Княгиня Ольга.

94.

Автор Жития (а им, напомню, по всей вероятности, был благовещенский священник Сильвестр) ввел в повествование и плач Ольги по своему мужу, выписанный в лучших традициях панегирической литературы XV—XVI веков. «Увы мне, светлейший самодержец, великий государь Русский! Увы мне, свет мой, куда скрылся от очей моих, меня одинокой вдовою оставив! — причитает Ольга, узнав о смерти мужа. — К кому прибегну и на кого возрю ныне?! Увы мне, драгой мой милый супруг прекрасный! Лучше бы мне прежде тебя умереть, нежели лишиться твоей красоты и твоего любезного сожительства: не слышала бы я тогда о твоей погибели не от супостатных врагов, но от людей земель твоих! Не ведаю, что сотворить мне и к кому горькую сию печаль обратить! К сыну ли? — но он совсем дитя еще, и не ведаю, от кого наставление примет и кто сохранит державу ему?!» И затем, уже на самой могиле Игоря: «О, свет мой прекрасный, о драгоценная жизнь моя! Как оплачу тебя или что сотворю тебе? Самодержцем всей Русской земли был ты, ныне же мертв и землею покрыт и ничем не владеешь. И многие страны примирились с тобой, и самый Царский град дани и подати давал тебе, и многие победы над супротивными одержал ты. А ныне где это? Все минуло…» Этот плач Ольги очень близок плачу княгини Евдокии Дмитриевны по своему мужу Дмитрию Ивановичу Донскому, приведенному в летописи под 1389 годом (ПСРЛ. Т. 25: Московский летописный свод конца XV в. М., 2004 (репр. изд. 1949 г.). С. 217.).