Европейские поэты Возрождения.

Улингер.

Веселый рыцарь на коне Скакал по дальней стороне, Сердца смущая девам Пленительным напевом.
Он звонко пел. И вот одна Застыла молча у окна: «Ах, за певца такого Я все отдать готова!»
«Тебя я в замок свой умчу. Любви и песням научу. Спустись-ка в палисадник!» — Сказал веселый всадник.
Девица в спаленку вошла, Колечки, камушки нашла, Связала в узел платья И — к рыцарю в объятья.
А он щитом ее укрыл И, словно ветер быстрокрыл, С красавицей влюбленной Примчался в лес зеленый.
Не по себе ей стало вдруг: Нет никого — сто верст вокруг. Лишь белый голубочек Уселся на дубочек.
«Твой рыцарь, — молвит голубок, — Двенадцать девушек завлек. Коль разум позабудешь — Тринадцатою будешь!»
Она заплакала навзрыд: «Слыхал, что голубь говорит, Как он тебя порочит И гибель мне пророчит?»
Смеется Улингер в ответ: «Да это все — пустой навет! Меня — могу дать слово — Он принял за другого.
Ну, чем твой рыцарь не хорош? Скорей мне волосы взъерошь! На траву мы приляжем И наши жизни свяжем».
Он ей платком глаза утер: «Чего ты плачешь? Слезы — вздор! Иль, проклятый судьбою, Покинут муж тобою?»
«Нет, я не замужем пока. Но возле ели, у лужка, — Промолвила девица, — Я вижу чьи-то лица.
Что там за люди? Кто они?» «А ты сходи на них взгляни, Да меч бы взять неплохо, Чтоб не было подвоха».
«Зачем девице нужен меч? Я не гожусь для бранных встреч. Но люди эти вроде Кружатся в хороводе».
Туда направилась она И вдруг отпрянула, бледна: В лесу, на черной ели, Двенадцать дев висели.
«О, что за страшный хоровод!» — Кричит она и косы рвет. Но крик души скорбящей Никто не слышит в чаще.
«Меня ты, злобный рыцарь, здесь, Как этих девушек, повесь, Но не хочу снимать я Перед кончиной платья!»
«Оставим этот разговор. Позор для мертвых — не позор. Мне для моей сестрицы Наряд твой пригодится».
«Что делать, Улингер? Бери — Свою сестрицу одари, А мне дозволь в награду Три раза крикнуть кряду».
«Кричи не три, а тридцать раз, — Здесь только совы слышат нас. В моем лесу от века Не встретишь человека!»
И вот раздался первый крик: «Господь, яви свой светлый лик! Приди ко мне, спаситель, Чтоб сгинул искуситель!»
Затем раздался крик второй: «Меня от изверга укрой, Мария пресвятая! Перед тобой чиста я!»
И третий крик звучит в бору: «О брат! Спаси свою сестру! Беда нависла грозно. Спеши, пока не поздно!»
Ее мольбу услышал брат. Созвал он всадников отряд, — На выручку сестрицы Летит быстрее птицы.
Несутся кони, ветр свистит, Лес вспугнут топотом копыт. До срока подоспели Они к той черной ели.
«Что пригорюнился, певец? Выходит, песенке — конец. Сестру свою потешу — На сук тебя повешу!»
«Видать, и я попался в сеть. Тебе гулять, а мне — висеть. Но только без одежи Мне помирать негоже!»
«Оставим этот разговор. Позор для мертвых — не позор. Камзол твой и кирасу Отдам я свинопасу!»
И тотчас головою вниз Разбойник Улингер повис На той же самой ели, Где пленницы висели.
Брат посадил в седло сестру И прискакал домой к утру С сестрицею родимой, Живой и невредимой.