Избранное (сборник).
Давайте в августе…
Вы не хоронили в августе в Одессе? Как? Вы не хоронили в августе в Одессе, в полдень, в жару? Ну, давайте сделаем это вместе. Попробуем – близкого человека. Давайте.
Мы с вами подъедем к тому куску голой степи, где указано хоронить. Кладбище, мать их!..
Съезжаются пятнадцать-двадцать покойников с гостями сразу. Голая степь, поросшая могилами. Урожайный год. Плотность хорошая. Наш участок 208. Движемся далеко в поле. Там толпы в цветах. Все происходит в цветах. Пьяный грязный экскаватор в цветах все давно приготовил… Ямки по ниточке раз-раз-раз. Сейчас он только подсыплет, подроет, задевая и разрушая собственную работу. У него в трибуне потрясающая рожа музыкального вида с длинными волосами. Лабух переработанный. Двумя движениями под оркестры вонзается в новое, руша старое, потом, жутко целясь, снова промахивается, завывая дизелем под оркестры. Дикая плотность. Их суют почти вертикально. Поют евангелисты. Высоко взвывают евреи. Из-за плотности мертвецов на квадратный метр – над каким-то евреем: «Товариши, дозвольте мени, тьфу, а де Григорий? Шо ж ви мене видштовхнули, товариши?».
Цветы, цветы затоптанные, растоптанные. Белые лица, черные костюмы, торчащие носки ботинок, крики:
– Ой, гиволт!
– Господи, душу его упокой!
– Дозвольте мени…
Хорошо видны четверо в клетчатом с веревками и лопатами. Их тащат от ямы к яме: «Быстрей, быстрей, закопайте, это невыносимо. Сейчас, сейчас. Вначале веревки, потом лопаты. Где чей? Нет таблички? Где табличка?» – «Сойдите с моей могилы». – «А где мне встать, у меня нога не помещается?».
Веревки, лопаты. «Музыкант» выкапывает, они закапывают.
По пять штук сразу.
Между ними по оси икс – пятьдесят сантиметров, по оси игрек – двадцать пять.
Много нас. Много. Пока еще живых больше. Но это пока, и это на поверхности. Четыре человека машут лопатами, как веслами. Мы им все время подвозим. Не расслабляться. Покойники снова в очередях. Уже стирается эта небольшая разница между живыми и мертвыми. Шеренги по веревке. Расстояние между бывшими людьми 0,5 метра, время – 0,5 минуты.
Крики, плачи, речи, гости, цветы, имена. На красный гроб прибивают черную крышку. «Ребята, это не наша крышка…» – «А где наша?..» – «Откуда мы знаем, где ваша?» – «Сема, держите рукой нашу крышку».
В этой тесноте над вашей ямой чужой плач.
– Он был в партии до последнего дня…
– Кто? Он никогда не был в партии. Если бы мы достали лекарство, он вообще бы жил. Цыпарин, цыпарин. Ему не хватило цыпарина.
– Операции они делают удачно, они выхаживать не могут.
– Зачем тогда эти удачные операции?
– Вы хотите, чтоб он хорошо оперировал и еще ночами ухаживал?
– Я ничего не хочу, я хочу, чтобы он жил…
– Да скажите спасибо, что оперируют хорошо…
– За что спасибо, если я его хороню?!
– Это уже другой разговор.
– Он не хотел брать на себя. Он как чувствовал. А они ему все время: «Бери на себя… бери на себя». Он взял на себя. Теперь он здесь, а они в стороне.
– Теперь же инфаркт лечат…
– Инфаркт не лечат, его отмечают… Отметили – и живи, если выживаешь. Как он не хотел брать на себя. А они ему: «Мы приказываем – строй!» Он говорил: «Я не имею права». А они говорили: «Мы приказываем – строй!» Он построил, а когда приехала ревизия, они говорят: «Мы не приказывали! – Теперь весь завод здесь».
– Куда вы сыпете наши цветы? Где он? Где Константин Дмитриевич?.. Константин Дмитриевич. О, вот это он… А-а… вот это он. Ой, Константин Дмитриевич, и при жизни я вас искал. Вечно вас ищешь, вечно…
– Господи, спаси и помилуй. Суди нас, Господи, не по поступкам нашим, а по доброте своей, Господи.
– Товарищи, славный путь покойного отмечен почетными грамотами.
Тут закончили, там заплакали. Тут заплакали, там разошлись. Цветы, гробы, венки, ямы, плач, вой. «Беларусь» задними колесами в цветах.
– Товарищи, всех ногами к дороге! Значит, вынимайте и разворачивайте согласно постановлению горисполкома.
Черт его знает, чего больше – рождаются или умирают? Какое нам дело, если нас так хоронят?..
Население!
– Не смейте кушать, Мария Ивановна, это же колбаса для населения. Сетевые сосиски, комковатые публичные макароны, бочковые народные пельмени, страна вечнозеленых помидоров, жидкого лука. Для удобства пассажиров маршрут № 113 переносится. Для удобства покупателей магазин № 2 Плодоовощторга…
А оперируют они хорошо, только очень непрерывно.
Так же, как и копают.
Мы им подносим – они закапывают. Свои своих. Без простоев. Огромное поле. Все ямы на одном пятачке, ибо. Ах, ибо!
Удобно экскаватору, копателям, конторе. Всем, кроме нас.
Как наша жизнь не нужна всем, кроме нас.
Как наша смерть не нужна всем, кроме нас.
Как нас лечат?
Как мы умираем?
Как нас хоронят?
