, соединилась с силой девушки, и удар получился таким мощным, что мужчина подлетел в воздух и ударился об землю.

Он валялся в пыли, хрипя и задыхаясь. Слуги бросились ему на помощь. Но монахиня, отогнав их в сторону, опустилась на колени рядом с генералом, поверженным Юнь Чунь, ощупала его горло и сказала:

– Будет жить. Уберите его отсюда, такой вояка недостоин моей ученицы.

Слуги подобрали своего хозяина, находящегося без сознания, и унесли домой.

* * *

Прошло несколько дней. Юнь Чунь по-прежнему помогала отцу в лавке. Готовя тофу, она вдруг заметила смотревшего на нее возлюбленного Шао, у которого был очень грустный вид.

– Наверное, я опоздал, да? – спросил он. – В письме твой отец писал о свадьбе… Уже прошло два дня. Скажи мне скорее, не опоздал ли я?

– Ты не опоздал, Шао, – ответила Юнь Чунь. – Ты мог бы приехать еще через год, но я все равно ждала бы тебя. Даже если бы мне пришлось ждать тебя годами, а потом увидеть всего лишь пару секунд, я бы согласилась.

Он обнял ее и спросил:

– А как же богатый господин?

– Не волнуйся, его удалось убедить в том, что от меня будет больше проблем, чем удовольствий.

– Ну что ж, моя любимая будущая жена, нам о многом нужно поговорить.

Вскоре юноша и девушка поженились.

Юнь Чунь научила мужа всему, что знала сама. Вдвоем они открыли свою школу и стали обучать всех желающих стилю, который в дальнейшем получил название юнь-чунь и который приобрел огромную популярность благодаря Великому Брюсу Ли и его Учителю Ип Ману.

Мулан – девушка-воин.

О девушке-воине Мулан в Китае написано много легенд. Вот лишь одна из них.

Некогда в Китае жила девушка Мулан, которой исполнилось пятнадцать лет. По законам своей страны, она достигла того возраста, когда родители должны были выдать ее замуж. И с этого времени в ее жизни основное место занимала бы только забота о муже, детях и престарелых родителях. Никто даже и подумать не мог, что Мулан может стать воином и отправиться на войну. Да и сама Мулан, думая о своем будущем, никогда не связывала его с военной жизнью. Все изменилось в тот момент, когда в доме ее родителей появились солдаты. Однажды солнечным летним днем, когда девушка, тихо напевая, сидела за ткацким станком, в дом вошел отряд, занимающийся призывом новобранцев в армию правителя. Оставив работу, она выглянула в окно и стала наблюдать, как солдаты въезжают во двор верхом на мощных боевых конях.

Отец Мулан вышел во двор, а навстречу ему шел командир отряда, протягивая свиток – приказ о призыве в армию. Он сообщил:

– Согласно приказу, твоя семья должна направить в армию одного человека. С севера на нас напали орды кочевников, обстановка серьезная, и армии необходимо пополнение. Мы должны остановить варваров, иначе они сожгут и разграбят наши дома.

– Я понимаю, – сказал отец девушки. – Но нам некого послать в армию. У меня трое детей – две дочери, семнадцати и пятнадцати лет, и шестилетний сынок. Для меня было бы большой честью самому отправиться на войну, но я уже стар, у меня слабое здоровье, так что из меня получится плохой солдат.

– Это меня не волнует, – ответил командир. – И тебя не должно волновать. Приказы правителя не обсуждаются, а выполняются беспрекословно. Повиноваться и выполнять – твой долг. Ровно через три дня один из членов твоей семьи должен прибыть в военный лагерь, расположенный около Желтой реки. Когда он отправится в путь, повесь этот приказ на ворота твоего дома, и мы будем знать, что ты с честью выполнил свой долг.

– Конечно, – согласился отец Мулан. – Для нас это большая честь – служить правителю.

Солдаты со своим командиром поехали к следующему дому, а отец девушки, печально склонив голову, медленно повернулся к дому. Спрятавшаяся Мулан с горечью увидела, что лицо отца стало почерневшим от заботы.

* * *

Всю ночь Мулан не могла сомкнуть глаз. Она представляла осунувшееся лицо отца.

Встав на рассвете, девушка уже знала, что должна сделать. Отцу в армию нельзя. Он болен и не протянет и месяца, если будет скакать в седле целый день, спать на земле и есть то, чем кормят солдат. Да и семью надо содержать. Поэтому, чтобы спасти жизнь отца и честь семьи, надо ехать на войну вместо него.

Надев свои лучшие одежды, Мулан, пока мать, сестра и братишка кормили скотину во дворе, а отец сидел на крыльце и смотрел в пустоту, потихоньку подняла половицу, под которой отец хранил деньги, и вытащила из небольшого мешочка пару золотых монет. Затем, собрав некоторые свои работы, она сказала матери, что идет на рынок их продавать.

На Восточном рынке девушка продала все свои работы. Неподалеку она увидела торговца, предлагающего прохожим лошадь – красивую и молодую гнедую кобылку.

Лошадь понравилась Мулан, но в то время девушка не могла купить лошадь без того, чтобы не пошли пересуды – зачем, мол, пятнадцатилетней девчонке лошадь.

Девушка отправилась бродить по базару, пока не наткнулась на юношу, похожего на солдата. Она попросила его купить кобылку, не став объяснять значение своей просьбы. Парень не отказался от предложенных за эту помощь денег.

Мулан привела кобылку на Западный рынок, где купила седло, потом – на Южный, где нашла уздечку, затем – на Северный, где купила хлыст. На все расспросы она отвечала, что делает покупки для отца. (Девушка не собиралась объяснять, что идет в армию.) В каком-то смысле в ее находчивом ответе была правда. Все, что делала Мулан, она делала ради своего отца.

Возвращаясь домой, она радовалась тому, как быстро ей удалось приобрести все, что нужно. Она привязала лошадь в лесу, а седло и уздечку спрятала в подвале дома. Затем из отцовского шкафа взяла сменную одежду, спрятав ее у себя под одеялом. Мулан была готова к тому, что утром можно уезжать.

* * *

Последний свой вечер в семье Мулан хотела запомнить надолго. Впервые она внимательно рассматривала своих родных. Мать готовила ужин, старшая сестра играла с братом, отец с грустным видом точил свой меч.

Мулан старалась запомнить все черточки любимых лиц, чтобы потом вспоминать их такими, как в этот вечер. Ей хотелось обнять всех и сказать, как сильно она их любит, как грустно с ними расставаться и как ей будет не хватать их. Но они ничего не должны были знать об ее отъезде, по крайней мере – до некоторого времени.

Мулан проснулась рано, когда первые лучики солнца еще не успели коснуться горизонта. Она переоделась в отцовскую одежду, и, как ни пыталась поправить ее, чтобы сидела поудобнее, все равно ей было непривычно в мужской одежде. Взяв с подставки отцовский меч, девушка повесила его на пояс. Затем взяла приказ правителя и, выйдя за ворота дома, прикрепила его к столбу. И меч, взятый ею у отца, и приказ на столбе объяснят родителям, что произошло.

Сдерживая слезы, Мулан взяла седло и уздечку. Затем, огромным усилием воли заставив себя отвернуться от единственного в ее жизни родного дома, отправилась в путь.

Добравшись до лагеря, расположенного на берегу Желтой реки, Мулан заметила большое скопление новобранцев, образовывавших неорганизованную, оживленную, разношерстную толпу. Кого здесь только не было – и опытные солдаты, воевавшие с варварами во время предыдущего набега, которые давали советы молодым, как лучше обустроить походную жизнь, и новобранцы, слонявшиеся туда-сюда и пытающиеся бороться со страхом либо не скрывающие своего страха. Среди новобранцев были совсем мальчики – от тринадцати до пятнадцати лет. И Мулан с облегчением отметила, что она здесь не самая маленькая.

Когда лагерь уснул, Мулан все прислушивалась – не раздастся ли голос ее родителей. Девушка не сомневалась, что отец и мать будут искать ее и постараются вернуть домой. Но рано утром армия вышла в поход.

* * *

Мулан прослужила в армии более десяти лет.

За эти годы она проехала на своей кобылке десятки тысяч миль. Она видела все ужасы войны, о которых постаралась забыть и которые никогда бы не смогла рассказать своей семье. Она теряла друзей, умирающих от ран, болезней, от холодного горного воздуха, бедного кислородом. В любое время года ей приходилось спать на земле и просыпаться от боевых криков врагов. Она пережила трех генералов. В бесконечных походах и боях девушка стала взрослой.

Но после десяти лет война наконец завершилась победой, и тех, кто остался жив, пригласили во дворец правителя. Один из друзей Мулан стал генералом, другого, наградив медалью, назначили помощником военного министра. Когда настала ее очередь принимать награду, Мулан подошла к правителю и поклонилась. Правитель повесил ей медаль на грудь и вручил свиток, в котором перечислялись все ее героические подвиги, с благодарностью от имени всего народа.

– Я хочу, чтобы ты стал моим министром, – сказал правитель. – Ты согласен?

Мулан ответила:

– Я благодарю вас, мой повелитель. Но меня так долго не было дома, больше всего я хочу вернуться к своей семье.

– Я понимаю тебя, – сказал правитель. – Поезжай домой, даю тебе свое разрешение.

Встретив на дворцовой площади своих друзей, Мулан сказала:

– Приезжайте вечером к нам в гости. Мы устроим праздник, отметим награды и возвращение домой.

До дома Мулан было совсем недалеко, дорога была знакома с детства, но сейчас девушка ехала по ней как во сне.

У ворот родного дома она долго не могла прийти в себя, ощущая спазмы в горле и дрожь в коленях. Мулан думала: а вдруг через столько лет родные не узнают ее? Простят ли отец и мама ее поступок? А может, проклянут и погонят прочь из дома?

Собрав всю свою храбрость, девушка решительно толкнула створки ворот. Пройдя в дом, она увидела в дальнем углу свою мать, которая, как обычно, плела циновки. Сердце сжалось у Мулан, когда она увидела, что годы не пощадили ее маму. Седые волосы и внешний вид такой, как будто прошло не десять, а двадцать лет.

Пожилая женщина, увидев военную форму Мулан, побледнела. Она бросила взволнованный взгляд на юношу, который зашел взглянуть на пришедшего солдата. Мулан по глазам узнала своего брата. Она поняла и страх, отразившийся на лице матери: та боится, что незваный гость заберет ее сына в солдаты. Чтобы больше не пугать бедную женщину, Мулан спрятала подаренный правителем свиток в рукав и произнесла:

– Мама…

Больше она ничего не смогла вымолвить, в горле стоял большой комок.

– Мулан?

Девушка кивнула, подошла к матери и обняла ее.

– Мулан? – снова повторила мать.

Узнав, что это его сестра, младший брат Мулан побежал за отцом и старшей сестрой.

Мулан повесила отцу на шею свою медаль, отдала грамоту и заплакала от счастья.

Потом пошла в свою комнату, сняла оружие и военную форму, отмыла свое лицо и волосы от дорожной пыли. Взяв у старшей сестры пудру и духи, девушка стала приводить себя в порядок. Затем причесалась и надела свою старую одежду, которая все эти долгие годы так и висела в шкафу.

Все долгие десять лет Мулан спала с оружием в руках и почти никогда не снимала военную форму, но, взглянув на себя в зеркало, она решила, что женщина, отражающаяся в нем, ей нравится.

Когда вечером пришли ее друзья, она встретила их у ворот дома, держа в руке факел. Сначала гости не обратили на нее внимания, высматривая в глубине двора юношу в военной форме. Но когда Мулан заговорила, друзья не смогли скрыть своего удивления – так и стояли, широко раскрыв глаза.

Эта красивая женщина, одетая в шелка и пахнущая духами, – тот самый парень с которым они воевали десять лет! Друзья никак не могли прийти в себя и оставались стоять как вкопанные.

Мулан весело рассмеялась и сказала:

– Ну же, заходите, друзья. Давайте есть и пить, радоваться, веселиться. И выпьем за новую жизнь!

Опыт бабочки.

Однажды в коконе появилась маленькая щель, случайно проходивший человек долгие часы стоял и наблюдал, как через эту маленькую щель пытается выйти бабочка. Прошло много времени, бабочка как будто оставила свои усилия, а щель оставалась все такой же маленькой. Казалось, бабочка сделала все, что могла, и что ни на что другое у нее не было больше сил.

Тогда человек решил помочь бабочке: он взял перочинный ножик и разрезал кокон. Бабочка тотчас вышла. Но ее тельце было слабым и немощным, ее крылья были неразвитыми и едва двигались.

Человек продолжал наблюдать, думая, что вот-вот крылья бабочки расправятся и окрепнут и она сможет летать. Но ничего не случилось. Остаток жизни бабочка волочила по земле свое слабое тельце, свои нерасправленные крылья. Она так и не смогла летать. А все потому, что человек, желая ей помочь, не понимал того, что усилие, чтобы выйти через узкую щель кокона, необходимо бабочке, чтобы жидкость из тела перешла в крылья и чтобы бабочка смогла летать. Жизнь заставляла бабочку с трудом покинуть эту оболочку, чтобы она могла расти и развиваться.

Усилие необходимо нам в жизни. Если бы нам позволено было жить, не встречаясь с трудностями, мы были бы обделены. Мы не смогли бы быть такими сильными, как сейчас. Мы никогда не смогли бы летать.

Я просил сил, а жизнь дала мне трудности, чтобы сделать меня сильным.

Я просил мудрости, а жизнь дала мне проблемы для разрешения.

Я просил богатств, а жизнь дала мне мозг и мускулы, чтобы я мог работать.

Я просил возможности летать, а жизнь дала мне препятствия, чтобы я их преодолевал.

Я просил любви, а жизнь дала мне людей, которым я мог помогать в их проблемах.

Я просил благ, а жизнь дала мне возможности. Я ничего не получил из того, о чем просил.

Но я получил все, что было мне нужно.

Счастье.

Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.

– Что еще слепить тебе? – спросил Бог.

– Слепи мне счастье, – попросил человек.

Ничего не ответил Бог и только положил.

Человеку в ладонь оставшийся кусочек глины.

Так вы не приедете?

Бабушка звонит своей замужней дочери и спрашивает ее, как идут дела.

– Все ужасно, – стонет дочь. – У меня раскалывается голова, болят спина и ноги, в доме беспорядок, а дети сводят меня с ума.

– Послушай, не расстраивайся, – успокаивает ее бабушка. – Сейчас все устроим. Ты пойди приляг, а я сейчас приеду, приготовлю обед, приберусь и потом погуляю с детьми. А ты немного отдохнешь и приготовишь ужин для Зигмунда.

– Для Зигмунда? – удивилась женщина. – Для какого Зигмунда?

– Как для какого, для твоего мужа! – отвечает бабушка.

– Моего мужа зовут не Зигмунд, – отрезала женщина.

– О боже! – восклицает бабушка, – я, должно быть, не туда попала!

– О боже! – воскликнула женщина, – так вы не приедете?!

* * *