Тайны ушедшего века. Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат.

Вторая попытка сговора.

День 5 марта для Н. С. Хрущева отложился в памяти так.

— Как только Сталин умер, Берия тотчас сел в свою машину и умчался в Москву с Ближней дачи. Мы решили вызвать туда всех членов Бюро или, если получится, всех членов Президиума ЦК партии. Точно не помню. Пока они ехали, Маленков расхаживал по комнате, волновался. Я решил поговорить с ним: «Егор, — говорю, — мне надо с тобой побеседовать». — «О чем?» — холодно спросил он. — «Сталин умер. Как мы дальше будем жить?» — «А что сейчас говорить? Съедутся все, и будем говорить. Для этого и собираемся». Казалось бы, демократический ответ. Но я-то понял по-другому, понял так, что давно уже все вопросы оговорены им с Берией, все давно обсуждено. «Ну, ладно, — отвечаю, — поговорим потом».

Некоторые подробности первой попытки сговора сталинских соратников приводит по-женски наблюдательная С. И. Аллилуева:

— В последние минуты, когда все уже кончалось, Берия вдруг заметил меня и распорядился: «Уведите Светлану!» На него посмотрели те, кто стоял вокруг, но никто и не подумал пошевелиться. А когда все было кончено, он первым выскочил в коридор и в тишине зала, где стояли все молча вокруг одра, был слышен его громкий голос, не скрывавший торжества: «Хрусталев! Машину!».

По мнению дочери Сталина, Берия был великолепный современный тип лукавого царедворца, воплощение восточного коварства, лести, лицемерия, опутавшего даже ее отца, которого вообще-то трудно было обмануть. Многое из того, что творила «эта гидра», пало потом пятном на имя отца, во многом они повинны вместе, а то, что во многом Лаврентий сумел хитро провести отца и посмеивался при этом в кулак, для нее несомненно. И это понимали все «наверху»…

В те минуты, продолжала Светлана Иосифовна, все его гадкое нутро перло из него наружу, ему трудно было сдерживаться. Не одна она, многие понимали, что это так. Но его дико боялись и знали, что в тот момент, когда умирал Сталин, ни у кого в России не было в руках большей власти и силы, чем у этого ужасного человека — Берии.

Версия Д. Волкогонова. В стороне Маленков и Берия, иногда к ним присоединяется Хрущев, что-то негромко обсуждают, звонят по телефону. Речь идет о предстоящем совместном заседании Президиума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Нужно позаботиться о власти… Идет ее дележ. Но Сталин еще жив…

Вечером все уехали в Кремль. У постели умирающего Сталина оставили Булганина. Умчавшиеся на черных лимузинах заседать полагали, что смерть вождя — дело нескольких минут. В 20 час. 40 мин. началось заседание ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР. Почему открытие задержали на 40 минут? Берия, Маленков и Хрущев все время ждали звонка от Булганина о кончине Сталина. Но звонка все не было.

Государственный переворот?

Из «надиктовок» Н. С. Хрущева:

— Вот собрались все. Тоже увидели, что Сталин умер. Приехала и Светлана. Я ее встретил. Когда встречал, сильно разволновался, заплакал, не смог сдержаться. Мне было искренне жаль Сталина, его детей, я душой оплакивал его смерть, волновался за будущее партии, всей страны. Чувствовал, что сейчас Берия начнет заправлять всем. Последует начало конца, подготовленного этим мясником, этим убийцей. И вот пошло распределение «портфелей». Берия предложил назначить Маленкова Председателем Совета Министров СССР с освобождением его от обязанностей секретаря ЦК партии. Маленков предложил утвердить своим первым заместителем Берию и слить два министерства, госбезопасности и внутренних дел, в одно Министерство внутренних дел, а Берию назначить министром. Я молчал. Молчал и Булганин. Тут я волновался, как бы Булганин не выскочил не вовремя, потому что было бы неправильно выдать себя заранее. Ведь я видел настроение остальных. Если бы мы с Булганиным сказали, что мы против, нас бы обвинили большинством голосов, что мы склочники, дезорганизаторы, еще при неостывшем трупе начинаем в партии драку за посты. Да, все шло в том самом направлении, как я и предполагал.

Молотова тоже назначили первым замом Предсовмина. Кагановича — замом. Ворошилова предложили избрать Председателем Президиума Верховного Совета СССР, освободив от этой должности Шверника. Очень неуважительно выразился в адрес Шверника Берия. Сказал, что его вообще никто в стране не знает. Я видел, что тут налицо детали плана Берии, который хочет сделать Ворошилова человеком, оформляющим в указах то, что станет делать Берия, когда начнет работать его мясорубка. Меня Берия предложил освободить от обязанностей секретаря Московского комитета партии, с тем чтобы я сосредоточил свою деятельность на работе в ЦК партии. Провели мы и другие назначения. Приняли порядок похорон и порядок извещения народа о смерти Сталина. Так мы, его наследники, приступили к самостоятельной деятельности по управлению СССР.

Версия Д. Волкогонова. У членов Президиума первый шок прошел; все думали, но никто не произносил вслух одного-единственного вопроса: «Кто?».

Кто возглавит партию и страну? Кто? Все боятся даже представить, что кабинет Сталина займет этот плотный человек со зловещим блеском пенсне. Берия страшней всех. А он уже не мог скрыть радостного возбуждения. Как вспоминала Светлана Аллилуева, у смертного одра «… один человек вел себя почти неприлично — это был Берия. Он был возбужден до крайности, лицо его, и без того отвратительное, то и дело искажалось от распиравших его страстей. А страсти его были — честолюбие, жестокость, хитрость, власть, власть…».

(В ночь на 5 марта Маленков и Берия подготовили проект постановления Бюро Президиума ЦК КПСС, которое было единогласно принято партийной верхушкой. Оно называлось так: «О совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР».).

Документ состоял из двух пунктов:

1. Созвать 5 марта в 8 часов вечера совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР.

2. Принять и внести на рассмотрение совместного заседания Пленума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Совета Министров Союза ССР и Президиума Верховного Совета СССР следующее решение:

В связи с тяжелой болезнью товарища Сталина, которая влечет за собой более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности, считать на время отсутствия товарища Сталина важнейшей задачей партии и правительства обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны, что, в свою очередь, требует величайшей сплоченности руководства, недопущения какого-либо разброда и паники…

Поручить тт. Маленкову Г. М., Берии Л. П., Хрущеву Н. С. принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок».

Версия Д. Волкогонова. Берия вновь уехал в Кремль. Теперь у него была возможность спокойно проверить личные сейфы Сталина. «Приводить их в должный порядок». Без Хрущева и Маленкова. У государственного палача могло быть подозрение о существовании завещания Сталина. Он как-то однажды дал понять, что надо бы «для будущего кое-что написать…» А при охлаждении «старика» к нему он не мог ждать от последней воли вождя ничего хорошего… Да и вообще: у Сталина была старая толстая тетрадь в темном переплете, в которую он порой что-то записывал… Может, и о нем? Существовало мнение, что диктатор, видимо, подумывал составить завещание соратникам. Возможно, и составил. Но если оно и было, то, скорее всего, мы о нем никогда не узнаем. Берия побывал в личном сейфе Сталина раньше других…

Здесь самое время сделать одно существенное замечание. На закончившемся за один час десять минут совместном заседании высших органов власти страны соратники Сталина, не дождавшись сигнала о смерти Сталина, еще живым л и ш и л и его поста Председателя Совета Министров СССР и назначили Г. М. Маленкова. Сталин был еще жив, а его отправили, умирающего, в отставку… Не дожидаясь кончины. Резко сократили состав Президиума ЦК, увеличенный Сталиным до 25 человек. Оставили одиннадцать. Правда, Сталина сохранили в Президиуме как члена (ведь не умер же еще…). Решили, чтобы Хрущев «сосредоточился на работе в Центральном Комитете КПСС». Объединили МГБ СССР и МВД СССР в одно министерство. Естественно, возглавил его Берия. В 17 пунктах постановления совместного совещания определили все главные властные должности.

Власть превыше всего… Даже такой всесильный диктатор, как Сталин, как оказалось, не мог рассчитывать на достойное к нему отношение после кончины. Соратники отправили его в отставку, когда он еще дышал.

Из протокола совместного заседания Пленума Центрального Комитета КПСС, Совета Министров Союза ССР и Президиума Верховного Совета СССР от 5 марта 1953 года:

Заседание началось в 20 час., закончилось в 20 час. 40 мин.

Председательствует тов. Хрущев.

Тов. Хрущев предоставляет слово министру здравоохранения СССР т. Третьякову для информационного сообщения о состоянии здоровья товарища Сталина И. В.

Сообщение т. Третьякова принимается к сведению.

Тов. Хрущев сообщает, что с самого начала болезни товарища Сталина у его постели непрерывно находятся члены Бюро Президиума ЦК. Сейчас дежурит тов. Булганин, поэтому он не присутствует на заседании.

Слово предоставляется тов. Маленкову.

Тов. Маленков говорит:

— Все понимают огромную ответственность за руководство страной, которая ложится теперь на всех нас.

Всем понятно, что страна не может терпеть ни одного часа перебоя в руководстве.

Вот почему Бюро Президиума Центрального Комитета партии созвало настоящее совместное заседание высших органов нашей страны — Пленума Центрального Комитета партии, Совета Министров Союза ССР, Президиума Верховного Совета СССР.

Затем слово предоставляется тов. Берии.

Тов. Берия говорит, что Бюро Президиума ЦК тщательно обсудило создавшуюся обстановку в нашей стране в связи с тем, что в руководстве партией и страной отсутствует товарищ Сталин. Бюро Президиума ЦК считает необходимым теперь же назначить Председателя Совета Министров СССР. Бюро вносит предложение назначить Председателем Совета Министров СССР тов. Маленкова Г. М.

Затем тов. Хрущев предоставляет слово тов. Маленкову.

Тов. Маленков вносит по поручению Бюро Президиума ЦК КПСС следующие предложения:

1. О назначении первыми заместителями Председателя Совета Министров СССР тт. Берии Л. П., Молотова В. М., Булганина Н. А., Кагановича Л. М. (Многочисленные возгласы с мест: «Правильно!», «Утвердить!»).

2. Иметь в Совете Министров СССР вместо двух органов — Президиума и Бюро Президиума — один орган — Президиум Совета Министров СССР…

4. Объединить Министерство государственной безопасности СССР и Министерство внутренних дел СССР в одно министерство — Министерство внутренних дел СССР.

Назначить министром внутренних дел СССР тов. Берию Л. П.

13. Бюро Президиума ЦК предлагает иметь в Центральном Комитете КПСС вместо двух органов ЦК — Президиума и Бюро Президиума — один орган Президиум Центрального Комитета КПСС, как это определено Уставом партии.

В целях большей оперативности в руководстве определить состав Президиума в количестве 11 членов и 4 кандидатов.

Утвердить следующий состав Президиума Центрального Комитета КПСС:

Члены Президиума ЦК — тт. Сталин И. В., Маленков Г. М., Берия Л. П., Молотов В. М., Ворошилов К. Е., Хрущев Н. С., Булганин Н. А., Каганович Л. М., Микоян А. И., Сабуров М. З., Первухин М. Г.

Кандидаты в члены Президиума ЦК КПСС — тт. Шверник Н. М., Пономаренко П. К., Мельников Л. Г., Багиров М. Д.

16. Признать необходимым, чтобы тов. Хрущев Н. С. сосредоточился на работе в Центральном Комитете КПСС, и в связи с этим свободить его от обязанностей первого секретаря Московского Комитета КПСС…

Затем тов. Маленков сообщает, что Бюро Президиума ЦК поручило тт. Маленкову, Берии и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок…

Совместное заседание Пленума Центрального Комитета КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР единогласно утверждает внесенные Бюро Президиума ЦК предложения о мероприятиях по организации партийного и государственного руководства.

Председатель Совместного заседания.

Пленума Центрального Комитета КПСС,

Совета Министров СССР.

И Президиума Верховного Совета СССР Н. Хрущев.

О том, как его вызвали на это заседание и как оно проходило, рассказывал мне Д. Т. Шепилов:

— Старинное крыльцо с железным навесом — это вход в служебное помещение Сталина, а поскольку все, связанное с его именем, считалось секретным и зашифровывалось, то это место называлось «уголок», а вызов сюда именовался «вызовом на уголок». Небольшой темноватый вестибюль. Вешалка. Здесь полагалось раздеваться. Я только успел снять пальто, как послышалось шуршание подъезжающих машин, хлопанье дверей и шум голосов. Оказывается, после звонка Суслова ко мне о немедленном приезде на Ближнюю дачу решили: членам Президиума не оставаться с покойным, а вернуться в Москву, в кабинет Сталина, где обычно проходили заседания Политбюро, и там обсудить все неотложные вопросы. В несколько приемов поднялись лифтом наверх. Небольшой проходной зал. Направо дверь в широкий коридор. Там массивная дверь вела в просторную приемную Сталина. Большой стол и тяжелые стулья. На столе обычно лежали важнейшие иностранные газеты — американские, английские, французские и т. д., - стопки бумаги и карандаши. Отсюда дверь вела в кабинет помощника Сталина Поскребышева. Около его письменного стола во время заседания Политбюро или приема у Сталина находились два-три полковника или генерала из охраны Сталина. Но в тот день никто не задерживался в приемной или у Поскребышева. Все прибывшие члены Президиума ЦК сразу проследовали в кабинет Сталина. Сразу приглашен был и я.

В последующие месяцы и годы я часто вспоминал это ночное заседание в часы и минуты, когда на Ближней даче остывало тело усопшего диктатора. Когда все вошли в кабинет, началось рассаживание за столом заседаний. Председательское кресло Сталина, которое он занимал почти тридцать лет, осталось пустым, на него никто не сел. На первый стул от кресла Сталина сел Маленков, рядом с ним — Хрущев, поодаль — Молотов; на первый стул слева сел Берия, рядом с ним — Микоян, дальше с обеих сторон разместились остальные.

Берия и Хрущев были как-то весело, по-недоброму возбуждены, то тот, то другой вставляли скабрезные фразы. Смешанное чувство скрытой тревоги, подавленности, озабоченности, раздумий царило в комнате. В силу ли фактического положения, которое сложилось в последние дни, в силу ли того, что вопрос о новой роли Маленкова был уже обговорен у изголовья умирающего, все обращались к нему. Он и резюмировал все, что говорилось за этим столом. Так или иначе, на первом заседании был решен ряд важных вопросов.

Слово Н. А. Мухитдинову, еще одному участнику того заседания:

— 4 Марта утром мне позвонили в номер гостиницы и попросили прибыть к одиннадцати часам в Свердловский зал Кремля. Туда, оказывается, были приглашены все находившиеся в эти часы в Москве члены и кандидаты в члены ЦК, члены Ревизионной комиссии, правительства и Президиума Верховного Совета СССР. Все мы, собравшиеся, ожидали появления руководства. Когда расселись, Маленков, подойдя к трибуне, сказал буквально следующее: «Товарищи, из опубликованного сегодня сообщения правительства и бюллетеня врачей вы знаете, что товарищ Сталин серьезно заболел — кровоизлияние охватило важнейшие жизненные органы. По всей вероятности, Иосиф Виссарионович больше не вернется к работе, а государство, партию, всю страну нельзя оставить без руководства. В связи с этим признано целесообразным посоветоваться с вами о реорганизации ряда руководящих органов и перестановках на соответствующих постах работников с тем, чтобы не нарушать ни на один час функционирование всех органов власти. Вы понимаете, что это крайне необходимо как по внутренним, так и по внешним соображениям. Я оглашу наметки, предварительно составленные членами Президиума ЦК. Давайте сообща обсудим и примем решение».

Предложенные собравшимся изменения касались как состава Совета Министров, Президиума Верховного Совета, так и руководящих органов ЦК КПСС. Было предложено также существенно реорганизовать министерства. Не касаясь частностей, остановлюсь на принципиально важных заменах в руководстве, сыгравших в дальнейшем решающую роль в жизни страны. По предложению Маленкова все изменения было решено внести от имени ЦК КПСС, Совета Министров и Президиума Верховного Совета, для чего 6 марта было проведено их совместное заседание.

Все предложения были приняты без изменений и дополнений. Председателем Совета Министров СССР стал Г. М. Маленков, а Н. С. Хрущева сочли целесообразным освободить от обязанностей первого секретаря МК, чтобы он «сосредоточился на работе в ЦК КПСС». Первыми заместителями Маленкова стали Берия, Молотов, Булганин, Каганович. Все они, кроме Кагановича, оставались министрами. Членами Президиума ЦК были избраны Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущев, Булганин, Каганович, Микоян, Сабуров, Первухин.

Еще из воспоминаний Н. А. Мухитдинова:

— В те дни, когда Сталин болел и был прикован к постели, не в стране, не в партии, а в Кремле развернулась страшная схватка за пост Первого секретаря ЦК КПСС, то есть первого лидера партии и государства, всего Советского Союза.

Наибольшую активную и целеустремленную борьбу за пост первого человека в Кремле развернули Маленков, Берия, Хрущев. Очевидно, были и другие среди членов высшего руководства, кто в душе не прочь был оказаться на этом месте, но, зная, что у них нет реальных шансов, они помалкивали, выжидая исхода противоборства.

Прервем на этом месте рассказ бывшего видного члена партийной верхушки и попытаемся проанализировать ситуацию. Итак, принято постановление совместного заседания ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР о реорганизации руководящих органов и кадровых назначениях. В печати не была указана точная дата его принятия. Возникают вопросы: кто же авторы этих постановлений и перестановок? Как удалось им сговориться? Почему решили обсудить их, когда Сталин лежал в предсмертной агонии? Что думает по этому поводу мой собеседник?

— Есть предположение, — ответил Н. А. Мухитдинов, — что самые близкие к нему деятели того времени — Берия, Маленков, Хрущев, Булганин — это и есть авторы, которые, разделив посты между собой, договорились о других кандидатурах, согласовав с каждым эти перемещения в личной беседе или по телефону. Впрочем, некоторые узнали о своем новом назначении прямо на заседании — с ними не успели переговорить. Кстати, в кулуарах заседания после доклада Маленкова «негласно», шепотом распространялся слух, что все это предложено самим Сталиным, является его завещанием. Конечно, здесь нет ни грана правды.

— Нуриддин Акрамович, могли ли эти лица, пришедшие к власти, так договориться между собой после с м е р т и Сталина?

— По всей вероятности, нет, потому что все они были разными людьми, с разными намерениями, имевшими разногласия, вплоть до давней и открытой неприязни. Боясь, что все будет выглядеть, как захват власти еще при жизни Сталина, они, договорившись о перемещениях, 4 марта получили согласие членов ЦК и окончательно оформили как постановление 6 марта.

То, что произошло 5 марта, когда Сталин был еще жив, более определенно охарактеризовал В. Ф. Аллилуев.

— В те тревожные мартовские дни, — делится он своим мнением, — когда тяжелая болезнь поразила Сталина и он прощался с жизнью, «святая троица», Берия, Маленков, Хрущев и еще примкнувший к ним Булганин, торопя события, начала действовать. До кончины Сталина оставалось еще немного времени — 1 час 50 минут, но они поспешили провести совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР, на котором, отстранив от власти избранный ХIХ съездом КПСС Президиум ЦК КПСС, захватили все ключевые посты в партии и правительстве. Это, по существу, был тихий государственный переворот.

Из рассказа В. Ф. Аллилуева вырисовывалась такая картина. В последние годы своей жизни Сталин все больше стал задумываться о будущем партии, ее руководящем ядре. Он понимал, что монопольное положение партии в государстве не только сила, но и слабость партии, и искал пути обновления ее роли в обществе, возвращения ее к собственным партийным основам. У него созрела идея о создании устойчивой системы коллективного руководства КПСС, обновлении ее руководящего состава за счет расширения центрального органа партии и включения в него новых молодых кадров. Видимо, надежд на старые кадры у него уже не было. Эти идеи нашли свое воплощение на ХIХ съезде партии, избравшем новый руководящий орган партии — Президиум ЦК КПСС в составе 36 человек. Этим актом был обозначен курс на дальнейшую демократизацию партии.

Пятого марта задуманная Сталиным новая система коллективного руководства была порушена. Избранный новый состав Президиума ЦК КПСС был сокращен более чем втрое — с 36 до 10 членов и четырех кандидатов. Из руководства были удалены почти все, кого Сталин выдвинул на ХIХ съезде.

У власти опять оказались те же лица, что создавали культ личности Сталина, всемерно его развивали, кто руководил и осуществлял репрессии 30-40-50-х годов и теперь имел возможность замести эти следы, найдя «козла отпущения». Г. М. Маленков стал Председателем Совета Министров СССР, Л. П. Берия — министром объединенного Министерства государственной безопасности и внутренних дел, сосредоточив в своих руках неслыханную власть, Н. А. Булганин — Военным министром СССР, К. Е. Ворошилов стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Н. С. Хрущев освободился от обязанностей первого секретаря МК КПСС, чтобы сосредоточиться на работе в ЦК КПСС, готовясь в его первые секретари. Разумеется, все эти кадры стали членами сильно урезанного Президиума.

Так был сделан, на взгляд В. Ф. Аллилуева, первый шаг по тому пути, который в конечном счете привел страну и партию к катастрофе.

А теперь посмотрим на эту абсолютно неисследованную в советской историографии проблему глазами видного диссидента, зарубежного политолога А. Авторханова. Анализу этой темы посвящена его книга «Загадка смерти Сталина», длительное время являвшаяся недоступной даже для партийного актива. Впервые я прочел ее в 1988 году в фонде специального хранения библиотеки ЦК КПСС. В постсоветское время она неоднократно переиздавалась в Москве и в других городах СНГ.

«Кампанию против «врачей-вредителей» отменили те, — читаем в этой книге, — кто, начиная с 1 марта 1953 года, караулил смерть Сталина. Эти «караульщики» в лице четверки — Берия, Маленков, Хрущев и Булганин — совершили в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года переворот, завуалированный ссылкой на болезнь Сталина, «временно» отошедшего от власти. Четверка немедленно распределила между собой власть в обход Президиума ЦК КПСС. Всем же остальным наследникам Сталина из Политбюро — старым, законным, но не участвовавшим в перевороте, — достались вторые роли.

Сталин тем временем умирал, умирал медленно, но верно, по всем правилам «вредительского лечения», которое он сам на себя накликал… Кстати, в первом «Правительственном сообщении» оказалась и другая ложь. В нем говорилось, что удар у Сталина — кровоизлияние в мозг — произошел в ночь на 2 марта, когда он находился в Москве на своей квартире, а на самом деле, как выяснилось позже, это случилось не в Москве, а в Кунцеве. Если все происходит естественно и совесть у учеников Сталина чиста, то зачем они скрывают действительное место его смерти? Зачем нужно от имени ЦК и Совета Министров грубо обманывать собственную партию и народ, если не для того, чтобы создать себе алиби?».

Из участников того заседания, оформившего, по мнению некоторых политических деятелей и историков, самый настоящий государственный заговор, мне удалось побеседовать с П. Е. Шелестом. В свое время он сделал блестящую партийную карьеру, но в брежневские времена его звезда закатилась. В горбачевскую эпоху, когда я работал в ЦК КПСС, он уже давно был на пенсии, но числился рядовым инженером на одном из оборонных предприятий в Москве, и несколько раз приходил ко мне на Старую площадь. Далеко за полночь я оставался в кабинете, торопливо занося в блокнот то, что услышал от человека, делавшего в числе немногих кремлевских небожителей советскую историю. Несмотря на уважаемый возраст, Петр Ефимович обладал удивительно ясной памятью. Хорошо, что эти листки не затерялись в ворохе других бумаг, что их удалось вынести из блокированного толпами здания ЦК в августе девяносто первого.

— Мне тогда еще не было известно (я узнал об этом гораздо позже из уст Н. С. Хрущева), что, когда И. В. Сталин в своей московской загородной даче лежал уже смертельно больной, тогда еще при живом вожде его соратники вели интриги в борьбе за власть, — делился со мной жгучей кремлевской тайной бывший член Политбюро. — Эти соратники в одиночку и группами заискивающе спрашивали о состоянии здоровья Иосифа Виссарионовича у дежуривших врачей. С тревогой посматривали на дверь комнаты, где лежал Сталин, и каждый из них думал: «А что, если сейчас оттуда выйдет Сталин? Он ведь сразу наведет порядок». Какая же грязная штука эта «большая политика»! Страна, партия, народ сами по себе переживают искреннее горе, а в верхах «соратники», каждый в отдельности и группами, рвутся к власти — делят ее при живом руководителе, и в этом их главная цель.

У Шелеста эмоции перехлестывали через край, оттесняя на задний план детали протокола. Мухитдинов более сдержан, хотя, казалось бы, должно быть наоборот — Нуриддин Акрамович восточный человек. Но он предпочитает язык фактов.

— 14 Марта в Свердловском зале состоялся Пленум ЦК КПСС, — бесстрастно излагает он. — По предложению Г. М. Маленкова, председательствовавшего на Пленуме, почтили память И. В. Сталина минутой молчания. Приступив к обсуждению повестки дня, избрали Президиум ЦК КПСС в составе, который был утвержден на совместном заседании 6 марта. При рассмотрении состава секретарей утвердили четверых, как это было решено тогда же, и дополнительно, по предложению Н. С. Хрущева, избрали секретарем ЦК КПСС М. А. Суслова.

Дело в том, что Михаил Андреевич еще на первом Пленуме ЦК, образованном на ХIХ съезде партии, был избран членом Президиума и секретарем ЦК КПСС, однако на совместном заседании 4 марта не вошел никуда — ни в Президиум, ни в Секретариат ЦК, оказался «никем». Через десять дней это поправил Хрущев. Несомненно, Суслов был ему очень нужен.

Пленум освободил Г. М. Маленкова от обязанностей секретаря ЦК КПСС в связи с назначением его Председателем Совета Министров СССР. Вместе с тем обусловили, не принимая специального решения, что он будет заниматься делами и Президиума ЦК КПСС, а также председательствовать на заседаниях Президиума и Пленума ЦК.

Затем в Кремлевском Дворце состоялась сессия Верховного Совета СССР, также открывшаяся минутой молчания в память Сталина. Депутаты без обсуждения утвердили структурные изменения и персональный состав новых назначений в Президиуме Верховного Совета СССР, Совете Министров Союза, министерствах и ведомствах. Утвердили также необходимые изменения и дополнения к Конституции СССР, вытекающие из этих перестановок. На этом сессия закрылась.

Так в течение десяти дней были осуществлены крупные изменения в высших звеньях партии, государства, общества, всего того, что было создано при Сталине и под его непосредственным руководством.

И все же почтенный аксакал предпочел осторожную оценку. Мухитдинов не назвал вещи своими именами, как это сделал, например, Авторханов в далеком Мюнхене. Наверное, так и должен поступать настоящий диссидент.

«Шестого марта 1953 года, — безжалостно рубит он в своей книге «Загадка смерти Сталина», — сталинский Президиум ЦК из 25 человек и 11 кандидатов был разогнан меньшинством этого Президиума — четверкой. Было восстановлено то старое Политбюро, которое Сталин ликвидировал фактически в октябре 1952 года и которое он хотел ликвидировать физически в связи с «делом врачей».

Совершить переворот у заговорщиков хватило мужества, но открыто заявить об этом они побоялись, ибо еще думали, что убили бога, а не лжебога, и если сообщить народу о его преступлениях (что было сделано только через три года на ХХ съезде), то армия может возмутиться поруганием своего Верховного.

Четверка реорганизует и Секретариат ЦК, изгнав оттуда тех, на кого Сталин собирался опереться при уничтожении старого Политбюро — Пономаренко, Брежнева, Игнатова, Аристова и Пегова, — но введя помогшего организовать заговор против Сталина бывшего министра госбезопасности Игнатьева. Немедленно изгоняется узкая военная клика, на которую опирался Сталин: снимается министр обороны маршал Василевский (для виду его оставляют «заместителем», хотя фактически заместителем был назначен опальный маршал Жуков), смещаются командующий Московским военным округом генерал-полковник Артемьев и комендант города Москвы генерал-лейтенант Синилов. Изгоняется и арестовывается весь руководящий аппарат Министерства госбезопасности во главе с заместителем министра Рюминым (он непосредственно руководил делом врачей-«вредителей»).

Разгром происходит в крупнейших центрах страны, где орудовали личные ставленники Сталина: в Ленинграде исчезает первый секретарь Ленинградского обкома и член Президиума ЦК КПСС Андрианов, в Киеве — первый секретарь ЦК Украины и член Президиума ЦК КПСС Мельников, в Минске — первый секретарь ЦК Белоруссии и кандидат в члены Президиума ЦК КПСС Патоличев.

Главные посты в партии и правительстве достаются не тем, кого считали в партии и стране законными наследниками Сталина (Молотов, Каганович, Ворошилов), а тем, кто произвел переворот: Маленков делается Председателем Совета Министров СССР, Берия назначается его первым заместителем и министром внутренних дел СССР (Министерство внутренних дел и Министерство госбезопасности объединены теперь в одно Министерство внутренних дел), Булганин назначается министром обороны (Военное министерство объединено с Военно-морским министерством), Хрущев становится исполняющим обязанности Первого секретаря ЦК КПСС.

Заговорщикам очень нужны имена старых членов Политбюро, сотрудников Ленина и соратников Сталина, для создания видимости законной исторической преемственности. Поэтому они назначают Молотова и Кагановича тоже «первыми заместителями» Председателя Совета Министров. Но это фикция. Первый заместитель бывает всегда первым, и эту должность занимает Берия: при перечислении членов Президиума ЦК его фамилию называют сразу после фамилии Маленкова. Для той же бутафории Ворошилов назначается на действительно бутафорскую должность — «президентом», то есть Председателем Президиума Верховного Совета СССР».