Темная Башня.

6.

Роланд взял отрубленную голову оленя-одногодка (маленькие оленьи рога послужили ручками и облегчили задачу) и поставил перед собой. Потом взмахнул зажатым в кулак куском кварца и ударил по черепу. Раздался приглушенный хруст, и у Сюзанны дернулся желудок. Роланд ухватился за рога и потянул в разные стороны, левый — влево, правый — вправо. Когда Сюзанна увидела, как разбитый череп «ездит» под шкурой, желудок не просто дернулся, а сделал попытку подняться к горлу.

Роланд нанес еще два удара, с хирургической точностью. Потом воспользовался ножом, чтобы по кругу отрезать шкуру на верхней части головы, которая снялась, как шапочка, обнажив разбитый череп. Роланд сунул лезвие ножа в самую широкую трещину и, надавив на рукоятку, превратил нож в рычаг. Когда череп развалился, обнажив мозг оленя, Роланд осторожно достал его, отложил в сторону, посмотрел на Сюзанну.

— Нам потребуются мозги всех убитых нами оленей, вот почему нам нужен молоток.

— Ой, — у нее перехватило дыхание. — Мозги.

— Из них мы сделаем дубильную жижу. Но керт можно использовать и для другого. Смотри, — он показал ей, бить два камня друг о друга, пока один или оба не разрушатся на большие, ровные, а не бесформенные куски. Сюзана знала, что так разрушается метаморфическая порода, но сланцы и подобные ему минералы из-за низкой прочности не годились для изготовления хороших инструментов. А вот этот минерал был очень прочным.

— Когда у тебя будут откалываться куски достаточно широкие с одной стороны, чтобы можно было ухватить их рукой, и с острой кромкой — с другой, откладывай их в сторону, — наставлял Сюзанну Роланд. — Это и будут наши скребки. Будь у нас время, мы бы снабдили их рукоятками, но времени нет. Так что к ночи руки у нас будут болеть.

— Как ты думаешь, сколько времени уйдет на изготовление скребков?

— Немного, — ответил Роланд. Керт раскалывается, как нужно, так я, во всяком случае, слышал.

И пока Роланд притаскивал сушняк в рощу, где вперемешку росли ива и ольха, Сюзанна внимательно осматривала берег, отыскивая керт. К тому времени, когда она собрала с десяток больших камней, ей на глаза попался и торчащий из земли гранитный валун, выглаженная дождем, солнцем и ветром поверхность которого могла послужить идеальной наковальней.

Керт действительно раскалывался, как надо, и она успела заготовить уже тридцать потенциальных скребков, когда Роланд в третий раз привез целую повозку сушняка. Приготовил растопку, которую Сюзанна прикрывала руками от начавшегося мелкого дождя. И хотя расположились они под достаточно густой листвой, Сюзанна подумала, что очень скоро они промокнут до нитки.

Когда огонь разгорелся, Роланд отошел на несколько шагов, вновь опустился на колени и сложил руки перед грудью.

— Опять молишься? — с улыбкой спросила Сюзанна.

— То, чему научился в детстве, остается на всю жизнь, — ответил он. На несколько мгновений закрыл глаза, поднес сложенные руки ко рту, поцеловал их. Что-то сказал, но она разобрала только одно слово: Ган. Открыл глаза, поднял руки, развел их, взмахнул, словно птица — крыльями. Заговорил уже сухо, деловито, мол, лирика закончилась. — «Что ж, все очень хорошо. Принимаемся за работу».