Дед Снегур и Морозочка.

Глава 35.

Велев Юле никого не впускать в квартиру и самой не выходить ни при каких обстоятельствах, я вышла на улицу и стала ловить машину. Метро уже закрыто, придется ехать на квартиру Тани Михайловой на такси.

Около четверти часа мне пришлось прыгать на холоде – водители всех подъезжающих машин выглядели на одно лицо: черноволосые, черноглазые, они приоткрывали дверь и, поблескивая золотыми зубами, радушно предлагали:

– Дэвушка, а дэвушка, садысь, много денег не возьму, красавицам скидка.

Но я боялась оказаться наедине в ночной час с такими ребятами и в конце концов дождалась ржавую «Волгу», которой управлял сильно «хекающий» полный блондин с носом-картошкой.

Дребезжа всеми частями умирающего от старости организма, некогда самый престижный автомобиль СССР, обладать которым мечтало почти сто процентов населения, покатил по дороге. Из сиденья торчала пружина, довольно чувствительно впившаяся в мою филейную часть, по салону плыл сильный запах бензина, печка в колымаге работала еле-еле, дворники двигались словно рыбы, хлебнувшие снотворного, а вдобавок к этому из какой-то щели на меня сыпался мелкий снег, но я не замечала неудобств. В моей голове возник вопрос, ответ на который я не могла найти. Если Тима Моркова выписали в субботу вечером, то как он мог в четверг сидеть у нас в офисе? Или Юлия перепутала день?

Я упорно искала ответ на эту загадку и все яснее понимала: никто актера из «Созвездия» в середине недели не выпускал, Юля не лгала и не ошибалась, Тим Морков покинул клинику в первый выходной. И я, кажется, догадываюсь, куда он отправился. Помните загадочную фразу шофера «внучка не домик»? Юлечка не могла понять, о чем толковал водитель, а я сообразила. «Домик» – так москвичи ласково зовут аэропорт Домодедово, а «внучка» – Внуково. Вера Кирилловна поторопила копушу, а тот ответил пассажирке: «Внучка не домик», – то есть Внуково не Домодедово, оно расположено близко, нечего волноваться, времени много, успеем к самолету.

Около шести утра меня потрясли за плечо. С трудом разлепив глаза, я увидела Роберта, того самого, что торгует маслом в виде свечи через Интернет.

– Можно взять кастрюлю? – спросил он.

– Какую? – ничего не понимая, задала я вопрос.

Роберт начал размахивать руками.

– Эмалированную, она шла в комплекте с самопломбирователем зубов. Зоенька хотела ее без спроса увезти, но я решил у тебя осведомиться.

Я села на диване.

– Зоя уезжает?

Роберт потупился.

– Она уже у меня. Мы полюбили друг друга, встретились два одиночества. Зоенька замечательная женщина, хозяйственная, умная, сексуальная, мне давно пора жениться, между прочим, у меня своя квартира и машина. Так как, отдаешь кастрюлю? Имей в виду, на следующий день после твоего вмешательства в рот Зоечки у нее так все заболело! Пришлось нам ехать в платную клинику! Слышала бы ты, как ругался дантист, кричал: «Этой Тане надо руки оторвать! Ну и дура! Купила в Интернете такую гадость!» Мы отдали за прием деньги, и я их с тебя не требую, но кастрюлю подари Зое в качестве компенсации за свою тупость.

Меня охватило возмущение.

– Может, я и сглупила, но Зоя сама захотела первой опробовать самопломбирователь!

– А если Зоинька попросила бы ей ногу отрезать, ты взялась бы за пилу? – напал на меня Роберт. – Это ты виновата! Так отдашь горшок?

Я махнула рукой.

– Забирай.

– Еще цветок, – сказал Роберт.

– Что? – изумилась я.

– Карл тебе преподнес дорогое растение, – застрекотал продавец масла, – он купил его в магазине. Но раз он нашел другую невесту, то цветок теперь наш с Зоей, деньги на фикус сыну мать давала.

– Помнится, Терешина говорила, что растение именуется «семейное счастье» и ее сынишка – доморощенный Тимирязев, его из крохотного семечка вырастил, – сказала я. – Впрочем, мне без разницы. Забирай дерево и называй его как хочешь. Значит, Карл тоже удачно пристроился?

Роберт кивнул.

– Его одна очень влиятельная особа определила в свое модельное агентство. Теперь Карлушу ждет оглушительный успех на подиуме, он на днях уезжает со своей спонсоршей в Нью-Йорк.

– Рада за парня, – вполне искренне сказала я, – осталось уточнить, где Клара? Надеюсь, Зоя не собирается подарить девушку мне?

– Я тут! – раздался радостный голосок.

– Мы рядом, – подхватил приятный баритон.

Роберт выскользнул в прихожую, я нацепила халат, вышла на кухню и увидела Клару с Борисом. Девушка была без парика и накладных прелестей.

– Где твои локоны? – неделикатно спросила я. – Кавалер не поразился, что ты слегка ненастоящая?

Борис расхохотался.

– Когда Кларка сняла шиньон, я удивился, но не очень. Потом она и грудь отклеила! Ну, крутая фенька, я ржал, как подорванный, но круче всего с одежкой получилось!

– Ботфорты мы еле-еле стянули, – тоже заливаясь смехом, сообщила дочь Зои, – прикол! Чуть ноги мне не оторвали. И шнуровку на корсете пришлось разрезать.

– Угарно! – веселился Боря. – Прикинь, у нее и ногти ненастоящие! Так смешно отваливались: чик, чик, чик.

– Ха-ха-ха, – закатывалась Клара.

– Ой, не могу, – согнулся пополам Боря, – чик, чик, чик.

– Уши! – простонала девушка.

– Ага, – подхватил парень, – мы их до сих пор от черепа не отковыряли!

– Насмерть приклеены! – взвизгнула Клара. – Сексуально выглядят!

– Сегодня еще раз оторвать попробуем, – пообещал Боря и подмигнул Кларе, та вытянула губы трубочкой и протянула:

– Конечно! Я еще могу сделать временные татушки, их прикольно спиртом оттирать.

– Вау! – оживился Боря. – Картинки на тему Камасутры! Одну уберем, за другую возьмемся. Супер!

– Значит, вы теперь вместе? – подвела я итог высокоинтеллектуальной беседе.

– Да, – хором ответила парочка, – соседями будем.

– И что вы тогда на моей кухне делаете? – рассердилась я.

– У нас сахар закончился, – пояснила Клара, – пришли отсыпать!

– И хлебушка взять, – добавил Борис, – с колбаской.

– Еще чаю, – дополнила Клара, – извини, все свое подъели, в магазин времени пойти не нашлось. Одолжи жрачки!

– Некогда нам в супермаркет бежать, – веселился Боря, – заняты очень. То нарядим Кларку, то разденем. Угарно!

– Хватайте что хотите и валите отсюда, – распорядилась я.

Парочка не постеснялась, выгребла из холодильника и шкафчика все припасы, включая невесть откуда взявшиеся полоски водорослей для приготовления суши, и, хихикая, ушла в квартиру Бориса.

Только я заперла за ними дверь, как ожил мобильный.

– Ты где? – коротко спросил Чеслав.

– Уже еду в офис! – встрепенулась я.

Не успела я повесить куртку, как из своего кабинета высунулся Димон и зашипел:

– Иди сюда! Покажу что-то!

– Меня Чеслав ждет, – возразила я.

– На секундочку, – заныл Коробок, – зарули поглядеть, я увидел странную штуку.

Я села за компьютер.

– Ну? Что такого увлекательного? И на какой монитор любоваться? Их тут пять штук!

Димон ткнул пальцем в изображение.

– Во. Кто там?

– Тимофей Морковкин, – пожала я плечами, – с обнаженным до неприличия телом, прикрыт только, образно говоря, фиговым листком.

– Это кадр из фильма «Река свободы», а вот еще один, но уже из сериала «Автомат любви». Видишь разницу?

Я уставилась в экран.

– Нет.

– А еще Чеслав тебя нам в пример, как самую внимательную, ставит, – укорил меня Димон.

– Поминать имя босса всуе строго запрещено, – объявил начальник, входя в комнату.

Я отодвинулась от компьютера.

– Теперь могу все объяснить.

– Рассказывай, – кивнул Чеслав.

Я детально изложила нашу вчерашнюю беседу с Юлией, а потом спросила:

– Зачем женщине, решившей убить Софью, старательно привлекать к себе внимание? Надевать приметное красное пальто? Ехать на автобусе из Хмарска в Алаево? Почему не взять такси? Есть лишь один ответ: она специально держалась на виду. Теперь вспомним, как Коробков упорно твердил про анализ грязи с подошв ботинок Эстер, восклицал: «Девица не покидала Москву», сложим вместе все странности и поймем: Эстер не ездила в Алаево, туда, прикинувшись невесткой, спешно смоталась Вера Кирилловна. Фигура у пожилой дамы стройная, красное пальто она купила заранее, если постараемся, найдем магазин, куда обращалась Морковкина. Меховая шапка и парик скрыли лицо. В поезде дама заперлась в купе, в автобусе горела тусклая лампа, лица пассажирки водитель не разглядел, а вот ее пальто, слишком яркое для тех мест, запомнил. И в службу консьержей женщина обратилась не случайно, это было еще одним свидетельством того, что Ротшильд ездила в Алаево. Вера Кирилловна подставляла Эстер, чтобы свалить на нее убийство Сони.

Чеслав потер переносицу.

– Егор Кириллович Бероев может в своей вотчине решить любую проблему, его руки легко дотягиваются до Москвы. Почему бы не убрать Софью по-тихому? Зачем городить огород?

Я вскочила.

– Соню убили, потому что она могла подтвердить: Вера Кирилловна, а не Эстер замутила историю с Еленой Кротовой. Ротшильд была тихой, не агрессивной, не активной (как первая жена актера), домашней, безоглядно влюбленной в Моркова женщиной, готовой на все, чтобы жить с Тимом. А еще она оказалась слабой, ведомой, на такую надави чуть-чуть, и она все расскажет. Вера Кирилловна убила двух зайцев одним махом, извините за идиотский каламбур. И, естественно, Морковкина не лишала жизни Соню. С несчастной разобрался человек Егора Кирилловича, сестра местного царя лишь съездила туда-сюда.

– Минуточку, – засуетился Димон, – но Эстер-то нашли в зале для пассажиров!

Я села в кресло.

– Ничего странного, Вера Кирилловна велела невестке ждать ее на вокзале. Свекровь имела при себе сумку с неприметной курткой. Она переоделась в туалете: засунула красное пальто в багаж, натянула серое одеяние, подошла к Эстер, ткнула в нее шокером, а потом ушла.

– Но домработница Веры Кирилловны утверждала, что хозяйка не покидала квартиры, – уперся Коробок, – мучилась мигренью.

– Точно, – согласилась я, – у вдовы порой случаются приступы, прислуга не увидела ничего особенного в том, что хозяйка в очередной раз свалилась в койку. Но ведь она не сидела у ног Морковкиной? Спальня вдовы находится на чердаке, который Николай Ефимович еще в советские времена присоединил к квартире. Сейчас перепланировку апартаментов разрешают всем. Когда я поднималась на последний этаж к Вере Кирилловне, мне навстречу шли рабочие. Они приняли меня за представительницу БТИ и сказали: «Мы заложим дверь из подкрышного пространства, но хозяйка хочет оставить запасной выход, с ней договаривайтесь, на нас со штрафом не налетайте». С чердака первого подъезда легко попасть на чердак второго, может, она задумала так любовников приводить! Поднимется парень во втором подъезде на последний этаж и через чердак попадет к ней.

Вот я и подумала: что, если в спальне вдовы есть незаделанный проход? Дверь загородили шкафом, и все! Вера Кирилловна отодвинула гардероб, вышла в соседний подъезд, съездила в Алаево, вернулась, а домработница все время ходила на цыпочках, думая, что хозяйка, как обычно, страдает от мигрени. Когда Вера Кирилловна услышала мой голос, она живо намалевала под глазами синяки и вышла в гостиную. Наложить грим для профессиональной актрисы пара пустяков. И еще. У вдовы есть обожаемый кот, он в преклонном возрасте. Домработница, рассказывая о любви хозяйки к британцу, обмолвилась, что та за большие деньги приобрела ампулу со снотворным. Вера Кирилловна не хочет, чтобы ее питомец страдал на смертном одре. Может, она обзавелась «Дормидолом»? А?

Чеслав медленно прошелся по комнате.

– Значит, все затеяла Вера Кирилловна?

– Да, – подтвердила я, – но Эстер Ротшильд помогала свекрови.

– Так, – кивнул Чеслав, – учитывая, что Тимофей тоже «узнал» первую жену, и он выучил свою роль.

– Верно, – согласилась я.

– Нас вовлекли, чтобы мы, когда начнется шум в газетах, подтвердили: все правда, Елену Кротову доставили из Алаева, Тимофей сильно понервничал, его заела совесть, он не смог себе простить того, что бросил жену, поверив в ее смерть, и покончил с собой? – продолжал Чеслав.

– Вроде так, – уже не очень уверенно подтвердила я.

– Значит, Тимофей участвовал в инсценировке собственной смерти? – поднял брови Чеслав. – Нелогично! Вера Кирилловна обожала сына, она простила ему смерть Агаты, устроила два брака с медсестрами, делала все, чтобы Тимофей не оставался без присмотра. Эстер без ума от мужа, она готова ради него на что угодно. И эти женщины заваривают кашу, чтобы обустроить суицид актера? А Тим? Он сам пишет предсмертные записки! Эксперт уверен: они написаны почерком артиста. Получается бред.

– Несколько недель назад Моркова ночью спешно привезли в клинику «Созвездие», – забубнила я, – его поместили в коттедж, погрузили в искусственный сон, потом постепенно вернули к действительности, а в субботу вечером Вера Кирилловна забрала дитятко. В связи с тем, что таксист бросил фразу про внучку и домик, я почти уверена: вдова и сын направились во Внуково. Получается, что Тим приезжал в наш офис, находясь в «Созвездии».

– А еще выходит, что любящая мама отравила сына «Дормидолом», – хлопнул ладонью по столу Чеслав. – Есть соображения по этому поводу?

– Ага, – засуетилась я, – но они глупые.

– Раз нет умных, выкладывай какие есть, – приказал босс.

– В столице был найден труп молодой девушки, – зачастила я, – картина преступления точь-в-точь напоминает убийства, которые якобы совершал Дед Снегур, Антон Георгиевич Крутиков. Но мы теперь знаем, что бедных неудачливых абитуриенток, «дочек» ректора, лишал жизни Тимофей. Вторая жена Моркова Эстер не настолько властна, как Елена, она не могла морально подавить мужа, актер почувствовал, что внимание и контроль ослабли. Тим маньяк, его нельзя вылечить, чудо, что Вере Кирилловне удалось сдерживать сына столько лет. Но в этом году в декабре при виде снега артист сорвался и убил новую жертву.

Когда муж, совершив преступление, явился домой, Эстер сразу сообразила, что случилось, и позвонила свекрови. Вера Кирилловна схватила свое чадо и привезла в «Созвездие». Конечно, Ларион живет в Америке, но клиника принадлежит его жене, а соединиться с Нью-Йорком нет проблем. Предполагаю, что последующий сценарий психотерапевт и вдова писали вместе. Я абсолютно уверена, что кандидатуру Галины Юдаевой подсказал Ларион, он же рассказал про умение Юлии «подселять» больным личность. Тимофея вновь выводили из-под удара!

– Чтобы отравить? – спросил Чеслав.

– Ну да, – неуверенно сказала я. – Вера Кирилловна не хотела, чтобы имя сына покрылось позором, она предпочла версию самоубийства. Вернулась из небытия первая жена, муж в стрессе, ну и так далее.

– Это и есть твоя версия? – фыркнул Чеслав. – Не стану спорить, она и впрямь очень глупая! Такая мать, как Вера Кирилловна, простившая сыну смерть дочери, и такая жена, как Эстер, никогда не навредят Тимофею. Они убьют кого угодно, лишь бы он жил счастливо.

Чеслав замолчал, я опустила взгляд в пол. Спорить не о чем, начальник прав.

– Гляньте сюда, – попросил Димон, – видите фотки Тима?

– И что? – безнадежно спросила я.

– На первой есть шрам от аппендицита, – объявил Коробок, – а на второй нет. Зато на третьей он снова присутствует.

– Что за чушь? – поразился Чеслав.

Я чуть не врезалась лбом в экран.

– Где?

– Вот же, – ткнул пальцем в монитор хакер.

– Слушай, – прошептала я, – у них разные пупки! На первом снимке широкий и круглый. А на втором и третьем узкий, продольный. Стоп! Помнишь, ты удивлялся, что Моркову сделали шрамирование, ну вроде как след от удаления аппендицита, а сам аппендикс остался на месте?

– Да, – хором, словно послушные детсадовцы, ответили Димон и Чеслав.

– А еще патологоанатом нашел следы пластических операций! – закричала я. – У Тимофея Моркова, как у многих звезд, есть дублер. Он, как правило, очень похож на звезду. Парень был занят вместо Тима в постельных сценах, но у него не было шрама от удаления аппендицита! Продюсеры и режиссеры накосячили, и в одном сериале героя сняли без шва, но потом ошибку исправили. Тим Морков звезда, он делает кассу, зрительницы видят на афише фамилию обожаемого актера и табунами несутся за билетами. Морков много зарабатывал, но еще большие деньги он приносил продюсеру. Кинопроизводство подобно сталеплавильному предприятию, нельзя остановить процесс во избежание громадных убытков. А Морков в декабре впадал в депрессию, Елене, а потом и Эстер приходилось прятать мужа, тот был неадекватен. Дублеру сделали легкую пластику лица, и он заменял Тима, когда тот был не способен выйти на площадку или общаться с фанатами.

Вера Кирилловна и Эстер убили не Моркова, а его двойника. Тима отправили во Внуково, с этого аэродрома вылетают частные рейсы. Думаю, кто-то из должников Егора Кирилловича вывез его племянника-маньяка за рубеж с чужим паспортом. Все сходится. Вот почему Морков «умер» в джипе. Его мать хотела, чтобы пресса подняла бучу, описала историю возвращения первой жены. Вот почему Эстер не хрустела пальцами, когда ее муж пропал, она отлично знала, где настоящий Тим! Надо срочно ехать к Вере Кирилловне, она может удрать из страны, планирует воссоединиться с любимым сыночком-маньяком. Любящая мамочка убила Эстер, брать ее с собой в другую страну никто не собирался.