Оно.

7.

Они вошли через черный ход, и не потому, что ключ Бев подходил к этому замку. Она сказала, что отец ее убьет, если миссис Болтон увидит, что в отсутствие родителей она входит в квартиру с тремя мальчишками.

— Почему? — спросил Эдди.

— Тебе не понять, тупица, — ответил Стэн. — Поэтому молчи.

Эдди уже собрался сказать что-то резкое, вновь взглянул на бледное, напряженное лицо Стэна, и решил, что лучше промолчать.

Дверь открылась на кухню, залитую предвечерним солнцем и летней тишиной. На сушилке поблескивала вымытая после завтрака посуда. Все четверо сгрудились у кухонного стола, а когда наверху хлопнула дверь, подпрыгнули и нервно рассмеялись.

— Где это? — шепотом спросил Бен.

У Беверли кровь стучала в висках, когда она повела их по маленькому коридору, со спальней родителей по одну сторону и закрытой дверью в ванную в конце. Распахнула дверь, шагнула в ванную, протянула цепочку, на которой висела затычка, через раковину. Отступила, вновь встав между Беном и Эдди. Кровь засохла бордовыми пятнами на зеркале, и на раковине, и на обоях. Она смотрела на кровь, потому что это было ей легче, чем смотреть на мальчиков.

Тихим голосом, в котором едва узнала свой собственный, она спросила:

— Вы видите? Кто-нибудь из вас видит? Кровь тут есть?

Бен выступил вперед, и снова она отметила, с какой легкостью для столь толстого мальчика он движется. Он коснулся одного пятна, второго, провел пальцем по растянувшейся капле.

— Здесь. Здесь. И здесь.

Голос звучал ровно и уверенно.

— Ё-моё! Такое ощущение, что здесь зарезали свинью. — По голосу Стэна чувствовалось, что увиденное произвело на него неизгладимое впечатление.

— Кровь выплеснулась из сливной трубы? — спросил Эдди. От вида крови его замутило. Дыхание участилось. Он сжимал в руке ингалятор.

Беверли приложила немало усилий, чтобы снова не расплакаться. Ей этого не хотелось; она боялась, что ее примут за обычную девчонку-плаксу. Но ей пришлось ухватиться за ручку двери, потому что облегчение прокатилось пугающе сильной волной. До этого момента она и не подозревала, до какой степени уверовала, что сходит с ума, что у нее галлюцинации или что-то еще.

— И твои мать с отцом ничего не видели? — удивился Бен. Прикоснулся к пятну крови, засохшей на раковине, убрал руку, вытер о подол рубашки. — Оосподи-суси!

— Не знаю, как я вообще смогу входить сюда, — пожаловалась Беверли. — Чтобы помыться, или почистить зубы, или… вы понимаете.

— Слушайте, а почему бы нам это не отчистить? — внезапно спросил Стэнли.

Беверли повернулась к нему:

— Отчистить?

— Конечно. Возможно, с обоев все не отойдет, такое ощущение, сама видишь, что они на последнем издыхании, но с остальным мы точно справимся. Тряпки у тебя есть?

— Под раковиной на кухне, — ответила Беверли. — Но моя мама спросит, куда они подевались, если мы их используем.

— У меня есть пятьдесят центов. — Стэн не отрывал глаза от крови, которая выпачкала ванную вокруг раковины. — Когда приберемся, отнесем тряпки в прачечную самообслуживания, которую видели по дороге сюда. Выстираем, высушим и вернем под раковину до прихода твоих родителей.

— Мама говорит, что кровь с материи не отстирать, — запротестовал Эдди. — Она говорит, что кровь туда въедается, или что-то такое.

Бен истерично хохотнул.

— Не важно, отстирается кровь или нет. Они все равно ее не видят.

Никому не пришлось спрашивать, кого он подразумевал под «они».

— Хорошо, — кивнула Беверли. — Давайте попробуем.