Тайны ушедшего века. Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат.

Вынос из Мавзолея.

Нынешняя молодежь, наверное, и не подозревает, что когда-то в Мавзолее В. И. Ленина, вокруг которого время от времени вспыхивают дебаты, выносить или не выносить, с большой помпой был установлен и саркофаг с телом И. В. Сталина. Через восемь лет забальзамированное божество перезахоронили в обыкновенной могиле, правда, на Красной площади. Сопутствовавшее этому событию решение хорошо отложилось в памяти одного из немногих оставшихся в живых кремлевских «могикан» Н. А. Мухитдинова.

Октябрь 1961 года. ХХII съезд КПСС. Однажды вечером, после очередного заседания, Нуриддину Акрамовичу передали, чтобы он зашел к Хрущеву. Заходит и видит: у него сидят Подгорный, Микоян, Суслов, Шелепин и еще кто-то. Никита Сергеевич говорит:

— Давайте уберем Сталина из Мавзолея и похороним его на Новодевичьем кладбище, где лежат его жена, родные.

Общее молчание. Тут рассказчик осмелился и, по его словам, заговорил первым:

— Никита Сергеевич, его поместили в Мавзолей по решению ЦК, Президиума Верховного Совета и Совета Министров.

Козлов перебил:

— Всем это известно, зачем повторять?

Но Мухитдинов продолжал:

— Вряд ли народ хорошо воспримет, если мы так отнесемся к останкам покойного. У нас на Востоке, у мусульман, это большой грех — тревожить тело умершего.

Микоян оборвал:

— Не навязывай нам на съезде свои мусульманские обычаи.

Нуриддин Акрамович все же досказал свою мысль:

— Трудно будет объяснить, почему нужно хоронить на Новодевичьем кладбище. За Мавзолеем лежат его соратники — Дзержинский, Свердлов, Фрунзе, Калинин и многие другие, работавшие вместе с ним. Быть может, и ему найдется здесь место?

После некоторого молчания слово взял А. Н. Шелепин:

— Переносить останки Сталина на Новодевичье кладбище опасно, рискованно. Не исключено, что кто-то может их украсть. Вряд ли возможно предотвратить это. Получится скандал, и это в то время, когда так хорошо проходит съезд.

Хрущев подумал и говорит:

— Ну, давайте предложим съезду убрать его из Мавзолея. Ему не место рядом с Лениным. Быть может, действительно, похоронить его за Мавзолеем, в ряду известных деятелей?

Все согласились. Никита Сергеевич продолжил, обращаясь к Подгорному:

— Ты, Николай Викторович, сделаешь доклад, внесешь проект постановления. Анастас займется перезахоронением. Товарищ Суслов подготовит проект решения, а товарищ Козлов продумает, кто будет выступать. Желательно, чтобы руководители крупных республик и регионов высказались в поддержку этого решения.

На этом все разошлись.

30 Октября перед утренним заседанием съезда произошел небольшой казус. Вместо первого секретаря ЦК Компартии Грузии В. П. Мжаванадзе пришлось срочно готовить к выступлению Председателя Совета Министров республики Г. Д. Джавахишвили. Оказалось, что Мжаванадзе после разговора с ним Козлова пришел утром на заседание съезда с завязанным горлом и шепотом сказал, что у него начался воспалительный процесс, что он охрип и говорить не может. Остановились на Джавахишвили, который, правда, сопротивлялся, но ему навязали это выступление, даже припугнув. Выступив в чисто грузинской манере, он заявил:

— Да, мы вынуждены согласиться с предложением о переносе праха Сталина в другое место.

От республик Средней Азии и Казахстана никто не выступал. Таким образом, в поддержку предложения первого секретаря Ленинградского обкома И. В. Спиридонова выступили первый секретарь Московского горкома партии П. Н. Демичев, Г. Д. Джавахишвили, от Ленинградской парторганизации член КПСС с 1902 г. Д. А. Лазуркина. В заключение выступил Н. В. Подгорный, который от имени ленинградской и московской делегаций, делегаций компартий Украины и Грузии внес на рассмотрение проект постановления ХХII съезда КПСС о нецелесообразности дальнейшего сохранения в Мавзолее саркофага с телом И. В. Сталина.

Делегаты утвердили проект без замечаний.

Перезахороняли ночью, тайно, по-воровски. Накануне москвичи каким-то образом узнали о затеянном. На Красной площади собирались группы людей. Бывший командир отдельного Кремлевского полка Ф. Конев рассказывал мне: для того, чтобы выяснить настроения людей, он переоделся в гражданскую одежду, смешался с толпами. Велись возбужденные разговоры. Содержание их можно было свести к следующему: «Почему этот вопрос решили, не посоветовавшись с народом?».

К 18 часам того же дня наряды милиции очистили Красную площадь и закрыли все входы на нее под тем предлогом, что будет проводиться репетиция техники войск Московского гарнизона к параду.

Ф. Конев подтвердил слова Н. Мухитдинова о первоначальном замысле перезахоронить Сталина на Новодевичьем кладбище.

— Меня вызвал в здание правительства заместитель начальника управления охраны Кремля полковник В. Чекалов и приказал подготовить одну роту. Он так и сказал: для перезахоронения Сталина на Новодевичьем кладбище. Спустя некоторое время он позвонил мне по телефону и сказал, что захоронение будет за Мавзолеем Ленина у Кремлевской стены.

Ф. Конев рассказал мне, что, когда стемнело, место, где решено было отрыть могилу, обнесли фанерой и осветили электрическим прожектором. Примерно к 21 часу солдаты выкопали могилу и к ней поднесли 10 железобетонных плит размером 100 х 75 сантиметров. Силами сотрудников комендатуры Мавзолея и научных работников тело Сталина изъяли из саркофага и переложили в дощатый гроб, обитый красной материей. На мундире золотые пуговицы заменили на латунные. Тело покрыли вуалью темного цвета, оставив открытым лицо и половину груди. Гроб установили в комнате рядом с траурным залом в Мавзолее.

В 22. 00 прибыла комиссия по перезахоронению, которую возглавлял Н. Шверник. Из родственников никого не было. Чувствовалось, что у всех крайне подавленное состояние, особенно у Н. Шверника.

Когда закрыли гроб крышкой, не оказалось гвоздей, чтобы прибить ее. Этот промах быстро устранил начальник хозотдела полковник Б. Тарасов. Затем пригласили восемь офицеров Кремлевского полка, которые подняли гроб на руки и вынесли из Мавзолея через боковой выход.

В это время на Красной площади проходили стройными рядами автомобили, тренируясь к параду.

К 22 часам 15 минутам гроб поднесли к могиле и установили на подставки. На дне могилы из восьми железобетонных плит был сделан своеобразный саркофаг. После минутного молчания гроб осторожно опустили в могилу. Предполагалось гроб сверху прикрыть еще двумя железобетонными плитами. Но полковник Б. Тарасов предложил плитами не закрывать, а просто засыпать землей.

По русскому обычаю, кое-кто из офицеров, в том числе и Ф. Конев, украдкой бросили по горсти земли, и солдаты закопали могилу, уложив на ней плиту с годами рождения и смерти Сталина, которая много лет пролежала в таком виде до установления бюста.