Мизери.

19.

Стемнело, и полицейские не появились. Но Энни не дожидалась их появления, коротая время в обществе Пола: она решила вставить новое стекло в окно спальни Пола, потом собрала с газона осколки и скрепки. Завтра приедут полицейские в поисках своего ягненочка, сказала она, а мы же не хотим, чтобы они увидели что-нибудь необычное, ты согласен, Пол?

Господи, только бы они заглянули под газонокосилку. Только бы заглянули под газонокосилку, и необычного им хватит.

Однако, как он ни старался заставить работать свое яркое воображение, так и не мог найти вариант, в котором полицейским пришло бы в голову заглядывать под газонокосилку.

— А тебе не интересно, Пол, зачем я тебе все это рассказала? — спросила она, прежде чем покинуть погреб и заняться окном. — Зачем я посвятила тебя в такие важные планы?

— Нет, — отрешенно ответил он.

— Отчасти затем, чтобы ты знал, каковы наши ставки, а также затем, чтобы ты знал, как именно тебе надо действовать, чтобы остаться в живых. И еще я хочу, чтобы ты знал вот что: я положила бы конец всему прямо сейчас. Если бы не книга. Книга мне все еще небезразлична. — Она широко улыбнулась, но улыбка вышла неожиданно грустной. — Это действительно лучшая из всех книг о Мизери, и мне очень, очень хочется узнать, чем она закончится.

— Мне тоже, Энни, — сказал он. Она изумленно воззрилась на него:

— Как… Ты разве не знаешь?

— Энни, когда я сажусь за книгу, то предполагаю, что события будут разворачиваться так-то и так-то, но еще ни разу конец не выходил в точности таким, как я рассчитывал. И если над этим глубоко не задумываться, то это даже не удивительно. Начинать работу над книгой — это вроде запуска межконтинентальной ракеты… Только ты преодолеваешь не пространство, а время. То время, которое проживают на протяжении романа его герои, и то реальное время, за которое книга создается. Полагать, что знать заранее, чем закончится книга, — это все равно что запустить ракету «титан» на другой континент и рассчитывать, что она пройдет точно в намеченное тобой баскетбольное кольцо. Есть писатели, которые скажут, что добиться нужного конца проще простого, и скажут с серьезным лицом, но на самом деле очень мало шансов, что книга закончится так, как ты задумал.

— Да, — сказала Энни. — Я понимаю.

— Наверное, у меня есть хороший внутренний компас, так как я обычно предвижу достаточно точно, а коль скоро сюжет — это взрывчатка, хорошо иметь хотя бы приблизительное представление о том, где она разорвется. На сегодняшний день у меня есть два возможных варианта развязки. Один — очень печальный. Второй — пусть не традиционный счастливый конец а-ля Голливуд, но он по крайней мере оставляет надежду на лучшее будущее.

Энни вдруг встревожилась… и словно туча надвинулась на него:

— Пол, ты же не собираешься еще раз убить ее?

Он слегка улыбнулся:

— Энни, а что, если я это сделаю? Ты меня убьешь? Это меня совершенно не пугает. Пусть я не знаю, что случится с Мизери, зато я прекрасно знаю, что случится со мной… и с тобой. Я напишу слово КОНЕЦ, ты прочитаешь и потом напишешь свой КОНЕЦ. Конец для нас обоих. Какой? Даже гадать не приходится. Реальность не бывает причудливее фантазий, что бы люди ни говорили. Как правило, нам в точности известно, что нас ожидает.

— Но…

— Думаю, мне известно, чем кончится книга. Я уверен процентов на восемьдесят. Если получится так, книга тебе понравится. Но даже если книга закончится иначе, ни один из нас не узнает подробностей, пока они не возникнут на бумаге.

— Наверное, так оно и будет.

— Помнишь старую рекламу? «Приехать — полдела!».

— Но все-таки книга ведь почти закончена?

— Да, — сказал Пол. — Почти закончена.