Туман. Авель Санчес; Тиран Бандерас; Салакаин отважный. Вечера в Буэн-Ретиро.
V.
Начо Вегильяс совсем раскис от выпитого: глаза увлажнились, язык заплетается. Склонив голову на грудь дайфы, он оглашает Золотую гостиную арией:
— …Любовь свою мне подари, о лилия, упавшая в болото!
Блудница чувствительно вздыхает:
— Чудесно! А еще уверяешь, будто ты не романтик!
— Чистый ангел любви! Богиня! Я вызволю тебя из бездны и спасу девственную твою душу!.. Тарасена! Тарасена!
— Не скандаль, Начито! Оставь при себе свои шуточки и лучше не задирай хозяйку.
С этими словами Лупита приложила к его губам пальцы, унизанные дешевыми кольцами. Начито вскочил:
— Тарасена! Я уплачу долг этой лилии, втоптанной в грязь гнусного твоего заведения!
— Замолчи! Не мели чепухи!
Начито, нос которого в этот момент напоминал капельницу, патетически обратился к своей подруге:
— О мои ангел с перебитыми крыльями! Утоли, насыть мою тоску по прекрасному идеалу! Прикоснись рукой к моему лбу, и ты почувствуешь, как он пылает от бушующего в нем океана огненной лавы!
— Я уже слышала эти пьяные песни! Вот тут, Начито, на этой самой постели, мне их однажды уже напевали!
Начито вдруг приревновал:
— Поди, напевал какой-нибудь проходимец?
— А может, и не слышала… Мне кажется, этой ночью происходит то, что когда-то уже произошло. Прямо наваждение, да и только!.. Мерещится, будто все свершилось до того, как и в самом деле свершилось…
— Я устремлялся к тебе в своих одиноких снах! Магнит твоего взгляда притягивает меня! Поцелуй меня, женщина!
— Начито, не приставай, дай помолиться, пока не кончился благовест.
— Поцелуй меня, Харифа! Поцелуй, бесстыжая невинность! Подари мне чистое и девственное твое лобзанье! Один скитался я по безбрежной пустыне жизни, и вдруг открылся мне оазис любви, где наконец-то я смогу приклонить сирую свою голову!
Начито всхлипывал, и грешная подруга, дабы утешить своего милого, запечатала его хнычущие уста своими губками, сложенными сердечком, наподобие тех, что украшают обложки дешевых романтических бредней:
— Дурачок мой!
