Гарри Поттер и Дары Смерти.
Глава двадцатая. Ксенофилиус Лавгуд.
Гарри и не ожидал, что за ночь Гермиона сменит гнев на милость, поэтому не был удивлен тому, что её единственным средством общения на следующее утро были лишь мрачные взгляды и подчёркнутое молчание. Рон, в знак затянувшегося раскаяния, отвечал на это сдержанным и неестественно угрюмым поведением в её присутствии.
На самом деле, когда все трое были вместе, Гарри чувствовал себя единственным искренним человеком среди наёмных похоронных плакальщиков. Но в те немногие минуты когда Рон находился наедине с Гарри (таская воду и собирая грибы в подлеске), он становился бесстыдно веселым.
- Кто-то помог нам, - беспрестанно говорил он. - Кто-то послал эту лань. Кто-то на нашей стороне. Мы уничтожили один Хоркрукс, приятель!
Воодушевлённые открытием медальона, они вернулись к обсуждению возможного местонахождения других Хоркрусов, хоть и часто разговаривали об этом раньше. Гарри был настроен оптимистично, уверенный в том,что новые успехи превзойдут первые. Даже угрюмость Гермионы не могла повредить его жизнерадостному настрою. Неожиданное улучшение в их судьбе, появление таинственной лани, возвращение меча Гриффиндора, и, самое главное, возвращение Рона, сделали Гарри таким счастливым, что ему было трудно сохранять постное выражение лица.
Чуть позже, днем, они с Роном вновь избежали мрачного присутствия Гермионы и, под предлогом поиска несуществующей черники в облетевших кустах, продолжили обмен новостями. Гарри наконец удалось рассказать Рону обо всех его и Гермионы скитаниях, вплоть подробностей событий в Годриковой лощине. Рон пополнял сведения Гарри обо всех происшествиях в волшебном мире за время его отсутствия.
- … И как вы узнали о Табу? -спросил он Гарри, после того, как рассказал о множестве безнадежных попыток маглорожденных, избежать Министерства.
- Что?
- Ты и Гермиона прекратили называть Сам-Знаешь-Кого по имени!
- О, это просто плохая заразная привычка. - отмахнулся Гарри. - Но мне не сложно называть его и В…
- НЕТ! - заорал Рон, заставляя Гарри от испуга отскочить в кусты, а Гермиону, до их появления полностью поглощённую книгой,
Бросить на них сердитый взгляд.
- Извини, - протянул Рон, вытаскивая Гарри из зарослей ежевики, - но на это имя было наложено заклятье, Гарри, так они.
Выслеживают людей! Использование этого имени разрушает защитные чары, и производит в некотором роде магическое возмущение - так они нашли нас на Тоттнем Корт Роад!
- Потому что мы произнесли его… имя?
- Именно! Ты должен отдать им должное, в этом есть смысл, только люди, которые могли сравниться с ним по силе, вроде Дамблдора, могли осмелиться произнести его. Теперь они наложили на него табу, любого, кто скажет его вслух, можно будет выследить - быстрый и легкий способ найти членов Ордена! Они едва не вычислили Кингсли…
- Ты шутишь?
- Ага, стая Пожирателей Смерти зажала его в угол, как сказал Билл, но в драке он смог выбраться. Теперь он в бегах, равно как и мы. - Рон задумчиво почесал подбородок концом палочки. - Ты не считаешь, что это он мог послать лань?
- Его Патронус - рысь, мы сами видели его на свадьбе, помнишь?
- Ах да…
Они пошли дальше вдоль живой изгороди, прочь от палатки и Гермионы.
- Гарри… ты не думаешь, что это мог быть Дамблдор?
- Что Дамблдор?…
Рон выглядел немного смущённым, но тихо продолжил:
- Дамблдор… та лань? Я имею в виду, - Рон искоса посмотрел на Гарри, - он последним держал настоящий меч, не так ли?
Гарри не высмеял Рона, потому что он очень хорошо понимал желание, стоявшее за этим вопросом. Мысль о том, что Дамблдору удалось вернутся к ним, что он наблюдал за ними, была невыразимо обнадёживающей. Он покачал головой.
- Дамблдор умер, - бросил он. - Я видел, как это произошло, я видел тело, он определённо мёртв. В любом случае, его патронус - феникс, не лань.
- Патронус может измениться, разве нет? - спросил Рон. - Патронус Тонкс изменился, верно?
- Да, но если бы Дамблдор был жив, почему он не появился? Почему он просто не передал нам меч?
- "Найди-Меня", - продолжил Рон. - По той же причине, по которой он не отдал его тебе, пока был жив. По той же причине, по которой он оставил тебе старый снитч, а Гермионе книжку детских сказок.
- И что есть что? - спросил Гарри, поворачиваясь к Рону, чтобы посмотреть в его лицо, на котором застыло отчаяние ответа.
- Я не знаю, - бросил Рон. - Иногда, будучи измотан, я думал, что он смеялся - или просто хотел всё усложнить. Но я так больше не думаю, уже нет. Он знал, что делает, когда оставил мне Делюминатор, не так ли? Он… хм… - уши Рона стали ярко-красными, он сосредоточился на пучке травы под ногами, - он, должно быть, знал, что я убегу от тебя.
- Нет. - поправил его Гарри. - Должно быть, он знал, что ты в любом случае захочешь вернуться.
Рон выглядел благодарным, но все ещё смущённым. Отчасти для того, чтобы сменить тему, Гарри сказал:
- Кстати говоря, ты слышал, что Скитер написала о Дамблдоре?
- О, да, - выпалил Рон - люди очень много говорят об этом. Конечно, если бы все шло по другому, дружба Дамблдора и Гриндельвальда была бы большой новостью, но сейчас это всего лишь то, над чем могут посмеяться люди, которые не любят Дамблдора, и пощечина всем, кто считал его славным малым. Я не знаю, имеет ли это большое значение. Он был действительно молод, когда они…
- Нашего возраста, - оборвал его Гарри так же, как он возразил Гермионе, и что-то в его лице заставило Рона оставить эту тему.
Огромный паук висел посреди замёрзшей паутины на кусте ежевики. Гарри нацелил на него палочку, переданную ему прошлой ночью Роном, которую Гермиона соизволила осмотреть и определила как терновую.
- Энгорджио!
Паук слегка вздрогнул, немного подскочив в паутине, Гарри попробовал снова. В этот раз паук немного увеличился в размере.
- Прекрати это, - резко сказал Рон, - Извини, что я сказал, что Дамблдор был молод, хорошо?
Гарри забыл, что Рон ненавидел пауков.
- Извини… Редуцио.
Паук не уменьшился. Гарри посмотрел на терновую палочку. Каждое незначительное заклинание, которое он накладывал в тот день с её помощью, казалось, было менее сильным, чем те, которые он создавал своей палочкой, с пером феникса. Новая казалась назойливо незнакомой, будто чья-то чужая рука была пришита к концу его собственной.
- Тебе просто нужно попрактиковаться -, сказала Гермиона, которая бесшумно приблизилась к ним сзади и с бейспокойством наблюдала за попытками Гарри пытался увеличить и уменьшить паука. - Всё зависит от уверенности, Гарри.
Он знал, почему она хотела, чтобы все получилось. Она чувствовала себя виноватой за то, что сломала его палочку. Он сдержался от резкого выпада, что она может сама взять терновую палочку, если считает, что нет никакой разницы, а он возьмет ее. Как бы то ни было, желая, чтобы они возобновили дружеские отношения, он согласился с ней, но когда Рон слабо улыбнулся Гермионе, та гордо отошла и опять исчезла за своей книгой.
С наступлением сумерек все трое вернулись в палатку, Гарри должен был следить первым. Сидя около входа, он пытался сделать так, чтобы терновая палочка левитировала маленькие камни к его ногам, но его магия все еще казалась ему неуклюжей и более слабой, чем раньше.
Гермиона лежала на своей койке и читала, а Рон, после множества нервных взглядов в ее сторону, достал из своей сумки небольшой деревянный радиоприёмник и попытался включить его.
- Есть одна программа, - обратился он к Гарри тихим тоном, - которая рассказывает новости так, как они есть на самом деле. Все остальные на стороне Сам-Знаешь-Кого и следуют за Министерством, но эта… послушай, это превосходно. Только они не могут делать это каждую ночь, им приходится изменять местонахождение, в случае если их выследят, и для его настройки требуется пароль… Проблема в том, что я пропустил последний раз…
Он легонько постучал по верхушке приемника своей палочкой, наугад шепча слова. Он бросил в сторону Гермионы множество быстрых взглядов, откровенно боясь вспышки гнева, но она не обращала на него внимания, будто его вообще не было. За те десять минут или около того, пока Рон постукивал и бормотал, Гермиона переворачивала страницы своей книги, а Гарри продолжал практиковаться с терновой палочкой. Наконец, Гермиона слезла с кровати. Рон сразу же прекратил постукивание.
- Если это тебя раздражает, я прекращу! - нервно сказал он Гермионе.
Гермиона не снизошла до ответа, но приблизилась к Гарри.
- Нам надо поговорить, - сказала она.
Он посмотрел на книгу, которую она все еще сжимала в руках. Это была «Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора».
- Что? - тревожно спросил он. В его голове пронеслась мысль о том, что в книге должна была быть глава о нем, но он не был уверен, что готов услышать версию Риты о его отношениях с Дамблдором. Однако ответ Гермионы был абсолютно неожиданным.
- Я хочу увидеть Ксенофилиуса Лавгуда.
Он уставился на нее.
- Извини?
- Ксенофилиус Лавгуд. Отец Луны. Я хочу пойти и поговорить с ним!
- Э-э… зачем?
Она сделала глубокий вдох, будто успокаивая себя, и продолжила:
- Все дело в той метке, метке в Баснях Барда Бидла. Посмотри на это!».
Она подсунула «Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора» прямо в глаза совсем не расположенного к этому Гарри, и тот увидел фотографию оригинала письма Дамблдора к Гриндельвальду, написанного знакомым тонким и косым почерком. Он не хотел видеть стопроцентное доказательство того, что Дамблдор действительно написал эти слова, что это не было изобретением Риты.
- Подпись, - произнесла Гермиона. - Посмотри на подпись, Гарри!
Он подчинился. Сперва Гарри не мог понять, о чем она говорит, но, приглядевшись как следует, в свете своей палочки, он увидел, что Дамблдор заменил «А» в слове «Альбус» миниатюрной версией все того же треугольного знака, дорисованного в Баснях Барда Бидла…
- Эм… что ты?… - смущённо спросил Рон, но Гермиона подавила его реплику взглядом и повернулась обратно к Гарри.
- Он вновь всплывает, не так ли? - переспросила она. - Я знаю, Виктор говорил, что это метка Гриндельвальда, но она определенно была на той старой могиле в Годриковой лощине, и даты смерти на надгробье предшествуют появлению Гриндельвальда! А теперь ещё и это! Да, мы не можем спросить Дамблдора или Гриндельвальда, что это значит - я даже не знаю, жив ли еще Гриндельвальд - но мы можем спросить мистера Лавгуда, он носил этот знак на шее во время свадьбы. Я уверена, что это важно, Гарри!
Гарри ответил не сразу. Он взглянул в её напряжённое нетерпеливое лицо, затем, раздумывая, в окружающую темноту. После долгой паузы он произнёс:
- Гермиона, нам не нужна еще одни Годрикова Лощина. Мы согласились остаться здесь, и…
- Но она продолжает появляться, Гарри! Дамблдор оставил мне Басни Барда Бидла, откуда ты знаешь, что мы не должны узнать об этом знаке?
- Ну вот, опять! - Гарри чувствовал себя немного раздраженным. - Мы пытаемся убедить себя, что Дамблдор оставил нам секретные знаки и подсказки…
- Делюминатор оказался весьма полезным, - пропищал Рон. - Я думаю Гермиона права, и я согласен, что мы должны навестить Лавгудов.
Гарри окинул его мрачным взглядом. Он был более чем уверен, что его поддержка Гермионы, имела мало общего с желанием узнать значение тройственной руны.
- Это не будет так, как в Годриковой лощине, - добавил Рон, - Лавгуды на твоей стороне, Гарри, «Квибблер» давно был за тебя, он продолжает говорить другим, что они должны помочь тебе!
- Я уверена, что это важно! - убедительно добавила Гермиона.
- Но ты не думаешь, что если бы это было так, Дамблдор сказал бы мне это до того, как умер?
- Может быть… Может быть, это что-то, о чем ты должен узнать сам! - сказала Гермиона.
- Да, - заискивающе подхватил Рон, - в этом есть смысл.
- Нет, нету! - огрызнулась Гермиона. - Но я думаю, что мы должны поговорить с мистером Лавгудом. Символ, который связывает Дамблдора, Гриндельвальда и Годрикову Лощину? Гарри, я уверена, мы должны узнать об этом!
- Я думаю, мы должны проголосовать, - сказал Рон. - Кто за то, чтобы пойти к Лавгудам?…
Его рука взметнулась в воздух, опередив руку Гермионы. Ее губы при этом подозрительно задрожали.
- Перевес у нас, Гарри. Мне жаль, - добавил Рон, похлопывая его по спине.
- Отлично, - бросил Гарри, полураздраженно-полусмеясь. - Только сразу после того, как мы навестим Лавгуда, давайте попробуем поискать другие Хоркрусы, хорошо? Где вообще живут Лавгуды? Кто-нибудь из вас знает?
- Да, это не далеко от меня, - воскликнул Рон. - Я не знаю, где именно, но мама и папа всегда показывают на холмы, каждый раз, когда упоминают их. Не думаю, что их тяжело найти.
Когда Гермиона вернулась на кровать, Гарри понизил голос.
- Ты согласился только для того, чтобы помириться с ней и заставить её обратиться к книгам!
- В любви и на войне все жертвы хороши, - радостно ответил Рон. - а это - часть того и другого. Веселее, сейчас рождественские каникулы, Луна будет дома!
С замерзших холмов, на которые они аппарировали следующим утром открывался прекрасный вид на деревню Оттети Сент Кетчпол. С высокой обзорной точки в косых лучах солнца, пробивающихся через облака, деревня казалась набором игрушечных домиков. Они постояли с минуту или две, в подобии козырька приложив ладони ко лбу, смотря на Нору, но все, что они смогли увидеть - высокие изгороди и деревья, которые окружали дом, защищая его от глаз магглов.
- Это странно, быть так близко, но не навестить их, - сказал Рон.
- Ну, ты говоришь так, будто совсем недавно их не видел! Ты был здесь на Рождество, - холодно заметила Гермиона.
- Я был не в Норе! - ответил Рон со скептическим смехом. - Ты думаешь, что я пришел бы сюда и сказал, что бросил вас? Ага, Фред и Джордж отлично бы к этому отнеслись. А Джинни восприняла бы это с таким пониманием!
- Где же ты тогда был? - удивлённо переспросила Гермиона.
- В новом жилье Флёр и Билла. Коттедже Шелл. Билл всегда относился ко мне сдержано. Он… он не был впечатлен, когда услышал, что я сделал, и он не развивал эту тему. Он знал, что мне действительно было жаль. Никто из моей семьи больше не знает, что я там был. Билл сказал маме, что они с Флёр не приедут на Рождество, потому что хотят провести его одни. Ну, ты знаешь, первый праздник с момента свадьбы. Я не думаю, что Флёр была против. Ты знаешь, как она ненавидит Целестину Ворбек.
Рон повернулся спиной к Норе.
- Давайте пройдём здесь, - сказал он, прокладывая путь к вершине холма.
Они шли несколько часов, Гарри, по настоянию Гермионы, скрывала Мантия-Неведимка. То, что издалека виделось скоплением низких холмов, оказалось нежилой частью дома, казавшегося опустошённым.
- Ты думаешь, что он их, но они уехали на Рождество? - спросила Гермиона, осматривая через окно маленькую кухоньку с геранью на подоконниках.
Рон фыркнул.
- Послушай, у меня складывается такое впечатление, что заглянув в окно, ты сможешь определить, кто там живёт! Давайте попробуем следующие холмы.
И они апарировали на несколько миль на север.
Рон прокричал: «Ага!», пока ветер развевал их волосы и одежду. Он указывал вперед, на вершину холмов, на которые они аппарировали, где находился крайне странно выглядящий дом, чёрным цилиндром возвышающийся в небо, в свете призрачного, висящего за ним месяца.
- Это должно быть дом Луны, кто бы ещё стал жить в таком месте. Выглядит как громадная ладья!
- Это вообще не похоже на лодку, - бросила Гермиона, хмурясь.
- Я имел в виду шахматную фигуру. Для тебя - пусть будет замок.
Ноги у Рона были самые длинные и он первым достиг вершины холма. Когда Гермиона и Гарри поравнялись с ним, страдая от одышки и колик в боку, они увидели, что тот широко улыбался.
- Да, это он, посмотрите.
Три вручную нарисованных знака были прибиты к покосившимся воротам. Первый гласил:
«Редактор «Квибблера» К. Лавгуд».
Второй:
«Выбери свою омелу».
Третий:
«Держитесь подальше от слив - дирижаблей».
Ворота проскрипели, когда они отворили их. Извивающаяся дорожка, ведущая ко входной двери, поросла разнообразными странными растениями, включая куст, порытый оранжевыми редискообразными фруктами, которые Луна иногда носила как сережки. Гарри показалось, что он узнал Снаргалуффа и он сделал широкий шаг в сторону от трухлявого пня. По другую сторону от двери стояли, колыхаясь на ветру, две старых крабовых яблони, без листьев, но всё ещё обременённые небольшими, размером с ягоду красными фруктами и пушистыми коронами белых бус омелы. Маленькая сова с несколько приплюснутой, похожей на ястребиную, головой,
Уставилась на них с одной из ветвей.
- Лучше сними мантию, Гарри. Мистер Лавгуд хочет помогать тебе, а не нам, - сказала Гермиона.
Он прислушался к этому предложению, и, сняв Мантию, протянул её Гермионе, чтобы та сложила ее в сумку. Потом она три раза постучала в толстую черную дверь, оббитую железными гвоздями с дверным молотком в форме орла.
Не прошло и десяти секунд, прежде чем Ксенофилиус Лавгуд отворил дверь, босоногий, одетый в нечто, похожее на испачканную пижаму. Его длинные, белые как сахарная вата, волосы были грязными и непричесанными. На свадьбе Билли и Флёр он определенно выглядел опрятнее.
- Что? Что случилось? Кто ты? Что ты хочешь? - прокричал он высоким, недовольным голосом, взглянув сначала на Гермиону, затем на Рона, а затем на Гарри, при этом его губы потешно раскрылись, образовав идеально круглое «О».
- Здравствуйте, мистер Лавгуд, - начал Гарри, протягивая руку. - Я Гарри, Гарри Поттер.
Ксенофилиус не пожал Гарри руку, хотя его взгляд скользнул прямо к шраму на лбу Гарри.
- Мы можем войти? - спросил Гарри. - Мы хотели бы кое о чем вас спросить.
- Я… Я не думаю, что это целесообразно, - прошептал Ксенофилиус. Он сглотнул слюну и быстрым взглядом оглядел сад. - Довольно странно… Мое слово… Я… Я боюсь, что я действительно думаю, что мне следовало бы…
- Это не займет много времени, - ответил Гарри, несколько разочарованный его не слишком теплым приемом.
- Я - ох, тогда хорошо. Заходите быстро. Быстро!
Они едва шагнули за порог, как Ксенофилиус захлопнул за ними двери. Они стояли в наиболее странной кухне из всех, которые Гарри когда-либо видел. Комната была идеально круглой, так, что казалось, что они находятся внутри гигантской перечницы. Все было изогнутым под стать стенам - печь, раковина, шкафы - и всё это было разрисовано яркими цветами, насекомыми и птицами всех цветов радуги. Гарри отметил, что узнал стиль Луны. Производимый им в столь замкнутом помещении эффект был обескураживающим.
В центре кухни находилась кованная летница, ведущая на верхние этажи. Сверху доносились стучание и удары. Гарри стало интересно, чем же могла заниматься Луна.
- Вам лучше подняться, - произнёс Ксенофилиус, все еще выглядевший очень неуверенно, и пошёл впереди.
Комната наверху оказалась комбинацией гостиной и мастерской, поэтому выглядела еще более хаотично, чем кухня. Будучи меньше по размеру и полностью круглой, комната чем-то напоминала Выручай-комнату в тот незабываемый раз, когда она превратиалась в гигантский лабиринт, содержащий в себе за столетия спрятанные там предметы. Всюду громоздились стопки книг и бумаг. Хрупкие модели неизвестных Гарри существ свисали с потолка, махая крыльями или хлопая челюстями.
Луны здесь не было. Странный шум, как оказалось, издавал деревянный предмет, с прикреплёнными к нему зубцами и шестернями, вращающимися под действием магии. Он казался причудливым отпрыском верстака и ряда полок, но через мгновение Гарри догадался, что это был старинный печатный пресс, поскольку предмет выплёвывал свежий выпуск «Квибблера».
- Извините, - хмыкнул Ксенофилиус, подошел к машинке, выдернул неряшливую скатерть из-под огромного количества книг и бумаг, которые тотчас упали на пол, и бросил ее на пресс, что слегка приглушило громкий стук и удары. Затем он повернулся лицом к Гарри.
- Зачем ты пришел сюда?
Прежде чем Гарри успел ответить, Гермиона слегка вскрикнула от удивления:
- Мистер Лавгуд, что это?
Она показывала на гигантский, серый спиральный рог, не похожий на рог единорога, который был прикреплён к стене, на несколько футов выдаваясь в комнату.
- Это рог морщерогого кизляка.
- Нет, это не он! - бросила Гермиона.
- Гермиона, - смущенно пробормотал Гарри, - сейчас не время…
- Но Гарри, это рог Громамонта! Он в классе "Б" продаваемых материалов, и держать его в доме очень опасно!
- Откуда ты знаешь, что это рог Громамонта? - спросил Рон, отходя от него настолько быстро, насколько мог, приводя комнату в ещё больший беспорядок.
- В «Фантастические животные и где их искать» есть его описание! Мистер Лавгуд, вам нужно немедленно избавиться от него, вы разве не знаете, что он может взорваться даже от малейшего прикосновения?
- Морщерогий кизляк, - четко и уверенно отрезал Ксенофилиус с упрямым выражением лица, - это стеснительное и очень магическое животное и его рог…
- Мистер Лавгуд, Я узнаю желобки вокруг игл, это рог Громамонта, и он очень опасен - Я не знаю, откуда он у вас…
- Я купил его, - категорично отрезал Ксенофилиус, - две недели назад у очаровательного молодого волшебника, который знал о моём интересе к морщерогому кизляку. Рождественский сюрприз для Луны. Теперь, - сказал он, развернувшись к Гарри, - Зачем конкретно вы пришли сюда, мистер Поттер?
- Нам нужна помощь, - ответил Гарри, прежде чем, Гермиона успела сказать хоть что-то.
- Ах, - ответил Ксенофилиус. - Помощь. Хм…
Его взгляд опять вернулся к шраму Гарри. Он выглядел одновременно испуганным и завороженным.
- Да. Дело в том… что помогать Гарри Поттеру… довольно опасно…
- Разве вы не тот, кто продолжает говорить всем, что их первый долг - помочь Гарри? В этом вашем журнале - бросил Рон.
Ксенофилиус посмотрел позади его на замаскированный печатный пресс, все еще стучащий под скатертью.
- Ну… Да, я выражал такую точку зрения, но…
- Это что - руководство к действию для всех остальных, не для вас лично?
Ксенофилиус не ответил. Он все продолжал сглатывать, его взгляд метался между ними. У Гарри сложилось впечатление, что Лавгуд.
Испытывал какую-то невыносимую внутреннюю борьбу.
- Где Луна? - спросила Гермиона. - Давайте спросим у нее, что она думает?
Ксенофилиус сглотнул. Казалось, он успокаивал себя. Наконец, трясущимся голосом, еле слышным из-за печатающего пресса, он.
Произнёс:
- Луна около реки, ловит Свежеводных Плимпов. Она… она захочет вас увидеть. Я пойду, позову ее, а потом - да, хорошо. Я вам.
Помогу. Он исчез за спиральной лестницей, и они услышали, как входная дверь открылась и закрылась. Они переглянулись.
- Старая трусливая бородавка. - сказал Рон. - Луна стоит десятка таких, как он.
- Он, наверное, волнуется о том, что случится с ними, если Пожиратели Смерти узнают о том, что я был здесь, - ответил Гарри.
- Ну, я согласна с Роном. Ужасный старый лицемер, говорит всем другим помогать тебе, а сам пытается увернуться от этого. И ради всего святого, держитесь подальше от этого рога.
Гарри подошел к окну на противоположной стене комнаты. Он видел тонкую, блестящую ленту реки, лежащую далеко за основанием холма. Они были очень высоко, птица пролетела рядом с окном, когда он уставился в направлении Норы, теперь невидимой из-за других холмов. Джинни была где-то там. Сегодня они вновь были близко, почти как на свадьбе Билла и Флёр, но сейчас она понятия не имела о том, что он смотрел в её сторону, думая о ней. Он думал, что должен быть рад этому, любой, с кем он общался, был в опасности. Отношение Ксенофилиуса доказало это.
Он отвернулся от окна, и его взгляд упал на другой странный предмет, стоящий на захламлённом изогнутом серванте, каменный.
Бюст прекрасной, но строгой ведьмы, которая была одета в наипричудливейший головной убор. Два предмета, похожие на золотые слуховые трубки, торчали по его сторонам. Пара крошечных сверкающих голубых крылышек была прикреплена к кожаному ремню над её головой, в то время как оранжевые редиски были прикреплены ко второму ремню вокруг её лба.
- Посмотри на это, - сказал Гарри.
- Очаровательно, удивлен, что он не надел это на свадьбу.
Они услышали, как входная дверь закрылась, и спустя минуту Ксенофилиус поднялся к ним по спиральной лестнице, его тонкие ноги были обуты в высокие резиновые сапоги. Он нёс поднос с разнообразными чашками и кипящим чайником.
- А, вы нашли мое любимое изобретение, - произнёс он, пихая поднос в руки Гермионы. После этого он встал у статуи рядом с Гарри. - Довольно точно подогнана, чтобы сидеть на голове у прекрасной Ровены Рэйвенкло.
"Богатства в мире нет бесценней, чем разум сильный с правой целью".
- Вот сифоны Вракспуртов - чтобы убрать все отвлекающие источники из головы думающего. Вот, - он показал на крошечные.
Крылышки, - Билливиги, чтобы стимулировать улучшение системы мышления. Наконец, - он указал на оранжевые редиски, - слива-дирижабль, чтобы усилить восприимчивость к необычному.
Ксенофилиус сделал большой шаг к подносу с чаем, который Гермиона умудрилась поставить на один из захламленных столов.
- Могу я предложить вам настойку Гардикорней? Мы сами ее делаем! - начал Ксенофилиус. Как только он начал наливать жидкость, которая была фиолетовой, оттенка свекольного сока, он добавил - Луна внизу, по ту сторону Нижнего Моста, она очень рада, что вы здесь. Она долго не задержится, она собрала практически собрала нужное количество Плимпов, чтобы сделать суп для всех нас. Присаживайтесь и насыпьте себе сахара.
- Теперь, - он отодвинул шатающуюся кипу бумаг с кресла и присел, скрестив ноги, обутые в резиновые сапоги, - чем я могу вам помочь, мистер Поттер?
- Ну, - ответил Гарри, поглядывая на Гермиону, которая ободряюще кивнула, - все дело в том символе, который был у вас на шее на свадьбе Билла и Флёр, мистер Лавгуд. Нам интересно, что он значит.
Ксенофилиус поднял глаза.
- Вы имеете в виду знак Даров Смерти?
