Том 5. Проза, рассказы, сверхповести.

<I>

«Верую» пели пушки и площади.

Хлещет извозчик коня,

Гроб поперек его дрог.

Образ восстанья.

Явлен народу на каменных досках.

На самовар его не расколешь.

Господь мостовой Глядит с площадей,

Свежею кровью написан,

Смотрит глазами большими Рублева.

Одет в полотенца [развернутых] войск,

В булыжном венце,

В терновнике свежих могил.

Образ нового Бога.

Подан ладонями суток,

Висит над столицей.

– Мамо! Чи это Страшный суд, мамо?

– Спи, деточка, спи! Баю, бай.

В подвал голубые глаза! Под плети свинцовые счастье!

Выстрелов веник.

Кладбищем денег.

Улицы мёл,

Дворник жестокий.

Дикий священник.

В кудрях свинцовых.

Сел на свинцовый ковер, чтоб летать до утра.

Ветер пуль.

Дует и воет в ухо пугливых ночных площадей,

Облако гуль.

Прянуло кверху в испуге.

Нами ли срубленный тополь.

Рухнул, листвою шумя,

Ветками смерти лица закрыв у многих?

Лязга железного крики полночные.

И карканье звезд над мертвецкою крыш.

Слышу я в эту ночь.

Множество звезд, множество птиц.

Ветер дул в дол.

Голода дел.