Ричард III.

СЦЕНА 1.

Лондон. Дворец.

Входят больной король Эдуард, королева Елизавета,

Дорсет, Риверс, Хестингс, Бекингем, Грей и другие.

Король Эдуард.

Сегодня доброе я дело сделал.

Союз ваш тесный берегите, пэры.

Я каждый день от бога жду посланца,

Что призовет меня. Душа моя.

На небо в мире отлетит теперь:

Я на земле мир для друзей устроил,

Риверс и Хестингс, протяните руки:

Конец вражде, клянитесь в вечной дружбе.

Риверс.

Клянусь я богом, чист от злобы я.

Рука скрепляет верную любовь.

Хестингс.

Я в том же счастием своим клянусь!

Король Эдуард.

Передо мной пустых вы бойтесь клятв,

Иначе царь царей вас уличит.

В обмане тайном и на смерть осудит,

Которую друг другу принесете.

Хестингс.

Не знать мне счастья, если я лукавлю!

Риверс.

И мне, коль Хестингса я не люблю!

Король Эдуард.

Не исключенье здесь вы, королева,

Ни Дорсет, вы, наш сын, ни Бекингем,

Друг с другом враждовали вы. Жена,

Любите Хестингса; для поцелуя.

Ему вы руку протяните. То,

Что делаете, делайте от сердца.

Королева Елизавета.

Вот, Хестингс,

(Протягивает руку для поцелуя) никогда не вспомню больше.

Я прежнюю вражду, — клянусь всем счастьем.

Король Эдуард.

Дорсет, целуй его. А вы, лорд Хестингс,

Маркиза полюбите от души.

Дорсет.

Я обещаю, что в союзе нашем.

Я никогда любви не изменю.

Хестингс.

Ни я, милорд, — клянусь.

Обнимаются.

Король Эдуард.

Теперь, лорд Бекингем, союз скрепите,

Обнявши всю родню моей жены.

Обрадуйте меня вы единеньем.

Бекингем.

(Королеве).

Коль Бекингем когда-нибудь вражду.

На вашу милость обратит, отринув.

Долг и любовь, — пусть бог меня накажет.

Враждою тех, чьей дружбы жду всех больше;

И если друг понадобится мне.

И буду в нем уверен я, пусть он.

Окажется предателем лукавым.

Молю об этом бога, если вам.

И вашим я душой не буду предан.

Обнимаются.

Король Эдуард.

Целебный эликсир, лорд Бекингем,

Обет ваш сердцу моему больному.

Лишь брата Глостера недостает,

Чтоб мирный договор наш закрепить.

Бекингем.

Вот, кстати, здесь и благородный герцог.

Входит Глостер.

Глостер.

Склоняюсь пред четою королевской.

Светлейшим пэрам добрый день желаю.

Король Эдуард.

День добрый истинно мы провели.

И сотворили милосердья дело;

Любовью, миром мы вражду сменили.

Среди обидчивых и гордых пэров.

Глостер.

Благое дело, государь, свершили,

А если кто из этого собранья.

По подозренью или по доносу.

Меня врагом считает;

Иль если в гневе, иль по неразумью.

Кому-нибудь обиду я нанес.

Из здесь присутствующих, я хотел бы.

Просить его о мире и о дружбе.

Вражда мне — смерть; ее я ненавижу.

И дружбы добрых всех людей желаю.

Вас первую молю я, королева,

О милости, что службой заслужу я.

И вас, кузен мой Бекингем, о том же.

Прошу, коль ссоры между нами были.

И вас, лорд Риверс и лорд Грей, хоть вы.

И без причины на меня сердились.

Вас герцоги и лорды, всех прошу.

Я в Англии не знаю человека,

К кому б я более вражды питал,

Чем только что родившийся ребенок,

И за свое смиренье славлю бога.

Королева Елизавета.

Мы этот день, как праздник, будем чтить.

Да прекратит господь все несогласья!

Теперь, ваше величество, прошу вас,

Чтоб вами брат наш Кларенс возвращен был.

Глостер.

Вам предложил любовь я, королева,

Чтоб надо мной пред королем глумились?

Все знают — благородный герцог умер!

Все встают с мест.

Не оскверняйте прах его насмешкой.

Риверс.

Все знают, что он умер? Но он жив!

Королева Елизавета.

О небеса! Как мир жесток и лжив!

Бекингем.

Я так же бледен, как и все, лорд Дорсет?

Дорсет.

Да, добрый лорд, и никого здесь нет,

Кто сохранил бы на щеках румянец.

Король Эдуард.

Как! Кларенс мертв? Был отменен приказ!

Глостер.

Бедняк по первому приказу умер.

Приказ тот вестник окрыленный нес;

Второй приказ нес мешкотный калека,

И он едва поспел к похоронам.

Есть люди ниже кровью и душой;

Что к помыслам кровавым были ближе,

И попустил господь, чтоб бедный Кларенс.

Погиб, а тех никто не заподозрил!

Входит Стенли.

Стенли.

О милости молю вас, государь!

Король Эдуард.

Прошу тебя, молчи. Душа тоскует.

Стенли.

О, выслушайте просьбу, иль не встану.

Король Эдуард.

Тогда скорее говори, в чем дело.

Стенли.

Слугу помилуйте вы моего:

Убил он дворянина-забияку,

Что в свите герцога Норфолка был.

Король Эдуард.

Язык мой брата осудил на смерть,

И этот же язык простит раба?

Мой брат ведь никого не убивал;

Его вина была лишь — помышленье,

А наказанье все же — злая смерть!

Кто за него молил? Кто на коленях.

В час бешенства одуматься просил?

Кто говорил о братстве, о любви?

Кто мне сказал, что Уорика мой брат.

Покинул и сражался за меня?

Кто мне сказал, что в Тьюксберийском поле,

Когда меня одолевал уж Оксфорд,

Пришел он мне на помощь и воскликнул:

«Живи, мой милый брат; будь королем»?

Кто мне напомнил, как мы замерзали.

На поле, как меня он укрывал.

Своей одеждой, сам же, непокрытый,

Дрожал и цепенел в ночи морозной?

И скотский гнев из памяти моей.

Все это вырвал; и никто из вас.

Не пожалел меня и не напомнил.

Когда же конюхи и слуги ваши,

Напившись, убивают, искажая.

Спасителя бесценный образ, — вы.

Прощенья просите им на коленях,

И я несправедливо их прощаю!

За брата же никто не умолял,

И сам себя, негодный, не просил я.

За бедного. Надменнейший из вас.

Обязан многим был ему при жизни,

А жизнь его не вымолил никто.

О боже, я боюсь, твой правый гнев.

Сразит меня, и вас, моих и ваших.

Дойти до спальни помогите, Хестингс.

О бедный Кларенс!

Король Эдуард и королева Елизавета с несколькими лордами уходят.

Глостер.

Вот опрометчивости плод. Видали,

Как при известии о смерти брата.

Преступные родные королевы.

Вдруг побледнели? О, они виновны.

В поступке короля! Бог отомстит им!

Пойдемте, лорды, короля утешим.

Бекингем.

Мы следуем за вами.

Уходят.