Героический эпос народов СССР.

Голова Саргала возносится на небо.

Вслед за войском, скакавшим с уныньем, Поспешил на коне своем синем Криводушный Хара-Зутан. Он увидел, что ханы в тревоге, И тогда поперек дороги Пред вождем - Бирузой-нойоном - Он со словом предстал и поклоном:
"Неразумные, где же ваш разум? Не дождавшись победы обещанной, Почему повернули вы разом, Побежденные слабой женщиной? Если дикая кобылица Вдруг отстанет от табуна, - Сразу женщина убоится, Растеряется, смущена... Разве так ведется война? Вы поймите: вам хитрость нужна. Если скопом в сражение хлынете, Понесете вы тяжкий урон. Если войско обдуманно двинете, Если с двух пойдете сторон - Победите Урмай-Гохон".
Властелины Желтой долины С одобреньем услышали то, Что сказал им язык змеиный, И повел их предатель презренный По дороге своей измены. Так исполнилось наконец То, что он посулил им раньше: Он привел их в родной дворец, Он привел их к прекрасной ханше. Окружили Урмай-Гохон, Окружили, взяли в полон.
Все три хана повеселели: Наконец-то достигли цели, Завершили победой борьбу! А красавицу подхватили, Взяли под руки, посадили На серебряную арбу, Запряженную иноходцами, И враги, совершив разбой, Возглавляемые полководцами, Повернули к себе домой.
В это время затрепетала У Хара-Зутана душа. Вскрикнул он, тяжело дыша, - Он боялся брата Саргала И Гэсэровых богатырей. Он воззвал: "Три могучих хана. Помогите мне поскорей - Вы уходите слишком рано! Взяли то, что хотели взять, Повернули дружины вспять, Видно, вам, глупцам, невдомек: День победы еще далек. Слишком рано ликуете вы, И напрасно рать успокоена: Не мертвы еще, не мертвы Тридцать три Гэсэровых воина!
Иль не знаете вы, что, доколе Будет жить Саргал на земле, Не подвластны на ратном поле Тридцать три мечу и стреле: Если вечером будут убиты Храбрецы, что славой покрыты, Оживут они утром опять, Чтобы с хитрым врагом воевать В камышах у озера белого Ныне прячется старый Саргал. Вы отправьте воителя смелого, Чтобы, крадучись, отыскал И сразил его наповал!"
Так изменник упрашивал ханов Ядом зависти напоен. На него с пониманьем глянув, Приказал Бируза-нойон: "Эй, Бухэ-Саган-Маньялай, Ты немедля приказ выполняй! В камышах у озера белого Ты Саргала, дядю Гэсэра, От годов и трудов поседелого, Обезглавь проворной стрелой, Привяжи к коню его голову, Как велит обычай седой, Привязав, привези с собой, Отруби две руки до плеча, Преврати две руки в два бича!"
Изготовил воитель свой лук И пробрался в те камыши, Где Саргал от позора и мук Притаился в озерной тиши. Сиял он голову старца с плеча И, лишив его крепких рук, Две руки превратил в два бича, И с добычею боевой - С той отрубленной головой - Он вернулся, предстал пред главой Непотребной, разбойной рати.
Словно солнышко на закате, Покидающее небосклон, Зарыдала Урмай-Гохон, Обратилась к свирепым ханам: "Криводушным Хара-Зутаном Вам я выдана на позор. Нет мне радости с этих пор. Край родной покидаю ныне, Чтоб в неволе жить на чужбине, В ненавистной мне стороне, Но, прошу, подарите мне, Полонянке вашей, рабыне, Эту голову дяди Саргала!" Так она к трем ханам взывала.
Младший хан сказал: "Отдадим!" Средний хан сказал: "Не хотим!" Старший хан прохрипел слова: "Превратилась та голова В жалкий вьюк, в беспомощный вьюк. От нее нам какая беда? Убежит от нас? Но куда?"
И красавице, что сверкала, Словно утренняя заря, Дали голову дяди Саргала, Многомудрого богатыря.
По тропинке сошла крутой Та, что славилась красотой, С этой мертвою головою И омыла ее живою Девятиродниковой водой, А потом умастила жиром Неприступных скал девяти И сказала ей: "Полети К той, что правит заоблачным миром, К нашей бабке Манзан-Гурмэ, Опустись на ее на колени!" И ее закинула ввысь.
Устремилась к небесной сени Голова, что была седой, Голова, целебной водой Девяти родников освященная, Жиром скал девяти умащенная, - Хороша и светла, как разум, Поднялась она к облакам. Обратились три хана с приказом К самым метким своим стрелкам, Чтобы стрелы в нее метнули, Чтоб на землю ее вернули. За стрелой засвистела стрела, Ни одна догнать не могла: Голова Саргала седая, Метких стрел быстрее взлетая, Облаков пробила покров И оставила за собою Поднебесных тринадцать миров, Голубой покатилась тропою К мудрой бабке Манзан-Гурмэ, К той, что радость дарует и милость, - На колени ее опустилась.