Мизери.

27.

Он проснулся оттого, что Энни растолкала его. В окно светило утреннее солнце — снегопад закончился.

— Просыпайтесь, соня! — Энни едва не дрожала от нетерпения. — На завтрак вам йогурт и вкусненькое вареное яичко, и — пора приступать.

Он глянул на ее взволнованное лицо, и в нем неожиданно проснулось новое чувство — надежда. Ему снилось, что Энни Уилкс — Шахразада, ее мускулистое тело закутано в одеяние из прозрачной ткани, на ногах у нее розовые, расшитые золотом туфли с загнутыми носами, она летала на ковре-самолете и нараспев выкликала заклинания, открывающие лучшие повести на свете. Но конечно же, Шахразада — не Энни. Шахразада — это он. И если он напишет хорошо, если она не сумеет убить его, пока он не закончил, как бы громко ни повелевали ей сделать это ее звериные инстинкты, сколько бы ни твердили, что она обязана это сделать…

Наверное, тогда у него есть шанс?

Он взглянул на бюро и увидел, что, прежде чем разбудить его, Энни развернула машинку, которая ухмылялась своей щербатой ухмылкой и говорила ему, что можно надеяться и бороться, но в конце концов всем распоряжается рок.