Туман. Авель Санчес; Тиран Бандерас; Салакаин отважный. Вечера в Буэн-Ретиро.

III.

Испанское казино — яркие многоцветные обои, золоченые канделябры, пышные лепные украшения — сотрясалось и готово было взлететь на воздух от оглашавших его хвастливых выкриков и угроз. Директивный совет заканчивал краткое свое заседание; на сей раз не велось никакого протокола и решения принимались только устные и совершенно секретные. В залах, соперничая с хвастливыми выкриками, нарастал таинственный шепот. Тут же созрел неразумный заговор: бежать на улицу и разогнать митинг палками. Патриотический рев потряс стены. Лысые картежники побросали банк; игроки в домино принялись стучать костяшками и сифонами для газированной воды; бильярдисты высыпали на балконы, воинственно размахивая киями. Несколько ханжеских голосов, принадлежащих лавочникам и ростовщикам, призывали к благоразумию и советовали призвать для восстановления порядка отряды жандармов. Суета и страсти придали нелепо и пышно разукрашенным, на манер министерских кабинетов матери-родины, залам несвойственный им накал политических сборищ. Толпы гачупинов устремились на балконы. Оттуда понеслись выкрики и рукоплескания:

— Да здравствует Испания!

— Д а здравствует генерал Бандерас!

— Да здравствует латинское племя!

— Да здравствует генерал-президент!

— Да здравствует дон Пелано!

— Да здравствует столп и опора Сарагосы!

— Да здравствует дон Исаак Пераль!!{104}.

— Да процветает честная торговля!

— Да здравствует герой Самальпоа!

А на улице конная жандармерия рубила саблями мирных, закутанных в плащи индейцев, которые обращались в бегство, даже не успевая извлечь для самообороны ножи.