Огнеподобный конь Бзоу.
Только родился Сасрыква, как вернулись из похода его девяносто девять братьев. Они добывали славу и добыли ее. А по дороге домой убили много туров, серн и оленей.
Приближаясь к дому, братья затянули боевую походную песню, давая знать матери, что сыновья ее целы и невредимы.
- Какая радость! - воскликнула Сатаней-Гуаша. - Все целы, все здоровы! Пусть умру я за них!
И вот стала она у колыбели в раздумье: "Что скажут сыновья, когда увидят новорожденного? Что отвечу им, если спросят об отце ребенка? Но младенца невозможно скрыть! А раз так - пусть узнают о нем сегодня же".
И Сатаней-Гуаша вынесла колыбель и поставила ее в тени ветвистого ореха.
Въехали сыновья во двор, увидели свою мать, сверкающую без солнца и без луны.
Разом спешились нарты.
Разом ударили кнутами по земле. И удары эти отозвались громом в горах.
Нарты по старшинству вошли в дом. Расселись за столом по старшинству. Выпили за свою мать, превознося ее превыше гор. А тем временем им прислуживали младшие братья. Таков уж был застольный обычай у нартов. А разве иной у нас, у апсуа?
Вот трое молодых нартов вышли во двор. И что же они увидели? Под ореховым деревом, верхушка которого достигала неба, стояла диковинная колыбель; мало того, что была она выкована из железа, она к тому же сама качалась. В колыбели спал ребенок - богатырь с виду.
Один из нартов попробовал остановить колыбель, но отпрянул в сторону, точно его лягнул горячий жеребец. То же самое в точности повторилось и со вторым и с третьим нартом.
- Что же это такое?! - сказали молодые нарты. - Мы побеждали великанов, а тут не можем остановить качающуюся колыбель?
И втроем взялись за дело. Бились они, бились, но остановить колыбель так и не смогли. Утомленные, они тут же повалились от усталости.
А ребенок спал и рос. Он спал и рос. От него веяло богатырским здоровьем. Его ноги уже достигли края колыбели - и он проснулся. Потянулся, ухватился за перекладину колыбели и крикнул:
- Мама!
- Я здесь! - ответила Сатаней-Гуаша, не покидавшая стола, за которым пировали ее сыновья.
- Где мой конь, мама? Где мой конь? - кричал Сасрыква. Братья удивленно переглядывались. Наконец они поняли, в чем дело. Но никто не высказал ни единого слова вслух.
- В день твоего рождения появился на свет огнеподобный жеребенок - араш, - сказала Сатаней-Гуаша. - Сейчас ты увидишь его.
Она попросила тех, кто помогал ей по хозяйству, привести коня. Один из них побежал на задворки в конюшню и вскоре вернулся, держась за голову.
- Меня лягнул жеребенок, - простонал он.
- Ну и мужчина! - сказала Сатаней-Гуаша и попросила сбегать за конем другого.
Но и этого постигла неудача: его чуть не ошпарило паром, который шел из ноздрей жеребенка, словно дым из трубы.
- И ты не лучше твоего друга, - упрекнула его Сатаней-Гуаша. - Точно из воска!
Но тут вмешался Сасрыква, разгуливавший по двору. Он сказал так:
"Отчего ты волнуешься, мать? Не пойму!
Я-то знаю, где Бзоу, пойду я к нему!"
Говорит Сатаней: "Я лишилась покоя,
Дай мне слово сказать, о дитя дорогое!
Нас кругом засмеют, никогда не простят:
Мол, как только родился на свет нартский брат,
Для себя стал искать боевого коня,
Ибо жадной его оказалась родня...
Эй, пойдите туда, где прозрачные воды,
Скакуна приведите нам нартской породы!"
Верховые направились быстро в табун -
И назад, и предстал пред Сасрыквою вскоре
Под богатым седлом быстроногий скакун.
"Чоу!" - крикнул Сасрыква с отвагой во взоре,
И, подпрыгнув, проворно вскочил он в седло,
Но ни шагу скакун, стал дышать тяжело,
В землю ноги мгновенно вошли по колено.
"Хайт! Соседи меня засмеют, несомненно:
Мол, родившись едва, не прожив даже дня,
Младший нарт загубил боевого коня!"
Так воскликнув, на землю сошел он с досадой.
"Дорогое дитя мое, сердце порадуй,
Если вправду решил ты коня отыскать,
Так возьми ты уздечку, пусть все убедятся,
Что обычные кони тебе не годятся, -
Лишь единственный в мире Сасрыкве под стать!
Позовешь - и услышишь ответное ржанье", -
Так сказала ему Сатаней на прощанье.
Молвил мальчик: "Пойду к своему скакуну".
Взял уздечку и на руку сразу повесил.
Он пришел и в горах разбудил тишину.
"Бзоу! - крикнул Сасрыква, беспечен и весел. -
Что я слышу: не любишь ты, губишь людей?
Не поверю, что конь мой - такой лиходей!.. "
Подошел к нему Бзоу, покорный, счастливый,
И, заржав, прикоснулся к наезднику гривой.
Обуздал его мальчик, повел скакуна.
Сатаней его встретила, счастья полна.
"На, возьми", - говорит, улыбаясь светло,
И железное сыну вручает седло.
Мальчуган оседлал скакуна боевого,
А Гуаша сказала коню свое слово:
"Бзоу, Бзоу, до балки железной расти!"
Бзоу начал расти, вширь и ввысь растянулся
И со ржанием балки железной коснулся.
"Будешь ты знаменит, будешь всюду в чести,
Только сталью литою питайся отныне!"
И дала ему сталь, и скакун молодой
С хрустом, лязгом насытился сталью литой,
И Сасрыква повел скакуна по долине.
Нарты сытно позавтракали поутру,
Перед крепостью начали битву-игру.
"Посмотрите, малыш ростом ниже травинки
За уздечку ведет скакуна по тропинке!"
"Чей ты сын, мальчуган? Из какой ты земли?"
"Нарты, нарты мои, что за странные речи!
Разве сразу меня вы признать не могли?
Я - ваш брат, младший брат; с вами радуюсь встрече!"
"Эй, не важничай, мальчик, малыш-коротыш,
Эй, не умничай: с нартами ты говоришь!
Мы-то знаем прекрасно, каков младший брат:
Самый младший из нартов - высок да усат!"
"Все ж я младший ваш брат, хоть не славлюсь усами,
В том, что младший я нарт, убедитесь вы сами...
Бзоу, милый мой конь, подожди меня здесь,
Дело есть у меня: ненавижу я спесь!"
К нартской коновязи мальчуган подошел.
Но какой из коней для Сасрыквы тяжел?
Он схватил одного и подбросил, как мяч,
И над домом коня полететь он заставил,
И, кругом обежав, быстроног и горяч,
Он коня подхватил и на место поставил.
Одного за другим младший сын Сатаней
Стал бросать девяносто и девять коней,
Через крепость подбрасывал до облаков,
Девяносто и девять проделал кругов,
Девяносто и девять коней мощнотелых,
Девяносто и девять подбрасывал раз,
Девяносто и девять воителей смелых,
Нартов, славных мужей, удивил и потряс.
Бзоу в это мгновенье, у всех на виду,
Так заржал, роя землю в волненье нежданном,
Будто с неба схватить он задумал звезду!
Из ноздрей его пар поднимался туманом.
"Вы не верите мне? Что ж, готов я опять
Удаль нарта свою показать, доказать.
Не смотрите на то, что годами я молод!" -
Так сказал и на Бзоу вскочил мальчуган.
Вместо плети железный служил ему молот.
Конь, как ястреб, взлетел, полетел сквозь туман,
Конь, как ястреб, исчез: нет, не в поле исчез -
Он исчез в неоглядном просторе небес.
Он хотел, чтоб настигла наездника смерть,
Чтоб разбился малыш о небесную твердь,
Но, как только Сасрыква достиг вышины,
Переполз он под брюхо коня со спины.
Бзоу вниз устремился, как бурный поток,
Чтоб о землю разбился отважный седок,
Но Сасрыква опять у него на спине,
Над землей пролетает верхом на коне!
Конь задумал разбить седока о закат,
Но смотрите, каков нартский брат, младший брат:
Оказался Сасрыква на левом боку!
Конь задумал разбить седока о восход,
Но смотрите, как скачет Сасрыква вперед!
Оказался наездник на правом боку!
Бзоу вновь его к выси взметнул голубой,
Чтоб ударился он о нее головой, -
Поднял молот Сасрыква, пылая, как жар,
И по темени Бзоу нанес он удар.
Полетели от молота искры вокруг,
Пред конем закружилась вселенная вдруг,
А в глазах у коня - мрак тяжелый, густой,
И скатился он с неба падучей звездой.
Он слетел на Эльбрус, на вершину горы,
Распластался и брюхом припал он к вершине.
Раздвоился Эльбрус-великан с той поры,
Седловина возникла - осталась поныне.
Стал на отдых Сасрыква на миг на горе,
И ударил он молотом Бзоу, и снова
Устремил он в полет скакуна молодого,
И скакун опустился на нартском дворе.
А Сасрыква сошел как ни в чем не бывало,
Оказалось, пока прискакал с перевала,
Вырос мальчик на локоть и целый вершок.
Нарты смотрят - вот это прыжок так прыжок!
Удивляются, шепчутся старшие братья,
Вникнуть в дело хотят, - не хватает понятья.
"Где находишься ты, наша добрая мать?
Кто пред нами? Скажи, мы не можем понять.
Нет ошибки, - и в этом легко убедиться, -
Нечто нартское в нем, и твоя в нем частица.
Наш отец - дряхлый, слабый, незрячий старик.
Целый век возле печи он греться привык.
От него-то не мог этот мальчик родиться!
Знаем - с матерью так говорить не годится,
Но стыда пусть не ведает нартов семья.
Ты прости, но скажи: кто он? Родом откуда?
Чей же сын этот мальчик, не мальчик, а чудо?"
"О великие нарты, мои сыновья,
Ради вас умереть буду счастлива я!
Нарты, вам за него не придется стыдиться:
Мальчик - истинный нарт, вы могли убедиться!
Не уступит он вам, если вас не затмит.
Будет силой и доблестью он знаменит.
Вы достойным себя мальчугана сочтете.
Не из плоти людской, а из каменной плоти
Сотворенный, теперь он живет на земле.
Образ мальчика высечен был на скале,
Что стоит над речною кубанскою далью.
Он кормился из миски расплавленной сталью,
А потом поднесли ему жар горновой...
Этот мальчик, сыны мои, - нарт боевой!"
