Герцог Бекингем.

Теперь под обстрелом Бекингем.

Мужество, которое Бекингем проявил, защищая Бэкона, делает ему честь. Впрочем, король Яков весьма милостиво обошелся со смещенным канцлером: он сразу же освободил его из тюрьмы, избавил от уплаты большей части штрафа и сохранил за ним дворянский титул. Бэкон был несказанно благодарен главному адмиралу, уберегшему его от худшей участи: «Доверяя благородству натуры и дружбе Вашей Светлости, я знал, что опираюсь на скалу, которую не могут поколебать ни превратности судьбы, ни бури», – написал он Бекингему 20 мая ^{129}.

Однако, выражаясь языком Бэкона, бури еще не утихли над головой самого Бекингема. Бывший генеральный прокурор Йелвертон, чьи интересы молодой фаворит задел в самом начале своей карьеры, не простил его. 10 марта, после того как его самого обвинили в неправильном ведении процесса, касавшегося лондонского Сити, Йелвертон обвинил Бекингема в том, что тот-де подтолкнул короля к созданию незаконных монополий. Палата лордов заявила протест и хотела лишить его слова. Бекингем же вскочил с места и закричал: «Пусть говорит! Те, кто хотят заставить его замолчать, – это скорее мои враги, чем его!» Задетый за живое Йелвертон произнес тогда опасные слова: «Если бы милорд Бекингем прочел обвинения, предъявленные в свое время Хью Деспенсеру, и если бы он понимал, сколь опасно назначать и смещать королевских чиновников, он не преследовал бы меня так ожесточенно». Дело в том, что Хью Деспенсер был в XIII веке фаворитом короля Эдуарда II. Он был приговорен к смерти, а Эдуард смещен с престола и убит в тюрьме. Намек на этот исторический прецедент мог быть легко расценен как оскорбление монарха. «Если Бекингем – это Деспенсер, то я, значит, – Эдуард II»,- возмутился Яков. Лорды незамедлительно присудили Йелвертона к уплате 5 тысяч марок (3333 фунтов стерлингов) в возмещение морального ущерба Бекингему и столько же – королю.

Бекингем заявил, что отказывается от этих денег. Он вышел из разразившейся бури с высоко поднятой головой, но его ожидало еще одно испытание, совсем другого рода.

Многие лорды относились к фавориту враждебно. Взойдя на престол, Яков I значительно увеличил число пэров: за 18 лет его царствования число английских лордов почти удвоилось. Этих «новых» лордов «старые» считали выскочками. Бекингем был ярким примером подобного возвышения: из своего плебейского положения в 1616 году он за два года возвысился до маркиза.

Воспользовавшись созывом парламента, группа «старых» лордов решила в апреле 1621 года подать королю следующее прошение: «С милостивого разрешения Вашего Величества, мы хотели бы выступить в защиту наших прав, полученных благодаря рождению. Не претендуя на то, чтобы вмешиваться в осуществление Вашего права присваивать дворянские титулы, мы не можем считать своей ровней людей темного происхождения, которые ныне заседают вместе с нами, к великому нашему сожалению и бесчестию, облеченные теми же титулами, что и мы сами» ^{130}. Бекингема не упомянули, но те, кто подписал прошение, явно имели в виду его стремительное возвышение. Короля это расстроило. Он произнес перед лордами речь, восхвалявшую достоинства его главного адмирала: «Бекингем всегда готов оказать вам любые услуги, добиваясь моего расположения к вам. Он – самый красноречивый защитник привилегий дворянства так же, как и мой сын, принц, который счастлив заседать вместе с вами…» ^{131} Тем не менее впоследствии король значительно ограничил назначение новых лордов.