Героический эпос народов СССР.

Лоухи охотится за Сампо.

Мрачной Похьолы служанка,

Белокурая малютка.

С солнышком уговорилась.

Просыпаться утром вместе,

А сама вставала раньше,

Просыпалась до рассвета,

Поднималась до восхода.

Убрала столы сначала,

Подмела полы большие.

Веником из голых плетьев,

Густолиственной метлою.

Собрала весь мусор с пола,

В ступу медную сложила,

Вынесла во двор из дома,

Со двора уносит в поле.

Встав на мусорную кучу,

Вдруг прислушалась, притихнув,

Слышит плач, летящий с моря,

Из-за речки стон донесся.

Вот она спешит обратно,

В дом, не мешкая, вбегает,

Дверь открыла и с порога.

Обращается к хозяйке:

"Чей-то плач донесся с моря,

Стон послышался за речкой".

Лоухи, Похьолы хозяйка,

Редкозубая старуха,

Тотчас выскочив из дома,

Очутилась у калитки.

Напрягает слух колдунья.

И слова такие молвит:

"Слышу я не плач ребенка.

И не женское стенанье,

Этот голос - голос мужа,

Бородатого пришельца".

Лодку сталкивает в воду,

Ставит, легкую, на волны,

Направляет прямо к Вяйнё,

К мужу, плачущему горько.

Мрачной Похьолы хозяйка.

Тут над ним запричитала:

"Ой ты, старец злополучный!

Угодил ты на чужбину?".

Мудрый, старый Вяйнямёйнен.

Голову слегка приподнял.

И сказал слова такие:

"Я и сам про это знаю -

Угодил я на чужбину,

В незнакомую сторонку:

Я на родине был знатен,

У себя я был известен".

Лоухи, Похьолы хозяйка,

Снова с ним заговорила:

"Ты дозволь мне слово молвить,

Дай мне выведать, пришелец,

Из какого края будешь,

Рода, звания какого?".

Мудрый, старый Вяйнямёйнен.

Говорит слова такие:

"Обо мне молва ходила,

Был по общему согласью.

Я душой вечерних игрищ.

И певцом любого дола.

На моей родной сторонке,

В милом крае Калевалы.

А теперь я, горемыка,

Сам себя узнать не мог бы".

Лоухи, Похьолы хозяйка,

Подняла его, страдальца,

И до лодки проводила,

На корме его устроив,

А сама взялась за весла,

На скамью гребца уселась.

К мрачной Похьоле причалив,

Проводила в избу гостя.

Накормила до отвала.

И одежду просушила:

Растирала его долго,

Как умела, ублажала.

Вскоре выходила старца,

Силы хворому вернула.

И вступила с ним в беседу:

"Что ты плакал, Вяйнямёйнен,

Там, на берегу угрюмом,

Возле пасмурного моря?".

Мудрый, старый Вяйнямёйнен.

Так старухе отвечает:

"Оттого всю жизнь до смерти.

Мне печалиться и плакать,

Что я бросил край родимый.

И пошел в другие земли,

К воротам чужого дома,

К незнакомому порогу.

Здесь деревья больно жалят,

Колются все иглы хвои,

Все березы отгоняют,

Ольхи здесь наотмашь хлещут.

Лишь одна отрада - ветер.

Да знакомое светило,

Здесь, среди немилых пашен,

У дверей чужого дома".

Лоухи, Похьолы хозяйка,

Говорит слова такие:

"Не горюй ты, Вяйнямёйнен,

Не тоскуй, Увантолайнен!

Заживешь ты здесь на славу.

И в довольстве и в веселье:

Хочешь - лосося отведай,

Хочешь - лакомься свининой".

Но на это Вяйнямёйнен.

Отвечает так старухе:

"Дома выпьешь из следа,

Вкусной кажется вода,

Горек мед земли чужой.

Даже в чаше золотой".

Лоухи, Похьолы хозяйка,

Тут у гостя и спросила:

"Ты скажи, что дашь мне, Вяйнё,

Коль домой тебя отправлю -

На межу родимой пашни,

На порог знакомой бани?".

Молвил старый Вяйнямёйнен:

"Что потребуешь в награду,

Коль меня и впрямь доставишь.

На межу родимой пашни,

Где я слышал зов кукушки?".

Лоухи, Похьолы хозяйка,

Разговор такой заводит:

"Коль сковать сумеешь Сампо.

От конца пера лебедки,

Молока нетельной телки,

Ячменя зерно прибавив.

И ягнячьей шерсти летней,

Дочь тебе отдам я в жены,

Отплачу тебе девицей.

И домой тебя отправлю,

На межу родимой пашни,

Где поют родные птицы".

Мудрый, старый Вяйнямёйнен.

Так на это отвечает:

"Я сковать не в силах Сампо,

Крышку пеструю украсить,

Но в моем далеком крае.

Есть кователь Илмаринен -

Вот кто выковал бы Сампо,

Крышку пеструю построил,

Он бы с дочерью поладил,

Деву юную утешил.

Он кузнец, каких немного,

Он кователь преискусный,

Выковал он крышку неба,

Там воздушный полог сделал, -

Не найти следов кувалды,

Вмятин от клещей железных".

Лоухи, Похьолы хозяйка,

Напоследок порешила:

"За того красу-девицу,

За того я дочку выдам,

Кто сковать сумеет Сампо,

Крышку пеструю украсит".

Вот она впрягает в сани.

Огненного жеребенка,

В них усаживает гостя,

Вяйнямёйнена седого,

И слова такие молвит:

"Головы поднять не вздумай.

Ты до той поры, покуда.

Твой скакун не притомится.

Или вечер не наступит:

Если на небо посмотришь,

То тебя беда настигнет.

И плохие дни наступят".

Мудрый, старый Вяйнямёйнен.

Волоки взял, и конь рванулся.

И затряс льняною гривой.

Едет путник, поспешает.

Он из Похьолы угрюмой,

Из туманной Сариолы.