Европейские поэты Возрождения.

Мужицкая пирушка.

Арендт Питер Гейзен, друзья и кумовья Затеяли пирушку в сторонке от жнивья — На травке, у ручья. Кому бутыль, чтоб лечь в ковыль, А им — нужна бадья.
Арендт Питер Гейзен — на что уж пить мастак — Знай льет из штофа в шляпу, да не нальет никак, Чуть стоя на ногах. Кончать пора, кто пьет с утра, Лужайка не кабак!
Класьян, Клон и Лентьян — они пьяны давно. На чистое, ворсистое, форсистое сукно, Батисты и рядно (Пусть шьет их швец — пропьет их жнец), Не глядя, льют вино.
А рядом — деревушка, и проживают там Веселые ребята: Кес, Тойнис, Франц и Шрам, И Дирк ван Димердам, И Симьян Слот, и Ян де Дод, И Тим, и Баренд Бам.
Девицы из деревни, хоть самая страда, Заслышав шум гулянки, а ну бегом туда Без всякого стыда. И парни враз пустились в пляс, Крича: «Айда! Айда!»
Тут каша заварилась — аж коромыслом дым! С штрафного зашатались Дирк, Баренд, Кес и Тим Один вопит другим: Болит живот! — Хлебни, пройдет. Добавим, побратим!
Меж тем девица Тринти и пришлый парень Клон Решили разобраться: кто тут в кого влюблен? Она в него иль он? В густом стогу на берегу Был спор их разрешен.
Но Арендт Питер Гейзен, пунцов, как маков цвет. Вдруг выхватил оружье, — да если бы стилет Иль даже пистолет! — А то — тесак, и вдарил так, Что сам свалился вслед.
Девицы разбежались, вопя что было сил, И колокол в деревне истошно завопил — Но Кес уже почил. «Ах, сучья рать, поймать, догнать, Поднять на зубья вил!»
«Нет, лучше — за решетку, на дыбу и в щипцы Убийц и бузотеров, — решили мудрецы. — А кто отдал концы, Запишет тех, коль вышел грех, Наш пастор в мертвецы».
Так кончилась пирушка — ах, если б лишь одна! Вино отменно сладко, а кровь-то солона: Не дремлет сатана! Хоть сам люблю быть во хмелю От доброго вина.