Сказки народов Азии.
Кто кого боится? Индийская сказка. Перевод Н. Гурова.
Еподалеку от одной деревни росло высокое дерево. На этом дереве с давних пор жил ракшас — злой дух-людоед. Люди и звери очень его боялись. Никто к дереву даже приблизиться не смел. И хотя летом оно покрывалось плодами, спелыми да сочными, никто их не трогал, даже птицы не клевали.
Вот как-то раз пришли туда из деревни две женщины, две сестры, и стали под самым деревом себе хижину строить. Принялись соседи их отговаривать:
— Что вы надумали, полоумные? Или ракшаса не боитесь?
Смеются сестры:
— А что нам ваш ракшас? Мы, может, и сами пострашнее всякого ракшаса! Еще посмотрим, кто кого испугает!
Построили они себе хижину, перетащили туда все свое имущество и стали жить.
А кормились женщины тем, что покупали в деревне рис. Рис толкли в муку, из муки делали тесто, из теста пекли лепешки, а лепешки продавали в городе. Вот и сейчас они первым делом поставили у дверей хижины каменные ступки, в ступки насыпали рису, взяли длинные песты и принялись за работу. По всему лесу стук и грохот пошел. Проснулся на дереве ракшас, никак не поймет, кто это ему спать мешает — человек или зверь. Выглянул он из логова и видит — стоят под самым деревом две женщины и бьют кого-то длинными толстыми палками. Кого бьют, не видно, только шум стоит такой, что на дереве каждый листок дрожит.
«Не простые, видно, эти женщины, — подумал людоед. — Вон какие у них палки! Посижу-ка я лучше на дереве, покуда они не уйдут, а тогда уж слезу вниз и пойду на охоту».
Но сестры уходить не собирались. Толкли они рис час, другой, третий — до самого вечера, а вечером замесили тесто и принялись печь лепешки, чтобы утром пораньше поспеть на базар. Напекли целую гору — вкусные, румяные, сочные. Потом сложили их в большую корзину, прикрыли крышкой и, усталые, забрались в хижину спать.
Все это время ракшас сидел на дереве и ждал. Он ведь ничего не ел целый день и сильно проголодался.
«Приятно пахнет! — вдыхал ракшас запах рисовых лепешек. — Вот бы попробовать, что это такое! Давно мне хотелось человеческой пищи отведать…».
Людоед осторожно спустился вниз, подошел к корзине, приподнял крышку и принялся за лепешки — одну за другой так и уплетает! Скоро корзина совсем опустела, осталось всего две-три лепешки на самом дне. Полез ракшас за ними, а крышка соскользнула с корзины и грохнулась на землю. Выскочили сестры из хижины, глядят — сидит у корзины ракшас, последнюю лепешку доедает. Как накинулись они на ракшаса, как начали его колотить! Бьют и приговаривают:
— Ах ты вор, ах ты скверный воришка! Съел все наши лепешки! Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!
Каждая схватила свой пест, и пошла у них работа: старшая ударит — младшая добавит, младшая ударит — старшая замахнется. Дух перевести бедному ракшасу не дают. Людоед от боли белого света невзвидел.
— Отпустите меня, — просит. — Никогда больше к вам не приду, дорогу сюда забуду!
Молчат сестры, только песты в воздухе мелькают… Людоед уж на весь лес кричит:
— Ой, больно! Ой, не могу! Отпустите меня! Я отсюда уйду навсегда. Не буду больше на людей охотиться! Отпустите меня!
— Как бы не так, — сердятся женщины. — Ты все наши лепешки съел, чем мы теперь жить будем? Что на базар понесем? Плачь не плачь, а, пока не заплатишь, мы тебя не отпустим.
— Ладно, достану вам денег! — обещает людоед. — Сейчас пойду к ростовщику[55]. Стану его щипать, душить, щекотать, страшные истории нашептывать. Велю ему дать вам денег — он и принесет. Целый кошелек золота принесет!
Поверили женщины ракшасу и отпустили его. А он уж еле жив.
Поутру пришли к ним из деревни соседки, рассказывают, что ростовщик, видно, ума лишился: бегает по улице, волосы на себе рвет, кричит не своим голосом.
А вечером и сам ростовщик к сестрам явился — весь избитый, измочаленный, бог весть в чем душа держится. Принес он им кошелек, а в кошельке — новенькие золотые. Так вот и разбогатели бедные женщины, а все потому, что хорошо деревянным пестом работать умели… С тех пор наших женщин даже нечистая сила не трогает — боится!
